Страница:
— Да, — смущенно ответила Флер. — Я все запомню.
— Если ты все-таки отыщешь отца, передай ему от меня большой привет.
— Непременно.
Выйдя от нее, Флер быстро направилась к машине, щурясь от яркого солнца. Она молча села в машину и, отвернувшись от Джо, уставилась в окно.
— С тобой все в порядке? — озабоченно спросил он.
— Надеюсь. Она превратилась в слабоумную старуху.
Поехали отсюда быстрее. Мне хочется немного выпить.
— Ладно. Может, заедем в небольшой ресторанчик на побережье Малибу? Там очень уютно.
Флер пожала плечами:.
— Мне все равно.
В ресторане они заказали вино. Правда, Джо предпочел пиво.
— Флер, тебе не следует…
— О, Джо, не волнуйтесь. — Флер держалась с ним, как со старым другом. — Я просто устала от этой старухи. Она ничего не соображает и почему-то решила, что мне десять лет. Как вам это нравится?
Джо задумался.
— Но при этом она дала мне адрес и телефон агента отца в Нью-Йорке. И еще этого искателя молодых талантов.
— Флер, я не понимаю, зачем тебе все это нужно.
— Я непременно найду их и попытаюсь хоть что-то выяснить. Я хочу узнать, что имела в виду миссис Макнайс, когда говорила… Да ладно. Это не имеет значения. — Ее голос дрогнул. Флер снова отвернулась, но Джо успел заметить слезы в ее глазах.
— Флер, посмотри на меня. Что случилось?
— Ничего, — раздраженно ответила она. — Я уже сказала, что это совершенно выжившая из ума старуха.
— Почему же ты плачешь?
— Я не плачу, Джо. Она расстроила меня, вот и все.
— Ну хорошо. Не говори мне ничего. Хочешь есть?
— Нет.
Ночью Флер стало так тяжело, что она заплакала.
Ей казалось, что она плачет совсем тихо, но вскоре в дверь ее номера постучал Джо.
— Флер, что случилось? Тебе приснился дурной сон?
— Нет, Джо, это не сон, — ответила Флер и вытерла слезы. — Это было ужасно, Джо. Все, что рассказала мне миссис Макнайс, просто невыносимо.
— Может, посвятишь меня в это?
— Пожалуй, мне лучше избавиться от этого груза.
Она намекнула, что отец.., совершил нечто ужасное. С этими самыми парнями. С Клинтом и Берелманом. Что это может быть, Джо? Наркотики? Нет, не похоже. Джо, это что-то еще более мерзкое. Что вы думаете об этом?
Вы что-нибудь знаете? — Ее лицо выражало страдание и отчаяние. Сейчас Флер была похожа на маленького испуганного ребенка.
— Я ничего об этом не знаю, — ласково сказал Джо. — Ничего, клянусь. Ты же сама сказала, что Наоми — слабоумная старуха. Значит, не стоит всерьез воспринимать ее слова. Не плачь, Флер. Забудь об этом и не расстраивайся.
— Да, но все-таки я должна найти этих людей и поговорить с ними. И еще одно, Джо. Она упомянула какого-то красивого парня, англичанина. Она называла его мальчиком. Вы слышали о нем?
— Нет. — Джо это заинтересовало. — Абсолютно ничего. Она назвала его имя?
— Она сказала, что забыла его. Он снимался в каком-то фильме. В его названии было слово «кузина» или что-то в этом роде.
— Надеюсь, не Бертон? — изумился Джо. — «Моя кузина Рэчел»?
— Нет, что-то другое. Но я не могу вспомнить. Впрочем, это не так важно., — Посмотрев на Джо усталыми и красными от слез глазами, Флер сказала:
— Не знаю, смогу ли я вынести все это. Если предположить…
— Не надо ничего предполагать, — решительно ответил он и протянул к ней руки. Флер бросилась к Джо и прильнула к его груди. Ей стало тепло, уютно и спокойно.
Он нежно гладил ее по голове и повторял ее имя.
Успокоившись, Флер отодвинулась от него и слабо улыбнулась:
— Извините, Джо. У меня уже не было сил, чтобы держать себя в руках.
— Ты пережила много тяжелого, — мягко сказал он. — Слишком много для твоего возраста. — В его глазах появились слезы. Это подействовало на Флер отрезвляюще.
— Теперь мне придется утешать вас. — Грустно улыбнулась она. — Не надо, а то я снова расплачусь. Вы настоящий друг, Джо, верный и преданный. При мне еще никто не плакал, кроме бабушки.
Оставшуюся часть ночи Джо лежал у себя в номере, ломая голову над загадкой, которую задал для них Брендон Фитцпатрик. Джо не мог никак понять, что это был за человек. Как ему удалось добиться любви Каролины и Флер? И почему он оказался недостойным их любви?
Из материалов к книге «Показной блеск»
Отрывок из телефонного разговора с Майклом Уильямсом, санитаром больницы в Санта-Монике
Август 1957 года
— Я очень хорошо помню, как к нам привезли Джерарда Зверна, но лучше бы мне этого не вспоминать.
Даже сейчас, пятнадцать лет спустя, я все еще отчетливо слышу его душераздирающие крики и стоны. Никогда я не видел таких страданий. Он упал с дамбы. Я вообще не понимаю, как он остался жив. Лучше бы ему умереть сразу. Он сломал позвоночник в трех или четырех местах. Он не мог говорить и только стонал.
Не помню, кто именно привез его к нам, кажется какой-то мужчина, очень высокий. Он усадил его в свою машину, хотя этого нельзя было делать. Мне показалось, что он очень расстроен. Я тут же привез тележку, и мы доставили его в операционную. Это все, что я могу сказать. Я несколько раз интересовался, как он себя чувствует, так как не мог забыть этот случай. Он пролежал у нас несколько месяцев без всякого улучшения. Затем его поместили в реабилитационное отделение, и я больше никогда не видел его.
Глава 11
Эта сцена очень подействовала на Джо. Он прикоснулся к руке Каролины, но та была поглощена происходящим на сцене.
Им повезло, что они выиграли два билета на этот великолепный спектакль — дебют Национального Британскою театра с участием лучших актеров страны. Редакция газеты «Мейл», где работал Джо, получила всего четыре билета. Они быстро устроили лотерею и распределили их: два билета достались театральному критику и его жене, а два других — Джо.
Он сомневался, стоит ли предлагать Каролине пойти с ним в театр. Дело в том, что в этой классической пьесе было много эпизодов, которые могли напомнить ей о ее собственной судьбе: умерший муж, новая любовь и враждебно относящийся к матери сын. Джо опасался, что слова Гамлета ранят Каролину и усугубят ее депрессию.
