Ткаченко Владимир Герасимович. Свежая кровь для олигархов

   - Вот, где я слышала такой звук! - радуется своей памяти Саша и повторяет:
   - М-м-м... Как же у меня получается? Похоже на обезьяну или на приемщицу?.. Мысли ее принимают другой оборот: - Неужели и я буду рожать в таких условиях?.. Возможно, что и нет... Наташу забрали отсюда, когда та собиралась рожать... Звук следует запомнить. Звук, и его смысл, который в ее интерпретации может быть: - Поймите меня, что мне предстоит! - А когда появится боль, не кричать, а только... М-м-м... И-и-и...
   Во время ужина Саша услышала телефонный звонок. С удивлением подняла голову и стала прислушиваться - откуда он идет.
   Поняла - из тумбочки и вспомнила - Антонина ее предупреждала, что там находится телефонный аппарат - по нему можно звонить в экстренных случаях. А сейчас звонили ей. Кто это мог быть?
   Конечно, Антонина - только она поддерживала с ней связь. Трубку Саша крепко прижала к уху, как бы боясь, что не услышит ничего. Но голос Антонины звучал четко и спокойно:
   - Ну, как ты там?
   А что могла ответить Саша:
   - Нормально. Ты хочешь что-то интересное мне сообщить, меня забирают отсюда Маша и Василий? - и рассмеялась своим словам.
   - Знаешь,- ответила Антонина, - я бы тебя отпустила, да воля не моя! Хочу тебе сказать пару слов - нет времени навестить, а предупредить надо.
   - О чем? - заинтересовалась Саша.
   - Да, о Наташе. Ее, через какое-то время, переведут с ребенком обратно...
   Саша перебила говорившую и с удивлением спросила:
   - Но почему? Ребенок совсем маленький!
   - Но видишь ли... Ему с младенчества следует привыкать к той среде... ну, в которой ты сейчас находишься... А, если привыкание затянуть, то ему будет ой, как тяжело... На твоих глазах родился детеныш и сейчас он, как?
   - Ничего, все путем с ним. Прилип к маме четырьмя лапами и путешествует с ней с дерева на землю и обратно.
   - Вот видишь...
   - Подожди... подожди... Но у Наташи не такой же ребенок?
   - Не такой, скоро увидишь. Но и ему нужно быть сильным и закаленным... Знаешь, свои вопросы ты задашь мне при очередной встрече. Я улетаю в командировку, а тебя хочу предупредить: чтобы ни случилось - держи себя в руках, не впадай в панику, не переживай. Ты беременна и тебе нужно родить здорового ребенка. Ты поняла меня?
   - Да сказала, - Саша и замолчала.
   - Чего ты молчишь? - забеспокоилась Антонина и вдруг услышала в трубке звук: - М-м-м...
   - Что такое? - с удивлением спросила она. - Саша?
   В ответ раздался смех:
   - Такой звук издавала обезьяна, которая рожала, и я оказалась рядом, все видела и слышала... А теперь скажи: что мне остается делать, как не издавать подобный звук? Ты мне все время преподносишь сюрпризы, начиная с той ночи, когда спящую оставила наедине с Микки. Я их жду и меня не удивишь,- Саша снова засмеялась. - Приедешь, сразу ко мне. Не думаю, что у меня будут сюрпризы для тебя, но пообщаться мне всегда хочется...
   - И последний вопрос: как у тебя с Гаденышем?
   - Никак. Смотрит, но не трогает.
   - Если он полезет к тебе, ты справишься с ним?
   - Думаю, да.
   - У него много способов овладеть тобой и без применения насилия.
   - Разве?
   - Еще бы! Ты не замечала, как он смотрит на тебя и улыбается?
   - Замечала, а что?
   - Знаю его повадки. Этим он хочет сказать: Что бы там ни было, а ты будешь моей! Представляешь, если завладеет тобой, что будет вытворять?
   - А мотивы?
   - Он садист.
   - И что? Будет меня бить, свяжет?
   - Ты можешь дать сдачи, а связать ты ему не позволишь - у тебя достаточно сил, чтобы воспротивится. Но может сделать и по-другому...
