Страница:
— Постой! — вскричала Илин. Она все еще ничего не понимала. — Он бранил тебя за воровство, но взял у тебя краденую вещь?
Сагай хмуро посмотрел на нее.
— Полностью сохранившуюся урну из мифенина? Еще бы! Да он был бы круглым идиотом, если б отказался! — И тут же переключился на Хета: — И Лушан, я полагаю, захотел, чтобы ты возместил ему цену потери?
— Он просто псих! Она же ему не принадлежала! Я имел право подарить ее кому угодно! Но он этого пережить не мог. Иногда, чтобы заставить его отвязаться от меня, я воровал для него что-нибудь. Я не делал этого уже долго, так как у нас с тобой было много работы. Наконец я заплатил ему, но от этого он совсем осатанел. Тебе все это непонятно, кажется, наверное, сумасшествием…
— Давай посмотрим, так ли я понимаю суть дела, — сказала Илин. — Пока мы искали эти редкости, от которых, возможно, зависит жизнь и смерть Хранителей, живущих сейчас и будущих поколений тоже, ты вел личную войну с этим… этим… домовым вором с Четвертого яруса?
— А ты думала, я брошу все свои дела из-за твоих проблем? — спросил раздраженно Хет. — Кроме того, я же предупредил Риатена, что ему не следует меня нанимать.
Илин закрыла лицо руками, видимо, стараясь успокоиться.
— Я все поняла, — сказала она. — А ты когда-нибудь думал о том, что Лушан до встречи с тобой, возможно, был нормальным человеком?
Хет не обратил на этот выпад внимания. Все его внимание принадлежало Сагаю.
— Мы все еще партнеры? — спросил он.
Подумав, Сагай тяжело вздохнул.
— Ну а кому ты еще нужен, такой-то?
Глава 12
Сагай хмуро посмотрел на нее.
— Полностью сохранившуюся урну из мифенина? Еще бы! Да он был бы круглым идиотом, если б отказался! — И тут же переключился на Хета: — И Лушан, я полагаю, захотел, чтобы ты возместил ему цену потери?
— Он просто псих! Она же ему не принадлежала! Я имел право подарить ее кому угодно! Но он этого пережить не мог. Иногда, чтобы заставить его отвязаться от меня, я воровал для него что-нибудь. Я не делал этого уже долго, так как у нас с тобой было много работы. Наконец я заплатил ему, но от этого он совсем осатанел. Тебе все это непонятно, кажется, наверное, сумасшествием…
— Давай посмотрим, так ли я понимаю суть дела, — сказала Илин. — Пока мы искали эти редкости, от которых, возможно, зависит жизнь и смерть Хранителей, живущих сейчас и будущих поколений тоже, ты вел личную войну с этим… этим… домовым вором с Четвертого яруса?
— А ты думала, я брошу все свои дела из-за твоих проблем? — спросил раздраженно Хет. — Кроме того, я же предупредил Риатена, что ему не следует меня нанимать.
Илин закрыла лицо руками, видимо, стараясь успокоиться.
— Я все поняла, — сказала она. — А ты когда-нибудь думал о том, что Лушан до встречи с тобой, возможно, был нормальным человеком?
Хет не обратил на этот выпад внимания. Все его внимание принадлежало Сагаю.
— Мы все еще партнеры? — спросил он.
Подумав, Сагай тяжело вздохнул.
— Ну а кому ты еще нужен, такой-то?
Глава 12
Хет сказал Илин и Сагаю, что вряд ли они смогут попасть в Академию раньше четырех часов ночи. И это была истинная правда; к тому же он получил возможность сделать еще шаг в том, что Илин называла его частной войной с домовым вором с Четвертого яруса. Потеря Харима и Акая наверняка вызовет перемены в хозяйстве Лушана, да и вообще брокер никогда не принимал особых мер предосторожности, полагаясь на страх перед возмездием, который должен был держать воров на расстоянии. «Теперь пришло время, — подумал Хет, парочке-другой молодых профессионалов покопаться в обширных запасах редкостей Лушана». Особенно если они получат подсказку кого-нибудь, кто бывал в тех комнатах, где хранится эта коллекция, и может во всех деталях описать им внутренность дома. А Кастер как раз тот, кто может все это организовать.
Хет отыскал его в Аркадах перед закрытием. Они удалились в одну из верхних галерей, которая всегда пустовала из-за опасности обвалов, а также дыр в полу. Здесь Хет изложил свой замысел и изобразил в пыли план дома Лушана.
Пока Кастер высчитывал долю каждого участника в возможной добыче, Хет вслушивался в привычные шорохи Аркад. Здесь становилось все темнее, по мере того как сгущались сумерки снаружи, и все тише: деятельность на нижних этажах замирала. Ничего необычного Хет не слышал, но ему показалось, что он что-то уловил краешком глаза.
— Ты ничего не заметил? — спросил он Кастера.
— Ничего. — Дилер черного рынка подозрительно огляделся. — А ты?
— Нет.
Хет пожал плечами, отбрасывая подозрения. У Лушана врагов куда больше, чем у любого другого брокера в Чаризате. Вряд ли он мог заподозрить Хета в злом умысле, да и вряд ли решился бы донести на него торговым инспекторам слишком много краденых редкостей хранилось в его доме. Взятки, которые он давал, еле-еле позволяли ему держаться на плаву и заниматься своими делишками.
— Я слышал, будто Раду-предсказатель умер.
Хет пристально посмотрел на дилера. Слова прозвучали вроде бы как совершенно случайные. Кастер должен был узнать об этой смерти и о том, что нашли в доме, сразу же после того, как местные воры набрались смелости и вошли в опустевшее здание. Весьма возможно, дилер считает убийцей Хета.
Не поднимая взгляда, Кастер добавил:
— Впрочем, ему так и так оставалось жить на свете недолго. По слухам, торговые инспектора уже открыли на него охоту.
— Торговые инспектора охотятся за всеми, — ответил Хет, которому надо было сказать хоть что-то, но тут же сам удивился сказанному. Если судить по денежному ящику Раду, то свои редкости он продавал преимущественно за жетоны. Имперских монет было мало, и они были небольшого достоинства видимо, плата за гадание. — А ты знаешь, почему они на него охотились?
— Женщина, знавшая Раду, говорит, что Высокий судья очень им интересовался. — Кастер пожал плечами. — Погадал, может, плохо или что…
Хет хмуро наблюдал за муравьями, лезшими из щели в полу. Илин рассказывала, как Риатен получил табличку с кристалликами от какого-то Высокого судьи. Странным совпадением было бы, если бы тот же судья заинтересовался Раду-предсказателем — ведь таких судей в Чаризате не слишком много. Впрочем, может, он дал волю воображению и выдумывает заговоры, которых нет в природе. И он спросил:
— А больше она ничего не говорила?
