Ей показалось, что кто-то зовет ее, и она сбилась с мысли. Но голос послышался снова, он звучал откуда-то сверху и звал ее по имени:
– Серафима! Я здесь!
Не веря своим ушам, она медленно повернулась, и у нее подкосились ноги. По лестнице торопливо спускался Ник. Увидев, что Серафима заметила его, он призывно помахал рукой и, достигнув земли, со всех ног бросился к ней.
Глава 21
Глава 22
– Серафима! Я здесь!
Не веря своим ушам, она медленно повернулась, и у нее подкосились ноги. По лестнице торопливо спускался Ник. Увидев, что Серафима заметила его, он призывно помахал рукой и, достигнув земли, со всех ног бросился к ней.
Глава 21
– Что ты здесь делаешь? – Она старалась придать голосу железобетонную твердость и холод айсберга, но губы против воли растягивались в дурацкую улыбку. К счастью, Ник этого не видел: он сидел на скамье и преувеличенно внимательно разглядывал деревянную поверхность барной стойки.
– Я искал тебя.
– Зачем?
– Как зачем? – Он оставил в покое стойку и возмущенно повернулся к Серафиме. – Исчезла, не сказав никому ни слова, я с ног сбился, пока тебя не разыскал!
Услышав их голоса, из-за шторки выполз встревоженный Ромка, встретился глазами с Серафимой, но та мотнула головой.
– Все в порядке, Ром, не волнуйся. Поспи еще.
– Нет, уже пора вставать, скоро народ подтянется. Вы что-нибудь хотите?
– Лично я уже позавтракала. Съела кусок курицы.
– А мне, если можно, кофе, – попросил Ник. Выглядел он уставшим, глаза покраснели, а двухдневная щетина придавала ему устрашающий вид.
Ромка быстро приготовил кофе, подмигнул Серафиме и тактично оставил их наедине, отправившись на пляж убирать мусор после дискотеки. Оба молчали. Ник пил кофе и о чем-то напряженно размышлял, но, казалось, с плеч у него свалился огромный камень.
– Почему ты уехала и никого не предупредила?
– Неправда, Ярик был в курсе. Это он тебя сюда отправил?
– Твой Ярик держался как партизан. Не понимаю, что ты ему наговорила? Что я тебя избиваю раскаленными прутьями? Он только с третьего раза согласился дать твои координаты, и то мне пришлось практически прижать его к стенке.
– Просто он настоящий друг, – пробурчала Серафима.
– Этот твой друг... – сердито бросил Ник. – Короче, я чуть не спятил, когда ты пропала. Какой-то невероятный день исчезновений! Я уж подумал, что тебя того... пристукнули. Что у тебя с лицом? Почему ты вся в синяках?
– Меня и правда чуть не пристукнули, я тебе потом расскажу. А кто еще пропал?
– Тетка по имени Камилла и парень... Не помню имени.
– Погоди, какой парень? И я думала – Камиллу убили!
– Может, и убили. – Ник пожал плечами. – Но она куда-то пропала, и никто не знает куда. Муж чуть не спятил. Бегает по гостинице, плачет, переживает. А парень – молодой такой, на стриптизера похож. Вечно в темных очках и расстегнутой рубахе.
– Ничего себе! А ведь я как-то видела их вместе. – Серафима покачала головой и порылась в рюкзачке в поисках сигарет. Откуда-то материализовался Ромка, поднес зажигалку, придвинул поближе пепельницу и снова исчез. – А менты что говорят?
– Почем я знаю? Ничего не говорят. Наверное, уже смирились, что гостиница наша – как черная дыра или Бермудский треугольник. Кое-кто уже съезжать собрался.
– Интересное кино получается. – Серафима задумчиво пощелкала пальцами. – Камилла и этот парнишка исчезли... Знаешь, они никак не вписываются в мою версию.
– У тебя есть версия?
– На самом деле их миллион. Правда, ни одна из них не подкрепляется доказательствами, но дедуцировать никто не запрещает... Так, значит, ты считал, что меня уже отправили на тот свет?
– Я и правда испугался, – расстроенно сказал Ник. – О тебе там разные разговоры ходили... Администраторша явно подозревает, что это ты их всех убила, а потом сделала ноги.
– Что-о?! – изумилась Серафима. – Она, часом, не спятила? Да меня саму чуть не убили!
– Кто? Когда? Рассказывай! – потребовал Ник.
Серафима рассказала, все еще не в силах прийти в себя от возмущения. Сигарета давным-давно погасла и осыпалась на скамью столбиком пепла.
– Ты видела, кто сидит за рулем?
– Видела, а что толку?! Невозможно даже понять, мужчина это или женщина! Очки, кепка...
– Вова Граф, – предположил Ник. – Это был он.
– Боюсь тебя разочаровать, но, думаю, никакого Вовы не существует, – чрезвычайно довольная собой, сказала Серафима. – Но я тебе пока не буду ничего рассказывать: эту версию сначала надо проверить. Слушай, надо срочно вернуться. Мне не нравится, что обо мне распускают идиотские слухи. Ты, надеюсь, не веришь, что это я всех поубивала?..
И она осеклась, встретившись глазами с Ником. Тот смотрел на нее таким взглядом, о котором раньше Серафима могла только мечтать. В нем было обещание чего-то нового, чудесного, головокружительно-прекрасного... И синяки его, кажется, не смущали.
Его лицо было совсем близко, поэтому в том, чтобы приблизиться вплотную и мягко найти его губы своими, не было ничего сложного.
Поцелуй все длился и длился, Ник уже дышал тяжело и прерывисто, а у Серафимы сердце переместилось куда-то в горло и гулко там билось... Она сползла с лавки и потащила парня за руку в сторону заветной шторки, туда, где можно остаться наконец вдвоем. Рядом тактично кашлянул Ромка, но они уже ничего не слышали. Мир мог взорваться и провалиться в тартарары – им было все равно.
– Какой кошмар! – Серафима взглянула на часы – единственную деталь туалета, которая уцелела на ней после взрыва безумной страсти. – Половина одиннадцатого!
– Ну и что! – улыбнулся Ник, лениво и сладко потягиваясь. – Школу мы и так сегодня прогуляли, так чего спешить?
– Смеешься? Тут же люди кругом! Слышишь голоса?!
И правда, пляж незаметно наполнился людьми, снова играла музыка, Ромка носился за стеной, едва успевая выполнять заказы.
И как это они забыли обо всем на свете?
Ник притянул Серафиму к себе, поцеловал и взялся за поиски одежды. Серафимины шорты оказались под матрасом, топ улетел за занавесочку, а его собственная майка никак не находилась.
– Какое-то помрачение рассудка, – пожаловалась Серафима. – Куда мы ее могли деть?
– Плевать, сама найдется. Пойдем, я страшно хочу пить.
Они вышли из закутка под любопытными, удивленными и веселыми взглядами, без тени смущения взяли по стакану кока-колы со льдом, а потом решили и позавтракать. Ромка сварганил им бутерброды с ветчиной и солеными огурчиками, не переставая ухмыляться, так что Серафиме пришлось запустить в парня соломинкой.