   - Как, например?
   - Подсыпать в еду снотворного и изнасилует тебя, а, если ты не покоришься, то будет так делать всякий раз, когда тебя захочет, пока не сломишься.
   - Сначала Микки, потом Гаденыш! - воскликнула Саша. - Должен же быть этому конец! Подскажи, что делать?
   - Убить его!
   - Что ты сказала? Что?
   - Убей его и ты избегнешь опасности быть в его руках сексуальной игрушкой на два-три месяца, пока у тебя не вырастит живот.
   - Вот так просто и убить? - ахнула Саша. - Подумала и сказала: - Его не просто убить. Он как волк чувствует опасность и всегда настороже.
   Антонина рассмеялась:
   - Не говори мне так. У тебя есть опыт и сила. Вспомни захват обезьянами передними лапами ствола дерева, когда они спускаются вниз. Они кладут лапу на ствол, затем как бы ввинчивают его вокруг себя и сдавливают сильно, чтобы не сорваться вниз. Мускулатура руки у них развита хорошо и захват получается крепким. Разве ты так не делала? А тебе вместо того, чтобы спускаться вниз, в случае с Гаденышем, сдави ему шею локтевым суставом и крутани, как будто хочешь прыгнуть вниз...
   - И что?
   - Одним движением переломишь ему шею!
   - Да, но до его шеи еще нужно добраться!
   - Это уже твое дело, изловчись, не промахнись, а то станешь рабой Гаденыша.
   - Тогда и я тебя хочу спросить: а что будет со мной в этом случае, я же убью человека?
   - Да, ничего. Мертвое тело уберут и ничего тебе не скажут, спишут, как несчастный случай на производстве.
   - Почему?
   - Ты будешь еще больше повязана этим делом и не станешь рыпаться, что бы не случилось.
   - Вот как!
   - А что ты ждала? Не так, так эдак: или отдавайся Гаденышу или убей его - другого не дано!
   - Ладно... Я подумаю ...
   - Смотри, проснешься в объятиях Гаденыша.
   - Мне не привыкать... Сначала Микки, а потом Гаденыш.
   - Твое дело. Что ж пока...
   - Подожди, а он вооружен?
   - У него стилет, шестигранный, длинный. Прикрыт рубашкой, в кожаных ножнах, расположен так, чтобы всегда был под рукой. Но он тебя им не пырнет. Может попугать. Ты слишком ценная участница эксперимента.
   - Ладно...
   Вечером, когда Саша пришла к себе, ужин ждал ее на столе. Может в нем снотворное?
   Гаденыш, увидев, что она заснула, заявится к ней. Поэтому съела хлеб, картошку, рассудив, что в них не может быть снотворного, а к мясу с подливой не притронулась. Чай с лимоном пить не стала. Остатки еды спустила в унитаз, напилась из-под крана, где умывалась, и быстренько перебралась в большую клетку.
   Решила убить Гаденыша утром. Вечером не годится - его тело пролежит за занавеской всю ночь, так как он навещает их помещение последним.
   Саша проснулась рано и в оставшиеся часы до завтрака обдумывала детали предстоящего. Главное - чувствовать себя расслабленно, никакого напряжения в теле и голосе, чтобы он ничего не заподозрил. Далее ей надо, чтобы Гаденыш оказался близко к ней, совсем близко, иначе она не сможет разом обхватить его за шею... Остальные позиции не годились - придется бороться с ним и тут она может проиграть. У него нож, станет угрожать ей и она может не выдержать... Так... У нее одна попытка и другой не должно быть.
   И вот она за занавеской. Пришла рано, чтобы принять душ и приготовиться.
   Не стала завтракать, только еще раз приняла душа. Перед тем как уйти, посмотрела на поверженное тело. Мыслей у нее не было. Властвовало чувство возбуждения от содеянного. Понимала, что мысли придут, их придется пережить, может и упрекать себя, а правильно ли она сделала? Она ненавидела мужчин и считала, что все ее беды от них и поэтому ее суд над Гаденышем правильный. Она не знала и, вероятнее всего, не узнает, что многое из того, что говорила ей Антонина, неправда.