Кастер покачал головой.
Они обсудили все детали предстоящего дела, и Кастер сказал:
— Лучше всего обделать дело сегодня же ночью. Я зайду к тебе во двор завтра вечерком, когда все будет уже кончено. — Он встал и поглядел на сидящего Хета. — Поберегись, — сказал он.
Кастер направился к одному из пешеходных переходов, а Хет подумал: «Дилеры черного рынка советуют мне быть поосторожнее». Что ж, он понимал: то, что он затеял, вряд ли можно назвать самым благоразумным поступком его жизни, зато этот поступок, возможно, доставит ему самое большое удовлетворение.
Место Хет выбрал самое удачное. Жителям города запрещалось строить дома впритык к стенам Академии, точно так же, как и вдоль стен ярусов; только в случае Академии правило оставлять обязательные двадцать шагов между стенами соблюдалось менее жестко. Хет уже давно отметил места, где перенаселенность Четвертого яруса заставила строить лачуги из плохого кирпича шагах в шести-семи от академических стен. Стража наверняка следит за ворами, которые попробуют перескочить с крыш домов на стену или перебросить оттуда веревку, но стражники не могут быть одновременно повсюду, а дома хорошо скроют всякого, кто рискнет взобраться по самой стене.
Хет нашел Сагая и Илин там, где он и велел им быть, — в узкой улочке между стеной и скопищем кирпичных домишек, построенных противозаконно близко к ней.
— Где ты был? — спросил Сагай почти неслышным шепотом. Сейчас было особенно опасно дать кому-нибудь подслушать их разговор, а ведь множество людей спали совсем рядом с ними за этими тонкими, непрочными стенами.
— Да были кой-какие дела, — тоже шепотом ответил Хет.
Лунный серпик в небе давал так мало света, что он видел вместо друзей лишь бесформенные, жмущиеся к земле тени. Хет вытащил из-под одежды веревку и сделал на ней петлю, чтобы перекинуть через плечо. Веревка была очень тонкая и крепкая, сплетенная из волос, и такая темная, что на фоне стены оставалась невидимой. Под сапогами скрипнул песок. Видимо, метельщики улиц не слишком заботились об этом закоулочке, а жители домов не считали нужным жаловаться на них из страха, что какой-нибудь чиновник обратит на них внимание и им придется покинуть свои дома.
— Помни, ты стоишь на стрёме, — шепнул Хет Сагаю. Все это они успели обсудить заранее. Его партнер кивнул, и Хет полез на стену.
Дотянувшись до края, он с трудом взобрался на гребень стены в поверхность которого были вмазаны острые стеклянные осколки. Впрочем, большая их часть была уже кем-то раздавлена. По другую сторону стены лежали здания Академии — лабиринт из камня и керамики, молчаливый, но не такой уж темный. Несколько окон были освещены, а в многочисленных двориках светились фонарики, отгоняющие призраков. Здесь могли жить только ученые, ученики да слуги, не имевшие семей, и только самые усердные готовы были работать так поздно при свете слабых ламп. Прямо перед Хетом лежал длинный узкий дворик скорее даже проход, соединяющий несколько спящих домов.
Хет наполовину развернул веревку и спустил ее Илин, уложив в бороздку между двумя камнями, откуда она не могла выскользнуть и попасть на острый край стекла. Затем он спрыгнул во двор.
Он притаился, скорчившись на плитах, но единственное, что он услышал, было встревоженное шуршание разбегающихся ящериц.
Хет ощутил рывок веревки, когда Илин вскарабкалась на стену, и другой когда она стала спускаться. Через мгновение она уже стояла рядом с ним. Он поднялся на ноги, чтобы сдернуть веревку вниз, но тут же на гребне стены показался Сагай. Выругавшись себе под нос, Хет отступил, чтобы дать тому место.
— Ты же должен был стоять на стрёме, — возмущенно прошипел он, когда Сагай оказался рядом.
— Тебе вовсе не нужен наблюдатель, — отозвался Сагай, дёргая веревку так, чтобы она соскользнула с гребня стены. — Если б меня кто-нибудь заметил, он сразу же заподозрил бы неладное.
У Хета возникла мысль: с ним расплатились за то, что он так долго не делился с Сагаем своими маленькими проблемами насчет Лушана. Сагай выбрал такой момент, когда Хету было трудно или даже невозможно воспротивиться его действиям. Покорившись, он забрал у Сагая веревку, свернул ее и спрятал под своей одеждой.
Дальше они шли молча; Хет полагался на ночное зрение Илин, которое должно было позволить им без помех дойти до места. Он знал, в каком направлении лежал дом Арада, но не мог определить, какие именно узкие проходы вели к дворикам, а какие кончались тупиками. Изредка они слышали голоса и даже шаги бессонных ученых или их слуг, а однажды даже укрылись за какой-то дверью, когда два стража прошли мимо них совсем рядом, лениво переговариваясь и покачивая своими отгоняющими призраков фонариками.
Наконец они добрались до двора, где стоял дом Арада. Он выглядел заброшенным и безлюдным, но слабый свет, исходивший откуда-то с несколько наклонной крыши, свидетельствовал, что в большом зале с куполом все еще горят лампы. Наблюдая за домом из прикрытия — они спрятались в узкой щели между двумя зданиями, — Хет никак не мог понять, беспокоит его отсутствие стражи и света или, наоборот, радует.
— Разве дом не охраняется? — шепотом спросила Илин. — Эта удивительная мозаика…
— Да, должен был бы, — ответил ей Сагай, — но именно строгая охрана мест, которые до того не охранялись вовсе, может привлечь к себе внимание воров. Кроме того, ученейший Арад мог и сам воспротивиться усиленной охране, особенно если у него есть ценности, которые он старательно прячет.
— Если у него их нет, то наше предприятие — пустая трата времени. пробормотал Хет.
Он повел их по дорожке через двор, зная, что если кто-то заметит их издалека, то скорее всего подумает, будто они здешние. Взойдя на ступеньки и оказавшись под крышей портика, Хет почувствовал себя в укрытии; но он был достаточно опытен, чтобы знать: чувство защищенности в подобной ситуации, как правило, — вещь опасная.
В вестибюле не оказалось притаившегося охранника, и Хет мог видеть свет лампы, стоявшей где-то в глубине большой комнаты. Он сделал знак Сагаю и Илин, чтобы они оставались на месте, а сам осторожно двинулся по короткому коридору. Из комнаты доносилось чье-то дыхание.
