В результате дорога в Санкт-Петербург заняла два с половиной часа. Чокнуться можно. Правда, Платон зря время не терял. Поставив «шевроле» на автопилот, он с экрана прочитал кучу археологических новостей – раньше просто руки не доходили. И наряду со всякой чепухой и рутиной узнал, что Петров-Кобылкин на планете Балалай раскопал некрополь головоногих аборигенов, вымерших миллион лет назад. И что старый друг-соперник Хуан Чупакабрас привез с Ксимелиты «венец безбрачия» – древний талисман, отгоняющий назойливых ухажеров или брошенных тобой подружек, которые жаждут поволочь тебя к алтарю. Жизнь идет своим чередом…
   Санкт-Петербург был привычно залит мутными водами Финского залива. Туристам нравится приезжать в наводнение. Нудно моросил бесконечный дождь, и редкие прохожие мучались под неудобными черными зонтами, у которых то и дело ломаются ненадежные спицы. Клеенчатые плащи вызывали уважение к стоицизму их носителей. Город исправно нес бремя «золотого века». Население Питера попряталось по домам, а толпы туристов наводнили многочисленные злачные места «Северной Венеции» – она же «Пальмира». Рестораны, бары, кафе, клубы, казино, дискотеки и Дома пионеров гудели как пчелиные ульи, звенели емкостями для пития, пели ра,зом на десять тысяч голосов. Казалось, здания качаются от клокочущих внутри страстей.
   Разбрызгивая лужи со знаменитыми бензиновыми разводами, Рассольников подкатил к парадному входу в «Харбин». Одет он был в свой традиционный парадно-выходной костюм и потому надеялся, что из дверей выскочит швейцар с большущим зонтом и препроводит его внутрь. Напрасные мечты – это вам не Париж. Пришлось выпрыгнуть из «шевроле» и рвануть в резные дубовые двери, слегка подмочив соломенную шляпу и плечи белоснежного пиджака.
   Это был очень дорогой, уютный ресторан, строго выдержанный в стиле «Харбин, тридцатые». В зале висели роскошные занавеси и гардины. На круглых столах – длинные скатерти с кистями и лампы с шелковыми абажурами, которые были расписаны пучеглазыми драконами. Вместо люстр под потолком висели десятки китайских фонариков.
   Посетители здесь были самые разные и казались выходцами из множества эпох. Усыпанные фальшивыми брильянтами дамы в вечерних платьях с огромными декольте соседствовали с накрашенными девушками в миниюбках и «пролетарками» в кожаных куртках и красных платках. Мужчины в черных фраках и белоснежных манишках не могли перещеголять франтов в бархатных пиджаках и брюках клеш. С ними соперничали набриолиненные молодчики во френчах английского сукна, широченных галифе и надраенных хромовых сапогах. Внешность и костюмы здешней публики принадлежали невероятно разнообразному «золотому веку» – веку стремительно меняющейся моды.
   За столиком на двоих восседал пожилой журченя. Длинный белый френч с дюжиной золотых пуговиц и белоснежная скатерть скрывали его нижние псевдоподии, так что верхняя половина туловища, благодаря атласным перчаткам, надетым на видоизмененные плавники, весьма напоминала человека – чревоугодника и весельчака.
   Жители планеты Ромай отличаются говорливостью, умением легко заводить знакомства, но при этом они обладают весьма странным чувством юмора, поразительно назойливы и порой вульгарны. Уже лет сто, если не больше они считаются лучшими посредниками Млечного Пути.
   Господин посредник радостно подпрыгнул на плетеном стуле и захлопал в ладоши.
   – Здравствуйте, господин Рас Соль Ников, – он разделил фамилию археолога на три части. – А меня, пожалуйста, зовите Вакхулем. На Земле у меня такое имя. – Ткнул перчаткой в светящийся бейджик на груди. Тот больше напоминал Орден за заслуги, который Лига Миров вручает своим функционерам при выходе на заслуженный отдых.
   Платон скептически посмотрел на него сверху вниз и осторожно уселся на стул, стоящий с другой стороны стола. Он слышал, что журчени любят подшутить, подпилив ножки твоему стулу. А может, это всего лишь легенда. Во всяком случае, данный стул держал.
   – Прошу разделить со мной нескромный ужин,-приветливо улыбнулся журченя,
   – С великим удовольствием, – ответил ему тем же Рассольников.
