Страница:
— Чтобы удовлетворить тебя, Золотая гора должна была бы походить на банковскую кассу?
— Во всяком случае, это было бы недурно, особенно если кассир оказался бы на месте и готов был бы сам открыть мне вход.
— Обойдемся без кассира, — заметил уверенно Бен, — и сумеем сломать замок.
— Гм!.. — произнес недоверчиво Сумми, смотря на дымящуюся вершину вулкана.
Что бы ни говорил Сумми, Золотая гора была такой же, как и все другие. Она возвышалась над берегом на триста с лишним метров и, имея около двух километров в окружности, поднималась крутыми склонами до своей плоской вершины. Она имела, таким образом, форму конуса или, вернее, усеченного конуса.
Крутизна склонов должна была сделать подъем на гору трудным. Но он все же был, очевидно, возможен, так как Жаку Ледену удалось добраться до кратера.
Наиболее отвесный склон горы обращен был к морю, и подниматься с этой стороны, к которой вплотную подходило море, нечего было и думать. Необходимо было прежде всего решить, по какому склону горы следовало пытаться подняться на ее вершину. Жак Леден не дал на этот счет никаких указаний. Бен Раддль и Билль Стелль, оставив лагерь, расположенный между рекой Руббер и восточным склоном, обошли гору, чтобы осмотреть ее.
Вернувшись в лагерь, Бен Раддль и Билль Стелль сообщили товарищам о своих наблюдениях. Подъем следовало начать, по их мнению, с западного склона, который был наименее крут.
Быстро проглотив завтрак, путешественники собрались в путь. По совету Билля Стелля, решено было взять с собой кое-какую провизию и мехи с водой. Экскурсанты вооружились также лопатами, шестами и веревками, которые могли пригодиться на наиболее крутых подъемах.
Погода благоприятствовала этой попытке. Наступил прекрасный день. Небольшие облака, гонимые легким северным ветром, лишь умеряли жару.
Нелуто не сопровождал тех, кто поднимался па гору. Он остался со всем персоналом для охраны лагеря и не должен был ни под каким видом покидать его. Хотя местность и казалась пустынной, все же следовало держаться настороже.
Бен Раддль, Сумми Ским и Билль Стелль отправились в восемь часов в сопровождении Жанны Эджертон, которая во что бы то ни стало захотела принять участие в экспедиции. Все четверо обошли южный склон горы, чтобы достигнуть ее западной стороны.
Вдоль этого склона не видно было никаких следов последнего извержения. Нужно ли было заключить из этого, что все, выброшенное вулканом, попало в глубокие воды омывавшего берег океана?
— Не все ли нам равно? — ответил Бен Раддль Биллю Стеллю, который сделал это замечание. — Не подлежит сомнению, что со времени посещения Жака Ледена извержения не было, а это самое главное. Самородки, которые он увидел, мы увидим тоже.
Было около девяти часов, когда все четверо экскурсантов остановились у западного склона горы.
Билль Стелль пошел впереди, и восхождение началось. Вначале склон был не особенно крутой и трава представляла хорошую опору для ног. Поэтому пользоваться шестами и веревками не пришлось. К тому же Билль Стелль привык к путешествиям по горам. Его вел верный инстинкт, и проводник был так силен, так привычен к подобного рода упражнениям, что его спутники с трудом поспевали за ним.
— Вот что значит двадцать раз пройти через перевал Чилькут! — говорил, запыхавшись, Сумми Ским. — Поневоле приобретаешь ноги серпы и стальные икры.
Тем не менее, после того как путешественники поднялись до одной трети горы, восхождение стало бы затруднительным даже и для серны. Крылья коршуна или орла оказались бы здесь далеко не лишними.
Гора стала такой крутой, что приходилось помогать себе коленями; ногами и руками и цепляться за тощие кустики. Вскоре пришлось прибегнуть к шестам и веревкам. Билль Стелль двигался вперед, устанавливал шест и разматывал веревку, при помощи которой до него добирались остальные. Двигаться приходилось при этом с крайней осторожностью, так как всякое падение было бы смертельным.
Около одиннадцати путешественники достигли половины горы. Здесь они остановились, чтобы передохнуть, выпили несколько глотков воды и затем опять начали ползти вверх, придерживаясь кустов.
Хотя подземные силы и действовали, как об этом свидетельствовали висевшие над вершиной вулкана пары, но не было слышно ни подземного грохота, ни сотрясения. Очевидно, с этой стороны толщина горы была очень значительной, и надо было предполагать, что отверстие вулкана открывалось на северный склон, вблизи морского берега.
Восхождение становилось, по мере подъема, все труднее и труднее.
Часы Бена Раддля показывали ровно двенадцать часов тридцать минут, котда поднимавшиеся на гору путешественники очутились в конце концов на площадке конуса, образующей вершину горы.
Все они, сильно запыхавшиеся, уселись на кварцевые скалы, которые окружали площадку шириной от тридцати до сорока метров. Приблизительно около ее центра открывался кратер, откуда выходили желтоватые пары.
Прежде чем направиться к кратеру, Бен Раддль и его спутники присели, чтобы передохнуть и оглядеть обширную панораму, которая расстилалась перед их глазами.
К югу взгляд обнимал зеленеющие равнины, по которым только что прошел караван; они оканчивались холмами, за которыми господствовал над окрестностью форт Мак-Ферсон.
К западу открывались песчаные отмели Арктического океана note 16, а в стороне материка вырисовывалась темная масса большого леса, находившегося километрах в шести или семи от путешественников.
К востоку, у основания Золотой горы, переплеталась обширная водная сеть, образуемая многочисленными рукавами Маккензи, которые впадают в широкую бухту со множеством островков. Еще дальше берег поднимался прямо к северу, образуя обширный полуостров, который и закрывал горизонт с этой стороны.
К северу от Золотой горы, начиная от ее отвесного склона, уходившего в воду, море ограничивалось лишь геометрически ровной линией неба.
Море блестело под лучами солнца.
Берега были пустынны. Ни одного рыбака не показывалось здесь, хотя устье Маккензи богато всевозможными морскими млекопитающими и амфибиями.
Даль моря была оживленнее. При помощи бинокля Билль Стелль заметил на северном горизонте несколько парусов и дымков.
