- Пора, пора! Надо хоть раз ошибиться, - вставил тот, что рисовал чертиков.
- Итак, товарищ Смбат, - сказал Симонян, - решено. Постарайтесь это дело не провалить. В мае плавательный бассейн должен быть готов.
Товарищ Смбат пожал плечами.
- Все, товарищи...
Когда мы остались в кабинете одни, Симонян подошел и сел рядом.
- В чем дело, молодой человек?
- Коридора я не узнал. Даже подумал, что не туда попал.
- Давно уже мы привели его в порядок.
- Это хорошо,- сказал я.
- Нашлось, как видишь, кому встряхнуть директора, - улыбнулся Симонян.А ты побоялся.
- Я не из пугливых. Просто предпочитаю не совать нос не в свое дело. Но кое-что и я замечаю. Иногда, правда, может, и ошибаюсь... Плавательный бассейн хотите строить?
- Ребята сами вызвались.
- Я к, вам с просьбой.
- Чувствую. Не то бы ты и не вспомнил о моем существовании.
- Ребята из общежития жалуются. Новых матрацев им не дают, а на старых спать невозможно.
- Не дают? - Симонян что-то нацарапал в блокноте.
Я безнадежно Махнул рукой.
- Так и знал,- говорю.
- Что такое? - удивился Симонян.
- Я вам о серьезном деле толкую, а вы...
- Записал, чтобы не забыть...-пояснил Симонян.
- Дней десять назад один человек тоже записал, чтобы не забыть. Секретарь комитета комсомола. А сегодня я заглянул в цех по делам, чуть в землю не провалился со стыда.
Симонян вроде бы смешался, но потом вдруг глянул на меня и расхохотался.
А мне было не до смеха.
Секретарь подошел к телефону и не спеша набрал номер.
На звонки никто не отвечал, но Симонян терпеливо ждал, и я убедился, что он не отступится, пока не подойдут.
- Алло... Кто слушает? - Симонян подмигнул мне. - Это общежитие? Говорит Симонян. Приветствую... Да. Ничего, не беда. Что?.. Не слышу. У вас есть новые матрацы? А вы что, солить их собираетесь? Не ясно? Почему не меняете старые? Ах, еще не старые? А вы на них спали? Нет? Сегодня поспите... Говорю, поспите на них ночь. Да! Чтобы так, не отвечали. Я тоже не спал. Нет. Но людям верю. Коли говорят, что матрацы, никуда не годятся, значит, правда. Да! А вы не хотите верить. И разница между нами именно в этом. Завтра позвоню проверить. До свидания.
Симонян положил трубку и дружелюбно посмотрел на меня.
- Спасибо.
- И тебе спасибо. А записывать больше не буду. Идет?
- Выходит, для виду пишете?..
- Ну и остер ты на язык. Не для виду. Но вообще-то лучше тут же все выяснить, если возможно. А то каждый месяц приходится заводить новый блокнот.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Седа выгладила все мои рубашки и повесила их в шкаф.
- Пожалуйста, больше не стирай их сам,- попросила она.
Я пообещал и объяснил, что представить не мог, какая получится история.
Вчера я вздумал вдруг, затеять стирку и сделал это столь "удачно", что Седа была вынуждена все перестирать. Сушила она рубашки на балконе. Хорошо, что день выдался солнечный. Но воскресенье пропало. Мы сидели и ждали, когда они наконец высохнут, потому что мне нечего было, надеть.
А собирались погулять и потом вместе пообедать в "Арагиле" и непременно покататься на карусели.
Но сорочки не сохли. Уже смеркалось, когда Седа начала гладить. От еще влажной ткани шел пар. Я подумал, что, может, успеем еще хоть поужинать в каком-нибудь кафе. Быстро надев сорочку, повязал галстук, но Седу наше невезение расхолодило, и она не захотела идти из дому, пока не расправится со всеми хозяйственными хлопотами.
Было уже около девяти, когда мы наконец собрались выйти. Я предупредил Вагана, что вернусь, наверное, поздно, пусть не запирает входную дверь. Он молча кивнул.
И только тут я подумал, что они с Арус целый день не показывались. "Демонстрация протеста",- решил я.
- Проводишь меня? - спросила Седа.
- Мы... Ты разве хочешь домой?
- Да.
- А я голоден.
- Идем к нам. У нас приготовлен обед,- сказала Седа.
- Пойдем лучше в кафе.
- Мама сегодня целый день одна. Я обещала ей часов в пять быть дома...
- Ты меня больше не любишь?
- Начинается сцена? - улыбнулась Седа.
И я не удержался от смеха.
- Все наши планы рухнули из-за того, что ты придирчивая чистюля, и потому я не пущу тебя домой.
- Ого!.. Собираешься арестовать меня?
Я не ответил.
- Э, да ты, никак, сердишься? Смотри, пока будешь злиться, закроются все кафе. Идем. И к десяти едва доберемся до центра. О чем ты говорил с соседом?..
- Значит, идем в кафе? - обрадовался я.
- Там видно будет. Не оставлять же тебя голодным. Ничего не поделаешь... Сосед не спрашивал, что за женщина целый день у тебя в доме?
- Ну чего бы это ему задавать мне такие вопросы?
- Выходит, он не из любопытных?
- Совсем нет.
- Мне как-то не по себе, Левой.
- Отчего? Испугалась моих соседей?
- Я не пугливая. Просто за тебя беспокоюсь. Что люди о тебе подумают?
- А о тебе?
- Я люблю тебя, и меня не волнует, что подумают обо мне.
- Ты правду говоришь?!
- Зачем же мне лгать. Незанятые люди любят почесать языки. Но я ведь не для них живу на свете...
- Ладно, идем в кафе.
- Я же сказала, что это еще будет видно.
На улице я взял Седу под руку.
- Чудесный вечер.
- Не успеешь оглянуться, как лето пройдет. Куда ты собираешься летом?
- Никуда, - сказал я.
- Ты не возьмешь отпуска?
- Не знаю. Я сейчас думаю только о моих полимерах, о работе.
- А как насчет излюбленной формулы?
- Если доклад мой пройдет удачно, возьму отпуск, и мы с тобой вместе поедем, к марго...
Неподалеку от остановки автобуса сидел странного вида мужчина с каким-то ящичком на коленях.
- Молодой человек,- окликнул он.
- Вы мне? - спросил я.
- Да, подойди-ка... Я гадаю, предсказываю будущее. Возьми билетик всего полтинник.
- Дорого,- засмеялся я.
- Мадам, не скупитесь. Потом пожалеете.
Мужчине на вид лет сорок. Он в синей сатиновой блузе.
Под хмельком. Ящичек набит сложенными вчетверо бумажками, и по ним беспокойно снует сурок с маленькими блестящими глазками.
- Не нашел более пристойного дела? - сказал я.- И не стыдно?
- Пятьдесят копеек, и мой сурок предскажет вам судьбу.
- Почему ты не работаешь?..
- Мадам... Всего пятьдесят копеек.
- Он сумасшедший,- шепнула Седа.
- Просто пьяный,- ответил я.- И прикидывается сумасшедшим.
