Вэнс Джек Холбрук. Сага о Кугеле (Умирающая Земля - 3)

   - Эта задача выше моих сил!
   - Все испытывают подобные чувства, - ободрил его старик. - Тем не менее, Фампоуна следует обучить доброте, вежливости и правилам хорошего тона; попытавшись сделать это, ты познаешь счастливое чувство освобождения.
   - А Третья Фаза? - прохрипел Кугель. - Что насчет нее?
   - Когда ты исполнишь свою миссию, то будешь с почестями принят в наше братство! - Старик не обратил внимания на стон ужаса, вырвавшийся из горла Кугеля. - Ну-ка, посмотрим: месяц Йаунта только что завершился, и мы входим в месяц Фампоуна, который, пожалуй, самый вспыльчивый из всех пяти демонов из-за своих чувствительных глаз. Он приходит в бешенство от малейшего проблеска, и тебе придется пытаться перевоспитать его в абсолютной темноте. Дальнейшие вопросы будут?
   - Еще как будут! Предположим, что Фампоун откажется менять свое поведение?
   - Вот образец негативистического мышления, которое мы, Добрый Народ, не признаем. Не обращай внимания на все то, что ты мог слышать о жутких привычках Фампоуна! Ты должен быть уверен в успехе!
   - Но как я вернусь, чтобы насладиться заслуженными почестями и наградами? - с тоской воскликнул Кугель.
   - Фампоун, когда осознает всю низость своего поведения, несомненно, поднимет тебя наверх. А теперь я должен проститься с тобой.
   - Минуточку! А где мои еда и питье? Я же не выживу!
   - Мы снова оставляем этот вопрос на усмотрение Фампоуна.
   Старик нажал на кнопку; пол под ногами Кугеля расступился, и он с головокружительной стремительностью покатился вниз по спиральному желобу. Воздух постепенно сделался липким, как сироп; Кугель пробил пленку невидимого препятствия, которая лопнула с таким звуком, точно пробка вылетела из бутылки, и Кугель очутился в средней величины комнате, освещенной мерцанием единственной лампы.
   Кугель оцепенел, едва отваживаясь дышать. На помосте в противоположном конце комнаты в массивном кресле сидел спящий Фампоун, чьи глаза были закрыты от света двумя черными полусферами. Серое тело размерами могло почти сравниться с длиной помоста; толстые косолапые ноги были вытянуты во всю длину. Руки, ничуть не меньше в обхвате, чем сам Кугель, заканчивались трехфутовыми пальцами, унизанными сотней перстней. Голова демона была размером с тачку, с гигантским носом и огромным вислогубым ртом. Два глаза, каждый размером с плошку, Кугель не смог разглядеть из-за защитных полусфер.
   Кугель, задерживая дыхание не только от страха, но и от нестерпимого зловония, висевшего в воздухе, осторожно оглядел комнату. От лампы по потолку отходил шнур, свисавший рядом с пальцами Фампоуна; Кугель практически машинально отсоединил шнур от лампы. Он обнаружил, что из комнаты можно было выбраться только через маленькую железную дверцу прямо за креслом Фампоуна. Желоб, по которому он попал сюда, теперь стал невидимым.
   Складки у губ Фампоуна задергались и поднялись; из его рта выглянул гомункул, росший из конца языка демона. Он взглянул на Кугеля черными глазами-бусинками.
   - Ха, неужели время прошло так быстро? - Странное создание, нагнувшись, сверилось с отметками на стене. - И правда; а я проспал, и Фампоун будет зол. Как твое имя, и какие преступления ты совершил? Такие подробности очень интересуют Фампоуна, а это, кстати говоря, я сам, хотя из прихоти я обычно предпочитаю зваться Пульсифером, как если бы был отдельным существом.
   Кугель смело заговорил:
   - Я - Кугель, инспектор нового режима, который теперь установился в Лумарте. Я спустился сюда проверить, удобно ли Фампоуну, а поскольку я вижу, что все в порядке, то, пожалуй, вернусь наверх. Где здесь выход?
