— Лори! Эй!
Опять лишь бормотание.
Он похлопал еще раз по спине, вновь окликнул, но безрезультатно. Солнце на ее ягодицах казалось таким горячим, но кожа была прохладной. Лори слегка поежилась от его прикосновения, а он только сейчас сообразил, что такой же голый, как и она.
Оба понемногу начали приходить в себя. Грофилд погладил ее левой рукой по спине, а правой ладонью почувствовал, как напряглась ее грудь.
— Проснись, дорогая! — воскликнул Грофилд. — Мне кажется, мы снова займемся любовью!
Правой рукой она обхватила его шею, и ее бедра задвигались. Дыхание у шеи Грофилда стало прерывистым.
Так продолжалось некоторое время, потом она вдруг откинулась назад, и Грофилд увидел удивленное лицо.
— О! — воскликнула она радостно.
— Салют! — сказал он в ответ.
Теперь его правая рука была свободна, и он, наконец отодвинув Лори, освободил свое плечо.
Лори улыбнулась. Она положила ладони на его плечи, прижимая к спинке сиденья, и оставалась в этой позе некоторое время. Так они были похожи на сиамских близнецов, разделенных друг от друга только от пупка. По-прежнему смеясь, она продолжала заниматься упражнениями, которым научилась, видимо, не в библиотеке.
Грофилд забыл о церковных колоколах... А когда вспомнил, они уже затихли. Лори навалилась на грудь, волосы ее рассыпались по лицу, а нос снова уткнулся в его шею.
— Добрый день! — через некоторое время произнес Грофилд.
Она ничего не ответила, потом резко выпрямилась и огляделась вокруг. Ее лицо отразило ужас.
— Разве уже день? — спросила она.
— Да, день. И прекрасный! — ответил Грофилд.
— Господи! Мои родители... — в панике она толкала его руками, локтями, коленями. — Нужно, чтобы... Который час? Где моя одежда?.. Невозможно, чтобы...
— Эй, осторожнее!
Спокойно усевшись на его грудь, Лори начала натягивать трусики.
— Мне необходимо скорее вернуться! — вскричала она. — Ну, скорее! Поторопись же, прошу тебя!
— Подвинься немного, милая. Я согласен сделать все, что бы ты ни попросила, но для этого тебе надо слезть с меня.
— Скорее, скорее, скорее! — все твердила она. Лори стала торопить его шлепками, этим скорее мешая ему принять нормальное положение.
— Но черт возьми! — вырвалось у него. — Я... Дай мне возможность... Я хотел бы...
Наконец, освободившись, Грофилд сел и посмотрел в окно. Машина стояла перед церквушкой из красного кирпича, окруженный могильными надгробьями.
— Я прошу тебя, побыстрее, — она была по-настоящему взволнована. — Ты даже не начал еще одеваться!..
— Сейчас. Я быстро, — и он начал шарить вокруг себя. Найдя один носок, натянул его и продолжал поиски. — Я отвезу тебя, не беспокойся, дорогая!
Наконец Грофилд отыскал все части своего туалета и быстро оделся. Так закончилось его любовное свидание, и он возвратился в город.
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Опять лишь бормотание.
Он похлопал еще раз по спине, вновь окликнул, но безрезультатно. Солнце на ее ягодицах казалось таким горячим, но кожа была прохладной. Лори слегка поежилась от его прикосновения, а он только сейчас сообразил, что такой же голый, как и она.
Оба понемногу начали приходить в себя. Грофилд погладил ее левой рукой по спине, а правой ладонью почувствовал, как напряглась ее грудь.
— Проснись, дорогая! — воскликнул Грофилд. — Мне кажется, мы снова займемся любовью!
Правой рукой она обхватила его шею, и ее бедра задвигались. Дыхание у шеи Грофилда стало прерывистым.
Так продолжалось некоторое время, потом она вдруг откинулась назад, и Грофилд увидел удивленное лицо.
— О! — воскликнула она радостно.
— Салют! — сказал он в ответ.
Теперь его правая рука была свободна, и он, наконец отодвинув Лори, освободил свое плечо.
Лори улыбнулась. Она положила ладони на его плечи, прижимая к спинке сиденья, и оставалась в этой позе некоторое время. Так они были похожи на сиамских близнецов, разделенных друг от друга только от пупка. По-прежнему смеясь, она продолжала заниматься упражнениями, которым научилась, видимо, не в библиотеке.
Грофилд забыл о церковных колоколах... А когда вспомнил, они уже затихли. Лори навалилась на грудь, волосы ее рассыпались по лицу, а нос снова уткнулся в его шею.
— Добрый день! — через некоторое время произнес Грофилд.
Она ничего не ответила, потом резко выпрямилась и огляделась вокруг. Ее лицо отразило ужас.
— Разве уже день? — спросила она.
— Да, день. И прекрасный! — ответил Грофилд.
— Господи! Мои родители... — в панике она толкала его руками, локтями, коленями. — Нужно, чтобы... Который час? Где моя одежда?.. Невозможно, чтобы...
— Эй, осторожнее!
Спокойно усевшись на его грудь, Лори начала натягивать трусики.
— Мне необходимо скорее вернуться! — вскричала она. — Ну, скорее! Поторопись же, прошу тебя!
— Подвинься немного, милая. Я согласен сделать все, что бы ты ни попросила, но для этого тебе надо слезть с меня.
— Скорее, скорее, скорее! — все твердила она. Лори стала торопить его шлепками, этим скорее мешая ему принять нормальное положение.
— Но черт возьми! — вырвалось у него. — Я... Дай мне возможность... Я хотел бы...
Наконец, освободившись, Грофилд сел и посмотрел в окно. Машина стояла перед церквушкой из красного кирпича, окруженный могильными надгробьями.
— Я прошу тебя, побыстрее, — она была по-настоящему взволнована. — Ты даже не начал еще одеваться!..
— Сейчас. Я быстро, — и он начал шарить вокруг себя. Найдя один носок, натянул его и продолжал поиски. — Я отвезу тебя, не беспокойся, дорогая!
Наконец Грофилд отыскал все части своего туалета и быстро оделся. Так закончилось его любовное свидание, и он возвратился в город.
Глава 19
Майкл Абаданди медленно проехал мимо «Принцесс-мотеля». Неоновая вывеска была еще включена, но казалась слабой и анемичной в свете утреннего солнца. Среди дюжины машин у здания бронированной «импалы» не было.
Это был квартал мотелей — длинных, низких строений, выкрашенных в пастельные тона, монотонность которых разбавлялась зданиями баров и ресторанов.
