Винченци Пенни. Жестокий роман. Книга 1

   — О'кей, — помолчав, ответил Джо. — Жаль, что тебя уволили. Но не переживай, найдешь что-нибудь другое. Уверен, что у тебя все будет нормально. Может, пообедаешь завтра со мной?
   — Конечно. Спасибо. А куда мне прийти?
   — В гостиницу. Ты знаешь, где она?
   — Да, благодарю вас.
 
   Джо сидел в вестибюле гостиницы, поджидая девушку. Флер с любопытством посмотрела на него — высокий, худощавый, настоящий англичанин. Она тут же заметила, что его спортивная куртка изрядно поношена, на рубашке не хватает пуговицы, а туфли старые.
   Это помогло ей преодолеть чувство неловкости. Флер ожидала увидеть франта, а Джо оказался симпатягой, принадлежащим, видимо, к тому же кругу, что и она.
   Настороженность и враждебность девушки, рассеялись, и она подошла к Джо.
   — Мистер Пэйтон? — осведомилась она. — Я Флер Фитцпатрик.
   Джо встал с кресла. Его зеленые глаза выразили любопытство, и он протянул Флер руку:
   — Рад познакомиться. — Его рука была сильной и очень теплой. Почему-то от этого настроение Флер улучшилось.
   — Надеюсь, я не опоздала, — сказала она. — Я не успела на свой экспресс.
   — Нет, все нормально. Я успел выпить немножко мартини, что делаю только в Нью-Йорке, и просмотреть сегодняшний выпуск «Таймс». А ты очень хорошенькая, Флер.
   — Спасибо, — ответила девушка, радуясь, что он находит ее привлекательной.
   Они нашли уютный столик, и Флер, заглянув в меню, заказала себе бифштекс и авокадо.
   — А как насчет салата с крабами? Может, закажем один на двоих?
   — Спасибо.
   Джо широко и так дружелюбно улыбнулся ей, что у Флер внутри что-то сжалось. Она не понимала, что с ней: никогда еще сердце не билось у нее так учащенно.
   Джо показался Флер очень интересным и привлекательным, но она решила вести себя осмотрительно.
   — Отлично, — весело сказал Джо. — Может, выпьешь немного вина? Ты уже пьешь вино?
   — Конечно, — обиженно ответила Флер.
   — Тогда давай закажем бутылку «Сансерре». Ну так с чего мы начнем?
   — Не знаю, — призналась Флер. — Скажите для начала, как поживает моя мать.
   — Она очень подавлена и утомлена, так как безотлучно сидела у постели больного мужа. Ты знаешь, что он недавно умер? Каролина не отходила от него ни на час.
   — Да, — тихо проговорила Флер, вспомнив последние дни своей бабушки. — Да, понимаю.: Я сама пережила весь этот ужас совсем недавно.
   — Да, я знаю. А твоя.., то есть Хлоя, старшая дочь Каролины, так любила отца, что едва не сошла с ума от горя, когда он умер. Это усугубило депрессию Каролины.
   — Как она выглядит? — спросила Флер, не справившись с любопытством.
   — Я никогда не видел ее, но думаю, что это очень милая девушка, хотя, возможно, несколько несовременная.
   — Теперь я понимаю, почему мать так привязана к ней, — с нескрываемой ревностью заметила Флер.
   — Да, в этом нет ничего удивительного, — отозвался Джо, пристально взглянув на девушку. — Кстати, Флер, тебя она любит не меньше. Поверь мне. Я неплохо разбираюсь в таких делах.
   — Вы серьезно?
   — Вполне. Уверен, она любила бы тебя еще больше, если бы получше узнала.
   — Да, но ведь это она бросила нас с отцом!
   — Флер, у нее не было выбора, — мягко возразил Джо.
   — Это я уже слышала. Она не раз говорила мне об этом. — В голосе Флер появились металлические нотки. — Но, увы, мне трудно в это поверить.
   — И еще одно, — добавил Джо, не отрывая от нее глаз, — Каролина действительно хочет, чтобы ты поступила в колледж, и готова платить за твою учебу. Почему ты не позволяешь ей сделать это?
   — Не знаю, — ответила Флер, не желая объяснять ему, что ей неприятно принимать деньги от матери.
   Мысль о том, что три или четыре года она будет полностью зависеть от Каролины, приводила ее в ужас. Тогда ей пришлось бы выражать благодарность и уважение к этой женщине. — Не знаю, — повторила она и опустила голову. Однако врожденный прагматизм заставил Флер добавить:
   — Вообще-то я могу пойти в школу секретарей, а потом получить неплохую работу.
   — Я непременно сообщу об этом Каролине. — Джо улыбнулся.
   Он все прекрасно понял, подумала она с болью в сердце. От него ничего нельзя утаить.
   — А моя несовременная сестра знает о моем существовании? — поспешно спросила она.
   — Да. Она узнала об этом, когда твоя мать была здесь, в Нью-Йорке. Конечно, девушку это потрясло, впрочем, ничего страшного в этом нет.
   — Понятно. А что связывает вас с моей матерью?
   Платоническая любовь или что-то другое? — Флер понимала, что ей не следует задавать ему этот щекотливый вопрос, но она очень хотела определить роль Джо в ее отношениях с матерью.
   — Я не думаю, — проговорил он, — что это имеет к тебе хоть какое-то отношение.
   — Нет, имеет! — раздраженно возразила Флер. — Она же моя мать. Из сказанного вами я поняла, что Каролина была преданной женой. Однако вы знаете о ней гораздо больше, чем знают знакомые или даже друзья.
   Джо снисходительно посмотрел на собеседницу:
   — Буду с тобой откровенен. Да, мы очень близки.
   Все это время я старался быть Каролине настоящим другом и помогал ей, когда она больше всего в этом нуждалась.
   — Другом?
   — Ну, не только другом, конечно. Любящим другом, так сказать. Флер, я расскажу тебе, когда и как познакомился с твоей матерью. К тебе это имеет самое непосредственное отношение. Понимаешь, я написал книгу: одна из ее глав посвящена твоему отцу. Затем я выступил по радио, упомянув в передаче о твоем отце.
   Каролина услышала эту передачу и позвонила мне с просьбой сообщить твой адрес.
   — Правда? — изумилась Флер. — Вы действительно знаете, что случилось с моим отцом?
   — Нет, далеко не все, к сожалению.
   Флер казалось, будто она очень долго шла по темному тоннелю и вдруг впереди долгожданный свет.
   — Пожалуйста, расскажите, расскажите мне все, что знаете. Пожалуйста!
   — Я сделаю это, Флер, но уверена ли ты в том, что тебе это нужно? Не всякая правлю нам нужна. Это очень неприятная история.
   — Я хочу знать правду, независимо от того, приятна она или нет.
   — Хорошо, но прежде выпей немного вина.
   Флер так и сделала.
   — Я слушаю вас.
   — Много лет назад в Голливуде произошел скандал, связанный с твоим отцом. Это получило довольно широкую огласку в газетах и журналах. Потом твоего отца выставили из студии и, в сущности, лишили средств к существованию.
   — Что это за скандал? — нетерпеливо спросила Флер. — Это было связано с женщиной?
   — Да.
   — Кто она? Кинозвезда? Отец был очень красив, девушки сразу влюблялись в него. Но пока он жил здесь, в Нью-Йорке, он никогда не уделял им большого внимания. Видимо, в Голливуде все изменилось.
   — Да, ты права, — подтвердил Джо. — Это была не кинозвезда, но очень влиятельная в голливудских кругах женщина. Она подбирала актеров для новых кинофильмов. Но дело не только в этом. Была еще одна проблема.
   — Какая?
   Джо несколько смутился:
   — Вообще-то суть в том, что в некоторых журналах с весьма сомнительной репутацией появились скандальные статьи о твоем отце. Помни, Флер, что это было очень давно. К тому же я видел только вырезки из этих журналов.
   — Понимаю. — Сердце Флер болезненно сжалось.
   Только сейчас она догадалась, что от нее многое скрывали.
   — Наоми Макнайс, та самая женщина, пришла в бешенство, прочитав эти грязные сплетни, и выгнала его из студии. Вскоре он остался без денег. Какое-то время он жил у друзей, потом стал почивать на пляже и в конце концов попал под машину на скоростном шоссе.
   — Неужели все так просто?
   — Я рассказал тебе об этом в общих чертах, — осторожно ответил Джо.
   Флер поняла, что это далеко не все. И на том спасибо, подумала она. Все-таки он ответил на некоторые вопросы. Флер не сомневалась, что Джо пытается оградить ее от чего-то ужасного.
