Вэнс Джек Холбрук. Сага о Кугеле (Умирающая Земля - 3)

   Фосельм сердечно проговорил:
   - У тебя не такие манеры, как у всех этих теперешних юнцов, которые только о себе и думают, а, скорее, как у людей старого поколения.
   Под бдительным оком Кугеля Фосельм приготовил чай и разлил его по изящным чашечкам из очень тонкого фарфора. Кивнув, он сделал знак Кугелю:
   - А теперь - в гостиную.
   - Идите первым, если вы не против.
   На лице Фосельма отразилось странное изумление, затем он пожал плечами и отправился в гостиную.
   - Садись, Кугель. Вон то зеленое бархатное кресло - очень удобное.
   - Мне как-то тревожно, - ответил Кугель. - Я лучше постою.
   - Ну тогда хотя бы сними свою шляпу, - сказал Фосельм, и в его голосе промелькнули раздраженные нотки.
   - Разумеется, - отозвался Кугель.
   Фосельм с любопытством наблюдал за действиями Кугеля.
   - Что ты делаешь?
   - Снимаю украшение. - Кугель взял чешую через сложенный платок, чтобы защитить руки, и положил ее в мешок. - Оно тяжелое и острое, и, боюсь, как бы оно не повредило вашу чудесную мебель.
   - Ты очень деликатный молодой человек и заслуживаешь маленького подарка. Например, я могу подарить тебе вот эту веревку: она принадлежала Лажнасценту Лемурианскому и обладает магическими свойствами. Например, она подчиняется приказаниям; она растягивается и удлиняется, не теряя при этом своей прочности, на такую длину, которая тебе понадобится. Я вижу, что у тебя при себе великолепный старинный меч. Эта филигрань на эфесе выдает руку Харая из восемнадцатой эры. Сталь, должно быть, отменного качества, но острый ли он?
   - Ну конечно, - ответил Кугель. - Я мог бы побриться его лезвием, если бы мне так вздумалось.
   - Тогда отрежь себе сколько хочешь от этой веревки, ну, скажем, десять футов. Она как раз поместится в твой мешок, и, тем не менее, по твоему приказу сможет растянуться и на десять миль!
   - Вот это истинная щедрость! - воскликнул Кугель, отмеряя обусловленную длину. Взмахнув мечом, он ударил по веревке, но безо всякого эффекта. - Очень странно.
   - Ах ты, какая досада! И все это время ты считал, что у тебя острый меч, - озорно ухмыльнулся Фосельм. - Возможно, нам удастся поправить эту беду.
   Он вынул из шкафа длинную коробку, в которой обнаружился сверкающий серебристый порошок.
   - Опусти меч в глиммистер, - велел Фосельм. - Но ни в коем случае не прикасайся к порошку, а то твои пальцы превратятся в жесткие серебряные прутья.
   Кугель подчинился. Когда он вытащил меч, с него мелким дождем посыпался блестящий глиммистер.
   - Отряхни его хорошенечко, - посоветовал Фосельм. - Избыток только поцарапает ножны.
   Кугель тряс мечом, пока весь порошок не осыпался. Лезвие замерцало маленькими искорками, а сам клинок, казалось, засветился.
   - Ну же! - поторопил Фосельм. - Режь!
   Меч разрубил веревку с такой легкостью, как будто это была обычная водоросль.
   Кугель осторожно смотал веревку.
   - А как ей приказывать?
   Фосельм поднял оставшуюся веревку.
   - Если хочешь, чтобы она обмоталась вокруг чего-нибудь, подбрось ее вниз и используй заклинание "Тзип!", вот так.
   - Стоп! - воскликнул Кугель, взмахнув мечом. - Демонстрации не нужно!
   Фосельм рассмеялся.
   - Кугель, ты проворен, как пташка. И все же я, тем не менее, думаю о тебе. В этом сумасшедшем мире живчики погибают молодыми. Не бойся веревки; я не буду действовать в полную силу. Взгляни, пожалуйста! Чтобы развязать веревку, крикни "Тзат!", и она вернется к тебе в руки. Вот так.
   Фосельм отступил и поднял руки, как человек, которому нечего скрывать.