Человек пощекотал, сурка за ушком. Зверек забегал еще проворнее, потом, схватив острыми зубками одну из бумажек, вытянул ее из ящика. Мужчина взял листочек и протянул мне: - Всего полтинник!..
- Идем, Левой! - потянула Седа.
Но я взял бумажку.
- Ну зачем? Веришь в предсказанья?..
- Да нет, Седа. Не верю, но любопытно.
- И для мадам тоже.
Сурок вытянул еще листочек.
- Один рубль.
Я дал ему целковый и взял вторую бумажку.
- Это тебе, а это мне.
Седа смяла свою бумажку и выбросила.
- Я свое счастье нашла, - сказала она.-Давно нашла.
- "Смерть - естественное завершение жизни",-прочитал я вслух.-И все?
- Все,- невозмутимо подтвердил предсказатель судеб.
- Какое же это гадание?
- Мало? Попробуй еще раз.
- Нет уж, спасибо.
- Как знаешь, - человек поднялся.- Ну пошли, дружок,- сказал он зверьку.
И ушел, покачиваясь.
- Ну, ведь говорила, что чепуха это?..
- Я понимаю. Так уж, из любопытства.
- Два автобуса проворонили из-за твоего любопытства.
- Я думал, вдруг попадется такой билетик, в котором будет что-нибудь для нас с тобой,- улыбнулся я,- а ты выбросила свою судьбу.
- Ну, уж судьба! - пожала плечами Седа.
- Жаль, рубль пропал.
- Жадина,- рассмеялась Седа.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
В комнате мы были одни - я и Джуля.
Дядя куда-то ушел, но я решил его дождаться.
- Ты очень занята? - спросил я.- Я должен дождаться нашего химика, а ждать - дело скучное.
- Я занимаюсь,- сказала Джуля.- А ты жди, раз надо. Мне ничуть не мешаешь.
- В институте у меня был один товарищ. Теорию математики он вызубрил от корки до корки. Но...
Джуля смерила меня презрительным взглядом.
- ...На практике не мог справиться даже с простейшей задачей, Джуля вздохнула и принялась грызть кончик карандаша.
- На нашей улице человек один обитает с сурком.
Джуля упорно молчала. .Но я бы лопнул, если б не говорил.
- ...Ты знаешь, какой-он, сурок? Удивительный зверек с маленькими глазами. У Бетховена, ..кстати, есть чудесная песенка о сурке. Я помню ее с детства. В кукольном театре тогда все представления шли под эту музыку. Исполняли ее на кларнете. Ты любишь Бетховена?.. А Комитаса любишь?.. И Екмаляна?..
- Ты мне уже мешаешь, Левой, - не выдержала наконец Джуля.
- Больше не буду. Я включу радио. Буду сам себя развлекать.
Джуля в сердцах бросила карандаш на стол.
- Знаешь, что за штука смерть? - спросил я.
- Ты, я смотрю, совсем поглупел.
- Вовсе нет.
- А чего тогда задаешь идиотские вопросы?
- Чтобы ты отвечала.
- Ты мне надоел, - бросила Джуля.
- Зато мне весело. А знаешь, в пустыне Гоби обнаружили след человеческой обувки. Этому следу десятки миллионов лет.
Джуля рассмеялась. Вот и говори с ней о серьезных вещах.
- А десятки миллионов лет назад земляне не носили обуви. Потому предполагают, что это след инопланетянина...
- Да, Рубен ведь говорил мне, что ты какой-то странный...
- Когда же это он говорил, если не секрет?
- Недавно.
- Мнение Рубена о моей личности основывается на данных, потерявших ценность за давностью лет. А ты ему очень веришь? Что, решили пожениться?
- Кто тебе сказал? - вскинулась, Джуля.
- Понимаю, попал в точку? А вы будете отличной парой. Просто созданы друг для друга.
Джуля совершенно растерялась.
- Есть такая притча, думаю, ты ее ле знаешь,- не унимался я.- Говорят, в давние времена всех людей разделили пополам. И тысячелетия кряду эти. половины ищут друг друга. Иногда кажется, вот нашел свою половину. Люди соединяются и образуют цело.е. Но потом выясняется, что то была не твоя половина. Так вот и со мной произошло... Однако выто, я уверен, удачно обрели друг друга.
- Асмик, кстати, просила передать тебе привет! - вставила Джуля.
- Благодарю.
- И очень хотела тебя повидать.
- Сдаюсь, я побежден!..
- Нет, ты действительно поглупел.
- Ну что ты, я никогда не поглупею. Просто, как только ты заведешь речь об Асмик, мы меняемся ролями: мне остается слушать, вздыхать и кусать ногти, а тебе без умолку говорить. Вот почему я и сдаюсь,- объяснил я.- Кстати, ты вообще-то на сцене когда-нибудь играла?
- В институте, в пьесе Л one де Вега...
- У нас Левой? - послышался из коридора голос дяди.- А я выходил подышать воздухом. Здорово потеплело, и теперь приятно .бывает погулять. Джуля, ты еще здесь?
- Здесь,- ответил я за нее.- Грызет науку.
- Ах, вон оно что? В таком случае мы должны ей помешать! - Дядя, улыбаясь, вошел в комнату.
Джуля окинула нас обоих недовольным взглядом.
- Да брось ты, дочка,- сказал дядя.- Все равно ответственный работник из тебя не выйдет.
- Вот видишь? - обратилась ко мне Джуля, потому что другого выхода у нее не было.- Классический пример проблемы отцов и детей.
- Стоит сказать вам разумную вещь, вы тут же притягиваете проблему отцов, и детей,- сказал дядя.
- Дядя, а у меня ведь новость: на ученом совете утвердили тему доклада,- прервал я их спор.
- И когда будет доклад?
- В первых числах сентября.
- Так ты меня и не послушался, - укоризненно покачала головой Джуля.
- Интересный доклад,- сказал дядя.- Я прочел его не отрываясь. Можно бы и напечатать.
- Это на сегодня итог моих поисков.
- Думаешь, мало? Кое-какие вопросы, конечно, вызывают некоторые сомнения. Но это ничего.
- Что значит ничего?
- Играя в шахматы, л иногда делаю неверный ход. Но его можно исправить, я ведь сам с собой играю. Противника у меня нет, возразить некому.
- А какие именно вопросы кажутся тебе сомнительными? - спросил я.
- Я скажу, - пообещал дядя.- Впереди ведь еще два-три месяца, и у тебя достаточно времени кое-что пересмотреть. Чайкунам не дашь, дочка?
Джуля вышла на кухню.
- Не волнуйся только, Левой.
- Ты пугаешь меня, дядя.
- Да это я ведь так, в общем.
Джуля накрыла на стол и пригласила нас садиться.
- Клубника в сяхаре?! - потер руки дядя.- Чудесно. Джуля в последнее время стала очень ко мне внимательна, - обратился он ко мне.- Если это внимание исходит от характера ее работы, я считаю все свои сомнения несостоятельными. И предлагаю торжественный тост по этому случаю...
Мы пили вино "Аштарак" тринадцатого года. Джуля настоятельно угощала салатом из крабов и хотела, чтоб я непременно попробовал.
- А Джуля обманула меня!..- вдруг объявил я.
