Страница:
О другой постройке, воздвигнутой купцом Тароканом у Фроловских ворот в Кремле, упоминает летописец в 1471 году:
Денежные капиталы держались в отдельных купеческих родах иной раз почти на протяжении целого столетия. В этом несомненный признак прочности торговых связей и денежных богатств, накопленных московским купечеством, некоторые фамилии которого приобретали земельное имущество и вступали в ряды родовой знати.
Верхушка московского купечества объединялась в две группы: гостей-сурожан и суконников. Деление торговых людей на Гостинную и Суконную сотни сохранялось и в XVII веке, но тогда названия гостей и суконников оставались лишь по традиции. Иное было в XIV–XV веках, когда гости и суконники составляли не только особые корпорации, но и объединялись спецификой их торговой деятельности. Гости-сурожане торговали с Югом, суконники — с Западом; главным товаром первых были шелковые ткани; вторые в основном торговали сукном. В общественном положении сурожане стояли выше суконников и других торговых людей.
Богатство определяло общественное значение купеческой верхушки, в поддержке которой нередко нуждались даже великие князья, особенно во время междоусобных смут. Вообще роль купечества в ранней истории Москвы гораздо заметнее, чем это можно представить по учебникам истории.
Московское царство
От униатства к самодержавию
Литовские источники о Московии и Литве
«Того же лета Тарокан купец заложи себе палаты кирпичны во граде Москве, у градной стены, у Фроловских ворот; единаго лета и сведе».Это была едва ли не первая гражданская кирпичная постройка в Москве, отмеченная по своей необычности в летописи.
Денежные капиталы держались в отдельных купеческих родах иной раз почти на протяжении целого столетия. В этом несомненный признак прочности торговых связей и денежных богатств, накопленных московским купечеством, некоторые фамилии которого приобретали земельное имущество и вступали в ряды родовой знати.
Верхушка московского купечества объединялась в две группы: гостей-сурожан и суконников. Деление торговых людей на Гостинную и Суконную сотни сохранялось и в XVII веке, но тогда названия гостей и суконников оставались лишь по традиции. Иное было в XIV–XV веках, когда гости и суконники составляли не только особые корпорации, но и объединялись спецификой их торговой деятельности. Гости-сурожане торговали с Югом, суконники — с Западом; главным товаром первых были шелковые ткани; вторые в основном торговали сукном. В общественном положении сурожане стояли выше суконников и других торговых людей.
Богатство определяло общественное значение купеческой верхушки, в поддержке которой нередко нуждались даже великие князья, особенно во время междоусобных смут. Вообще роль купечества в ранней истории Москвы гораздо заметнее, чем это можно представить по учебникам истории.
Московское царство
При Иване III (1440–1505, с 1462 Великий князь московский) в Кремле завели большое строительство. Что же строили и, главное,
кто? В 1479 году приехавший из Италии знаменитый
болонскиймастер Аристотель Фиораванти, как считается, ознакомившись с «русскими традициями» и с помощью русских мастеров возвел стоящий и доныне Успенский собор. Ведь он не только требовал обновления, его к тому же следовало сделать обязательно больше, чем собор в городе Владимире, бывшей столице. Затем был окончен и освящен Благовещенский собор, игравший роль домового храма государя, и церковь Риз Положения. Последним из великих храмов, окруживших Ивановскую площадь Кремля, стал Архангельский собор, заново построенный
миланскимзодчим Алевизом Новым.
Храмам должен был соответствовать и роскошный каменный дворец Великого князя между Успенским и Благовещенским соборами и далее вдоль набережной к Боровицким воротам. Под руководством венецианцаМарко Руффо стали расти на высоких сводчатых подвалах (подклетях) «великие палаты», самая знаменитая из которых выступает на площадь с Красным крыльцом и украшена граненым камнем, а потому именуется Грановитой.
Дворец и соборы были окружены новым каменным Кремлем, прочно и красиво возведенным итальянскимии русскими мастерами. Периметр его составил более 2 километров, высота зубчатых стен различна, от 5 до 19 метров — в зависимости о того, на высоком или низком месте они стоят. Две стороны Кремля омывали реки Москва и Неглинная, вдоль других (в том числе и на Красной площади) был вырыт огромный ров глубиной до 12 метров, как то было принято в Европе. Впрочем, и сама кладка стен Кремля сделана по правилам итальянского крепостного зодчества: тело стены из белокаменного бута на кирпичном каркасе, облицовка кирпичная.
Под башнями устроены были хитрые тайники, в которых прятали сокровища. Значительно позже (в 1625) над вполне средневековыми европейскими башнями надстроили шатровые верхушки; если вы посмотрите на Кремль прищурившись и представите его себе без шатровых башенок, то увидите, что главная наша крепость совершенно идентична средневековым европейским крепостям того времени, только стоит на равнине.
На Спасской башне до сих пор сохранилась плита с надписью:
По примеру царя (как это всегда бывает) приближенные и среди них, например, митрополит, стали строить себе каменные палаты, ХОТЯ НА РУСИ ОТ ВЕКУ БЫЛО ВЕДОМО, ЧТО ЖИТЬ В ДЕРЕВЯННЫХ ДОМАХ ПОЛЕЗНЕЕ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ. Ведь и в самом деле в каменных, толстостенных палатах трудно было установить правильный температурный режим, а потому постоянно возникали «простудные» проблемы. Неудивительно, что деревянные терема для государя тоже поставили, позади каменного дворца! Кстати становится понятным, почему строительство вели иностранцы. Не по причине русской тупости, как могли бы подумать некоторые читатели, а потому, что до этого русские мастера просто не имели опыта строительства каменных сооружений… а вот наше деревянное зодчество доныне поражает европейцев.
