Уилсон Лианна. Третий поцелуй

   В комнате она увидела лежащую на больничной койке старую женщину с абсолютно белыми волосами и кожей тонкой, как пергамент. Голубые глаза совсем как у Мэтта — радостно засияли, как только заметили посетителей.
   — Привет, дорогая, — сказал Мэтт, направляясь к койке.
   Брук почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Как она будет врать такой пожилой женщине? Тем более тающей на глазах?
   — А это кто? — требовательно спросила больная, и Брук поразилась, с каким напором был задан вопрос. Пожалуй, она недооценила старушку. В этом чахлом теле еще достаточно воли, чтобы управлять армией.
   — Брук Уотсон. — Девушка протянула руку.. Приятно с вами познакомиться.
   — А я, как вы догадались, Элиза Каттер, — дотрагиваясь до руки Брук, представилась старая женщина. — Уверена, вы обо мне неоднократно слышали.
   Ее кожа была совсем холодной на ощупь, горячим был взгляд, которым Элиза наградила любимого внука.
   — Мэтт, мне совестно.
   — Что случилось? — присел он на краешек кровати.
   — Я говорила тебе, что ухожу. Проблема не в моей голове. Мое тело подводит меня: я слабею. Пора тебе посмотреть фактам в лицо.
   Мэтт схватился за голову и расхохотался.
   — Как ты, догадалась, что Брук психолог?
   — Мне» восемьдесят восемь лет, — гордо объявила Элиза, будто возраст все объяснял.
   Брук оставалось только переводить взгляд с одного на другую.
   — Я пришла сюда не как профессионал, миссис Каттер.
   — Да? — удивленно спросила Элиза, взглянув на Мэтта.
   — Это правда. — Я привел сюда Брук не для того, чтобы уговаривать тебя прожить хотя бы на один день больше, чем ты хочешь. Мне понадобилось много времени, чтобы смириться с твоим решением. Поэтому больше на подобные темы разговаривать мы не будем.
   — Хорошо. — Элиза скрестила руки на груди. — А зачем тогда здесь психолог, если не для изучения моего душевного здоровья?
   — Вообще-то Брук детский психолог, — разъяснил Мэтт, обнимая Брук за талию и властно притягивая к себе.
   Сердце у нее бешено застучало. Их взгляды встретились, и Брук осознала, что сейчас должно произойти. Мэтт ее поцелует. Никаких сомнений.
   Брук затрепетала и, изо всех сил пытаясь предотвратить непоправимое, уперлась кулачками в грудь Мэтта. Бесполезно: расстояние между ними все сокращалось, и наконец их губы соприкоснулись.
   — Один, — шепнул Мэтт, прежде чем отодвинуться на безопасное расстояние. Затем он посмотрел на бабушку с таким видом, будто подобный интим никоим образом не должен сказываться на его душевном равновесии.
   В это время Брук тщетно пыталась справиться с обуревавшими ее эмоциями. Поджилки тряслись, язык словно отсох, по всему телу пробегала дрожь.
   В общем, самочувствие, как если бы она полезла чинить проводку, предварительно как следует окропив ее водой.
   — Бабуля, — принялся объяснять свое развратное поведение Мэтт. — Брук — наша миллионная покупательница.
   — Неужели? — поперхнулась Элиза и внимательно посмотрела в лицо девушке.
   — Да, — подтвердила Брук и принялась старательно улыбаться.
   Внезапно Элиза счастливо рассмеялась. К ее лицу прилила кровь, и она вдруг перестала походить на живого призрака.
   — Так-так, — проговорила Элиза, внимательнейшим образом изучая Брук. — Вот она какая, невыносимая особа. Мэтт, ты вроде говорил, что не можешь вспомнить, как выглядит миллионный покупатель. Если это правда, то я, пожалуй, тебя переживу.
   Мэтт подмигнул Брук.
   — Это был способ самозащиты.
   — Ты считаешь ее красивой?
   — О да, — откликнулся Мэтт, для убедительности целуя нежную щечку Брук. — Два.
