Твардовский Александр Трифонович. Страна Муравия (поэма и стихотворения)

   - Вам бы желал я с нею Лично поговорить... Принял колхоз. Ты слушай. Слушай, в виду имей. Вскоре случился случай Первый в жизни моей. Давай заводить порядок, Того-сего ворошить. Жить по-живому надо, Раз уж в колхозе жить. Под ярь вспахали, посеяли, Перевернули пар.
   Рожь смолотили, свеяли И под замок, в амбар. Слушай... И все довольны, Дело на лад идет. Бац! Наш праздник престольный, Справляли не первый год. Делал что-то на риге я, А мне говорят меж тем:
   - Против ты старой религии?.. - Нет, - говорю, - зачем?.. Ладно. И кто-то пулей Водки на всех привез.
   И загудел, как улей, Праздник на весь колхоз...
   Так, с моего разрешенья, Празднуют. Пить да пить. Приходит им в рассужденье По-свойски рожь разделить.
   - Овес, - говорят, - колхозный, А рожь, куда ни кидай, Она еще сеяна розно. Ее, - говорят, - подай. Подай, - говорят, - сейчас Каждому свою часть.,.
   - За все, - говорю им, - части, На то я считаюсь пред, Перед Советской властью Личный держу ответ.
   - Ага, - заявляют, - ответ! А ты нам сосед аль нет?.. - А я объясняю: - Сосед Свыше полсотни лет... - Нет, ты - противник наш, Если ты рожь не дашь.
   - Не дам, - говорю, - нипочем. - Не дашь? - говорят. Возьмем!.. Возьмем да возьмем. И тут К амбару они идут. Тогда я стал на пороге, И слышу я голос свой:
   - Рубите мне руки, ноги И голову с плеч долой. Стою, как прирос к порогу. Как им со мною быть: Тащить? Оттащить не могут. Бить? Опасаются бить. Держусь за замок, и - точка, Бились со мною полдня.
   Бац! Пожарную бочку Тащат против меня... Как хватит струя Дугой И шапка моя Долой!..
   Крест-накрест водят струю, Мотают. А я стою. В лицо как раз достают, Дохнуть не могу - стою. Ту самую воду пью, А, знаешь, стою. Стою...
   Подходят с кишкой все ближе: Слабеет, значит, струя. Бац! Погляжу и вижу Несется баба моя.
   - Слазь, - кричит мне, - сейчас, В первый-последний раз!.. Ее не послушать сразу На год нажить беду.
   А тут я стою, зуб на зуб, Мокрый, не попаду. Но тут-то, сказать как другу, Знать, стал я смел от воды.
   - Иди-ка, - говорю, - супруга, Катись-ка ты под туды... Дал поворот от ворот... И тут, брат, ахнул народ... Уж если такой я смелый, Что бабу свою послал, Значит - святое дело, Каждый так понимал... И вот, брат, какие дела: Совесть тут их взяла. Вода уж мимо льет, А я молочу зубами... Вдруг первый несет белье Перемениться из бани.
   Другие несут обутку, Дают своею рукой. Просят: - Прими ты в шутку Случай такой... Несут на плечи тулупчик Душу отогревай. - Выпей теперь, голубчик, Пей, а нам не давай! И я наливаю, пью Окоченел, нельзя же...
   Пью, а им не даю, Не предлагаю даже. Я похворал. Зато После этого раза Голоса... голоса что Слушаться стали глаза.
   И с бабой моей с тех пор Тише стал разговор...
   И каждый гвоздик в стене, И весь, что видишь, зажигок, Все это стало при мне, Значит, не лыком шитый. Одну я семью гтитал, И жил я, мужик тверезый, Двором гордиться мечтал, А вот, брат, горжусь колхозом.
   I935
   * * *
   С одной красой пришла ты в мужний дом, О горестном девичестве не плача. Пришла девчонкой - и всю жизнь потом Была горда своей большой удачей.
   Он у отца единственный был сын Делиться не с кем. Не идти в солдаты. Двор. Лавка. Мельница. Хозяин был один. Живи, молчи и знай про свой достаток.
   Ты хлопотала по двору чуть свет. В грязи, в забвенье подрастали дети. И не гадала ты, была ли, нет Иная радость и любовь на свете.
   И научилась думать обо всем О счастье, гордости, плохом, хорошем Лишь так, как тот, чей был и двор и дом, Кто век тебя кормил, бил и берег, как лошадь...