Теперь Хет достиг точки, откуда ему сквозь арку было видно все помещение, и первой его мыслью было, что это совсем другая комната.
Освещенная лишь яркой лампой, она казалась куда больше; к тому же обнаружилась еще одна дверь, которая вела не в коридор, а в небольшую комнатушку, заставленную деревянными полками и лотками. А вот мозаика озерцо светящихся красок — оставалась на прежнем месте и вспыхивала в мигающем свете. Тут же находился и Арад, сидевший на полу с развернутой книгой и рассматривавший некий небольшой предмет, который играл в свете огня свойственными мифенину отблесками.
Хет вошел в комнату, и Арад поднял глаза, удивленный и одновременно пристыженный. На нем были линзы для чтения, удерживаемые веревочками, обмотанными вокруг ушей, сильно увеличивавшие его глаза. Когда ученый увидел, кто стоит перед ним, выражение стыда сменилось страхом.
— Значит, ты никогда не имел дела с Четвертым ярусом, а? — спросил Хет.
И тут же в комнату вбежала Илин, которая выхватила из рук Арада маленькую вещицу и стала вертеть ее у ученого перед носом.
— Она была у тебя все это время! Да знаешь ли ты каким опасностям ты подверг и себя, и нас своей ложью?!
Арад попятился назад.
— Что вам тут надо? Вы кто — воры?
— Перестань размахивать руками, Илин, — вмешался Сагай. Он взял у нее украшение и добавил: — И не кричи на этого человека. Добра из этого не будет.
Он держал украшение так, чтобы его могли видеть одновременно и он сам, и Хет. Это была небольшая овальная пластинка из мифенина, обработанная по краям фасеточной гранью, с фигурой безликого человека с широко распахнутыми крыльями. Изображение, помещавшееся в самом центре овала, поражало тонкостью работы. Пластинка оказалась гораздо меньше, чем Хет представлял себе по рисунку в книге, — вроде крупной монеты. Хет сказал:
— Она меньше, чем сказано в книге.
— Да, — согласился Арад, ухватившись за слова, которые единственные из всего услышанного имели для него смысл. — Цифры в книге неправильные. — И тут же замигал глазами: — Но ты-то откуда знаешь об этом?
Хет и Сагай обменялись взглядами. Илин, как зачарованная, медленно произнесла:
— Потому, что мы видели ту книгу. А вот ты откуда знаешь, что там написано?
Арад махнул рукой в сторону:
— Так вот же она! А вы ее где видели?
Все взглянули на книгу. Текст лежал на полу, еще развернутый полностью. Бумага была коричневая, чернила выцвели. Хет разгладил страницы с цветными изображениями и тихонько выругался. Он уселся на корточки, чтобы видеть получше, и осторожно перевернул несколько страниц. Арад смотрел встревоженно, но возражать не стал.
— Это та книга, Илин, — сказал Хет.
— Ты хочешь сказать — текст Выживших? — Сагай встал на колени, чтобы с трепетом взять книгу в руки.
— Это копия, — поправился Хет. — Возможно, сделанная в то же время, что и текст Риатена, а может, чуть раньше.
Одна сторона обложки книги сильно выцвела под солнцем, некоторые страницы были вырваны.
Сагай раскрыл книгу на том разделе, где были цветные гравюры, и с восторгом стал изучать их.
Илин глядела на Арада с таким выражением, будто наконец-то случилось что-то, имеющее смысл.
— У старика было две копии, — воскликнула она. — Конечно же! Вот почему он так легко отдал ее Риатену.
— Он отдал ему ту, которую было легче прочесть, — продолжил Хет, садясь на пол, чтобы Сагай мог вполне насладиться текстом. Раз старый патриций хотел узнать мнение Мастера-Хранителя о содержании книги, то такой поступок был вполне объясним — этот экземпляр сохранился гораздо хуже, на некоторых страницах чернила вообще выцвели и многие буквы неразличимы.
— Две копии? — Арад вообще ничего не понимал. — Этот я купил у Раду прорицателя с Четвертого яруса. Я думал, вам это известно.
Илин села на пол и обхватила голову руками. Она продолжала размышлять:
— Копия этой книги, а также вон та редкость с изображением крылатой фигуры вначале принадлежали патрицию со Второго яруса. Он отдал книгу Сонету Риатену, Мастеру-Хранителю, а потом старый патриций был убит в его дом вломились воры, укравшие все его редкости. Риатен нашел одну из них пластинку из мифенина с кристаллами; она оказалась у Высокого судьи…
Как ни странно, но Арад до сих пор не сделал ни единой попытки позвать на помощь. Он с любопытством перевернул страницу с цветными изображениями, которым Риатен придавал такое большое значение.
— Вот эту пластинку из мифенина?
— Да, — Илин кивнула, — эту самую.
Видимо, все эти редкости почему-то находились поблизости друг от друга.
— Не странно ли, что Раду получил целых две редкости из добычи, взятой в одном месте? — сказал Хет, поглядев на Илин.
— Это действительно странно, — отозвался Сагай. — Но вполне возможно, что Раду сам организовал эту кражу.
Хет пожал плечами. Такое не исключено. Но Раду не был ни брокером, ни настолько крупным дилером по древностям, чтобы стать известным на черном рынке. Хет не считал вероятным, чтобы он сам организовывал кражи.
— Скорее он все-таки просто покупал их, заведомо зная, что они краденые.
— Не могу сказать, будто удивлен, узнав, что Раду сотрудничал со многими воровскими шайками, — сказал Арад. — Я пробовал выяснить, откуда у него столь необычные древности, но все, что я услышал в ответ, была какая-то мистическая чушь. Между прочим… — Он с интересом посмотрел на них. — А вы-то кто такие сами.
Теперь таиться уже причин не было.
— Это Сагай, а я — Хет. Мы оба занимаемся торговлей редкостями на Шестом ярусе. А Илин и в самом деле Хранитель.
— Зря я, значит, надеялся, что она может оказаться не из них, вздохнул Арад. — Я мечтал разгадать эту тайну сам, но вы, как мне кажется, знаете все, чего не знаю я. — Он отрешенно покачал головой. — Давайте я вам кое-что покажу.
