- Кто-то должен выйти, - устало повторил я. - Вот я и пойду.
- Черта с два ты пойдешь. - Полковник выросла в проходе между кабиной и кузовом. - Я пойду. Запомни, у меня единственной полная боевая подготовка.
Я поежился. Бывают времена, когда ты вынужден уйти в тень и дать возможность светить другим. К тому же она была старше меня по званию.
Пока она одевалась, я смотрел на Джейсинт, лежащую в грязи. Один раз она попыталась встать, но сил у нее уже не было. Если она играла, то замечательно справлялась с ролью. Затем я увидел, как Сюзарма подошла к безжизненно лежавшему телу с преувеличенной осторожностью, держа наготове огнемет. Джейсинт снова пошевелилась, когда Сюзарма дотронулась до нее, подняла лицо, словно что-то хотела сказать. Слон не было слышно. Сюзарма снова встала и обошла вездеход, высматривая того, кто скрывался за ним.
Голос Сюзармы в переговорном устройстве звучал устало и опечаленно. Определенно, она была бы рада найти врага и пристрелить его.
- Лучше выслать Мирлина, чтобы подобрать парня. Он очень плох.
- Что с ними случилось? - спросила Урания.
- Не знаю. Похоже, они попали в хорошую переделку. Они потеряли все оружие, что было у них. К тому же их здорово потрепало. У парня в скафандре море крови. Кажется, и кости сломаны. Они оба уже давно бы умерли, не будь в скафандрах систем жизнеобеспечения. Тут еще разбросано нечто, похожее на червяков, разрезанных пополам. Видимо, они обвились вокруг ног парня.
Пока она передавала сообщение, Мирлин ушел одеваться. Сюзарма к тому времени смогла поднять Джейсинт и перетащить ее к заднему люку вездехода. Прежде чем попасть к нам, они прошли сквозь стерилизующий душ. Незачем было вносить заразу в вездеход. Потом Сюзарма смогла пристроить китнянку на одну из полок, и мы расстегнули на ней скафандр. Из стены тут же показались щупы толщиной с волосок и вошли в ее тело. Она застонала, постаралась открыть глаза, но не смогла.
- Когда она сможет разговаривать? - спросил я Уранию, возившуюся с Клио.
- Через несколько минут. Серьезных повреждений нет - она ослабла от потери крови и истощения.
Я поглядел на голову китнянки и заметил несколько основательных синяков. Похоже было, что ее пытали.
Мирлин внес другого страдальца. Это был один из скаридских офицеров. Его бледная кожа казалась еще бледнее. Он пострадал серьезнее Джейсинт и выглядел так, словно по верхней части его тела прошлось что-то тяжелое. Скафандр остался цел, но его содержимое испытало изрядное потрясение - в буквальном смысле. Несчастный выглядел жертвой чудовищной, бессмысленно примененной силы.
Мы уложили его на койку, и системы вездехода занялись его ранами.
- Его можно спасти, - констатировала Урания после некоторого молчания, хотя он очень слаб. Надо дать ему отдохнуть несколько часов - ведь он был в коме.
Мы терпеливо ждали, пока Джейсинт Сьяни придет в себя. Любопытно было узнать, что она скажет.
Вскоре китнянка открыла глаза и посмотрела на лица, окружавшие ее. Должно быть, мы, скопившиеся в узком проходе, выглядели смешно, но она ехала в вездеходе с семью попутчиками и, наверное, привыкла и не к такому.
- Руссо? - слабо прошептала она. Меня она знала лучше других, или нет привыкла узнавать в неожиданных ситуациях.
- Что произошло? - спросил я на пароле, переходя к делу.
- Я не смогла затащить его в вездеход, - прошелестела она. - Я залезла туда передать сигнал бедствия, но не смогла втащить его. Я подняла его по шахте, но не смогла..., очень ослабла....
Не это хотелось узнать.
- Что напало на вас? - спросил я. - И где?
- Там, внизу, - ответила она на второй вопрос. - Чудовища..., со щупальцами... Не смогли забраться в скафандры.., и пытались разорвать нас.
- Остальные? - спросил я так же отрывисто.
- Не знаю... Кто-то умер, кто-то прорвался.., мы стреляли., но пули их не брали.., нужны огнеметы...
Я был готов поверить ей. Никто бы не стал наносить себе подобных ударов, чтобы сделать игру правдоподобной.
- Начали спускаться четверками, - продолжала она, - взяли снаряжение.., я была последней... Темно.., потом щупальца.., как кнуты или кабели.., схватили нас.., мы не могли продвигаться.., вытащила его из шахты.., они столько повредили..., он потерял сознание, пока мы добрались.., залезла в вездеход.., потом к нему..., не смогла.., никто не вернулся...
А потом появились мы. Я положил ей руку на плечо, чтобы она не продолжала. Она замолчала и закрыла глаза.
Сюзарма Лир сняла шлем, но не торопилась снять скафандр.
- Никто не говорил, - с вызовом сказала она, - что это будет легко.
- А нам-то что делать? - спросил Мирлин.
- Помолимся за умников, укравших наш вездеход, - ответила она, обращаясь ко мне. - Возблагодарим их за обнаруженную опасность.
- Ты готова спускаться? - изумился я. - После того, что нам рассказала любимая предательница?
- Ясное дело, - прозвучал ответ. - Но сначала нужно опустить им подарочек. Плевать, сколько у них там щупалец, но если они из плоти, они сгорят. Если выжженная земля проведет нас сквозь дверь, давайте выжигать землю.
- Мы можем это сделать? - обратился я к Урании. - Можно ли спустить робота-бомбу, взорвать то, что внизу, к чертовой бабушке, но так, чтобы подъемник работал и смог подняться за нами.
- Что-то похожее можно сделать, - отозвалась она. - И это не повлечет непреодолимых трудностей.
Казалось, работает старая поговорка: предупрежден - наполовину вооружен. Она тем не менее не особенно вдохновляла. В следующий раз не будет никого, кто бы смог предупредить нас, и, кажется, остаток пути придется топать пешком, без скафандров и роботов, защищающих нас.
- Что делать с этими двумя? - спросил Мирлин.
- Оставить их в другом вездеходе. - Сюзарма среагировала со скоростью человека, привыкшего к экстремальным ситуациям. - Предоставить их в его распоряжение. Закрыть дверь, если сможем, и бросить их. Может быть, мы вернемся этим путем. Если только кто-то из вас не хочет остаться и приглядывать за машинами.
- Этого не потребуется, - спокойно заметила Урания. - Но нужно тщательно подготовиться. Нужно точно установить, какое оборудование снял Тульяр-994 с вездехода, и сделать собственные выводы. Потребуется некоторое время.
