Волошин Юрий. Казаки-разбойники

   Назар в свободное время пытался найти Луку — они были в разных вахтах, — и поведать тому свои наблюдения. Перед заступлением на вахту он разбудил друга за полчаса до работы.
   — Знаешь, друг мой, что мы держим курс в странном направлении?
   — Слыхал, что в Америку. А что?
   — Америка большая, Лука. Но почему на север? В тех краях имеются английские колонии. Что нам там делать? Там бедные земли и мало судов с добычей.
   — А на юге что?
   — О! Там масса богатых городов и кораблей множество. Правда, и пиратов всяких мастей хватает. Вот там можно рассчитывать на отличную добычу. Если, конечно, повезет.
   — Поглядим, что получится, — неопределенно ответил Лука. — Нам всё одно куда плыть, хотя мне боязно так далеко удаляться от берега. Кругом на тысячи верст одна вода. А вдруг шторм!
   Назар улыбнулся, отвечать не стал, а потом спросил:
   — Ну так ты решил учиться читать?
   — Осилю ли я такую премудрость? Боязно. Засмеют еще.
   — Глупец! Научишься, столько книг сможешь прочесть!
   — Где мне их взять, Назар? В море не купишь, да и времени мало.
   — Меньше по девкам побегаешь, так и времени хватит. А книги и у капитана имеются. Я берусь их достать. Вроде для себя. Хотя и мне не мешало бы почитать книги по морскому делу. Может, чему и научусь. Не век же простым матросом служить.
   — Ладно, Назар. Уговорил. Только не спеши. А я уже пошел, кличут.
   Еще полтора месяца тяжелого перехода — и матросы заговорили о приближении берега. Их приметы оправдались. Назар сказал как-то:
   — День-два — и мы подойдем к берегу. Слыхал от лейтенанта Ферона.
   К этому времени Лука уже складывал слоги и слова, хорошо выучив буквы. Путался во многом, но дело шло довольно быстро. Назар радовался и хвалил.
   — Видал! Вот и научился! Еще немного поработаешь и читать будешь вполне сносно!
   — Забуду я всё, Назар. А где взять книжку? Ты обещал.
   — Я помню. Погоди малость, и я тебе достану что-нибудь. Прочитаешь первую книжку — и сразу окрепнешь в грамоте.
 
   Появился низкий берег. Капитан в полдень тщательно вычислял что-то, потом приказал изменить курс. «Хитрый Лис» пошел вдоль далекого берега на север.
   Два раза вдали замечали паруса. Капитан порывался броситься в погоню, но благоразумие взяло верх. Догнать корабли было невозможно — в такой ветер и при таком расстоянии это не получилось бы.
   Наконец подошли к Джеймстауну. Этот городок раскинулся на полуострове и темнел десятками посеревших домиков. На рейде стоял двухмачтовый парусник.
   Капитан внимательно осмотрел городок в подзорную трубу, посовещался с помощниками. А на рассвете следующего дня подняли паруса и двинулись дальше на север.
   Больше месяца «Хитрый Лис» медленно тащился вдоль берега, не заходя в глубокие заливы.
   Приближалась осень. Продовольствие кончалось. Воду, правда, пополняли на безлюдном берегу. Один раз встретили десятка два индейцев, обменяли у них мяса на старые мушкеты. С большим трудом удалось расспросить их о колонистах.
   Наконец подошли к голландскому поселению Новый Амстердам. Расположенный в удобной и глубокой бухте по соседству с несколькими островами, он представлял собой нечто среднее между городком и поселением. Однако голландские приметы просматривались вполне ясно. С сотню домиков сбегали к примитивному порту, где покачивался единственный корабль, готовый к отплытию. Несколько небольших баркасов и рыбачьих посудин с одной мачтой приткнулись к единственному причалу.
   Капитан приказал спустить большую шлюпку, и десяток матросов с капитаном отвалили от борта.
