Волошин Юрий. Казаки-разбойники

   — Перенести бочку в каюту, — распорядился Назар. — Будем пить строго по норме. Да и еды остается мало. Дня на три, не больше. Постарайтесь сдерживать себя.
   — Назар, — Макей был озабочен и не скрывал этого. — У нас нет шлюпки. Надо бы хоть плотик связать на всякий случай. Может понадобиться. А время есть, да и материал найдется.
   — Хорошо, дед. Приступай к работам. Возьми пару негров с помпы.
   Плотик Макей делал основательно и неторопливо. Нашли одно весло и выстругали второе. Приладили даже рулевое весло на стояке. Низкие борта должны были немного ограждать плотик от волн.
   На следующий день плот был готов, и его привязали к мачте на случай усиления качки. Устроили даже гнездо для небольшой бочки. Рассчитывали, что она может понадобиться.
 
   Прошло еще четыре дня, а земли всё не было видно. Не показывался и парус, хотя это и могло оказаться опасным. Вдруг парус чужой, а у них лишь четырнадцать мушкетов и два пистолета. Оружие Назар на всякий случай выпросил у Ферона перед уходом «Хитрого Лиса».
   На судне нашли две бутылки рома и огрызки галет, тронутые мышами или крысами. Их отдали неграм.
   Воды осталось в бочке на донышке, а из еды только по три сухаря и больше ничего.
   — Завтра допьем последнюю воду и будем ждать смерти, — заявил совершенно спокойно и невозмутимо Назар.
   — Ферон обещал же вернуться за нами! — вскричал Колен. — Он что, забыл?
   — Не так просто это сделать, — ответил Назар. — С неграми хлопот немало, это может занять много времени. Да и найти селение на острове будет не так просто. Всего пять лет, как французы начали осваивать остров.
   — Да, попали мы в историю, — сокрушался Макей. — Воды целое море, а пить нечего. Того и гляди, негры взбунтуются. Хорошо, что мушкеты прихватили с собой.
   Через два дня наконец увидели землю. Она медленно приближалась, и матросы с жадным нетерпением взирали на долгожданный берег, манящий их влагой и обещающий спасение.
   Где-то на горизонте промелькнул светлым пятном парус и вскоре скрылся.
   — Это не наш корабль, — уверенно сказал Назар. — Он идет другим курсом.
   Когда приблизились мили на полторы, Назар принес лоцию, торопливо читал и поглядывал на остров. Потом разочарованно промолвил:
   — Это не Гваделупа, друзья! Это Доминика! А наш остров немного к северу.
   — Далеко отсюда? — торопливо спросил Макей.
   — Надо прочитать. Погоди, — Назар посмотрел в текст, а потом сказал: — Миль сорок на север будет. Но чуть ближе к нам остров Мари-Галант.
   — Это целый день пути! — воскликнул Яким. — Может, попробуем высадиться на этом острове и поискать воду? Иначе сдохнем от жажды!
   — На него трудно высадиться. Гляди, какой прибой. Высадиться-то еще можно попытаться, а вернуться назад будет труднее. Если вообще возможно. Так говорил Ферон. Он знает это.
   — Нет, ребята, так невозможно! — настаивал на своем Яким. — Возьму негра или двух и поплыву к острову. Глядите, ручей сбегает с кручи, видно же!
   — Куда ты рвешься! — остановил Макей. — Пропадешь там. А так вернемся на север, перетерпим и будем у своих.
   — Нет, друзья мои! Я иду на остров, — и Яким пошел готовить плот к спуску, захватив с собой двух негров.
   Остальные переглянулись, вздохнули и принялись помогать спускать плот.
   — Лучше постарайтесь приблизиться к острову, а то мы слишком далеко от берега. Долго добираться!
   Назар вернулся на полуют, отстранил Луку, стоящего за штурвалом, и повернул руль, направляя судно к берегу. Негры бросились к снастям, ловя ветер парусами.
