Страница:
В основном, больных.
В основном, детей.
В основном, молчащих и с округлившимися от страха глазами.
Носильщики падали от каждого очередного удара ТОКО по горе. И иногда роняли тех, кого несли. У многих текла кровь из свежих царапин.
Ник нырнул в толпу в поисках Шрам: корунайская девушка оставалась все время рядом с Бешем с того момента, как они очнулись от танатизинового анабиоза,
Мейс остался за дверью. Его рассеянный взгляд ощупал имеющееся оружие и включил новые данные в расчеты: картина грядущей битвы начала меняться, течь и перемешиваться, подобно потоку застывающей лавы. СОТБ-10 с дополнительным синтезирующим генератором на треноге. Две протонные ракетницы для стрельбы с плеча с четырьмя снарядами каждая. Нераспечатанная связка из двадцати пяти протонных гранат в заводской упаковке.
Более ему ничего и не требовалось.
Остальное оружие бесполезно.
Ник, шагая неуверенно, словно от боли, появился в дверях.
– Их здесь нет. - Нет?
Ник кивнул в сторону одного из носильщиков:
– Они сказали мне, что места не хватит для всех… Так что Кар… - он сглотнул, изгоняя слабость из голоса и с лица. - Сюда приводят только людей, которые выживут.
Мейс кивнул:
– А где остальные?
– В месте, которые мы называем «комнатой смерти». Иди за мной.
«Комната смерти» - огромная пещера, погруженная во тьму. Лишь желтое свечение от нескольких световых стержней рассеивало темноту. В отличие от други^ жилых помещений здесь пол вибролезвиями не выровняли, и он плавно поднимался вверх, к потолку. Множество ниш в нем повторяло естественные контуры камня.
Все они были заполнены умирающими.
Никакого хирургического поля: воздух наполнен зловонием, болезненно-сладким запахом гниющего мяса и неописуемым запахом, испускаемым пожирающим человеческую плоть грибком.
Ник остановился всего в нескольких шагах от входа и закрыл глаза. Секундой позже он вздохнул и указал рукой почти под потолок:
– Туда. Видишь свет? Что-то происходит: я думаю, Кар с ними.
– Хорошо. Он нам понадобится, а времени у нас все меньше и меньше.
Подниматься им пришлось очень аккуратно, дабы не наступить на кого-нибудь в темноте.
Беш неподвижно, еле дыша, лежал в нише у самого потолка пещеры. Вэстор сидел рядом на коленях, закрыв глаза и положив одну руку на сердце Беша, Тканевый перевязчик, который закрыл раны, оставленные ножом Террела, потерял блестящую прозрачность, почернел и свернулся, как мертвая кожа. Раны превратились в отвратительные наросты грибка, слабо мерцающего в свете стержня в руках Шрам зеленым и фиолетовым.
Шрам сидела, скрестив ноги, с другой стороны от Беша. Грудь ее по-прежнему покрыта спрей-перевязками. Опустив голову, она протирала наросты на груди Беша влажной тряпкой. Даже с расстояния в несколько метров Мейс почувствовал мощный аромат алкоголя и смолы портаака.
Ник остановился в паре метров от них и многозначительно посмотрел на Мейса, кивая в сторону остальных, словно говоря: «Это твоя идея. Не вмешивай меня в это».
Мейс медленно приблизился к Бешу, опираясь на нишу уровнем ниже, и тихо спросил у Шрам:
– Как его дела?
Она даже не взглянула на Мейса.
– Умирает. Твои дела как?
Она окунула тряпку в ведро, достала, выжала и вновь опустила в ведро с каким-то механическим упорством на лице: она делала это просто для того, чтобы делать хоть что-то, и на ее лице не было и следа надежды на то, что это хоть как-то поможет.
– Шрам, нам нужно, чтобы ты пошла с нами.
– Не оставлю его я. Во мне нуждается он.
– Мы нуждаемся в тебе. Шрам, ты должна довериться мне…
– Доверилась уже однажды я. Как и Беги. Мейсу нечего было ответить.
Ник появился за плечом Мейса:
– Успокаивает лишь то, что я попаду в архивы. Мастер-джедай искоса взглянул на коруна. Ник пожал в ответ плечами:
– Эй, ну так ведь это единственный доступный нам сейчас способ победить смерть, правда?
– И как же ты собираешься достигнуть этого бессмертия, - пробормотал Мейс, - если мой журнал останется погребенным под этой харуун-кэлской горой?.
– Э, мда, - казалось, Нику внезапно стало плохо. - Это действительно проблема.
– Забудь о бессмертии. Сосредоточься на том, чтобы не умереть сегодня.
Глаза Вэстора были закрыты, и Сила мерцала вокруг него. Мейс чувствовал часть того, что делал лор пилек: находил смертельный грибок внутри груди Беша и концентрировал мошь на нем, выжигая спору за спорой.
Еще одна ударная волна сотрясла пешеру. Небольшие камешки начали падать с потолка.
– Кар, - сказал Мейс, - так ты ничего не добьешься. У нас нет времени.
Глаза Вэстора остались закрытыми, на лице не шевельнулся ни единый мускул:
– Неужели для меня сейчас есть лучшее занятие?
– Вообще-то, - ответил Мейс, - да. Есть.
– Оно связано с убийством балаваев? Мейс извиняющимся тоном ответил:
– Вероятно, не более сотни. Может быть, двух. Распахнувшиеся глаза Вэстора наполнила тьма пилекотана. Шрам подняла голову и полностью забыла о тряпке, свисающей из ее руки.
– Так что? - спросил Мейс Винду. - Идем?
Огромную пешеру заполнили клубы дыма и пыли. Мускусный запах траводавов, вонь от навоза, мочи и крови с каждым ударом ТОКО становились сильнее.
Свет от факела мерцал, вспыхивал и вновь угасал. В вонючем тумане двигались огромные туши, брыкающиеся и бьющие друг друга когтями траводавы: некоторые в панике намертво сомкнули челюсти на собственных или на чужих конечностях. Они носились без разбору, врезаясь друг в друга, затаптывая раненых и собственный молодняк. А корунаи сновали меж ними, появляясь из дыма на мгновение и вновь исчезая. В руках - острые шесты и ярко пылающие факелы. Они словно пытались развязать этот безумный узел из вопящих, трубящих, сходящих с ума от страха созданий.
В одном месте туман немного рассеялся: еле заметный в темноте акк-пес с тонкой кровавой ниточкой слюны, свисающей изо рта, уставился в глаза Мейса с легким неприятием Затем тяжеловесно развернулся и скользнул обратно, в сумрак, легонько повиливая хвостом.
