Страница:
Девушка ела, деликатно облизывая пальцы. Ни брат, ни сестра не притронулись к пахте. Может, этот напиток им не знаком? Он мало знал об обычаях скрелингов, как, впрочем, и поселенцы, и сейчас лениво наблюдал, как девушка, отломив крохотный ломтик сыра, понюхала его и начала жевать. Глаза ее расширились, она Что-то объяснила юноше, но тот не сделал попытки попробовать.
Остаток обеда прошел в молчании, и Бренд поздравил себя с тем, что догадался накормить пленников. Они выглядели совсем исхудавшими, и он спросил себя, сколько времени им пришлось жить на тюленьем мясе и воде.
Когда с едой было покончено, Бренд предложил скрелингам кувшин с пахтой, но те дружно покачали головами: девушка что-то вежливо пробормотала. В следующий раз он просто принесет побольше воды. Или, может быть, пива.
Он отнес блюдо в дом Фрейды, не обратив внимания на неодобрительное фырканье кухарки.
– Не понимаю, как можно тратить хорошую пищу на этих тварей, – объявила она, ни к кому в особенности не обращаясь. Сварливая старуха прекрасно знала, кому гость отнес рыбу.
Викинг, не удостоив ее ответом, вернулся в хижину. Там стоял неприятный запах, поскольку скрелингов не выпускали за дверь, а горшок с помоями выносили очень редко. Неожиданный гнев загорелся в душе Бренда. Как могут поселенцы так жестоко обращаться с пленниками? К скоту они относились гораздо лучше!
Пойдем, – велел он скрелингам, распахивая дверь. – Гулять.
Уинсом нерешительно переступила порог лачуги. Зовущий Птиц пошел следом. Яркий свет ударил в глаза, и пленники, очутившись на солнце после полумрака, ошеломленно замигали. Уинсом обернулась, посмотрела на тюрьму, в которой провела столько времени, и вздрогнула. Бренд понял, о чем она думает.
– Простите, госпожа, – тихо сказал он, – я лишь ненадолго могу увести вас отсюда. После прогулки мы должны вернуться.
Он гадал, поняла ли девушка. Она казалась такой смышленой! Она стояла лицом к морю, ноздри хищно раздувались.
Чувствует запах моря, подумал он. Как же прекрасно оно пахнет!
Но в эту минуту в нос девушки ударила вонь коровьего навоза, которым поселенцы удобряли поля, и ее сразу же затошнило. И тут к ним подбежал Арни.
– Ведете скрелингов на прогулку, капитан? Давно пора.
– Хочешь присоединиться к нам, Арни? Буду очень рад.
Арни пошел рядом с Брендом и скрелингами.
– Отправимся на берег? Им там понравится. Бренд кивнул и, заметив, что несколько поселенцев с любопытством глазеют на маленькую процессию, державшую путь к воротам мимо кузницы, домов и хозяйственных построек, постарался не поворачивать головы и смотреть только вперед. Пусть только попробуют остановить его! Но никто не осмелился и слова сказать.
Вскоре компания добралась до побережья. Уинсом, прихрамывая, подошла к кромке песка и, приподняв до колен платье из оленьей кожи, ступила в прохладную воду. Как хорошо вновь ощущать непривычную свежесть! Интересно, как поступит вождь викингов, если она скинет платье и нырнет в набегающие волны? Подумает, что она собирается сбежать? Исподтишка оглянувшись и заметив, что оба чужеземца пристально наблюдают за ней, Уинсом не решилась на такой смелый поступок. Вместо этого она вымыла лицо и руки, немного поплескалась в воде, подпрыгивая на крошечных волнах, разбивавшихся о берег. Красная охра, покрывающая ее тело, растворилась, и теперь кожа казалась совсем светлой.
Зовущий Птиц не соизволил последовать примеру сестры и лишь жадно глядел в ту сторону, где находилась родная деревня.
– Если бы мы только могли сбежать, – пробормотал он.
Уинсом снова исподтишка глянула на викингов, сидевших на бревне и не сводивших с нее глаз.
– Будь осторожен, брат мой, – предупредила она. – Тот, молодой, немного понимает наш язык.
Юноша замолчал, но Уинсом видела, как в его глазах загорелся огонек надежды. Сама она, однако, была охвачена отчаянием, зная, как трудно будет осуществить побег и усыпить бдительность викингов.
Игривое настроение мгновенно испарилось, как только девушка подумала, что скоро придется возвращаться в грязную вонючую лачугу. Она медленно вышла на берег и села на песок, предоставляя теплому солнышку высушить мокрый подол. Она и так уже натрудила больную ногу долгой ходьбой и сейчас радовалась возможности передохнуть.
Бренд и Арни продолжали тихо переговариваться, пока Уинсом, отвернувшись, смотрела на море, положив подбородок на поднятые колени. Так ли уж трудно сбежать от них? Без каноэ не обойтись, поскольку по воде путешествовать легче, чем по суше. Но где достать каноэ?
Устав от навязчивых мыслей, девушка рассеянно набрала горсть песка, пересыпала из ладони в ладонь и начала строить маленькую крепость из гальки и камешков.
Зовущий Птиц подошел к одному из четырех низких зданий, стоявших в стороне, и, немного раздвинув дощечки в стене, вгляделся в темноту. Уинсом тоже захотела узнать, что привлекло внимание брата. Она встала и, прихрамывая, поковыляла к нему. Бренд и Арни, занятые беседой, не обращали внимания на индейцев.
– Лодки, – пробормотал Зовущий Птиц. – Эти странные люди строят дома даже для лодок!
Уинсом прижалась щекой к неотесанным доскам и тоже присмотрелась. Внутри виднелись смутные очертания лодки, гораздо более длинной и тяжелой, чем любое каноэ.
– Если бы нам удалось прокрасться сюда ночью, – начал Зовущий Птиц, – может, сумели бы завладеть таким судном и быстро добраться до деревни.
– Она слишком тяжелая, – заметила Уинсом. – Думаешь, у нас хватит сил подтащить ее к воде? Это довольно далеко.
Зовущий Птиц опытным взглядом смерил расстояние от сарая до берега и мрачно проворчал:
– Давай взглянем на другие лодки. Наверное, сумеем найти поменьше.
Уинсом кивнула, и брат с сестрой успели проверить все сараи, прежде чем их хватились. Оказалось, что остальные корабли были еще больше и длиннее. Сильно обескураженные, индейцы заглянули в последний домик.
– Похоже, это тот корабль, на котором приплыли Бренд и Арни! – взволнованно воскликнула Уинсом. – Я запомнила чудесный красный рисунок на бортах. Как я люблю этот цвет!
