Синякин Сергей. Меч для Кащея, или Три дороги к Поклон-горе

Синякин Сергей
Меч для Кащея, или Три дороги к Поклон-горе

   Синякин Сергей Николаевич
   Меч для Кащея или три дороги к Поклон-горе
   Фанто-фольклорная повесть
   I. ЗАЩИТНИКИ
   От опавшего яблоневого цвета казалось, что земля в саду покрыта снегом.
   У белокаменной стены прогуливался уныло напевающий стражник. Стражник маялся от жары, вольно распустил кафтан и все пытался найти какую-либо тень.
   В резной беседке кидали кости богатыри. Могучий чернобородый богатырь зажал кости для броска в широкой ладони. Другой полулежал на скамье, оглаживая окладистую русую бороду. Светлые волосы его были перевязаны кожаным ремешком. Глаза третьего - юного и стройного, одетого в роскошный кафтан и щегольские штаны, заправленные в красные сафьяновые сапоги, горели нетерпеливым азартом.
   - Однако опять у меня семерка выпала!-сказал могучий богатырь, разглядывая выпавшие кости. - Плакала твоя гривна, Алешка!
   - А мы другую поставим! - тряхнул волосами юный богатырь и полез в сумку с серебряными расшитиями по коже.
   На стене залязгали чем-то железным. Русый богатырь глянул из-под руки и сказал:
   - Стража на смену пошла! Кончать надо игру!
   - Ты, Добрыня, не торопи! - возразил юный богатырь. - Еще не сумрачно и кости отлично видать!
   - Зато казна твоя изрядно опустела, - насмешливо и вместе с тем добро сказал русый богатырь.
   - А ты казну мою не считай! - запальчиво отрезал юный богатырь. Кидай, Илья!
   Илья сгреб кости, но бросить не успел. У белокаменных княжеских палат заголосили и помчались от княжеского дома дворовые девки, а на резное крыльцо выскочила красноносая заплаканная княгиня и заревела в голос.
   Добрыня приподнялся, глянул в кулак:
   - Что за суматоха?
   На крыльце появилась дородная.старшая кормилица в красном сарафане и кокошнике расшитом бисером. На руках у нее был розовощекий голосящий ребенок.
   - Никак князь Владимир опять молодильных яблок объелся? - уверенно определил Илья и бросил кости. Он добродушно захохотал, запуская руку в бороду.
   - Опять у меня семерка! - сообщил он. - Плакала, Алешка, твоя гривна!
   - А мы другую поставим, - упрямо отозвался Алеша Попович и потянулся к сумке.
   - Хватит забавами забавляться, - сказал Добрыня. - Воевода идет, службу загадывать будет!
   А над городом сгущались сумерки, застучали сторожа в деревянные колотушки, и рыжий тать с перебитым носом крался вдоль крепостной стены с мешком, в котором что-то или кто-то сдавленно хрюкало. Над городом вставал молочный двурогий месяц, мычала вдали недоенная корова, а в воздухе пахло парным молоком, сохнущим сеном, яблоневым цветом, да горячим саманом.
   А еще пахло славой ратной, пылью дорожной да богатырской кровью; а воевода сел рядом с богатырями и вздохнул горестно:
   - Беда пришла, братцы, беда!
   - Не о князе ль горюешь? - усмехнулся Илья. - Так то дело привычное оглянуться не успеешь, как подрастет. Не в первый раз.
   - Не о том я кручинюсь, - снова вздохнул воевода. То не беда, настоящая беда приближается. Опять рраждуры повсюду набеги делают, лазутчиков своих засылают. Идет Кащей походом на Русь!
   Замолчал воевода и услышали богатыри как далеко в полях воют волки, предвещая холода, голод, мор и войну.
   И не знали еще богатыри, что уже собираются в гигантские стаи и навеки покидают леса птицы, что мчатся ночами по проезжим трактам испуганные олени и поселяются в опустелых лесах мохнатые пауки, оплетающие деревья липкой своей паутиной. Не знали богатыри, что колокола опустевших церквей вызванивают по ночам набат и встает уже по утрам на горизонте призрачное черное марево.
