Страница:
Бен Раддль мог бы долго говорить на эту тему. Сумми Ским уже не слушал его; он лишь пожал плечами и сказал:
— Ну, Бен, очевидно, у тебя лихорадка.
— Как?.. У меня лихорадка?..
— Да, золотая лихорадка, как она бывает у многих других; к сожалению, она не перемежающаяся, и хиной ее не излечишь.
— Успокойся, Сумми, — ответил Бен Раддль, смеясь, — мой пульс бьется не сильнее обыкновенного. К тому же я не простил бы себе, если бы мог повредить твоему великолепному здоровью, заразив тебя лихорадкой…
— О, я застрахован! — ответил тем же тоном Сумми Ским. — Но я с сожалением — сознаюсь в этом — смотрю, как ты увлекаешься несбыточными фантазиями, которые не могут привести ни к чему хорошему…
— Откуда ты взял это? — прервал его Бен Раддль. — Сейчас идет речь лишь об изучении дела и об извлечении из него выгод, если это возможно. Ты думаешь, что наш дядюшка не был счастлив в своих спекуляциях. Возможно, конечно, что прииск Форти-Майльс-Крик дал ему больше грязи, чем золотых слитков. Но возможно, что у него лишь не хватило средств на эксплуатацию. Может быть, он работал без необходимой системы, без необходимого руководства…
— …инженера, не так ли, Бен?
— Конечно, инженера.
— Тебя, например?
— Отчего же нет? — ответил Бен Раддль. — Во всяком случае, сейчас речь об этом. Прежде всего надо хорошенько ознакомиться с делом. Когда мы будем знать, как отнестись к ценности прииска, мы уже будем знать, что нам делать.
На этом разговор прервался. В общем, трудно было бы что-либо возразить Бену Раддлю. Прежде чем на что-нибудь решаться, было естественно навести все необходимые справки. Что инженер был человек серьезный, умный и практичный, тоже не подлежало сомнению.
Сумми был также огорчен и обеспокоен тем, что его кузен с такой жадностью набросился на добычу, так неожиданно подвернувшуюся его честолюбию. Удастся ли ему удержать брата? Во всяком случае, ни при каких обстоятельствах Сумми Ским решил не расставаться с Беном Раддлем. Их интересы останутся общими, что бы ни случилось. Тем не менее он проклинал несчастную мысль дядюшки Жозиаса Лакоста отправиться искать счастья в Клондайке, где его ждали нищета и смерть, и ему хотелось, чтобы справки подтвердили, что этим делом не нужно больше заниматься.
После полудня Бен Раддль отправился в контору нотариуса и справился о правах владения, которые оказались в полном порядке. Большого масштаба план с точностью определял положение приискового участка N 129. Он находился в сорока двух километрах от форта Кудахи — городка, основанного Гудзоновской компанией на правом берегу Форти-Майльс-Крик, одного из бесчисленных притоков большой реки Юкон. Протекая по восточной части территории Канады, Юкон орошает Аляску, и воды его, канадские в верхнем течении, в нижнем течении стали американскими, после того как эта обширная область была уступлена русскими Соединенным Штатам.
— Вы не заметили одной довольно любопытной особенности, господин Снуббин? — сказал Бен Раддль, рассмотрев карту. — Форти-Майльс-Крик пересекает до своего впадения в Юкон сто сороковой меридиан, выбранный пограничной линией между Канадой и Аляской. А этот меридиан сливается с восточной границей нашего участка, который, таким образом, расположен с математической точностью на общей границе обеих областей.
— В самом деле, — подтвердил нотариус.
— Право, — заметил Бен Раддль, продолжая свое рассуждение, — это положение кажется мне с первого взгляда очень благоприятным. Нет основания думать, чтобы Форти-Майльс-Крик находился в менее благоприятных условиях, чем реки Клондайка или их приток Бонанца, или же такие притоки этих притоков, как Виктория, Эльдорадо и другие, столь богатые золотом и столь излюбленные золотоискателями!
Бен Раддль пожирал глазами эту удивительную местность. Еще бы! Реки ее изобилуют драгоценным металлом, тонна которого, по таксе доусонской биржи, стоит два миллиона триста сорок две тысячи франков!
— Извините меня, господин Раддль, — заметил нотариус, — я хочу вас спросить: вы намерены сами эксплуатировать прииск Жозиаса Лакоста?
Бен Раддль сделал уклончивый жест.
— Дело в том, что господин Ским… — настаивал нотариус.
— Сумми не мог высказаться окончательно, — сказал Бен Раддль, — а я не берусь сказать свое мнение, пока не получу всех нужных сведений… И если окажется нужным, то я со своей стороны…
— Вы готовы были бы предпринять это далекое путешествие в Клондайк? — спросил нотариус Снуббин, качая головой.
— Почему же нет? Что бы ни думал Сумми, дело стоит того, чтобы из-за него похлопотать… Раз мы будем в Доусоне, то узнаем… Даже если и продавать этот прииск, то, согласитесь, чтобы определить его стоимость, лучше всего было бы его осмотреть.
— Нужно ли это? — заметил нотариус.
— Да, хотя бы для того, чтобы найти покупателя.
Нотариус собирался ответить, но ему помешал вошедший с депешей служащий.
— Если ехать только из-за этого, — сказал он, распечатав телеграмму, — то от такого труда может избавить телеграф, господин Раддль.
Сказав это, нотариус Снуббин протянул Бену Раддлю телеграмму, посланную восемь дней назад. Будучи передана из Доусона в Ванкувер, она теперь пришла в Монреаль по канадской телеграфной линии.
Телеграмма гласила, что «Англо-американское общество транспортирования и торговли», обладающее уже восемью приисками, эксплуатацией которых руководит капитан Хэли, предлагает купить приисковый участок N 129 Форти-Майльс-Крик за пять тысяч долларов, которые будут высланы по получении телеграммы о согласии.
Бен Раддль взял телеграмму и читал ее с тем же вниманием, с каким он изучал план владения.
— Что вы скажете на это, господин Раддль? — спросил нотариус.
— Ничего, — ответил инженер. — Достаточна ли предложенная сумма? Пять тысяч долларов — за прииск в Клондайке!..
— Всегда хорошо получить пять тысяч долларов.
— Десять — еще лучше, господин Снуббин.
