Скотт Аманда. Властитель островов

   Чувствуя легкое опьянение от выпитого за ужином вина, Кристина забеспокоилась, услышав слова горничной.
   – Мне не принесут ванну, почему? Брона выглядела расстроенной.
   – Простите, миледи. Ребята говорят, хозяин велел нести ванну и воду в его спальню. – Она покраснела и добавила: – Он еще сказал, что поможет вам мыться.
   – Правда?
   – Да. – Брона говорила уже совсем тихо. – Я не могла их отговорить.
   – Это понятно, – согласилась Кристина. Даже она не могла возражать приказам мужа. – Пожалуйста, помоги мне снять чепец.
   – Сейчас, миледи.
   Кристина села на табурет в корсете и сорочке и, глядя на себя в зеркало, попыталась расслабиться, пока служанка вынимала шпильки и расплетала ей волосы.
   – Расчесать вас, миледи?
   – Нет, спасибо. Сделай пучок на макушке и заколи, чтобы волосы не намокли в воде. И принеси мне голубой халат.
   – Помочь вам снять корсет и сорочку?
   – Сорочку я не буду снимать, – сказала Кристина. Ей было бы неприятно идти через коридор и входить к мужчине в одном тонком халате. В сорочке все-таки будет не так страшно.
   Когда Брона принесла халат и помогла ей одеться, Кристина сделала глубокий вдох, взяла щетку и вышла в коридор, отделявший ее спальню от комнаты Гектора. Их двери находились совсем близко. Легонько толкнув ее, она вошла, ожидая найти спальню пустой. Но в комнате что-то происходило, и она вздрогнула от неожиданности, но услышала плеск воды, увидела слугу, наливавшего горячую воду в ванну, и успокоилась. Ванна была уже почти полна, и от нее шел пар.
   Слуга улыбнулся ей:
   – Воды хватит, миледи?
   – Да, благодарю тебя, – отозвалась Кристина.
   – Тут в ведре холодная вода на всякий случай, – пояснил паренек. – Принести еще горячей?
   – Нет, я быстро вымоюсь. Можешь идти, я запру дверь.
   И тут из коридора раздался голос, который она так боялась услышать.
   – Нет, ты не запрешь дверь. Никто не осмелится войти ко мне в спальню без стука и разрешения. Именно поэтому я решил, что тебе будет покойнее принимать ванну здесь, – добавил Гектор, входя в комнату. Он широко улыбался.
   Изменившись в лице, она сказала:
   – Как это я раньше не замечала, какая дьявольская у вас улыбка?!
   Слуга захихикал и проскользнул мимо хозяина к двери. Гектор плотно закрыл за ним дверь. Кристина с грустью произнесла:
   – Конечно, теперь весь замок будет знать с его слов о том, что тут произошло.
   – Нет, дорогая, – сказал Гектор и придвинулся к ней, нависая над Кристиной и лишний раз подчеркивая, насколько он выше и мощнее ее. Он коснулся ее лица, заправляя в пучок выбившийся локон, и добавил: – Мои люди опасаются повторять то, что слышат или видят, – все, кроме тупицы повара.
   Почувствовав, что краснеет, Кристина неловко спросила:
   – Повара?
   – Ты должна была поделиться со мной, – сказал он, касаясь пальцем ее подбородка и поднимая ее лицо, чтобы заставить жену смотреть себе в глаза. – Мне следовало узнать о бесчинствах своего повара не от Мариоты, которая услышала об этом от Изобел. Одному Богу известно, насколько верно Мариота изложила мне произошедшее, но, прежде чем я разделаюсь с ним, ты должна рассказать мне обо всем сама.
   – Ничего особенного, – сказала Кристина, стараясь сдержать дрожь в голосе и надеясь, что он отнимет руку от ее лица. Когда Гектор дотронулся до ее волос, по ее телу прошла сладкая дрожь. И этот палец, касавшийся сейчас ее подбородка, казалось, посылал жаркие волны, обволакивавшие ее всю и пробуждавшие желания, о которых она никогда раньше не догадывалась.