Абаданди доехал до следующего мотеля, «Куолити Реет», поставил машину на свободное место около конторы и не спеша вернулся к «Принцесс-мотелю».
Асфальтированная стоянка «Куолити Реет» отделялась от такой же у «Принцесс» небольшим белым забором, через который Абаданди просто перешагнул. Он сделал два шага между двумя «шевроле», потом остановился, чтобы пропустить «плимут-фари» с сидящей в нем веселой парочкой. Потом он прошел за мотель, где большинство павильонов располагалось в виде подковы.
Бронированной «импалы» нигде не было видно. Нахмурив брови, Абаданди обошел «подкову», внимательно осматривая каждую машину, но нужную ему так и не обнаружил.
«Что же произошло? — подумал он. — Может, из предосторожности они поставили свою машину в другое место? Или же еще вчера заметили, что за ними следят, и приехали сюда, очень возможно, лишь для того, чтобы сбить со следа своих преследователей?»
Во всяком случае Абаданди больше ничего не оставалось, как найти телефонную кабину и позвонить куда следует, чтобы получить дальнейшие инструкции. Абаданди снова направился к фасаду здания и, поворачивая за угол, внезапно увидел подъехавшую «импалу».
Ему пришлось спрятаться за ближайшую машину. Потом он выпрямился и двинулся дальше. Проходя мимо, он глянул на «импалу».
В машине был только один.
Абаданди зашел за угол, оглянулся и увидел, что «импала» встала на свободное место. Тот, что вышел из нее, был явно не Паркер. Абаданди видел Паркера два года назад на Очарованном Острове и хорошо запомнил его. Это, должно быть, второй, Алан Грин. Тот, зевая, вышел из «импалы», потянулся и направился к крытой галерее, проходящей вдоль всех павильонов.
Абаданди видел, как он миновал семь дверей и остановился перед восьмой. Пошарив в карманах, нашел ключ, отпер дверь и закрыл ее за собой.
«Но где же другой?» — подумал Абаданди. Подозрительный по натуре и по необходимости, Абаданди раздумывал некоторое время, прежде чем на что-то решиться, потом повернулся и медленно прошел к фасадам мотелей.
Ему понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы убедиться окончательно, что второй тип не торчит где-нибудь снаружи. Он повернулся к «подкове», поднялся по лестнице, прошел по галерее, и наконец достиг интересующей его двери. В правой руке Абаданди держал четыре ключа, один из них, как он надеялся, поможет ему тихо открыть нужную дверь. Левая же его рука постоянно находилась на уровне пояса, где прятался револьвер.
Майкл Абаданди понимал, что действовать должен быстро! Такая работа была ему хорошо знакома. Держа три ключа в руке, он тихо вставил в замочную скважину четвертый. Не получив желаемого результата, он быстро, но осторожно попробовал другой ключ, на этот раз удачно. Он отпер дверь, толкнул ее и, достав свой револьвер, тихонько вошел в комнату.
Комната была погружена в темноту. Шторы задвинуты. Слабый луч солнца сквозь щели занавески освещал двуспальную кровать, на которой никто не спал, и наспех сброшенную одежду. Из-под приоткрытой двери ванной вырывалась тонкая полоска света.
Абаданди тихо закрыл за собой дверь. Он прислушался к шуму душа из ванной и к голосу, который что-то напевал.
Стоя спиной ко входной двери, Абаданди быстрым взглядом обежал всю комнату. Он был правша, но научился стрелять и левой рукой, потому что большинство людей всегда ожидало появления оружия с другой стороны. А преимущество над противником всегда очень важно.
Комната была пустая, и, видимо, здесь жил один человек. А что это могло означать? Один из них был здесь, а другой в другом месте?
«Может быть, мне следует уйти, дождаться, когда этот парень отправится к своему напарнику? — пронеслось в голове Абаданди. — Нет, по отдельности это сделать даже удобнее. Напарника я отыщу, это не составит большого труда. Все будет о’кей!»
Абаданди бесшумно прошел по комнате, обошел кровать, бросил взгляд на дверцу шкафа. Одна из них, приоткрытая, позволяла увидеть стопку белья и маленький чемодан на полу. Видимо, тип не собирался оставаться здесь надолго.
Из-за двери ванной комнаты просачивался пар. Абаданди пришлось сощуриться, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь запотевшие стекла очков. Затем правой рукой легонько нажал ручку двери. Дверь отворилась.
Абаданди, держа пистолет в левой руке, напрягся для броска, но в этот миг почувствовал сзади какое-то движение.
Он быстро обернулся. Парень, вышедший из шкафа, пересек уже половину комнаты. Он приближался быстро, бесшумно, согнувшись вперед. У Абаданди была лишь четверть секунды на размышление.
«Он смотрит мне в глаза, а не на мое оружие. Значит, это профессионал».
Другой парень продолжал напевать под душем, ничего не подозревая.
Абаданди быстро развернул револьвер, но было уже поздно... Тип прыгнул, правой рукой захватил левое запястье Абаданди и в то же мгновение ударом кулака и плеча в живот пригвоздил его к стене.
Абаданди не был идиотом. Он понимал, что сейчас нельзя стрелять наугад, а державшая его твердая рука мешала, не давая возможности прицелиться. И он мгновенно решил не стрелять, а действовать тем естественным оружием, которым располагал: правой рукой, ногами и головой.
Абаданди, прежде чем сам отлетел к стене, попытался ударить своего противника коленом в низ живота. И хотя первый удар заставил его на миг задохнуться, ему все же удалось дважды ударить парня по затылку, и тот упал на бок, прижимая Абаданди всем телом к стене, а левой рукой стараясь прижать его к полу и обезоружить.
Песня в ванной замолкла. Несмотря на пыл сражения, Абаданди сообразил, что голос умолк в тот момент, когда он спиной ударился о дверь. Иными словами, парень в ванной догадался, что в комнате что-то происходит, и что ему, Абаданди, скоро придется противостоять двоим.
Абаданди еще дважды ударил парня по голове, но без существенного результата.
Абаданди в молодости был акробатом и решил словчить. Он быстро упал на левое колено и, рванувшись правым плечом, мгновенным переворотом оказался отброшенным на середину комнаты. Одновременно он выбросил вперед левую ногу в надежде ударить ею противника.
Вновь безрезультатно. Но, тем не менее, он вырвался из объятий противника. Повернувшись на спину, он привстал на колени напротив двери, поднял голову, увидел другого типа на пороге ванной, голого и ошеломленного, потом на него, как пикирующий самолет, обрушилась темная масса, и он понял, что это была нога его первого противника.
