Страница:
Раджастан стремительно бросился на киллера. Гассан мгновенно отскочил в сторону, и огромное тигриное тело пролетело мимо него и рухнуло на землю. Правое колено Ногара сильно ударилось о низкий монумент. Раджастана окатило волной жгучей боли, в глазах помутилось. Каждой клеточкой своего тела он ощущал, что пес приближается. Ногар с трудом поднялся на ноги, нырнул сквозь живую изгородь и покатился вниз по пологому пригорку.
Достигнув его подножья, он встал на четвереньки и оглянулся. Гассан стоял, низко пригнувшись и высунув из пасти длинный язык, с которого капала слюна. Потом вдруг оттолкнулся задними лапами от земли, перепрыгнул через низкую изгородь и побежал прочь от Ногара. Раджастан понимал, что не сможет двигаться так же быстро, даже если бы его правая нога была здоровой. Но у Гассана, похоже, не было с собой огнестрельного оружия, а в рукопашной схватке тигр мог легко одолеть киллера.
Ногар почувствовал резкий выброс адреналина; сердце его бешено колотилось.
Гассан вдруг резко повернул влево, стараясь обогнуть Раджастана с фланга и зайти ему в тыл. Ногар попытался развернуться, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу, но больная нога помешала ему сделать это достаточно быстро. Он ощутил болезненный удар в основание хвоста, который послал его на колени. Раджастан с трудом поднялся на ноги. Зверь зарычал…
— Прощайся с жизнью, котяра. — Лохматая собачья рука обхватила шею тигра, и Ногар почувствовал огненный укол под левой подмышкой. В воздухе запахло паленой шерстью.
Гассан воспользовался станнером — оглушающей дубиной — и Ногара на какое-то время парализовало мощным электрическим разрядом. Перед глазами поплыли разноцветные круги, а когда зрение восстановилось, Раджастан увидел, что стоит на краю открытой могилы. Лапа безжалостного киллера начала душить его.
— Все, котяра. Сейчас я тебя похороню.
Мэнни говорил, что труп Джонсона собирались эксгумировать. Очевидно, так оно и было, и теперь Ногар был буквально на волосок от последнего пристанища Дэрри. От недостатка кислорода мысли начали путаться. Действие станнера начало понемногу проходить, но мышцы по-прежнему казались ватными.
Внезапно в обоих — пса и тигра — ударил сноп яркого света, и над головой Ногара что-то просвистело. Пуля? Гассан среагировал мгновенно. Прежде чем раздался звук второго выстрела, пес убрал руку с шеи Раджастана и черной тенью метнулся в темноту.
Мышцы не подчинялись Ногару; не удержавшись на краю могилы, он свалился вниз, лицом в толстый слой черной грязи.
Он пролежал на дне ямы, как ему показалось, целую вечность, прежде чем раздался отдаленный вой сирен. К тому времени, когда ему наконец удалось встать на четвереньки и взглянуть вверх, могилу окружили Мэнни и несколько встревоженных пинков-медиков, озаряемых вспышками красно-синих мигалок. Они явно собирались спуститься в прямоугольную яму, но Ногар предупредил их намерение, взмахнув рукой, — мол, не надо, я сам. Он медленно поднялся на ноги, и правое колено его подломилось — видимо, поддерживающий бандаж развязался и потерялся где-то во время схватки с Гассаном.
Встав в полный рост, он поднял руки, уцепился когтями за край могилы и, упершись левым ботинком в осыпающуюся земляную стену, собрал остаток сил и отчаянным рывком подтянулся на руках. Больное плечо отозвалось резкой болью, и Ногар чуть было не соскользнул назад, на дно, но пинки подхватили его подмышки и помогли выбраться из могилы.
Ногар лежал некоторое время на земле, закрыв глаза и хватая ртом воздух. От пинков пахло страхом, но более сильная волна эмоций исходила от Мэнни. Пытаясь хоть немного успокоить мангуста, Раджастан с трудом встал на ноги и заковылял — без чьей-либо помощи — к подножию холма, где стояло десятка два полицейских. Мэнни шел следом.
— Ты в порядке? Чем тебя достал этот ублюдок?
Ногар ответил сквозь стиснутые зубы, морщась от ужасной боли в колене и бедре:
— Станнером. Скорее всего, военного образца. Слишком уж сильный эффект… — Ногар оглянулся на друга и увидел, что правая рука мангуста перевязана. — А у тебя что?
Мэнни подал Ногару его «Винд».
— У этой дуры неслабая отдача.
Ногар остановился.
— Проклятье. Мэнни, ты сломал руку. Зачем ты стрелял…
— Успокойся, старина. От таких переломов еще никто не умирал.
Ай, Мэнни, Мэнни, подумал Раджастан, ведь руки — это твоя жизнь.
— Как Смит?
— Смит мертв.
— Мертв? Он получил лишь несколько ударов станнером, я сам видел.
Мэнни пожал плечами.
— Именно это его и убило.
Вокруг могилы Элайзы Уилкинс припарковались с полдюжины патрульных машин, фургон Мэнни, карета скорой помощи, «Хавьер» Харска и чей-то черный «Порше». Почти утратившая человеческие очертания, неподалеку лежала туша франка. Вокруг нее суетились несколько полицейских, устанавливающих проволочную ограду с желтыми предупредительными полосами. Харск кричал что-то в микрофон переносной рации, попутно отчитывая кого-то из стоящих рядом подчиненных за то, что «эти недоумки упустили Гассана», и поторапливая судмедэкспертов, чтобы те начинали сбор улик. Из нелюдей здесь присутствовали только Ногар, Мэнни да агент ФБР Ишэм, которая только что выбралась из «Порше» и направилась в сторону Раджастана и мангуста. Она по-прежнему была в солнцезащитных очках.
— Доктор Гуджерат, вам придется заняться установлением личности покойного. С вашим руководством договорилась.
Мэнни кивнул.
— Сделаю все, что в моих силах. Оборудование у меня с собой, правда, только для полевых условий…
— Ничего. Обойдемся пока тем, что имеем.
Мэнни волнообразно повел плечами и пошел к своему фургону. Ногар двинулся было вслед за ним, но Ишэм схватила его за руку.
— А с вами мы поговорим, мистер Раджастан. Присядьте, ваше колено по достоинству оценит такое действие.
Ногар тяжело опустился на один из холодных гранитных монументов. Девушка была права — он сразу почувствовал некоторое облегчение, переместив вес с больной ноги. Ишэм указала на безжизненное тело Смита.