В действительности, не одна она питала пристрастие к различным оттенкам алого цвета. Все племя индейцев-беотаков покрывало красной охрой лица, волосы, одежду и оружие, свято веря, что краска обладает магическими свойствами, охраняет от зла и, кроме того, очень красива.
Зовущий Птиц еще раз всмотрелся в корабль.
– Самый огромный из всех, – с отвращением бросил он.
– Арни рассказывал, что они прибыли из очень далекой земли, – напомнила сестра. – Им необходимо крепкое судно, чтобы проплыть такое расстояние и благополучно вернуться. И они умеют делать так, чтобы ветер подгонял корабль…
В этот момент кто-то хлопнул девушку по плечу так, что она подпрыгнула от испуга.
– Что…
– Пора возвращаться, моя маленькая скрелинг, – ответил Бренд. – Вижу, ты необычайно заинтересовалась этими лодками. Мечтаешь сбежать, моя красавица?
Он широко улыбнулся девушке и заметил, как сильно она дрожит. Но прелестные карие глаза глядели на него с вызовом. Правда, через мгновение Уинсом, покраснев, отвернулась.
– Ну так что? Виновны? Хм-м-м, да вы, кажется, в самом деле что-то замышляли, – пробормотал он, поворачиваясь к Зовущему Птиц. Тот быстро отвел глаза.
– Арни! – весело воскликнул викинг. – Думаю, скрелинги гораздо хитрее, чем считают жители Стромфьорда.
– Если они задумали скрыться, я их держать не собираюсь, – бесшабашно объявил юноша.
– Как?! И ты тоже, парень?
– Они мои друзья, – твердо сказал Арни. – Не вижу причины, почему их следует держать в неволе, словно диких зверей. Поселенцы не знают, что с ними делать. Кроме того, скрелинги никому не причинили зла. Их нужно освободить.
Он презрительно сплюнул, едва не попав в мягкий кожаный башмак Бренда. Капитан ухмыльнулся и немного отступил:
– Что ж, я согласен, парень. Хотя эти крестьяне вряд ли нас поблагодарили бы.
Он помолчал, наблюдая за скрелингами, которые с непроницаемыми лицами прислушивались к разговору.
– Посмотрим, Арни, – сказал он наконец. – Посмотрим.
Юноша ничего не ответил, но на обратном пути походка его стала значительно бодрее. Если капитан решит помочь скрелингам вырваться на волю, значит, так и будет.
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
Остаток обеда прошел в молчании, и Бренд поздравил себя с тем, что догадался накормить пленников. Они выглядели совсем исхудавшими, и он спросил себя, сколько времени им пришлось жить на тюленьем мясе и воде.
Когда с едой было покончено, Бренд предложил скрелингам кувшин с пахтой, но те дружно покачали головами: девушка что-то вежливо пробормотала. В следующий раз он просто принесет побольше воды. Или, может быть, пива.
Он отнес блюдо в дом Фрейды, не обратив внимания на неодобрительное фырканье кухарки.
– Не понимаю, как можно тратить хорошую пищу на этих тварей, – объявила она, ни к кому в особенности не обращаясь. Сварливая старуха прекрасно знала, кому гость отнес рыбу.
Викинг, не удостоив ее ответом, вернулся в хижину. Там стоял неприятный запах, поскольку скрелингов не выпускали за дверь, а горшок с помоями выносили очень редко. Неожиданный гнев загорелся в душе Бренда. Как могут поселенцы так жестоко обращаться с пленниками? К скоту они относились гораздо лучше!
Пойдем, – велел он скрелингам, распахивая дверь. – Гулять.
Уинсом нерешительно переступила порог лачуги. Зовущий Птиц пошел следом. Яркий свет ударил в глаза, и пленники, очутившись на солнце после полумрака, ошеломленно замигали. Уинсом обернулась, посмотрела на тюрьму, в которой провела столько времени, и вздрогнула. Бренд понял, о чем она думает.
– Простите, госпожа, – тихо сказал он, – я лишь ненадолго могу увести вас отсюда. После прогулки мы должны вернуться.
Он гадал, поняла ли девушка. Она казалась такой смышленой! Она стояла лицом к морю, ноздри хищно раздувались.
Чувствует запах моря, подумал он. Как же прекрасно оно пахнет!
Но в эту минуту в нос девушки ударила вонь коровьего навоза, которым поселенцы удобряли поля, и ее сразу же затошнило. И тут к ним подбежал Арни.
– Ведете скрелингов на прогулку, капитан? Давно пора.
– Хочешь присоединиться к нам, Арни? Буду очень рад.
Арни пошел рядом с Брендом и скрелингами.
– Отправимся на берег? Им там понравится. Бренд кивнул и, заметив, что несколько поселенцев с любопытством глазеют на маленькую процессию, державшую путь к воротам мимо кузницы, домов и хозяйственных построек, постарался не поворачивать головы и смотреть только вперед. Пусть только попробуют остановить его! Но никто не осмелился и слова сказать.
Вскоре компания добралась до побережья. Уинсом, прихрамывая, подошла к кромке песка и, приподняв до колен платье из оленьей кожи, ступила в прохладную воду. Как хорошо вновь ощущать непривычную свежесть! Интересно, как поступит вождь викингов, если она скинет платье и нырнет в набегающие волны? Подумает, что она собирается сбежать? Исподтишка оглянувшись и заметив, что оба чужеземца пристально наблюдают за ней, Уинсом не решилась на такой смелый поступок. Вместо этого она вымыла лицо и руки, немного поплескалась в воде, подпрыгивая на крошечных волнах, разбивавшихся о берег. Красная охра, покрывающая ее тело, растворилась, и теперь кожа казалась совсем светлой.
Зовущий Птиц не соизволил последовать примеру сестры и лишь жадно глядел в ту сторону, где находилась родная деревня.
– Если бы мы только могли сбежать, – пробормотал он.
Уинсом снова исподтишка глянула на викингов, сидевших на бревне и не сводивших с нее глаз.
– Будь осторожен, брат мой, – предупредила она. – Тот, молодой, немного понимает наш язык.
Юноша замолчал, но Уинсом видела, как в его глазах загорелся огонек надежды. Сама она, однако, была охвачена отчаянием, зная, как трудно будет осуществить побег и усыпить бдительность викингов.
Игривое настроение мгновенно испарилось, как только девушка подумала, что скоро придется возвращаться в грязную вонючую лачугу. Она медленно вышла на берег и села на песок, предоставляя теплому солнышку высушить мокрый подол. Она и так уже натрудила больную ногу долгой ходьбой и сейчас радовалась возможности передохнуть.
