Уинстед Линда. Поймать молнию

   – Любому ребенку, которого вы носите, будет дано мое имя, и мы его вырастим, как моего собственного. – Он отбросил все свои опасения. – Если это будет мальчик, то он станет следующим графом Иденуэртом. – Если мы вскоре поженимся, то ни у кого не возникнет причины подозревать, что ребенок не мой.
   Рената долго и озадаченно смотрела на него. А разве она ожидала, что он убежит от нее, как перепуганный кролик, когда услышит эту новость?
   – Вы благороднее, чем я думала. – В ее тихом голосе прозвучало неподдельное удивление.
   – Я готов принять все, что вернет блеск в ваши глаза, – ответил Персиваль. – Если это удастся ребенку, путь будет он. У нас будет еще дюжина, если вы пожелаете. – Он не был слепцом и заметил облачко, пробежавшее по ее лицу. Она явно еще не задумывалась о перспективе вынашивать его детей.
   – Я… я не знаю, говорить мне об этом Джейку или нет, – залепетала Рената. – Он имеет право знать, но… ему, наверное, будет тяжело оттого, что у него есть ребенок, который так далеко отсюда и которого он никогда не увидит. – Она смотрела на Иденуэрта, пытаясь найти ответ.
   Персиваль слегка прищурился.
   – Рената, дорогая, – спросил он ласково. – Вы любите этого… этого типа Вулфа?
   Меньше всего Рената ожидала услышать от него этот вопрос. Она подняла голову и поглядела ему в глаза.
   – Я… я… нет. – Лицо ее густо покраснело. – Я думала, что люблю, но это было просто детское увлечение. Надеюсь, вы не будете слишком плохо думать обо мне.
   Персиваль наблюдал, как самые разные чувства промелькнули на ее лице, как сверкнули глаза, сжались губы. Джейк был прав: Рената была не в ладах с правдой.
   – Тогда, на вашем месте, я не стал бы говорить ему, – ровным голосом произнес он. – Лучше порвать сразу… лучше для всех.
   Рената кивнула, но он видел, что она сомневается. Даже в таком состоянии, одетая в плохо сидящее на ней платье матери, к тому же слишком темное для нее, она была очаровательна. Красивая, да. Но более того – живая. Яркая, как звезда.
   – Наверное, вы правы, – наконец согласилась она. – Будет лучше, если вы никому не скажете, даже моим родителям. По крайней мере, до того, пока я сама не буду уверена и мы не уедем из Серебряной Долины.
   Дженни Бойль помрачнела при виде выскользнувшей со склада парочки.
   – Негоже. Совсем негоже, – прошептала она. Рената, казалось, не слышала, однако злой взгляд женщины предназначался не ей. – Бедный Джейк, – бормотала женщина. – Вряд ли он что-то сделал, но его держат взаперти. Ну, может, он, небезупречный, – она разговаривала сама с собой, – но, по крайней мере, он – один из нас. Негоже. Совсем негоже.
 
   Рената почти целый час расхаживала по тротуару, стараясь держаться подальше от окна конторы шерифа. Как же ей увидеться с Джейком? Справедливости ради следует сообщить ему, что она уезжает, – и не потому только, что ему будет не все равно, – важно, чтобы он не узнал, как это болезненно для нее. Что бы она сделала, если бы ее отец не оказался в таком затруднительном положении? Осталась ли бы она в Серебряной Долине, чтобы убедить Джейка, что она – не пустоголовая авантюристка, которой он ее считает?
   При этой мысли она почувствовала, как в ней просыпается гнев. Как он мог поверить, что она такая? Рената хотела убедиться, что все это – неправда, что он никогда не считал ее такой расчетливой. Но почему же тогда он не говорил ей, что у него есть деньги? Что он – самый богатый человек в городе? Он считал ее охотницей за богатым мужем… но ведь это было правдой. Она приехала в Колорадо в поисках мужа, владельца ранчо, но не ценой любви. Любовь всегда была у нее на первом месте.