Значит, его акробатический трюк не помог, он не освободился. Видимо, этот тип намеренно позволил ему вырваться. Он следил за его перемещениями и точно рассчитал то место, где он остановится, и где в нужный момент окажется его голова...
Абаданди попытался ускользнуть, но было уже слишком поздно...
«Мои очки», — успел подумать он, и его голова, казалось, раскололась от страшной боли...
Страшный Абаданди погрузился в небытие...
Это был квартал мотелей — длинных, низких строений, выкрашенных в пастельные тона, монотонность которых разбавлялась зданиями баров и ресторанов.
Абаданди доехал до следующего мотеля, «Куолити Реет», поставил машину на свободное место около конторы и не спеша вернулся к «Принцесс-мотелю».
Асфальтированная стоянка «Куолити Реет» отделялась от такой же у «Принцесс» небольшим белым забором, через который Абаданди просто перешагнул. Он сделал два шага между двумя «шевроле», потом остановился, чтобы пропустить «плимут-фари» с сидящей в нем веселой парочкой. Потом он прошел за мотель, где большинство павильонов располагалось в виде подковы.
Бронированной «импалы» нигде не было видно. Нахмурив брови, Абаданди обошел «подкову», внимательно осматривая каждую машину, но нужную ему так и не обнаружил.
«Что же произошло? — подумал он. — Может, из предосторожности они поставили свою машину в другое место? Или же еще вчера заметили, что за ними следят, и приехали сюда, очень возможно, лишь для того, чтобы сбить со следа своих преследователей?»
Во всяком случае Абаданди больше ничего не оставалось, как найти телефонную кабину и позвонить куда следует, чтобы получить дальнейшие инструкции. Абаданди снова направился к фасаду здания и, поворачивая за угол, внезапно увидел подъехавшую «импалу».
Ему пришлось спрятаться за ближайшую машину. Потом он выпрямился и двинулся дальше. Проходя мимо, он глянул на «импалу».
В машине был только один.
Абаданди зашел за угол, оглянулся и увидел, что «импала» встала на свободное место. Тот, что вышел из нее, был явно не Паркер. Абаданди видел Паркера два года назад на Очарованном Острове и хорошо запомнил его. Это, должно быть, второй, Алан Грин. Тот, зевая, вышел из «импалы», потянулся и направился к крытой галерее, проходящей вдоль всех павильонов.
Абаданди видел, как он миновал семь дверей и остановился перед восьмой. Пошарив в карманах, нашел ключ, отпер дверь и закрыл ее за собой.
«Но где же другой?» — подумал Абаданди. Подозрительный по натуре и по необходимости, Абаданди раздумывал некоторое время, прежде чем на что-то решиться, потом повернулся и медленно прошел к фасадам мотелей.
Ему понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы убедиться окончательно, что второй тип не торчит где-нибудь снаружи. Он повернулся к «подкове», поднялся по лестнице, прошел по галерее, и наконец достиг интересующей его двери. В правой руке Абаданди держал четыре ключа, один из них, как он надеялся, поможет ему тихо открыть нужную дверь. Левая же его рука постоянно находилась на уровне пояса, где прятался револьвер.
Майкл Абаданди понимал, что действовать должен быстро! Такая работа была ему хорошо знакома. Держа три ключа в руке, он тихо вставил в замочную скважину четвертый. Не получив желаемого результата, он быстро, но осторожно попробовал другой ключ, на этот раз удачно. Он отпер дверь, толкнул ее и, достав свой револьвер, тихонько вошел в комнату.
Комната была погружена в темноту. Шторы задвинуты. Слабый луч солнца сквозь щели занавески освещал двуспальную кровать, на которой никто не спал, и наспех сброшенную одежду. Из-под приоткрытой двери ванной вырывалась тонкая полоска света.
Абаданди тихо закрыл за собой дверь. Он прислушался к шуму душа из ванной и к голосу, который что-то напевал.
Стоя спиной ко входной двери, Абаданди быстрым взглядом обежал всю комнату. Он был правша, но научился стрелять и левой рукой, потому что большинство людей всегда ожидало появления оружия с другой стороны. А преимущество над противником всегда очень важно.
Комната была пустая, и, видимо, здесь жил один человек. А что это могло означать? Один из них был здесь, а другой в другом месте?
«Может быть, мне следует уйти, дождаться, когда этот парень отправится к своему напарнику? — пронеслось в голове Абаданди. — Нет, по отдельности это сделать даже удобнее. Напарника я отыщу, это не составит большого труда. Все будет о’кей!»
Абаданди бесшумно прошел по комнате, обошел кровать, бросил взгляд на дверцу шкафа. Одна из них, приоткрытая, позволяла увидеть стопку белья и маленький чемодан на полу. Видимо, тип не собирался оставаться здесь надолго.
Из-за двери ванной комнаты просачивался пар. Абаданди пришлось сощуриться, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь запотевшие стекла очков. Затем правой рукой легонько нажал ручку двери. Дверь отворилась.
Абаданди, держа пистолет в левой руке, напрягся для броска, но в этот миг почувствовал сзади какое-то движение.
Он быстро обернулся. Парень, вышедший из шкафа, пересек уже половину комнаты. Он приближался быстро, бесшумно, согнувшись вперед. У Абаданди была лишь четверть секунды на размышление.
«Он смотрит мне в глаза, а не на мое оружие. Значит, это профессионал».
Другой парень продолжал напевать под душем, ничего не подозревая.
Абаданди быстро развернул револьвер, но было уже поздно... Тип прыгнул, правой рукой захватил левое запястье Абаданди и в то же мгновение ударом кулака и плеча в живот пригвоздил его к стене.
Абаданди не был идиотом. Он понимал, что сейчас нельзя стрелять наугад, а державшая его твердая рука мешала, не давая возможности прицелиться. И он мгновенно решил не стрелять, а действовать тем естественным оружием, которым располагал: правой рукой, ногами и головой.
Абаданди, прежде чем сам отлетел к стене, попытался ударить своего противника коленом в низ живота. И хотя первый удар заставил его на миг задохнуться, ему все же удалось дважды ударить парня по затылку, и тот упал на бок, прижимая Абаданди всем телом к стене, а левой рукой стараясь прижать его к полу и обезоружить.
Песня в ванной замолкла. Несмотря на пыл сражения, Абаданди сообразил, что голос умолк в тот момент, когда он спиной ударился о дверь. Иными словами, парень в ванной догадался, что в комнате что-то происходит, и что ему, Абаданди, скоро придется противостоять двоим.
Абаданди еще дважды ударил парня по голове, но без существенного результата.