— Очевидно. Я полагаю, однако, что господин Ским…
— Сумми согласится с моим мнением, если я сумею представить в его пользу достаточные основания. И если я докажу ему, что необходимо предпринять это путешествие, он поедет — не сомневайтесь.
— Он!.. — воскликнул нотариус. — Счастливейший, самый независимый человек, которого когда-либо приходилось видеть нотариусу за всю свою практику!
— Да, этот счастливый, независимый человек согласится ехать, если я докажу ему, что он может удвоить и свое счастье, и свою независимость… И потом, чем мы рискуем? Мы же всегда можем согласиться на предложенную синдикатом цену.
Оставив контору нотариуса, Бен Раддль, продолжая обдумывать принятое им решение, отправился ближайшим путем домой. Когда он подходил к дому на улице Жака Картье, его мнение сложилось окончательно. Он тотчас поднялся в комнату своего кузена.
— Ну что же? — спросил последний. — Ты видел нотариуса Снуббина? Есть что-нибудь новое?
— Да, Сумми, есть и новое, и новости.
— Хорошие?
— Великолепные.
— Ты рассмотрел права владения?
— Как следует. Они в полном порядке, и мы действительно владельцы приискового участка номер сто двадцать девять.
— Вот что увеличит наше состояние! — заметил, смеясь, Сумми Ским.
— Больше, чем ты полагаешь, может быть, — серьезно сказал инженер, протягивая кузену депешу «Англо-американского общества транспортирования и торговли».
— Да это восхитительно! — воскликнул последний. — Продадим как можно скорее наш прииск этой компании!
— Зачем уступать за пять тысяч долларов то, что может стоить гораздо больше? — возразил Бен Раддль.
— Однако, мой дорогой Бен…
— Однако твой дорогой Бен утверждает, что так дела не делаются. Чтобы не попасть впросак, необходимо видеть собственными глазами, убедиться, как говорят, воочию.
— Ты все свое…
— Больше чем когда-либо. Подумай, Сумми. Если нам делают это предложение, то лишь потому, что знают ценность нашего прииска, знают, что он стоит дороже. Вдоль берегов рек или в горах Клондайка есть немало свободных приисков…
— Почем ты знаешь?
— И, — продолжал Бен Раддль, — не слушая вопроса, — если общество, которое владеет уже несколькими приисками, хочет купить именно наш, то, конечно, предлагая пять тысяч долларов, оно имеет на это не пять тысяч, а десять, сто тысяч причин…
— …миллион, десять миллионов, сто миллиардов, — продолжал Сумми Ским насмешливо. — В самом деле, Бен, ты играешь цифрами.
— Цифры — это жизнь, мой друг, и я нахожу, что ты занимаешься ими слишком мало…
— А ты, может быть, слишком много.
— Полно, Сумми, я говорю с тобой совершенно серьезно. Я не сразу решился ехать. Но после получения этой телеграммы я решил дать этому обществу ответ на его предложение лично.
— Что?.. Ты хочешь ехать в Клондайк?
— Да.
— Не имея никаких дальнейших сведений?
— Сведения я получу на месте.
— И ты опять оставишь меня одного?
— Нет, потому что ты поедешь со мной.
— Я?
— Ты.
— Никогда!
— Нет, поедешь, потому что дело касается нас обоих.
— Я дам тебе доверенность.
— Я от нее отказываюсь, мне нужно тебя самого.
— Путешествие за две тысячи лье!..
— Совсем нет! Всего за две тысячи пятьсот.
— Какой ужас!.. И оно продолжится…
— …сколько будет нужно. Может случиться, и это вполне возможно, что нам будет выгоднее не продавать, а самим эксплуатировать наш прииск.
— Как!.. Эксплуатировать! — воскликнул совершенно растерянный Сумми Ским. — Тогда это целый год…
— Два, если будет нужно.
— Два года! Два года! — повторил Сумми Ским.
— Что ж такого, — воскликнул Бен Раддль, — если каждый месяц, каждый день, каждый час будет увеличивать наше состояние!
— Нет! Нет!.. — восклицал Сумми Ским, забираясь вглубь своего кресла, как человек, решившийся никогда его не покидать.
Но ему приходилось иметь дело с сильным противником. Бен Раддль, очевидно, не намерен был щадить его до тех пор, пока не победит.
— Что касается меня, Сумми, — заявил он, — я решил ехать в Доусон; и я не могу поверить, чтобы ты отказался мне сопутствовать. К тому же ты засиделся!.. Надо наконец посмотреть тебе свет…
— Ну, — заметил Сумми Ским, — если бы я хотел, то мог бы посетить другие места в Америке или в Европе. Конечно, я не начну с того, чтобы ехать в этот противный Клондайк…
— …который покажется тебе премилым, Сумми, когда ты сам убедишься, что он засеян золотым песком и вымощен золотыми плитами.
— Бен, мой дорогой Бен! — умоляюще сказал Сумми Ским. — Ты меня пугаешь. Да, ты меня пугаешь!.. Ты хочешь браться за дело, в котором тебя ожидают лишь разочарования…
— Увидим!
— …начиная с этого проклятого прииска, стоимость которого, вероятно, не превышает стоимости грядки капусты…
— Но почему же в таком случае эта компания стала бы предлагать за него тысячи долларов?
— И когда я думаю, Бен, что за этим прииском надо ехать в страну, где температура падает на пятьдесят градусов ниже нуля…
— Будем топить печи.
На все Бен Раддль находил возражения. Отчаяние Сумми не производило на него никакого впечатления.
— А «Зеленая Поляна», Бен? — вздыхал кузен.
— Что ж такого, в Клондайке достаточно дичи и рыбы. Ты будешь охотиться и заниматься рыбной ловлей в новой стране, где найдешь много любопытного.
— Но наши фермеры?.. — стонал Сумми.
— Смогут ли они жалеть о нашем отсутствии, когда после нашего возвращения мы окажемся достаточно богатыми, чтобы понастроить им новые фермы и скупить весь округ?
В конце концов Сумми Ским должен был признать себя побежденным. Нет, он не мог отпустить своего кузена в Клондайк одного. Он должен ехать с ним, хотя бы для того, чтобы заставить его скорее вернуться.
В тот же день капитану Хэли, директору «Общества транспортирования и торговли», летела по канадской телеграфной линии депеша, извещавшая его о скором отъезде из Монреаля в Клондайк Бена Раддля и Сумми Скима, собственников приискового участка N 129.
— Ну, Бен, очевидно, у тебя лихорадка.