Мейс продолжил движение сквозь хаос.
Следом за ним два коруная несли носилки с СОТБ и его генератором. Еще двое на других носилках тащили ракетницы и снаряды к ним. Шрам еле шла, держась рукою за плечи помогающего Ника.
Еще пять пар корунаев продвигались рысью вдоль стен пещеры, проскальзывая мимо всего этого смятения и неразберихи. Каждая пара несла по факелу и по одной самодельной сумке с пятью протонными гранатами в каждой. Каждая пара уходила в какой-нибудь из огромных проходов, по которым траводавов выводили на ежедневную прогулку.
Аритмичный грохот заставлял дрожать воздух; звук более резкий и значительно более тихий, чем удары ТОКО о землю, но все же достаточно мощный для того, чтобы пол немного вибрировал под ногами. Мейс указал в сторону источника грохота: в боковой пещере, не переставая, ярился огромный анккокс. Он злобно хлестал хвостовой булавой по стенам и потолку загона.
Ближайший корун-носильщик заметил жест Винду и вдвоем с напарником отправился в сторону животного. Ник и Шрам пошли следом.
Мейс остановился на секунду и обернулся назад: у входа в верхний туннель стояли Кар Вэстор и его акд§-стражи. Позади них стлались по земле все двенадцать привязанных к Вэстору сквозь Силу акк-псов. Лор пи-лек встретился с Мейсом глазами и кивнул.
Мейс кивнул в ответ и развел руки в стороны, словно говоря; «Начинайте, как будете готовы».
Вэстор с акками начал мрачно спускаться в пещеру траводавов. Акк-псы ушли в разные стороны мощными прыжками, приземляясь на паникующих траводавов так, что слюна с их острых зубов падала прямо на шеи животных. Люди продвигались вперед в форме клина с Вэстором во главе, вручную разводя в стороны сцепившихся траводавов, запугивая победителей и убивая тех, чьи раны слишком серьезны.
Мейс наблюдал с каменным лицом. Это расточительно. Это жестоко.
Это необходимо.
И Мейс вернулся к собственному заданию.
Он сделал жест, и толпа из животных и людей расступилась перед ним. Дым и пыль отступили, и он увидел ее.
Она, казалось, сидела на природном выступе, что опоясывал одну из искривленных стен пещеры. Ее ноги, свободно болтаясь, свешивались через край - дитя на стуле слишком высоком для него. Лицо она закрыла ладонями, и слышимое даже через всю пещеру эхо рыданий болезненно отдавалось в груди Мейса,
И даже когда он дошел, наконец, до нее, он по-прежнему не знал, что сказать.
– Депа…
Она подняла голову и встретилась с ним глазами. И даже если бы он нашел слова, ему бы это не помогло: он не смог бы произнести и слова.
Тряпка, та, что она носила на лбу все эти дни, исчезла. И теперь… Теперь на ее лбу там, где должен быть Чалактанский великий знак просвещения…
Словно в продолжение галлюцинации, что Мейс увидел несколько дней назад в аванпосте исследователей джунглей, на ее лбу была лишь уродливая рана рваного шрама Словно Великий знак просвещения вырезан из ее черепа тупым ножом. Словно рана, что осталась от этого ножа, начала сильно кровоточить, но ее никто не стал лечить…
Словно она до сих пор кровоточила…
Малый Знак, называемый «Ищущим», по-прежнему поблескивал на ее переносице. Малый Знак закрепляется меж глаз того, кто пытается стать чалактанским адептом он символизирует уравновешенность «я», четкость видения, элегантный порядок, что поиск просвещения создает внутри ищущего. Великий знак называется «Вселенной». Он является точной копией Ищущего, просто большего масштаба Он закрепляется на лобной кости во время священной церемонии Собрания адептов: так приветствуются новые члены их общества. Оба Знака вместе являют собой фундаментальный принцип чалактанской философии: «Внутри так же, как снаружи». Адепты Чалакты обучают тому, что жизнь Просветленного направляют божественный порядок и естественные законы, управляющие движением планет и вращением галактик.
Но для Депы вселенной более не существовало. Остался лишь Ищущий.
Один посреди великого «ничто».
– Мейс, - по ее лицу вновь потекли слезы. - /Не смотри на меня. Тебе нельзя смотреть на меня. Тебе нельзя видеть меня такой. Пожалуйста…
Он опустился на одно колено возле нее и аккуратно протянул руку к ее плечу: она вцепилась в его пальцы и прижала руку к себе как можно сильнее, но сама при этом отвернулась.
– Мне так жаль… - она дернула головой, словно пытаясь вытряхнуть все слезы из глаз. - Я жалею обо всем.
Мне жаль, что все не может быть иначе. Не может быть лучше. Мне жаль, что я не могу быть лучше…
– Но ты можешь, - он окал ее плечо. - Ты можешь, Депа. Ты должна.
– Я так запуталась, Мейс, - ее шепот был неслышен на фоне безумия, творящегося в пещере, но Мейс буквально почувствовал значение ее слов, словно Сила прошептала ему их прямо на ухо. - Я так запуталась…
Депа из его галлюцинации - что она сказала ему? Он помнил:
– Свет, которым мы являемся, - мягко произнес он, - ярче всего светит в самую темную ночь,
– Да. Да. Ты всегда так говорил. Но что ты знаешь о тьме? - ее голова упала ей на грудь, словно она более не видела смысла в том, чтобы держать ее прямо. - Как может слепой человек узнать, что звезды исчезли?
– Но они не исчезли, - ответил Мейс. - Они светят все так же ярко. И покуда люди живут вокруг них, им будут нужны джедаи. Так, как сейчас мне нужна ты.
– Я… Я более не джедай. Я ухожу. Я отказываюсь. Я сдаюсь. Я думала, ты понял это.
– Я понимаю. Но не принимаю.
– Это не тебе решать.
Он убрал руку с ее плеча и распрямился:
– Встань.
Она вздохнула, и по ее губам с каплями слез вновь пробежала улыбка:
– Я уже не твой падаван, Мейс. Ты не можешь приказывать мне…
– Встань!
Рефлексы, выжженные внутри нее более чем десятком лет беспрекословного подчинения, заставили ее буквально вскочить на ноги. Она устало закачалась, и рот ее перекосился от боли.
– Через несколько минут почти тысяча республиканских клонов-солдат прибудет сюда.
В ее глазах, казалось, вновь проснулся свет:
– «Хэллик»… Он может спасти нас…
– Нет, - оборвал ее Мейс. - Слушай меня: это мы должны спасти их.