   - Похоже ли мое поведение на поведение "коварного и не предсказуемого злодея"?
   - Вне всякого сомнения, в том случае, если злодей в целях своего обмана решит притвориться альтруистом.
   - А как тогда отличить злодея от альтруиста?
   Кугель пожал плечами:
   - Это не слишком важное отличие.
   Фосельм, казалось, не обратил на его слова никакого внимания; его деятельный ум уже перескочил на новую тему:
   - Меня воспитывали в старых традициях! Мы черпаем силу в основных истинах, под которыми ты, как аристократ, несомненно, подпишешься! Я прав?
   - Совершенно верно, во всех отношениях! - горячо воскликнул Кугель. Разумеется, сознавая, что эти фундаментальные истины отличаются для разных краев и даже для разных людей.
   - И все же некоторые истины всемирны, - возразил Фосельм. - К примеру, древний обряд обмена подарками между хозяином и гостем. Как альтруист, я угостил тебя прекрасной и питательной едой, подарил волшебную веревку и продлил жизнь твоему мечу. Ты от всего сердца спросишь, что мог бы подарить мне взамен, но я попрошу у тебя лишь уважения...
   Кугель с великодушной непосредственностью перебил его:
   - Оно навеки ваше и не знает границ, так что основные истины соблюдены. А сейчас, Фосельм, я чувствую, что несколько утомлен, и поэтому...
   - Кугель, как ты великодушен! Случайно, одиноко бредя по жизненному пути, мы встречаем человека, который внезапно, или так это кажется, становится дорогим и верным другом. Мне будет жаль расставаться с тобой! Ты непременно должен оставить мне какой-нибудь маленький сувенир, и на самом деле я не согласен взять у тебя что-либо большее, чем этот кусочек мишуры, который ты носишь на своей шляпе. Пустячок, символ, не более, но он будет напоминать мне о тебе, до того счастливого дня, когда ты вернешься! Ты можешь отдать мне его прямо сейчас.
   - С удовольствием, - ответил Кугель. С огромной осторожностью он пошарил в сумке и извлек оттуда украшение, которое первоначально было приколото к шляпе. - С самыми теплыми пожеланиями вручаю вам эту безделушку.
   Фосельм несколько секунд смотрел на украшение, затем поднял на Кугеля исполненный благодарности взгляд своих молочно-золотистых глаз.
   - Кугель, ты дал мне слишком много! Это ценный предмет - нет, не возражай мне! - а я хочу получить то довольно вульгарное украшение с фальшивым красным камнем в центре, которое я заметил у тебя раньше. Ну же, я настаиваю! Оно всегда будет висеть на почетном месте в моей гостиной.
   Кугель мрачно улыбнулся.
   - В Альмери живет Юкоуну, Смеющийся Маг.
   Фосельм невольно сморщился.
   - Когда мы встретимся, - продолжал Кугель, - он спросит меня: "Кугель, где мой "Нагрудный разбивающий небеса фейерверк", который был вверен твоим заботам?" И что я отвечу ему? Что я не смог отказать некоему Фосельму из страны Падающей Стены?
   - Необходимо поразмыслить над этим вопросом, - пробормотал Фосельм. Одно решение прямо-таки напрашивается. Если бы, например, ты решил не возвращаться в Альмери, тогда Юкоуну никогда не узнал бы об этом. Или если, допустим... - Фосельм внезапно замолчал.
   Прошел миг, и он вновь заговорил голосом, исполненным любезности:
   - Ты, должно быть, утомлен и валишься с ног. Но сначала глотни моей ароматической настойки, которая успокаивает желудок и укрепляет нервы!
   Кугель попытался отклонить это предложение, но колдун отказался слушать. Он принес маленькую черную бутылочку и два хрустальных кубка. В бокал Кугеля он налил на полдюйма бледной жидкости.
   - Я сам перегонял ее, - с гордостью пояснил Фосельм. - Посмотрим, придется ли она тебе по вкусу.
   Небольшой мотылек подлетел к кубку Кугеля и внезапно замертво упал на стол. Кугель вскочил на ноги.
   - Сегодня мне не понадобится такой тоник, - сказал он. - Где я буду спать?