   Голландцы были союзниками Франции в борьбе с Испанией и Англией и потому охотно поделились своими сведениями об англичанах. Де Казен вернулся на борт в приподнятом настроении, разрешил отдохнуть экипажу больше недели
   За это время трюм пополнился солониной, рыбой, маисом, свежей водой и дровами. Всего этого уже давно почти не было на борту.
   — Что-то капитан часто уединяется с помощниками. Что они там обсуждают? — всё допытывался Лука, поглядывал в сторону полуюта, посасывал виргинский табак и сплевывал за борт.
   — Скоро узнаем, — отвечал Макей. — Вон Назар и тот ничего не узнал, хоть и ездит постоянно с капитаном на берег.
   — Могу сказать лишь то, что скоро опять двинемся на север, казаки, — ответил Назар на этот вопрос казаков.
   — Холода надвигаются, а у нас всё поизносилось, — заметил матрос Жак с удлиненным носом, за что его прозвали Дятлом.
   — И на берег никого не отпускает, черт! — выругался Лука. — Сколько мы будем сидеть в этой вонючей бочке?
   Казаки вздыхали, французы им поддакивали, но помалкивали. Все ожидали выплаты обещанного жалования и доли с добычи.
   Команда явно копила недовольство. Это чувствовалось, хотя никто открыто не высказывался. Лишь казаки тихо говорили между собой, не боясь, что их подслушают.
   Наконец капитан отдал приказ сниматься с якорей. «Хитрый Лис» осторожно и очень медленно вышел на внешний рейд, поставил почти все паруса и взял курс на север.
   Обошли остров Нантакет, обогнули полуостров Кейп-Код и вошли в Массачусетский залив.
   Милях в двадцати от Бостона повстречали большое торговое судно, которое наверняка спешило в метрополию с грузом, добытым в этих диких и богатых, но еще до конца не освоенных землях.
   — Ребята! — закричал капитан в рупор и указал на парус милях в трех мористее. — Вот та добыча, которую мы так долго ждали! Вперед! Мы добудем это корыто! Оно до бортов нагружено ценным грузом! Готовьтесь к бою!
   Восторженный вопль прокатился по палубе. Обезьянами побежали по вантам и реям босоногие матросы, пушкари бросились готовить пушки, стрелки тащили охапки мушкетов и спешно заряжали их.
   «Хитрый Лис» шел не прямо за судном англичан, а заходил к северу. Капитан недаром дотошно расспрашивал голландцев о ветрах, течениях и вообще о погоде в этом районе. Теперь эти сведения пригодились.
   Нужно атаковать, подавить огнем и в абордажной схватке захватить приз.
   После полудня паруса англичанина едва различались на горизонте. Капитан рассчитывал, что его маневр может успокоить купцов. К тому же вряд ли им в голову придет мысль о пиратах в этих дальних диких водах.
   — Мы должны подойти к англичанину примерно часа за полтора до сумерек, — настаивал капитан. — Не думаю, что у них будет много пушек. А мы за последнее время сильно прибавили в огневой мощи.
   Правда, в основном за счет малых пушек и фальконетов, но это даже лучше перед абордажем.
   — Пальбу откроем с дальней дистанции, господин капитан? — спросил лейтенант Реше. Он был ответственным за судовую артиллерию.
   — Не стоит, мой друг, — ответил капитан. — Подойдем поближе, так будет наверняка. И огонь вести самый интенсивный. Только выше ватерлинии. По парусам и палубе. До абордажа побольше вывести из строя стрелков и матросов.
   «Хитрый Лис» развернулся по большой дуге и стал держать курс к судну англичан. Этого заметить было невозможно, так как паруса можно было видеть только в зрительную трубу с самого высокого марса на грот-мачте.
   Судно набрало ход. Качка уменьшилась, пенный след далеко уходил за корму, в нос ударяла волна, обдавая матросов холодными брызгами.