   Ей было трудно сосредоточиться.
   – Прошу вас, сэр, – проговорила она, – не наказывать его за невежливость. Я отчитала его, и он извинился. Я дала ему понять, что вопрос исчерпан. Если вы накажете его сейчас, он решит, что это по моей просьбе и что я не могу без вашего покровительства вести хозяйство. Это нанесет ущерб моей репутации.
   Гектор не сразу ответил, но отпустил ее подбородок. Кристина едва дышала. Прикоснется ли он к ней снова?
   Гектор положил ей руку на плечо, а другой забрал у нее щетку и бросил ее на кровать. Затем он положил вторую руку ей на другое плечо и пристально посмотрел ей в глаза. Она смело встретила его взгляд.
   – Очень хорошо, – сказал Гектор. – Я не стану его наказывать, хотя собирался. Но скажи, верно ли, что он отказывался повиноваться тебе в связи с грядущим аннулированием нашего брака?
   – Я боялась, что Изобел все услышит, но вы говорите, что узнали о случившемся от Мариоты?
   – Да, она утверждает, что ей рассказала Изобел.
   – Тогда наверняка об этом уже знает весь остров Малл.
   Гектор не стал спорить. Кристина осторожно посматривала на него. Заметив это, он улыбнулся с извиняющимся видом и сказал:
   – Возможно, ты права. В любом случае я начинаю думать, что расторгнуть наш брак будет сложнее, чем я полагал.
   Она потупилась, но он снова взял ее за подбородок. Встретившись с мужем взглядом, Кристина сказала:
   – Простите, сэр, я не знаю, что сказать.
   – Ты уже сказала слишком много, – ответил он. – Мы должны принимать ниспосланное судьбой, ведь что сделано, то сделано. Давай-ка я помогу тебе снять халат, а то скоро вода совсем остынет.
   Он протянул руку, чтобы развязать пояс ее халата. Тыльной стороной ладони он коснулся ее живота; дрожь снова пробежала по ее телу. Кристина затрепетала, но это был не страх, а любопытство. Что же будет дальше?

Глава 12

   Халат показался Гектору удивительно мягким. Он легко развел его полы и с удовольствием засмотрелся на полную, упругую грудь под тонким батистом корсета с глубоким вырезом. Почему же он не запомнил, как она выглядела в первую брачную ночь? Во имя всего святого, почему он так долго тянул?
   Свет камина отбрасывал тени на стены, а на улице уже совсем стемнело. Слуга зажег только два настенных светильника. Скоро света начнет не хватать, но свечи могут подождать еще немного.
   Гектор хотел распустить волосы жены и посмотреть на их длину. Как гнусно, думал он, для человека с его опытом ничего не помнить из собственной первой брачной ночи, тем более что он собирался жениться на писаной красавице, а женился на другой. Он должен был запомнить свой шок при виде не чуда природы, а обычной женщины, ведь по сравнению с Мариотой Кристина должна была сначала показаться ему заурядной.
   Гектор знал, что, пока жена моется, он не должен касаться ее с определенными намерениями и желаниями, но ее спокойствие и мягкость действовали на него возбуждающе. Решив, что сможет владеть собой, он медленно снял с нее халат. Теперь Кристина стояла в одной тонкой сорочке, покрывавшей ее от груди до щиколоток, и легких шелковых туфлях без задника, в которых она была на ужине. Положив халат на кровать, он развязал бант из голубого шелка на шнуровке сорочки и обеими руками раскрыл ее. Теперь Гектор мог без помехи ласкать мягкую шелковую кожу ее груди.
   Он услышал тихий звук и понял, что жена задержала дыхание от нахлынувших чувств. Этот звук отозвался во всех членах его тела.
   – Дорогая, ты действительно хочешь мыться?
   – Действительно, – отозвалась она со смешком. – Если бы вы разрешили мне принять ванну у себя, сэр, я бы давно была готова.
