Страница:
– Немногим удается выпить столько за один вечер. – Голос Гремульды вырвал меня из размышлений и вернул обратно, в раннее утро, на двор харчевни. – Если эти безобразники и в бою выступят так же слаженно, то, думаю, с ними ты будешь в безопасности. Ты им доверяешь?
– Почему-то доверяю, – кажется, они сдружи… – Меня прервал дикий вопль, раздавшийся из окна спаленки второго этажа. Именно там мы уложили «сладкую парочку».
– Убери свои лапы, поганый извращенец! – Пронзительный голос Ланса резал слух.
– Да кому ты нужен? – вторил бас Огвура. – Тощий, и воняет от тебя тухлятиной…
– Ага, а то, что я мужчина, тебя не волнует?
– А вот это еще проверить надо… – Орк в любой ситуации не терял спокойствия и чувства юмора.
В ответ полуэльф заверещал так возмущенно и пискляво, что, если бы я не была уверена в его полноправной принадлежности к мужскому полу, то имела бы все основания в этом усомниться.
– Рыжая! – Ланс высунулся в окно. – Твой любимчик назвал меня девчонкой!
– Жаловаться – женская привычка! – Орк отпихнул полукровку и махнул мне рукой. – Доброе утро, Мелеана.
Вредный полуэльф гибкой кошкой прыгнул на плечи Огвура и вцепился ему в волосы. Орк повел могучими плечами – Ланса как ветром сдуло, а в глубине комнаты послышался грохот, сопровождавшийся нецензурными выражениями.
– Эй, вы оба, – громко крикнула я, в оконном проеме незамедлительно возникли две помятые физиономии, – прекращайте разборки и спускайтесь завтракать, мы уезжаем.
– Идем, – дружным хором ответили два голоса.
– Я не сомневаюсь, что они подружились. – Мои слова звучали уверенно. – Просто еще сами этого не понимают.
– Пойду жарить яичницу, – направилась к дверям хозяйка. На крылечке она остановилась: – Ты права, через пару дней их будет водой не разлить.
Дорога вела через лес. Я ехала впереди, стараясь не сбиться с маршрута и придерживаться ориентиров, подсказанных тетушкой Гремульдой. На моей карте, найденной в библиотеке замка Брен, владения барона де Кардиньяка не значились. Чуть позади Ланс и Огвур, сблизившие лошадей и ехавшие плечо к плечу, увлеченно беседовали, не обращая на меня ни малейшего внимания. Защитнички называется. Я оглянулась и кашлянула. Ноль внимания, вон как увлеклись. Пусть их. Меня безмерно радовала искренняя дружба, правда сопровождаемая постоянными взаимными подколами, завязавшаяся между вчерашними врагами. Они прекрасно дополняли друг друга. Стройный, беспокойный, порывистый Ланс. Загорелый и зеленоглазый. Пепельные волосы распущены по плечам, а надо лбом перехвачены кожаным ремешком. Издалека полуэльфа и впрямь можно принять за молодую девушку. А рядом с ним Огвур – еще более высокий, но, в отличие от своего изящного друга, кряжистый и мускулистый. На руках татуировки, черные волосы собраны в хвост. И хотя он продолжает неустанно вновь и вновь сыпать шутками, над которыми громко хохочет Ланс, черные, внимательные глаза нет-нет да и бросят острый взгляд в сторону лесной чащи. Опытный воин никогда не теряет бдительности – отличное правило, спасшее не одну жизнь.
Мне бросилась в глаза великолепная экипировка Ланса – на боку рапира, за плечами маленький арбалет. Оружие изготовлено из отличной стали, приклад красного дерева инкрустирован перламутром и серебряными накладками. Арбалет выглядел игрушкой. Выглядел – для тех, кто не знал, что с пятидесяти шагов болт, выпущенный из этакой игрушки, способен пробить доспехи тяжеловооруженного конника. А вот у Белого Волка, тут я недоуменно нахмурилась, совсем не было оружия.
– Огвур! – Орк поднял голову в ответ на мой призыв. – В жизни не поверю, что ты прибыл сюда безоружным.
– За следующим поворотом, – лаконично бросил тысячник и вновь вернулся к прерванному разговору.
Но я не отставала:
– Что – за следующим поворотом? Там скрыт секретный арсенал твоего народа?
– Лучше, намного лучше. Смотри. – Огвур направил коня к толстому дубу, росшему немного в стороне от прочих деревьев. Он запустил руку в дупло и бережно вытащил какой-то массивный предмет, тщательно завернутый в кусок тонкой замши. Затем орк снял защитный покров, и нашим глазам предстала огромная обоюдоострая секира, оба лезвия которой ярко блестели в лучах солнца.
– Симхелла, – гордо сказал Огвур, показывая нам грозное оружие.
– «Отсекательница голов», – дословно перевела я. – Да уж, такой точно одним махом!
Ланс уважительно присвистнул и протянул руку. Но тут же чуть не выронил тяжеленную секиру.