Обнаружив письма Брендона и выяснив, что у нес есть старшая сестра, Хлоя отдалилась от матери и часто проявляла к ней неприязнь, особенно усилившуюся после смерти сэра Уильяма, которого она очень любила.
Джо постарался отделаться от дурных мыслей и вернуться к тому, что происходило на сцене.
— Спокойной ночи, мать, — сказал Гамлет с нескрываемой иронией и ушел со сцены, увлекая за собой Полония.
Занавес опустился, и зал взорвался аплодисментами.
Публика направилась в бар. Джо ненавидел эту толчею возле бара и обычно не пытался протиснуться к нему.
— Хочешь выйти? — спросил он Каролину, но та молча покачала головой, все еще переживая события в замке Эльсинор.
Они наблюдали за публикой. Тут собрался весь цвет Лондона. В толпе часто мелькали знакомые по фильмам лица: великий Оливье, вся семья Редгрейв, Кеннет Тайнен, Питер Брук, Джордж Дива и н, Роберт Морли и многие другие.
— Простите, — услышал Джо и, поднявшись, прижался к сиденью, чтобы пропустить красивого мужчину, лицо которого показалось ему знакомым. Тот пропустил вперед очень интересную даму. Пройдя мимо Джо, он поблагодарил его и извинился за причиненное беспокойство. Только тут Джо понял, что это Пирс Виндзор, новая звезда Британского театра. Его Генрих V произвел настоящий фурор в театральных кругах, а когда он играл Ромео, женщины рыдали от умиления.
Место Пирса Виндзора оказалось неподалеку от Каролины, которая, узнав его, покраснела от удовольствия.
— Никогда не думала, что он так красив, — шепнула она Джо.
Джо слегка задела реакция Каролины.
— Почему это удивляет тебя?
— Потому что знаменитые актеры так редко бывают красивы. В жизни он ничуть не хуже, чем в том нашумевшем фильме.
— В каком?
— «Целуй и молчи», — тут же ответила Каролина. — Очень хороший фильм. Я видела еще один фильм с его участием, но, к сожалению, не помню его названия.
— Я и не знал, что ты так любишь ходить в кино. — Джо рассмеялся.
— Нет, обычно я не хожу в кино, но в последнее время довольно часто вожу туда детей.
— Понятно.
— Как же называется тот фильм? — спросила Каролина. — И почему я все забываю? «Сельская жена»? «Сельская девушка»? Джо, подумай, ты наверняка видел его.
— Нет, что-то не помню. Извини. Вот уже все возвращаются. Скоро поднимут занавес. Ты знаешь, что этот спектакль идет почти пять часов?
— Да. — Свет уже начал гаснуть, когда Каролина повернулась к Джо. — Вспомнила. Этот фильм назывался «Городские кузины».
— Прости, не расслышал. Что ты сказала?
— Фильм с участием Пирса Виндзора назывался «Городские кузины». Слава Богу, вспомнила.
Джо покачал головой и, посмотрев на Пирса Виндзора, подумал, что тот наверняка отъявленный негодяй, а глупее названия, чем «Городские кузины», ничего и придумать невозможно. Джо не понимал, почему это название застряло у него в голове. И вдруг он вспомнил, как Флер после встречи с Наоми Макнайс сказала: «Она упоминала о каком-то красивом парне, англичанине.., фильм назывался „Кузина“ или что-то в этом роде…»
Вскоре Джо забыл об этом и полностью сосредоточился на спектакле.
В следующие выходные Джо впервые поехал к Каролине домой и познакомился с Хлоей. Она показалась ему очень милой. Ее каштановые волосы были отменно хороши, да и манеры выше всяких похвал, хотя он почувствовал, что Хлоя встретила его не слишком дружелюбно. Во время обеда Хлоя молчала и хотела было улизнуть в свою комнату, но Джо попросил ее поговорить с ним.
— Ваша мама собирается покататься на лошади, а на меня они наводят ужас. Может, вы прогуляетесь со мной, мисс Хантертон?
Ничто не могло расположить к Джо Хлою больше, чем его неприязнь к лошадям.
— С радостью, — ответила она.
Хлоя с удивлением обнаружила, что получает удовольствие от этой прогулки. Джо был так любезен, что от ее враждебности не осталось и следа. Они в основном молчали, но это, как ни странно, не угнетало ее и не создавало ни малейшей неловкости. Выйдя из сада, они направились по аллее к полю. Было уже довольно прохладно, и Джо застегнул свой поношенный пиджак.
— Мне нужно купить что-нибудь вроде этого. — Он указал на ее теплый свитер. — Этот пиджак уже никуда не годится. Прекрасное место, — добавил Джо, оглядывая безбрежные поля и холмы Саффолка. — Вообще-то я не слишком люблю сельскую местность. Она пугает меня. Но здесь тихо и очень уютно.
Хлоя с любопытством посмотрела на него:
— Пугает? О чем вы?
— Я сугубо городской человек, — пояснил Джо. — Мне нравится большой город, так как в нем можно раствориться и стать незаметным. А в сельской местности все постоянно на виду.
— Понятно, — сказала Хлоя, хотя не вполне уяснила себе его слова. Но ей нравилось, что он так откровенно говорит о своих склонностях и не стесняется своих слабостей. Обычно взрослые делают вид, что им все нипочем. Кроме, пожалуй, Джека Бэмфорта. Хлоя с удивлением отметила, что с Джо ей так же хорошо, как и с Джеком. Она чувствовала себя спокойно и уверенно. Она улыбнулась ему:
— А мне здесь нравится. Возможно, у меня нет причин теряться в толпе.
— Наверное, — согласился Джо. — Сегодня был замечательный обед. Каролина сказала мне, что вы очень хорошо готовите.
— Да, но только по праздникам. Я действительно очень люблю готовить. Правда, у нас есть повариха, но она уже старая, а найти молодую сейчас почти невозможно.
— Ну что ж, признаюсь, что такой хорошей поварихи, как вы, я еще не видывал.
— Спасибо. Я хочу закончить курсы поваров, но мама категорически возражает.
— Почему?
— Она считает это глупым занятием и настаивает, чтобы я поступила в университет. Вы окончили университет?
— Нет. Мне пришлось много работать, чтобы обеспечить своих двух жен, но больше всего мне нравилось делать то, что я хочу.
— У вас было две жены?
— Ну конечно, не одновременно.
— Понятно.
Джо ласково улыбнулся:
— Похоже, ваша мама немного рассказывала вам обо мне.
— Да. Она не любит разговаривать со мной.