   – Я хочу посмотреть на тебя, – сказал Гектор, пытаясь снять сорочку с ее плеч. – Ради Бога, дай уже мне взглянуть на тебя!
   – Лучше через голову, – кротко объяснила она.
   Большей помощи Гектору не понадобилось: он мгновенно стащил с жены сорочку и молча застыл, глядя на нее, столь же недвижно стоящую напротив.
   Отблески камина позолотили ее кожу, его отсветы плясали в копне локонов у нее на макушке. Он протянул руку, желая коснуться груди жены, но убрал ее и усмехнулся: Кристина пристально следила за его движениями. Гектор дразнил жену, а ее тело жаждало его прикосновений. Он и сам чувствовал, что не она одна ждет продолжения. Едва не застонав, Гектор обнял ее и привлек к себе. Он целый день мечтал крепко прижаться к ней.
   – Надеюсь, ты больше не будешь плакать, – пробормотал он куда-то в ее волосы.
   – Нет, сэр, но вода остывает.
   – Так ты предпочитаешь мыться, а не учиться доставлять удовольствие своему мужу? – спросил он.
   – Я полагала, что именно мое купание при вас должно было доставить вам удовольствие.
   – Так и есть, – подтвердил Гектор, подхватил ее на руки и повернулся к ванне, не обращая внимания на ее испуганный вскрик.
   – Прошу вас, сэр, попробуйте воду. От нее еще идет пар.
   – Попробуй сама, – сказал он, склоняясь над водой, чтобы дать почувствовать ее тепло. – Сними туфли, девочка, если не хочешь постирать их.
   Она сбросила обувь и окунула руку в ванну.
   – Еще не остыла и не слишком горячая, – сказала Кристина. – Но я забыла мыло.
   – У меня есть мыло, – сказал Гектор. – Дорогое французское и пахнет лавандой.
   – Правда? Так вы часто купаете женщин в своей спальне?
   – Нет, не часто, но нужно всегда быть наготове. – С этими словами он уронил ее в ванну и весь обрызгался. – Посмотри, что ты наделала, – закричал он.
   – Ой, у вас вся рубашка и камзол мокрые – лучше их снять. И не забудьте мыло, – напомнила она Гектору, который начал расстегивать камзол.
   – Не забуду, – заверил он. – А если будешь брызгаться, я тебе его в рот запихну.
   Кристина засмеялась, глубже погружаясь в воду, и прислонилась головой к высокой спинке ванны. В свете камина ее нагая грудь блестела, завораживая Гектора.
   Он нетерпеливо сбросил камзол и рубашку, не боясь порвать их, затем схватил с умывальника приготовленное мыло и упал перед ванной на колени.
   – Так, – заговорил он, – с чего бы начать?
   Осознав, что для мужа сейчас не важно, что он женился «не на той» сестре Маклауд, Кристина стала получать удовольствие от ванны и его присутствия: здравый смысл подсказывал ей, что подобный вечер может никогда не повториться.
   Руки Гектора замерли над водой – одна с мылом у ее груди, другая у изножья ванны, – но Кристина попросила:
   – Можно я намылюсь сама, сэр? Так будет быстрее.
   – А я не собираюсь торопиться, да и ты заслуживаешь заботливого ухода после долгого и трудного дня. А еще ты заслуживаешь наказания за секреты, которые смеешь скрывать от своего мужа и господина, – добавил Гектор, легко касаясь мылом ее правой груди. – Сядь прямо, пожалуйста. В воде мыть неудобно.
   Она вся покрылась мурашками от предвкушения. Ее грудь, казалось, набухла, соски напряглись в нетерпеливом ожидании. Кристина послушалась приказа и медленно выпрямилась.
   – Не закусывай губу, – сказал Гектор. – Мне она еще пригодится, и не хотелось бы получить ее всю искусанную.
   Она с удивлением убедилась, что действительно снова кусает губы, и перестала. Муж усмехнулся, и Кристина подняла на него глаза.
   Он легонько поцеловал ее в губы.