   И в жизни темной, муторной своей Одно себе ты повторяла часто, Что это все для них, мол, для детей, Для них готовишь ты покой и счастье.
   А у детей своя была судьба, Они трудом твоим не дорожили, Они росли - и на свои хлеба От батьки с маткой убежать спешили, И с ним одним, угрюмым стариком, Куда везут вас, ты спокойно едешь, Молчащим и бессмысленным врагом Подписывавших приговор соседей.
   1935
   ВСТРЕЧА
   Не тебя ль в твой славный день, На запруженном вокзале. Столько сел и деревень С громкой музыкой встречали?..
   Смотришь - все перед тобой, Всем родна и всем знакома. Смотришь - где ж он, старый твой, Знать, один остался дома?..
   Век так жили. Бить - не бил. Соблюдал в семье согласье, Но за двадцать лет забыл, Что зовут тебя Настасьей.
   Жили, будто старики: Не смеялись и не пели, Приласкаться по-людски, Слова молвить не умели...
   Столько лиц и столько рук! Одного его не видно. И до боли стало вдруг Горько, стыдно и обидно.
   Ради радостного дня Не пришел, не встретил даже. Ты б уважил не меня, Орден Ленинский уважил...
   - Здравствуй! - все кричат вокруг И совсем затормошили.
   Чемодан берут из рук, Под руки ведут к машине.
   - Здравствуй... Слышит - не поймет. Голос жалостный и слабый: - Да наступит ли черед Поздороваться мне с бабой?..
   Оглянулась - вот он сам. Говорить ли ей иль слушать?
   - Здравствуй... Слезы по усам, Здравствуй, - говорит, Настюша...
   Плачет, - разве ж он не рад? Оробев, подходит ближе. Чем-то словно виноват, Чем-то будто бы обижен.
   Вот он рядом, старый твой, Оглянулся, губы вытер...
   - Ну, целуйся, муж, с женой! Люди добрые, смотрите...
   1936
   ПОДРУГИ
   Выходили в поле жать, Любовалась дочкой мать.
   Руки ловкие у дочки. Серп играет, горсть полна. В красном девичьем платочке Рядом с матерью она.
   Мать нестарая гордится: - Хорошо, девчонка, жнешь, От мамаши-мастерицы Ни на шаг не отстаешь.
   Выходила дочь плясать, Любовалась дочкой мать. Ноги легкие проворны, Щеки смуглые горят. Пляшет плавно и задорно, Вся в мамашу, говорят.
   Год за годом вместе жили, На работу - в день и в ночь. Песни пели и дружили, Как подруги, мать и дочь.
   Только мать всегда желала, Чтобы дочка первой шла Лучше пела, лучше жала, Лучше матери жила.
   Дочке в город уезжать. Снаряжает дочку мать.
   Полотенце, да подушка, Да корзиночка белья.
   - До свиданья, дочь-подружка, Радость светлая моя. Целовала торопливо, Провожала в добрый путь:
   - Будь ученой и счастливой, Кем ты хочешь Тем и будь.
   1936
   КАТЕРИНА
   Тихо, тихо пошла грузовая машина, И в цветах колыхнулся твой гроб, Катерина.
   Он проплыл, потревоженный легкою дрожью, Над дорогой, что к мосту ведет из села, Над зеленой землей, над светлеющей рожью, Над рекой, где ты явор девчонкой рвала.
   Над полями, где девушкой песни ты пела, Где ты ноги свои обмывала росой, Где замужнюю бил тебя муж, от нужды одурелый, Где ты плакала в голос, оставшись вдовой... Здесь ты борозды все босиком исходила, Здесь бригаду впервые свою повела, Здесь легла твоя женская бодрость и сила Не за зря - за большие, родная, дела.
   Нет, никем не рассказано это доныне, Как стояла твоя на запоре изба, Как ты, мать, забывала о маленьком сыне, Как ты первой была на полях и в овине, Как ты ночью глухой сторожила хлеба...
   Находила ты слово про всякую душу И упреком, и лаской могла ты зажечь. Только плохо свою берегли мы Катюшу Спохватились, как поздно уж было беречь...
   И когда мы к могиле тебя подносили И под чьей-то ногою земля, зашумев, сорвалась, Вдруг две бабы в толпе по-старинному заголосили: - А куда ж ты, Катя, уходишь от нас...