— Это китоловы, — сказал он, — идущие из Берингова пролива. Через три месяца они вернутся тем же путем. Некоторые из них остановятся в порте Михаила у устья Юкона, другие в Петропавловске на Камчатке на берегу Азии, а затем те и другие отправятся продавать свой товар по портам Тихого океана.
— Не идут ли некоторые из них в Ванкувер? — спросил Сумми Ским.
— Да, идут, — ответил Билль Стелль, — но это они делают напрасно, так как там очень трудно бывает удержать матросов, которые большей частью дезертируют, чтобы отправиться в Клондайк.
Это было действительно верно. Близость золотых приисков положительно сводит с ума матросов. Поэтому, чтобы спасти их от этой эпидемии, капитаны китобойных судов по возможности избегают заходить в порты Британской Колумбии, предпочитая порты Азиатского материка.
После получасового отдыха, который был необходим, Бен Раддль и его товарищи принялись за осмотр площадки Золотой горы. Кратер находился не в центре этой площадки, как они думали, а в северо-восточной ее части. Его окружность достигала двадцати пяти — тридцати метров. Держась на наветренной стороне, чтобы избежать выходившего от отверстия едкого дыма, путешественникам удалось подойти к самому краю этого отверстия и заглянуть в его бездну.
Все заставляло больше и больше убеждаться, что рассказанная Жаком Леденом история очень правдоподобна. Спуск в кратер был довольно покатый и не представил бы никаких трудностей, если бы не удушливые газы, которые теперь преграждали к нему всякий доступ.
Золотой песок, которым была усеяна почва, еще больше подтверждал все рассказанное французом.
— Очевидно, — сказал Бен Раддль, — Жак Леден не натыкался на то препятствие, которое сейчас мешает нам. Когда он был здесь, вулкан бездействовал, и он мог совершенно безопасно спуститься в его кратер. Подождем, пока вулканические силы улягутся и рассеются пары, тогда мы сможем тоже спуститься в кратер и набрать там целые пригоршни золота, как это сделал Жак Леден.
— А если пары не рассеются? — спросил Сумми Ским. — Если спуск вообще невозможен?
— Мы подождем, Сумми.
— Подождем… Чего?
— Извержения, которое сделает то, чего мы сделать не можем: выкинет из внутренностей вулкана все, что в них находится.
Это было действительно единственное решение, которое возможно было принять, хотя оно и имело свои нежелательные стороны. Для людей, которым не нужно было бы считаться с погодой, которые могли бы встретить зиму у устья Маккензи, этот план напрашивался сам собой. Но если бы события затянулись, если бы вулкан не прекратил своего действия или не изверг сам свое сокровище в течение двух с половиной месяцев, пришлось бы бросить все и спешить назад на юг.
Все четверо золотоискателей обсуждали это обстоятельство, каждый согласно своему темпераменту.
Билль Стелль иронически улыбался себе в бороду. Для него это был хороший урок. Он, столько лет не заражавшийся золотой лихорадкой, все-таки заболел ею, и вот каков результат! Он сразу выздоровел и, вернувшись к своей обыкновенной философии, трезво относился к неудаче, уверенный теперь, что иначе и не могло быть.
Жанна Эджертон стояла неподвижно около кратера с нахмуренными бровями, упорно глядя на выходящие из него клубы пара. Она понимала, что бывают случаи, когда энергии и решимости оказывается недостаточно. Она выходила из себя, видя, что бессильна против сил природы, вставших на ее пути.
Сумми Ским был несчастнее всех. Провести еще одну зиму в столице Клондайка! Он не мог без содрогания подумать о такой перспективе.
Он и ответил первым на рассуждения своего кузена:
— Все это прекрасно, Бен, но лишь при условии, что извержение произойдет. А будет ли оно? Весь вопрос в этом. Ты не находишь, что этот вулкан слишком спокоен? Он не выбрасывает ни золы, ни камней. Не слышно никакого грохота. Он дымит, конечно, но без шума. Я со своей трубкой положительно мог бы сделать то же самое!
Бен Раддль уклонился от разговора.
— Увидим, — сказал он.
Пробыв два часа на площадке, экскурсанты начали спускаться по склону Золотой горы. На это потребовалось около часа, и около трех часов пополудни Бен Раддль и его спутники, целые и невредимые, но порядком уставшие, вернулись в лагерь. Как только они остались одни, Сумми, преследуемый своей мыслью, подошел к кузену и вновь поднял затронутый им раньше вопрос.
— Послушай, Бен, — сказал он, — я говорю тебе совершенно серьезно. Что мы станем делать, если оно запоздает, это извержение?.. Если оно не произойдет до зимы?
Бен Раддль отвернулся, не отвечая, и Сумми не решился настаивать.
— Во всяком случае, это было бы недурно, особенно если кассир оказался бы на месте и готов был бы сам открыть мне вход.
— Обойдемся без кассира, — заметил уверенно Бен, — и сумеем сломать замок.
— Гм!.. — произнес недоверчиво Сумми, смотря на дымящуюся вершину вулкана.
Что бы ни говорил Сумми, Золотая гора была такой же, как и все другие. Она возвышалась над берегом на триста с лишним метров и, имея около двух километров в окружности, поднималась крутыми склонами до своей плоской вершины. Она имела, таким образом, форму конуса или, вернее, усеченного конуса.
Крутизна склонов должна была сделать подъем на гору трудным. Но он все же был, очевидно, возможен, так как Жаку Ледену удалось добраться до кратера.
Наиболее отвесный склон горы обращен был к морю, и подниматься с этой стороны, к которой вплотную подходило море, нечего было и думать. Необходимо было прежде всего решить, по какому склону горы следовало пытаться подняться на ее вершину. Жак Леден не дал на этот счет никаких указаний. Бен Раддль и Билль Стелль, оставив лагерь, расположенный между рекой Руббер и восточным склоном, обошли гору, чтобы осмотреть ее.
Вернувшись в лагерь, Бен Раддль и Билль Стелль сообщили товарищам о своих наблюдениях. Подъем следовало начать, по их мнению, с западного склона, который был наименее крут.
Быстро проглотив завтрак, путешественники собрались в путь. По совету Билля Стелля, решено было взять с собой кое-какую провизию и мехи с водой. Экскурсанты вооружились также лопатами, шестами и веревками, которые могли пригодиться на наиболее крутых подъемах.
