Тартлдав Г. Око за око

правильным, и они легко расправились бы с землянами.
-- Да, я об этом не думал, -- признался Игер. Да ему и не хотелось
размышлять о том, что случилось бы с Землей при таком раскладе. Тут ему в
голову пришла другая мысль. -- Однако они подготовились с большим запасом,
если рассчитывали встретить здесь средневековых рыцарей.
-- Немного странно, да? -- Берковиц уныло покачал головой. -- Я спросил
об этом Страху. Он аж вскинулся -- так они поступают, когда им кажется, что
ты говоришь глупости, ну, ты понимаешь, что я имею в виду? А потом он
сказал: "Не следует отправляться на войну, если у тебя нет достаточного
запаса инструментов для победы. Мы считали, что у нас есть такой запас".
-- Возможно, они сумеют одержать победу, несмотря на наше отчаянное
сопротивление, -- сказал Сэм.
-- Все может быть. -- Берковиц посмотрел на часы. -- Мне нужно бежать,
скоро я должен участвовать в допросе офицера бронетанковых войск ящеров
относительно бронебойных снарядов. Всегда рад поговорить с тобой, сержант, у
тебя правильный подход к ящерам. Люди, которые начинают общаться с ними,
считая, что они все знают, плохо кончают, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Игер рассмеялся и отправился на четвертый этаж. Там он обнаружил
возбужденных Ристина и Ульхасса.
-- Послушайте, недосягаемый сержант Сэм, -- сказал Ристин, державший в
руках нечто, напоминающее набор бутылочек для маникюра. -- Замечательный и
великолепный капитан корабля Страха привез с собой большой запас красок для
тела. Он поделился ими с нами. Теперь мы больше не будем ходить голыми.
-- Хорошо, -- спокойно ответил Сэм. -- А как вы наносите раскраску:
каждый красит себя сам, или вы помогаете друг другу?
-- Мы раскрашиваем друг друга. -- Ульхасс огорченно вздохнул. -- Но мы
потеряли свои звания и, следовательно, право на свою прежнюю раскраску.
Теперь мы пленники.
-- Тогда раскрасьте себя соответствующим образом, -- посоветовал Игер.
-- Но у нас принято раскрашивать только тех пленников, которые
допустили ошибку и заслуживают наказания. А мы не сделали ничего плохого;
вы, Большие Уроды, захватили нас в плен. А на такой случай у нас раскраски
нет.
"Наверное, когда вы улетали с Родины, никто не предполагал, что такое
может случиться", -- подумал Игер.
-- Но если у вас нет такой раскраски, придумайте ее, -- предложил Игер.
Ристин и Ульхасс переглянулись. Очевидно, такая идея им в голову не
приходила.
-- Но такая раскраска не будет официальной, -- возразил Ульхасс, словно
это ставило крест на идее Сэма. Однако Игер и не думал сдаваться.
-- Вовсе нет. Ваша раскраска станет официальной для всех пленных ящеров
в Хот-Спрингс. Ведь если вы -- наши пленники, вам следует использовать нашу
раскраску, верно?
Ящеры вновь переглянулись. Они очень серьезно относились к предложениям
непосредственного начальства.
-- Но какова официальная раскраска пленных ящеров в Хот-Спрингс? --
спросил Ристин.
Игер собрался предложить им придумать что-нибудь самостоятельно, но в
последний момент ему в голову пришла хорошая идея -- как и большинство
людей, ящеры предпочитали выполнять приказы.
-- Вам следует покрасить себя в красно-белые полосы с синими звездами.
Тогда все будут видеть, что вы носите американский флаг.
Ристин и Ульхасс принялись обсуждать его предложение на своем языке.
Теперь Сэм понимал почти все, что они говорят. Он скрыл улыбку, слушая, с
каким растущим энтузиазмом ящеры окунулись в новую проблему. Наконец Ристин
сказал:
-- Будет исполнено.