   Как и предполагал капитан, «Хитрый Лис» довольно быстро сближался с англичанами. Те пока еще не подняли тревогу. И лишь когда между кораблями оставалось не более полутора миль, стало заметно оживление на борту англичанина. Там бухал барабан, бегали матросы, ставили дополнительные паруса.
   — Ничего у них не выйдет, — кричали французы, наблюдая за маневрами призового судна. — Слишком тяжел! Мы догоняем!
   С расстояния меньше мили англичане открыли огонь. Ядра вспенили волны в непосредственной близости от бортов «Хитрого Лиса».
   — Прилично стреляют! — бросил лейтенант Реше. — Но теперь придется ждать следующего залпа долго. Готовься! — повернулся он к пушкарям.
   Прошло не менее двадцати минут в полном молчании. Суда сближались.
   Залп качнул корабль, дым быстро отнесло немного в сторону. Два ядра проломили борт англичанина у самого фальшборта. Появился дым. Одна рея скособочилась, парус заполоскал.
   — Приготовиться к повороту! — кричал капитан.
   Матросы разбежались по снастям. Ждали окончательной команды.
   Паруса медленно поворачивались за реями. Рулевой внимательно следил за ними, боясь упустить момент.
   Наконец судно развернулось, продолжая сближение. Еще несколько минут — и жерла другого борта угрожающе уставились в близкий уже борт английского судна. Реше прокричал команду, взмахнул шпагой.
   Грохнул залп, картечь с визгом врезалась в судно. Было хорошо видно, как не меньше десятка матросов упали на палубу.
   А пушкари торопливо чистили стволы пушек, готовили заряды, пыжи, ожидая нового маневра судна. «Хитрый Лис» уже поворачивался другим бортом. Матросы остервенело тянули шкоты, фалы и брасы, поворачивая реи и паруса в нужное положение.
   Стрелки занимали позиции вдоль фальшборта, прячась за ним в ожидании залпа противника.
   Англичанам никак не удавалось поспевать за французами. Их тяжелый корабль был слишком неповоротлив. Они открыли огонь из мушкетов. Пули иногда долетали, впивались в доски обшивки, фальшборта, но в большинстве попадали в море.
   Де Казен выжидал. Он хотел дать еще один залп. Суда уже сблизились на мушкетный выстрел, а капитан всё помалкивал.
   Огонь англичан всё нарастал. Расстояние позволяло вести его на поражение.
   Но вот де Казен дал команду канонирам, прогрохотал очередной залп. Дым унесло, множество тел в крови лежало на палубе английского судна.
   Прозвучала команда стрелять из мушкетов. Матросы, выстрелив, тут же прятались вниз за фальшборт, хватали другой мушкет, вскакивали, быстро прицеливались, спускали курки и снова падали на палубу.
   Появились раненые. Кто-то зажимал руку, кто-то живот. Один матрос уже наполовину свесился через фальшборт, выронив мушкет в воду.
   Капитан заорал:
   — На абордаж! На абордаж, черт вас задери!
   Борта уже стягивали крюками на тросах, матросы с пистолетами и саблями, шпагами и тесаками уже прыгали на палубу к англичанам. Пики вонзались в трепещущие тела, пистолеты посылали пули в тела врагов, всё это слилось воедино с оглушительными криками, свистом, воплями, скрежетом металла о металл.
   Англичан оставалось мало. Многие из них уже были мертвы. Остальные отбивались от пиратов, теснимые к бортам. Рубка проходила быстро.
   Не прошло и десяти минут, как англичане, оставшиеся еще живыми, побросали оружие и подняли руки.
   — Всех за борт! Пленных не брать!
   Этот уже знакомый приказ был воспринят со спокойствием. Он не вызвал почти ни у кого возмущения или недовольства. Люди еще не отошли от боевой горячки. Времени на обдумывание поступков не было.
   Уже в темноте, когда происходила перегрузка грузов, Лука улучил момент и спросил у Назара:
   — Неужели нельзя оставить живыми несчастных пленных и раненых?