   Ей удалось убедить себя, что Джейк любит ее, но это было глупо. Она совершила ошибку. Она дала Джейку все, всецело полюбила его, а сама для него ничего не значила. Ничего.
   Рената открыла дверь и с улыбкой вошла в контору шерифа. У нее есть гордость, и Джейк никогда не узнает, как сильно обидел ее.
   На Ренате было простое темно-коричневое платье матери. Она отвергла предложение Сесилии сшить дочери несколько платьев на оставшиеся дни и для поездки в Филадельфию. Меньше всего Ренате хотелось тратить время на примерки. Это может и подождать.
   Платье волочилось по полу, и так же, как и другие платья, одолженные у матери, было узковато ей в груди и широко в талии. Ренату, всегда такую щепетильную в отношении своего гардероба, совершенно не беспокоило, что она выглядит не лучшим образом и ей гораздо больше идут весенние цвета – светло-персиковый, зеленый, желтый.
   Волосы она зачесала назад и связала белой ленточкой. Мягкие кудри ниспадали на спину. Один непокорный локон выбился из прически и щекотал ей щеку. Она отбрасывала его назад, но он упорно возвращался на место.
   Она подняла глаза и увидела, что Джейк смотрит на нее пустыми глазами, положив руки на железные засовы.
   – Доброе утро, шериф Коллинз. – Рената быстро отвела взгляд от Джейка и улыбнулась представителю закона, сидевшему за столом. Коллинз был явно в раздражении.
   Рената с усилием посмотрела в сторону тюремной камеры.
   – Джейк. – Ей хотелось казаться спокойной и равнодушной, но его вид потряс ее. Он был худой – очень худой, глаза его запали. Сердце ее заныло, и она ничего не могла с этим поделать. Она никогда не умела хорошо скрывать свои чувства… ее решимость казаться спокойной и безразличной тут же исчезла.
   – Вы что, не кормите его? – Она со злостью посмотрела на шерифа. – Я думала, вы по крайней мере будете…
   – Я не виноват, что он не ест. – Коллинз так резко откинулся на стуле, что ножки его заскрипели. Он схватил ключи от камеры Джейка, лежавшие на краю стола, и громко забренчал ими. – Я дам вам несколько минут, миссис Вулф, – сказал он недобрым голосом. – Но всего несколько.
   Коллинз вышел из комнаты, и Рената повернулась к мужу. Как только она увидела его, все ее планы улетучились. Она все еще нужна ему, быть может, больше чем кто-либо. Но она нужна и своему отцу.
   – Ты так похудел, – тихо сказала Рената. – Тебе надо есть… – Она шагнула к камере.
   Джейк ни слова ей не сказал, но ярость, которую она видела в его глазах в последний раз, пропала.
   – Не надо тебе было приходить сюда, – мрачно сказал он.
   – Мне надо было прийти. Завтра здесь будет судья. Я… – Рената протянула руку и осторожно коснулась его пальцев. Она ждала, что он отдернет руку, но он не сделал этого. – После того, как тебя освободят, я возвращаюсь в Филадельфию с родителями и Иденуэртом. – Она не могла смотреть ему в глаза, произнося это, но продолжала держать пальцы на его руке, наполняясь от этого простого прикосновения теплом и надеждой. – Я позабочусь о… разводе оттуда, а если будут какие-то… бумаги или что-нибудь для тебя… не знаю, право, что там может потребоваться… я все пошлю Мелани. Думаю, она сможет связаться с тобой, когда будет нужно.
   – Наверное.
   Тогда Рената подняла глаза, полные непролитых слез.
   – Ты даже не удивлен.
   – Твой… Иденуэрт заходил ко мне.
   – Зачем? – выпалила Рената. Иденуэрт ничего не говорил ей о том, что заходил к Джейку.
   Джейк пожал плечами:
   – Думаю, любопытства ради: Я уверен, он будет для тебя чудесным мужем.
   Рената убрала руки от решетки. Как он может быть таким спокойным?