Абаданди в молодости был акробатом и решил словчить. Он быстро упал на левое колено и, рванувшись правым плечом, мгновенным переворотом оказался отброшенным на середину комнаты. Одновременно он выбросил вперед левую ногу в надежде ударить ею противника.
Вновь безрезультатно. Но, тем не менее, он вырвался из объятий противника. Повернувшись на спину, он привстал на колени напротив двери, поднял голову, увидел другого типа на пороге ванной, голого и ошеломленного, потом на него, как пикирующий самолет, обрушилась темная масса, и он понял, что это была нога его первого противника.
Значит, его акробатический трюк не помог, он не освободился. Видимо, этот тип намеренно позволил ему вырваться. Он следил за его перемещениями и точно рассчитал то место, где он остановится, и где в нужный момент окажется его голова...
Абаданди попытался ускользнуть, но было уже слишком поздно...
«Мои очки», — успел подумать он, и его голова, казалось, раскололась от страшной боли...
Страшный Абаданди погрузился в небытие...
Глава 20
Паркер ударил парня по голове со всего размаха. Это и вырубило Абаданди. Потом Паркер отступил на шаг, выбил из его ослабевших пальцев револьвер, и когда Абаданди тяжело свалился на левый бок, с силой ударил его еще и рукояткой револьвера по затылку.
Этого было более чем достаточно.
Паркер перевернул его на спину, опустился на колени и быстро обшарил его всего в поисках другого оружия. Но обнаружил лишь браунинг 22-го калибра, прикрепленный к правой ноге.
— Что все это значит?
Паркер поднял глаза. Грофилд, совершенно голый, с куском мыла в руке стоял в двери ванной.
— Это или ревнивый муж, — отозвался Паркер, — или же посланный теми, у кого наши деньги.
Грофилд подошел ближе, оставляя мокрые следы на ковре. Нахмурившись, смотрел он на потерявшего сознание человека.
— Ревнивый муж! Он пришел убить меня, не так ли?
— Вернее, убить нас обоих, — поправил его Паркер. — Он выбрал тебя первым, потому что проследил за машиной.
— Я был слишком беспечен, — согласился Грофилд и взглянул на мыло в своей руке:
— Я сейчас вернусь.
Грофилд вернулся под душ, а Паркер теперь уже более тщательно обыскал незнакомца.
Пачка смятых сигарет в кармане рубашки. Связка ключей в правом кармане брюк — два ключа от дома, один неизвестного назначения и несколько от багажника «крайслера». В левом кармане коробок спичек, пять билетов «Нью-Йорк-Рум» по двадцать долларов каждый. В правом заднем кармане — бумажник.
Паркер, взяв бумажник, расположился в одном из кресел, зажег настольную лампу и стал внимательно рассматривать содержимое бумажника.
Парня звали Майкл Абаданди. Он жил на Эдгенорд авеню, 157. Он был членом Интернационального общества транспортников, а также Американского союза машинистов. Здесь были кредитная карточка, водительские права, удостоверение личности на бланке банка. Но никаких бумаг, указывающих на его профессию. В бумажнике было еще пятьдесят семь долларов.
Более сотни Паркер обнаружил за поясом брюк.
Телефон стоял рядом с кроватью. Паркер, держа бумажник в руке, снял трубку и позвонил домой к Лозини. Ему ответил мужской голос:
— Мистер Лозини еще не встал.
— Разбудите его, скажите, что это Паркер.
— Он просил разбудить его только в девять часов.
— Скажите ему, что я приеду через полчаса.
— Но...
Паркер бросил трубку, встал и перешагнул через неподвижное тело на полу.
— Послушай, дружище! — Грофилд, на ходу расчесывая мокрую шевелюру, снова вошел в комнату. — Почему ты не окликнул меня? Это же могло плохо кончиться.
— А зачем? Ты был страшно утомлен, да к тому же голым, а я мог разделаться с ним один.
Грофилд вернулся к шкафу, чтобы взять ботинки. Надевая их, он, нахмурившись, смотрел на тело Абаданди.
— У него кровь.
— Положи ему под голову полотенце. Не надо оставлять следов.
Взяв одно из полотенец, Грофилд опустился на корточки и, приподняв голову Абаданди, положил под нее полотенце. Струйка черноватой крови стекала по его лицу вокруг уха и исчезала в волосах. Грофилд наклонился.
— Боже мой! — воскликнул он.
— Что?
Паркер подошел и увидел, как Грофилд осторожно приподнял веко лежащего. Глаз был неподвижным, блестящим, лишенным выражения. Грофилд отдернул пальцы, и веко закрылось.
— Посмотри, — сказал Грофилд. Он немного отстранился, чтобы Паркер мог видеть другой глаз Абаданди. Видна была лишь тонкая струйка крови, вытекающая из него.
Паркер опустился на колено и дотронулся до щеки лежащего. Кожа его была холодной, вялой. Никакой реакции...
— Проклятье! — воскликнул Паркер.
— Он в состоянии шока, — предположил Грофилд.
— Мне бы очень хотелось побеседовать с ним.
— Вряд ли это возможно.
— Он не должен умереть здесь! Ты готов?
— Да.
— Нам нужна липкая лента.
— Изоляционная пойдет?
— Все равно.
Грофилд покопался в своем чемодане и достал липкую изоляционную ленту, от которой Паркер оторвал два куска сантиметров по шесть-семь длиной и приклеил их крест-накрест на правое веко Абаданди.
Было неприятно дотрагиваться до глаза под тонким веком. Паркер вытер кровь с лица парня и стал ждать, пока не убедился, что кровь из-под липкой ленты больше не течет.
— Отлично, — сказал Паркер. Он свернул полотенце окровавленной частью и протянул его Грофилду: — Убери это!
— Угу.
Паркер встал и сказал:
— Мы отведем его к машине, усадим в нее, а потом где-нибудь оставим.
Грофилд закрыл свой чемодан и снова спрятал в шкаф. Потом вдвоем они подняли грузное тело Абаданди, взяли его под мышки, положив его руки себе на плечи. Издалека можно было подумать, что они ведут пьяного.
Так втроем они вышли на галерею. Болтали две женщины на пороге одной из комнат. Больше никого не было видно. Они проследовали вдоль всей галереи, ноги Абаданди волочились по полу. Им с трудом удалось дотащить его до низа лестницы.
Усадив Абаданди на заднее сиденье «импалы», Паркер сел за руль, машина тронулась. Выехав за город, Паркер осмотрелся, выбирая подходящее место.