Приход промышленной, строительной, торговой культуры из Европы стал обычной практикой и для последующей истории России. Вместе с иностранцами на русскую землю переносился их быт.
Роскошь царского двора требовала мастеров; их задолго до Петра призывали из Италии, Германии, Греции. Итальянцы Петр и Яков Дебосис лили пушки. Рудокопы Иоганн и Виктор нашли серебряную руду и стали чеканить в Кремле монету из русского серебра. Аристотель Фиораванти оказался не только архитектором и инженером, но мастером лить пушки и колокола, чеканить монету. Иван III платил ему изрядно, однако, когда мастер попросил отпустить его на родину, попросту посадил в острог. Государь был оскорблен поведением своего «раба» и отобрал у него заработанное. Хорошо, хоть не убил: лекарю Леону из Венеции, не сумевшему вылечить смертельную болезнь сына, Иван III отрубил голову, а немецкого доктора Антона, не излечившего татарского князька Каракучу, приказал зарезать на льду Москвы-реки, как овцу, несмотря на то, что сами татары его простили.
Толпами валили в Москву специалисты из Европы. А где же мастера из монголо-татарской Орды? О том, что в Орду ходили русские мастера, нам историки сообщают, а вот обратного движения нет. И в рамках традиционной истории совершенно не ясно, чем же занимались (да и куда они там делись) мастера в Монгольской Татарии, если монголы вернулись в свое прежнее пастушеское состояние, а Заволжские степи русские люди осваивали потом заново.
Давайте отсечем от русской средневековой истории ее мифическую восточную часть, и сразу все несообразности исчезают: мастера Европы несли науку и технику на Русь; русские мастера уходили на работы и обучение в Орден, да и вообще в Европу; и такие же русские мастера уходили осваивать новые земли за Волгой. Колесо культуры медленно катилось на восток. ОБРАТНОГО ДВИЖЕНИЯ НЕ БЫЛО.
Храмам должен был соответствовать и роскошный каменный дворец Великого князя между Успенским и Благовещенским соборами и далее вдоль набережной к Боровицким воротам. Под руководством венецианцаМарко Руффо стали расти на высоких сводчатых подвалах (подклетях) «великие палаты», самая знаменитая из которых выступает на площадь с Красным крыльцом и украшена граненым камнем, а потому именуется Грановитой.
Дворец и соборы были окружены новым каменным Кремлем, прочно и красиво возведенным итальянскимии русскими мастерами. Периметр его составил более 2 километров, высота зубчатых стен различна, от 5 до 19 метров — в зависимости о того, на высоком или низком месте они стоят. Две стороны Кремля омывали реки Москва и Неглинная, вдоль других (в том числе и на Красной площади) был вырыт огромный ров глубиной до 12 метров, как то было принято в Европе. Впрочем, и сама кладка стен Кремля сделана по правилам итальянского крепостного зодчества: тело стены из белокаменного бута на кирпичном каркасе, облицовка кирпичная.
Под башнями устроены были хитрые тайники, в которых прятали сокровища. Значительно позже (в 1625) над вполне средневековыми европейскими башнями надстроили шатровые верхушки; если вы посмотрите на Кремль прищурившись и представите его себе без шатровых башенок, то увидите, что главная наша крепость совершенно идентична средневековым европейским крепостям того времени, только стоит на равнине.
На Спасской башне до сих пор сохранилась плита с надписью:
«В лето 6999 ( 1491) июля божию милостию сделана бысть сия стрельница повелением Иоанна Васильевича государя и самодержца всея Руси и великого князя Володимерского и Московского и Новгородского и Тверского и Югорского и Вятского и Пермского и Болгарского и иных в 30-е лето господарства его а делал Петр Антоний от града Медиолана».Через 130 лет английский мастер Х. Гэлоуэй установил на Спасской башне часы (в 1621), а в 1706 году Петр I заменил их на новые, купленные в Голландии; современные куранты изготовили в 1851 братья Бутеноп.
По примеру царя (как это всегда бывает) приближенные и среди них, например, митрополит, стали строить себе каменные палаты, ХОТЯ НА РУСИ ОТ ВЕКУ БЫЛО ВЕДОМО, ЧТО ЖИТЬ В ДЕРЕВЯННЫХ ДОМАХ ПОЛЕЗНЕЕ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ. Ведь и в самом деле в каменных, толстостенных палатах трудно было установить правильный температурный режим, а потому постоянно возникали «простудные» проблемы. Неудивительно, что деревянные терема для государя тоже поставили, позади каменного дворца! Кстати становится понятным, почему строительство вели иностранцы. Не по причине русской тупости, как могли бы подумать некоторые читатели, а потому, что до этого русские мастера просто не имели опыта строительства каменных сооружений… а вот наше деревянное зодчество доныне поражает европейцев.
Приход промышленной, строительной, торговой культуры из Европы стал обычной практикой и для последующей истории России. Вместе с иностранцами на русскую землю переносился их быт.