   – Да? Что ж, у него замок, знаешь ли. Очень романтичный. И слуги. Больше, чем я могу сосчитать. Хороший жених для такой охотницы за мужчинами, как я. – Эти слова прозвучали с несвойственной ей горечью.
   – Прости, что я так сказал, – без своего обычного презрения произнес Джейк. – Я был… зол.
   – Ну, – Рената снова посмотрела на пол, – мы оба допустили ошибки. Думаю, мой отец прав. Я непослушная и чересчур импульсивная. Я пытаюсь строить жизнь так, как хотела бы, и порой утрачиваю чувство реальности. У меня слишком богатое воображение… – Она заставила себя поднять голову и слабо улыбнуться. – После того как закончится развод, ты сможешь снова разыгрывать из себя дикаря, будешь пугать до потери сознания маленьких детей и беззащитных женщин. – Она пыталась говорить весело, но ей это не удалось, так как ощущение безнадежности заполнило ее душу.
 
   – Может, тебе повезет, и меня повесят. Не надо будет хлопотать о разводе, и ты сразу же сможешь выйти замуж за Иденуэрта. – Джейк произнес это сильнее и резче, чем намеревался. Больше всего на свете он хотел, чтобы Рената опять положила руки на решетку, хотел вновь коснуться их.
   Рената широко улыбнулась.
   – Этого не случится. – Улыбка ее была настоящей, и она несмотря ни на что согрела сердце Джейку. Она подошла поближе и тихо заговорила: – Проповедник, Бойли, школьная учительница, даже жена и дочь шерифа согласились свидетельствовать, что ты не убивал Кенни Мейлза.
   – Почему? – нахмурился Джейк.
   – Я убедила их, что ты не мог хладнокровно убить человека, и они согласились. Они будут свидетельствовать в твою пользу. – Она поняла его молчаливое желание и обвила пальцами его руку. – Я не вынесла бы, если бы тебя повесили… и, право же, мне не потребовалось прилагать много усилий, чтобы убедить людей, что ты не убийца.
   Джейк переплел свои пальцы с ее и крепко сжал их. Она была еще прекраснее, чем он представлял ее, когда грезил о ней по ночам. И у него перехватило дыхание. Иденуэрт сказал, что она стала скучной, но Джейк этого не находил. Может, бледнее, чем обычно… Но ее зеленые, яркие, как огонь, глаза, казалось, заглядывали прямо ему в душу.
   Он не мог забыть искры сомнения, которые он видел в этих глазах, но сейчас его не было. И теперь он думал, а не существовало ли все это лишь в его воображении.
   То, что возникло между ними в первый раз, когда они встретились, оставалось и поныне. Для него никогда не будет другой женщины. Неужели он позволит ей уйти из-за секунды сомнения? Он был исполнен такой горечи, а гордость его была так глубоко уязвлена, что он не смог понять, что никого, кроме нее, ему не нужно. Не смог понять, что она нужна ему. Попытается ли он исправить то, что разрушил? Что касается Ренаты, то у нее есть лорд Иденуэрт, который с нетерпением ждет ее.
   Они молча стояли, и никто из них не мог отойти от решетки. Сквозь два окна, расположенные по обе стороны двери, светило солнце, и в лучах его танцевала пыль, наполнявшая камеру. В глазах у Джейка, устремленных на Ренату, была молчаливая просьба… Он пытался пробиться к ее душе.
   – Ренни… – прошептал он. Это имя исторглось из глубины его существа. Мог ли он всем сердцем доверять ей?
   В контору ворвался нетерпеливый вспыльчивый шериф Коллинз.
   – Уже достаточно, миссис Вулф. – Он снова сел за стол и задрал свои обутые в башмаки ноги, устраиваясь поудобнее.
   Рената медленно, неохотно высвободила пальцы. Она посмотрела на мужа: в ее ярких глазах стояли непролитые слезы.
   – До свиданья, Джейк, – прошептала она, и ему почудилась ужасная неотвратимость в этих прощальных словах.