   – Хотите свежий анекдот? – спросил Вакхуль и затараторил, не дожидаясь ответа: – Летят на корабле пузанчик, землянин и журченя. Вдруг перед ними акулоид…
   – Это расовый анекдот? – перебил археолог.
   Лицо толстяка приобрело задумчивое выражение. Он шумно поскреб конечностью чешуйчатый подбородок, а затем лик его просветлел.
   – Нет, это застольный анекдот, – нашелся журченя и, подняв левую «руку», щелкнул пальцем.
   Стилизованный под гарсона андроид в белой курточке и черных брюках, с услужливым лицом и прилизанными волосами тотчас явился на зов.
   – Чего изволите?
   В руках у Платона само собой возникло меню в роскошном сафьяновом переплете. Его можно было и не открывать, чтобы убедиться, насколько астрономичны цифры. Что археолог и сделал.
   – Голубчик, принесите, пожалуйста, бутылку «Золотой текилы», – голосом русского барина произнес Рассольников. – Не забудьте ее подогреть по всем правилам и захватите настоящую крупную соль.
   Гарсон кивнул и се словами: «Будет исполнено»,-унесся на кухню.
   – Соль, насколько я разбираюсь в земной кухне, стоит на столе, – удивился Вакхуль.
   – Мне нужна другая – каменная, – терпеливо объяснил Платон. – Соль бывает разная.
   – Как интересно, – поскреб «рука» об «руку» журченя. – Век живи – век журчи, – ухмыльнулся он.
   «Еще один знаток земного фольклора, – мысленно простонал археолог; – Мода теперь такая или мне просто везет?»
   – Может быть, пока суд да дело, перейдем к сути? —осведомился Платон.
   – На сухое горлышко?! – ужаснулся Вакхуль. – Мне говорили, на Земле так дела не делаются.
   – Земля большая, людей много, – пробормотал Рассольников. – У каждого свои правила.
   – Поразительно! – всплеснул конечностями посредник. – Какая немыслимая расточительность! – Похоже, он был поражен в самое сердце. Впрочем, у журче-ней их два – наверху и внизу туловища. – Я все больше влюбляюсь в вашу цивилизацию.
   – Вы что-то хотели мне предложить, – археолог снова попытался направить разговор в нужное русло.
   И вдруг почуял: в зале что-то изменилось. Все разговоры стихли, а лица повернулись в одну сторону. Платон крутанул головой и обнаружил в дверях трех офицеров Карантина. «На Тиутальбе чуть не убили и теперь покоя не дают!» – со злостью подумал он.
   Карантинщики в форменных белых с красными полосами комбинезонах кого-то высматривали. Краем глаза Рассольников заметил, как ежится и втягивает голову в плечи Вакхуль.
   – Вы журченя, а не пузанчик. Они вас не тронут, – постарался успокоить собеседника Платон.
   – Лиха беда начальство, – ответил посредник очередной земной поговоркой, опять все переврав. – Пузанчики кончились – самое время приняться за кого-нибудь еще.
   «Например, зажурченей», – подумал Рассольников.
   Офицеры подозвали официанта и стали что-то выспрашивать. Платон ни слова не мог разобрать. Официант непрерывно кланялся, как самый настоящий китаец, а к карантинщикам уже спешил столь же андроид-ный метрдотель. По дороге он уговаривал посетителей не обращать внимания и не портить себе вечер.
   Офицеры обступили его. Метрдотель что-то объяснял, размахивая членистыми руками, пока случайно не задел одного из них по носу. Карантинщик обиделся и толкнул андроида в грудь. Метрдотель покачнулся, но устоял и тоже начал кланяться, принося извинения. Офицерам, судя по всему, хотелось разобрать его по винтику, но мешала глазеющая на них разноплеменная публика.
