Маленький Генрих тоскливо смотрит в окно. Иное дело -- лето! Вокруг столько интересного! На холме за поселком высится башня. Настоящая, средневековая. Некогда там жил рыцарь Хеннинг Браденкирл. Сколько доверчивых путников он ограбил, сколько беззащитных людей погубил! А сокровища свои зарыл в землю. Но никто не знает, где именно. Вот бы найти их!.. Генрих обшарил все закоулки вокруг башни.
А еще можно отправиться в поле и попробовать раскопать курган. В нем, говорят, похоронен вождь какого-то языческого племени. Может, вместе с ним в могилу положили и его золотое оружие? Отец рассказывал однажды, как в древности хоронили воинов. Отец интересно рассказывает...
А вот и он. Мальчик спрашивает:
-- Папа, а почему ты не поищешь сокровища Хеннинга?
-- Опять со своими глупостями! Наслушался чепухи... И это мой сын!
-- Но ты ведь сам говорил, что какой-то помещик нашел на огороде римский сосуд. И на нашем поле есть курган...
-- А какой смысл ковыряться в земле. Ну, выроем, в лучшем случае, битый горшок или ржавый меч. Зачем они нам? Иное дело -- поехать, предположим, в Италию на раскопки Помпеи или Геркуланума.
Эрнст Шлиман оживляется. Предаваться несбыточным мечтам он умеет и любит!
-- М-да, поехать бы нам с тобой в Италию. Это тебе не наш Анкерсхаген. А люди там какие! Образованные, утонченные. Вот с ними я бы нашел общий язык. Они бы меня поняли с полуслова. И оценили!..
Отец увлекся. В такие минуты он искренне верит в свои силы. И глубоко сожалеет, что так нелепо сложилась его жизнь. А виноваты в этом жена, дети, бедный приход! Но только не он сам...
Восьмилетний Генрих жадно ловит каждое слово отца. Но тот уже устал и как-то сразу сник. Чтобы мальчик не докучал вопросами, отец сует ему в руки книжку -- "Одиссея" в немецком переводе. Генрих погружается в чтение. Читает и перечитывает ее, забыв обо всем на свете.
У пастора Шлимана и его жены восемь детей. Поздно вечером родители долго обсуждают, кому что подарить к святкам. Генриху достается книга -иллюстрированная "Всемирная история для детей". Самое большое впечатление на мальчика производит рисунок, на котором изображены ахейцы, штурмующие Трою. Величественные стены столицы Приама охвачены пламенем...
"Не может быть, чтобы такие толстые стены были совсем уничтожены. Что-нибудь да уцелело, сохранилось под землей", -- думает мальчик.
И хотя отец уверяет, даже то место, где была Троя, давно забыто, Генрих убежден: Трою можно найти. Нужно только как следует поискать...
"Илиада" и "Одиссея". Их называют жемчужинами мировой литературы. Автором обеих поэм считается полулегендарный слепой поэт Гомер. Семь греческих городов оспаривают честь считаться его родиной.
В основе сюжета "Илиады" -- исторический факт. В 1240 году до н. э. несколько греческих племен объединились для похода к северо-западным берегам Малой Азии. Их целью было завоевать Троянское царство. Осада Трои продолжалась десять лет. События последнего года воспеты в "Илиаде". В "Одиссее" рассказывается о путешествиях и приключениях, преимущественно фантастических, одного из участников осады Трои, царя Итаки Одиссея.
Эти поэмы обожал -- иного слова тут не подыщешь -- маленький Генрих Шлиман. Мир героических образов -- отважный Гектор, мудрый Нестор, предводитель похода Агамемнон, хитроумный Одиссей -- казался ему близким, понятным, живым. И Генрих верит слепо и искренне, как будет верить до конца дней своих, каждому слову Гомера.
Извилистым и нелегким был жизненный путь Шлимана. Он еще не окончил гимназию, когда отец лишился работы. Незадолго перед этим умерла мать. Пришлось оставить учение.
Для Генриха начинается собственная одиссея. Мальчик на побегушках в небольшом магазине. Юнга на корабле. Посыльный в конторе банкира. А ему так хотелось вернуться к книгам!
Детская мечта стать археологом и раскопать Трою не оставляет Шлимана и в тяжелые годы полунищенской юности.
Однажды в магазинчик, где служил Шлиман, забрел недоучившийся студент Нидерхоффер. Он выпил кружку пива, слегка захмелел и, приняв торжественную позу, стал декламировать:
Муза, поведай о том многоопытном муже, который
Много блуждал, когда Трои священный он город разрушил...
Отрывок из "Одиссеи"! И читал его Нидерхоффер на языке Гомера. Генрих внимал затаив дыхание.
Спустя пятьдесят лет Шлиман вспомнит об этой встрече. Всемирно известный ученый, он посетит родной Анкерсхаген, дом, в котором родился, могилу матери, старый курган -- увы, он так и остался нераскопанным! Шлиман пригласит в гости постаревшего Нидерхоффера. Польщенный вниманием и лаской хозяина, Нидерхоффер опять станет читать ему Гомера:
В радость пришел Одиссей многостойкий, когда вдруг увидел
Край свой родной. Поцелуем припал он к земле жизнедарной...
И растроганный Шлиман сделает вид, что не замечает ни его ужасного произношения, ни путаницы в некоторых словах. Растроганный, он вспоминает прошлое. Прошлое...
На протяжении нескольких лет по выработанной им самим системе Шлиман самостоятельно изучает тринадцать языков. Наконец он будет читать Гомера не только в переводах! К сожалению, даже когда Шлиман стал почетным членом многих академий и научных обществ, а книги его раскупались молниеносно, когда коронованные особы почитали за честь познакомиться с "великим Шлиманом", -- даже тогда давало о себе знать отсутствие систематических знаний. Он знал очень много, хотя порой терялся перед тем, что было известно любому школьнику.
Сколько он из-за этого пережил! Ученые коллеги издевались над ним из-за каждой оплошности. А ошибки случались, нелегко давался опыт и знание археологии.
Но не будем забегать вперед. Перелом в жизни Шлимана произошел в 1841 году. Мечтатель, почти нищий, он становится удачливым коммерсантом. Казалось, что общего между изворотливым дельцом, каким он стал, и человеком, увлеченным жаждой научных открытий? Но Шлиману нужны деньги. Коммерция для него лишь средство достижения цели всей его жизни. Без денег он был бы лишен возможности проводить раскопки.