– Надо ехать, – сказала она, с сожалением глядя в пустую тарелку. Бутерброд только раздразнил чудовищный голод. Ник, в свою очередь, печально оглядывал пляж.
– Потрясающее место. Жаль, что приходится уезжать. Но мы сюда еще вернемся.
– Обязательно. После того как отыщем алмаз.
Она не стала добавлять, что, по ее мнению, случится это уже совсем скоро.
Всю дорогу до гостиницы они целовались как сумасшедшие на заднем сиденье такси и совершенно потеряли голову. Серафима буквально силой заставила себя вырваться из объятий Ника и вспомнить о деле.
– Постой! – прошептала она, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. – Ну стой же, Ник... Ах ты черт, совсем парень умом тронулся.
– Я не могу ни о чем думать, – пожаловался тот. – Только о тебе.
– Скажи, дорогой, где ж ты раньше был? – довольно язвительно осведомилась Серафима. – Еще пару дней назад ты смотрел на меня, как на лягушку.
– Лягушку?!
– Ладно, как на мышь. Или насекомое. Даже мебель в моем номере удостоилась от тебя больше внимания, чем я.
– Ничего себе! А как предлагаешь на тебя смотреть? Ты обнималась-целовалась со своим Яриком, вот я и думал, что...
– Я обнималась?! – взвилась Серафима.
– Ну не я же! – резонно отозвался Ник. – Он не в моем вкусе.
И в самом деле. Серафима припомнила объятия и поцелуйчики... Вполне дружеские, но откуда Нику это знать? Хотя все равно он виноват, бестолочь и дубина!
– А сам-то хорош! – возмущенно воскликнула она. – Я, например, хорошеньких блондинок в номер не приводила!
– Каких еще блондинок?
– Ладно, не притворяйся идиотом. Ангелочек в розовом! Чем вы там занимались, а?
– Серафима, клянусь тебе, между нами ничего не было. Честное пионерское!
– Ну да, считай, что я тебе поверила!
– Да это чистая правда! – Ник закатил глаза. – Ну да, признаюсь, я хотел тебе... эм-м-м... отомстить, познакомился с этой девицей... Я, кстати, даже не помню, как ее зовут. Но я так напился, что сразу рухнул в постель и уснул. Да-да, все так и было!
– Чучело гороховое! – беззлобно буркнула Серафима. – Ревнивый дурак!
Тем временем такси притормозило у гостиницы, и водитель поспешил распрощаться со своими любвеобильными пассажирами. Серафима с тоской глянула на опостылевшее здание гостиницы и зашагала к дверям. Сторож проводил их обоих подозрительным взглядом.
Поначалу они ничего не поняли. В холле словно бомба взорвалась: крики, истеричный женский плач, суматоха. Ник чуть не наступил в лужицу крови на полу, и Серафима, побледнев, ухватилась за его руку. Неужели очередное убийство? Администраторша бегала туда-сюда, словно перепуганная клуша, махала руками и призывала к тишине, но ее голос потонул в общем шуме. Увидев Серафиму, она побледнела, схватилась за сердце и потянулась к телефонной трубке. Ник моментально оказался рядом, мягко, но решительно перехватил ее руку и что-то сказал. Тетка мелко закивала и послушно положила трубку.
Серафима решительно протиснулась сквозь спины зевак и увидела драку в самом разгаре. Тот самый невесть куда пропавший Стриптизер обнаружился на полу, вполне живой, хотя и не совсем здоровый. Он скрючился в позе креветки и пытался закрыть голову руками, а его изо всех сил колошматил муж Камиллы, колошматил неумело, зато со страстью. Стриптизер слабо пищал: «По лицу, по лицу не бейте», – но его не слушали.
Все перекрывал истошный визг почти на ультразвуке, и Серафима, оглядевшись, увидела Камиллу, которая стояла чуть поодаль и причитала, обливаясь слезами. Непонятно было, то ли поощряет мужа, то ли протестует. А муж совершенно вошел в раж, голова Стриптизера уже безвольно болталась, словно у дохлого цыпленка, а из носа сочилась струйка крови.
В этот момент часть зрителей посчитала, что кровопролитие пора прекращать, и двое парней оттащили мужа от его бесчувственной жертвы.
– Урод! Козел! Альфонс! – повторял муж, тяжело дыша и по инерции размахивая кулаками.
– Я не виновата, Вася, он меня соблазнил, – рыдала Камилла и порывалась броситься мужу на грудь.
– Ты понимаешь, что здесь происходит? – спросила Серафима, донельзя удивленная, выбираясь из толпы к Нику.
– Кажется, да. Камилла закрутила роман с этим пареньком, потом уговорила его сбежать... А парень не рассчитывал, что мадам захочет перейти к кардинальным мерам, его устроили бы пара недель страстной влюбленности и пара щедрых подарочков.
– Он что, альфонс?
– А разве не заметно? Вот он и привез мадам обратно к мужу, сдал с рук на руки. – И Ник, не сдержавшись, рассмеялся. – Представляешь, какая ужасная, драматическая история?
Так вот в чем дело! Действительно, эти двое не вписывались ни в какую версию. Теперь понятно, с кем шепталась Камилла то в гостиничном саду, то в пляжной кабинке! Никакого криминала тут нет, и Серафиме давно стоило бы догадаться об этом! Глупая курица! Видит во всем лишь преступления, а тут банальный любовный романчик!
– Пойдем, что тут торчать попусту. – Ник потянул ее за руку.
– Ладно, вот только...
Она обвела взглядом толпу и увидела двух «блестящих» девиц, которые, раскрыв рты, восхищенно наблюдали за скандалом. Ага, вот и еще одно дело!
– Подожди, пожалуйста, – шепнула она Нику, – я должна кое с кем поговорить. Я зайду к тебе через несколько минут. Нет, не расплывайся в улыбке, у нас много дел. Мы снова должны зайти в дом твоего деда.
– Что, днем? – Он поднял бровь.
– До ночи некогда ждать.
Она быстро поднялась на второй этаж и постучала в номер Агаты. Неловкости и страха не было и в помине, осталась только решимость довести дело до конца.
Пожилая леди открыла дверь, сначала на ее лице промелькнуло недоумение, потом она встретилась глазами с Серафимой и все поняла. Одним резким движением попыталась закрыть дверь, но девушка вовремя подставила ногу. Оказывается, все, что в фильмах выглядит как легкий, естественный жест, в жизни оборачивается ужасной болью. Серафиме даже показалось, что она слышит, как хрустит и трескается кость.
– Не очень-то гостеприимно с вашей стороны, – сдавленным от боли голосом сказала она.
– Надеюсь, с вашей ногой все будет в порядке, – буднично ответила дама. – Ну что же, раз вы так настаиваете, я не могу отказать. Проходите.