Когда они закончили, Игер подумал, что они выглядят слишком кричаще, но
никто не нанимал его в качестве художественного критика, поэтому он оставил
свое мнение при себе. Ульхасс и Ристин остались довольны, а он именно к
этому и стремился. В течение следующих нескольких дней еще несколько
лишенных раскраски ящеров последовали примеру Ристина и Ульхасса. Теперь
предложение Сэма стало чуть ли не официальным приказом для пленных ящеров.
Однажды, когда он выходил из комнаты, где жили они с Барбарой, его
остановило властное шипение.
-- Ты тот тосевит, который изобрел эти... неприятные сочетания цветов
для пленных? -- резко спросил Страха.
-- Совершенно верно, капитан, -- ответил Сэм. -- Что-то не так?
-- Да, что-то не так. -- Страха кашлянул, чтобы показать, насколько
серьезно ошибся Сэм. Вообще Страха выглядел разгневанным и напомнил Игеру
проповедника, который обличает зло в виде алкоголя и распутных женщин. -- Ты
неправильно выбрал цвета. Раса не использует такую раскраску. Ее нужно
немедленно стереть с чешуи самцов. Это...
Он произнес незнакомое слово, но Сэм был готов съесть свою шляпу, если
оно не означало "извращение".
-- Но почему, капитан? -- невинно спросил Игер.
-- Потому что такая раскраска уничтожает всяческий порядок и
дисциплину, -- ответил Страха, словно разговаривал с умственно отсталым
ребенком. -- Раскраска тела показывает звание, назначение и старшинство; ее
нельзя использовать для легкомысленного украшательства.
-- Капитан, данная раскраска показывает: всякий, кто ее носит, является
пленником Соединенных Штатов, -- заявил Сэм. -- А если вы хотите, чтобы она
показывала старшинство, то те пленники, которые находятся в плену дольше,
могут носить больше звезд. Так будет правильно?
Сэм старался говорить спокойно и убедительно. Тем не менее он ожидал,
что Страха сейчас взорвется, как скороварка, у которой отказал
предохранительный клапан. Однако капитан его порядком удивил.
-- Когда общаешься с тосевитами, забываешь, что они иначе смотрят на
мир. Ты меня понимаешь?
-- Боюсь, что нет, капитан, -- ответил Сэм. -- Сожалею.
Страха зашипел, как вскипевший чайник.
-- Тогда я объясню. У Расы редко что-либо меняется. Мы не изобретаем с
такой легкостью новую раскраску для тела. Существует целая система
раскраски, которую мы улучшали в течение более ста тысяч лет.
Игер знал достаточно, чтобы разделить это число на два и получить
земные годы, но все равно результат вышел впечатляющий. Страха между тем
продолжал:
-- Вы, Большие Уроды, изобретаете все с поразительной легкостью. Вас не
интересуют долгосрочные прогнозы, вам важно одно -- быстро получить
результат.
-- Идет война, капитан. Мы воевали и до того, как Раса появилась на
Земле, -- сказал Игер. -- И сделаем все необходимое для победы. Мы постоянно
меняемся.
-- Да, к нашему несчастью. Мы уже успели это заметить, -- ответил
Страха. -- Оружие, которое вы используете сейчас, значительно лучше того,
которым вы обладали, когда мы прилетели сюда. А наше остается неизменным.
Вот что я имел в виду, когда говорил об изменяющейся перспективе. Если вас
что-то устраивает на данный момент, вы совершенно не тревожитесь о том,
согласуется ли оно с тем, что было раньше. Ты изобрел раскраску под влиянием
момента. -- Капитан вновь зашипел. -- Наверное, мне следовало бы привыкнуть
к такому положению вещей, но иногда меня это по-прежнему шокирует.
Игер вспомнил о фантастических рассказах, в которых сегодня в голову
ученому приходит идея, на следующий день он ее реализует, а послезавтра
начинается массовое производство -- как раз вовремя, чтобы спасти землян от
нашествия марсиан. Он всегда считал такие вещи чем-то вроде крупинки соли
величиной с Большую Соляную Долину возле Солт-Лейк-Сити. В реальной жизни
так не бывает.