   Сам Гаденыш не знал ни о каком снотворном и не собирался его давать Саше, чтобы овладеть ею. Это выдумала Антонина, чтобы подтолкнуть ее на убийство. Ему только сказали:
   - А теперь воспользуйся ею, если сможешь сам чего добиться. Силы особенной не прилагай, но действуй инициативно! Она уже беременна, поэтому развлекайся!
   Вышла в большую клетку и огляделась: ничего здесь не изменилось. Остановилась и постояла. Мысли о содеянном не оставляли ее. Вспомнила, как проведя рукой по еще теплому телу, услышала бульканье в животе и отдернула руку с криком:
   - Ой, живой! - и со страхом стала всматриваться в лицо мертвого. Нет, не шевелится, вроде, не шевелится... Услышала звук выходящего из живота воздуха... - Газы отходят, - произнесла тихо и успокоилась, но больше к трупу не притрагивалась.
   - Может, он и ждал какой-нибудь уступчивости от меня, - рассуждала вслух Саша, - ведь женщина беременна - что с ней считаться! А считаться надо! Я сейчас никого не хочу: ни мужиков, ни обезьян! А может, просто не думал, что дело зайдет так далеко. Не исключаю и такой вариант.
   Но Гаденыша убила за дело. Называл меня "дрянью", и полез ко мне, и он еще... сексуальный маньяк!
   - Почему? - Ты оправдываешь себя? - но ответа найти Саша не успела - к ней скачками приближался Микки.
   - Нет! Нет и нет! - закричала она. - Не подходи! Буду драться, кусаться! Только не это! - выдохнула одним криком в морду Микки. Тот с удивлением воззрился на нее. Саша тяжело дышала и вся застыла в напряжении. Но Микки ее не трогал. Похоже, у него были другие намерения. Он перевел свой взгляд на руку Саши - она держала ее слегка на отлете.
   Саша проследила за его взглядом и увидела, что в этой руке она сжимает крупный банан. Вспомнила, что взяла его с собой, чтобы съесть вместо завтрака, и совершенно забыла о нем из-за своих суматошных мыслей. Обратилась к Микки:
   - Ты хочешь банан, а не меня? Возьми его и убирайся от меня подальше и поскорее.
   Микки так и сделал.
   Саша услышала стук по железу, посмотрела в ту сторону и поняла, что ее призывает к разговору Наташа. Поспешила к ней.
   Наташа улыбаясь, протянула в ее сторону свое новорожденное дитя со словами:
   - Посмотри, какая красавица.
   И действительно было на что смотреть.
   Голенькая девочка крепко держалась за мамины руки и, что самое интересное, не плакала и не хныкала.
   - Не свалится вниз, на пол? Ты ее едва держишь.
   - Что ты! Она уже может сама держаться. Добровольные няньки таскают ее на дерево и обратно и очень прытко. Сначала я опасалась, а затем увидела, что это ей на пользу. Даже иногда висит вниз головой и... ничего!
   - Так уж и ничего? А, если свалится?
   Наташа засмеялась:
   - Этого никогда не случится. За ней так следят! И чего же ты молчишь? Я тебе сказала, что она красавица, а ты не ...
   - И не скажу. Ты сама видишь, какая она.
   - Ну, все - таки? Скажи, тебе нравится, что она вся покрыта шерстью, как пухом? На лице у нее тоже пух, хоть брей ее сейчас...
   - Но в остальном она как человек: черты лица правильные, глазки голубые, ножки и ручки прямые...
   Подруги говорили, перебивая друг друга. Им хотелось высказать свою боль по поводу рождения такого ребенка и сделать это тактично по отношению друг друга, чтобы не впасть в отчаяние - и Саше придется рожать такое же дитя...
   - И к тому же, - воскликнула Наташа, - она очень сильная! Если вцепится во что-либо - не оторвать!
   - Ну, ты рада?
   - Рада! Мать своему ребенку рада!
   - Ты что-то быстро появилась здесь... А молоко у тебя есть?