Пафосного и торжественного разоблачения не вышло. Серафима тут же упала в ближайшее кресло и едва удержалась, чтобы не застонать. Агата сочувственно поцокала языком и принесла из холодильника пакет, набитый кубиками льда.
– Я держу его для напитков, но, пожалуй, пожертвую для вас. Приложите к ноге, станет легче.
Чувствуя себя дурой, Серафима взяла лед. Теперь ей было совестно, что вломилась к пожилому человеку, да еще выставила себя чуть ли не терминатором. Агата села рядышком и улыбнулась:
– Кажется, я догадываюсь, зачем вы пришли. Я знаю, что вы видели меня в ресторане... В парике.
– Да, видела. Вы знаете, что я вас подозревала в этих убийствах... По крайней мере вы дали для этого повод.
– У меня были дела поважнее каких-то там убийств. – Она нахмурилась. – Вижу, придется вам сказать, иначе вы не отстанете. Или, может, сами догадаетесь? Ведь это вы побывали в моем номере два дня назад?
– Откуда вы зна... – начала журналистка и спохватилась, что выдала себя.
– Я тоже люблю детективы. Я приклеиваю волосок между дверцами шкафа. Таким образом, я поняла, что в мои вещи кто-то сунул свой любопытный нос...
– Ну допустим, – сдалась Серафима. – Я считала, что вы ведете себя подозрительно, поэтому и «сунула нос» в ваш маскировочный арсенал и фотографии. Тот молодой человек на снимках...
– Мой сын, – закончила за нее Агата. – Единственный и любимый.
– Я никак не могла понять, где я его видела, а потом сообразила. Он очень на вас похож, просто копия!
– Все так говорят, – улыбнулась она горделиво. – Он хороший парень, но спутался с совершенно отвратительной девкой. Та запудрила ему мозги, притворяясь паинькой. Но я эту стерву раскусила с первого взгляда.
– Это одна из тех девушек в ярких платьях, что все время ходят вместе?
– Да! – В ее голосе прозвучала ненависть. – Дешевка, правда? О, в Москве она ведет себя совершенно по-другому. Носит брючные костюмы и очки, изображает из себя порядочную девушку. Мой сын все еще колеблется, но уже близок к тому, чтобы сделать ей предложение. Тогда я решила во что бы то ни стало открыть ему глаза. А тем временем она сказала ему, что поедет с подружкой в Испанию совершенствоваться в языке. Ха, да она и в русском-то не особенно сильна, что ж говорить об испанском! Но мой сын поверил ей. Тогда я проследила за ними и увидела, что ни в какую Испанию они не собираются, а покупают билеты сюда. Оказывается, у подружек такое милое хобби. Они едут на юг, занимаются тут проституцией – будем называть вещи своими именами – и за месяц такой работы имеют кучу подарков и просто кругленькую сумму. А потом эта стерва просто купит в дьюти-фри бутылку виски и скажет, что отлично загорела на пляже в Коста-дель-Соль. Представляете, какова наглость!
Серафима вполне разделяла мнение разгневанной дамы.
– Поэтому я тоже купила билеты, сняла номер в той же гостинице, и мне удавалось вполне успешно наблюдать за этими... шлюхами. Я сделала массу компрометирующих снимков, я надеюсь, смогу убедить сына, что эта кикимора болотная ему не пара!
«Что ж, и еще одно белое пятно исчезло», – с удовлетворением отметила Серафима, вот только она не понимала одной простой вещи...
– Простите, Агата, но почему же вы продолжали наблюдать за ними? Ведь тех фотографий, что вы уже сделали, вполне хватило бы для вашего сына. Одних только кавказцев достаточно, чтобы понять, с кем вы имеете дело! Зачем тогда вы снова и снова переодевались и...
– Знаете. – Дама порозовела и опустила глаза. – Не поймите меня превратно, но иногда даже пожилому человеку хочется поиграть в детектива.
– Я искал тебя.
– Зачем?
– Как зачем? – Он оставил в покое стойку и возмущенно повернулся к Серафиме. – Исчезла, не сказав никому ни слова, я с ног сбился, пока тебя не разыскал!
Услышав их голоса, из-за шторки выполз встревоженный Ромка, встретился глазами с Серафимой, но та мотнула головой.
– Все в порядке, Ром, не волнуйся. Поспи еще.
– Нет, уже пора вставать, скоро народ подтянется. Вы что-нибудь хотите?
– Лично я уже позавтракала. Съела кусок курицы.
– А мне, если можно, кофе, – попросил Ник. Выглядел он уставшим, глаза покраснели, а двухдневная щетина придавала ему устрашающий вид.
Ромка быстро приготовил кофе, подмигнул Серафиме и тактично оставил их наедине, отправившись на пляж убирать мусор после дискотеки. Оба молчали. Ник пил кофе и о чем-то напряженно размышлял, но, казалось, с плеч у него свалился огромный камень.
– Почему ты уехала и никого не предупредила?
– Неправда, Ярик был в курсе. Это он тебя сюда отправил?
– Твой Ярик держался как партизан. Не понимаю, что ты ему наговорила? Что я тебя избиваю раскаленными прутьями? Он только с третьего раза согласился дать твои координаты, и то мне пришлось практически прижать его к стенке.
– Просто он настоящий друг, – пробурчала Серафима.
– Этот твой друг... – сердито бросил Ник. – Короче, я чуть не спятил, когда ты пропала. Какой-то невероятный день исчезновений! Я уж подумал, что тебя того... пристукнули. Что у тебя с лицом? Почему ты вся в синяках?
– Меня и правда чуть не пристукнули, я тебе потом расскажу. А кто еще пропал?
– Тетка по имени Камилла и парень... Не помню имени.
– Погоди, какой парень? И я думала – Камиллу убили!
– Может, и убили. – Ник пожал плечами. – Но она куда-то пропала, и никто не знает куда. Муж чуть не спятил. Бегает по гостинице, плачет, переживает. А парень – молодой такой, на стриптизера похож. Вечно в темных очках и расстегнутой рубахе.
– Ничего себе! А ведь я как-то видела их вместе. – Серафима покачала головой и порылась в рюкзачке в поисках сигарет. Откуда-то материализовался Ромка, поднес зажигалку, придвинул поближе пепельницу и снова исчез. – А менты что говорят?
– Почем я знаю? Ничего не говорят. Наверное, уже смирились, что гостиница наша – как черная дыра или Бермудский треугольник. Кое-кто уже съезжать собрался.
– Интересное кино получается. – Серафима задумчиво пощелкала пальцами. – Камилла и этот парнишка исчезли... Знаешь, они никак не вписываются в мою версию.
– У тебя есть версия?
– На самом деле их миллион. Правда, ни одна из них не подкрепляется доказательствами, но дедуцировать никто не запрещает... Так, значит, ты считал, что меня уже отправили на тот свет?
– Я и правда испугался, – расстроенно сказал Ник. – О тебе там разные разговоры ходили... Администраторша явно подозревает, что это ты их всех убила, а потом сделала ноги.