   Если бы богатыри вслушались в зыбкую вечернюю тишину, то услышали бы они, как скрипят на дорогах возы беженцев, кричат грудные дети и заплаканные женщины торопят мрачных мужей.
   2. ВОЛХВ
   Сквозь клубящийся туман проглядывала свинцово-спокойная поверхность реки. Где-то неподалеку угрюмо гукал филин. Тишина заполнялась звуками просыпающегося дня: залаяла собака, заскрипел колодезный журавель, замычала в далеком хлеву проснувшаяся корова.
   Женщина подняла руку и богатыри покорно остановились.
   Женщина поднесла руки ко рту и эхо долго перекатывало над водой ее певучий крик.
   Добрыня кашлянул в кулак. Женщина негодующе повернулась к богатырям и Муромец жестко ткнул товарища в бок.
   Крик повторился.
   Туман заколебался, расступился, пропуская человеческую фигуру в белой рубахе, словно сотканной из этого же тумана.
   Появившийся был стар и сед. Он молча смотрел на богатырей.
   Порывистый Попович шагнул было вперед, но Муромец рассудительно удержал его.
   - Здравия тебе, Волхв! - сказал Муромец. - Пришли мы к тебе за советом да помощью.
   - Знаю, - сказал старец из тумана. - Знаю какого совета вы ждете от меня, о какой беде печалитесь. Черные всадники Кащеевы снова сеют смерть на Руси. Пауки поселяются в лесах и змеи селятся в оставленных людьми избах...
   - Скажи ты нам, как гада поганого в землю втоптать навеки, чтобы не поганил он Русь? - нетерпеливо выкрикнул Попович.
   Где-то совсем рядом страшно завыл бродячий пес. Старый Волхв заколебался, готовый раствориться в тумане.
   - Ответь же, старец! - визгливо крикнула проводница.
   Фигура Волхва вновь стала ясной.
   - Слушайте, - прозвучал над рекой мощный голос и эхо не повторяло его. - Слушайте и запоминайте. Чтобы победить Кащея и воинство его, должен найтись мужественный и сильный, что доберется до далекой Поклон-горы. Охраняют ту гору огненный беспощадный змей и три великана, у которых на троих один глаз. Кто победит огненного змея и великанов, найдет под Поклон-горой чудный меч-кладенец, лезвие которого выковано из слепящего пламени. Владеющий этим мечом непобедим. Разгонит он рати вражеские, одолеет и самого Кащея, а на Русь принесет спокойствие вечное и мир. Трудна дорога к Поклон-горе. Много врагов ожидает путников по дороге к заветному кладу, но кто преодолеет все препятстви- тот станет спасителем своего народа.
   С этими словами фигура Волхва заколебалась и медлени растаяла в тумане.
   Муромец оглядел товарищей. Попович был бледен и задумчи Добрыня встретил взгляд товарища ответным прямым взглядом и замысловато выругался.
   - Что делать будем, други верные? - спросил Илья.
   - А чего тут думать? - отозвался Добрыня. - В путь собираться надо. Только вот где ее искать, эту Поклон-гору?
   Все трое и женщина глянули туда, где стоял Волхв. Берег был пуст. Туман рассеялся и стали видны круги играющей на заре рыбы и коричневые шишечки камыша.
   - Найдем!-тряхнув волосами, уверенно пообещал Попович. - Обязательно найдем, коли надо!
   Богатыри попрощались со своей проводницей и пошли к ожидавшим их на крутом берегу коням. В глубине леса снова гулко и зловеще захохотал филин. Если бы богатыри обернулись, они бы увидели, что на том месте, где стоял Волхв, гримасничает, скалится, показывая язык, жуткая маска. Но богатыри не обернулись и маску снова затянул сгустившийся странно туман.
   3. КАМЕНЬ
   Казалось, что степи не будет конца.
   Легкий ветер волновал серебристый ковыль и оттого казалось, что земля дышит. В воздухе стоял горьковатый запах полыни, а над степью в бездонной синеве плыли облака.
   У плоской гранитной глыбы дорога расходилась на три пыльш рукава. По глыбе шла надпись, сделанная кривыми неровными буквами. На камне сидел громадный черный ворон и саркастически смотрел на богатырей.