Бренд и Арни продолжали тихо переговариваться, пока Уинсом, отвернувшись, смотрела на море, положив подбородок на поднятые колени. Так ли уж трудно сбежать от них? Без каноэ не обойтись, поскольку по воде путешествовать легче, чем по суше. Но где достать каноэ?
Устав от навязчивых мыслей, девушка рассеянно набрала горсть песка, пересыпала из ладони в ладонь и начала строить маленькую крепость из гальки и камешков.
Зовущий Птиц подошел к одному из четырех низких зданий, стоявших в стороне, и, немного раздвинув дощечки в стене, вгляделся в темноту. Уинсом тоже захотела узнать, что привлекло внимание брата. Она встала и, прихрамывая, поковыляла к нему. Бренд и Арни, занятые беседой, не обращали внимания на индейцев.
– Лодки, – пробормотал Зовущий Птиц. – Эти странные люди строят дома даже для лодок!
Уинсом прижалась щекой к неотесанным доскам и тоже присмотрелась. Внутри виднелись смутные очертания лодки, гораздо более длинной и тяжелой, чем любое каноэ.
– Если бы нам удалось прокрасться сюда ночью, – начал Зовущий Птиц, – может, сумели бы завладеть таким судном и быстро добраться до деревни.
– Она слишком тяжелая, – заметила Уинсом. – Думаешь, у нас хватит сил подтащить ее к воде? Это довольно далеко.
Зовущий Птиц опытным взглядом смерил расстояние от сарая до берега и мрачно проворчал:
– Давай взглянем на другие лодки. Наверное, сумеем найти поменьше.
Уинсом кивнула, и брат с сестрой успели проверить все сараи, прежде чем их хватились. Оказалось, что остальные корабли были еще больше и длиннее. Сильно обескураженные, индейцы заглянули в последний домик.
– Похоже, это тот корабль, на котором приплыли Бренд и Арни! – взволнованно воскликнула Уинсом. – Я запомнила чудесный красный рисунок на бортах. Как я люблю этот цвет!
В действительности, не одна она питала пристрастие к различным оттенкам алого цвета. Все племя индейцев-беотаков покрывало красной охрой лица, волосы, одежду и оружие, свято веря, что краска обладает магическими свойствами, охраняет от зла и, кроме того, очень красива.
Зовущий Птиц еще раз всмотрелся в корабль.
– Самый огромный из всех, – с отвращением бросил он.
– Арни рассказывал, что они прибыли из очень далекой земли, – напомнила сестра. – Им необходимо крепкое судно, чтобы проплыть такое расстояние и благополучно вернуться. И они умеют делать так, чтобы ветер подгонял корабль…
В этот момент кто-то хлопнул девушку по плечу так, что она подпрыгнула от испуга.
– Что…
– Пора возвращаться, моя маленькая скрелинг, – ответил Бренд. – Вижу, ты необычайно заинтересовалась этими лодками. Мечтаешь сбежать, моя красавица?
Он широко улыбнулся девушке и заметил, как сильно она дрожит. Но прелестные карие глаза глядели на него с вызовом. Правда, через мгновение Уинсом, покраснев, отвернулась.
– Ну так что? Виновны? Хм-м-м, да вы, кажется, в самом деле что-то замышляли, – пробормотал он, поворачиваясь к Зовущему Птиц. Тот быстро отвел глаза.
– Арни! – весело воскликнул викинг. – Думаю, скрелинги гораздо хитрее, чем считают жители Стромфьорда.
– Если они задумали скрыться, я их держать не собираюсь, – бесшабашно объявил юноша.
– Как?! И ты тоже, парень?
– Они мои друзья, – твердо сказал Арни. – Не вижу причины, почему их следует держать в неволе, словно диких зверей. Поселенцы не знают, что с ними делать. Кроме того, скрелинги никому не причинили зла. Их нужно освободить.
Он презрительно сплюнул, едва не попав в мягкий кожаный башмак Бренда. Капитан ухмыльнулся и немного отступил:
– Что ж, я согласен, парень. Хотя эти крестьяне вряд ли нас поблагодарили бы.
Он помолчал, наблюдая за скрелингами, которые с непроницаемыми лицами прислушивались к разговору.
– Посмотрим, Арни, – сказал он наконец. – Посмотрим.
Юноша ничего не ответил, но на обратном пути походка его стала значительно бодрее. Если капитан решит помочь скрелингам вырваться на волю, значит, так и будет.
ГЛАВА 8
Всю последнюю неделю Бренд проводил ночи на полу в доме Фрейды. Его люди спали в коровьем хлеву, ничуть не возражая против этого – мягкое сено и теплые бока животных были несравненно приятнее жесткой, продуваемой всеми ветрами палубы суденышка, отданного на волю волн. Когда Бренд решил присоединиться к команде, Олаф запротестовал, доказывая, что капитан еще не совсем оправился и должен воспользоваться гостеприимством хозяйки, предложившей теплое место у очага.
И сейчас Бренд спал крепким сном, не обращая внимания на то, что огонь давно погас. Правда, одеяло на гусином пуху, захваченное им с корабля, не давало замерзнуть. Рана уже не болела, и прежние силы быстро возвращались к нему.
Фрейда крадучись вышла из маленькой глинобитной спаленки, расположенной в стороне от длинного общего зала. Громкий храп ее мужа Торвальда эхом отдавался в крохотной комнатенке. Женщина брезгливо поежилась, в который раз поразившись тому, что согласилась спать с этим боровом. Но больше никогда, ни за что, ведь теперь красавец Бренд Бьорнсон согреет и приголубит ее! И Торвальд ничего не поймет, даже если проснется и увидит, что жены нет рядом, он слишком глуп для этого. Ja, она не раз наставляла ему рога, и ей все всегда сходило с рук.
Она осторожно прошла по глиняному полу и, оглядевшись, удовлетворенно вздохнула. Вот она, ее добыча!
Фрейда метнулась к неподвижно лежавшему Бренду и села рядом. Тот даже не шевельнулся. Женщина потихоньку легла под широкое одеяло, прижалась к его спине и протянула руку…
Прикосновение холодных пальцев, шаривших в низу живота, разбудило Бренда.
– Во имя Тора, что это? – заревел он и, вскочив, схватил меч, лежавший около подголовника.
Фрейда, боясь, что он спросонок убьет ее, слабо улыбнулась.
– Успокойся, дорогой Бренд, – шепнула она, – это всего лишь я.
Бренд с колотящимся сердцем уставился на нее и, окончательно проснувшись, с отвращением швырнул оружие на пол. Проклятая баба! Отбросив путавшееся в ногах одеяло, он постарался взять себя в руки.