— А я, — весело заметил Джо, — охотно говорю со всеми и обо всем. Может, я не лучший собеседник, но мне самому это доставляет удовольствие. Первый раз я женился в семнадцать лет, а второй — в двадцать. Поэтому считаю себя многоопытным человеком.
— А почему вы не поладили с женами?
— Во всем виноват только я. Думаю, тогда я был не вполне зрелым.
— Никто не бывает зрелым в семнадцать лет, — заметила Хлоя и вздохнула.
— Почему же? Вы, например, производите впечатление весьма зрелого человека. А вот я в вашем возрасте был совершенно неопытным. Теперь я изменился, но стал убежденным холостяком.
— А у вас не возникала мысль жениться на моей маме?
Хлоя сама удивилась грубой откровенности своего вопроса, но не могла не задать его. Тяжело пережив смерть отца, она хотела знать, что ждет ее впереди. Не случайно же появился этот человек в их доме.
— О Боже! Конечно же, нет! — воскликнул Джо. — Мы с ней друзья. Когда мы познакомились, мне стало очень жаль Каролину, и я старался помочь ей преодолеть трудности, которые появились на ее пути. Вот и все. Но она мне очень нравится, — добавил он чуть спустя. — Она интересная и необычная женщина.
— Неужели?
— Да, да, несомненно. И притом одна из самых храбрых, которых мне случалось встречать.
— Мой отец был очень храбрым, — отчужденно заметила Хлоя.
— Да, знаю. Жаль, что я не был знаком с ним. — Он внимательно взглянул на Хлою. — Вы очень любили отца, верно?
— Да, очень. Я до сих пор не могу забыть его и ужасно скучаю о нем, — сказала она и неожиданно заплакала.
Глядя на Хлою и всей душой сочувствуя ее горю, Джо боялся расплакаться. Когда на его глазах появились слезы, он вытер их тыльной стороной ладони и прокашлялся.
— Расскажите мне об отце, — попросил он Хлою и протянул ей свой носовой платок. — О себе и о нем.
Хлою не пришлось упрашивать. Истосковавшись по человеческому общению, она поведала Джо обо всем, что скопилось в се душе за последнее время. Отец очень любил ее, всегда находил для нее время, но скупился на похвалы, старался не замечать ее недостатков. Джо внимательно слушал Хлою, не обращая внимания на некоторую сбивчивость ее рассказа, что было понятно и простительно для молодой девушки, да еще в состоянии волнения.
— Уверена, что он любил меня, чего не могу сказать о своей матери.
— По-моему, и она любит вас, — осторожно возразил Джо. — Я редко ошибаюсь в таких делах.
— Нет, не любит. Я это хорошо знаю. Во всяком случае, это не настоящая материнская любовь. Она считает меня неловкой, трусливой и раздражительной. И всегда так считала. Я очень старалась угодить ей, но все было бесполезно. Сейчас я оставила эти попытки.
Джо почувствовал, что у него снова подступают к глазам слезы. Он вытащил платок. Хлоя смущенно глядела на него.
— Когда вы узнаете меня получше, — сказал он ей улыбаясь, — то увидите, что я тоже неуклюжий, неловкий и раздражительный, но это вовсе не мешает вашей матери любить меня. Уверен, она любит вас, хотя проявляет это довольно своеобразно. Что до меня, то я считаю, что вы заслуживаете больше любви, чем ваши братья.
— Они просто невыносимы, — призналась Хлоя. — Я не выношу их.
— Я бы чувствовал то же самое на вашем месте.
Ладно, надеюсь, что мы подружимся. Я не слишком самонадеян? Как бы вы ни относились ко мне, полагаю, мы все же найдем общий язык. О'кей?
— О'кей! — Хлоя радостно улыбнулась. — С чего мне плохо относиться к вам?
— Ну что ж, многообещающее начало. Но если у вас возникнет ко мне неприязнь, пожалуйста, дайте знать, и я тут же исчезну на время.
— Спасибо, — сказала Хлоя, — так я и сделаю.
С этого дня настроение Хлои заметно улучшилось.
В течение последующих нескольких месяцев Джо часто навещал их. Иногда он даже оставался на ночь и спал в гостиной. Хлоя никогда не видела, чтобы он позволял себе по отношению к Каролине что-то большее, чем невинные поцелуи при встрече и прощании. Однако женское чутье безошибочно подсказывало ей, что они более близки, чем просто друзья.
Джо был очень внимателен к Хлое. Они часто обсуждали светские новости, он рассказывал ей о своей работе и даже показывал свои статьи. Джо постоянно говорил ей, что она умна, красива, талантлива. При всей банальности этих слов они доставляли Хлое удовольствие. Но главное, ему удалось убедить Каролину отпустить Хлою в Уинкфилд. Она давно уже хотела обучиться поварскому искусству, но мать неизменно препятствовала ей, утверждая, что дочь должна поступить в университет. Когда Каролина сообщила ей, что уже договорилась о собеседовании, Хлоя спросила:
— Тебя Джо уговорил сделать это?
— Отчасти, — уклончиво ответила Каролина. — Вообще-то он просто сказал мне, что ты очень хочешь поступить туда. Правда, я до сих пор не понимаю, зачем тебе это нужно, но готова уступить, раз уж у тебя есть к этому склонность. И если ты не хочешь поступать в университет…
— Не хочу, — оборвала ее Хлоя.
— А что же будет дальше?
— Сейчас я хочу научиться хорошо готовить. А что касается дальнейшего, то я собираюсь выйти замуж и нарожать детей.
— Хлоя! Как это старомодно, — рассмеялась Каролина.
— Да, — холодно ответила та, — значит, такая я и есть, и с этим ничего не поделаешь.
— Я добилась своего! Я снова получила работу!
— Флер, это просто замечательно. Я так рада за тебя. — Марджи Андерсок просияла от радости за подругу. — И сколько же тебе будут платить?
— Пятьдесят баксов в неделю.
— Ого!
Флер уже давно хотела попробовать свои силы в рекламном бизнесе, но серьезно задумалась об этом лишь после фильма, в котором снимались Рок Хадсон и Дорис Дэн. Этот фильм перевернул ее жизнь. Дорис Дэй работала в рекламном агентстве на Мэдисон-авеню, а Рок Хадсон был одним из ее клиентов. Каждый вечер Дорис Дэй выходила из своего офиса и не спеша прогуливалась по Манхэттену. Флер знала весь ее маршрут.
Бродя по Пятой авеню, она смотрела на знаменитую гостиницу «Плаза», заходила в магазин Тиффани и представляла себя знаменитым рекламным агентом. Конечно. Флер понимала, что в реальной жизни все далеко не так, как в кино, но это се ничуть не смущало. Флер манил роскошный образ жизни, и она внимательно наблюдала за теми, кто, по ее мнению, жил именно так.