– Да мне ею даже не взмахнуть. – Он смотрел на орка почти с обожанием. – Ну и крут же ты, дружище!
– Я мог рисковать своей жизнью, но не родовым оружием. – Огвур любовно погладил длинную рукоять секиры, для прочности усиленную металлическими кольцами. – Поэтому спрятал ее в укромном месте. Но теперь, – он приладил Симхеллу за спиной, потому что носить такую махину на поясе невозможно, – я готов встретить любого врага лицом к лицу.
– Может, вы все-таки посвятите меня в свои секреты? – попросил Ланс, после того как наш маленький отряд вновь тронулся в путь. – А то мало того что я ничего не понял из ваших сумбурных рассказов про Белую и Синюю розу, так еще, похоже, умудрился вырубиться на самом интересном месте.
– Самое интересное произошло потом, – хихикнула я, – когда мы с тетушкой Гремульдой затаскивали ваши отнюдь не легкие туши вверх по лестнице и укладывали «сладкую парочку» в кровать.
– О-о, – ехидно прокомментировал мои слова Огвур.
– Так это была твоя идея уложить меня спать в нежных объятиях орка? – сердито спросил полукровка.
– Нет, – фыркнула я, – тут я ни при чем. Объятия – личная инициатива Огвура.
– Прощай моя репутация, – притворно всхлипнул Ланс.
– С каких это пор тебя вдруг стала беспокоить репутация? – Орк бесцеремонно пихнул друга в бок. – Сам ведь говорил, что разбойнички-компаньоны оказались рады-радешеньки избавиться от твоей эльфийской морды?
– Ну да, – подтвердил полуэльф, – мне всегда трудно найти общий язык с людьми. Боб с радостью принял командование на себя.
– Это такой белобрысый верзила? – зачем-то уточнила я.
– Он самый, – подтвердил Ланс. – Взамен он обещал охранять харчевню тетушки Гремульды как свою собственную.
«Ну что ж, нет худа без добра», – порадовалась я.
– Ну и как, – снова заныл полукровка, – расскажете мне про эльфов?
Мы с Огвуром переглянулись.
– Давай ты, – милостиво разрешил орк, – немногим довелось лично читать «Хроники Бальдура».
– Значит, так, – начала я, пытаясь поточнее вспомнить текст древнего, разваливавшегося от ветхости манускрипта. – Бальдур, великий орочий летописец, написал много книг о жизни эльфов и. орков. Одна из них, самая известная, носит название «Хроники Бальдура», но чаще ее называют хрониками Смутных времен. Слушай-ка, – я тут же повернулась к Огвуру, который слушал меня так же внимательно, как и Ланс, – если эта книга самая известная, то почему она такая редкая?
– Потому, что в мире существует всего три копии этих хроник, да и то две из них считаются утерянными, – пояснил орк.
– Кто-то их спер, – констатировал полукровка.
– Думаю, здесь ты прав, – согласился тысячник.
– Но зачем надо воровать книги? – Ланс дивился собственной проницательности. – Что они, в футлярах из золота?
– А ты слушай дальше, – посоветовала я.
– Тогда рассказывай быстрее!
– Так вот, – продолжила я, – орки и эльфы всегда дружили между собой.
Огвур кивнул, подтверждая правдивость моих слов:
– А Бальдура гостеприимно принимали даже в Хрустальной долине, – добавил он.
– Ох ты, а что это еще за долина такая? – Любознательность переполняла полукровку.
Меня уже начинала изрядно раздражать торопливость Ланса, но Огвур лишь посмеивался над непоседливым полуэльфом.
– Еще раз меня перебьешь – и я больше ничего не рассказываю.
– Молчу, молчу… – Ланс зажал свой болтливый рот ладонью, поверх нее таращась на меня горящими от любопытства зелеными глазищами.
– Очень далеко отсюда расположены две горы, похожие как близнецы. Только одна из них чуть выше другой. Поэтому горы и назвали – Старшая Сестра и Младшая Сестра. На Старшей – живет эльфийский клан Синей розы, а на Младшей – клан Белой розы. Обе горы – самое удивительное место на свете. Там круглый год цветут розы, поют непуганые птицы, звенят чистые ручьи. Мало кто из людей может похвастаться тем, что видел подобные чудеса. Но самым величайшим чудом является долина, лежащая между этих гор. Склоны Сестер, образующие долину, усыпаны огромными кристаллами горного хрусталя, отливающими в лучах солнца всеми цветами радуги. Подступы к Хрустальной долине защищают орочьи города, потому что орки всегда были выносливее и воинственнее эльфов. В глубине долины построен храм, в котором собраны святыни эльфийского и орочьего народов. Это храм Розы. Оба клана жили мирно на протяжении многих столетий, но потом кто-то умудрился посеять вражду между ними, внушив Синим, что они знатнее и главнее, а потому проживают именно на Старшей Сестре. Началась кровопролитная война, сильно сократившая численность обоих кланов. Дошло до того, что эльфы умудрились втянуть в свои распри не только орков, но даже людей, поселившихся в приграничных районах. Но в самый разгар военных событий храм внезапно исчез – со всеми своими сокровищами…
– Да ну! – вырвалось у Ланса. – А что хроники?
