Пройдя через расступившуюся перед ним цепь, Дерибас, не раздумывая, перешагнул границу Пяты. Под ногами была окаменевшая от засухи серовато-бурая земля, плоские камни, немного похожие на тротуарную плитку, и пучки жухлой, пыльно-белесой травы.
   Внутри что-то оборвалось, но страх тут же исчез. Ничего не случилось. «И не случится, – сказал себе Первый Жрец. – Я – единственный служитель и толкователь Великого Духа. Я нужен Мамбуту, и он будет беречь меня».
   – Пусть все медленно идут вперед! И повторяют за мной молитву! Передайте по кругу! – прокричал, обернувшись, Первый Жрец.
   Тысячи людей передали его приказ из уст в уста. Не дожидаясь, пока команда дойдет до самых дальних, отстоящих на пять километров, Дерибас пошагал дальше, читая нараспев:
   – Слава Истинному Богу! Превысокому Мамбуту! Мы к тебе пришли с поклоном! Попросить частицу силы! Попросить частицу власти! Той, что управляет миром! С лютым ворогом схватиться! Твое имя прославляя!.. Солдаты, послушники и жрецы повторяли его слова и осторожно двигались к центру Пяты, постепенно сужая кольцо. Многие из них верили, что Великий Дух снизойдет к простым смертным, отзовется на их молитвы. Остальные боялись оказаться предателями и умереть мучительной смертью. Сейчас было не важно, кто что думает. Главное – превысить критическую массу молящихся, которая обеспечивает контакт с Истинным Богом. Дерибас чувствовал это спинным мозгом. Один послушник вскрикнул, наступив на Ноготь Мамбуту, взмахнул цветастыми крыльями и стал подниматься в небо. Ослепшая от яркого света, огромная летучая крыса истово била по воздуху полотнищами крыльев. Те партизаны, что шли рядом, отшатнулись в испуге, но тут же восстановили цепь и двинулись дальше, еще громче повторяя слова Первого Жреца. «Это была искупительная жертва, – с удовлетворением отметил Дерибас. – Теперь дело пойдет на лад».
   Какой-то партизан оступился и упал на землю. С испугу он решил, что умирает, и завопил благим матом, сбивая соседей по цепи с торжественного ритма молитвы. Одни замолкли на полуслове, другие и вовсе остановились – неизвестно, что хуже. К продолжавшему орать партизану бросился послушник в маскировочном костюме и с размаху двинул автоматным прикладом между лопаток. Подавившись воплем, солдат упал ничком и больше не шевелился. Послушник произнес очередную фразу молитвы, и люди справа и слева начали вторить ему – сначала тихо, затем все громче.
   По мере приближения к центру Пяты цепь уплотнилась настолько, что люди начали соприкасаться локтями, мешая друг другу.
   . – Постройтесь в два ряда! – оборвав пение, приказал Дерибас и продолжил молитву: – О великий и могучий! Дух, что управляет миром! Покарай скорей неверных! Чужаков сгони с Бочасты!
   Разведывательные спутники вовремя передали картинки в штаб экспедиционного корпуса. Небывалое скопление партизан у Следа Моргенахта. Лейб-коммодор Токанаги, не раздумывая, отдал приказ. Орбитальные истребители взлетели со столичного космодрома и через две минуты вышли на цель.
   Первый Жрец не успел заметить эскадрилью летающих смертей. Орбиталки неслись слишком быстро. Пилотам не нужно целиться – за них все делают по-зитронные мозги. Тысячи молящихся бочайцев были обречены сгореть в гигантском костре.
   – Огонь!
   Убийственный залп лазерных пушек и умных ракет не состоялся. Орбитальные истребители, проносящиеся над Следом, вдруг разом потеряли управление и за-кувыркались к земле. Пилоты не смогли спастись – катапульты не сработали. Боевые машины упали в лес – в паре километров за Пятой Мамбуту. Возник сильный пожар – ветер гнал огонь по сухой траве.