   Полно, бабы. Не надо. Не пугайте детей. По-хорошему, крепко Попрощаемся с ней.
   Мы ее не забудем. И вырастим сына. И в работе своей не опустим мы рук. Отдыхай, Катерина. Прощай, Катерина, Дорогой наш товарищ и друг.
   Пусть шумят эти липы Молодой листвой, Пусть веселые птицы Поют над тобой.
   1956
   * * *
   Кружились белые березки, Платки, гармонь и огоньки. И пели девочки-подростки На берегу своей реки.
   И только я здесь был не дома. Я песню узнавал едва. Звучали как-то по-иному Совсем знакомые слова.
   Гармонь играла с перебором, Ходил по кругу хоровод, А по реке в огнях, как город, Бежал красавец пароход.
   Веселый и разнообразный, По всей реке, по всей стране Один большой справлялся праздник, И петь о нем хотелось мне.
   Петь, что от края и до края, Во все концы, во все края, Ты вся моя и вся родная, Большая родина моя.
   1936
   НЕВЕСТЕ
   Мы с тобой играли вместе, Пыль топтали у завалин. И тебя моей невестой Все, бывало, называли.
   Мы росли с тобой, а кто-то Рос совсем в другом краю И в полгода заработал Сразу всю любовь твою.
   Он летает, он далече, Я сижу с тобою здесь. И о нем, о скорой встрече Говоришь ты вечер весь.
   И, твои лаская руки, Вижу я со стороны Столько нежности подруги, Столько гордости жены.
   Вся ты им живешь и дышишь, Вся верна, чиста, как мать. Ничего тут не попишешь, Да и нечего писать.
   Я за встречу благодарен. У меня обиды нет. Видно, он хороший парень, Передай ему привет.
   Пусть он смелый, Пусть известный,
   Пусть еще побьет рекорд, Но и пусть мою невесту Хорошенько любит, Черт!..
   1936
   СЫН
   Снарядившись в путь далекий, Пролетал он мимо. Покружился невысоко Над селом родимым.
   Над селом, над речкой старой Опустился низко. Сбросил матери подарок, Землякам записку.
   Развернулся, канул в небо За лесной опушкой.
   - До свиданья! - Был иль не был, Смотрит мать-старушка.
   Смотрит - сын куда поднялся! Славно ей и горько. Не спросился, не сказался, Попрощался только.
   Он летит за доброй славой, Путь ему просторный, И леса под ним, как травы, Стелются покорно.
   За морями, за горами Стихнул гул громовый. И бежит к избе, играя, Внук белоголовый.
   Дворик. Сад. Налево - ели, Огород направо. Над крыльцом трещит пропеллер Детская забава.
   1936
   РАЗМОЛВКА
   На кругу, в старинном парке Каблуков веселый бой. И гудит, как улей жаркий, Ранний полдень над землей.
   Ранний полдень, летний праздник, В синем небе - самолет. Девки, ленты подбирая, Переходят речку вброд...
   Я скитаюсь сиротливо. Я один. Куда идти?.. Без охоты кружку пива Выпиваю по пути.
   Все знакомые навстречу. Не видать тебя одной. Что ж ты думаешь такое? Что ж ты делаешь со мной?..
   Праздник в сборе. В самом деле, Полон парк людьми, как дом. Все дороги опустели На пятнадцать верст кругом.
   В отдаленье пыль клубится, Слышен смех, пугливый крик. Детвору везет на праздник Запоздалый грузовик.
   Ты не едешь, не прощаешь, Чтоб самой жалеть потом.
   Книжку скучную читаешь В школьном садике пустом.
   Вижу я твою головку В беглых тенях от ветвей, И холстинковое платье, И загар твой до локтей.
   И лежишь ты там, девчонка, С детской хмуростью в бровях. И в траве твоя гребенка, Та, что я искал впотьмах.
   Не хотите, как хотите, Оставайтесь там в саду. Убегает в рожь дорога. Я по ней один пойду.
   Я пойду зеленой кромкой Вдоль дороги. Рожь по грудь. Ничего. Перехвораю. Позабуду как-нибудь.
   Широко в полях и пусто. Вот по ржи волна прошла... Так мне славно, так мне грустно. И до слез мне жизнь мила.
   1936
   ПЕСНЯ
   Сам не помню и не знаю Этой старой песни я. Ну-ка, слушай, мать родная, Митрофановна моя.