Они уже опаздывали к Лозини, но что делать, обстоятельства были выше их. Машины на дороге почти не встречались, и в это воскресное утро большинство из них ехало медленно: это были, видимо, семейные поездки за город.
— Не повезло этому бедняге, — проговорил Грофилд. Паркер быстро взглянул на него, потом вновь мрачно уставился на дорогу.
— Если бы я спал сегодня утром дольше обычного, то, безусловно, не повезло бы тебе...
— А ведь только час назад я был очень активен на этом же сиденьи, — как ни в чем не бывало заявил Грофилд.
К опасностям в своей неспокойной жизни оба привыкли и не придавали им большого значения. Да и смерть, постоянная спутница их похождений, не слишком пугала. Оба они как-то и не думали о ней.
Этого было более чем достаточно.
Паркер перевернул его на спину, опустился на колени и быстро обшарил его всего в поисках другого оружия. Но обнаружил лишь браунинг 22-го калибра, прикрепленный к правой ноге.
— Что все это значит?
Паркер поднял глаза. Грофилд, совершенно голый, с куском мыла в руке стоял в двери ванной.
— Это или ревнивый муж, — отозвался Паркер, — или же посланный теми, у кого наши деньги.
Грофилд подошел ближе, оставляя мокрые следы на ковре. Нахмурившись, смотрел он на потерявшего сознание человека.
— Ревнивый муж! Он пришел убить меня, не так ли?
— Вернее, убить нас обоих, — поправил его Паркер. — Он выбрал тебя первым, потому что проследил за машиной.
— Я был слишком беспечен, — согласился Грофилд и взглянул на мыло в своей руке:
— Я сейчас вернусь.
Грофилд вернулся под душ, а Паркер теперь уже более тщательно обыскал незнакомца.
Пачка смятых сигарет в кармане рубашки. Связка ключей в правом кармане брюк — два ключа от дома, один неизвестного назначения и несколько от багажника «крайслера». В левом кармане коробок спичек, пять билетов «Нью-Йорк-Рум» по двадцать долларов каждый. В правом заднем кармане — бумажник.
Паркер, взяв бумажник, расположился в одном из кресел, зажег настольную лампу и стал внимательно рассматривать содержимое бумажника.
Парня звали Майкл Абаданди. Он жил на Эдгенорд авеню, 157. Он был членом Интернационального общества транспортников, а также Американского союза машинистов. Здесь были кредитная карточка, водительские права, удостоверение личности на бланке банка. Но никаких бумаг, указывающих на его профессию. В бумажнике было еще пятьдесят семь долларов.
Более сотни Паркер обнаружил за поясом брюк.
Телефон стоял рядом с кроватью. Паркер, держа бумажник в руке, снял трубку и позвонил домой к Лозини. Ему ответил мужской голос:
— Мистер Лозини еще не встал.
— Разбудите его, скажите, что это Паркер.
— Он просил разбудить его только в девять часов.
— Скажите ему, что я приеду через полчаса.
— Но...
Паркер бросил трубку, встал и перешагнул через неподвижное тело на полу.
— Послушай, дружище! — Грофилд, на ходу расчесывая мокрую шевелюру, снова вошел в комнату. — Почему ты не окликнул меня? Это же могло плохо кончиться.
— А зачем? Ты был страшно утомлен, да к тому же голым, а я мог разделаться с ним один.
Грофилд вернулся к шкафу, чтобы взять ботинки. Надевая их, он, нахмурившись, смотрел на тело Абаданди.
— У него кровь.
— Положи ему под голову полотенце. Не надо оставлять следов.
Взяв одно из полотенец, Грофилд опустился на корточки и, приподняв голову Абаданди, положил под нее полотенце. Струйка черноватой крови стекала по его лицу вокруг уха и исчезала в волосах. Грофилд наклонился.
— Боже мой! — воскликнул он.
— Что?
Паркер подошел и увидел, как Грофилд осторожно приподнял веко лежащего. Глаз был неподвижным, блестящим, лишенным выражения. Грофилд отдернул пальцы, и веко закрылось.
— Посмотри, — сказал Грофилд. Он немного отстранился, чтобы Паркер мог видеть другой глаз Абаданди. Видна была лишь тонкая струйка крови, вытекающая из него.
Паркер опустился на колено и дотронулся до щеки лежащего. Кожа его была холодной, вялой. Никакой реакции...
— Проклятье! — воскликнул Паркер.
— Он в состоянии шока, — предположил Грофилд.
— Мне бы очень хотелось побеседовать с ним.
— Вряд ли это возможно.
— Он не должен умереть здесь! Ты готов?
— Да.
— Нам нужна липкая лента.
— Изоляционная пойдет?
— Все равно.
Грофилд покопался в своем чемодане и достал липкую изоляционную ленту, от которой Паркер оторвал два куска сантиметров по шесть-семь длиной и приклеил их крест-накрест на правое веко Абаданди.
Было неприятно дотрагиваться до глаза под тонким веком. Паркер вытер кровь с лица парня и стал ждать, пока не убедился, что кровь из-под липкой ленты больше не течет.
— Отлично, — сказал Паркер. Он свернул полотенце окровавленной частью и протянул его Грофилду: — Убери это!
— Угу.
Паркер встал и сказал:
— Мы отведем его к машине, усадим в нее, а потом где-нибудь оставим.
Грофилд закрыл свой чемодан и снова спрятал в шкаф. Потом вдвоем они подняли грузное тело Абаданди, взяли его под мышки, положив его руки себе на плечи. Издалека можно было подумать, что они ведут пьяного.
Так втроем они вышли на галерею. Болтали две женщины на пороге одной из комнат. Больше никого не было видно. Они проследовали вдоль всей галереи, ноги Абаданди волочились по полу. Им с трудом удалось дотащить его до низа лестницы.
Усадив Абаданди на заднее сиденье «импалы», Паркер сел за руль, машина тронулась. Выехав за город, Паркер осмотрелся, выбирая подходящее место.
Они уже опаздывали к Лозини, но что делать, обстоятельства были выше их. Машины на дороге почти не встречались, и в это воскресное утро большинство из них ехало медленно: это были, видимо, семейные поездки за город.
— Не повезло этому бедняге, — проговорил Грофилд. Паркер быстро взглянул на него, потом вновь мрачно уставился на дорогу.
— Если бы я спал сегодня утром дольше обычного, то, безусловно, не повезло бы тебе...
— А ведь только час назад я был очень активен на этом же сиденьи, — как ни в чем не бывало заявил Грофилд.
К опасностям в своей неспокойной жизни оба привыкли и не придавали им большого значения. Да и смерть, постоянная спутница их похождений, не слишком пугала. Оба они как-то и не думали о ней.
