Верещагин Петр. Арканмирр

   А запретный город жил своей, недоступной для простых обитателей Арканмирра жизнью, с терпением охотящегося тигра ожидая наступления предсказанного его отцами-основателями Часа.
   Часа Огня.
 
   Алерон внезапно отступил на шаг, а боккэн в его руках сменился настоящим мечом.
   - Что, теперь переходим к реальным условиям? - спросил я.
   - Примерно так, - кивнул Странник. - Только драться мы будем не между собой.
   Уловив направление его мыслей, я повернул голову.
   Точно. На западном горизонте виднелось облако пыли, определенно скрывавшее за собой отряд всадников.
   - Я-то считал, что Черные Пески необитаемы, - сказал я, опуская деревянный меч.
   - Эти не обитают нигде, - объяснил Носитель Меча. - Они носятся по всему югу Джангара со скоростью ветра. Города они обходят стороной, зато те, кто попадается им на открытой местности, могут не ожидать ничего хорошего.
   - А кто они?
   - Оседлавшие Ветер. Так, во всяком случае, их племя называется теперь. По-моему, все истерлинги некогда были такими же; до того, как возник Солнцеликий Завет, - эти слова Алерон подчеркнул уже известной мне пренебрежительной интонацией, - и Б'Шан заставил их строить города.
   - Древние истерлинги? Ну и что с того?
   - Они полагают, что те, кто называет себя истерлингами теперь, оскверняют это святое имя. И очищают его, планомерно уничтожая их при встрече.
   - Но почему они должны иметь что-то против нас? Я - готландец, а ты вообще не из этого мира…
   - Боюсь, что Оседлавшие Ветер никогда в жизни не слышали не только об иных мирах, но и о твоем Готланде, - саркастически усмехнулся Странник. - Кстати, будь осторожнее с их стрелами: они часто бывают отравлены.
   Предупреждение последовало вовремя: короткая стрела ткнулась в песок прямо у моих ног. Я демонстративно поднял ее и сломал. Знак презрения к противнику был принят, судя по яростному воплю.
   Оседлавшие Ветер уже были в двух сотнях шагов от нас. Как только они могли нестись галопом по такой жаре? Я, в невесомой и отражающей солнечные лучи броне сидхе, едва мог дышать. На них же поверх бесформенных грязно-белых одеяний болтались тяжелые плащи из овечьих шкур.
   "Дело привычки", - подсказал внутренний голос.
   Вполне возможно. Я-то еще в детстве ходил босиком по снегу (не по собственному, правда, желанию, а исключительно из-за отсутствия обуви), а Оседлавшие Ветер точно так же с детства вдыхали раскаленный воздух пустынь…
   Тут в воздухе просвистела вторая стрела, оборвав мои размышления о климате и привычках живущих в нем народов. Машинально я перехватил ее в воздухе. Наконечник стрелы, к моему удивлению, оказался костяным.
   - Они что, не знают даже бронзы? - поразился я.
   - Оседлавшие Ветер вооружены лучшими в Турракане клинками. Просто относительно стрел у них свои традиции, - пояснил Носитель Меча. - У тебя будет возможность узнать поподробнее, если выживешь.
   Он перехватил рукоять меча обеими руками и встал в боевую стойку, которую как-то назвал "Журавль Отражает Удар Змеи". Я, в свою очередь, занял позицию справа от него. Тигр - единственный стиль рукопашного боя, которым я владел в достаточной степени; а Тигру нет необходимости заранее принимать какое-то определенное положение, он готов к бою всегда.
   Оседлавшие Ветер взяли нас в кольцо. Под прицелом дюжины луков я почувствовал себя неуютно, несмотря даже на броню. Пробить мифрил они, быть может, и не смогут, но голова у меня оставалась незащищенной. А одна царапина - и яд сделает свое дело.