- Обманула?.. Любопытно,- дядя рассмеялся.- Неужели она на это способна? Глупостей наделать может, но обманывать... Сомневаюсь.
- Что за безответственное заявление? - недовольно сказала Джуля.- Ты ужасный, Левон!..
- Безответственное?.. Подлей-ка мне, дядя. Я хочу выпить за новые матрацы.
- А ты, сынок, не захмелел ли? - ласково спросил дядя.
Джуля побелела от злости.
- Он просто пьян! - подтвердила она.
- В общежитии всем поменяли матрацы,-сказал я. - И это заслуга Джули,
- Слушай, о чем это ты? - заинтересовался дядя, поняв, что я не шучу. И наполнил бокалы.
- О матрацах!..
- Я, в тот же день написала официальную записку соответствующим товарищам! - сказала Джуля.
- Не знаю, не знаю. Мне тем не менее пришлось обратиться к Симоняну.
- Да?
- Конечно. И он обошелся без официальной записки. Только набрал нужный номер телефона. И между прочим сказал, что впредь все будет решать именно так, немедленно. И даже обрадовался, что ему больше не придется записывать себе на память и переводить блокноты. Скупой человек наш Симонян.
- Не понимаю, - сказала Джуля. - При чем здесь скупость?
- Но ты совсем шуток не понимаешь, - заметил я. - Это ужасно - потерять чувство юмора. Особенно тебе.
- С трудом, но, кажется, понял, о чем речь, - сказал дядя.
- Ну, начинается, - протянула Джуля. И ядовито посмотрела на меня.
- Ты очень нехорошо поступила; Джуля, - не отставал я.- Говорю ребятам, что, мол, секретарь комсомольской организации моя двоюродная сестра и обязательно придумает. А ты?..
- Семейственность решил развести? - съехидничала Джуля. - Не выйдет.
Дядя отодвинул тарелку и вытер салфеткой рот.
- Еще одно подтверждение теории наследственности, - сказал он.- Джуля вся в мать. Но не будем сваливать только на гены и хромосомы. Мне, недолго осталось жить, дочка. И лучше тебе услышать правду от родного отца. Талант необходим не только для тoro, чтобы стать артисткой. В работе с людьми, в общестаенной работе тоже нужен талант. Ты согласен со мной, Левой?
- Согласен, дядя.
- В каждом человеке природой заложено какое-либо призвание, талант. Но беда в том, что, сознательно или бессознательно, человек порой до конца своей жизни не отдает себе отчета, как он живет в обществе, использует ли свое призвание на деле.
- Все это очень старо, папа,- недовольно сказала Джуля.
- В природе и человек тоже не новинка.
Джуля начала разливать чай. Один стакан вдруг лопнул, и чай растекся по скатерти.
Джуля нервно рассмеялась и краем передника вытерла слезы.
Я отказался от чая, боясь, как бы не лопнул еще один стакан, и допил бутылку "Аштарака" тринадцатого года.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
- Ты куда собрался? - спросил Ваган, видя, что я ухожу.
- На рынок.
- Скоро вернешься?
- Да. Куплю немного фруктов. Абрикосы ведь уже поспели. Любишь абрикосы?
- Очень. Но моя слабость - виноград.
- Говорят, в этом году виноград не уродился. Не полакомиться тебе, Ваган, - пошутил я.
- А что, если пойдешь чуть попозже? - сказал вдруг Ваган.-Давай сегодня позавтракаем вместе.
Он взял у меня авоську я повесил на крючок.
- Арус, я уговорил Левона, - крикнул он.-Может, на балконе накрыть?
- Давай,- согласился я.
Мы вынесли на балкон стол из кухни. Арус расстелила скатерть.
- Ты нам и водочки дай, - попросил у жены Ваган. - Выпьем немного для аппетита.
Арус поставила на стол .бутылку и две рюмки.
С нашего балкоаа был виден, Арарат. "Какой он огромный",- подумал я вдруг. И удивился, что впервые так четко представил себе это.
- О чем ты задумался? - спросил Ваган.
- Посмотри, Ваган,- сказал я,- на Арарате возлежит женщина. Вглядись внимательнее.
- Какая еще женщина?
- Смотри от вершины по правому склону. Голова... Грудь... Видишь? А ноги полусогнуты. Видишь - колени? И рука свешена вниз.
- Какая громадная! - поразился Ваган. - Каждый день ведь перед глазами, а не замечал. И как ты разглядел? Глаз острый!..
- Это не мое открытие,- признался я.- Мне как-то знакомый художник подсказал. Давно. Когда мы еще были студентами. Интерeсно, что он сейчас делает? Способный был парень. Все говорил, что "Мать-Армения" - это вовсе не то, что в безвкусных копиях продают на рынках. Видал небось: скорбящая женщина на развалинах?..
- Видал, конечно.
- Он еще говорил, что воплотит свое представление о Матери-Армении в образе женщины, взирающей со склона Арарата на свою возрожденную страну.
- И он создал это произведение?
- Не знаю. Это была, как он утверждал, его цель, но до цели ведь,можно и не дойти. Однако само стремление - свидетельство окрыленности. Думаю, что мой знакомый стал художником, и хорошим. Главное в жизни - иметь цель. И, видя ее перед собой, пусть даже только стремясь к ней, человек ужесоздает ценности. Можно быть и обыкновенной песчинкой в растворе, который скрепляет камни в стене здания. Камни видны снаружи, и кажется, будто на них держится огромное строение. Но песчинка?.. В последнее время я часто думаю об этом. Ужасно интересно.
- Что интересно?
- Часто человек, считая, что от него ничего не зависит, что он обыкновенная песчинка, даже не подозревает, что являет собой большой камень в стене здания. Однако я разболтался. Неужто всего с рюмки так разобрало?
- А знаешь, давай-ка еще по одной? - предложил Ваган.
- Давай. На рынок я. сегодня уже все равно не ходок. Очень хотелось абрикосов. Я бы килограммов десять купил и ел бы их с хлебом и сыром по утрам. А то выхожу из дома такой голодный, даже работать не могу. Ты пробовал есть абрикосы с хлебом и сыром?
- Никогда... Арус,- крикнул Ваган,- ребенок напрудил!
- Думаю жениться, Ваган!..- брякнул я.- Одиночество не для меня.
- На Седе?
- Да!
- А она согласна?
- Я ей еще ничего, не говорил. Хочу верить, что согласится. Ты не представляешь, какая она. Ведь не знаешь ее. Между прочим, может, помнишь, Седа как-то целое воскресенье была здесь? Тогда ты так и не зашел к нам. А жаль.
- А как же Асмик?..
- Мы в тот день до вечера провозились с моими сорочками. Собирались вместе пообедать в "Арагиле", и не вышло. Но вечером посидели в кафе "Араке".
- Я там никогда не был,- сказал Ваган.
- Как-нибудь пойдем все вместе: я, ты, Арус и Седа. Отлично проведем вечер. Ладно?
- Сходим. Только угощать буду я. С меня магарыч - приняли мое рацпредложение.
- То, с которым не соглашались?
- Да.
- Ты сумел убедить, что заработает?
- И заработал,- сказал Ваган.-Мне наш инженер очень помог.
- И сколько вам дали?
- Мне только одному дали...