   Судно медленно делало полукруг, в полумиле или меньше от берега закончили поворот и спустили плот с бочкой, привязанной к нему тросами.
   Волнение было небольшое, и плот отлично держался на воде.
   — Ждите меня через час! — кричал Яким и махал рукой, правя к берегу. Негры гребли, спеша утолить жажду.
   Оставшиеся с нетерпением и страхом наблюдали, как плот подхватили буруны, он скрылся в пене и волне, потом вынырнул и снова скрылся. И вдруг оказался на берегу среди разбросанных редких камней. Негры и Яким тащили плот выше.
   — Вот паршивцы! — выругался Назар. — Как они думают возвращаться? Это будет труднее высадки. Поглядим.
   — Они уже пьют воду! — вопил Макей.
   Это было отвратительное зрелище! Их друзья пили, а у них не было уже ни капли воды.
   А на берегу негры и Яким грузили бочку, привязывали ее, заколачивали крышку, готовились в обратный путь.
   — Глядите! — завопил Макей и указал пальцем на берег. — Индейцы!
   Два десятка индейцев быстро сбегали по косогору к морю. Они были вооружены луками, копьями и дубинками. Яким с неграми их еще не видели и продолжали неторопливо увязывать бочку. Вдруг кто-то из них обернулся, и все замерли.
   С корабля было хорошо видно, как индейцы похватали матросов, быстро связали и посадили на землю. Они что-то кричали, жестикулировали, указывали на корабль и приплясывали. Их фигурки казались игрушечными.
   — Проклятье! — шипел Назар в растерянности. — И мы ничем не можем им помочь!
   Вдруг с полуюта раздался голос Луки:
   — Что там случилось? Мне плохо видно из-за паруса! Что с Якимом?
   Матросы резко обернулись и с недоумением поглядели на Луку.
   — Люк заговорил! — воскликнул Колен радостно, несмотря на трагизм происходящего на берегу.
   Макей заспешил к Луке, остальные обратили свои взоры на берег. Там ничего не происходило. Всё было по-прежнему. Индейцы толпились вокруг пленников, а те продолжали сидеть связанными.
   Прибежал Лука и чисто сказал, вглядываясь в берег:
   — Неужели ничего нельзя сделать? Хоть бы шлюпка была!
   — Лука, как это ты заговорил? Неужели очухался! — вопил Назар, не веря своим ушам и глазам. — Ты вспомнил всё?
   — А что я должен был вспоминать, Назар? — удивился Лука.
   — Тебя ж шарахнуло молнией, и ты потерял память, Люк, — закричал Колен. — Да еще заговорил на каком-то непонятном языке. Никто не мог тебя понять, Люк!
   — Ничего не помню, ребята, — признался Лука. — И давно это произошло?
   — Больше месяца назад. Мы уже во Францию направились, да вот повстречали брошенный командой корабль с неграми и решили вернуться.
   — Да? Интересно! А я никак не пойму, где это а и что за корабль с такими странными мачтами и парусами?
   — Это после недавнего шторма, Лука, — заметил Макей. — Все остальные ушли на остров Гваделупу. А мы вот заблукали. Теперь сидим без воды и пищи. Совсем очумели. Языками с трудом ворочаем. Распухли.
   — А что делается на берегу? — кивнул Лука в сторону острова.
   — Якимко с неграми пошел на плоту воды добыть. Видишь, там ручей к морю сбегает. А тут дикие индейцы их схватили.
   Лука перестал расспрашивать и посмотрел на берег. Там продолжали бесноваться карибы, и хоть с трудом, но можно было различить своих.
   — Глядите, лодки появились! — указал Назар на север.
   Несколько пирог шли в недосягаемости прибоя, гребцы ритмично и споро гребли короткими веслами, стоя на одном колене.
   Казаки пристально всматривались в эту флотилию. Назар заметил:
   — Откуда они появились? Берег очень крут везде. Наверное, из-за того мыска, что в полумиле на север.
   — Что теперь будет? — ужаснулся Лука. — Неужели наши пропали?