* * *
   Археологу принесли текилу, приготовленную ПО ПРАВИЛАМ. Откушав первую рюмку, Рассольников постарался наплевать на Карантин, расслабиться и получить удовольствие. Вряд ли в ближайшие годы ему будут по карману подобные рестораны. Потому за ней сразу последовала и вторая рюмка – после первой, как известно, не закусывают. А вот журчене было не до напитков. Он БОЯЛСЯ каждой клеточкой своего несуразного тела, весь без остатка отдаваясь этому занятию. Тем временем на столе стали появляться разнообразные блюда, начиная от телячьего ростбифа и кончая блинами с черной икрой. Платон вдумчиво закусывал, смакуя свежесть, натуральность и изысканность каждого продукта. Увы, не все было так хорошо. Да, продукты, несомненно, свежи и абсолютно натуральны, но сделаны порой грубовато, даже топорно – без должной деликатности и высокого поварского вкуса. Время шло, а карантинщики по-прежнему толклись в зале, поводя из стороны в сторону небольшими черными станйнерами. И тут нервы у кого-то из инопланетян не выдержали. Тип в черном с белыми крыльями балахоне резко вскочил из-за стола, который он делил с двумя цукахарскими паломниками. Масса у него была немалая, и толчок оказался столь силен, что массивный стол опрокинулся. Бутылки, тарелки и салатницы посыпались на пол. Паломники качнулись, тщетно хватаясь за воздух, и попадали вместе со стульями в остатки обильной трапезы.
   Инопланетянин в паническом ужасе ринулся к узкому окну, сметая на своем пути кибер официантов и посетителей. Его сопровождали крики и брань. На обширную мадам опрокинули серебряную супницу, и на несколько мгновений все звуки в зале перекрыл женский визг. Карантинщики, разинув от удивления рты, следили за прорывом психанувшего туриста.
   Он пробил себе дорогу и кинулся в окошко, будто цирковая касатка – в обруч. Здоровенное его тело ударилось в окно. Небьющаяся стеклолитовая пластина вместе с рамой вылетела на улицу. Инопланетянин был слишком велик и застрял в проломе: голова и грудь его свешивались наружу, а короткие, но мощные ластоноги ворочались в ресторане. Существо взревывало как десяток буксирных сирен, било ластами по воздуху, будто пытаясь плыть, и подняло в зале нешуточный ветер. Не помогло. Беглеца заклинило намертво.
   Посетители ресторана и карантинщики оценили комичность ситуации. В конце концов, люди и нелюди пришли сюда отдохнуть и повеселиться. В разных концах зала родился смех. Вскоре он заразил всех. Потом раздались робкие хлопки в ладоши – и вот уже гремели аплодисменты.
   Когда коллективными усилиями беглеца вынули из пролома, его разорванный в клочья балахон упал к ногам. У туриста оказалось гладкое, покрытое блестящим мехом туловище. Это был чичипат – похожее на земного тюленя существо. Водоплавающая разумная раса, не играющая особой роли в Лиге Миров. Вернее, то был не «он», а «она». Жалобно стеная, самка чичипатского происхождения стыдливо прикрывалась ласторуками, хотя в ее анатомии вряд ли кто-нибудь смыслил.
   А проблема была вот в чем: утром прямо с дежурства исчез один из офицеров Карантина. След привел соратников в ресторан «Харбин», но тут об офицере никто ничего не знал. И только после инцидента с чи-чипатой, когда обслуга перетряхнула ресторан от чердака до винного погреба, шеф-повар обнаружил упившегося карантинщика в подсобке. Даже не подумав извиниться, довольные офицеры подхватили своего товарища под руки и убрались восвояси.
   Ресторанный зал недолго приходил в себя от страха и истерики. Приняв по рюмке-другой, посетители забыли об инциденте. Смех, разговоры, долгие кавказские тосты и заранее отрепетированные спичи сплетались в хор, на который вскоре наложилось бренчанье балалаек и пиликанье скрипок. На сцену выполз камерный оркестрик, который стал наигрывать что-то старинное – негромкое и успокаивающее.
   – Не буду водить вас за хвост. Сразу поставлю строчки над ик, – вполголоса заговорил посредник – настроение у журчени переменилось: он стал серьезен. – Если вы согласитесь на наши условия, я заработаю миллион.
   – Неплохой куш. А что если я потребую увеличить сумму контракта? – подмигнув, осведомился Платон. Он по-прежнему играл вслепую, не имея понятия, о чем идет речь. Но именно при такой игре можно удесятерить выигрыш. Или просадить последний рупь.
   – Все будет зависеть от ваших аппетитов, – невесело улыбнулся в ответ журченя. – Не забывайте: вы – не единственный черный археолог.
   – Но самый удачливый, – вставил Рассольников и занялся нежнейшей осетриной, которую на огромном блюде только что притащили два дюжих кибер официанта.
   – Удача не может быть вечной. Фортуна всегда готова повернуться к нам адом, – продолжал «блистать» эрудицией Вакхуль. – Надеюсь, вы не думаете нас обхитрить. – Он угрожающе оскалил зубы, став похожим на хищную рыбу. – Получив круглую сумму, наймете кого-нибудь из гробокопателей помоложе и подешевле. Чтобы самому не рисковать и при этом не остаться в накладе. А?.. Условия сделки требуют личного участия в операции.