Я вернулся в кабину не потому, что в этом была необходимость, а чтобы уйти с дороги. Сюзарма, все еще в скафандре, подошла ко мне. Глаза ее лихорадочно горели жаждой действия, она так и рвалась в бой. Я не раз видел ее в таком состоянии и пришел к выводу, что один из таких моментов будет для нее роковым.
- Вот так-то, Руссо, - принужденно сказала она, - давай-ка залезай в скафандр и начинай вырабатывать адреналин.
- Будет сделано, - заверил я. - Только помечу в дневнике: свидание с внезапной смертью, выживание - по возможности. А что, Майком ты меня больше не называешь?
- Это не принято в Военно-космических силах, - отрезала она. - А теперь, как я подозреваю, настало время действовать так, как предписывают Военно-космические силы. Тебе не кажется?
Это предполагало, что надо идти к цели, сметая все на своем пути. Помня, что могло подстерегать нас, я догадывался - она может быть права. С этого момента и до самого Центра мы должны поступать, как предписывает Устав Военно-космических сил.
Глава 24
Бессознательное состояние сменилось сном во сне, Я все еще плавал в серой воде, хотя сейчас она казалась спокойной и не такой холодной.
Моя броня не весила ничего, но все же тащила меня вниз. Я пытался подергать рукам и ногами, чтобы выбраться на поверхность, но действовал, как муха, попавшая в мед. Не было сил выдохнуть воду, попавшую в легкие, да последние и не стремились вбирать в себя воздух. Слабые руки обвил намокший плащ, и больше не было смысла притворяться, что ты плывешь. Я прекратил бороться за жизнь. Отдав себя на волю судьбы, медленно погружаясь в серые глубины, я почувствовал, как слабеют стянувшие меня путы, как плащ превращается в парашют и раздувается надо мной.
Вода совсем успокоилась, и ее поверхность над моей головой выглядела словно сделанной из хрусталя. Подо мной разверзалась темная бездна без единого проблеска света.
То ли вода к этому времени потеплела, то ли мое тело привыкло к ней, но я не шел ко дну, а падал, словно в пустоту. Или это было из-за того, что и вязкой она больше не была? Я вообразил, что плыву в черной пустоте беззвездном небе. И тишина была оглушительной - никогда раньше я не думал, что такое возможно.
Мне удалось открыть рот, но вода не входила и не выходила из него, грудь не поднималась, будто не было никакого дыхания. Пульс тоже не ощущался. Время словно остановилось.
Едва последние проблески света померкли, чувство непереносимого одиночества охватило меня в наступившей непроглядной черноте. Оно парализовало все мысли и затмило память. И в этот бесконечный миг я почувствовал, как душа моя отлетает, покидая меня окончательно и навсегда.
Я был уверен, что такое состояние означает смерть, что я утонул и что смерть пришла за мной на дно этого моря, и был благодарен ей за то, что она не привела с собой ужаса и боли последней минуты. Я молча ждал ее - совершенно спокойный.
Толи смерть пришла, затем наступила пора воскреснуть, то ли я рано приготовился к ней - не знаю. Но вскоре я ощутил проблеск сознания. Не знаю, как описать это состояние. Почему-то возникло ощущение, что не все умерло. Это было похоже на непоколебимую уверенность Декарта, провозгласившего свое: "Я мыслю, следовательно, я существую". Есть мысль - значит, существует и носитель мысли.
Тем более странно, что я сомневался - я ли этот мыслитель или то была мысль в мозгу какого-то загадочного бога или гиганта. Я не понимал, снится ли мне это, либо я сам - чей-то сон. Но шла какая-то работа - воссоздания, возрождения. Что-то обретало форму, и, хотя я был частью части этой формы, я не мог с уверенностью сказать, что творю ее сам. Если что-то во мне и действовало, то я не сознавал этого.
Не знаю, как описать то, что созидалось. Оно целиком принадлежало сущностям, населяющим компьютерное пространство, и, казалось, полностью зависело от взгляда того, кто на него смотрел. Если бы я захотел увидеть это, мне бы понадобилось определить, что хочу увидеть. Однако не было решимости сделать это, по крайней мере осознанной решимости. Они ничего не значили, эти образы, зарождающиеся в возникающем разуме, который с равной вероятностью был моим и не моим. Я попробую описать, что помню.
Вероятно, то была паутина, сотканная невидимым пауком, чтобы заполнить темноту - крест-накрест, крест-накрест, а затем - круги, круги, круги, или нет, витки спирали. Основа паутины была не круглой, она представляла собой вершины тетраэдра, так что ее ткань простиралась в трех измерениях, а середина была впалой, словно некая сила тянула ее под прямым углом к другим осям - в четвертое измерение.
Мне казалось, что я уловил звуки шагов танцующего ткача, бегающего вокруг своего творения, но дрожание паутины могло быть частью ее самой.
В паутине не было ничего, она словно дрожала от ветра. Наверное, она была соткана между ветвей огромного дерева. Оно выросло специально для этого. Очевидно, дерево я смог увидеть оттого, что немного посветлело, в то время как паутину я ощущал только кожей. Сияние ширилось, и дерево вырисовывалось все четче. Словно вокруг меня возникала новая Вселенная. Это дерево было всюду единое творение, суть бытия. Его ствол образовывали круги, сплетающиеся в странные узлы, его ветви, простирающиеся во все концы Вселенной, были покрыты листвой и цветами всевозможных оттенков. Цветы осыпали серебристую пыльцу и подставляли звездоподобные пестики, чтобы пребывать в вечном наслаждении.
И была мысль, и мыслью этой было: "Это сотворение волшебной Вселенной. Это все сущее и все грядущее".
А потом настало пробуждение.
Не то чтобы я проснулся сам. Я вообще ни в чем не уверен. Рука ощутила влажный песок и тепло солнца, голова кружилась, обретая сознание, а конечности ныли от боли.
Затем был переход в сидячее состояние, и это правда, хотя нет нужды продолжать рассказ столь иносказательно.
Итак, чтобы рассказ был проще, я сел.
Я был спасен. Чем-то, что выхватило меня из лап уничтожения и сохранило нет, переделало по своему подобию.
Я осмотрелся и обнаружил себя лежащим на песчаном пляже. Волны океана лизали мои ботинки, а сам он был голубым - в нем отражалось яркое безоблачное небо с золотым солнцем посерединке.
Медленно поднявшись на ноги, я осмотрел себя. На мне по-прежнему была красноватая броня, но плащ я потерял, хотя меч все еще висел в ножнах у пояса. Состояние слабости и нереальности происходящего, сопровождавшее мое первое воплощение в компьютерном мире, полностью рассеялось. Как ни странно, я чувствовал себя настоящим Майклом Руссо.