— Итак, кого на этот раз укокошил наш лохматый друг?
Раджастану показалось, что нет смысла сохранять конфиденциальность клиента.
— Он называл себя Джоном Смитом. Утверждал, что работает бухгалтером в компании под названием «Мидвест Лэпидари Импортс». Судя по его словам, правление фирмы состоит из таких же Франкенштейнов, как и он сам. Все они якобы эмигранты из Южной Африки, в чем я сильно сомневаюсь.
Ишэм кивнула:
— Он не из Южной Африки. Этот франк слишком аморфен. Насколько я знаю, такой тип не зарегистрирован ни в одном из каталогов. Почему Гассан ликвидировал его?
— До начала недавнего разгула убийств МЛИ занималась тайным подкупом политических деятелей, пытаясь протолкнуть нужных ей людей в Сенат. В компании насчитывается свыше восьми тысяч сотрудников, но на самом деле их не существует, все имена вымышленные. От их имени МЛИ осуществляла финансирование предвыборных кампаний угодных ей политиканов. Смит нашел меня для того, чтобы я выяснил, стоит ли кто-нибудь из МЛИ за убийством Джонсона.
— И что же?
Ногар махнул рукой в сторону мертвеца.
— В кейсе находятся какие-то документы, которые Смит хотел предать гласности. МЛИ, похоже, вышла из повиновения своего правительства. «Мидвест Лэпидари» так же непосредственно руководит действиями Зипперхедов.
Ишэм сняла очки:
— А какого именно правительства?
— Гассан появился прежде, чем Смит успел сказать мне…
Ногар обернулся и посмотрел на труп, к которому подошел Мэнни с большим шприцем в руке. Мангуст собирался произвести генетический анализ — насколько это было возможно в полевых условиях. Мэнни стал на колени подле тела и, вонзив в тестообразную грудь франка иглу, наполнил шприц жидкостью и быстро выдернул его из мерзкой плоти.
В воздухе тотчас же распространилась невыносимая вонь — смесь тошнотворных ароматов желчи и аммиака. Несколько полисменов прикрыли рты ладонями и спешно ретировались в темноту. Ногар услышал, как рвота сотрясает их. Пока полицейские очищали свои желудки, Раджастан, Мэнни и Ишэм с брезгливым ужасом наблюдали за метаморфозами тела «главбуха» МЛИ.
Перед тем, как вонзить иглу, Мэнни расстегнул рубашку франка, и теперь сквозь отверстие, оставленное иглой в коже, начала сочиться мутная жижа. Разрыв постепенно расширялся от внутреннего давления жидкости. Мэнни, видимо, понял, что происходит, и молнией метнулся к своему фургону. Мутная зловонная жидкость ручьем полилась из разверстой груди Смита. Запах отогнал почти всех пинков далеко назад и у Ногара заслезились глаза от такого удара по обонянию. Через несколько секунд одежда франка стала насквозь мокрой; на желтом песке расползалось желтое пятно. Раджастану показалось, что от трупа поднимается белесый пар.
Края разрыва как бы растворялись. Мэнни вприпрыжку несся от фургона, держа в руке целлофановый пакет с баночками для сбора образцов жидкости. Он едва успел, поскольку франк потерял уже более половины своей массы, разлившись по песку, который быстро впитывал отвратительное содержимое тела. Мэнни начал баночками черпать жидкость из огромной дыры на груди Смита. Глаза Харска расширились. Чернокожий детектив отвернулся, упал на колени, и его вытошнило. Мэнни удалось наполнить жижей четыре банки, прежде чем кожа франка начала самопроизвольно рваться, сразу же испаряться, как кубик льда в кипящей воде. Через несколько мгновений кожа превратилась в такую же мутно-белую жидкость.
Франк исчез. От него осталась лишь бесформенная куча одежды, пара искусственных челюстей и два пластиковых глаза.
— Господи Иисусе. — Один из пинков перекрестился.
Мэнни оглядел мокрое пятно вокруг одежды «покойного» Джона Смита и изрек:
— Это не был обычный франкенштейн.
Ишэм сказала что-то в горловой микрофон и подошла к Харску.
— Дело переходит в ведение ФБР, Харск. В целях национальной безопасности.
ГЛАВА 23
Достигнув его подножья, он встал на четвереньки и оглянулся. Гассан стоял, низко пригнувшись и высунув из пасти длинный язык, с которого капала слюна. Потом вдруг оттолкнулся задними лапами от земли, перепрыгнул через низкую изгородь и побежал прочь от Ногара. Раджастан понимал, что не сможет двигаться так же быстро, даже если бы его правая нога была здоровой. Но у Гассана, похоже, не было с собой огнестрельного оружия, а в рукопашной схватке тигр мог легко одолеть киллера.
Ногар почувствовал резкий выброс адреналина; сердце его бешено колотилось.
Гассан вдруг резко повернул влево, стараясь обогнуть Раджастана с фланга и зайти ему в тыл. Ногар попытался развернуться, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу, но больная нога помешала ему сделать это достаточно быстро. Он ощутил болезненный удар в основание хвоста, который послал его на колени. Раджастан с трудом поднялся на ноги. Зверь зарычал…
— Прощайся с жизнью, котяра. — Лохматая собачья рука обхватила шею тигра, и Ногар почувствовал огненный укол под левой подмышкой. В воздухе запахло паленой шерстью.
Гассан воспользовался станнером — оглушающей дубиной — и Ногара на какое-то время парализовало мощным электрическим разрядом. Перед глазами поплыли разноцветные круги, а когда зрение восстановилось, Раджастан увидел, что стоит на краю открытой могилы. Лапа безжалостного киллера начала душить его.
— Все, котяра. Сейчас я тебя похороню.
Мэнни говорил, что труп Джонсона собирались эксгумировать. Очевидно, так оно и было, и теперь Ногар был буквально на волосок от последнего пристанища Дэрри. От недостатка кислорода мысли начали путаться. Действие станнера начало понемногу проходить, но мышцы по-прежнему казались ватными.
Внезапно в обоих — пса и тигра — ударил сноп яркого света, и над головой Ногара что-то просвистело. Пуля? Гассан среагировал мгновенно. Прежде чем раздался звук второго выстрела, пес убрал руку с шеи Раджастана и черной тенью метнулся в темноту.