– Что-о?! – изумилась Серафима. – Она, часом, не спятила? Да меня саму чуть не убили!
– Кто? Когда? Рассказывай! – потребовал Ник.
Серафима рассказала, все еще не в силах прийти в себя от возмущения. Сигарета давным-давно погасла и осыпалась на скамью столбиком пепла.
– Ты видела, кто сидит за рулем?
– Видела, а что толку?! Невозможно даже понять, мужчина это или женщина! Очки, кепка...
– Вова Граф, – предположил Ник. – Это был он.
– Боюсь тебя разочаровать, но, думаю, никакого Вовы не существует, – чрезвычайно довольная собой, сказала Серафима. – Но я тебе пока не буду ничего рассказывать: эту версию сначала надо проверить. Слушай, надо срочно вернуться. Мне не нравится, что обо мне распускают идиотские слухи. Ты, надеюсь, не веришь, что это я всех поубивала?..
И она осеклась, встретившись глазами с Ником. Тот смотрел на нее таким взглядом, о котором раньше Серафима могла только мечтать. В нем было обещание чего-то нового, чудесного, головокружительно-прекрасного... И синяки его, кажется, не смущали.
Его лицо было совсем близко, поэтому в том, чтобы приблизиться вплотную и мягко найти его губы своими, не было ничего сложного.
Поцелуй все длился и длился, Ник уже дышал тяжело и прерывисто, а у Серафимы сердце переместилось куда-то в горло и гулко там билось... Она сползла с лавки и потащила парня за руку в сторону заветной шторки, туда, где можно остаться наконец вдвоем. Рядом тактично кашлянул Ромка, но они уже ничего не слышали. Мир мог взорваться и провалиться в тартарары – им было все равно.
– Какой кошмар! – Серафима взглянула на часы – единственную деталь туалета, которая уцелела на ней после взрыва безумной страсти. – Половина одиннадцатого!
– Ну и что! – улыбнулся Ник, лениво и сладко потягиваясь. – Школу мы и так сегодня прогуляли, так чего спешить?
– Смеешься? Тут же люди кругом! Слышишь голоса?!
И правда, пляж незаметно наполнился людьми, снова играла музыка, Ромка носился за стеной, едва успевая выполнять заказы.
И как это они забыли обо всем на свете?
Ник притянул Серафиму к себе, поцеловал и взялся за поиски одежды. Серафимины шорты оказались под матрасом, топ улетел за занавесочку, а его собственная майка никак не находилась.
– Какое-то помрачение рассудка, – пожаловалась Серафима. – Куда мы ее могли деть?
– Плевать, сама найдется. Пойдем, я страшно хочу пить.
Они вышли из закутка под любопытными, удивленными и веселыми взглядами, без тени смущения взяли по стакану кока-колы со льдом, а потом решили и позавтракать. Ромка сварганил им бутерброды с ветчиной и солеными огурчиками, не переставая ухмыляться, так что Серафиме пришлось запустить в парня соломинкой.
– Надо ехать, – сказала она, с сожалением глядя в пустую тарелку. Бутерброд только раздразнил чудовищный голод. Ник, в свою очередь, печально оглядывал пляж.
– Потрясающее место. Жаль, что приходится уезжать. Но мы сюда еще вернемся.
– Обязательно. После того как отыщем алмаз.
Она не стала добавлять, что, по ее мнению, случится это уже совсем скоро.
Всю дорогу до гостиницы они целовались как сумасшедшие на заднем сиденье такси и совершенно потеряли голову. Серафима буквально силой заставила себя вырваться из объятий Ника и вспомнить о деле.
– Постой! – прошептала она, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. – Ну стой же, Ник... Ах ты черт, совсем парень умом тронулся.
– Я не могу ни о чем думать, – пожаловался тот. – Только о тебе.
– Скажи, дорогой, где ж ты раньше был? – довольно язвительно осведомилась Серафима. – Еще пару дней назад ты смотрел на меня, как на лягушку.
– Лягушку?!
– Ладно, как на мышь. Или насекомое. Даже мебель в моем номере удостоилась от тебя больше внимания, чем я.
– Ничего себе! А как предлагаешь на тебя смотреть? Ты обнималась-целовалась со своим Яриком, вот я и думал, что...
– Я обнималась?! – взвилась Серафима.
– Ну не я же! – резонно отозвался Ник. – Он не в моем вкусе.
И в самом деле. Серафима припомнила объятия и поцелуйчики... Вполне дружеские, но откуда Нику это знать? Хотя все равно он виноват, бестолочь и дубина!
– А сам-то хорош! – возмущенно воскликнула она. – Я, например, хорошеньких блондинок в номер не приводила!
– Каких еще блондинок?
– Ладно, не притворяйся идиотом. Ангелочек в розовом! Чем вы там занимались, а?
– Серафима, клянусь тебе, между нами ничего не было. Честное пионерское!
– Ну да, считай, что я тебе поверила!
– Да это чистая правда! – Ник закатил глаза. – Ну да, признаюсь, я хотел тебе... эм-м-м... отомстить, познакомился с этой девицей... Я, кстати, даже не помню, как ее зовут. Но я так напился, что сразу рухнул в постель и уснул. Да-да, все так и было!
– Чучело гороховое! – беззлобно буркнула Серафима. – Ревнивый дурак!
Тем временем такси притормозило у гостиницы, и водитель поспешил распрощаться со своими любвеобильными пассажирами. Серафима с тоской глянула на опостылевшее здание гостиницы и зашагала к дверям. Сторож проводил их обоих подозрительным взглядом.
Поначалу они ничего не поняли. В холле словно бомба взорвалась: крики, истеричный женский плач, суматоха. Ник чуть не наступил в лужицу крови на полу, и Серафима, побледнев, ухватилась за его руку. Неужели очередное убийство? Администраторша бегала туда-сюда, словно перепуганная клуша, махала руками и призывала к тишине, но ее голос потонул в общем шуме. Увидев Серафиму, она побледнела, схватилась за сердце и потянулась к телефонной трубке. Ник моментально оказался рядом, мягко, но решительно перехватил ее руку и что-то сказал. Тетка мелко закивала и послушно положила трубку.
Серафима решительно протиснулась сквозь спины зевак и увидела драку в самом разгаре. Тот самый невесть куда пропавший Стриптизер обнаружился на полу, вполне живой, хотя и не совсем здоровый. Он скрючился в позе креветки и пытался закрыть голову руками, а его изо всех сил колошматил муж Камиллы, колошматил неумело, зато со страстью. Стриптизер слабо пищал: «По лицу, по лицу не бейте», – но его не слушали.
Все перекрывал истошный визг почти на ультразвуке, и Серафима, оглядевшись, увидела Камиллу, которая стояла чуть поодаль и причитала, обливаясь слезами. Непонятно было, то ли поощряет мужа, то ли протестует. А муж совершенно вошел в раж, голова Стриптизера уже безвольно болталась, словно у дохлого цыпленка, а из носа сочилась струйка крови.