   - Через полтора месяца. Как только окрепли - сразу сюда.
   В это время девочка только собиралась захныкать, как мать поднесла ее к груди и та стала ее сосать, иногда захлебываясь от обилия молока.
   - Ну, ты видишь, видишь? Молока много. А знаешь ли ты, что пока есть молоко и я кормлю ребенка, я не забеременею? Ведь они хотят, чтобы я снова залетела и родила еще одного.
   - Как? Им одного мало от нас? - воскликнула Саша.
   - А ты думала! Когда родишь - корми подольше. Если Микки не захочет, к тебе приставят другого самца, а то и двух молодых, и так будешь рожать всю жизнь. Что скажешь?
   - Не знаю, - вяло ответила Саша, раздавленная новостью. - Может быть, ты все это придумала? - спросила она. - Скажи, что придумала?
   - А ты сама, как считаешь? Есть ли какой-либо резон нас отсюда выпускать? Еще расскажем кому, как здесь делают обезьянолюдей и, главное, для чего?
   На последний вопрос ни Саша, ни ее подруга ответа не знали.
   Саша задумчиво кивнула и произнесла:
   - Почему тебе нужно знать для чего?
   - Я хотела бы знать потому, что меня беспокоит судьба наших детей. Что с ними будет? Мы их рожаем не для того, чтобы ими заселить Африку, когда там все перемрут от СПИДА? Ты-то, разве не думаешь, что будет с твоими детьми, когда тебе придется рожать снова и снова?
   - К чему думать? Чтобы посмотреть, что из этого получится? Я и сама пыталась примыслить кое-что... Но разве, находясь здесь, можем что-либо узнать? Скажи, когда ты рожала, как было? Могла ли ты куда-нибудь выходить, с кем-то разговаривать, или, например, когда оправилась, убежать?
   - Даже не думай об этом! Помещение было нормальное, питание, уход, внимательные врачи и т. д. Но выйти куда-либо - не моги, разговаривать - не моги, только "да" и "нет", даже про самочувствие не спрашивали, а потом, как все устаканилось - снова сюда: корми ребенка, новая беременность и снова роды. Охрана везде строгая - не убежишь!
   - Еще меня интересует один вопрос, ... - начала говорить Саша.
   - Окна? - догадалась Наташа.- Я о них тоже вспомнила, когда увидела, как выглядит моя девочка... Думала... Только бы скорее оправиться... Возьму в охапку ребенка и с ней выброшусь в окно... Присмотрелась к ним, а на них - решетки! Сразу их не заметишь, но они есть!
   - Миленькая история!
   - Ну да... Я рассказала только факты, а подробности придумай сама. Ну а теперь твоя очередь. Что ты собираешься делать?
   - Чувствую себя обреченной... Скажи, а тебе не приходила мысль о самоубийстве?
   - Нет. Хочу жить!
   - А устроить пожар, чтобы все сгорело!
   - Такая мысль... Нет, не думала... Но это тоже самоубийство - только мучительное...
   - При пожаре можно убежать!
   - Ну ты и фантазерка... Убежать с ребенком... Не знаю... Это не для меня!
   - Хорошо. Еще я хочу выяснить, не было ли среди персонала кого-либо знакомого или знакомой, чтобы записку передать, ну в милицию?
   - Ты что, откуда? - Думаю, здесь нам ничего не светит, им всем хорошо платят и они себе не враги.
   - Так-а-ак... - протянула Саша. - Боюсь, что куковать нам здесь до конца своих дней.
   - Понятно. Мой муж будет только рад, если я нарожаю здесь кучу детей, а он получит за это деньги.
   - Ты для него источник доходов.
   - И каких! Он станет богачом!
   - Я тоже хочу стать богатой...
   - Тогда рожай, сколько сил хватит. Кончишь рожать - ну больше не сможешь, они тебе деньги отдадут и много денег. Только детей своих ты не увидишь.
   - Не знаю...
   - А куда ты с ними пойдешь... С волосатыми?
   - То же мне перспектива..., - медленно протянула Саша... У нее не хватало слов что-либо сказать и не было никаких мыслей.