Мышцы не подчинялись Ногару; не удержавшись на краю могилы, он свалился вниз, лицом в толстый слой черной грязи.
Он пролежал на дне ямы, как ему показалось, целую вечность, прежде чем раздался отдаленный вой сирен. К тому времени, когда ему наконец удалось встать на четвереньки и взглянуть вверх, могилу окружили Мэнни и несколько встревоженных пинков-медиков, озаряемых вспышками красно-синих мигалок. Они явно собирались спуститься в прямоугольную яму, но Ногар предупредил их намерение, взмахнув рукой, — мол, не надо, я сам. Он медленно поднялся на ноги, и правое колено его подломилось — видимо, поддерживающий бандаж развязался и потерялся где-то во время схватки с Гассаном.
Встав в полный рост, он поднял руки, уцепился когтями за край могилы и, упершись левым ботинком в осыпающуюся земляную стену, собрал остаток сил и отчаянным рывком подтянулся на руках. Больное плечо отозвалось резкой болью, и Ногар чуть было не соскользнул назад, на дно, но пинки подхватили его подмышки и помогли выбраться из могилы.
Ногар лежал некоторое время на земле, закрыв глаза и хватая ртом воздух. От пинков пахло страхом, но более сильная волна эмоций исходила от Мэнни. Пытаясь хоть немного успокоить мангуста, Раджастан с трудом встал на ноги и заковылял — без чьей-либо помощи — к подножию холма, где стояло десятка два полицейских. Мэнни шел следом.
— Ты в порядке? Чем тебя достал этот ублюдок?
Ногар ответил сквозь стиснутые зубы, морщась от ужасной боли в колене и бедре:
— Станнером. Скорее всего, военного образца. Слишком уж сильный эффект… — Ногар оглянулся на друга и увидел, что правая рука мангуста перевязана. — А у тебя что?
Мэнни подал Ногару его «Винд».
— У этой дуры неслабая отдача.
Ногар остановился.
— Проклятье. Мэнни, ты сломал руку. Зачем ты стрелял…
— Успокойся, старина. От таких переломов еще никто не умирал.
Ай, Мэнни, Мэнни, подумал Раджастан, ведь руки — это твоя жизнь.
— Как Смит?
— Смит мертв.
— Мертв? Он получил лишь несколько ударов станнером, я сам видел.
Мэнни пожал плечами.
— Именно это его и убило.
Вокруг могилы Элайзы Уилкинс припарковались с полдюжины патрульных машин, фургон Мэнни, карета скорой помощи, «Хавьер» Харска и чей-то черный «Порше». Почти утратившая человеческие очертания, неподалеку лежала туша франка. Вокруг нее суетились несколько полицейских, устанавливающих проволочную ограду с желтыми предупредительными полосами. Харск кричал что-то в микрофон переносной рации, попутно отчитывая кого-то из стоящих рядом подчиненных за то, что «эти недоумки упустили Гассана», и поторапливая судмедэкспертов, чтобы те начинали сбор улик. Из нелюдей здесь присутствовали только Ногар, Мэнни да агент ФБР Ишэм, которая только что выбралась из «Порше» и направилась в сторону Раджастана и мангуста. Она по-прежнему была в солнцезащитных очках.
— Доктор Гуджерат, вам придется заняться установлением личности покойного. С вашим руководством договорилась.
Мэнни кивнул.
— Сделаю все, что в моих силах. Оборудование у меня с собой, правда, только для полевых условий…
— Ничего. Обойдемся пока тем, что имеем.
Мэнни волнообразно повел плечами и пошел к своему фургону. Ногар двинулся было вслед за ним, но Ишэм схватила его за руку.
— А с вами мы поговорим, мистер Раджастан. Присядьте, ваше колено по достоинству оценит такое действие.
Ногар тяжело опустился на один из холодных гранитных монументов. Девушка была права — он сразу почувствовал некоторое облегчение, переместив вес с больной ноги. Ишэм указала на безжизненное тело Смита.
— Итак, кого на этот раз укокошил наш лохматый друг?
Раджастану показалось, что нет смысла сохранять конфиденциальность клиента.
— Он называл себя Джоном Смитом. Утверждал, что работает бухгалтером в компании под названием «Мидвест Лэпидари Импортс». Судя по его словам, правление фирмы состоит из таких же Франкенштейнов, как и он сам. Все они якобы эмигранты из Южной Африки, в чем я сильно сомневаюсь.
Ишэм кивнула:
— Он не из Южной Африки. Этот франк слишком аморфен. Насколько я знаю, такой тип не зарегистрирован ни в одном из каталогов. Почему Гассан ликвидировал его?
— До начала недавнего разгула убийств МЛИ занималась тайным подкупом политических деятелей, пытаясь протолкнуть нужных ей людей в Сенат. В компании насчитывается свыше восьми тысяч сотрудников, но на самом деле их не существует, все имена вымышленные. От их имени МЛИ осуществляла финансирование предвыборных кампаний угодных ей политиканов. Смит нашел меня для того, чтобы я выяснил, стоит ли кто-нибудь из МЛИ за убийством Джонсона.
— И что же?
Ногар махнул рукой в сторону мертвеца.
— В кейсе находятся какие-то документы, которые Смит хотел предать гласности. МЛИ, похоже, вышла из повиновения своего правительства. «Мидвест Лэпидари» так же непосредственно руководит действиями Зипперхедов.
Ишэм сняла очки:
— А какого именно правительства?
— Гассан появился прежде, чем Смит успел сказать мне…
Ногар обернулся и посмотрел на труп, к которому подошел Мэнни с большим шприцем в руке. Мангуст собирался произвести генетический анализ — насколько это было возможно в полевых условиях. Мэнни стал на колени подле тела и, вонзив в тестообразную грудь франка иглу, наполнил шприц жидкостью и быстро выдернул его из мерзкой плоти.
В воздухе тотчас же распространилась невыносимая вонь — смесь тошнотворных ароматов желчи и аммиака. Несколько полисменов прикрыли рты ладонями и спешно ретировались в темноту. Ногар услышал, как рвота сотрясает их. Пока полицейские очищали свои желудки, Раджастан, Мэнни и Ишэм с брезгливым ужасом наблюдали за метаморфозами тела «главбуха» МЛИ.