   Брук почувствовала, как ее сердце ухнуло куда-то вниз. Кажется, Мэтт собрался довести ее до нервного срыва, самым возмутительным образом нарушая только что установленные правила.
   Она отпихнула наглеца и глубоко вдохнула, чтобы успокоить расшалившиеся нервишки.
   — Мне не послышалось, ты называл меня невыносимой особой?
   — Помимо прочего.
   — В таком случае я требую сатисфакции.
   — В любое время, доктор. В любое время, — расплылся в ухмылке Мэт.
   Элиза откинулась на взбитые подушки и со вздохом прикрыла глаза.
   — В чем дело, бабушка? — воскликнул Мэтт, и тревога исказила его черты.
   — Ничего особенного, дорогой.
   — Ты устала?
   Элиза покачала головой.
   — Я просто прочитала короткую молитву.
   — С чего это? — напрягся Мэтт.
   — Ты привел сюда молодую девушку не для того, чтобы провести курс терапии, — размышляла она. — Для чего же?
   — У меня ведь никогда не было от тебя секретов, бабушка. — Мэтт старательно откашлялся перед обнародованием важной новости. — Мы с Брук собираемся пожениться.
   — Я так и думала, — всплеснула руками Элиза. Слава богу!
   Мэтт прижал к себе Брук так, что расстояние между ними составляло всего ничего.
   — Три, — прошептал он, прежде чем впиться в ее губы жадным поцелуем.
   Брук стало очень жарко. В данных обстоятельствах она должна была бы безумно разозлиться на Мэтта, но почему-то не злилась. Должна была бы его оттолкнуть, но не оттолкнула. Наоборот, хотела прижаться еще крепче, от поцелуев перейти к более конкретным действиям. Поцелуи Мэтта не раздражали, а заставляли желать большего!
   О, боже! Сколько еще она выдержит? И сколько ей придется приложить усилий, чтобы вытеснить из памяти жаркие объятия этого мужчины?

Глава 5

   — Сюда, милая. — У Элизы был ярко выраженный техасский акцент.
   Приглашение пришлось весьма кстати. Оно позволило Брук высвободиться из объятий, лишавших ее воли и разума. Она сделала шаг вперед, надеясь, что не свалится на пол, став посмешищем, казалось, ее ноги превратились в желе.
   Пытаясь вернуть себе способность логически мыслить, Брук начала прикидывать, почему Элиза с такой легкостью восприняла известие о грядущей свадьбе. Она не задала ни одного вопроса о скоропалительности брака, не поинтересовалась прошлым избранницы. Чувствуя себя в крайней степени неловко, Брук приблизилась к больничной койке.
   Элиза Каттер слишком долго жила на белом свете, чтобы поверить в такую красивую сказочку. Или все-таки поверила? Наверное, она слишком хотела увидеть жену и детей внука и не могла критически отнестись к предлагаемой легенде. Внезапно Брук стало так стыдно за вранье, что она не могла решиться посмотреть в глаза пожилой женщине.
   — Добро пожаловать в нашу семью, дорогая! Элиза взяла Брук за руку и слегка коснулась ее щеки губами. — Мои поздравления. Надеюсь, вы понимаете, какого прекрасного мужа обрели. — (Брук не обрела мужа, а что до качеств Мэтта, то они еще под вопросом.) — Думаю, вы будете жить счастливо, совсем как мы с Липком. Мы прожили более пятидесяти лет вместе. И я за вас безумно рада. Элиза заговорщически подмигнула Брук. — Вижу, мой внук вас обожает. Мой Линк так же обнимал и целовал меня. И мы никогда не могли нарадоваться друг на друга.
   Брук захлестнули эмоции, которых она не ждала, но тем не менее не могла отрицать. Ее мать никогда не говорила ни об одном из своих мужей с такой нежностью. Кажется, только отец Брук понимал Фелицию, но и его любовь понемногу изжила себя. Что до Фелиции — для нее вообще мужчины были временной опорой, пока не появится другая, более надежная.