В этот момент часть зрителей посчитала, что кровопролитие пора прекращать, и двое парней оттащили мужа от его бесчувственной жертвы.
– Урод! Козел! Альфонс! – повторял муж, тяжело дыша и по инерции размахивая кулаками.
– Я не виновата, Вася, он меня соблазнил, – рыдала Камилла и порывалась броситься мужу на грудь.
– Ты понимаешь, что здесь происходит? – спросила Серафима, донельзя удивленная, выбираясь из толпы к Нику.
– Кажется, да. Камилла закрутила роман с этим пареньком, потом уговорила его сбежать... А парень не рассчитывал, что мадам захочет перейти к кардинальным мерам, его устроили бы пара недель страстной влюбленности и пара щедрых подарочков.
– Он что, альфонс?
– А разве не заметно? Вот он и привез мадам обратно к мужу, сдал с рук на руки. – И Ник, не сдержавшись, рассмеялся. – Представляешь, какая ужасная, драматическая история?
Так вот в чем дело! Действительно, эти двое не вписывались ни в какую версию. Теперь понятно, с кем шепталась Камилла то в гостиничном саду, то в пляжной кабинке! Никакого криминала тут нет, и Серафиме давно стоило бы догадаться об этом! Глупая курица! Видит во всем лишь преступления, а тут банальный любовный романчик!
– Пойдем, что тут торчать попусту. – Ник потянул ее за руку.
– Ладно, вот только...
Она обвела взглядом толпу и увидела двух «блестящих» девиц, которые, раскрыв рты, восхищенно наблюдали за скандалом. Ага, вот и еще одно дело!
– Подожди, пожалуйста, – шепнула она Нику, – я должна кое с кем поговорить. Я зайду к тебе через несколько минут. Нет, не расплывайся в улыбке, у нас много дел. Мы снова должны зайти в дом твоего деда.
– Что, днем? – Он поднял бровь.
– До ночи некогда ждать.
Она быстро поднялась на второй этаж и постучала в номер Агаты. Неловкости и страха не было и в помине, осталась только решимость довести дело до конца.
Пожилая леди открыла дверь, сначала на ее лице промелькнуло недоумение, потом она встретилась глазами с Серафимой и все поняла. Одним резким движением попыталась закрыть дверь, но девушка вовремя подставила ногу. Оказывается, все, что в фильмах выглядит как легкий, естественный жест, в жизни оборачивается ужасной болью. Серафиме даже показалось, что она слышит, как хрустит и трескается кость.
– Не очень-то гостеприимно с вашей стороны, – сдавленным от боли голосом сказала она.
– Надеюсь, с вашей ногой все будет в порядке, – буднично ответила дама. – Ну что же, раз вы так настаиваете, я не могу отказать. Проходите.
Пафосного и торжественного разоблачения не вышло. Серафима тут же упала в ближайшее кресло и едва удержалась, чтобы не застонать. Агата сочувственно поцокала языком и принесла из холодильника пакет, набитый кубиками льда.
– Я держу его для напитков, но, пожалуй, пожертвую для вас. Приложите к ноге, станет легче.
Чувствуя себя дурой, Серафима взяла лед. Теперь ей было совестно, что вломилась к пожилому человеку, да еще выставила себя чуть ли не терминатором. Агата села рядышком и улыбнулась:
– Кажется, я догадываюсь, зачем вы пришли. Я знаю, что вы видели меня в ресторане... В парике.
– Да, видела. Вы знаете, что я вас подозревала в этих убийствах... По крайней мере вы дали для этого повод.
– У меня были дела поважнее каких-то там убийств. – Она нахмурилась. – Вижу, придется вам сказать, иначе вы не отстанете. Или, может, сами догадаетесь? Ведь это вы побывали в моем номере два дня назад?
– Откуда вы зна... – начала журналистка и спохватилась, что выдала себя.
– Я тоже люблю детективы. Я приклеиваю волосок между дверцами шкафа. Таким образом, я поняла, что в мои вещи кто-то сунул свой любопытный нос...
– Ну допустим, – сдалась Серафима. – Я считала, что вы ведете себя подозрительно, поэтому и «сунула нос» в ваш маскировочный арсенал и фотографии. Тот молодой человек на снимках...
– Мой сын, – закончила за нее Агата. – Единственный и любимый.
– Я никак не могла понять, где я его видела, а потом сообразила. Он очень на вас похож, просто копия!
– Все так говорят, – улыбнулась она горделиво. – Он хороший парень, но спутался с совершенно отвратительной девкой. Та запудрила ему мозги, притворяясь паинькой. Но я эту стерву раскусила с первого взгляда.
– Это одна из тех девушек в ярких платьях, что все время ходят вместе?
– Да! – В ее голосе прозвучала ненависть. – Дешевка, правда? О, в Москве она ведет себя совершенно по-другому. Носит брючные костюмы и очки, изображает из себя порядочную девушку. Мой сын все еще колеблется, но уже близок к тому, чтобы сделать ей предложение. Тогда я решила во что бы то ни стало открыть ему глаза. А тем временем она сказала ему, что поедет с подружкой в Испанию совершенствоваться в языке. Ха, да она и в русском-то не особенно сильна, что ж говорить об испанском! Но мой сын поверил ей. Тогда я проследила за ними и увидела, что ни в какую Испанию они не собираются, а покупают билеты сюда. Оказывается, у подружек такое милое хобби. Они едут на юг, занимаются тут проституцией – будем называть вещи своими именами – и за месяц такой работы имеют кучу подарков и просто кругленькую сумму. А потом эта стерва просто купит в дьюти-фри бутылку виски и скажет, что отлично загорела на пляже в Коста-дель-Соль. Представляете, какова наглость!
Серафима вполне разделяла мнение разгневанной дамы.
– Поэтому я тоже купила билеты, сняла номер в той же гостинице, и мне удавалось вполне успешно наблюдать за этими... шлюхами. Я сделала массу компрометирующих снимков, я надеюсь, смогу убедить сына, что эта кикимора болотная ему не пара!
«Что ж, и еще одно белое пятно исчезло», – с удовлетворением отметила Серафима, вот только она не понимала одной простой вещи...
– Простите, Агата, но почему же вы продолжали наблюдать за ними? Ведь тех фотографий, что вы уже сделали, вполне хватило бы для вашего сына. Одних только кавказцев достаточно, чтобы понять, с кем вы имеете дело! Зачем тогда вы снова и снова переодевались и...
– Знаете. – Дама порозовела и опустила глаза. – Не поймите меня превратно, но иногда даже пожилому человеку хочется поиграть в детектива.
Глава 22
– Вижу, ты снова помирилась со своим приятелем?
Этот возглас настиг ее на уровне третьего этажа, когда Серафима почти бегом поднималась к себе, мечтая принять душ, прежде чем идти к Нику. Она вздрогнула, но шага не сбавила.
– Постой, надо поговорить!