Роскошь царского двора требовала мастеров; их задолго до Петра призывали из Италии, Германии, Греции. Итальянцы Петр и Яков Дебосис лили пушки. Рудокопы Иоганн и Виктор нашли серебряную руду и стали чеканить в Кремле монету из русского серебра. Аристотель Фиораванти оказался не только архитектором и инженером, но мастером лить пушки и колокола, чеканить монету. Иван III платил ему изрядно, однако, когда мастер попросил отпустить его на родину, попросту посадил в острог. Государь был оскорблен поведением своего «раба» и отобрал у него заработанное. Хорошо, хоть не убил: лекарю Леону из Венеции, не сумевшему вылечить смертельную болезнь сына, Иван III отрубил голову, а немецкого доктора Антона, не излечившего татарского князька Каракучу, приказал зарезать на льду Москвы-реки, как овцу, несмотря на то, что сами татары его простили.
Толпами валили в Москву специалисты из Европы. А где же мастера из монголо-татарской Орды? О том, что в Орду ходили русские мастера, нам историки сообщают, а вот обратного движения нет. И в рамках традиционной истории совершенно не ясно, чем же занимались (да и куда они там делись) мастера в Монгольской Татарии, если монголы вернулись в свое прежнее пастушеское состояние, а Заволжские степи русские люди осваивали потом заново.
Давайте отсечем от русской средневековой истории ее мифическую восточную часть, и сразу все несообразности исчезают: мастера Европы несли науку и технику на Русь; русские мастера уходили на работы и обучение в Орден, да и вообще в Европу; и такие же русские мастера уходили осваивать новые земли за Волгой. Колесо культуры медленно катилось на восток. ОБРАТНОГО ДВИЖЕНИЯ НЕ БЫЛО.
От униатства к самодержавию
Россия богатела, торговала со всем миром, сманивала европейских мастеров, укрепляла свою государственность и… окончательно уплывала из-под влияния Ватикана. Разумеется, папу Римского не могло это радовать, и он предпринял, хоть и неудачно, матримониально-политический маневр, чтобы исправить положение. Вот как говорится об этом в «Энциклопедическом словаре Граната»:
У нас есть некоторые основания полагать, что царь Иван III знал средневековую историю лучше нас с вами. И в своих политических заявлениях он все же придерживался современных ему реалий: Рим — это столица, где богопомазанный владыка наделяет правами на царство в окружающих землях империи. Первым Римом был Царьград, столица первой мировой Ромейской (Византийской) империи, подчинены ему были все земли от Англии на Западе до Армении, а возможно и до Китая на Востоке. Итальянский Рим, столица захватившей Византийские земли Романской латинской империи, какое-то время был Вторым Римом. Ватикан давал русским князьям права (ярлыки) на царствование в их землях. Но Ватикан и Царьграда не удержал, и остальных земель: в 1453 году, менее чем за 20 лет до исторического высказывания Ивана III, турки отняли все завоеванные земли.
Так Романская империя потеряла права Второго Рима, Бог отвернулся от нее.
Россия стала Третьим Римом, поскольку Рима Первого больше не было, а Рим Второй как сила, обеспечивающая единство земель, себя не оправдал. Самодержавие — это когда власть в государстве САМА себя ДЕРЖИТ, не нуждаясь в разрешении кого бы то ни было, императора ли Византийского, папы ли Римского.
Не от них получали отныне Великие князья русские право на руководство страной своей… сами сподобились. И не князья теперь, цезари — цари! Никакой унии, союза с Ватиканом больше быть не могло. Подтверждением этому служат последние слова знаменитой фразы Ивана: « И четвертому Риму не бывать!», — ни у кого более не будут цари русские испрашивать разрешения на власть в России.
И в дальнейшем:
Наступило время, когда не должны уже были князья, как главы местных администраций, испрашивать ярлыки на княжение в Золотом Ордене. Перестал он быть для них вышестоящей инстанцией! Состояние Руси как союзной части Романской империи и состояние церкви как союзной (униатской) части католичества кончилось. Поломалась вся Орденская система подчинения.
Иван III ввел торжественное венчание на Русский трон императорским венцом, шапкой Мономаха. (Согласно «Сказанию о князьях Владимирских», ее якобы прислал еще в XIV веке византийский император Константин Мономах киевскому князю Владимиру.)
Итак, при Иване III сложилось территориальное ядро будущего Русского государства. Он ввел титул «Великий князь всея Руси». При его жизни Константинополь перешел к мусульманам, племянница последнего византийского императора Софья Палеолог стала его женой, при нем произошло официальное освобождение от власти Ордена и практический переход к самодержавию на Руси.
Началась эпоха «собирания земель». Теперь Великий князь Всея Руси мог сам давать разрешение на княжение в отдельных землях. К нему, как к богопомазанному лидеру, потянулись региональные руководители. А к тем, кто «не понял», Великий князь ПО ПРАВУ мог применить силу.
В Литовском княжестве 95 % населения составляли русские, и многие пограничные князья, такие, как Бельский, Одоевские и Воротынские, перешли на московскую службу. Пока Иван III на переговорах с литовскими послами утверждал, что никакой войны с Литвой нет, его войска уже сражались за Вязьму, Мещовск, Любутск, Мезецк и другие города. «Якобы не бывшая» война привела к заключению договора 1494 года, по которому московскому государю достались земли всех перешедших к нему князей. Великий князь литовский Александр думал утихомирить Ивана, женившись на его дочери Елене, но просчитался.
В 1500 году русские войска заняли северские города в бассейне Десны: Брянск, Мценск, Серпейск, Стародуб, Путивль, Любеч и Рыльск. Взятие Гомеля открыло выход на Днепр. Второе войско наступало от Великих Лук, третье направилось на Дорогобуж. 14 июня Даниил Щеня наголову разбил литовские войска в сече на реке Ведроша. Новгородско-псковские войска взяли Торопец, князья северские порубили литовскую рать под Мстиславлем, московский полк захватил Оршу.