– А в хрониках говорится, что храм перенесся в тайное место по воле самого могущественного эльфийского архимага, которому помогала Пресветлая богиня. И еще в хрониках содержится зашифрованная карта, с помощью которой исчезнувший храм можно найти…
– Стойте, – внезапно прервал меня Огвур, – слушайте!
Мгновение мы старательно прислушивались.
– Да что случилось-то? – удивился полукровка. – Тихо все, ничего не слышу.
– В том-то и дело, что тихо. – Огвур потянулся к секире. – Птицы замолчали. Мне кажется, мы здесь не одни.
– Бросайте оружие, вы окружены! – внезапно прозвучало над нашими головами.
На невысоком пригорке справа от дороги появилась фигура всадника, одетого в кольчугу. Ланс выругался и схватился за арбалет. Незнакомец поднял руку, и из кустов выбежало человек сорок. На высоте рядом с ним показалось несколько лучников со стрелами, наложенными на тетиву и нацеленными в нашу сторону.
– Сопротивление бесполезно! – снова прокричал всадник. – У нас есть приказ взять вас живыми или мертвыми. Так что лучше слезайте с лошадей и бросайте оружие.
ГЛАВА 3
Оставшуюся часть пути мы проделали со связанными руками. Утешало одно – отряд двигался в нужном направлении, к замку Кардиньяк. Никто не потрудился завязать нам глаза и рты, поэтому я с увлечением оглядывалась по сторонам. Мои спутники предпочли воспользоваться свободой ртов – Ланс ругался не умолкая, а Огвур призывал гнев небес на свою легкомысленную голову – за то, что ослабил бдительность и позволил поймать себя как сопливого мальчишку. Кажется, слова про мальчишку полуэльф принял на свой счет, и эмоциональность его выражений усилилась. Я предпочла помолчать до поры до времени. Начальник отряда поглядывал на нас с некоторой настороженностью, но тоже держал рот на запоре. Ладно хоть, он в корне пресек попытки желающих вытащить из ножен мой Нурилон и боязливо повесил его себе на седло. Прочие вояки, судя по всему набранные в основном из местных селян, вполголоса вели увлекательную беседу о видах на урожай брюквы в этом году. Короче, путешествовали мы комфортно и познавательно.
Тем временем дорога вывела нас из леса. Начались поля, засаженные какими-то съедобными культурами. Агрономией я никогда особенно не увлекалась и была неспособна отличить рожь от пшеницы, поэтому про поля сделала всего два существенных вывода. Первый – на них росла вроде бы не брюква, а второй – если начались поля, то, значит, вскоре появится и сам замок. Еще через пару миль я получила законное право гордиться своими способностями к логическим умозаключениям. Замок стоял на открытом месте, всем своим видом наглядно показывая, что барон Пампур неплохо разбирается в фортификации. За такими толстыми, высокими стенами, сложенными из гладких каменных плит, можно было пережить не одну длительную осаду. Замок окружала устрашающе мощная крепостная стена, по верхнему настилу которой прогуливалась вооруженная стража. Создавалось впечатление, что жители замка абсолютно готовы к началу немедленных военных действий. Над золоченым шпилем одной из башен гордо реял штандарт с изображением упитанного кабанчика в окружении каких-то веточек и листиков. Флаг поднят, – значит, хозяин в замке. Вот и отлично, у меня к нему накопилась масса вопросов, включая наш совершенно непонятный способ транспортировки. Может, я и выросла вдалеке от столицы, но придерживалась несколько иного мнения о церемониале приема дочери своего сюзерена, чем тот, который так неожиданно продемонстрировал барон.
При нашем приближении створки ворот распахнулись, являя обширный, чисто выметенный двор с привязями для лошадей, караульными и казарменными помещениями. Становилось заметно, что дом барона де Кардиньяка поставлен на широкую ногу. Нас невежливо стащили с коней и построили в шеренгу перед лестницей, ведущей куда-то выше первого этажа, на котором располагались только служебные комнаты. Мои друзья начали топтаться на месте, разминая затекшие ноги, под бдительными взглядами охраны, не отходившей от нас ни на шаг.
– Так вот это и есть ведьма! – раздался громкий, торжествующий голос.
Я подняла голову. На лестнице нарисовался маленький, сухонький человечек в черной мантии. Потирая тощие ручки, он разглядывал меня с таким счастливым видом, словно я являлась долгожданным подарком, полученным им на день рождения. Подбородок старика украшала жиденькая козлиная бородка, а на лысой голове криво сидела выцветшая бархатная шапочка. Что-то я совсем по-другому представляла себе бывшего командующего личной охраны моего отца.
– И меч при ней? – спросил старичок, обращаясь к начальнику нашей стражи.
– Все как в письме, ваша милость, – поклонился незнакомец, протягивая ему Нурилон.