Она изучала их нравы, манеру поведения, привычки. С некоторых пор кумирами Флер стали Жаклин Кеннеди, ее сестра Ли Радзивилл, Бэби Джейн Хольцер, Мария Каллас и Трумэн Капоте. Поэтому Флер и решила заняться рекламным бизнесом.
— Я просто вошла в одно рекламное агентство, увидела там элегантных людей, работающих с интересом, и подумала, не допытать ли счастья.
В последнее время рекламное дело действительно стало важнейшей частью шоу-бизнеса со всеми его неотъемлемыми элементами — презентациями, выставками, звездами, критиками и клиентами. Это превратилось в важнейшую отрасль индустрии развлечений. Крупнейшие рекламные агенты походили на шоуменов — высокий профессионализм, изысканные манеры, утонченность, интеллигентность, актерский талант и прочее. Это был чарующий мир интересных знакомств и романтических приключений. Во всяком случае, так тогда казалось Флер.
Но больше всего в этой профессии ей нравился дух соревнования. Флер казалось, что каждый рекламный агент просыпается с мыслью о том, как победить соперников и поразить воображение клиентов. Рекламные агенты следовали стилю, доминирующему в частной и общественной жизни шестидесятых годов, но вместе с тем оказывали заметное влияние на его формирование. Умение представить себя и свой товар стало самой характерной чертой современного мира.
Рекламная фирма «Силк-Димаггио» была агентством средней руки, но с видами на будущее. Ее основали Найджел Силк и МикДимаггио. Первый из них, состоятельный, умный и образованный, обеспечивал свое детище идеями и долгосрочной стратегией.
МикДимаггио, его полная противоположность, имел жену и восьмерых детей; не получив хорошего образования, он обладал природной смекалкой и неистощимым оптимизмом, обязательным в любом деле, а особенно в таком динамичном, как реклама. Занявшись рекламным бизнесом, он одним из первых преодолел в нем давнюю монополию англосаксонской культуры. Самобытность Мика привлекала к нему неизменный интерес клиентов.
Фирма «Силк Димаггио», проводя разумную, уверенную и чрезвычайно эффективную политику, получала в среднем три почетные награды в год на разнообразных творческих конкурсах. Когда Флер взяли младшим секретарем в отдел новых разработок, Пеппи Блейк, заведующая этим отделом, сказала:
— Люди готовы на все, чтобы устроиться в нашу фирму.
Агентство находилось на Мэдисон-авеню, в самой респектабельной части Манхэттена. Его офисы занимали второй и третий этажи нового здания и были со вкусом обставлены современной мебелью.
Первые недели работы Флер испытывала странное ощущение, что она попала в райское место. Это ощущение не покидало ее с раннего утра до позднего вечера, когда она усталая возвращалась домой. Удивительнее всего, что она чувствовала себя в офисе как дома, прекрасно понимая свои задачи и тонкости нового для нее рекламного бизнеса. Ей казалось, что она создана для этой работы, которая нравилась ей больше всего на свете. Флер понимала, что ей крупно повезло. Далеко не каждому выпускнику средней школы и секретарских курсов удавалось почти сразу найти такое хорошее место. Правда, работать приходилось очень много, отрабатывая каждый цент из своих пятидесяти долларов в неделю. До нее Пеппи Блейк сменила уже шесть секретарей за непродолжительный период времени, и Флер всеми силами старалась избежать подобной участи.
К концу первого месяца Пеппи Блейк и все сотрудники ее отдела были восхищены работоспособностью Флер, которая бралась за любое дело и выполняла его легко и охотно. К тому же она никогда не отказывалась задержаться на работе или прийти раньше времени, если возникало что-нибудь срочное. Обязанности Флер были не очень сложными, но требовали аккуратности: ей приходилось быстро перепечатывать бумаги, собирать и подшивать квитанции, содержать в порядке документацию, готовить сотрудникам чай или кофе, помогать шефу провести встречу с клиентами. Но более всего сотрудников поражала внимательность Флер, которая моментально усвоила, что Пеппи Блсик любит ржаной хлеб, Уилл Вингстейн пьет только «Сэнку», а МикДимаггио не терпит виски со льдом.
В свободное от работы время Флер пыталась разузнать о тех людях, адреса которых дала ей когда-то Наоми Макнайс. Ни Клинта, ни Берелмана Флер не нашла. хотя наводила справки в разных агентствах и театральных организациях.
Отчаявшись найти их в Нью-Йорке, Флер написала Иоланте и попросила ее выяснить, петли их в Голливуде. Но и там их не оказалось. Тогда Флер решила отложить поиски, уверенная, что со временем непременно повстречается с этими людьми.
Флер не заметила, как пролетело шесть месяцев.
Однажды вечером, когда она сидела в офисе и разбирала бумаги, вошел Найджел Силк.
Встречаясь с Найджелом, Флер всегда испытывала волнение. Более демократичный Мик часто похлопывал ее по плечу, охотно вступал в разговор и всячески выказывал к ней симпатию. Найджел держался как настоящий босс — серьезно, сдержанно, авторитетно. Никогда еще Флер не сталкивалась с такими людьми, и Найджел казался ей непостижимым, как инопланетянин.
— Мисс Фитцпатрик, если не ошибаюсь? — холодно спросил он.
— Да, — смущенно ответила девушка. — Флер Фитцпатрик.
Он посмотрел на часы.
— Уже поздно, Флер Фитцпатрик. Что заставило вас задержаться?
— Я хотела закончить сегодня с этими бумагами.
— А почему бы вам не оставить все это до утра?
— На утро назначено совещание, а потом мне предстоит организовать обед на двадцать две персоны.
— Удивительно! Какая трудолюбивая девушка! Надеюсь, вас хорошо компенсируют за этот каторжный труд?
— О да, конечно, — улыбнулась Флер. — Я очень люблю свою работу.
Ее слова прозвучали так искренне и непосредственно, что Найджел удивился еще больше.
— Ну что ж, очень приятно слышать. Хотелось бы, чтобы так относились к делу я другие сотрудники. Однако вам не следует оставаться одной в пустом офисе.
Могу ли я куда-нибудь подбросить вас? Где вы живете?
— В Бруклине.
— Тогда, может, до ближайшей станции метро?
— Не беспокойтесь, — тихо ответила Флер. — Я еще немного поработаю.
— Вам, не стоит переутомляться. Шофер отвезет меня домой, а потом доставит вас в ваш Бруклин.
Глядя на этого высокого стройного человека, Флер подумала, что впервые видит настоящего джентльмена.