– Я… я не понимаю…
– Они будут пробиваться под плотным огнем. Вся эта система - одна большая ловушка. Она была ловушкой все это время. Отступление сепаратистов лишь приманка, это ты понимаешь?
– Нет… этого не может быть, этого не может быть! - но свет вновь исчез из ее глаз, и плечи ее опустились. - Но, конечно же, это правда. Как я посмела думать иначе? Как я посмела думать, что одержу победу?
– Они заманили в ловушку средний крейсер. Я уж не говорю о двух членах Совета джедаев. «Хэллик» уже, возможно, уничтожен. Клоны-солдаты направляются сюда на уцелевших шаттлах. Их будут преследовать дроиды-истребители Торговой федерации: более быстрые, более маневренные и вооруженные лучше шаттлов. Если наши люди окажутся меж истребителями и ополчением, у. них не будет ни единого шанса. Все их шансы на выживание должны появиться благодаря нам. Благодаря тебе.
– Мне? Да что я могу?
Он распахнул куртку. Ее световой меч выплыл из внутреннего кармана и завис в воздухе ровно между ними.
– Ты можешь сделать выбор.
Она перевела взгляд со светового меча на глаза Мей-са и обратно: она смотрела на рукоятку так, словно ее собственное отражение в покрытой смолой поверхности могло нашептать ей будущее.
– Но ты не понимаешь, - слабо проговорила она. - Мой выбор на этой планете не имеет никакого значения…
– Для меня имеет.
– Неужели ты ничего не понял об этом мире? Даже если мы действительно спасем их, это не будет иметь значения. В джунглях это не имеет значения. Посмотри 6округ\ С этим невозможно сражаться, Мейс.
– Конечно же, возможно.
– Это не враг, Мейс. Это просто джунгли, С этим ничего нельзя поделать. Просто таков уж ход вещей.
~ - Я думаю, - мягко сказал Мейс, - что это как раз ты ничего не поняла в уроках Харуун-Кэла.
Она покачала головой, словно отчаявшись что-либо доказать.
– Не говори мне, что не можешь сражаться с джунглями, Депа, - сказал Мейс. - Ведь именно это делают корунаи. Неужели ты этого не понимаешь? На этом, собственно, и базируется их культура. На борьбе с джунглями. Они атакуют их с помощью траводавов и защищаются от контратак с помощью акков. И Летняя война тоже из-за этого. Балаваи хотят использовать джунгли: жить вместе с ними, получать из них прибыль. Корунаи же хотят покорить джунгли. Превратить их в нечто такое, что не будет более стараться съесть их живьем. А теперь подумай, почему корунаи так поступают?. Почему они стали врагами балаваям? Почему они враги джунглям?
– Загадка для падавана? - горько спросила Депа.
– Урок.
– Мне уже достаточно уроков.
– Уроков нам никогда не достаточно, Депа. По крайней мере, если мы еще живы. Ответ у тебя прямо перед глазами. Почему корунаи борются с джунглями?
Он протянул вперед ладонь, словно протягивая верное решение.
Ее взгляд застыл на рукояти ее светового меча, плавающего в воздухе между ними, и нечто новое проявилось в нем: дуновение легкого ветерка из прохладного чистого места, глоток воздуха, чтобы облегчить ее боль, не дать задохнуться.
– Потому что… - сказала она благоговейно. Испытывая трепет перед правдой. - Потому что они потомки джедаев…
– Именно.
– Но… но… ведь нельзя сражаться с естественным ходом вещей…
– Но мы сражаемся. Каждый день. В этом суть джедаев.
Слезы текли из ее покрасневших глаз:
– Тебе никогда не победить…
– Нам, - мягко поправил ее Мейс, - и не нужно побеждать. Нам нужно лишь сражаться.
– Ты не можешь… ты не можешь просто взять и простить меня…
– Как член Совета джедаев, да, ты права. Не могу. Как твой учитель, не буду. Как твой друг…
Его глаза заслезились. От дыма, наверное.
– Как твой друг, Депа, я могу простить тебе все. Уже простил.
Она молча покачала головой, но все же подняла руку. Рука ее дрожала. Она сжала ее в кулак и закусила губу.
– Возьми свое оружие, Депа, - сказал Мейс. - Пойдем и спасем этих людей.
И она взяла меч.
ГЛАВА 18
В основном, детей.
В основном, молчащих и с округлившимися от страха глазами.
Носильщики падали от каждого очередного удара ТОКО по горе. И иногда роняли тех, кого несли. У многих текла кровь из свежих царапин.
Ник нырнул в толпу в поисках Шрам: корунайская девушка оставалась все время рядом с Бешем с того момента, как они очнулись от танатизинового анабиоза,
Мейс остался за дверью. Его рассеянный взгляд ощупал имеющееся оружие и включил новые данные в расчеты: картина грядущей битвы начала меняться, течь и перемешиваться, подобно потоку застывающей лавы. СОТБ-10 с дополнительным синтезирующим генератором на треноге. Две протонные ракетницы для стрельбы с плеча с четырьмя снарядами каждая. Нераспечатанная связка из двадцати пяти протонных гранат в заводской упаковке.
Более ему ничего и не требовалось.
Остальное оружие бесполезно.
Ник, шагая неуверенно, словно от боли, появился в дверях.
– Их здесь нет. - Нет?
Ник кивнул в сторону одного из носильщиков:
– Они сказали мне, что места не хватит для всех… Так что Кар… - он сглотнул, изгоняя слабость из голоса и с лица. - Сюда приводят только людей, которые выживут.
Мейс кивнул:
– А где остальные?
– В месте, которые мы называем «комнатой смерти». Иди за мной.
«Комната смерти» - огромная пещера, погруженная во тьму. Лишь желтое свечение от нескольких световых стержней рассеивало темноту. В отличие от други^ жилых помещений здесь пол вибролезвиями не выровняли, и он плавно поднимался вверх, к потолку. Множество ниш в нем повторяло естественные контуры камня.
Все они были заполнены умирающими.
Никакого хирургического поля: воздух наполнен зловонием, болезненно-сладким запахом гниющего мяса и неописуемым запахом, испускаемым пожирающим человеческую плоть грибком.
Ник остановился всего в нескольких шагах от входа и закрыл глаза. Секундой позже он вздохнул и указал рукой почти под потолок:
– Туда. Видишь свет? Что-то происходит: я думаю, Кар с ними.
– Хорошо. Он нам понадобится, а времени у нас все меньше и меньше.