Погода благоприятствовала этой попытке. Наступил прекрасный день. Небольшие облака, гонимые легким северным ветром, лишь умеряли жару.
Нелуто не сопровождал тех, кто поднимался па гору. Он остался со всем персоналом для охраны лагеря и не должен был ни под каким видом покидать его. Хотя местность и казалась пустынной, все же следовало держаться настороже.
Бен Раддль, Сумми Ским и Билль Стелль отправились в восемь часов в сопровождении Жанны Эджертон, которая во что бы то ни стало захотела принять участие в экспедиции. Все четверо обошли южный склон горы, чтобы достигнуть ее западной стороны.
Вдоль этого склона не видно было никаких следов последнего извержения. Нужно ли было заключить из этого, что все, выброшенное вулканом, попало в глубокие воды омывавшего берег океана?
— Не все ли нам равно? — ответил Бен Раддль Биллю Стеллю, который сделал это замечание. — Не подлежит сомнению, что со времени посещения Жака Ледена извержения не было, а это самое главное. Самородки, которые он увидел, мы увидим тоже.
Было около девяти часов, когда все четверо экскурсантов остановились у западного склона горы.
Билль Стелль пошел впереди, и восхождение началось. Вначале склон был не особенно крутой и трава представляла хорошую опору для ног. Поэтому пользоваться шестами и веревками не пришлось. К тому же Билль Стелль привык к путешествиям по горам. Его вел верный инстинкт, и проводник был так силен, так привычен к подобного рода упражнениям, что его спутники с трудом поспевали за ним.
— Вот что значит двадцать раз пройти через перевал Чилькут! — говорил, запыхавшись, Сумми Ским. — Поневоле приобретаешь ноги серпы и стальные икры.
Тем не менее, после того как путешественники поднялись до одной трети горы, восхождение стало бы затруднительным даже и для серны. Крылья коршуна или орла оказались бы здесь далеко не лишними.
Гора стала такой крутой, что приходилось помогать себе коленями; ногами и руками и цепляться за тощие кустики. Вскоре пришлось прибегнуть к шестам и веревкам. Билль Стелль двигался вперед, устанавливал шест и разматывал веревку, при помощи которой до него добирались остальные. Двигаться приходилось при этом с крайней осторожностью, так как всякое падение было бы смертельным.
Около одиннадцати путешественники достигли половины горы. Здесь они остановились, чтобы передохнуть, выпили несколько глотков воды и затем опять начали ползти вверх, придерживаясь кустов.
Хотя подземные силы и действовали, как об этом свидетельствовали висевшие над вершиной вулкана пары, но не было слышно ни подземного грохота, ни сотрясения. Очевидно, с этой стороны толщина горы была очень значительной, и надо было предполагать, что отверстие вулкана открывалось на северный склон, вблизи морского берега.
Восхождение становилось, по мере подъема, все труднее и труднее.
Часы Бена Раддля показывали ровно двенадцать часов тридцать минут, котда поднимавшиеся на гору путешественники очутились в конце концов на площадке конуса, образующей вершину горы.
Все они, сильно запыхавшиеся, уселись на кварцевые скалы, которые окружали площадку шириной от тридцати до сорока метров. Приблизительно около ее центра открывался кратер, откуда выходили желтоватые пары.
Прежде чем направиться к кратеру, Бен Раддль и его спутники присели, чтобы передохнуть и оглядеть обширную панораму, которая расстилалась перед их глазами.
К югу взгляд обнимал зеленеющие равнины, по которым только что прошел караван; они оканчивались холмами, за которыми господствовал над окрестностью форт Мак-Ферсон.
К западу открывались песчаные отмели Арктического океана note 16, а в стороне материка вырисовывалась темная масса большого леса, находившегося километрах в шести или семи от путешественников.
К востоку, у основания Золотой горы, переплеталась обширная водная сеть, образуемая многочисленными рукавами Маккензи, которые впадают в широкую бухту со множеством островков. Еще дальше берег поднимался прямо к северу, образуя обширный полуостров, который и закрывал горизонт с этой стороны.
К северу от Золотой горы, начиная от ее отвесного склона, уходившего в воду, море ограничивалось лишь геометрически ровной линией неба.
Море блестело под лучами солнца.
Берега были пустынны. Ни одного рыбака не показывалось здесь, хотя устье Маккензи богато всевозможными морскими млекопитающими и амфибиями.
Даль моря была оживленнее. При помощи бинокля Билль Стелль заметил на северном горизонте несколько парусов и дымков.
— Это китоловы, — сказал он, — идущие из Берингова пролива. Через три месяца они вернутся тем же путем. Некоторые из них остановятся в порте Михаила у устья Юкона, другие в Петропавловске на Камчатке на берегу Азии, а затем те и другие отправятся продавать свой товар по портам Тихого океана.
— Не идут ли некоторые из них в Ванкувер? — спросил Сумми Ским.
— Да, идут, — ответил Билль Стелль, — но это они делают напрасно, так как там очень трудно бывает удержать матросов, которые большей частью дезертируют, чтобы отправиться в Клондайк.
Это было действительно верно. Близость золотых приисков положительно сводит с ума матросов. Поэтому, чтобы спасти их от этой эпидемии, капитаны китобойных судов по возможности избегают заходить в порты Британской Колумбии, предпочитая порты Азиатского материка.
После получасового отдыха, который был необходим, Бен Раддль и его товарищи принялись за осмотр площадки Золотой горы. Кратер находился не в центре этой площадки, как они думали, а в северо-восточной ее части. Его окружность достигала двадцати пяти — тридцати метров. Держась на наветренной стороне, чтобы избежать выходившего от отверстия едкого дыма, путешественникам удалось подойти к самому краю этого отверстия и заглянуть в его бездну.
Все заставляло больше и больше убеждаться, что рассказанная Жаком Леденом история очень правдоподобна. Спуск в кратер был довольно покатый и не представил бы никаких трудностей, если бы не удушливые газы, которые теперь преграждали к нему всякий доступ.
Золотой песок, которым была усеяна почва, еще больше подтверждал все рассказанное французом.