– Это сюрприз, моя госпожа, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – И часто вы ищете тепла в постелях гостей?
– Только красивых, – ухмыльнулась Фрейда.
– Прошу вас удалиться, госпожа. Я не привык искать развлечений с замужними женщинами.
Фрейда жеманно похлопала ресницами.
– Фу! Ему это все равно. Торвальд совершенно равнодушен ко мне, впрочем, как и я к нему.
– Но он отец ребенка, растущего в твоем животе, так ведь? – осведомился Бренд, пристально глядя на огромное чрево женщины.
– Он или другой… Nej, двое, – кокетливо ответила она.
– Избавьте меня от ваших игр, госпожа, – фыркнул Бренд. – У меня нет никакого желания спать с вами.
Фрейда надула губы.
– Но, Бренд, дорогой, я так тобой восхищаюсь! Твоим умом, образованностью, богатством, положением…
Викинг расхохотался.
– Знай вы мое истинное положение, госпожа, в два счета убрались бы из этой постели!
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, удивленно округлив голубые глаза.
Сообразив, что сказал слишком много, Бренд упрямо повторил:
Оставьте меня, мадам, и побыстрее, пока я не разбудил вашего мужа.
– Мне не нравится такое обращение, викинг, – прошипела она и встала, воинственно глядя на Бренда. – Думаешь, Торвальд обрадуется, когда узнает, что ты пытался соблазнить меня?
– Старая шутка, госпожа, и со мной это не пройдет, – усмехнулся Бренд. – Сама призналась, что он равнодушен к твоим чарам.
– Я лгала.
– И не впервые, не так ли? – поднял брови Бренд.
– Предупреждаю, викинг, тебе это так не пройдет, – прошипела она.
– Твои прелести, наверное, не часто отвергали, как я понял? – осведомился он.
– Никогда!
Бренд изо всех сил старался не засмеяться.
– Тогда это тяжкий удар для тебя. Сожалею, госпожа.
Он издевательски поклонился.
– А теперь прошу вас удалиться.
– Ты еще услышишь обо мне, викинг, – пригрозила она и, гордо выпрямившись, зашагала обратно.
Не успел Бренд снова заснуть, как кто-то грубо потряс его за плечо. Подняв голову, он уставился в налитые кровью глаза Торвальда. За ним переминались несколько жителей Стромфьорда: некоторые протирали заспанные глаза, остальные, бодрые и настороженные, сжимали в руках мечи.
Бренд, вздохнув, сел.
– Ты тоже?
– Мне не нравятся твои намеки, викинг, – объявил Торвальд. – Моя жена призналась, что ты попытался обесчестить меня в моем собственном доме. Я не допущу этого, господин мой! Вставай, будем биться!
Бренд пристально оглядел хозяина. Огромный, хотя и немного тучный, Торвальд оказался бы достойным противником, даже успей викинг по-настоящему оправиться и набраться сил. Но Бренд был еще далеко не здоров. Он медленно поднялся.
– Твоя жена все это сказала? – спросил он, медленно одеваясь. Может, он сумеет отговорить этого болвана от драки.
– Вижу, вы не торопитесь, господин. Насколько я понял, вы боитесь?
Бренд холодно взглянул на Торвальда. Очевидно, тому не терпится ринуться в бой. Да, тяжела участь рогоносца! Очевидно, его самолюбие сильно задето.
– Ты порочишь мою честь своей глупой болтовней, – ответил Бренд. – Ни один викинг не позволит, чтобы его называли трусом! Защищайся!
Не говоря больше ни слова, Бренд закончил одеваться и направился к порогу. Остальные последовали за ним.
Уинсом пробудилась от громких криков, раздававшихся за стеной хижины. Поспешно вскочив и завернувшись в одеяло, она подошла к окну. Зовущий Птиц заворочался. Уинсом зевнула и сделала брату знак присоединиться к ней.
Оба с любопытством наблюдали, как из дома Фрейды высыпали люди. Некоторые высоко поднимали факелы, полуодетые женщины и мужчины стояли в сторонке, оживленно переговариваясь. Изо всех домов сбегались жители Стромфьорда. Наконец из двери величественно выплыла Фрейда и встала впереди – неуклюжая гора в бело-голубом платье.
Но глаза Уинсом были прикованы к Бренду. Викинг стоял в распахнутой на груди сорочке, расставив ноги, чуть согнувшись, не отрывая взгляда от противника, в котором индеанка узнала резчика по дереву. Она всегда считала его спокойным, тихим, даже сонным человеком, но сейчас резчик напоминал разъяренного медведя, вставшего на задние лапы. Он тоже сжимал в руке меч.
Уинсом молча наблюдала за мужчинами. Что-то в этой сцене казалось странно-неприятным.
– Зовущий Птиц, что взбрело в голову викингам? – окликнула она. – Может, это какая-то церемония?
– Они собираются сражаться, – покачал головой брат. – И Бренда обязательно побьют.
– Нет! – вскрикнула Уинсом, вцепившись в одеяло. – Не смей говорить такое!
– Что поделать, сестра, – рассудительно ответил Зовущий Птиц. – Сама знаешь, его рана еще не совсем зажила и может снова открыться.
– Но этот человек не захочет его гибели, – умоляюще прошептала она.
Зовущий Птиц язвительно усмехнулся:
– Они не дети, Уинсом, и не собираются забавляться. У обоих мечи, да и резчик выглядит рассерженным. Интересно, из-за чего они повздорили?
Уинсом в отчаянии застонала.
Бренд глядел в лицо разъяренного противника. Торвальд вооружился не только двуручным мечом, но и маленьким круглым щитом. Битва будет неравной. Без щита он не сможет по-настоящему защищаться от рубящих ударов, когда противник набросится на него.
Викинг взвесил в руке трехфунтовый меч – надежное оружие, часто выручавшее его в поединках. Подарок отца носил зловещее прозвище «Кровопиец».
– Готовься к смерти, сын шлюхи! – завопил Торвальд, целясь в голову противника. Бренд увернулся и успел отпрыгнуть в сторону, ответив мощным ударом. Но Торвальд двигался быстро, несмотря на раннее утро и огромный вес, и мгновенно закрылся щитом. Бренд направил «Кровопийца» в отвисший живот врага, но снова наткнулся на щит.
– Ага, – завопил Торвальд, – ты задумал убить меня, шлюхин сын!
Выбросив вперед ногу, он подставил Бренду подножку, одновременно целясь в его незащищенный висок.
Олаф громко охнул.