На помощь Литве устремился Ливонский орден («филиал» Тевтонского): тесня русские отряды, рыцари сожгли Остров и осадили Псков. Но Даниил Щеня отразил войска магистра Вальтера фон Плеттенберга от города, а отчаянный рубака князь Александр Оболенский, ударив на немцев под городом Гельметом (недалеко от Юрьева), выбил и попленил их до нескольких тысяч, хотя сам пал в бою. Щеня двинулся в глубь Ливонии, а его товарищи разгромили литовцев у Мстиславля. Смоленск русской армии взять не удалось, однако союзный хан Менгли-Гирей скрасил эту неудачу, УНИЧТОЖИВ НАПРОЧЬ ОСТАТКИ БОЛЬШОЙ ОРДЫ, — так сообщают нам историки. Где же, опять-таки, была эта Орда? Ведь военные действия шли на запад от Москвы! Скажем прямо, крымский хан бил не татар, а остатки крестоносных войск.
По мирному договору 1503 года Московскому государству отошла огромная полоса русских земель от Себежа и Великих Лук до Чернигова, Курска и Рыльска, ЛИВОНСКИЙ ОРДЕН БЫЛ ОБЛОЖЕН ДАНЬЮ. С верховьев Днепра и Западной Двины можно было двигаться к Киеву и Смоленску. Немного позже, не желая этого терпеть, король польский и великий князь литовский Сигизмунд начал войну с новым государем Василием III, но ничего не добился. Все больше литовско-русских князей, таких, как Михаил Глинский, переходили к Москве. В 1512 году, узрев нарушение мира в нападении союзных теперь уже Литве крымских татар, московские войска двинулись на Смоленск.
Не менее интересными были дела и на внутреннем «фронте». Так, сообщается, что Иван III нанес удар по иноземной торговле, обогащавшей русских оптовиков и перекупщиков, велев в 1495 году враз схватить и ограбить в свою пользу немецких купцов. В этом видят большую неправоту Ивана, хотя, надо полагать, он это сделал, чтобы иноземцы не мешали работать местным купцам… Не беремся судить, насколько был не прав Иван III, но вот вам исторический прецедент: спустя 500 лет, в конце XX века забвение интересов своих, российских производителей и купцов, разорило Российскую Федерацию. Перекупщики всегда страдают, когда идет борьба между отечественной и компрадорской буржуазией.
Далее историки сообщают, что, обогащаясь крохами, московская казна теряла огромные доходы от возможного развития частной коммерции, значения коей власть якобы не понимала. И это происходило, по их мнению, потому, что богатством в глазах властей была земля с крестьянами, обязанными ее обрабатывать. Эту-то землю Иван и захватывал, беспощадно сгоняя крупных землевладельцев и крестьян, не щадя в своих грабительских походах даже церковные и монастырские владения. Огромный земельный фонд царь, как верховный владелец, раздавал переселенному боярству, московскому дворянству и мелким дружинникам, детям боярским в пользование под условием службы ему, царю. Надо отметить, раздача недвижимости — очень правильная политика для укрепления собственной власти, хотя она разоряет народ и не всегда ему нравится (а кто и когда спрашивал его мнение).
Не без влияния Софии Палеолог и в духе традиций Византийской империи стал меняться сам двор московских государей. Боярство сделалось первым придворным чином, за коим следовал меньший чин окольничих; появились чисто придворные чины ясельничего, конюшего и постельничих, зарождались приказы.
Чины играли собственные роли в придворном церемониале и государственной деятельности. Бояре занимали первые места в дворцовых церемониях и должны были заседать в высшем совещательном органе при государе, Боярской думе. Им доверялись приказы — поручения и целые направления деятельности, превратившиеся в XVI веке в центральные государственные учреждения. Бояре становились наместниками и волостелями, правителями и судьями крупнейших городов и земель от государева имени. Соответственно своей знатности они командовали армиями и полками. Многое в устройстве Московского государства, как видим, было взято из Византии и Европы, а не от загадочной Монгольской империи.
Менее знатные наместники в местах маловажных могли не иметь боярского чина и права «боярского суда», то есть окончательного решения по важным уголовным и имущественным вопросам (оно передавалось в Москву). Окольничие и дворяне московского списка составляли штат придворных и обслуживали огромное дворцовое хозяйство великого государя, которому принадлежала масса городов, сел, деревень, промыслов и мастерских, возглавляли военные подразделения, а также выступали на войну в составе привилегированного Государева полка. Все землевладельцы постепенно превращались в чины Московского государства. Владение поместьем, связанное с обладанием чином, обязывало в первую очередь к военной службе.
Иван III Васильевич умер 27 октября 1505 года, на 67-м году жизни, после 44 лет правления государством.
Его сын Василий III (1479–1533) продолжил расширение владений Москвы. При нем в Крым ежегодно посылались «ПОМИНКИ», дары хану и знати, дабы влиять на их политику и отвращать от набегов. Однако это была не дань, а плата за спокойствие, которая все же мало помогала, а потому ежегодно на Окский рубеж выводились войска стеречь границу. В наиболее опасных местах на Оке и за рекой возведены были каменные крепости: Калуга, Тула и Зарайск.
Портрет Василия III, сына Ивана III и отца Ивана IV Грозного.