   - Ну-ка, Алеша, - сказал Муромец, вглядываясь в на пись, - у тебя глаз молодой, острый. Погляди, что там написано?
   Лукавил Илья. Не в остром взгляде было дело - и сам Иль неплохо видел. А дело было в том, что читать он не умел. За ратньми подвигами недосуг было грамоты в руки взять. А многолетнее карачаровское сидение хоть к учению и располагало, да к образованию не привело.
   Попович свесился с седла и прочитал вслух надпись на камне:
   - Путник, - гласила надпись. - Перед тобою три дороги. Направо поедешь - коня потеряешь, налево поедешь - назад не вернешься. Прямо поедешь - самому живому не быть.
   - Да, - протянул задумчиво Муромец. - Куда не кинь, везде клин. Назад не вернуться - зачем тогда в путь отправляться? Коней терять - тоже не резон. Что за богатырь без коня?
   - Прямо надо, Илья! - решительно сказал Добрыня.
   - Так же жизни лишишься! - нервно возразил Попович.
   - А это мы поглядим, кто жизни лишится! - отозвался Добрыня и многозначительно поиграл кистенем.
   Ворон, сидевший на камне, хрипло каркнул и растопырил крылья.
   -Видали мы таких за триста лет! - сказал ворон. - Были до вас. Вон их в чистом поле сколько побито!
   - Кыш! - суеверно сказал Добрыня. - Кыш, тварь пернатая, пока голову набок не свернул!
   - Видали мы таких! - вступил в перепалку с Добрыней ворон.
   - Голову он мне, видите ли, свернет! А кто тогда за живой и мертвой водой полетит? Ты что ли, толстый?
   - Не годится прямо ехать, - покачал головой Муромец.
   - Струсил, Илья Иваныч? - Добрыня сплюнул. - Вот не ожидал от тебя!
   - Мы что - в игрушки играем? - Илья нахмурился. - Мы что - шутки шутим? Понапрасну рисковать - что с чертом спорить, Добрыня, зря рисковать нельзя. Кто тогда меч-кладенец добудет? Кто родимую землю от супостата оборонит?
   - Правильно говоришь, Илья! - горячо поддержал Муромца Алеша Попович. Направо надо. Коня потерять - не голову.
   - Ишь ты! - снова оживился ворон. - Коня ему не жалко. А ты коня спросил? Может конь по-другому думает?
   - Голову сверну! - цыкнул на ворона вспыльчивый молодой богатырь.
   Ворон втянул голову в туловище, прикрыл глаза и замолчал.
   - Коня терять тоже не резон, - рассуждал вслух Муромец. - Богатырь без коня, что князь без государства. Направо нам тоже ехать негоже.
   - Эх! - воскликнул Добрыня. - Вы, как хотите, а я прямо поеду. Посмотрим чей меч, а чья голова с плеч!
   -Давай, давай! - снова ожил ворон. - В чистом поле только твоей дурьей башки и не хватает!
   Добрыня метко швырнул в ворона гривной. Ворон свалился с камня, негодующе закаркал и не полетел, а побежал в поле, покуриному перебирая ногами.
   - Мудрец! - презрительно сказал Добрыня.- Триста лет он, видите ли, живет, триста лет на мир смотрит! Как хотите, а я прямо поеду. Есть у меня кистень верный, меч острый, да стрелы каленые. Мне ли бояться неведомо чего?
   - А я поеду направо, - сказал Попович. - Коня потеряю, зато себя уберегу. Тем и послужу родимой земле. А коня я себе раздобуду!
   - А ты чего решил? - обернулся Добрыня к товарищу.
   Илья грузно навалился на холку жеребца и, трудно шевеля губами, вглядывался в надпись на камне.
   - Налево поедешь - назад не вернешься, - задумчиво повторил он. - А почему это не вернусь? Раз живой буду, то назад обязательно вернусь. Кто мне помешает? Налево надо, налево!
   - Налево, - вздохнул Попович. - Тебе, Илья, хорошо. Ты на белом свете Один, как перст. А меня жена с детишками ждет. Когда назад не вернусь, детишки при живом отце сиротами будут. Нет, Илья, мне налево нельзя. Поздно мне налево, о детях думать надо!