   Под иголкой на пластинке Вырастает песня вдруг, Как ходили на зажинки Девки, бабы через луг.
   Вот и вздрогнула ты, гостья, Вижу, песню узнаешь... Над межой висят колосья, Тихо в поле ходит рожь.
   В знойном поле сиротливо День ты кланяешься, мать. Нужно всю по горстке ниву По былинке перебрать.
   Бабья песня. Бабье дело. Тяжелеет серп в руке. И ребенка плач несмелый Еле слышен вдалеке.
   Ты присела, молодая, Под горячею копной. Ты забылась, напевая Эту песню надо мной.
   В поле глухо, сонно, жарко. Рожь стоит, - не перестой.
   ...Что ж ты плачешь? Песни ль жалко? Или горькой жизни той? Или выросшего сына, Что нельзя к груди прижать?.. На столе поет машина, И молчит старуха мать.
   1936
   ПУТНИК
   В долинах уснувшие села Осыпаны липовым цветом. Иду по дороге веселой, Шагаю по белому свету.
   Шагаю по белому свету, О жизни пою человечьей, Встречаемый всюду приветом На всех языках и наречьях.
   На всех языках и наречьях В родимой стране без изъятья. Понятны любовь и сердечность, Как доброе рукопожатье.
   Везде я и гость и хозяин, Любые откроются двери, И где я умру, я не знаю, Но места искать не намерен.
   Под кустиком первым, под камнем Копайте, друзья, мне могилу, Где лягу, там будет легка мне Земля моей Родины милой.
   1936
   * * *
   Ты робко его приподымешь: Живи, начинай, ворошись. Ты дашь ему лучшее имя На всю его долгую жизнь.
   И, может быть, вот погоди-ка, Услышишь когда-нибудь, мать, Как с гордостью будет великой То имя народ называть.
   Но ты не взгрустнешь ли порою, Увидев, что первенец твой Любим не одною тобою И нужен тебе не одной?
   И жить ему где-то в столице, Свой подвиг высокий творить. Нет, будешь ты знать и гордиться И будешь тогда говорить:
   - А я его, мальчика, мыла, А я иной раз не спала, А я его грудью кормила И я ему имя дала.
   1936
   СТАНЦИЯ ПОЧИНОК
   За недолгий жизни срок, Человек бывалый, По стране своей дорог Сделал я не мало.
   Под ее шатром большим, Под широким небом Ни один мне край чужим И немилым не был.
   Но случилося весной Мне проехать мимо Маленькой моей, глухой Станции родимой.
   И успел услышать я В тишине минутной Ровный посвист соловья За оградкой смутной.
   Он пропел мне свой привет Ради встречи редкой, Будто здесь шестнадцать лет Ждал меня на ветке.
   Счастлив я. Отрадно мне С мыслью жить любимой, Что в родной моей стране Есть мой край родимый.
   И еще доволен я, Пусть смешна причина, Что на свете есть моя Станция Починок.
   И глубоко сознаю, Радуюсь открыто, Что ничье в родном краю Имя не забыто.
   И хочу трудиться так, Жизнью жить такою, Чтоб далекий мой земляк Мог гордиться мною.
   И встречала бы меня, Как родного сына, Отдаленная моя Станция Починок.
   1936
   * * *
   Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой. Что не своей заживешь ты судьбой?
   Сумку да кнут по наследству носил, Только всего, что родился красив.
   Двор без ворот да изба без окон, Только всего, что удался умен.
   Рваный пиджак, кочедыг да копыл, Только всего, что ты дорог мне был.
   Кто ж тебя знал, невеселый ты мой, Что не своей заживешь ты судьбой?
   Не было писано мне на роду Замуж пойти из нужды да в нужду.
   Гвлес мой девичий в доме утих. Вывел меня на крылечко жених.
   Пыль завилась, зазвенел бубенец, Бабы запели - и жизни конец...
   Сказано было - иди да живи, Только всего, что жила без любви.
   Жизнь прожила у чужого стола, Только всего, что забыть не могла.
   Поздые в том говорить, горевать. Батьке бы с маткой заранее знать.
   Знать бы, что жизнь повернется не так, Знать бы, чем станет пастух да батрак.
   Вот посидим, помолчим над рекой, Будто мы - парень да девка с тобой.
   Камушки моет вода под мостом, Вслух говорит соловей за кустом.
