Страница:
Под конец он напомнил, чтобы все, не откладывая на потом, немедленно наточили палаши и шпаги.
– Пушкари, осмотрите пушки и приведите их в порядок. Они тоже могут нам понадобиться. И никто не зажигает огня на палубе! За нарушение строго взыщу. Поторопитесь, а то на сон не останется времени. Завтра приступаем к ремонтным работам.
Тихо переговариваясь, матросы разошлись заниматься делом. Солнце уже склонилось к горизонту, скоро наступит ночь, которая здесь прямо обрушивается всей непроглядной чернотой почти без сумерек. Петька сильно удивлялся такому природному явлению, он никак не мог понять причину такого резкого перехода дня к ночи.
Все спешили до захода солнца покончить с работой, на палубе слышались только звуки, издаваемые трущимися о клинки брусками, да щелканье курков ружей. Пушкари деловито возились у бортов со своими чудищами. Шкипер и помощник расхаживали по палубе, наблюдая за порядком и покуривая короткие глиняные трубки. И Петька в который раз удивлялся, зачем и для чего люди курят какие-то высушенные травы, вдыхая в себя противный дым.
Ночь прошла спокойно – никто не тревожил моряков ни с суши, ни с моря. Сразу после завтрака закипела работа. Ее хватило всем, – шкипер решил, что перед дальней дорогой и опасностями, которые могут подстерегать англичан в этом деле, надо иметь быстроходное и отремонтированное судно.
Глава 17
Глава 18
– Пушкари, осмотрите пушки и приведите их в порядок. Они тоже могут нам понадобиться. И никто не зажигает огня на палубе! За нарушение строго взыщу. Поторопитесь, а то на сон не останется времени. Завтра приступаем к ремонтным работам.
Тихо переговариваясь, матросы разошлись заниматься делом. Солнце уже склонилось к горизонту, скоро наступит ночь, которая здесь прямо обрушивается всей непроглядной чернотой почти без сумерек. Петька сильно удивлялся такому природному явлению, он никак не мог понять причину такого резкого перехода дня к ночи.
Все спешили до захода солнца покончить с работой, на палубе слышались только звуки, издаваемые трущимися о клинки брусками, да щелканье курков ружей. Пушкари деловито возились у бортов со своими чудищами. Шкипер и помощник расхаживали по палубе, наблюдая за порядком и покуривая короткие глиняные трубки. И Петька в который раз удивлялся, зачем и для чего люди курят какие-то высушенные травы, вдыхая в себя противный дым.
Ночь прошла спокойно – никто не тревожил моряков ни с суши, ни с моря. Сразу после завтрака закипела работа. Ее хватило всем, – шкипер решил, что перед дальней дорогой и опасностями, которые могут подстерегать англичан в этом деле, надо иметь быстроходное и отремонтированное судно.
Глава 17
Блокада
Несколько дней прошли спокойно. Матросы под постоянным присмотром боцмана и шкипера с помощником спешно устраняли неисправности в рангоуте и такелаже. Впереди большой переход в незнакомых водах – рисковать не хотелось.
Небольшая группа матросов с боцманом обшарила окрестности бухты, но ничего примечательного не обнаружила. Кругом каменистая пустыня с редкими барханами и чахлой растительностью. Удалось подстрелить небольшую антилопу, и целый день потом все лакомились бульоном из мяса этой животины. Никаких следов человека никто не заметил.
Однако к вечеру пятого дня, уже перед закатом солнца, прибежал с мыса матрос с известием:
– На горизонте два паруса! Приближаются сюда!
– Почему не сигналили зеркалом? – в ярости спросил шкипер.
– Так солнце садится, сэр! Не с той стороны, сэр.
– Будь ты проклят! Не могли использовать два зеркала?
– Так нам дали одно, сэр. Да и не знали мы такого способа, сэр.
Не успели обсудить положение, как солнце закатилось за горизонт. Однако шкипер успел поглядеть в подзорную трубу и едва смог различить светлые пятна парусов, быстро растворившиеся в коротких сумерках.
– Да, – сказал Оллнат задумчиво, – видать, это местные пираты. Их в этих краях предостаточно. Недаром их замечали даже у берегов Дании.
– Может, это торговцы из Португалии или Испании, сэр? – попробовал снять напряжение боцман Хорейс.
– Может, и так, но я уверен, что это марокканцы или берберы, что для нас одно и то же. Все они бандиты и язычники!
Шкипер задумался, затем распорядился:
– Огня не зажигать, не курить и даже не шуметь сильно. О’Шейн, с десятью матросами отправишь две пушки на мыс и за ночь установишь их там на случай атаки с моря. Замаскировать тщательно, сидеть молча, пока не сунутся сюда. Проход узкий, и вы сможете если не потопить, то сильно напугать неожиданностью нападения. Исполняй!
В наступившей темноте сноровисто спустили шлюпку, погрузили талями пушку с припасом. Пришлось спустить и вторую шлюпку, ибо одна не в силах была справиться с таким грузом.
О’Шейн отобрал молодых парней в свою команду. Туда попали и наши ребята. Всего одиннадцать человек. Захватили еды, воды на неделю и в молчании отчалили.
Весла ритмично поскрипывали в уключинах. Слышалось надрывное дыхание гребцов. Шлюпки быстро продвигались вперед. Молодой месяц еще не справлялся с темнотой, и берег едва угадывался с левого борта. Было тихо и душно. С океана наплывала сырость. Мог появиться туман – тогда работа должна была сильно осложниться.
Ребята молча гребли, стараясь сдержать рвавшиеся вопросы. Разговаривать им было не положено. Друзьям и так оказана большая честь – их взяли в рискованное и опасное предприятие. Однако их легко мог взять в плен высадившийся десант, и никто тогда не придет им на помощь. Это подспудно засело в головах матросов, они угрюмо гребли навстречу своей судьбе.
Ближе к полуночи прибыли на место. Их встретил второй дозорный. С предосторожностями выгрузили тяжелые пушки и лишь к утру сумели установить их на возвышенности и укрыть от постороннего взгляда.
– Теперь отдыхать, ребята, – распорядился О’Шейн. – Двое караулят – остальные спать. Скоро солнце появится, надо быть готовыми ко всему.
С радостным гулом сдержанных голосов матросы жадно попили и быстро улеглись спать прямо на камнях, подложив под себя охапки морской травы.
Солнце застало всех спящими, лишь караульные продолжали бороться со сном, с вожделением поглядывая на спящих.
– Подъем, братцы! – раздался голос помощника шкипера. – Пора и за работу. Быстрее!
Матросы вскочили, боясь получить затрещину, разбежались – кто по скалам по нужде, кто к морю ополоснуться. Наскоро поели хлеба с холодной овсянкой, запили несвежей водой.
