Страница:
Савченко тем временем уже бежал к каменному забору. Он еще днем приметил удобное место для преодоления ограды. Едва руки коснулись шершавой поверхности оштукатуренной стены, как подошва правой ноги мгновенно нащупала выступ, тело разведчика сила мышц подбросила вверх. Виктор ухватился за край ограды, выбрался наверх и тут же прыгнул на противоположную сторону.
Приземлился на бетонные плиты дворового покрытия бесшумно, но не совсем удачно.
Прямо перед ним стоял голый по пояс араб, а за его спиной из освещенной двери особняка выходил еще один.
Перекрестие в инфракрасном прицеле было не черным, как обычно, а красным на зеленом фоне. Лис поймал в перекрестие белый силуэт охранника. Опершись на стену, он задумчиво курил, его правая рука покоилась на автомате, в пальцах левой была зажата тлеющая сигарета.
Лис медленно выдохнул из легких воздух, затаил дыхание, уже собираясь плавно потянуть на себя спусковой крючок, как неожиданно в динамике оперативных наушников услышал ошалелый голос Сергунька:
– Боже, а это кто?
И тут же вмешался в разговор Христофоров:
– Черт, да это же Стрелок-Савченко, живой. Пацан сам решил разобраться с «духами». На амбразуру бросается. – В голосе полковника на мгновение прозвучали восторженные нотки, и в следующую секунду властный голос руководителя операции приказал: – Штурмовые группы на исходную. Снайперы, огонь.
Лис снова поймал в прицел часового и плавно надавил на спусковой крючок. Снайперская винтовка, оснащенная толстым цилиндром глушителя, с едва различимым хлопком дернулась. Пуля угодила охраннику в лоб, он рухнул со стены.
Снайпер перенес прицел левее на второго охранника, тот медленно двигался поверху кирпичной стены, усиленно борясь с зевотой. В этот момент его и догнала смерть, ткнув в затылок свинцовой пулей.
– Лис работу закончил, – поднеся микрофон ко рту, произнес снайпер и тут же услышал:
– Сергунек работу закончил.
Пробил час для штурмовой группы. С разных сторон к ограде усадьбы двинулись бойцы «Вымпела» и прикрывающие их оперативники.
Штурмовая группа была разделена на три пары. К каждому «вымпеловцу» был прикреплен оперативник. Диверсанты были облачены в тяжелые бронежилеты, кевларовые шлемы с приборами ночного видения и вооружены автоматами «галил» с навинченным глушителем. Следующие за ними оперативники смотрелись как легкая средневековая пехота при титулованных рыцарях: короткие бронежилеты третьей категории, способные защитить лишь от пистолетов, шлемов вообще не было, а вместо штурмовых винтовок портативные пистолет-пулеметы «узи» с навинченными глушителями.
По общей команде штурмовики двинулись к ограждению.
Олег Донцов едва поспевал за Христофоровым. Где-то в темноте к вилле приближались Фантомас со Шнифтом и Макнамара с Лялькиным. Особняк был разбит на зоны действия пар, каждой предстояло зачистить свой сектор.
Достигнув кирпичной стены, Олег повесил автомат на плечо, затем, сложив ладони в «замок», подставил их под ступню Владимира, помогая тому взобраться на гребень ограды. Легко взлетев на ограду, полковник профессионально огляделся по сторонам в поисках опасности, потом протянул руку майору. Перемахнув через ограду, они бегом направились к особняку, огибая его с правой стороны, там, где был вход в подвал. Достигнув лестницы, спрятанной под металлическим козырьком, Христофоров вытащил из подсумка набор отмычек и начал спускаться вниз. Донцов, прикрывая действия напарника, встал на одно колено, упер в плечо откидной приклад «узи» и замер в ожидании.
Неожиданно во дворе приглушенно защелкали выстрелы, с грохотом посыпались оконные стекла. Кто-то истошно закричал, из особняка высыпали полураздетые, но вооруженные люди. В следующую секунду во дворе громко с ослепительной вспышкой взорвалась «заря».
Никем не замеченный Магомед Хусейнов спустился на первый этаж, а затем направился в подвал, где должен был медленно умирать русский пленник.
В подвале было светло, как днем, от десятка люминесцентных ламп, установленных под потолком.
Переводчик прошел по узкому коридору между стальными перегородками складских помещений. В дальнем углу подвала была вмурована толстая стальная арматура, сваренная крест-накрест. К поперечине был привязан за запястья мужчина. Силы давно покинули его, и мужчина стоял на коленях, высоко задрав руки и уронив голову на грудь. Под самым потолком висел пластмассовый бак, из его тонкого отверстия капала вода. Тяжелые капли, подобно булыжникам, обрушивались с большой высоты на темя пленника. Разбившись о его голову, влага стекала по распухшему от побоев лицу вниз. За время пытки у ног Федорова растеклась внушительная лужа с кровяными разводами.
Подойдя к пленнику, Магомед остановился в нерешительности, не зная, с чего начать.
– Любуешься? – неожиданно раздался за спиной знакомый голос.
Рыжебородый Ахмат решил проверить, как часовые несут службу. Но сперва собрался проведать пленника.
– Жаль, что Бабай не разрешил ему голову отрезать, – не без сожаления произнес новый эмир, потом, оскалившись, подмигнул переводчику. – Впрочем, это даже интересней, завтра мы повеселимся, когда этот гяур перед смертью будет сходить с ума от боли. Пытка водой одна из самых страшных и…
Закончить свою мысль Рыжебородый не успел, в проеме появились двое неизвестных в камуфляже и с автоматами на изготовку. Ахмат, прервавшись на полуслове, рванул из висевшей на поясе кобуры «стечкин», но переводчик оказался быстрее. Рука араба еще вытаскивала длинноствольный «АПС», когда кургузый «Макаров» Магомеда уперся ему в грудь. Громкий выстрел «ПМ» и едва слышные автоматные очереди одновременно отшвырнули Рыжебородого к противоположной стене, он умер мгновенно, так и не сообразив, что же произошло.
Выстрелив, переводчик тут же бросил оружие и, подняв руки, затараторил на русском языке:
– Не стреляйте, я свой. Я агент майора Камаева.