– Ах ты глупый лживый рогоносец! – завопил он и, схватив со скамьи короткий щит, втиснул его между сражающимися.
Смертельный удар пришелся по толстой коже. Меч прорезал ее насквозь и отскочил от края. Олаф швырнул на землю уже бесполезный щит и, вцепившись в другой, бросил его Бренду. Тот умудрился сохранить равновесие и даже не выронить меч, хотя слегка покачивался. Голова гудела от удара, ослабленного щитом.
– Благодарю, – пробормотал он, заслоняясь щитом, чтобы отразить новое нападение Торвальда. Сил; очередного удара была такова, что он отлетел назад и едва удержался на ногах. Едва зажившая рана в боку снова открылась. Он чувствовал, как теплая струйка крови медленно ползет по ногам, отнимая последние силы. Кроме того, мрачная решимость Торвальда не оставляла надежд на лучшее – пощады ждать не приходилось.
– Дерись! – заревел Олаф, боясь, что капитан сейчас свалится. – Дерись, или, клянусь кровью Тора этот жирный ленивый крестьянин прикончит тебя!
Бренд, расслышав тревогу в голосе верного друга потряс головой, пытаясь прояснить мозги.
Теперь поселенцы открыто глумились над викингом. Издевательский смех громом отдавался в ушах.
– Трус, трус! – орали они. Фрейда вторила остальным. Визгливый голос перекрывал все остальные но оскорбительный смысл был ясен – Бренда хотели вывести из себя, заставить просить о милости.
Торвальд – с торжествующим смехом – сделал несколько шагов к сопернику. Уверенный в победе, он не торопился и не скрываясь испытывал врага на потеху собравшихся. Подняв меч, он опустил его, раз другой, третий, отдергивая оружие в последний момент, и громко смеялся. Он играл с Брендом, и все это понимали. Бренд тяжело дышал, сознавая, что нужно как можно скорее кончать бой, иначе Торвальд наверняка убьет его.
Викинг размахнулся так ловко, словно меч прирос к пальцам, но снова наткнулся на щит Торвальда. В толпе раздались радостные вопли.
– Капита-а-ан!
Отчаяние в голосе Олафа потрясло Бренда. Неужели он ни на что не годен?!
Торвальду стало не до игр. Он бросился вперед, явно намереваясь отсечь правую руку врага, но Бренд успел вовремя подставить щит и, пританцовывая, отскочил, почти с былым проворством. У него даже хватило времени подготовиться и нанести ответный удар, и на этот раз удача была на его стороне. Острие вонзилось во что-то мягкое. Багровая струя хлынула из глубокой раны в боку Торвальда, не успевшего вовремя заслониться.
Оба измученных противника, задыхаясь, медлили, каждый пытался определить слабости другого. Но Бренд, не дожидаясь, пока Торвальд придет в себя, ринулся вперед, и тяжелый меч обрушился на поднятый щит оскорбленного мужа. Не теряя времени, викинг нанес еще удар, едва не отрубив левую руку Торвальда. Тот, взревев, словно бешеный бык, бросился на Бренда. Но капитан, ловко увернувшись, огрел его по спине.
Торвальд рухнул на землю, застонал и, перевернувшись на спину, уставился в лицо Бренда, который тоже еле держался на ногах.
– Прикончи меня, викинг! – воскликнул он. – И побыстрее!
Он впился в лицо врага полными ненависти глазами, ожидая смертельного удара. Бренд, пошатываясь, медленно поднял меч и посмотрел на человека, которого собирался убить. Воцарилась мертвая тишина. Никто не осмеливался шевельнуться. Одним движением Бренд мог развалить череп Торвальда надвое, но неожиданно остановился, с отвращением отбросил меч и щит и, прихрамывая, зашагал прочь.
Собравшиеся, не веря глазам, в полном молчании глядели ему вслед.
– Он убьет тебя за это, капитан! – умоляюще вскрикнул Олаф. – Не щади его!
Торвальд, по-прежнему лежавший на земле, потряс головой и приподнялся. Арни, подбежав к Бренду, поспешно подхватил его. Тот обернулся, разглядывая настороженное сборище, и отыскал взглядом. Фрейду. Она стояла в стороне, бледная, но с высокомерным видом: губы кривила презрительная гримаса.
Еще раз присмотревшись к молчаливой толпе, Бренд обратился к поверженному врагу:
– Я не привык убивать мужчину, защищающего честь своей женщины.
Только Фрейда поняла истинный смысл его слов и как-то сразу потеряла былую надменность. Поколебавшись, она подбежала к мужу, приподняла его голову и что-то прошептала на ухо.
– Помоги мне, женщина, – прохрипел он, пытаясь встать. Фрейда подхватила его под мышки. Подошли еще несколько поселенцев и соединенными усилиями поставили Торвальда на ноги. Взгляды Фрейды и Бренда встретились. В глазах великанши сверкали гневные искорки… и что-то еще, непонятное. Неужели облегчение?
Бренд сухо, явно издевательски поклонился. Очевидно, рана причиняла ему сильные страдания. Фрейда гордо отвернулась и увела побежденного мужа. Олаф поспешил подойти к капитану.
– Нужно было разделаться с ним, пока была возможность, – упрекнул он.
– Зачем? – пожал плечами Бренд. – Только потому, что его жена – лживая шлюха?
– Ах, значит, вот как? Неплохая сказочка!
– Никаких сказок. Это чистая правда. Несчастный дурачок слепо доверяет жене, – с трудом выдохнул Бренд.
– А я-то думал, – ухмыльнулся Олаф, – то обвинение справедливо, и ты в самом деле переспал с ней.
Гримаса боли исказила лицо Бренда.
– Сейчас помогу, капитан, – вскинулся Олаф и, сочувственно вздыхая, повел раненого к зеленому травянистому холмику у самой ограды.
– Все же, капитан, ты должен был покончить с ним. Торвальд может попытаться убить тебя прежде, чем нам удастся улизнуть…
Но Бренд властно поднял руку.
– Я отказываюсь проливать кровь человека, вставшего за защиту сомнительной чести своей жены.
– Таков обычай викингов, – умоляюще пробормотал Олаф.
– Но не мой.
– Ты викинг и должен подчиняться законам викингов.
– Не совсем, – поправил Бренд. – Моя мать родом из Ирландии.
– Ja, и христианка, – с горечью добавил Олаф. – Думаю, именно от нее ты унаследовал глупую мягкость характера.
– Мягкость? – поднял брови Бренд. – Слишком сильные выражения в устах старого друга, Олаф. Что ты имеешь в виду?
Олаф выпрямился.