   – Только попробую, – сказал он и выпрямился. Она едва не потянулась за ним, но он коснулся мылом ее правого соска. Затем, намылив обе руки, Гектор передал ей мыло и велел:
   – Держи и не роняй. Оно очень дорогое. Кристина послушно удерживала его над водой.
   – Обеими руками, девочка, – добавил Гектор. – Если уронишь, я буду весьма недоволен тобой.
   Держа мыло двумя руками, Кристина не могла защитить себя от скользких мыльных ладоней, безнаказанно гладивших ее грудь и руки, а затем перебравшихся ниже. Мыла на них уже не было, и это было не мытье – муж с удовольствием ласкал все ее тело. Потом одна рука пробралась к ней между ног и зарылась в кудряшки там, где сходились бедра Кристины. Палец Гектора проник в складку нежной кожи, и Кристина инстинктивно дернулась, едва не выпав из ванны. Но он придержал ее другой рукой и мягко сказал:
   – Нет-нет, девочка, еще рано.
   Ей чудилось, что пламя вырвалось из камина и охватило ее. Грудь была напряжена до боли, и ей хотелось обнять мужа и прижаться к нему всем своим существом. Никогда раньше Кристина не переживала ничего подобного, но происходящее отчего-то казалось ей таким естественным!
   Гектор совсем забыл о мыле, полностью отдавшись мыслям о ее теле. Одна его рука решила навсегда остаться между ног жены, а другая сжимала и гладила ее грудь, пока Кристина не испугалась, что сейчас сойдет с ума.
   Он медленно лил воду ей на грудь, смывая с нее мыло, когда она не выдержала:
   – Сэр, прошу вас, я…
   Но ее слова превратились в стон, когда Гектор опустил голову и обхватил губами сосок, с силой втянув его и осторожно трогая зубами. Волны удовольствия пробежали по ее телу и заставили Кристину застонать еще громче.
   Затем он переключил свое внимание на другую грудь и уделил такое же внимание второму соску. Кристина продолжала держать ненужное теперь мыло, когда все ее мысли были сосредоточены на его губах, языке, зубах и тех восхитительных ощущениях, которые они у нее вызывали.
   – Встань, дорогая, – наконец сказал Гектор хриплым голосом.
   Подумав, что он наконец позволил ей выйти из ванны, она сразу же повиновалась. Отдав ему мыло, Кристина хотела ступить на пол.
   – Нет-нет, мы еще не закончили, – запротестовал Гектор. – Стой спокойно, пока я закончу намыливать тебя.
   – Я замерзну.
   – Обещаю, что не замерзнешь, – сказал он и в подтверждение своих слов снова стал намыливать ей грудь, и живот, и ниже, где расходились бедра, и между бедер, а затем ноги и колени – спереди и сзади, и ягодицы, и расщелину между ними… Его пальцы щекотали ее, и она стонала от страсти и смятения.
   – Не дергайся, или мне придется тебя наказать, – предупредил он.
   К своему ужасу, Кристина подумала: «А может, наказание будет таким же чарующим, как все, что было до сих пор?»
   Гектор наслаждался своим положением, но знал, что, если не поторопится, собственное тело может подвести его. Все: и движение мыла по ее телу, и прикосновение к ее коже, и ее стоны – доводило его до состояния, какое не вызывала в нем до этого дня ни одна женщина. Дразнить ее было настоящим счастьем.
   Он полагал, что она будет вести себя скромно, ведь ее опыт страсти был ничтожен, но Кристина, казалось, ждала его прикосновений и была полностью поглощена рождавшимися в ее теле ощущениями.
   Но у него самого оставалось все меньше времени, и он вовсе не хотел, чтобы таинство завершилось, не начавшись. Поэтому в конце концов Гектор бросил мыло на ближайший табурет и потянулся за стоявшим рядом ведром.
   – Не надо! – воскликнула Кристина. – Это холодная вода!
   Он сунул руку в ведро.
   – Верно, – сказал он. – Посмотрим, будет ли это наказание достаточным для тебя?!