   — Спасибо вам, — сказала она и грустно улыбнулась. — Спасибо, что рассказали мне хоть что-то. Для меня это очень важно.
   Эти слова так тронули Джо, что он заплакал.
   — Извини, — сказал он и полез в карман за платком, — не обращай на меня внимания. Я часто плачу.
   Ничего не могу поделать с собой. Я слишком мягкосердечен.
   Флер явно не ожидала этого.
   — Ну и что ж, — проговорила она. — Мой отец тоже иногда плакал. Он часто говорил, что мужчины не должны стыдиться своих чувств.
   — А ты когда-нибудь плачешь?
   — О да, но чаще всего от злости, — призналась Флер и улыбнулась. — Я очень раздражительна.
   — Твоя мать — тоже. Ты унаследовала от нее не только длинные и стройные ноги, насколько я могу судить.
   — Да, — согласилась Флер и густо покраснела. Глупо, конечно, но ей было приятно, что он обратил внимание на ее ноги. — Спасибо, что рассказали мне хоть часть правды. — сказала она, стараясь скрыть смущение. — Все оказалось не столь ужасным, как я предполагала. Это весьма банальная история.
   — Ты права, жизнь состоит из банальностей. И история, приключившаяся с твоим отцом, такого же рода.
   — Самое ужасное в ней, — заметила Флер, — это потери и лишения. Для меня смерть отца — ужасная утрата. Этого не должно было случиться. Если бы он остался здесь с нами.., не встретился с этой женщиной, если бы… Ну что там говорить. Таких «если бы» слишком много, согласны?
   — Пожалуй, да, — осторожно ответил Джо, понимая, что и сам может добавить несколько таких «если бы». — Если бы твоя мать не порвала с отцом…
   — Теперь мне понятно, — сказала Флер, — что имела в виду мисс Дюграт, когда писала мне о какой-то грязной истории, которая убила моего отца.
   — Похоже, она права.
   — А как называется этот журнал? «Конфиденшиал»?
   — Нет, вначале эта статья появилась в журнале «Инсайд стори». Она была самой грязной из всех.
   — Кто издавал этот журнал и кто написал статью?
   Вам что-нибудь известно об этом?
   — Этого я не знаю. С тех пор прошло много лет. Зачем тебе это нужно? Неужели ты хочешь найти их и убить?
   — Нет, — возразила она, — это было бы слишком легкой смертью для них. Я хотела бы заставить их страдать долго и мучительно.
   После встречи с Джо Пэйтоном Флер почувствовала себя гораздо лучше. Он помог ей разобраться в самой себе. Конечно, история, приключившаяся с ее отцом, была очень тяжелой, но неведение угнетало Флер еще больше. Теперь она была готова спокойно воспринять любое известие, связанное с гибелью отца.
   Тем не менее Флер все еще не оставляла надежды узнать подробнее о последних днях жизни Брендона, о людях, которые его окружали, о женщине, которая обрекла его на нищенское существование, о тех, кто распустил о нем грязные слухи. Интересно, думала Флер, сохранились ли эти статьи у мисс Дюграт? Но больше всего ей хотелось побывать на могиле отца.
   Флер часто вспоминала Джо, красивого, доброго, ласкового и очень привлекательного.
   Она с нетерпением ждала вестей от Каролины, со страхом чувствуя, что в ней нарастает враждебность к матери. Она готова была простить Каролине то, что случилось много лет назад, но при этом не понимала, почему мать так упорно молчит и не хочет помочь ей в решении важных проблем.
   Получив от нее последнее письмо. Флер пришла в ярость. Мать сообщила, что не может приехать к ней, так как дети горюют из-за смерти отца и их нельзя оставить одних. При этом Каролина соглашалась, что Флер сделала правильный выбор, решив пойти в школу секретарей. Порвав ее письмо. Флер бросила клочки бумаги в унитаз и долго спускала воду, крича: «Сука, сука, сука!» Какая же она дура, что поверила ей. Да Каролине плевать на нее. Она занята своей семьей и давно уже забыла о Флер.
   Через несколько дней пришло еще одно письмо:
 