   - Как, ты не совершил никаких преступлений, о которых мог бы нам рассказать? - жалобно спросил Пульсифер. - Это обидная новость. Мы с Фампоуном любим злодеяния. Не так давно некий купец, чье имя я, к сожалению, забыл, целый час развлекал нас рассказами.
   - А что произошло потом?
   - Ой, лучше не спрашивай. - Пульсифер принялся чистить один из клыков Фампоуна маленькой щеточкой. Он вытянул голову и начал рассматривать пятнистое лицо великана. - Фампоун крепко спит; он очень плотно поел перед тем, как отойти ко сну. Подожди минуточку, я проверю, как переваривается пища. - Пульсифер нырнул в рот к Фампоуну и обнаружил себя лишь дрожанием серого жилистого горла. Через некоторое время он снова предстал перед Кугелем. - Он, бедняга, проголодался, по крайней мере, так кажется. Я лучше его разбужу, ведь он захочет поговорить с тобой перед тем, как...
   - Перед тем как что?
   - Неважно.
   - Минуточку, - сказал Кугель. - Мне больше хотелось бы поговорить с тобой, а не с Фампоуном.
   - Правда? - полыценно спросил Пульсифер и начал начищать клык Фампоуна с еще большим усердием. - Приятно слышать; мне не так часто говорят комплименты.
   - Странно! Я вижу, что в тебе очень многое заслуживает похвалы. Твоя карьера поневоле идет рука об руку с карьерой Фампоуна, но у тебя ведь, наверное, есть и свои собственные цели и стремления?
   Пульсифер подпер губу Фампоуна щеткой и оперся на образовавшийся уступ.
   - Иногда я чувствую, что хотел бы взглянуть на внешний мир. Мы несколько раз поднимались на поверхность, но только ночью, когда звезды скрыты за густыми тучами, и даже тогда Фампоун жаловался на чересчур яркий свет и быстро возвращался сюда.
   - Жаль, - заметил Кугель. - Днем есть на что посмотреть. Окружающий Лумарт пейзаж очень симпатичный. А Добрый Народ вот-вот начнет свой Великий Карнавал Полных Противоположностей, который, как говорят, представляет собой весьма живописное зрелище.
   Пульсифер тоскливо покачал головой.
   - Сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся увидеть такие события. А ты видел много ужасных преступлений?
   - Да, мне многое довелось повидать. Например, я помню одного гнома из Батварского леса, который оседлал пельграна...
   Пульсифер жестом прервал его.
   - Погоди. Фампоун захочет это услышать. - Он опасно высунулся из разинутого рта и взглянул на прикрытые глазные яблоки. - Интересно, он, или, если быть более точным, я проснулся? Мне показалось, что я почувствовал шевеление. В любом случае, несмотря на то, что я получил удовольствие от нашего разговора, мы должны вернуться к своим обязанностям. Хм, шнур отключен от лампы. Не будешь ли ты так добр погасить свет?
   - К чему спешить? - уклонился Кугель. - Фампоун мирно спит; позволь ему отдохнуть. А я тем временем хотел кое-что показать тебе. Азартную игру. Ты когда-нибудь играл в замболио?
   Пульсифер ответил отрицательно, и Кугель вытащил из кармана карты.
   - Смотри внимательно! Я раздаю каждому из нас по четыре карты, которые мы не должны показывать друг другу. - Кугель объяснил правила игры. - Мы обязательно играем на золотые монеты или что-то подобное, чтобы игра была интересной. Поэтому я ставлю пять терциев, и ты должен поставить столько же.
   - Вон в тех двух мешках - золото Фампоуна, или, что в равной степени правомерно, мое золото, поскольку я - неотъемлемый придаток к этой огромной туше. Вынь оттуда столько золота, сколько соответствует твоим пяти терциям.
   Игра началась. Пульсифер к своему огромному удовольствию выиграл первый кон, затем проиграл следующий, что заставило его разразиться плаксивыми жалобами; потом он выиграл снова и снова, и так до тех пор, пока Кугель не объявил, что у него больше не осталось денег.