– Слушай, Жирдяй, неужели тебе до сих пор неясно, что я не желаю с тобой разговаривать! – рявкнула Серафима, оборачиваясь. – Даже не могу передать, как ты мне надоел. Ну почему бы тебе не обратить внимание на другую девушку, а?
– Еще ни одна сучка не смела обзывать меня! – заревел он, словно обиженный медведь. – Ни одна наглая лживая тварь, а вообще все вы бабы – стервы...
– О, да у тебя, кажется, жуткие комплексы! Дорогой, обратись во всемирную лигу сексуальных реформ, там тебе помогут, – сочувственно посоветовала Серафима и легко преодолела последний лестничный пролет.
В номере она заперлась на замок и закрыла глаза, переводя дыхание. Зажгла сигарету, и тут в дверь забарабанили.
– Открывай, стерва! Я сейчас тебе расскажу, у кого какие комплексы!
«А у меня в номере даже телефона нет, – тоскливо подумала Серафима. – Все, никогда больше не буду на этом экономить».
И когда она уже взялась за сотовый, чтобы звонить Нику и призывать его на помощь, ей в голову вдруг пришла идея. С зажженной сигаретой в одной руке и мобильником в другой, она открыла замки, вышла в коридор и миролюбиво улыбнулась Жирдяю, который аж опешил от той легкости, с какой добыча шла ему в руки.
– Ну смотри у меня, тварь, будешь знать, как оскорблять...
– Погоди, давай поговорим спокойно, – сказала Серафима. – Не обязательно орать не девушку, чтобы получить результат. Можно сделать все мирным путем. Вот ты, например, чего от меня хочешь?
– Ну как чего, – растерялся Жирдяй. – Известно чего.
– А просто так, значит, не дают? – посочувствовала она. – Понимаю. Ладно, давай договоримся. Ты ж понимаешь, я здесь не могу, у меня парень знаешь, какой ревнивый! Есть один дом, вы идите туда, а я попозже подскочу.
– Куда это?!
– Объясняю, как добраться. Выходишь из гостиницы, идешь прямо по улице, по левую руку богатый кирпичный коттедж, а по левую – маленький зеленый домик. Вот он вам и нужен. Если заблудитесь, спросите у местных домик деда Бузукина, вам любой подскажет.
– И чего дальше? – все еще недоверчиво спросил Жирдяй.
– А дальше вы входите в дом. Там живет один псих, так вы не обращайте на него внимания. Он немножко буйный, но добрый. Псих просто дом караулит. Заходите, садитесь на диван и ждете меня. Ты ж с дружком небось будешь? Ну я так и поняла.
– Так пошли сразу вместе!
– Ну дурачок же ты! – ласково пропела Серафима. – Мне надо душ принять, привести себя в порядок... Я через пятнадцать минут буду.
– Ну смотри, если обманешь!..
– Да что ты, родной, куда ж я денусь!
– А я говорил, что все вы бабы – подстилки, – обрадовался Жирдяй и поспешил в конец коридора – сообщать дружку радостную весть.
Серафима выждала две-три минуты, услышала бодрое топанье ног по коридору в сторону лестницы и удовлетворенно хихикнула. Сработало! Теперь срочно к Нику!
Мужчина ее мечты только что был в душе: его смуглая кожа блестела капельками воды, а на бедрах было небрежно повязано полотенце. При виде Серафимы его глаза моментально зажглись, отчего она почувствовала слабость и головокружение.
– Ник! Подожди, сейчас некогда! – слабо отбивалась она. – Сейчас все так удачно складывается – нельзя упустить такой шанс!
– Что... складывается? – пробормотал парень.
– Алмаз, что же еще?! Ну же, отпусти! Я в твоем присутствии ничего не соображаю, – пожаловалась Серафима. Вырвалась из его объятий, нашла в шкафу джинсы и майку и швырнула через комнату. – Одевайся в темпе, у нас есть всего несколько минут!
Рассказывать было некогда. Они пулей сбежали вниз и помчались по улице, затормозили в зарослях, и Серафима выхватила мобильник.
– Алё, милиция?! – нервно завопила она, потыкав в кнопки. – Алё! Тут готовится теракт! Хотят крепость взорвать! У меня ребенок случайно подслушал разговор... трое мужиков, один точно вооружен, собираются через два часа заложить бомбу в башню. А я почем знаю? Нет, фамилию не скажу, пришибут еще террористы-то, а мне еще детей растить! Пишите адрес... Да скорее приезжайте, а не то взлетим тут все на воздух к чертовой бабушке...
Она отключилась и, не выдержав, рассмеялась. Ник смотрел на нее как на помешанную.
– Соколовская, ты не спятила, случайно? Какие дети? Какая бомба?
– Это я хочу нейтрализовать «наших друзей». Надоели хуже горькой редьки. Один проходу не дает, второй целыми днями в окна таращится, за домом следит. А сейчас одним махом всех повяжут, и у нас будет полчасика, чтобы решить свои проблемы.
– Я так понимаю, ты хочешь снова поискать алмаз? А к чему такая спешка?
– Мне просто надоело, – сказала она искренне. – Я хочу оставшиеся дни отпуска провести с тобой, валяясь на пляже...
– Лучше в кровати, у меня в люксе она что надо – мягкая, широкая, – хулигански подмигивая, вмешался Ник.
– Можно и в кровати, – согласилась Серафима, смачно его целуя. – А для этого нужно быстренько найти камушек...
Спустя десять минут приехал газик, из него горохом посыпались вооруженные менты и с размаху вломились в несчастный Бузукинский домишко.
– Вот это скорость! – удовлетворенно прокомментировала журналистка. – Молодцы!
Она с удовольствием посмотрела, как из домика выводят закованных в наручники Жирдяя, Хорька и за компанию с ними Иванцова. Последний бушевал, явно не понимая, кто эти придурки, вломившиеся к нему без приглашения, и почему их троих задерживают. Выходящий следом парень в штатском нес конфискованный у Иванцова пистолет. Разрешение наверняка имеется, но когда еще это выяснится, а времени Серафиме нужно совсем немного.
В дом они проникли с легкостью опытных взломщиков. Легко и быстро сняли решетку, привычно влезли в узкое оконце, почти на ощупь поднялись по крутой лестнице.
В широком гулком холле в солнечных лучах плясали пылинки. Дом потихоньку приходил в запустение: запах – как в помещении, где долго никто не жил, по углам валялись клочья пыли, тишину не нарушал ни один звук... Кроме шагов непрошеных гостей.
– Я пошел на второй этаж, – вздохнул Ник. – Может, на этот раз мне повезет... Хотя дед так запрятал этот чертов алмаз, что попробуй теперь отыщи.
– Давай, а я пока тут побуду.
Она просидела в холле почти час, утонув в мягком кресле и скучающе листая газету за апрель, которая валялась на тумбочке. Сверху доносились шаги, стук открываемых ящиков, хлопанье дверей. Ник в явном раздражении метался по комнатам. Серафима нажала кнопку вызова в своем мобильнике.