Появившиеся в подвале спецназовцы внимательно смотрели на него через прорези прицелов своих автоматов. Донцов кинулся вперед и ударом ноги отшвырнул брошенное оружие. Повесив автомат на плечо, выдернул из ножен, висевших на бронежилете, десантный нож. Короткое лезвие с мелкой пилообразной заточкой блеснуло в свете электрической лампочки. Хорошо отточенная сталь легко резала путы на руках Николая Федорова.
– Это действительно так, – вперед вышел Христофоров, опуская оружие. – Особый отдел военной группировки в Чечне предупредил управление о вашем звонке. – Потом, глядя на переводчика, добавил: – С того самого звонка и началась наша операция.
В разговор вмешался треск автоматных очередей, бой переместился в особняк.
Очередь в упор сбила боевика, он кулем повалился под ноги Виктора, орошая его камуфлированные ботинки горячей липкой кровью. Отпустив убитого, разведчик левую руку перебросил на цевье «хеклер коха», одновременно вскидывая оружие в направлении стоящего в дверном проеме боевика. Тот неистово закричал, бросаясь внутрь особняка.
Длинная автоматная очередь оставила на полированной двери несколько круглых отверстий, крик оборвался так же неожиданно, как и начался. Но было уже поздно, сигнал тревоги прозвучал.
– Черт, – выругался Савченко, бросаясь к высокой каменной ограде, окружающей палисадник в центре двора.
Во всем доме, как по мановению волшебной паломки, вспыхнули окна, двор, и без того освещенный яркими фонарями, теперь был просто залит светом.
Из дверей с гортанными криками выбежали пятеро боевиков, полуголые, босиком, но все были вооружены автоматическим оружием.
Настоящий воин, профессионал, не будет палить во все стороны, не видя противника. Арабские наемники были хорошими бойцами, они не зря получали свои доллары. Выбежав во двор, боевики остановились полукругом, держа перед собой оружие, готовые в любой момент пустить его в ход.
Время уже играло против Виктора, на размышления времени не было. Теперь действовал инстинкт самосохранения и рефлексы бойца, выработанные в разведке морской пехоты.
Левая рука, как совершенно самостоятельный организм, нащупала пластмассовый корпус «Зари», рывком сняла ее с пояса и крепко сжала предохранительный рычаг. Палец правой руки выдернул чеку, и в следующую секунду пластмассовый шар, описав крутую дугу, взорвался над головами боевиков.
Ослепительная вспышка сопровождалась мощным грохотом взрыва. Специально разработанный для антитеррористических подразделений свето-шумовой боеприпас при срабатывании ослеплял террористов и глушил их звуком хлопка, равного мощности стодвадцатимиллиметрового снаряда. От детонации звуковой волны посыпались выбитые стекла окон, лопнула часть дворовых фонарей, освещение стало заметно тусклее.
Виктор, который в момент взрыва открыл рот и прикрыл руками уши, быстрее других адаптировался к последствиям. Выскочив из своего укрытия, он увидел пятерых мужчин: бросив свое оружие, они стояли на коленях, держась обеими руками за головы и глядя перед собой невидящими глазами.
Этих он сбил несколькими короткими очередями и бросился к входу в здание. По его подсчетам, там еще находились часовые, которые могли открыть огонь. Савченко решил не ждать врага, а самому идти на него. На ходу сменив пустой магазин, Виктор сорвал с пояса «РГ-5» и, размахнувшись, швырнул ее в дверной проем, одновременно отпрыгивая в сторону.
Взрыв ручной гранаты прозвучал весьма внушительно. Одну из створок дверей вырвало и швырнуло на крышу. Холл, заполненный туманом и известковой пылью, чадил кислым запахом сгоревшей взрывчатки, в глубине помещения раздавались чьи-то гортанные выкрики.
Заскочив в полутемное помещение холла, Виктор мгновенно рухнул на пол. Инстинкт самосохранения его и на этот раз не подвел. Над головой ударила автоматная очередь, шлепками вбивая пули в стену из мягкого ракушечника.
Откатившись в сторону и почти не целясь, Савченко дал в ответ короткую очередь, что-то гулко упало, срывая с окна тяжелую штору. Снова выстрелы, теперь уже со всех сторон. Бывший разведчик морской пехоты вертелся, как уж на раскаленной сковороде. Огрызаясь огнем своего «хеклера», он прыгал, откатывался, кувыркался, уходя с линии огня, не давая взять себя на мушку.
Укрывшись за большой мраморной статуей, Виктор вставил последний магазин в автомат и передернул затвор. Со своего места он увидел лестницу, ведущую на второй этаж. Это был еще один выход из огненного мешка, в котором он сейчас находился.
Новый рывок, в два прыжка Савченко оказался у лестницы, от живота полоснул по дуге через весь холл и что было сил рванул вверх по ступенькам, прыгая через две, а то и через три. На самом верху он вытащил из-за пояса гранату и, выдернув чеку, бросил на ступеньки.
Ядовито-зеленое яйцо «РГ-5», подобно мячику, покатилось, –прыгая со ступеньки на ступеньку, и…
Хлопок взрыва сопровождался душераздирающими криками и хрустом ломающихся деревянных перил.
«Главное, не давать врагу тебя зажать. Вытягивать на себя и бить, бить», – эта мысль пульсировала в мозгу Виктора. Держа перед собой автомат, он бросился по коридору в глубь второго этажа, навстречу ему неожиданно выскочили двое арабов, и он снова дал очередь от живота. Один из боевиков что-то выкрикнул и рухнул лицом вниз, второй отпрянул в одну из комнат и, выставив ствол автомата, пальнул наугад.
Савченко упал на пол, мгновенно ответив короткой очередью и тут же откатился в сторону, успев сообразить, что именно сейчас ему как никогда нужна граната.
По лестнице след в след за ним вбежали несколько боевиков. Виктор на их появление успел отреагировать, развернувшись, он дал очередь веером по коридору. Но очередь оказалась недостаточно длинной, патроны внезапно закончились. Виктор одним прыжком преодолел коридор, врезаясь в дверь напротив и вынося ее на себе. Обе руки одновременно выхватили из кобур пистолеты. Большими пальцами взведя курки, Савченко вставил в дверной проем обе руки с зажатыми в них крест-накрест «береттами» и одновременно разрядил их. Из коридора донеслись крики, стоны, что-то грузное упало, гулко ударившись о пол.
Виктор выщелкнул пустые обоймы и вставил полные, вернув ствольные коробки в исходное положение, взведя пистолеты. Оглядевшись, он понял – это конец. Он оказался в кладовке, в глухом помещении с одним выходом – выходом под пули боевиков. Чем не мышеловка…
«Играя» в свою игру, Виктор Савченко оказал услугу «Вымпелу». Вытягивая боевиков на себя, он дал возможность другим бойцам диверсионной группы незамеченными зайти с тыла.
Пока Христофоров с Донцовым в подвале приводили в чувство раненого и избитого Федорова, две другие пары, Макнамара с Лялькиным и Фантомас со Шнифтом, бесшумно перемахнув через ограду с разных сторон, вошли в дом.
Штурмовым ножом поддев раму, Игорь Маклахов откупорил окно и, несмотря на тяжелую бронированную амуницию, ужом проскользнул внутрь. Кирилл Лялькин бесшумно последовал за ним, держа на изготовку «узи». Они пересекли темную комнату, открыли дверь и попали в коридор первого этажа. И тут же столкнулись лицом к лицу с двумя боевиками.
Макнамара первого ударил магазином своего автомата в горло, а когда тот задохнулся от боли, захлестнул шею между цевьем и магазином и легким движением произвольным «рычагом» сломал шейные позвонки, при этом нанося удар ногой в грудь второго боевика. Того отбросило к стене, оттолкнувшись, он вскинул автомат, но выстрелить не успел. Длинной очередью Лялькин пригвоздил его к стене.
Маклахов одобрительно кивнул и жестом показал направление движения в сторону холла.
Фантомас и Шнифт вломились в комнату, где арабы держали свой арсенал. Четверо боевиков, обвешанные различным оружием, набирали запасные магазины и распихивали по карманам ручные гранаты.
Два автомата, оснащенные глушителями, почти бесшумно изрыгнули смерть, разбросав окровавленные трупы по комнате. Оба диверсанта одновременно сменили магазины, передернули затворы и бесшумно направились в сторону холла. Больше на их пути живые не попадались.
Две пары встретились в холле среди раскурочен-ной мебели и разбросанных, обезображенных взрывами трупов.
Макнамара кивком головы указал на второй этаж, откуда доносились бдиночные выстрелы. Потом перевел взгляд на вторую лестницу, установленную с противоположной стороны помещения.
Два пальца левой руки капитана указали на глаза, дескать, смотрите. Потом ствол автомата коснулся локтя левой руки, что означало: все боевики с левой стороны достаются Фантомасу и Шнифту, а с правой – Макнамаре и Лялькину. Двое «вымпеловцев» утвердительно кивнули и двинулись в противоположный конец холла, двое других стали бесшумно подниматься по лестнице…
Конечно, можно было выбросить оружие и сдаться на милость победителя, но он прекрасно понимал, что его ждет в этом случае. Смерть мучительная и долгая. Был еще один вариант: наплевать на все и с двумя пистолетами по-ковбойски броситься на прорыв. Та же самая смерть, только более легкая и скорая.
«Пожалуй, это выход», – тяжело дыша, подумал Виктор. Он попытался восстановить дыхание и унять дрожь в теле. Страх смерти присущ любому человеку, но одно дело – умереть в горячке боя и совсем другое – выйти под пули добровольно.
На мгновение прикрыв глаза, он глубоко вздохнул и уже собрался было броситься в дверной проем, паля во все, что движется, когда услышал возглас из коридора:
– Эй, молодой неугомонный мачо, не вздумай стрелять.
– Кто это? – Савченко почувствовал, как рукоятки пистолетов стали влажными от пота.
– Свои. – В дверном проеме появилась улыбающаяся физиономия Кирилла Лялькина.
Христофоров зло выругался после того, как переводчик закончил свой рассказ. Остальные участники штурма скорбно молчали. С Абдуллом Камалем они разминулись всего на несколько часов. Алжирец, прихватив с собой полсотни ракет и прикрываясь еврейскими паломниками, отправился в Израиль…
– Самолет уже в небе, – взглянув на циферблат своих часов, задумчиво проговорил Кирилл.
– Я бы мог взвести самоликвидатор, – сказал Донцов, вспомнив, что его специалист оснастил ракету с радиомаяком дистанционным взрывателем. – Но, к сожалению, взрыватель включается при помощи мобильного телефона в тридцатикилометровой зоне, а мы сейчас находимся в нескольких сотнях, и с каждой минутой это расстояние увеличивается.
– Мы можем инициировать взрыватель при помощи спутникового телефона, – вставил Макнамара и внимательно посмотрел на Христофорова.
Захват самолета дело, конечно, серьезное, но вполне разрешимое, когда он стоит на твердой земле, окруженный войсками, а у группы захвата есть не только вся необходимая экипировка, оружие, но и схема расположения террористов. И совсем другое дело, когда захваченный самолет летит в черном небе над чужой страной в другую чужую страну, да и граждане там чужие. Только вот террорист «свой». Это, как говорится, не его, капитана Маклахова, ума дело. Тут должны принимать меры начальники не ему чета, ну, хотя бы полковник, возглавляющий операцию. Христофоров тоже просек сложившуюся ситуацию и, как и капитан, понимал, что такое решение не ему принимать. Впрочем, к чему-то подобному он был готов.
– Лейтенант, соедини меня с послом, – обратился Владимир к Шинину, в обязанности которого входила транспортировка специального спутникового телефона.
Чрезвычайный посол, вальяжный мужчина с простым лицом, внимательно слушал телефонный доклад Христофорова по специальной закрытой линии. Судьба витиевато вела по жизни этого человека. Один из богатейших людей России, в свое время он был вторым человеком в государстве, затем путем хитроумных подковерных интриг его изгнали из правительства. Только долго обойтись без него большая политика не могла, его извлекли на свет божий и отправили послом в некогда братскую республику по Советскому Союзу, а теперь не особо дружественную соседнюю державу, где его влияние и авторитет были особо высоки. Слишком важны были добрососедские отношения.
Христофоров закончил говорить, посол несколько секунд сидел молча, неподвижно глядя перед собой. Ситуация действительно была нестандартной, и самое противное в ней было то, что он, никаким образом не причастный к спецслужбам, становится крайним. Потому что был осведомлен о происходящем руководством госбезопасности и дал «добро» на экстренную связь с диверсантами. Вот теперь это самое «добро» и выходит ему боком. Но, с.другой стороны, во время большой политической карьеры ему самому пришлось общаться с главарем террористов, захвативших в провинциальном городке родильный дом. Тогда бородатый бандит выторговал себе и своим подельникам свободу, взяв слово с него, второго человека в государстве. Потом эти же переговоры недруги и поставили ему в вину. Как бы то ни было, с тех пор он был уверен: с террористами нужно говорить только на языке оружия. Спекулирующий чужими жизнями сам не имеет права на жизнь.
– Доигрались, казаки-разбойники, – наконец проворчал посол. —Устроили аттракцион «охота».
– Если бы мы не охотились сегодня на Бабая, он уже через несколько часов мог бы устроить теракт, который на долгие годы поселил бы ужас не только на Ближнем Востоке. А так мы можем его остановить.
– Что конкретно ты хочешь от меня? – уже полностью контролируя свои эмоции, спросил посол.
– Позвоните по закрытой линии консулу Израиля, – медленно, чеканя каждое слово, проговорил
полковник Христофоров. Время для урегулирования всех возможных правовых вопросов у них еще было.
Консул Израиля был полной противоположностью чрезвычайного посла России. Невысокий, худой, с узким аскетичным лицом, «украшенным» большим фамильным носом, он имел прямое отношение к спецслужбам. В молодости служил в коммандос, дослужившись до капитана, перешел в МОССАД. Он прекрасно говорил на нескольких языках, в том числе и на русском, поэтому в разговоре с послом ему не потребовался переводчик.
– Во всем сказанном вы уверены на сто процентов? – наконец спросил консул, когда суть проблемы была высказана.
– Да, полностью, – ответил посол.
– У вас есть реальная возможность остановить его?
– Да, – последовал короткий ответ.
– Тогда остановите.
Консул понимал, что может нести его стране и его народу промедление. Кто такие террористы, знал не понаслышке. В 1976 году он служил в группе разведчиков-коммандос «Саерет Голани» из самой известной пехотной бригады «Голани». 27 июня их группу подняли по тревоге. Оказалось, что арабские террористы захватили французский аэробус «А-300» с израильскими пассажирами. Потребовав взамен освобождения заложников освободить 53 арестованных боевика Организации освобождения Палестины, самолет угнали в Уганду. Правительство Израиля не собиралось не только идти на уступки террористам, но даже вести с ними переговоры. В считаные часы генштаб армии совместно с разведкой разработал план налета на аэродром в Энтеббе, где стоял аэробус с заложниками. В дело были брошены лучшие силы спецназа. Правительство Израиля, игнорируя международные соглашения, отдало приказ на проведение армейской операции. Она длилась менее часа и стоила жизни двух коммандос и нескольких ранений среди заложников, остальные не пострадали. Тогда была возможность спасти людей, теперь ее не было…
– Возможно, вам надо связаться с руководством, получить «добро».
– Остановите террористов, всю ответственность я беру на себя, —жестко ответил консул и, не прощаясь, опустил трубку телефона на аппарат.
Он подвинул к себе портативный компьютер и стал готовить шифровку для отправки в Тель-Авив. Закончив печатать сообщение, он упал лицом на руки и зарыдал. Испытание «проклятием информации»[9] – это редкий, но несмываемый грех на душе разведчика.
– Получено «добро» на активизацию взрывателя, – негромко проговорил Христофоров, отключая номер посла. Посмотрев на Олега, он вздохнул: – Набирай номер.
Донцов быстро набрал на черной клавиатуре нужную комбинацию цифр, осталось лишь нажать кнопку «вызов».
– Эх, нельзя сообщить этому гаду, кто ему крылья обломает, – задумчиво произнес Кирилл Лялькин.
– Почему нельзя? – удивленно воскликнул Магомед Хусейнов. Переводчик склонился к трупу Рыжебородого и извлек из его кармана трубку мобильного телефона. Нажав кнопку «память», он показал на высветившиеся на миниатюрном экране цифры. – Вот его номер.
Спутниковый телефон был многоканальным, что позволило, не отключая номер, включить следующий.
– Кто будет говорить? – спросил Христофоров, когда номер был набран. Все посмотрели на сидящего в углу измученного Дядю Федора. Бывшего наемника, сняв с крестовины, привели в чувство как могли. Накололи промедолом и напичкали сиднокарбом[10], перевязали простреленное плечо. Бессильно упершись спиной о стену, он разминал затекшие руки и ноги, время от времени трогая макушку. Полковник Христофоров протянул ему телефон и предложил: – Скажи ему, морпех, напоследок пару ласковых.
– Хочу посмотреть, как вам поможет ваш бог, – говорил алжирец, переступая через трупы, лежащие в проходе, и размахивая своим пистолетом. – Не поможет он вам, зато вы будете меня сопровождать до ворот рая, где нас, шахидов, встретит Аллах.
Несколько часов отделяло группу террористов от выполнения задуманного. Самолет, как смертоносный снаряд, пробивал фиолетовую черноту ночи, звезды, искрившиеся на небосводе, отражались на черной глади моря, где сейчас проводили учения боевые корабли.
Несколько минут Абдулл смотрел в иллюминатор, представляя, что его ждет за чертой жизни. Еще немного, и его мечта станет реальностью. От этих мыслей его отвлекла трель мобильного телефона.
Приземлился на бетонные плиты дворового покрытия бесшумно, но не совсем удачно.
Прямо перед ним стоял голый по пояс араб, а за его спиной из освещенной двери особняка выходил еще один.
Перекрестие в инфракрасном прицеле было не черным, как обычно, а красным на зеленом фоне. Лис поймал в перекрестие белый силуэт охранника. Опершись на стену, он задумчиво курил, его правая рука покоилась на автомате, в пальцах левой была зажата тлеющая сигарета.
Лис медленно выдохнул из легких воздух, затаил дыхание, уже собираясь плавно потянуть на себя спусковой крючок, как неожиданно в динамике оперативных наушников услышал ошалелый голос Сергунька:
– Боже, а это кто?
И тут же вмешался в разговор Христофоров:
– Черт, да это же Стрелок-Савченко, живой. Пацан сам решил разобраться с «духами». На амбразуру бросается. – В голосе полковника на мгновение прозвучали восторженные нотки, и в следующую секунду властный голос руководителя операции приказал: – Штурмовые группы на исходную. Снайперы, огонь.
Лис снова поймал в прицел часового и плавно надавил на спусковой крючок. Снайперская винтовка, оснащенная толстым цилиндром глушителя, с едва различимым хлопком дернулась. Пуля угодила охраннику в лоб, он рухнул со стены.
Снайпер перенес прицел левее на второго охранника, тот медленно двигался поверху кирпичной стены, усиленно борясь с зевотой. В этот момент его и догнала смерть, ткнув в затылок свинцовой пулей.
– Лис работу закончил, – поднеся микрофон ко рту, произнес снайпер и тут же услышал:
– Сергунек работу закончил.
Пробил час для штурмовой группы. С разных сторон к ограде усадьбы двинулись бойцы «Вымпела» и прикрывающие их оперативники.
Штурмовая группа была разделена на три пары. К каждому «вымпеловцу» был прикреплен оперативник. Диверсанты были облачены в тяжелые бронежилеты, кевларовые шлемы с приборами ночного видения и вооружены автоматами «галил» с навинченным глушителем. Следующие за ними оперативники смотрелись как легкая средневековая пехота при титулованных рыцарях: короткие бронежилеты третьей категории, способные защитить лишь от пистолетов, шлемов вообще не было, а вместо штурмовых винтовок портативные пистолет-пулеметы «узи» с навинченными глушителями.
По общей команде штурмовики двинулись к ограждению.
Олег Донцов едва поспевал за Христофоровым. Где-то в темноте к вилле приближались Фантомас со Шнифтом и Макнамара с Лялькиным. Особняк был разбит на зоны действия пар, каждой предстояло зачистить свой сектор.
Достигнув кирпичной стены, Олег повесил автомат на плечо, затем, сложив ладони в «замок», подставил их под ступню Владимира, помогая тому взобраться на гребень ограды. Легко взлетев на ограду, полковник профессионально огляделся по сторонам в поисках опасности, потом протянул руку майору. Перемахнув через ограду, они бегом направились к особняку, огибая его с правой стороны, там, где был вход в подвал. Достигнув лестницы, спрятанной под металлическим козырьком, Христофоров вытащил из подсумка набор отмычек и начал спускаться вниз. Донцов, прикрывая действия напарника, встал на одно колено, упер в плечо откидной приклад «узи» и замер в ожидании.
Неожиданно во дворе приглушенно защелкали выстрелы, с грохотом посыпались оконные стекла. Кто-то истошно закричал, из особняка высыпали полураздетые, но вооруженные люди. В следующую секунду во дворе громко с ослепительной вспышкой взорвалась «заря».
Никем не замеченный Магомед Хусейнов спустился на первый этаж, а затем направился в подвал, где должен был медленно умирать русский пленник.
В подвале было светло, как днем, от десятка люминесцентных ламп, установленных под потолком.
Переводчик прошел по узкому коридору между стальными перегородками складских помещений. В дальнем углу подвала была вмурована толстая стальная арматура, сваренная крест-накрест. К поперечине был привязан за запястья мужчина. Силы давно покинули его, и мужчина стоял на коленях, высоко задрав руки и уронив голову на грудь. Под самым потолком висел пластмассовый бак, из его тонкого отверстия капала вода. Тяжелые капли, подобно булыжникам, обрушивались с большой высоты на темя пленника. Разбившись о его голову, влага стекала по распухшему от побоев лицу вниз. За время пытки у ног Федорова растеклась внушительная лужа с кровяными разводами.
Подойдя к пленнику, Магомед остановился в нерешительности, не зная, с чего начать.
– Любуешься? – неожиданно раздался за спиной знакомый голос.
Рыжебородый Ахмат решил проверить, как часовые несут службу. Но сперва собрался проведать пленника.
– Жаль, что Бабай не разрешил ему голову отрезать, – не без сожаления произнес новый эмир, потом, оскалившись, подмигнул переводчику. – Впрочем, это даже интересней, завтра мы повеселимся, когда этот гяур перед смертью будет сходить с ума от боли. Пытка водой одна из самых страшных и…
Закончить свою мысль Рыжебородый не успел, в проеме появились двое неизвестных в камуфляже и с автоматами на изготовку. Ахмат, прервавшись на полуслове, рванул из висевшей на поясе кобуры «стечкин», но переводчик оказался быстрее. Рука араба еще вытаскивала длинноствольный «АПС», когда кургузый «Макаров» Магомеда уперся ему в грудь. Громкий выстрел «ПМ» и едва слышные автоматные очереди одновременно отшвырнули Рыжебородого к противоположной стене, он умер мгновенно, так и не сообразив, что же произошло.
Выстрелив, переводчик тут же бросил оружие и, подняв руки, затараторил на русском языке:
– Не стреляйте, я свой. Я агент майора Камаева.
Появившиеся в подвале спецназовцы внимательно смотрели на него через прорези прицелов своих автоматов. Донцов кинулся вперед и ударом ноги отшвырнул брошенное оружие. Повесив автомат на плечо, выдернул из ножен, висевших на бронежилете, десантный нож. Короткое лезвие с мелкой пилообразной заточкой блеснуло в свете электрической лампочки. Хорошо отточенная сталь легко резала путы на руках Николая Федорова.
– Это действительно так, – вперед вышел Христофоров, опуская оружие. – Особый отдел военной группировки в Чечне предупредил управление о вашем звонке. – Потом, глядя на переводчика, добавил: – С того самого звонка и началась наша операция.
В разговор вмешался треск автоматных очередей, бой переместился в особняк.
* * *
Встреча оказалась неожиданной больше для араба. Виктор первым отреагировал и ухватил противника за горло левой рукой. По всем канонам рукопашного боя и спецподготовки с холодным оружием, его следовало сейчас ударить ножом под сердце, быстро и бесшумно. Но кинжал был в ножнах, прикрепленных к запястью левой руки, и пока он его вытащит, будут упущены драгоценные мгновения. Савченко, ни секунды не раздумывая, правой рукой. развернул автомат, вжимая торец глушителя в грудь араба, и надавил на спуск.Очередь в упор сбила боевика, он кулем повалился под ноги Виктора, орошая его камуфлированные ботинки горячей липкой кровью. Отпустив убитого, разведчик левую руку перебросил на цевье «хеклер коха», одновременно вскидывая оружие в направлении стоящего в дверном проеме боевика. Тот неистово закричал, бросаясь внутрь особняка.
Длинная автоматная очередь оставила на полированной двери несколько круглых отверстий, крик оборвался так же неожиданно, как и начался. Но было уже поздно, сигнал тревоги прозвучал.
– Черт, – выругался Савченко, бросаясь к высокой каменной ограде, окружающей палисадник в центре двора.
Во всем доме, как по мановению волшебной паломки, вспыхнули окна, двор, и без того освещенный яркими фонарями, теперь был просто залит светом.
Из дверей с гортанными криками выбежали пятеро боевиков, полуголые, босиком, но все были вооружены автоматическим оружием.
Настоящий воин, профессионал, не будет палить во все стороны, не видя противника. Арабские наемники были хорошими бойцами, они не зря получали свои доллары. Выбежав во двор, боевики остановились полукругом, держа перед собой оружие, готовые в любой момент пустить его в ход.
Время уже играло против Виктора, на размышления времени не было. Теперь действовал инстинкт самосохранения и рефлексы бойца, выработанные в разведке морской пехоты.
Левая рука, как совершенно самостоятельный организм, нащупала пластмассовый корпус «Зари», рывком сняла ее с пояса и крепко сжала предохранительный рычаг. Палец правой руки выдернул чеку, и в следующую секунду пластмассовый шар, описав крутую дугу, взорвался над головами боевиков.
Ослепительная вспышка сопровождалась мощным грохотом взрыва. Специально разработанный для антитеррористических подразделений свето-шумовой боеприпас при срабатывании ослеплял террористов и глушил их звуком хлопка, равного мощности стодвадцатимиллиметрового снаряда. От детонации звуковой волны посыпались выбитые стекла окон, лопнула часть дворовых фонарей, освещение стало заметно тусклее.
Виктор, который в момент взрыва открыл рот и прикрыл руками уши, быстрее других адаптировался к последствиям. Выскочив из своего укрытия, он увидел пятерых мужчин: бросив свое оружие, они стояли на коленях, держась обеими руками за головы и глядя перед собой невидящими глазами.
Этих он сбил несколькими короткими очередями и бросился к входу в здание. По его подсчетам, там еще находились часовые, которые могли открыть огонь. Савченко решил не ждать врага, а самому идти на него. На ходу сменив пустой магазин, Виктор сорвал с пояса «РГ-5» и, размахнувшись, швырнул ее в дверной проем, одновременно отпрыгивая в сторону.
Взрыв ручной гранаты прозвучал весьма внушительно. Одну из створок дверей вырвало и швырнуло на крышу. Холл, заполненный туманом и известковой пылью, чадил кислым запахом сгоревшей взрывчатки, в глубине помещения раздавались чьи-то гортанные выкрики.
Заскочив в полутемное помещение холла, Виктор мгновенно рухнул на пол. Инстинкт самосохранения его и на этот раз не подвел. Над головой ударила автоматная очередь, шлепками вбивая пули в стену из мягкого ракушечника.
Откатившись в сторону и почти не целясь, Савченко дал в ответ короткую очередь, что-то гулко упало, срывая с окна тяжелую штору. Снова выстрелы, теперь уже со всех сторон. Бывший разведчик морской пехоты вертелся, как уж на раскаленной сковороде. Огрызаясь огнем своего «хеклера», он прыгал, откатывался, кувыркался, уходя с линии огня, не давая взять себя на мушку.
Укрывшись за большой мраморной статуей, Виктор вставил последний магазин в автомат и передернул затвор. Со своего места он увидел лестницу, ведущую на второй этаж. Это был еще один выход из огненного мешка, в котором он сейчас находился.
Новый рывок, в два прыжка Савченко оказался у лестницы, от живота полоснул по дуге через весь холл и что было сил рванул вверх по ступенькам, прыгая через две, а то и через три. На самом верху он вытащил из-за пояса гранату и, выдернув чеку, бросил на ступеньки.
Ядовито-зеленое яйцо «РГ-5», подобно мячику, покатилось, –прыгая со ступеньки на ступеньку, и…
Хлопок взрыва сопровождался душераздирающими криками и хрустом ломающихся деревянных перил.
«Главное, не давать врагу тебя зажать. Вытягивать на себя и бить, бить», – эта мысль пульсировала в мозгу Виктора. Держа перед собой автомат, он бросился по коридору в глубь второго этажа, навстречу ему неожиданно выскочили двое арабов, и он снова дал очередь от живота. Один из боевиков что-то выкрикнул и рухнул лицом вниз, второй отпрянул в одну из комнат и, выставив ствол автомата, пальнул наугад.
Савченко упал на пол, мгновенно ответив короткой очередью и тут же откатился в сторону, успев сообразить, что именно сейчас ему как никогда нужна граната.
По лестнице след в след за ним вбежали несколько боевиков. Виктор на их появление успел отреагировать, развернувшись, он дал очередь веером по коридору. Но очередь оказалась недостаточно длинной, патроны внезапно закончились. Виктор одним прыжком преодолел коридор, врезаясь в дверь напротив и вынося ее на себе. Обе руки одновременно выхватили из кобур пистолеты. Большими пальцами взведя курки, Савченко вставил в дверной проем обе руки с зажатыми в них крест-накрест «береттами» и одновременно разрядил их. Из коридора донеслись крики, стоны, что-то грузное упало, гулко ударившись о пол.
Виктор выщелкнул пустые обоймы и вставил полные, вернув ствольные коробки в исходное положение, взведя пистолеты. Оглядевшись, он понял – это конец. Он оказался в кладовке, в глухом помещении с одним выходом – выходом под пули боевиков. Чем не мышеловка…
«Играя» в свою игру, Виктор Савченко оказал услугу «Вымпелу». Вытягивая боевиков на себя, он дал возможность другим бойцам диверсионной группы незамеченными зайти с тыла.
Пока Христофоров с Донцовым в подвале приводили в чувство раненого и избитого Федорова, две другие пары, Макнамара с Лялькиным и Фантомас со Шнифтом, бесшумно перемахнув через ограду с разных сторон, вошли в дом.
Штурмовым ножом поддев раму, Игорь Маклахов откупорил окно и, несмотря на тяжелую бронированную амуницию, ужом проскользнул внутрь. Кирилл Лялькин бесшумно последовал за ним, держа на изготовку «узи». Они пересекли темную комнату, открыли дверь и попали в коридор первого этажа. И тут же столкнулись лицом к лицу с двумя боевиками.
Макнамара первого ударил магазином своего автомата в горло, а когда тот задохнулся от боли, захлестнул шею между цевьем и магазином и легким движением произвольным «рычагом» сломал шейные позвонки, при этом нанося удар ногой в грудь второго боевика. Того отбросило к стене, оттолкнувшись, он вскинул автомат, но выстрелить не успел. Длинной очередью Лялькин пригвоздил его к стене.
Маклахов одобрительно кивнул и жестом показал направление движения в сторону холла.
Фантомас и Шнифт вломились в комнату, где арабы держали свой арсенал. Четверо боевиков, обвешанные различным оружием, набирали запасные магазины и распихивали по карманам ручные гранаты.
Два автомата, оснащенные глушителями, почти бесшумно изрыгнули смерть, разбросав окровавленные трупы по комнате. Оба диверсанта одновременно сменили магазины, передернули затворы и бесшумно направились в сторону холла. Больше на их пути живые не попадались.
Две пары встретились в холле среди раскурочен-ной мебели и разбросанных, обезображенных взрывами трупов.
Макнамара кивком головы указал на второй этаж, откуда доносились бдиночные выстрелы. Потом перевел взгляд на вторую лестницу, установленную с противоположной стороны помещения.
Два пальца левой руки капитана указали на глаза, дескать, смотрите. Потом ствол автомата коснулся локтя левой руки, что означало: все боевики с левой стороны достаются Фантомасу и Шнифту, а с правой – Макнамаре и Лялькину. Двое «вымпеловцев» утвердительно кивнули и двинулись в противоположный конец холла, двое других стали бесшумно подниматься по лестнице…
* * *
Бросаясь одним рывком против всех, Виктор никак не мог предположить, что врагов окажется там много, а боеприпасов, наоборот, ужасно мало и загонят его в каменный мешок.Конечно, можно было выбросить оружие и сдаться на милость победителя, но он прекрасно понимал, что его ждет в этом случае. Смерть мучительная и долгая. Был еще один вариант: наплевать на все и с двумя пистолетами по-ковбойски броситься на прорыв. Та же самая смерть, только более легкая и скорая.
«Пожалуй, это выход», – тяжело дыша, подумал Виктор. Он попытался восстановить дыхание и унять дрожь в теле. Страх смерти присущ любому человеку, но одно дело – умереть в горячке боя и совсем другое – выйти под пули добровольно.
На мгновение прикрыв глаза, он глубоко вздохнул и уже собрался было броситься в дверной проем, паля во все, что движется, когда услышал возглас из коридора:
– Эй, молодой неугомонный мачо, не вздумай стрелять.
– Кто это? – Савченко почувствовал, как рукоятки пистолетов стали влажными от пота.
– Свои. – В дверном проеме появилась улыбающаяся физиономия Кирилла Лялькина.
Христофоров зло выругался после того, как переводчик закончил свой рассказ. Остальные участники штурма скорбно молчали. С Абдуллом Камалем они разминулись всего на несколько часов. Алжирец, прихватив с собой полсотни ракет и прикрываясь еврейскими паломниками, отправился в Израиль…
– Самолет уже в небе, – взглянув на циферблат своих часов, задумчиво проговорил Кирилл.
– Я бы мог взвести самоликвидатор, – сказал Донцов, вспомнив, что его специалист оснастил ракету с радиомаяком дистанционным взрывателем. – Но, к сожалению, взрыватель включается при помощи мобильного телефона в тридцатикилометровой зоне, а мы сейчас находимся в нескольких сотнях, и с каждой минутой это расстояние увеличивается.
– Мы можем инициировать взрыватель при помощи спутникового телефона, – вставил Макнамара и внимательно посмотрел на Христофорова.
Захват самолета дело, конечно, серьезное, но вполне разрешимое, когда он стоит на твердой земле, окруженный войсками, а у группы захвата есть не только вся необходимая экипировка, оружие, но и схема расположения террористов. И совсем другое дело, когда захваченный самолет летит в черном небе над чужой страной в другую чужую страну, да и граждане там чужие. Только вот террорист «свой». Это, как говорится, не его, капитана Маклахова, ума дело. Тут должны принимать меры начальники не ему чета, ну, хотя бы полковник, возглавляющий операцию. Христофоров тоже просек сложившуюся ситуацию и, как и капитан, понимал, что такое решение не ему принимать. Впрочем, к чему-то подобному он был готов.
– Лейтенант, соедини меня с послом, – обратился Владимир к Шинину, в обязанности которого входила транспортировка специального спутникового телефона.
Чрезвычайный посол, вальяжный мужчина с простым лицом, внимательно слушал телефонный доклад Христофорова по специальной закрытой линии. Судьба витиевато вела по жизни этого человека. Один из богатейших людей России, в свое время он был вторым человеком в государстве, затем путем хитроумных подковерных интриг его изгнали из правительства. Только долго обойтись без него большая политика не могла, его извлекли на свет божий и отправили послом в некогда братскую республику по Советскому Союзу, а теперь не особо дружественную соседнюю державу, где его влияние и авторитет были особо высоки. Слишком важны были добрососедские отношения.
Христофоров закончил говорить, посол несколько секунд сидел молча, неподвижно глядя перед собой. Ситуация действительно была нестандартной, и самое противное в ней было то, что он, никаким образом не причастный к спецслужбам, становится крайним. Потому что был осведомлен о происходящем руководством госбезопасности и дал «добро» на экстренную связь с диверсантами. Вот теперь это самое «добро» и выходит ему боком. Но, с.другой стороны, во время большой политической карьеры ему самому пришлось общаться с главарем террористов, захвативших в провинциальном городке родильный дом. Тогда бородатый бандит выторговал себе и своим подельникам свободу, взяв слово с него, второго человека в государстве. Потом эти же переговоры недруги и поставили ему в вину. Как бы то ни было, с тех пор он был уверен: с террористами нужно говорить только на языке оружия. Спекулирующий чужими жизнями сам не имеет права на жизнь.
– Доигрались, казаки-разбойники, – наконец проворчал посол. —Устроили аттракцион «охота».
– Если бы мы не охотились сегодня на Бабая, он уже через несколько часов мог бы устроить теракт, который на долгие годы поселил бы ужас не только на Ближнем Востоке. А так мы можем его остановить.
– Что конкретно ты хочешь от меня? – уже полностью контролируя свои эмоции, спросил посол.
– Позвоните по закрытой линии консулу Израиля, – медленно, чеканя каждое слово, проговорил
полковник Христофоров. Время для урегулирования всех возможных правовых вопросов у них еще было.
Консул Израиля был полной противоположностью чрезвычайного посла России. Невысокий, худой, с узким аскетичным лицом, «украшенным» большим фамильным носом, он имел прямое отношение к спецслужбам. В молодости служил в коммандос, дослужившись до капитана, перешел в МОССАД. Он прекрасно говорил на нескольких языках, в том числе и на русском, поэтому в разговоре с послом ему не потребовался переводчик.
– Во всем сказанном вы уверены на сто процентов? – наконец спросил консул, когда суть проблемы была высказана.
– Да, полностью, – ответил посол.
– У вас есть реальная возможность остановить его?
– Да, – последовал короткий ответ.
– Тогда остановите.
Консул понимал, что может нести его стране и его народу промедление. Кто такие террористы, знал не понаслышке. В 1976 году он служил в группе разведчиков-коммандос «Саерет Голани» из самой известной пехотной бригады «Голани». 27 июня их группу подняли по тревоге. Оказалось, что арабские террористы захватили французский аэробус «А-300» с израильскими пассажирами. Потребовав взамен освобождения заложников освободить 53 арестованных боевика Организации освобождения Палестины, самолет угнали в Уганду. Правительство Израиля не собиралось не только идти на уступки террористам, но даже вести с ними переговоры. В считаные часы генштаб армии совместно с разведкой разработал план налета на аэродром в Энтеббе, где стоял аэробус с заложниками. В дело были брошены лучшие силы спецназа. Правительство Израиля, игнорируя международные соглашения, отдало приказ на проведение армейской операции. Она длилась менее часа и стоила жизни двух коммандос и нескольких ранений среди заложников, остальные не пострадали. Тогда была возможность спасти людей, теперь ее не было…
– Возможно, вам надо связаться с руководством, получить «добро».
– Остановите террористов, всю ответственность я беру на себя, —жестко ответил консул и, не прощаясь, опустил трубку телефона на аппарат.
Он подвинул к себе портативный компьютер и стал готовить шифровку для отправки в Тель-Авив. Закончив печатать сообщение, он упал лицом на руки и зарыдал. Испытание «проклятием информации»[9] – это редкий, но несмываемый грех на душе разведчика.
– Получено «добро» на активизацию взрывателя, – негромко проговорил Христофоров, отключая номер посла. Посмотрев на Олега, он вздохнул: – Набирай номер.
Донцов быстро набрал на черной клавиатуре нужную комбинацию цифр, осталось лишь нажать кнопку «вызов».
– Эх, нельзя сообщить этому гаду, кто ему крылья обломает, – задумчиво произнес Кирилл Лялькин.
– Почему нельзя? – удивленно воскликнул Магомед Хусейнов. Переводчик склонился к трупу Рыжебородого и извлек из его кармана трубку мобильного телефона. Нажав кнопку «память», он показал на высветившиеся на миниатюрном экране цифры. – Вот его номер.
Спутниковый телефон был многоканальным, что позволило, не отключая номер, включить следующий.
– Кто будет говорить? – спросил Христофоров, когда номер был набран. Все посмотрели на сидящего в углу измученного Дядю Федора. Бывшего наемника, сняв с крестовины, привели в чувство как могли. Накололи промедолом и напичкали сиднокарбом[10], перевязали простреленное плечо. Бессильно упершись спиной о стену, он разминал затекшие руки и ноги, время от времени трогая макушку. Полковник Христофоров протянул ему телефон и предложил: – Скажи ему, морпех, напоследок пару ласковых.
* * *
Захват самолета прошел на редкость удачно, пилоты не смогли оказать никакого сопротивления. Их трупы лежали вперемежку с убитыми стюардессами и наиболее ретивыми паломниками, заполнив проход между рядами кресел. Остальных Абдулл Камаль убивать не стал; упиваясь своей властью над испуганными людьми, он заставил их читать вслух молитвы.– Хочу посмотреть, как вам поможет ваш бог, – говорил алжирец, переступая через трупы, лежащие в проходе, и размахивая своим пистолетом. – Не поможет он вам, зато вы будете меня сопровождать до ворот рая, где нас, шахидов, встретит Аллах.
Несколько часов отделяло группу террористов от выполнения задуманного. Самолет, как смертоносный снаряд, пробивал фиолетовую черноту ночи, звезды, искрившиеся на небосводе, отражались на черной глади моря, где сейчас проводили учения боевые корабли.
Несколько минут Абдулл смотрел в иллюминатор, представляя, что его ждет за чертой жизни. Еще немного, и его мечта станет реальностью. От этих мыслей его отвлекла трель мобильного телефона.