Голландия, Россия, Америка становятся ареной его торговой деятельности. И случалось, склонившись над столбиками цифр в кассовой книге, он, будто оправдываясь перед самим собой, шептал:
Разные земли ему для скопления богатств надлежало
Видеть. Никто из людей земнородных не мог с ним сравниться...
И тут Гомер, и здесь строки из "Одиссеи".
Так проходили годы. Наконец Шлиман подводит итог и убеждается, что владеет миллионами. Не задумываясь, он ликвидирует все свои предприятия. Кончается Шлиман-делец. Начинается Шлиман-археолог.
Начиная новую жизнь, он решает вступить в брак, непременно с гречанкой. Избранница его красива и умна. Шлиману повезло. София полюбила не только его, но и его мечту о Трое. Она принимала участие во всех раскопках, которые он проводил, как и он, верила великому певцу ее родины -- Гомеру.
ПО СЛЕДАМ ГОМЕРА
Свое знакомство с Грецией он начал с Итаки, родины Одиссея. Но это только дань памяти любимого героя. В 1868 году Шлиман в поисках Трои едет в Малую Азию. До него считали, что Троя была там, где ныне расположено турецкое селение Бунарбаши. Туда и отправился Шлиман. Он удивлен: расстояние от Бунарбаши до моря вовсе не такое, как сказано у Гомера. И количество источников, бьющих из-под земли, совсем не то. У Гомера говорится о двух источниках:
Первый источник струится горячей водой. Постоянно
Паром густым он окутан, как будто бы дымом пожарным.
Что до второго, то даже и летом вода его схожа
Или со льдом водяным, иль со снегом холодным, иль градом.
А возле Бунарбаши около тридцати ключей.
Шлиман бродит по побережью. Его внимание привлекает холм Гиссарлык. Местность очень похожа на описанную Гомером. Чем дальше, тем больше убеждается Шлиман, что Троя похоронена под этим холмом, и только здесь! Но с ним никто не соглашается. Еще бы! Недоучившийся выскочка отваживается опровергать маститых ученых! Шлимана обвиняют в невежестве, в мистификации, наконец, в мошенничестве: он, видите ли, хочет ввести в заблуждение весь мир.
Не обращая внимания на все нападки и обвинения, Шлиман в 1870 году начинает раскапывать холм Гиссарлык. Сколько сил и сколько средств пришлось затратить ему, чтобы получить разрешение у турецких властей вести раскопки!
Холм Гиссарлык прятал в своих недрах остатки нескольких городов. Каждый строился на развалинах более старого. В поисках стен и башен, описанных Гомером, Шлиман, снимая верхние слои, разрушил и остатки Трои, которую с такой настойчивостью искал. Стены дворца, которые он принял за развалины Трои, в действительности окружали город, бывший на несколько веков старше столицы Приама.
Забегая вперед, скажем, что когда помощником Шлимана стал археолог Вильгельм Дерпфельд, он сумел объяснить Шлиману его ошибку. И Шлиман нашел в себе мужество признать ее.
Тяжелые это были годы. С кем только не приходилось Шлиману воевать! И со старыми учеными, и с турецкими чиновниками, и даже с лихорадкой. Но были и радостные минуты. 14 июня 1873 года в нише стены Генрих и София нашли целое богатство -- золотые и медные чаши, золотой женский головной убор и другие драгоценности.
-- Клад Приама! -- решил тогда Шлиман.
Чтобы вынуть его из стены, пришлось удалить рабочих. Узнай о кладе власти, они бы немедленно отобрали найденные ценности и отвезли их во дворец султана -- для науки они были бы утеряны.
-- У эфенди день рождения, -- обратилась к рабочим София. -- Вы можете отдыхать. Сегодняшний день вам будет оплачен.
Ночью, прежде чем упаковать в ящики свою находку, Шлиман подошел к жене:
-- Посмотрим, пойдет ли тебе это? -- любуясь, он надел ей на голову старинную диадему, шею украсил бусами, руки -- браслетами.
-- Что ты, -- взволнованно прошептала София, -- эти украшения носила, наверно, сама Елена...
В действительности же предполагаемый "клад Приама" оказался куда старше самого Приама и легендарной виновницы Троянской войны. Однако от этого не утратил своей ценности для науки.
Радость победителя Шлиман пережил, когда к нему в Гиссарлык приехали крупнейшие ученые того времени и на знаменитой Гиссарлыцкой конференции торжественно нарекли его первооткрывателем Трои.
Наступил день, когда он смог написать: "Я надеюсь, что в награду за все лишения, беды и страдания, которые я претерпел в этой глуши, а также за все понесенные мною огромные расходы, но в первую очередь в награду за мои важные открытия, цивилизованный мир признает за мной право переименовать священное место, называвшееся доныне Гиссарлыком. И теперь я делаю это ради божественного Гомера -- даю ему то овеянное бессмертной славой имя, которое наполняет сердце каждого радостью и энтузиазмом. Я даю ему имя Троя и Илион, а Пергамосом Трои я называю акрополь, где пишу эти строки".
ЗЛАТООБИЛЬНЫЕ МИКЕНЫ
По каменистой дороге едут двое всадников. Мужчина и женщина. Свернули на тропу, вьющуюся по склону холма. Перед всадниками стены из огромных каменных глыб. Оба придерживают лошадей: на вершине холма цель их путешествия -- "златообильные Микены". Точнее, то, что от них осталось.
Поход ахейцев на Трою, сказано у Гомера, возглавил Агамемнон, царь Микен. Шлиман решает раскопать руины его столицы. И вновь ему приходится отстаивать право на раскопки.
Но вот газеты всего мира сообщают сенсационную новость: Шлиман открыл в Микенах царские захоронения и нашел там неслыханные сокровища!
Шлиман был убежден, что в найденных им гробницах покоятся Агамемнон, неверная Клитемнестра, коварный Эгист...
К сожалению, Шлиман ошибся и на этот раз. В найденных им гробницах были похоронены правители Микен, но жили они и умерли за четыре века до Троянской войны. Впрочем, и эта ошибка не снизила ценности его находок, обогативших науку новыми сведениями о жизни и обычаях догомеровской Греции. Найденные сокровища Шлиман щедро преподнес в дар греческому народу.
НИТЬ АРИАДНЫ
После Микен Шлиман опять возвращается в Трою. Снова находки -- и уже значительно меньше ошибок. Теперь с ним Вильгельм Дерпфельд, верный соратник, человек с широким специальным образованием. Да и Шлиман уже не тот -- теперь у него большой опыт, знания археологии. Как и ранее, непоколебимой осталась вера в Гомера.