— Если ты все-таки отыщешь отца, передай ему от меня большой привет.
— Непременно.
Выйдя от нее, Флер быстро направилась к машине, щурясь от яркого солнца. Она молча села в машину и, отвернувшись от Джо, уставилась в окно.
— С тобой все в порядке? — озабоченно спросил он.
— Надеюсь. Она превратилась в слабоумную старуху.
Поехали отсюда быстрее. Мне хочется немного выпить.
— Ладно. Может, заедем в небольшой ресторанчик на побережье Малибу? Там очень уютно.
Флер пожала плечами:.
— Мне все равно.
В ресторане они заказали вино. Правда, Джо предпочел пиво.
— Флер, тебе не следует…
— О, Джо, не волнуйтесь. — Флер держалась с ним, как со старым другом. — Я просто устала от этой старухи. Она ничего не соображает и почему-то решила, что мне десять лет. Как вам это нравится?
Джо задумался.
— Но при этом она дала мне адрес и телефон агента отца в Нью-Йорке. И еще этого искателя молодых талантов.
— Флер, я не понимаю, зачем тебе все это нужно.
— Я непременно найду их и попытаюсь хоть что-то выяснить. Я хочу узнать, что имела в виду миссис Макнайс, когда говорила… Да ладно. Это не имеет значения. — Ее голос дрогнул. Флер снова отвернулась, но Джо успел заметить слезы в ее глазах.
— Флер, посмотри на меня. Что случилось?
— Ничего, — раздраженно ответила она. — Я уже сказала, что это совершенно выжившая из ума старуха.
— Почему же ты плачешь?
— Я не плачу, Джо. Она расстроила меня, вот и все.
— Ну хорошо. Не говори мне ничего. Хочешь есть?
— Нет.
Ночью Флер стало так тяжело, что она заплакала.
Ей казалось, что она плачет совсем тихо, но вскоре в дверь ее номера постучал Джо.
— Флер, что случилось? Тебе приснился дурной сон?
— Нет, Джо, это не сон, — ответила Флер и вытерла слезы. — Это было ужасно, Джо. Все, что рассказала мне миссис Макнайс, просто невыносимо.
— Может, посвятишь меня в это?
— Пожалуй, мне лучше избавиться от этого груза.
Она намекнула, что отец.., совершил нечто ужасное. С этими самыми парнями. С Клинтом и Берелманом. Что это может быть, Джо? Наркотики? Нет, не похоже. Джо, это что-то еще более мерзкое. Что вы думаете об этом?
Вы что-нибудь знаете? — Ее лицо выражало страдание и отчаяние. Сейчас Флер была похожа на маленького испуганного ребенка.
— Я ничего об этом не знаю, — ласково сказал Джо. — Ничего, клянусь. Ты же сама сказала, что Наоми — слабоумная старуха. Значит, не стоит всерьез воспринимать ее слова. Не плачь, Флер. Забудь об этом и не расстраивайся.
— Да, но все-таки я должна найти этих людей и поговорить с ними. И еще одно, Джо. Она упомянула какого-то красивого парня, англичанина. Она называла его мальчиком. Вы слышали о нем?
— Нет. — Джо это заинтересовало. — Абсолютно ничего. Она назвала его имя?
— Она сказала, что забыла его. Он снимался в каком-то фильме. В его названии было слово «кузина» или что-то в этом роде.
— Надеюсь, не Бертон? — изумился Джо. — «Моя кузина Рэчел»?
— Нет, что-то другое. Но я не могу вспомнить. Впрочем, это не так важно., — Посмотрев на Джо усталыми и красными от слез глазами, Флер сказала:
— Не знаю, смогу ли я вынести все это. Если предположить…
— Не надо ничего предполагать, — решительно ответил он и протянул к ней руки. Флер бросилась к Джо и прильнула к его груди. Ей стало тепло, уютно и спокойно.
Он нежно гладил ее по голове и повторял ее имя.
Успокоившись, Флер отодвинулась от него и слабо улыбнулась:
— Извините, Джо. У меня уже не было сил, чтобы держать себя в руках.
— Ты пережила много тяжелого, — мягко сказал он. — Слишком много для твоего возраста. — В его глазах появились слезы. Это подействовало на Флер отрезвляюще.
— Теперь мне придется утешать вас. — Грустно улыбнулась она. — Не надо, а то я снова расплачусь. Вы настоящий друг, Джо, верный и преданный. При мне еще никто не плакал, кроме бабушки.
Оставшуюся часть ночи Джо лежал у себя в номере, ломая голову над загадкой, которую задал для них Брендон Фитцпатрик. Джо не мог никак понять, что это был за человек. Как ему удалось добиться любви Каролины и Флер? И почему он оказался недостойным их любви?
Из материалов к книге «Показной блеск»
Отрывок из телефонного разговора с Майклом Уильямсом, санитаром больницы в Санта-Монике
Август 1957 года
— Я очень хорошо помню, как к нам привезли Джерарда Зверна, но лучше бы мне этого не вспоминать.
Даже сейчас, пятнадцать лет спустя, я все еще отчетливо слышу его душераздирающие крики и стоны. Никогда я не видел таких страданий. Он упал с дамбы. Я вообще не понимаю, как он остался жив. Лучше бы ему умереть сразу. Он сломал позвоночник в трех или четырех местах. Он не мог говорить и только стонал.
Не помню, кто именно привез его к нам, кажется какой-то мужчина, очень высокий. Он усадил его в свою машину, хотя этого нельзя было делать. Мне показалось, что он очень расстроен. Я тут же привез тележку, и мы доставили его в операционную. Это все, что я могу сказать. Я несколько раз интересовался, как он себя чувствует, так как не мог забыть этот случай. Он пролежал у нас несколько месяцев без всякого улучшения. Затем его поместили в реабилитационное отделение, и я больше никогда не видел его.
Глава 11
1963-1964
— За что ты оскорбляешь меня? — Гертруда повернулась к сыну, и он с отвращением посмотрел на нее.Эта сцена очень подействовала на Джо. Он прикоснулся к руке Каролины, но та была поглощена происходящим на сцене.
Им повезло, что они выиграли два билета на этот великолепный спектакль — дебют Национального Британскою театра с участием лучших актеров страны. Редакция газеты «Мейл», где работал Джо, получила всего четыре билета. Они быстро устроили лотерею и распределили их: два билета достались театральному критику и его жене, а два других — Джо.
Он сомневался, стоит ли предлагать Каролине пойти с ним в театр. Дело в том, что в этой классической пьесе было много эпизодов, которые могли напомнить ей о ее собственной судьбе: умерший муж, новая любовь и враждебно относящийся к матери сын. Джо опасался, что слова Гамлета ранят Каролину и усугубят ее депрессию.