   – Нет, пожалуйста!
   – Стой спокойно, девочка. Запомни, я твой хозяин. – Гектор улыбнулся ей, встал во весь рост и взял с умывальника кувшин. – Тебе стоило попросить слуг принести для ополаскивания теплой воды, а теперь придется обойтись этой, – сказал Гектор, зачерпывая мыльной воды из ванны и поливая ею жену, чтобы смыть мыло. Несколько мгновений спустя он взял полотенце и закутал ее в него.
   – Никуда не ходи, – недовольно произнес он, увидев, что Кристина вышла из ванны. – Сначала тебя нужно как следует высушить. Иди сюда, к камину.
   Он так же заботливо высушил ее, как до этого намыливал, и почти с таким же удовольствием. Но тело воина не могло удовлетвориться столь нехитрой радостью и все громче требовало разрядки. Поэтому вскоре Гектор отбросил полотенце и отнес жену на кровать. Положив ее поверх покрывала, он стал снимать с себя остатки одежды.
   Сняв туфли, штаны и чулки, он увидел, что жена откинула покрывало и укрылась им. Гектор быстро зажег несколько свечей и присоединился к ней.
   Он показался ей очень большим – больше, чем запомнился во время первой брачной ночи. Как могла такая маленькая девушка стать достойной женой такому крупному мужчине? Впрочем, Мариота была всего на пару дюймов выше и на пару фунтов тяжелее. Но она не станет думать сегодня о Мариоте. Ни за что.
   Гектор протянул руку и привлек ее к себе. Его ладони показались ей грубыми, и его щека, коснувшаяся ее, была покрыта щетиной. Но когда он поднялся на локте, наклонился и с силой поцеловал ее в губы, Кристина забыла об этом. Его рука скользнула ей за спину, а губы ослабили свой напор, поцелуи стали мягче – казалось, он завлекает ее. Потом его губы разомкнулись, и он коснулся ее губ языком, стараясь проникнуть глубже. Ей это показалось странным, но не вызвало возмущения, и она коснулась его языка своим, как бы пробуя его на вкус. Казалось, он заполнил собой весь ее рот, но ей было все равно.
   Свободной рукой он захватил ее левую грудь и стал теребить сосок большим пальцем, вновь приводя ее в трепет. Кристина мечтала, чтобы он сосал ее грудь, словно младенец. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
   – Что такое? – пробормотал Гектор, не отрываясь от ее губ.
   – Я просто подумала, что вы такой большой и не похожи на младенца, – ответила она. Поняв, что сказала глупость, она снова улыбнулась, но в это время он приподнялся и взял ее сосок в рот, сжав его зубами. Он трогал его языком, как до этого пальцем, – но жарче, мягче и более возбуждающе. Кристина поняла, что он уловил ее мысль, и сознание этого согрело ее. Она стала игриво теребить его за ухо, пока он не поднял голову и не взглянул на нее. Тогда она поцеловала его в губы и так же, как ее учитель, просунула ему в рот язык.
   Гектор застонал и стал целовать ее, забыв обо всем. Его руки вели безумный танец по всему ее телу, пока ее стоны не стали похожи на крик. Тогда одной рукой он раздвинул ее бедра, и что-то горячее уперлось в нее, желая войти.
   – Боже, какой громадный, – крикнула она. – Осторожней!
   – Не глупи, – мягко, но несколько удивленно прошептал Гектор. – Разве мы не делали этого раньше?!
   – Но… – Ее протест замер в его поцелуе, и он вторгся в нее, заполнив изнутри так, как она не могла себе даже представить. Боль была чудовищной, и слезы заструились по ее щекам.
   – Пожалуйста, сэр, – взмолилась Кристина, с трудом произнося слова, когда он наконец оторвался от ее рта.