Со стороны Казанского ханства такой обороны по условиям местности не было. Зато Василий III сумел после смерти русского ставленника Мухамед-Эмина посадить на трон в Казани (хоть и с помощью войск) опять-таки «своего человека», хана Шах-Али. Позже для отражения набегов воинства нового хана, сторонника «широкой автономии» Саип-Гирея, на территории Казанского ханства была возведена крепость Васильсурск, а под конец своего правления Василий вновь посадил в Казани своего вассала, хана Джан-Али. Цари московские с успехом заменяли собой царей татарских.
Такой же процесс централизации шел в это время и на Западе. Вспомните «Трех мушкетеров», «Королеву Марго»: борьба с гугенотами — это не столько религиозная война, сколько война за единую централизованную страну, ради собирания под единое руководство всех земель страны. Иван III, сыновья его Василий и Иван IV Грозный делали то же самое. Из некогда относительно самостоятельных феодальных государств: Литовского, Тверского, Рязанского, Московского, Владимирского, Казанского княжеств, земель Новгорода, а в дальнейшем и Астрахани, и Сибири, — они создавали единое государство, Московию.
Причем возвышение именно Москвы над соседями — случайность. Казань, как самое сильное из княжеств того времени (почему и завоевывали ее последней, собрав общую силу), могла бы объединить все перечисленные земли ничуть не хуже. Но ее географическое положение на крайнем востоке освоенных тогда земель не позволило ей стать регионом, объединяющим окружающие народы вокруг себя. Москва получила первоначальное преимущество, и дальнейшие события были предопределены…
После смерти Василия III его жена Елена Глинская осталась одна с малолетним сыном, будущим царем Иваном IV Грозным. По завещанию мужа она стала правительницей. Умом и распорядительностью она превосходила окружающих мужчин, а действовать силой дозволила своему фавориту князю Ивану Овчине-Телепневу-Оболенскому. Чин конюшего боярина давал этому богатырю право председательствовать в Думе, где никто не смел поднять голос против воли его любимой Елены. Крымские нападения были отражены, со шведами заключен договор о мире и свободной торговле.
Оценив значение для политики крепостей, Елена стала энергично укреплять ими владения своего сына. Густо населенный посад Москвы был окружен мощной кирпичной стеной, Китай-городом, возведенным итальянцем Петром Малым. Были восстановлены или заново отстроены крепости во Владимире, Твери, Новгороде Великом, Вологде, Ярославле, Устюге, Балахне, Стародубе, Пронске и Почепе. Крепкими городами укреплены были земли Пермские, Мещерские и Костромские.
При ней совершенствовалось отлаженное еще при Василии III почтовое сообщение, позволявшее не медлить с отражением неприятеля от самых дальних границ, как об этом с радостью сообщают историки. Это происходит, наверное, из-за узкой специализации разных историков, так как другие историки уверяют, что почтовую систему придумал еще монгол Чингисхан.
Продолжая дело мужа, великая княгиня Елена стремилась превратить крестьян, принадлежащих вотчинникам, в плательщиков государственных налогов, которые до этого платили «черные», дворцовые (государевы) и помещичьи крестьяне. Дело было трудное, поскольку многие крупные вотчинники, особенно монастыри, имели великокняжеские жалованные грамоты, освобождавшие их владения от податей и пошлин. Сам Василий III, отбирая привилегии у одних, вынужден был жаловать ими других. Его хозяйственная вдова и в наступлении на податные привилегии оказалась более последовательной, нежели Василий.
Елена Глинская ввела в обиход главную русскую монету, копейку (до Петровского времени рублемназывался обрубленный слиток серебра, рубли не чеканили, в них только считали серебряные копейки).
Единая для всего государства копейка заменила новгородские и московские деньги. Прежние тоненькие монетки Василия III, на которых изображался всадник с мечом, [75]легко было подрезать по краям: великий князь казнил мошенников толпами, но число их не уменьшалось. Елена запретила хождение старой испорченной монеты и велела чеканить новую, совсем маленькую, с выбитым на ней от края до края всадником с копьем; так и получились копейки.
«Когда Иоанн III в 1472 году женился на греческой царевне Софии Палеолог, приехал из Рима ( вместе с нею, ибо она с рождения воспитывалась в Риме) папский легат кардинал Антоний и уговаривал его ( а не ее, что уже интересно; ее, видимо, и уговаривать-то не надо было) принять унию…»По этому случаю Иван якобы сказал: «Первый Рим пал, второй Рим пал, Москва — третий Рим, а четвертому не бывать». Вспоминаем эту байку, чтобы, наконец, прояснить: а о чем это царь говорил? ВСЕ историки уверены, что первый Рим в его речи — тот, древнеримский Рим, побежденный варварами в V веке н. э.; второй — Византия (Ромея), побежденная турками буквально на глазах Ивана (причем совершенно не ясно, а при чем тут Москва). То есть, представьте, католический кардинал приезжает, натюрлих, из Рима (католического), а его как обухом по голове: Рим пал … Все равно как если вы, читатель, поедете нынче в Париж, и, услыхав, что вы из Москвы, на вас вылупят глаза: какая Москва? Она сгорела при Наполеоне… Теперь, де, Париж — вторая Москва.