— Как?.. У меня лихорадка?..
— Да, золотая лихорадка, как она бывает у многих других; к сожалению, она не перемежающаяся, и хиной ее не излечишь.
— Успокойся, Сумми, — ответил Бен Раддль, смеясь, — мой пульс бьется не сильнее обыкновенного. К тому же я не простил бы себе, если бы мог повредить твоему великолепному здоровью, заразив тебя лихорадкой…
— О, я застрахован! — ответил тем же тоном Сумми Ским. — Но я с сожалением — сознаюсь в этом — смотрю, как ты увлекаешься несбыточными фантазиями, которые не могут привести ни к чему хорошему…
— Откуда ты взял это? — прервал его Бен Раддль. — Сейчас идет речь лишь об изучении дела и об извлечении из него выгод, если это возможно. Ты думаешь, что наш дядюшка не был счастлив в своих спекуляциях. Возможно, конечно, что прииск Форти-Майльс-Крик дал ему больше грязи, чем золотых слитков. Но возможно, что у него лишь не хватило средств на эксплуатацию. Может быть, он работал без необходимой системы, без необходимого руководства…
— …инженера, не так ли, Бен?
— Конечно, инженера.
— Тебя, например?
— Отчего же нет? — ответил Бен Раддль. — Во всяком случае, сейчас речь об этом. Прежде всего надо хорошенько ознакомиться с делом. Когда мы будем знать, как отнестись к ценности прииска, мы уже будем знать, что нам делать.
На этом разговор прервался. В общем, трудно было бы что-либо возразить Бену Раддлю. Прежде чем на что-нибудь решаться, было естественно навести все необходимые справки. Что инженер был человек серьезный, умный и практичный, тоже не подлежало сомнению.
Сумми был также огорчен и обеспокоен тем, что его кузен с такой жадностью набросился на добычу, так неожиданно подвернувшуюся его честолюбию. Удастся ли ему удержать брата? Во всяком случае, ни при каких обстоятельствах Сумми Ским решил не расставаться с Беном Раддлем. Их интересы останутся общими, что бы ни случилось. Тем не менее он проклинал несчастную мысль дядюшки Жозиаса Лакоста отправиться искать счастья в Клондайке, где его ждали нищета и смерть, и ему хотелось, чтобы справки подтвердили, что этим делом не нужно больше заниматься.
После полудня Бен Раддль отправился в контору нотариуса и справился о правах владения, которые оказались в полном порядке. Большого масштаба план с точностью определял положение приискового участка N 129. Он находился в сорока двух километрах от форта Кудахи — городка, основанного Гудзоновской компанией на правом берегу Форти-Майльс-Крик, одного из бесчисленных притоков большой реки Юкон. Протекая по восточной части территории Канады, Юкон орошает Аляску, и воды его, канадские в верхнем течении, в нижнем течении стали американскими, после того как эта обширная область была уступлена русскими Соединенным Штатам.
— Вы не заметили одной довольно любопытной особенности, господин Снуббин? — сказал Бен Раддль, рассмотрев карту. — Форти-Майльс-Крик пересекает до своего впадения в Юкон сто сороковой меридиан, выбранный пограничной линией между Канадой и Аляской. А этот меридиан сливается с восточной границей нашего участка, который, таким образом, расположен с математической точностью на общей границе обеих областей.
— В самом деле, — подтвердил нотариус.
— Право, — заметил Бен Раддль, продолжая свое рассуждение, — это положение кажется мне с первого взгляда очень благоприятным. Нет основания думать, чтобы Форти-Майльс-Крик находился в менее благоприятных условиях, чем реки Клондайка или их приток Бонанца, или же такие притоки этих притоков, как Виктория, Эльдорадо и другие, столь богатые золотом и столь излюбленные золотоискателями!
Бен Раддль пожирал глазами эту удивительную местность. Еще бы! Реки ее изобилуют драгоценным металлом, тонна которого, по таксе доусонской биржи, стоит два миллиона триста сорок две тысячи франков!
— Извините меня, господин Раддль, — заметил нотариус, — я хочу вас спросить: вы намерены сами эксплуатировать прииск Жозиаса Лакоста?
Бен Раддль сделал уклончивый жест.
— Дело в том, что господин Ским… — настаивал нотариус.
— Сумми не мог высказаться окончательно, — сказал Бен Раддль, — а я не берусь сказать свое мнение, пока не получу всех нужных сведений… И если окажется нужным, то я со своей стороны…
— Вы готовы были бы предпринять это далекое путешествие в Клондайк? — спросил нотариус Снуббин, качая головой.
— Почему же нет? Что бы ни думал Сумми, дело стоит того, чтобы из-за него похлопотать… Раз мы будем в Доусоне, то узнаем… Даже если и продавать этот прииск, то, согласитесь, чтобы определить его стоимость, лучше всего было бы его осмотреть.
— Нужно ли это? — заметил нотариус.
— Да, хотя бы для того, чтобы найти покупателя.
Нотариус собирался ответить, но ему помешал вошедший с депешей служащий.
— Если ехать только из-за этого, — сказал он, распечатав телеграмму, — то от такого труда может избавить телеграф, господин Раддль.
Сказав это, нотариус Снуббин протянул Бену Раддлю телеграмму, посланную восемь дней назад. Будучи передана из Доусона в Ванкувер, она теперь пришла в Монреаль по канадской телеграфной линии.
Телеграмма гласила, что «Англо-американское общество транспортирования и торговли», обладающее уже восемью приисками, эксплуатацией которых руководит капитан Хэли, предлагает купить приисковый участок N 129 Форти-Майльс-Крик за пять тысяч долларов, которые будут высланы по получении телеграммы о согласии.
Бен Раддль взял телеграмму и читал ее с тем же вниманием, с каким он изучал план владения.
— Что вы скажете на это, господин Раддль? — спросил нотариус.
— Ничего, — ответил инженер. — Достаточна ли предложенная сумма? Пять тысяч долларов — за прииск в Клондайке!..
— Всегда хорошо получить пять тысяч долларов.
— Десять — еще лучше, господин Снуббин.
— Очевидно. Я полагаю, однако, что господин Ским…
— Сумми согласится с моим мнением, если я сумею представить в его пользу достаточные основания. И если я докажу ему, что необходимо предпринять это путешествие, он поедет — не сомневайтесь.