В 1880 году Генрих Шлиман ведет раскопки в центральной Греции, в области, которую называют Беотией. Его заинтересовал Орхомен, город, о котором также сказано у Гомера. Шлиман раскапывает развалины дворца, находит царскую гробницу, еще более богатую, чем в Микенах.
В 1884--1885 годах Шлиман в Тиринфе, в пятнадцати километрах от Микен. Еще два древних города открывают ему свои тайны. А спустя год он вместе с Дерпфельдом отправляется на Крит. Шлиман мечтает раскопать столицу Миноса. Перед поездкой он внимательно перечитывает мифы о Миносе и Минотавре, о Тесее.
Но, пожалуй, самое большое сокровище, благодаря Шлиману обогатившее историческую науку, -- это остатки высокой цивилизации, которую современные историки называют крито-микенской, крито-минойской или эгейской культурой. Что знали о ней ученые до Шлимана?
Мифы рассказывают, будто бы в древности на острове Крит существовало могущественное государство, которым правил царь Минос. Ему была подвластна вся Греция. Город Афины вынужден был выплачивать Миносу страшную дань: посылать на Крит семь юношей и семь девушек. Их пожирал Минотавр, чудовище с туловищем человека и головой быка. Минотавр жил во дворце, называвшемся Лабиринтом. В нем было так много переплетающихся коридоров и переходов, что каждый вошедший в него уже не мог выбраться обратно.
Отважный афинский юноша Тесей отправился на Крит, чтобы убить Минотавра. Тесея полюбила Ариадна, дочь Миноса. Она дала Тесею волшебный меч и клубок ниток, чтобы он победил чудовище и вышел из Лабиринта.
Этот миф полюбился Шлиману. И, ступив на берег Крита, Шлиман торжественно произносит строки Гомера:
Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,
Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;
Там девяносто они городов населяют великих.
Разные слышатся там языки: там находишь ахеян
С первоплеменной породой воинственных критян; кидоны
Там обитают, дорийцы кудрявые, племя пеласгов,
В Кноссе живущих. Минос управлял им в то время...
Шлимана и Дерпфельда интересовала местность, где, как они слышали, имеются какие-то развалины. Долго разглядывают они остатки некогда могучих стен. На каменных глыбах, из которых сложены стены, они замечают изображение сдвоенного топора. Такие же знаки видел Шлиман на стенах дворца Агамемнона в Микенах. Секира и бык с древнейших времен считались символом Зевса.
Еще больше удивился Шлиман, когда в ожерелье встреченной ими крестьянки заметил молочно-белые камешки с вырезанными на них геммами. Точно такие же он находил в царских захоронениях в Микенах.
Следовательно, между Микенами и Критом когда-то существовала тесная связь? Еще одна загадка. Но отгадать ее Шлиман уже не успел...
26 декабря 1890 года мир облетело скорбное известие: в Неаполе, по дороге в Афины, внезапно умер один из интереснейших людей XIX века -археолог Генрих Шлиман.
ПОСРЕДИ ВИНОЦВЕТНОГО МОРЯ
Случается, что большим свершениям предшествуют, казалось бы, малозначащие события. Когда английский антиквар, некто Честер, подарил Эшмолиан-музею в Оксфорде привезенную из Афин сердоликовую печать, ему и в голову не приходило, что она окажется той "нитью Ариадны", которая приведет ученых к открытию древней культуры Эгейского мира.
Хранителем античного отдела Эшмолиан-музея был тогда Артур Эванс. Его заинтересовала подаренная Честером печать. На каждой ее грани были вырезаны рисунки. Например, голова волка, барана, птицы...
"Что бы это могло означать? -- задумался Эванс. -- Ведь это нечто вроде иероглифов. Какие-то древние письмена? Печать привезена из Афин..."
В 1900 году Эванс в Греции. Ему удается раздобыть еще несколько подобных печатей. Оказывается, все они привезены с Крита. И Эванс отправляется на Крит.
На острове Эванс увидел, что женщины носят геммы-печати как амулеты.
Но не они сейчас привлекают его внимание. Эванс едет туда, где до него побывал Шлиман. Холм, поросший кустарниками и дикими цветами, хранил в своих недрах развалины Кносского дворца. Мертвый Кносс и теперь поражает величием своих стен, великолепием построек. Изо дня в день, из года в год лопаты археологов открывали все новые и новые помещения...
Мощные стены... Путаные коридоры, переходы и лестницы. Вот тут бы не помешало иметь "нить Ариадны"...
В одной из комнат, у северной стены, сохранился алебастровый трон. Впервые увидев его, археологи оцепенели.
-- Трон Миноса... -- прошептал кто-то.
От волнения у всех перехватило дыхание.
Вдоль стен -- скамейки. А над ними фрески: фигуры лежащих грифонов, глиняные или каменные рога быка. Кстати, это украшение здесь встречается часто.
Не этот ли путаный дворец с многочисленными входами-выходами родил легенду о Лабиринте, в темных углах которого притаился, подстерегая свои жертвы, страшный Минотавр? Чья фантазия и под влиянием каких событий создала образ этого чудовища?
НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА
Это случилось в один обычный, поначалу ничем не примечательный день. Эванс с утра был дома. Ничто не предвещало, что именно сегодня будет сделано открытие, которое вскоре весь ученый мир назовет одним из открытий века.
Неожиданно на виллу "Ариадна", построенную Эвансом для себя неподалеку от места раскопок, прибежал рабочий:
-- Сэр Эванс! Мы нашли каменный стол. На нем какая-то резьба, как будто что-то написано...
Эванс не спеша пошел к раскопу. Знал бы он, какая находка его ждет, -побежал бы...
Знаки походили на буквы. Не орнамент, даже не рисуночное письмо, а именно буквы. Только совсем не похожие на греческие.
-- Это невозможно, -- бормочет Эванс. -- Письменность в Греции возникла не ранее VIII века до нашей эры. А Кносский дворец построен на много столетий раньше... Этого быть не может...
И все же перед ним были письмена!
Если иероглифы на печатях никого не удивили, то эти письмена явились совершенной неожиданностью. Они встречались на предметах, сделанных в XVII, XVI, XV веках до н. э.
Эванс назвал их линейным письмом.
Чем дольше продолжались раскопки, тем чаще и чаще попадались глиняные таблички, исписанные такими же знаками. Эванс насчитывает восемьдесят знаков. Для алфавитного письма многовато, но слишком мало для письма идеографического.
Чем внимательнее Эванс разглядывал линейные письмена, тем больше убеждался, что не все они одинаковы. Те, которые можно было датировать XVII -- XV веками до н. э., Эванс назвал "линейным письмом А". Знаки, созданные позже, в XV -- XIII веках, он назвал "линейным письмом Б".