Он с трудом поднялся на ноги, взял одну из ламп и направился к двери в кладовку, которая как бы чудом появилась в этой большой комнате после того, как они отсюда ушли утром. Хет последовал за ним и увидел, что она скорее представляла собой большой шкаф. По-видимому, он закрывался каменной плитой в несколько дюймов толщиной, которая опускалась и поднималась так, что никаких зазоров в стене не оставалось. Плита приводилась в движение с помощью системы противовесов, помещавшихся у самого потолка, в особом тайничке. Она имела даже фальшивые бороздки, которые были вырезаны на ней так, чтобы совпадать с бороздками на других плитах облицовки комнаты.
— Ты это сам сделал? — спросил Хет Арада.
— Нет. Я открыл тайник совершенно случайно, — объяснил ученый.
Спрятанные редкости были аккуратно разложены: стеклянные предметы с одной стороны, из металла и мифенина — с другой, изразцы и прочая керамика в центре. Многие стояли на листках бумаги, на которых были сделаны пометки, касающиеся того, где найдена данная редкость и какие особенности обнаружил у нее Арад. Этим же методом пользовался и Робелин.
Арад указал куда-то под полки и сказал:
— А эту вещь вы тоже разыскиваете, верно?
На полу лежал блок из какого-то блестящего черного камня. В отношении его книга тоже ошибалась. Он имел примерно два фута в вышину, около трех футов в длину и трех в высоту, а не четырех, как утверждала надпись в книге Риатена. И было совершенно ясно, что сделан он не из мифенина.
— Я купил его у Раду в прошлом году, тогда же, когда и книгу, — сказал Арад. — Цена была поразительно низкой. И Раду, пожалуй, даже хотел отделаться от этого камня.
Хет сел на корточки, чтобы погладить камень ладонью.
— Вот почему никто о нем не слышал! Он попал к Раду прямо от воров, а от Раду — к тебе. Он никогда не появлялся на черном рынке.
На ощупь камень был прохладен, имел ту же шелковистую текстуру, что и внутренние стены Останца. Хет не мог понять смысла линий, высеченных на камне; подобно насечкам на Чуде, они казались просто абстрактными узорами спирали, закругления, пересекающиеся друг с другом и плавно переходящие одно в другое. Попытка проследить эти линии взглядом вызывала сонливость. Хет стряхнул ее с себя и поднял глаза на Арад-еделка.
— Что это?
Ученый покачал головой и поправил очки.
— Не знаю. Это одна из тайн, которые я надеялся раскрыть. Я ведь собирался сначала закончить полный перевод текста, который, по моему мнению, должен объяснять значение редкостей, так тщательно изображенных на рисунках. Я намеревался передать это все Академии, когда кончу перевод… Сходство этого камня с Чудом не может быть случайным совпадением, но в данном случае магический эффект отсутствует, по крайней мере по моим наблюдениям.
— Чудо тоже ничем не проявляло своей сущности на протяжении многих лет. Его держали в саду Электора, пока оно не начало испускать свет, — сказал Хет и тут же подумал: а не спросит ли его кто-нибудь об источнике его знаний? Сагай поглядел на него с удивлением, опускаясь на колени, чтобы исследовать странный камень. Другие же просто приняли сказанное к сведению.
Арад смотрел на них с опасением.
— Вы заберете его сегодня?
Илин было начала уже отвечать, замолчала, сделала еще одну попытку, но снова у нее ничего не получилось. По натуре она была человеком властным, но отбирать ценнейшие древние реликвии у этого маленького ученого, такого беззащитного, так покорно смотревшего на нее, ей совершенно не улыбалось.
Поднявшись с колен, Сагай промолвил:
— Сегодня никто ничего отсюда не возьмет. И вообще нам сначала многое следует обсудить.
Пока Арад готовил чай на жаровне в другом конце зала, Хет наблюдал за Илин, которая покусывала губы, вертя в пальцах маленькую овальную вещицу с крылатой фигуркой и рассматривая ее так внимательно, будто та что-то скрывала от нее.
— Что с тобой? — спросил он. — Мы же нашли их, как ты и надеялась.
— Есть нечто, что мне очень не нравится во всей этой истории. Воровство, смерть Раду, участие Констанса, — ответила она. — Действительно ли Раду организовал самое первое ограбление, нет ли тут просто совпадения?
Сагай, все время изучавший текст Выживших, поднял на нее глаза и сказал:
— Возможно, и так. Но не исключено, воры обманули тех, кто заказал им похищение, и продали краденое в разные руки, чтобы заработать побольше.
Илин даже не взглянула в его сторону, продолжая всматриваться в крылатое изображение. Голос ее был мрачен.
— Но кто же все-таки заказал самое первое ограбление? Констанс?
«Должно быть, Констанс», — подумал Хет. Но ведь Констанс обладает способностями, которые позволили бы ему самому совершить такое похищение, а не доверяться наемникам с нижних ярусов. К тому же у Хета сложилось впечатление, что Констанс заинтересовался древностями только после того, как Сонет Риатен сам занялся их поисками.
Арад присоединился к ним и сел на одну из низких скамеечек. Он уже закрыл свой потайной шкаф, и теперь Хет, хотя и знал, где тот находится, все равно с трудом мог бы отыскать зазоры, обрисовывающие дверцу. Учитывая аккуратность Арада, Хет сомневался, что другим ученым вообще известно о существовании тайника. Арад спросил Хета:
— А не работал ли ты одно время с ученейшим Робелином?
— Было дело.
— Мне твое имя показалось знакомым. Еказар до сих пор вспоминает о тебе.
Но не успел Хет поинтересоваться, что же этот достойный человек говорит о нем спустя столько времени, как Илин нагнулась к Араду и спросила:
— Ученейший Арад, не можешь ли ты рассказать нам, что тебе известно об этой книге и об этих редкостях?
Глядя ей прямо в глаза, Арад поинтересовался:
— Твой Мастер-Хранитель заберет их у меня, да?
Она серьезно кивнула.
— Да, но он заплатит тебе за них.
Арад махнул рукой в сторону мозаики.
— Мне заплатят и за ту вон работу, но я ее больше никогда не смогу увидеть.
Илин, казалось, спорила сама с собой, а потом сказала:
— Пожалуйста, Арад, я знаю, что у тебя нет причин помогать нам, но не расскажешь ли ты, что узнал из этой книги? Понимаешь, это очень важно для нас.
— Хорошо. — Арад снял линзы и устало протер глаза. — В ней говорится о магии, о вторжении…
— Вторжении? — прервал его Хет, игнорируя бешеный взгляд Илин в его сторону. — Через Последнее море?
Сагай передал Араду книгу, но ученый положил ее на колени, не раскрывая.
— Нет, не оттуда. Здесь говорится: «Они пришли сквозь Западные Врата Неба, из Страны Мертвых…»
— Но ведь Страна Мертвых находится, как говорят, под землей? удивленно возразил Сагай.