Я посмотрел на то, что простиралось за мной, желая узнать, на какой берег меня выбросило. За спиной находился лес, деревья росли так густо, что он казался непроходимым. Пространство между шишковатыми стволами было заполнено колючими ветками или острыми листьями растений без цветов, деревья имели чрезвычайно странный вид, отдаленно напоминая человека с поднятыми кверху руками, вросшего в землю по щиколотки. Ветки были яростно зеленеющими пальцами несчастных душ. Лица, словно вырезанные сверху на стволах, были мужскими и женскими, с закрытыми глазами. Цвет их разнился от слоновой кости до черного, некоторые из них были словно отполированными, некоторые - очень грубо вырезанными, без всякой отделки.
Я стоял на песке, и волны лизали мне пятки. В трех метрах от меня начиналась растительность. Тропинки в чаще не было видно, но я все равно подошел к лесу. Заостренные листья подлеска выглядели очень гибкими и отклонялись при моем приближении. Когда я подошел совсем близко, люди-деревья, казалось, пробудились от своего сна. Глаза открылись, а лица, вырезанные из дерева и лишенные подвижности черт, смотрели на меня с такой болью и отчаянием, что я содрогнулся. Только глазные яблоки поворачивались в глазницах. Рты из коры не могли, по-видимому, открываться, не могли скалить зубы или показывать языки, не могли складываться в улыбку. И все же было ясно - это души, обреченные на странные и страшные пытки, души, потревоженные при моем приближении. Листья деревьев шуршали, словно кто-то, сидящий в кроне, тряс ветки, и шум этот напоминал лепет младенцев. Казалось, что деревья силились что-то сказать мне.
Я отступил от леса, отвернулся от этих отчаянных глаз и побрел по пляжу, торопясь туда, где лица еще спали. Я не пытался подойти ближе, но, оглядываясь, замечал, что лица закрывали глаза и погружались в дрему, как только я проходил.
Множество деревьев было покрыто яркими желтыми или красными округлыми плодами. Они прятались высоко и кронах, и ни один из них не падал на песок.
Я не знал, куда шел, но шагал, не останавливаясь, словно у меня была цель. Не знаю, сколько времени длился этот переход. Солнце неподвижно стояло в небе - прямо посередине, над моей головой.
Вокруг начали появляться камни - некоторые вздымались из песка на четыре-пять метров. На этих камнях были вырезаны различные животные - лошади, олени, коровы и овцы. Я был готов к тому, что звери откроют глаза, когда я буду проходить рядом, но такого не случилось.
Меня мучила жажда, поэтому я обрадовался, обнаружив между скал небольшое озерцо. Вокруг него в грязи отпечаталось множество копыт и лап, вокруг никого не было видно, да и в лес не уводила ни одна тропинка. Опустившись на колени, я обмакнул в воду кончики пальцев, а затем облизнул их. Вода была противная на вкус и очень соленая.
Я вернулся к зеленой стене, которая мешала мне проникнуть в глубь страны, посчитав, что идти берегом бесполезно. Мне не хотелось возвращаться к ужасным лицам, но ничего другого не оставалось. Я был один, и не было никого рядом, кто мог бы направлять меня. Если те, кто вел меня, требовали чего-то взамен, я не мог угадать их желания.
Впереди был ствол потолще и попрямее других. Взглянув на закрытые веки из коры, я почувствовал, как по спине у меня побежали мурашки. Затем я перевел глаза на руку, которой так легкомысленно зачерпнул воды, - пальцы на ней распухли. Кожа начала слезать, обнажая нездоровую, чуть тронутую зеленью гниения плоть. Зрелище это тем более потрясло меня, что я чувствовал себя вполне сносно.
Вода в озерце успокоилась, и я попытался разглядеть свое лицо, снова опустившись на колени. Оно было бледным, отвратительно бледным - глаза стали бесцветными ч волосы - грязно-серыми. Кожа на лбу начинала шелушиться.
Внезапно меня осенило, что только разум избежал гибели, но не тело. Итак, я вижу знаки разрушения. Почти одновременно мелькнула мысль, что это не смерть, а Перемены. Вероятно, мне суждено стать деревом в этом странном лесу. Вскочив на ноги, я посмотрел на дерево, так напугавшее меня.
Знакомым ли было лицо, запечатленное в коре? Зная, в каком мире нахожусь, я не думал, что могу удивиться. Меня бы не поразило, узнай я в нем яростное лицо, обрамленное гривой из ядовитых змей, или же божественный лик, что ужаснее лиц всех смертных. Но это была не Медуза и не герой других земных мифов. Вместо этого я увидел знакомые черты. Лицо принадлежало не человеку, а гуманоиду. Я всмотрелся пристальнее. Оказывается, лишь часть его была человеческой, другая же часть была смешением волчьей морды и крокодильей пасти. Я сделал еще один шаг вперед, глаза открылись, и не было больше сомнений, чья душа прячется в этом адском дереве.
Все оборотни выглядят одинаково, но одно имя всегда приходит мне на память, если я вижу оборотня или рисунок, изображающий оборотня, или слышу, как говорит оборотень, - это имя Амары Гююра.
- Ты мертв, - спокойно сказал я. И не ждал ответа из деревянных губ, ибо знал, что они не могут двигаться. Но меня ожидал еще один сюрприз.
- Вы тоже, Руссо, - послышался вкрадчивый ответ. - Вы тоже.
Глава 25
Пришлось довольно долго ждать, пока Урания и Клио приготовили конверт с начинкой для монстров, живших в глубине. Они быстро пришли к выводу, что бомба здесь не годится - слишком много с ней возни, шума, да и сработает ли она наверняка? Изучив крохи чужеродной плоти, которую израненный скарид вынес на своих лодыжках из шахты, истоми решили предпринять биотехнологическую атаку.
Вычисляя и рассчитывая свои шаги, они в том числе запрограммировали и вызвали к себе для разведки несколько летучих видеокамер. Эти электронные глаза размерами не превосходили крупных летающих насекомых, только без крыльев. Большую часть пути им предстояло пролететь в пустынной шахте, источником энергии им служили крошечные ракеты. Поэтому мы решили не спускать их в нашем вездеходе.
В то же время мы вскрыли другой вездеход и перенесли туда раненых и сняли с них оружие. Я немного побыл с ними. Об этом просила Урания, которая хотела убедиться, что раны скарида заживают, а мне самому хотелось переброситься словом с Джейсинт Сьяни.