   - Алерон Носитель Меча, - проговорил один из всадников с сильным присвистывающим акцентом. Как и у всех Оседлавших Ветер, его лицо прикрывала каффия - плотная белая вуаль, оставлявшая на виду лишь глаза и половину лба. - Когда-то ты дал слово не становиться на пути Истинной Веры.
   - Я не отказываюсь от своих клятв, - ответил Странник, не двигаясь с места. - Ваша вера принадлежит вам; я не препятствую в ее распространении.
   - Однако сейчас ты пересек наш путь.
   - Скорее, это вы пересекли мой.
   Этот довод мне понравился. Всадники, однако, были другого мнения. По кругу пронеслось недовольное перешептывание.
   - Тише, дети мои! - поднял руку заговоривший первым: похоже, он у них был за вождя или кем-то в этом роде. - Пути - это мое дело. Пусть решает божий суд!
   "Если это то, что я думаю, - пронеслось у меня в голове, - тогда проблем не будет. Странник дерется лучше любого кочевника…"
   Но Алерон удивил меня, покачав головой.
   - Мне не хотелось бы проливать кровь на границе священных мест, - сказал он. - Не знаю, удастся ли вам вообще справиться с нами, но даже если удастся - победа обойдется очень недешево. Возможно, мы уладим дело иначе?
   - И как же?
   - Я полагаю, среди вас есть молодой воин, желающий до срока повысить свой ранг…
   По меньшей мере две трети из Оседлавших Ветер издали радостный крик.
   - Вижу, что есть, - усмехнулся Носитель Меча. - Так вот, рядом со мной стоит один из учеников, мечтающий примерно о том же.
   Я понял, что этот гад выставляет меня драться вместо него, причем об отказе речь не заходила. Хорош "учитель", нечего сказать! Хуже всего было то, что я понятия не имел о правилах, какие в ходу у кочевников.
   Как обычно, мое мнение не совпало с мнением большинства, которое в данном случае представляли Оседлавшие Ветер. Немного посовещавшись, они выдвинули кандидата на роль моего убийцы.
   Спрыгнув с коня, кочевник сбросил свой бурнус, оставшись в широких шароварах. Каффия, однако, оставалась на нем: похоже, обнажать лицо перед чужеземцем считалось у них смертным грехом. Затем противник одним движением извлек из притороченных к седлу ножен кривую саблю, сверкнувшую в солнечных лучах булатной голубизной, и направил ее острие на меня. Этот жест не требовал ни перевода, ни дополнительных пояснений.
   Я аккуратно расстегнул доспехи, дав броне сидхе с тихим звоном упасть у моих ног. Затем обнажил короткий меч, но был остановлен вождем Оседлавших Ветер.
   - Дайте ему саблю, чтобы бой был равным, - сказал он.
   Один из кочевников торжественно вручил мне собственный клинок, в точности повторявший очертания сабли моего противника. Проверив баланс и заточку, я мысленно согласился с Алероном: лучшего оружия, сработанного в Турракане, я не видел. Голубой булат Оседлавших Ветер, конечно, уступалмифрилу и адаманиту, но обычную сталь значительно превосходил.
   - Желаешь ли ты конного боя? - спросил Алерон моего соперника. Я мысленно присвоил Страннику несколько соответствующих эпитетов, но кочевник оказался мировым парнем и покачал головой:
   - Нет. Вы пришли сюда пешими, и нет чести в том, чтобы одолеть одного из вас в верховом поединке.
   - Желаешь ли ты боя в огненном кольце? - спросил вождь кочевников у меня.
   Мне-то было все равно, а вот противник мой при словах "огненное кольцо" напрягся так же, как сам я при упоминании о верховой езде. Следовало оказать ему ответную любезность, что я и сделал.
   - Итак, пеший поединок на саблях и без подсобных средств, - подытожил Алерон.
   Вождь согласно кивнул и подал знак: начинайте, мол.