- А ты, я помню, говорил, инженер на премию зарится?
- Чущь я болтал. Он оказался парень что надо. Сделал мне все расчеты. Идею, говорит, жалко. Я сдуру спросил, сколько с меня причитается. Так он сначала остолбенел, а потом просто взбесился и даже послал меня куда подальше, хотя, обычно никогда не ругается. Допек я его - не камень, не выдержал.
- Смотри, в другой раз так не оконфузься,- сказал, я.
- Ну уж нет. Хватит с меня. И так чуть было сквозь землю не провалился.
- В том-то и дело, что в хороших людей мы не сразу верим. Наслушаемся о подлостях иных особей и думаем, что все такие, только мы хорошие. Давай-ка еще по одной за всех хороших, честных людей,. Их, слава богу, больше, чем подлецов. В этом я твердо уверен!..
- Не знаю...
- Люди, в общем-то, ведь плохо разбираются друг в друге. Вот ты. Разве ты знаешь меня?
- Как же не знаю? Бок о бок живем!..
- Тебе только кажется, что ты меня знаешь.
- Ну, пошло-поехало! - развел руками Ваган.- Слушай, а что ты сегодня собираешься делать?
- Не решил еще. Хотел, абрикосов...
- Знаю. А потом?.. Наверное, к Седе пойдешь?
- Да нет... Дел полно. Доклад надо доработать.
- В общем, так - хорошо начали, хорошо кончим. Раз ты сегодня дома, то и пообедаем вместе. Есть, Левон-джан?
- Ты меня ставишь в неудобное положение...
- Что еще за положение?.. Придумал тоже... Я шашлык задумал - вчера барашка купил. У брата, думаю, сделаем. У него удобнее - сад при доме. Как ты на это смотришь?..
- Как, хочешь, Ваган.
- Левой... К тебе гость,- послышался голос Арус.
- Интересно, кто там? - я поспешил в коридор.
Это был Саркис.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Меня постоянно мучает бессонница, и я никак с нею не расправлюсь. Знаю, что можно бороться с нею, если считать про себя: один слон плюс два слона будет три слона, два слона плюс три слона - будет пять слонов, и так далее. Иногда считаю до тысячи тысяч, а толку никакого. Кто-то, может, и засыпает таким способом, а я нет. Только в счете поднаторел.
...Восемьдесят девять слонов плюс сто сорок четыре слона - будет двести тридцать три слона.
...Через пару лет мне стукнет тридцать. И до сих пор я не совершил ничего такого, чем можно было бы оправдать тридцатилетний отрезок жизни. Учился, потом работал...
Стал, как говорят, самостоятельным человеком. Человеком, который может прокормить себя и достичь определенной степени благополучия. Но не затем же живет человек, чтобы только прокормить себя? От моего существования еще никто ничего не выиграл и не проиграл. Иначе говоря, есть я в этом мире или нет - все одно. Тогда какая разница между мной и амебой или инфузорией-туфелькой?
...Сто сорок четыре слона плюс двести тридцать три слона - будет триста семьдесят семь слонов.
...Вдруг четко ощущаю, что мое "я" начинает раздваиваться. Не знаю, как это явление называется в психиатрии, да и неважно, потому что, думаю, никаких симптомов душевной болезни у меня пока не наблюдается.
Странно только, что, раздваиваясь, моё "я" становится моим детством. Я встречаюсь с ним, вижу свое детство.
Оно появляется совсем неожиданно. Поднимаю глаза и вижу у своей кровати маленького мальчика.
...Шестьсот десять слонов плюс девятьсот восемьдесят слонов - будет тысяча пятьсот девяносто слонов...
На мальчике брюки чуть ниже колен. Их называют брюки гольф. К таким надевают узорчатые носки до колен.
У мальчика нет носков. На нем старенькие, отцовские, которые он раскопал в узле со всяким хламом. Носки очень велики мальчику. Зато у него необыкновенная рубашка. Из настоящего шелка. Мать сшила ее из остатков. У матери мальчика, портнихи Вардуи Давтян, много заказчиц. Они приносят дорогие отрезы на рубашки. Мать кроит так искусно, чтобы непременно выгадать и на рубашку для сына. Сын уже пробует зачесывать волосы назад, но это ему еще никак не удается. Он смачивает их водой, старательно укладывает, но, высохнув, они все равно дыбятся. Я хорошо отношусь к этому мальчику и чуточку жалею, его.
- Здравствуй, - вежливо говорит он, потому что так учила его мать.
- Здравствуй, - отвечаю я.-Ты снова вернулся?
- Я всегда с тобой,- отвечает он.- Разве человек когда-нибудь расстается с детством?
- Нет, не может расстаться.
- Ты не тоскуешь по мне? - спрашивает он.
- Тоскую. И часто жалею, что ты стал уже прошлым. Жалею... Ты все тот же ребенок, но вот я сделался взрослым, оставив тебя там, в своем прошлом.
- И как часто ты жалеешь об этом?
- Как правило, когда наваливаются заботы. Но в общем-то я доволен. Больше того, даже завидую людям, которые уже давно встречаются со своей молодостью так, как мы сейчас с тобой...
- Почему? - спрашивает он, а я вдруг начинаю петь: Que sera, sera...
- Ты что, маленький? - удивляется он.
- Встретившись с тобой, невольно чувствуешь себя ребенком. И это неудивительно.
- Я впервые слышу эту песнь. А почему ты не поешь ту, старую, которую и я тоже знаю?
- Песни я предпочитаю новые. Из старых помню и люблю только те, что пела, убаюкивая меня, моя мать.
- Хорошо, что хоть они не оставили тебя, - с удовольствием отметил он.А ты знаешь, насколько мы отличаемся друг от друга?
- Я вижу это.
- Только видеть - мало. Надо еще и чувствовать. Во мне - целый мир, а что в тебе?
- Во мне?
- Да? В тебе есть этот огромный мир?
- Пожалуй, нет.
- Наверняка нет. Или какой-нибудь осколок от огромного мира.
- Осколок, точно, остался.
- Ничто не проходит мимо леня. Мне все очень интересно. И почему подсолнух называется подсолнухом, почему у кенгуру сумка на животе и откуда берутся дети. Ты все это уже, наверное,, знаешь. Но при случае станешь говорить, что детей ловят в Зангу или в Гетаре.
- А ты правда еще не знаешь этого?
- Конечно, не знаю,- отвечает он.
- Вот видишь, у меня все-таки есть какое-то превосходство над тобой.
- Это не превосходство. Что-верно, то верно, сейчас ты уже многое знаешь, но вот вопрос: хочешь ли знать больше? А я определенно хочу. У меня в голове каждый божий день возникает тысяча вопросов. И я ищу на них ответы, сберегая в себе, пока не найду. А ты их в себе убиваешь. Вопросы. Потолу что твой мир очень сузился. Это уже не мир. Это всего осколочек, который ты позаимствовал у меня.
Он зашел мне за спину и попытался вскарабкаться на плечи.
- Что ты делаешь?
- Поиграем в лошадки? А?..
- Слезай, у меня нет настроения.
С досады он ущипнул меня.
- Эй, мне больно! - сержусь я.- Слезай-ка и лучше скажи, осколок чего я у тебя позаимствовал?