   - Ты умный и искусный игрок; помериться с тобой силами - большое удовольствие! И все же, я думаю, что смог бы побить тебя, если бы у меня были деньги, которые я оставил наверху, в храме.
   Пульсифер, несколько запыхавшийся и страшно гордый своей победой, с насмешкой отнесся к словам Кугеля.
   - Я думаю, что чересчур умен для тебя! Вот, забери свои терции, и сыграем еще раз.
   - Нет, это нечестно! Я слишком горд, чтобы принять твои деньги. Позволь мне предложить другое решение проблемы. Наверху в храме остался мой мешок с терциями и еще один мешок, с леденцами. Возможно, ты захочешь подкрепиться, когда мы продолжим игру. Давай пойдем туда и принесем их, а потом я докажу тебе, что те твои выигрыши были случайными!
   Пульсифер высунулся как можно дальше, чтобы взглянуть на лицо Фампоуна.
   - Кажется, он вполне спокоен, хотя в животе у него бурчит от голода.
   - Он спит так же крепко, как и всегда, - объявил Кугель. - Надо спешить. Если он проснется, нам придется закончить игру.
   Пульсифер заколебался.
   - А что будет с золотом Фампоуна? Не можем же мы бросить его здесь без присмотра!
   - Мы возьмем его с собой и глаз с него не спустим.
   - Замечательно; ставь его сюда, на помост.
   - Вот так, я готов. А как мы поднимемся наверх?
   - Просто нажми вон ту серую кнопку рядом с ручкой кресла, только, пожалуйста, без лишнего шума. Фампоун вполне может впасть в ярость, если проснется в незнакомой обстановке.
   - Да он никогда не спал более безмятежно! Поднимаемся!
   Кугель нажал кнопку; помост задрожал, заскрипел и поплыл вверх по темной шахте, открывшейся перед ним. Через некоторое время они прорвались через клапан сдерживающего вещества, сквозь которое Кугелю пришлось пройти, когда он скатывался вниз по желобу.
   Через некоторое время в шахту просочился проблеск красного света, и через миг помост остановился вровень с алтарем в Храме Фампоуна.
   - Так, а теперь мне нужно найти мой мешок с деньгами, - сказал Кугель. - Только где же я его оставил? Думаю, как раз вон там. Смотри! Через эти арки можно разглядеть главную площадь Лумарта, а это - Добрый Народ, занятый своими обычными делами. Что ты обо всем этом думаешь?
   - Очень интересно, хотя мне и не приходилось видеть такие огромные пространства. На самом деле у меня почти кружится голова. А откуда идет этот мерзкий красный свет?
   - Это свет нашего древнего солнца, которое сейчас как раз заходит.
   - Оно мне не нравится. Пожалуйста, поскорее заканчивай со своими делами; мне что-то очень не по себе.
   - Я поспешу, - заверил его Кугель.
   Солнце, опускаясь к горизонту, послало сквозь открытую дверь прощальный луч, ярким бликом заигравший на алтаре. Кугель, быстро шагнув к креслу Фампоуна, сорвал ставни, прикрывавшие глаза великана, и молочно-белые шары заблестели в солнечном свете.
   Еще миг Фампоун был спокоен; затем его мышцы забугрились, ноги задергались, рот широко раскрылся, и он разразился оглушительными воплями, отчего Пульсифер вылетел вперед и заколыхался, точно флаг на ветру. Фампоун ринулся прочь с алтаря, завалился и принялся кататься по полу храма, ни на минуту не прекращая своих жутких криков. Затем он поднялся и, топоча по каменному полу своими огромными ногами, начал метаться по залу, пока наконец не проломил каменные стены с такой легкостью, словно они были бумажными. Добрый Народ на площади застыл в оцепенении.