– Солнце мое, ты топаешь, как раненый слон. Спускайся давай, бесполезно это.
– Что бесполезно? – Его было слышно одновременно и в телефонной трубке, и на лестничной площадке второго этажа. Он свесился через перила и послал ей воздушный поцелуй с расстроенным видом.
– Все бесполезно. Знаешь, что я подумала? У нас есть отличный шанс поймать того неведомого типа.
– Ловля на живца? – Ник уже спустился и приобнял ее.
– Ага, сообразил? Все наши жулики сейчас заняты: кто-то отдыхает в морге, кто-то – в милиции... Следить за домом некому, кроме того таинственного незнакомца, который так мастерски водит джипы. – Серафима болезненно скривилась, вспомнив свой головокружительный полет в придорожную канаву. – И у меня есть замечательный шанс отомстить ему за мои синяки и раны.
– Кажется, я начинаю понимать.
– Ты чрезвычайно умный, – заверила его Серафима. – Подожди меня здесь, я попью водички.
Из кухни донеслось звяканье стекла, плеск воды, а через пару минут Серафима вернулась, держа в одной руке свой рюкзачок, а в другой – охапку какого-то мусора.
– Это что такое? – удивился Ник.
– Живец. Точнее, мы сейчас его смастерим. Побежали?
Покинув дом и пробежавшись рысью по улице, они поймали такси.
– На автовокзал! – велела Серафима и высыпала на колени свой драгоценный мусор, который до этого прижимала к груди. – Если можно, не спешите.
Водитель, несмотря на предупреждение, резко сорвал машинку с места. Ник то и дело осторожно оборачивался и осматривал окрестности, а Серафима тем временем соорудила сверток из маленькой картонной коробки, газет и полиэтиленового пакета. Для тяжести она запихнула в коробку плоский камешек, который прихватила на память с побережья Бухты. Что ж, придется ему сослужить другую службу.
– Ты думаешь, этот тип поверит, что в свертке алмаз? – шепотом спросил Ник.
– А что ему остается! Никуда не денется, поверит. За нами кто-нибудь едет?
– Черный джип с заляпанными грязью номерами. Хочешь посмотреть?
– Спасибо, насмотрелась, – проворчала Серафима раздраженно.
Таксист доставил их на автовокзал, видя их возбужденно-азартное состояние, бессовестно содрал сумму почти в два раза большую, чем полагается, но Ник безропотно расплатился, и они выскочили из машины.
Вокзальная суета и шум оглушили Серафиму, которая органически не переносила больших скоплений людей в ограниченном пространстве. Гул голосов, объявления по радио, вопли детей – все смешалось, и она потрясла головой, чтобы прийти в себя. Ник, безошибочно понявший ее намерения, взял ее за руку и повел в дальний угол зала, где находились камеры хранения. И в этот момент на Серафиму напала нервная дрожь, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Вот она, развязка, уже совсем близко, и сейчас нельзя сделать ни одного неверного движения, чтобы не навредить. Журналистка вдруг осознала, что план ее придуман наспех и в нем зияет масса прорех. Каким образом ловить преступника? Не хватать же его за руку возле камеры хранения? А если и хватать, то что потом? В милицию они обратиться не могут по вполне простой причине: официально алмаз Нику не принадлежит, они его разыскивают нелегально, опираясь только на устное завещание деда. Поэтому что дальше, Серафима понятия не имела.
Этот возглас настиг ее на уровне третьего этажа, когда Серафима почти бегом поднималась к себе, мечтая принять душ, прежде чем идти к Нику. Она вздрогнула, но шага не сбавила.
– Постой, надо поговорить!
– Слушай, Жирдяй, неужели тебе до сих пор неясно, что я не желаю с тобой разговаривать! – рявкнула Серафима, оборачиваясь. – Даже не могу передать, как ты мне надоел. Ну почему бы тебе не обратить внимание на другую девушку, а?
– Еще ни одна сучка не смела обзывать меня! – заревел он, словно обиженный медведь. – Ни одна наглая лживая тварь, а вообще все вы бабы – стервы...
– О, да у тебя, кажется, жуткие комплексы! Дорогой, обратись во всемирную лигу сексуальных реформ, там тебе помогут, – сочувственно посоветовала Серафима и легко преодолела последний лестничный пролет.
В номере она заперлась на замок и закрыла глаза, переводя дыхание. Зажгла сигарету, и тут в дверь забарабанили.
– Открывай, стерва! Я сейчас тебе расскажу, у кого какие комплексы!
«А у меня в номере даже телефона нет, – тоскливо подумала Серафима. – Все, никогда больше не буду на этом экономить».
И когда она уже взялась за сотовый, чтобы звонить Нику и призывать его на помощь, ей в голову вдруг пришла идея. С зажженной сигаретой в одной руке и мобильником в другой, она открыла замки, вышла в коридор и миролюбиво улыбнулась Жирдяю, который аж опешил от той легкости, с какой добыча шла ему в руки.
– Ну смотри у меня, тварь, будешь знать, как оскорблять...
– Погоди, давай поговорим спокойно, – сказала Серафима. – Не обязательно орать не девушку, чтобы получить результат. Можно сделать все мирным путем. Вот ты, например, чего от меня хочешь?
– Ну как чего, – растерялся Жирдяй. – Известно чего.
– А просто так, значит, не дают? – посочувствовала она. – Понимаю. Ладно, давай договоримся. Ты ж понимаешь, я здесь не могу, у меня парень знаешь, какой ревнивый! Есть один дом, вы идите туда, а я попозже подскочу.
– Куда это?!
– Объясняю, как добраться. Выходишь из гостиницы, идешь прямо по улице, по левую руку богатый кирпичный коттедж, а по левую – маленький зеленый домик. Вот он вам и нужен. Если заблудитесь, спросите у местных домик деда Бузукина, вам любой подскажет.
– И чего дальше? – все еще недоверчиво спросил Жирдяй.
– А дальше вы входите в дом. Там живет один псих, так вы не обращайте на него внимания. Он немножко буйный, но добрый. Псих просто дом караулит. Заходите, садитесь на диван и ждете меня. Ты ж с дружком небось будешь? Ну я так и поняла.
– Так пошли сразу вместе!
– Ну дурачок же ты! – ласково пропела Серафима. – Мне надо душ принять, привести себя в порядок... Я через пятнадцать минут буду.
– Ну смотри, если обманешь!..
– Да что ты, родной, куда ж я денусь!
– А я говорил, что все вы бабы – подстилки, – обрадовался Жирдяй и поспешил в конец коридора – сообщать дружку радостную весть.
Серафима выждала две-три минуты, услышала бодрое топанье ног по коридору в сторону лестницы и удовлетворенно хихикнула. Сработало! Теперь срочно к Нику!
Мужчина ее мечты только что был в душе: его смуглая кожа блестела капельками воды, а на бедрах было небрежно повязано полотенце. При виде Серафимы его глаза моментально зажглись, отчего она почувствовала слабость и головокружение.