— Он!.. — воскликнул нотариус. — Счастливейший, самый независимый человек, которого когда-либо приходилось видеть нотариусу за всю свою практику!
— Да, этот счастливый, независимый человек согласится ехать, если я докажу ему, что он может удвоить и свое счастье, и свою независимость… И потом, чем мы рискуем? Мы же всегда можем согласиться на предложенную синдикатом цену.
Оставив контору нотариуса, Бен Раддль, продолжая обдумывать принятое им решение, отправился ближайшим путем домой. Когда он подходил к дому на улице Жака Картье, его мнение сложилось окончательно. Он тотчас поднялся в комнату своего кузена.
— Ну что же? — спросил последний. — Ты видел нотариуса Снуббина? Есть что-нибудь новое?
— Да, Сумми, есть и новое, и новости.
— Хорошие?
— Великолепные.
— Ты рассмотрел права владения?
— Как следует. Они в полном порядке, и мы действительно владельцы приискового участка номер сто двадцать девять.
— Вот что увеличит наше состояние! — заметил, смеясь, Сумми Ским.
— Больше, чем ты полагаешь, может быть, — серьезно сказал инженер, протягивая кузену депешу «Англо-американского общества транспортирования и торговли».
— Да это восхитительно! — воскликнул последний. — Продадим как можно скорее наш прииск этой компании!
— Зачем уступать за пять тысяч долларов то, что может стоить гораздо больше? — возразил Бен Раддль.
— Однако, мой дорогой Бен…
— Однако твой дорогой Бен утверждает, что так дела не делаются. Чтобы не попасть впросак, необходимо видеть собственными глазами, убедиться, как говорят, воочию.
— Ты все свое…
— Больше чем когда-либо. Подумай, Сумми. Если нам делают это предложение, то лишь потому, что знают ценность нашего прииска, знают, что он стоит дороже. Вдоль берегов рек или в горах Клондайка есть немало свободных приисков…
— Почем ты знаешь?
— И, — продолжал Бен Раддль, — не слушая вопроса, — если общество, которое владеет уже несколькими приисками, хочет купить именно наш, то, конечно, предлагая пять тысяч долларов, оно имеет на это не пять тысяч, а десять, сто тысяч причин…
— …миллион, десять миллионов, сто миллиардов, — продолжал Сумми Ским насмешливо. — В самом деле, Бен, ты играешь цифрами.
— Цифры — это жизнь, мой друг, и я нахожу, что ты занимаешься ими слишком мало…
— А ты, может быть, слишком много.
— Полно, Сумми, я говорю с тобой совершенно серьезно. Я не сразу решился ехать. Но после получения этой телеграммы я решил дать этому обществу ответ на его предложение лично.
— Что?.. Ты хочешь ехать в Клондайк?
— Да.
— Не имея никаких дальнейших сведений?
— Сведения я получу на месте.
— И ты опять оставишь меня одного?
— Нет, потому что ты поедешь со мной.
— Я?
— Ты.
— Никогда!
— Нет, поедешь, потому что дело касается нас обоих.
— Я дам тебе доверенность.
— Я от нее отказываюсь, мне нужно тебя самого.
— Путешествие за две тысячи лье!..
— Совсем нет! Всего за две тысячи пятьсот.
— Какой ужас!.. И оно продолжится…
— …сколько будет нужно. Может случиться, и это вполне возможно, что нам будет выгоднее не продавать, а самим эксплуатировать наш прииск.
— Как!.. Эксплуатировать! — воскликнул совершенно растерянный Сумми Ским. — Тогда это целый год…
— Два, если будет нужно.
— Два года! Два года! — повторил Сумми Ским.
— Что ж такого, — воскликнул Бен Раддль, — если каждый месяц, каждый день, каждый час будет увеличивать наше состояние!
— Нет! Нет!.. — восклицал Сумми Ским, забираясь вглубь своего кресла, как человек, решившийся никогда его не покидать.
Но ему приходилось иметь дело с сильным противником. Бен Раддль, очевидно, не намерен был щадить его до тех пор, пока не победит.
— Что касается меня, Сумми, — заявил он, — я решил ехать в Доусон; и я не могу поверить, чтобы ты отказался мне сопутствовать. К тому же ты засиделся!.. Надо наконец посмотреть тебе свет…
— Ну, — заметил Сумми Ским, — если бы я хотел, то мог бы посетить другие места в Америке или в Европе. Конечно, я не начну с того, чтобы ехать в этот противный Клондайк…
— …который покажется тебе премилым, Сумми, когда ты сам убедишься, что он засеян золотым песком и вымощен золотыми плитами.
— Бен, мой дорогой Бен! — умоляюще сказал Сумми Ским. — Ты меня пугаешь. Да, ты меня пугаешь!.. Ты хочешь браться за дело, в котором тебя ожидают лишь разочарования…
— Увидим!
— …начиная с этого проклятого прииска, стоимость которого, вероятно, не превышает стоимости грядки капусты…
— Но почему же в таком случае эта компания стала бы предлагать за него тысячи долларов?
— И когда я думаю, Бен, что за этим прииском надо ехать в страну, где температура падает на пятьдесят градусов ниже нуля…
— Будем топить печи.
На все Бен Раддль находил возражения. Отчаяние Сумми не производило на него никакого впечатления.
— А «Зеленая Поляна», Бен? — вздыхал кузен.
— Что ж такого, в Клондайке достаточно дичи и рыбы. Ты будешь охотиться и заниматься рыбной ловлей в новой стране, где найдешь много любопытного.
— Но наши фермеры?.. — стонал Сумми.
— Смогут ли они жалеть о нашем отсутствии, когда после нашего возвращения мы окажемся достаточно богатыми, чтобы понастроить им новые фермы и скупить весь округ?
В конце концов Сумми Ским должен был признать себя побежденным. Нет, он не мог отпустить своего кузена в Клондайк одного. Он должен ехать с ним, хотя бы для того, чтобы заставить его скорее вернуться.
В тот же день капитану Хэли, директору «Общества транспортирования и торговли», летела по канадской телеграфной линии депеша, извещавшая его о скором отъезде из Монреаля в Клондайк Бена Раддля и Сумми Скима, собственников приискового участка N 129.