   Белые звезды мигают в реке. Вальсы играет гармонь вдалеке...
   1936
   * * *
   Шумит, пробираясь кустами, Усталое, сытое стадо. Пастух повстречался нестарый С насмешливо-ласковым взглядом.
   Табак предлагает отменный, Радушною радует речью. Спасибо, товарищ почтенный, За добрую встречу.
   Парнишка идет босоногий, Он вежлив, серьезен и важен. Приметы вернейшей дороги С готовностью тотчас укажет.
   И следует дальше, влекомый Своею особой задачей. Спасибо, дружок незнакомый, Желаю удачи!
   Девчонка стоит у колодца, Она обернется, я знаю, И через плечо улыбнется, Гребенку слегка поправляя.
   Другая мне девушка снится, Но я не боюсь порицанья: Спасибо и вам, озорница, За ваше вниманье.
   1936
   * * *
   За распахнутым окном, На просторе луга Лошадь сытая в ночном Отряхнулась глухо.
   Чуял запах я воды И остывшей пыли. Видел - белые сады В темноте светили.
   Слышал, как едва-едва Прошумела липа, Как внизу росла трава Из земли со скрипом.
   1936
   * * *
   Что он делал, что он думал В этот день в избе пустой, Работящий и угрюмый Человек, хозяин твой?
   Довидна возился с печкой, Снаряжался у дверей, Подпоясанный уздечкой, Гнал на речку лошадей?
   Может, все ж зашел к соседям, Хоть промолвил те слова: "Что-то баба долго едет, Знать, понравилась Москва?"
   Иль сидел в избе одетый, У окна, как старый дед, Пыхал трубкой за газетой, Понимал, а может, нет?
   Иль на радостях собрался, Выпив, с кем-нибудь сидел И тобою похвалялся: "Баба - о! Политотдел!"
   1936
   * * *
   Столбы, селенья, перекрестки, Хлеба, ольховые кусты, Посадки нынешней березки, Крутые новые мосты.
   Поля бегут широким кругом, Поют протяжно провода, А ветер прет в стекло с натугой, Густой и сильный, как вода.
   1936
   ЛЕДОХОД
   Лед идет, большой, громоздкий, Ночью движется и днем. Все заметнее полоска Между берегом и льдом.
   Утром ранним, утром дымным Разглядел я вдалеке, Как куски дороги зимней Уплывали по реке.
   Поперек реки широкой Был проложен путь прямой. Той дорогой, той дорогой Я ходил к тебе зимой...
   Выйду, выйду напоследки, Ой, как воды высоки, Лед идет цепочкой редкой Серединою реки.
   Высоки и вольны воды. Вот пройдет еще два дня С первым, с первым пароходом Ты уедешь от меня.
   1936
   * * *
   Не стареет твоя красота, Разгорается только сильней. Пролетают неслышно над ней, Словно легкие птицы, лета.
   Не стареет твоя красота. А росла ты на жесткой земле, У людей, не в родимой семье, На хлебах, на тычках, сирота.
   Не стареет твоя красота, И глаза не померкли от слез. И копна темно-русых волос У тебя тяжела и густа.
   Все ты горькие муки прошла, Все ты вынесла беды свои. И живешь и поешь, весела От большой, от хорошей любви.
   На своих ты посмотришь ребят, Радость матери нежной проста: Все в тебя, все красавцы стоят, Как один, как орехи с куста.
   Честь великая рядом с тобой В поле девушке стать молодой. Всюду славят тебя неспроста, Не стареет твоя красота.
   Ты идешь по земле молодой Зеленеет трава за тобой. По полям, по дорогам идешь Расступается, кланяясь, рожь.
   Молодая береза в лесу Поднялась и ровна и бела. На твою она глядя красу, Горделиво и вольно росла.
   Не стареет твоя красота.
   Слышно ль, женщины в поле поют, Голос памятный все узнают Без него будто песня не та.
   Окна все пооткроют дома, Стихнет листьев шумливая дрожь. Ты поешь! Потому так поешь, Что ты песня сама.
   1937
   В ПОСЕЛКЕ
   Косые тени от столбов Ложатся край дороги. Повеет запахом хлебов И вечер на пороге.
   И близок, будто на воде, В полях негромкий говор. И радио, не видно где, Поет в тиши садовой.
   А под горой течет река, Чуть-шевеля осокой, Издалека-издалека В другой конец далекий.