   – Слава Мамбуту! – орали партизаны, паля из автоматов и бросая в воздух шапки и шлемы. – Смерть поганым!
   У Дерибаса ослабли ноги. Он опустился на каменистый грунт, жестом отогнал сунувшегося к нему охранника. «Неужели моя вера так слаба? – с удивлением думал Первый Жрец. – Тогда почему Мамбуту терпит и прощает меня?»
* * *
   Око Мамбуту открылось, и мир преобразился. Для ЧУЖИХ это был ад. Земные недра распахивались под их ногами, поглощая людей и машины, и снова смыкались, так что не оставалось и следа. Каменные глыбы взлетали в воздух и пытались сбить пролетающие орбитальные истребители. Те пробовали уклониться. Камни настойчиво преследовали их, как привязанные, повторяя замысловатые маневры.
   – Они разумны! – вскричал пилот орбиталки «Беркут-115», перед тем, как глыба пробила ему обшивку и смяла защиту на реакторе.
   А камни, в свою очередь, умело избегали умных ракет «воздух-воздух». Только от лазерных лучей они не успевали увернуться. Но слишком много их было, этих покинувших земную твердь глыб – всех не истребить. Единственным попаданием лазерного луча большой камень не уничтожишь – нужно долго держать его в перекрестье прицела, разрезая на куски, каждый из которых затем продолжит преследование боевой машины.
   Все стало разумным и враждебным к любому пришельцу. Булдыганы выкапывались из земли и сами себя швыряли во врага. Почва колебалась под ногами, не давая идти. Трава опутывала ноги. Деревья хлестали ветками по лицу, роняли на врагов толстенные сучья или, не жалея себя, рушились на них целиком. Птицы и звери подстерегали захватчиков и бросались в бой, забыв о вековом страхе перед человеком. И даже самые малые пичуги атаковали, норовя выклевать глаза или хотя бы тюкнуть в нос.
   Обезумевшие от ужаса солдаты палили во все, что шевелится, стремительно расходуя боеприпасы. Но даже мертвые тела животных и растений представляли опасность – как и неживая природа, они не оставляли врагов в покое.
   Вскоре кончились патроны, ракеты, капсулы с зажигательной смесью и батареи бластеров, и солдаты остались с голыми руками против целой планеты. Много ли навоюешь кинжалом или прикладом против кинувшегося на тебя слонопотама и катящегося с горы валуна?

ГЛАВА 22
ПОБЕДОНОСНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

   «Путешественник, жаждущий острых ощущений, должен очень многое знать, если хочет возвратиться домой цел и невредим. Впрочем, риск остается всегда. Ксены – темные лошадки. И у каждой разумной расы своя специфика. Ее надо понять, иначе общение невозможно.
   У ойроцатов нужно следить за лбом. Если морщины собрались у лобового отверстия (их единственного уха) – значит, ваши слова дошли по назначению, и теперь ойроцат мучительно переводит их в свою систему логики. Ракообразным невероятно трудно понять людей, которых они считают безмозглыми, суетливыми обезьянами.