О’Шейн уже осматривал горизонт. Два судна медленно приближались к входу в бухту, осторожно лавируя, ловя слабый ветерок косыми парусами. Корабли были небольшими, но верткими и быстроходными. Вряд ли они вооружены хорошими пушками. Это немного успокоило матросов и помощника шкипера. Он стал возиться с зеркалом и с трудом направил солнечный зайчик в сторону своего корабля. Кстати, он носил имя «Белая Мэри». Почему «Белая» – никто не знал и не допытывался. Это дело капитана. Может, это была его жена или дочь…
– С таким ходом раньше полудня нам их не дождаться, – промолвил О’Шейн. – Разве что ветер усилится. К тому же отлив еще не закончился. Значит, у нас есть еще время. И не показываться, олухи!
Матросы залегли, стараясь найти тень, но ее было мало, а отходить дальше не позволяла дисциплина. А командир все распоряжался:
– Мушкеты всем проверить. И помаленьку очистить площадку у пушек от камней. Но можно не торопиться.
Матросы выразительно и грозно глядели на ребят – они здесь были самыми молодыми, и все шишки старались свалить на них.
Пришлось заняться работой. Петька спросил:
– Гарданка, как ты, отогрелся на солнышке?
– Смеешься? Ничего, отогрелся, только я вижу, что тебе это не так уж и нравится. Правду говорю?
– Так оно и есть. Ох и палит, а еще только утро. Мы тут изжаримся без укрытия. Надо было бы тент прихватить.
– А ты посоветуй Джону нашему. Он послушает тебя в другой раз.
– Сам советуй! Где уж мне. Зубы лучше поберегу.
Они лениво таскали камни, утирали лица рукавами рубах и часто прикладывались к бочонку с водой.
– Ребята, не надо так много пить, – сказал им пожилой матрос. – Так только еще больше будет хотеться. Терпите лучше.
Ребята переглянулись, но совету вняли, ибо за непослушание можно было и схлопотать по шее.
Вдали виднелся их корабль. Он медленно разворачивался бортом к входу в бухту. Там матросы бегали по пертам рей и работали с парусами, подтягивали якорные канаты, стараясь повыгоднее поставить судно перед предполагаемым боем.
– А у них, пиратов, вряд ли что и получится, – протянул матрос, поглядывая на приближавшиеся корабли противника. – Наши двенадцать пушек не подпустят их близко.
– Не спеши трепаться… Лучше погляди на горизонт. Гляди, гляди!
Все повернули голову в указанном направлении и увидели еще два паруса. Лица матросов посуровели. Всем стало ясно, что их шансы резко сократились. Ничего хорошего эти дополнительные паруса им не предвещали.
Приближавшиеся первые два судна сбросили паруса и легли в дрейф. Им, видно, тоже не очень хотелось рисковать в бою против большого английского корабля. Лучше подождать подкрепления. Они лучше себя чувствовали, когда на одного наваливались всем скопом. Так они и действовали, когда захватывали английские и другие корабли у своих берегов. Некоторые матросы слыхали про здешних пиратов, они уверяли, что тут их целое скопище. Почти государство пиратское. Да и то, как иначе могли они не бояться появляться даже у берегов Северной Европы?
– Скорее всего, – сказал О’Шейн, – они ждут прилива, боятся выскочить на камни. Хотя им должно быть известно это место. Во всяком случае, будем ждать полудня.
– Сэр, – обратился к нему матрос из орудийной прислуги по имени Пол Дексон, – мы не пристрелялись. Не получилось бы так, что зря порох пожжем, а толку не будет.
– Ты, Пол, вечно скулишь, а когда дело подходит, то все получается как надо. И закрой пасть, пока я ее сам тебе не прикрыл!
О’Шейн нервно потер руки. Матросы между собой звали его Миля за длинный рост и худое тело, однако, несмотря на худобу, силы в нем было много.
Петька приник к уху Гардана и зашептал:
– Гарданка, боязно что-то. А вдруг убьют, а?
– Все в руках Аллаха милостивого и милосердного, Петька. Авось пронесет. С непривычки завсегда дрожишь сверх меры. Во всяком случае, сильно не высовывайся. Да там и видно будет.
– А как начнут палить по нас из пушек?
– Слыхал, говорят, что пушек больших у них быть не может.
– Да откуда им знать-то, матросам нашим?
– Видно, кто-то уже был с ними знаком или встречался. Раз говорят, то, стало быть, знают.
– Плохо, что мне велено подносить ядра, а тебе палить из мушкета. Рядом бы быть.
– С Милей не поспоришь. Да ты не бойся, Петя, все будет хорошо. Помолимся еще не раз.
Тем временем приблизился полдень, и, как и ожидал О’Шейн, пираты неторопливо подняли паруса, и все четыре судна в кильватерном строю двинулись к проходу в бухту.
С позиции, где установили батарею, было хорошо видно все маневры флотилии. Англичане засели на высоте футов в сто пятьдесят над морем, и корабли противника выглядели как на ладони. Три средних двухмачтовика и еще один одномачтовый небольшой кораблик, который замыкал строй. Двигались они осторожно, на носу переднего судна виднелся матрос с лотом, лежащий на бушприте. Его голоса не было слышно, но видно было, как тот сообщал своим результаты промеров.
– Нет, не такие уж они и опытные в этих местах, – пробурчал Тим Смит, всматриваясь в противника. – Видишь, как осторожно ползут. Побаиваются камней и рифов.
– Поглядим… – неопределенно ответил кто-то.
– Приготовиться! – рявкнул Миля. – Целить в головной по ватерлинии!
Все пушкари, пригибаясь, чтобы их не заметили с кораблей прежде времени, засуетились вокруг пушек, поправляя прицел. Крохотный костерок запылал бездымным пламенем, зачадили фитили. Стрелки засели в скалах, но их выстрелы вряд ли достигнут цели.
До кораблей было уже меньше двух кабельтовых, и они продолжали неторопливо приближаться. По расчетам пушкарей они должны еще приблизиться ярдов на сто с небольшим.
Однако колонна вдруг резко повернула ближе к батарее. Видимо, штурманы решили, что там фарватер более удобный. Уже можно было различить выкрики команд. На палубах суетились матросы, обнаженные до пояса.
– Сэр! – негромко позвал наблюдатель с верхнего уступа скалы. – На переднем судне четыре пушки. Наверное, трехфунтовые, поменьше наших. Но они не готовы к стрельбе.
– Вот и хорошо! – отозвался Миля. – Стало быть, укрыты мы отменно.