Обнаружив письма Брендона и выяснив, что у нес есть старшая сестра, Хлоя отдалилась от матери и часто проявляла к ней неприязнь, особенно усилившуюся после смерти сэра Уильяма, которого она очень любила.
Джо постарался отделаться от дурных мыслей и вернуться к тому, что происходило на сцене.
— Спокойной ночи, мать, — сказал Гамлет с нескрываемой иронией и ушел со сцены, увлекая за собой Полония.
Занавес опустился, и зал взорвался аплодисментами.
Публика направилась в бар. Джо ненавидел эту толчею возле бара и обычно не пытался протиснуться к нему.
— Хочешь выйти? — спросил он Каролину, но та молча покачала головой, все еще переживая события в замке Эльсинор.
Они наблюдали за публикой. Тут собрался весь цвет Лондона. В толпе часто мелькали знакомые по фильмам лица: великий Оливье, вся семья Редгрейв, Кеннет Тайнен, Питер Брук, Джордж Дива и н, Роберт Морли и многие другие.
— Простите, — услышал Джо и, поднявшись, прижался к сиденью, чтобы пропустить красивого мужчину, лицо которого показалось ему знакомым. Тот пропустил вперед очень интересную даму. Пройдя мимо Джо, он поблагодарил его и извинился за причиненное беспокойство. Только тут Джо понял, что это Пирс Виндзор, новая звезда Британского театра. Его Генрих V произвел настоящий фурор в театральных кругах, а когда он играл Ромео, женщины рыдали от умиления.
Место Пирса Виндзора оказалось неподалеку от Каролины, которая, узнав его, покраснела от удовольствия.
— Никогда не думала, что он так красив, — шепнула она Джо.
Джо слегка задела реакция Каролины.
— Почему это удивляет тебя?
— Потому что знаменитые актеры так редко бывают красивы. В жизни он ничуть не хуже, чем в том нашумевшем фильме.
— В каком?
— «Целуй и молчи», — тут же ответила Каролина. — Очень хороший фильм. Я видела еще один фильм с его участием, но, к сожалению, не помню его названия.
— Я и не знал, что ты так любишь ходить в кино. — Джо рассмеялся.
— Нет, обычно я не хожу в кино, но в последнее время довольно часто вожу туда детей.
— Понятно.
— Как же называется тот фильм? — спросила Каролина. — И почему я все забываю? «Сельская жена»? «Сельская девушка»? Джо, подумай, ты наверняка видел его.
— Нет, что-то не помню. Извини. Вот уже все возвращаются. Скоро поднимут занавес. Ты знаешь, что этот спектакль идет почти пять часов?
— Да. — Свет уже начал гаснуть, когда Каролина повернулась к Джо. — Вспомнила. Этот фильм назывался «Городские кузины».
— Прости, не расслышал. Что ты сказала?
— Фильм с участием Пирса Виндзора назывался «Городские кузины». Слава Богу, вспомнила.
Джо покачал головой и, посмотрев на Пирса Виндзора, подумал, что тот наверняка отъявленный негодяй, а глупее названия, чем «Городские кузины», ничего и придумать невозможно. Джо не понимал, почему это название застряло у него в голове. И вдруг он вспомнил, как Флер после встречи с Наоми Макнайс сказала: «Она упоминала о каком-то красивом парне, англичанине.., фильм назывался „Кузина“ или что-то в этом роде…»
Вскоре Джо забыл об этом и полностью сосредоточился на спектакле.
В следующие выходные Джо впервые поехал к Каролине домой и познакомился с Хлоей. Она показалась ему очень милой. Ее каштановые волосы были отменно хороши, да и манеры выше всяких похвал, хотя он почувствовал, что Хлоя встретила его не слишком дружелюбно. Во время обеда Хлоя молчала и хотела было улизнуть в свою комнату, но Джо попросил ее поговорить с ним.
— Ваша мама собирается покататься на лошади, а на меня они наводят ужас. Может, вы прогуляетесь со мной, мисс Хантертон?
Ничто не могло расположить к Джо Хлою больше, чем его неприязнь к лошадям.
— С радостью, — ответила она.
Хлоя с удивлением обнаружила, что получает удовольствие от этой прогулки. Джо был так любезен, что от ее враждебности не осталось и следа. Они в основном молчали, но это, как ни странно, не угнетало ее и не создавало ни малейшей неловкости. Выйдя из сада, они направились по аллее к полю. Было уже довольно прохладно, и Джо застегнул свой поношенный пиджак.
— Мне нужно купить что-нибудь вроде этого. — Он указал на ее теплый свитер. — Этот пиджак уже никуда не годится. Прекрасное место, — добавил Джо, оглядывая безбрежные поля и холмы Саффолка. — Вообще-то я не слишком люблю сельскую местность. Она пугает меня. Но здесь тихо и очень уютно.
Хлоя с любопытством посмотрела на него:
— Пугает? О чем вы?
— Я сугубо городской человек, — пояснил Джо. — Мне нравится большой город, так как в нем можно раствориться и стать незаметным. А в сельской местности все постоянно на виду.
— Понятно, — сказала Хлоя, хотя не вполне уяснила себе его слова. Но ей нравилось, что он так откровенно говорит о своих склонностях и не стесняется своих слабостей. Обычно взрослые делают вид, что им все нипочем. Кроме, пожалуй, Джека Бэмфорта. Хлоя с удивлением отметила, что с Джо ей так же хорошо, как и с Джеком. Она чувствовала себя спокойно и уверенно. Она улыбнулась ему:
— А мне здесь нравится. Возможно, у меня нет причин теряться в толпе.
— Наверное, — согласился Джо. — Сегодня был замечательный обед. Каролина сказала мне, что вы очень хорошо готовите.
— Да, но только по праздникам. Я действительно очень люблю готовить. Правда, у нас есть повариха, но она уже старая, а найти молодую сейчас почти невозможно.
— Ну что ж, признаюсь, что такой хорошей поварихи, как вы, я еще не видывал.
— Спасибо. Я хочу закончить курсы поваров, но мама категорически возражает.
— Почему?
— Она считает это глупым занятием и настаивает, чтобы я поступила в университет. Вы окончили университет?
— Нет. Мне пришлось много работать, чтобы обеспечить своих двух жен, но больше всего мне нравилось делать то, что я хочу.
— У вас было две жены?
— Ну конечно, не одновременно.
— Понятно.
Джо ласково улыбнулся:
— Похоже, ваша мама немного рассказывала вам обо мне.
— Да. Она не любит разговаривать со мной.