   Но откровения Элизы Каттер вселяли небольшую надежду. А вдруг настоящая любовь действительно существует?
   Брук запретила себе думать о подобных вещах.
   Не нужно проецировать прекрасные чувства между Элизой и ее мужем на них с Мэттом. Только не Мэтт. И не его поцелуи.
   Краем глаза она заметила, что Мэтт изучающе смотрит на нее. Его взгляд был суров и непреклонен. Стушевавшись, Брук отступила назад, не давая ему ни малейшего шанса на новые поцелуи. Ее нервная система и так истощена.
   — Мэтт, — сказала она, — поцелуй бабушку.
   — Подойди, малыш. — Элиза порывисто обняла внука. — Ты сделал старушку счастливой. Я буду за вас молиться.
   Высвободившись из объятий бабушки, Мэтт аккуратно уложил ее в постель, одними губами прошептав Брук:
   — Спасибо.
   И снова девушку терзали сомнения. Правильно ли они поступают? Сама она никогда не обманывала пациентов, даже чтобы подбодрить. А может, в данном случае ложь уместна — старая женщина умрет счастливой?
   Бабушка Мэтта выглядит очень довольной. Известие о предстоящей свадьбе зажгло огонек в ее глазах и заставило забыть о болях, терзающих измученное тело.
   Но как сама Брук сможет жить с таким грузом на сердце? И сможет ли она уйти от Мэтта, не испытывая разочарования из-за несбывшихся надежд? На какой-то момент Брук позволила себе пожелать, чтобы все происходящее оказалось правдой.
   Элиза не скрывала слез счастья.
   — У нас мало времени, — сказала она. — Уже все должно быть распланировано.
   — Бабуль, не беспокойся, пожалуйста. Просто порадуйся за пас. Мы не спешим.
   — Не спешите?! — возмутилась та. — Я еще помню, как нетерпеливы влюбленные. Мы с дедушкой никак не могли дождаться дня свадьбы. Правда, это было в те дни, когда молодые люди не могли разделить постель, если не состояли в законном браке.
   — Бабушка!
   Брук залилась краской. Она даже не хочет думать, как это — быть влюбленной в Мэтта. Хватит с нее и поцелуев, которые просто невозможно выкинуть из головы. Брук хорошо понимала: доведись им когда-нибудь влюбиться друг в друга, мучиться придется именно ей.
   — Что «бабушка»? — поджала губы Элиза.
   Не в силах отвернуться, Брук таяла под ласкающим взглядом Мэтта. Этот мужчина смог разбудить в ней такие эмоции и ощущения, о наличии которых у себя Брук даже не подозревала, а посвященные им сцены в любовных романах считала досужим вымыслом авторов. Это совершенно сбивало ее с толку.
   Хотя они не были влюблены друг в друга, Брук чувствовала, как неудержимо ее тянет к Мэтту. Может быть, это просто симпатия и уважение, вызванные его благородным порывом. А может, и физическое влечение, разбуженное его ласками.
   — Но я ничего не поняла про свадьбу, — заявила Элиза. — И хочу, чтобы вы стали семьей, пока не пришло мое время. — Она старательно расправила край простыни. — Итак, какую вы назначили дату?
   — Какую дату? — не понял Мэтт.
   — Хороший вопрос, мой мальчик. Дату свадьбы.
   Мэтт испуганно смотрел на Брук.
   — Э… дорогая… Мы ведь еще не выбрали дату, верно?
   — Нет, — растерянно подтвердила Брук.
   — Ну, если вы до сих пор не назначили дату из-за своего разгильдяйства, ничто не мешает вам сделать это прямо сейчас, да? — Элиза довольно потирала руки. — Как насчет воскресенья ровно через месяц?
   — А, ну… — проблеял в ответ счастливый жених.
   — Через месяц? — повторила Брук, опасаясь, что все верно расслышала. Она обернулась к Мэтту в поисках поддержки, но совершенно напрасно. Тот стоял, будучи не в состоянии вымолвить хоть слово. В конце концов они собрались с духом и, фальшиво улыбаясь, в одни голос заявили:
   — Нет никакой нужды планировать все сейчас.