   Взмах кочевника мог бы снести мне голову, но я не оставил ее на линии удара, немного отодвинувшись вперед и влево. Пропуская противника мимо себя, я устроил ему встречу с моим правым кулаком, основательно въехав ему в область солнечного сплетения. Моя сабля, перекочевавшая в левую руку, коснулась сзади его шеи и оставила царапину - не более того.
   Он, однако, не растерялся и упал на колено, одновременно всаживая правый локоть мне под ребра. Я вынужден был отскочить, после чего он исполнил серию быстрых ударов, заставивших меня заподозрить, что во владении клинком кочевники превосходят учителей фехтования из Гильдии Наемников. Минуту спустя подозрение переросло в уверенность.
   Я усилил защиту, ожидая удобного момента, чтобы провести заранее обдуманную комбинацию. Удары противника раз за разом парировались, но атаковать я пока не стал. Он сам должен сделать движение, которое нужно мне!
   И кочевник сделал его. Мощный натиск поверг меня наземь. Не пытаясь подняться, я перекатился на бок, заставляя его саблю вонзиться в землю рядом с моей шеей, и швырнул ему в лицо горсть песка. Лица у Оседлавших Ветер были закрыты, но глаза оставались снаружи. Что мне и было нужно.
   Противник отпрянул так быстро, что потерял равновесие. Я в этот момент уже был рядом, использовав преподанную в Школе Тигра связку "Тигр в Траве". Пускай травы здесь и не было, принцип тот же самый - передвигаться ползком со скоростью бегущего человека. Какой-то миг кочевник недоверчиво смотрел на острие, придавившее ему горло, потом со вздохом разочарования выпустил рукоять своего оружия, давая ему упасть на песок.
   Я провел саблей чуть вверх, откидывая ткань с его лица. Гримаса его ничем не отличалась от обычного выражения, какое бывает у побежденных в равном бою.
   - Поединок завершен, - провозгласил вождь. - Ты - его учитель, Алерон?
   - Да, - сказал он.
   - Нет, - одновременно заявил я.
   Странник сверкнул глазами в мою сторону, но сдержался.
   - Я недостоин столь великой чести, - пояснил я, мысленно скрестив пальцы. - На некоторое время мой путь совпал с твоим; но тебе, равно как и остальным Странникам, предстоит свершать подвиги, какие не под силу простым смертным вроде меня.
   "Ты ври, да не завирайся, - заметил Он, опять объявляясь у меня в голове. - Оседлавшие Ветер совсем не дураки, пускай и выглядят сущими дикарями".
   "А разве я солгал?" - безмолвно ответил Ему я.
   Он предпочел промолчать.
 
   Проводник поднял посох, всматриваясь в видимые ему одному тончайшие линии.
   - Да славится Имя Твое! - воскликнул он, и отряд хором повторил его слова.
   - Да пребудет Сила Твоя во веки вечные!
   Всадники снова повторили слова Проводника.
   - Да падет Твой благосклонный взгляд на тех, кто остался верен! - сказал он, описывая в воздухе нужный знак концом посоха.
   Костяной наконечник обнадеживающе завибрировал.
   Тотчас же Проход стал реальным и засветился. Даже в ярких лучах полуденного солнца этот белый свет был отчетливо виден. Отряд уже был выстроен, и тройки всадников послушно последовали за Проводником. Страха они не испытывали - этот Проход был не первым в их жизни. И даже не сто первым.
   Он не мог не подумать о том, что когда-нибудь очередной Проход станет последним - как для него, так и для всех тех, кто доверил ему свою жизнь и душу. Проводников обучали очень многому, однако всех превратностей Проходов не ведал никто. За девять столетий не один отряд Оседлавших Ветер исчез бесследно, просто не возвратившись однажды с очередной, вполне обыденной прогулки…
   Прогнав невеселые мысли, он разорвал завесу и вышел из колеблющегося Прохода в так хорошо известную Долину Потрескавшихся Скал. Отряд последовал за ним. Как только замыкающий оказался снаружи, Проводник произнес ритуальную фразу и закрыл Проход. Попутно он отметил, что структура связей становится липкой и скользкой, что в его практике случилось впервые. Для беспокойства поводов пока не было - в Проходах могло произойти (и происходило) всякое, - но следовало все же посоветоваться со Старейшими. На всякий случай.