Она уже пошла на поправку, но все еще была здорово напугана. Она не хотела оставаться одна, обрадовалась, что кто-то был с ней. Особого отношения к себе она не ждала, учитывая наши отношения в прошлом, но и с моей стороны было бы свинством оставить ее в таком состоянии без поддержки.
- Ты здесь в безопасности, как и везде на Асгарде, - заметил я. - Если мы прорвемся, есть крошечный шанс, что мы восстановим питание. Если нет, все равно остается маленькая надежда, что мы вернемся. Если и этого не произойдет, вскоре ты окрепнешь настолько, что сможешь поискать дорогу в мир Девятки. У тебя есть время, чтобы сделать это. Девятка - лучшие из тех, к кому можно обратиться в этой ситуации. С тобой все будет в порядке. Хотел бы я так же быть уверенным в своем будущем.
- Тогда зачем идти? - тихо спросила она. Она не признавала героизма ради героизма. Я пожал плечами:
- Мне всегда хотелось добраться до Центра. А теперь еще что-то хочет, чтобы я шел туда.
Узелок на память - вот о чем нужно с ней поговорить.
- Расскажи о Тульяре-994, - попросил я. - Ты же понимаешь, что это вовсе не Тульяр.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Его ранило, когда на нас напали машины. Рана не очень серьезная, но ему трудно говорить. Теперь луч те. И еще он говорит, что знает, как включить свет.
Не было смысла обсуждать сказанное. Ей и невдомек было, что случилось со мной во время контакта с чужаками, она даже не представляла себе, что такое возможно. Даже два тетракса, которые уж наверняка должны были заметить разницу между Тульяром прежним и нынешним, наверняка предполагали, что, раз тело Тульяра ходит и разговаривает, значит, это и есть Тульяр. Если оно, это тело, вело себя немного странно, они, как и Джейсинт, списали все на ранение. Они могли посчитать его сумасшедшим, если бы он буйно себя вел, однако мысль о том, что его телом управляет биокопия некой программы, вряд ли приходила им в голову.
- Он вел вас, да? - Я избрал путь наименьшего сопротивления. - Он знает путь к Центру?
- Он сказал, что видел карту. - Ее голос окреп, и она говорила без запинок.
- Тульяр объяснил вам, почему решился угнать вездеход?
- Сказал, что не доверяет истоми - ведь они виноваты в том, что энергию отключили. Сказал, что они ведут собственную войну и нас убьют, останься мы на их уровне. Там, внизу, сказал он, мы найдем тех, кто поможет нам, - потомков Скариды. Тульяр сказал - они смогут восстановить свет на скаридских уровнях, как только узнают, что Скарида в беде. Потом - потом у Девятки нет друзей среди скаридов или тетраксов, что Скаридская империя и галактическое сообщество их напугали и они были бы рады уничтожить и то, и другое.
Она перевела дух и продолжила:
- А еще - скариды и тетраксы должны вступить в контакт с творцами Асгарда, не важно, понравится ли это Девятке или нет, ведь речь идет о спасении гуманоидов макромира. Если мы этого не сделаем, пригрозил он, все гуманоидные расы погибнут и лишь истоми и подобные им уцелеют. Он сказал, что они обвели тебя вокруг пальца и сделали своим рабом.
Тут я припомнил собственные слова: "Истоми - лучшие друзья". Будут ли они справедливыми, если не восстановится энергия? Да и вообще - насколько все это правда? Действительно ли истоми интересуют гуманоидные цивилизации в Асгарде и вне его? Не могут ли они действовать исключительно в собственных интересах? Могут ли они обвести меня вокруг пальца?
Я так не думал.., но откуда взяться полной уверенности? И тут страшная мысль мелькнула в мозгу: все это - чудовищный розыгрыш. Девятку никогда не атаковали, Девятка, и только Девятка, ввела загадочную программу в мой мозг. И Тульяр остался самим собой и был единственным, кто знал правду. Он видел карту, а я-то, дурень, все время попадал впросак.
Потом я обдумал все это еще раз, и панические соображения показались мне лишенными всякого смысла. Если Девятка хотела низложить Скаридскую империю, отрезав себя от галактического сообщества, она могла сделать это сама. Ей не пришлось бы притворяться ослабленной, да и не возникло бы нужды во мне. Скорее всего именно Девятка говорила правду, а то, что использовало тело Тульяра, лгало. Не так ли?
- А Тульяр что, вообще не упоминал о снах? - слабо поинтересовался я.
Джейсинт сочла этот вопрос идиотским и не удостоила его отпетом. Мне оставалось узнать только одно.
- Наверное, ты не очень хорошо разглядела окрестности, когда началась эта заваруха внизу, - заговорил я, - но, должно быть, видела, каким образом удалось уйти остальным.
- Не помню, - прошелестела она. - Все так быстро произошло... Наши фары погасли, а потом разбились. Знаю только, что некоторые погибли. Будь я на твоем месте, Руссо, я бы не ходила туда.
- Если бы я следовал твоим советам, Амара Гююр уже давно изрубил бы меня в котлету.
Она ничего не ответила, лишь в огромных черных глазах появилось выражение оскорбленной невинности. Если ей и вправду удалось вытянуть скаридского офицера из переделки внизу, то не такой уж она плохой человек, как привыкли думать о ней. Однако я долго буду помнить, в какой переплет не раз попадал из-за нее.
- Ладно, не тревожься. С тобой все будет в порядке, насколько это вообще возможно. Когда зажжется свет, не исключено, что мы встретимся снова.
Так я и оставил ее - переживать прошлое да гадать, что за будущее готовит ей судьба.
Когда летучие камеры принесли свои снимки, мы убедились в правоте ее слов. Качество пленок было чудовищное, да и чего можно ожидать, если фары погасли, а наши шпионы снимали в инфракрасном свете. Но тут наша коробочка-с-мозгами умудрилась объединить все данные и придать им удобоваримый вид. Снимки изображали чудовищное количество мусора, но мы смогли разглядеть размытые контуры двух фигур в пластиковых скафандрах. Значит, убийцам не удалось повредить их. Но это было слабым утешением, ибо те, что носили эти скафандры, были переломаны и смяты внутри защитных костюмов.
Сами хищники выглядели странной помесью колоссальных слизняков и морских анемонов. Они затаились, пока наши разведчики летали над ними, поэтому трудно было судить, насколько они быстры, хотя проворства от них вряд ли можно было ожидать. Двадцать из них собрались у двери люка, некоторые были серьезно ранены, а некоторые - определенно мертвы. Те же, что были живы, беспорядочно громоздились друг на друге. У меня даже мелькнула мысль, что верхние пожирают нижних. К тому же охота не принесла им желанной съедобной добычи. Вот они и толпились у входа в ожидании следующей порции.