Подниматься им пришлось очень аккуратно, дабы не наступить на кого-нибудь в темноте.
Беш неподвижно, еле дыша, лежал в нише у самого потолка пещеры. Вэстор сидел рядом на коленях, закрыв глаза и положив одну руку на сердце Беша, Тканевый перевязчик, который закрыл раны, оставленные ножом Террела, потерял блестящую прозрачность, почернел и свернулся, как мертвая кожа. Раны превратились в отвратительные наросты грибка, слабо мерцающего в свете стержня в руках Шрам зеленым и фиолетовым.
Шрам сидела, скрестив ноги, с другой стороны от Беша. Грудь ее по-прежнему покрыта спрей-перевязками. Опустив голову, она протирала наросты на груди Беша влажной тряпкой. Даже с расстояния в несколько метров Мейс почувствовал мощный аромат алкоголя и смолы портаака.
Ник остановился в паре метров от них и многозначительно посмотрел на Мейса, кивая в сторону остальных, словно говоря: «Это твоя идея. Не вмешивай меня в это».
Мейс медленно приблизился к Бешу, опираясь на нишу уровнем ниже, и тихо спросил у Шрам:
– Как его дела?
Она даже не взглянула на Мейса.
– Умирает. Твои дела как?
Она окунула тряпку в ведро, достала, выжала и вновь опустила в ведро с каким-то механическим упорством на лице: она делала это просто для того, чтобы делать хоть что-то, и на ее лице не было и следа надежды на то, что это хоть как-то поможет.
– Шрам, нам нужно, чтобы ты пошла с нами.
– Не оставлю его я. Во мне нуждается он.
– Мы нуждаемся в тебе. Шрам, ты должна довериться мне…
– Доверилась уже однажды я. Как и Беги. Мейсу нечего было ответить.
Ник появился за плечом Мейса:
– Успокаивает лишь то, что я попаду в архивы. Мастер-джедай искоса взглянул на коруна. Ник пожал в ответ плечами:
– Эй, ну так ведь это единственный доступный нам сейчас способ победить смерть, правда?
– И как же ты собираешься достигнуть этого бессмертия, - пробормотал Мейс, - если мой журнал останется погребенным под этой харуун-кэлской горой?.
– Э, мда, - казалось, Нику внезапно стало плохо. - Это действительно проблема.
– Забудь о бессмертии. Сосредоточься на том, чтобы не умереть сегодня.
Глаза Вэстора были закрыты, и Сила мерцала вокруг него. Мейс чувствовал часть того, что делал лор пилек: находил смертельный грибок внутри груди Беша и концентрировал мошь на нем, выжигая спору за спорой.
Еще одна ударная волна сотрясла пешеру. Небольшие камешки начали падать с потолка.
– Кар, - сказал Мейс, - так ты ничего не добьешься. У нас нет времени.
Глаза Вэстора остались закрытыми, на лице не шевельнулся ни единый мускул:
– Неужели для меня сейчас есть лучшее занятие?
– Вообще-то, - ответил Мейс, - да. Есть.
– Оно связано с убийством балаваев? Мейс извиняющимся тоном ответил:
– Вероятно, не более сотни. Может быть, двух. Распахнувшиеся глаза Вэстора наполнила тьма пилекотана. Шрам подняла голову и полностью забыла о тряпке, свисающей из ее руки.
– Так что? - спросил Мейс Винду. - Идем?
***
Огромную пешеру заполнили клубы дыма и пыли. Мускусный запах траводавов, вонь от навоза, мочи и крови с каждым ударом ТОКО становились сильнее.
Свет от факела мерцал, вспыхивал и вновь угасал. В вонючем тумане двигались огромные туши, брыкающиеся и бьющие друг друга когтями траводавы: некоторые в панике намертво сомкнули челюсти на собственных или на чужих конечностях. Они носились без разбору, врезаясь друг в друга, затаптывая раненых и собственный молодняк. А корунаи сновали меж ними, появляясь из дыма на мгновение и вновь исчезая. В руках - острые шесты и ярко пылающие факелы. Они словно пытались развязать этот безумный узел из вопящих, трубящих, сходящих с ума от страха созданий.
В одном месте туман немного рассеялся: еле заметный в темноте акк-пес с тонкой кровавой ниточкой слюны, свисающей изо рта, уставился в глаза Мейса с легким неприятием Затем тяжеловесно развернулся и скользнул обратно, в сумрак, легонько повиливая хвостом.
Мейс продолжил движение сквозь хаос.
Следом за ним два коруная несли носилки с СОТБ и его генератором. Еще двое на других носилках тащили ракетницы и снаряды к ним. Шрам еле шла, держась рукою за плечи помогающего Ника.
Еще пять пар корунаев продвигались рысью вдоль стен пещеры, проскальзывая мимо всего этого смятения и неразберихи. Каждая пара несла по факелу и по одной самодельной сумке с пятью протонными гранатами в каждой. Каждая пара уходила в какой-нибудь из огромных проходов, по которым траводавов выводили на ежедневную прогулку.
Аритмичный грохот заставлял дрожать воздух; звук более резкий и значительно более тихий, чем удары ТОКО о землю, но все же достаточно мощный для того, чтобы пол немного вибрировал под ногами. Мейс указал в сторону источника грохота: в боковой пещере, не переставая, ярился огромный анккокс. Он злобно хлестал хвостовой булавой по стенам и потолку загона.
Ближайший корун-носильщик заметил жест Винду и вдвоем с напарником отправился в сторону животного. Ник и Шрам пошли следом.
Мейс остановился на секунду и обернулся назад: у входа в верхний туннель стояли Кар Вэстор и его акд§-стражи. Позади них стлались по земле все двенадцать привязанных к Вэстору сквозь Силу акк-псов. Лор пи-лек встретился с Мейсом глазами и кивнул.
Мейс кивнул в ответ и развел руки в стороны, словно говоря; «Начинайте, как будете готовы».
Вэстор с акками начал мрачно спускаться в пещеру траводавов. Акк-псы ушли в разные стороны мощными прыжками, приземляясь на паникующих траводавов так, что слюна с их острых зубов падала прямо на шеи животных. Люди продвигались вперед в форме клина с Вэстором во главе, вручную разводя в стороны сцепившихся траводавов, запугивая победителей и убивая тех, чьи раны слишком серьезны.
Мейс наблюдал с каменным лицом. Это расточительно. Это жестоко.
Это необходимо.
И Мейс вернулся к собственному заданию.
Он сделал жест, и толпа из животных и людей расступилась перед ним. Дым и пыль отступили, и он увидел ее.