   — Значит, нельзя, — ответил тот, и в тоне его голоса Лука услышал те же вопросы без ответа, что были и у него. На душе стало легче, он улыбнулся, но в темноте Назар этого не заметил. Назар призадумался, потом добавил:
   — Капитану необходимо, чтобы никто не знал о наших делах. А для этого приходится убирать свидетелей. Хорошо хоть, что он не бросает в море живых. Сколько мучений им выпало бы, пока смерть не прибрала бы их к себе.
   — Господи, помилуй нас от такого! — прошептал Лука и пошел работать.
   — Судно не сжигать! — распорядился капитан. Потом добавил: — Утопить его! Пусть пропадает бесследно и незаметно. Всё перегрузили, Стевенар? — повернулся он к боцману, покрикивавшему на матросов.
   — Заканчиваем, капитан! Еще с полчасика — и можно отваливать!
   Добыча состояла из пиломатериалов, меда, солонины, шкур оленей и бизонов, что доставляли с юга, и, главное, пушнины. Это был самый дорогой товар.
   Пиломатериалы оставили на месте, взяв немного для нужд судна и на дрова, продовольствие и остальное перегрузили на «Хитрого Лиса». Теперь и этот корабль опустился до ватерлинии.
   Проломили днище, покинули судно, отвалили и медленно уходили, следя, как купеческий корабль медленно опускается в пучину океана. Темнота поглотила его прежде, чем он пропал в морских глубинах.
 
   Под штормовыми парусами «Лис» медленно потянулся на юго-восток. Спешить больше было нечего. Свободного места для груза в трюме не было. Снятые трофейные пушки стояли на палубе, прикрученные канатами к палубе и бортам.
   Капитан имел карту этих вод и берегов и спокойно отдал распоряжение устроить праздничный пир по случаю одержанной победы.
   Девять раненых и четверо убитых французов и казаков еще ждали своей очереди. Раненые — ухода, убитые — погребения.
   Из казаков убили Михая, а ранеными оказались Макей, Омелько, Губа и Андрейко. И лишь Омелько был тяжел, остальные отделались легко и теперь участвовали в празднике, потягивая пиво и ром, который захваченный корабль вез в Англию.
   — Откуда тут ром? — спросил Назар одного француза.
   — Иногда испанцы привозят с юга, или контрабандисты оттуда же, — ответил матрос. — Отменное пойло, верно, приятель?
   — Спорить не стану, Жан. Я такого еще не пробовал. Лука, отхлебни малость для пробы. Один глоточек, а то спросят, а ты ничего ответить не сможешь.
   — Я всё равно ничего не понимаю в таких напитках, Назар, — вытерев губы, ответил молодой казак. — Крепкий уж больно.
   — А мне больше нравятся старые французские вина, друзья, — заметил Назар. — Мне лишь дважды пришлось пробовать их, но я запомнил. Отменный вкус!
   Несколько фонарей слабо освещали палубу, где пировали матросы. Капитан и лейтенанты устроились в теплой каюте. А здесь приходилось кутаться в кафтаны, добытые у англичан.
   Лишь на следующий день матросы под окрики боцмана принялись за работу. «Хитрый Лис» оделся парусами, слегка накренился и побежал на юг.
   Сзади в корму всё туже ударял холодный ветер Лабрадора.
   Пустынные берега исчезли из виду. На горизонте ни одного паруса. А здесь, на борту «Хитрого Лиса», матросы с вожделением поглядывали на полуют в ожидании долгожданного дележа добычи.
   — Наш капитан что-то задумал, ребята, — прошептал матрос Жак, когда выдалась свободная минутка.
   — С чего ты взял? — спросил Лука и подозрительно глянул в глаза Жака.
   — Так мне сдается, Лука. По его виду уже знаю, и сюда он не просто так забрался. Здесь встретить испанца очень трудно. Они сюда редко заглядывают.
   — Хорошо бы Назара спросить. Он часто с капитаном общается.