- Черта с два ты пойдешь. - Полковник выросла в проходе между кабиной и кузовом. - Я пойду. Запомни, у меня единственной полная боевая подготовка.
Я поежился. Бывают времена, когда ты вынужден уйти в тень и дать возможность светить другим. К тому же она была старше меня по званию.
Пока она одевалась, я смотрел на Джейсинт, лежащую в грязи. Один раз она попыталась встать, но сил у нее уже не было. Если она играла, то замечательно справлялась с ролью. Затем я увидел, как Сюзарма подошла к безжизненно лежавшему телу с преувеличенной осторожностью, держа наготове огнемет. Джейсинт снова пошевелилась, когда Сюзарма дотронулась до нее, подняла лицо, словно что-то хотела сказать. Слон не было слышно. Сюзарма снова встала и обошла вездеход, высматривая того, кто скрывался за ним.
Голос Сюзармы в переговорном устройстве звучал устало и опечаленно. Определенно, она была бы рада найти врага и пристрелить его.
- Лучше выслать Мирлина, чтобы подобрать парня. Он очень плох.
- Что с ними случилось? - спросила Урания.
- Не знаю. Похоже, они попали в хорошую переделку. Они потеряли все оружие, что было у них. К тому же их здорово потрепало. У парня в скафандре море крови. Кажется, и кости сломаны. Они оба уже давно бы умерли, не будь в скафандрах систем жизнеобеспечения. Тут еще разбросано нечто, похожее на червяков, разрезанных пополам. Видимо, они обвились вокруг ног парня.
Пока она передавала сообщение, Мирлин ушел одеваться. Сюзарма к тому времени смогла поднять Джейсинт и перетащить ее к заднему люку вездехода. Прежде чем попасть к нам, они прошли сквозь стерилизующий душ. Незачем было вносить заразу в вездеход. Потом Сюзарма смогла пристроить китнянку на одну из полок, и мы расстегнули на ней скафандр. Из стены тут же показались щупы толщиной с волосок и вошли в ее тело. Она застонала, постаралась открыть глаза, но не смогла.
- Когда она сможет разговаривать? - спросил я Уранию, возившуюся с Клио.
- Через несколько минут. Серьезных повреждений нет - она ослабла от потери крови и истощения.
Я поглядел на голову китнянки и заметил несколько основательных синяков. Похоже было, что ее пытали.
Мирлин внес другого страдальца. Это был один из скаридских офицеров. Его бледная кожа казалась еще бледнее. Он пострадал серьезнее Джейсинт и выглядел так, словно по верхней части его тела прошлось что-то тяжелое. Скафандр остался цел, но его содержимое испытало изрядное потрясение - в буквальном смысле. Несчастный выглядел жертвой чудовищной, бессмысленно примененной силы.
Мы уложили его на койку, и системы вездехода занялись его ранами.
- Его можно спасти, - констатировала Урания после некоторого молчания, хотя он очень слаб. Надо дать ему отдохнуть несколько часов - ведь он был в коме.
Мы терпеливо ждали, пока Джейсинт Сьяни придет в себя. Любопытно было узнать, что она скажет.
Вскоре китнянка открыла глаза и посмотрела на лица, окружавшие ее. Должно быть, мы, скопившиеся в узком проходе, выглядели смешно, но она ехала в вездеходе с семью попутчиками и, наверное, привыкла и не к такому.
- Руссо? - слабо прошептала она. Меня она знала лучше других, или нет привыкла узнавать в неожиданных ситуациях.
- Что произошло? - спросил я на пароле, переходя к делу.
- Я не смогла затащить его в вездеход, - прошелестела она. - Я залезла туда передать сигнал бедствия, но не смогла втащить его. Я подняла его по шахте, но не смогла..., очень ослабла....
Не это хотелось узнать.
- Что напало на вас? - спросил я. - И где?
- Там, внизу, - ответила она на второй вопрос. - Чудовища..., со щупальцами... Не смогли забраться в скафандры.., и пытались разорвать нас.
- Остальные? - спросил я так же отрывисто.
- Не знаю... Кто-то умер, кто-то прорвался.., мы стреляли., но пули их не брали.., нужны огнеметы...
Я был готов поверить ей. Никто бы не стал наносить себе подобных ударов, чтобы сделать игру правдоподобной.
- Начали спускаться четверками, - продолжала она, - взяли снаряжение.., я была последней... Темно.., потом щупальца.., как кнуты или кабели.., схватили нас.., мы не могли продвигаться.., вытащила его из шахты.., они столько повредили..., он потерял сознание, пока мы добрались.., залезла в вездеход.., потом к нему..., не смогла.., никто не вернулся...
А потом появились мы. Я положил ей руку на плечо, чтобы она не продолжала. Она замолчала и закрыла глаза.
Сюзарма Лир сняла шлем, но не торопилась снять скафандр.
- Никто не говорил, - с вызовом сказала она, - что это будет легко.
- А нам-то что делать? - спросил Мирлин.
- Помолимся за умников, укравших наш вездеход, - ответила она, обращаясь ко мне. - Возблагодарим их за обнаруженную опасность.
- Ты готова спускаться? - изумился я. - После того, что нам рассказала любимая предательница?
- Ясное дело, - прозвучал ответ. - Но сначала нужно опустить им подарочек. Плевать, сколько у них там щупалец, но если они из плоти, они сгорят. Если выжженная земля проведет нас сквозь дверь, давайте выжигать землю.
- Мы можем это сделать? - обратился я к Урании. - Можно ли спустить робота-бомбу, взорвать то, что внизу, к чертовой бабушке, но так, чтобы подъемник работал и смог подняться за нами.
- Что-то похожее можно сделать, - отозвалась она. - И это не повлечет непреодолимых трудностей.
Казалось, работает старая поговорка: предупрежден - наполовину вооружен. Она тем не менее не особенно вдохновляла. В следующий раз не будет никого, кто бы смог предупредить нас, и, кажется, остаток пути придется топать пешком, без скафандров и роботов, защищающих нас.
- Что делать с этими двумя? - спросил Мирлин.
- Оставить их в другом вездеходе. - Сюзарма среагировала со скоростью человека, привыкшего к экстремальным ситуациям. - Предоставить их в его распоряжение. Закрыть дверь, если сможем, и бросить их. Может быть, мы вернемся этим путем. Если только кто-то из вас не хочет остаться и приглядывать за машинами.
- Этого не потребуется, - спокойно заметила Урания. - Но нужно тщательно подготовиться. Нужно точно установить, какое оборудование снял Тульяр-994 с вездехода, и сделать собственные выводы. Потребуется некоторое время.