   — Может, пальнуть из мушкета? — неуверенно предложил Колен.
   — Эти, — Назар кивнул на берег, — вряд ли испугаются выстрела. Да и по своим попасть можно. Карибы слишком воинственны и просто так не отступятся.
   Безвыходность положения была очевидна. Они ничего не могли сделать. Оставалось только ждать и надеяться на всемилостивейшего Господа Бога.
   А на берег высадились вновь прибывшие индейцы, они говорили о чем-то со своими.
   Около часа спустя трое индейцев уверенно вывели пирогу за буруны, впрыгнули в нее и торопливо погребли. Один сидел на корме и правил веслом.
   — Решили завязать переговоры, — предположил Лука.
   — Интересно, чего они хотят? — спросил Макей. — А наших оставили на берегу.
   Скоро пирога подошла к борту. Два индейца вскарабкались по трапу и остановились перед матросами.
   — Это ж надо! — воскликнул Макей удивленно. — Баба!
   Перед ними действительно стояла женщина в короткой юбке, расцвеченной вышивкой. Груди прикрывались хлопчатой накидкой, отороченной такой же вышивкой, но с бахромой. Руки украшались выше локтей браслетами из перьев, на шее красовались низки бус из цветных камушков.
   — Да она весьма красива, — заметил Колен, пока те еще не начали говорить.
   — Мой народ хотеть говорить с вы, — вдруг спокойно и уверенно сказала индианка, и ни один мускул не шевельнулся на ее строгом лице. Она говорила на французском, и голос звучал странно для ушей матросов. В нем слышались металлические нотки.
   Матросы переглянулись, а Назар спросил весьма учтиво, склонив голову в подобии легкого поклона:
   — Мадемуазель хочет вести переговоры о пленниках?
   — Да! — коротко ответила женщина. — Мы очень хотеть добро вы. Мы знать, вы нет вода и еда. Мы дать вы вода, — и она передала калебасу, взяв из рук спутника увесистую высушенную тыкву. — Вы пить. Мы говорить потом.
   Назар схватил калебасу, поискал глазами. Макей понял, засеменил на корму и так же бегом принес две кружки.
   Матросы с жадностью пили, но это давалось некоторым весьма трудно. Языки и гортань уже высохли и не пропускали воду. И всё же они опорожнили калебасу и немного ожили.
   — Большое спасибо вам! — воскликнул Назар и протянул руку индейцу для рукопожатия. Тот неуверенно ответил.
   Он был в возрасте, имел несколько шрамов на полуголом теле и лице, и весь облик его говорил о бурно проведенных годах.
   — Можно говорить? — спросила индианка.
   — Мы все вас внимательно слушаем, мадемуазель, — ответил Назар. — Что вы можете нам предложить?
   — Мы отпускать ваш люди, вы нам дать мушкет, припас.
   Назар посмотрел на товарищей, те заулыбались в знак согласия, а Назар с готовностью протянул девушке свой мушкет.
   Она отстранила его и, подняв растопыренные пальцы рук, сказала:
   — Много мушкет.
   — Десять? Не слишком ли много?
   — Мой народ дать вы еда, вода.
   Индианка гордо вскинула голову с длинными каштановыми волосами и открыто и смело оглядела матросов. Всех поразил цвет ее глаз. Они сияли синим чистым цветом под тонкими, слегка раскосыми бровями.
   — Ух и баба! — проговорил Макей на родном языке, а Лука ответил:
   — Откуда такие синие глаза? Просто чудо! — Индианка ничего не поняла, посмотрела подозрительно и спросила:
   — Они британ? — и кивнула в сторону Макея и Луки.
   — Нет, нет! — Назар заспешил, заметив в глазах индианки злой огонек. — Не англичане. Мы очень издалека! Из таких мест, что и объяснить трудно.
   Тон Назара вроде бы убедил девушку. Она помолчала, переговорила тихо со спутником, а потом спросила:
   — Мы говорить. Вы говорить.