Глава третья. В ДОРОГЕ
Направляющиеся в Клондайк туристы, коммерсанты, эмигранты и золотоискатели могут ехать из Монреаля на Ванкувер, не меняя поезда и не покидая территории Канады, или Британской Колумбии, — по Тихоокеанской канадской железной дороге. Высадившись в Ванкувере, они должны затем уже выбирать любой путь сообщения: пароход, лодку, лошадей, могут ехать верхом или в экипаже; чаще всего большую часть дороги приходится идти пешком.
Раз вопрос об объезде был решен, Сумми Скиму оставалось доверить все, касающееся деталей путешествия, кузену Бену Раддлю, который должен был позаботиться о выборе маршрута и о приобретении всего необходимого для дороги. Путешествие это было делом честолюбивого и умного инженера, на нем лежала и вся ответственность за него.
Прежде всего, Бен Раддль совершенно справедливо заметил, что с отъездом не надо медлить. Было важно, чтобы наследники Жозиаса Лакоста попали в Клондайк к началу лета, которое лишь на несколько месяцев согревает эту далекую страну, расположенную на границе Северного полярного круга. Действительно, когда он справился с уставом канадских золотых промыслов, относящимся и к округу Юкон, то в параграфе девятом этого устава он прочел:
«Всякий прииск переходит в общественную собственность, если он остается без разработки в течение двух недель во время летнего сезона (определяемого комиссаром), за исключением случаев, где на это дается специальное разрешение».
Начало же летнего сезона, если он ранний, считается обыкновенно с середины мая. Таким образом, если бы с этого времени прииск Жозиаса Лакоста оставался неразработанным дольше двух недель, он переходил в собственность Канады. И, вероятно, американский синдикат не преминул бы указать администрации на всякий повод к нарушению правил владения на участке, который он хотел приобрести.
— Ты понимаешь, Сумми, — объявил Бен Раддль, — что мы не должны дать себя обойти?
— Я понимаю все, что тебе угодно, — ответил Сумми Ским.
— Тем более что я совершенно прав, — прибавил инженер.
— Я в этом не сомневаюсь, Бен. К тому же я ничего не имею против скорейшего отъезда из Монреаля, если благодаря этому мы можем скорее вернуться.
— Мы останемся в Клондайке лишь столько, сколько будет нужно, Сумми.
— Хорошо, Бен. Когда мы едем?
— Второго апреля, — ответил Бен Раддль. — Дней через десять.
Сумми Ским, скрестивший было руки и опустивший голову, хотел воскликнуть: «Что!.. Так скоро?..» — но замолчал, так как никакие стоны его не помогли бы.
К тому же, назначая отъезд на 2 апреля, Бен Раддль поступал очень умно. Установив маршрут, он предался целому ряду размышлений, сопровождавшихся длинными вычислениями, с которыми он справлялся мастерски.
— Чтобы добраться до Клондайка., — сказал он, — нам не нужно выбирать дорог, так как их существует всего одна. Может быть, когда-нибудь будут ездить на Юкон через Эдмонтон и форт Сент-Джон, следуя затем по Пис-Ривер, которая в северо-восточной части Британской Колумбии протекает по округу Кассиара…
— Эта область богата дичью, как я слышал, — прервал Сумми Ским, предаваясь своим охотничьим мечтам. — Почему бы, в самом деле, не ехать этим путем?
— Потому что после Эдмонтона нам пришлось бы сделать тысячу четыреста километров пешком по таким местностям, которые еще почти не исследованы.
— В таком случае, какой же путь ты выберешь, Бен?
— Па Ванкувер, конечно. Вот точные цифры, которые дадут тебе ясное понятие о длине нашего маршрута: от Монреаля до Ванкувера — четыре тысячи шестьсот семьдесят пять километров, а от Ванкувера до Донсона — две тысячи четыреста восемьдесят девять.
— Что в итоге, — сказал Сумми Ским, — составит семь тысяч сто шестьдесят четыре километра.
— Совершено верно, Сумми.
— Ну, Бен, если мы привезем столько же килограммов золота, сколько мы проедем километров…
— Это составит, считая обычную стоимость килограмма золота в две тысячи триста сорок франков, шестнадцать миллионов семьсот шестьдесят три тысячи семьсот шестьдесят франков.
— Хорошо еще, если мы привезем хоть семьсот шестьдесят франков! — пробормотал сквозь зубы Сумми Ским.
— Что ты говоришь, Сумми?
— Ничего, Бен, решительно ничего.
— Такая сумма меня нисколько не удивила бы. Разве не объявил географ Джон Минн, что Аляска даст больше золота, чем Калифорния, добыча которой за один тысяча восемьсот шестьдесят первый год дала четыреста пять миллионов? Почему бы Клондайку не прибавить своей части к тем двадцати пяти миллиардам франков, которыми исчисляется богатство золотых россыпей земного шара?
— Это мне кажется вполне возможным, — подтвердил с мудрой осторожностью Сумми. — Но, Бен, надо подумать о приготовлениях… В этот невероятно далекий край нельзя же ехать, имея одну смену белья и две пары сапог.
— Не беспокойся ни о чем, Сумми, я беру на себя все хлопоты. Тебе нужно будет только сесть в поезд в Монреале и вылезти из него в Ванкувере; что касается наших приготовлений, то они не будут похожи на приготовления эмигранта, который, отправляясь в далекую страну, в силу необходимости берет с собой довольно много багажа. Мы найдем все нужное на прииске дядюшки Козиаса. Нам надо лишь самим добраться до места.
— Это тоже чего-нибудь да стоит! — воскликнул Сумми Ским. — Но больше всею нам надо позаботиться о том, чтобы не пострадать от холода… Бррр!.. Я уже сейчас замерзаю до конца ногтей.
— Позждно, Сумми. Когда мы доберемся до Доусона, будет лето в разгаре.
— Но зима вернется же когда-нибудь?..
— Будь покоен, — ответил Бен Раддль. — Даже и зимой у тебя будет все нужное: хорошая одежда и хорошая пища. Ты вернешься в гораздо лучшем виде, чем уедешь.
— Ну нет, этого я не хочу! — запротестовал Сумми Ским, который начинал уже сдаваться. — Предупреждаю тебя, что если я должен буду прибавить в весе хоть на пять килограммов, то я остаюсь!
— Шути, Сумми, шути сколько тебе угодно… только доверься мне.
— Да… доверие необходимо. Итак, решено: второго апреля мы отправляемся в дорогу в качестве золотоискателей…
— Да… До второго мне достаточно времени на приготовления.
— В таком случае, Бен, раз я имею еще впереди десять дней, я проведу их в деревне.