Я вернулся в кабину не потому, что в этом была необходимость, а чтобы уйти с дороги. Сюзарма, все еще в скафандре, подошла ко мне. Глаза ее лихорадочно горели жаждой действия, она так и рвалась в бой. Я не раз видел ее в таком состоянии и пришел к выводу, что один из таких моментов будет для нее роковым.
- Вот так-то, Руссо, - принужденно сказала она, - давай-ка залезай в скафандр и начинай вырабатывать адреналин.
- Будет сделано, - заверил я. - Только помечу в дневнике: свидание с внезапной смертью, выживание - по возможности. А что, Майком ты меня больше не называешь?
- Это не принято в Военно-космических силах, - отрезала она. - А теперь, как я подозреваю, настало время действовать так, как предписывают Военно-космические силы. Тебе не кажется?
Это предполагало, что надо идти к цели, сметая все на своем пути. Помня, что могло подстерегать нас, я догадывался - она может быть права. С этого момента и до самого Центра мы должны поступать, как предписывает Устав Военно-космических сил.
Глава 24
Бессознательное состояние сменилось сном во сне, Я все еще плавал в серой воде, хотя сейчас она казалась спокойной и не такой холодной.
Моя броня не весила ничего, но все же тащила меня вниз. Я пытался подергать рукам и ногами, чтобы выбраться на поверхность, но действовал, как муха, попавшая в мед. Не было сил выдохнуть воду, попавшую в легкие, да последние и не стремились вбирать в себя воздух. Слабые руки обвил намокший плащ, и больше не было смысла притворяться, что ты плывешь. Я прекратил бороться за жизнь. Отдав себя на волю судьбы, медленно погружаясь в серые глубины, я почувствовал, как слабеют стянувшие меня путы, как плащ превращается в парашют и раздувается надо мной.
Вода совсем успокоилась, и ее поверхность над моей головой выглядела словно сделанной из хрусталя. Подо мной разверзалась темная бездна без единого проблеска света.
То ли вода к этому времени потеплела, то ли мое тело привыкло к ней, но я не шел ко дну, а падал, словно в пустоту. Или это было из-за того, что и вязкой она больше не была? Я вообразил, что плыву в черной пустоте беззвездном небе. И тишина была оглушительной - никогда раньше я не думал, что такое возможно.
Мне удалось открыть рот, но вода не входила и не выходила из него, грудь не поднималась, будто не было никакого дыхания. Пульс тоже не ощущался. Время словно остановилось.
Едва последние проблески света померкли, чувство непереносимого одиночества охватило меня в наступившей непроглядной черноте. Оно парализовало все мысли и затмило память. И в этот бесконечный миг я почувствовал, как душа моя отлетает, покидая меня окончательно и навсегда.
Я был уверен, что такое состояние означает смерть, что я утонул и что смерть пришла за мной на дно этого моря, и был благодарен ей за то, что она не привела с собой ужаса и боли последней минуты. Я молча ждал ее - совершенно спокойный.
Толи смерть пришла, затем наступила пора воскреснуть, то ли я рано приготовился к ней - не знаю. Но вскоре я ощутил проблеск сознания. Не знаю, как описать это состояние. Почему-то возникло ощущение, что не все умерло. Это было похоже на непоколебимую уверенность Декарта, провозгласившего свое: "Я мыслю, следовательно, я существую". Есть мысль - значит, существует и носитель мысли.
Тем более странно, что я сомневался - я ли этот мыслитель или то была мысль в мозгу какого-то загадочного бога или гиганта. Я не понимал, снится ли мне это, либо я сам - чей-то сон. Но шла какая-то работа - воссоздания, возрождения. Что-то обретало форму, и, хотя я был частью части этой формы, я не мог с уверенностью сказать, что творю ее сам. Если что-то во мне и действовало, то я не сознавал этого.
Не знаю, как описать то, что созидалось. Оно целиком принадлежало сущностям, населяющим компьютерное пространство, и, казалось, полностью зависело от взгляда того, кто на него смотрел. Если бы я захотел увидеть это, мне бы понадобилось определить, что хочу увидеть. Однако не было решимости сделать это, по крайней мере осознанной решимости. Они ничего не значили, эти образы, зарождающиеся в возникающем разуме, который с равной вероятностью был моим и не моим. Я попробую описать, что помню.
Вероятно, то была паутина, сотканная невидимым пауком, чтобы заполнить темноту - крест-накрест, крест-накрест, а затем - круги, круги, круги, или нет, витки спирали. Основа паутины была не круглой, она представляла собой вершины тетраэдра, так что ее ткань простиралась в трех измерениях, а середина была впалой, словно некая сила тянула ее под прямым углом к другим осям - в четвертое измерение.
Мне казалось, что я уловил звуки шагов танцующего ткача, бегающего вокруг своего творения, но дрожание паутины могло быть частью ее самой.
В паутине не было ничего, она словно дрожала от ветра. Наверное, она была соткана между ветвей огромного дерева. Оно выросло специально для этого. Очевидно, дерево я смог увидеть оттого, что немного посветлело, в то время как паутину я ощущал только кожей. Сияние ширилось, и дерево вырисовывалось все четче. Словно вокруг меня возникала новая Вселенная. Это дерево было всюду единое творение, суть бытия. Его ствол образовывали круги, сплетающиеся в странные узлы, его ветви, простирающиеся во все концы Вселенной, были покрыты листвой и цветами всевозможных оттенков. Цветы осыпали серебристую пыльцу и подставляли звездоподобные пестики, чтобы пребывать в вечном наслаждении.
И была мысль, и мыслью этой было: "Это сотворение волшебной Вселенной. Это все сущее и все грядущее".
А потом настало пробуждение.
Не то чтобы я проснулся сам. Я вообще ни в чем не уверен. Рука ощутила влажный песок и тепло солнца, голова кружилась, обретая сознание, а конечности ныли от боли.
Затем был переход в сидячее состояние, и это правда, хотя нет нужды продолжать рассказ столь иносказательно.
Итак, чтобы рассказ был проще, я сел.
Я был спасен. Чем-то, что выхватило меня из лап уничтожения и сохранило нет, переделало по своему подобию.
Я осмотрелся и обнаружил себя лежащим на песчаном пляже. Волны океана лизали мои ботинки, а сам он был голубым - в нем отражалось яркое безоблачное небо с золотым солнцем посерединке.
Медленно поднявшись на ноги, я осмотрел себя. На мне по-прежнему была красноватая броня, но плащ я потерял, хотя меч все еще висел в ножнах у пояса. Состояние слабости и нереальности происходящего, сопровождавшее мое первое воплощение в компьютерном мире, полностью рассеялось. Как ни странно, я чувствовал себя настоящим Майклом Руссо.