ГЛАВА 25

   Рената одолжила у Дженни Бойль коляску, запряженную одной лошадью, с которой, она была уверена, может справиться сама. Она уклонилась от ответа на вопрос женщины, куда она едет, и вышла из магазина Бойлей через черный ход.
   Может быть, их брак с Джейком и не удался. С самого начала все складывалось не так, как нужно. К тому же Джейк вел себя независимо. Он был таким упрямым. А лучше сказать – твердоголовым. Но Рената пребывала в уверенности, что, признавал он это или нет, и ему была нужна любовь. Любовь нужна всем.
   До нее дошли слухи, что Харрисону Саммерсу лучше, хотя он все еще болеет. Рената не знала, верны ли ее догадки насчет отравления, может, отец Джейка и в самом деле страдал желудочной лихорадкой… Во всяком случае, ей казалось, что с этим человеком можно поговорить о Джейке.
   Как только Рената приблизилась к дому Саммерсов, к ней подошел молодой человек, который помог ей сойти с коляски и позаботился о лошади и экипаже. Такой любезности ей не было оказано, когда она приезжала сюда с Джейком. Однако она улыбнулась молодому человеку и благосклонно воспользовалась его помощью. Руки ее слегка болели после управления лошадью, хотя это и оказалось легче, чем она предполагала. И все же она была благодарна мужчине за помощь.
   К счастью, ей дверь открыла Джильда. Несмотря на слабые протесты молодой девушки, Рената без труда заговорила среднюю дочь Коринны, целенаправленно продвигаясь к лестнице. Джильда легко сдалась, остановилась у подножья лестницы и стала смотреть, как Рената решительно поднимается вверх.
   Рената постучала в дверь спальни Харрисона Саммерса, открыла ее, не дожидаясь ответа, и прошла через комнату к отцу Джейка. Комната выглядела намного лучше со времени ее прошлого визита. Окно было распахнуто, шторы раздвинуты, и сквозь них пробивалось солнце, а сам Харрисон Саммерс сидел в кровати. Спину его поддерживало множество подушек. И он был один.
   – Добрый день, мистер Саммерс, – весело поприветствовала она его, чувствуя, однако, некоторую нерешительность. Что она должна сказать сейчас, приехав сюда? – Вы выглядите намного лучше по сравнению с тем, как я вас видела в первый раз.
   Он улыбнулся ей слабой улыбкой.
   – Я перестал принимать лекарство, к большому неудовольствию Коринны. Поправка идет медленно, но с тех пор мне с каждым днем становится лучше.
   – Хорошо. – Рената стояла над ним. – Знаете, я могла ошибаться. Я подозревала, что вы страдаете от отравления мышьяком, поэтому я предложила вам перестать принимать лекарство. Но у меня ужасное воображение, и я могла быть не права.
   – Нет. Вы были правы, я в этом уверен. Настолько уверен, что я ничего не ел, пока одна из девочек тайком не приносила мне что-нибудь. Я благодарен вам. – Он произнес эти слова несколько грубоватым тоном, и Рената поняла, что он не так часто благодарил кого-либо, особенно таких молоденьких девушек. Другими словами, он был похож на Джейка.
   – Что ж, я рада, что вы себя намного лучше чувствуете, – сказала Рената как можно веселее.
   Харрисон поглядел на нее.
   – Джейк с вами? – В этих глазах, таких похожих на глаза Джейка, была затаенная надежда.
   – Нет. А разве вам никто ничего не говорил? – Рената присела на краешек кровати. Было ясно, что Харрисон Саммерс не знал, что произошло с Джейком. – Джейк в тюрьме. Его обвинили в убийстве Кенни Мейлза. Завтра суд.
   – Проклятье. – Лицо Саммерса исказилось от боли. – Не могу поверить, никто не сказал мне ни слова. Мейлз был моим человеком. Я не знал, что он мертв. Мне надо выбраться из этой кровати…
   – С Джейком все будет в порядке, – заверила Рената пожилого человека. – Есть люди, которые собираются свидетельствовать в его защиту, и его оправдают. Он невиновен, – настаивала Рената.