— Как хочешь, — сказал Бен Раддль, — хотя я не думаю, чтобы в «Зеленой Поляне» было теперь очень хорошо.
Сумми Ским мог бы ответить, что, во всяком случае, там не хуже, чем в Клондайке. Но он предпочел воздержаться и заметил только, что ему доставит большое удовольствие провести несколько дней среди фермеров, увидеть поля, покрытые снегом, леса, одетые инеем, покрытую льдом реку Св. Лаврентия. Потом, даже и в холода охотнику всегда представляется случай убить какую-нибудь дичь-птицу или пушного зверя, не говоря уж о хищниках: медведях, пумах и других, которые бродят в окрестностях. На эту поездку к себе в имение Сумми смотрел как на прощальную.
— Ты должен был бы поехать со мной, Бен, — сказал он.
— Ты думаешь? — ответил инженер. — А кто же займется приготовлениями к отъезду?
На другой день Сумми Ским сел в поезд, был встречен на станции «Зеленая Поляна» экипажем и после полудня подъезжал к ферме. Когда фермеры узнали о причине его раннего посещения, они с сомнениями покачали головами.
— Да, — сказал Сумми Ским, — Бен Раддль и я уедем в Клондайк, в эту чертову страну, такую далекую, что нужно два месяца для того только, чтобы добраться до нее, и столько же, чтобы вернуться оттуда.
— И все это для того, чтобы собрать золотые самородки! — сказал один из крестьян.
— Если еще соберешь их, — прибавил другой, неодобрительно пожимая плечами.
— Что ж поделаешь! — сказал Сумми Ским. — Это как лихорадка или, вернее, как эпидемия, которая время от времени обрушивается на людей и уносит многочисленные жертвы.
— Но зачем вам ехать туда? — спросила старая фермерша.
Сумми Скиму пришлось объяснять, как он и кузен получили в наследство прииск после смерти дядюшки Жозиаса Лакоста и почему Бен Раддль находил нужным их присутствие в Клондайке.
— Да, — сказал старик, — мы слышали о том, что делается на границе Канады, и о той нищете, которую испытывают там люди. Но вы, господин Сумми, не останетесь, конечно, в том краю, и когда вы продадите вашу кучу грязи, вы вернетесь…
— Конечно, вернусь! Но пока что пройдут пять-шесть месяцев, и лето кончится… Я потеряю ведь целое лето!..
— А потерянное лето — грустная зима! — прибавила старуха.
Проведя в «Зеленой Поляне» неделю, Сумми Ским решил, что ему пора вернуться к Бену Раддлю. При мысли, что через несколько недель апрельское солнце засияет над «Зеленой Поляной», что из-под снега покажутся первые побеги зелени, что без этого проклятого путешествия он вернулся бы сюда, как и каждый год, чтобы жить здесь до первых зимних холодов, Сумми Ским невольно раздражался. В течение этих восьми дней он смутно ожидал, что от Бена Раддля придет письмо и известит его, что проекты отменяются… Но письмо не приходило. Ничто не изменилось. Отъезд должен был состояться в назначенный день.
Сумми Ским должен был поехать на вокзал, и 31 марта, утром, он был уже в Монреале, лицом к лицу со своим кузеном.
— Ничего нового? — спросил он, останавливаясь перед ним в виде вопросительного знака.
— Ничего, Сумми, кроме разве того, что все приготовления к отъезду закончены.
— Значит, ты «достал…
— …все, за исключением провизии, которую мы приобретем в пути. Я занялся лишь одеждой. Что касается оружия, то у тебя есть свое, а у меня свое: два хороших ружья, к которым мы привыкли, и полные охотничьи костюмы с принадлежностями. Но так как нам невозможно обновить свой гардероб, то вот кое-что из белья, обуви и одежды. Из осторожности мы возьмем с собой фланелевые рубашки, камзолы и кальсоны из шерсти, фуфайки из толстого трикотажа, костюмы из мехов, панталоны из толстого сукна и из холста, костюмы из синего холста, кожаные куртки с меховой подкладкой и капюшонами, непромокаемые морские костюмы с такими же капюшонами, плащи из каучука, шесть пар носков по мерке и шесть пар номером больше, меховые рукавицы и кожаные перчатки, охотничьи сапоги на гвоздях, мокасины, лыжи, платки, салфетки…
— Караул! — воскликнул Сумми Ским, поднимая руки к небу. — Уж не хочешь ли ты устроить базар в столице Клондайка? Тут на десять лет добра!
— Нет, только на два года.
— Только!.. — повторил Сумми. — Твое «только» ужасно. Ведь речь идет о том, Бен, чтобы съездить в Доусон, продать прииск номер сто двадцать девять и затем вернуться в Монреаль. Но для этого не нужно же, черт возьми, два года!
— Конечно, Сумми, если нам дадут за прииск то, что он стоит.
— А если не дадут?
— Мы попробуем его эксплуатировать сами, Сумми. Не рассчитывая получить другого ответа, Сумми Ским не стал больше настаивать.
Второго апреля с утра оба кузена были на вокзале, куда перевезли и их багаж. В общем, вещей у них было немного: их должно было сильно прибавиться лишь после Ванкувера.
Если бы путники, прежде чем уехать из Монреаля, обратились к Канадской Тихоокеанской компании, то они могли бы получить билеты на пароход до Скагуэя. Но Бен Раддль не решил еще, каким путем он поедет в Доусон — морем, пароходом по Юкону до Клондайка или сухим путем, который от Скагуэя тянется через горы, равнины и озера Британской Колумбии.
Итак, оба кузена отправились — Сумми — покорный, его кузен — полный надежд, — удобно разместившись в отличном вагоне первого класса. Впрочем, это было необходимым удобством, раз приходится совершать путешествие в четыре тысячи семьсот километров, которое от Монреаля до Ванкувера тянется шесть дней.
Оставив Монреаль, поезд идет той частью Канады, которая заключает в себе различные округа ее центральной и восточной части. Только пройдя область Великих озер note 4, поезд углубляется в малонаселенную, в особенности с приближением к Колумбии, а иногда и совершенно пустынную страну.
Погода стояла прекрасная. Воздух был живительный, небо покрыто легкими облаками. Термометр стоял почти на нуле. Теряясь вдали, разворачивались перед глазами обширные снежные равнины, которые через несколько недель должны были зазеленеть и по которым должны были потечь освободившиеся ото льда реки. Многочисленные стаи птиц, опережая поезд, направлялись к западу, широко махая крыльями.