Выходит, ящерам Земля представляется воплощением измышлений научных
фантастов из дешевых журналов. Не прошло и года, а человеческие существа
успели изобрести ракеты большого радиуса действия, базуки [Реактивный
гранатомет], реактивные двигатели, не говоря уже об атомной бомбе. И это --
не считая многочисленных улучшений земного оружия, например танков. А
отравляющие вещества, изобретенные еще перед Первой мировой войной,
оказались для ящеров полнейшей неожиданностью.
-- Значит, вы простите остальных пленников за то, что они сделали себе
раскраску под цвет американского флага? -- спросил Сэм.
-- Я не пленник, а беженец, -- с достоинством сообщил Страха, -- Но я
их прощаю. Я поспешил, когда осудил их, однако торопливость не
приветствуется Расой. Пленные самцы могут носить любую раскраску, которую
выберут тосевитские власти.
-- Спасибо, капитан, -- сказал Игер.
Для ящера Страха оказался очень гибким парнем. Если ты категорически
отвергаешь спешку, то твоя жизнь на Земле будет трудной.
* * *
Иногда Теэрц чувствовал вину из-за того, что произошло с Токио.
Миллионы разумных существ погибли только потому, что он предупредил
представителей Расы о попытках ниппонских тосевитов создать атомную бомбу.
Впрочем, чувство вины никогда не мучило его долго. Во-первых, Большие
Уроды были готовы без малейших колебаний уничтожить огромное количество
самцов Расы. Во-вторых, ниппонцы обращались с ним так, что заслужили
наказание.
Он больше не летал над восточным континентом. Его командиры понимали,
что его жизнь закончится быстро -- или слишком медленно, -- если ниппонцы
вновь его поймают. Теперь он отправлялся на боевые вылеты в другом районе
Тосев-3. Местные Большие Уроды называли его Францией.
-- Это самые стойкие Большие Уроды, которые ведут воздушные поединки,
-- сказал Элифрим, командир базы. -- Конечно, наши друзья по другую сторону
океана, которые сражаются с американцами, могут с этим поспорить, но не
стоит обращать на них внимания. Самолеты дойчевитов -- самые опасные из всех
созданных тосевитами, а британцы изобрели радар еще до того, как мы
высадились на их острове.
-- Я не против того, чтобы встретиться с ними в воздухе, недосягаемый
господин, -- ответил Теэрц. -- Ведь я смогу стрелять в ответ.
Он до сих пор не забыл о том, как находился в руках жестоких ниппонцев
не в силах ответить на их издевательства. Никогда прежде он не ощущал такого
одиночества и беспомощности.
-- Лучше стрелять первым, -- заметил Элифрим. -- Послушай меня
внимательно: если раньше, воюя с Большими Уродами, можно было не торопиться,
то теперь необходимо действовать быстро. Кроме того, теперь придется чаще
использовать пушку и реже ракеты.
-- Почему, недосягаемый господин? -- спросил Теэрц. -- Ракеты имеют
больший радиус действия. Если оружие у Больших Уродов стало лучше, пока я
находился в плену у ниппонцев, значит, мне не следует сближаться с ними.
-- Правильная тактика -- при обычных обстоятельствах, -- объяснил
командир базы. -- Но на Тосев-3 изменения происходят слишком стремительно,
впрочем, ты, несомненно, уже успел это заметить. Проблема, командир полета,
состоит в том, что наши запасы ракет вида воздух -- воздух быстро идут на
убыль, а мы пока не нашли способа производить их здесь. К счастью, у нас
полно снарядов для пушек, которые делают заводы на наших кораблях и на
фабриках тосевитов во Франции, Италии и США. Вот почему мы предпочитаем
использовать пушки.
-- Понимаю, -- задумчиво проговорил Теэрц. -- А насколько хороши
снаряды, которые производятся на Тосев-3? Мне бы не хотелось ставить свою
жизнь в зависимость от качества работы Больших Уродов.