   – Надеюсь, что это правда, – сказал Саммерс.
   В этих словах был какой-то особый смысл, который Рената не могла понять.
   – Я здесь потому, – нагнулась к нему Рената, – что думаю… важно, чтобы вы с Джейком помирились. Вы ему нужны. Ему нужны сестры. Он был так одинок… Я не знаю, почему это продолжалось столько лет, но…
   Саммерс улыбнулся.
   – Но сейчас у него есть вы. И как бы я ни хотел, чтобы Джейк снова вошел в мою жизнь, я не верю, что это когда-нибудь произойдет. Было слишком много… он не позволит этому случиться. Но я спокоен, зная, что у него есть вы.
   – Я… я уезжаю, – просто сказала Рената. Какой смысл все объяснять Харрисону Саммерсу? – После суда.
   – Почему? – расстроился Саммерс. – Я думал, что наконец… У Джейка будет… Это из-за обвинения?
   – О, нет, – заверила Рената. – Я никогда не сомневалась, что Джейк невиновен. У меня довольно сложные причины для отъезда.
   – Я объясню вам, почему вы должны остаться, – настаивал Саммерс. – Мое завещание. Я оставил ранчо моему первому внуку. Я всегда надеялся, что это будет ребенок Джейка. Джейка и ваш.
   Рената нахмурилась и беспокойно задвигалась. Какая-то мысль засвербила у нее в мозгу.
   – А как же ваша жена? Дочери?
   – Я обеспечил девочек до замужества, и оставляю небольшое содержание для Коринны. – Он вздохнул и покачал головой. – Мне надо было вышвырнуть эту женщину много лет назад. Если бы я раньше понял, какая она проходимка, тогда бы Джейк… не ушел.
   Явная, ощутимая ненависть между Джейком и Коринной… его страх перед этой женщиной.
   – Что случилось? – прошептала Рената.
   Саммерс прислонился к подушкам и глубоко вздохнул. Видно было, как он глубоко страдает. Рената могла почти без усилий прочитать все на его лице, так же, как на лице Джейка, когда он поднимал забрало, и она видела раздирающую сердце смесь страсти и раскаяния.
   – Когда Джейку было тринадцать лет, умер его дед. Его мать умерла на четыре года раньше, так что он пришел жить сюда. Он всегда был тихим, сдержанным, немного неуживчивым, но я думал, что с годами это пройдет. Но не прошло. Он прожил здесь два года, но никогда не чувствовал, что это… его дом. – Харрисон Саммерс посмотрел мимо Ренаты, словно оживляя в памяти те годы. – Однажды ночью… я услышал доносившийся из кухни крик. Это была Коринна. Она была беременна Джильдой, уже на большом сроке, а я… все еще ею одурачен. Я думал, что я ей не безразличен… но ее интересовали только мои деньги и уверенность, которые она приобрела, став хозяйкой ранчо. Когда я пришел на кухню, Джейк сидел на полу, прижимая руки к подбородку. Сквозь его пальцы текла кровь. Коринна прижалась спиной к печке, в одной руке у нее был нож, а другой она держала порванный лиф платья, которым пыталась прикрыться. Она была в истерике. Сказала, что Джейк напал на нее, что она защищалась единственным оружием, которое оказалось у нее под рукой, и что она не станет жить под одной крышей с дикарем.
   Саммерс глубоко, прерывисто вздохнул.
   – Да простит меня Бог, но я поверил ей. Я поднял Джейка и ударил его. Он не сказал ни слова. Просто убежал из этого дома и исчез. Я не видел его несколько лет… пока случайно не встретил на улицах Серебряной Долины. К тому времени он стал мужчиной и я… побоялся подойти к нему. Он просто проигнорировал меня. К этому времени я, знал, что Коринна – интриганка и что в ту ночь она, вероятно, солгала…
   – Вероятно? – выпалила Рената. – Как вы могли поверить, что Джейк сделал такое?