   Кугель, прихватив оба мешка с золотом, через боковую дверь вышел из храма. Он немного посмотрел, как Фампоун носится по площади, крича и закрываясь от солнца. Пульсифер, отчаянно вцепившись в его клыки, пытался управлять взбесившимся демоном, который, не обращая внимания на препятствия, несся по городу на восток, вытаптывая деревья и прорываясь сквозь дома, как будто их и не было вовсе.
   Кугель проворно направился к реке Иск и отыскал там пристань. Он выбрал ялик подходящих размеров, на котором были установлены мачта, парус и весла, и приготовился забраться на него, когда увидел, что по реке к пристани плывет лодка. Полный мужчина в изорванной одежде яростно работал веслами. Кугель отвернулся, пытаясь изобразить не более чем случайный интерес, чтобы без помех и не привлекая лишнего внимания сесть в ялик.
   Лодка причалила к пристани; гребец начал подниматься по лестнице.
   Кугель продолжал смотреть на воду, притворяясь полностью безразличным ко всему, кроме вида на реку.
   Мужчина, задыхаясь и хрипя, внезапно остановился. Кугель ощутил на себе его пристальный взгляд и, обернувшись, обнаружил, что смотрит в налитое кровью лицо Хуруски, запрещателя Гундара, его почти до неузнаваемости обезобразили укусы насекомых, которым Хуруска подвергся, проплывая мимо Топи Лалло.
   Хуруска долгим тяжелым взглядом уставился на Кугеля.
   - Какая приятная встреча! - хрипло прорычал он. - А я боялся, что мы больше никогда не увидимся! Что в этих кожаных мешках? - Он вырвал сумку из рук Кугеля. - Судя по весу, золото. Твое пророчество целиком и полностью подтвердилось. Сначала почести и долгое путешествие по воде, а теперь богатство и месть! Готовься к смерти!
   - Минуточку! - воскликнул Кугель. - Вы забыли как следует привязать лодку! Такое поведение противоречит правилам общественного порядка!
   Хуруска обернулся, чтобы посмотреть, и Кугель сбросил его с причала в воду.
   Ругаясь и неистовствуя, Хуруска поплыл к берегу, в то время как Кугель отчаянно пытался распутать узлы на швартовочном тросе ялика. Наконец веревка поддалась; Кугель подтянул ялик ближе, но в этот самый момент на причале показался приготовившийся к бою, точно бык, Хуруска. Кугелю не осталось ничего другого, как бросить мешок с золотом, прыгнуть в ялик, оттолкнуться от берега и налечь на весла, оставив Хуруску в ярости потрясать кулаками на берегу.
   Кугель печально поднял парус; ветер понес его вниз по реке, вдоль излучины. Последнее, что в угасающем свете дня увидел Кугель, оглянувшись назад, на Лумарт, были низкие блестящие купола храмов пяти демонов и темный силуэт Хуруски, стоящего на причале. Издалека все еще доносились яростные вопли Фампоуна, время от времени перемежаемые грохотом падающих стен.
   Глава вторая МЕШОК СНОВ
   За Лумартом река Иск, петляя по Равнине Красных Цветов, несла свои воды к югу. Семь безмятежных дней Кугель плыл в своем ялике по полноводной реке, останавливаясь на ночь на том или ином прибрежном постоялом дворе.
   На седьмой день река повернула на запад и, все так же причудливо петляя, по плесам потекла через край скалистых пиков и лесистых холмов, носивший название Чейм-Пурпур. Ветер дул, если вообще дул, непредсказуемыми порывами, и Кугель, опустив парус, отдался на волю течения, время от времени лишь выравнивая свою лодку несколькими ударами весел.
   Равнинные деревеньки остались позади; местность была необитаемой. Видя разрушенные надгробия, тянущиеся вдоль берега, кипарисовые и тисовые рощи, а также слыша тихие разговоры, доносившиеся до него по ночам, Кугель благодарил судьбу за то, что путешествует на лодке, а не пешком, и, благополучно миновав Чейм-Пурпур, вздохнул с огромным облегчением.