– Я хочу сказать, что истинный викинг не задумался бы покончить с врагом.
– Дело не в колебаниях, – устало вздохнул Бренд. – Я поступил так из сострадания. Можешь считать это излишней добротой.
Он неловко заерзал на траве, пытаясь найти более удобное положение.
– Сострадание? Только последний дурак мог пощадить эту деревенщину. Помяни мои слова, он в благодарность ударит тебя ножом в спину. Такие не заслуживают сострадания.
Бренд, снова тяжело вздохнув, с шумом выпустил струю воздуха.
– У него скоро будет ребенок. Нельзя допустить, чтобы дитя росло и воспитывалось под присмотром этой волчицы Фрейды. Малыш нуждается в отцовских наставлениях.
– Вот как! – глубокомысленно кивнул Олаф. – Значит, именно это тебе покоя не дает! Ребенок!
И, не обращая внимания на упорное молчание Бренда, продолжал, приблизив лицо к лицу капитана:
– И не смей отрицать, Бренд Бьорнсон! Мысли о матери терзают тебя, верно?
– Принеси чистых тряпок перевязать рану, Олаф! И не стоит продолжать этот разговор!
– Ну нет, на этот раз ты так легко не отделаешься, Бьорнсон. Дело в твоей матери, не так ли? – раздраженно настаивал Олаф.
– Да, будь ты проклят! Ну а теперь неси повязки. Бок ужасно ноет. – Олаф зашагал прочь.
– Лучше приведи женщину, скрелинга, – окликнул Бренд. – Она знает, как лечить раны.
Он неловко опустился на траву и застонал.
Из окна крохотной лачуги Уинсом наблюдала, как приближается Олаф и, поняв, что тот вот-вот переступит порог, поспешно натянула платье.
– Он идет, – прошипела она. – Тот старик.
– И что? – пожал плечами Зовущий Птиц.
– Сейчас все приготовлю.
– Зачем?
– Пойду помогу Бренду. Он нуждается во мне. Юноша, подняв глаза к небу, отвернулся от крошечного оконца.
– Не подходи близко к этому раненому викингу, сестра моя. От него ничего, кроме бед, не дождешься.
– Вздор, – отмахнулась девушка.
И сейчас Бренд спал крепким сном, не обращая внимания на то, что огонь давно погас. Правда, одеяло на гусином пуху, захваченное им с корабля, не давало замерзнуть. Рана уже не болела, и прежние силы быстро возвращались к нему.
Фрейда крадучись вышла из маленькой глинобитной спаленки, расположенной в стороне от длинного общего зала. Громкий храп ее мужа Торвальда эхом отдавался в крохотной комнатенке. Женщина брезгливо поежилась, в который раз поразившись тому, что согласилась спать с этим боровом. Но больше никогда, ни за что, ведь теперь красавец Бренд Бьорнсон согреет и приголубит ее! И Торвальд ничего не поймет, даже если проснется и увидит, что жены нет рядом, он слишком глуп для этого. Ja, она не раз наставляла ему рога, и ей все всегда сходило с рук.
Она осторожно прошла по глиняному полу и, оглядевшись, удовлетворенно вздохнула. Вот она, ее добыча!
Фрейда метнулась к неподвижно лежавшему Бренду и села рядом. Тот даже не шевельнулся. Женщина потихоньку легла под широкое одеяло, прижалась к его спине и протянула руку…
Прикосновение холодных пальцев, шаривших в низу живота, разбудило Бренда.
– Во имя Тора, что это? – заревел он и, вскочив, схватил меч, лежавший около подголовника.
Фрейда, боясь, что он спросонок убьет ее, слабо улыбнулась.
– Успокойся, дорогой Бренд, – шепнула она, – это всего лишь я.
Бренд с колотящимся сердцем уставился на нее и, окончательно проснувшись, с отвращением швырнул оружие на пол. Проклятая баба! Отбросив путавшееся в ногах одеяло, он постарался взять себя в руки.
– Это сюрприз, моя госпожа, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – И часто вы ищете тепла в постелях гостей?
– Только красивых, – ухмыльнулась Фрейда.
– Прошу вас удалиться, госпожа. Я не привык искать развлечений с замужними женщинами.
Фрейда жеманно похлопала ресницами.
– Фу! Ему это все равно. Торвальд совершенно равнодушен ко мне, впрочем, как и я к нему.
– Но он отец ребенка, растущего в твоем животе, так ведь? – осведомился Бренд, пристально глядя на огромное чрево женщины.
– Он или другой… Nej, двое, – кокетливо ответила она.
– Избавьте меня от ваших игр, госпожа, – фыркнул Бренд. – У меня нет никакого желания спать с вами.
Фрейда надула губы.
– Но, Бренд, дорогой, я так тобой восхищаюсь! Твоим умом, образованностью, богатством, положением…
Викинг расхохотался.
– Знай вы мое истинное положение, госпожа, в два счета убрались бы из этой постели!
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, удивленно округлив голубые глаза.
Сообразив, что сказал слишком много, Бренд упрямо повторил:
Оставьте меня, мадам, и побыстрее, пока я не разбудил вашего мужа.
– Мне не нравится такое обращение, викинг, – прошипела она и встала, воинственно глядя на Бренда. – Думаешь, Торвальд обрадуется, когда узнает, что ты пытался соблазнить меня?
– Старая шутка, госпожа, и со мной это не пройдет, – усмехнулся Бренд. – Сама призналась, что он равнодушен к твоим чарам.
– Я лгала.
– И не впервые, не так ли? – поднял брови Бренд.
– Предупреждаю, викинг, тебе это так не пройдет, – прошипела она.
– Твои прелести, наверное, не часто отвергали, как я понял? – осведомился он.
– Никогда!
Бренд изо всех сил старался не засмеяться.
– Тогда это тяжкий удар для тебя. Сожалею, госпожа.
Он издевательски поклонился.
– А теперь прошу вас удалиться.
– Ты еще услышишь обо мне, викинг, – пригрозила она и, гордо выпрямившись, зашагала обратно.
Не успел Бренд снова заснуть, как кто-то грубо потряс его за плечо. Подняв голову, он уставился в налитые кровью глаза Торвальда. За ним переминались несколько жителей Стромфьорда: некоторые протирали заспанные глаза, остальные, бодрые и настороженные, сжимали в руках мечи.
Бренд, вздохнув, сел.
– Ты тоже?
– Мне не нравятся твои намеки, викинг, – объявил Торвальд. – Моя жена призналась, что ты попытался обесчестить меня в моем собственном доме. Я не допущу этого, господин мой! Вставай, будем биться!