Раз вопрос об объезде был решен, Сумми Скиму оставалось доверить все, касающееся деталей путешествия, кузену Бену Раддлю, который должен был позаботиться о выборе маршрута и о приобретении всего необходимого для дороги. Путешествие это было делом честолюбивого и умного инженера, на нем лежала и вся ответственность за него.
Прежде всего, Бен Раддль совершенно справедливо заметил, что с отъездом не надо медлить. Было важно, чтобы наследники Жозиаса Лакоста попали в Клондайк к началу лета, которое лишь на несколько месяцев согревает эту далекую страну, расположенную на границе Северного полярного круга. Действительно, когда он справился с уставом канадских золотых промыслов, относящимся и к округу Юкон, то в параграфе девятом этого устава он прочел:
«Всякий прииск переходит в общественную собственность, если он остается без разработки в течение двух недель во время летнего сезона (определяемого комиссаром), за исключением случаев, где на это дается специальное разрешение».
Начало же летнего сезона, если он ранний, считается обыкновенно с середины мая. Таким образом, если бы с этого времени прииск Жозиаса Лакоста оставался неразработанным дольше двух недель, он переходил в собственность Канады. И, вероятно, американский синдикат не преминул бы указать администрации на всякий повод к нарушению правил владения на участке, который он хотел приобрести.
— Ты понимаешь, Сумми, — объявил Бен Раддль, — что мы не должны дать себя обойти?
— Я понимаю все, что тебе угодно, — ответил Сумми Ским.
— Тем более что я совершенно прав, — прибавил инженер.
— Я в этом не сомневаюсь, Бен. К тому же я ничего не имею против скорейшего отъезда из Монреаля, если благодаря этому мы можем скорее вернуться.
— Мы останемся в Клондайке лишь столько, сколько будет нужно, Сумми.
— Хорошо, Бен. Когда мы едем?
— Второго апреля, — ответил Бен Раддль. — Дней через десять.
Сумми Ским, скрестивший было руки и опустивший голову, хотел воскликнуть: «Что!.. Так скоро?..» — но замолчал, так как никакие стоны его не помогли бы.
К тому же, назначая отъезд на 2 апреля, Бен Раддль поступал очень умно. Установив маршрут, он предался целому ряду размышлений, сопровождавшихся длинными вычислениями, с которыми он справлялся мастерски.
— Чтобы добраться до Клондайка., — сказал он, — нам не нужно выбирать дорог, так как их существует всего одна. Может быть, когда-нибудь будут ездить на Юкон через Эдмонтон и форт Сент-Джон, следуя затем по Пис-Ривер, которая в северо-восточной части Британской Колумбии протекает по округу Кассиара…
— Эта область богата дичью, как я слышал, — прервал Сумми Ским, предаваясь своим охотничьим мечтам. — Почему бы, в самом деле, не ехать этим путем?
— Потому что после Эдмонтона нам пришлось бы сделать тысячу четыреста километров пешком по таким местностям, которые еще почти не исследованы.
— В таком случае, какой же путь ты выберешь, Бен?
— Па Ванкувер, конечно. Вот точные цифры, которые дадут тебе ясное понятие о длине нашего маршрута: от Монреаля до Ванкувера — четыре тысячи шестьсот семьдесят пять километров, а от Ванкувера до Донсона — две тысячи четыреста восемьдесят девять.
— Что в итоге, — сказал Сумми Ским, — составит семь тысяч сто шестьдесят четыре километра.
— Совершено верно, Сумми.
— Ну, Бен, если мы привезем столько же килограммов золота, сколько мы проедем километров…
— Это составит, считая обычную стоимость килограмма золота в две тысячи триста сорок франков, шестнадцать миллионов семьсот шестьдесят три тысячи семьсот шестьдесят франков.
— Хорошо еще, если мы привезем хоть семьсот шестьдесят франков! — пробормотал сквозь зубы Сумми Ским.
— Что ты говоришь, Сумми?
— Ничего, Бен, решительно ничего.
— Такая сумма меня нисколько не удивила бы. Разве не объявил географ Джон Минн, что Аляска даст больше золота, чем Калифорния, добыча которой за один тысяча восемьсот шестьдесят первый год дала четыреста пять миллионов? Почему бы Клондайку не прибавить своей части к тем двадцати пяти миллиардам франков, которыми исчисляется богатство золотых россыпей земного шара?
— Это мне кажется вполне возможным, — подтвердил с мудрой осторожностью Сумми. — Но, Бен, надо подумать о приготовлениях… В этот невероятно далекий край нельзя же ехать, имея одну смену белья и две пары сапог.
— Не беспокойся ни о чем, Сумми, я беру на себя все хлопоты. Тебе нужно будет только сесть в поезд в Монреале и вылезти из него в Ванкувере; что касается наших приготовлений, то они не будут похожи на приготовления эмигранта, который, отправляясь в далекую страну, в силу необходимости берет с собой довольно много багажа. Мы найдем все нужное на прииске дядюшки Козиаса. Нам надо лишь самим добраться до места.
— Это тоже чего-нибудь да стоит! — воскликнул Сумми Ским. — Но больше всею нам надо позаботиться о том, чтобы не пострадать от холода… Бррр!.. Я уже сейчас замерзаю до конца ногтей.
— Позждно, Сумми. Когда мы доберемся до Доусона, будет лето в разгаре.
— Но зима вернется же когда-нибудь?..
— Будь покоен, — ответил Бен Раддль. — Даже и зимой у тебя будет все нужное: хорошая одежда и хорошая пища. Ты вернешься в гораздо лучшем виде, чем уедешь.
— Ну нет, этого я не хочу! — запротестовал Сумми Ским, который начинал уже сдаваться. — Предупреждаю тебя, что если я должен буду прибавить в весе хоть на пять килограммов, то я остаюсь!
— Шути, Сумми, шути сколько тебе угодно… только доверься мне.
— Да… доверие необходимо. Итак, решено: второго апреля мы отправляемся в дорогу в качестве золотоискателей…
— Да… До второго мне достаточно времени на приготовления.
— В таком случае, Бен, раз я имею еще впереди десять дней, я проведу их в деревне.
— Как хочешь, — сказал Бен Раддль, — хотя я не думаю, чтобы в «Зеленой Поляне» было теперь очень хорошо.