   Сразу после разговора с Наташей Саша пошла обедать за занавеску, к этому времени голод сильно донимал ее - она даже не завтракала. В ее клетушке было убрано и ничего не напоминало о трагедии разыгравшейся утром. По тому, как был подан обед и аккуратно расставлен прибор, что раньше не делалось, она поняла, что теперь ее обслуживает женщина.
   Чтобы она не делала в этот день, мысли ее все время возвращались к утренним событиям. Она гнала их от себя, но они неотступно следовали за ней и, наконец, прочно завладели ее сознанием.
   - Так нельзя! - сказала она себе и решила заняться "спортом" - бегала, прыгала, лазила по деревьям. Иногда на нее обращал внимание Микки, смотрел внимательно, но не подходил, возможно, чувствовал ее возбужденное нервное состояние. Пришел к ней и ночью, но она так рыкнула на него и резко зашипела, что он сразу отскочил и больше не пытался к ней приблизиться.
   Ею овладел сумбурный, тревожный сон. Не цветной - их она давно не видела. Действие этого, как и всех других, происходило в полутьме с просветами, блеклыми и расплывчатыми.
   Она замечала какие-то очертания людей и предметов и чем более тусклыми и неясными они казались, тем тревожнее у нее становилось на душе.
   На этот раз она медленно перемещалась вниз по пологому склону. Вставала на ноги, падала, катилась вниз, и так медленно, но бесконечно. Во сне твердила себе: " Надо остановиться! Надо остановиться!" Но за ее спиной кто-то кричал:
   - Давай, да поживее!
   Она не собиралась с ним спорить. Единственное, что могла - броситься на землю и зацепиться руками и ногами за что-либо и молить бога, чтобы "голос" проскочил мимо. Удайся это, и у нее появится шанс на спасение. ... Во время сна она так вертелась на месте и лягалась ногами, что крепко саданула Микки. Тот что-то проворчал и на четвереньках быстро переместился подальше от нее - по другую сторону дерева...
   " Голос" не ушел, а завис над ней и она услышала:
   - Подъем! И поживей!
   - Помочь тебе? - вдруг она услышала другой голос - он принадлежал Антонине. Она рассмотрела ее улыбающееся лицо и подумала: "Чему та радуется?"
   Антонина склонилась над ней, и Саша близко-близко увидела, что та ухмыляется закрытым ртом. Хотела ее спросить: "Что происходит?" Но получила от нее толчок и снова покатилась вниз. Саша и во сне соображала, что вниз падать не следует и поэтому пыталась отклониться в ту или иную сторону. Повторяя сон, ее тело ерзало по полу...
   Наконец она получила небольшую передышку, и попыталась встать, повернувшись лицом к "голосу", но ничего не разглядела. Только какой-то сгусток тьмы, то приближался к ней, то отдалялся и влиял на нее.
   Он был настолько силен, что как раскаленное железо вонзился в мозг и на миг парализовал тело... Саша во сне испугалась и попыталась собрать всю свою волю, чтобы проснуться. Сначала ей удалось лишь пошевельнуться, потом приоткрыть глаза и увидеть неяркий свет электрической лампочки, светивший высоко под потолком. В ее глазах свет стал расползаться различными цветами радуги - синими, зелеными, фиолетовыми. Она закрыла глаза, потрясла головой и тогда окончательно пришла в себя... Осадок ото сна надолго у нее остался, но она запомнила немного из него, главное: она все время падает вниз... И это реальность... Что-то ей еще снилось про Антонину... Но что? Этого она вспомнить так и не смогла...
   Чтобы снова заснуть она захотела думать о чем-то совсем отдаленном, но хорошем ...Хорошем? ...О чем? Что-то путалось у нее в голове, но о приятном, хорошем не вспоминалось, а сон все не шел к ней... Ах, да! Хорошее - это Георгий... Она была с ним в ресторане, а теперь должна принять его у себя дома... Но дома у нее нет? А почему?
   Прошлый раз она уезжала с ним в ресторан из какого-то дома? Так пусть и сейчас примет его там.