-- Сначала у нас возникли проблемы с системой контроля качества, --
ответил Элифрим. ("Интересно, сколько самцов из-за этого погибло?" --
подумал Теэрц.) -- Но нам удалось с этим разобраться и сбить несколько
тосевитских самолетов снарядами, изготовленными тосевитами.
-- Ну, уже кое-что, -- удовлетворенно кивнул Теэрц.
Элифрим вытащил из ящика стола оболочку двух снарядов. Теэрц сразу же
определил, какой из них сделан на Родине, а какой произвели здесь: один имел
зеркальную, идеально гладкую поверхность, а другой остался матовым, кое-где
Теэрц даже заметил царапины.
-- Они выглядят примитивно, но их можно использовать, -- сказал
Элифрим, показывая на матовую оболочку. -- Главное, их размеры соответствуют
нашим.
-- Как скажете, недосягаемый господин. -- Теэрц не испытывал ни
малейшего энтузиазма относительно использования этих снарядов, но у Расы не
хватало своих, и другого выбора попросту не было. -- А что говорят
каптенармусы? -- Оружейники отличались еще большей привередливостью, чем
пилоты.
-- В целом они удовлетворены, -- ответил Элифрим, отводя глаза в
сторону -- верный знак того, что это не вся правда. Когда командир базы
заговорил снова, он постарался придать своему голосу деловитость. -- Еще
вопросы, командир полета? Нет? Тогда ты свободен.
Теэрц с радостью покинул офис, освещенный единственной электрической
лампочкой, оставшейся еще с тех времен, когда тосевиты контролировали базу,
и вышел на солнечный свет. На улице оказалось холодновато на его вкус, но
все же приятно. Он подошел к своему истребителю, чтобы взглянуть, как
механики готовят его к вылету.
Старший оружейный мастер как раз снаряжал пушку.
-- Добрый день, командир полета, -- уважительно приветствовал его самец
-- у Теэрца был более высокий чин.
Однако каптенармус -- важное звание, и самец держался соответственно.
-- Добрый день, Инносс, -- ответил Теэрц. Он заметил, что часть
снарядов произведена Расой, тусклый блеск других говорил о том, что их
сделали Большие Уроды. -- Что ты думаешь о боеприпасах, которые делают для
нас тосевиты?
-- Ну, раз уж вы спросили, недосягаемый господин, то отвечу так: я о
нем не слишком высокого мнения, -- ответил Инносс и вынул из ящика
тосевитский снаряд. -- Все параметры соответствуют нашим, но кое-что мне не
нравится. -- Он взвесил снаряд в руке. -- Вес правильный, но с балансом не
все в порядке.
-- А что, тосевиты производят одинаковые снаряды? -- спросил Теэрц.
-- Нет, -- ответил каптенармус. -- Они отличаются друг от друга. И
неудивительно, ведь у Больших Уродов такое примитивное производство. Уже то,
что нам удалось найти хоть что-то подходящее, настоящее чудо.
Теэрц почувствовал, как его охватывают подозрения.
-- Если это не общая тенденция, то я уверен, что снаряды с нарушенной
балансировкой окажутся с дефектом, -- предсказал он. -- Поверь мне, Инносс,
я очень хорошо знаю Больших Уродов и их уловки. Могу поспорить на зуб,
которым я прокусил оболочку своего яйца, когда вылуплялся, что какой-то
изобретательный тосевит нашел способ обмануть нас.
-- Я не знаю, как такое возможно, -- с сомнением ответил Инносс. -- Вес
соответствует норме. Наверное, дело в каком-то недостатке процесса
производства. Я видел видео, на котором снята их так называемая фабрика. --
И он презрительно зашипел.
-- Их оружие отстает от нашего, но оно не намного хуже, -- возразил
Теэрц. -- Готов отдать свою недельную плату, Инносс, что внимательное
изучение покажет: плохо сбалансированные снаряды никуда не годятся.
Каптенармус задумчиво посмотрел на него.