У нас есть некоторые основания полагать, что царь Иван III знал средневековую историю лучше нас с вами. И в своих политических заявлениях он все же придерживался современных ему реалий: Рим — это столица, где богопомазанный владыка наделяет правами на царство в окружающих землях империи. Первым Римом был Царьград, столица первой мировой Ромейской (Византийской) империи, подчинены ему были все земли от Англии на Западе до Армении, а возможно и до Китая на Востоке. Итальянский Рим, столица захватившей Византийские земли Романской латинской империи, какое-то время был Вторым Римом. Ватикан давал русским князьям права (ярлыки) на царствование в их землях. Но Ватикан и Царьграда не удержал, и остальных земель: в 1453 году, менее чем за 20 лет до исторического высказывания Ивана III, турки отняли все завоеванные земли.
Так Романская империя потеряла права Второго Рима, Бог отвернулся от нее.
Россия стала Третьим Римом, поскольку Рима Первого больше не было, а Рим Второй как сила, обеспечивающая единство земель, себя не оправдал. Самодержавие — это когда власть в государстве САМА себя ДЕРЖИТ, не нуждаясь в разрешении кого бы то ни было, императора ли Византийского, папы ли Римского.
Не от них получали отныне Великие князья русские право на руководство страной своей… сами сподобились. И не князья теперь, цезари — цари! Никакой унии, союза с Ватиканом больше быть не могло. Подтверждением этому служат последние слова знаменитой фразы Ивана: « И четвертому Риму не бывать!», — ни у кого более не будут цари русские испрашивать разрешения на власть в России.
И в дальнейшем:
«…так же безуспешны были попытки папы Льва X и Климента VII в начале XVI века при Василии III Иоанновиче ( 1479–1533, великий князь московский с 1505), сыне Софии Палеолог и Иоанна III, и при сыне их Иоанне IV Грозном ( 1530–1584, великий князь всея Руси с 1533), когда известный Антоний Поссевин ( ум. в 1611), приехав в Москву, последний раз пытался безуспешно уговориться с Иоанном Грозным принять унию», —сообщает «Энциклопедический словарь Граната».
Наступило время, когда не должны уже были князья, как главы местных администраций, испрашивать ярлыки на княжение в Золотом Ордене. Перестал он быть для них вышестоящей инстанцией! Состояние Руси как союзной части Романской империи и состояние церкви как союзной (униатской) части католичества кончилось. Поломалась вся Орденская система подчинения.
Иван III ввел торжественное венчание на Русский трон императорским венцом, шапкой Мономаха. (Согласно «Сказанию о князьях Владимирских», ее якобы прислал еще в XIV веке византийский император Константин Мономах киевскому князю Владимиру.)
Итак, при Иване III сложилось территориальное ядро будущего Русского государства. Он ввел титул «Великий князь всея Руси». При его жизни Константинополь перешел к мусульманам, племянница последнего византийского императора Софья Палеолог стала его женой, при нем произошло официальное освобождение от власти Ордена и практический переход к самодержавию на Руси.
Началась эпоха «собирания земель». Теперь Великий князь Всея Руси мог сам давать разрешение на княжение в отдельных землях. К нему, как к богопомазанному лидеру, потянулись региональные руководители. А к тем, кто «не понял», Великий князь ПО ПРАВУ мог применить силу.
В Литовском княжестве 95 % населения составляли русские, и многие пограничные князья, такие, как Бельский, Одоевские и Воротынские, перешли на московскую службу. Пока Иван III на переговорах с литовскими послами утверждал, что никакой войны с Литвой нет, его войска уже сражались за Вязьму, Мещовск, Любутск, Мезецк и другие города. «Якобы не бывшая» война привела к заключению договора 1494 года, по которому московскому государю достались земли всех перешедших к нему князей. Великий князь литовский Александр думал утихомирить Ивана, женившись на его дочери Елене, но просчитался.
В 1500 году русские войска заняли северские города в бассейне Десны: Брянск, Мценск, Серпейск, Стародуб, Путивль, Любеч и Рыльск. Взятие Гомеля открыло выход на Днепр. Второе войско наступало от Великих Лук, третье направилось на Дорогобуж. 14 июня Даниил Щеня наголову разбил литовские войска в сече на реке Ведроша. Новгородско-псковские войска взяли Торопец, князья северские порубили литовскую рать под Мстиславлем, московский полк захватил Оршу.
На помощь Литве устремился Ливонский орден («филиал» Тевтонского): тесня русские отряды, рыцари сожгли Остров и осадили Псков. Но Даниил Щеня отразил войска магистра Вальтера фон Плеттенберга от города, а отчаянный рубака князь Александр Оболенский, ударив на немцев под городом Гельметом (недалеко от Юрьева), выбил и попленил их до нескольких тысяч, хотя сам пал в бою. Щеня двинулся в глубь Ливонии, а его товарищи разгромили литовцев у Мстиславля. Смоленск русской армии взять не удалось, однако союзный хан Менгли-Гирей скрасил эту неудачу, УНИЧТОЖИВ НАПРОЧЬ ОСТАТКИ БОЛЬШОЙ ОРДЫ, — так сообщают нам историки. Где же, опять-таки, была эта Орда? Ведь военные действия шли на запад от Москвы! Скажем прямо, крымский хан бил не татар, а остатки крестоносных войск.
По мирному договору 1503 года Московскому государству отошла огромная полоса русских земель от Себежа и Великих Лук до Чернигова, Курска и Рыльска, ЛИВОНСКИЙ ОРДЕН БЫЛ ОБЛОЖЕН ДАНЬЮ. С верховьев Днепра и Западной Двины можно было двигаться к Киеву и Смоленску. Немного позже, не желая этого терпеть, король польский и великий князь литовский Сигизмунд начал войну с новым государем Василием III, но ничего не добился. Все больше литовско-русских князей, таких, как Михаил Глинский, переходили к Москве. В 1512 году, узрев нарушение мира в нападении союзных теперь уже Литве крымских татар, московские войска двинулись на Смоленск.