Прошло еще полчаса, и неприятельский строй вышел в горловину бухты. Передний корабль попал под прицел пушек батареи. О’Шейн скомандовал:
– По ватерлинии флагмана, залпом, пли!
Вспыхнул порох у задников пушек, и тотчас грохнули два выстрела. Дым горизонтальным пучком рванулся вперед, а едва заметный след ядер прочертил прозрачный воздух бухты. Все взгляды впились во флагманский корабль неприятеля.
– Мазила! – заорал Миля, видя, что одно ядро всплеснуло воду в двадцати ярдах от форштевня, а второе зарылось прямо под бортом. Кое-кто громко выругался.
– Сэр, попадание ниже ватерлинии! Я верно говорю! – ответил поспешно Патрик Крэг, торопя помощников с зарядкой.
На кораблях поднялся крик, палубы запестрели телами матросов. Раздались слабые хлопки мушкетных выстрелов. Видно было, как пули рикошетили от камней у самой кромки воды.
– По головному залпом из мушкетов, огонь! – рявкнул во весь голос Миля. Он впился глазами в корабль, с вожделением мечтая о том, чтобы Патрик оказался прав.
Прогремел жидковатый залп, и все увидели, что на палубе упало всего два человека. О’Шейн взъярился, его голос рокотал среди скал. Матросы торопливо перезаряжали мушкеты. Пушкари тоже спешили, а тем временем флагман медленно проходил линию огня.
Пол Джексон тщательно поворачивал ствол орудия, прищуривал глаз и похлопывал ладошкой по заднику пушки, что-то приговаривая побледневшими губами. Петька вытаращенными глазами глядел на него и молил Бога послать этому человеку удачу.
– Пали! – крикнул Пол и отскочил от пушки.
Матрос поднес фитиль к запальнику, пушка рявкнула, вздрогнув корпусом, дым медленно отнесло в глубь бухты. Петька вместе с остальными напряженно проследил полет ядра. Оно врезалось в борт судна, щепки брызнули в разные стороны. Вздох вырвался из десятка глоток.
– Сэр! Глядите, я попал в самый раз! Пробоина знатная! Сэр, с вас причитается!
Петька получил вдруг увесистую затрещину и бросился за ядром. Он засмотрелся, вот и получил свое. А кругом трещали мушкеты. Огонь стал более результативным. На палубе флагмана уже темнело с полдюжины тел.
Борт флагмана изрыгнул дым, потом донесся звук выстрела, и тут же ядро взрыло песок у кромки воды. Второе ядро шлепнулось в воду. Каскад брызг окрасился смутными полосами радуги.
Со всех кораблей флотилии велся интенсивный огонь из мушкетов, но пули почти не долетали до батареи. Лишь один матрос лежал с контузией – пуля касательно задела голову. Его оттащили в тень, перевязав рану.
Флагман отошел в сторону и накренился. Видно было, как матросы с остервенением качают помпу, вода хлестала в пробоину, и вряд ли судно останется на плаву. Однако матросы уже заводили пластырь из парусины, а О’Шейн орал на матросов:
– Сбейте пластырщиков! Не давайте им заделать пробоину! Палите только по ним! И спокойнее цельтесь!
Грохнула вторая пушка. Ядро пролетело через парус, его клочья затрепыхались на слабом ветру. А пушкари торопливо работали банниками, заталкивая в стволы заряды пороха и пыжи.
Петька перестал бояться. Он видел, что пули пиратов почти не долетают до их батареи. Сердце возликовало в груди, ему стало весело. Он успел посмотреть туда, где лежал Гардан со стрелками. Крикнул что-то ему, но тот не услышал.
Строй пиратов замедлил ход. Паруса на судах приспустили, и только стрелки продолжали палить в белый свет, как в копеечку.
Флагман отвалил ближе к берегу и накренился, зацепив край рифа. На батарее радостные вопли огласили округу, всем было хорошо видно, как вода уже заливает палубу. Матросы бросились к шлюпкам и стали спускать их на воду. Изредка кто-то падал в воду, сраженный английскими пулями.
– Ребята! – закричал Миля. – Готовьтесь отразить десант. Они сейчас полезут на нас! Весь огонь по шлюпкам! Орудиям заряжать картечь!
Две шлюпки отвалили от флагмана, когда он стал тонуть. В них сидело человек двадцать, изредка постреливая из мушкетов.
– Пол, гляди внимательно, куда причалят шлюпки! – орал Миля. – Приготовься накрыть их картечью!
– Готово, сэр! – ответил Пол, продолжая наводить ствол орудия.
Он с тревогой ждал момента высадки. Ведь остальные корабли могут поддержать своим десантом команду затонувшего судна, и тогда англичанам не устоять. Слишком большой будет перевес в силах.
Однако пираты не спешили на помощь своим. Все три их судна сгрудились на малом пространстве прохода и пытались развернуться. Самый малый корабль это сумел и, распустив все паруса, заспешил к выходу из прохода.
– Они бегут, сэр! – заорал кто-то радостным голосом. – Мы победили!
– Захлопни пасть, придурок! Они за нашей гибелью бегут, остолоп!
В это время передняя шлюпка уткнулась носом в берег, и Пол опять поднес фитиль к запальнику. Визжащая картечь врезалась в толпу выпрыгивающих на песок пиратов. Многие попадали, но четверо уцелевших бросились к прибрежным камням и там залегли. Вторая шлюпка причалила несколько в стороне, и картечь ее уже не достала. Зато мушкеты продолжали трещать по десанту. Но и десант не оставался в долгу. Яростная перестрелка продолжалась минут пятнадцать. Сверху матросам было видно, как прячутся пираты и как постепенно редеют их ряды.
Наконец пальба притихла. Стороны решили передохнуть. За это время пушки успели зарядить. Они опять окутались дымом, одно из ядер врезалось в палубу корабля. Мачта немного накренилась, парус заполоскался на ветру. И опять взорвалась ружейная перестрелка.
Незаметно приблизился вечер. Солнце склонилось к западу, окрасив небо и океан в розовые цвета. Всем стало невыносимо голодно. Никто за это время не смог перекусить. Мушкеты жгли руки, во рту пересохло, а противник не успокаивался. О’Шейн собрал матросов. Двое оказались ранеными, кроме того, которого контузили в самом начале. Потери для такого маленького отряда были ощутимыми.
– Как стемнеет, пошлем шлюпку на корабль за подмогой. Два человека вполне справятся с этим. И раненых отвезете. И пусть капитан пришлет хоть десяток ребят, а то нам здесь крышка.
– А если они ночью нападут, сэр? – спросил Рябой, невысокий, но плотный и жилистый матрос, весь почерневший от порохового дыма.