Арад постучал по переплету закрытой книги.
— Согласно тому, что написано здесь, дело обстоит иначе.
— Но кто эти «они»? — спросила Илин.
— Народ Запада? — повторил Хет вспомнив фрагмент, который он успел прочесть в книге Риатена.
— Обитатели Запада, — поправил его Арад. — Разница большая. В книге нигде не говорится о них как о людях. — Он раскрыл текст, медленно водя пальцами по хрупким страницам. — Она рассказывает о захваченных в плен мужчинах и женщинах, унесенных прочь сквозь Врата Запада, об огне…
— Может, здесь говорится об образовании Пекла? — спросил Сагай.
— Я тоже так считаю. — Арад пожал плечами. — Но там обо всем этом рассказывается так невнятно, с употреблением многих слов, имеющих двойной смысл, с такой намеренной усложненностью, что мне потребовалось много времени даже на извлечение хотя бы тех малых сведений, которые я вам поведал. Да и то, что многие страницы почти не читаются, тоже делу мало помогает.
— А сказано там что-либо о магических машинах? — настаивала Илин. — И о том, как их строить?
Сагай поднял взгляд и встретился глазами с Хетом. Это было то самое, о чем они часто говорили между собой. Арад прав: сходство камня с Чудом — не случайность. Но как представляет себе Риатен результаты действия такой машины, если он соберет ее? Этого Хет не знал. Мастер-Хранитель говорил Илин, что он намерен с помощью этих древностей открыть секреты магии Древних, и Хет, хотя он всей душой хотел бы раскрытия этих тайн, в то же время сомневался в том, стоит ли вообще открывать некоторые из секретов.
— Что-то в этом духе, — ответил Арад. — Но я лишь бегло просмотрел ту часть, где говорится об этом. Мне показалась более интересной история изложенных там событий. — Он взглянул на изделие с крылатой фигурой, имевшее форму большой монеты. — Впрочем, я узнал достаточно, чтобы понять: та штука есть часть чего-то большего… Я не знаю, подходит ли тут слово «машина»…
Хет отыскал его в Аркадах перед закрытием. Они удалились в одну из верхних галерей, которая всегда пустовала из-за опасности обвалов, а также дыр в полу. Здесь Хет изложил свой замысел и изобразил в пыли план дома Лушана.
Пока Кастер высчитывал долю каждого участника в возможной добыче, Хет вслушивался в привычные шорохи Аркад. Здесь становилось все темнее, по мере того как сгущались сумерки снаружи, и все тише: деятельность на нижних этажах замирала. Ничего необычного Хет не слышал, но ему показалось, что он что-то уловил краешком глаза.
— Ты ничего не заметил? — спросил он Кастера.
— Ничего. — Дилер черного рынка подозрительно огляделся. — А ты?
— Нет.
Хет пожал плечами, отбрасывая подозрения. У Лушана врагов куда больше, чем у любого другого брокера в Чаризате. Вряд ли он мог заподозрить Хета в злом умысле, да и вряд ли решился бы донести на него торговым инспекторам слишком много краденых редкостей хранилось в его доме. Взятки, которые он давал, еле-еле позволяли ему держаться на плаву и заниматься своими делишками.
— Я слышал, будто Раду-предсказатель умер.
Хет пристально посмотрел на дилера. Слова прозвучали вроде бы как совершенно случайные. Кастер должен был узнать об этой смерти и о том, что нашли в доме, сразу же после того, как местные воры набрались смелости и вошли в опустевшее здание. Весьма возможно, дилер считает убийцей Хета.
Не поднимая взгляда, Кастер добавил:
— Впрочем, ему так и так оставалось жить на свете недолго. По слухам, торговые инспектора уже открыли на него охоту.
— Торговые инспектора охотятся за всеми, — ответил Хет, которому надо было сказать хоть что-то, но тут же сам удивился сказанному. Если судить по денежному ящику Раду, то свои редкости он продавал преимущественно за жетоны. Имперских монет было мало, и они были небольшого достоинства видимо, плата за гадание. — А ты знаешь, почему они на него охотились?
— Женщина, знавшая Раду, говорит, что Высокий судья очень им интересовался. — Кастер пожал плечами. — Погадал, может, плохо или что…
Хет хмуро наблюдал за муравьями, лезшими из щели в полу. Илин рассказывала, как Риатен получил табличку с кристалликами от какого-то Высокого судьи. Странным совпадением было бы, если бы тот же судья заинтересовался Раду-предсказателем — ведь таких судей в Чаризате не слишком много. Впрочем, может, он дал волю воображению и выдумывает заговоры, которых нет в природе. И он спросил:
— А больше она ничего не говорила?
Кастер покачал головой.
Они обсудили все детали предстоящего дела, и Кастер сказал:
— Лучше всего обделать дело сегодня же ночью. Я зайду к тебе во двор завтра вечерком, когда все будет уже кончено. — Он встал и поглядел на сидящего Хета. — Поберегись, — сказал он.
Кастер направился к одному из пешеходных переходов, а Хет подумал: «Дилеры черного рынка советуют мне быть поосторожнее». Что ж, он понимал: то, что он затеял, вряд ли можно назвать самым благоразумным поступком его жизни, зато этот поступок, возможно, доставит ему самое большое удовлетворение.
Место Хет выбрал самое удачное. Жителям города запрещалось строить дома впритык к стенам Академии, точно так же, как и вдоль стен ярусов; только в случае Академии правило оставлять обязательные двадцать шагов между стенами соблюдалось менее жестко. Хет уже давно отметил места, где перенаселенность Четвертого яруса заставила строить лачуги из плохого кирпича шагах в шести-семи от академических стен. Стража наверняка следит за ворами, которые попробуют перескочить с крыш домов на стену или перебросить оттуда веревку, но стражники не могут быть одновременно повсюду, а дома хорошо скроют всякого, кто рискнет взобраться по самой стене.
Хет нашел Сагая и Илин там, где он и велел им быть, — в узкой улочке между стеной и скопищем кирпичных домишек, построенных противозаконно близко к ней.
— Где ты был? — спросил Сагай почти неслышным шепотом. Сейчас было особенно опасно дать кому-нибудь подслушать их разговор, а ведь множество людей спали совсем рядом с ними за этими тонкими, непрочными стенами.
— Да были кой-какие дела, — тоже шепотом ответил Хет.