   Некоторое время богатыри рядились, да так и разъехались: Илья поехал налево, Попович тронул недовольного коня вправо, а Добрыня Никитич с кистенем наготове прямо подался, неведомую опасность презирая.
   А над степью жужжали трудолюбивые пчелы да шмели, и у горизонта дрались коршуны над грудой белых человеческих черепов.
   Старый ворон, убедившись, что богатыри отъехали, надменно взгромоздился на камень, поискал у себя в перьях длинным клювом, встряхнулся и замер, вслушиваясь в удаляющийся стук подков и звяканье богатырских кольчуг.
   4. АЛЕША ПОПОВИЧ
   Пошел снег.
   Снежная пыль, взвихренная неумолкающим ветром, неслась к горизонту, над которцм повисло красным яблоком заходящее солнце.
   Попович с досадой огрел коня плетью: давай, пошевеливайся, не ночевать же в дороге. Конь встал, укоризненно косясь на всадника. Алеша прикрикнул на него было, но привстал ня стременах и увидел большой черный камень.
   Опять! Алеша Попович сплюнул.
   На камне было выбито четыре коротких строчки. "Жаждешь битвы-езжай прямо!" - гласила первая.
   "Какая к черту битва! - зло подумал молодой богатырь.- Промерз до костей, живот от голода поднянуло, конь едва на ногах держится!", "Налево поедешь - себя познаешь!" - гласила вторая надпись.
   Попович сморщился.
   "Не поеду,- решил он вслух.- Знаем мы эти самопознания! На железах спать, камни жевать и духом сосредотачиваться. Лет через тридцать вернешься домой лысым и будешь в нирвану впадать, когда все добрые люди оброк собирают!" -"Направо поедешь - что будет узнаешь" - гласила третья надпись. "А надо ли? - хмыкнул про себя Попович.- Что будет, той и будет. От судьбы разве уйдешь?" Холод не располагал к философским раздумьям и Попович обратился к последней надписи.
   "Хочешь покоя - возвращайся назад!" - гласила она.
   "Ну нет! - возмутился богатырь.- Не для того из дома уезжал, чтобы бесславно назад возвращаться. Куда же ехать? Ежели по-доброму, то прямо ехать надо. Битва не страшна, а русское "авось" никогда еще не подводило. Но вот задача: конь устал, не выдержит конь дороги. А может направо поехать. Ну, узнаю судьбу. Что в том плохого?" Морозец поторапливал с решением и Попович решительно поворотил коня направо. Жеребец поворотил морду, оскалил в усмешке крепкие белые зубы:
   - Не пожалеешь?
   - Ну, ты, волчья сыть, травяной мешок! - привычно крикнул Попович на коня. Тот пошел резвой иноходью и вскоре выбрался к черному зеву пещеры. Смеркалось.
   - Вот и ночлег,- сказал себе Попович, спешиваясь у пещеры и заглядывая во тьму ее зева. В пещере было пусто и тихо. Богатырь завел в пещеру коня, навесил ему торбу с овсом, зажег факел и огляделся. Сучьев у входа в пещеру валялось достаточг и вскоре замерцал во тьме теплый живительный огонек. По кaменным стенам пещеры заметались причудливые тени. Богатыр присел, протягивая руки к огню.
   - Не дворец,- тоскливо сказал он.- Но жить можно.
   В переметных сумах нашлась заветная фляжечка, да завалялся вялки кусок с парою ржаных сухарей. Настроение Поповичa улучшилось. Подкладывая в огонь сучья, задумался о товарищах. Где они, други верные? В каких они краях маются, задыхаются ли от жары? Дорого бы дал Алеша, чтобы были они нынче рядом. Не близок путь до Поклон-горы, всякое в пути может случиться. Доведется ли им встретиться?
   Думал Попович и о доме родимом. Как там жена с близнятами управляется? Не напал ли в его, Алеши, отсутствие на город ворог злобный?
   Вздохнул богатырь, глотнул из фляжечки полным глотком, глянул тоскливо на красные языки костра и принялся на ночь устраиваться.
   - Погреться не пустишь, соколик? - спросили из-за спины и богатырь очнулся от своих невеселых дум.
   Голос был старческим.