-- Отлично, командир полета, я принимаю вашу ставку. Давайте посмотрим,
что нам скажет вот этот. -- И он понес снаряд в мастерскую.
Теэрц задумался о том, как он потратит свой выигрыш. Размышления не
заняли слишком много времени: "Куплю себе имбиря!" Просто поразительно, как
легко здесь приобрести замечательное зелье. У каждого второго Большого
Урода, убиравшего казармы или приносившего еду, имелся запас имбиря. Элифрим
периодически ловил любителей наркотика и публично их наказывал, но
большинство ускользало от возмездия.
Теэрц продолжал осматривать свой истребитель, когда Инносс вернулся.
Каптенармус заговорил четко и по уставу:
-- Недосягаемый господин, я должен вам недельную плату. Я уже
организовал соответствующий перевод. -- Теперь он говорил гораздо
уважительнее, чем раньше; до сих пор Теэрц был для него лишь одним из
множества офицеров.
-- И что же придумали Большие Уроды? -- поинтересовался Теэрц, стараясь
скрыть облегчение.
Он повысил свой престиж, но только сейчас сообразил, как много мог
потерять, если бы ошибся.
-- Я просветил три снаряда; один наш, один тосевитский с правильным
балансом и еще один с нарушенным балансом, -- ответил Инносс. -- Первые два
оказались практически идентичными; как вы и говорили, Большие Уроды умеют
хорошо работать -- когда хотят. Но третий... -- Он помолчал, словно до сих
пор не мог поверить собственным выводам.
-- Так что же придумали Большие Уроды? -- повторил свой вопрос Теэрц.
Судя по тону Инносса, он не ожидал такого вероломства.
-- Они существенно уменьшили количество взрывчатки, заменив ее
металлом, чтобы проверка на вес не выявила отклонений. Остается только
гадать, какое количество выпущенных нами снарядов не могло причинить вред
противнику
-- А у вас есть способ выяснить, с каких заводов поступают такие
снаряды? -- спросил Теэрц.
-- О да. -- Инносс открыл пасть -- так хищники, предки Расы,
демонстрируют угрозу. -- Наш гнев обрушится на их головы.
-- Хорошо, -- сказал Теэрц.
Это не похоже на месть ниппонцам, когда тысячи невинных существ погибли
только из-за того, что жили рядом с Большими Уродами, решившими создать
атомную бомбу. Тосевиты, которые пострадают сейчас, заслужили наказание.
-- Раса в долгу перед вами, -- сказал Инносс. -- Я сообщил командиру
базы, что идея проверить снаряды принадлежала вам. Вы получите достойное
вознаграждение; ваша раскраска станет более сложной.
-- Очень щедро с твоей стороны, -- ответил Теэрц.
Продвижение по службе или даже награда приведет к увеличению платы --
значит, он сможет покупать больше имбиря. После ужасов, которые ему пришлось
пережить, жизнь постепенно налаживалась.
* * *
Как и Шанхай, Пекин знавал лучшие времена. Переход прежней столицы в
руки японцев прошел мирно. "Прогнившая клика Чана попросту сбежала", --
пренебрежительно подумал Нье Хо-Т'инг. Но японцы сражались отчаянно,
чешуйчатым дьяволам пришлось приложить немало сил, чтобы вышвырнуть их из
Пекина. Целые кварталы лежали в развалинах; дворцы, в которых прежние
императоры Китая, их супруги и придворные наслаждались роскошью,
превратились в руины.
-- Ну и что? -- прорычал Хсиа Шу-Тао, когда Нье поделился с ним своими
мыслями. -- Они являлись лишь символом угнетения народных масс. Город --
весь мир! -- только станет лучше без дворцов.
-- Вполне возможно, -- ответил Нье. -- Но я бы сохранил их как
напоминание о прошлом. -- Он рассмеялся. -- Вот мы сидим и обсуждаем, что
следовало сделать с дворцами, хотя большая их часть уничтожена, а у нас нет
никакой власти, чтобы решить судьбу других зданий.