Лунный серпик в небе давал так мало света, что он видел вместо друзей лишь бесформенные, жмущиеся к земле тени. Хет вытащил из-под одежды веревку и сделал на ней петлю, чтобы перекинуть через плечо. Веревка была очень тонкая и крепкая, сплетенная из волос, и такая темная, что на фоне стены оставалась невидимой. Под сапогами скрипнул песок. Видимо, метельщики улиц не слишком заботились об этом закоулочке, а жители домов не считали нужным жаловаться на них из страха, что какой-нибудь чиновник обратит на них внимание и им придется покинуть свои дома.
— Помни, ты стоишь на стрёме, — шепнул Хет Сагаю. Все это они успели обсудить заранее. Его партнер кивнул, и Хет полез на стену.
Дотянувшись до края, он с трудом взобрался на гребень стены в поверхность которого были вмазаны острые стеклянные осколки. Впрочем, большая их часть была уже кем-то раздавлена. По другую сторону стены лежали здания Академии — лабиринт из камня и керамики, молчаливый, но не такой уж темный. Несколько окон были освещены, а в многочисленных двориках светились фонарики, отгоняющие призраков. Здесь могли жить только ученые, ученики да слуги, не имевшие семей, и только самые усердные готовы были работать так поздно при свете слабых ламп. Прямо перед Хетом лежал длинный узкий дворик скорее даже проход, соединяющий несколько спящих домов.
Хет наполовину развернул веревку и спустил ее Илин, уложив в бороздку между двумя камнями, откуда она не могла выскользнуть и попасть на острый край стекла. Затем он спрыгнул во двор.
Он притаился, скорчившись на плитах, но единственное, что он услышал, было встревоженное шуршание разбегающихся ящериц.
Хет ощутил рывок веревки, когда Илин вскарабкалась на стену, и другой когда она стала спускаться. Через мгновение она уже стояла рядом с ним. Он поднялся на ноги, чтобы сдернуть веревку вниз, но тут же на гребне стены показался Сагай. Выругавшись себе под нос, Хет отступил, чтобы дать тому место.
— Ты же должен был стоять на стрёме, — возмущенно прошипел он, когда Сагай оказался рядом.
— Тебе вовсе не нужен наблюдатель, — отозвался Сагай, дёргая веревку так, чтобы она соскользнула с гребня стены. — Если б меня кто-нибудь заметил, он сразу же заподозрил бы неладное.
У Хета возникла мысль: с ним расплатились за то, что он так долго не делился с Сагаем своими маленькими проблемами насчет Лушана. Сагай выбрал такой момент, когда Хету было трудно или даже невозможно воспротивиться его действиям. Покорившись, он забрал у Сагая веревку, свернул ее и спрятал под своей одеждой.
Дальше они шли молча; Хет полагался на ночное зрение Илин, которое должно было позволить им без помех дойти до места. Он знал, в каком направлении лежал дом Арада, но не мог определить, какие именно узкие проходы вели к дворикам, а какие кончались тупиками. Изредка они слышали голоса и даже шаги бессонных ученых или их слуг, а однажды даже укрылись за какой-то дверью, когда два стража прошли мимо них совсем рядом, лениво переговариваясь и покачивая своими отгоняющими призраков фонариками.
Наконец они добрались до двора, где стоял дом Арада. Он выглядел заброшенным и безлюдным, но слабый свет, исходивший откуда-то с несколько наклонной крыши, свидетельствовал, что в большом зале с куполом все еще горят лампы. Наблюдая за домом из прикрытия — они спрятались в узкой щели между двумя зданиями, — Хет никак не мог понять, беспокоит его отсутствие стражи и света или, наоборот, радует.
— Разве дом не охраняется? — шепотом спросила Илин. — Эта удивительная мозаика…
— Да, должен был бы, — ответил ей Сагай, — но именно строгая охрана мест, которые до того не охранялись вовсе, может привлечь к себе внимание воров. Кроме того, ученейший Арад мог и сам воспротивиться усиленной охране, особенно если у него есть ценности, которые он старательно прячет.
— Если у него их нет, то наше предприятие — пустая трата времени. пробормотал Хет.
Он повел их по дорожке через двор, зная, что если кто-то заметит их издалека, то скорее всего подумает, будто они здешние. Взойдя на ступеньки и оказавшись под крышей портика, Хет почувствовал себя в укрытии; но он был достаточно опытен, чтобы знать: чувство защищенности в подобной ситуации, как правило, — вещь опасная.
В вестибюле не оказалось притаившегося охранника, и Хет мог видеть свет лампы, стоявшей где-то в глубине большой комнаты. Он сделал знак Сагаю и Илин, чтобы они оставались на месте, а сам осторожно двинулся по короткому коридору. Из комнаты доносилось чье-то дыхание.
Теперь Хет достиг точки, откуда ему сквозь арку было видно все помещение, и первой его мыслью было, что это совсем другая комната.
Освещенная лишь яркой лампой, она казалась куда больше; к тому же обнаружилась еще одна дверь, которая вела не в коридор, а в небольшую комнатушку, заставленную деревянными полками и лотками. А вот мозаика озерцо светящихся красок — оставалась на прежнем месте и вспыхивала в мигающем свете. Тут же находился и Арад, сидевший на полу с развернутой книгой и рассматривавший некий небольшой предмет, который играл в свете огня свойственными мифенину отблесками.
Хет вошел в комнату, и Арад поднял глаза, удивленный и одновременно пристыженный. На нем были линзы для чтения, удерживаемые веревочками, обмотанными вокруг ушей, сильно увеличивавшие его глаза. Когда ученый увидел, кто стоит перед ним, выражение стыда сменилось страхом.
— Значит, ты никогда не имел дела с Четвертым ярусом, а? — спросил Хет.
И тут же в комнату вбежала Илин, которая выхватила из рук Арада маленькую вещицу и стала вертеть ее у ученого перед носом.
— Она была у тебя все это время! Да знаешь ли ты каким опасностям ты подверг и себя, и нас своей ложью?!
Арад попятился назад.
— Что вам тут надо? Вы кто — воры?
— Перестань размахивать руками, Илин, — вмешался Сагай. Он взял у нее украшение и добавил: — И не кричи на этого человека. Добра из этого не будет.
Он держал украшение так, чтобы его могли видеть одновременно и он сам, и Хет. Это была небольшая овальная пластинка из мифенина, обработанная по краям фасеточной гранью, с фигурой безликого человека с широко распахнутыми крыльями. Изображение, помещавшееся в самом центре овала, поражало тонкостью работы. Пластинка оказалась гораздо меньше, чем Хет представлял себе по рисунку в книге, — вроде крупной монеты. Хет сказал:
— Она меньше, чем сказано в книге.