Бренд пристально оглядел хозяина. Огромный, хотя и немного тучный, Торвальд оказался бы достойным противником, даже успей викинг по-настоящему оправиться и набраться сил. Но Бренд был еще далеко не здоров. Он медленно поднялся.
– Твоя жена все это сказала? – спросил он, медленно одеваясь. Может, он сумеет отговорить этого болвана от драки.
– Вижу, вы не торопитесь, господин. Насколько я понял, вы боитесь?
Бренд холодно взглянул на Торвальда. Очевидно, тому не терпится ринуться в бой. Да, тяжела участь рогоносца! Очевидно, его самолюбие сильно задето.
– Ты порочишь мою честь своей глупой болтовней, – ответил Бренд. – Ни один викинг не позволит, чтобы его называли трусом! Защищайся!
Не говоря больше ни слова, Бренд закончил одеваться и направился к порогу. Остальные последовали за ним.
Уинсом пробудилась от громких криков, раздававшихся за стеной хижины. Поспешно вскочив и завернувшись в одеяло, она подошла к окну. Зовущий Птиц заворочался. Уинсом зевнула и сделала брату знак присоединиться к ней.
Оба с любопытством наблюдали, как из дома Фрейды высыпали люди. Некоторые высоко поднимали факелы, полуодетые женщины и мужчины стояли в сторонке, оживленно переговариваясь. Изо всех домов сбегались жители Стромфьорда. Наконец из двери величественно выплыла Фрейда и встала впереди – неуклюжая гора в бело-голубом платье.
Но глаза Уинсом были прикованы к Бренду. Викинг стоял в распахнутой на груди сорочке, расставив ноги, чуть согнувшись, не отрывая взгляда от противника, в котором индеанка узнала резчика по дереву. Она всегда считала его спокойным, тихим, даже сонным человеком, но сейчас резчик напоминал разъяренного медведя, вставшего на задние лапы. Он тоже сжимал в руке меч.
Уинсом молча наблюдала за мужчинами. Что-то в этой сцене казалось странно-неприятным.
– Зовущий Птиц, что взбрело в голову викингам? – окликнула она. – Может, это какая-то церемония?
– Они собираются сражаться, – покачал головой брат. – И Бренда обязательно побьют.
– Нет! – вскрикнула Уинсом, вцепившись в одеяло. – Не смей говорить такое!
– Что поделать, сестра, – рассудительно ответил Зовущий Птиц. – Сама знаешь, его рана еще не совсем зажила и может снова открыться.
– Но этот человек не захочет его гибели, – умоляюще прошептала она.
Зовущий Птиц язвительно усмехнулся:
– Они не дети, Уинсом, и не собираются забавляться. У обоих мечи, да и резчик выглядит рассерженным. Интересно, из-за чего они повздорили?
Уинсом в отчаянии застонала.
Бренд глядел в лицо разъяренного противника. Торвальд вооружился не только двуручным мечом, но и маленьким круглым щитом. Битва будет неравной. Без щита он не сможет по-настоящему защищаться от рубящих ударов, когда противник набросится на него.
Викинг взвесил в руке трехфунтовый меч – надежное оружие, часто выручавшее его в поединках. Подарок отца носил зловещее прозвище «Кровопиец».
– Готовься к смерти, сын шлюхи! – завопил Торвальд, целясь в голову противника. Бренд увернулся и успел отпрыгнуть в сторону, ответив мощным ударом. Но Торвальд двигался быстро, несмотря на раннее утро и огромный вес, и мгновенно закрылся щитом. Бренд направил «Кровопийца» в отвисший живот врага, но снова наткнулся на щит.
– Ага, – завопил Торвальд, – ты задумал убить меня, шлюхин сын!
Выбросив вперед ногу, он подставил Бренду подножку, одновременно целясь в его незащищенный висок.
Олаф громко охнул.
– Ах ты глупый лживый рогоносец! – завопил он и, схватив со скамьи короткий щит, втиснул его между сражающимися.
Смертельный удар пришелся по толстой коже. Меч прорезал ее насквозь и отскочил от края. Олаф швырнул на землю уже бесполезный щит и, вцепившись в другой, бросил его Бренду. Тот умудрился сохранить равновесие и даже не выронить меч, хотя слегка покачивался. Голова гудела от удара, ослабленного щитом.
– Благодарю, – пробормотал он, заслоняясь щитом, чтобы отразить новое нападение Торвальда. Сил; очередного удара была такова, что он отлетел назад и едва удержался на ногах. Едва зажившая рана в боку снова открылась. Он чувствовал, как теплая струйка крови медленно ползет по ногам, отнимая последние силы. Кроме того, мрачная решимость Торвальда не оставляла надежд на лучшее – пощады ждать не приходилось.
– Дерись! – заревел Олаф, боясь, что капитан сейчас свалится. – Дерись, или, клянусь кровью Тора этот жирный ленивый крестьянин прикончит тебя!
Бренд, расслышав тревогу в голосе верного друга потряс головой, пытаясь прояснить мозги.
Теперь поселенцы открыто глумились над викингом. Издевательский смех громом отдавался в ушах.
– Трус, трус! – орали они. Фрейда вторила остальным. Визгливый голос перекрывал все остальные но оскорбительный смысл был ясен – Бренда хотели вывести из себя, заставить просить о милости.
Торвальд – с торжествующим смехом – сделал несколько шагов к сопернику. Уверенный в победе, он не торопился и не скрываясь испытывал врага на потеху собравшихся. Подняв меч, он опустил его, раз другой, третий, отдергивая оружие в последний момент, и громко смеялся. Он играл с Брендом, и все это понимали. Бренд тяжело дышал, сознавая, что нужно как можно скорее кончать бой, иначе Торвальд наверняка убьет его.
Викинг размахнулся так ловко, словно меч прирос к пальцам, но снова наткнулся на щит Торвальда. В толпе раздались радостные вопли.
– Капита-а-ан!
Отчаяние в голосе Олафа потрясло Бренда. Неужели он ни на что не годен?!
Торвальду стало не до игр. Он бросился вперед, явно намереваясь отсечь правую руку врага, но Бренд успел вовремя подставить щит и, пританцовывая, отскочил, почти с былым проворством. У него даже хватило времени подготовиться и нанести ответный удар, и на этот раз удача была на его стороне. Острие вонзилось во что-то мягкое. Багровая струя хлынула из глубокой раны в боку Торвальда, не успевшего вовремя заслониться.