   - У костра места много,- отозвался Попович.- Присаживайся, бабушка.
   Послышались шаги и богатыря обдало ледянящим холодом.
   Из мрака выступило белое пятно и медленно опустилось по другую сторону костра. Попович подбросил сучьев в огонь и пламя костра взвилось выше. При свете костра увидел Алеша худую костлявую старуху в белом рубище. От взгляда на нее богатырю стало еще холоднее Он глотнул из фляжечки, но теплее от браги пенной не стало.
   - Что ж ты, мать, бродишь по такой стуже в худой одеже? - спросил Попович.
   Встал он, подошел к коню, а конь хрипит, скалится и прочь пятится.
   - Тпррру, ты, волчья сыть, травяной мешок! - достал Попович из сумы полушубок дубленый, вернулся к костру, развернул полушубок, бросил его на колени старухе.
   - Накинь, старая, обогрейся!
   Старуха завозилась по ту сторону костра, засмеялась странным лязгающим смехом - словно клинок о клинок ударился.
   - Спасибо, соколик, пожалел старую!
   - Зовут-то тебя как? Из краев каких будешь, далеко ли путь свой держишь? - продолжал Попович расспросы. Не то, чтобы интерес особый был,вежливость требовала. Коли сидишь у ночного костра с человеком, не худо бы имя его знать.
   За языками пламени опять лязгающе засмеялись и от смеха этого холодок пробежал по богатырской спине.
   - Худо не станет? - спросила ночная гостья.
   Попович пожал плечами.
   - Куда уж хуже! - сказал он в сердцах.- С друзьями расстался. Замерз так, что зуб на зуб не попадает. Дома уж сколько не был...
   - Знаю,- сказала старуха, вытягивая над огнем костлявые пальцы.- Ну, коли страха нет, так давай знакомиться, Попович.. Смерть я.
   - Кто? - Попович сначала не понял сказанного старухой, а когда понял, прошиб богатыря липкий трусливый пот.
   - Смерть? Это чья же смерть?
   - А ничья,- отозвалась спокойно старуха.- Просто Смерть. Та самая, что всех уравнивает. Бедный ли, богатый ли, сильный лн, - слабый - все мне едины.
   - За мной пришла, значит? - с ужасом догадался Алеша.
   - Пришла,- отозвались из-за костра.
   - Время пришло? - спросил богатырь, голоса своего не узнавая.
   - А это мне неподвластно,- сказала старуха.- Гляди, молодец.
   Пещера открылась в глубину и Попович увидел в необозримых рядах тысячи и тысячи свечей: и большие, и маленькие, и наполовину сгоревшие, и совсем уже малые чадящие огарочки.
   - Видишь, как горят жизни человеческие? - глухо вопросила смерть.Большие свечи принадлежат детям, наполовину сгоревшие- людям средних лет, малые же принадлежат старикам да больным. Но бывает, что случай наделяет детей с рождения малыми свечами.
   - А моя свеча где? - богатырь не мог отвести взгляда от горящих свечей.
   - Не испугаешься? - прищурилась Смерть.
   - Чему быть, того не миновать,- сказал Попович с горьким волнением в груди.
   - Хорошо сказал,- согласилась Смерть и повела рукой.
   Исчезли все свечи кроме одной, крохотной - почти догоревшей.
   - Вот, значит, как? - вскипевшее на миг отчаяние уступило место холодному спокойствию.
   Смерть усмехнулась.
   - Люб ты мне,- сказала Смерть.- Уж так люб, что и расставаться с тобой неохота. Проси чего хочешь, Алешка?
   Попович лишь, глаза прищурил.
   - Известно, пожить бы хотел,- сказал он.- Друзей повидать, детей потетешкать, с женою слюбиться.
   - Раз в столетие дается мне такое право,- сказала смерть.- Твой это день. Возьми новую свечу, да постать на нее огарочек, что бы когда догорел новая свеча занялась. Да гляди, не урони рочек-то!
   Попович поднялся, подошел к чадящему огарку, наклонился, ставя новую свечу. От движения воздуха маленький язычок пламени затрепетал, зачадил гаснуще, и богатырь застыл, завороженно глядя на мечущееся пламя. Огонек удержался.