Видимо, "линейное Б" сменило "линейное А" и является его видоизмененной формой. Возможно, что обе формы письма какое-то время были в ходу одновременно.
Эванс счел таблички хозяйственными документами -- списками людей, животных, различных предметов обихода и сумел установить обозначение цифр: единицу, десять, сто, тысячу. Он определил и некоторые идеограммы-детерминативы, но прочесть стоящие перед ними знаки не смог, так как был уверен, что язык крито-микенских табличек не имеет ничего общего с греческим. Эту ошибку Эванса повторяли все исследователи, занимавшиеся дешифровкой "линейного письма Б".
В 1939 году археологи раскопали древний Пилос. Многие после Шлимана искали названные Гомером города. Среди развалин Пилоса был найден большой архив глиняных табличек. Надписи на них сделаны "линейным письмом Б". В пламени пожара, уничтожившего резиденцию пилосских царей, глиняные таблички прошли настоящую закалку. Подобным образом пламя, уничтожившее Ниневию, сохранило нам глиняные "книги" из библиотеки Ашшурбанипала.
Позже в 1952 году, при раскопках Микен, были также найдены таблички с надписями, сделанными "линейным письмом Б".
Тогда впервые появилось предположение, что надписи сделаны по-гречески. Но оно было одним из многих предположений и догадок. Делалось много попыток дешифровать загадочную письменность. И как ни удивительно, именно Эванс задержал дешифровку критского письма.
Он был человеком честолюбивым, стремился самостоятельно дешифровать найденные письмена. Поэтому продолжительное время не опубликовывал памятники критского письма, лишая возможности других ученых заняться их дешифровкой. В 1935 году было опубликовано 120 табличек, а у Эванса их было около трех тысяч. Только после его смерти таблички были изданы,
В 30-х годах Эванс отошел от дел и вернулся на родину, в Англию. Руководителем археологических раскопок в Кноссе остался его ученик Пендлберри, широкообразованный и необыкновенно отважный человек.
Эванс умер в 1941 году, было ему девяносто лет. К счастью, он не успел узнать о том, что древнюю землю минойцев оккупировали гитлеровцы, а на вилле Эванса "Ариадна" расположился штаб немецкого командования.
Не на много пережил своего учителя и Пендлберри. Он стал партизаном и погиб как герой в борьбе с фашистскими захватчиками.
ХОББИ МАЙКЛА ВЕНТРИСА
В истории великих дешифровок рядом с именем Шампольона стоит имя Майкла Вентриса. Случайное совпадение: он родился в 1922 году, в тот самый год, когда исполнилось сто лет со времени дешифровки египетских иероглифов.
Вентрису было всего семь лет, когда он прочел книгу о иероглифах Древнего Египта. Читая ее, мальчик очень сожалел, что они уже дешифрованы и что сделано это без него. Как и Шампольону, ему легко давались языки. Еще в школе он овладел латинским и греческим, знал многие европейские языки, в том числе и русский.
Однажды учитель повел их класс в музей на экскурсию. Там экспонировались привезенные из Греции археологические памятники -мраморные стелы с четкими строками красиво высеченных букв, красно-фигурные и чернолаковые вазы, скульптуры, изображающие людей с открытыми прекрасными лицами. Школьники насмотрелись на все вдоволь, можно и уходить. Но вдруг учитель взволнованно сообщил, что сейчас перед ними выступит знаменитый археолог, раскопавший Кносский дворец, сам Артур Эванс.
Седой, важный старик, рассказывая о раскопках, которыми руководил на протяжении многих лет, помолодел, оживился. Только о найденных табличках с письменами говорил с грустью. Ему не удалось их дешифровать -- об этом он сказал тихим, глухим голосом.
Вентрису было тогда всего четырнадцать лет. Он был добрым, отзывчивым мальчиком. Никого он до тех пор так не жалел, как пожалел сейчас старого археолога. Всегда деятельный, он тут же решает, не откладывая, прочитать книгу Эванса, в которой напечатаны знаки критского линейного письма.
"Ему нужно помочь... Он ведь уже совсем старик. И так горько переживает свою неудачу. Нужно попробовать..."
Окружающие, вероятно, посмеялись бы над самонадеянным школьником, если бы узнали, что он тут же решил разгадать секрет таинственных знаков.
Еще подростком Майкл Вентрис никогда и ничего не делал наполовину. За "Минойскими письменами" Эванса были прочитаны и вторая, и третья книги. Вентрис еще учился в школе, когда написал свою первую статью, в которой сравнивал письменные знаки Крита с кипрским письмом. Статью он отправил в крупный археологический журнал, скрыв при этом свой возраст. Журнал не печатал ученических сочинений, но охотно опубликовал интересные размышления неизвестного автора, некоего Майкла Вентриса...
Но вот школа позади. Нужно выбирать профессию. Свое увлечение критскими письменами Вентрис считал чем-то вроде хобби. И он поступает не на филологический или исторический факультет, а на архитектурный.
Изучение архитектуры и занятия критскими письменами прервала вторая мировая война. Вентрис добровольцем идет в армию. Все военные годы в планшете авиационного штурмана рядом с картами полетов лежали копии с надписей далекого "прекрасного острова".
ПАМЯТИ ШЛИМАНА
Окончилась война. Снова студенческая скамья. Снова кносские таблички. Даже став архитектором, Вентрис все свободное время отдает любимому делу. К тому времени наибольших успехов в дешифровке "линейного письма Б" добилась американка, профессор математики Алиса Кобер. Многие ученые безрезультатно пытались установить звучание знаков, не занимаясь изучением грамматического строя языка. Алиса Кобер подошла к дешифровке иначе. Она поставила себе задачу выяснить формальные, грамматические особенности неизвестного языка, узнать, как изменяются слова по родам, числам, падежам и т. д. По характеру таких изменений слов можно определить, к какой группе языков относится тот или иной язык.
Внимательно изучая надписи на табличках, Кобер обратила внимание на то, что слово итог или все (их определил еще Эванс), судя по детерминативам, имеет одну форму для "мужчин", другую -- для "женщин". Также и слова, обозначающие Животных, имели две формы -- мужскую и женскую. Следовательно, слова изменяются по родам. Кроме того, она установила, что слова, состоящие из одинаковых знаков, имеют различные окончания, то есть изменяются по падежам.
Путем дальнейшей комбинации и сопоставления слов Кобер установила формы множественного числа для обоих родов -- мужского и женского. Свои наблюдения Алиса Кобер свела в таблицу, состоящую из троек: род, число, падеж. Их так и называют -- коберовские тройки.