-- Путешествие длиной в тысячу ли начинается с одного шага, -- ответил
Хсиа. Он произнес пословицу, и на его лице появилась гримаса. -- Отсюда до
Шанхая больше тысячи ли, и мои несчастные ноги помнят каждый шаг.
-- Но мы же в саду роз, -- взмахнув рукой, заявил Нье Хо-Т'инг. -- И
можем расслабиться.
-- Сад роз не более чем ночной навоз, -- грубо сказал Хсиа; ему
нравилось корчить из себя крестьянина. -- Еще один дешевый притон.
"Джань Юань" (что значило "сад роз") когда-то был превосходным
рестораном. Сейчас создавалось ощущение, что он несколько раз подвергся
разграблению; одну из стен покрывала сажа -- кто-то пытался поджечь
заведение. Оставалось только удивляться, что попытка сорвалась.
Нье потягивал чай из простой фаянсовой чашки.
-- Однако кормят здесь неплохо, -- заметил он.
Хсиа проворчал что-то неразборчивое, он никогда ни с чем не соглашался.
Но, как и Нье, он съел ли-вэй-пин-пан -- ветчину, мелко нарубленные грибы,
свиной рубец и язык, побеги бамбука -- все политое густым соусом -- одно из
фирменных блюд "Джань Юаня". В последние годы удавалось достать только
свинину и домашнюю птицу; свиньи и цыплята ели все подряд, и людям ничего не
оставалось, как питаться их мясом.
К ним подошла официантка и спросила:
-- Еще рису? -- Когда Нье кивнул, она быстро вернулась с большой
тарелкой риса.
Хсиа воспользовался лакированной ложкой, чтобы наполнить свою тарелку,
и заработал палочками. Затем сделал большой глоток као-лианг, крепкого вина,
которое гнали из проса, после чего громко рыгнул, показывая одобрение.
-- Вы настоящий представитель пролетариата, -- сказал Нье Хо-Т'инг без
малейшей иронии.
Хсиа Шу-Тао засиял от полученного комплимента.
Через два столика от них обедала группа мужчин в европейских костюмах,
для них играл оркестр и пели девушки. Несмотря на несчастья, обрушившиеся на
Пекин, мужчины выглядели упитанными и преуспевающими. Некоторые обнимали
поющих девушек за талию, другие пытались засунуть руки в вырезы их шелковых
платьев. Некоторые девушки шарахались, далеко не все певицы были шлюхами.
Однако большинство охотно принимали ласки богатых посетителей, предвкушая
хороший заработок.
-- Предатели, -- сказал Нье так, словно отдавал приказ о расстреле --
впрочем, он бы именно так и поступил, если бы они сейчас находились на
территории, которую контролировала Народно-освободительная армия. -- Они
наверняка сотрудничают с маленькими чешуйчатыми дьяволами, иначе откуда у
них деньги?
-- Да уж, -- проворчал Хсиа и взял себе еще риса. А потом с полным ртом
проговорил: -- Вон та, в темно-зеленом блестящем платье, настоящая женщина.
-- А они эксплуатируют ее красоту, -- ответил Нье.
Как и большинство коммунистических функционеров, он придерживался
пуританских взглядов. Секс для развлечения, секс в качестве товара он
всячески порицал. Секс возможен только для продолжения рода -- все остальное
вызывало у него отвращение. Проживание в шанхайском борделе лишь убедило его
в правильности собственных убеждений.
-- Да, конечно, -- согласился Хсиа, понимая, что Нье прав. Впрочем, в
его голосе слышалось сомнение.
-- Вы не животное. Вы человек революции, -- напомнил ему Нье Хо-Т'инг.
-- Если вас привлекают развратные девочки, вам следовало присоединиться к
Гоминьдану.
-- Я революционер, -- покорно повторил Хсиа. -- Женщины вынуждены
показывать свое тело, чтобы заработать себе на жизнь. Если я думаю об их
теле -- это доказательство того, что я еще не изгнал порочные мысли из
своего сердца. Со всем смирением я постараюсь от них избавиться.