   — Есть.
   — Но нужно еще подумать о… — Брук пошарила в закоулках памяти, пытаясь найти сколько-нибудь убедительные аргументы. А о чем вообще должны думать невесты? К сожалению, перед глазами был только пример Фелиции. — Нам еще нужно зарезервировать место, да, милый? — повернулась она к Мэтту.
   — Конечно. И напечатать приглашения, — сориентировавшись, добавил он.
   Они синхронно закивали, и Брук почувствовала удовлетворение от того, как славно, оказывается, работать в паре.
   — Ерунда. — Взмахом руки Элиза отмела все придуманные с титаническими усилиями отговорки. Вы можете пожениться хоть в сарае. Мы с дедушкой, когда женились, видели только друг друга. Место не имеет никакого значения.
   Ну как с этим поспоришь? А если попытаться, Элиза может заподозрить, что они не влюблены друг в друга, хотя изо всех сил стараются изобразить Ромео и Джульетту.
   — И если будут какие-то трудности, можно организовать свадьбу дома. У нас много места и будет полно желающих помочь, — радовалась Элиза тому, как здорово разрешила проблемы молодежи.
   — Н-но… — попытался высказаться Мэтт.
   — А торт? — завопила Брук, вспомнив еще один свадебный атрибут. — А еда для гостей? Уверена, у поставщиков уже все расписано на месяцы вперед.
   — Мы наймем повара. Андре обязательно согласится нам помочь.
   Черт. Брук стиснула зубы. Наверняка Элиза Каттер готовилась к свадьбе Мэтта последние десять лет. Иначе откуда она знает все тонкости?
   — Уверен, Брук захочет венчаться в каком-то особенном платье, — подключился к беседе Мэтт.
   — Да, — подтвердила Брук, чувствуя, как ее тело покидает энергия. Решила подумать над тем, какое платье хочет. Естественно, самое простое. Но элегантное. В общем, самое обычное.
   Нет, нет и еще раз нет. Она не хочет видеть себя в роли невесты. Даже временно. Всю свою жизнь Брук посвятила тому, чтобы избегать подобных ситуаций и мужчин. Не прошло и недели, как она встретила Мэтта, и вот, пожалуйста, — уже начались разговоры о венчании и свадебном платье.
   — Ты можешь надеть чье-либо платье, — предложила Элиза. — У твоей матери осталось свадебное платье?
   — Думаю, что-то около дюжины, — ответила девушка и представила себе, как идет к алтарю в подвенечном платье… А у алтаря стоит Мэтт. Черт, да что с ней?
   — Эврика! — воскликнула Элиза. — Не будет никаких проблем. Считайте, все улажено. — Она протянула руки насупившимся нареченным, и на мгновение все трое стали единым целым. — Не беспокойтесь ни о чем. Я помогу разобраться со всеми незначительными деталями.
   — Но…
   — Бабушка…
   — Ой, мои дорогие. Я не стану мешать невесте.
   Все решения она будет принимать сама. Я буду просто помощником.
   — Организатором, — смеясь, поправил Мэтт.
   Раздираемая сомнениями Брук лишь молча смотрела на них.
   — Отлично, — хлопнула в ладоши Элиза. — Позвоните доктору. Я ухожу из клиники: не могу валяться в постели, когда мой внук женится.
   — Почему ты ничего не сделал? — возмутилась Брук, как только вышла из ступора.
   Ее тон задел Мэтта. А что, по ее разумению, нужно было сделать? Дать старой женщине надежду, а потом одним махом разбить ей сердце?
   — А ты?
   — А что я должна была сделать?
   — Я не знаю. Сказать, что ты не готова. Что хочешь эксклюзивное платье, а мы еще не закупили шелкопрядов, поэтому нет ткани. Ты могла сказать все что угодно, но доложила о наличии дюжины свадебных платьев твоей матери. — (Брук молча хлопала ресницами.) — Неужели твоя мать выходила замуж двенадцать раз? — дошло вдруг до Мэтта.