   "Дорогая Флер!
   Знаю, тебя очень огорчило, что Каролина не может поехать с тобой в Лос-Анджелес в обозримом будущем.
   Поверь, она тоже удручена этим. Жизнь у нее сейчас складывается не лучшим образом. Я рад, что ты согласилась пойти в школу секретарей. Она очень хочет, чтобы ты получила хорошую специальность и устроила свою жизнь.
   Я все чаще думаю о твоей поездке в Лос-Анджелес и считаю, что это будет очень полезно для тебя. Может, согласишься поехать туда со мной? Я собираюсь в Лос-Анджелес в июле, чтобы собрать материал для своей новой книги о последних героях Голливуда. Буду очень рад, если ты составишь мне компанию. Мы могли бы вместе навестить Иоланту, посмотреть город и пойти на могилу твоего отца. Но должен предупредить тебя, что мне предстоит там много работы и я не смогу уделить тебе все свое время.
   Дай знать, что ты об этом думаешь.
   Джо Пэйтон".
 
   Несколько раз перечитав письмо, Флер заплясала от радости. Лос-Анджелес! Вместе с Джо. Она проведет с ним несколько дней. У нее появится возможность узнать поближе этого человека. Лучше и не придумаешь.
   Флер тут же ответила ему:
 
   "Дорогой Джо!
   Спасибо, что пригласили меня с собой с Лос-Анджелес. Я и не мечтала об этом. Конечно, я принимаю ваше предложение. Обещаю вести себя хорошо и не мешать вам. Передайте, пожалуйста, Каролине, что я понимаю ее обстоятельства и не в обиде на то, что она не может поехать со мной. Скажите ей, что я непременно поступлю в школу секретарей этой осенью.
   Искренне ваша
   Флер Фитцпатрик".
 
   Флер и Джо по совету Иоланты остановились в гостинице «Шато-Мармонт».
 
   "Тебе здесь очень понравится, — писала она Флер. — Твой отец жил в этой гостинице, когда впервые приехал в Голливуд. Я бы с удовольствием пригласила тебя и Джо к себе, но у меня, к сожалению, нет свободной комнаты. Флер, не знаю, смогу ли я тебе помочь. Наоми Макнайс уже давно не у дел и слишком увлекается наркотиками. Ее дела так плохи, что она переехала в крошечный пляжный домик в Малибу. Уверена, что Наоми едва ли примет тебя. Очень рада, что ты подружилась с мистером Пэйтоном. Он умный и добрый человек.
   Я не ошиблась, доверившись ему.
   Твой верный друг
   Иоланта Дюграт".
 
   Они прилетели в Лос-Анджелес в полдень, в самый разгар непривычной для них жары. Флер, по-детски взволнованная, едва сдерживала восторг.
   — О Господи! — повторяла она. — Вот это да!
   Джо только улыбался и нежно похлопывал ее по руке. Каждое его прикосновение доставляло ей радость.
   Интересно, думала она, возникнет ли у них более тесное общение?
   В аэропорту Джо быстро нашел машину, чтобы добраться до гостиницы, но по пути решил хоть немного показать Флер город.
   — Вот надпись, возвещающая, что мы въезжаем в Голливуд, — пояснил он. — Ты знаешь, что когда-то этот городок назывался Голливудленд? А с 1949 года он называется просто Голливуд. А сейчас мы проезжаем по бульвару Сансет с самыми знаменитыми ресторанами — «Мокамбо», «Сад Аллаха», «Швабе» и другие. Здесь проводят время актеры, не занятые на съемках…
   — Как мой отец?
   — Да, — мягко ответил Джо и погладил ее руку. — Ты чувствуешь себя хорошо?
   Флер кивнула.
   — Да, все в порядке, — сказала она.
   — Ну что ж, думаю, что пора устроиться в гостинице, немного подкрепиться, а потом продолжить нашу экскурсию.
   — Не возражаю.
 