   Богатырь укрепил новую свечу и твердой рукой поставил на нее свой догорающий огарочек.
   Переставил и вернулся к костру.
   - Крепок ты, Алеша! - одобрительно сказала Смерть.- Такому не жалко еще одну жизнь дать. Многое сумеешь, молодец, коли таким, как я тебя вижу, останешься.
   - А чего мне меняться?
   - Не только беда да лишения испытывают человека. Сытость его на прочность тоже проверяет. Редко кому я вторую жизнь дарую. Гляди, богатырь, не сломайся.
   Смерть поднялась и от костлявого ее тела в белом саване вновь повеяло леденящим холодом.
   - До свидания, Алеша! - попрощалась с богатырем Смерть.
   - Прощай,- отозвался Попович.
   Смерть засмеялась беззлобно.
   - Чего уж, прощай! - сказала она.- До свидания!
   - А так хотелось, чтобы - прощай!
   - За полушубок спасибо,- сказала страшная старуха. - Отдам, когда снова свидеться придется.
   Белая костлявая тень ее растаяла во тьме пещеры.
   Попович долго сидел у огня, завороженный страшной ночной беседой. Постепенно тепло костра взяло свое и богатырь уснул, закутавшись в походную кошму.
   А разбудил его пронзительный утренний холод.
   5. ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ
   Добрыня слез с коня, тронул скрипучую дверь и вошел в избушку. Видно было, что в избушке давно никто не живет - по полу серел пыльный налет, утварь была разбросана в беспорядке, а посреди избушки лежала рассохшаяся от времени дубовая бадья. Но для путника и брошенная изба - место для ночлега.
   Сбросил Добрыня пояс с мечом, вышел и привязал коня, корма ему дал, вернулся в избу, стянул опостылевшую кольчугу, раскинул на столе скатерть-гамобоанку, подкрепился и лег переждать непогоду в отдыхе. Шум дождя убаюкивал и Добрыня совсем уж было задремал, но тут послышался скрип двери. Богатырь поднял голову. На пороге никого не было и в раскрытую дверь видны были тугие струи дождя. Дверь снова заскрипела, закрываясь. Добрыня сел и потянул к себе свой меч. Знал он такие штучки - наденет кто-то шапку невидимку, подкрадется тайком - вспоминай, как звали тебя, богатырь: У порога послышался шепот.
   - А говорил, что сам себе хозяин!
   - Говорил! отозвался спрашивающему тонкий раздраженный голосок, -Что он мне - указчик? Я и вижу-то его в первый аз! Понять не могу, каким ветром его в мою избу занесло!
   - Надо же! В родной дом носа показать не смеешь. Что делать-то будем?
   - Вестимо что - изгонять!
   -Кого изгонять-то собрался?
   -Должен? - взбеленился невидимый собеседник.- В кои-то времена хоромами обзавелся не для того, чтобы человека обиходить!
   Добрыня Никитич слушал разговор с недоумением и совсем уж было собрался позвать хозяина в избу, да сообразил вовремя, что лешие это безобразничают.
   Рассказывали ему, что в больших лесах по три, а тo и по четыре леших колобродят. Днем они по лесу блуждают, покачиваются, да над заблудившимся в лесу потешаются. Любят лешие народ попугать на спор. Однажды Добрыня сам видел в Шaфaнавинских дремучих лесах, как проигравшийся леший стадо белок перегонял.
   Знающий да умелый может тайным заклинанием позвать себе лешего на помощь и тогда леший пригоняет волков в капканы, белок да зайцев в западни, птицу лесную в сети. А на ночь леший любит расположиться в брошенной избе.
   Если человек нежданный избу займет, то леший старается его выжить и тут уж безобразничает, пока своего не добьется.
   Товнорыв ветра пронесся над избой. За стенами загромыхало и рядом с избушкой кто-то завизжал, захохотал, заулюлюкал на разные голоса.
   Дрогнула соломенная крыша избушки, покачнулась и замерла. Рука Добрыни сама к мечу потянулась. Да какой защитой может быть меч от нечистой силы? Сел Добрыня, по сторонам тревожно озирается, а из избушки не выходит. Заманивает треклятый леший в чащобу, чтоб в лесу запутать или, что еще хуже, в болото. Захочет, чтобы человек в лесу заплутал, так дорожные знаки переставит или сам обратится в примету дорожную и станет в стороне от настоящей дороги.