   - Пойдем. - Фосельм повел Кугеля вверх по лестнице и распахнул дверь в комнату. - Это уютная спаленка, где ты отлично отдохнешь.
   Кугель отошел от двери.
   - Там нет окон! Мне будет душно.
   - Да? Ладно, давай заглянем в другую комнату... Как насчет этой? Здесь замечательная мягкая постель.
   - А что это за тяжелая решетка над кроватью? - с сомнением в голосе спросил Кугель. - Вдруг она свалится прямо мне на голову?
   - Кугель, что за пессимизм! Всегда надо стараться найти в жизни что-нибудь хорошее! Заметил ли ты, например, чудесную вазу с цветами у кровати?
   - Она прелестна! Давайте посмотрим другую комнату!
   - Сон есть сон! - раздраженно заявил Фосельм. - Ты всегда такой привередливый? Ну хорошо, а как тебе нравится эта прекрасная спальня? Здесь замечательная кровать и широкое окно. Могу только надеяться, что у тебя не закружится голова от высоты.
   - Это мне вполне подойдет, - кивнул Кугель. - Фосельм, я желаю вам спокойной ночи.
   Фосельм гордо прошествовал назад по коридору. Кугель запер дверь и распахнул окно. На фоне звездного неба вырисовывались тонкие высокие трубы и одинокий кипарис, возвышающийся над домом. Кугель привязал конец подаренной ему веревки к ножке кровати и пнул ее, и кровать в мгновение ока утратила вес, взмыв в воздух. Кугель подтащил ее к окну и вытолкнул наружу. Он потушил лампу, взобрался на кровать и подтолкнул ее к кипарису, к ветке которого привязал другой конец веревки. Затем скомандовал:
   - Веревка, вытянись!
   Веревка растянулась, и Кугель всплыл к темному небу. Здание приобрело очертание несимметричной массы, чернее черного, с желтыми четырехугольниками, отмечавшими освещенные комнаты.
   Кугель подождал, пока веревка не растянулась на сотню ярдов, затем приказал:
   - Веревка, прекрати тянуться!
   Кровать с мягким толчком остановилась. Кугель устроился поудобнее и стал наблюдать за домом.
   Прошло полчаса. Кровать покачивалась на переменчивом ночном ветру, и Кугель задремал под пуховым одеялом. Его веки отяжелели... Вдруг из окна комнаты, в которой он должен был ночевать, вырвалась беззвучная вспышка. Кугель заморгал и сел, увидев, как пузыри блестящего бледного газа вырываются из окна.
   В комнате стало так же темно, как и раньше. Через миг в окне замерцал свет лампы, и на фоне желтого прямоугольника показалась угловатая фигура Фосельма с прижатыми к бокам локтями. Он туда- сюда завертел головой, вглядываясь во тьму.
   Наконец он ушел, и комната погрузилась во мрак.
   Кугелю стало очень неуютно от близости здания. Он вцепился в веревку и произнес: "Тзат!"
   Веревка развязалась и повисла в его руках.
   Кугель приказал:
   - Веревка, укоротись!
   Веревка снова стала десяти футов в длину. Кугель оглянулся на дом.
   - Фосельм, каковы бы ни были твои деяния или злодеяния, я благодарен тебе за эту веревку и постель, несмотря даже на то, что из страха мне придется спать на воздухе.
   Он свесился с края кровати и в звездном свете разглядел на земле дорогу. Ночь была совершенно тихой. Его понесло потоком воздуха, если он вообще куда-то двигался, на запад.
   Кугель повесил свою шляпу на спинку кровати, лег на спину, натянул одеяло на голову и уснул.
   * * *
   Ночь шла своим чередом. Звезды медленно пересекали небо. Из пустыни донесся унылый крик виспа: один, затем другой. Потом все затихло.
   Кугель проснулся на рассвете и довольно долго не мог определить, где находится. Он опустил было ногу с кровати, затем вновь втянул ее назад резким рывком.