Если бы он занимался самокритикой на партийном собрании, то стоял бы,
покаянно опустив голову. Здесь же он боялся себя выдать. Чешуйчатые дьяволы
и их приспешники -- клика Чан Кайши или японцы -- не задумываясь и с
радостью избавлялись от коммунистов. Хсиа продолжал сидеть на своем месте,
прихлебывая вино... и, несмотря на самокритику, продолжал следить глазами за
девушкой в шелковом темно-зеленом платье.
Нье Хо-Т'инг попытался привлечь его внимание к текущим вопросам.
Понизив голос, он сказал:
-- Мы должны вселить страх в предателей. Если парочка из них умрет,
остальные не будут служить маленьким дьяволам с прежним старанием, поскольку
им придется постоянно оглядываться через плечо, опасаясь нашей мести. А
некоторые предпочтут сотрудничать с нами в борьбе против империалистических
агрессоров.
Хсиа Шу-Тао скорчил гримасу:
-- Ну да, а потом они продадут нас чешуйчатым дьяволам вместе с
собственными матерями. От таких друзей нет никакого толку; нам необходимы
люди, которые по-настоящему преданы делу революции и справедливости.
-- Мы не настолько глупы, чтобы им доверять, -- согласился Нье, -- но
информация никогда не бывает лишней.
-- Но они могут ее исказить, -- возразил Хсиа.
Хсиа Шу-Тао был упрямым человеком, и если приходил к определенным
выводам, то даже стадо буйволов не смогло бы заставить его сдвинуться с
места.
Нье не стал пытаться. Он лишь сказал:
-- Чем скорее мы убьем кого-нибудь из них, тем больше у нас будет
шансов выяснить, из чего сделаны остальные.
Как и предполагал Нье, его идея показалась Хсиа привлекательной: его
товарищ был человеком действия. Тем не менее Хсиа ответил:
-- Конечно, жалкие черепахи заслуживают смерти, но прикончить их было
сложно даже в Шанхае. Маленькие чешуйчатые дьяволы совсем не глупы и с
каждым днем все лучше разбираются в безопасности.
-- В безопасности для себя -- да, -- сказал Нье, -- но только не для
этих паразитов. Все иностранные дьяволы, которые пытались править Китаем --
монголы, англичане, японцы, -- использовали предателей. Маленькие чешуйчатые
дьяволы ничем от них не отличаются. Как они смогут собирать налоги и
продукты, если никто не будет вести учет?
Хсиа громко высморкался при помощи пальцев. Предатели даже не
попытались скрыть своего отвращения; вместе с одеждой они усвоили и западные
манеры. Он бросил на них злобный взгляд. Нье Хо-Т'инг не раз видел, как Хсиа
проделывал подобные вещи: ему требовалось демонстрировать ненависть к
конкретным врагам, идеологии ему не хватало.
Нье оставил на столе пять оккупационных долларов за обед; война и
бесконечная оккупация превратили Пекин, как и Шанхай, в очень дорогой город.
Они вышли на улицу и прикрыли глаза от яркого солнца. Вокруг высились
памятники былой славы императорского Китая. Нье Хо-Т'инг посмотрел на
массивную кирпичную стену ворот Цянь-Мэн с таким же презрением, как и на
марионеток маленьких чешуйчатых дьяволов. Когда придет революция, здания,
которые пощадила война, следует сровнять с землей. Народ построит
собственные монументы.
Они с Хсиа жили в одной комнате в грязном маленьком домике неподалеку
от ворот. Хозяин оказался человеком прогрессивных взглядов и не задавал
вопросов относительно политических убеждений своих постояльцев. В ответ
никто не нападал на захватчиков и их приспешников поблизости от дома, чтобы
подозрение не упало на его обитателей.
Вечером, после чая и супа, Нье и его товарищи планировали, как нанести
маленьким дьяволам максимальный урон. После длительной товарищеской