   ...У себя дома Саша выглядит просто феноменально, и повстречаться с ней, когда она сидит, вытянув ноги, в большом мягком кресле, освещенная светом лампы, более чем приятно. Она весьма умело расставила в комнате лампы, и свет выгодно подчеркивает линии фигуры и грудь. А ее зовущие глаза должны сказать Георгию, что ждет его с нетерпением. Чем он ответит на этот зов? Это ее интересовало.
   И хотя свет и тени не дают ее рассмотреть полностью, она считает, что это не важно - не все сразу. Если Георгий ей сегодня понравится, то...
   Ведь она выглядит великолепно - возраст над ней не властен... Мужчина замечет то, что он хочет, а женщина именно это и стремится показать...
   Она-то наверняка знает, что хочет Георгий, но почему-то недовольна им и считает, что пусть он валяется у ее ног... Просто у нее настроение плохое... Она может доказать, что он ее недостоин... Но, когда Георгий пришел, она отнеслась к нему весьма доброжелательно. Предложила ему сесть в кресло напротив. Сама же села, закинув ногу на ногу, так, чтобы он оценил ее достоинства. Когда она наклонилась над столиком, чтобы налить вино, Георгию осталось лишь удивляться, зачем она так делает. Его взгляду открылись прекрасные груди, готовые вот-вот выскочить из бюстгальтера...
   Он потратил какое-то время, чтобы утихомирить возбуждение и взять себя в руки. Принял предложенный бокал, стараясь оставаться спокойным.
   Одновременно он пытался придать лицу такое выражение, которое подсказало бы Саше, что он ее очень хочет.
   Наконец Георгий прервал затянувшееся молчание:
   - Мне очень жаль, что мы как-то не так встречаемся - не так, как в прошлый раз, в тот вечер.
   Она подняла бокал и сделала жест, напоминающий воздушный поцелуй.
   - Не стоит теперь вспоминать об этом.
   - А разве не жаль...
   - Он был и прошел.
   - Ну уж, извините, трудно поверить в это!
   - Не сомневайтесь!
   Быстро опустошила бокал и поставила его на стол.
   - Выходит, я не такая, как, скажем, вы себе представляли?
   - Саша...
   - Георгий... У меня сегодня плохое настроение...
   - Ну, сказала тоже! Ты сегодня полный нуль, самый настоящий, хотя и фигура у тебя прекрасная и грудь великолепная.
   - Бывает и такое?
   - А что не бывает, скажи?
   - Не мне отвечать тебе на этот вопрос.
   - Ладно. Давай развеем твое настроение и поедем в ресторан?
   Саше не хотелось никуда уезжать из дома - здесь так уютно! И потом это ее дом, которого у нее никогда не было. "Дура, ты дура, Саша! - сказала она себе. - Разве так надо встречать Георгия?" Она решает переиначить всю встречу.
   ...Как только в коридоре раздается звонок, Саша бросается к двери и, не глядя в глазок - она знает, как звонит Георгий, открывает ее и, повиснув у него на шее, начинает его целовать со словами: "Как я тебя люблю, Георгий... Георгий... Георгий... Произнеся это имя несколько раз, Саша крепко засыпает...
   Утром она идет на то место, где они встречаются с Наташей и долго стоит там. Соседки все нет и нет. Понимает, что та и ее ребенок, скорее всего, задерживаются на процедурах. Ей хочется поговорить, облегчить душу. И она обращается к себе:
   - Ты, помнится, видела сон про настоящего мужчину, так, что ли? И снова молчит.
   - Смотря, что под этим понимать, - говорит Наташа, появившись в своей клетке, и услышавшая фразу, сказанную Сашей.
   Та же, из-за своей задумчивости, не заметила ее прихода.
   Саша приходу ее обрадовалась. Ее ребенок крепко спал на руках, присосавшись к груди. Невольно она обратила внимание на наташину фигуру. После родов та не растолстела, живота не было и она могла похвастаться своей стройностью. Только грудь у нее стала гораздо больше из-за обилия молока. "Я буду такой же после родов, недаром мы занимаемся "спортом", но грудь у меня увеличится, я рожу второй раз", - подумала Саша и провела рукой по своей груди, ощутив, что она тяжелая, и крупная уже сейчас.