- Итак, товарищ Смбат, - сказал Симонян, - решено. Постарайтесь это дело не провалить. В мае плавательный бассейн должен быть готов.
Товарищ Смбат пожал плечами.
- Все, товарищи...
Когда мы остались в кабинете одни, Симонян подошел и сел рядом.
- В чем дело, молодой человек?
- Коридора я не узнал. Даже подумал, что не туда попал.
- Давно уже мы привели его в порядок.
- Это хорошо,- сказал я.
- Нашлось, как видишь, кому встряхнуть директора, - улыбнулся Симонян.А ты побоялся.
- Я не из пугливых. Просто предпочитаю не совать нос не в свое дело. Но кое-что и я замечаю. Иногда, правда, может, и ошибаюсь... Плавательный бассейн хотите строить?
- Ребята сами вызвались.
- Я к, вам с просьбой.
- Чувствую. Не то бы ты и не вспомнил о моем существовании.
- Ребята из общежития жалуются. Новых матрацев им не дают, а на старых спать невозможно.
- Не дают? - Симонян что-то нацарапал в блокноте.
Я безнадежно Махнул рукой.
- Так и знал,- говорю.
- Что такое? - удивился Симонян.
- Я вам о серьезном деле толкую, а вы...
- Записал, чтобы не забыть...-пояснил Симонян.
- Дней десять назад один человек тоже записал, чтобы не забыть. Секретарь комитета комсомола. А сегодня я заглянул в цех по делам, чуть в землю не провалился со стыда.
Симонян вроде бы смешался, но потом вдруг глянул на меня и расхохотался.
А мне было не до смеха.
Секретарь подошел к телефону и не спеша набрал номер.
На звонки никто не отвечал, но Симонян терпеливо ждал, и я убедился, что он не отступится, пока не подойдут.
- Алло... Кто слушает? - Симонян подмигнул мне. - Это общежитие? Говорит Симонян. Приветствую... Да. Ничего, не беда. Что?.. Не слышу. У вас есть новые матрацы? А вы что, солить их собираетесь? Не ясно? Почему не меняете старые? Ах, еще не старые? А вы на них спали? Нет? Сегодня поспите... Говорю, поспите на них ночь. Да! Чтобы так, не отвечали. Я тоже не спал. Нет. Но людям верю. Коли говорят, что матрацы, никуда не годятся, значит, правда. Да! А вы не хотите верить. И разница между нами именно в этом. Завтра позвоню проверить. До свидания.
Симонян положил трубку и дружелюбно посмотрел на меня.
- Спасибо.
- И тебе спасибо. А записывать больше не буду. Идет?
- Выходит, для виду пишете?..
- Ну и остер ты на язык. Не для виду. Но вообще-то лучше тут же все выяснить, если возможно. А то каждый месяц приходится заводить новый блокнот.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Седа выгладила все мои рубашки и повесила их в шкаф.
- Пожалуйста, больше не стирай их сам,- попросила она.
Я пообещал и объяснил, что представить не мог, какая получится история.
Вчера я вздумал вдруг, затеять стирку и сделал это столь "удачно", что Седа была вынуждена все перестирать. Сушила она рубашки на балконе. Хорошо, что день выдался солнечный. Но воскресенье пропало. Мы сидели и ждали, когда они наконец высохнут, потому что мне нечего было, надеть.
А собирались погулять и потом вместе пообедать в "Арагиле" и непременно покататься на карусели.
Но сорочки не сохли. Уже смеркалось, когда Седа начала гладить. От еще влажной ткани шел пар. Я подумал, что, может, успеем еще хоть поужинать в каком-нибудь кафе. Быстро надев сорочку, повязал галстук, но Седу наше невезение расхолодило, и она не захотела идти из дому, пока не расправится со всеми хозяйственными хлопотами.
Было уже около девяти, когда мы наконец собрались выйти. Я предупредил Вагана, что вернусь, наверное, поздно, пусть не запирает входную дверь. Он молча кивнул.
И только тут я подумал, что они с Арус целый день не показывались. "Демонстрация протеста",- решил я.
- Проводишь меня? - спросила Седа.
- Мы... Ты разве хочешь домой?
- Да.
- А я голоден.
- Идем к нам. У нас приготовлен обед,- сказала Седа.
- Пойдем лучше в кафе.
- Мама сегодня целый день одна. Я обещала ей часов в пять быть дома...
- Ты меня больше не любишь?
- Начинается сцена? - улыбнулась Седа.
И я не удержался от смеха.
- Все наши планы рухнули из-за того, что ты придирчивая чистюля, и потому я не пущу тебя домой.
- Ого!.. Собираешься арестовать меня?
Я не ответил.
- Э, да ты, никак, сердишься? Смотри, пока будешь злиться, закроются все кафе. Идем. И к десяти едва доберемся до центра. О чем ты говорил с соседом?..
- Значит, идем в кафе? - обрадовался я.
- Там видно будет. Не оставлять же тебя голодным. Ничего не поделаешь... Сосед не спрашивал, что за женщина целый день у тебя в доме?
- Ну чего бы это ему задавать мне такие вопросы?
- Выходит, он не из любопытных?
- Совсем нет.
- Мне как-то не по себе, Левой.
- Отчего? Испугалась моих соседей?
- Я не пугливая. Просто за тебя беспокоюсь. Что люди о тебе подумают?
- А о тебе?
- Я люблю тебя, и меня не волнует, что подумают обо мне.
- Ты правду говоришь?!
- Зачем же мне лгать. Незанятые люди любят почесать языки. Но я ведь не для них живу на свете...
- Ладно, идем в кафе.
- Я же сказала, что это еще будет видно.
На улице я взял Седу под руку.
- Чудесный вечер.
- Не успеешь оглянуться, как лето пройдет. Куда ты собираешься летом?
- Никуда, - сказал я.
- Ты не возьмешь отпуска?
- Не знаю. Я сейчас думаю только о моих полимерах, о работе.
- А как насчет излюбленной формулы?
- Если доклад мой пройдет удачно, возьму отпуск, и мы с тобой вместе поедем, к марго...
Неподалеку от остановки автобуса сидел странного вида мужчина с каким-то ящичком на коленях.
- Молодой человек,- окликнул он.
- Вы мне? - спросил я.
- Да, подойди-ка... Я гадаю, предсказываю будущее. Возьми билетик всего полтинник.
- Дорого,- засмеялся я.
- Мадам, не скупитесь. Потом пожалеете.
Мужчине на вид лет сорок. Он в синей сатиновой блузе.
Под хмельком. Ящичек набит сложенными вчетверо бумажками, и по ним беспокойно снует сурок с маленькими блестящими глазками.
- Не нашел более пристойного дела? - сказал я.- И не стыдно?
- Пятьдесят копеек, и мой сурок предскажет вам судьбу.
- Почему ты не работаешь?..
- Мадам... Всего пятьдесят копеек.
- Он сумасшедший,- шепнула Седа.
- Просто пьяный,- ответил я.- И прикидывается сумасшедшим.
Человек пощекотал, сурка за ушком. Зверек забегал еще проворнее, потом, схватив острыми зубками одну из бумажек, вытянул ее из ящика. Мужчина взял листочек и протянул мне: - Всего полтинник!..