   — Это точно. Ваш Кардинал — человек с умом.
   — Вы что, такую кличку ему дали? — усмехнулся Лука.
   — А ты не слыхал? — удивился Жак. — Уже давно! Он чем-то смахивает на нашего Ришелье, а тот ведь кардинал.
   — Вот наши посмеются! — засмеялся Лука. — Я им скажу обязательно!
   Встретились друзья лишь под вечер.
   — Назар, ты знаешь, что у тебя теперь кличка Кардинал? — спросил Лука с веселыми нотками в голосе.
   — Слыхал, — недовольно ответил Назар.
   — А что? Хорошая кличка. Всё ж этот кардинал Ришелье стал вторым человеком во Франции. И умом ты не обделен. Вон сколько знаешь.
   Назар похлопал Луку по спине. Они посмотрели друг другу в глаза, и обоим стало легче на душе.
   Настроение команды постепенно ухудшалось. Матросы уже не скрывали своего неудовлетворения затяжкой с выплатой жалованья. А приближались обжитые земли, где без денег делать просто нечего.
   А тут еще Максим подлил масла в огонь.
   — Казаки, я слышал, как Ферон выговаривал капитану за задержку жалованья!
   — И что тот? — тут же спросил Макей, даже бросив сосать свою люльку.
   — Огрызнулся и заявил, что это не его дело. Мне это не понравилось.
   — Надо поведать об этом матросам, — Лука подозрительно сощурился.
   — Верно, — поддержал Губа. — Они, как и мы, недовольны капитаном. Говорят, скоро войдем в воды, где много городов и кораблей. Что мы без денег там делать будем?!
   Скоро весть о коварстве капитана и его потаенных замыслах распространилась среди всей команды. Матросы шептались, собирались группками и поглядывали на капитана косыми злыми глазами.
   Лейтенант Реше уже несколько раз подходил к матросам и казакам и исподволь выведывал настроение и намерения команды.
   — Какого черта этот сопляк крутится рядом?! — возмущался Лука, остервенело сплевывая в море.
   — Он не так плох, как может показаться, — остановил излияния казака матрос Берар. — Что-то мне подсказывает, что он тоже что-то замыслил.
   — Не бунтом ли пахнет на борту? — спросил Лука. — Уж очень подозрительно ведут себя офицеры судна. Вон и боцман Стевенар перестал раздавать зуботычины во все стороны.
   Казаки переглянулись, оглядели матросов, толпившихся редкой группкой на баке. Молча погримасничали, но продолжать разговоры не стали.
   — Черт их знает, этих французов! — прошипел Петро, когда те удалились. — Что им надо, что они ошиваются поближе к нам?
   — Наверное, хотят сблизиться, — заметил Лука. — Мы достаточно солидная сила на корабле — с этим нельзя не считаться. Они хотят иметь в нас союзников на случай заварушки. Вот и прощупывают нас.
   — А чего, я с ними согласен дружбу поддерживать, — заявил Лука уверенно. — Лучше вместе быть, чем порознь прозябать. Ребята они неплохие. Во всяком случае, лучше нам держаться вместе, одной командой, — Лука вопросительно обвел глазами казаков.
 
   Спасаясь от надвигающегося шторма, капитан приказал заходить в устье реки, попавшейся на пути судна. Дни стояли теплые, хотя был конец ноября. На берегу мотались на ветру султаны пальм, кустарник был обсыпан розовыми цветами.
   Пройдя миль восемь вверх по реке, бросили якоря на середине реки. Оба берега поросли густым лесом. Благоухание цветов и трав доносилось и до судна.
   — Вот так земля! — с восторженным лицом прокричал Яким Штаны. — Сроду бы не поверил, что такое увижу! Благодать-то какая! Настоящее лето! А как тут летом? Наверное, жара нестерпимая.