Перед тем, как вонзить иглу, Мэнни расстегнул рубашку франка, и теперь сквозь отверстие, оставленное иглой в коже, начала сочиться мутная жижа. Разрыв постепенно расширялся от внутреннего давления жидкости. Мэнни, видимо, понял, что происходит, и молнией метнулся к своему фургону. Мутная зловонная жидкость ручьем полилась из разверстой груди Смита. Запах отогнал почти всех пинков далеко назад и у Ногара заслезились глаза от такого удара по обонянию. Через несколько секунд одежда франка стала насквозь мокрой; на желтом песке расползалось желтое пятно. Раджастану показалось, что от трупа поднимается белесый пар.
Края разрыва как бы растворялись. Мэнни вприпрыжку несся от фургона, держа в руке целлофановый пакет с баночками для сбора образцов жидкости. Он едва успел, поскольку франк потерял уже более половины своей массы, разлившись по песку, который быстро впитывал отвратительное содержимое тела. Мэнни начал баночками черпать жидкость из огромной дыры на груди Смита. Глаза Харска расширились. Чернокожий детектив отвернулся, упал на колени, и его вытошнило. Мэнни удалось наполнить жижей четыре банки, прежде чем кожа франка начала самопроизвольно рваться, сразу же испаряться, как кубик льда в кипящей воде. Через несколько мгновений кожа превратилась в такую же мутно-белую жидкость.
Франк исчез. От него осталась лишь бесформенная куча одежды, пара искусственных челюстей и два пластиковых глаза.
— Господи Иисусе. — Один из пинков перекрестился.
Мэнни оглядел мокрое пятно вокруг одежды «покойного» Джона Смита и изрек:
— Это не был обычный франкенштейн.
Ишэм сказала что-то в горловой микрофон и подошла к Харску.
— Дело переходит в ведение ФБР, Харск. В целях национальной безопасности.
ГЛАВА 23
Длинная колонна автомобилей двигалась по Мидтаун-Авеню к госпиталю «Метро Дженерал». Ногар не хотел отправляться в госпиталь; его начинало тошнить от одного только воспоминания о больничных запахах. Но Ишэм настояла на том, чтобы все действующие лица жуткого спектакля, разыгравшегося на кладбище Лейквью, находились в одном месте. Колонну возглавлял черный «Порше» Ишэм, за ним следовали зеленый фургон Мэнни, «Хавьер» Харска и черно-белые патрульные машины. При въезде в деловую часть города к веренице автомобилей присоединились пять темно-синих полицейских «Хавьеров» без опознавательных знаков.
Ногар вспомнил, как Ишэм резко оборвала возражения Харска, которому не понравилось, что федералы так бесцеремонно отбирают у него дело, которое он вел с самого начала. Ишэм заявила, что вызвала экспертов из Центра Инфекционного Контроля, поскольку у нее возникли подозрения, что «Смит» является чем-то вроде биологического оружия.
Раджастан прекрасно понимал, что она блефует, пытаясь таким образом слегка охладить пыл настырного Харска. Она решила все взять в свои руки, и Ногар, поразмыслив, пришел к выводу, что она справится с этим делом лучше, чем кто-либо другой.
Ишэм предоставила в распоряжение Мэнни генетическую лабораторию с прекрасным оборудованием, расположенную на пятом этаже нового крыла «Метро Дженерал». Помогали Мэнни квалифицированные ассистенты. Этаж охранялся отборными агентами ФБР.
Тигр и франкенштейниха уединились в одном из кабинетов. Ишэм просматривала документацию, содержащуюся в атташе-кейсе, привезенном Смитом, а Ногар сидел напротив нее; он испытывал некоторую неловкость от того, что измазал могильной грязью кожаный диван какого-то бедняги доктора.
Время от времени Ишэм задавала Раджастану какой-нибудь вопрос и вкратце посвящала его в содержание документов. Как оказалось, около ста пятидесяти членов Конгресса получали деньги от МЛИ. Тридцать семь конгрессменов были полностью обязаны своей карьерой «Мидвест Лэпидари». Половина из купленных МЛИ политиков входили в состав различных комитетов Палаты представителей. Трое из них занимали посты председателей комитетов, включая и Комитет по Этике. В ряде отчетов содержались сведения о крупных взятках, которые получили десятки людей, работающих в органах исполнительной власти.
Все операции по финансированию политических деятелей проводились от имени вымышленных сотрудников «Мидвест Лэпидари Импортс».
МЛИ сколотила свой колоссальный капитал действительно посредством оптовой торговли драгоценными камнями. Они буквально завалили страну «камешками» настолько, что национальная алмазообрабатывающая индустрия впала в глубочайшую депрессию. Девальвация бриллиантов и менее ценных камней, похоже, никоим образом не отразилась на балансе МЛИ. Для компенсации возможных убытков они просто-напросто выбрасывали на рынок новые большие партии камней, причем было непонятно, откуда идут эти поставки.
Особое внимание Ишэм уделила письмам, ни одно из которых не исходило непосредственно от МЛИ, а только от ее несуществующих сотрудников, якобы проживающих в различных районах США.
Некий Джек Броуди из Южного Эвклида, штат Огайо, просил одного из калифорнийских законодателей оказать помощь в ликвидации коммуны моро-эмигрантов в его родном штате — так, небольшая просьба от человека, пожертвовавшего каких-то двадцать пять тысяч баксов на предвыборную кампанию данного законодателя.
Дайэна Колсон, предположительно проживающая в Парме, штат Огайо, «информировала» члена Комитета по финансам о непозволительном разбазаривании федерального бюджета на такие никчемные, по ее мнению, проекты, как программа исследования дальнего космоса.
В уже знакомом Ногару письме, датированном десятым августа нынешнего года, Уилсон Скотт из Кливленда высказывал полную поддержку конгрессмену Байндеру, выступающему за ужесточение законов по отношению к моро «в свете последних вспышек насилия». Несуществующий Уилсон Скотт явно намекал на Зипперхедов.
Ишэм быстро, но в то же время внимательно просматривала корреспонденцию и вдруг заинтересовалась письмом Кэти Торавич, написанным Джозефу Байндеру.
Она сняла очки и взглянула на Ногара. Сетчатка ее глаз отбросила на него оранжевое отражение.
— Что такое «Нью Фуд»?
Раджастан пожал плечами.
— Небольшое научно-исследовательское предприятие, купленное МЛИ. Мой друг — специалист по компьютерам — считает, что «Мидвест Лэпидари» приобрела его с тем, чтобы легче манипулировать с налогами. «Нью Фуд» занимается разработкой и производством каких-то диетических пищевых продуктов.