– Вряд ли. Они в панике. Даже не поддержали своих высадкой десанта. Это говорит о многом. Так что сами выбирайте, кого отправить.
Сразу же после наступления темноты О’Шейн повел всех матросов к шлюпке. Но для этого надо было захватить тех пиратов, что высадились первыми. Они не дадут отчалить, и потому придется вступать в ночной бой. Помощник оглядел темные лица матросов, приложил палец к губам и махнул шпагой. В левой руке его темнел пистолет.
Матросы тихо спустились к воде и неожиданно напали на уцелевших пиратов. Схватка была короткой. Три разбойника вскоре успокоились вечным сном на камнях у воды.
Петька с ужасом обнаружил, что его плечо сильно болит. Он нашел глазами Гардана и молча кивнул на больное место.
– Кто же тебя зацепил, Петька? Гляди-ка, как тебе не повезло, – Гардан тронул плечо Мили и сказал, подбирая слова:
– Сэр, парень ранен, – и указал на Петьку.
Тот глянул на рану, покачал головой и сказал:
– Полезай в шлюпку, парень. Отдохнешь на корабле.
– Гарданка, я не хочу. Хочу с тобой. Рана пустяковая. Перевяжи, и я останусь тут. Скажи ему это, – и он кивнул на Милю.
– Ладно, пусть остается, только займись им, – согласился О’Шейн и тут же забыл про него.
Шлюпка торопливо отчалила от берега, двое гребцов торопились, а отряд вернулся на батарею.
При тусклом свете месяца видно было, как вторая пиратская шлюпка тоже отчалила и направилась к одному из оставшихся кораблей. Они уже отошли на расстояние, недосягаемое для пушечных ядер.
Небольшая группа матросов с боцманом обшарила окрестности бухты, но ничего примечательного не обнаружила. Кругом каменистая пустыня с редкими барханами и чахлой растительностью. Удалось подстрелить небольшую антилопу, и целый день потом все лакомились бульоном из мяса этой животины. Никаких следов человека никто не заметил.
Однако к вечеру пятого дня, уже перед закатом солнца, прибежал с мыса матрос с известием:
– На горизонте два паруса! Приближаются сюда!
– Почему не сигналили зеркалом? – в ярости спросил шкипер.
– Так солнце садится, сэр! Не с той стороны, сэр.
– Будь ты проклят! Не могли использовать два зеркала?
– Так нам дали одно, сэр. Да и не знали мы такого способа, сэр.
Не успели обсудить положение, как солнце закатилось за горизонт. Однако шкипер успел поглядеть в подзорную трубу и едва смог различить светлые пятна парусов, быстро растворившиеся в коротких сумерках.
– Да, – сказал Оллнат задумчиво, – видать, это местные пираты. Их в этих краях предостаточно. Недаром их замечали даже у берегов Дании.
– Может, это торговцы из Португалии или Испании, сэр? – попробовал снять напряжение боцман Хорейс.
– Может, и так, но я уверен, что это марокканцы или берберы, что для нас одно и то же. Все они бандиты и язычники!
Шкипер задумался, затем распорядился:
– Огня не зажигать, не курить и даже не шуметь сильно. О’Шейн, с десятью матросами отправишь две пушки на мыс и за ночь установишь их там на случай атаки с моря. Замаскировать тщательно, сидеть молча, пока не сунутся сюда. Проход узкий, и вы сможете если не потопить, то сильно напугать неожиданностью нападения. Исполняй!
В наступившей темноте сноровисто спустили шлюпку, погрузили талями пушку с припасом. Пришлось спустить и вторую шлюпку, ибо одна не в силах была справиться с таким грузом.
О’Шейн отобрал молодых парней в свою команду. Туда попали и наши ребята. Всего одиннадцать человек. Захватили еды, воды на неделю и в молчании отчалили.
Весла ритмично поскрипывали в уключинах. Слышалось надрывное дыхание гребцов. Шлюпки быстро продвигались вперед. Молодой месяц еще не справлялся с темнотой, и берег едва угадывался с левого борта. Было тихо и душно. С океана наплывала сырость. Мог появиться туман – тогда работа должна была сильно осложниться.
Ребята молча гребли, стараясь сдержать рвавшиеся вопросы. Разговаривать им было не положено. Друзьям и так оказана большая честь – их взяли в рискованное и опасное предприятие. Однако их легко мог взять в плен высадившийся десант, и никто тогда не придет им на помощь. Это подспудно засело в головах матросов, они угрюмо гребли навстречу своей судьбе.
Ближе к полуночи прибыли на место. Их встретил второй дозорный. С предосторожностями выгрузили тяжелые пушки и лишь к утру сумели установить их на возвышенности и укрыть от постороннего взгляда.
– Теперь отдыхать, ребята, – распорядился О’Шейн. – Двое караулят – остальные спать. Скоро солнце появится, надо быть готовыми ко всему.
С радостным гулом сдержанных голосов матросы жадно попили и быстро улеглись спать прямо на камнях, подложив под себя охапки морской травы.
Солнце застало всех спящими, лишь караульные продолжали бороться со сном, с вожделением поглядывая на спящих.
– Подъем, братцы! – раздался голос помощника шкипера. – Пора и за работу. Быстрее!
Матросы вскочили, боясь получить затрещину, разбежались – кто по скалам по нужде, кто к морю ополоснуться. Наскоро поели хлеба с холодной овсянкой, запили несвежей водой.
О’Шейн уже осматривал горизонт. Два судна медленно приближались к входу в бухту, осторожно лавируя, ловя слабый ветерок косыми парусами. Корабли были небольшими, но верткими и быстроходными. Вряд ли они вооружены хорошими пушками. Это немного успокоило матросов и помощника шкипера. Он стал возиться с зеркалом и с трудом направил солнечный зайчик в сторону своего корабля. Кстати, он носил имя «Белая Мэри». Почему «Белая» – никто не знал и не допытывался. Это дело капитана. Может, это была его жена или дочь…
– С таким ходом раньше полудня нам их не дождаться, – промолвил О’Шейн. – Разве что ветер усилится. К тому же отлив еще не закончился. Значит, у нас есть еще время. И не показываться, олухи!
Матросы залегли, стараясь найти тень, но ее было мало, а отходить дальше не позволяла дисциплина. А командир все распоряжался:
– Мушкеты всем проверить. И помаленьку очистить площадку у пушек от камней. Но можно не торопиться.
Матросы выразительно и грозно глядели на ребят – они здесь были самыми молодыми, и все шишки старались свалить на них.
Пришлось заняться работой. Петька спросил:
– Гарданка, как ты, отогрелся на солнышке?