   Перед ними было единственное место, какое Оседлавшие Ветер могли считать своим домом. Город Мечты.
   И именно в это единственное в Арканмирре место кочевникам был запрещен вход.
   Проводник искоса бросил взгляд на примкнувшего к отряду северянина, смотревшего на изумрудные стены, агатовые дороги и серебряные купола с каким-то отстраненным видом, и знаком приказал следившему за новичком Малеку доставить его. Приказание было тотчас исполнено: официально Проводник не являлся предводителем отряда, но даже сам Бессмертный Шейх трижды подумал бы, прежде чем отказать в любом из его требований.
   - Я слушаю, - произнес северянин с хрипловатым акцентом.
   - Что тебе напомнило это место?
   Рыжий воин вздрогнул. Проводник с удовлетворением подумал, что все эти гяуры [язычники, неверные (араб.)]по своей сути одинаковы. Совершенно не умеют скрывать свои эмоции.
   - Я не хотел бы вспоминать об этом, - ответил тот.
   - Ты УЖЕ вспомнил, - возразил Проводник, пряча усмешку в складках своей каффии, которую по обычаю мог не снимать и после боя. - Расскажи, и страх отступит. Облегчи свою душу.
   - Храм Темной Луны. Архитектура чем-то похожа… нет, он выглядел совсем иначе - и все-таки ощущение то же самое.
   - Никогда не слышал этого названия. Где этот храм?
   - О, вряд ли кто-либо из вас туда доберется. - Северянин говорил уже иным тоном, словно у него действительно отлегло от сердца. - Храм Темной Луны находится на Темной Стороне Арканмирра, где-то за Двуликой Башней.
   Проводник был вынужден взглянуть на собеседника совершенно иначе. Среди кочевников практически не было людей, осведомленных даже о самом факте существования Темной Стороны. Коли такую серьезную информацию свободно открывает ему один из гяуров, это значит, что варвары куда более сведущи в Тайнах, чем всегда полагали Старейшие.
   Впрочем, наивность их от этого не уменьшается. Разве можно так, походя и без уверток, говорить о подобном?
   - А что значит этот город для вас? - спросил вдруг варвар.
   Теперь вздрогнул Проводник.
 
   Я не то чтобы знал причину такого странного поведения кочевников. После того как я ушел от Алерона, внутренний голос обиженно молчал, - считая, вероятно, что я нарушил Его планы. Мне это доставило несказанное удовольствие.
   Их обреченных взоров, устремленных в направлении Города Мечты, мог не заметить лишь слепой. А глубинное сходство города с Храмом Темной Луны и Роковым Замком, что располагался в Преисподней, в Круге Пятом, наводило на очень серьезные подозрения. Только мысли эти я никак не мог облечь в слова. Потому-то и задал вопрос, так перепугавший того, кого называли Проводником.
   - Город Мечты - наша родина, - прошептал кочевник, отвечая, казалось, не на мой вопрос, а на свои собственные треволнения. - Ни один народ в мире не может сказать, что проклят так, как мы. Запрет мешает нам пересечь границы города.
   - Запрет?
   - Предки наши много веков назад поклялись уничтожить отступников от истинной веры, а до тех пор не переступать городской черты. Клятва была дана, и мы вынуждены исполнять ее до сих пор.