Я посмотрел на то, что простиралось за мной, желая узнать, на какой берег меня выбросило. За спиной находился лес, деревья росли так густо, что он казался непроходимым. Пространство между шишковатыми стволами было заполнено колючими ветками или острыми листьями растений без цветов, деревья имели чрезвычайно странный вид, отдаленно напоминая человека с поднятыми кверху руками, вросшего в землю по щиколотки. Ветки были яростно зеленеющими пальцами несчастных душ. Лица, словно вырезанные сверху на стволах, были мужскими и женскими, с закрытыми глазами. Цвет их разнился от слоновой кости до черного, некоторые из них были словно отполированными, некоторые - очень грубо вырезанными, без всякой отделки.
Я стоял на песке, и волны лизали мне пятки. В трех метрах от меня начиналась растительность. Тропинки в чаще не было видно, но я все равно подошел к лесу. Заостренные листья подлеска выглядели очень гибкими и отклонялись при моем приближении. Когда я подошел совсем близко, люди-деревья, казалось, пробудились от своего сна. Глаза открылись, а лица, вырезанные из дерева и лишенные подвижности черт, смотрели на меня с такой болью и отчаянием, что я содрогнулся. Только глазные яблоки поворачивались в глазницах. Рты из коры не могли, по-видимому, открываться, не могли скалить зубы или показывать языки, не могли складываться в улыбку. И все же было ясно - это души, обреченные на странные и страшные пытки, души, потревоженные при моем приближении. Листья деревьев шуршали, словно кто-то, сидящий в кроне, тряс ветки, и шум этот напоминал лепет младенцев. Казалось, что деревья силились что-то сказать мне.
Я отступил от леса, отвернулся от этих отчаянных глаз и побрел по пляжу, торопясь туда, где лица еще спали. Я не пытался подойти ближе, но, оглядываясь, замечал, что лица закрывали глаза и погружались в дрему, как только я проходил.
Множество деревьев было покрыто яркими желтыми или красными округлыми плодами. Они прятались высоко и кронах, и ни один из них не падал на песок.
Я не знал, куда шел, но шагал, не останавливаясь, словно у меня была цель. Не знаю, сколько времени длился этот переход. Солнце неподвижно стояло в небе - прямо посередине, над моей головой.
Вокруг начали появляться камни - некоторые вздымались из песка на четыре-пять метров. На этих камнях были вырезаны различные животные - лошади, олени, коровы и овцы. Я был готов к тому, что звери откроют глаза, когда я буду проходить рядом, но такого не случилось.
Меня мучила жажда, поэтому я обрадовался, обнаружив между скал небольшое озерцо. Вокруг него в грязи отпечаталось множество копыт и лап, вокруг никого не было видно, да и в лес не уводила ни одна тропинка. Опустившись на колени, я обмакнул в воду кончики пальцев, а затем облизнул их. Вода была противная на вкус и очень соленая.
Я вернулся к зеленой стене, которая мешала мне проникнуть в глубь страны, посчитав, что идти берегом бесполезно. Мне не хотелось возвращаться к ужасным лицам, но ничего другого не оставалось. Я был один, и не было никого рядом, кто мог бы направлять меня. Если те, кто вел меня, требовали чего-то взамен, я не мог угадать их желания.
Впереди был ствол потолще и попрямее других. Взглянув на закрытые веки из коры, я почувствовал, как по спине у меня побежали мурашки. Затем я перевел глаза на руку, которой так легкомысленно зачерпнул воды, - пальцы на ней распухли. Кожа начала слезать, обнажая нездоровую, чуть тронутую зеленью гниения плоть. Зрелище это тем более потрясло меня, что я чувствовал себя вполне сносно.
Вода в озерце успокоилась, и я попытался разглядеть свое лицо, снова опустившись на колени. Оно было бледным, отвратительно бледным - глаза стали бесцветными ч волосы - грязно-серыми. Кожа на лбу начинала шелушиться.
Внезапно меня осенило, что только разум избежал гибели, но не тело. Итак, я вижу знаки разрушения. Почти одновременно мелькнула мысль, что это не смерть, а Перемены. Вероятно, мне суждено стать деревом в этом странном лесу. Вскочив на ноги, я посмотрел на дерево, так напугавшее меня.
Знакомым ли было лицо, запечатленное в коре? Зная, в каком мире нахожусь, я не думал, что могу удивиться. Меня бы не поразило, узнай я в нем яростное лицо, обрамленное гривой из ядовитых змей, или же божественный лик, что ужаснее лиц всех смертных. Но это была не Медуза и не герой других земных мифов. Вместо этого я увидел знакомые черты. Лицо принадлежало не человеку, а гуманоиду. Я всмотрелся пристальнее. Оказывается, лишь часть его была человеческой, другая же часть была смешением волчьей морды и крокодильей пасти. Я сделал еще один шаг вперед, глаза открылись, и не было больше сомнений, чья душа прячется в этом адском дереве.
Все оборотни выглядят одинаково, но одно имя всегда приходит мне на память, если я вижу оборотня или рисунок, изображающий оборотня, или слышу, как говорит оборотень, - это имя Амары Гююра.
- Ты мертв, - спокойно сказал я. И не ждал ответа из деревянных губ, ибо знал, что они не могут двигаться. Но меня ожидал еще один сюрприз.
- Вы тоже, Руссо, - послышался вкрадчивый ответ. - Вы тоже.
Глава 25
Пришлось довольно долго ждать, пока Урания и Клио приготовили конверт с начинкой для монстров, живших в глубине. Они быстро пришли к выводу, что бомба здесь не годится - слишком много с ней возни, шума, да и сработает ли она наверняка? Изучив крохи чужеродной плоти, которую израненный скарид вынес на своих лодыжках из шахты, истоми решили предпринять биотехнологическую атаку.
Вычисляя и рассчитывая свои шаги, они в том числе запрограммировали и вызвали к себе для разведки несколько летучих видеокамер. Эти электронные глаза размерами не превосходили крупных летающих насекомых, только без крыльев. Большую часть пути им предстояло пролететь в пустынной шахте, источником энергии им служили крошечные ракеты. Поэтому мы решили не спускать их в нашем вездеходе.
В то же время мы вскрыли другой вездеход и перенесли туда раненых и сняли с них оружие. Я немного побыл с ними. Об этом просила Урания, которая хотела убедиться, что раны скарида заживают, а мне самому хотелось переброситься словом с Джейсинт Сьяни.