— Очевидно, — сказал Бен Раддль, — Жак Леден не натыкался на то препятствие, которое сейчас мешает нам. Когда он был здесь, вулкан бездействовал, и он мог совершенно безопасно спуститься в его кратер. Подождем, пока вулканические силы улягутся и рассеются пары, тогда мы сможем тоже спуститься в кратер и набрать там целые пригоршни золота, как это сделал Жак Леден.
— А если пары не рассеются? — спросил Сумми Ским. — Если спуск вообще невозможен?
— Мы подождем, Сумми.
— Подождем… Чего?
— Извержения, которое сделает то, чего мы сделать не можем: выкинет из внутренностей вулкана все, что в них находится.
Это было действительно единственное решение, которое возможно было принять, хотя оно и имело свои нежелательные стороны. Для людей, которым не нужно было бы считаться с погодой, которые могли бы встретить зиму у устья Маккензи, этот план напрашивался сам собой. Но если бы события затянулись, если бы вулкан не прекратил своего действия или не изверг сам свое сокровище в течение двух с половиной месяцев, пришлось бы бросить все и спешить назад на юг.
Все четверо золотоискателей обсуждали это обстоятельство, каждый согласно своему темпераменту.
Билль Стелль иронически улыбался себе в бороду. Для него это был хороший урок. Он, столько лет не заражавшийся золотой лихорадкой, все-таки заболел ею, и вот каков результат! Он сразу выздоровел и, вернувшись к своей обыкновенной философии, трезво относился к неудаче, уверенный теперь, что иначе и не могло быть.
Жанна Эджертон стояла неподвижно около кратера с нахмуренными бровями, упорно глядя на выходящие из него клубы пара. Она понимала, что бывают случаи, когда энергии и решимости оказывается недостаточно. Она выходила из себя, видя, что бессильна против сил природы, вставших на ее пути.
Сумми Ским был несчастнее всех. Провести еще одну зиму в столице Клондайка! Он не мог без содрогания подумать о такой перспективе.
Он и ответил первым на рассуждения своего кузена:
— Все это прекрасно, Бен, но лишь при условии, что извержение произойдет. А будет ли оно? Весь вопрос в этом. Ты не находишь, что этот вулкан слишком спокоен? Он не выбрасывает ни золы, ни камней. Не слышно никакого грохота. Он дымит, конечно, но без шума. Я со своей трубкой положительно мог бы сделать то же самое!
Бен Раддль уклонился от разговора.
— Увидим, — сказал он.
Пробыв два часа на площадке, экскурсанты начали спускаться по склону Золотой горы. На это потребовалось около часа, и около трех часов пополудни Бен Раддль и его спутники, целые и невредимые, но порядком уставшие, вернулись в лагерь. Как только они остались одни, Сумми, преследуемый своей мыслью, подошел к кузену и вновь поднял затронутый им раньше вопрос.
— Послушай, Бен, — сказал он, — я говорю тебе совершенно серьезно. Что мы станем делать, если оно запоздает, это извержение?.. Если оно не произойдет до зимы?
Бен Раддль отвернулся, не отвечая, и Сумми не решился настаивать.
Глава восьмая. БЕН РАДДЛЬ НАХОДИТ ВЫХОД
Когда Бен Раддль предпринимал эту новую экспедицию, он на основании точных указаний Жака Ледена был уверен, что ему придется лишь собрать самородки в кратере Золотой горы, нагрузить ими телеги и вернуться затем в Доусон. Для такой легкой работы было бы достаточно восьми дней, и путешествие туда и обратно могло бы, таким образом, закончиться в три месяца. И он совершенно искренне обещал Сумми Скиму, что караван вернется в Доусон в первых числах августа, с таким расчетом, что оба кузена успеют еще до холодов достигнуть Скагуэя, затем Ванкувера и, наконец, Монреаля.
— Какой поезд потребуется нам, — ответил, смеясь, Сумми, — чтобы перевезти нас и миллионы с Золотой горы?..
И вот, хотя эти миллионы и находились в указанном месте, в кратере, достать их было невозможно!
Это неожиданное осложнение заставляло расположиться лагерем на несколько недель. Поэтому Билль Стелль принял меры к тому, чтобы обеспечить продовольствием своих спутников и мулов до того дня, когда волей-неволей придется возвратиться к югу. Решиться провести зиму в палатках было бы безумием. Как бы ни повернулись обстоятельства, и при удаче, и при неудаче экспедиции, необходимо было перейти полярный круг не позже чем в половине августа. Позднее дороги в этой области вследствие буранов и снежных бурь делаются непроходимыми.
Приходилось проводить долгие дни в ожидании, и для этого необходимо было изрядное терпение. Предстояло, конечно, наблюдать за вулканом и ходом извержения, для чего необходимо было сделать еще несколько восхождений. Ни Бен Раддль, ни Билль Стелль пи — еще меньше — Жанна Эджертон не останавливались перед предстоящими трудностями и за ходом работы вулканических сил намеревались следить изо дня в день.
Сумми Ским и Нелуто не должны были, во всяком случае, жаловаться на скуку. Они могли охотиться как на южной, так и на западной равнине или же в болотистой местности дельты Маккензи. Дичь водилась здесь в изобилии, и время для этих страстных охотников шло незаметно. Впрочем, с первого же дня Билль Стелль посоветовал им не очень удаляться от лагеря, так как летом берега Полярного океана посещаются индейскими племенами, встреч с которыми благоразумнее было избегать.
Что касается персонала каравана, то он мог коротать время за рыбной ловлей. Рыбы в реках было такое множество, что ею одной можно было бы обеспечить продовольствие всего отряда вплоть до первых льдов.
В первые несколько дней положение вещей не изменилось. Извержение нисколько, по-видимому, не продвигалось вперед. Как и предположил Бен Раддль, на основании расположения кратера (это подтверждалось и покатостью западного склона) воронка вулкана была действительно вырыта прежними извержениями на северо-восточном склоне горны. В лагере, который был разбит почти у подножия Золотой горы и к которому спускался восточный ее склон, довольно явственно слышалась глухая работа плутонических сил. Из этого инженер заключил — и Билль Стелль соглашался с ним, — что толщина стенок горы на этом очень крутом склоне должна была быть незначительной.
Жанна Эджертоп, Бен Раддль и Билль Стелль почти ежедневно поднимались на вулкан, пока неутомимый Сумми охотился вместе с Нелуто. Впрочем, однажды Сумми захотел присоединиться к этому трио, и это едва не стоило ему жизни.