   Что-то эта фраза мне напомнила…
   Ну да, точно! Это был отрывок из рассказанного Фионом предания о Странствующем Ангеле-Мстителе:
   "…Пока торжествует зло и преумножается несправедливость, пока недобрые люди помыкают мужчинами и глумятся над женщинами, пока обижают слабых - людей ли, животных ли… до тех пор не знать мне отдыха под небесами, не ведать покоя ни за накрытым столом, ни в мягкой постели". [Р. Говард. "Клинки братства"]
   А звали этого странного ангела - Кейн Идущий-с-Громом. Вот-вот, тот самый Кейн, боевой жезл которого каким-то образом попал в руки Повелителя Драгоценностей…
   Затем я подметил иное совпадение: о Проклятии Вечных Скитаний, наложенном на вестерлингов, говорил и Колин, причем говорил с той же угрюмой обреченностью, что и Проводник. Я попытался вспомнить еще что-нибудь в таком роде - и у меня потемнело в глазах.
   В одной из древнейших готландских саг говорилось о тех, кто покинул отчизну ради сохранения рода; о тех, кто был обречен на изгнание… Мысленно сопоставляя сагу с той странной поэмой о Рагнароке - вернее, с последовавшей за нею сценой, - я получил заключение, которому не мог поверить.
   Такого не может быть!
   Жаль, я не знаю мифов сидхе и половинчиков… Тогда бы было несложно проверить мое невероятное предположение о том, что ВСЕ народы Арканмирра - изгнанники и прибыли сюда для какой-то тайной цели, которую им попросту не удосужились открыть…
   "Говорил же я: поменьше думай об этом, - скорбно заметил Он. - Теперь тебе придется замолчать навсегда".
   Мое тело снова накрепко сковала чужая воля. Ноги плотнее стиснули бока лошади, руки резко встряхнули поводья; лошадь поднялась на дыбы, пронзительно заржав, а затем ринулась к воротам запретного Города Мечты.
   Подтверждение получено, кисло подумал я, однако ценою тому определенно станет - если уже не стала - моя жизнь…
   Разряды синих молний поразили лошадь, буквально испепелив бедное животное. Я вылетел из седла и покатился по песку, непонятным образом ускользнув от остальных молний, направленных уже в меня. Размышления о тайне народов Арканмирра отошли на задний план, как и все прочие мысли, не относящиеся к проблемам выживания.
   Уклонившись еще от двух молний, я внезапно понял, что сковывающие чары исчезли. Похоже, что прямое и открытое убийство не в Его обычае. Эту мысль я отодвинул в сторону, но не выкинул из головы окончательно. Следовало обдумать перспективы… но позже.
   Три разряда… Один впился в песок прямо у моей головы, когда я упал, чтобы пропустить второй над собой; последний попал в мифриловую броню, застонавшую от такого обращения, рассеялся по ней и с грозным шипением исчез. Кольчуга почернела, словно по ней долго возили куском угля.
   И внезапно стало тихо. Никаких громов и молний, никаких прочих опасностей - видимых, по крайней мере. Даже удушающая жара пропала, а воздух стал резким и свежим, как после хорошей грозы. Впрочем, это в определенном смысле и была гроза.
   Врата Города Мечты, находившиеся теперь буквально в сорока шагах от меня, начали открываться. Пожав плечами, я пошел навстречу своей гибели.
 
   Игла черного пламени вонзилась в мозг Джафара, заставив Алхимика высказать пославшему ее свое крайнее недовольство. Столь витиеватых ругательств даже сквернослов Маркус ни разу не слышал. Истерлинг смущенно заткнулся.
   - Так-то лучше, - удовлетворенно улыбнулся Властитель. - Теперь выкладывай, в чем дело.
   Гомункулус в стеклянной колбе беззвучно зашевелил губами.
   - Черные Пески? Там же даже орки дохнут от жажды!
   Гомункулус настаивал на своем.
   - Хорошо, - кивнул Алхимик, - я проверю. Но тебе не поздоровится, если ты напрасно побеспокоил меня.