   — Еще не то увидишь, друг, — заметил матрос Бакон, слывший знатоком южных земель. — Дальше на юге еще не так бывает, — слов для описания тех мест у него не хватало, и он замолчал.
   Казаки с жадным интересом глядели на берег. Очень хотелось высадиться и подышать пряными испарениями. И Лука спросил:
   — Может, попросить капитана разрешения на высадку?
   — Попробуй попроси! — воскликнул Яцко. — Так он тебя и послушает. Вон ветер всё усиливается. Вода прибывает, с моря нагоняет.
   Никто не разрешил высадку, а боцман пояснил, что в лесах могут таиться индейцы, готовые напасть и перебить непрошеных гостей.
   Дня через три, когда ветер стал помаленьку утихать, на берегу появилась группа индейцев в ярких головных уборах из перьев, в набедренных повязках-фартуках, украшенных ракушками, перьями и какими-то блестящими пластинками. В руках у них были луки, копья и палицы. Оперенные стрелы выглядывали из-за спины.
   — Вот тебе и дикари появились, — воскликнул Жак и указал на индейцев.
   Казаки и многие из французов с интересов наблюдали, как те, отчаянно жестикулируя и крича, показывали на корабль, пританцовывали, но дальше двинуться не осмеливались.
   Вскоре появилось две довольно вместительные пироги. Они причалили к песчаному берегу.
   Дикари продолжали обсуждать виденное, плыть к кораблю они побаивались.
   — Спустить большую шлюпку! — прокричал боцман, выслушав капитана. — Восемь человек с мушкетами и пистолетами на весла!
   Шлюпку быстро спустили на воду. Река еще волновалась, но уже не так, как вчера. Вызвались добровольцы. Среди них были и Лука с Назаром.
   Гребли осторожно, не спешили, оглядываясь поминутно на берег. Заряженные мушкеты, шпаги и сабли матросы держали наготове. Боцман сидел на корме и правил. Минут через пять пристали шагах в тридцати от толпы индейцев. Те отступили к кромке леса, поднявшись по песчаному откосу.
   Матросы мирно подняли руки, оставив мушкеты на песке. Выложили немного ярких побрякушек, ножей и зеркалец, отошли немного и жестами пригласили индейцев подойти.
   После недолгих колебаний те подошли и с осторожностью похватали подарки. Уже через пару минут они улыбались, говорили что-то по-своему, указывали на берег, приглашая, видимо, посетить их деревню.
   — Никто никуда не пойдет, — распорядился боцман.
   Индейцы, поговорив друг с другом, видимо, что-то решили, и многие из них торопливо убежали в лес. Остальные показывали, что те скоро вернутся с ответными подарками. Еще три индейца тоже скрылись в лесу и вскоре появились с ветками, усыпанными крупными ягодами и плодами. Протянули подарки матросам, да и сами отправили эти плоды в рот, показав, что они вкусные.
   Матросы быстро очистили ветки от плодов, улыбались и жестами показывали, что очень вкусно.
   Потом пришли туземцы в довольно большом количестве, все без оружия. Они с веселыми лицами принесли бананы, картофель, поджаренное мясо какого-то животного и еще много разной снеди.
   — Ну и благодать! — удивлялся Лука, наклонился к Назару и добавил: — И люди здесь чудные какие-то! А зачем они лица раскрашивают?
   — Кто ж их знает, — ответил Назар, сам с интересом разглядывая и людей и пышную растительность берега. — Наверное, обычай такой. Заметил, Лука, сколько тут разных плодов? Мы таких и не видывали.
   Тем временем индейцы настойчиво приглашали в деревню. Матросы отказывались, боясь попасть в переделку, да и капитан ничего не говорил о посещении селения индейцев.
   — Лучше, если они к нам на корабль придут. Лодки у них есть, — и боцман Стевенар стал жестами показывать, что он хочет.
   Дикари посовещались, потом старший из них улыбнулся и показал, что он согласен посетить корабль. В пирогу уселись четверо индейцев и старший. Матросы взялись за весла, и все пустились по довольно бурной реке к кораблю.