- Идем, Левой! - потянула Седа.
Но я взял бумажку.
- Ну зачем? Веришь в предсказанья?..
- Да нет, Седа. Не верю, но любопытно.
- И для мадам тоже.
Сурок вытянул еще листочек.
- Один рубль.
Я дал ему целковый и взял вторую бумажку.
- Это тебе, а это мне.
Седа смяла свою бумажку и выбросила.
- Я свое счастье нашла, - сказала она.-Давно нашла.
- "Смерть - естественное завершение жизни",-прочитал я вслух.-И все?
- Все,- невозмутимо подтвердил предсказатель судеб.
- Какое же это гадание?
- Мало? Попробуй еще раз.
- Нет уж, спасибо.
- Как знаешь, - человек поднялся.- Ну пошли, дружок,- сказал он зверьку.
И ушел, покачиваясь.
- Ну, ведь говорила, что чепуха это?..
- Я понимаю. Так уж, из любопытства.
- Два автобуса проворонили из-за твоего любопытства.
- Я думал, вдруг попадется такой билетик, в котором будет что-нибудь для нас с тобой,- улыбнулся я,- а ты выбросила свою судьбу.
- Ну, уж судьба! - пожала плечами Седа.
- Жаль, рубль пропал.
- Жадина,- рассмеялась Седа.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
В комнате мы были одни - я и Джуля.
Дядя куда-то ушел, но я решил его дождаться.
- Ты очень занята? - спросил я.- Я должен дождаться нашего химика, а ждать - дело скучное.
- Я занимаюсь,- сказала Джуля.- А ты жди, раз надо. Мне ничуть не мешаешь.
- В институте у меня был один товарищ. Теорию математики он вызубрил от корки до корки. Но...
Джуля смерила меня презрительным взглядом.
- ...На практике не мог справиться даже с простейшей задачей, Джуля вздохнула и принялась грызть кончик карандаша.
- На нашей улице человек один обитает с сурком.
Джуля упорно молчала. .Но я бы лопнул, если б не говорил.
- ...Ты знаешь, какой-он, сурок? Удивительный зверек с маленькими глазами. У Бетховена, ..кстати, есть чудесная песенка о сурке. Я помню ее с детства. В кукольном театре тогда все представления шли под эту музыку. Исполняли ее на кларнете. Ты любишь Бетховена?.. А Комитаса любишь?.. И Екмаляна?..
- Ты мне уже мешаешь, Левой, - не выдержала наконец Джуля.
- Больше не буду. Я включу радио. Буду сам себя развлекать.
Джуля в сердцах бросила карандаш на стол.
- Знаешь, что за штука смерть? - спросил я.
- Ты, я смотрю, совсем поглупел.
- Вовсе нет.
- А чего тогда задаешь идиотские вопросы?
- Чтобы ты отвечала.
- Ты мне надоел, - бросила Джуля.
- Зато мне весело. А знаешь, в пустыне Гоби обнаружили след человеческой обувки. Этому следу десятки миллионов лет.
Джуля рассмеялась. Вот и говори с ней о серьезных вещах.
- А десятки миллионов лет назад земляне не носили обуви. Потому предполагают, что это след инопланетянина...
- Да, Рубен ведь говорил мне, что ты какой-то странный...
- Когда же это он говорил, если не секрет?
- Недавно.
- Мнение Рубена о моей личности основывается на данных, потерявших ценность за давностью лет. А ты ему очень веришь? Что, решили пожениться?
- Кто тебе сказал? - вскинулась, Джуля.
- Понимаю, попал в точку? А вы будете отличной парой. Просто созданы друг для друга.
Джуля совершенно растерялась.
- Есть такая притча, думаю, ты ее ле знаешь,- не унимался я.- Говорят, в давние времена всех людей разделили пополам. И тысячелетия кряду эти. половины ищут друг друга. Иногда кажется, вот нашел свою половину. Люди соединяются и образуют цело.е. Но потом выясняется, что то была не твоя половина. Так вот и со мной произошло... Однако выто, я уверен, удачно обрели друг друга.
- Асмик, кстати, просила передать тебе привет! - вставила Джуля.
- Благодарю.
- И очень хотела тебя повидать.
- Сдаюсь, я побежден!..
- Нет, ты действительно поглупел.
- Ну что ты, я никогда не поглупею. Просто, как только ты заведешь речь об Асмик, мы меняемся ролями: мне остается слушать, вздыхать и кусать ногти, а тебе без умолку говорить. Вот почему я и сдаюсь,- объяснил я.- Кстати, ты вообще-то на сцене когда-нибудь играла?
- В институте, в пьесе Л one де Вега...
- У нас Левой? - послышался из коридора голос дяди.- А я выходил подышать воздухом. Здорово потеплело, и теперь приятно .бывает погулять. Джуля, ты еще здесь?
- Здесь,- ответил я за нее.- Грызет науку.
- Ах, вон оно что? В таком случае мы должны ей помешать! - Дядя, улыбаясь, вошел в комнату.
Джуля окинула нас обоих недовольным взглядом.
- Да брось ты, дочка,- сказал дядя.- Все равно ответственный работник из тебя не выйдет.
- Вот видишь? - обратилась ко мне Джуля, потому что другого выхода у нее не было.- Классический пример проблемы отцов и детей.
- Стоит сказать вам разумную вещь, вы тут же притягиваете проблему отцов, и детей,- сказал дядя.
- Дядя, а у меня ведь новость: на ученом совете утвердили тему доклада,- прервал я их спор.
- И когда будет доклад?
- В первых числах сентября.
- Так ты меня и не послушался, - укоризненно покачала головой Джуля.
- Интересный доклад,- сказал дядя.- Я прочел его не отрываясь. Можно бы и напечатать.
- Это на сегодня итог моих поисков.
- Думаешь, мало? Кое-какие вопросы, конечно, вызывают некоторые сомнения. Но это ничего.
- Что значит ничего?
- Играя в шахматы, л иногда делаю неверный ход. Но его можно исправить, я ведь сам с собой играю. Противника у меня нет, возразить некому.
- А какие именно вопросы кажутся тебе сомнительными? - спросил я.
- Я скажу, - пообещал дядя.- Впереди ведь еще два-три месяца, и у тебя достаточно времени кое-что пересмотреть. Чайкунам не дашь, дочка?
Джуля вышла на кухню.
- Не волнуйся только, Левой.
- Ты пугаешь меня, дядя.
- Да это я ведь так, в общем.
Джуля накрыла на стол и пригласила нас садиться.
- Клубника в сяхаре?! - потер руки дядя.- Чудесно. Джуля в последнее время стала очень ко мне внимательна, - обратился он ко мне.- Если это внимание исходит от характера ее работы, я считаю все свои сомнения несостоятельными. И предлагаю торжественный тост по этому случаю...
Мы пили вино "Аштарак" тринадцатого года. Джуля настоятельно угощала салатом из крабов и хотела, чтоб я непременно попробовал.
- А Джуля обманула меня!..- вдруг объявил я.
- Обманула?.. Любопытно,- дядя рассмеялся.- Неужели она на это способна? Глупостей наделать может, но обманывать... Сомневаюсь.