   У городка Трун река впадала в Тсомбольское болото, и Кугель продал свой ялик за десять терциев. Чтобы поправить свои денежные дела, он нанялся в помощники к городскому мяснику, выполняя самые неприятные работы, присущие этому ремеслу. Плата, однако, была достойной, и Кугель скрепя сердце исполнял свои малопочтенные обязанности. Он так хорошо работал, что его пригласили на подготовку пира, устраиваемого в честь важного религиозного праздника.
   По недосмотру или же под давлением обстоятельств Кугель пустил на свое фирменное рагу двух священных быков. В самый разгар торжественного обеда ошибка раскрылась, и Кугелю снова пришлось покинуть город, поскольку над его головой опять сгустились тучи. Он провел ночь, спрятавшись на бойне, чтобы избежать впавшей в неистовство толпы, и на следующее утро пустился в путь по Тсомбольскому болоту со всей скоростью, на которую был способен.
   Дорога петляла, огибая топкие места и стоячие пруды, повторяя изгибы древнего тракта, в два раза удлиняя путь. Северный ветер разогнал все облака, так что пейзаж предстал глазам Кугеля с замечательной ясностью. Тот, однако, без особого удовольствия созерцал открывающиеся ему виды, в особенности, когда, глядя вперед, заметил вдали парящего по ветру пельграна.
   День шел своим чередом, ветер утих, и на болоте воцарилась неестественная тишина. Из-за кочек, обращаясь к Кугелю нежными и печальными девичьими голосами, кричали кикиморы:
   - Кугель, а Кугель! Отчего ты так спешишь? Приходи в мое жилище и расчеши мои чудесные волосы!
   - Кугель, милый Кугель! День близится к закату; год подходит к концу. Приходи ко мне за кочку, и мы утешим друг друга безо всяких помех!
   Но Кугель лишь зашагал быстрее, с одним желанием - найти приют на ночь.
   Когда солнце затрепетало на краю Тсомбольского болота, Кугель наткнулся на небольшой трактир, стоящий в сени пяти вековых дубов. Кугель с удовольствием остановился на ночлег, и трактирщик подал ему отменный ужин из тушеной зелени, жаренных на вертеле перепелов, кекса с тмином и густого лопухового пива.
   Пока Кугель насыщался, трактирщик стоял рядом с нимг подбоченившись.
   - По вашему поведению я вижу, что вы джентльмен высокого полета, хотя и бредете по Тсомбольскому болоту пешком, точно какой-то простолюдин. Я поражен таким несоответствием.
   - О, этому есть очень простое объяснение, - беспечно отмахнулся Кугель. - Я считаю себя единственным честным человеком в этом мире негодяев и мошенников. Присутствующие, разумеется, не в счет. В таких условиях трудно разбогатеть.
   Трактирщик почесал в голове и ушел. Когда он появился снова, чтобы подать Кугелю смородиновый пирог на десерт, то задержался и сказал:
   - Ваши трудности возбудили во мне сочувствие. Я обдумаю этот вопрос.
   Трактирщик сдержал свое слово. Утром, после того, как Кугель закончил завтракать, хозяин повел его на конюшню и показал большого мышастого скакуна с мощными задними ногами и всклокоченным хвостом, уже взнузданного и оседланного.
   - По крайней мере, это я могу для вас сделать, - сказал трактирщик. Я продам вам его за чисто символическую цену. Согласен, он не слишком изящен, и на самом деле это помесь донжа и фелухария. Зато он очень легок на ногу, питается недорогими помоями, а еще славится своей непоколебимой преданностью.
   Кугель вежливо отказался.
   - Я очень ценю ваш альтруизм, но за такое создание любая цена покажется непомерно высокой. Посмотрите на эти болячки у основания хвоста, на экзему вдоль спины. К тому же, если я не ошибаюсь, у него недостает глаза! Да и запах у него... Фу!
   - Пустяки! - решительно воскликнул трактирщик. - Вам нужен надежный скакун, который повезет вас по Равнине Стоячих Камней, или объект для удовлетворения вашего тщеславия? Это животное станет вашим всего-то за тридцать терциев.
   Кугель в шоке отскочил.