   Незадолго до ужина они поехали в Гриффит-парк и оттуда с высоты любовались экзотической панорамой города. Увидев невысокие дома, синие воды океана, Флер тяжело вздохнула:
   — Здесь очень красиво, я могла бы провести в этом месте несколько часов.
   — Неужели ты не помнишь этот город?
   — Плохо помню. Мне тогда едва исполнилось двенадцать лет.
   — Да, ты была еще ребенком.
   — Нет, — с легким раздражением ответила Флер, — я уже была вполне взрослой.
 
   На следующее утро они отправились к Иоланте Дюграт. Она приготовила им чай со льдом.
   — Я очень рада видеть вас, — сказала она Джо. — Флер, Господи, ты уже совсем взрослая! Ты так похожа на отца!
   — Правда? Бабушка тоже всегда так говорила, но я считала, что она преувеличивает.
   — Нет, вовсе нет. У тебя такие же глаза, волосы, рост. Вы только посмотрите на эти нога!
   — У ее матери тоже длинные и стройные ноги, — со знанием дела заметил Джо. Он почему-то чувствовал себя обязанным вступаться за Каролину.
   — Правда? — удивилась Иоланта. — Жаль, что я никогда не видела ее. Брендон много рассказывал мне о ней. Похоже, она очень милая женщина. Ты, должно быть, счастлива, что нашла ее, Флер сжалась, — Да, — лаконично ответила она и умолкла.
   — Джо, а о чем ваша новая книга? Могу ли я чем-нибудь вам посодействовать?
   — Она будет посвящена новому поколению голливудских актеров, — объяснил Джо. — Вы знаете кого-нибудь из них?
   — Боюсь, немногих. Мне больше известны актеры старшего поколения, например, Монтгомери Клифт.
   Своеобразный актер. Он вас интересует?
   — Да. И Энтони Перкинс.
   — О, это великолепный актер!
   — И одержимый, — рассмеялся Джо.
   — Да, одержимости ему не занимать, — обрадовалась Иоланта. — Мне очень приятно, что вы помните это слово.
   — Иоланта, кто же в этом городе не знает вашего любимого слова «одержимость»?
   — Не могли бы вы дать мне статью об отце? — внезапно спросила Флер. Она не понимала, о чем говорят эти люди, и это раздражало ее.
   — Моя дорогая девочка, боюсь, у меня нет этой статьи. Где вы ее видели, Джо?
   — В библиотеке газеты «Санди таймс», — ответил Джо, — но сотрудники не разрешают выносить с собой материалы. Извини, малышка.
   Флер настороженно посмотрела на них:
   — Кажется, вы пытаетесь скрыть ее от меня. Это нечестно.
   — Милая Флер, — ласково улыбнулся Джо, — ты ошибаешься, поверь.
   Конечно, она не, поверила, но не могла доказать обратного. Ее утешило лишь то, что Джо назвал ее милой.
   Вскоре Иоланта предложила им пообедать.
   — Здесь есть отличный китайский ресторан, надеюсь, он понравится вам. Он недалеко от Санта-Моники, в Формозе. В пятидесятые этот ресторан считался одним из самых роскошных. А после обеда мы можем поехать в Форест-Хиллз, где похоронен Байрон. Прости, дорогая, я по привычке называю его Байроном, все время забываю, что для тебя он Брендон.
   — Да, я привыкла только к этому имени, — грустно сказала Флер.
 
   В тот вечер Флер чувствовала себя очень подавленной. Надгробная плита на могиле отца произвела на нее удручающее впечатление. Она долго стояла у могилы, пристально вглядываясь в короткую надпись: «Брендон Фитцпатрик, 1919 — 1957. Любимый отец и сын».
   — Может, зайдем в часовню? — мягко спросила Иоланта.
   — Да, — сказала Флер, — да, это было бы хорошо.
   Она вспомнила, как ее привезли сюда на похороны отца. Она стояла у гроба, держась за руки бабушки и Иоланты. Ей было так больно и страшно, что она с трудом держалась на ногах. Тогда Флер казалось, что эта боль останется на всю жизнь, и она не ошиблась. Такое невозможно забыть.
 