Она уже пошла на поправку, но все еще была здорово напугана. Она не хотела оставаться одна, обрадовалась, что кто-то был с ней. Особого отношения к себе она не ждала, учитывая наши отношения в прошлом, но и с моей стороны было бы свинством оставить ее в таком состоянии без поддержки.
- Ты здесь в безопасности, как и везде на Асгарде, - заметил я. - Если мы прорвемся, есть крошечный шанс, что мы восстановим питание. Если нет, все равно остается маленькая надежда, что мы вернемся. Если и этого не произойдет, вскоре ты окрепнешь настолько, что сможешь поискать дорогу в мир Девятки. У тебя есть время, чтобы сделать это. Девятка - лучшие из тех, к кому можно обратиться в этой ситуации. С тобой все будет в порядке. Хотел бы я так же быть уверенным в своем будущем.
- Тогда зачем идти? - тихо спросила она. Она не признавала героизма ради героизма. Я пожал плечами:
- Мне всегда хотелось добраться до Центра. А теперь еще что-то хочет, чтобы я шел туда.
Узелок на память - вот о чем нужно с ней поговорить.
- Расскажи о Тульяре-994, - попросил я. - Ты же понимаешь, что это вовсе не Тульяр.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Его ранило, когда на нас напали машины. Рана не очень серьезная, но ему трудно говорить. Теперь луч те. И еще он говорит, что знает, как включить свет.
Не было смысла обсуждать сказанное. Ей и невдомек было, что случилось со мной во время контакта с чужаками, она даже не представляла себе, что такое возможно. Даже два тетракса, которые уж наверняка должны были заметить разницу между Тульяром прежним и нынешним, наверняка предполагали, что, раз тело Тульяра ходит и разговаривает, значит, это и есть Тульяр. Если оно, это тело, вело себя немного странно, они, как и Джейсинт, списали все на ранение. Они могли посчитать его сумасшедшим, если бы он буйно себя вел, однако мысль о том, что его телом управляет биокопия некой программы, вряд ли приходила им в голову.
- Он вел вас, да? - Я избрал путь наименьшего сопротивления. - Он знает путь к Центру?
- Он сказал, что видел карту. - Ее голос окреп, и она говорила без запинок.
- Тульяр объяснил вам, почему решился угнать вездеход?
- Сказал, что не доверяет истоми - ведь они виноваты в том, что энергию отключили. Сказал, что они ведут собственную войну и нас убьют, останься мы на их уровне. Там, внизу, сказал он, мы найдем тех, кто поможет нам, - потомков Скариды. Тульяр сказал - они смогут восстановить свет на скаридских уровнях, как только узнают, что Скарида в беде. Потом - потом у Девятки нет друзей среди скаридов или тетраксов, что Скаридская империя и галактическое сообщество их напугали и они были бы рады уничтожить и то, и другое.
Она перевела дух и продолжила:
- А еще - скариды и тетраксы должны вступить в контакт с творцами Асгарда, не важно, понравится ли это Девятке или нет, ведь речь идет о спасении гуманоидов макромира. Если мы этого не сделаем, пригрозил он, все гуманоидные расы погибнут и лишь истоми и подобные им уцелеют. Он сказал, что они обвели тебя вокруг пальца и сделали своим рабом.
Тут я припомнил собственные слова: "Истоми - лучшие друзья". Будут ли они справедливыми, если не восстановится энергия? Да и вообще - насколько все это правда? Действительно ли истоми интересуют гуманоидные цивилизации в Асгарде и вне его? Не могут ли они действовать исключительно в собственных интересах? Могут ли они обвести меня вокруг пальца?
Я так не думал.., но откуда взяться полной уверенности? И тут страшная мысль мелькнула в мозгу: все это - чудовищный розыгрыш. Девятку никогда не атаковали, Девятка, и только Девятка, ввела загадочную программу в мой мозг. И Тульяр остался самим собой и был единственным, кто знал правду. Он видел карту, а я-то, дурень, все время попадал впросак.
Потом я обдумал все это еще раз, и панические соображения показались мне лишенными всякого смысла. Если Девятка хотела низложить Скаридскую империю, отрезав себя от галактического сообщества, она могла сделать это сама. Ей не пришлось бы притворяться ослабленной, да и не возникло бы нужды во мне. Скорее всего именно Девятка говорила правду, а то, что использовало тело Тульяра, лгало. Не так ли?
- А Тульяр что, вообще не упоминал о снах? - слабо поинтересовался я.
Джейсинт сочла этот вопрос идиотским и не удостоила его отпетом. Мне оставалось узнать только одно.
- Наверное, ты не очень хорошо разглядела окрестности, когда началась эта заваруха внизу, - заговорил я, - но, должно быть, видела, каким образом удалось уйти остальным.
- Не помню, - прошелестела она. - Все так быстро произошло... Наши фары погасли, а потом разбились. Знаю только, что некоторые погибли. Будь я на твоем месте, Руссо, я бы не ходила туда.
- Если бы я следовал твоим советам, Амара Гююр уже давно изрубил бы меня в котлету.
Она ничего не ответила, лишь в огромных черных глазах появилось выражение оскорбленной невинности. Если ей и вправду удалось вытянуть скаридского офицера из переделки внизу, то не такой уж она плохой человек, как привыкли думать о ней. Однако я долго буду помнить, в какой переплет не раз попадал из-за нее.
- Ладно, не тревожься. С тобой все будет в порядке, насколько это вообще возможно. Когда зажжется свет, не исключено, что мы встретимся снова.
Так я и оставил ее - переживать прошлое да гадать, что за будущее готовит ей судьба.
Когда летучие камеры принесли свои снимки, мы убедились в правоте ее слов. Качество пленок было чудовищное, да и чего можно ожидать, если фары погасли, а наши шпионы снимали в инфракрасном свете. Но тут наша коробочка-с-мозгами умудрилась объединить все данные и придать им удобоваримый вид. Снимки изображали чудовищное количество мусора, но мы смогли разглядеть размытые контуры двух фигур в пластиковых скафандрах. Значит, убийцам не удалось повредить их. Но это было слабым утешением, ибо те, что носили эти скафандры, были переломаны и смяты внутри защитных костюмов.
Сами хищники выглядели странной помесью колоссальных слизняков и морских анемонов. Они затаились, пока наши разведчики летали над ними, поэтому трудно было судить, насколько они быстры, хотя проворства от них вряд ли можно было ожидать. Двадцать из них собрались у двери люка, некоторые были серьезно ранены, а некоторые - определенно мертвы. Те же, что были живы, беспорядочно громоздились друг на друге. У меня даже мелькнула мысль, что верхние пожирают нижних. К тому же охота не принесла им желанной съедобной добычи. Вот они и толпились у входа в ожидании следующей порции.