   Сверху на Добрыню посыпалась соломенная труха, за стенами завыли, подражая ветру, но не непогода то была, леший Добрыню испытывал, зазывал в лес статью молодецкой да удалью богатырской похвастаться. Загукало, зашумело, послышались у входа тяжелые шаги и натужно со злобой заревел медведь. Любят лешие косолапого! Сами охотники до вина, а вина не выпьют без того, чтобы не попотчевать зауряд и медведя. Никого кроме мишки леший не берет к себе в услужение! Испуганно заржал конь. Добрыня усмехнулся и придвинул к себе меч. С медведем бороться полегче, чем с его хозяином. Но рев прекратился и вновь стал слышен раздраженный шепот:
   - Кто ж его ждал, гостя незванного?
   - Сначала в доме порядок наведи, а уж потом и зови домового!
   - Куда ждать-то было,- объяснялся хозяин.- Сам знаешь, свадьба у меня завтра!
   - .Эй, леший! - не выдержал богатырь.- Не волнуйся, утром уеду и сели свою лешачиху!
   За стеной затихли. Некоторое время царила тишина, потом у избы царапающе завозились.
   - Может коня угоним? - предложил домовой.- Я могу. Бывало в деревне...
   Добрыня опять не выдержал.
   - Не тронь коня,- сказал он в темноту.- Я за коня из тебя варежку сделаю. На правую руку,- подумав добавил он.
   Снаружи снова затихли.
   - Права такого нет,- тоскливо сказал домовому леший.- В нашей стороне он коня не теряет. Жизнь потерять может, а коня - нет.
   - А кто узнает-то? - рассудительно спросил домовой. - Коня лишим, а с жизнью пусть сам прощается. Вон намедни в соседнем лесу Горыныча видели. Авось Горыныч с пешим быстрее справится.
   - Не нами судьба на камне выбита, не нам и менять предназначенное,печально вздохнул леший.- Да ну его! Видно, что странник. Утром уберется и вселимся, а?
   - Что ж нам до утра под дождем мокнуть? - не унимался домовой.- Сам же кричал, что гнать его надо!
   - Надо,- леший снова вздохнул.- Да видишь какой несговорчивый попался! А мокнуть мы с тобой, сват, не будем. Забьемся в соломку, тепло там, вот и будет ночлег до утра... А я тебе сказочку, хочешь?
   Нечистая сила невнятно зашепталась, потом в соломенной крыше кто-то завозился, посыпая богатыря трухой, и прямо над головой Добрыни кто-то громко с оттяжечкой зевнул.
   Леший тоненько начал сказку.
   - Как пришел Белун в тридесятое царство, видит - по небу птицы железные летят, по железам змеи огнедышащие носятся. Свет над царством стоит неземной, разноцветный, а по улицам каменным коробки железные носятся... Смрад над царством стоит неописуемый и воздухом ядовитым дышать невозможно...
   Леший завозился, потом затих и спросил домового:
   - Спишь что ли?
   Ответом на его вопрос был мощный раскат храпа. Леший снова завозился, пробормотал облегченно:
   - Вот и славненько... Вот и баиньки...
   Он помолчал и стыдливым шепотом окликнул Добрыню:
   - Слышь, богатырь, ты уж не подведи, а? Свадьба у меня завтра. А в доме нетоплено, неприбрано... Слышь?
   - Я своему слову хозяин,- сказал Добрыня в потолок. - Но и ты без подлостей. В лесу не путлять, в топь не заманивать, ясно?
   - Это уж как водится,- хитро отозвался леший.- Не нам природу ломать. Лешачиха от меня откажется, когда узнает, что я тебя из лесу без обмана выпустил.
   - Избу спалю,- пообещал Добрыня.
   Леший затих.
   - Слушай, богатырь,- сказал он через некоторое время. - А может договоримся? Я тебя для вида попутляю. И тебе спокойно будет со сговором-то, и лешачихе моей приятно. А я же тебя и выведу. Окажи услугу, богатырь? Я уж тебе отслужу. А? Договорились?