— А я, — весело заметил Джо, — охотно говорю со всеми и обо всем. Может, я не лучший собеседник, но мне самому это доставляет удовольствие. Первый раз я женился в семнадцать лет, а второй — в двадцать. Поэтому считаю себя многоопытным человеком.
— А почему вы не поладили с женами?
— Во всем виноват только я. Думаю, тогда я был не вполне зрелым.
— Никто не бывает зрелым в семнадцать лет, — заметила Хлоя и вздохнула.
— Почему же? Вы, например, производите впечатление весьма зрелого человека. А вот я в вашем возрасте был совершенно неопытным. Теперь я изменился, но стал убежденным холостяком.
— А у вас не возникала мысль жениться на моей маме?
Хлоя сама удивилась грубой откровенности своего вопроса, но не могла не задать его. Тяжело пережив смерть отца, она хотела знать, что ждет ее впереди. Не случайно же появился этот человек в их доме.
— О Боже! Конечно же, нет! — воскликнул Джо. — Мы с ней друзья. Когда мы познакомились, мне стало очень жаль Каролину, и я старался помочь ей преодолеть трудности, которые появились на ее пути. Вот и все. Но она мне очень нравится, — добавил он чуть спустя. — Она интересная и необычная женщина.
— Неужели?
— Да, да, несомненно. И притом одна из самых храбрых, которых мне случалось встречать.
— Мой отец был очень храбрым, — отчужденно заметила Хлоя.
— Да, знаю. Жаль, что я не был знаком с ним. — Он внимательно взглянул на Хлою. — Вы очень любили отца, верно?
— Да, очень. Я до сих пор не могу забыть его и ужасно скучаю о нем, — сказала она и неожиданно заплакала.
Глядя на Хлою и всей душой сочувствуя ее горю, Джо боялся расплакаться. Когда на его глазах появились слезы, он вытер их тыльной стороной ладони и прокашлялся.
— Расскажите мне об отце, — попросил он Хлою и протянул ей свой носовой платок. — О себе и о нем.
Хлою не пришлось упрашивать. Истосковавшись по человеческому общению, она поведала Джо обо всем, что скопилось в се душе за последнее время. Отец очень любил ее, всегда находил для нее время, но скупился на похвалы, старался не замечать ее недостатков. Джо внимательно слушал Хлою, не обращая внимания на некоторую сбивчивость ее рассказа, что было понятно и простительно для молодой девушки, да еще в состоянии волнения.
— Уверена, что он любил меня, чего не могу сказать о своей матери.
— По-моему, и она любит вас, — осторожно возразил Джо. — Я редко ошибаюсь в таких делах.
— Нет, не любит. Я это хорошо знаю. Во всяком случае, это не настоящая материнская любовь. Она считает меня неловкой, трусливой и раздражительной. И всегда так считала. Я очень старалась угодить ей, но все было бесполезно. Сейчас я оставила эти попытки.
Джо почувствовал, что у него снова подступают к глазам слезы. Он вытащил платок. Хлоя смущенно глядела на него.
— Когда вы узнаете меня получше, — сказал он ей улыбаясь, — то увидите, что я тоже неуклюжий, неловкий и раздражительный, но это вовсе не мешает вашей матери любить меня. Уверен, она любит вас, хотя проявляет это довольно своеобразно. Что до меня, то я считаю, что вы заслуживаете больше любви, чем ваши братья.
— Они просто невыносимы, — призналась Хлоя. — Я не выношу их.
— Я бы чувствовал то же самое на вашем месте.
Ладно, надеюсь, что мы подружимся. Я не слишком самонадеян? Как бы вы ни относились ко мне, полагаю, мы все же найдем общий язык. О'кей?
— О'кей! — Хлоя радостно улыбнулась. — С чего мне плохо относиться к вам?
— Ну что ж, многообещающее начало. Но если у вас возникнет ко мне неприязнь, пожалуйста, дайте знать, и я тут же исчезну на время.
— Спасибо, — сказала Хлоя, — так я и сделаю.
С этого дня настроение Хлои заметно улучшилось.
В течение последующих нескольких месяцев Джо часто навещал их. Иногда он даже оставался на ночь и спал в гостиной. Хлоя никогда не видела, чтобы он позволял себе по отношению к Каролине что-то большее, чем невинные поцелуи при встрече и прощании. Однако женское чутье безошибочно подсказывало ей, что они более близки, чем просто друзья.
Джо был очень внимателен к Хлое. Они часто обсуждали светские новости, он рассказывал ей о своей работе и даже показывал свои статьи. Джо постоянно говорил ей, что она умна, красива, талантлива. При всей банальности этих слов они доставляли Хлое удовольствие. Но главное, ему удалось убедить Каролину отпустить Хлою в Уинкфилд. Она давно уже хотела обучиться поварскому искусству, но мать неизменно препятствовала ей, утверждая, что дочь должна поступить в университет. Когда Каролина сообщила ей, что уже договорилась о собеседовании, Хлоя спросила:
— Тебя Джо уговорил сделать это?
— Отчасти, — уклончиво ответила Каролина. — Вообще-то он просто сказал мне, что ты очень хочешь поступить туда. Правда, я до сих пор не понимаю, зачем тебе это нужно, но готова уступить, раз уж у тебя есть к этому склонность. И если ты не хочешь поступать в университет…
— Не хочу, — оборвала ее Хлоя.
— А что же будет дальше?
— Сейчас я хочу научиться хорошо готовить. А что касается дальнейшего, то я собираюсь выйти замуж и нарожать детей.
— Хлоя! Как это старомодно, — рассмеялась Каролина.
— Да, — холодно ответила та, — значит, такая я и есть, и с этим ничего не поделаешь.
— Я добилась своего! Я снова получила работу!
— Флер, это просто замечательно. Я так рада за тебя. — Марджи Андерсок просияла от радости за подругу. — И сколько же тебе будут платить?
— Пятьдесят баксов в неделю.
— Ого!
Флер уже давно хотела попробовать свои силы в рекламном бизнесе, но серьезно задумалась об этом лишь после фильма, в котором снимались Рок Хадсон и Дорис Дэн. Этот фильм перевернул ее жизнь. Дорис Дэй работала в рекламном агентстве на Мэдисон-авеню, а Рок Хадсон был одним из ее клиентов. Каждый вечер Дорис Дэй выходила из своего офиса и не спеша прогуливалась по Манхэттену. Флер знала весь ее маршрут.
Бродя по Пятой авеню, она смотрела на знаменитую гостиницу «Плаза», заходила в магазин Тиффани и представляла себя знаменитым рекламным агентом. Конечно. Флер понимала, что в реальной жизни все далеко не так, как в кино, но это се ничуть не смущало. Флер манил роскошный образ жизни, и она внимательно наблюдала за теми, кто, по ее мнению, жил именно так.