   Если морщин нет, значит, твои слова ойроцат пропустил «мимо лба», и надо терпеливо повторить их снова. Торопыги на Цан-Ойроцате и его колониях долго не живут. Если ойроцат посчитает, что ты ведешь себя оскорбительно, наказание будет незамедлительным и суровым. Это жестокая и очень эгоистичная раса, привыкшая повелевать. Она до сих пор не смирилась и никогда не смирится с гегемонией хомо сапиенс. И потому каждый человек для ойроцатов прежде всего враг, а уже потом торговый партнер или турист – источник прибыли, которого надо выдаивать как корову…»
Документ 22 (из Путевого дневника)
   За исключением Сияющего-В-Кущах, планета была очищена от ЧУЖИХ. Но когда уже казалось, что с экспедиционным корпусом вот-вот будет покончено, случилось весьма неприятное чудо: Мамбуту вздумал передохнуть или отвлекся на какое-то другое дело. Катящаяся по Бочасте волна жутких превращений всего живого и неживого затухла в десяти километрах от столицы. Неисповедимы пути господни…
   А Турау Яксер решил, что Великий Дух просто-напросто испугался Маленького Доктора: ведь в распоряжении карантинных войск была дюжина контейнеров с вырожденным пространством. Лейб-коммодор Тока-наги был готов сбросить их на обезумевшую бочайскую землю по периметру космодрома. О потерях среди мирного населения он старался не думать. Обошлось…
   Никто не считал потери Карантина. Лейб-коммодор думал только об одном: как спасти уцелевших, и эвакуация с Бочасты до поры до времени шла просто образцово. Паникеров наравне с мародерами расстреливали на месте. Со столичного космодрома каждые десять минут взлетал очередной гиперпрыгун. Челноки беспрестанно сновали на орбиту и обратно – над планетой висел конфискованный по приказу Токанаги пассажирский трансгал, и его набивали беженцами под завязку.
   Первыми с Бочасты вывезли семьи дипломатов и других чиновников Лиги Миров. Вместе с ними пришлось отправить императорскую фамилию и верхушку бочайской аристократии – лейб-коммодор побоялся вселенского скандала и обвинения в геноциде. Затем началась эвакуация штабников и тыловиков. Как всегда, до солдат дело дойдет в последнюю очередь. И они зароптали. Обещание Таконаги, что он сядет в челнок после всех, было слабым утешением.
   Оборона столицы была поручена уцелевшим батальонам двух карантинных бригад – Третьей Страториан-ской и Шестой Ойроцатской. Это были самые боеспособные полностью и почти не пострадавшие в боях части. Правда, обороняться пока было не от кого. Армия Истинного Бога оставалась в джунглях и все еще зализывала раны. От Сияющего ее отделяет тысяча километров – две недели пути. На огромной степной равнине сейчас не осталось вооруженных людей. Опасность исходила лишь от сотни городских партизан, ну и от самого Мамбуту, который в любую минуту мог передумать и в мгновение ока додавить ненавистных оккупантов.
   В Третьей Страторианской бригаде служили земные колонисты. Командовал ее батальоном лейб-вторанг Крюгер. Он оборудовал блокпосты на въезде в город и выставил пикеты вокруг правительственного и посольского кварталов. Батальон был разделен на полсотни огневых групп, которые могли только переговариваться по радио. В них-то и началось брожение.
   – Сами подыхайте, если приспичило! – ворчали ка-рантинщики. – Привели нас в засаду!
   Солдаты не хотели умирать за Лигу и были готовы силой вырваться с проклятой планеты. Не хватало только вожака, который бы повел их за собой. Офицеры и сержанты не пытались навести порядок – кому охота получить луч в спину? Надеялись, что буча утихнет сама собой.
   А Крюгер на всякий случай держал тяжелую технику у себя под рукой. Он был опытным воякой и не первый раз попадал в переплет. Захватить же с боем броневые глайдеры так никто и не решился.
   Ойроцаты, считавшие себя элитой Карантина, прикрывали космодром. Для мятежа у них было все необходимое: и давние обиды, и признанный вождь. «Раков » повел в бой их собственный командир – лейб-перанг Нидер-Цатый.
   – Обезьяны нарочно заманили нас сюда! – щелкая клешнями, кричал с башни штурмового танка лейб-перанг. – Они давно мечтали уничтожить цвет нашей расы! Не выйдет! Мы отомстим за предательство! Ойроцаты непобедимы!
   Ойроцатский батальон ударил по охране космодрома одновременно с трех направлений. На его пути встали бойцы спецподразделений и комендантской роты. Токанага предупредил их о возможных беспорядках, но никто не ожидал, что вспыхнет настоящая война.