– Смеешься? Ничего, отогрелся, только я вижу, что тебе это не так уж и нравится. Правду говорю?
– Так оно и есть. Ох и палит, а еще только утро. Мы тут изжаримся без укрытия. Надо было бы тент прихватить.
– А ты посоветуй Джону нашему. Он послушает тебя в другой раз.
– Сам советуй! Где уж мне. Зубы лучше поберегу.
Они лениво таскали камни, утирали лица рукавами рубах и часто прикладывались к бочонку с водой.
– Ребята, не надо так много пить, – сказал им пожилой матрос. – Так только еще больше будет хотеться. Терпите лучше.
Ребята переглянулись, но совету вняли, ибо за непослушание можно было и схлопотать по шее.
Вдали виднелся их корабль. Он медленно разворачивался бортом к входу в бухту. Там матросы бегали по пертам рей и работали с парусами, подтягивали якорные канаты, стараясь повыгоднее поставить судно перед предполагаемым боем.
– А у них, пиратов, вряд ли что и получится, – протянул матрос, поглядывая на приближавшиеся корабли противника. – Наши двенадцать пушек не подпустят их близко.
– Не спеши трепаться… Лучше погляди на горизонт. Гляди, гляди!
Все повернули голову в указанном направлении и увидели еще два паруса. Лица матросов посуровели. Всем стало ясно, что их шансы резко сократились. Ничего хорошего эти дополнительные паруса им не предвещали.
Приближавшиеся первые два судна сбросили паруса и легли в дрейф. Им, видно, тоже не очень хотелось рисковать в бою против большого английского корабля. Лучше подождать подкрепления. Они лучше себя чувствовали, когда на одного наваливались всем скопом. Так они и действовали, когда захватывали английские и другие корабли у своих берегов. Некоторые матросы слыхали про здешних пиратов, они уверяли, что тут их целое скопище. Почти государство пиратское. Да и то, как иначе могли они не бояться появляться даже у берегов Северной Европы?
– Скорее всего, – сказал О’Шейн, – они ждут прилива, боятся выскочить на камни. Хотя им должно быть известно это место. Во всяком случае, будем ждать полудня.
– Сэр, – обратился к нему матрос из орудийной прислуги по имени Пол Дексон, – мы не пристрелялись. Не получилось бы так, что зря порох пожжем, а толку не будет.
– Ты, Пол, вечно скулишь, а когда дело подходит, то все получается как надо. И закрой пасть, пока я ее сам тебе не прикрыл!
О’Шейн нервно потер руки. Матросы между собой звали его Миля за длинный рост и худое тело, однако, несмотря на худобу, силы в нем было много.
Петька приник к уху Гардана и зашептал:
– Гарданка, боязно что-то. А вдруг убьют, а?
– Все в руках Аллаха милостивого и милосердного, Петька. Авось пронесет. С непривычки завсегда дрожишь сверх меры. Во всяком случае, сильно не высовывайся. Да там и видно будет.
– А как начнут палить по нас из пушек?
– Слыхал, говорят, что пушек больших у них быть не может.
– Да откуда им знать-то, матросам нашим?
– Видно, кто-то уже был с ними знаком или встречался. Раз говорят, то, стало быть, знают.
– Плохо, что мне велено подносить ядра, а тебе палить из мушкета. Рядом бы быть.
– С Милей не поспоришь. Да ты не бойся, Петя, все будет хорошо. Помолимся еще не раз.
Тем временем приблизился полдень, и, как и ожидал О’Шейн, пираты неторопливо подняли паруса, и все четыре судна в кильватерном строю двинулись к проходу в бухту.
С позиции, где установили батарею, было хорошо видно все маневры флотилии. Англичане засели на высоте футов в сто пятьдесят над морем, и корабли противника выглядели как на ладони. Три средних двухмачтовика и еще один одномачтовый небольшой кораблик, который замыкал строй. Двигались они осторожно, на носу переднего судна виднелся матрос с лотом, лежащий на бушприте. Его голоса не было слышно, но видно было, как тот сообщал своим результаты промеров.
– Нет, не такие уж они и опытные в этих местах, – пробурчал Тим Смит, всматриваясь в противника. – Видишь, как осторожно ползут. Побаиваются камней и рифов.
– Поглядим… – неопределенно ответил кто-то.
– Приготовиться! – рявкнул Миля. – Целить в головной по ватерлинии!
Все пушкари, пригибаясь, чтобы их не заметили с кораблей прежде времени, засуетились вокруг пушек, поправляя прицел. Крохотный костерок запылал бездымным пламенем, зачадили фитили. Стрелки засели в скалах, но их выстрелы вряд ли достигнут цели.
До кораблей было уже меньше двух кабельтовых, и они продолжали неторопливо приближаться. По расчетам пушкарей они должны еще приблизиться ярдов на сто с небольшим.
Однако колонна вдруг резко повернула ближе к батарее. Видимо, штурманы решили, что там фарватер более удобный. Уже можно было различить выкрики команд. На палубах суетились матросы, обнаженные до пояса.
– Сэр! – негромко позвал наблюдатель с верхнего уступа скалы. – На переднем судне четыре пушки. Наверное, трехфунтовые, поменьше наших. Но они не готовы к стрельбе.
– Вот и хорошо! – отозвался Миля. – Стало быть, укрыты мы отменно.
Прошло еще полчаса, и неприятельский строй вышел в горловину бухты. Передний корабль попал под прицел пушек батареи. О’Шейн скомандовал:
– По ватерлинии флагмана, залпом, пли!
Вспыхнул порох у задников пушек, и тотчас грохнули два выстрела. Дым горизонтальным пучком рванулся вперед, а едва заметный след ядер прочертил прозрачный воздух бухты. Все взгляды впились во флагманский корабль неприятеля.
– Мазила! – заорал Миля, видя, что одно ядро всплеснуло воду в двадцати ярдах от форштевня, а второе зарылось прямо под бортом. Кое-кто громко выругался.
– Сэр, попадание ниже ватерлинии! Я верно говорю! – ответил поспешно Патрик Крэг, торопя помощников с зарядкой.
На кораблях поднялся крик, палубы запестрели телами матросов. Раздались слабые хлопки мушкетных выстрелов. Видно было, как пули рикошетили от камней у самой кромки воды.
– По головному залпом из мушкетов, огонь! – рявкнул во весь голос Миля. Он впился глазами в корабль, с вожделением мечтая о том, чтобы Патрик оказался прав.
Прогремел жидковатый залп, и все увидели, что на палубе упало всего два человека. О’Шейн взъярился, его голос рокотал среди скал. Матросы торопливо перезаряжали мушкеты. Пушкари тоже спешили, а тем временем флагман медленно проходил линию огня.