Сумми Ским мог бы ответить, что, во всяком случае, там не хуже, чем в Клондайке. Но он предпочел воздержаться и заметил только, что ему доставит большое удовольствие провести несколько дней среди фермеров, увидеть поля, покрытые снегом, леса, одетые инеем, покрытую льдом реку Св. Лаврентия. Потом, даже и в холода охотнику всегда представляется случай убить какую-нибудь дичь-птицу или пушного зверя, не говоря уж о хищниках: медведях, пумах и других, которые бродят в окрестностях. На эту поездку к себе в имение Сумми смотрел как на прощальную.
— Ты должен был бы поехать со мной, Бен, — сказал он.
— Ты думаешь? — ответил инженер. — А кто же займется приготовлениями к отъезду?
На другой день Сумми Ским сел в поезд, был встречен на станции «Зеленая Поляна» экипажем и после полудня подъезжал к ферме. Когда фермеры узнали о причине его раннего посещения, они с сомнениями покачали головами.
— Да, — сказал Сумми Ским, — Бен Раддль и я уедем в Клондайк, в эту чертову страну, такую далекую, что нужно два месяца для того только, чтобы добраться до нее, и столько же, чтобы вернуться оттуда.
— И все это для того, чтобы собрать золотые самородки! — сказал один из крестьян.
— Если еще соберешь их, — прибавил другой, неодобрительно пожимая плечами.
— Что ж поделаешь! — сказал Сумми Ским. — Это как лихорадка или, вернее, как эпидемия, которая время от времени обрушивается на людей и уносит многочисленные жертвы.
— Но зачем вам ехать туда? — спросила старая фермерша.
Сумми Скиму пришлось объяснять, как он и кузен получили в наследство прииск после смерти дядюшки Жозиаса Лакоста и почему Бен Раддль находил нужным их присутствие в Клондайке.
— Да, — сказал старик, — мы слышали о том, что делается на границе Канады, и о той нищете, которую испытывают там люди. Но вы, господин Сумми, не останетесь, конечно, в том краю, и когда вы продадите вашу кучу грязи, вы вернетесь…
— Конечно, вернусь! Но пока что пройдут пять-шесть месяцев, и лето кончится… Я потеряю ведь целое лето!..
— А потерянное лето — грустная зима! — прибавила старуха.
Проведя в «Зеленой Поляне» неделю, Сумми Ским решил, что ему пора вернуться к Бену Раддлю. При мысли, что через несколько недель апрельское солнце засияет над «Зеленой Поляной», что из-под снега покажутся первые побеги зелени, что без этого проклятого путешествия он вернулся бы сюда, как и каждый год, чтобы жить здесь до первых зимних холодов, Сумми Ским невольно раздражался. В течение этих восьми дней он смутно ожидал, что от Бена Раддля придет письмо и известит его, что проекты отменяются… Но письмо не приходило. Ничто не изменилось. Отъезд должен был состояться в назначенный день.
Сумми Ским должен был поехать на вокзал, и 31 марта, утром, он был уже в Монреале, лицом к лицу со своим кузеном.
— Ничего нового? — спросил он, останавливаясь перед ним в виде вопросительного знака.
— Ничего, Сумми, кроме разве того, что все приготовления к отъезду закончены.
— Значит, ты «достал…
— …все, за исключением провизии, которую мы приобретем в пути. Я занялся лишь одеждой. Что касается оружия, то у тебя есть свое, а у меня свое: два хороших ружья, к которым мы привыкли, и полные охотничьи костюмы с принадлежностями. Но так как нам невозможно обновить свой гардероб, то вот кое-что из белья, обуви и одежды. Из осторожности мы возьмем с собой фланелевые рубашки, камзолы и кальсоны из шерсти, фуфайки из толстого трикотажа, костюмы из мехов, панталоны из толстого сукна и из холста, костюмы из синего холста, кожаные куртки с меховой подкладкой и капюшонами, непромокаемые морские костюмы с такими же капюшонами, плащи из каучука, шесть пар носков по мерке и шесть пар номером больше, меховые рукавицы и кожаные перчатки, охотничьи сапоги на гвоздях, мокасины, лыжи, платки, салфетки…
— Караул! — воскликнул Сумми Ским, поднимая руки к небу. — Уж не хочешь ли ты устроить базар в столице Клондайка? Тут на десять лет добра!
— Нет, только на два года.
— Только!.. — повторил Сумми. — Твое «только» ужасно. Ведь речь идет о том, Бен, чтобы съездить в Доусон, продать прииск номер сто двадцать девять и затем вернуться в Монреаль. Но для этого не нужно же, черт возьми, два года!
— Конечно, Сумми, если нам дадут за прииск то, что он стоит.
— А если не дадут?
— Мы попробуем его эксплуатировать сами, Сумми. Не рассчитывая получить другого ответа, Сумми Ским не стал больше настаивать.
Второго апреля с утра оба кузена были на вокзале, куда перевезли и их багаж. В общем, вещей у них было немного: их должно было сильно прибавиться лишь после Ванкувера.
Если бы путники, прежде чем уехать из Монреаля, обратились к Канадской Тихоокеанской компании, то они могли бы получить билеты на пароход до Скагуэя. Но Бен Раддль не решил еще, каким путем он поедет в Доусон — морем, пароходом по Юкону до Клондайка или сухим путем, который от Скагуэя тянется через горы, равнины и озера Британской Колумбии.
Итак, оба кузена отправились — Сумми — покорный, его кузен — полный надежд, — удобно разместившись в отличном вагоне первого класса. Впрочем, это было необходимым удобством, раз приходится совершать путешествие в четыре тысячи семьсот километров, которое от Монреаля до Ванкувера тянется шесть дней.
Оставив Монреаль, поезд идет той частью Канады, которая заключает в себе различные округа ее центральной и восточной части. Только пройдя область Великих озер note 4, поезд углубляется в малонаселенную, в особенности с приближением к Колумбии, а иногда и совершенно пустынную страну.
Погода стояла прекрасная. Воздух был живительный, небо покрыто легкими облаками. Термометр стоял почти на нуле. Теряясь вдали, разворачивались перед глазами обширные снежные равнины, которые через несколько недель должны были зазеленеть и по которым должны были потечь освободившиеся ото льда реки. Многочисленные стаи птиц, опережая поезд, направлялись к западу, широко махая крыльями.