   Две сотни отличных солдат встретили удар грудью. Но титанитовой броне и силовым щитам штурмовых танков не страшен огонь из легкого оружия. Башенные десинторы смели стрелков. От ослепительных вспышек не спасали защитные фильтры боевых шлемов. Счетчики радиации зашкаливало. Лейб-коммодор Токанага вызвал подмогу.
   Главный очаг сопротивления был в здании космопорта и диспетчерской башне, где стояли лазерные орудия. Мятежники шквальным огнем сметали их одно за другим. Смертельно боясь остаться на ненавистной Бочасте, они утратили страх смерти – с криками «банзай!» пехота ойроцатов шла в полный рост на лучеметы.
   Штурмовые танки двигались вперед как по маслу, пока их не атаковало уцелевшее звено орбитальных истребителей. Умные ракеты и лазерные пушки – против десинторов и точно таких же лазерных пушек. Горящие обломки орбиталок сыпались на летное поле космодрома. Катящиеся по нему танки пылали и лопались, будто перекаленные яйца, когда в башнях взрывался боезапас. Лейб-перанг Нидер-Цатый заживо сгорел вместе со своим экипажем.
   Обе стороны потеряли половину личного состава, но атака продолжалась. В основание диспетчерской башни, с которой продолжал огрызаться лазер, ударил снаряд с вырожденным пространством. Титанитовые колонны были порваны, как бумага. Башня покосилась и с душераздирающим треском обрушилась на бетонные плиты.
   Из окон здания космопорта, которое было взято штурмом, вырывались языки пламени. Живых внутри не осталось. Черное облако затянуло раскаленное небо, и побагровевший солнечный шар окрашивал космодром в цвета Чистилища. Великий Дух Мамбуту потирал руки – давно ему не было так весело.
   Яростная схватка продолжалась целых полчаса. Когда прибыла подмога, почти все солдаты уже полегли. Ворвавшись на космодром, страторианцы спалили уцелевшие танки ойроцатов. Два десятка выживших в пекле «раков» сдались в плен и тут же были расстреляны.
   Карантинщики обнаружили, что им не покинуть Бочасту: все летательные аппараты сгорели. Отчаянные тахиограммы посыпались на трансгал, готовящийся начать гиперпереход, и в штаб Карантина – на Алама-гордо. Капитан трансгала не стал показываться на экране и ограничился сообщением из пяти слов: «Корабль перегружен. Мне очень жаль». Он соврал: места бы хватило всем. И на трансгале оставались спасательные шлюпки, которые можно использовать вместо челноков, но капитан не хотел рисковать.
   Командующий карантинными войсками лейб-адмирал Хорьх-Цатый упорно молчал. Его штаб-квартира ни разу не вышла на связь. На призывы обреченных ответил старик Киндергласс.
   – Мы о вас не забыли, – вещал он с экрана тахи-онного передатчика. – На Бочасту полным ходом идет десантная баржа на гипербуксире. Ее сопровождает корвет. Держитесь. Помощь близка.
   Токанага выгнал из посольского центра связи своих офицеров и спросил лейб-адмирала Киндергласса:
   – Когда придет баржа?
   – Через три дня, – с легкой грустью в голосе ответил Киндергласс.
   Лицо лейб-коммодора посерело.
   – Зато я могу тебя обрадовать, – со странной веселостью продолжал лейб-адмирал. Он привычно вертел в руках драгоценный глобус Бочасты. – Только что состоялась экстренная коллегия Здравдепа. Снят с должности Хорьх-Цатый – директор наконец-то вспомнил о моих докладных. Решить бочайскую проблему доверено разведке и спецподразделениям. Отныне руководить операцией буду я; Мне предоставлены все необходимые полномочия.
   – И вся полнота ответственности, – буркнул Токанага, успевший оправиться от страшного известия. – Я безмерно счастлив, что ценой нашей жизни тебе удалось прищучить «раков», – впервые в жизни он съязвил, разговаривая с адмиралом. Приговоренный к смерти может позволить себе такую роскошь.