   Ветер еще трепал пальмы и вздымал волны, но его сила уже утихала.
   Индейцев принял капитан с лейтенантами. Им всем преподнесли яркие куски ткани, зеркальца, а старшему — большой тесак в ножнах и шляпу с полями.
   Дикари были в восторге, бегали по судну, трогали блестящие предметы, а матросы следили, чтобы ничего не было унесено. Было много разговоров, улыбок и криков, индейцы настойчиво приглашали моряков в гости.
   — Думаю, что можно принять их приглашение, — наконец согласился капитан. — Ферон, останешься за меня. Я погляжу их деревню. Надо договориться о продовольствии. Это будет дешевле, чем покупать у переселенцев. Да и найдем ли мы их в этих местах?
   — Капитан, у них ведь украшения из золота, — почему-то шепотом проговорил боцман и указал глазами на старшего.
   — Это мелочь, Стевенар. Но разузнать о золоте не мешает. Пойдешь со мной.
   День клонился к вечеру. Лодки индейцев и шлюпка с десятью моряками отвалили от борта судна. На берегу их встретили туземцы, весело что-то покричали и толпой повели в лес.
   Лука остался на борту вместе с остальными казаками.
   Когда капитан со своими людьми не вернулся после заката, Ферон забеспокоился. Он нервно ходил по полуюту и поминутно поглядывал в зрительную трубу в сторону берега, хотя темнота уже опустилась на реку и берег едва был виден.
   Ветер свистел в снастях. Судно покачивалось, натягивало якорные канаты. Матросы по приказу лейтенанта приготовили оружие и находились в готовности отразить неожиданное нападение индейцев.
   Капитан с людьми вернулся лишь утром. Четверо были ранены стрелами, немного побиты палками и красовались с синяками и ссадинами.
   — Чертовы дикари! — тут же принялся ругаться капитан.
   — Что произошло, капитан? — спросил Ферон, участливо заглядывая в глаза. — Мы беспокоились. Я всю ночь держал людей при оружии.
   — Не сунутся! Пришлось показать, что такое наше оружие! Пусть знают, что с белыми людьми шутки плохи. Проклятье, руку чуть не перебили, язычники проклятые!
   Офицеры удалились в каюту, а вернувшиеся матросы с неохотой отвечали на вопросы товарищей.
   — Постреляли мы этих обезьян, — буркнул Жак Дятел, удерживая раненую руку на повязке. — Вздумали сопротивляться!
   — А что случилось? — спросил Назар.
   — Сам должен понимать! Мы изголодались по бабам, а они — ни в какую. И со своими побрякушками из золота никак не хотели расставаться просто так.
   — Так вы сами и виноваты, — попробовал усовестить матроса Лука.
   — Пошел к дьяволу! Чтоб я посчитался с их желаниями! Да никогда! И бабу взял, и отправил к их предкам не одного краснокожего! И остальные так же!
   — Вон, глядите, сколько жратвы приперли! — бросил Яким Рядно, помогая с товарищами таскать корзины с едой из шлюпки, а Яцко осклабился и добавил:
   — Хотел бы и я попробовать, что это такое индейская баба, ха-ха-ха!
   — Они все одинаковые, — ответил матрос. — С голодухи и не успеешь разобрать, особенно когда та отбивается, как кошка.
   Лука заметил, как Яцко плотоядно облизал губы. Усмехнулся, но говорить с ним не стал.
 
   Утром капитан приказал сниматься с якорей. Ветер еще шумел, но потерял силу. Перед полуднем вышли в море. Оно катило огромные пологие волны, качка усилилась, а ветер оказался почти противным. Пришлось идти почти на восток.
   Две с лишним недели пришлось потратить, чтобы дойти до Флоридского пролива. Погода стояла довольно тихая, иногда налетал шквал средней силы, и потому все паруса не поднимали. Шли в основном на штормовых.