В 1951 году были опубликованы таблички, найденные в Пилосе, написанные также "линейным письмом Б". Вентрис таким образом получил большое число табличек, которые расширили его возможности.
А еще можно отправиться в поле и попробовать раскопать курган. В нем, говорят, похоронен вождь какого-то языческого племени. Может, вместе с ним в могилу положили и его золотое оружие? Отец рассказывал однажды, как в древности хоронили воинов. Отец интересно рассказывает...
А вот и он. Мальчик спрашивает:
-- Папа, а почему ты не поищешь сокровища Хеннинга?
-- Опять со своими глупостями! Наслушался чепухи... И это мой сын!
-- Но ты ведь сам говорил, что какой-то помещик нашел на огороде римский сосуд. И на нашем поле есть курган...
-- А какой смысл ковыряться в земле. Ну, выроем, в лучшем случае, битый горшок или ржавый меч. Зачем они нам? Иное дело -- поехать, предположим, в Италию на раскопки Помпеи или Геркуланума.
Эрнст Шлиман оживляется. Предаваться несбыточным мечтам он умеет и любит!
-- М-да, поехать бы нам с тобой в Италию. Это тебе не наш Анкерсхаген. А люди там какие! Образованные, утонченные. Вот с ними я бы нашел общий язык. Они бы меня поняли с полуслова. И оценили!..
Отец увлекся. В такие минуты он искренне верит в свои силы. И глубоко сожалеет, что так нелепо сложилась его жизнь. А виноваты в этом жена, дети, бедный приход! Но только не он сам...
Восьмилетний Генрих жадно ловит каждое слово отца. Но тот уже устал и как-то сразу сник. Чтобы мальчик не докучал вопросами, отец сует ему в руки книжку -- "Одиссея" в немецком переводе. Генрих погружается в чтение. Читает и перечитывает ее, забыв обо всем на свете.
У пастора Шлимана и его жены восемь детей. Поздно вечером родители долго обсуждают, кому что подарить к святкам. Генриху достается книга -иллюстрированная "Всемирная история для детей". Самое большое впечатление на мальчика производит рисунок, на котором изображены ахейцы, штурмующие Трою. Величественные стены столицы Приама охвачены пламенем...
"Не может быть, чтобы такие толстые стены были совсем уничтожены. Что-нибудь да уцелело, сохранилось под землей", -- думает мальчик.
И хотя отец уверяет, даже то место, где была Троя, давно забыто, Генрих убежден: Трою можно найти. Нужно только как следует поискать...
"Илиада" и "Одиссея". Их называют жемчужинами мировой литературы. Автором обеих поэм считается полулегендарный слепой поэт Гомер. Семь греческих городов оспаривают честь считаться его родиной.
В основе сюжета "Илиады" -- исторический факт. В 1240 году до н. э. несколько греческих племен объединились для похода к северо-западным берегам Малой Азии. Их целью было завоевать Троянское царство. Осада Трои продолжалась десять лет. События последнего года воспеты в "Илиаде". В "Одиссее" рассказывается о путешествиях и приключениях, преимущественно фантастических, одного из участников осады Трои, царя Итаки Одиссея.
Эти поэмы обожал -- иного слова тут не подыщешь -- маленький Генрих Шлиман. Мир героических образов -- отважный Гектор, мудрый Нестор, предводитель похода Агамемнон, хитроумный Одиссей -- казался ему близким, понятным, живым. И Генрих верит слепо и искренне, как будет верить до конца дней своих, каждому слову Гомера.
Извилистым и нелегким был жизненный путь Шлимана. Он еще не окончил гимназию, когда отец лишился работы. Незадолго перед этим умерла мать. Пришлось оставить учение.
Для Генриха начинается собственная одиссея. Мальчик на побегушках в небольшом магазине. Юнга на корабле. Посыльный в конторе банкира. А ему так хотелось вернуться к книгам!
Детская мечта стать археологом и раскопать Трою не оставляет Шлимана и в тяжелые годы полунищенской юности.
Однажды в магазинчик, где служил Шлиман, забрел недоучившийся студент Нидерхоффер. Он выпил кружку пива, слегка захмелел и, приняв торжественную позу, стал декламировать:
Муза, поведай о том многоопытном муже, который
Много блуждал, когда Трои священный он город разрушил...
Отрывок из "Одиссеи"! И читал его Нидерхоффер на языке Гомера. Генрих внимал затаив дыхание.
Спустя пятьдесят лет Шлиман вспомнит об этой встрече. Всемирно известный ученый, он посетит родной Анкерсхаген, дом, в котором родился, могилу матери, старый курган -- увы, он так и остался нераскопанным! Шлиман пригласит в гости постаревшего Нидерхоффера. Польщенный вниманием и лаской хозяина, Нидерхоффер опять станет читать ему Гомера:
В радость пришел Одиссей многостойкий, когда вдруг увидел
Край свой родной. Поцелуем припал он к земле жизнедарной...
И растроганный Шлиман сделает вид, что не замечает ни его ужасного произношения, ни путаницы в некоторых словах. Растроганный, он вспоминает прошлое. Прошлое...
На протяжении нескольких лет по выработанной им самим системе Шлиман самостоятельно изучает тринадцать языков. Наконец он будет читать Гомера не только в переводах! К сожалению, даже когда Шлиман стал почетным членом многих академий и научных обществ, а книги его раскупались молниеносно, когда коронованные особы почитали за честь познакомиться с "великим Шлиманом", -- даже тогда давало о себе знать отсутствие систематических знаний. Он знал очень много, хотя порой терялся перед тем, что было известно любому школьнику.
Сколько он из-за этого пережил! Ученые коллеги издевались над ним из-за каждой оплошности. А ошибки случались, нелегко давался опыт и знание археологии.
Но не будем забегать вперед. Перелом в жизни Шлимана произошел в 1841 году. Мечтатель, почти нищий, он становится удачливым коммерсантом. Казалось, что общего между изворотливым дельцом, каким он стал, и человеком, увлеченным жаждой научных открытий? Но Шлиману нужны деньги. Коммерция для него лишь средство достижения цели всей его жизни. Без денег он был бы лишен возможности проводить раскопки.
Голландия, Россия, Америка становятся ареной его торговой деятельности. И случалось, склонившись над столбиками цифр в кассовой книге, он, будто оправдываясь перед самим собой, шептал:
Разные земли ему для скопления богатств надлежало
Видеть. Никто из людей земнородных не мог с ним сравниться...
И тут Гомер, и здесь строки из "Одиссеи".