Но старичок испуганно замахал ручками:
– Да ты что, Винфрид! В мече ведьмы скрыта черная сила, способная убить нас всех. Неси его немедленно в лабораторию…
Я изумленно открыла рот, собираясь спросить: что за ерунда здесь творится? Но старичок еще эмоциональнее замахал своими немощными конечностями:
– Молчи, проклятая ведьма, не смей вершить свое богопротивное колдовство, иначе я прикажу зашить тебе рот!
Вот тебе на! Я так резко захлопнула рот, что чуть не прикусила язык. Огвур и Ланс, казалось, совсем онемели от удивления и только переводили выпученные глаза с меня на старика.
– В подземелье их, – повелительно приказал козлобородый, – и не спускать с них глаз. Господин барон сам решит, что делать с ведьмой.
Нас немедленно подхватили под связанные руки и потащили вниз через маленькую неприметную дверь у самого основания башни. Узкая винтовая лесенка уводила в полумрак, откуда веяло сыростью и плесенью. Да, похоже, мы вляпались в большие неприятности. Радовала только одна последняя фраза, брошенная стариком. Кажется, я еще буду иметь возможность увидеть самого владельца замка.
К нашему величайшему облегчению, нас не разделили а запихнули в одну крохотную камеру, на полу которой даже обнаружилось небольшое количество свежей соломы. После этого наши сторожа заперли железную решетку, заменявшую в камере дверь, и ушли, оставив нам вонючий, сильно чадящий факел. Как только мы остались одни, Ланс тут же бросился на колени и вцепился острыми зубами в узел веревки, стягивающей мои руки за спиной. Веревки хватило ненадолго. Потом мы общими усилиями освободили Огвура, который с гневным рычанием буквально содрал путы с нежных рук самого полуэльфа. Могучие ладони орка ухватились за прутья решетки. Тысячник поднатужился, но преграда даже не шелохнулась.
– Нам отсюда не выбраться. – Огвур печально покачал головой. – Решетка слишком прочная.
– Может, устроим пожар? – предложил Ланс, показывая на факел.
– Потушат, – буркнул орк, – да еще и морду тебе набьют для острастки.
– Рыжая, – полукровка повернулся ко мне, – ты понимаешь, что здесь происходит?
Я спокойно уселась на пук соломы и начала массировать саднящие запястья:
– Я понимаю во всей запутанной ситуации ничуть не больше вашего. Да и фактов у нас пока слишком мало, для того чтобы строить теории и делать выводы. Больше всего меня интересуют три вопроса: что за письмо было упомянуто в разговоре, почему меня называют ведьмой и что это за лысый старый хрен тут командует?
– Умница! – выдал уважительное резюме Огвур.
– Рыжая, откуда ты все это знаешь? – восхитился полукровка.
– Училась, – коротко ответила я.
– Да уж, ученье, как говорится, – свет, – насмешливо процитировал Ланс.
– А не ученье – чуть свет, и на охоту, – отрубил орк.
Ланс заржал.
– Так что давайте подождем беседы с бароном, – подвела я итог. – А пока всем отдыхать.
Мы разделили солому по справедливости и завалились спать.
Но наши тюремщики не придерживались общепринятого мнения, что утро вечера мудренее. За нами пришли чуть позднее полуночи. Мои спутники дрыхли без задних ног, а я так и не смогла уснуть и поневоле была вынуждена слушать перекличку часовых и отсчет времени, сопровождавший смену караула. Когда нас выводили, зевали все – и охрана, и пленники. Подчинившись внезапно нагрянувшей бессоннице, я тем не менее с пользой провела эти несколько часов, размышляя над сложившейся нелепой ситуацией. Выводы мои оказались неутешительными. Скорее всего, нас подставили. А я-то думала: и когда же это всевидящая Ринецея спохватится и начнет действовать? Подозреваю, наконец-то ей подвернулась подходящая возможность устроить мне какую-нибудь пакость. Оставалось выяснить подробности.
Стражники не одобрили наших освобожденных рук и связали нас опять, присовокупив к веревкам несколько зуботычин. Руководил экзекуцией все тот же Винфрид. Только на этот раз он уже не выглядел молчаливым и невозмутимым. К облику смелого охотника на ведьм прибавились свежие повязки, украшавшие правую руку. От повязок красноречиво пахло мятной мазью от ожогов. Сунулся к Нурилону – догадливо позлорадствовала я. Правильно, не трогай то, что тебе не принадлежит. Винфрид скрипел зубами и заковыристо ругался в адрес Сугуты, предпочитавшего загребать жар чужими руками. Судя по красочным выражениям, щедро рассыпаемым раненым на продолжении всего пути из подземелья, опыты с моим клинком прошли крайне неудачно.
Нас вывели на площадь перед башней. Я шла в хвосте процессии и поэтому не сразу поняла, почему орка и полуэльфа, резко затормозивших перед самым выходом из подвала, пришлось чуть ли не пинками выгонять на поверхность. Но при первом же взгляде на площадь все сразу стало ясно.