— Да, — согласился Арад, ухватившись за слова, которые единственные из всего услышанного имели для него смысл. — Цифры в книге неправильные. — И тут же замигал глазами: — Но ты-то откуда знаешь об этом?
Хет и Сагай обменялись взглядами. Илин, как зачарованная, медленно произнесла:
— Потому, что мы видели ту книгу. А вот ты откуда знаешь, что там написано?
Арад махнул рукой в сторону:
— Так вот же она! А вы ее где видели?
Все взглянули на книгу. Текст лежал на полу, еще развернутый полностью. Бумага была коричневая, чернила выцвели. Хет разгладил страницы с цветными изображениями и тихонько выругался. Он уселся на корточки, чтобы видеть получше, и осторожно перевернул несколько страниц. Арад смотрел встревоженно, но возражать не стал.
— Это та книга, Илин, — сказал Хет.
— Ты хочешь сказать — текст Выживших? — Сагай встал на колени, чтобы с трепетом взять книгу в руки.
— Это копия, — поправился Хет. — Возможно, сделанная в то же время, что и текст Риатена, а может, чуть раньше.
Одна сторона обложки книги сильно выцвела под солнцем, некоторые страницы были вырваны.
Сагай раскрыл книгу на том разделе, где были цветные гравюры, и с восторгом стал изучать их.
Илин глядела на Арада с таким выражением, будто наконец-то случилось что-то, имеющее смысл.
— У старика было две копии, — воскликнула она. — Конечно же! Вот почему он так легко отдал ее Риатену.
— Он отдал ему ту, которую было легче прочесть, — продолжил Хет, садясь на пол, чтобы Сагай мог вполне насладиться текстом. Раз старый патриций хотел узнать мнение Мастера-Хранителя о содержании книги, то такой поступок был вполне объясним — этот экземпляр сохранился гораздо хуже, на некоторых страницах чернила вообще выцвели и многие буквы неразличимы.
— Две копии? — Арад вообще ничего не понимал. — Этот я купил у Раду прорицателя с Четвертого яруса. Я думал, вам это известно.
Илин села на пол и обхватила голову руками. Она продолжала размышлять:
— Копия этой книги, а также вон та редкость с изображением крылатой фигуры вначале принадлежали патрицию со Второго яруса. Он отдал книгу Сонету Риатену, Мастеру-Хранителю, а потом старый патриций был убит в его дом вломились воры, укравшие все его редкости. Риатен нашел одну из них пластинку из мифенина с кристаллами; она оказалась у Высокого судьи…
Как ни странно, но Арад до сих пор не сделал ни единой попытки позвать на помощь. Он с любопытством перевернул страницу с цветными изображениями, которым Риатен придавал такое большое значение.
— Вот эту пластинку из мифенина?
— Да, — Илин кивнула, — эту самую.
Видимо, все эти редкости почему-то находились поблизости друг от друга.
— Не странно ли, что Раду получил целых две редкости из добычи, взятой в одном месте? — сказал Хет, поглядев на Илин.
— Это действительно странно, — отозвался Сагай. — Но вполне возможно, что Раду сам организовал эту кражу.
Хет пожал плечами. Такое не исключено. Но Раду не был ни брокером, ни настолько крупным дилером по древностям, чтобы стать известным на черном рынке. Хет не считал вероятным, чтобы он сам организовывал кражи.
— Скорее он все-таки просто покупал их, заведомо зная, что они краденые.
— Не могу сказать, будто удивлен, узнав, что Раду сотрудничал со многими воровскими шайками, — сказал Арад. — Я пробовал выяснить, откуда у него столь необычные древности, но все, что я услышал в ответ, была какая-то мистическая чушь. Между прочим… — Он с интересом посмотрел на них. — А вы-то кто такие сами.
Теперь таиться уже причин не было.
— Это Сагай, а я — Хет. Мы оба занимаемся торговлей редкостями на Шестом ярусе. А Илин и в самом деле Хранитель.
— Зря я, значит, надеялся, что она может оказаться не из них, вздохнул Арад. — Я мечтал разгадать эту тайну сам, но вы, как мне кажется, знаете все, чего не знаю я. — Он отрешенно покачал головой. — Давайте я вам кое-что покажу.
Он с трудом поднялся на ноги, взял одну из ламп и направился к двери в кладовку, которая как бы чудом появилась в этой большой комнате после того, как они отсюда ушли утром. Хет последовал за ним и увидел, что она скорее представляла собой большой шкаф. По-видимому, он закрывался каменной плитой в несколько дюймов толщиной, которая опускалась и поднималась так, что никаких зазоров в стене не оставалось. Плита приводилась в движение с помощью системы противовесов, помещавшихся у самого потолка, в особом тайничке. Она имела даже фальшивые бороздки, которые были вырезаны на ней так, чтобы совпадать с бороздками на других плитах облицовки комнаты.
— Ты это сам сделал? — спросил Хет Арада.
— Нет. Я открыл тайник совершенно случайно, — объяснил ученый.
Спрятанные редкости были аккуратно разложены: стеклянные предметы с одной стороны, из металла и мифенина — с другой, изразцы и прочая керамика в центре. Многие стояли на листках бумаги, на которых были сделаны пометки, касающиеся того, где найдена данная редкость и какие особенности обнаружил у нее Арад. Этим же методом пользовался и Робелин.
Арад указал куда-то под полки и сказал:
— А эту вещь вы тоже разыскиваете, верно?
На полу лежал блок из какого-то блестящего черного камня. В отношении его книга тоже ошибалась. Он имел примерно два фута в вышину, около трех футов в длину и трех в высоту, а не четырех, как утверждала надпись в книге Риатена. И было совершенно ясно, что сделан он не из мифенина.
— Я купил его у Раду в прошлом году, тогда же, когда и книгу, — сказал Арад. — Цена была поразительно низкой. И Раду, пожалуй, даже хотел отделаться от этого камня.
Хет сел на корточки, чтобы погладить камень ладонью.
— Вот почему никто о нем не слышал! Он попал к Раду прямо от воров, а от Раду — к тебе. Он никогда не появлялся на черном рынке.
На ощупь камень был прохладен, имел ту же шелковистую текстуру, что и внутренние стены Останца. Хет не мог понять смысла линий, высеченных на камне; подобно насечкам на Чуде, они казались просто абстрактными узорами спирали, закругления, пересекающиеся друг с другом и плавно переходящие одно в другое. Попытка проследить эти линии взглядом вызывала сонливость. Хет стряхнул ее с себя и поднял глаза на Арад-еделка.
— Что это?