Какое отношение имеет оптовая торговля драгоценными камнями к диетическим продуктам, Ногар не знал, да и знать не хотел. Теперь это уже была не его забота.
Ишэм бросила ему через стол письмо, и Раджастан быстро пробежал по нему глазами. Кэти настоятельно просила Байндера, чтобы тот попытался предотвратить одобрение Министерством Здравоохранения продукции «Нью Фуд». Насколько Ногар помнил, МЛИ купила «Нью Фуд», когда последняя была на грани банкротства.
Ишэм пролистала бумаги.
— Ньюфудовские десять миллионов в активах — все равно, что капля в море для доходов МЛИ. Патенты тоже практически ничего не стоят. Какой им был смысл приобретать столь убыточное предприятие, да еще накануне полного банкротства?
— Я ведь говорил вам — возможно, для того, чтобы каким-то образом облапошить Налоговую Службу…
Прозвучал зуммер видеофона. Ишэм сказала уверенным тоном, будто она была хозяйкой данного офиса.
— Прием.
Видеофон включился, но экран остался затененным.
— Здесь агент Ишэм. Говорите. Эта линия безопасна.
Бесстрастный электронный голос произнес:
— Пора отправляться. Конец связи.
Видеофон отключился.
Ишэм улыбнулась и собрала бумаги.
— Ладно, я спрошу этих франков о «Нью Фуд», когда мы арестуем их.
Она закрыла чемоданчик, надела свои солнцезащитные очки и жестом пригласила тигра проследовать за ней к выходу. Ногар встал и прошел к двери. В колене его снова запульсировала страшная боль, и ему пришлось ухватиться руками за дверной косяк, чтобы переступить через порог. Они с Ишэм дошли до поворота коридора. Женщина остановилась и сказала:
— Боюсь, нам придется держать вас под наблюдением, пока все это не закончится. Вам лучше побыть здесь некоторое время.
— Мне все равно. У меня нет на данный момент никаких срочных дел.
Ногар проковылял до рекреации, расположенной напротив лаборатории, в которой работал Мэнни, и тяжело опустился в кресло. Ишэм прошла мимо него, направляясь к лестнице, и взглянула на рыжеволосого агента ФБР, который сидел в кресле у окна. Она указала ему на Ногара, и агент кивнул.
«Похоже, у меня появился собственный телохранитель», — устало подумал Ногар.
Агент не носил очков, лицо — нормальное, человеческое…
Раджастан был даже доволен, что дело прибрало к своим рукам Бюро. Скоро федералы прикроют лавочку МЛИ и насилию придет конец. Жалко, правда Смита. Но самое главное то, что его, Ногара, работа выполнена.
Судя по слегка напряженному выражению лица агента, он чувствовал себя несколько неловко — то ли из-за того, что ему вменили в обязанность охранять страшенного, перепачканного кладбищенской грязью моро, то ли потому, что агентов ФБР специально учили выглядеть так, будто они страдают хроническим запором. Ногар зевнул и осторожно положил раненую ногу на низенький столик.
Из дверей лаборатории, в сопровождении другого агента, вышел Мэнни с черным саквояжем в левой руке.
— Видно, такая уж у меня горькая судьбина — постоянно латать тебя. Дай-ка я посмотрю твое колено, пока лаборанты настраивают биохимический анализатор.
«Ангел-хранитель» Ногара тоже подошел, и оба парня из ФБР встали по обеим сторонам Мэнни. Мангуст, не обращая на них никакого внимания, принялся осматривать правую ногу Раджастана. Тигр попытался не морщиться, когда Мэнни дотрагивался до больных мест.
— Проклятье, — проворчал мангуст, — тебя следовало бы отправить в операционную.
— И тем самым заставить федералов рассеять свои силы?
— Остряк. — Мэнни извлек из саквояжа ножницы и разрезал Ногаровы джинсы вокруг распухшего колена. Даже под грязью и мехом было видно, что кожа приобрела какой-то зловещий синеватый оттенок. Мэнни покачал головой. — Ты нуждаешься в услугах врача-специалиста.
Мэнни снова запустил руку в саквояж, вытащил шприц и пластиковую ампулу. Воткнув иглу шприца в ампулу, он втянул в него ее содержимое.
— Местная анестезия… — Мэнни вонзил иглу чуть повыше колена, и боль в нем мгновенно прошла; Ногар вообще перестал ощущать свое колено. Затем мангуст достал другой шприц, гораздо больших размеров. — Нужно высосать гадость, которая скопилась в коленной чашечке.
При этих словах телохранитель Ногара побледнел, как полотно.
— И если ты не обратишься потом к специалисту, — продолжал мангуст, — то клянусь, я возьму десятка полтора дюжих санитаров, мы тебя свяжем и силой притащим сюда.
Мэнни ввел иглу под коленную чашку; Раджастан почувствовал лишь легкое давление. Впечатлительный агент отвел глаза в сторону, кадык его судоржно дернулся, и Ногар испугался, что беднягу сейчас вырвет. Мэнни начал дренировать колено; прозрачный цилиндр шприца постепенно наполнялся кроваво-гнойной жидкостью. Когда капсула шприца заполнилась до отказа, Мэнни убрал его, оставив иглу в колене, положил шприц в пластиковый пакет и продолжил процедуру с помощью другого шприца. Агент смотрел в окно, внимательно изучая верхний этаж гаража возле госпиталя.
Закончив дренирование, Мэнни обработал колено спиртом и каким-то дезинфектантом, настолько вонючим, что Ногара едва не стошнило. Пытаясь как-то отвлечься от тошнотворного запаха, он поинтересовался:
— Ну что там, насчет Смита?
Мэнни оглянулся на агента, который вышел вместе с ним из лаборатории. Выражение лица пария было безучастным.
— Клиент твой — чрезвычайно странный Франкенштейн. Впрочем, его и франкенштейном-то нельзя назвать — генетическая структура даже отдаленно не напоминает человеческую модель. Впечатление такое, будто во всех образцах, которые мне удалось собрать, не существует абсолютно никакой клеточной дифференциации. Словно этот парень был с ног до головы изготовлен из одного и того же материала.
Мэнни вытащил из саквояжа пластиковый бандаж — на этот раз белый, непрозрачный — и туго перевязал им колено Ногара.
— У него не было ни органов, ни нервов, ни ногтей… насколько я понял, все эти совершенно одинаковые клетки являются мультифункциональными и способны удовлетворять любые потребности организма.