Пол Джексон тщательно поворачивал ствол орудия, прищуривал глаз и похлопывал ладошкой по заднику пушки, что-то приговаривая побледневшими губами. Петька вытаращенными глазами глядел на него и молил Бога послать этому человеку удачу.
– Пали! – крикнул Пол и отскочил от пушки.
Матрос поднес фитиль к запальнику, пушка рявкнула, вздрогнув корпусом, дым медленно отнесло в глубь бухты. Петька вместе с остальными напряженно проследил полет ядра. Оно врезалось в борт судна, щепки брызнули в разные стороны. Вздох вырвался из десятка глоток.
– Сэр! Глядите, я попал в самый раз! Пробоина знатная! Сэр, с вас причитается!
Петька получил вдруг увесистую затрещину и бросился за ядром. Он засмотрелся, вот и получил свое. А кругом трещали мушкеты. Огонь стал более результативным. На палубе флагмана уже темнело с полдюжины тел.
Борт флагмана изрыгнул дым, потом донесся звук выстрела, и тут же ядро взрыло песок у кромки воды. Второе ядро шлепнулось в воду. Каскад брызг окрасился смутными полосами радуги.
Со всех кораблей флотилии велся интенсивный огонь из мушкетов, но пули почти не долетали до батареи. Лишь один матрос лежал с контузией – пуля касательно задела голову. Его оттащили в тень, перевязав рану.
Флагман отошел в сторону и накренился. Видно было, как матросы с остервенением качают помпу, вода хлестала в пробоину, и вряд ли судно останется на плаву. Однако матросы уже заводили пластырь из парусины, а О’Шейн орал на матросов:
– Сбейте пластырщиков! Не давайте им заделать пробоину! Палите только по ним! И спокойнее цельтесь!
Грохнула вторая пушка. Ядро пролетело через парус, его клочья затрепыхались на слабом ветру. А пушкари торопливо работали банниками, заталкивая в стволы заряды пороха и пыжи.
Петька перестал бояться. Он видел, что пули пиратов почти не долетают до их батареи. Сердце возликовало в груди, ему стало весело. Он успел посмотреть туда, где лежал Гардан со стрелками. Крикнул что-то ему, но тот не услышал.
Строй пиратов замедлил ход. Паруса на судах приспустили, и только стрелки продолжали палить в белый свет, как в копеечку.
Флагман отвалил ближе к берегу и накренился, зацепив край рифа. На батарее радостные вопли огласили округу, всем было хорошо видно, как вода уже заливает палубу. Матросы бросились к шлюпкам и стали спускать их на воду. Изредка кто-то падал в воду, сраженный английскими пулями.
– Ребята! – закричал Миля. – Готовьтесь отразить десант. Они сейчас полезут на нас! Весь огонь по шлюпкам! Орудиям заряжать картечь!
Две шлюпки отвалили от флагмана, когда он стал тонуть. В них сидело человек двадцать, изредка постреливая из мушкетов.
– Пол, гляди внимательно, куда причалят шлюпки! – орал Миля. – Приготовься накрыть их картечью!
– Готово, сэр! – ответил Пол, продолжая наводить ствол орудия.
Он с тревогой ждал момента высадки. Ведь остальные корабли могут поддержать своим десантом команду затонувшего судна, и тогда англичанам не устоять. Слишком большой будет перевес в силах.
Однако пираты не спешили на помощь своим. Все три их судна сгрудились на малом пространстве прохода и пытались развернуться. Самый малый корабль это сумел и, распустив все паруса, заспешил к выходу из прохода.
– Они бегут, сэр! – заорал кто-то радостным голосом. – Мы победили!
– Захлопни пасть, придурок! Они за нашей гибелью бегут, остолоп!
В это время передняя шлюпка уткнулась носом в берег, и Пол опять поднес фитиль к запальнику. Визжащая картечь врезалась в толпу выпрыгивающих на песок пиратов. Многие попадали, но четверо уцелевших бросились к прибрежным камням и там залегли. Вторая шлюпка причалила несколько в стороне, и картечь ее уже не достала. Зато мушкеты продолжали трещать по десанту. Но и десант не оставался в долгу. Яростная перестрелка продолжалась минут пятнадцать. Сверху матросам было видно, как прячутся пираты и как постепенно редеют их ряды.
Наконец пальба притихла. Стороны решили передохнуть. За это время пушки успели зарядить. Они опять окутались дымом, одно из ядер врезалось в палубу корабля. Мачта немного накренилась, парус заполоскался на ветру. И опять взорвалась ружейная перестрелка.
Незаметно приблизился вечер. Солнце склонилось к западу, окрасив небо и океан в розовые цвета. Всем стало невыносимо голодно. Никто за это время не смог перекусить. Мушкеты жгли руки, во рту пересохло, а противник не успокаивался. О’Шейн собрал матросов. Двое оказались ранеными, кроме того, которого контузили в самом начале. Потери для такого маленького отряда были ощутимыми.
– Как стемнеет, пошлем шлюпку на корабль за подмогой. Два человека вполне справятся с этим. И раненых отвезете. И пусть капитан пришлет хоть десяток ребят, а то нам здесь крышка.
– А если они ночью нападут, сэр? – спросил Рябой, невысокий, но плотный и жилистый матрос, весь почерневший от порохового дыма.
– Вряд ли. Они в панике. Даже не поддержали своих высадкой десанта. Это говорит о многом. Так что сами выбирайте, кого отправить.
Сразу же после наступления темноты О’Шейн повел всех матросов к шлюпке. Но для этого надо было захватить тех пиратов, что высадились первыми. Они не дадут отчалить, и потому придется вступать в ночной бой. Помощник оглядел темные лица матросов, приложил палец к губам и махнул шпагой. В левой руке его темнел пистолет.
Матросы тихо спустились к воде и неожиданно напали на уцелевших пиратов. Схватка была короткой. Три разбойника вскоре успокоились вечным сном на камнях у воды.
Петька с ужасом обнаружил, что его плечо сильно болит. Он нашел глазами Гардана и молча кивнул на больное место.
– Кто же тебя зацепил, Петька? Гляди-ка, как тебе не повезло, – Гардан тронул плечо Мили и сказал, подбирая слова:
– Сэр, парень ранен, – и указал на Петьку.
Тот глянул на рану, покачал головой и сказал:
– Полезай в шлюпку, парень. Отдохнешь на корабле.
– Гарданка, я не хочу. Хочу с тобой. Рана пустяковая. Перевяжи, и я останусь тут. Скажи ему это, – и он кивнул на Милю.
– Ладно, пусть остается, только займись им, – согласился О’Шейн и тут же забыл про него.