   По окнам вспыхивает свет. Час мирный. Славный вечер. Но многих нынче дома нет, Они живут далече.
   Кто вышел в море с кораблем, Кто реет в небе птицей, Кто инженер, кто агроном, Кто воин на границе.
   По всем путям своей страны, Вдоль городов и пашен, Идут крестьянские сыны, Идут ребята наши.
   А в их родном поселке - тишь И ровный свет из окон.
   И ты одна в саду сидишь, Задумалась глубоко.
   Быть может, не привез письма Грузовичок почтовый. А может, ты уже сама В далекий путь готова.
   И смотришь ты на дом, на свет, На тени у колодца, На все, что, может, много лет Видать во сне придется...
   1937
   ШОФЕР
   Молодой, веселый, важный За рулем шофер сидит, И, кого ни встретит, каждый Обернется, поглядит.
   Едет парень, припорошен Пылью многих деревень. Путь далекий, день хороший. По садам цветет сирень.
   В русской вышитой рубашке Проезжает он селом. У него сирень в кармашке, А еще и на фуражке, А еще и за стеклом.
   И девчонка у колодца Скромный делает кивок. Журавель скрипит и гнется, Вода льется на песок.
   Парень плавно, осторожно Развернулся у плетня.
   - Разрешите, если можно, Напоить у вас коня.
   Та краснеет и смеется, Наклонилась над ведром:
   - Почему ж? Вода найдется, С вас и денег не возьмем. Где-то виделись, сдается?.. А вода опять же льется, Рассыпаясь серебром.
   Весь - картина, Молодчина От рубашки до сапог.
   Он, уже садясь в кабину, Вдруг берет под козырек.
   На околице воротца Открывает сивый дед, А девчонка у колодца Остается, Смотрит вслед: Обернется или нет?..
   1937
   ДОРОГА
   Вдоль дороги, широкой и гладкой, Протянувшейся вдаль без конца, Молодые, весенней посадки, Шелестят на ветру деревца.
   А дорога, сверкая, струится Меж столбов, прорываясь вперед, От великой советской столицы И до самой границы ведет.
   Тени косо бегут за столбцами, И столбы пропадают вдали. Еду вровень с густыми хлебами Серединой родимой земли.
   Ветер, пой, ветер, вой на просторе! Я дорогою сказочной мчусь. Всю от моря тебя и до моря Вижу я, узнаю тебя, Русь!
   Русь! Леса твои, степи и воды На моем развернулись пути. Города, рудники и заводы И селенья - рукой обвести.
   Замелькал перелесок знакомый, Где-то здесь, где-то здесь в стороне Я бы крышу родимого дома Увидал. Или кажется мне?
   Где-то близко у этой дороги, Только не было вовсе дорог, Я таскался за стадом убогим, Босоногий, худой паренек.
   Детство бедное. Хутор далекий. Ястреб медленно в небе кружит. Где-то здесь, на горе невысокой, Дед Гордей под сосенкой лежит...
   Рвется ветер, стекло прогибая, Чуть столбы поспевают за мной. Паровоз через мост пробегает Высоко над моей головой.
   По дороге, зеркально блестящей, Мимо отчего еду крыльца. Сквозь тоннель пролетаю гудящий, Освещенный, как зала дворца.
   И пройдут еще годы и годы, Будет так же он ровно гудеть. Мой потомок на эти же своды С уважением будет глядеть.
   И дорога, что смело и прямо Пролегла в героический срок, Так и будет одною из самых На земле величайших дорог.
   Все, что мы возведем, что проложим, Все столетиям славу несет... Лед, совсем ты немного не дожил, Чтоб века пережить наперед.
   1937.
   ПРОЩАНИЕ
   Сын к отцу прилетел попрощаться. Здравствуй, сын! Помираю, сынок... И хотел было он приподняться, Но уже приподняться не мог.
   Улыбнулся он, песенник, плотник, Наделенный веселой душой. И лихой на работе работник, И до жизни охотник большой.
   И сказал он, подумавши: - Ладно. - Так вот просто сказал, не скорбя, - Хорошо мне, сынок, и отрадно В час последний смотреть на тебя.
   Высоко, высоко ты поднялся, Кто бы думал, сказал наперед: Выше крыши отец не взбирался, Сын по небу машину ведет.