Это уж действительно странно, подумал Ногар. Даже более чем странно. Не было органов? Нервов? Но ведь оно… он должен был обладать мозгом. Он был разумен. Он говорил со мной, черт побери…
— Его так называемый «разум» был, вероятно, распределен по всему организму в виде электрических сигналов, так же, как и все другие функции — принятие пищи, выделение… размножаются подобные особи, видимо, посредством бинарного деления.
Мэнни выпрямился и проследил взглядом, как бандаж сжимается в соответствии с температурой тела Ногара. До Раджастана по-прежнему не совсем доходил смысл того, что мангуст говорил ему.
— Ты хочешь сказать, что Смит был просто-напросто гигантской амебой?
— Что-то вроде этого. Только многоклеточной амебой. И все не так просто. Генетики, изготовившие это существо, — гениальны.
— Гениальны… но кому и зачем понадобилось создавать нечто подобное?
Мэнни волнообразно повел плечами.
— Я сделал свои заключения на основе ограниченного количества образцов. Но твердо уверен в одном — такие твари должны быть невероятно живучи. При таком равномерном распределении жизненно важных функций по всему организму им трудно причинить чем-нибудь вред — огнем ли, кислотой…
— Так от чего же тогда он умер?
— От электрических разрядов. Удар станнера вызывает временный паралич нервной системы. Нервный паралич у этого создания означает поражение всего организма. Как только это произошло, масса начала растворяться изнутри.
Мэнни положил пакет с использованными шприцами в черный саквояж и закрыл его.
— Здесь есть душевая для персонала, ступай помойся. Я оставил там хирургический костюм, он должен подойти тебе по размеру. Пойду посмотрю, как там обстоят дела у ребят с анализатором.
Мангуст направился к двери лаборатории.
— Мэнни, — окликнул его Ногар, — а что с ним такое, с анализатором этим?
— Да вроде бы ничего особенного, но немного барахлит. Мы только начали анализировать аминокислоты, а дисплей вдруг закапризничал — выдает формулы в обратном порядке, и все тут. Ну ничего, ребята здесь головастые, разберутся.
Когда Мэнни скрылся за дверью лаборатории, Ногар махнул рукой «своему» рыжеволосому агенту, который еще не совсем оправился от приступа тошноты.
— Слыхал приказ доктора? Мне нужно принять душ.
Ковыляя к душевой, Раджастан попытался разговорить парня.
— Что ты думаешь об агенте Ишэм?
Парень ответил бесцветным голосом:
— Она хороший агент.
— А где она сейчас?
— Она передо мной не отчитывается.
— Да расслабься ты. Говоришь так, будто боишься в штаны наложить от напряжения.
Неуклюжая шутка подействовала. Губы парня тронула легкая улыбка. Ногар смерил его слегка ироничным взглядом:
— Ты недоволен, что тебе поручили охранять моро?
Агент покачал головой.
— Мне и прежде доводилось работать с моро. Наше подразделение именно для этого и предназначено.
Ногар остановился перед дверью душевой.
— Я не о том тебя спрашиваю.
Парень снова чуть улыбнулся.
— Я понимаю. Да, я немного волнуюсь. До сих пор мне не приходилось иметь дело с такими моро, как ты. Я занимался в основном с федеральными новобранцами из латиноамериканских беженцев…
— Тебя не готовили для работы с тиграми?
— Невозможно обучить всему сразу. Извини, если я показался тебе несколько… ну, скажем, необщительным. Ты — важный свидетель, а не подозреваемый…
— Меня зовут Ногар Раджастан. А тебя?
Парень протянул руку.
— Агент… Патрик Шонесси.
Ногар энергично потряс протянутую руку.
— Рад познакомиться.
— Взаимно. Значит, желаешь принять душ?
Ногар развел руками.
— Приказ доктора, ничего не попишешь.
Шонесси открыл дверь.
— Ну что же, поскольку я охраняю всю эту зону, почему бы мне не смотаться в кафетерий и не принести нам с тобой по стаканчику кофе.
Ногар питал отвращение к кофе, но сейчас не отказался бы от чашечки, надеясь хотя бы немного снять усталость от недосыпания.
— Давай, только не один стаканчик, а несколько.
Они вошли в раздевалку, и Шонесси жестом приказал Ногару подождать у двери. Агент бегло осмотрел раздевалку и душевые кабины.
Ногар вспомнил, как Ишэм резко оборвала возражения Харска, которому не понравилось, что федералы так бесцеремонно отбирают у него дело, которое он вел с самого начала. Ишэм заявила, что вызвала экспертов из Центра Инфекционного Контроля, поскольку у нее возникли подозрения, что «Смит» является чем-то вроде биологического оружия.
Раджастан прекрасно понимал, что она блефует, пытаясь таким образом слегка охладить пыл настырного Харска. Она решила все взять в свои руки, и Ногар, поразмыслив, пришел к выводу, что она справится с этим делом лучше, чем кто-либо другой.
Ишэм предоставила в распоряжение Мэнни генетическую лабораторию с прекрасным оборудованием, расположенную на пятом этаже нового крыла «Метро Дженерал». Помогали Мэнни квалифицированные ассистенты. Этаж охранялся отборными агентами ФБР.
Тигр и франкенштейниха уединились в одном из кабинетов. Ишэм просматривала документацию, содержащуюся в атташе-кейсе, привезенном Смитом, а Ногар сидел напротив нее; он испытывал некоторую неловкость от того, что измазал могильной грязью кожаный диван какого-то бедняги доктора.
Время от времени Ишэм задавала Раджастану какой-нибудь вопрос и вкратце посвящала его в содержание документов. Как оказалось, около ста пятидесяти членов Конгресса получали деньги от МЛИ. Тридцать семь конгрессменов были полностью обязаны своей карьерой «Мидвест Лэпидари». Половина из купленных МЛИ политиков входили в состав различных комитетов Палаты представителей. Трое из них занимали посты председателей комитетов, включая и Комитет по Этике. В ряде отчетов содержались сведения о крупных взятках, которые получили десятки людей, работающих в органах исполнительной власти.
Все операции по финансированию политических деятелей проводились от имени вымышленных сотрудников «Мидвест Лэпидари Импортс».