   Слыша ее стоны и мольбы, Гектор тонул в потоке удовольствия, полагая, что она получает такое же наслаждение, как и он. Вздрагивания ее тела во время принятия ванны не шли ни в какое сравнение с теми конвульсиями, которые сотрясали ее сейчас, и он сходил с ума от переполнявших его чувств. Как дикий зверь, Гектор погружался в нее все мощнее и мощнее, пока наконец не дошел до предела и не упал на нее с воплем облегчения, пытаясь отдышаться.
   – Прости, девочка, – промычал он, обессиленно сползая с нее. – Это было здорово! Я совсем ослабел – надеюсь, ты не задохнулась подо мной.
   Она не отвечала. Наконец он поднялся и внимательно посмотрел ей в лицо. На нем были следы слез.
   – Кристина! Я сделал тебе больно?
   – Думаю, да, – сказала она, все еще не придя в себя. Я не знала, понимаешь, не понимала, что происходит. В смысле я знала, что такое бывает, но, очевидно, меньше, чем надо было.
   Нахмурившись, Гектор перекатился на бок, откинув покрывало.
   – Ради Бога, – воскликнул он, потрясенно вглядываясь в алые пятна на своем и ее теле, – ты была девственницей!
   – Конечно, – откликнулась она.
   – Но ты сказала, что мы провели ночь вместе, как муж и жена!
   Ее глаза расширились в недоумении.
   – Но это правда.
   – Раз ты девственница, значит, ничего не было, – рявкнул он, – ты солгала мне!
   – Я не лгала. – Ее голос задрожал. – Мы были женаты. Так как же мы могли провести ночь, если не как муж и жена?
   Боль между бедрами ослабевала, но сердце болело все сильнее от ужасного выражения его лица. До сих пор вечер был таким чудесным. Никогда еще ей так не нравилось жить – с самого отъезда в Лохбуи из Халамина. Да и вообще она не могла вспомнить более приятных минут до того момента, как он вдруг ворвался в нее. Теперь-то Кристина понимала, что примерно этого ей и стоило ожидать. Она видела, как спариваются животные, и подозревала, что у людей происходит нечто подобное. Но данная тема была одной из тех, которые мать не успела разъяснить ей перед смертью, а леди Юфимия, сама старая дева, если и знала, о чем идет речь, никогда бы не стала обсуждать это с Кристиной.
   Раньше ей не приходило в голову, что фраза «возлечь на брачное ложе» означала больше, чем просто сон новобрачных в одной постели.
   – Я ни о чем не догадывалась, – сказала она, когда Гектор сел на кровати и свесил ноги с ее края. – А это важно?
   – Да уж, куда важнее, – зарычал он так, что Кристина съежилась. – Если бы я знал в то ужасное утро, что между нами ничего не произошло, я мог просто вернуть тебя отцу и сразу потребовать аннулировать брак. Раз мы еще не вступили в брачные отношения, это бы не вызвало трудностей, и мне не пришлось бы везти тебя в Лохбуи.
   Его гнев постепенно утихал, и она с облегчением услышала это по его голосу. Кристина обрадовалась, что до этого вечера не знала сути «брачных отношений», раз это знание могло помешать ей поехать в Лохбуи.
   – Мне жаль, что я рассердила тебя, – сказала она. – Но я просто не знала. Мне никто не говорил.
   – Хотел бы я поверить тебе, – проговорил он и добавил со вздохом: – Да я и верю тебе, ведь, кроме участия в этой афере с браком, ты никогда не давала мне повода усомниться в твоей искренности. Но мне надо все обдумать. Я не могу взять тебя с собой завтра, зато собираюсь…
   – Завтра?
   – Ну да. Посланник, прибывший после ужина, привез письмо из Дуарта, от моего отца – он хочет немедленно меня увидеть. Он не собирается ждать даже четыре дня, пока я приеду обсудить с Лахланом наши дела перед отправкой в Ардторниш. Это наводит меня на мысль, что до него дошли тревожные слухи из Лохбуи.
   – Это связано с аннулированием брака?