   Саммерс заглянул ей в глаза, и Рената увидела там нерешительность и страдание.
   – Большую половину жизни он провел с шайеннцами. Когда он был со мной еще при жизни его матери, он жил здесь всего несколько месяцев в году. Я пытался проследить за его образованием. Нанимал учителей… но я всегда испытывал чувство вины, что не был с ним рядом и не вырастил его как надо.
   – Но Джейк… – Рената глубоко вздохнула и успокоилась. – Ничего удивительного, что Джейк никому не доверяет.
   – И даже вам?
   – Особенно мне, – отрезала Рената. – Скажите ему, ради Бога, скажите ему правду. Скажите ему, что вы понимаете… и что вы любите его. – Чем больше она об этом думала, тем более омерзительна ей была Коринна – женщина, которая оставила шрам на подбородке Джейка.
   – Почему вы разрешаете этой женщине жить в вашем доме? Как вы можете терпеть и смотреть на нее изо дня в день, зная, что она наделала?
   Саммерс брезгливо сморщился.
   – Я связан обязательствами. Она – мать моих дочерей.
   Искорка понимания забрезжила на лице Ренаты.
   – Когда вы изменили завещание и решили оставить ранчо вашему первому внуку?
   – Шесть месяцев назад.
   Рената придвинулась к Харрисону Саммерсу поближе.
   – Вы знаете, что кто-то стрелял в Джейка, а потом пытался обвинить его в поджоге вашей конюшни? Несколько недель назад кто-то пытался сжечь Джейка и меня. Кенни Мейлз и еще один человек подожгли дом. Не думаете ли вы, что все это произошло потому, что Коринна обнаружила, что вы изменили завещание?
   – Очень хорошо, дорогая. – В комнату вошла Коринна, а прямо вслед за ней – Бен Бичкфорт. – И так жаль.
   – Коринна… – Харрисон побледнел.
   – Заткнись, Харрисон. – Коринна не сводила глаз с Ренаты, а Бичкфорт подошел к кровати и принялся связывать Саммерса по рукам и ногам. Саммерс слабо сопротивлялся, но даже если бы он не был так болен, он все равно бы не справился с более молодым Бичкфортом. Борьба была неравной. Крепко связав его, Бичкфорт сунул больному Харрисону в рот кляп.
   – Ты довольно долго была с ним наедине, девица. – Коринна схватила руку Ренаты и вонзила ногти в ее нежную кожу. – Что мне с тобой делать? – Вопрос прозвучал злобно. Коринна не задумываясь убила бы ее. И ее ребенка… но они не должны знать о ребенке.
 
   – Я уверена, что вы уже знаете, что я завтра уезжаю из Серебряной Долины, – как можно высокомернее сказала Рената. – С родителями и лордом Иденуэртом. Мы с Джейком собираемся развестись, и мне все равно…
   – Я тебе не верю, – ответила Коринна, приблизив свое лицо к Ренате. – С тех пор, как ты сюда приехала, от тебя одни неприятности… ты все перевернула в моем доме. Одела этого проклятого язычника так, что он стал похож на цивилизованного человека, и представила его моим дочерям, как… как…
   Бичкфорт обратил внимание на Ренату, ибо о Саммерсе можно было уже не беспокоиться.
   – Что нам с ней сделать? – Хотя в голосе его не было абсолютного безразличия, вопрос этот не мучил его. Рената поняла это и испугалась. – Ты хочешь, чтобы я о ней позаботился?
   Рената была зажата между Коринной и ее управляющим. По спине ее пробежал холодок. Уголком глаза она видела, как Харрисон Саммерс бесполезно пытается бороться на своей кровати. Вероятно, чувствуя ее растущую панику, Бичкфорт сильно, до синяков, сжал ее тонкое запястье, а Коринна ослабила хватку.