Не менее интересными были дела и на внутреннем «фронте». Так, сообщается, что Иван III нанес удар по иноземной торговле, обогащавшей русских оптовиков и перекупщиков, велев в 1495 году враз схватить и ограбить в свою пользу немецких купцов. В этом видят большую неправоту Ивана, хотя, надо полагать, он это сделал, чтобы иноземцы не мешали работать местным купцам… Не беремся судить, насколько был не прав Иван III, но вот вам исторический прецедент: спустя 500 лет, в конце XX века забвение интересов своих, российских производителей и купцов, разорило Российскую Федерацию. Перекупщики всегда страдают, когда идет борьба между отечественной и компрадорской буржуазией.
Далее историки сообщают, что, обогащаясь крохами, московская казна теряла огромные доходы от возможного развития частной коммерции, значения коей власть якобы не понимала. И это происходило, по их мнению, потому, что богатством в глазах властей была земля с крестьянами, обязанными ее обрабатывать. Эту-то землю Иван и захватывал, беспощадно сгоняя крупных землевладельцев и крестьян, не щадя в своих грабительских походах даже церковные и монастырские владения. Огромный земельный фонд царь, как верховный владелец, раздавал переселенному боярству, московскому дворянству и мелким дружинникам, детям боярским в пользование под условием службы ему, царю. Надо отметить, раздача недвижимости — очень правильная политика для укрепления собственной власти, хотя она разоряет народ и не всегда ему нравится (а кто и когда спрашивал его мнение).
Не без влияния Софии Палеолог и в духе традиций Византийской империи стал меняться сам двор московских государей. Боярство сделалось первым придворным чином, за коим следовал меньший чин окольничих; появились чисто придворные чины ясельничего, конюшего и постельничих, зарождались приказы.
Чины играли собственные роли в придворном церемониале и государственной деятельности. Бояре занимали первые места в дворцовых церемониях и должны были заседать в высшем совещательном органе при государе, Боярской думе. Им доверялись приказы — поручения и целые направления деятельности, превратившиеся в XVI веке в центральные государственные учреждения. Бояре становились наместниками и волостелями, правителями и судьями крупнейших городов и земель от государева имени. Соответственно своей знатности они командовали армиями и полками. Многое в устройстве Московского государства, как видим, было взято из Византии и Европы, а не от загадочной Монгольской империи.
Менее знатные наместники в местах маловажных могли не иметь боярского чина и права «боярского суда», то есть окончательного решения по важным уголовным и имущественным вопросам (оно передавалось в Москву). Окольничие и дворяне московского списка составляли штат придворных и обслуживали огромное дворцовое хозяйство великого государя, которому принадлежала масса городов, сел, деревень, промыслов и мастерских, возглавляли военные подразделения, а также выступали на войну в составе привилегированного Государева полка. Все землевладельцы постепенно превращались в чины Московского государства. Владение поместьем, связанное с обладанием чином, обязывало в первую очередь к военной службе.
Иван III Васильевич умер 27 октября 1505 года, на 67-м году жизни, после 44 лет правления государством.
Его сын Василий III (1479–1533) продолжил расширение владений Москвы. При нем в Крым ежегодно посылались «ПОМИНКИ», дары хану и знати, дабы влиять на их политику и отвращать от набегов. Однако это была не дань, а плата за спокойствие, которая все же мало помогала, а потому ежегодно на Окский рубеж выводились войска стеречь границу. В наиболее опасных местах на Оке и за рекой возведены были каменные крепости: Калуга, Тула и Зарайск.
Со стороны Казанского ханства такой обороны по условиям местности не было. Зато Василий III сумел после смерти русского ставленника Мухамед-Эмина посадить на трон в Казани (хоть и с помощью войск) опять-таки «своего человека», хана Шах-Али. Позже для отражения набегов воинства нового хана, сторонника «широкой автономии» Саип-Гирея, на территории Казанского ханства была возведена крепость Васильсурск, а под конец своего правления Василий вновь посадил в Казани своего вассала, хана Джан-Али. Цари московские с успехом заменяли собой царей татарских.
Такой же процесс централизации шел в это время и на Западе. Вспомните «Трех мушкетеров», «Королеву Марго»: борьба с гугенотами — это не столько религиозная война, сколько война за единую централизованную страну, ради собирания под единое руководство всех земель страны. Иван III, сыновья его Василий и Иван IV Грозный делали то же самое. Из некогда относительно самостоятельных феодальных государств: Литовского, Тверского, Рязанского, Московского, Владимирского, Казанского княжеств, земель Новгорода, а в дальнейшем и Астрахани, и Сибири, — они создавали единое государство, Московию.
Причем возвышение именно Москвы над соседями — случайность. Казань, как самое сильное из княжеств того времени (почему и завоевывали ее последней, собрав общую силу), могла бы объединить все перечисленные земли ничуть не хуже. Но ее географическое положение на крайнем востоке освоенных тогда земель не позволило ей стать регионом, объединяющим окружающие народы вокруг себя. Москва получила первоначальное преимущество, и дальнейшие события были предопределены…
После смерти Василия III его жена Елена Глинская осталась одна с малолетним сыном, будущим царем Иваном IV Грозным. По завещанию мужа она стала правительницей. Умом и распорядительностью она превосходила окружающих мужчин, а действовать силой дозволила своему фавориту князю Ивану Овчине-Телепневу-Оболенскому. Чин конюшего боярина давал этому богатырю право председательствовать в Думе, где никто не смел поднять голос против воли его любимой Елены. Крымские нападения были отражены, со шведами заключен договор о мире и свободной торговле.