Достигнув почти вершины горы, все четверо экскурсантов, держась за веревку, шли гуськом. Впереди был Билль Стелль, сзади всех шел Бен Раддль, а между ними Жанна Эджертон, шедшая вслед за Сумми Скимом. Они двигались по золе, нагроможденной прежними извержениями, как вдруг веревка, которую Билль Стелль только что перед этим прикрепил к шесту, лопнула. Сумми, который в этот момент как раз делал усилие, чтобы взобраться кверху, оступился, упал и стал скатываться вниз по склону по закону ускоренного движения. Тщетно он шатался удержаться. Почва, за которую он цеплялся пальцами, выскальзывала из-под них.
Его спутники издали крик ужаса. Сумми должен был разбиться и увлечь за собой тех, кто вместе с ним держался за оборванный конец веревки, то есть Бена Раддля, и еще раньше его — Жанну Эджертон.
К счастью, последняя не потеряла присутствия духа. Под ее рукой оказался случайно в момент происшествия небольшой кустик, за который она крепко ухватилась. Когда Сумми скатился до нее, она успела схватить его за одежду и, напрягши все свои силы, удержала его.
Сумми тотчас стал на ноги, немного оглушенный падением, но целый и невредимый.
— Ничего не сломал? — спросил снизу Бен Раддль.
— Ничего, — ответил Сумми. — Маленькие ушибы, может быть, или царапины, для лечения которых не потребуется помощи доктора Пилькокса.
— Тогда вперед! — воскликнул успокоенный Бен Раддль.
Сумми запротестовал:
— Дай же мне по крайней мере время поблагодарить мисс Эджертон. Она ведь спасла мне жизнь!
Жанна Эджертон приняла свой высокомерный вид.
— Не за что, — сказала она. — Мы квиты. Но позвольте вам заметить, что и женщины, как видите, могут иногда быть полезными в чем-нибудь.
Сумми жестоко поплатился бы, если бы стал возражать. Поэтому он горячо выразил свое согласие. Восхождение продолжалось и закончилось без каких-либо других приключений.
Дни проходили за днями, а обстоятельства нисколько не изменились. Из кратера Золотой горы не вырывалось ни пламени, ни вообще чего бы то ни было, что свидетельствовало бы о приближении извержения.
Так наступило 20 июня.
Легко представить себе, в каком нетерпении находились Бен Раддль и его спутники. Невозможность что-либо предпринять и вынужденная бездеятельность делали их крайне нервными. Закончив устройство лагеря, золотоискатели не знали, что им делать, и среди них царила ужасная скука. Больше всех других занята была Жанна Эджертон, взявшая на себя наблюдение за кухней.
Случилось однажды, что она не могла исполнить своих обязанностей. В этот день, как раз тогда, когда она вместе с Беном Раддлем и Биллем Стеллем поднялась, по обыкновению, на вершину горы, спустился густой туман, который воспрепятствовал спуску. Пришлось оставаться на вершине несколько часов, к большому огорчению Жанны, озабоченной завтраком.
Если бы она могла видеть то, что происходило в это время в лагере, она беспокоилась бы меньше. У нее нашелся заместитель, и этим заместителем был не кто иной, как Сумми. Задержанный в лагере той же причиной, что и экскурсанты, он ради развлечения решился взять на себя обязанности отсутствующей Жанны. Одетый в передник, из-за которого он несколько раз споткнулся, потрясая ножом и вилкой, он горячо принялся за приготовление завтрака, который должен был оказаться превосходным, если бы искусство повара было равно его старанию.
Когда экскурсанты смогли наконец спуститься в лагерь, Жанна была удивлена тем, что стол уже накрыт и завтрак готов. Ей не стоило большого труда узнать, кто заменил ее. Сумми не только не прятался, но даже с некоторой гордостью держался на виду, весь красный от жара.
— К столу! — радостно закричал он, как только Жанна и ее два спутника приблизились на расстояние голоса.
Когда все уселись, Сумми захотел лично прислуживать Жанне. С ловкостью выдрессированного лакея он поднес ей блюдо.
— Не бойтесь, берите больше, госпожа Жанна, — повторял Сумми. — Останетесь довольны!
Однако в тот момент, когда молодая девушка собиралась уже попробовать стряпню новоявленного повара, последний остановил ее жестом.
— Одно слово, сударыня, — сказал он, — позвольте вам заметить, что и мужчины годятся иногда на что-нибудь!
Ничего не отвечая, Жанна попробовала блюдо, находившееся на ее тарелке.
— Я не согласна с вами, — холодно произнесла она. Действительно, рагу было отвратительно, и сильно сконфуженный Сумми должен был, попробовав его, сознаться в этом.
Во всяком случае, хорош или плох был завтрак, но ему проголодавшиеся путешественники оказали честь. Зубы и языки поработали на славу.
О чем могли путешественники говорить, как не о постоянном предмете их забот? Говорили о Золотой горе, о богатствах, которые заключались в ней, и о невозможности достать их. Во время этой беседы один из золотоискателей предложил как самую простую вещь сделать в горе брешь при помощи мин.
— Всего нашего запаса пороха не хватило бы на это, — ответил Билль Стелль. — Но, допустим даже, что брешь была бы сделана, — что вышло бы из нее?
— Может быть, целый поток самородков, — сказал канадец.
— Нет, — ответил Билль Стеллъ, — одни только пары. Они стали бы выходить в эту брешь вместо кратера, и только. Вперед мы не продвинулись бы ни на шаг.
— Что же тогда делать?
— Ждать.
— Ждать! — запротестовал другой рабочий, работавший раньше на прииске N 129. — Скоро это окажется для нас невозможным! Через два месяца, не позже, если мы не хотим быть застигнутыми зимой, мы вынуждены будем удалиться отсюда.
— Так что же! Мы вернемся опять в Доусон, а с хорошей погодой опять отправимся сюда, — ответил Бен Раддль.
— Что? — воскликнул Сумми, вскакивая с места. — Провести еще одну зиму в Клондайке!
— Да, — подтвердил Бен Раддль. — Ты можешь вернуться в Монреаль. Что же касается меня, то я останусь в Доусоне. Извержение рано или поздно произойдет. И я хочу быть здесь.