   – Я хочу двадцать миллионов, включая аванс, – почесав в затылке, объявил Платон. – И вы немедленно знакомите меня с текстом договора. Или я ухожу. – Он шумно двинул стул, толкнув коленями ножки стола. Стол качнулся, напитки плеснули в бокалах.
   Журченя вынул из ажурной салфетницы бело-голубую клетчатую бумажную салфетку и, что-то быстро начеркав на ней серебристой авторучкой, пододвинул археологу. Тот прочитал: «Исполнитель обязуется в стодневный срок добыть на планете Бочаста-Роки-Шиа системы 113 Геркулеса следующие артефакты из Следа Моргенахта: кусочек пластика, напоминающий по форме ноготь взрослого человека; прозрачный кубик, способный менять число граней; причудливо изогнутую линзу, в которую не стоит глядеть; бездонную воронку с металлическим зевом; перламутровую рогатку с шариком на конце рукояти и пузырь с тягучей жидкостью, похожей на клей…»
   Текст тотчас пропал. «При разглашении условий договора или любой утечке информации о поисках и добытой находке сделка считается расторгнутой»,-гласила надпись на второй салфетке. Вакхуль придвигал их археологу одну за другой.
   «Значит, у меня отберут аванс, в счет неустойки опишут имущество, а самого посадят в долговую тюрьму,-со злостью думал Рассольников, барабаня пальцами по краю стола. – Так дело не пойдет…» – Он принял решение.
   – Я не буду работать на вашего заказчика.
   Платон встал из-за стола и направился было к выходу из зала, но Вакхуль вскочил и вцепился ему клешней в рукав. Клешни под перчатками у журчени скрывались острые – колючую проволоку резать можно.
   – Останьтесь! Я вас умоляю! – вскричал посредник.
   Теперь его нижние конечности были хорошо видны. Студенистые щупальца, как у земной медузы, но ядовито-зеленого цвета. Сидящие за соседними столиками люди и инопланетяне начали глазеть, а это никуда не годилось.
   – Вы мне надоели, – с искренним отвращение процедил археолог, с трудом освободив рукав. – У меня много работы. Ищите другого осла…
   – Присядьте! Пожалуйста, присядьте, – журченя так и приплясывал на месте. – Мы все поправим. Только объясните, что вам не нравится.
   – Ну, ладно, – буркнул Платон. Меньше всего ему хотелось, чтобы Вакхуль вообразил, будто он ломается, набивая себе цену. Археолог действительно ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ. Но уж больно сумма велика…
   Рассольников сел на место, наполнил граненый стакан успевшей остыть текилой и, грубо нарушив церемонию выпивки, опрокинул в глотку, словно это была какая-нибудь «Столичная». Любой на его месте задохнулся или хотя бы подавился. А Платону – хоть бы что. И был он по-прежнему трезв как стеклышко – градусы его сейчас не брали.
   Журченя терпеливо ждал, когда человек угомонится. Залпом выпив второй стакан, археолог прикончил бутылку и сделал гарсону знак, чтоб несли следующую. Наконец жаркая волна зародилась в желудке и пошла наверх, грозя затопить голову и разжижить мозги. Но для разговора с посредником Платону не нужна была слишком ясная голова.
   – Меня не устраивают ваши условия. Утечка может произойти в любом звене цепи. Я не собираюсь отвечать за всех. Это первое. И второе. Если утечка произойдет, я – труп. Уверен: за «последом» Моргенахта буду охотиться не я один. Карантин наверняка послал на Боча-сту своих людей. Так что я-то как раз буду держать язык за зубами. Зато двадцать миллионов кажутся мне теперь не такой уж большой суммой. Не продешевил ли я?..
   Вопрос был риторический. Посредник молчал.
   – Также у меня есть требование, – продолжал Рассольников. – Я ничего не стану подписывать, пока не узнаю, кто истинный заказчик.
   Вакхуля распирали слова, но он прикусил раздвоенный язык. И покраснел, как вареный рак. Молчал минуты две. В это время Платон с удовольствием поедал тушеного кролика. Наконец журченя заставил себя разжать губы и с трудом выдавил:
   – Меня наняли пузанчики. Те, что живут вне Земли. – И выжидающе посмотрел на Платона, заранее уверенный, что тот придет в ярость.