Шлюпка торопливо отчалила от берега, двое гребцов торопились, а отряд вернулся на батарею.
При тусклом свете месяца видно было, как вторая пиратская шлюпка тоже отчалила и направилась к одному из оставшихся кораблей. Они уже отошли на расстояние, недосягаемое для пушечных ядер.
Глава 18
Прорыв
Оллнат с озабоченным видом слушал отчет об отражении нападения флотилии пиратов на батарею. Он задумчиво прохаживался по палубе, поглаживая бородку, и поглядывал на далекий выход из бухты. Наконец рявкнул:
– Хорейс, погасить все фонари на корабле. Приготовить пустые бочки с вешками, штук пять, намотать просмоленных тряпок и потом зажечь. Пусть плавают до утра. Остальным приготовиться к выходу из бухты.
Никто не задал ни одного вопроса. Спорить с капитаном никто не осмелился. Зато все тотчас же бросились выполнять приказ. Всем было ясно, что пираты так просто их не оставят. И хоть ремонт еще далеко не окончен, но нет смысла испытывать злодейку судьбу.
Не прошло и часа, как судно развернулось и, поставив все паруса на слабом ветру, двинулось к выходу. Шкипер прикинул условия плавания и рассчитывал до рассвета выйти из бухты в открытое море.
На воде остались плавать пять бочек с факелами, горящими чадным пламенем. Они были призваны обмануть бдительных сторожей. Сам же корабль, погруженный в полную темноту, крался к выходу из бухты. Вскоре Оллнат приказал спустить две шлюпки и взять корабль на буксир, рассчитывая увеличить скорость хода. Захваченную у пиратов шлюпку отправили вперед предупредить батарею о снятии с позиции.
Легкая мгла спустилась на море. Месяц тускло просвечивал сквозь пелену легкого тумана. Вода была высокой, но на шлюпках постоянно бросали лот, измеряя глубину.
На батарее все всполошились, узнав о предстоящем прорыве. Им был понятен замысел капитана. Не исключено, что к утру или к полудню все попытки прорваться могут оказаться тщетными. Могут прибыть большие силы противника и закрыть выход из бухты.
Матросы уже подкрепились финиками и вяленым мясом, захваченными в шлюпке пиратов, да и своих сухарей еще было вдоволь. Стали быстро снимать пушки и тащить их к воде. Пришлось надрываться, но никому не хотелось задерживать спасение от верной смерти.
– Гарданка, – прошептал Петька, улучив момент небольшого затишья в работе, – мне муторно. Голова кружится.
– Это от раны. Может, жар у тебя? Я скажу Миле.
– Пусть присядет, – раздраженно ответил О’Шейн на заявление Гардана. – Отдохнет и поможет нам. Сам видишь, как нас мало, а до подхода корабля и часа не осталось.
– Хорошо, сэр. Я немного займусь им.
Гардан уложил Петьку. Прохладный, немного влажный песок успокоил жар. Попив воды, Петька горестно вздохнул. Ему было неловко за свое состояние, ведь рана была совсем пустяковая, всего неглубокий порез саблей или ножом, который он сразу и не заметил в азарте свалки.
– Лежи пока, а я пошел, а то получу по шее, – сказал Гардан.
Петька лежал и глядел на звезды, прислушиваясь к тому, как ныла и щемила рана. Тихо шелестели волны, набегая на песок, тихонько переговаривались матросы, опасаясь, что громкие крики могут насторожить врагов. Мысли путались в голове, подниматься совсем не хотелось. И тут явь сменилась видениями, смутными, непонятными, не запоминающимися. Боль пропала, и Петька погрузился в приятную дремоту. Он не слышал, как подошел корабль, как грузили пушки, и лишь когда Гардан попытался его поднять, чтобы отнести в последнюю шлюпку, он проснулся и торопливо встал на ослабевших ногах.
– Я сам, Гарданка. А что, корабль уже пришел? Грузимся?
– Пришел, пришел. Торопись, а то старшой и так зло поглядывает в твою сторону. Чего доброго, не поверит, что тебе плохо.
«Белая Мэри» взяла на борт все шлюпки. В полной темноте и тишине она пошла, забирая все больше к югу. Вдали светились редкие огни кораблей морских разбойников. Они стояли прямо против входа в бухту и наблюдали меркнувшие огни факелов, плавающих на бочках.
При большом желании «Белую Мэри» можно было бы заметить, но пиратов загипнотизировали огни, оставленные в глубине бухты. Это дало возможность англичанам спокойно продолжать свой путь, все дальше отдаляясь от злополучной бухты.
Всем батарейцам было приказано ложиться спать. Они того заслужили. И Гардан с Петькой устроились прямо на палубе на одеялах, расстеленных впритык к фок-мачте.
Легкая пологая волна океана мерно покачивала судно, которое на всех возможных парусах уходило в южном направлении. Огни пиратских кораблей пропали вдали, и вокруг ничего больше не было видно. Одни звезды тускло проблескивали сквозь легкую дымку, все вокруг было тихо и мирно. Пятьдесят девять членов экипажа предавались отдыху после треволнений прошедших суток. Но будет ли этот отдых длительным? Не увидят ли они утром на горизонте острые паруса мусульманских пиратов? А при их скоростных качествах им не так-то трудно будет догнать англичан и завязать абордажный бой.
Пока же люди наслаждались отдыхом и ни о чем плохом не думали. Впереди так или иначе много трудностей. Торговля черными рабами еще не наладилась, и их может ожидать множество неприятностей на африканском берегу.
Утром Оллнат был уже на своем месте. Он добросовестно оглядывал горизонт в подзорную трубу. Горизонт был пуст. Ни один парус не светился у кромки воды и неба. И берега не было видно. Он посмотрел на солнце, едва поднявшееся над горизонтом, понаблюдал за птицами и ветром, и его лицо несколько посуровело. Что его обеспокоило, он и сам еще не знал, но беспокойство явно усиливалось. Что-то встревожило его.
– Сэр, какие будут приказания? – спросил боцман Хорейс, подходя к капитану.
– К полудню задраить все люки и закрепить все, что можно закрепить, особенно пушки. Помни о шторме в Бискайском заливе, когда матроса придавило сорвавшейся пушкой. Гляди у меня. Другой раз не прощу. Людей мало, помни об этом.
– Слушаю, сэр. Но вроде шторма не предвидится.
– Может, и не предвидится, однако приказ выполни, я проверю.
– Будет исполнено, сэр. Не извольте беспокоиться.
– А я беспокоюсь, Хорейс.
Обескураженный боцман отошел, недоуменно пожимая плечами.