Глава 21
Лозини, сидя у пруда, пил свою первую чашку кофе. На нем были старые брюки, измазанные в краске, мокасины и темные очки, защищающие глаза от яркого утреннего солнца.
Лозини чувствовал себя усталым. И дело было не только в том, что он неважно спал. Скорее всего это нервы, которые беспокоили его в последнее время не на шутку.
Что же происходит? Паркер опаздывает уже почти на полчаса, а Лозини не терпелось узнать, чем вызван его такой ранний звонок. Но не оставалось ничего другого, как ждать, хотя нервы были на пределе.
Вскоре в доме послышался шум. Лозини пошевелился в кресле, переставил чашку на столе.
Паркер и Грин появились в сопровождении Гаролда. Когда посетители подошли к нему, Лозини сделал знак Гаролду вернуться в дом.
Лозини не стал вставать. Он только указал на пустые кресла рядом. А когда Паркер и Грофилд уселись, Лозини поинтересовался:
— Гаролд предложил вам кофе?
Не ответив, Паркер полувопросительно, полуутвердительно заявил:
— Майкл Абаданди работает на вас!
— Да, действительно, — ответил Лозини, нахмурившись.
— Он явился сегодня утром в наш отель. С особым заданием!
— Вот как!
— Вы его не посылали, — так же отрывисто продолжал Паркер.
— Боже мой, конечно, нет!
— Лозини, если вы еще можете так спокойно пить кофе, значит, вы действительно сильный человек!
— Как раз о спокойствии речь не идет...
— Вы на грани краха! — бесцеремонно добавил Паркер.
— Я знаю... Не стоит труда говорить мне об этом.
— Я хотел обратить ваше внимание на одну тонкость.
— Я достаточно реально оцениваю свое положение. А что за тонкость?
— Во всем этом городе лишь нам двоим вы можете доверять! Только нам единственным, ясно?
Лозини посмотрел на него. Грофилд сидел рядом с Паркером, скрестив руки. Он слегка щурился от солнца, и у него был гораздо более серьезный вид, чем в ту ночь, когда он болтал с Анги.
— Вам двоим? — переспросил он.
— Да, только нам. Каким образом Абаданди обнаружил нас? — спросил Паркер. — Как мог узнать, где мы живем? Значит, нас проследили после совещания у вас, вчера вечером. А как это могло случиться? Напрашивается мысль, что кто-то знал о нашей встрече совершенно точно и еще до ее начала поставил снаружи типа, чтобы тот незаметно сел нам на хвост. Кто знал об этом совещании? Только люди, которым вы доверяете!
— Пожалуй...
— Здесь готовится дворцовый переворот. А это значит, что группа из четырех или пяти человек, а может быть, и дюжина, участвует в нем! Группа людей, понимаете? Скорее всего они внутри вашей же организации. Они хотят вышвырнуть вас, чтобы посадить кого-то на ваше место. Понятно?
Лозини поднял свои темные очки и протер глаза. Потом сказал:
— Впервые в жизни я понимаю, что это такое — стать старым... Появляется желание просить о перемирии... — Он снова надел очки и прямо посмотрел на обоих мужчин. Лица их были непроницаемы: — Вы правы! Вы — единственные, кому я могу доверять, потому что я точно знаю, какова ваша позиция, и чего вы хотите.
Ни тот, ни другой не проронили в ответ ни единого слова.
Лозини смотрел на пруд в калифорнийском стиле, на дом в стиле Новой Англии, смотрел каким-то безразличным взглядом, потом поднял глаза к солнцу и продолжал:
— Я построил все это потому, что был ловок и богат. Я сделал где-то ошибку и занимался делами, не замечая ее. Сколько лет я уже не тот? Пять? Больше, меньше? Нет. Я был еще ловок и силен, когда преследовал вас в парке аттракционов! А ведь это было всего два года назад.
Паркер утвердительно кивнул:
— Вы изменились.
Лозини сжал кулак и опустил его на стол, рядом с чашкой кофе.
— Им понадобилось не много времени, а? Как только я начал наклоняться, кто-то тут же пытается влезть мне на плечи. Они почувствовали это, подонки! «Лозини становится стар, а значит, время войти в игру», — так они решили...
Он продолжал постукивать кулаком по столу.
— Если бы только знать, кто из них! Тогда, по крайней мере, я был бы удовлетворен!
— Один из типов, присутствовавших на совещании, — предположил Паркер.
— Нет! Многие замешаны в этом, безусловно, но они не организаторы. Для этого у них нет необходимой мощности и силы.
— Савелли? Это ваш помощник, верно?
— Понадобятся еще годы, чтобы Тэд Савелли смог стать во главе организации. Никто не пойдет за Тэдом, вот в чем вопрос. Это должен быть человек, за которым охотно последовали бы другие.
— Вы знаете своих людей! Кто обладает необходимыми качествами?
Лозини уже раньше приходило это в голову. Поэтому, почти не раздумывая, он ответил:
— Всего три человека способны организовать удар, найти достаточно помощников, на которых могли бы опереться, и заставить себя признать, как ваш друг Карн.
— И кто они?
— Эрни Дюлар, Датч Буанаделла, Фрэнк.
— Дюлар замешан? — внезапно вмешался Грин. Лозини нахмурился и внимательно посмотрел на Грофилда:
— Вы знакомы с Эрни?
— Нет. Но я многое прочитал о нем в вашей городской газете. — Он повернулся к Паркеру: — Дюлар контролирует всех букмекеров в округе. А Луис Датч Буанаделла, здешний король порнографии. Кинематография, книготорговля, закупочное предприятие через посредника.
Пораженный Лозини на мгновение даже забыл о своих невзгодах.
— Похоже, вы хорошо осведомлены о моих делах! — сказал он.
— Я всегда интересуюсь документами и справками, — с довольной улыбкой отозвался Грин.
— А кто это Фрэнк? — спросил Паркер. — Не Фрэнк Фаран?
Лозини кивнул на Грина:
— Вероятно, вы в курсе дела?
— Речь, должно быть, идет о Фрэнке Шродере, — ответил Грин. — Специалист по наркотикам.
— Черт возьми, — с восхищением отозвался Лозини. — Может, вы сумеете мне сказать, и который из них?
— Ведь я лично их не знаю, — ответил Грин. — Но сильно сомневаюсь, чтобы это был Шродер.
— Почему?
— Во-первых, он слишком стар, чтобы принять командование.
— Он на пять лет моложе меня, — заявил Лозини. Грин развел руками и улыбнулся, как бы извиняясь перед Лозини.