   — Я должна выспаться сегодня, — сказала она Джо после ужина.
   — Ты права. Хочешь немного поговорить?
   — Нет, но я благодарна вам за это предложение. Вы очень добры ко мне.
   — Это потому, Флер, что ты нравишься мне. К тому же ты заслужила, чтобы все были добры к тебе.
   На следующий день Джо поехал на какую-то встречу.
   — Пожалуйста, не волнуйтесь за меня, — сказала ему Флер на прощание. — Я найду чем развлечься и обещаю вести себя хорошо.
   Когда он ушел, она разыскала в телефонном справочнике номер студии «Эй-Си-Ай» и с замиранием сердца набрала его.
 
   — Завтра я собираюсь посетить Наоми Макнайс, — сказала она Джо за обедом.
   — Флер, ты чертовски сообразительна. Как тебе удалось связаться с ней?
   — Все очень просто, я назвалась ее родственницей. — Флер была польщена, что Джо так высоко оценил ее способности. — В конце концов мне дали ее телефон. Я позвонила и попросила служанку сообщить Наоми, что с ней хочет встретиться мисс Фитцпатрик, и она подошла к телефону.
   — Кто? Наоми?
   — Да. Она спросила, кто я такая. Я ответила, что дочь Брендона Фитцпатрика, которого она знала как Байрона. «О, значит, ты та самая маленькая девочка, о которой он так часто говорил мне? — удивилась она. — Сколько же тебе сейчас лет? Одиннадцать или двенадцать?» Затем она поинтересовалась, что мне нужно от нее. Она долго рассказывала о том, что отец был очень красив, но играл не слишком хорошо. Мне было неприятно выслушивать все это, но что я могла поделать?
   — А потом?
   — Потом я спросила ее, могу ли приехать к ней и поговорить с глазу на глаз. Она согласилась, но сказала. что не знает, где мой отец. Мы договорились встретиться завтра в полдень. Она живет в Малибу.
   — Флер, — восхитился Джо, — ты просто нечто, как говорят в Америке. — Помолчав, он спросил:
   — Можно мне поехать с тобой? Думаю, тебе не помешает моя моральная поддержка. Обещаю не вмешиваться в ваш разговор.
   Флер напряженно обдумывала его предложение.
   — Нет, — наконец ответила она. — Нет, лучше я поеду туда одна.
   — Ну ладно, — согласился Джо, но Флер заметила, что он встревожен. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я отвезу тебя туда на машине? Малибу довольно далеко отсюда.
 