– Ник! Подожди, сейчас некогда! – слабо отбивалась она. – Сейчас все так удачно складывается – нельзя упустить такой шанс!
– Что... складывается? – пробормотал парень.
– Алмаз, что же еще?! Ну же, отпусти! Я в твоем присутствии ничего не соображаю, – пожаловалась Серафима. Вырвалась из его объятий, нашла в шкафу джинсы и майку и швырнула через комнату. – Одевайся в темпе, у нас есть всего несколько минут!
Рассказывать было некогда. Они пулей сбежали вниз и помчались по улице, затормозили в зарослях, и Серафима выхватила мобильник.
– Алё, милиция?! – нервно завопила она, потыкав в кнопки. – Алё! Тут готовится теракт! Хотят крепость взорвать! У меня ребенок случайно подслушал разговор... трое мужиков, один точно вооружен, собираются через два часа заложить бомбу в башню. А я почем знаю? Нет, фамилию не скажу, пришибут еще террористы-то, а мне еще детей растить! Пишите адрес... Да скорее приезжайте, а не то взлетим тут все на воздух к чертовой бабушке...
Она отключилась и, не выдержав, рассмеялась. Ник смотрел на нее как на помешанную.
– Соколовская, ты не спятила, случайно? Какие дети? Какая бомба?
– Это я хочу нейтрализовать «наших друзей». Надоели хуже горькой редьки. Один проходу не дает, второй целыми днями в окна таращится, за домом следит. А сейчас одним махом всех повяжут, и у нас будет полчасика, чтобы решить свои проблемы.
– Я так понимаю, ты хочешь снова поискать алмаз? А к чему такая спешка?
– Мне просто надоело, – сказала она искренне. – Я хочу оставшиеся дни отпуска провести с тобой, валяясь на пляже...
– Лучше в кровати, у меня в люксе она что надо – мягкая, широкая, – хулигански подмигивая, вмешался Ник.
– Можно и в кровати, – согласилась Серафима, смачно его целуя. – А для этого нужно быстренько найти камушек...
Спустя десять минут приехал газик, из него горохом посыпались вооруженные менты и с размаху вломились в несчастный Бузукинский домишко.
– Вот это скорость! – удовлетворенно прокомментировала журналистка. – Молодцы!
Она с удовольствием посмотрела, как из домика выводят закованных в наручники Жирдяя, Хорька и за компанию с ними Иванцова. Последний бушевал, явно не понимая, кто эти придурки, вломившиеся к нему без приглашения, и почему их троих задерживают. Выходящий следом парень в штатском нес конфискованный у Иванцова пистолет. Разрешение наверняка имеется, но когда еще это выяснится, а времени Серафиме нужно совсем немного.
В дом они проникли с легкостью опытных взломщиков. Легко и быстро сняли решетку, привычно влезли в узкое оконце, почти на ощупь поднялись по крутой лестнице.
В широком гулком холле в солнечных лучах плясали пылинки. Дом потихоньку приходил в запустение: запах – как в помещении, где долго никто не жил, по углам валялись клочья пыли, тишину не нарушал ни один звук... Кроме шагов непрошеных гостей.
– Я пошел на второй этаж, – вздохнул Ник. – Может, на этот раз мне повезет... Хотя дед так запрятал этот чертов алмаз, что попробуй теперь отыщи.
– Давай, а я пока тут побуду.
Она просидела в холле почти час, утонув в мягком кресле и скучающе листая газету за апрель, которая валялась на тумбочке. Сверху доносились шаги, стук открываемых ящиков, хлопанье дверей. Ник в явном раздражении метался по комнатам. Серафима нажала кнопку вызова в своем мобильнике.
– Солнце мое, ты топаешь, как раненый слон. Спускайся давай, бесполезно это.
– Что бесполезно? – Его было слышно одновременно и в телефонной трубке, и на лестничной площадке второго этажа. Он свесился через перила и послал ей воздушный поцелуй с расстроенным видом.
– Все бесполезно. Знаешь, что я подумала? У нас есть отличный шанс поймать того неведомого типа.
– Ловля на живца? – Ник уже спустился и приобнял ее.
– Ага, сообразил? Все наши жулики сейчас заняты: кто-то отдыхает в морге, кто-то – в милиции... Следить за домом некому, кроме того таинственного незнакомца, который так мастерски водит джипы. – Серафима болезненно скривилась, вспомнив свой головокружительный полет в придорожную канаву. – И у меня есть замечательный шанс отомстить ему за мои синяки и раны.
– Кажется, я начинаю понимать.
– Ты чрезвычайно умный, – заверила его Серафима. – Подожди меня здесь, я попью водички.
Из кухни донеслось звяканье стекла, плеск воды, а через пару минут Серафима вернулась, держа в одной руке свой рюкзачок, а в другой – охапку какого-то мусора.
– Это что такое? – удивился Ник.
– Живец. Точнее, мы сейчас его смастерим. Побежали?
Покинув дом и пробежавшись рысью по улице, они поймали такси.
– На автовокзал! – велела Серафима и высыпала на колени свой драгоценный мусор, который до этого прижимала к груди. – Если можно, не спешите.
Водитель, несмотря на предупреждение, резко сорвал машинку с места. Ник то и дело осторожно оборачивался и осматривал окрестности, а Серафима тем временем соорудила сверток из маленькой картонной коробки, газет и полиэтиленового пакета. Для тяжести она запихнула в коробку плоский камешек, который прихватила на память с побережья Бухты. Что ж, придется ему сослужить другую службу.
– Ты думаешь, этот тип поверит, что в свертке алмаз? – шепотом спросил Ник.
– А что ему остается! Никуда не денется, поверит. За нами кто-нибудь едет?
– Черный джип с заляпанными грязью номерами. Хочешь посмотреть?
– Спасибо, насмотрелась, – проворчала Серафима раздраженно.
Таксист доставил их на автовокзал, видя их возбужденно-азартное состояние, бессовестно содрал сумму почти в два раза большую, чем полагается, но Ник безропотно расплатился, и они выскочили из машины.
Вокзальная суета и шум оглушили Серафиму, которая органически не переносила больших скоплений людей в ограниченном пространстве. Гул голосов, объявления по радио, вопли детей – все смешалось, и она потрясла головой, чтобы прийти в себя. Ник, безошибочно понявший ее намерения, взял ее за руку и повел в дальний угол зала, где находились камеры хранения. И в этот момент на Серафиму напала нервная дрожь, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Вот она, развязка, уже совсем близко, и сейчас нельзя сделать ни одного неверного движения, чтобы не навредить. Журналистка вдруг осознала, что план ее придуман наспех и в нем зияет масса прорех. Каким образом ловить преступника? Не хватать же его за руку возле камеры хранения? А если и хватать, то что потом? В милицию они обратиться не могут по вполне простой причине: официально алмаз Нику не принадлежит, они его разыскивают нелегально, опираясь только на устное завещание деда. Поэтому что дальше, Серафима понятия не имела.