   – Что ж, вряд ли я могу заставить тебя перерезать ей горло или застрелить. По крайней мере, не сейчас. – В глазах Коринны горел злобный огонек. – Отвези ее в хибарку, на север от города. Если каким-то чудом Джейка завтра оправдают, мы сделаем так, что на него падут подозрения в ее убийстве. А если Джейка повесят… она попадет в какую-нибудь передрягу – упадет с обрыва… или под копыта горячего коня. – Она улыбнулась: план доставил ей радость.
   – Я встречусь там с тобой позже, после того как отправлю девочек к сестре, в Денвер. – Она снизошла до мужа и взглянула на него. – Не думаю, что кто-нибудь приедет и найдет тебя здесь. Ты будешь совсем один. А когда Джейк умрет и его жена – тоже, я вернусь и сама о тебе позабочусь. Твоя смерть наступила бы гораздо быстрее и была бы безболезненнее, если бы ты все не разрушил, изменив завещание. Но когда Джейка не будет, а о маленькой мисс Ренате позаботятся, я буду единственной хозяйкой ранчо… навсегда. Боже, как мне противно смотреть на тебя! – сказала она и отвернулась.
   Рената дернулась из рук Бичкфорта, лягнула его и попыталась освободиться. Но потом она вспомнила конюха, который отвез ее коляску, и Джильду… Джильда была в доме, и, может быть, в доме на ранчо были и другие люди.
   Рената не смогла освободиться, но громко, пронзительно закричала. Кто-нибудь услышит ее голос. Кто-нибудь придет.
   Глаза Саммерса широко раскрылись, и краешком глаза Рената увидела, как над ее головой Бен Бичкфорт угрожающе занес пистолет. Мир вдруг померк для Ренаты, не было ни видений, ни мыслей, пустота поглотила ее.
   Коринна с явным отвращением смотрела на женщину, обмякшую в руках Бена. Небольшой ручеек крови побежал по ее золотистым волосам.
   В это время Коринна услышала шум, которого ожидала, и вышла в коридор, наткнувшись на двух своих дочерей. За ними стоял повар.
   – Мне очень жаль. Я увидела в комнате отца мышь. – Она невинно улыбнулась им. – Маленький вредитель не раздражал твоего отца так, как меня. Ну а теперь разыщите Лину и соберите сумки. Вы едете в гости в Денвер.
   Гарриет и Джильда были настолько взволнованы неожиданной поездкой к тете, что забыли душераздирающий крик, из-за которого примчались наверх. Гарриет поспешила вниз по лестнице, а Джильда обратила вопрошающее лицо к матери:
   – А Рената Вулф все еще здесь? Коринна улыбнулась.
   – О нет, дорогая. Я отправила ее восвояси. Спасибо, что сказала мне, что она ворвалась.
   Джильда в ответ улыбнулась матери и покраснела от похвалы.

ГЛАВА 26

   Шериф Коллинз раздраженно готовил себе постель в углу своей конторы.
   – Может, завтра вечером я смогу уснуть в своей кровати.
   Смысл его заявления был ясен: Джейка либо освободят, либо казнят. Никто не станет терять времени, если его признают виновным, то сразу повесят.
   Коллинз просто ненавидел спать на узкой койке, почти такой же, как в камере Джейка. Но он не собирался оставлять Джейка одного больше чем на несколько минут. Им предстояло подняться еще до рассвета, так что на сон оставалась пара часов. Шериф почти не смотрел на Джейка, стягивая с себя башмаки и снимая рубашку. Он предпочитал спать в своей длинной нижней рубашке и твидовых штанах, а заряженный пистолет был рядом – под рукой. Мало ли что может произойти ночью. Может, он ожидал, что призраки давно умерших воинов-собак ворвутся в тюрьму и освободят Джейка.
   – Ага, – сказал он, удобно устраиваясь на койке. – Завтра будет много хлопот, – со всем этим судом и вообще. И я избавлюсь от тебя… тем или другим способом.
   Коллинз вытянул руку, чтобы выключить свет, но остановился и посмотрел прямо на Джейка. Он зевнул, положил голову на руки, не сводя с Джейка глаз.