   В последний раз Платон видел пузанчика в Лхасе – во время охоты, устроенной Карантином. Этих странных существ трудно с кем-либо спутать: невысокие розовые бочонки на сорока пружинистых тонких ножках (на самом деле, ресничках). Из крышек «бочонков» на стебельках растут глаза и другие ощущала, а сбоку торчит хобот – их единственная руконога.
   Пузанчики были сказочно богаты и на Старой Земле норовили скупить все подряд: живописные полотна, землеройные машины, коллекции модной одежды, заводы по переработке мусора, дворцы-музеи и даже целые острова. Удержу они не знали. Когда в пузанчиках просыпался интерес, их было не узнать: вялые, сонные существа в считанные минуты превращались в настоящие метеоры, маленькие ураганы.
   Народ до того был ими недоволен, что земное правительство вынуждено было издать знаменитый «закон против пузанчиков». Официально он назывался «Закон по охране целостности планеты» и запрещал любым негражданам Земли приобретать в собственность имущество на сумму больше ста тысяч галактических кредитов. Но хитрые пузанчики быстро научились обходить этот документ. Они использовали склонных к легкой наживе землян; люди покупали то, что приглянулось «бочонкам», а потом маленькими долями продавали или дарили нескольким разным пузанчикам. И «бочонки» становились коллективными владельцами. Таким образом, через подставных лиц пузанчики продолжали активно скупать земную недвижимость. Кончилось тем, что Департамент оперативного реагирования ООН повел против них тайную войну.
   Война шла с переменным успехом, ведь деньги могут многое, а пузанчики не экономили на собственной безопасности. И снова они чужими руками загребали жар. «Бочонки» нанимали одну за другой частные охранные конторы, и те боролись с контрразведкой ее же собственными методами. В который раз в истории Земли тигры яростно сражались друг с другом, а царь обезьян веселился, наблюдая за схваткой с вершины горы.
   Когда Старую Землю охватила пандемия изменки, пресса сразу же подумала на пузанчиков. И народ ей с готовностью поверил. Платон не знал, откуда взялись улики – быть может, их сфабриковали, но в распространении заразы обвинили диаспору «бочонков». Был отдан приказ карантинным войскам Департамента здравоохранения. Пузанчиков хватали днем и ночью и интернировали в специально созданные лагеря в пустынях Калахари, Атакама и Такла-Макан. Как их там содержат, никто не знает. «Бочонки» —существа нежные. Быть может, уже начался мор.
   Само собой, после произведенных арестов пандемия не прекратилась, но в судьбе пузанчиков это ничего не меняло. Старик Киндергласс, возглавляющий службу расследований Департамента здравоохранения, из своих лап никого не выпустит.
   Рассольников поначалу думал, что карантинщики специально выпустили вирус на волю, чтобы иметь предлог для изоляции пузанчиков. Но затем понял: не Карантин виновен в изменке. В список жертв пандемии попали многие сановники Лиги Миров, в том числе и самого Карантина. Изменка чаще нападала именно на сановных персон или военных.
   Узнав о заказчике, археолог хмыкнул, закрыл глаза, потер переносицу, снова поднял веки и сказал:
   – Нужен ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ нотариус. И где будем подписывать контракт?
   Журченя залпом выпил рюмку «Белой лошади», повторил, и лишь тогда у него отлегло от сердец.
   – Фирма «Ллойд» вас устроит? – осведомился он. – Петербургский офис.
   Рассольников кивнул. Он уже имел дело с нотариусами «Ллойда». У них отвратительная внешность, но зато они отлично натасканы и никогда не делают проколов.

ГЛАВА 7
ДЕЛО ДЛЯ СЕРОГО ЛИСА

   Строго секретно Агенту первого разбора Пустельге
   ШИФРОГРАММА
   В связи с провалом операции «Нерест» объявляю о твоем неполном служебном соответствии. Приказываю следить за Объектом круглосуточно. О любых его передвижениях сообщай немедленно. Решение о начале новой операции приму лично. Острого тебе чутья.
   Главный Распорядитель Внешних Конфигураций г-н Шпииц
Документ без номера (тахиограмма)
* * *
   «Покажите мне сапиенса, который любит чиновников. Это клинический случай, подопытный кролик для студентов-психиатров. Но чтобы оставаться нормальным человеком или ксеном, ненавидеть чиновников вовсе не обязательно – достаточно их на дух не переносить.