Красота ночного неба вызывала острое желание немедленно вернуться к давно позаброшенным мной балладам. Огромнейший нежно-мягкий кусок безупречно черного бархата, весь усыпанный мириадами звезд всевозможных форм и размеров. Позабыв обо всем, вперив взгляд в безбрежный покров неба, я с радостью узнавала созвездия, знакомые мне с детства. Мэтр Кварус охотно обучал сметливую девочку, на пару с ней проводя целые ночи на самой высокой из башен замка Брен. Ведь именно благодаря этой девочке, сумевшей прочитать древние книги, им удалось построить отличный телескоп… Мои ностальгические воспоминания прервал резкий толчок в спину, я споткнулась и опустила взор с небес на землю. Под величественным ночным небом, прямо посредине замковой площади, высилась свеженькая виселица с тремя веревочными петлями.
Перед виселицей, в окружении вооруженной до зубов стражи, стояли обитые шелком кресла, в которых сидели двое. Первый – уже знакомый нам козлобородый старикан, – видимо, и являлся тем самым не в меру прытким Сугутой, которому еще минуту назад, согласно пожеланиям Винфрида, надлежало стать главным блюдом на обеде гоблинов. Второй – невысокий краснолицый мужчина, больше всего смахивающий на упитанного кабанчика, изображенного на главном штандарте замка. Нетрудно было догадаться, что перед нами наконец-то предстал сам барон Пампур. Обычно так резко и чрезмерно полнеют люди, неожиданно забросившие ежедневные физические упражнения.
Усиленно подпихивая алебардами, нас подвели к виселице. Орк взирал на зловещее сооружение с философским спокойствием. У Ланса, кажется, намечалась истерика. Гигант в красном колпаке легко поднял каждого из нас, даже отнюдь не хилого Огвура, бережно поставил на хлипкую табуреточку и набросил на шею пеньковую петлю. Ланс жалобно посмотрел на меня умоляющим взором. «Ну сделай же что-нибудь», – кричали его глаза. Я успокаивающе опустила ресницы. «Еще не время» – так должен был понять меня полуэльф. Но Ланс продолжал волноваться. Зато орк заметил мою мимическую пантомиму и облегченно вздохнул. Все-таки умирать не хотелось никому.
Сугута бодро вскочил, вытащил из кармана какой-то свиток и принялся громко читать:
– «Согласно воле барона Пампура де Кардиньяка, назначенного суверенным владельцем этих мест и обладающего правом лично вершить суд, мы присуждаем к немедленной смерти через повешение рыжую ведьму и двух ее приспешников…»
Услышав приговор, Ланс сдавленно застонал и попытался лишиться чувств. Я сердито цыкнула – не смей. Еще не хватало, чтобы этот балбес сам раньше времени сверзился с и без того хлипкой табуретки.
– Упомянутая ведьма оказалась эмиссаром проклятой демоницы Ринецеи, что следует из письма, отобранного у пойманного лазутчика…
Я мысленно возликовала: ага, я оказалась права – без Ринецеи здесь не обошлось.
– «…поэтому приговор справедлив и обжалованию не подлежит. Волей барона де Кардиньяка приказываю привести приговор в исполнение».
Довольный Сугута тщательно свернул свиток и сел на свое место. Барон продолжал хранить молчание, отчего-то все более пристально вглядываясь в мои лицо и фигуру. Я так и видела, как у него в голове бродит масса мыслей, пугающих его самого и приводящих в недоумение скудный интеллект этого типичного вояки.
Палач в красном колпаке подошел – и только собирался выбить подпорку из-под моих ног, как я разочарованно прошипела:
– Я думала, что меня будет казнить профессионал, а мне подсунули неумеху дилетанта!
– Я профессионал! – в голос возмутился гигант.
– А если ты профессионал, то должен знать, что любому приговоренному перед смертью полагается последнее желание. А без этого вся процедура казни окажется неправильной, достойной только начинающего ученика палача!
– Ой! – мышкой пискнул палач. – Ты права, ведьма! Я чуть не нарушил профессиональную этику!
– Господин! – Гигант взревел как труба, обращаясь к барону. – Ведьме положено последнее желание!
– Какое еще желание? – завизжал Сугута, подскакивая из кресла. – Она же ведьма, вешай ее без раздумий, да поживее!
Воины на площади недовольно зашумели. И без того растерянный барон заерзал в своем кресле. Потом он наклонился к Сутуте и что-то прошептал ему на ухо. Советник скривился:
– Хорошо, будет тебе последнее желание. Чего желаешь, ведьма?
Ланс и Огвур с надеждой смотрели на меня.
– Пожелай, чтобы нас отпустили, – жалобно попросил полуэльф.
Стража встретила его слова громким хохотом. Даже Сугута соизволил хихикнуть. Я улыбнулась:
– Господин палач, прошу вас, снимите драгоценный кулон, который висит на моей шее, и покажите его барону де Кардиньяку!