   — Что-то в этом роде. Я уже сбилась со счета. Брук покачала головой. — Но дело не в этом. Почему ты не сказал, что город сгорел, и нам негде жениться? Ты даже не старался что-то придумать!
   — Я не хотел разочаровывать бабушку. — Мэтт почувствовал, как тоска сжала его сердце. — Она выглядела такой счастливой.
   Брук поджала губы.
   — Ты должен был сказать.
   — То есть ты предлагаешь разбить ей сердце?
   Они замолчали. Брук считала, что следует немедленно искать выход из затруднительной ситуации, а Мэтт явно не разделял ее точку зрения. Все мысли Мэтта направлены на то, как скрасить последние часы бабушки на земле, и он всерьез не воспринимает тот факт, что Элиза приложит максимум усилий, чтобы свадьба состоялась, что она собирается присутствовать на торжестве, предварительно выступив в роли организатора.
   И теперь они должны готовиться к свадьбе. И теперь Мэтт должен жениться на ней!
   Но и Мэтт в этот момент обливался холодным потом. Ничто в жизни не заставляло его так нервничать: ни рискованные сделки на миллионы долларов, ни пресс-конференции с акулами, маскирующимися под репортеров, ни заседания совета директоров. Что с ним, черт побери, происходит?
   — Мы просто должны это сделать, — заявил жених непреклонно, хотя его нервы были натянуты до предела.
   — Что? — вздрогнула Брук, которая усиленно разглядывала медсестер, спускавшихся рядом с ними на эскалаторе.
   — На нас смотрят, — предостерег Мэтт.
   — Да пусть хоть кино снимают, — взвилась Брук. Мы не поженимся.
   — Но…
   Не собираясь больше слушать никаких доводов, Брук облюбовала симпатичную дверь и ловко в нее выскользнула, предпочитая уход по-английски.
   Уже на улице она почувствовала стальную хватку Мэтта на своем плече.
   — Это ты так считаешь, — протянул он. Лучи солнца слепили, из-за жары рубашка намертво приклеилась к спине. Хотя сложно определить, что стало причиной этого физиологического явления: жара, предполагаемая женитьба или возможный отказ Брук.
   — Мы не можем… Я не согласна.
   Ради здоровья своей бабушки Мэтт должен в кратчайшие сроки повлиять на сознание Брук.
   — Что случилось? Думаешь, ты останешься со мной на всю жизнь?
   — Меня пугают временные браки. Я мечтаю остаться с кем-то на всю жизнь.
   — Почему? — нахмурился Мэтт. — Из-за твоей матери?
   — Мы немного отклонились от темы, — поспешила заметить Брук. — Наша свадьба… или ее отсутствие — вот предмет беседы. — Она скрестила руки на груди, пытаясь таким образом защититься от внешнего мира. — Так что мы теперь будем делать?
   — Заключим брак. Временный. Позже расторгнем его. После…
   — Нет, нет и еще раз нет. Я не собираюсь повторять ошибки своей матери.
   Непреклонность в ее голосе одновременно восхищала Мэтта и выводила из себя. По крайней мере, она серьезно относится к браку. Насколько он знал, другие женщины влюбляются в деньги, но выходят замуж за человека с верой, что любовь к нему придет несколько позже. Но насколько же невыносима эта девица!
   Хотя и чересчур ранима — с такими-то установками. Он может, совсем того не желая, легко разочаровать или обидеть ее.
   — Мы не сможем оставаться мужем и женой.
   — Конечно нет.
   Ее мгновенная реакция разозлила Мэтта. И он не удосужился проанализировать почему. Сейчас это неважно. Ясно одно: Брук на самом деле не хочет выходить за него замуж. И он не готов к браку, поскольку до сих пор предпочитал вести холостяцкий образ жизни.
   Но почему же тогда он сейчас чувствует себя самым одиноким в мире человеком?