   - Это когда чистокровный Камбалезский вериот продается за двадцать? Милейший, ваша щедрость превышает размеры моего кошелька!
   На лице трактирщика было написано лишь безграничное терпение.
   - Здесь, в сердце Томбольского болота, вы не купите даже запаха дохлого вериота.
   - Давайте оставим эвфемизмы, - сказал Кугель. - Ваша цена - просто грабительство.
   Лицо трактирщика на миг утратило доброжелательное выражение, и он проворчал:
   - Ну, надо же, буквально все, кому я продаю эту скотину, так и норовят воспользоваться моей добротой.
   Это замечание очень удивило Кугеля. Тем не менее, чувствуя неуверенность хозяина, он продолжал упорствовать.
   - Несмотря на дюжину недостатков, я предлагаю вам щедрую цену двенадцать терциев.
   - По рукам! - воскликнул трактирщик еще до того, как Кугель закончил говорить. - Еще раз повторяю, вы найдете это го скакуна абсолютно преданным, даже сверх ваших ожиданий.
   Кугель заплатил двенадцать терциев и осторожно взобрался на свое приобретение. Хозяин любезно попрощался с ним:
   - Желаю вам безопасного и приятного путешествия!
   Кугель ответил ему в тон:
   - Желаю вашему заведению процветания!
   Желая отбыть со всей возможной эффектностью, Кугель попытался заставить животное подняться и обернуться кругом, но оно просто присело, а затем потрусило по дороге.
   Кугель с комфортом проскакал одну милю, затем другую и в конце концов решил, что доволен своей покупкой.
   - Замечательно, а теперь посмотрим, сможет ли он бежать с большей скоростью.
   Кугель ударил каблуками вздымающиеся бока животного.
   - А ну, живей! Проверим-ка твою выносливость!
   Скакун энергично бросился вперед, так, что плащ Кугеля, хлопая, развевался у него за плечами.
   У поворота дороги показался толстый мрачный дуб, который скакун, по всей видимости, принял за дорожную веху. Он ускорил свой галоп, но лишь затем, чтобы, задрав задние ноги, сбросить Кугеля в яму.
   Когда ему наконец удалось выбраться назад на дорогу, он обнаружил, что животное во всю прыть скачет по болоту в направлении трактира.
   - Вот уж действительно преданное создание! - проворчал Кугель. - Оно непоколебимо верно уюту своего стойла!
   Он отыскал свою зеленую бархатную шляпу, натянул ее на голову и вновь побрел по дороге на юг.
   В конце дня Кугель подошел к селению, состоявшему из дюжины глинобитных хижин, населенных приземистыми длиннорукими людьми, отличающимися огромными копнами выбеленных известкой волос.
   Кугель оценил высоту солнца, изучил лежащую перед ним местность, простиравшуюся, на сколько хватало глаз, унылой чередой поросших травой кочек и прудов. Отбросив все сомнения, он подошел к самой большой и нарядной хижине.
   Хозяин дома сидел в стороне на скамеечке, намазывая известкой волосы одного из своих многочисленных чад так, что они блестящими пучками торчали в разные стороны, напоминая лепестки белой хризантемы, а неподалеку другие его отпрыски играли в грязи.
   - Добрый день, - поздоровался Кугель. - Не могли бы вы предоставить мне пищу и кров на ночь? Естественно, я щедро заплачу за это.
   - Почту за честь, - ответил хозяин. - Это самое просторное жилище в Самсетиске, а я известен своим неистощимым запасом анекдотов. Не хотите ли осмотреть помещение?
   - Я хотел бы часок отдохнуть в своей комнате, перед тем как понежиться в горячей ванне.
   Хозяин раздул щеки и, вытирая руки от известки, провел Кугеля в хижину. Указав на кучу камышовых стеблей в углу комнаты, он сказал:
   - Вот ваша постель; можете отдыхать, сколько захотите. Что же касается ванны, в прудах на болоте кишмя кишат трелкоиды и пиявки, и я не советую вам купаться в такой воде.