Ланс опять застонал. Даже Огвур вздохнул разочарованно, пораженный нелепостью подобного последнего желания. Палач послушно снял изумрудный кулон с моей шеи и поднес его барону. Пампур поспешно выхватил украшение из волосатых пальцев гиганта и вперил в него безумный взгляд. Его лицо немедленно налилось кровью. – казалось, что барона сейчас хватит удар. Но старый дворянин медленно пришел в себя. Он торжественно поднялся из кресла и высоко поднял правую руку с зажатым в ней кулоном, показывая его всем присутствующим:
– Это частица Камня Власти! Его могут носить лишь наследники престола Нарроны. Она – наша потерянная принцесса! Да здравствует принцесса!
Тем временем дорога вывела нас из леса. Начались поля, засаженные какими-то съедобными культурами. Агрономией я никогда особенно не увлекалась и была неспособна отличить рожь от пшеницы, поэтому про поля сделала всего два существенных вывода. Первый – на них росла вроде бы не брюква, а второй – если начались поля, то, значит, вскоре появится и сам замок. Еще через пару миль я получила законное право гордиться своими способностями к логическим умозаключениям. Замок стоял на открытом месте, всем своим видом наглядно показывая, что барон Пампур неплохо разбирается в фортификации. За такими толстыми, высокими стенами, сложенными из гладких каменных плит, можно было пережить не одну длительную осаду. Замок окружала устрашающе мощная крепостная стена, по верхнему настилу которой прогуливалась вооруженная стража. Создавалось впечатление, что жители замка абсолютно готовы к началу немедленных военных действий. Над золоченым шпилем одной из башен гордо реял штандарт с изображением упитанного кабанчика в окружении каких-то веточек и листиков. Флаг поднят, – значит, хозяин в замке. Вот и отлично, у меня к нему накопилась масса вопросов, включая наш совершенно непонятный способ транспортировки. Может, я и выросла вдалеке от столицы, но придерживалась несколько иного мнения о церемониале приема дочери своего сюзерена, чем тот, который так неожиданно продемонстрировал барон.
При нашем приближении створки ворот распахнулись, являя обширный, чисто выметенный двор с привязями для лошадей, караульными и казарменными помещениями. Становилось заметно, что дом барона де Кардиньяка поставлен на широкую ногу. Нас невежливо стащили с коней и построили в шеренгу перед лестницей, ведущей куда-то выше первого этажа, на котором располагались только служебные комнаты. Мои друзья начали топтаться на месте, разминая затекшие ноги, под бдительными взглядами охраны, не отходившей от нас ни на шаг.
– Так вот это и есть ведьма! – раздался громкий, торжествующий голос.
Я подняла голову. На лестнице нарисовался маленький, сухонький человечек в черной мантии. Потирая тощие ручки, он разглядывал меня с таким счастливым видом, словно я являлась долгожданным подарком, полученным им на день рождения. Подбородок старика украшала жиденькая козлиная бородка, а на лысой голове криво сидела выцветшая бархатная шапочка. Что-то я совсем по-другому представляла себе бывшего командующего личной охраны моего отца.
– И меч при ней? – спросил старичок, обращаясь к начальнику нашей стражи.
– Все как в письме, ваша милость, – поклонился незнакомец, протягивая ему Нурилон.
Но старичок испуганно замахал ручками:
– Да ты что, Винфрид! В мече ведьмы скрыта черная сила, способная убить нас всех. Неси его немедленно в лабораторию…
Я изумленно открыла рот, собираясь спросить: что за ерунда здесь творится? Но старичок еще эмоциональнее замахал своими немощными конечностями:
– Молчи, проклятая ведьма, не смей вершить свое богопротивное колдовство, иначе я прикажу зашить тебе рот!
Вот тебе на! Я так резко захлопнула рот, что чуть не прикусила язык. Огвур и Ланс, казалось, совсем онемели от удивления и только переводили выпученные глаза с меня на старика.
– В подземелье их, – повелительно приказал козлобородый, – и не спускать с них глаз. Господин барон сам решит, что делать с ведьмой.
Нас немедленно подхватили под связанные руки и потащили вниз через маленькую неприметную дверь у самого основания башни. Узкая винтовая лесенка уводила в полумрак, откуда веяло сыростью и плесенью. Да, похоже, мы вляпались в большие неприятности. Радовала только одна последняя фраза, брошенная стариком. Кажется, я еще буду иметь возможность увидеть самого владельца замка.
К нашему величайшему облегчению, нас не разделили а запихнули в одну крохотную камеру, на полу которой даже обнаружилось небольшое количество свежей соломы. После этого наши сторожа заперли железную решетку, заменявшую в камере дверь, и ушли, оставив нам вонючий, сильно чадящий факел. Как только мы остались одни, Ланс тут же бросился на колени и вцепился острыми зубами в узел веревки, стягивающей мои руки за спиной. Веревки хватило ненадолго. Потом мы общими усилиями освободили Огвура, который с гневным рычанием буквально содрал путы с нежных рук самого полуэльфа. Могучие ладони орка ухватились за прутья решетки. Тысячник поднатужился, но преграда даже не шелохнулась.