В разговор, который начинал принимать дурной оборот, вмешалась Жанна Эджертон. Она спросила:
— Разве нет никакого способа вызвать извержение?
— Никакого, — сказал Бен Раддль, — мы не можем… Точно осененный внезапной мыслью, инженер вдруг остановился, пристально глядя на Жанну Эджертон. Напрасно последняя старалась заставить его высказаться до конца. Отрицательно покачав головой, Бен Раддль отказался договорить свою мысль.
В следующие дни наступила довольно скверная погода. С юга нанесло грозу. Падение барометра как будто усилило деятельность вулкана. К выбрасываемым кратером парам присоединилось пламя.
За быстро проходившими грозами последовали проливные дожди. Между двумя главными рукавами Маккензп произошло наводнение от вышедшей из берегов воды.
Бесполезно говорить, что все это время Сумми Ским не мог отдаваться своей ежедневной охоте и что ему приходилось проводить в лагере дни, которые казались ему длинными до крайности.
Таковы были обстоятельства, когда произошло важное событие.
Двадцать третьего июня, после обеда, Бен Раддль пригласил в свою палатку Сумми Скима, Жанну Эджертон и Билля Стелля.
— Мне нужно поговорить с вами, друзья, — сказал им инженер, как только они уселись, — и я прошу вас внимательно выслушать предложение, которое я хочу вам сделать.
Его лицо было серьезно. Морщины на лбу свидетельствовали об упорной мысли. Искренне привязанный к инженеру Сумми почувствовал глубокое волнение. Уж не решил ли Бен Раддль отказаться от своей попытки и признать себя побежденным силами природы?
— Друзья мои, — начал Бен Раддль, — относительно существования Золотой горы и заключающихся в ней богатств не может быть сомнения. Жак Леден не ошибся. Мы убедились в этом собственными глазами. К несчастью, начинающееся извержение не позволяет нам проникнуть в кратер. Если бы мы могли это сделать, наша экспедиция была бы окончена и мы уже возвращались бы теперь в Клондайк.
— Это извержение состоится, — с уверенностью заметил Билль Стелль.
— Значит, раньше, чем через шесть недель? — проговорил сквозь зубы Сумми.
Наступила минута молчания. Все задумались. Первым заговорил Бен Раддль.
— Несколько дней назад, — начал он, — я оставил без ответа один вопрос, поднятый мисс Эджертон. Может быть, этот вопрос пришел ей в голову с отчаяния, что мы бессильны привести свой план в исполнение, и она не придавала этому вопросу серьезного значения. Что касается меня, то вопрос этот меня поразил. Я глубоко обдумал его, я изыскивал всевозможные средства, чтобы осуществить мысль мисс Жанны, и я, кажется, нашел такое средство. На вопрос, который был мне поставлен: нельзя ли было бы вызвать, вернее, ускорить уже начинающееся извержение, я отвечаю: отчего же нет?
Жанна Эджертон пристально смотрела на инженера. Вот язык, который ей нравился! Действовать, покорять живые и одушевленные предметы, подчинять своей воле даже природу — это действительно значит жить! Ее губы дрожали, ноздри раздувались. Все, одним словом, показывало, с каким нетерпением она ждет подробностей этого удивительного проекта.
Сумми Ским и Билль Стелль посмотрели один на другого, точно спрашивая себя, не сошел ли инженер с ума. Однако последний с чрезвычайной ясностью продолжал:
— Вулканы, как вы знаете, расположены все по берегам морей: Везувий, Этна, Гекла, Чимборазо и многие другие, как в Новом, так и в Старом Свете являются подтверждением этого правила. Из этого естественно заключить, что близость воды для них необходима, и современная теория полагает, что вулканы находятся в связи с океанами. Вода проникает в них сразу или постепенно, в зависимости от характера почвы, и обращается внутри вулканов в пар. Когда эти пары достигнут известного давления, они вызывают подземные катастрофы, ищут для себя выхода, неся с собой песок, золу и камни. В этом и заключается, без сомнения, причина извержений и землетрясений… Так вот, почему бы людям не проделать того, что делает природа?
Можно сказать, что присутствующие в этот момент просто пожирали глазами инженера. Если теория вулканических извержений и не вполне разработана, во всяком случае, высказанная инженером гипотеза считается вполне приемлемой. Что касалось специально Золотой горы, то ничто не препятствовало ей находиться в подземной связи с океаном. Прерванная на некоторое, более или менее продолжительное, время, эта связь, как свидетельствовали выходившие из кратера пары, теперь восстановилась. Возможно ли было, однако, ввести морскую воду внутрь кратера в большой массе? И неужели инженер увлекся до того, чтобы считал такое дерзкое предприятие возможным?..
— Вы заметили, как и я, — продолжал Бен Раддль, — когда мы были на вершине Золотой горы, что кратер расположен на северо-восточном склоне ее. Шум подземной работы тоже слышен с этой стороны, и как раз сейчас подземный грохот доносится к нам совсем явственно.
— Какой поезд потребуется нам, — ответил, смеясь, Сумми, — чтобы перевезти нас и миллионы с Золотой горы?..
И вот, хотя эти миллионы и находились в указанном месте, в кратере, достать их было невозможно!
Это неожиданное осложнение заставляло расположиться лагерем на несколько недель. Поэтому Билль Стелль принял меры к тому, чтобы обеспечить продовольствием своих спутников и мулов до того дня, когда волей-неволей придется возвратиться к югу. Решиться провести зиму в палатках было бы безумием. Как бы ни повернулись обстоятельства, и при удаче, и при неудаче экспедиции, необходимо было перейти полярный круг не позже чем в половине августа. Позднее дороги в этой области вследствие буранов и снежных бурь делаются непроходимыми.
Приходилось проводить долгие дни в ожидании, и для этого необходимо было изрядное терпение. Предстояло, конечно, наблюдать за вулканом и ходом извержения, для чего необходимо было сделать еще несколько восхождений. Ни Бен Раддль, ни Билль Стелль пи — еще меньше — Жанна Эджертон не останавливались перед предстоящими трудностями и за ходом работы вулканических сил намеревались следить изо дня в день.