Так проходили годы. Наконец Шлиман подводит итог и убеждается, что владеет миллионами. Не задумываясь, он ликвидирует все свои предприятия. Кончается Шлиман-делец. Начинается Шлиман-археолог.
Начиная новую жизнь, он решает вступить в брак, непременно с гречанкой. Избранница его красива и умна. Шлиману повезло. София полюбила не только его, но и его мечту о Трое. Она принимала участие во всех раскопках, которые он проводил, как и он, верила великому певцу ее родины -- Гомеру.
ПО СЛЕДАМ ГОМЕРА
Свое знакомство с Грецией он начал с Итаки, родины Одиссея. Но это только дань памяти любимого героя. В 1868 году Шлиман в поисках Трои едет в Малую Азию. До него считали, что Троя была там, где ныне расположено турецкое селение Бунарбаши. Туда и отправился Шлиман. Он удивлен: расстояние от Бунарбаши до моря вовсе не такое, как сказано у Гомера. И количество источников, бьющих из-под земли, совсем не то. У Гомера говорится о двух источниках:
Первый источник струится горячей водой. Постоянно
Паром густым он окутан, как будто бы дымом пожарным.
Что до второго, то даже и летом вода его схожа
Или со льдом водяным, иль со снегом холодным, иль градом.
А возле Бунарбаши около тридцати ключей.
Шлиман бродит по побережью. Его внимание привлекает холм Гиссарлык. Местность очень похожа на описанную Гомером. Чем дальше, тем больше убеждается Шлиман, что Троя похоронена под этим холмом, и только здесь! Но с ним никто не соглашается. Еще бы! Недоучившийся выскочка отваживается опровергать маститых ученых! Шлимана обвиняют в невежестве, в мистификации, наконец, в мошенничестве: он, видите ли, хочет ввести в заблуждение весь мир.
Не обращая внимания на все нападки и обвинения, Шлиман в 1870 году начинает раскапывать холм Гиссарлык. Сколько сил и сколько средств пришлось затратить ему, чтобы получить разрешение у турецких властей вести раскопки!
Холм Гиссарлык прятал в своих недрах остатки нескольких городов. Каждый строился на развалинах более старого. В поисках стен и башен, описанных Гомером, Шлиман, снимая верхние слои, разрушил и остатки Трои, которую с такой настойчивостью искал. Стены дворца, которые он принял за развалины Трои, в действительности окружали город, бывший на несколько веков старше столицы Приама.
Забегая вперед, скажем, что когда помощником Шлимана стал археолог Вильгельм Дерпфельд, он сумел объяснить Шлиману его ошибку. И Шлиман нашел в себе мужество признать ее.
Тяжелые это были годы. С кем только не приходилось Шлиману воевать! И со старыми учеными, и с турецкими чиновниками, и даже с лихорадкой. Но были и радостные минуты. 14 июня 1873 года в нише стены Генрих и София нашли целое богатство -- золотые и медные чаши, золотой женский головной убор и другие драгоценности.
-- Клад Приама! -- решил тогда Шлиман.
Чтобы вынуть его из стены, пришлось удалить рабочих. Узнай о кладе власти, они бы немедленно отобрали найденные ценности и отвезли их во дворец султана -- для науки они были бы утеряны.
-- У эфенди день рождения, -- обратилась к рабочим София. -- Вы можете отдыхать. Сегодняшний день вам будет оплачен.
Ночью, прежде чем упаковать в ящики свою находку, Шлиман подошел к жене:
-- Посмотрим, пойдет ли тебе это? -- любуясь, он надел ей на голову старинную диадему, шею украсил бусами, руки -- браслетами.
-- Что ты, -- взволнованно прошептала София, -- эти украшения носила, наверно, сама Елена...
В действительности же предполагаемый "клад Приама" оказался куда старше самого Приама и легендарной виновницы Троянской войны. Однако от этого не утратил своей ценности для науки.
Радость победителя Шлиман пережил, когда к нему в Гиссарлык приехали крупнейшие ученые того времени и на знаменитой Гиссарлыцкой конференции торжественно нарекли его первооткрывателем Трои.
Наступил день, когда он смог написать: "Я надеюсь, что в награду за все лишения, беды и страдания, которые я претерпел в этой глуши, а также за все понесенные мною огромные расходы, но в первую очередь в награду за мои важные открытия, цивилизованный мир признает за мной право переименовать священное место, называвшееся доныне Гиссарлыком. И теперь я делаю это ради божественного Гомера -- даю ему то овеянное бессмертной славой имя, которое наполняет сердце каждого радостью и энтузиазмом. Я даю ему имя Троя и Илион, а Пергамосом Трои я называю акрополь, где пишу эти строки".
ЗЛАТООБИЛЬНЫЕ МИКЕНЫ
По каменистой дороге едут двое всадников. Мужчина и женщина. Свернули на тропу, вьющуюся по склону холма. Перед всадниками стены из огромных каменных глыб. Оба придерживают лошадей: на вершине холма цель их путешествия -- "златообильные Микены". Точнее, то, что от них осталось.
Поход ахейцев на Трою, сказано у Гомера, возглавил Агамемнон, царь Микен. Шлиман решает раскопать руины его столицы. И вновь ему приходится отстаивать право на раскопки.
Но вот газеты всего мира сообщают сенсационную новость: Шлиман открыл в Микенах царские захоронения и нашел там неслыханные сокровища!
Шлиман был убежден, что в найденных им гробницах покоятся Агамемнон, неверная Клитемнестра, коварный Эгист...
К сожалению, Шлиман ошибся и на этот раз. В найденных им гробницах были похоронены правители Микен, но жили они и умерли за четыре века до Троянской войны. Впрочем, и эта ошибка не снизила ценности его находок, обогативших науку новыми сведениями о жизни и обычаях догомеровской Греции. Найденные сокровища Шлиман щедро преподнес в дар греческому народу.
НИТЬ АРИАДНЫ
После Микен Шлиман опять возвращается в Трою. Снова находки -- и уже значительно меньше ошибок. Теперь с ним Вильгельм Дерпфельд, верный соратник, человек с широким специальным образованием. Да и Шлиман уже не тот -- теперь у него большой опыт, знания археологии. Как и ранее, непоколебимой осталась вера в Гомера.
В 1880 году Генрих Шлиман ведет раскопки в центральной Греции, в области, которую называют Беотией. Его заинтересовал Орхомен, город, о котором также сказано у Гомера. Шлиман раскапывает развалины дворца, находит царскую гробницу, еще более богатую, чем в Микенах.