– Нам отсюда не выбраться. – Огвур печально покачал головой. – Решетка слишком прочная.
– Может, устроим пожар? – предложил Ланс, показывая на факел.
– Потушат, – буркнул орк, – да еще и морду тебе набьют для острастки.
– Рыжая, – полукровка повернулся ко мне, – ты понимаешь, что здесь происходит?
Я спокойно уселась на пук соломы и начала массировать саднящие запястья:
– Я понимаю во всей запутанной ситуации ничуть не больше вашего. Да и фактов у нас пока слишком мало, для того чтобы строить теории и делать выводы. Больше всего меня интересуют три вопроса: что за письмо было упомянуто в разговоре, почему меня называют ведьмой и что это за лысый старый хрен тут командует?
– Умница! – выдал уважительное резюме Огвур.
– Рыжая, откуда ты все это знаешь? – восхитился полукровка.
– Училась, – коротко ответила я.
– Да уж, ученье, как говорится, – свет, – насмешливо процитировал Ланс.
– А не ученье – чуть свет, и на охоту, – отрубил орк.
Ланс заржал.
– Так что давайте подождем беседы с бароном, – подвела я итог. – А пока всем отдыхать.
Мы разделили солому по справедливости и завалились спать.
Но наши тюремщики не придерживались общепринятого мнения, что утро вечера мудренее. За нами пришли чуть позднее полуночи. Мои спутники дрыхли без задних ног, а я так и не смогла уснуть и поневоле была вынуждена слушать перекличку часовых и отсчет времени, сопровождавший смену караула. Когда нас выводили, зевали все – и охрана, и пленники. Подчинившись внезапно нагрянувшей бессоннице, я тем не менее с пользой провела эти несколько часов, размышляя над сложившейся нелепой ситуацией. Выводы мои оказались неутешительными. Скорее всего, нас подставили. А я-то думала: и когда же это всевидящая Ринецея спохватится и начнет действовать? Подозреваю, наконец-то ей подвернулась подходящая возможность устроить мне какую-нибудь пакость. Оставалось выяснить подробности.
Стражники не одобрили наших освобожденных рук и связали нас опять, присовокупив к веревкам несколько зуботычин. Руководил экзекуцией все тот же Винфрид. Только на этот раз он уже не выглядел молчаливым и невозмутимым. К облику смелого охотника на ведьм прибавились свежие повязки, украшавшие правую руку. От повязок красноречиво пахло мятной мазью от ожогов. Сунулся к Нурилону – догадливо позлорадствовала я. Правильно, не трогай то, что тебе не принадлежит. Винфрид скрипел зубами и заковыристо ругался в адрес Сугуты, предпочитавшего загребать жар чужими руками. Судя по красочным выражениям, щедро рассыпаемым раненым на продолжении всего пути из подземелья, опыты с моим клинком прошли крайне неудачно.
Нас вывели на площадь перед башней. Я шла в хвосте процессии и поэтому не сразу поняла, почему орка и полуэльфа, резко затормозивших перед самым выходом из подвала, пришлось чуть ли не пинками выгонять на поверхность. Но при первом же взгляде на площадь все сразу стало ясно.
Красота ночного неба вызывала острое желание немедленно вернуться к давно позаброшенным мной балладам. Огромнейший нежно-мягкий кусок безупречно черного бархата, весь усыпанный мириадами звезд всевозможных форм и размеров. Позабыв обо всем, вперив взгляд в безбрежный покров неба, я с радостью узнавала созвездия, знакомые мне с детства. Мэтр Кварус охотно обучал сметливую девочку, на пару с ней проводя целые ночи на самой высокой из башен замка Брен. Ведь именно благодаря этой девочке, сумевшей прочитать древние книги, им удалось построить отличный телескоп… Мои ностальгические воспоминания прервал резкий толчок в спину, я споткнулась и опустила взор с небес на землю. Под величественным ночным небом, прямо посредине замковой площади, высилась свеженькая виселица с тремя веревочными петлями.
Перед виселицей, в окружении вооруженной до зубов стражи, стояли обитые шелком кресла, в которых сидели двое. Первый – уже знакомый нам козлобородый старикан, – видимо, и являлся тем самым не в меру прытким Сугутой, которому еще минуту назад, согласно пожеланиям Винфрида, надлежало стать главным блюдом на обеде гоблинов. Второй – невысокий краснолицый мужчина, больше всего смахивающий на упитанного кабанчика, изображенного на главном штандарте замка. Нетрудно было догадаться, что перед нами наконец-то предстал сам барон Пампур. Обычно так резко и чрезмерно полнеют люди, неожиданно забросившие ежедневные физические упражнения.
Усиленно подпихивая алебардами, нас подвели к виселице. Орк взирал на зловещее сооружение с философским спокойствием. У Ланса, кажется, намечалась истерика. Гигант в красном колпаке легко поднял каждого из нас, даже отнюдь не хилого Огвура, бережно поставил на хлипкую табуреточку и набросил на шею пеньковую петлю. Ланс жалобно посмотрел на меня умоляющим взором. «Ну сделай же что-нибудь», – кричали его глаза. Я успокаивающе опустила ресницы. «Еще не время» – так должен был понять меня полуэльф. Но Ланс продолжал волноваться. Зато орк заметил мою мимическую пантомиму и облегченно вздохнул. Все-таки умирать не хотелось никому.