- Что за безответственное заявление? - недовольно сказала Джуля.- Ты ужасный, Левон!..
- Безответственное?.. Подлей-ка мне, дядя. Я хочу выпить за новые матрацы.
- А ты, сынок, не захмелел ли? - ласково спросил дядя.
Джуля побелела от злости.
- Он просто пьян! - подтвердила она.
- В общежитии всем поменяли матрацы,-сказал я. - И это заслуга Джули,
- Слушай, о чем это ты? - заинтересовался дядя, поняв, что я не шучу. И наполнил бокалы.
- О матрацах!..
- Я, в тот же день написала официальную записку соответствующим товарищам! - сказала Джуля.
- Не знаю, не знаю. Мне тем не менее пришлось обратиться к Симоняну.
- Да?
- Конечно. И он обошелся без официальной записки. Только набрал нужный номер телефона. И между прочим сказал, что впредь все будет решать именно так, немедленно. И даже обрадовался, что ему больше не придется записывать себе на память и переводить блокноты. Скупой человек наш Симонян.
- Не понимаю, - сказала Джуля. - При чем здесь скупость?
- Но ты совсем шуток не понимаешь, - заметил я. - Это ужасно - потерять чувство юмора. Особенно тебе.
- С трудом, но, кажется, понял, о чем речь, - сказал дядя.
- Ну, начинается, - протянула Джуля. И ядовито посмотрела на меня.
- Ты очень нехорошо поступила; Джуля, - не отставал я.- Говорю ребятам, что, мол, секретарь комсомольской организации моя двоюродная сестра и обязательно придумает. А ты?..
- Семейственность решил развести? - съехидничала Джуля. - Не выйдет.
Дядя отодвинул тарелку и вытер салфеткой рот.
- Еще одно подтверждение теории наследственности, - сказал он.- Джуля вся в мать. Но не будем сваливать только на гены и хромосомы. Мне, недолго осталось жить, дочка. И лучше тебе услышать правду от родного отца. Талант необходим не только для тoro, чтобы стать артисткой. В работе с людьми, в общестаенной работе тоже нужен талант. Ты согласен со мной, Левой?
- Согласен, дядя.
- В каждом человеке природой заложено какое-либо призвание, талант. Но беда в том, что, сознательно или бессознательно, человек порой до конца своей жизни не отдает себе отчета, как он живет в обществе, использует ли свое призвание на деле.
- Все это очень старо, папа,- недовольно сказала Джуля.
- В природе и человек тоже не новинка.
Джуля начала разливать чай. Один стакан вдруг лопнул, и чай растекся по скатерти.
Джуля нервно рассмеялась и краем передника вытерла слезы.
Я отказался от чая, боясь, как бы не лопнул еще один стакан, и допил бутылку "Аштарака" тринадцатого года.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
- Ты куда собрался? - спросил Ваган, видя, что я ухожу.
- На рынок.
- Скоро вернешься?
- Да. Куплю немного фруктов. Абрикосы ведь уже поспели. Любишь абрикосы?
- Очень. Но моя слабость - виноград.
- Говорят, в этом году виноград не уродился. Не полакомиться тебе, Ваган, - пошутил я.
- А что, если пойдешь чуть попозже? - сказал вдруг Ваган.-Давай сегодня позавтракаем вместе.
Он взял у меня авоську я повесил на крючок.
- Арус, я уговорил Левона, - крикнул он.-Может, на балконе накрыть?
- Давай,- согласился я.
Мы вынесли на балкон стол из кухни. Арус расстелила скатерть.
- Ты нам и водочки дай, - попросил у жены Ваган. - Выпьем немного для аппетита.
Арус поставила на стол .бутылку и две рюмки.
С нашего балкоаа был виден, Арарат. "Какой он огромный",- подумал я вдруг. И удивился, что впервые так четко представил себе это.
- О чем ты задумался? - спросил Ваган.
- Посмотри, Ваган,- сказал я,- на Арарате возлежит женщина. Вглядись внимательнее.
- Какая еще женщина?
- Смотри от вершины по правому склону. Голова... Грудь... Видишь? А ноги полусогнуты. Видишь - колени? И рука свешена вниз.
- Какая громадная! - поразился Ваган. - Каждый день ведь перед глазами, а не замечал. И как ты разглядел? Глаз острый!..
- Это не мое открытие,- признался я.- Мне как-то знакомый художник подсказал. Давно. Когда мы еще были студентами. Интерeсно, что он сейчас делает? Способный был парень. Все говорил, что "Мать-Армения" - это вовсе не то, что в безвкусных копиях продают на рынках. Видал небось: скорбящая женщина на развалинах?..
- Видал, конечно.
- Он еще говорил, что воплотит свое представление о Матери-Армении в образе женщины, взирающей со склона Арарата на свою возрожденную страну.
- И он создал это произведение?
- Не знаю. Это была, как он утверждал, его цель, но до цели ведь,можно и не дойти. Однако само стремление - свидетельство окрыленности. Думаю, что мой знакомый стал художником, и хорошим. Главное в жизни - иметь цель. И, видя ее перед собой, пусть даже только стремясь к ней, человек ужесоздает ценности. Можно быть и обыкновенной песчинкой в растворе, который скрепляет камни в стене здания. Камни видны снаружи, и кажется, будто на них держится огромное строение. Но песчинка?.. В последнее время я часто думаю об этом. Ужасно интересно.
- Что интересно?
- Часто человек, считая, что от него ничего не зависит, что он обыкновенная песчинка, даже не подозревает, что являет собой большой камень в стене здания. Однако я разболтался. Неужто всего с рюмки так разобрало?
- А знаешь, давай-ка еще по одной? - предложил Ваган.
- Давай. На рынок я. сегодня уже все равно не ходок. Очень хотелось абрикосов. Я бы килограммов десять купил и ел бы их с хлебом и сыром по утрам. А то выхожу из дома такой голодный, даже работать не могу. Ты пробовал есть абрикосы с хлебом и сыром?
- Никогда... Арус,- крикнул Ваган,- ребенок напрудил!
- Думаю жениться, Ваган!..- брякнул я.- Одиночество не для меня.
- На Седе?
- Да!
- А она согласна?
- Я ей еще ничего, не говорил. Хочу верить, что согласится. Ты не представляешь, какая она. Ведь не знаешь ее. Между прочим, может, помнишь, Седа как-то целое воскресенье была здесь? Тогда ты так и не зашел к нам. А жаль.
- А как же Асмик?..
- Мы в тот день до вечера провозились с моими сорочками. Собирались вместе пообедать в "Арагиле", и не вышло. Но вечером посидели в кафе "Араке".
- Я там никогда не был,- сказал Ваган.
- Как-нибудь пойдем все вместе: я, ты, Арус и Седа. Отлично проведем вечер. Ладно?
- Сходим. Только угощать буду я. С меня магарыч - приняли мое рацпредложение.
- То, с которым не соглашались?
- Да.
- Ты сумел убедить, что заработает?
- И заработал,- сказал Ваган.-Мне наш инженер очень помог.
- И сколько вам дали?
- Мне только одному дали...
- А ты, я помню, говорил, инженер на премию зарится?