   Ну, живи. Оставайся. Легко мне. Только знай, что отец-то один. Ты отца-то нет-нет да и вспомни, - Был такой на земле гражданин!
   И последней слезой заблестели И закрылись глаза старика. И в своей еще теплой постели Он затих и забылся слегка.
   Умирал человек и родитель. Видел сын: наступает конец... Вдруг: - Возьмите меня, поднимите!.. Стал просить, заметался отец.
   То ль земли начинал он пугаться, Как шепнула, заплакавши, мать; То ль хотел он за сыном подняться, Высоко, высоко побывать.
   Но уже отходил торопливо, Все терял: и желанья, и страх. И приподнял его бережливо Сын-герой на могучих руках.
   И не выразить было любовней, Не сказать, не представить сильней Этой нежности лучшей - сыновней, Отличающей добрых людей
   Самолет поднимался над лугом. Сын покинул родительский дом. Три прощальных торжественных круга Сделал он за селом над холмом,
   Где покоится песенник, плотник, Честно проживший век трудовой, И лихой на работе работник, И до жизни охотник большой,
   1937
   МАТЬ И СЫН
   На родного сына Молча смотрит мать. Что бы ей такое Сыну пожелать?
   Пожелать бы счастья Да ведь счастлив он. Пожелать здоровья Молод и силен.
   Попросить, чтоб дольше Погостил в дому, Человек военный, Некогда ему.
   Попросить, чтоб только Мать не забывал, Но ведь он ей письма С полюса писал.
   Чтоб не простудиться, Дать ему совет? Да и так уж больно Сын тепло одет.
   Указать невесту Где уж! Сам найдет. Что бы ни сказала Ясно наперед.
   На родного сына Молча смотрит мать. Нечего как будто Пожелать, сказать.
   Верит - не напрасно Сын летать учен. Как ему беречься, Лучше знает он.
   Дело, что полегче, Не ему под стать. Матери, да чтобы Этого не знать!
   Он летал далеко, Дальше полетит, Трудно - перетерпит. Больно - промолчит.
   А с врагом придется Встретиться в бою Не отдаст он даром Голову свою.
   Матери - да чтобы Этого не знать... На родного сына Молча смотрит мать.
   1937
   СОПЕРНИКИ
   Он рядом сидит, он беседует с нею, Свисает гармонь на широком ремне.
   А я на гармони играть не умею. Завидно, обидно, невесело мне.
   Он с нею танцует особенно как-то: Рука на весу и глаза в полусне.
   А я в этом деле, действительно, трактор, Тут даже и пробовать нечего мне.
   Куда мне девать свои руки и ноги, Кому рассказать про обиду свою?
   Пройдусь, постою, закурю, одинокий, Да снова пройдусь, Да опять постою.
   Добро бы я был ни на что не умелый. Добро бы какой незадачливый я.
   Но слава моя До Москвы долетела. И всюду работа известна моя.
   Пускай на кругу ничего я не стою. А он на кругу никому не ровня.
   Но дай-ка мы выедем в поле с тобою, Ты скоро бы пить запросил у меня.
   Ты руку ей жмешь. Она смотрит куда-то. Она меня ищет глазами кругом.
   И вот она здесь. И глядит виновато, И ласково так, и лукаво притом.
   Ты снова играешь хорошие вальсы, Все хвалят, и я тебя тоже хвалю.
   Смотрю, как работают хитрые пальцы, И даже тебя я ценю и люблю.
   За то, что кругом все хорошие люди, За то, что и я не такой уж простак.
   За то, что всерьез не тебя она любит, А любит меня.
   А тебя только так...
   1937
   * * *
   Погляжу, какой ты милый. Замечательный какой. Нет, недаром полюбила, Потеряла я покой.
   Только ты не улыбайся, Не смотри так с высоты, Милый мой, не зазнавайся: Не один на свете ты.
   Разреши тебе заметить, Мой мальчишка дорогой, Был бы ты один на свете И вопрос тогда другой.
   За глаза и губы эти Все простилось бы тебе. Был бы ты один на свете Равных не было б тебе.
   Ну, а так-то много равных, Много, милый, есть таких. Хорошо еще, мой славный, Что и ты один из них.
   Погляжу, какой ты милый, Замечательный какой. Нет, недаром полюбила, Потеряла я покой...
   1937
   * * *
   А ты, что множество людей, С тобою росших, помнишь, Ты под ровесницей своей Грустишь, под липой темной.