   - В таком случае придется обойтись без ванны, - вздохнул Кугель. Однако у меня с самого утра во рту маковой росинки не было, и я хотел бы как можно скорее поужинать.
   - Моя жена пошла на болото проверять силки, - сказал хозяин. Опрометчиво обсуждать ужин до тех пор, пока мы не узнаем, что ей удалось поймать.
   В положенное время женщина вернулась с мешком и плетеной корзиной в руках. Она разожгла очаг и начала готовить еду, а Эрвиг, хозяин, тем временем вытащил двухструнную гитару и принялся развлекать Кугеля местными балладами.
   Наконец хозяйка позвала Кугеля и Эрвига в хижину, где уже были расставлены миски с жидкой кашей, блюда с жареным мхом и ганионами и ломти черствого черного хлеба.
   После ужина Эрвиг вытолкал супругу и детей прочь из хижины, прямо в ночь, объяснив:
   - То, о чем мы будем говорить, не для непосвященных ушей. Кугель важный путешественник, и он не хочет следить за каждым своим словом.
   Принеся небольшой глиняный кувшин, Эрвиг разлил арак в две рюмки, одну из которых поставил перед Кугелем, и начал разговор.
   - Откуда вы идете и куда направляетесь?
   Кугель пригубил арак, и всю его глотку мгновенно охватило пламя.
   - Я родом из Альмери, куда сейчас и возвращаюсь.
   Эрвиг озадаченно почесал голову.
   - Удивляюсь, зачем вы так далеко забрались лишь затем, чтобы пройти назад той же дорогой.
   - Мои враги сыграли со мной злую шутку, - объяснил Кугель. - Но когда вернусь, я достойно им отомщу!
   - Такие деяния как никакие другие умиротворяют дух, - согласился Эрвиг. - Но ближайшая помеха вашим планам - Равнина Стоячих Камней, по причине азмов, которые обитают в этом краю. Могу также добавить, что и пельгранов здесь хватает.
   Кугель нервозно погладил рукоятку своего меча.
   - Какова протяженность Равнины Стоячих Камней?
   - В четырех милях к югу земля повышается, и начинается Равнина. Тропа идет от сарсена [Сарсен - термин, используемый в юго-западной части Британии для обозначения продолговатых плит из песчаника, воздвигнутых вертикально кельтами, по одному или группами. Они считаются фаллическими монументами и, предположительно, служили местами для проведения кельтских ритуалов.] к сарсену, и так - пятнадцать миль. Выносливый путешественник может пересечь равнину за четыре-пять часов, при условии, что его ничто не задержит и никто не сожрет. Город Кёрниф находится еще в двух часах пути от равнины.
   - Дюйм предвидения стоит десяти миль запоздалого сожаления...
   - Метко сказано! - воскликнул Эрвиг, отхлебнув глоток арака. Точь-в-точь мое собственное мнение. Кугель, вы мудры!
   - И могу я в этом смысле узнать ваше мнение о Кёрнифе?
   - Ну, тамошний народ во многих отношениях странный, - сказал Эрвиг. Они кичатся своими аристократическими обычаями, но не белят волос, да и религию не слишком чтут. На пример, они кланяются богу Виулио с правой рукой не на ягодице, а на животе, что мы здесь считаем отвратительной привычкой. А вы как думаете?
   - Церемония должна проводиться в точности так, как выописываете, сказал Кугель. - Никакой другой метод не подходит.
   Эрвиг вновь наполнил рюмку Кугеля.
   - Я считаю это существенной поддержкой наших взглядов!
   Дверь приоткрылась, и в хижину робко заглянула жена Эрвига.
   - Там темно, с севера дует сильный ветер, а на краю болота рыщет черный зверь.
   - Стойте в темноте; Виулио защитит тех, кто ему поклоняется. Совершенно недопустимо, чтобы ты и твои шалопаи докучали нашему гостю.
   Женщина нехотя закрыла дверь и вернулась в темноту. Эрвиг подвинулся ближе на своем стуле и отхлебнул еще арака.