   С первого взгляда Флер поняла, что Наоми Макнайс серьезно больна. От худобы у нее выпирали кости, лицо имело сероватый оттенок, а волосы почти вылезли Хороший костюм висел на ней Не верилось, что когда-то эта женщина была одной из самых влиятельных фигур в Голливуде и решала судьбы людей.
   — Мисс Макнайс, я Флер Фитцпатрик. Благодарю вас за то, что согласились поговорить со мной.
   — Входи, дорогуша. Входи в дом и выпей немного чаю.
   Надеюсь, ты не возражаешь, если мы побеседуем в доме?
   — Нет, — ответила Флер и вошла в дом. Там было темно, жарко и так душно, что девушка почувствовала дурноту.
   Наоми слабо улыбнулась:
   — Я не выношу солнечного света последнее время.
   Он очень вреден для кожи.
   На стенах комнаты висели фотографии и афиши. В камине потрескивал огонь. Жара здесь была невообразимая. Флер рассматривала фотографии — Тони Кертис, Джанет Ли, Бертон и Тэйлор, Майк Тодд и Тэйлор, Гейбл. Почти на всех были автографы: «Дорогой Наоми», «Милой Наоми» и даже «Очаровательной Наоми».
   Флер долго искала фотографию отца, но так и не нашла ее. К тому же в комнате было слишком темно. Флер все казалось каким-то кошмарным сном.
   — Ну так чем я могу помочь тебе? — нетерпеливо спросила Наоми. — Если тебя интересует отец, то скажу сразу: я понятия не имею, где он сейчас. Он внезапно исчез. На твоем месте я бы навела справки у его агента того, который живет в Нью-Йорке. Из-за него и разразился тогда шумный скандал.
   — Это прекрасная мысль! — воскликнула Флер. — А у вас нет его телефона?
   — Конечно, есть. — Наоми словно ждала этого вопроса. — Я никогда не выбрасываю старые телефоны.
   Одну минуточку, дорогуша. Мэппи! Мэппи! Принеси мне, пожалуйста, мою телефонную книгу.
   На пороге комнаты появилась служанка, похожая на испанку, с большой книгой в руке.
   — Та-ак, — протянула Наоми, листая страницы. — Они оба живут в Нью-Йорке. Ты сможешь позвонить в Нью-Йорк?
   — Думаю, да.
   — Хорошо. Но будь осторожна с этими людьми. Вот, нашла. Кевин Клинт. Занимается всякими грязными делами. Запиши его номер телефона. Будь предельно осторожна, — повторила Наоми. — Не подписывай никаких бумаг без своего адвоката. За последние годы они причинили нам много хлопот.
   — Хорошо, — сказала Флер. — А что это за хлопоты?
   — О, самые обыкновенные, — неохотно ответила та. — Они не желают тратить время на тех, кто отказывается ложиться с ними в постель. Конечно, все это слухи, но дыма без огня не бывает. Поэтому статья о твоем отце оказалась столь ужасной.
   — Миссис Макнайс, — спросила Флер, — у вас есть копия этой статьи?
   — О нет, милая, я все это давно выбросила.
   — Но может, вы помните, кто ее написал?
   — Я не хочу даже вспоминать об этом, — раздраженно ответила Наоми и помрачнела, — Это была большая потеря для нас. Он поступил так глупо. Ему следовало держать язык за зубами. Жаль. Мы с ним провели немало приятных минут. Я всячески опекала его и помогала ему чем только могла. Он был очень похож на Тони Кертиса и неплохо работал.
   — Миссис Макнайс, — осторожно спросила Флер, — мой отец был близок с вами, да, когда работал на студии?
   — Да, дорогая, конечно. Некоторое время. Я даже купила ему квартиру. Но чрезмерная опека губительна для актеров. Да, мы жили вместе. Но в это же время он встречался с Клинтом и Берелманом. Здесь все это ни о чем не говорит, дорогуша. Ты делаешь то, что должна делать, вот и все. Байрон поступал так же, но ему не повезло, поскольку это все обнаружилось.
   — Что именно, миссис Макнайс? — спросила Флер слегка дрогнувшим голосом. — Пожалуйста, расскажите мне об этом.
   — О нет, дорогуша, ты еще слишком молода, хотя и выглядишь достаточно взрослой для своих десяти лет. Я просто попросила его уйти. Я не могла поступить иначе.
   — Да, конечно, — рассеянно отозвалась Флер, — вы не могли поступить иначе.
   — Но он был славный парень, — продолжала Наоми. — Очаровательный. Я очень любила его. Да и не я одна. Его все любили. В этом и состояла его трагедия.
   Он слишком хорошо относился к людям и слишком доверял им. А потом появился этот красавец англичанин. Я всегда испытывала к нему настороженность, хоть сейчас с удовольствием взяла бы его на работу. Ты не знаешь, где он сейчас?
   — Кто? — удивилась Флер.
   — О, я не помню, как его звали. Он еще играл в этом фильме… Ну ничего, я вспомню потом. Так на чем я остановилась?
   — Вы сказали, что мой отец был связан с какими-то людьми.
   — Да, да, он доверял людям. Понимаешь, он не владел ситуацией. Ему не хватало для этого ума. — Наоми долго молчала. Решив, что она уснула, Флер кашлянула. Наоми вздрогнула, уставившись на нес. — О, извини меня. Я так устала за последние дни. Всему виной эта ужасная мигрень. Может, ты уйдешь? Попробуй дозвониться Клинту и Берелману. Они помогут тебе. И спроси заодно, нет ли у них кого-нибудь подходящего для меня. Мне нужна знаменитая кинозвезда для съемок. Скажи им, что я не возражаю, даже если они будут трахаться с ним. Главное, чтобы он умел хорошо держаться перед камерой. Запомнишь это, дорогуша?