Ученый покачал головой и поправил очки.
— Не знаю. Это одна из тайн, которые я надеялся раскрыть. Я ведь собирался сначала закончить полный перевод текста, который, по моему мнению, должен объяснять значение редкостей, так тщательно изображенных на рисунках. Я намеревался передать это все Академии, когда кончу перевод… Сходство этого камня с Чудом не может быть случайным совпадением, но в данном случае магический эффект отсутствует, по крайней мере по моим наблюдениям.
— Чудо тоже ничем не проявляло своей сущности на протяжении многих лет. Его держали в саду Электора, пока оно не начало испускать свет, — сказал Хет и тут же подумал: а не спросит ли его кто-нибудь об источнике его знаний? Сагай поглядел на него с удивлением, опускаясь на колени, чтобы исследовать странный камень. Другие же просто приняли сказанное к сведению.
Арад смотрел на них с опасением.
— Вы заберете его сегодня?
Илин было начала уже отвечать, замолчала, сделала еще одну попытку, но снова у нее ничего не получилось. По натуре она была человеком властным, но отбирать ценнейшие древние реликвии у этого маленького ученого, такого беззащитного, так покорно смотревшего на нее, ей совершенно не улыбалось.
Поднявшись с колен, Сагай промолвил:
— Сегодня никто ничего отсюда не возьмет. И вообще нам сначала многое следует обсудить.
Пока Арад готовил чай на жаровне в другом конце зала, Хет наблюдал за Илин, которая покусывала губы, вертя в пальцах маленькую овальную вещицу с крылатой фигуркой и рассматривая ее так внимательно, будто та что-то скрывала от нее.
— Что с тобой? — спросил он. — Мы же нашли их, как ты и надеялась.
— Есть нечто, что мне очень не нравится во всей этой истории. Воровство, смерть Раду, участие Констанса, — ответила она. — Действительно ли Раду организовал самое первое ограбление, нет ли тут просто совпадения?
Сагай, все время изучавший текст Выживших, поднял на нее глаза и сказал:
— Возможно, и так. Но не исключено, воры обманули тех, кто заказал им похищение, и продали краденое в разные руки, чтобы заработать побольше.
Илин даже не взглянула в его сторону, продолжая всматриваться в крылатое изображение. Голос ее был мрачен.
— Но кто же все-таки заказал самое первое ограбление? Констанс?
«Должно быть, Констанс», — подумал Хет. Но ведь Констанс обладает способностями, которые позволили бы ему самому совершить такое похищение, а не доверяться наемникам с нижних ярусов. К тому же у Хета сложилось впечатление, что Констанс заинтересовался древностями только после того, как Сонет Риатен сам занялся их поисками.
Арад присоединился к ним и сел на одну из низких скамеечек. Он уже закрыл свой потайной шкаф, и теперь Хет, хотя и знал, где тот находится, все равно с трудом мог бы отыскать зазоры, обрисовывающие дверцу. Учитывая аккуратность Арада, Хет сомневался, что другим ученым вообще известно о существовании тайника. Арад спросил Хета:
— А не работал ли ты одно время с ученейшим Робелином?
— Было дело.
— Мне твое имя показалось знакомым. Еказар до сих пор вспоминает о тебе.
Но не успел Хет поинтересоваться, что же этот достойный человек говорит о нем спустя столько времени, как Илин нагнулась к Араду и спросила:
— Ученейший Арад, не можешь ли ты рассказать нам, что тебе известно об этой книге и об этих редкостях?
Глядя ей прямо в глаза, Арад поинтересовался:
— Твой Мастер-Хранитель заберет их у меня, да?
Она серьезно кивнула.
— Да, но он заплатит тебе за них.
Арад махнул рукой в сторону мозаики.
— Мне заплатят и за ту вон работу, но я ее больше никогда не смогу увидеть.
Илин, казалось, спорила сама с собой, а потом сказала:
— Пожалуйста, Арад, я знаю, что у тебя нет причин помогать нам, но не расскажешь ли ты, что узнал из этой книги? Понимаешь, это очень важно для нас.
— Хорошо. — Арад снял линзы и устало протер глаза. — В ней говорится о магии, о вторжении…
— Вторжении? — прервал его Хет, игнорируя бешеный взгляд Илин в его сторону. — Через Последнее море?
Сагай передал Араду книгу, но ученый положил ее на колени, не раскрывая.
— Нет, не оттуда. Здесь говорится: «Они пришли сквозь Западные Врата Неба, из Страны Мертвых…»
— Но ведь Страна Мертвых находится, как говорят, под землей? удивленно возразил Сагай.
Арад постучал по переплету закрытой книги.
— Согласно тому, что написано здесь, дело обстоит иначе.
— Но кто эти «они»? — спросила Илин.
— Народ Запада? — повторил Хет вспомнив фрагмент, который он успел прочесть в книге Риатена.
— Обитатели Запада, — поправил его Арад. — Разница большая. В книге нигде не говорится о них как о людях. — Он раскрыл текст, медленно водя пальцами по хрупким страницам. — Она рассказывает о захваченных в плен мужчинах и женщинах, унесенных прочь сквозь Врата Запада, об огне…
— Может, здесь говорится об образовании Пекла? — спросил Сагай.
— Я тоже так считаю. — Арад пожал плечами. — Но там обо всем этом рассказывается так невнятно, с употреблением многих слов, имеющих двойной смысл, с такой намеренной усложненностью, что мне потребовалось много времени даже на извлечение хотя бы тех малых сведений, которые я вам поведал. Да и то, что многие страницы почти не читаются, тоже делу мало помогает.
— А сказано там что-либо о магических машинах? — настаивала Илин. — И о том, как их строить?
Сагай поднял взгляд и встретился глазами с Хетом. Это было то самое, о чем они часто говорили между собой. Арад прав: сходство камня с Чудом — не случайность. Но как представляет себе Риатен результаты действия такой машины, если он соберет ее? Этого Хет не знал. Мастер-Хранитель говорил Илин, что он намерен с помощью этих древностей открыть секреты магии Древних, и Хет, хотя он всей душой хотел бы раскрытия этих тайн, в то же время сомневался в том, стоит ли вообще открывать некоторые из секретов.
— Что-то в этом духе, — ответил Арад. — Но я лишь бегло просмотрел ту часть, где говорится об этом. Мне показалась более интересной история изложенных там событий. — Он взглянул на изделие с крылатой фигурой, имевшее форму большой монеты. — Впрочем, я узнал достаточно, чтобы понять: та штука есть часть чего-то большего… Я не знаю, подходит ли тут слово «машина»…