   — И что ты предлагаешь? — решил поинтересоваться Мэтт, поскольку сам был не в состоянии предложить хотя бы одну здравую идею.
   — Нам нужно разойтись.
   Мэтт нахмурился: он не любил выслушивать подобные признания. Но сейчас Брук могла ответить только так.
   — И как это повлияет на мою бабушку?
   — Никак. Она любит тебя и хочет, чтобы ты был счастлив в браке. Возможно, мечты о твоей свадьбе отвлекают ее от тягостных дум. Но если у Элизы возникнет хотя бы тень сомнения в правильности твоего выбора — будь уверен, свадьба не состоится.
   Да, вообще-то звучит разумно. Или нет? Напряжение росло, сомнения роились в голове Мэтта.
   — А что, если она снова начнет говорить о смерти?
   — Значит, ей нужна помощь психиатра. Ты же сам видел изменения в настроении, стоило Элизе узнать о готовящейся свадьбе. Будь она при смерти, наши новости не оказали бы такого целебного эффекта.
   — Но как я могу быть в этом уверен, — простонал Мэтт. Он не в силах был рисковать такой тонкой материей, как здоровье горячо любимой бабушки.
   К тому же мысль о том, что придется расстаться с Брук, не приносила радости. — Меня все равно очень беспокоит ее здоровье. А вдруг случится рецидив?
   — Поговори с лечащим врачом.
   — Обязательно, — пообещал Мэтт и приободрился — у него появилась идея! — Знаешь, а нам все-таки придется продолжить игру.
   — Это почему же?
   — Бабушка на пути к выздоровлению. Нужно ей хоть чуть-чуть помочь. — Вот достойная причина, причем не касающаяся их личных отношений. Как только бабуля почувствует себя лучше, мы объявим о расторжении помолвки и пойдем каждый своим путем. — Но это будет позже. Гораздо позже.
   — Я не знаю, — попробовала Брук увильнуть от прямого ответа. — Рано или поздно придется это прекратить.
   Нужно прекратить думать о поцелуях Брук, и Мэтт решил, что начнет работать над собой с настоящего момента. Ее поцелуи приводят к непредсказуемым последствиям.
   — Да. Рано или поздно. Но мы выберем подходящее время. — Но когда еще оно наступит! — А пока начнем готовиться к свадьбе.
   — Я не знаю, — прищурилась Брук.
   Стараясь учесть интересы всех сторон (то есть свои и Элизы), Мэтт решил пустить в ход тяжелую артиллерию:
   — Подумай сама: скоро всем станет ясно, что мы друг другу катастрофически не подходим, слишком разные люди. Тогда и расстанемся, имея для того достаточные основания.
   — Да, наверное, это сработает.
   — Естественно, — ухмыльнулся Мэтт, мысленно благодаря свой дар убеждения. Хорошо уже, что Брук не пытается сбежать.
   Внезапно она отскочила в сторону.
   — Даже не думай.
   — О чем? — растерявшись, спросил Мэтт.
   — О том, чтобы скрепить сделку поцелуем.
   — Не буду даже и мечтать. — Будет, конечно. Хотя им действительно лучше не прикасаться друг к другу. — Норма на сегодня уже ведь выполнена.
   — Не могу поверить, что мы делаем это, — прошептала девушка.
   — Я тоже. — Мэтт положил руку ей на плечо. — Волнуешься?
   — Еще как, — нервно выдохнула Брук.
   Вне стен больничной палаты Элиза светилась, как неоновая вывеска над казино. Энергия била из нее ключом.
   — Прекрасно. Организация свадебного торжества — ни с чем не сравнимое удовольствие. Помню, как Линк и я начали думать о нашей свадьбе. Самые волнующие мгновения в нашей жизни. Для вас они должны стать такими же.
   Брук, честно говоря, в этом сомневалась. Во время подготовки к свадьбе как раз станут заметны их с Мэттом разногласия. В том, что они будут, Брук не сомневалась: жених и невеста — абсолютные противоположности.