   Покажите мне чиновника, который заботится о благе рядовых граждан, будь то его соплеменники или инопланетяне. Это как минимум не жилец, а как максимум – отъявленный карьерист, мечтающий о головокружительном взлете. Словом, либо будущая жертва собственных собратьев, либо потенциальный начальник планеты или – бери выше – всей галактики. Забравшись на пьедестал власти, он тотчас позабудет об этом самом благе.
   Видал я и тех, и других. Чего только не повидал на своем долгом пути… И в конце концов я понял главное: природа любого государства неизменна в веках и тысячелетиях, правила игры установлены СВЫШЕ, фигуры раз и навсегда расставлены на доске. Древние мудрецы уверяли нас: все течет, все изменяется. Все, но только не соотношение разумной букашки и Ее Величества Власти. Один есть ничто, другой есть все…»
Документ 7 (из Путевого дневника)
   В это время года на искусственной планете Аламагордо не бывает дождей. Зато нередки пыльные бури, уносящие драгоценную почву со склонов гор. В глубоких долинах и на побережье океана пыльные бури только пачкают фасады домов и наводят тоску на залетных туристов. Страшное бедствие повторяется снова и снова, и к нему успели привыкнуть. Вся планета построена из рук вон. Когда-то пресса во всех деталях освещала судебный процесс над ворами-проектировщиками. Затем появились новые сенсации, и дело благополучно спустили на тормозах. Уж больно крупные фигуры оказались в нем замешаны.
   По большому счету, Аламагордо – планета чиновников, хотя здесь и есть несколько шумно разрекламированных курортов. Шумихи в Сети намного больше, чем реальных красот и вершин сервиса.
   Правительственный комплекс Лиги Миров занимает целый остров – лучший на планете. Это первый пункт всех экскурсий по Аламагордо. Как говорят туристские проспекты, здесь круглый год царит весна. По правде сказать, очень жаркая весна. Жители холодных планет чахнут и стараются не вылезать из кондиционированных помещений, а для жителей планет-печек здесь все равно морозно: они непрерывно кашляют, чихают и шмыгают носом, если он у них есть. Впрочем, всем не угодишь. Наверное, такой и должна быть столица галактики: нечто среднеарифметическое, равно не устраивающее всех.
   Из окон кабинета был виден океан – с игрушечными волнами изумрудно-синего цвета, с надувными белыми клипперами, похожими на айсберг, и оранжевыми пятнышками катамаранов, стремительно несущихся по пенистым гребням. Гигантские псевдоальбатросы флегматично планировали над суденышками, раскинув желтые полотнища перепончатых крыльев.
   С семьдесят седьмого этажа видно далеко; мир выглядел маленьким, этаким домашним и совсем не опасным. Поэтому хозяин кабинета и не любил смотреть наружу – обычно на окнах были опущены жалюзи.
   Интерьер кабинета казался вполне современным и неуютным. Мебель была выполнена в стиле «реактивная струя», так что сидеть на стульях казалось боязно, а облокачиваться на стол – и подавно. Этакие повисшие в воздухе брызги раскаленного металла и невесомая огненная пена – там, куда следует прислонить спину, положить локти или опустить седалище. Находясь в таком кабинете подчиненные ни на миг не забудут о шаткости своего положения и о том, что кругом враги, в любой момент готовые нанести удар.
   Хозяина кабинета не сразу и заметишь среди всех этих изысков: сухонький, желтокожий старикан с водянистыми глазами. Но, говорят, от одного его взгляда подчиненные умирали прямо на докладе.
   Старикан, геморройно поджавшись и уперевшись в пол носками мягких туфель, скрючился на «облачке», которое играло роль рабочего кресла. Он вертел в руках маленький фарфоровый глобус в платиновой оправе – глобус планеты Бочаста-Роки-Шиа.
   Старик Киндергласс по-прежнему возглавлял Службу расследований Здравдепа Лиги Миров. Длинный титул и еще более длинные руки – протянувшиеся от края до края галактики, но хватающие порой один лишь воздух…
   Киндергласс послал экстренный вызов и теперь ждал своего любимца – специального агента по кличке Серый Лис. По документам его звали Кнутсен. Просто «Кнутсен» – без имени и отчества. И без даты и места рождения. Ни один компьютер Лиги не знал о прошлом спецагента. Киндергласс лично проследил за тем, чтобы любые сведения о Сером Лисе были стерты из Сетевой памяти.