Она, казалось, сидела на природном выступе, что опоясывал одну из искривленных стен пещеры. Ее ноги, свободно болтаясь, свешивались через край - дитя на стуле слишком высоком для него. Лицо она закрыла ладонями, и слышимое даже через всю пещеру эхо рыданий болезненно отдавалось в груди Мейса,
И даже когда он дошел, наконец, до нее, он по-прежнему не знал, что сказать.
– Депа…
Она подняла голову и встретилась с ним глазами. И даже если бы он нашел слова, ему бы это не помогло: он не смог бы произнести и слова.
Тряпка, та, что она носила на лбу все эти дни, исчезла. И теперь… Теперь на ее лбу там, где должен быть Чалактанский великий знак просвещения…
Словно в продолжение галлюцинации, что Мейс увидел несколько дней назад в аванпосте исследователей джунглей, на ее лбу была лишь уродливая рана рваного шрама Словно Великий знак просвещения вырезан из ее черепа тупым ножом. Словно рана, что осталась от этого ножа, начала сильно кровоточить, но ее никто не стал лечить…
Словно она до сих пор кровоточила…
Малый Знак, называемый «Ищущим», по-прежнему поблескивал на ее переносице. Малый Знак закрепляется меж глаз того, кто пытается стать чалактанским адептом он символизирует уравновешенность «я», четкость видения, элегантный порядок, что поиск просвещения создает внутри ищущего. Великий знак называется «Вселенной». Он является точной копией Ищущего, просто большего масштаба Он закрепляется на лобной кости во время священной церемонии Собрания адептов: так приветствуются новые члены их общества. Оба Знака вместе являют собой фундаментальный принцип чалактанской философии: «Внутри так же, как снаружи». Адепты Чалакты обучают тому, что жизнь Просветленного направляют божественный порядок и естественные законы, управляющие движением планет и вращением галактик.
Но для Депы вселенной более не существовало. Остался лишь Ищущий.
Один посреди великого «ничто».
***
– Мейс, - по ее лицу вновь потекли слезы. - /Не смотри на меня. Тебе нельзя смотреть на меня. Тебе нельзя видеть меня такой. Пожалуйста…
Он опустился на одно колено возле нее и аккуратно протянул руку к ее плечу: она вцепилась в его пальцы и прижала руку к себе как можно сильнее, но сама при этом отвернулась.
– Мне так жаль… - она дернула головой, словно пытаясь вытряхнуть все слезы из глаз. - Я жалею обо всем.
Мне жаль, что все не может быть иначе. Не может быть лучше. Мне жаль, что я не могу быть лучше…
– Но ты можешь, - он окал ее плечо. - Ты можешь, Депа. Ты должна.
– Я так запуталась, Мейс, - ее шепот был неслышен на фоне безумия, творящегося в пещере, но Мейс буквально почувствовал значение ее слов, словно Сила прошептала ему их прямо на ухо. - Я так запуталась…
Депа из его галлюцинации - что она сказала ему? Он помнил:
– Свет, которым мы являемся, - мягко произнес он, - ярче всего светит в самую темную ночь,
– Да. Да. Ты всегда так говорил. Но что ты знаешь о тьме? - ее голова упала ей на грудь, словно она более не видела смысла в том, чтобы держать ее прямо. - Как может слепой человек узнать, что звезды исчезли?
– Но они не исчезли, - ответил Мейс. - Они светят все так же ярко. И покуда люди живут вокруг них, им будут нужны джедаи. Так, как сейчас мне нужна ты.
– Я… Я более не джедай. Я ухожу. Я отказываюсь. Я сдаюсь. Я думала, ты понял это.
– Я понимаю. Но не принимаю.
– Это не тебе решать.
Он убрал руку с ее плеча и распрямился:
– Встань.
Она вздохнула, и по ее губам с каплями слез вновь пробежала улыбка:
– Я уже не твой падаван, Мейс. Ты не можешь приказывать мне…
– Встань!
Рефлексы, выжженные внутри нее более чем десятком лет беспрекословного подчинения, заставили ее буквально вскочить на ноги. Она устало закачалась, и рот ее перекосился от боли.
– Через несколько минут почти тысяча республиканских клонов-солдат прибудет сюда.
В ее глазах, казалось, вновь проснулся свет:
– «Хэллик»… Он может спасти нас…
– Нет, - оборвал ее Мейс. - Слушай меня: это мы должны спасти их.
– Я… я не понимаю…
– Они будут пробиваться под плотным огнем. Вся эта система - одна большая ловушка. Она была ловушкой все это время. Отступление сепаратистов лишь приманка, это ты понимаешь?
– Нет… этого не может быть, этого не может быть! - но свет вновь исчез из ее глаз, и плечи ее опустились. - Но, конечно же, это правда. Как я посмела думать иначе? Как я посмела думать, что одержу победу?
– Они заманили в ловушку средний крейсер. Я уж не говорю о двух членах Совета джедаев. «Хэллик» уже, возможно, уничтожен. Клоны-солдаты направляются сюда на уцелевших шаттлах. Их будут преследовать дроиды-истребители Торговой федерации: более быстрые, более маневренные и вооруженные лучше шаттлов. Если наши люди окажутся меж истребителями и ополчением, у. них не будет ни единого шанса. Все их шансы на выживание должны появиться благодаря нам. Благодаря тебе.
– Мне? Да что я могу?
Он распахнул куртку. Ее световой меч выплыл из внутреннего кармана и завис в воздухе ровно между ними.
– Ты можешь сделать выбор.
Она перевела взгляд со светового меча на глаза Мей-са и обратно: она смотрела на рукоятку так, словно ее собственное отражение в покрытой смолой поверхности могло нашептать ей будущее.
– Но ты не понимаешь, - слабо проговорила она. - Мой выбор на этой планете не имеет никакого значения…
– Для меня имеет.
– Неужели ты ничего не понял об этом мире? Даже если мы действительно спасем их, это не будет иметь значения. В джунглях это не имеет значения. Посмотри 6округ\ С этим невозможно сражаться, Мейс.
– Конечно же, возможно.
– Это не враг, Мейс. Это просто джунгли, С этим ничего нельзя поделать. Просто таков уж ход вещей.
~ - Я думаю, - мягко сказал Мейс, - что это как раз ты ничего не поняла в уроках Харуун-Кэла.
Она покачала головой, словно отчаявшись что-либо доказать.