   – Если мы не успеем, я позабочусь о твоей семье, – произнес Киндергласс и выключил связь.
   Победа была полной. Но только здесь, на Бочасте, а ненавистная и желанная Галактика по-прежнему оставалась недостижимой. Первый Жрец не испытывал радости – все шло по плану. Медленней, чем хотелось бы, но Мамбуту некуда спешить. Значит, не пристало торопить события и его верным слугам.
   Пришел Доверенный Секретарь и Хранитель Ключа, принес благую весть: враги передрались на космодроме. Карантинщики убивают друг друга – что может быть приятней для ушей?
   Турау Яксер по-прежнему был полезен Дерибасу. Он опутал Бочасту паутиной и, дергая за эти ниточки, может заставить кукол двигать руками-ногами и открывать рот. Потому исходящая от Яксера опасность растет с каждым днем. Рано или поздно она перевесит приносимую им пользу, и тогда надо будет убрать Секретаря, сделав вид, что он пал от рук врага.
   – Кто-нибудь остался в городе? – спросил Первый Жрец, внимательно приглядываясь к Яксеру.
   Начальник разведки ответил на его взгляд приветливой улыбкой.
   – Батальон страторианцев, командир бригады и Токанага со своим штабом. Они ушли с космодрома и заняли круговую оборону в правительственном квартале.
   – Так много уцелело?
   – Истинный Бог дал им отсрочку.
   – А зоркие глаза и длинные уши?
   – Все шпионы здесь. Никто не сбежал.
   – Хм. – Дерибас нахмурился: странная новость. – Значит, жду-ут… – протянул он. – Чего? Кого?
   – Когда вернется археолог.
   – Но ведь он не вернется, – тусклым голосом произнес Первый Жрец и вдруг осознал, что ничуть в этом не уверен.
   Яксер только пожал плечами, но, увидев, как перекосилось лицо Дерибаса, сказал:
   – Мертвые не возвращаются.
   И опять Первый Жрец остался недоволен.
   «Что за мука с ним разговаривать!» – подумал начальник разведки и добавил:
   – Конечно, если этого не захочет Мамбуту.
   «Торопит, – подумал Дерибас. – И правильно делает. Надо поспешить. У Мамбуту бывают странные капризы… А чего же я тяну? Зачем мне нужен этот мешок с костями? Порой мне начинает казаться, что я лучше Великого Духа знаю, что нужно для его блага. – Подумал и испугался. Самое время было помолиться. – Прости меня, о Великий Боже, за мое святотатство…»
   В глубине души Первый Жрец прекрасно знал, зачем маринует черного археолога. Только Платон Рас Ольник мог добыть ему Сердце Мамбуту – то, что бросит к его ногам всю галактику.

ГЛАВА 23
КОНФИСКАЦИЯ

   «Ниндзя-в самурайской Японии (Старая Земля, Средние века) воинский клан, отрицавший кодекс Ву-сидо, то есть бой по правилам. В терминологии „золотого века“ – человек, владеющий приемами боевых искусств ниндзя. В настоящее время – тот, кто умеет незаметно перемещаться и убивать своим телом, не используя современного оружия».
Документ 23 (статья из Большой Галактической Энциклопедии)
   Мир обезумел, но Кнутсен уцелел. Он еще не знал, что он и Платон Рассольников больше не ЧУЖИЕ для Следа. Коснувшись артефактов, любой смертный навсегда становится своим – отмеченным Мамбуту.
   Серый Лис больше не получал докладов от стаи кибермух. Его помощницы были истреблены все до единой. Он зарылся в землю, благо маскироваться умел превосходно – даже лучшим бочайским следопытам отыскать не под силу. Зарылся и стал ждать. И вот однажды проснулся тахионный передатчик. Это был Киндергласс. Он сказал усталым голосом:
   – Чудо свершилось. – Лицо его было, как обычно, непроницаемо. Сторонний наблюдатель ни за что не смог бы понять, замечательное это чудо или ужасное. – Теперь ты – моя главная надежда.