Оценив значение для политики крепостей, Елена стала энергично укреплять ими владения своего сына. Густо населенный посад Москвы был окружен мощной кирпичной стеной, Китай-городом, возведенным итальянцем Петром Малым. Были восстановлены или заново отстроены крепости во Владимире, Твери, Новгороде Великом, Вологде, Ярославле, Устюге, Балахне, Стародубе, Пронске и Почепе. Крепкими городами укреплены были земли Пермские, Мещерские и Костромские.
При ней совершенствовалось отлаженное еще при Василии III почтовое сообщение, позволявшее не медлить с отражением неприятеля от самых дальних границ, как об этом с радостью сообщают историки. Это происходит, наверное, из-за узкой специализации разных историков, так как другие историки уверяют, что почтовую систему придумал еще монгол Чингисхан.
Продолжая дело мужа, великая княгиня Елена стремилась превратить крестьян, принадлежащих вотчинникам, в плательщиков государственных налогов, которые до этого платили «черные», дворцовые (государевы) и помещичьи крестьяне. Дело было трудное, поскольку многие крупные вотчинники, особенно монастыри, имели великокняжеские жалованные грамоты, освобождавшие их владения от податей и пошлин. Сам Василий III, отбирая привилегии у одних, вынужден был жаловать ими других. Его хозяйственная вдова и в наступлении на податные привилегии оказалась более последовательной, нежели Василий.
Елена Глинская ввела в обиход главную русскую монету, копейку (до Петровского времени рублемназывался обрубленный слиток серебра, рубли не чеканили, в них только считали серебряные копейки).
Единая для всего государства копейка заменила новгородские и московские деньги. Прежние тоненькие монетки Василия III, на которых изображался всадник с мечом, [75]легко было подрезать по краям: великий князь казнил мошенников толпами, но число их не уменьшалось. Елена запретила хождение старой испорченной монеты и велела чеканить новую, совсем маленькую, с выбитым на ней от края до края всадником с копьем; так и получились копейки.
Литовские источники о Московии и Литве
Вот что рассказывает о Московии тех времен Михалон Литвин, автор трактата «О нравах татар, литовцев и москвитян» (1550 год):
«…города [москвитян] славятся разными искусными мастерами; они, посылая нам деревянные ковши и посохи, помогающие при ходьбе немощным, старым, пьяным, [а также] чепраки, мечи, фалеры и разное вооружение, отбирают у нас золото.
Прежде москвитяне были в таком рабстве у заволжских татар, [76]что князь их [наряду с прочим раболепием] выходил навстречу любому послу императора ( а не хана, обратите внимание) и ежегодно приходящему в Московию сборщику налогов за стены города и, взяв [его] коня под уздцы, пеший отводил всадника ко двору. И посол сидел на княжеском троне, а он сам коленопреклоненно слушал послов. Так что и сегодня заволжские и происшедшие от них перекопские [77][татары] называют князя москвитян своим холопом ( cholop), то есть мужиком ( rusticum). Но без основания. Ведь себя и своих людей избавил от этого господства Иван, [78]дед того Ивана [сына] Василия, который ныне держит [в руках] кормило власти, обратив народ к трезвости и повсюду запретив кабаки. Он расширил свои владения, подчинив себе Рязань, Тверь, Суздаль, Володов и другие соседние княжества. Он же, когда король Польши Казимир и князь Литвы сражался в Пруссии с крестоносцами ( cruciferos) за границы королевства, а народ наш погрязал в распущенности, отнял и присоединил к своей вотчине литовские земли, Новгород, Псков, Север и прочие; он, спаситель и творец государства, был причислен своими людьми к лику святых. Ведь и стольный град свой он украсил кирпичной крепостью, а дворец — каменными фигурами по образцу Фидия ( помнят, помнят Фидия, скульптора, помершего за 2000 лет до них! Кабы мы так помнили скульпторов двадцатилетней давности), позолотив купола некоторых его часовен.
Также и рожденный им Василий, поддерживая ту же трезвость и ту же умеренность нравов, в год 1514 в последний [день] июля отнятую у нас хитростью Михаила Глинского крепость и землю со Смоленском присоединил к своей вотчине. Вот почему он расширил стольный град свой Москву, включив в нее деревню Наливки, создание наших наемных воинов, дав ей название на позор нашего хмельного народа. Ведь „налей“ соответствует латинскому „Infunde“. Точно так же рожденный от него, правящий ныне, хотя и отдал нам одну крепость, но между тем в наших пределах воздвиг три крепости: Себеж, Велиж, Заволочье. Он в такой трезвости держит своих людей, что ни в чем не уступает татарам, рабом которых некогда был; и он оберегает свободу не мягким сукном, не сверкающим золотом, но железом; и он держит людей своих во всеоружии, укрепляет крепости постоянной охраной; он не выпрашивает мира, а отвечает на силу силой, умеренность его народа равна умеренности, а трезвость — трезвости татарской; говорят, что образом жизни он подражает образу жизни нашего героя Витовта».