Сумми Ским и Нелуто не должны были, во всяком случае, жаловаться на скуку. Они могли охотиться как на южной, так и на западной равнине или же в болотистой местности дельты Маккензи. Дичь водилась здесь в изобилии, и время для этих страстных охотников шло незаметно. Впрочем, с первого же дня Билль Стелль посоветовал им не очень удаляться от лагеря, так как летом берега Полярного океана посещаются индейскими племенами, встреч с которыми благоразумнее было избегать.
Что касается персонала каравана, то он мог коротать время за рыбной ловлей. Рыбы в реках было такое множество, что ею одной можно было бы обеспечить продовольствие всего отряда вплоть до первых льдов.
В первые несколько дней положение вещей не изменилось. Извержение нисколько, по-видимому, не продвигалось вперед. Как и предположил Бен Раддль, на основании расположения кратера (это подтверждалось и покатостью западного склона) воронка вулкана была действительно вырыта прежними извержениями на северо-восточном склоне горны. В лагере, который был разбит почти у подножия Золотой горы и к которому спускался восточный ее склон, довольно явственно слышалась глухая работа плутонических сил. Из этого инженер заключил — и Билль Стелль соглашался с ним, — что толщина стенок горы на этом очень крутом склоне должна была быть незначительной.
Жанна Эджертоп, Бен Раддль и Билль Стелль почти ежедневно поднимались на вулкан, пока неутомимый Сумми охотился вместе с Нелуто. Впрочем, однажды Сумми захотел присоединиться к этому трио, и это едва не стоило ему жизни.
Достигнув почти вершины горы, все четверо экскурсантов, держась за веревку, шли гуськом. Впереди был Билль Стелль, сзади всех шел Бен Раддль, а между ними Жанна Эджертон, шедшая вслед за Сумми Скимом. Они двигались по золе, нагроможденной прежними извержениями, как вдруг веревка, которую Билль Стелль только что перед этим прикрепил к шесту, лопнула. Сумми, который в этот момент как раз делал усилие, чтобы взобраться кверху, оступился, упал и стал скатываться вниз по склону по закону ускоренного движения. Тщетно он шатался удержаться. Почва, за которую он цеплялся пальцами, выскальзывала из-под них.
Его спутники издали крик ужаса. Сумми должен был разбиться и увлечь за собой тех, кто вместе с ним держался за оборванный конец веревки, то есть Бена Раддля, и еще раньше его — Жанну Эджертон.
К счастью, последняя не потеряла присутствия духа. Под ее рукой оказался случайно в момент происшествия небольшой кустик, за который она крепко ухватилась. Когда Сумми скатился до нее, она успела схватить его за одежду и, напрягши все свои силы, удержала его.
Сумми тотчас стал на ноги, немного оглушенный падением, но целый и невредимый.
— Ничего не сломал? — спросил снизу Бен Раддль.
— Ничего, — ответил Сумми. — Маленькие ушибы, может быть, или царапины, для лечения которых не потребуется помощи доктора Пилькокса.
— Тогда вперед! — воскликнул успокоенный Бен Раддль.
Сумми запротестовал:
— Дай же мне по крайней мере время поблагодарить мисс Эджертон. Она ведь спасла мне жизнь!
Жанна Эджертон приняла свой высокомерный вид.
— Не за что, — сказала она. — Мы квиты. Но позвольте вам заметить, что и женщины, как видите, могут иногда быть полезными в чем-нибудь.
Сумми жестоко поплатился бы, если бы стал возражать. Поэтому он горячо выразил свое согласие. Восхождение продолжалось и закончилось без каких-либо других приключений.
Дни проходили за днями, а обстоятельства нисколько не изменились. Из кратера Золотой горы не вырывалось ни пламени, ни вообще чего бы то ни было, что свидетельствовало бы о приближении извержения.
Так наступило 20 июня.
Легко представить себе, в каком нетерпении находились Бен Раддль и его спутники. Невозможность что-либо предпринять и вынужденная бездеятельность делали их крайне нервными. Закончив устройство лагеря, золотоискатели не знали, что им делать, и среди них царила ужасная скука. Больше всех других занята была Жанна Эджертон, взявшая на себя наблюдение за кухней.
Случилось однажды, что она не могла исполнить своих обязанностей. В этот день, как раз тогда, когда она вместе с Беном Раддлем и Биллем Стеллем поднялась, по обыкновению, на вершину горы, спустился густой туман, который воспрепятствовал спуску. Пришлось оставаться на вершине несколько часов, к большому огорчению Жанны, озабоченной завтраком.
Если бы она могла видеть то, что происходило в это время в лагере, она беспокоилась бы меньше. У нее нашелся заместитель, и этим заместителем был не кто иной, как Сумми. Задержанный в лагере той же причиной, что и экскурсанты, он ради развлечения решился взять на себя обязанности отсутствующей Жанны. Одетый в передник, из-за которого он несколько раз споткнулся, потрясая ножом и вилкой, он горячо принялся за приготовление завтрака, который должен был оказаться превосходным, если бы искусство повара было равно его старанию.
Когда экскурсанты смогли наконец спуститься в лагерь, Жанна была удивлена тем, что стол уже накрыт и завтрак готов. Ей не стоило большого труда узнать, кто заменил ее. Сумми не только не прятался, но даже с некоторой гордостью держался на виду, весь красный от жара.
— К столу! — радостно закричал он, как только Жанна и ее два спутника приблизились на расстояние голоса.
Когда все уселись, Сумми захотел лично прислуживать Жанне. С ловкостью выдрессированного лакея он поднес ей блюдо.
— Не бойтесь, берите больше, госпожа Жанна, — повторял Сумми. — Останетесь довольны!
Однако в тот момент, когда молодая девушка собиралась уже попробовать стряпню новоявленного повара, последний остановил ее жестом.
— Одно слово, сударыня, — сказал он, — позвольте вам заметить, что и мужчины годятся иногда на что-нибудь!
Ничего не отвечая, Жанна попробовала блюдо, находившееся на ее тарелке.
— Я не согласна с вами, — холодно произнесла она. Действительно, рагу было отвратительно, и сильно сконфуженный Сумми должен был, попробовав его, сознаться в этом.
Во всяком случае, хорош или плох был завтрак, но ему проголодавшиеся путешественники оказали честь. Зубы и языки поработали на славу.