- Чущь я болтал. Он оказался парень что надо. Сделал мне все расчеты. Идею, говорит, жалко. Я сдуру спросил, сколько с меня причитается. Так он сначала остолбенел, а потом просто взбесился и даже послал меня куда подальше, хотя, обычно никогда не ругается. Допек я его - не камень, не выдержал.
- Смотри, в другой раз так не оконфузься,- сказал, я.
- Ну уж нет. Хватит с меня. И так чуть было сквозь землю не провалился.
- В том-то и дело, что в хороших людей мы не сразу верим. Наслушаемся о подлостях иных особей и думаем, что все такие, только мы хорошие. Давай-ка еще по одной за всех хороших, честных людей,. Их, слава богу, больше, чем подлецов. В этом я твердо уверен!..
- Не знаю...
- Люди, в общем-то, ведь плохо разбираются друг в друге. Вот ты. Разве ты знаешь меня?
- Как же не знаю? Бок о бок живем!..
- Тебе только кажется, что ты меня знаешь.
- Ну, пошло-поехало! - развел руками Ваган.- Слушай, а что ты сегодня собираешься делать?
- Не решил еще. Хотел, абрикосов...
- Знаю. А потом?.. Наверное, к Седе пойдешь?
- Да нет... Дел полно. Доклад надо доработать.
- В общем, так - хорошо начали, хорошо кончим. Раз ты сегодня дома, то и пообедаем вместе. Есть, Левон-джан?
- Ты меня ставишь в неудобное положение...
- Что еще за положение?.. Придумал тоже... Я шашлык задумал - вчера барашка купил. У брата, думаю, сделаем. У него удобнее - сад при доме. Как ты на это смотришь?..
- Как, хочешь, Ваган.
- Левой... К тебе гость,- послышался голос Арус.
- Интересно, кто там? - я поспешил в коридор.
Это был Саркис.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Меня постоянно мучает бессонница, и я никак с нею не расправлюсь. Знаю, что можно бороться с нею, если считать про себя: один слон плюс два слона будет три слона, два слона плюс три слона - будет пять слонов, и так далее. Иногда считаю до тысячи тысяч, а толку никакого. Кто-то, может, и засыпает таким способом, а я нет. Только в счете поднаторел.
...Восемьдесят девять слонов плюс сто сорок четыре слона - будет двести тридцать три слона.
...Через пару лет мне стукнет тридцать. И до сих пор я не совершил ничего такого, чем можно было бы оправдать тридцатилетний отрезок жизни. Учился, потом работал...
Стал, как говорят, самостоятельным человеком. Человеком, который может прокормить себя и достичь определенной степени благополучия. Но не затем же живет человек, чтобы только прокормить себя? От моего существования еще никто ничего не выиграл и не проиграл. Иначе говоря, есть я в этом мире или нет - все одно. Тогда какая разница между мной и амебой или инфузорией-туфелькой?
...Сто сорок четыре слона плюс двести тридцать три слона - будет триста семьдесят семь слонов.
...Вдруг четко ощущаю, что мое "я" начинает раздваиваться. Не знаю, как это явление называется в психиатрии, да и неважно, потому что, думаю, никаких симптомов душевной болезни у меня пока не наблюдается.
Странно только, что, раздваиваясь, моё "я" становится моим детством. Я встречаюсь с ним, вижу свое детство.
Оно появляется совсем неожиданно. Поднимаю глаза и вижу у своей кровати маленького мальчика.
...Шестьсот десять слонов плюс девятьсот восемьдесят слонов - будет тысяча пятьсот девяносто слонов...
На мальчике брюки чуть ниже колен. Их называют брюки гольф. К таким надевают узорчатые носки до колен.
У мальчика нет носков. На нем старенькие, отцовские, которые он раскопал в узле со всяким хламом. Носки очень велики мальчику. Зато у него необыкновенная рубашка. Из настоящего шелка. Мать сшила ее из остатков. У матери мальчика, портнихи Вардуи Давтян, много заказчиц. Они приносят дорогие отрезы на рубашки. Мать кроит так искусно, чтобы непременно выгадать и на рубашку для сына. Сын уже пробует зачесывать волосы назад, но это ему еще никак не удается. Он смачивает их водой, старательно укладывает, но, высохнув, они все равно дыбятся. Я хорошо отношусь к этому мальчику и чуточку жалею, его.
- Здравствуй, - вежливо говорит он, потому что так учила его мать.
- Здравствуй, - отвечаю я.-Ты снова вернулся?
- Я всегда с тобой,- отвечает он.- Разве человек когда-нибудь расстается с детством?
- Нет, не может расстаться.
- Ты не тоскуешь по мне? - спрашивает он.
- Тоскую. И часто жалею, что ты стал уже прошлым. Жалею... Ты все тот же ребенок, но вот я сделался взрослым, оставив тебя там, в своем прошлом.
- И как часто ты жалеешь об этом?
- Как правило, когда наваливаются заботы. Но в общем-то я доволен. Больше того, даже завидую людям, которые уже давно встречаются со своей молодостью так, как мы сейчас с тобой...
- Почему? - спрашивает он, а я вдруг начинаю петь: Que sera, sera...
- Ты что, маленький? - удивляется он.
- Встретившись с тобой, невольно чувствуешь себя ребенком. И это неудивительно.
- Я впервые слышу эту песнь. А почему ты не поешь ту, старую, которую и я тоже знаю?
- Песни я предпочитаю новые. Из старых помню и люблю только те, что пела, убаюкивая меня, моя мать.
- Хорошо, что хоть они не оставили тебя, - с удовольствием отметил он.А ты знаешь, насколько мы отличаемся друг от друга?
- Я вижу это.
- Только видеть - мало. Надо еще и чувствовать. Во мне - целый мир, а что в тебе?
- Во мне?
- Да? В тебе есть этот огромный мир?
- Пожалуй, нет.
- Наверняка нет. Или какой-нибудь осколок от огромного мира.
- Осколок, точно, остался.
- Ничто не проходит мимо леня. Мне все очень интересно. И почему подсолнух называется подсолнухом, почему у кенгуру сумка на животе и откуда берутся дети. Ты все это уже, наверное,, знаешь. Но при случае станешь говорить, что детей ловят в Зангу или в Гетаре.
- А ты правда еще не знаешь этого?
- Конечно, не знаю,- отвечает он.
- Вот видишь, у меня все-таки есть какое-то превосходство над тобой.
- Это не превосходство. Что-верно, то верно, сейчас ты уже многое знаешь, но вот вопрос: хочешь ли знать больше? А я определенно хочу. У меня в голове каждый божий день возникает тысяча вопросов. И я ищу на них ответы, сберегая в себе, пока не найду. А ты их в себе убиваешь. Вопросы. Потолу что твой мир очень сузился. Это уже не мир. Это всего осколочек, который ты позаимствовал у меня.
Он зашел мне за спину и попытался вскарабкаться на плечи.
- Что ты делаешь?
- Поиграем в лошадки? А?..
- Слезай, у меня нет настроения.
С досады он ущипнул меня.
- Эй, мне больно! - сержусь я.- Слезай-ка и лучше скажи, осколок чего я у тебя позаимствовал?