Оллнат уже почти двадцать лет плавал шкипером, до того как стать капитаном. Морскую службу он начал юнгой, все примечал и у всех набирался опыта и умения. И теперь без всякого на то видимого основания почему-то беспокоился. А такое беспокойство он никогда не отбрасывал как пустое. Осмотрительность и осторожность в море всегда должны быть на высоте.
– Хорейс, погасить все фонари на корабле. Приготовить пустые бочки с вешками, штук пять, намотать просмоленных тряпок и потом зажечь. Пусть плавают до утра. Остальным приготовиться к выходу из бухты.
Никто не задал ни одного вопроса. Спорить с капитаном никто не осмелился. Зато все тотчас же бросились выполнять приказ. Всем было ясно, что пираты так просто их не оставят. И хоть ремонт еще далеко не окончен, но нет смысла испытывать злодейку судьбу.
Не прошло и часа, как судно развернулось и, поставив все паруса на слабом ветру, двинулось к выходу. Шкипер прикинул условия плавания и рассчитывал до рассвета выйти из бухты в открытое море.
На воде остались плавать пять бочек с факелами, горящими чадным пламенем. Они были призваны обмануть бдительных сторожей. Сам же корабль, погруженный в полную темноту, крался к выходу из бухты. Вскоре Оллнат приказал спустить две шлюпки и взять корабль на буксир, рассчитывая увеличить скорость хода. Захваченную у пиратов шлюпку отправили вперед предупредить батарею о снятии с позиции.
Легкая мгла спустилась на море. Месяц тускло просвечивал сквозь пелену легкого тумана. Вода была высокой, но на шлюпках постоянно бросали лот, измеряя глубину.
На батарее все всполошились, узнав о предстоящем прорыве. Им был понятен замысел капитана. Не исключено, что к утру или к полудню все попытки прорваться могут оказаться тщетными. Могут прибыть большие силы противника и закрыть выход из бухты.
Матросы уже подкрепились финиками и вяленым мясом, захваченными в шлюпке пиратов, да и своих сухарей еще было вдоволь. Стали быстро снимать пушки и тащить их к воде. Пришлось надрываться, но никому не хотелось задерживать спасение от верной смерти.
– Гарданка, – прошептал Петька, улучив момент небольшого затишья в работе, – мне муторно. Голова кружится.
– Это от раны. Может, жар у тебя? Я скажу Миле.
– Пусть присядет, – раздраженно ответил О’Шейн на заявление Гардана. – Отдохнет и поможет нам. Сам видишь, как нас мало, а до подхода корабля и часа не осталось.
– Хорошо, сэр. Я немного займусь им.
Гардан уложил Петьку. Прохладный, немного влажный песок успокоил жар. Попив воды, Петька горестно вздохнул. Ему было неловко за свое состояние, ведь рана была совсем пустяковая, всего неглубокий порез саблей или ножом, который он сразу и не заметил в азарте свалки.
– Лежи пока, а я пошел, а то получу по шее, – сказал Гардан.
Петька лежал и глядел на звезды, прислушиваясь к тому, как ныла и щемила рана. Тихо шелестели волны, набегая на песок, тихонько переговаривались матросы, опасаясь, что громкие крики могут насторожить врагов. Мысли путались в голове, подниматься совсем не хотелось. И тут явь сменилась видениями, смутными, непонятными, не запоминающимися. Боль пропала, и Петька погрузился в приятную дремоту. Он не слышал, как подошел корабль, как грузили пушки, и лишь когда Гардан попытался его поднять, чтобы отнести в последнюю шлюпку, он проснулся и торопливо встал на ослабевших ногах.
– Я сам, Гарданка. А что, корабль уже пришел? Грузимся?
– Пришел, пришел. Торопись, а то старшой и так зло поглядывает в твою сторону. Чего доброго, не поверит, что тебе плохо.
«Белая Мэри» взяла на борт все шлюпки. В полной темноте и тишине она пошла, забирая все больше к югу. Вдали светились редкие огни кораблей морских разбойников. Они стояли прямо против входа в бухту и наблюдали меркнувшие огни факелов, плавающих на бочках.
При большом желании «Белую Мэри» можно было бы заметить, но пиратов загипнотизировали огни, оставленные в глубине бухты. Это дало возможность англичанам спокойно продолжать свой путь, все дальше отдаляясь от злополучной бухты.
Всем батарейцам было приказано ложиться спать. Они того заслужили. И Гардан с Петькой устроились прямо на палубе на одеялах, расстеленных впритык к фок-мачте.
Легкая пологая волна океана мерно покачивала судно, которое на всех возможных парусах уходило в южном направлении. Огни пиратских кораблей пропали вдали, и вокруг ничего больше не было видно. Одни звезды тускло проблескивали сквозь легкую дымку, все вокруг было тихо и мирно. Пятьдесят девять членов экипажа предавались отдыху после треволнений прошедших суток. Но будет ли этот отдых длительным? Не увидят ли они утром на горизонте острые паруса мусульманских пиратов? А при их скоростных качествах им не так-то трудно будет догнать англичан и завязать абордажный бой.
Пока же люди наслаждались отдыхом и ни о чем плохом не думали. Впереди так или иначе много трудностей. Торговля черными рабами еще не наладилась, и их может ожидать множество неприятностей на африканском берегу.
Утром Оллнат был уже на своем месте. Он добросовестно оглядывал горизонт в подзорную трубу. Горизонт был пуст. Ни один парус не светился у кромки воды и неба. И берега не было видно. Он посмотрел на солнце, едва поднявшееся над горизонтом, понаблюдал за птицами и ветром, и его лицо несколько посуровело. Что его обеспокоило, он и сам еще не знал, но беспокойство явно усиливалось. Что-то встревожило его.
– Сэр, какие будут приказания? – спросил боцман Хорейс, подходя к капитану.
– К полудню задраить все люки и закрепить все, что можно закрепить, особенно пушки. Помни о шторме в Бискайском заливе, когда матроса придавило сорвавшейся пушкой. Гляди у меня. Другой раз не прощу. Людей мало, помни об этом.
– Слушаю, сэр. Но вроде шторма не предвидится.
– Может, и не предвидится, однако приказ выполни, я проверю.
– Будет исполнено, сэр. Не извольте беспокоиться.
– А я беспокоюсь, Хорейс.
Обескураженный боцман отошел, недоуменно пожимая плечами.
Оллнат уже почти двадцать лет плавал шкипером, до того как стать капитаном. Морскую службу он начал юнгой, все примечал и у всех набирался опыта и умения. И теперь без всякого на то видимого основания почему-то беспокоился. А такое беспокойство он никогда не отбрасывал как пустое. Осмотрительность и осторожность в море всегда должны быть на высоте.