МЛИ сколотила свой колоссальный капитал действительно посредством оптовой торговли драгоценными камнями. Они буквально завалили страну «камешками» настолько, что национальная алмазообрабатывающая индустрия впала в глубочайшую депрессию. Девальвация бриллиантов и менее ценных камней, похоже, никоим образом не отразилась на балансе МЛИ. Для компенсации возможных убытков они просто-напросто выбрасывали на рынок новые большие партии камней, причем было непонятно, откуда идут эти поставки.
Особое внимание Ишэм уделила письмам, ни одно из которых не исходило непосредственно от МЛИ, а только от ее несуществующих сотрудников, якобы проживающих в различных районах США.
Некий Джек Броуди из Южного Эвклида, штат Огайо, просил одного из калифорнийских законодателей оказать помощь в ликвидации коммуны моро-эмигрантов в его родном штате — так, небольшая просьба от человека, пожертвовавшего каких-то двадцать пять тысяч баксов на предвыборную кампанию данного законодателя.
Дайэна Колсон, предположительно проживающая в Парме, штат Огайо, «информировала» члена Комитета по финансам о непозволительном разбазаривании федерального бюджета на такие никчемные, по ее мнению, проекты, как программа исследования дальнего космоса.
В уже знакомом Ногару письме, датированном десятым августа нынешнего года, Уилсон Скотт из Кливленда высказывал полную поддержку конгрессмену Байндеру, выступающему за ужесточение законов по отношению к моро «в свете последних вспышек насилия». Несуществующий Уилсон Скотт явно намекал на Зипперхедов.
Ишэм быстро, но в то же время внимательно просматривала корреспонденцию и вдруг заинтересовалась письмом Кэти Торавич, написанным Джозефу Байндеру.
Она сняла очки и взглянула на Ногара. Сетчатка ее глаз отбросила на него оранжевое отражение.
— Что такое «Нью Фуд»?
Раджастан пожал плечами.
— Небольшое научно-исследовательское предприятие, купленное МЛИ. Мой друг — специалист по компьютерам — считает, что «Мидвест Лэпидари» приобрела его с тем, чтобы легче манипулировать с налогами. «Нью Фуд» занимается разработкой и производством каких-то диетических пищевых продуктов.
Какое отношение имеет оптовая торговля драгоценными камнями к диетическим продуктам, Ногар не знал, да и знать не хотел. Теперь это уже была не его забота.
Ишэм бросила ему через стол письмо, и Раджастан быстро пробежал по нему глазами. Кэти настоятельно просила Байндера, чтобы тот попытался предотвратить одобрение Министерством Здравоохранения продукции «Нью Фуд». Насколько Ногар помнил, МЛИ купила «Нью Фуд», когда последняя была на грани банкротства.
Ишэм пролистала бумаги.
— Ньюфудовские десять миллионов в активах — все равно, что капля в море для доходов МЛИ. Патенты тоже практически ничего не стоят. Какой им был смысл приобретать столь убыточное предприятие, да еще накануне полного банкротства?
— Я ведь говорил вам — возможно, для того, чтобы каким-то образом облапошить Налоговую Службу…
Прозвучал зуммер видеофона. Ишэм сказала уверенным тоном, будто она была хозяйкой данного офиса.
— Прием.
Видеофон включился, но экран остался затененным.
— Здесь агент Ишэм. Говорите. Эта линия безопасна.
Бесстрастный электронный голос произнес:
— Пора отправляться. Конец связи.
Видеофон отключился.
Ишэм улыбнулась и собрала бумаги.
— Ладно, я спрошу этих франков о «Нью Фуд», когда мы арестуем их.
Она закрыла чемоданчик, надела свои солнцезащитные очки и жестом пригласила тигра проследовать за ней к выходу. Ногар встал и прошел к двери. В колене его снова запульсировала страшная боль, и ему пришлось ухватиться руками за дверной косяк, чтобы переступить через порог. Они с Ишэм дошли до поворота коридора. Женщина остановилась и сказала:
— Боюсь, нам придется держать вас под наблюдением, пока все это не закончится. Вам лучше побыть здесь некоторое время.
— Мне все равно. У меня нет на данный момент никаких срочных дел.
Ногар проковылял до рекреации, расположенной напротив лаборатории, в которой работал Мэнни, и тяжело опустился в кресло. Ишэм прошла мимо него, направляясь к лестнице, и взглянула на рыжеволосого агента ФБР, который сидел в кресле у окна. Она указала ему на Ногара, и агент кивнул.
«Похоже, у меня появился собственный телохранитель», — устало подумал Ногар.
Агент не носил очков, лицо — нормальное, человеческое…
Раджастан был даже доволен, что дело прибрало к своим рукам Бюро. Скоро федералы прикроют лавочку МЛИ и насилию придет конец. Жалко, правда Смита. Но самое главное то, что его, Ногара, работа выполнена.
Судя по слегка напряженному выражению лица агента, он чувствовал себя несколько неловко — то ли из-за того, что ему вменили в обязанность охранять страшенного, перепачканного кладбищенской грязью моро, то ли потому, что агентов ФБР специально учили выглядеть так, будто они страдают хроническим запором. Ногар зевнул и осторожно положил раненую ногу на низенький столик.
Из дверей лаборатории, в сопровождении другого агента, вышел Мэнни с черным саквояжем в левой руке.
— Видно, такая уж у меня горькая судьбина — постоянно латать тебя. Дай-ка я посмотрю твое колено, пока лаборанты настраивают биохимический анализатор.
«Ангел-хранитель» Ногара тоже подошел, и оба парня из ФБР встали по обеим сторонам Мэнни. Мангуст, не обращая на них никакого внимания, принялся осматривать правую ногу Раджастана. Тигр попытался не морщиться, когда Мэнни дотрагивался до больных мест.
— Проклятье, — проворчал мангуст, — тебя следовало бы отправить в операционную.
— И тем самым заставить федералов рассеять свои силы?
— Остряк. — Мэнни извлек из саквояжа ножницы и разрезал Ногаровы джинсы вокруг распухшего колена. Даже под грязью и мехом было видно, что кожа приобрела какой-то зловещий синеватый оттенок. Мэнни покачал головой. — Ты нуждаешься в услугах врача-специалиста.
Мэнни снова запустил руку в саквояж, вытащил шприц и пластиковую ампулу. Воткнув иглу шприца в ампулу, он втянул в него ее содержимое.
— Местная анестезия… — Мэнни вонзил иглу чуть повыше колена, и боль в нем мгновенно прошла; Ногар вообще перестал ощущать свое колено. Затем мангуст достал другой шприц, гораздо больших размеров. — Нужно высосать гадость, которая скопилась в коленной чашечке.