Сугута бодро вскочил, вытащил из кармана какой-то свиток и принялся громко читать:
– «Согласно воле барона Пампура де Кардиньяка, назначенного суверенным владельцем этих мест и обладающего правом лично вершить суд, мы присуждаем к немедленной смерти через повешение рыжую ведьму и двух ее приспешников…»
Услышав приговор, Ланс сдавленно застонал и попытался лишиться чувств. Я сердито цыкнула – не смей. Еще не хватало, чтобы этот балбес сам раньше времени сверзился с и без того хлипкой табуретки.
– Упомянутая ведьма оказалась эмиссаром проклятой демоницы Ринецеи, что следует из письма, отобранного у пойманного лазутчика…
Я мысленно возликовала: ага, я оказалась права – без Ринецеи здесь не обошлось.
– «…поэтому приговор справедлив и обжалованию не подлежит. Волей барона де Кардиньяка приказываю привести приговор в исполнение».
Довольный Сугута тщательно свернул свиток и сел на свое место. Барон продолжал хранить молчание, отчего-то все более пристально вглядываясь в мои лицо и фигуру. Я так и видела, как у него в голове бродит масса мыслей, пугающих его самого и приводящих в недоумение скудный интеллект этого типичного вояки.
Палач в красном колпаке подошел – и только собирался выбить подпорку из-под моих ног, как я разочарованно прошипела:
– Я думала, что меня будет казнить профессионал, а мне подсунули неумеху дилетанта!
– Я профессионал! – в голос возмутился гигант.
– А если ты профессионал, то должен знать, что любому приговоренному перед смертью полагается последнее желание. А без этого вся процедура казни окажется неправильной, достойной только начинающего ученика палача!
– Ой! – мышкой пискнул палач. – Ты права, ведьма! Я чуть не нарушил профессиональную этику!
– Господин! – Гигант взревел как труба, обращаясь к барону. – Ведьме положено последнее желание!
– Какое еще желание? – завизжал Сугута, подскакивая из кресла. – Она же ведьма, вешай ее без раздумий, да поживее!
Воины на площади недовольно зашумели. И без того растерянный барон заерзал в своем кресле. Потом он наклонился к Сутуте и что-то прошептал ему на ухо. Советник скривился:
– Хорошо, будет тебе последнее желание. Чего желаешь, ведьма?
Ланс и Огвур с надеждой смотрели на меня.
– Пожелай, чтобы нас отпустили, – жалобно попросил полуэльф.
Стража встретила его слова громким хохотом. Даже Сугута соизволил хихикнуть. Я улыбнулась:
– Господин палач, прошу вас, снимите драгоценный кулон, который висит на моей шее, и покажите его барону де Кардиньяку!
Ланс опять застонал. Даже Огвур вздохнул разочарованно, пораженный нелепостью подобного последнего желания. Палач послушно снял изумрудный кулон с моей шеи и поднес его барону. Пампур поспешно выхватил украшение из волосатых пальцев гиганта и вперил в него безумный взгляд. Его лицо немедленно налилось кровью. – казалось, что барона сейчас хватит удар. Но старый дворянин медленно пришел в себя. Он торжественно поднялся из кресла и высоко поднял правую руку с зажатым в ней кулоном, показывая его всем присутствующим:
– Это частица Камня Власти! Его могут носить лишь наследники престола Нарроны. Она – наша потерянная принцесса! Да здравствует принцесса!
ГЛАВА 4
Мы сидели в парадном зале замка за огромным столом, на котором сервировали великолепный ужин. Целое дерево пылало в мраморном камине, распространяя упоительное тепло. Ланс, сладко щурившийся от наслаждения, томно обгладывал крылышко фазана. Всем своим видом полукровка сильно напоминал кота, обожравшегося сметаны. Еще бы. К измученному страданиями пленнику прикомандировали двух хорошеньких служанок, которые выкупали и надушили его стройное тело, расчесали прекрасные пепельные волосы, на этот раз украсив их отнюдь не скромным ремешком, а изящной серебряной диадемой, подаренной бароном. При этом они ежеминутно величали Ланса «благородный господин эльф». Я не стала интересоваться – обломились ли красавчику какие-нибудь более интимные услуги, но, судя по его довольному виду, – да. Понятно, что полукровка загордился и задрал нос. Мы с Огвуром оказались более скромны в личных желаниях, ограничившись ванной и новой, свежей одеждой. Правда, наш гостеприимный хозяин пытался преподнести мне шикарное платье, по его наивному убеждению гораздо более подходившее к моему высокому титулу, чем простые кожаные штаны. Но я успешно отклонила подарок, ссылаясь на соображения удобства и свободы движений. С огромными извинениями нам также вернули все наши вещи.