   Вот Мэтт — на редкость упертый тип. С каким удовольствием он нарушает правила, разрабатываемые Брук для их же удобства! Взять хотя бы правило трех поцелуев! И к свадьбе он относится слишком легкомысленно. Брук решила больше ему, не доверять.
   — Как вы себя чувствуете, Элиза? — нарушила она тишину, царившую в салоне машины, от одного вида которой ее любимая мама умерла бы от зависти.
   — Я почувствовала себя живой, как только покинула клинику, — разъяснила та. Определенно эта дама умела настоять на своем — позвала врача, потребовала немедленной выписки, домой попала уже во второй половине дня. На следующее утро Элиза позвонила внуку и потребовала начать поиск подходящего места для торжества.
   — Обязательно, слышишь, обязательно скажи нам, если устанешь, — повторял Мэтт, словно взял на себя обязанности врача.
   — Не нужно беспокоиться, — подмигнула Элиза. Лучше постарайся угодить невесте.
   Мэтт сидел между двумя женщинами в обычных брюках цвета хаки и белой рубашке. Смокинг он не надел, чтобы не привлекать к своей персоне нежелательного внимания, и Брук не целовал, хотя привлечь се внимание желал бы.
   В салоне машины Мэтт откинулся назад так, что его теплое дыхание коснулось щеки Брук, когда он прошептал:
   — Мне начинает правиться. А тебе?
   Если совсем начистоту, Брук совсем не хотелось заканчивать этот спектакль, хотя притворяться было ужасно противно. Она с детства ненавидела ложь. Но поцелуи Мэтта — все равно, что огонь для бабочки. Сопротивление бесполезно, хотя печальный финал предрешен.
   Конечно, ее поведение легко объяснимо с физиологической точки зрения. Мэтт привлекателен, сексуален и фантастически целуется. Хотя опыт Брук в сексуальном плане не позволял ей делать далеко идущие выводы, что-то подсказывало: в любовных сражениях Мэтту нет равных.
   Пытаясь обуздать свои фантазии, девушка в очередной раз напомнила себе, что в ее жизни не было и нет места мужчинам. Один Мэтт сумел нахально изменить планы на жизнь. Фелиция будет безумно рада — он удовлетворяет всем ее требованиям. Ее, но не Брук.
   Если сама она когда-нибудь решит связать себя узами брака или любовными отношениями, то уж точно выберет мужчину, на которого можно положиться. Мэтт Каттер к таким мужчинам не относится. Каждую неделю газеты печатали фотографии неотразимого Мэтта с очередной длинноногой красоткой. А Брук не хочет украсить собой его послужной список!
   Тряхнув головой, чтобы привести мысли в порядок, Брук откинулась на спинку сиденья и посмотрела на Элизу. Даже легкое прикосновение теплой руки Мэтта к ее плечу помогло успокоить расшалившиеся нервы.
   — А куда мы едем?
   — Думаю, мы должны взглянуть на одну прелестную церковь на окраине Сан-Антонио, раз уж вы оба настаиваете на скромной церемонии. — Элиза тепло улыбнулась, явно одобряя это решение.
   По странному стечению обстоятельств в вопросе о размахе церемонии они пришли к согласию.
   Брук объяснила, что хочет маленький праздник для членов семьи и самых близких друзей. Заговорщически улыбнувшись, Элиза сказала:
   — Восхитительно! Мэтт, ты же всегда хотел именно такую свадьбу!
   Мэтт был вынужден признать правдивость данного замечания. Но споры из-за церкви не смолкали.
   Прислонившись к окну, Элиза провожала взглядом остающиеся далеко позади жилые кварталы.
   — Это не займет много времени, — со вздохом проговорила она.
   Брук последовала ее примеру и посмотрела в окно. Деревья были большой редкостью в этой части страны, собственно, как и прочая зелень. Но низкого кустарника было много, а это уже создавало впечатление необузданности дикой природы.
   Брук любила Техас, наслаждалась жарой, многих утомлявшей, и восхищалась его культурным наследием.