– Не говори мне, что не можешь сражаться с джунглями, Депа, - сказал Мейс. - Ведь именно это делают корунаи. Неужели ты этого не понимаешь? На этом, собственно, и базируется их культура. На борьбе с джунглями. Они атакуют их с помощью траводавов и защищаются от контратак с помощью акков. И Летняя война тоже из-за этого. Балаваи хотят использовать джунгли: жить вместе с ними, получать из них прибыль. Корунаи же хотят покорить джунгли. Превратить их в нечто такое, что не будет более стараться съесть их живьем. А теперь подумай, почему корунаи так поступают?. Почему они стали врагами балаваям? Почему они враги джунглям?
– Загадка для падавана? - горько спросила Депа.
– Урок.
– Мне уже достаточно уроков.
– Уроков нам никогда не достаточно, Депа. По крайней мере, если мы еще живы. Ответ у тебя прямо перед глазами. Почему корунаи борются с джунглями?
Он протянул вперед ладонь, словно протягивая верное решение.
Ее взгляд застыл на рукояти ее светового меча, плавающего в воздухе между ними, и нечто новое проявилось в нем: дуновение легкого ветерка из прохладного чистого места, глоток воздуха, чтобы облегчить ее боль, не дать задохнуться.
– Потому что… - сказала она благоговейно. Испытывая трепет перед правдой. - Потому что они потомки джедаев…
– Именно.
– Но… но… ведь нельзя сражаться с естественным ходом вещей…
– Но мы сражаемся. Каждый день. В этом суть джедаев.
Слезы текли из ее покрасневших глаз:
– Тебе никогда не победить…
– Нам, - мягко поправил ее Мейс, - и не нужно побеждать. Нам нужно лишь сражаться.
– Ты не можешь… ты не можешь просто взять и простить меня…
– Как член Совета джедаев, да, ты права. Не могу. Как твой учитель, не буду. Как твой друг…
Его глаза заслезились. От дыма, наверное.
– Как твой друг, Депа, я могу простить тебе все. Уже простил.
Она молча покачала головой, но все же подняла руку. Рука ее дрожала. Она сжала ее в кулак и закусила губу.
– Возьми свое оружие, Депа, - сказал Мейс. - Пойдем и спасем этих людей.
И она взяла меч.
ГЛАВА 18
НЕОБЫЧНАЯ ВОЙНА
Ополчение атаковало волнами. Еще не развеялась завеса из дыма и пыли от последнего упавшего ТОКО, а корабли уже зависли под перевалом, выпуская десятки, а затем и сотни рр-солдат: воздушный десант, основной частью экипировки которого были репульсорные ранцы, позволявшие им быстро и безопасно спускаться на землю сквозь листву джунглей. Солдаты рассыпались по джунглям, сжимая в руках электронные поисковики, которые позволяли засечь определенные химические вещества, содержащиеся в моче траводавов, даже при совершенно минимальной концентрации. Они быстро обнаружили пять основных туннелей партизанской базы и пометили их мощными маячками.
Лазерные пушки ТВК выжгли деревья и прочую растительность возле каждого из маячков, чтобы создать зоны для беспрепятственного огня вокруг входов в туннели. На расстоянии буквально в километр по той же самой технике была расчищена зона для посадки шаттлов с солдатами: каждый шаттл высаживал по 500 солдат и затем направлялся к зоне вылета, находившейся в 50 километрах к северо-западу, возле города Орэн-Мас.
К моменту когда туннели траводавов были помечены, минимум пять тысяч ополченцев уже маршировали по земле в сторону зоны будущего столкновения.
И еще десять тысяч на подходе.
Вооружению ополчения могла бы позавидовать сама Великая армия Республики: в качестве оплаты этого вооружения, поставляемого сепаратистами, которых поддерживала финансовые ресурсы и индустриальные мощности Торговой федерации и различных мануфактурных гильдии, выступал солидный кусок прибыли от торговли корой тисселя.
Стандартное боевое обмундирование харуун-кэл-ского ополчения включало в себя мерр-соновский блас-терный карабин среднего класса «БК7» с опциональным ракетно-гранатным стволом, шесть противопехотных разрывных гранат, общепризнанный зазубренный мерр-соновский вибронож «Уничтожитель» для ближнего боя и керамическую броню «Грэйлайт» производства «Опзнкро». Вдобавок на каждые шесть солдат приходился один заплечный огнемет, а на каждый взвод из двадцати - экспериментальный двухрежимный гранатомет ММ(Икс) также от Мерр-Сонна.
Пятнадцать тысяч солдат. Тридцать пять НаШМов (наземные штурмовые машины: усовершенствованные паровые краулеры с огнеметами, химическими пушками, стреляющими разрывными снарядами, и с высокоскоростными пулеметами, выступающими из боковой брони). Семьдесят три синарских «Турбошторма», тяжело вооруженных корабля для непосредственных боевых действий.
Все это обрушилось на горную базу перевала Лоршан.
Корунайские партизаны могли выставить для противостояния не более четырехсот человек, способных передвигаться, из них две трети составляли раненые, а почти две сотни не являлись солдатами: в основном, старики и совсем дети. Вооружены партизаны были разнообразными легкими пулевыми ружьями, буквально несколькими легкими и средними энергетическими орудиями, небольшой пачкой гранат, двумя протонными ракетницами «МиниМаг» производства «Крупке» и одним тяжелым бластерным лучеметом «СОТБ» производства «Мерр-Сонн».
Партизаны Харуун-Кэла хорошо справлялись со скрытными операциями, но были не слишком хорошо подготовлены для прямых военных столкновений. Если честно, то в тех редких случаях, когда корунаи и ополчение вступали в прямые конфронтации, ополчение всегда, без исключения, брало верх. В общем, по вполне понятным причинам у перевала Лоршан они собирались не просто победить, но навсегда сломить корунайское сопротивление.
Большинство ополченцев, прибывших на перевал Лоршан, так и не поучаствовало в боевых действиях. Когда они еще даже не вышли на позиции возле входов в туннели, еще до того, как взорвалась хоть одна граната или выстрелил хоть один бластер, земля сотряслась, гора взревела, и огромные клубы грязи и дыма вылетели из четырех туннелей.
Разведывательные группы - несколько самых бесстрашных солдат, аккуратно проползших в темноте, - выяснили, что туннели плотно запечатаны тоннами обрушившегося камня. После этого ошарашенному ополчению не осталось ничего другого, кроме как разделить пайки и попытаться расслабиться, изучая периодически склон горы через бинокли в поисках признаков какой-либо партизанской деятельности.
Открытым остался лишь один туннель. Для солдат, находившихся возле этого туннеля, битва предстала в совершенно ином виде.