   Назар догадался, о чем она спрашивает.
   — Ваши условия, мадемуазель, принять можно. Мы готовы обменять наших друзей на десять мушкетов и припасы к ним. Только привезите нам воду и еду. И хорошо бы одну лодку. У нас ничего нет после урагана.
   Индианка опять тихо переговорила с индейцем.
   — Мы готов платить, — коротко ответила она.
   — А наши пленники? Их отпустите?
   — Да, — отчеканила девушка, повернулась и быстро спустилась в лодку.
   — Неужели нам может так повезти? — протянул Колен, проводил глазами пирогу, сглотнул голодную слюну и вздохнул.
   — Не сглазь, — отрезал Назар. — Еще ничего такого не произошло, чтобы радоваться. Подождем немного. Однако мой мушкет она взяла. А какая девушка! Смотрит, как королевна, своими синими глазами. Откуда это у нее?
   — Наверное, отец или мать у нее были европейцами, — предположил Колен.
   — Скорей всего, так оно и есть, — процедил Назар рассеянно.
   Пирога быстро прошла буруны, индейцы выскочили в воду и вытащили ее на берег. А матросы со жгучим интересом всматривались в происходящее на берегу, где индейцы оживленно переговаривались, не обращая внимания на пленников.
   Близилась ночь, индейцы развязали пленников и повели их вверх по крутому откосу, в то время как пироги пошли морем на север.
   — Глядите, они не хотят освободить наших! — завопил Макей возмущенно, указал пальцем на берег и оглянулся на товарищей.
   — Видим, видим! Что тут поделаешь! — Назар озабоченно прищурился. — Неужели обманули? Вот негодники! Ни жратвы, ни питья, ни ребят наших!
   — Вообще-то, не похоже это на индейцев, — заметил Колен. — Наверное, что-то их не устроило в наших переговорах. Видите, как торопливо они покинули берег.
   — Проклятье! — Назар не на шутку разозлился. — Как легко мы поверили этим дикарям! Простаки и только!
   — Успокойся, Назар, — вдруг сказал Лука. — Надо надеяться на то, что всё будет хорошо.
   — Да откуда ты можешь это знать?! — возмущенно откликнулся Назар.
   — Ничего я не знаю, но и причин для волнений у нас пока нет.
   — Лучше бы ты заткнулся, Лука!
   Тот немного обиделся, не стал настаивать и отошел к неграм, которые тихо переговаривались между собой на непонятном наречии.
   Лука со вниманием оглядел их всех, но ничего не сказал, а те с удивлением и настороженностью оглядывали молодого матроса, не понимая, что его заинтересовало в них.
 
   Солнце закатилось за гористую линию острова, но темнота еще не наступила.
   Жажда не покидала людей. Те четыре кварты, что были в калебасе, лишь слегка помогли уменьшить остроту страданий. А теперь и голод начал всех терзать. К тому же прибавились волнения за судьбу Якимки и негров.
   Вскоре темнота опустилась на море. Остров почти не был виден. Макей запалил фонарь. Назар приказал поработать с парусами, стараясь не позволить течению и ветру выбросить судно на камни.
   Взошла луна. Судно натянуло якорный канат, перестало дрейфовать и было совсем близко от малого мыска, за которым исчезли пироги индейцев.
   Усталые от голода, матросы устраивались на ночлег, надеясь хоть так избавиться от мучений голодом и жаждой.
   Сон мало кому помог в этом, а тут вдруг раздался голос за бортом.
   Назар вскочил, поправил пистолет за поясом, наклонился через фальшборт и увидел пирогу, покачивающуюся в черноте моря.
   Два индейца что-то говорили, протягивали темные предметы. Пришлось осветить их фонарем.
   — Глядите, индейцы привезли корзины и калебасы! — взволнованно завопил Назар. — Помогайте быстрее! Сколько еды и воды! Вот благодать, хлопцы! Истинно благодать Божья!