   На солнце вырисовывалась черная тень; тяжелый черный предмет спикировал на кровать Кугеля. Это был пельгран, судя по шелковистой серой шерсти на брюшке, среднего возраста. Его двухфутовую голову венчал черный рог, похожий на рог жука-оленя, а жуткая морда скалилась белыми клыками. Усевшись на спинку кровати, точно на насест, чудище разглядывало Кугеля с кровожадным и одновременно изумленным видом.
   - Сегодня я позавтракаю в постели, - сказал пельгран. - Нечасто мне доводится так себя побаловать.
   Он потянулся и схватил Кугеля за щиколотку, но тот вырвался. Кугель схватился за эфес меча, но не сумел вытащить его из ножен. Отчаянно пытаясь освободить оружие, он задел кончиком ножен свою шляпу; пельгран, привлеченный красным отблеском, потянулся к ней. Кугель изо всех сил швырнул "Фейерверк" прямо ему в морду.
   Широкие поля шляпы и собственный ужас помешали Кугелю следить за ходом событий. Кровать подлетела вверх, как будто освободившись от груза; пельгран пропал. Кугель в недоумении огляделся по сторонам.
   Пельгран исчез, как будто сквозь землю провалился.
   Кугель бросил взгляд на "Фейерверк", который, казалось, засиял несколько более ярким светом.
   Очень аккуратно Кугель примостил шляпу у себя на голове. Взглянув вниз, он заметил, что по дороге катится маленькая двухколесная тачка, которую толкал толстый мальчишка лет двенадцати-тринадцати.
   Кугель бросил вниз веревку так, что она закрепилась на пне, и подтянул кровать к земле. Когда мальчик покатил свою тележку мимо него, Кугель выпрыгнул на дорогу с криком:
   - Стой! А ну-ка, что у нас здесь?
   Перепуганный мальчишка отскочил.
   - Это новое колесо от телеги и завтрак для моих братьев: горшок рагу, коврига хлеба и кувшин вина. Если вы грабитель, то вряд ли сможете здесь чем-нибудь поживиться.
   - А это уж мне решать! - сказал Кугель.
   Он пнул колесо, чтобы сделать его невесомым, и одним ударом послал его в небо, заставив мальчишку застыть в изумлении с разинутым ртом. Затем Кугель вытащил из тачки горшок с рагу, хлеб и вино.
   - Можешь идти дальше, - сказал он мальчику. - Если твои братья спросят, куда делись колесо и их завтрак, назови им имя "Кугель" и скажи "пять терциев".
   Мальчишка пустился бежать со своей тележкой. Кугель принес горшок, хлеб и вино на кровать и, отвязав веревку, взмыл высоко в воздух. По дороге прибежали три запыхавшихся фермера, а за ними следом трусил мальчишка. Они остановились и закричали:
   - Кугель! Ты где? Нам надо перекинуться с тобой парой слов!
   А один из них коварно добавил:
   - Мы хотим вернуть тебе твои пять терциев!
   Кугель не снизошел до ответа. Мальчик, пытавшийся отыскать взглядом летящее в небе колесо, заметил кровать и показал на нее братьям, и фермеры, малиновые от злости, яростно потрясая кулаками, разразились бранью. Несколько минут Кугель безмятежно слушал их ругательства, точно забавляясь всем происходящим, пока ветер, крепчая, не понес его к холмам и Порт-Пергушу.
   Часть IV
   ИЗ ПОРТ-ПЕРГУША В КАСПАР-ВИТАТУС
   Глава первая НА ПРИСТАНИ
   Попутный ветер с комфортом нес Кугеля на его кровати над холмами. Когда последняя вершина осталась позади, глазам Кугеля предстала безбрежная панорама, и огромным разливом жидкого металла с запада до востока раскинулась дельта реки Ченг.
   На западе Кугель заметил на берегу россыпь обветшалых серых строений Порт-Пергуш. У причала стояло на якоре около полудюжины кораблей; на таком огромном расстоянии их было не отличить друг от друга.
   Кугель заставил кровать снизиться, свесив с одной стороны меч, а с другой - башмаки, так чтобы они были захвачены силой притяжения. Подгоняемую порывами переменчивого ветра кровать с беспомощным Кугелем швыряло туда-сюда, пока наконец она не рухнула в заросли болотного тульсифера в нескольких ярдах от того места, где начиналась вода.