Командующий данного отряда ополчения воспринял взрыв протонных гранат во всех остальных туннелях как благоприятный случай. Туннель, возле которого находился его отряд, остался нетронутым. Он предположил, что это произошло из-за того, что взрывчатка, использованная для подрыва туннелей, здесь так или иначе не сработала. Он приказал выдвинуть на передние позиции гранатометы и обстрелял туннель некоторым числом гранат, заполненных нервно-паралитическим газом ТайзинСи.
Вначале солдаты удивились. А потом всерьез забеспокоились. Потому что эти гранаты внезапно вылетели обратно из туннеля и упали прямо перед укрепленными позициями. Тайзин-Си тяжелее воздуха, и, хотя броня «Грейлайт» производства «Опэнкро» по идее должна была защищать от газовой атаки, никто из ополченцев не собирался проверять это утверждение на практике, ведь речь шла о газе, действие которого приводило к конвульсиям, помутнению рассудка, параличу нервной системы и затем - смерти. Когда белое облако опустилось на территорию не слишком подготовленных укрепленных позиций, солдаты их благоразумно покинули.
Так что они оказались на открытой местности и были значительно более озабочены тем, что уже происходит, чем тем, что может произойти далее.
И в этот момент на них обрушились траводавы. Траводавов выращивали не для войны. В сущности, как раз наоборот: семь сотен поколений корунаи учили Траводавов быть спокойными и легко управляемыми, послушными к командам людейездоков и охраняющих акк-псов, помогали стать большими и толстыми, чтобы получать больше молока, мяса и зашиты.
С другой стороны, взрослый траводав весил в среднем немногим более полутора тонн. Его хватающие конечности - средняя и передняя пары - достаточно сильны, чтобы выдирать с корнем небольшие деревья. Одним из любимых лакомств траводавов были шипы медных лоз, которые по твердости мало уступали дюра-стилу; не раз бывало такое, что траводавы от скуки обгладывали кусочки брони с паровых краулеров.
Да и семь сотен поколений на шкале эволюции не такой уж и продолжительный срок.
Этим траводавам пришлось провести несколько недель в крайне ограниченном пространстве, находясь под действием непрерывного стресса от опасности, что они представляли друг для друга. Чуть ранее в тот день они перенесли безумную бомбардировку, полностью недоступную их пониманию; их развитые инстинкты утверждали, что больше всего это землетрясение напоминало вулканическое извержение. Естественной для траводавов реакцией на извержение была слепая паника.
Трубящие, орущие траводавы бурным потоком полились из туннеля. Ополченцы быстро поняли, что блас-терная винтовка - малоэффективное оружие против полуторатонного монстра, сходящего с ума от переизбытка стрессовых гормонов. И столь же быстро они поняли, что конечности, способные вырывать небольшие деревья, могут с легкостью оторвать и ногу человеку, а челюсти, способные грызть броню, могут буквально одни укусом превратить человеческую голову в кровавую кашу, в которой невозможно будет отличить кусочки шлема от кусочков черепа.
Несколько больше помогли ополченцам их запускаемые на манер ракет разрывные гранаты. При стрельбе вплотную такая граната вполне способна пробить туловище траводава, а ее взрыв внутри превращал траводава в кучу ошметков. А с пятью НаШМами (пусть их турели и не могли достаточно хорошо следовать за прыгающими, крутящимися, бегущими траводавами, зато точная очередь из высокоскоростного пулемета в принципе почти всегда могла остановить то или иное животное) ополчение наверняка пережило бы нашествие травода-вов с приемлемо небольшими потерями.
Наверняка. Только вот следом за траводавами двигалась дюжина акк-псов.
В отличие от паникующих, не разбирающих дороги, пытающихся просто выжить и сбежать траводавов акк-псы вели себя так, как и должны вести себя стайнце хишники: организовано, умно и смертоносно. Они метались меж солдат, разрывая людей зубами и рассекая напополам ударами хвостов. Их острое восприятие моментально говорило им, мертв лежащий человек или лишь притворяется: те солдаты, что пытались прикинуться мертвыми, очень быстро становились ими на самом деле.
Пулеметы НаШМов против бронированной шкуры акков бесполезны, а турели для подвижных акков представляют еще меньше опасности, чем для мечущихся траводавов. У пехоты не было ничего, способного хотя бы поцарапать их; солдаты бросились в разные стороны, что немедленно включило стадные инстинкты акков. Акки перепрыгивали через бегущих, убивали лидеров и вынуждали остальных беспорядочно отступать в сторону бойни у входа в туннель.
Командующий отряда, который с поста на турели одного из НаШМов наблюдал, как картина его победы за какую-то пару минут превратилась в кошмарную резню, сделал единственное, что ему оставалось.
Лазерные пушки ТВК выжгли деревья и прочую растительность возле каждого из маячков, чтобы создать зоны для беспрепятственного огня вокруг входов в туннели. На расстоянии буквально в километр по той же самой технике была расчищена зона для посадки шаттлов с солдатами: каждый шаттл высаживал по 500 солдат и затем направлялся к зоне вылета, находившейся в 50 километрах к северо-западу, возле города Орэн-Мас.
К моменту когда туннели траводавов были помечены, минимум пять тысяч ополченцев уже маршировали по земле в сторону зоны будущего столкновения.
И еще десять тысяч на подходе.
Вооружению ополчения могла бы позавидовать сама Великая армия Республики: в качестве оплаты этого вооружения, поставляемого сепаратистами, которых поддерживала финансовые ресурсы и индустриальные мощности Торговой федерации и различных мануфактурных гильдии, выступал солидный кусок прибыли от торговли корой тисселя.
Стандартное боевое обмундирование харуун-кэл-ского ополчения включало в себя мерр-соновский блас-терный карабин среднего класса «БК7» с опциональным ракетно-гранатным стволом, шесть противопехотных разрывных гранат, общепризнанный зазубренный мерр-соновский вибронож «Уничтожитель» для ближнего боя и керамическую броню «Грэйлайт» производства «Опзнкро». Вдобавок на каждые шесть солдат приходился один заплечный огнемет, а на каждый взвод из двадцати - экспериментальный двухрежимный гранатомет ММ(Икс) также от Мерр-Сонна.
Пятнадцать тысяч солдат. Тридцать пять НаШМов (наземные штурмовые машины: усовершенствованные паровые краулеры с огнеметами, химическими пушками, стреляющими разрывными снарядами, и с высокоскоростными пулеметами, выступающими из боковой брони). Семьдесят три синарских «Турбошторма», тяжело вооруженных корабля для непосредственных боевых действий.