В 1884--1885 годах Шлиман в Тиринфе, в пятнадцати километрах от Микен. Еще два древних города открывают ему свои тайны. А спустя год он вместе с Дерпфельдом отправляется на Крит. Шлиман мечтает раскопать столицу Миноса. Перед поездкой он внимательно перечитывает мифы о Миносе и Минотавре, о Тесее.
Но, пожалуй, самое большое сокровище, благодаря Шлиману обогатившее историческую науку, -- это остатки высокой цивилизации, которую современные историки называют крито-микенской, крито-минойской или эгейской культурой. Что знали о ней ученые до Шлимана?
Мифы рассказывают, будто бы в древности на острове Крит существовало могущественное государство, которым правил царь Минос. Ему была подвластна вся Греция. Город Афины вынужден был выплачивать Миносу страшную дань: посылать на Крит семь юношей и семь девушек. Их пожирал Минотавр, чудовище с туловищем человека и головой быка. Минотавр жил во дворце, называвшемся Лабиринтом. В нем было так много переплетающихся коридоров и переходов, что каждый вошедший в него уже не мог выбраться обратно.
Отважный афинский юноша Тесей отправился на Крит, чтобы убить Минотавра. Тесея полюбила Ариадна, дочь Миноса. Она дала Тесею волшебный меч и клубок ниток, чтобы он победил чудовище и вышел из Лабиринта.
Этот миф полюбился Шлиману. И, ступив на берег Крита, Шлиман торжественно произносит строки Гомера:
Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,
Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;
Там девяносто они городов населяют великих.
Разные слышатся там языки: там находишь ахеян
С первоплеменной породой воинственных критян; кидоны
Там обитают, дорийцы кудрявые, племя пеласгов,
В Кноссе живущих. Минос управлял им в то время...
Шлимана и Дерпфельда интересовала местность, где, как они слышали, имеются какие-то развалины. Долго разглядывают они остатки некогда могучих стен. На каменных глыбах, из которых сложены стены, они замечают изображение сдвоенного топора. Такие же знаки видел Шлиман на стенах дворца Агамемнона в Микенах. Секира и бык с древнейших времен считались символом Зевса.
Еще больше удивился Шлиман, когда в ожерелье встреченной ими крестьянки заметил молочно-белые камешки с вырезанными на них геммами. Точно такие же он находил в царских захоронениях в Микенах.
Следовательно, между Микенами и Критом когда-то существовала тесная связь? Еще одна загадка. Но отгадать ее Шлиман уже не успел...
26 декабря 1890 года мир облетело скорбное известие: в Неаполе, по дороге в Афины, внезапно умер один из интереснейших людей XIX века -археолог Генрих Шлиман.
ПОСРЕДИ ВИНОЦВЕТНОГО МОРЯ
Случается, что большим свершениям предшествуют, казалось бы, малозначащие события. Когда английский антиквар, некто Честер, подарил Эшмолиан-музею в Оксфорде привезенную из Афин сердоликовую печать, ему и в голову не приходило, что она окажется той "нитью Ариадны", которая приведет ученых к открытию древней культуры Эгейского мира.
Хранителем античного отдела Эшмолиан-музея был тогда Артур Эванс. Его заинтересовала подаренная Честером печать. На каждой ее грани были вырезаны рисунки. Например, голова волка, барана, птицы...
"Что бы это могло означать? -- задумался Эванс. -- Ведь это нечто вроде иероглифов. Какие-то древние письмена? Печать привезена из Афин..."
В 1900 году Эванс в Греции. Ему удается раздобыть еще несколько подобных печатей. Оказывается, все они привезены с Крита. И Эванс отправляется на Крит.
На острове Эванс увидел, что женщины носят геммы-печати как амулеты.
Но не они сейчас привлекают его внимание. Эванс едет туда, где до него побывал Шлиман. Холм, поросший кустарниками и дикими цветами, хранил в своих недрах развалины Кносского дворца. Мертвый Кносс и теперь поражает величием своих стен, великолепием построек. Изо дня в день, из года в год лопаты археологов открывали все новые и новые помещения...
Мощные стены... Путаные коридоры, переходы и лестницы. Вот тут бы не помешало иметь "нить Ариадны"...
В одной из комнат, у северной стены, сохранился алебастровый трон. Впервые увидев его, археологи оцепенели.
-- Трон Миноса... -- прошептал кто-то.
От волнения у всех перехватило дыхание.
Вдоль стен -- скамейки. А над ними фрески: фигуры лежащих грифонов, глиняные или каменные рога быка. Кстати, это украшение здесь встречается часто.
Не этот ли путаный дворец с многочисленными входами-выходами родил легенду о Лабиринте, в темных углах которого притаился, подстерегая свои жертвы, страшный Минотавр? Чья фантазия и под влиянием каких событий создала образ этого чудовища?
НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА
Это случилось в один обычный, поначалу ничем не примечательный день. Эванс с утра был дома. Ничто не предвещало, что именно сегодня будет сделано открытие, которое вскоре весь ученый мир назовет одним из открытий века.
Неожиданно на виллу "Ариадна", построенную Эвансом для себя неподалеку от места раскопок, прибежал рабочий:
-- Сэр Эванс! Мы нашли каменный стол. На нем какая-то резьба, как будто что-то написано...
Эванс не спеша пошел к раскопу. Знал бы он, какая находка его ждет, -побежал бы...
Знаки походили на буквы. Не орнамент, даже не рисуночное письмо, а именно буквы. Только совсем не похожие на греческие.
-- Это невозможно, -- бормочет Эванс. -- Письменность в Греции возникла не ранее VIII века до нашей эры. А Кносский дворец построен на много столетий раньше... Этого быть не может...
И все же перед ним были письмена!
Если иероглифы на печатях никого не удивили, то эти письмена явились совершенной неожиданностью. Они встречались на предметах, сделанных в XVII, XVI, XV веках до н. э.
Эванс назвал их линейным письмом.
Чем дольше продолжались раскопки, тем чаще и чаще попадались глиняные таблички, исписанные такими же знаками. Эванс насчитывает восемьдесят знаков. Для алфавитного письма многовато, но слишком мало для письма идеографического.
Чем внимательнее Эванс разглядывал линейные письмена, тем больше убеждался, что не все они одинаковы. Те, которые можно было датировать XVII -- XV веками до н. э., Эванс назвал "линейным письмом А". Знаки, созданные позже, в XV -- XIII веках, он назвал "линейным письмом Б".
Видимо, "линейное Б" сменило "линейное А" и является его видоизмененной формой. Возможно, что обе формы письма какое-то время были в ходу одновременно.