   С большой неохотой покинув мягкую и удобную кровать, Кугель направился к идущей вдоль реки дороге по болотистому торфянику, буйно заросшему дюжиной видов более или менее ядовитых растений: черными и красновато-коричневыми лопухами, волдыряником, хёрзом, покрытым коричневыми цветами, брезгливым виноградом, который при приближении Кугеля с отвращением шарахнулся. Голубые ящерицы сердито зашипели на него, и тот, в скверном настроении, которым был обязан прикосновению к жгучему волдырянику, огрызнулся:
   - Заткнитесь, паразиты! Я и не ожидал ничего другого от таких поганых тварей!
   Ящерицы, уловив суть злобного высказывания Кугеля, начали наскакивать на него, шипя и плюясь, пока Кугель не схватил с земли сухую ветку и, стуча ею по земле, не отогнал их прочь.
   Наконец ему удалось выбраться на дорогу. Он почистил свою одежду, похлопал шляпой по ноге, стараясь не задеть "Фейерверк". Затем, перевесив меч под таким углом, чтобы он выглядел как можно более щегольски, Кугель направился к Порт-Пергушу.
   Была середина дня. Дорогу с каждой стороны обрамлял ряд высоких кедров, и Кугель то выходил из черной тени на красный солнечный свет, то снова нырял в тень. На склоне холма он заметил одинокую хижину, а на берегу реки - гниющие баржи. Дорога прошла мимо древнего кладбища, осененного беспорядочными рядами кипарисов, затем повернула к реке, обегая отвесный утес, на котором притулился разрушенный дворец.
   Войдя в город, дорога обогнула главную городскую площадь, после чего прошла перед большим полукруглым зданием, некогда служившим театром или концертным залом, но теперь превращенным в трактир. После этого дорога вернулась к береговой линии и пошла мимо тех кораблей, которые Кугель заметил с высоты. В мозгу Кугеля неотступно вертелся вопрос: могла ли "Галанте" еще быть в порту? Маловероятно, но не исключено,
   Кугелю совсем не улыбалось встретиться лицом к лицу с капитаном Баунтом, Дрофо, госпожой Сольдинк или даже с самим господином Сольдинком.
   Остановившись, Кугель прорепетировал несколько приветствий, которые можно было бы использовать, чтобы сгладить возможную напряженность. Через некоторое время он признался себе, что ни одно из них не увенчалось бы успехом, так что обычный поклон или простой и неопределенный кивок головой вполне сойдут.
   Продолжая держать ухо востро, Кугель неторопливо зашел на один из обветшалых причалов. Там он обнаружил три больших корабля и еще два небольших каботажных судна в придачу к паромам на противоположной стороне.
   К величайшему облегчению Кугеля, "Галанте" среди них не было.
   Первое и самое дальнее по течению реки судно было тяжелой безымянной баржей, очевидно, предназначенной для торговли на реке. Второе, большой каррак [Каррак - трехмачтовое судно] под названием "Лейкидион", казалось, был на ремонте.
   Третий, ближайший к площади, носивший имя "Аввентура", нарядная яхта, немного уступавшая размером своим соседям, стоял под погрузкой.
   На пристани было сравнительно оживленно - проезжали туда-сюда телеги, перекликались и переругивались грузчики, а с баржи доносилась веселая песня гармоники.
   Небольшой человечек, толстенький и румяный, в форме мелкого чиновника, остановился, окидывая Кугеля оценивающим взглядом, и ушел в один из близлежащих пакгаузов.
   На палубе "Лейкидиона", облокотившись на поручни, стоял полный мужчина в костюме цвета индиго в белую полоску, конической черной шляпе со свисающей у правого уха золотой цепочкой и вставленной в левую щеку золотой втулкой - наряде жителей Кастиллионского Побережья. [На кастиллионских праздниках бочки ставят на балконе над залом Для размышлений. К каждому месту ведут гибкие трубки. Гость садится, вставляет трубку во втулку, чтобы во время пиршества он мог постоянно пить, не утруждая себя открыванием бутылок, разливанием вина в кружки или бокалы, поднятием кружек или бокалов, опрокидыванием их и возвращением обратно на место, рискуя при этом разбить их или облиться. Тем самым он пьет и ест более эффективно, освобождая, таким образом, время для пения.]