   Матросы и негры быстро подняли груз на палубу. А Назар перегнулся через борт и спрашивал о товарищах. Его не понимали, но потом один индеец всё же крикнул:
   — Утро, утро!
   Сказал он это по-французски и тут же оттолкнул пирогу от борта судна.
   — Не значит ли это, что пленников вернут утром? — проговорил Назар, а Лука ответил:
   — Скорее всего, именно так и будет. Утром они, наверное, привезут пленников и еду с водой. Произведем обмен и сможем двинуться в путь.
   Матросы и негры набросились на воду и еду. Здесь были ананасы, маниоковые лепешки, вареные початки маиса, печеная рыба и какие-то плоды, печеная тыква и вареное мясо попугаев. Дня на два еды должно было хватить. Лишь поев основательно, люди успокоились и почти все разом заснули, блаженно ощущая приятную тяжесть в животах. Проснулись еще до света. Некоторые уже маялись животами. И Назар с упреком говорил:
   — Я вчера предупреждал вас от обжорства! Не послушались? Вот и болеете! Дурачье! Теперь уж терпите!
   Взошло солнце, и вскоре из-за мыска появилась флотилия пирог. Они шли довольно быстро, рассекая морскую гладь своими узкими носами.
   — Плывут! — Лука приплясывал от нетерпения и радости. — Я говорил, что всё будет хорошо! Глядите, вон и наши пленники машут руками.
   Флотилия лодок перед кораблем растянулась, и пирога с пленниками оказалась позади всех.
   Лишь одна пирога стукнулась о борт судна у трапа. Опять те же двое индейцев ступили на палубу и молча поклонились, едва нагнув темные головы.
   — Почему вы не освобождаете пленных? — тут же спросил Назар.
   — Белый человек коварство, обман, — ответила индианка. — Ваш люди быть свобода, наш люди иметь мушкет, припас.
   Назар непроизвольно глянул на Луку. Тот кивнул согласно, не отрывая глаз от индианки. Остальные напряженно стояли рядом.
   — Макей, возьми людей и принеси оружие и припасы к нему. Побольше.
   Пока Макей с неграми таскали требуемое, индейцы осмелели и прохаживались по кораблю, осматривали всё, трогали руками, но молчали.
   Пироги покачивались в отдалении.
   Когда всё было принесено, индеец что-то коротко сказал людям на ближайшей пироге. Та быстро приблизилась, один из индейцев вскарабкался на палубу и стал передавать своим оружие и мешки с припасами.
   Потом пирога отвалила, индеец крикнул, и лодка с пленными приблизилась.
   — Как дела? — спросил Назар у Якима.
   — Сносно, Назар! Нас не обижали.
   — Якимко, привет, разбойник! — закричал Лука. — Я всё вспомнил! Иди сюда быстрее, я тебя потискаю!
   — Боже мой! Ты ожил? Вот здорово-то! Бог услышал наши молитвы! Привет, дружище! Я так рад, борода!
   Друзья обнимались, охлопывали друг друга и кричали, не слушая другого. Тем временем подошли другие пироги. Индианка тронула Назара за руку,
   — Мой народ обещать, мой народ исполнять. Пирога, еда, вода, — и она широко повела рукой. В этом движении ощущалась гордость, достоинство и осанка владетельных сеньоров.
   Негры перенесли на борт корзины и кули, сложили их на палубе, а Лука с восхищением глядел на индианку. Та не обращала на него никакого внимания, неторопливо спустилась в пирогу, и гребцы ударили веслами. Она так и не обернулась на всем протяжении пути до мыса, за которым и скрылась вместе с остальными лодками.
   Вскоре корабль развернули, поставили паруса, подняли якорь и двинулись на север. И вдруг Назар встрепенулся:
   — Какие же мы дурни! Забыли расспросить девицу о Гваделупе. Не обходить же весь остров кругом в поисках наших? Вот черт!
   — Ничего, найдем! — крикнул Лука, обернувшись к Назару.