   Она хотела продолжать разговор с Наташей, но за спиной ощутила какую-то перемену обстановки, и шум от скачков, приближающегося к ней Микки - его походку она хорошо знает.
   Микки уже возле нее и она не сомневается в его намерениях. Чтобы отделаться от него, быстрым движением бросается на пол, принимает классическую позу с раздвинутыми ногами и улыбается. Этим она хочет сказать Микки: "Скорей делай свои дела и катись отсюда!"
   Однако впервые за все время, проведенное вместе, похоже, тот ее не понимает.
   Он стоит над ней и корчит "рожи".
   Саша смотрит на него снизу вверх и начинает соображать, - что-то не так.
   - Только не говори "нет", - с некоторой долей сомнения выражается она на обезьяньем языке: - Лучше сейчас, чем потом. Ты мне изрядно надоел.
   Микки мотает головой и засовывает пальцы в свой рот.
   Саша садится, берет его морду в свои руки, раскрывает его пасть и видит, что в ее левой стороне между зубами застряла здоровенная щепка, которая причиняет сильную боль. Она резко бьет Микки по голове, чтобы тот сидел смирно и держал пасть открытой, при этом она угрожающе на него шипит.
   Тот все понимает и старательно выполняет команду.
   Саша не намерена делать две попытки. Животное это не поймет. Они делают все сразу и довольствуются тем, как получится. Но ей, в этом случае, так делать нельзя. Она берется двумя пальцами за щепку и осторожно ее расшатывает. Микки сильнее стонет - ему больно. Саша поднимает одну ногу и держит ее на отлете, - если Микки начнет дергаться, она его саданет ногой как следует, он успокоится и даст ей время закончит операцию... Вот посторонний предмет хорошо расшатался...
   Саша набирает побольше воздуха в грудь и сосредотачивается на своих пальцах, прочно вцепившихся в щепку... Хорошо, что она не отстригла ногти на пальцах рук, а собиралась... Рывок, и щепка в ее руках! Микки чувствует облегчение, но не двигается, а с опаской косится на поднятую ногу Саши и правильно делает! Та своим ногтем выковырывает между зубов мелкие щепочки. Потом плюет на палец и своей слюной замазывает покрасневшее место на десне. Операция закончена! - Саша испускает облегченный вздох, опускает ногу и смотрит на Микки. Тот сидит неподвижно - ему надо ощутить, что боль утихает и вот... она почти совсем прошла! Радость - то какая! Он вскакивает на ноги, улыбается Саше, выражая ей так свою благодарность и мчится к дереву. Через несколько мгновений - он на его вершине и оттуда что-то радостное вопит, как нельзя довольный, что боли нет.
   Саша медленно поворачивается к Наташе.
   Та не изменила позы и все еще продолжает держать своего ребенка у груди. Улыбалась и даже смеялась, наблюдая за действиями Саши.
   - Ты что? - спросила ее Саша и сама засмеялась. И прежде чем она подобрала подходящие слова, Наташа опередила ее:
   - Ты так быстро плюхнулась на пол, что похоже ждала - тебя трахнет настоящий мужчина!
   - Что ж, это не так уж и плохо было бы! - заметил она.
   Наташа быстро возразила:
   - Брось ты все это переживать. Почему тебя так трогает, когда к тебе приближается Микки? Не обращай внимание, не дергайся... Ты уже привыкла к нему... Ну и что? Надо каждый раз переживать? Плюнь! Результат один ребенок, к тому же ты беременна, ну и успокойся! Поняла? Посмотри на меня вот он ребенок. И у тебя скоро будет такой, Что молчишь?
   Саша кивнула головой. Сказать ей было нечего - действительно теперь у нее будет ребенок и ничего изменить нельзя. Может быть и вправду, не следует и дергаться, как у нее получилось в последнем случае: раз, и на пол перед Микки, а ему и не то совсем надо было!