— Не слишком стар, чтобы руководить, но слишком стар, чтобы начинать руководить! К тому же, говорят, он сам употреблял наркотики, и я не думаю, чтобы у него была солидная поддержка.
— Это не так!
— Неважно, правда это или нет, — возразил Грин, — факт то, что об этом ходят слухи, и этого вполне достаточно, чтобы он не смог найти себе сторонников.
Лозини утвердительно кивнул.
— Очень хорошо! Значит, маловероятно, что это может быть Шродер.
— Следовательно, остаются двое, — констатировал Паркер, — Дюлар и Буанаделла!
— Так! — Лозини посмотрел на Грина: — Что вы думаете по этому поводу?
— Огорчен. Они оба одного возраста, оба крепкие, оба уже достаточно могущественные, даже внутри вашей организации, у обоих имеются необходимые связи за пределами вашего города. Вы их, думаю, хорошо знаете:
у кого из них зубы поострее?
— У обоих, — ответил Лозини.
— Дайте нам их адреса, — попросил Паркер.
— Вы будете драться за меня?
— Нет. Ваши шансы удачно закончить это дело зависят только от вас! Но тип, которому О’Хара рассказал про деньги в парке аттракционов, уже два года готовит восстание, которое сейчас и начнется!
— Неужели это началось так давно?
Совершенно удрученный Лозини попытался припомнить все признаки и подробности, которые он должен был заметить еще в то время и которые прошли мимо его внимания.
— Они дожидались этих выборов, — продолжал Паркер. — Вот здесь-то вам и конец!
— Это верно, — снова согласился Лозини.
— И мои деньги попали к Дюлару или Буанаделла, — продолжал Паркер, — если кто-то из них лезет наверх. Они им понадобились, чтобы провести выборы нужного кандидата. Значит, моя добыча у них — и придется ее отнять!
Лозини смотрел на Паркера почти с восхищением.
— Боже мой! Как просто вы рассуждаете!
— Я приехал сюда, чтобы забрать свои деньги, а не для того, чтоб вмешиваться в войну гангстеров!
— И вы отправитесь и к Эрну, и к Датчу? А как вы узнаете, кто из них?
— Сперва мы добудем сведения. Будем задавать вопросы тем, кто переметнулся в другой лагерь.
— Абаданди?
— Он сейчас не в состоянии говорить. Дайте нам адрес Калезиана.
— Калезиана?! Но почему?
— Никто не решится начать войну против вас, если ваш флик не будет у него в кармане. Калезиан достаточно хитер, чтобы понять, что вы сдаете позиции.
— Дерьмо!
— Кстати, а Фаррел? — спросил Паркер. Лозини и Грин удивленно посмотрели на него.
— Кто? — переспросил Лозини.
— Ваш мэр. Вы уверены, что он будет побит? Может быть, он тоже перешел на другую сторону?
— "Мой" — это Уэн, — вмешался Грин. — Фаррел — это кандидат-реформатор, противник.
— Вы, Лозини, все повторяли: «мой кандидат», и я думал, что это Фаррел. — Он повернулся к Грину: — Почему ты не сказал мне об этом, черт возьми!
— Не сказал тебе, что?
Грин был удивлен так же, как и Лозини.
— А что это меняет? — спросил Лозини. — Альфред Уэн — это мой человек и депутат, полномочия которого истекли. Георг Фаррел — это реформатор и новый кандидат. Такова предвыборная ситуация.
Лозини чувствовал себя усталым. И дело было не только в том, что он неважно спал. Скорее всего это нервы, которые беспокоили его в последнее время не на шутку.
Что же происходит? Паркер опаздывает уже почти на полчаса, а Лозини не терпелось узнать, чем вызван его такой ранний звонок. Но не оставалось ничего другого, как ждать, хотя нервы были на пределе.
Вскоре в доме послышался шум. Лозини пошевелился в кресле, переставил чашку на столе.
Паркер и Грин появились в сопровождении Гаролда. Когда посетители подошли к нему, Лозини сделал знак Гаролду вернуться в дом.
Лозини не стал вставать. Он только указал на пустые кресла рядом. А когда Паркер и Грофилд уселись, Лозини поинтересовался:
— Гаролд предложил вам кофе?
Не ответив, Паркер полувопросительно, полуутвердительно заявил:
— Майкл Абаданди работает на вас!
— Да, действительно, — ответил Лозини, нахмурившись.
— Он явился сегодня утром в наш отель. С особым заданием!
— Вот как!
— Вы его не посылали, — так же отрывисто продолжал Паркер.
— Боже мой, конечно, нет!
— Лозини, если вы еще можете так спокойно пить кофе, значит, вы действительно сильный человек!
— Как раз о спокойствии речь не идет...
— Вы на грани краха! — бесцеремонно добавил Паркер.
— Я знаю... Не стоит труда говорить мне об этом.
— Я хотел обратить ваше внимание на одну тонкость.
— Я достаточно реально оцениваю свое положение. А что за тонкость?
— Во всем этом городе лишь нам двоим вы можете доверять! Только нам единственным, ясно?
Лозини посмотрел на него. Грофилд сидел рядом с Паркером, скрестив руки. Он слегка щурился от солнца, и у него был гораздо более серьезный вид, чем в ту ночь, когда он болтал с Анги.
— Вам двоим? — переспросил он.
— Да, только нам. Каким образом Абаданди обнаружил нас? — спросил Паркер. — Как мог узнать, где мы живем? Значит, нас проследили после совещания у вас, вчера вечером. А как это могло случиться? Напрашивается мысль, что кто-то знал о нашей встрече совершенно точно и еще до ее начала поставил снаружи типа, чтобы тот незаметно сел нам на хвост. Кто знал об этом совещании? Только люди, которым вы доверяете!
— Пожалуй...
— Здесь готовится дворцовый переворот. А это значит, что группа из четырех или пяти человек, а может быть, и дюжина, участвует в нем! Группа людей, понимаете? Скорее всего они внутри вашей же организации. Они хотят вышвырнуть вас, чтобы посадить кого-то на ваше место. Понятно?
Лозини поднял свои темные очки и протер глаза. Потом сказал:
— Впервые в жизни я понимаю, что это такое — стать старым... Появляется желание просить о перемирии... — Он снова надел очки и прямо посмотрел на обоих мужчин. Лица их были непроницаемы: — Вы правы! Вы — единственные, кому я могу доверять, потому что я точно знаю, какова ваша позиция, и чего вы хотите.
Ни тот, ни другой не проронили в ответ ни единого слова.