   — Пошел ты!.. — огрызнулся тот и ушел на полуют к рулевому Колену.
   Как оказалось, пленников отвели в деревню в миле от берега, за мыском. Их накормили, напоили и долго расспрашивали, но мало чего узнали — Яким почти не понимал, что говорила ему индианка, а негров вообще во внимание брать было бесполезно.
   — Зато я узнал, как зовут эту индианку, Лука!
   — Да? И как же, если не секрет?
   — Катуари! Все ее так называют. Она там важная особа, Лука.
   — С чего бы это так? Разве у индейцев женщин так сильно почитают?
   — Кто его знает, но это так. С ней обращаются не так, как с остальными женщинами. Ее слушают, с ней советуются.
   — Интересно, откуда же она знает французский? — задумчиво спросил Лука, но ответа не получил. — И что ты еще узнал интересного?
   — А что можно узнать? Речи ихней я не понимаю, да и французский едва. Потому и сидел, почти как те негры. Надо речь осваивать. Тебе-то хорошо. Ты уже неплохо понимаешь, а я так и не выучил больше полусотни слов.
 
   Весь день судно тащилось на север. Назар часто заглядывал в чертеж Ферона, поглядывал на море, на горизонт. Он ожидал землю, старался не отходить от штурвала, поминутно поглядывая на компас.
   К вечеру ветер посвежел. Это и радовало матросов и в то же время беспокоило. Вдруг ночью проглядят остров и пройдут мимо.
   — Взять паруса на гитовы! — приказал Назар. — Будем идти осторожнее. И глядите почаще на море, ребята.
   — Думаешь дойти до Гваделупы до утра? — спросил Колен.
   — Леший его знает! — волновался Назар. — Что тут думать, коль ничего не понимаешь в судовождении? И определиться мы не умеем.
   — Что-то мне море не нравится, — заметил Колен и крутил головой в разные стороны. — Попахивает штормом.
   — Не дай бог! Не пугай, Колен! Этого еще нам недоставало!
   — Господи, пронеси и помилуй! — взмолился Колен, закатив глаза к небу.
   — Назар, лучше немного изменить курс судна на северо-запад.
   — Почему ты так говоришь, Лука? — озабоченно спросил Назар.
   — Потому что птица туда полетела. Не морская она, на воду сесть не может. Значит, берег там, я уверен.
   — Ну и глаз у тебя, Лука! Идем курсом запад-северо-запад, ребята. Подтянуть шкоты. Левого, левого борта, олухи! Теперь убрать слабину брасов левого борта!
   Люди с трудом выполняли команды. Негры еще слабо разбирались в снастях, смотрели, что и как делали казаки с Коленом. Но маневр был выполнен. Судно изменило курс и пошло в нужном направлении.
   Тревога передалась всем людям. Спать не хотелось. К тому же луну часто закрывали облака, плывущие на север.
   Море дышало утробно, волны увеличивались, хотя ветер еще не достиг нужной для этого силы. Ясно было, что где-то недалеко бушевал шторм, и его отголоски проявляются в виде усиления волнения.
   А ранним утром, едва взошло солнце, на горизонте появилась волнистая полоса земли. Это было радостное событие. Настроение людей тут же подскочило, на лицах заиграли улыбки. А тут еще поспел завтрак. Раскупорили последнюю бутылку рома, и каждый по глотку отведал его.
   И хоть радость близости земли была искренней, но и тревога не покидала команду. Ветер усиливался, облака сменились тучами, и их бег по небу убыстрился. Чайки тревожно носились над морем, кричали тоскливо, тревожно.
   — Мы должны успеть, — не раз повторял Назар, поглядывая на землю.
   Та приближалась медленно, но неуклонно. К полудню подошли так близко, что смогли разглядеть строения поселка немного дальше на северо-западе, где начиналась скалистая коса бухты.
   — Надо обойти мыс мористее, — советовал Колен. — Можно напороться на камни. Осадка у нас небольшая, судно идет лишь с балластом, но всё же не стоит рисковать.