   – Мои акции растут в цене? – усмехнулся спецагент.
   – У тебя есть шанс стать спасителем галактики. Со всеми вытекающими…
   – Спасители долго не живут. Уж лучше я останусь скромным тружеником.
   – Давай к делу, – Старик нахмурился. – Обрисуй ситуацию.
   – Первый Жрец спешно воссоздает Армию Истинного Бога. Через неделю он сможет занять столицу и провозгласить себя Духовным Владыкой. Его поддерживает весь народ, так что проблем с легитимностью нет. Он вправе потребовать у Лиги официального признания. Самое главное: у него в руках целая куча «игрушек» Моргенахта. Он захватил всю добычу археологической экспедиции Рассольникова.
   – Так-так…– Киндергласс почесал голый желтоватый подбородок. – Вот и ясна твоя задача. – В сощуренных глазах его зажглись ледяные огоньки. – Ты заберешь и доставишь мне «игрушки». Корвет и глиссеры через три дня будут ждать тебя на орбите. Если надо, я пожертвую всеми, чтобы вытащить тебя и ГРУЗ. Ты меня понял?
   – Так точно.
   – Удачи тебе, сынок, – буркнул лейб-адмирал и прервал связь.
 
   Платон сидел на куче соломы и яростно скреб голову. Ему казалось, что давно не мытая шевелюра полна мелких насекомых. Он старался не думать, каких именно. У археолога отобрали все вещи? остался только мик-рочип в башке, полевой комбинезон да ботинки. Много с этим имуществом не навоюешь. Конечно, ударом каблука теоретически можно пробить голову охраннику, захватить оружие и тогда… Есть еще шнурки, которыми следует быстро и качественно душить врагов. Только сначала надо добраться до их горла… Поджечь солому, устроив в камере пожар, и в возникшей сумятице рвануть на выход? Но тусклая и чадная керосиновая лампа висит под самым потолком, а стены гладко обтесаны – не достанешь. Словом, мечтать не вредно.
   Загремели ключи в замках, и тяжеленная каменная дверь медленно, с тугим скрипом начала открываться. «Неужто все? – пронеслась испуганная мысль. – Выведут к ближайшей стенке, шлепнут и кинут в общую могилу. Или решили использовать по прямому назначению? Закуют в цепи и заставят копать След. Пока не сдохну. И никому нет дела до пропавшего на Бочасте гробокопателя. Тем более что идет война и гибнут тыщи сапиенсов…»
   В дверном проеме показался автомат, а затем и его обладатель – уже знакомый археологу охранник с черной повязкой на глазу. Он не собирался заходить внутрь – к чему лишний риск?
   – А-ну выходь! – приказал бочаец Рассольникову.
   Платон не спешил подниматься на ноги. Он начал расшнуровывать ботинок. Самое время претворить замыслы в жизнь. Другого случая не представится.
   – Живей! – рыкнул охранник, решив, что пленник обувается. – Начальство ждать не любит.
   Из коридора донеслись два мужских голоса. Значит, за ним пришли несколько партизан. Поняв, что проиграл, Рассольников встал и, подволакивая ногу с незавязанным ботинком, двинулся на выход.
   – Да скорей ты, кляча! – прошипел бочаец.
   Охранник отступил в коридор. Шагнув через порог, археолог увидел, что партизан в коридоре трое, и все они наставили на него, безоружного кладоискателя, не подвластные времени и пространству «Калашниковы».
   – Вперед! Быстро! – прокаркал одноглазый бочаец, и процессия двинулась по мрачному, пыльному коридору.
   Задний охранник вдруг схватился за грудь и кулем свалился на пол. Автомат его не успел грохнуться о каменные плиты – мелькнула серая тень, подхватив оружие в сантиметре от пола. Рассольников ничего не заметил, плетясь под конвоем.