Лозини смотрел на пруд в калифорнийском стиле, на дом в стиле Новой Англии, смотрел каким-то безразличным взглядом, потом поднял глаза к солнцу и продолжал:
— Я построил все это потому, что был ловок и богат. Я сделал где-то ошибку и занимался делами, не замечая ее. Сколько лет я уже не тот? Пять? Больше, меньше? Нет. Я был еще ловок и силен, когда преследовал вас в парке аттракционов! А ведь это было всего два года назад.
Паркер утвердительно кивнул:
— Вы изменились.
Лозини сжал кулак и опустил его на стол, рядом с чашкой кофе.
— Им понадобилось не много времени, а? Как только я начал наклоняться, кто-то тут же пытается влезть мне на плечи. Они почувствовали это, подонки! «Лозини становится стар, а значит, время войти в игру», — так они решили...
Он продолжал постукивать кулаком по столу.
— Если бы только знать, кто из них! Тогда, по крайней мере, я был бы удовлетворен!
— Один из типов, присутствовавших на совещании, — предположил Паркер.
— Нет! Многие замешаны в этом, безусловно, но они не организаторы. Для этого у них нет необходимой мощности и силы.
— Савелли? Это ваш помощник, верно?
— Понадобятся еще годы, чтобы Тэд Савелли смог стать во главе организации. Никто не пойдет за Тэдом, вот в чем вопрос. Это должен быть человек, за которым охотно последовали бы другие.
— Вы знаете своих людей! Кто обладает необходимыми качествами?
Лозини уже раньше приходило это в голову. Поэтому, почти не раздумывая, он ответил:
— Всего три человека способны организовать удар, найти достаточно помощников, на которых могли бы опереться, и заставить себя признать, как ваш друг Карн.
— И кто они?
— Эрни Дюлар, Датч Буанаделла, Фрэнк.
— Дюлар замешан? — внезапно вмешался Грин. Лозини нахмурился и внимательно посмотрел на Грофилда:
— Вы знакомы с Эрни?
— Нет. Но я многое прочитал о нем в вашей городской газете. — Он повернулся к Паркеру: — Дюлар контролирует всех букмекеров в округе. А Луис Датч Буанаделла, здешний король порнографии. Кинематография, книготорговля, закупочное предприятие через посредника.
Пораженный Лозини на мгновение даже забыл о своих невзгодах.
— Похоже, вы хорошо осведомлены о моих делах! — сказал он.
— Я всегда интересуюсь документами и справками, — с довольной улыбкой отозвался Грин.
— А кто это Фрэнк? — спросил Паркер. — Не Фрэнк Фаран?
Лозини кивнул на Грина:
— Вероятно, вы в курсе дела?
— Речь, должно быть, идет о Фрэнке Шродере, — ответил Грин. — Специалист по наркотикам.
— Черт возьми, — с восхищением отозвался Лозини. — Может, вы сумеете мне сказать, и который из них?
— Ведь я лично их не знаю, — ответил Грин. — Но сильно сомневаюсь, чтобы это был Шродер.
— Почему?
— Во-первых, он слишком стар, чтобы принять командование.
— Он на пять лет моложе меня, — заявил Лозини. Грин развел руками и улыбнулся, как бы извиняясь перед Лозини.
— Не слишком стар, чтобы руководить, но слишком стар, чтобы начинать руководить! К тому же, говорят, он сам употреблял наркотики, и я не думаю, чтобы у него была солидная поддержка.
— Это не так!
— Неважно, правда это или нет, — возразил Грин, — факт то, что об этом ходят слухи, и этого вполне достаточно, чтобы он не смог найти себе сторонников.
Лозини утвердительно кивнул.
— Очень хорошо! Значит, маловероятно, что это может быть Шродер.
— Следовательно, остаются двое, — констатировал Паркер, — Дюлар и Буанаделла!
— Так! — Лозини посмотрел на Грина: — Что вы думаете по этому поводу?
— Огорчен. Они оба одного возраста, оба крепкие, оба уже достаточно могущественные, даже внутри вашей организации, у обоих имеются необходимые связи за пределами вашего города. Вы их, думаю, хорошо знаете:
у кого из них зубы поострее?
— У обоих, — ответил Лозини.
— Дайте нам их адреса, — попросил Паркер.
— Вы будете драться за меня?
— Нет. Ваши шансы удачно закончить это дело зависят только от вас! Но тип, которому О’Хара рассказал про деньги в парке аттракционов, уже два года готовит восстание, которое сейчас и начнется!
— Неужели это началось так давно?
Совершенно удрученный Лозини попытался припомнить все признаки и подробности, которые он должен был заметить еще в то время и которые прошли мимо его внимания.
— Они дожидались этих выборов, — продолжал Паркер. — Вот здесь-то вам и конец!
— Это верно, — снова согласился Лозини.
— И мои деньги попали к Дюлару или Буанаделла, — продолжал Паркер, — если кто-то из них лезет наверх. Они им понадобились, чтобы провести выборы нужного кандидата. Значит, моя добыча у них — и придется ее отнять!
Лозини смотрел на Паркера почти с восхищением.
— Боже мой! Как просто вы рассуждаете!
— Я приехал сюда, чтобы забрать свои деньги, а не для того, чтоб вмешиваться в войну гангстеров!
— И вы отправитесь и к Эрну, и к Датчу? А как вы узнаете, кто из них?
— Сперва мы добудем сведения. Будем задавать вопросы тем, кто переметнулся в другой лагерь.
— Абаданди?
— Он сейчас не в состоянии говорить. Дайте нам адрес Калезиана.
— Калезиана?! Но почему?
— Никто не решится начать войну против вас, если ваш флик не будет у него в кармане. Калезиан достаточно хитер, чтобы понять, что вы сдаете позиции.
— Дерьмо!
— Кстати, а Фаррел? — спросил Паркер. Лозини и Грин удивленно посмотрели на него.
— Кто? — переспросил Лозини.
— Ваш мэр. Вы уверены, что он будет побит? Может быть, он тоже перешел на другую сторону?
— "Мой" — это Уэн, — вмешался Грин. — Фаррел — это кандидат-реформатор, противник.
— Вы, Лозини, все повторяли: «мой кандидат», и я думал, что это Фаррел. — Он повернулся к Грину: — Почему ты не сказал мне об этом, черт возьми!
— Не сказал тебе, что?
Грин был удивлен так же, как и Лозини.
— А что это меняет? — спросил Лозини. — Альфред Уэн — это мой человек и депутат, полномочия которого истекли. Георг Фаррел — это реформатор и новый кандидат. Такова предвыборная ситуация.