О чем могли путешественники говорить, как не о постоянном предмете их забот? Говорили о Золотой горе, о богатствах, которые заключались в ней, и о невозможности достать их. Во время этой беседы один из золотоискателей предложил как самую простую вещь сделать в горе брешь при помощи мин.
— Всего нашего запаса пороха не хватило бы на это, — ответил Билль Стелль. — Но, допустим даже, что брешь была бы сделана, — что вышло бы из нее?
— Может быть, целый поток самородков, — сказал канадец.
— Нет, — ответил Билль Стеллъ, — одни только пары. Они стали бы выходить в эту брешь вместо кратера, и только. Вперед мы не продвинулись бы ни на шаг.
— Что же тогда делать?
— Ждать.
— Ждать! — запротестовал другой рабочий, работавший раньше на прииске N 129. — Скоро это окажется для нас невозможным! Через два месяца, не позже, если мы не хотим быть застигнутыми зимой, мы вынуждены будем удалиться отсюда.
— Так что же! Мы вернемся опять в Доусон, а с хорошей погодой опять отправимся сюда, — ответил Бен Раддль.
— Что? — воскликнул Сумми, вскакивая с места. — Провести еще одну зиму в Клондайке!
— Да, — подтвердил Бен Раддль. — Ты можешь вернуться в Монреаль. Что же касается меня, то я останусь в Доусоне. Извержение рано или поздно произойдет. И я хочу быть здесь.
В разговор, который начинал принимать дурной оборот, вмешалась Жанна Эджертон. Она спросила:
— Разве нет никакого способа вызвать извержение?
— Никакого, — сказал Бен Раддль, — мы не можем… Точно осененный внезапной мыслью, инженер вдруг остановился, пристально глядя на Жанну Эджертон. Напрасно последняя старалась заставить его высказаться до конца. Отрицательно покачав головой, Бен Раддль отказался договорить свою мысль.
В следующие дни наступила довольно скверная погода. С юга нанесло грозу. Падение барометра как будто усилило деятельность вулкана. К выбрасываемым кратером парам присоединилось пламя.
За быстро проходившими грозами последовали проливные дожди. Между двумя главными рукавами Маккензп произошло наводнение от вышедшей из берегов воды.
Бесполезно говорить, что все это время Сумми Ским не мог отдаваться своей ежедневной охоте и что ему приходилось проводить в лагере дни, которые казались ему длинными до крайности.
Таковы были обстоятельства, когда произошло важное событие.
Двадцать третьего июня, после обеда, Бен Раддль пригласил в свою палатку Сумми Скима, Жанну Эджертон и Билля Стелля.
— Мне нужно поговорить с вами, друзья, — сказал им инженер, как только они уселись, — и я прошу вас внимательно выслушать предложение, которое я хочу вам сделать.
Его лицо было серьезно. Морщины на лбу свидетельствовали об упорной мысли. Искренне привязанный к инженеру Сумми почувствовал глубокое волнение. Уж не решил ли Бен Раддль отказаться от своей попытки и признать себя побежденным силами природы?
— Друзья мои, — начал Бен Раддль, — относительно существования Золотой горы и заключающихся в ней богатств не может быть сомнения. Жак Леден не ошибся. Мы убедились в этом собственными глазами. К несчастью, начинающееся извержение не позволяет нам проникнуть в кратер. Если бы мы могли это сделать, наша экспедиция была бы окончена и мы уже возвращались бы теперь в Клондайк.
— Это извержение состоится, — с уверенностью заметил Билль Стелль.
— Значит, раньше, чем через шесть недель? — проговорил сквозь зубы Сумми.
Наступила минута молчания. Все задумались. Первым заговорил Бен Раддль.
— Несколько дней назад, — начал он, — я оставил без ответа один вопрос, поднятый мисс Эджертон. Может быть, этот вопрос пришел ей в голову с отчаяния, что мы бессильны привести свой план в исполнение, и она не придавала этому вопросу серьезного значения. Что касается меня, то вопрос этот меня поразил. Я глубоко обдумал его, я изыскивал всевозможные средства, чтобы осуществить мысль мисс Жанны, и я, кажется, нашел такое средство. На вопрос, который был мне поставлен: нельзя ли было бы вызвать, вернее, ускорить уже начинающееся извержение, я отвечаю: отчего же нет?
Жанна Эджертон пристально смотрела на инженера. Вот язык, который ей нравился! Действовать, покорять живые и одушевленные предметы, подчинять своей воле даже природу — это действительно значит жить! Ее губы дрожали, ноздри раздувались. Все, одним словом, показывало, с каким нетерпением она ждет подробностей этого удивительного проекта.
Сумми Ским и Билль Стелль посмотрели один на другого, точно спрашивая себя, не сошел ли инженер с ума. Однако последний с чрезвычайной ясностью продолжал:
— Вулканы, как вы знаете, расположены все по берегам морей: Везувий, Этна, Гекла, Чимборазо и многие другие, как в Новом, так и в Старом Свете являются подтверждением этого правила. Из этого естественно заключить, что близость воды для них необходима, и современная теория полагает, что вулканы находятся в связи с океанами. Вода проникает в них сразу или постепенно, в зависимости от характера почвы, и обращается внутри вулканов в пар. Когда эти пары достигнут известного давления, они вызывают подземные катастрофы, ищут для себя выхода, неся с собой песок, золу и камни. В этом и заключается, без сомнения, причина извержений и землетрясений… Так вот, почему бы людям не проделать того, что делает природа?
Можно сказать, что присутствующие в этот момент просто пожирали глазами инженера. Если теория вулканических извержений и не вполне разработана, во всяком случае, высказанная инженером гипотеза считается вполне приемлемой. Что касалось специально Золотой горы, то ничто не препятствовало ей находиться в подземной связи с океаном. Прерванная на некоторое, более или менее продолжительное, время, эта связь, как свидетельствовали выходившие из кратера пары, теперь восстановилась. Возможно ли было, однако, ввести морскую воду внутрь кратера в большой массе? И неужели инженер увлекся до того, чтобы считал такое дерзкое предприятие возможным?..
— Вы заметили, как и я, — продолжал Бен Раддль, — когда мы были на вершине Золотой горы, что кратер расположен на северо-восточном склоне ее. Шум подземной работы тоже слышен с этой стороны, и как раз сейчас подземный грохот доносится к нам совсем явственно.