   Кугель уверенным шагом приблизился к "Лейкидиону" и, придав своему лицу добродушное выражение, приветственно помахал рукой.
   Капитан корабля бесстрастно взглянул на него и никак не отреагировал на приветствие.
   - Прекрасный корабль, - крикнул ему Кугель. - Я вижу, он немного неисправен.
   Капитан наконец снизошел до ответа:
   - Меня уже уведомили об этом.
   - Куда вы пойдете, когда закончится ремонт?
   - Куда и обычно. - То есть?
   - В Литтикут и Три Сестры или в Вой, если будет груз.
   - Мне нужен корабль на Альмери, - сказал Кугель.
   - Вы его здесь не найдете, - с угрюмой ухмылкой ответил капитан. - Я не трус, но голова на плечах у меня есть.
   Кугель упрямо возразил:
   - Ну кто-то же здесь должен плавать на юг от Порт-Пергуша! Это всего лишь логично!
   Капитан пожал плечами и взглянул на небо.
   - Если у вас есть основания так полагать, то это, несомненно, правильно.
   Кугель нетерпеливо сжал эфес своего меча.
   - Как вы посоветуете мне отправиться на юг?
   - Морем! - Капитан ткнул пальцем в направлении "Аввентуры". Поговорите с Вискишем, он дилк и настоящий безумец. Если щедро заплатите, он повезет вас хоть в пасть к самому Джихану.
   - Я точно знаю вот что, - сказал Кугель. - В Порт-Пергуш из Саскервоя доставляют ценные грузы, которые затем переправляются в Альмери.
   Капитан слушал его без особого интереса.
   - Вероятней всего, их перевозят караваном, например, Ядкомо или Вармус. Или разве что Вискиш везет их на юг на "Аввентуре". Все дилки сумасшедшие. Они думают, что будут жить вечно, и плюют на опасности. На мачтах их кораблей привязаны фонари, чтобы, когда потухнет солнце, они могли найти обратный путь по морю в свою Дилклюзу.
   Кугель открыл рот, чтобы задать еще один вопрос, но капитан уже ушел в свою каюту.
   Пока они разговаривали, из пакгауза вышел тот самый маленький толстенький человечек, который встретился Кугелю на пристани. Он несколько минут прислушивался к разговору, затем проворно направился к "Аввентуре". Взбежав по трапу, он исчез в одной из кают и почти тут же вернулся к трапу, где немного задержался, а затем, не обращая на Кугеля никакого внимания, исполненной достоинства походкой пошел назад в пакгауз.
   Кугель отправился на "Аввентуру", надеясь, по меньшей мере, узнать, куда Вискиш собирается плыть. У основания трапа было вывешено объявление, которое Кугель прочитал с величайшим интересом.
   ПАССАЖИРЫ, ОТПРАВЛЯЮЩИЕСЯ НА ЮГ, ВНИМАНИЕ!
   ПОРТЫ ЗАХОДА ОПРЕДЕЛЕНЫ. СРЕДИ НИХ:
   МАХЕИЗ И ТУМАННЫЙ ОСТРОВ, ЛАВРРАКИ-РЕАЛ, ОКТОРУС, КАИИН, РАЗЛИЧНЫЕ ПОРТЫ АЛЬМЕРИ.
   ВХОД НА КОРАБЛЬ БЕЗ БИЛЕТА ЗАПРЕЩЕН!
   ПРИОБРЕТАЙТЕ БИЛЕТЫ У БИЛЕТНОГО КАССИРА В СЕРОМ ПАКГАУЗЕ НА ПРОТИВОПОЛОЖНОМ КОНЦЕ ПРИСТАНИ.
   Кугель широкими шагами пересек пристань и вошел в пакгауз. На крайней двери красовалась старая вывеска:
   БИЛЕТНАЯ КАССА
   Кугель вступил в помещение, где обнаружил того же самого маленького толстенького человечка в темной форме, сидящего за обшарпанным столом и делающего какие-то записи в гроссбухе.