При этих словах телохранитель Ногара побледнел, как полотно.
— И если ты не обратишься потом к специалисту, — продолжал мангуст, — то клянусь, я возьму десятка полтора дюжих санитаров, мы тебя свяжем и силой притащим сюда.
Мэнни ввел иглу под коленную чашку; Раджастан почувствовал лишь легкое давление. Впечатлительный агент отвел глаза в сторону, кадык его судоржно дернулся, и Ногар испугался, что беднягу сейчас вырвет. Мэнни начал дренировать колено; прозрачный цилиндр шприца постепенно наполнялся кроваво-гнойной жидкостью. Когда капсула шприца заполнилась до отказа, Мэнни убрал его, оставив иглу в колене, положил шприц в пластиковый пакет и продолжил процедуру с помощью другого шприца. Агент смотрел в окно, внимательно изучая верхний этаж гаража возле госпиталя.
Закончив дренирование, Мэнни обработал колено спиртом и каким-то дезинфектантом, настолько вонючим, что Ногара едва не стошнило. Пытаясь как-то отвлечься от тошнотворного запаха, он поинтересовался:
— Ну что там, насчет Смита?
Мэнни оглянулся на агента, который вышел вместе с ним из лаборатории. Выражение лица пария было безучастным.
— Клиент твой — чрезвычайно странный Франкенштейн. Впрочем, его и франкенштейном-то нельзя назвать — генетическая структура даже отдаленно не напоминает человеческую модель. Впечатление такое, будто во всех образцах, которые мне удалось собрать, не существует абсолютно никакой клеточной дифференциации. Словно этот парень был с ног до головы изготовлен из одного и того же материала.
Мэнни вытащил из саквояжа пластиковый бандаж — на этот раз белый, непрозрачный — и туго перевязал им колено Ногара.
— У него не было ни органов, ни нервов, ни ногтей… насколько я понял, все эти совершенно одинаковые клетки являются мультифункциональными и способны удовлетворять любые потребности организма.
Это уж действительно странно, подумал Ногар. Даже более чем странно. Не было органов? Нервов? Но ведь оно… он должен был обладать мозгом. Он был разумен. Он говорил со мной, черт побери…
— Его так называемый «разум» был, вероятно, распределен по всему организму в виде электрических сигналов, так же, как и все другие функции — принятие пищи, выделение… размножаются подобные особи, видимо, посредством бинарного деления.
Мэнни выпрямился и проследил взглядом, как бандаж сжимается в соответствии с температурой тела Ногара. До Раджастана по-прежнему не совсем доходил смысл того, что мангуст говорил ему.
— Ты хочешь сказать, что Смит был просто-напросто гигантской амебой?
— Что-то вроде этого. Только многоклеточной амебой. И все не так просто. Генетики, изготовившие это существо, — гениальны.
— Гениальны… но кому и зачем понадобилось создавать нечто подобное?
Мэнни волнообразно повел плечами.
— Я сделал свои заключения на основе ограниченного количества образцов. Но твердо уверен в одном — такие твари должны быть невероятно живучи. При таком равномерном распределении жизненно важных функций по всему организму им трудно причинить чем-нибудь вред — огнем ли, кислотой…
— Так от чего же тогда он умер?
— От электрических разрядов. Удар станнера вызывает временный паралич нервной системы. Нервный паралич у этого создания означает поражение всего организма. Как только это произошло, масса начала растворяться изнутри.
Мэнни положил пакет с использованными шприцами в черный саквояж и закрыл его.
— Здесь есть душевая для персонала, ступай помойся. Я оставил там хирургический костюм, он должен подойти тебе по размеру. Пойду посмотрю, как там обстоят дела у ребят с анализатором.
Мангуст направился к двери лаборатории.
— Мэнни, — окликнул его Ногар, — а что с ним такое, с анализатором этим?
— Да вроде бы ничего особенного, но немного барахлит. Мы только начали анализировать аминокислоты, а дисплей вдруг закапризничал — выдает формулы в обратном порядке, и все тут. Ну ничего, ребята здесь головастые, разберутся.
Когда Мэнни скрылся за дверью лаборатории, Ногар махнул рукой «своему» рыжеволосому агенту, который еще не совсем оправился от приступа тошноты.
— Слыхал приказ доктора? Мне нужно принять душ.
Ковыляя к душевой, Раджастан попытался разговорить парня.
— Что ты думаешь об агенте Ишэм?
Парень ответил бесцветным голосом:
— Она хороший агент.
— А где она сейчас?
— Она передо мной не отчитывается.
— Да расслабься ты. Говоришь так, будто боишься в штаны наложить от напряжения.
Неуклюжая шутка подействовала. Губы парня тронула легкая улыбка. Ногар смерил его слегка ироничным взглядом:
— Ты недоволен, что тебе поручили охранять моро?
Агент покачал головой.
— Мне и прежде доводилось работать с моро. Наше подразделение именно для этого и предназначено.
Ногар остановился перед дверью душевой.
— Я не о том тебя спрашиваю.
Парень снова чуть улыбнулся.
— Я понимаю. Да, я немного волнуюсь. До сих пор мне не приходилось иметь дело с такими моро, как ты. Я занимался в основном с федеральными новобранцами из латиноамериканских беженцев…
— Тебя не готовили для работы с тиграми?
— Невозможно обучить всему сразу. Извини, если я показался тебе несколько… ну, скажем, необщительным. Ты — важный свидетель, а не подозреваемый…
— Меня зовут Ногар Раджастан. А тебя?
Парень протянул руку.
— Агент… Патрик Шонесси.
Ногар энергично потряс протянутую руку.
— Рад познакомиться.
— Взаимно. Значит, желаешь принять душ?
Ногар развел руками.
— Приказ доктора, ничего не попишешь.
Шонесси открыл дверь.
— Ну что же, поскольку я охраняю всю эту зону, почему бы мне не смотаться в кафетерий и не принести нам с тобой по стаканчику кофе.
Ногар питал отвращение к кофе, но сейчас не отказался бы от чашечки, надеясь хотя бы немного снять усталость от недосыпания.
— Давай, только не один стаканчик, а несколько.
Они вошли в раздевалку, и Шонесси жестом приказал Ногару подождать у двери. Агент бегло осмотрел раздевалку и душевые кабины.