Все это обрушилось на горную базу перевала Лоршан.
Корунайские партизаны могли выставить для противостояния не более четырехсот человек, способных передвигаться, из них две трети составляли раненые, а почти две сотни не являлись солдатами: в основном, старики и совсем дети. Вооружены партизаны были разнообразными легкими пулевыми ружьями, буквально несколькими легкими и средними энергетическими орудиями, небольшой пачкой гранат, двумя протонными ракетницами «МиниМаг» производства «Крупке» и одним тяжелым бластерным лучеметом «СОТБ» производства «Мерр-Сонн».
Партизаны Харуун-Кэла хорошо справлялись со скрытными операциями, но были не слишком хорошо подготовлены для прямых военных столкновений. Если честно, то в тех редких случаях, когда корунаи и ополчение вступали в прямые конфронтации, ополчение всегда, без исключения, брало верх. В общем, по вполне понятным причинам у перевала Лоршан они собирались не просто победить, но навсегда сломить корунайское сопротивление.
Большинство ополченцев, прибывших на перевал Лоршан, так и не поучаствовало в боевых действиях. Когда они еще даже не вышли на позиции возле входов в туннели, еще до того, как взорвалась хоть одна граната или выстрелил хоть один бластер, земля сотряслась, гора взревела, и огромные клубы грязи и дыма вылетели из четырех туннелей.
Разведывательные группы - несколько самых бесстрашных солдат, аккуратно проползших в темноте, - выяснили, что туннели плотно запечатаны тоннами обрушившегося камня. После этого ошарашенному ополчению не осталось ничего другого, кроме как разделить пайки и попытаться расслабиться, изучая периодически склон горы через бинокли в поисках признаков какой-либо партизанской деятельности.
Открытым остался лишь один туннель. Для солдат, находившихся возле этого туннеля, битва предстала в совершенно ином виде.
Командующий данного отряда ополчения воспринял взрыв протонных гранат во всех остальных туннелях как благоприятный случай. Туннель, возле которого находился его отряд, остался нетронутым. Он предположил, что это произошло из-за того, что взрывчатка, использованная для подрыва туннелей, здесь так или иначе не сработала. Он приказал выдвинуть на передние позиции гранатометы и обстрелял туннель некоторым числом гранат, заполненных нервно-паралитическим газом ТайзинСи.
Вначале солдаты удивились. А потом всерьез забеспокоились. Потому что эти гранаты внезапно вылетели обратно из туннеля и упали прямо перед укрепленными позициями. Тайзин-Си тяжелее воздуха, и, хотя броня «Грейлайт» производства «Опэнкро» по идее должна была защищать от газовой атаки, никто из ополченцев не собирался проверять это утверждение на практике, ведь речь шла о газе, действие которого приводило к конвульсиям, помутнению рассудка, параличу нервной системы и затем - смерти. Когда белое облако опустилось на территорию не слишком подготовленных укрепленных позиций, солдаты их благоразумно покинули.
Так что они оказались на открытой местности и были значительно более озабочены тем, что уже происходит, чем тем, что может произойти далее.
И в этот момент на них обрушились траводавы. Траводавов выращивали не для войны. В сущности, как раз наоборот: семь сотен поколений корунаи учили Траводавов быть спокойными и легко управляемыми, послушными к командам людейездоков и охраняющих акк-псов, помогали стать большими и толстыми, чтобы получать больше молока, мяса и зашиты.
С другой стороны, взрослый траводав весил в среднем немногим более полутора тонн. Его хватающие конечности - средняя и передняя пары - достаточно сильны, чтобы выдирать с корнем небольшие деревья. Одним из любимых лакомств траводавов были шипы медных лоз, которые по твердости мало уступали дюра-стилу; не раз бывало такое, что траводавы от скуки обгладывали кусочки брони с паровых краулеров.
Да и семь сотен поколений на шкале эволюции не такой уж и продолжительный срок.
Этим траводавам пришлось провести несколько недель в крайне ограниченном пространстве, находясь под действием непрерывного стресса от опасности, что они представляли друг для друга. Чуть ранее в тот день они перенесли безумную бомбардировку, полностью недоступную их пониманию; их развитые инстинкты утверждали, что больше всего это землетрясение напоминало вулканическое извержение. Естественной для траводавов реакцией на извержение была слепая паника.
Трубящие, орущие траводавы бурным потоком полились из туннеля. Ополченцы быстро поняли, что блас-терная винтовка - малоэффективное оружие против полуторатонного монстра, сходящего с ума от переизбытка стрессовых гормонов. И столь же быстро они поняли, что конечности, способные вырывать небольшие деревья, могут с легкостью оторвать и ногу человеку, а челюсти, способные грызть броню, могут буквально одни укусом превратить человеческую голову в кровавую кашу, в которой невозможно будет отличить кусочки шлема от кусочков черепа.
Несколько больше помогли ополченцам их запускаемые на манер ракет разрывные гранаты. При стрельбе вплотную такая граната вполне способна пробить туловище траводава, а ее взрыв внутри превращал траводава в кучу ошметков. А с пятью НаШМами (пусть их турели и не могли достаточно хорошо следовать за прыгающими, крутящимися, бегущими траводавами, зато точная очередь из высокоскоростного пулемета в принципе почти всегда могла остановить то или иное животное) ополчение наверняка пережило бы нашествие травода-вов с приемлемо небольшими потерями.
Наверняка. Только вот следом за траводавами двигалась дюжина акк-псов.
В отличие от паникующих, не разбирающих дороги, пытающихся просто выжить и сбежать траводавов акк-псы вели себя так, как и должны вести себя стайнце хишники: организовано, умно и смертоносно. Они метались меж солдат, разрывая людей зубами и рассекая напополам ударами хвостов. Их острое восприятие моментально говорило им, мертв лежащий человек или лишь притворяется: те солдаты, что пытались прикинуться мертвыми, очень быстро становились ими на самом деле.
Пулеметы НаШМов против бронированной шкуры акков бесполезны, а турели для подвижных акков представляют еще меньше опасности, чем для мечущихся траводавов. У пехоты не было ничего, способного хотя бы поцарапать их; солдаты бросились в разные стороны, что немедленно включило стадные инстинкты акков. Акки перепрыгивали через бегущих, убивали лидеров и вынуждали остальных беспорядочно отступать в сторону бойни у входа в туннель.
Командующий отряда, который с поста на турели одного из НаШМов наблюдал, как картина его победы за какую-то пару минут превратилась в кошмарную резню, сделал единственное, что ему оставалось.