   Назар послушался. А через пару часов вошли в бухту, в глубине которой заметили домики числом не более полусотни. На склонах холмов виднелись обработанные участки, засеянные и ухоженные.
   — Это должен быть Бас-Тер! — воскликнул Назар возбужденно. — Так написано на чертеже Ферона.
   — Хорошо бы, — согласился Колен. — Но я не вижу нашего судна.
   — А это что за корабль? — спросил Макей и прищурил подслеповатые глаза.
   — Это двухмачтовик, дед, — пренебрежительно бросил Колен. — Это не наша посудина. Странно. Неужели «Хитрый Лис» еще не пришел? Этого не может быть. Шторма ведь и в помине не было.
   Вскоре заметили на берегу толпу людей. Те махали руками, платками и приплясывали от возбуждения.
   Прошло еще с четверть часа, и с судна узнали казаков.
   — Но наши там не все! И почти не видно французов! — Яким в волнении взирал на этих людей и чувствовал, что тут что-то не так.
   — Да, хлопцы, дело пахнет горелым, — произнес Лука. — Побыстрее бы узнать, что произошло.
   Колен посоветовал зайти правее и бросить якорь ближе к скалистому мысу.
   — Ветер усиливается, а так судно будет лучше защищено от него. Только не мешает проверить глубины. Будем бросать лот.
   Когда бросили якоря, предварительно укрепив канат дополнительным тросом, поспешили в пирогу, приказав неграм ждать их возвращения.
   — Что тут у вас случилось? — не успев ступить на землю, спросил Назар.
   — Ой, Назар! Много чего случилось, — ответил Яким Рябой.
   — Где негры? — спросил Лука.
   — Э! Да ты заговорил! Вот это здорово! — это кричал Терешко, и было видно, что выздоровление Луки его несказанно радует.
   — Ладно, рассказывайте, — потребовал Назар. Оказалась, что Ферон с Реше решили завладеть судном и уйти одни во Францию, к тому же выплатили остающимся только половину причитающихся денег.
   — Ну и паскуды! — выругался Лука. — Как же вы допустили это, дурни?
   — Нас просто обманули, — ответил Савко. — Отпустили на берег, а сами подняли якорь и были таковы. Мы только их корму и успели заметить. Ушли, паразиты! И негров бросили. А мы не знаем, что с ними делать.
   — Да, попали мы в историю, — сокрушенно протянул Лука. — Надо как-то выходить из нее. Ладно, где вы живете? Надо устроиться и думать. Вы, я так полагаю, ничего тут сделать не могли.
   Казаки смущенно пожимали плечами, опускали головы и молчали. Они отвели прибывших в сарай, который сняли на окраине поселка. С ними были французы Оливье и Жак Дятел.
   — А вы как же остались? — спросил Лука, устроившись на обрубке ствола.
   — Видно, мы не подошли Ферону с Реше, — ответил Оливье. — Сильно досаждали им своими претензиями по оплате.
   — Хорошего во всём этом мало, — протянул Лука. — Скажите хоть, когда это произошло? Давно они покинули остров?
   — Вчера утром, — ответил Терешко. — Мы как раз спешили на судно, а оно уже на всех парусах вышло в море. Уже скрывалось за мысом.
   — А где Андрий и Панас? — оглянулся Лука.
   — С ними, — вздохнул Терешко и зло сплюнул. — Предатели! Убить их мало!
   — Погоди, Терешко! — остановил того Лука. — Сразу уж и убить! Может, они были не по своей воле с ними? Ушли в море, когда те были на борту. Не спеши их сразу осуждать.
   Весть оказалась столь горестной, что все ходили как пришибленные. Разговоры не клеились. А ветер набирал силу. Он уже завывал под крышей, ломал ветки деревьев, рвал листву и солому с крыш. Море шумело и плескалось. Теперь на судно вернуться почти невозможно. Слишком силен ветер и высока волна.
   Утром Лука разбудил Назара. Сказал тихо: