Страница:
* * *
Закат разлился по всему небосводу багровым заревом. Крыша, нагретая задень, излучала зловонный жар от смеси гудрона и рубероида.Виктор, раздетый по пояс, босиком стоял на этой , разогретой крыше. Сейчас он не чувствовал ни жара, ни зловония, все его сознание было сконцентрировано на конечностях. Ших – кулак рассек воздух, поражая невидимого противника. Ших – последовал второй удар.
Разворот, удар ногой, уход в сторону, серия ударов кулаками. Снова уход, контратака, где блоки и финты чередуются с ударами и тычками.
Работая в интенсивном режиме, Виктор почему-то не чувствовал утомления, злоба и ярость, захлестывающие его, не позволяли ему расслабиться или устать…
Взрыв ярости нахлынул на него час назад совершенно неожиданно. Он лежал в постели с голубоглазой юной особой, с которой познакомился сегодня в парке, где каждый день тренировался. Невысокая, с большой, тяжелой грудью и осиной талией, девчонка оказалась не только сексапильной, но и очень коммуникабельной. После получасовой беседы новая подружка легко согласилась сходить в гости. И как всегда в таких случаях, последовали чашка кофе, бокал шампанского и плавный переход к любовной прелюдии с последующими интенсивными занятиями сексуальной гимнастикой. Негромко работал телевизор.
Любовники, занятые друг другом, не обращали на него никакого внимания. Очередное ток-шоу сменила программа новостей, и бодрый голос диктора объявил анонс последних известий.
Виктор, лаская упругое тело женщины, не реагировал на новости: «Кого приняли в Кремле», «Кто бастует, а кто голодает», но последняя фраза диктора заставила его отвлечься.
– Сегодня вы увидите редчайшие кадры. Спецназ внутренних войск документально подтверждает – Шамиль Одноногий убит. И это их заслуга.
После этих слов Виктор уже не мог думать о своей подруге. В результате разразился скандал. Поспешно одевшись, девушка ушла, не забыв хлопнуть дверью. А он остался наедине со своими мыслями, со своим прошлым.
«Как же, они ликвидировали Шамиля Одноногого. Великая заслуга пришить инвалида, пусть он и главарь банды, но калека, – размышлял Виктор. – А сколько их еще осталось? Местных и пришлых. Таких, как Бабай. Почему до сих пор не нашли и не уничтожили логово Ушастого? Кто, в конце концов, отомстит за наших пацанов? За меня, за то, что я стал человеком-невидимкой, лишенным близких. И если я „воскресну“, нет гарантии, что мои родственники не подвергнутся нападению».
Не в силах сдерживать нахлынувшую ярость, Виктор резко вскочил, натянул спортивный костюм и направился в парк, но часовая пробежка не сняла нервного напряжения. Войдя в подъезд, Виктор поднялся на крышу своей шестнадцатиэтажной «свечки» и стал отрабатывать бой с тенью, обрушивая на воображаемых противников весь свой арсенал приемов рукопашного боя.
В конце концов, измотав себя, он устало опустился на бордюр на краю крыши. Мысли по-прежнему мигали, как всполохи молний в ночном небе, но главная идея все-таки вырисовалась.
«Прав был покойный Тамерлан, с его смертью ничего не закончилось. В действительности все только начинается, – размышлял юноша. – Пока они живы, мне покоя не будет. Где же выход? Возвращаться в Чечню?»
Виктор встрепенулся, сообразив, что он такой же гражданин, как и основная масса жителей России, паспорт и военный билет, которые ему «сделал» Донцов, давали ему право не только выбирать и быть выбранным, а и завербоваться контрактником обратно в Чечню. Если первые два права были под сомнением, то третье – верняк.
* * *
Видавший виды, допотопный микроавтобус «РАФ», прыгая на ухабах, упорно полз в сторону «Забытого полка». Часовые на блокпосту с интересом наблюдали за маневрами стального четырехколесного труженика, размышляя про себя – доедет или по дороге развалится.Несмотря на все пессимистические прогнозы, «РАФ» все-таки доехал до ворот блокпоста.
Кроме молодого отчаянного водилы, в микроавтобусе сидели двое офицеров. Проверив документы, «РАФ» пропустили на территорию.
Микроавтобус, проехав мимо блиндажей, где размещался личный состав, остановился возле штабного бункера. Водитель остался в кабине, а офицеры спустились в штаб. Начальник блокпоста предупредил Маклахова заранее о приезде «дорогих» гостей, и теперь их ждали.
– Добрый день, – не совсем по-военному поздоровался первый вошедший. Коренастый полковник с петлицами военной юстиции на камуфляжной форме занимал пост начальника особого отдела Чеченского гарнизона. Его спутник носил погоны майора и был в серой форме ОМОНа.
Появление этих двоих никак не могло вызвать подозрение. Ни для кого не было секретом, что в «Забытый полк» отравляют самых никудышных вояк, нарушителей дисциплины, а потому появление особиста и милиционера могло означать только одно – опять ведется расследование.
– Знакомьтесь, Гасан Камаев, начальник штаба здешнего ОМОНа, – представил своего спутника полковник-особист. Офицеры обменялись рукопожатиями.
Игорь Маклахов перед этой поездкой в Чечню подробно изучил досье на всех, с кем им придется работать. И поэтому хорошо знал, что в первую чеченскую кампанию бывший учитель математики Гасан Камаев был в отряде Бахрама Джамбекова начальником разведки. Свои знания математик использовал в военном деле, строя все операции с точным расчетом. После начала второй чеченской кампании их командир Джамбеков решил сдаться федеральным войскам и заставил свой отряд в присутствии муллы поклясться на Коране, что они никогда не будут воевать против русских. Гасан Камаев поступил на службу в начавшийся тогда формироваться ОМОН. После сорвавшегося покушения на Бахрама Джамбекова он, как и многие бывшие боевики, изъявил желание помочь мстить.
У бывшего начальника разведки была своя агентура среди мирного населения, да и в других отрядах тоже. Поэтому он был весьма интересен для ФСБ, и его собирались использовать на полную катушку.
– У Гасана Алиевича есть интересная информация по вашей проблеме, – загадочно сообщил полковник, когда все расселись за грубым столом, сколоченным из досок от ящиков.
– И что это за информация? – вяло поинтересовался Макнамара.
– У нас есть агент в ближайшем окружении алжирца Бабая, – не обращая внимания на реакцию Игоря, спокойным тоном педагога начал Камаев. – Вчера он сообщил, что Одноногий Шамиль решил идти ва-банк…
– То есть? – не понял начальник блокпоста.
– Он решил захватить, а если не получится, то уничтожить штаб объединенных войск в Моздоке.
– О-о-о, – глубокий возглас вырвался у всех троих офицеров.
– Это невозможно, – первым пришел в себя начальник блокпоста. – Штаб хорошо охраняется, подъезды к городу тщательно контролируются. Да и сколько людей у этого Одноногого?
– Сейчас не более шестидесяти, – ответил Гасан так, что казалось, он ждал этого вопроса. – Большая часть отряда погибла при обороне Грозного и когда вырывались из окружения. Потом ушли те, кому война была не в радость, – крестьяне, пастухи. Но зато те, что остались, настоящие башибузуки, «сорвиголовы».
– Даже при такой лестной характеристике это абсолютно не означает, что они решатся произвести атаку на штаб группировки, – вступил в разговор Маклахов. – Силенок не хватит.
– Несколько дней назад российский бомбардировщик уничтожил тяжелое вооружение отряда Шамиля. Одноногий, помешанный на своей репутации, решил стать шахидом. Броситься грудью на пулеметы он, конечно, не собирается. Ему надо было что-то сверхординарное придумать, такое, что бы заставило всех говорить о нем. Что может быть лучше штаба объединенной группировки? – Камаев замолчал, давая офицерам время осмыслить услышанное, потом продолжил: – Он связался по рации с Бабаем и объявил о своем желании, но ему требуется тяжелое вооружение. Алжирец сразу сообразил, как это выгодно ему в политическом смысле, и отдал один из своих тайников в Моздоке.
– И все равно это нереально – шестью десятками штурмовать штаб, – не сдавался начальник блокпоста. – Да и как они попадут в город?
– Большая часть отряда просочится маленькими группами или поодиночке. Остальные приедут под видом беженцев… А насчет штурма, в тайнике больше десятка противотанковых ракетных комплексов, не считая реактивных огнеметов, гранатометов и прочего вооружения.
Под низкими бетонными сводами штабного бункера повисла гнетущая тишина.
– Надо что-то делать, – ни к кому не обращаясь, пробормотал особист.
– Мы работаем, – ответил Гасан Камаев таким тоном, будто только местный ОМОН вел здесь войну. – Сейчас идут интенсивные поиски тайника. Тщательно шерстим всех прибывающих в город, но на это требуется время, которого, пока жив Одноногий, у нас нет.
– Что вам нужно на первом этапе? – спросил начальник особого отдела, резонно рассудив: раз кто-то делает твою работу – лучше ему помочь.
– Надо обезвредить гидру, – спокойно произнес Гасан, глядя перед собой. – Необходимо ликвидировать Пастуха до начала штурма.
Теперь все взоры обратились к Маклахову.
– Нужна точная информация, а за нами дело не станет, – коротко ответил капитан.
– Информация есть, самая точная и подробная.
– Тогда поработаем.
Густой туман, подобно вате, навис над землей. Нагретая за день жарким солнцем земля не позволяла концентрированной влаге опуститься ниже. В сером предрассветном мареве промелькнули неясные очертания, тени. Одна, две, пять, шестнадцать… двадцать. Четырнадцать бойцов «Вымпела» и шестеро чеченских омоновцев, вызвавшихся добровольцами.
Чекисты были в полной боевой выкладке, поверх маскировочных комбинезонов были надеты новейшие бронежилеты «панцирь», изготовленные из полимерной пластмассы, по прочности не уступавшей титану. К бронежилету был прицеплен «лифчик» – разгрузочный жилет с десятью ячейками на груди для автоматных магазинов, внизу на поясе подсумки для гранат, – нож разведчика и кобура с автоматическим пистолетом. Сзади на пояснице прикреплена плоская черная коробочка портативной радиостанции, провод от которой тянулся к гарнитуре, состоявшей из наушника и микрофона, укрепленного на левой стороне головы. Лица разведчиков были покрыты зелено-черными разводами, изготовленными из смеси травы и древесной сажи. Тяжелого вооружения в группе не было, все бойцы имели при себе «АК-103», внешне похожие на «семьдесят четвертые» «калаши», только калибр побольше, 7,62, как у родоначальника этого оружия. Кроме того, у двух стрелков еще были «винторезы» – портативные бесшумные винтовки.
Чеченцы, вышедшие на задание вместе с «вымпеловцами», были и экипированы попроще, и вооружены не так. Одеты они были в однотонную серо-зеленую форму, лица закрывали клетчатые платки-«арафатки». Омоновцы специально так оделись, чтобы скрыть свою внешность, кровную месть еще никто не отменил. А нажить кровника означает всю жизнь ожидать смертельного удара исподтишка.
К месту засады они вышли, когда из-за вершины гор появились первые лучи солнца. Клочья тумана таяли прямо на глазах. Высоко в небе завел свою песню жаворонок, природа пробуждалась после короткой летней ночи.
Для засады позиция была выбрана крайне удачно: над петлей Грунтовой дороги навис небольшой холм, с противоположной стороны за кустами дикого шиповника раскинулись рваные края обрыва. Сама дорога в глубоких рытвинах и накатанной то там, то здесь колеей была трассой, с которой и большегрузной машине трудно выбраться, а под ураганным огнем нечего и говорить.
– Значит, так, Сергунек, – обратился Маклахов к невысокому коренастому снайперу, сжимающему в руках «ВСС» с толстым стволом-глушителем. – Как только головная машина повернет за холм, ты работаешь водилу, замыкающую машину работает Лис. После того как колонну застопорим – свободная охота, понял?
– А колонна точно будет? – поинтересовался снайпер, деловито расчехляя оптический прицел на «винторезе».
– Ункас заверил клятвенно, что Пастух вылез из своей норы и крадется в Моздок, строя алчные планы ло захвату штаба группировки, – вполголоса, чтобы Гасан Камаев не услышал, как его окрестил чекист, намекая на сына индейского вождя Чингачгука, последнего из могикан, произнес Макнамара. – Поэтому не расхолаживаться, могут объявиться в любую минуту.
Смешанная разведгруппа рассыпалась вдоль дороги, прячась в зарослях кустов. Приведя оружие в боевую готовность, все замерли в ожидании.
Ждать пришлось недолго, вскоре послышался отдаленный гул, который постепенно нарастал.
– Всем приготовиться, – включив рацию, проговорил Игорь в микрофон, после этого взял автомат на изготовку.
Автоколонна состояла из трех грузовых машин, головной шла плоскомордая гэдээровская «ИФА», за ней ползли два «ЗИЛа». Кузова машин были затянуты брезентовыми тентами, скрывая от посторонних глаз сидящих внутри боевиков.
Идея террористов ехать белым днем на машинах была не лишена рационального зерна. Ночью, когда действует комендантский час, машины могут запросто засечь пилоты «сушек», патрулирующих в небе, и с учетом военного времени церемониться не станут. Днем совсем другое дело, мало ли машин ездит по республике, опасность представляют только блокпосты, но они, как правило, стоят на главных трассах. А по грунтовке можно добраться до самого Моздока и только там бросить машины, чтобы поодиночке просочиться в город…
Головная машина завернула за холм, выстрела никто не слышал, но «ИФУ» неожиданно занесло, и грузовик, как огромное животное, вздыбился, перегораживая проезд. В ту же секунду со звоном разлетелось лобовое стекло замыкающего грузовика. Убитый водитель упал лицом на баранку, тяжестью головы прижав кнопку клаксона. Под протяжный гул клаксона сразу же разгорелся бой.
Маклахов почти в упор пустил длинную очередь в брезентовый борт ближайшего к нему грузовика. Тут же заменил магазин, передернул затвор и двумя короткими очередями сбил успевшего выпрыгнуть из машины боевика.
Бой длился не больше минуты. «Вымпеловцы» и чеченские омоновцы обрушили на три машины шквал огня. Наиболее яростно отбивались террористы из кузова «ИФЫ», по-видимому, борта были дополнительно усилены. Но после того как внутри взорвалось несколько реактивных гранат из подствольников, и там сопротивляться стало некому.
– Зачищаем и уходим, – проговорил в микрофон Игорь, когда накал боя спал. Потом, повернувшись к прятавшемуся невдалеке второму снайперу, с раздражением приказал: – Выруби клаксон, голова от него гудит.
– Сей секунд, – подняв руку, громко сказал, чтобы перекричать гудок клаксона, Лис. Забросив на плечо «винторез», долговязый парень ловко перемахнул через неглубокую канаву и в два прыжка достиг замыкающей машины. Легко запрыгнул на подножку и оттянул голову убитого им боевика, вой клаксона тут же оборвался.
– Готово, – весело отрапортовал Лис, и тут же грянул выстрел, отшвырнувший бойца на несколько метров. Не особо громкий пистолетный выстрел в полной тишине прозвучал как гром небесный.
Из кузова крайнего грузовика появилась бородатая физиономия в темно-синей американской бейсболке. Вскинув пистолет, боевик несколько раз выстрелил, затем, отбросив разряженное оружие, бросился бежать.
Со всех сторон раздались восклицания:
– Один жив, уходит, гад.
– Никуда он не уйдет, – зло проворчал Макнама-ра, ловя в прорезь прицела смешно ковылявшую фигуру. Пробубнил себе под нос: – В жопу раненный джигит далеко не убежит, глубоко кинжал сидит, – и плавно надавил на спусковой крючок.
Та-та-та, – ударила короткая очередь, сбив боевика с ног. Он рухнул лицом вниз и, подгоняемый силой тяжелых пуль, перекувырнулся через голову и замер, не подавая признаков жизни.
К убитому тут же бросился старший чеченского ОМОНа Гасан Камаев. Добежав до распростертого тела, он склонился над убитым и внимательно всмотрелся тому в лицо. Затем вытащил из висящих на поясе ножен длинный обоюдоострый кинжал и одним движением, как жертвенному барану, перерезал ему горло. Вытерев об одежду убитого обагренный кровью клинок, сунул его обратно в ножны и уже не спеша направился обратно.
– Это Пастух, – поравнявшись с командиром «вымпеловцев», устало проговорил Гасан. Чувствовалось, что ему не доставляет удовольствия резать глотки своим соплеменникам, но таковы правила игры, в которую он ввязался.
– Хорошо, – кивнул Маклахов. – Значит, операцию не зря провели. Минус один волк. – Повернувшись к бойцам, склонившимся над подстреленным снайпером, спросил: – Как Лис?
– Оглушило малость, – ответил один из бойцов и пояснил: – Пуля «макара» попала в магазин, расколола его и отрикошетила от бронежилета. Через пару дней оклемается полностью.
– Хорошо, – опять удовлетворенно кивнул Маклахов, и в этот раз обошлось без потерь. Быстро перебирая ногами, спешил Сергуня, висевшая на груди снайперская винтовка билась в такт его движениям. – Что еще? – спросил капитан, гяядя на циферблат наручных часов.
– В кузове «ИФЫ» нашли два артиллерийских снаряда, замаскированных под бетонные столбики дорожного ограждения, – доложил снайпер, потом почесал коротко остриженный затылок и добавил: – Хорошо хоть без взрывателей были, а если бы сдетонировали, хрен что здесь осталось бы.
– Отлично, – кивнул Игорь и обратился к стоящим рядом бойцам: – Берите Лиса под белы ручки, и уходим. Скоро должны прилететь вэвэшники с журналистами, будут демонстрировать, как они борются с терроризмом.
– Конечно, – сказал Гасан Камаев. – Кому слава, а кому грязная работа. Голову змее отрубили, теперь уже надо ловить тех, кто пробрался в Моздок.
Ночью батальон в очередной раз подняли по боевой тревоге. Морпехи, загрузившись на бронетехнику, совершили двухсоткилометровый марш-бросок на специально подготовленный горный полигон в соседней республике.
И сразу же начались учения. Несмотря на то что морские пехотинцы были опытными бойцами, инструктора из ФСБ гоняли их до седьмого пота, заставляя по нескольку раз выполнять различные вводные. Находящийся тут же полковник Христофоров внимательно следил, как проходят учения. От того, как будет подготовлен личный состав батальона, будет зависеть, какие потери он понесет. Потому что охота идет на зверя не только крупного, но и очень опытного и кровожадного.
Остановив командирский «УАЗ» на холме, чекист поднес бинокль к глазам…
Разведчики двигались цепочкой один за другим. Впереди двое дозорных, за ними на небольшом удалении основные силы: пулеметчик, радист, трое автоматчиков и замыкающий снайпер.
Христофоров задержал взгляд на командире. Лицо Дяди Федора было сосредоточенное, руки уверенно сжимали автомат. «Двигается легко, как гепард по саванне, все его движения плавные и уверенные, это уже не просто опыт, это образ жизни человека, ставшего профессиональным солдатом, воином, бойцом-наемником».
– Интересный экземпляр, даже очень, – негромко, ни к кому не обращаясь, проговорил полковник-чекист. Разведгруппа приближалась к зоне военной игры. – Ну, ну, посмотрим.
Рядом с дозором неожиданно взорвалась свето-шумовая граната. Разведчики мгновенно рассыпались по сторонам, залегли, w тут же загремели ответные выстрелы. Действовали они без суеты и нервозности, чувствовался опыт людей, не раз попадавших в экстремальные ситуации.
– Неплохо, неплохо, – продолжал бубнить себе под нос Христофоров, наблюдая за учебным боем. – Думаю, есть смысл нам пообщаться…
Учения продлились трое суток, затем так же ночью батальон вернулся на заброшенную станцию, где их ждал железнодорожный состав, который привез их сюда.
– Оружие почистить, технику заправить и зарядить, батальону сутки на отдых, – объявил комбат Вавилов. – Затем все по боевому расписанию.
Несколько часов на станции стоял гомон, лязганье железа, потом все стихло. Батальон погрузился в сон, лишь где-то в стороне по периметру ходили часовые, бдительно охраняющие спящих.
Моздокский рынок, как и все восточные базары, шумел, гудел, переливался различными цветами и красками местной и заграничной одежды. Среди торгующей и покупающей толпы ходили двое молодых парней, ничем не отличающиеся от остальных мужчин. Ну, разве что одежда их была сильнее изношена, а нижняя часть лиц была более светлой, чем верхняя. Верный признак того, что недавно молодцы носили бороды.
Парни двигались не спеша, то и дело останавливаясь возле того или иного продавца, но, ничего не купив, шли дальше. В отдалении от них прохаживались несколько мужчин зрелого возраста, они тоже ничего не покупали, они следили за парнями.
Один из молодых людей остановился возле старушки с темным морщинистым лицом, торговавшей жареными семечками. Попробовав несколько зерен, он купил кулек, тут же часть семечек отсыпал товарищу, и они неторопливо направились к выходу.
Невзрачный седой мужичонка, медленно двигаясь за парнями, остановился, достал из-под полы поношенного пиджака небольшую портативную рацию и тихо по-чеченски сказал:
– Они выходят.
– За стоянкой их уже ждут. Будем брать, – ответил Гасан Камаев, руководивший операцией.
Парни, щелкая семечки, прошли автомобильную стоянку, перешли улицу и свернули в узкий грязный переулок. Пройдя несколько дворов, они неожиданно остановились. Долговязый, с пустыми глазами наркомана, бросив под ноги кулек, огляделся, потом подошел к металлическим воротам и трижды постучал в калитку, потом еще два раза. Железо гулко передало звук ударов, через несколько минут глухо стукнул замок. Из-за открывшейся калитки выглянула небритая рожа с красными, воспаленными от пьянки глазами. Увидев парней, рожа расплылась в довольной улыбке. Пароль был не нужен, боевики, воевавшие не один год вместе, узнали друг друга.
– Салам аллейкум, – тихо произнес долговязый.
– Салам, брат, – ответил небритый. – Проходите, ждем только вас.
Парни вошли, быстро пересекли двор и скрылись в одноэтажном доме с покосившейся крышей из блеклой от времени черепицы.
В большой комнате за столом, заставленным бутылками с водкой, блюдом с остывшим мясом и тарелками с овощами, сидели шестеро боевиков. Мужчины обнялись с пришедшими, гортанно выкрикивая приветствия, кто-то поспешно стал разливать по стаканам водку. Но застолья не получилось.
Со звоном рассыпались стекла, и в комнату влетели две свето-шумовые гранаты «заря». Несмотря на опьянение, боевики мгновенно бросились на пол. Взрывы оглушили, вжали в пол боевиков, парализовав их волю.
В следующую секунду вылетели оконные рамы, двери были сорваны с петель. Дом заполнили вооруженные до зубов омоновцы в черных комбинезонах и черных вязаных масках.
Боевиков били ногами, заламывали руки за спины, тут же обыскивали и извлекали пистолеты, ножи, гранаты. После этого их тащили во двор, упирали лицом в забор, из соседних комнат вытаскивали оставшихся, которые отсыпались после обильных возлияний.
– Все? – спросил майор Камаев, стоявший на середине двора, у выходящего последним омоновца. Тот утвердительно кивнул.
– Кто хозяин? – Этот вопрос уже относился к задержанным боевикам. Те молчали.
Гасан указал двум бойцам на не отошедшего еще от пьяного угара угрюмого, небритого чеченца. Один из омоновцев прикладом автомата ударил бандита по почкам, когда тот согнулся пополам, другой омоновец провел мастерскую подсечку и в следующую секунду, едва боевик распластался на земле, до хруста вывернул ему руку. Чеченец завыл от нестерпимой боли.
– Кто хозяин? – повторил вопрос Камаев.
– Вот тот, – простонал боевик, указывая свободной рукой на пожилого мужчину в потрепанной одежде.
– Тащите его сюда, – распорядился майор.
Омоновцы бросили боевика и направились к пожилому. Ухватив его за ворот, грубо подтащили к Камаеву.
– Где тайник? – спросил Гасан, склонившись к лицу старика.
– Я ничего не знаю, —дрожащим голосом пролепетал тот.
– Сейчас я отрежу тебе голову. – Из рукава камуфляжной куртки майора выпрыгнул кинжал. Остро отточенное жало клинка уткнулось в кадык пожилого мужчины.
Старик достаточно пожил на свете, чтобы знать – война доводит человеческое сознание до звериного естества. И чем больше на войне человек льет крови, тем больше ему этого хочется.
– Ну? – Кинжал слегка надрезал морщинистую кожу на шее старика.
– На краю огорода, под розовым кустом, – выдавил из себя хозяин дома. Старика отшвырнули обратно в толпу задержанных.
Гасан Камаев в сопровождении четырех омонов-цев прошел на задний двор, где был небольшой огород, на котором раскинулись пожухлые кусты картофеля. В углу у забора рос развесистый куст неухоженной чайной розы.
– Поищите лопаты или лом, – распорядился майор.
Через несколько минут земля была разрыта, и показалась деревянная крышка люка.
– Погреб замаскировали под тайник, – задумчиво произнес один из бойцов.
– Цепляйте трос, – приказал майор.
Когда к рукоятке люка был привязан тонкий капроновый трос, бойцы отошли в сторону. История этой войны знала немало примеров, когда боевики минировали тайник с оружием. На этот раз все обошлось, крышка после некоторых усилий наконец открылась.
Подойдя к черному провалу люка, Гасан снял с груди американский армейский фонарь Г-образной формы и осветил черный провал. Сперва луч света охватил стены подвала, добротно выложенные силикатным кирпичом. Дальше вырвал из темноты длинные деревянные ящики с боеприпасами, поверх ящиков лежали автоматы, снайперские винтовки, ручные пулеметы. Возле ящиков, опираясь на них, стояли гранатометы «муха» и реактивные огнеметы «шмель». В дальнем углу на треножном станке Гасан увидел несколько комплексов противотанковых ракет «фагот».