Оба измученных противника, задыхаясь, медлили, каждый пытался определить слабости другого. Но Бренд, не дожидаясь, пока Торвальд придет в себя, ринулся вперед, и тяжелый меч обрушился на поднятый щит оскорбленного мужа. Не теряя времени, викинг нанес еще удар, едва не отрубив левую руку Торвальда. Тот, взревев, словно бешеный бык, бросился на Бренда. Но капитан, ловко увернувшись, огрел его по спине.
Торвальд рухнул на землю, застонал и, перевернувшись на спину, уставился в лицо Бренда, который тоже еле держался на ногах.
– Прикончи меня, викинг! – воскликнул он. – И побыстрее!
Он впился в лицо врага полными ненависти глазами, ожидая смертельного удара. Бренд, пошатываясь, медленно поднял меч и посмотрел на человека, которого собирался убить. Воцарилась мертвая тишина. Никто не осмеливался шевельнуться. Одним движением Бренд мог развалить череп Торвальда надвое, но неожиданно остановился, с отвращением отбросил меч и щит и, прихрамывая, зашагал прочь.
Собравшиеся, не веря глазам, в полном молчании глядели ему вслед.
– Он убьет тебя за это, капитан! – умоляюще вскрикнул Олаф. – Не щади его!
Торвальд, по-прежнему лежавший на земле, потряс головой и приподнялся. Арни, подбежав к Бренду, поспешно подхватил его. Тот обернулся, разглядывая настороженное сборище, и отыскал взглядом. Фрейду. Она стояла в стороне, бледная, но с высокомерным видом: губы кривила презрительная гримаса.
Еще раз присмотревшись к молчаливой толпе, Бренд обратился к поверженному врагу:
– Я не привык убивать мужчину, защищающего честь своей женщины.
Только Фрейда поняла истинный смысл его слов и как-то сразу потеряла былую надменность. Поколебавшись, она подбежала к мужу, приподняла его голову и что-то прошептала на ухо.
– Помоги мне, женщина, – прохрипел он, пытаясь встать. Фрейда подхватила его под мышки. Подошли еще несколько поселенцев и соединенными усилиями поставили Торвальда на ноги. Взгляды Фрейды и Бренда встретились. В глазах великанши сверкали гневные искорки… и что-то еще, непонятное. Неужели облегчение?
Бренд сухо, явно издевательски поклонился. Очевидно, рана причиняла ему сильные страдания. Фрейда гордо отвернулась и увела побежденного мужа. Олаф поспешил подойти к капитану.
– Нужно было разделаться с ним, пока была возможность, – упрекнул он.
– Зачем? – пожал плечами Бренд. – Только потому, что его жена – лживая шлюха?
– Ах, значит, вот как? Неплохая сказочка!
– Никаких сказок. Это чистая правда. Несчастный дурачок слепо доверяет жене, – с трудом выдохнул Бренд.
– А я-то думал, – ухмыльнулся Олаф, – то обвинение справедливо, и ты в самом деле переспал с ней.
Гримаса боли исказила лицо Бренда.
– Сейчас помогу, капитан, – вскинулся Олаф и, сочувственно вздыхая, повел раненого к зеленому травянистому холмику у самой ограды.
– Все же, капитан, ты должен был покончить с ним. Торвальд может попытаться убить тебя прежде, чем нам удастся улизнуть…
Но Бренд властно поднял руку.
– Я отказываюсь проливать кровь человека, вставшего за защиту сомнительной чести своей жены.
– Таков обычай викингов, – умоляюще пробормотал Олаф.
– Но не мой.
– Ты викинг и должен подчиняться законам викингов.
– Не совсем, – поправил Бренд. – Моя мать родом из Ирландии.
– Ja, и христианка, – с горечью добавил Олаф. – Думаю, именно от нее ты унаследовал глупую мягкость характера.
– Мягкость? – поднял брови Бренд. – Слишком сильные выражения в устах старого друга, Олаф. Что ты имеешь в виду?
Олаф выпрямился.
– Я хочу сказать, что истинный викинг не задумался бы покончить с врагом.
– Дело не в колебаниях, – устало вздохнул Бренд. – Я поступил так из сострадания. Можешь считать это излишней добротой.
Он неловко заерзал на траве, пытаясь найти более удобное положение.
– Сострадание? Только последний дурак мог пощадить эту деревенщину. Помяни мои слова, он в благодарность ударит тебя ножом в спину. Такие не заслуживают сострадания.
Бренд, снова тяжело вздохнув, с шумом выпустил струю воздуха.
– У него скоро будет ребенок. Нельзя допустить, чтобы дитя росло и воспитывалось под присмотром этой волчицы Фрейды. Малыш нуждается в отцовских наставлениях.
– Вот как! – глубокомысленно кивнул Олаф. – Значит, именно это тебе покоя не дает! Ребенок!
И, не обращая внимания на упорное молчание Бренда, продолжал, приблизив лицо к лицу капитана:
– И не смей отрицать, Бренд Бьорнсон! Мысли о матери терзают тебя, верно?
– Принеси чистых тряпок перевязать рану, Олаф! И не стоит продолжать этот разговор!
– Ну нет, на этот раз ты так легко не отделаешься, Бьорнсон. Дело в твоей матери, не так ли? – раздраженно настаивал Олаф.
– Да, будь ты проклят! Ну а теперь неси повязки. Бок ужасно ноет. – Олаф зашагал прочь.
– Лучше приведи женщину, скрелинга, – окликнул Бренд. – Она знает, как лечить раны.
Он неловко опустился на траву и застонал.
Из окна крохотной лачуги Уинсом наблюдала, как приближается Олаф и, поняв, что тот вот-вот переступит порог, поспешно натянула платье.
– Он идет, – прошипела она. – Тот старик.
– И что? – пожал плечами Зовущий Птиц.
– Сейчас все приготовлю.
– Зачем?
– Пойду помогу Бренду. Он нуждается во мне. Юноша, подняв глаза к небу, отвернулся от крошечного оконца.
– Не подходи близко к этому раненому викингу, сестра моя. От него ничего, кроме бед, не дождешься.
– Вздор, – отмахнулась девушка.
ГЛАВА 9
Бренд, полузакрыв глаза, смотрел, как женщина, еле заметно прихрамывая, поднимается вслед за Олафом по маленькому, поросшему травой холмику. Бренд заметил, как она осторожно ступает на больную ногу, и невольно задался вопросом, уж не собственное ли увечье побудило ее ухаживать за ранеными и больными? Странная мысль! Во всем, должно быть, виноват Олаф, твердивший, что Бренд отпустил Торвальда только из-за ребенка, эта мысль, скорее всего, не пришла бы ему в голову. Они в чем-то одинаковы, он и эта женщина, оба изувечены и уже этим не похожи на других, став почти отверженными.