Она изучала их нравы, манеру поведения, привычки. С некоторых пор кумирами Флер стали Жаклин Кеннеди, ее сестра Ли Радзивилл, Бэби Джейн Хольцер, Мария Каллас и Трумэн Капоте. Поэтому Флер и решила заняться рекламным бизнесом.
— Я просто вошла в одно рекламное агентство, увидела там элегантных людей, работающих с интересом, и подумала, не допытать ли счастья.
В последнее время рекламное дело действительно стало важнейшей частью шоу-бизнеса со всеми его неотъемлемыми элементами — презентациями, выставками, звездами, критиками и клиентами. Это превратилось в важнейшую отрасль индустрии развлечений. Крупнейшие рекламные агенты походили на шоуменов — высокий профессионализм, изысканные манеры, утонченность, интеллигентность, актерский талант и прочее. Это был чарующий мир интересных знакомств и романтических приключений. Во всяком случае, так тогда казалось Флер.
Но больше всего в этой профессии ей нравился дух соревнования. Флер казалось, что каждый рекламный агент просыпается с мыслью о том, как победить соперников и поразить воображение клиентов. Рекламные агенты следовали стилю, доминирующему в частной и общественной жизни шестидесятых годов, но вместе с тем оказывали заметное влияние на его формирование. Умение представить себя и свой товар стало самой характерной чертой современного мира.
Рекламная фирма «Силк-Димаггио» была агентством средней руки, но с видами на будущее. Ее основали Найджел Силк и МикДимаггио. Первый из них, состоятельный, умный и образованный, обеспечивал свое детище идеями и долгосрочной стратегией.
МикДимаггио, его полная противоположность, имел жену и восьмерых детей; не получив хорошего образования, он обладал природной смекалкой и неистощимым оптимизмом, обязательным в любом деле, а особенно в таком динамичном, как реклама. Занявшись рекламным бизнесом, он одним из первых преодолел в нем давнюю монополию англосаксонской культуры. Самобытность Мика привлекала к нему неизменный интерес клиентов.
Фирма «Силк Димаггио», проводя разумную, уверенную и чрезвычайно эффективную политику, получала в среднем три почетные награды в год на разнообразных творческих конкурсах. Когда Флер взяли младшим секретарем в отдел новых разработок, Пеппи Блейк, заведующая этим отделом, сказала:
— Люди готовы на все, чтобы устроиться в нашу фирму.
Агентство находилось на Мэдисон-авеню, в самой респектабельной части Манхэттена. Его офисы занимали второй и третий этажи нового здания и были со вкусом обставлены современной мебелью.
Первые недели работы Флер испытывала странное ощущение, что она попала в райское место. Это ощущение не покидало ее с раннего утра до позднего вечера, когда она усталая возвращалась домой. Удивительнее всего, что она чувствовала себя в офисе как дома, прекрасно понимая свои задачи и тонкости нового для нее рекламного бизнеса. Ей казалось, что она создана для этой работы, которая нравилась ей больше всего на свете. Флер понимала, что ей крупно повезло. Далеко не каждому выпускнику средней школы и секретарских курсов удавалось почти сразу найти такое хорошее место. Правда, работать приходилось очень много, отрабатывая каждый цент из своих пятидесяти долларов в неделю. До нее Пеппи Блейк сменила уже шесть секретарей за непродолжительный период времени, и Флер всеми силами старалась избежать подобной участи.
К концу первого месяца Пеппи Блейк и все сотрудники ее отдела были восхищены работоспособностью Флер, которая бралась за любое дело и выполняла его легко и охотно. К тому же она никогда не отказывалась задержаться на работе или прийти раньше времени, если возникало что-нибудь срочное. Обязанности Флер были не очень сложными, но требовали аккуратности: ей приходилось быстро перепечатывать бумаги, собирать и подшивать квитанции, содержать в порядке документацию, готовить сотрудникам чай или кофе, помогать шефу провести встречу с клиентами. Но более всего сотрудников поражала внимательность Флер, которая моментально усвоила, что Пеппи Блсик любит ржаной хлеб, Уилл Вингстейн пьет только «Сэнку», а МикДимаггио не терпит виски со льдом.
В свободное от работы время Флер пыталась разузнать о тех людях, адреса которых дала ей когда-то Наоми Макнайс. Ни Клинта, ни Берелмана Флер не нашла. хотя наводила справки в разных агентствах и театральных организациях.
Отчаявшись найти их в Нью-Йорке, Флер написала Иоланте и попросила ее выяснить, петли их в Голливуде. Но и там их не оказалось. Тогда Флер решила отложить поиски, уверенная, что со временем непременно повстречается с этими людьми.
Флер не заметила, как пролетело шесть месяцев.
Однажды вечером, когда она сидела в офисе и разбирала бумаги, вошел Найджел Силк.
Встречаясь с Найджелом, Флер всегда испытывала волнение. Более демократичный Мик часто похлопывал ее по плечу, охотно вступал в разговор и всячески выказывал к ней симпатию. Найджел держался как настоящий босс — серьезно, сдержанно, авторитетно. Никогда еще Флер не сталкивалась с такими людьми, и Найджел казался ей непостижимым, как инопланетянин.
— Мисс Фитцпатрик, если не ошибаюсь? — холодно спросил он.
— Да, — смущенно ответила девушка. — Флер Фитцпатрик.
Он посмотрел на часы.
— Уже поздно, Флер Фитцпатрик. Что заставило вас задержаться?
— Я хотела закончить сегодня с этими бумагами.
— А почему бы вам не оставить все это до утра?
— На утро назначено совещание, а потом мне предстоит организовать обед на двадцать две персоны.
— Удивительно! Какая трудолюбивая девушка! Надеюсь, вас хорошо компенсируют за этот каторжный труд?
— О да, конечно, — улыбнулась Флер. — Я очень люблю свою работу.
Ее слова прозвучали так искренне и непосредственно, что Найджел удивился еще больше.
— Ну что ж, очень приятно слышать. Хотелось бы, чтобы так относились к делу я другие сотрудники. Однако вам не следует оставаться одной в пустом офисе.
Могу ли я куда-нибудь подбросить вас? Где вы живете?
— В Бруклине.
— Тогда, может, до ближайшей станции метро?
— Не беспокойтесь, — тихо ответила Флер. — Я еще немного поработаю.
— Вам, не стоит переутомляться. Шофер отвезет меня домой, а потом доставит вас в ваш Бруклин.
Глядя на этого высокого стройного человека, Флер подумала, что впервые видит настоящего джентльмена.