   Чиновник оторвался от своей работы.
   - Сэр, что вам угодно?
   - Я хочу взять билет на "Аввентуру" до Альмери.
   Кассир перевернул страницу гроссбуха и нерешительно взглянул на группу записей.
   - Очень сожалею, но все билеты уже проданы. Жаль... Минуточку! Кто-то мог отказаться от билета! Если так, вам очень повезло, поскольку в этом году другого рейса не будет... Посмотрим. Да! Иерарх Хоппл заболел.
   - Превосходно! Сколько стоит билет?
   - Оставшийся билет - в каюту первого класса, с улучшенным питанием, и стоит он двести терциев.
   - Что? - не веря своим ушам, воскликнул Кугель. - Это же совершенно возмутительная цена! У меня в кармане всего сорок пять терциев, и ни грошом больше.
   Кассир согласно кивнул.
   - Вам снова повезло. Иерарх внес за билет сто пятьдесят терциев задатка, каковая сумма не возвращается. Не вижу, почему бы нам не добавить ваши сорок пять терциев к этим деньгам? Хотя в целом это составляет лишь сто девяносто пять терциев, вы получите ваш билет, а я немножечко подчищу нашу бухгалтерию.
   - Это исключительно любезно с вашей стороны! - воскликнул Кугель. Вынув из кошелька деньги, он расплатился с кассиром, который выдал ему клочок бумаги с нацарапанными на нем значками, которые были Кугелю совершенно непонятны.
   - Ваш билет, пожалуйста.
   Кугель бережно сложил билет и положил его в кошелек.
   - Надеюсь, что я сейчас же смогу отправиться на корабль, поскольку теперь у меня нет денег, чтобы расплатиться за крови еду где-либо в другом месте.
   - Уверен, что никаких препятствий не возникнет, - замахал руками маленький кассир. - Но если вы минуточку подождете здесь, я сбегаю на корабль и переговорю с капитаном.
   - Как это мило, - сказал Кугель, устраиваясь в кресле.
   Кассир вышел из помещения.
   Прошло десять минут, затем двадцать, потом полчаса. Кугель начал тревожиться и, подойдя к двери, оглядел пристань, но кассира нигде не было видно.
   - Странно, сказал Кугель.
   Он заметил, что объявление, висевшее раньше у трапа "Аввентуры", исчезло.
   - Ну, это естественно! - сказал себе Кугель, - Теперь все билеты распроданы, и реклама больше не нужна.
   В это время на пристани появился высокий рыжеволосый мужчина с мускулистыми руками и ногами, который, по всей видимости, немного перебрал в трактире. Шатаясь, он взобрался по трапу и ввалился в каюту.
   - Ага! - сказал Кугель. - Вот в чем дело. Это капитан Вискиш, а кассир ждал его возвращения. Сейчас он спустится сюда.
   Прошло еще десять минут. Солнце уже погрузилось в воды Дельты Великого Ченга, и на Порт-Пергуш опустилась темная розовая мгла.
   Капитан снова появился на палубе, чтобы проследить за перегрузкой провизии с телеги на яхту. Кугель решил не ждать больше. Он поправил шляпу, надев ее под должным углом, перешел дорогу, взошел по сходням и представился капитану Вискишу.
   - Сэр, я Кугель, один из пассажиров первого класса на вашем судне.
   - На моем судне все пассажиры едут первым классом! - заявил капитан Вискиш. - На "Аввентуре" нет всего этого крючкотворства!
   Кугель открыл рот, чтобы обговорить условия своего билета, затем снова закрыл его; возражать - значит высказать аргумент в пользу крючкотворства. Он понаблюдал за тем, как съестные припасы начали перегружать на корабль; провиант, казалось, был наилучшего качества.
   - Провизия выглядит более чем достойно. Кажется, у ваших пассажиров неплохой стол!
   Капитан Вискиш разразился хриплым отрывистым смехом.
   - На борту "Аввентуры" первым делом заботятся о деле! Провизия действительно отборная; она предназначена для меня и для команды. Пассажиры едят бобы и манку, а если доплачивают, то им позволяется еще немного кангола.