Эванс счел таблички хозяйственными документами -- списками людей, животных, различных предметов обихода и сумел установить обозначение цифр: единицу, десять, сто, тысячу. Он определил и некоторые идеограммы-детерминативы, но прочесть стоящие перед ними знаки не смог, так как был уверен, что язык крито-микенских табличек не имеет ничего общего с греческим. Эту ошибку Эванса повторяли все исследователи, занимавшиеся дешифровкой "линейного письма Б".
В 1939 году археологи раскопали древний Пилос. Многие после Шлимана искали названные Гомером города. Среди развалин Пилоса был найден большой архив глиняных табличек. Надписи на них сделаны "линейным письмом Б". В пламени пожара, уничтожившего резиденцию пилосских царей, глиняные таблички прошли настоящую закалку. Подобным образом пламя, уничтожившее Ниневию, сохранило нам глиняные "книги" из библиотеки Ашшурбанипала.
Позже в 1952 году, при раскопках Микен, были также найдены таблички с надписями, сделанными "линейным письмом Б".
Тогда впервые появилось предположение, что надписи сделаны по-гречески. Но оно было одним из многих предположений и догадок. Делалось много попыток дешифровать загадочную письменность. И как ни удивительно, именно Эванс задержал дешифровку критского письма.
Он был человеком честолюбивым, стремился самостоятельно дешифровать найденные письмена. Поэтому продолжительное время не опубликовывал памятники критского письма, лишая возможности других ученых заняться их дешифровкой. В 1935 году было опубликовано 120 табличек, а у Эванса их было около трех тысяч. Только после его смерти таблички были изданы,
В 30-х годах Эванс отошел от дел и вернулся на родину, в Англию. Руководителем археологических раскопок в Кноссе остался его ученик Пендлберри, широкообразованный и необыкновенно отважный человек.
Эванс умер в 1941 году, было ему девяносто лет. К счастью, он не успел узнать о том, что древнюю землю минойцев оккупировали гитлеровцы, а на вилле Эванса "Ариадна" расположился штаб немецкого командования.
Не на много пережил своего учителя и Пендлберри. Он стал партизаном и погиб как герой в борьбе с фашистскими захватчиками.
ХОББИ МАЙКЛА ВЕНТРИСА
В истории великих дешифровок рядом с именем Шампольона стоит имя Майкла Вентриса. Случайное совпадение: он родился в 1922 году, в тот самый год, когда исполнилось сто лет со времени дешифровки египетских иероглифов.
Вентрису было всего семь лет, когда он прочел книгу о иероглифах Древнего Египта. Читая ее, мальчик очень сожалел, что они уже дешифрованы и что сделано это без него. Как и Шампольону, ему легко давались языки. Еще в школе он овладел латинским и греческим, знал многие европейские языки, в том числе и русский.
Однажды учитель повел их класс в музей на экскурсию. Там экспонировались привезенные из Греции археологические памятники -мраморные стелы с четкими строками красиво высеченных букв, красно-фигурные и чернолаковые вазы, скульптуры, изображающие людей с открытыми прекрасными лицами. Школьники насмотрелись на все вдоволь, можно и уходить. Но вдруг учитель взволнованно сообщил, что сейчас перед ними выступит знаменитый археолог, раскопавший Кносский дворец, сам Артур Эванс.
Седой, важный старик, рассказывая о раскопках, которыми руководил на протяжении многих лет, помолодел, оживился. Только о найденных табличках с письменами говорил с грустью. Ему не удалось их дешифровать -- об этом он сказал тихим, глухим голосом.
Вентрису было тогда всего четырнадцать лет. Он был добрым, отзывчивым мальчиком. Никого он до тех пор так не жалел, как пожалел сейчас старого археолога. Всегда деятельный, он тут же решает, не откладывая, прочитать книгу Эванса, в которой напечатаны знаки критского линейного письма.
"Ему нужно помочь... Он ведь уже совсем старик. И так горько переживает свою неудачу. Нужно попробовать..."
Окружающие, вероятно, посмеялись бы над самонадеянным школьником, если бы узнали, что он тут же решил разгадать секрет таинственных знаков.
Еще подростком Майкл Вентрис никогда и ничего не делал наполовину. За "Минойскими письменами" Эванса были прочитаны и вторая, и третья книги. Вентрис еще учился в школе, когда написал свою первую статью, в которой сравнивал письменные знаки Крита с кипрским письмом. Статью он отправил в крупный археологический журнал, скрыв при этом свой возраст. Журнал не печатал ученических сочинений, но охотно опубликовал интересные размышления неизвестного автора, некоего Майкла Вентриса...
Но вот школа позади. Нужно выбирать профессию. Свое увлечение критскими письменами Вентрис считал чем-то вроде хобби. И он поступает не на филологический или исторический факультет, а на архитектурный.
Изучение архитектуры и занятия критскими письменами прервала вторая мировая война. Вентрис добровольцем идет в армию. Все военные годы в планшете авиационного штурмана рядом с картами полетов лежали копии с надписей далекого "прекрасного острова".
ПАМЯТИ ШЛИМАНА
Окончилась война. Снова студенческая скамья. Снова кносские таблички. Даже став архитектором, Вентрис все свободное время отдает любимому делу. К тому времени наибольших успехов в дешифровке "линейного письма Б" добилась американка, профессор математики Алиса Кобер. Многие ученые безрезультатно пытались установить звучание знаков, не занимаясь изучением грамматического строя языка. Алиса Кобер подошла к дешифровке иначе. Она поставила себе задачу выяснить формальные, грамматические особенности неизвестного языка, узнать, как изменяются слова по родам, числам, падежам и т. д. По характеру таких изменений слов можно определить, к какой группе языков относится тот или иной язык.
Внимательно изучая надписи на табличках, Кобер обратила внимание на то, что слово итог или все (их определил еще Эванс), судя по детерминативам, имеет одну форму для "мужчин", другую -- для "женщин". Также и слова, обозначающие Животных, имели две формы -- мужскую и женскую. Следовательно, слова изменяются по родам. Кроме того, она установила, что слова, состоящие из одинаковых знаков, имеют различные окончания, то есть изменяются по падежам.
Путем дальнейшей комбинации и сопоставления слов Кобер установила формы множественного числа для обоих родов -- мужского и женского. Свои наблюдения Алиса Кобер свела в таблицу, состоящую из троек: род, число, падеж. Их так и называют -- коберовские тройки.
В 1951 году были опубликованы таблички, найденные в Пилосе, написанные также "линейным письмом Б". Вентрис таким образом получил большое число табличек, которые расширили его возможности.