   На безжизненном личике глиняной фигурки отразилась покорность. Джафар кивнул, бросил в рот уродцу крупинку волшебной пыли и разорвал контакт с Хромым Лисом, постоянным его наблюдателем с западной границы.
   Неужели что-то было упущено из виду? Какой-то новый фактор… Да, среди Властителей уже не первый месяц ходили слухи об изменяющемся магическом поле Арканмирра. Да, многие заклинания теперь теряли силу или, напротив, обретали слишком большое могущество. У самого Алхимика пока не было подобных проблем, ибо его техника получения Власти из золота не являлась волшебством как таковым. Од-нако он не мог позволить себе совсем не обращать внимания на эти вопросы и недавно разгадал секрет этой кутерьмы. Просто так, ради себя самого - с остальными Властителями Джафар пока не поделился своим открытием (и не собирался этого делать иначе, как за соответствующую плату). То было не более чем предположение, но оно очень хорошо объясняло все аспекты происходящего.
   До сегодняшнего дня, подкинувшего принципиально новую загадку. Впрочем, загадки для того и существуют, чтобы их отгадывать.
   Он аккуратно установил на собственноручно вырезанную деревянную подставку округлый голубой кристалл и представил себе образ хозяина Дальновидящего Ока, с которым был некогда хорошо знаком. Затем Алхимик убедил себя в том, что он сам и этот хозяин - одно и то же лицо. Восприняв убежденность Джафара, Око мигнуло и показало в своей глубине то, что требовалось Властителю.
   По Цитадели вновь пронесся вихрь проклятий на санскрите.
 
   - Захады, дарагой, гостэм будэш.
   Это уже было куда приятнее, чем первоначальная встреча - молнии там разные, громовые удары и прочая чертовщина. Одно смущало: собеседник определенно не спешил показываться на глаза, а я терпеть не мог людей, которые корчат из себя великих магов и передают голос на расстояние.
   Хотя - кто сказал, что в этом городе обитают люди?
   Шагнув за линию городских ворот, я внезапно почувствовал дикий жар и резкий сернистый запах бурлящей лавы. Пот на мгновение залил глаза, но тотчас высох. Волосы на голове затрещали.
   Я молнией рванулся вперед, уходя прочь от источника жара, который опять-таки оказался незримым. Фокусы Города Мечты уже серьезно начали действовать мне на нервы. Но что я мог сделать?
   "Найти главного и расплатиться с ним его же монетой", - угрюмо подумал я, касаясь эфеса мифрилового меча.
   Мысль эта немного подняла настроение и прибавила сил. Но получасовое блуждание по безжизненным улицам вновь нагнало депрессию.
   Наконец я двинулся по главному проспекту к высокому минарету, расположенному неподалеку от цитадели. В саму цитадель я уже наведывался - безуспешно, - но в эту башенку покуда не заглядывал. Как, впрочем, и во множество других строений. Если для достижения цели (какой именно, кстати?) предстоит обыскать каждый квадратный дюйм этого проклятого города, я это проделаю; но, клянусь Имиром, тому, кто за это в ответе, придется плохо!
   Если, конечно, этот Некто вообще существует…
   Вход был инкрустирован золотом и слоновой костью. Орнамент, однако, почти стерся от времени. Ну и черт с ним: у меня все равно не было ни причин, ни желания осматривать все дурацкие рисунки.
   Впереди послышался шорох. Первый звук в этом сумасшедшем месте.
   Я обнажил меч, мысленно попросив его не светиться. Просьба была удовлетворена: короткое мифриловое лезвие выглядело таким же невзрачным, как у простого железного тесака. Бесшумно ступая по винтовой лестнице, я поднимался наверх.
   Высокая дверь из жемчужно-серого дерева; панели покрыты сложной резьбой. Осторожно подкравшись, я прислушался. Да. Внутри определенно кто-то находился.