   – Не знаю наверняка. Возможно, с нападением на твоих сестер: известие, что я не смог защитить своих гостей, не могло ему понравиться. Не узнаю, не поговорив с ним, но раз он рассержен, разговор наверняка будет трудным. Я полагал, что смогу взять тебя с собой в надежде, что твое присутствие смягчит его. Однако теперь…
   – Сэр, я бы и не могла завтра никуда уехать. Мне еще нужно кое-что сделать для поездки в Ардторниш, а потом – здесь мои сестры и тетя, да и ты говорил, что пригласил гостей.
   – Теперь это уже не важно, – мрачно сказать Гектор. – Пока меня нет, гости не приедут, так что я поеду в Дуарт один. Что касается Ардторниша, я думаю, будет лучше, если туда я тоже поеду без тебя. Если, как я полагаю, про нас ходят сплетни, не стоит давать пищу для новых. Лахлан может дать мне какие-нибудь поручения, и мне придется уехать, а тебя не хотелось бы оставлять там одну. За Стюартом отправится флотилия, и кто-то должен будет ее возглавить. Я надеюсь, что это будет Лахлан, но могут послать и меня.
   – То есть ты хочешь оставить меня здесь и запретить мне участвовать в празднестве?
   – Да, по крайней мере до тех пор, пока я не приму окончательное решение относительно нашего брака.
   Досада и страх вызвали слезы на глазах Кристины, но она заставила себя успокоиться и попыталась здраво все обдумать. Очевидно, он уже собирался забыть ее роль в подлом замысле отца и даже разрешил ей делить с ним ложе. Теперь же, узнав, что до сегодняшнего дня она была девственна, он вновь рассердился на нее, почувствовав себя одураченным. И волей судьбы она и в этот раз оказалась во всем виновата.
   Почему же она так обиделась и почему его решение оставить ее в Лохбуи показалось ей таким несправедливым? Почему ей хотелось наброситься на него и отругать, устроить скандал, как это делала Мариота?
   Он встал. Пальцы Кристины сами собой сжались в кулаки.
   – Куда ты? – спросила она.
   – Не знаю, мне надо все обдумать.
   – Тогда думай здесь. В конце концов, это твоя кровать, а не моя. – Кристина с достоинством скользнула мимо него, взяла свой халат с табурета, куда Гектор его бросил, быстро оделась и вышла.
   Она помедлила на площадке между комнатами, надеясь, что Гектор выйдет вслед за ней. Он не вышел. Она открыла дверь своей комнаты. Войдя внутрь, Кристина уже горько плакала. Но тут она вспомнила, что вся в крови. Нельзя было допустить, чтобы Брона нашла ее утром в таком состоянии.
   Приведя себя в порядок, Кристина немного успокоилась и легла спать. Она говорила себе, что переживает потому, что муж не возьмет ее в Ардторниш на встречу Роберта Стюарта и что она не увидит празднование Прощеного вторника. Но в глубине души Кристина знала, что ее тайная грусть имеет более глубокие корни.
   Подняв ее к вершинам блаженства, о каких Кристина и не грезила, муж бросил ее на скалы жестокого разочарования. Едва она поверила, что Гектор хочет оставить ее рядом с собой и не станет расторгать брак, как сама судьба вмешалась в ход событий и не оставила от ее надежд камня на камне.
   – Неужели жизнь ничему меня не учит? – спрашивала она сама себя. – Насколько мудрее было бы вообще никогда и ни о ком не заботиться. Самые любимые люди всегда ускользают от меня в тот самый момент, когда я понимаю, как много они для меня значат.
   В отношении Гектора поздно было что-то исправлять. Хотя они были женаты совсем недолго, она уже поняла, что это не просто вежливый и учтивый молодой человек. Он мог быть свиреп согласно своему прозвищу, а также циничен, раздражителен и нетерпелив, – но все это было не важно, потому что Кристина начала догадываться о сути своего горя – она влюбилась в этого недостойного.
   Гектор смотрел вслед Кристине с болью в сердце. Ему хотелось броситься за ней, заслонить собой дверь и не дать ей уйти. Но, решив, что в жене взыграли детское упрямство и обида, он заставил себя остаться на месте.