   Тот бочаец, что шел сразу за пленником, автоматным стволом подталкивая его в спину, услышал странный звук и обернулся. Спустя миг он тоже улегся на полу – мордой в крысиный помет. На сей раз археолог почуял движение позади. И пока он оборачивался, было покончено с идущим впереди бочайцем, который только-только начал поднимать свой АКМ.
   Увидев труп охранника, Рассольников замер. Его глазами сейчас смотрел микрочип, но Платон сумел уловить лишь мелькнувшую тень. А затем эта тень застыла рядом с Рассольниковым и превратилась в ладно скроенного человека в хамелеоновом костюме. Лицо было покрыто толстым слоем ваксы.
   – Где «игрушки»? – спросил он на космолингве. Платон молчал, и тип тряхнул археолога за плечо. – Говори скорей! У нас мало времени.
   – Ты кто такой? – хрипло спросил Рассольников. – На кого работаешь, ниндзя?
   – На Лигу.
   – Вот и иди на хрен, – беззлобно сказал Платон и, прислонившись к стене, закрыл глаза. Его охватила необоримая слабость. С первых часов плена вместе с водой ему давали какую-то гадость, а пить хотелось постоянно.
   – Я спас тебе жизнь! – прошипел тип. – Неблагодарная скотина!
   – А я тебя просил?
   Не ждал археолог от своего спасителя добра. Шило – на мыло. И потому Рассольников собирался с силами, готовясь к решающему броску. Надо попытаться удрать. Для этого нужно хотя бы на пару минут вывести ниндзю из строя. А кроме фактора внезапности, у Платона за душой ничего.
   – Не балуй, – раскусив его, буркнул тип. – Мы уйдем отсюда вместе или не выберется никто. Если сам не пойдешь, я тебя понесу, – добавил он, и Платон поверил ему.
   Рассольников предпочитал спасаться на своих ногах. И он сообщил:
   – Артефакты – у самого главного. Все зовут его Первым Жрецом.
   – Тогда пошли в гости. Только тихо. Штабной кабинет располагался недалеко, но этажом выше. Наверняка имелись потайные ходы, которые Дерибас использовал для посещения своих застенков. Однако Платон с ниндзя их не знали. Пришлось шагать до лестницы, на которой полно охраны.
   Они двинулись по коридору. Ниндзя то беззвучно уносился вперед, то возвращался к Платону. Однажды он принес археологу флягу с водой и большой пистолет. Рассольников и не слышал, как спаситель разделался с очередным охранником.
   – Лучше, чем автомат. Втрое легче, а патронов столько же, – шепнул ниндзя на ухо Платону.
   Вырубленная в скале лестница была крепким орешком. Брать ее штурмом глупо. По охраннику на каждой площадке, да еще по два в начале каждого коридора. Вряд ли удастся беззвучно снять всех часовых, а на шум боя сбежится целая манипула.
   – Я буду конвоир, а ты – арестант, – снова шепнул археологу спаситель.
   – Я должен огрызаться или причитать? – осведомился Платон.
   Ниндзя скорчил рожу.
   – Живей! Вперед! – покрикивал спаситель, тыча археологу в спину дулом «Калашникова».
   На его лице была вакса, так что издали, да еще при никудышном освещении он мог сойти за негра, несмотря на европейские черты лица. Но главное: у Кнутсена был ПРАВИЛЬНЫЙ акцент. Прежде чем погибнуть, кибермухи записали достаточно бочайских разговоров, и микрочип обучил спецагента сотне дежурных фраз.
   Они миновали пост на лестничной площадке. Серый Лис умело отворачивал лицо, и охранники ничего не заподозрили. Гораздо сложнее было пройти пост на верхнем этаже – там находится личная охрана Первого Жреца. Она подчиняется лично ему, и у нее были свои собственные правила. Однако ниндзя прошел – отправил всех четверых на свидание с Мамбуту. И снова Платон почти ничего не разглядел – слишком быстр был этот чертов ниндзя. Вполне возможно, что он сумеет вытащить отсюда археолога. А что потом?..