   Правила хорошего тона предписывали вежливо постучаться, а потом уж входить. Мне, однако, подобное соображение тогда даже не пришло в голову. И совершенно напрасно. Еще хорошо, что я не применил метод "кувалдой в дверь" - тогда бы мне действительно не поздоровилось…
   Я распахнул двери, оказавшиеся незапертыми.
   - Интересно, - прозвучал низкий голос, напоминавший шум водопада или рев урагана. - Разве Запрет снят?
   - Это вряд ли, - отозвался второй голос, чуть более грубый; он, скорее, напомнил мне лесной пожар. - Я б учуял.
   Круглый зал в верхней части минарета был пуст. Вернее, выглядел таковым - ведь голоса эти явно кому-то принадлежали, и эти самые "кто-то" заметили мое вторжение.
   Через пару секунд я узнал, кто они. Точнее, ЧТО они такое.
   У стреловидного окна материализовалась двенадцатифутовая человекоподобная фигура в набедренной повязке и традиционном для истерлингов тюрбане. "Человекоподобная" - в том смысле, что у нее были две руки и голова; ноги (если они вообще существовали) скрывались в столбе красно-оранжевого огня, выходящем из того самого места, откуда в оригинале должны расти ноги. Лоснящаяся кожа существа имела кирпично-розовый оттенок, руки с длинными лакированными ногтями были скрещены на толстом животе. Нос выглядел неожиданно тонким и острым для его расплывшейся физиономии, оканчивающейся тройным подбородком.
   - Ну, че уставился? - недружелюбно осведомился обладатель второго голоса. - Никогда ифритов не видел?
   - Не-а, - сказал я, надеясь, что голос не слишком дрожит.
   Видеть-то я ифритов не видел. Зато слышал о них более чем достаточно. В те дни, когда у Фрейи и Джафара были не самые теплые взаимоотношения, жители Готланда достаточно натерпелись от этих огненных созданий, имеющих немалый запас стихийной силы и характер маньяка-убийцы…
   - Забыли, - вздохнул ифрит, поворачиваясь в сторону висящего на стене полуистлевшего гобелена. - Слышь? Они забыли даже нас!
   - Мы, пожалуй, тоже виноваты в этом.
   С этими словами в комнате материализовалась вторая фигура. Если при виде ифрита я вздрогнул, то теперь у меня просто перехватило дыхание.
   Второй очень напоминал ифрита, но был постройнее и облачен в белый халат и голубую чалму, а вместо столба пламени у него было что-то вроде облачка. Кроме того, он обладал длинным крючковатым носом и жидкой бородкой серебристого цвета.
   Конечно же он не мог быть не кем иным, кроме как джинном. Ифриты порождали боль и огонь, тогда как джинны владели страхом и холодом; и если у ифритов еще можно было отыскать подобие человеческих черт, то джинны больше напоминали дьяволов - злобных и бес-пощадных, остающихся при всем этом спокойными и хладнокровными.
   - Смотри, а меня он узнал, - заметил джинн.
   - Еще бы. Я же представился.
   - Я - не ты.
   - Да будет Иблис благосклонен ко мне, окажись это не так!
   Джинн проигнорировал выпад и перевел внимание на меня.
   - Какая нелегкая принесла тебя сюда? - с пугающей вежливостью спросил он.
   Я мог только пожать плечами, однако такой ответ джинна не удовлетворил.
   - Как тебе удалось пройти сквозь сторожевое заклятье?
   - Чудом, - сказал я, ничуть не погрешив против истины.
   - Что-то многовато чудес развелось за последнее время, - заметил ифрит. - Демоны вылезают из Геенны, захватывают треть Джангара, потом поджимают хвост и улепетывают обратно в ад. Свет и Тьма обмениваются тысячами посланий и чуть ли не меняются местами…
   Лишь тут я осознал, о чем идет речь. А мог бы и раньше понять!
   Все это было следствием моих странствий. Моих, и ничьих более.