Страница:
Как зачарованная Тэй смотрела на кольцо. Золотой ободок с полупрозрачным камнем ничуть не изменился, был таким же холодно-равнодушным, никак не проявляя скрытую мощь… если она вообще была. Ее губы чуть заметно шевелились. Денис прислушался к еле различимому шепоту.
— Я не знаю… я не знаю, как им воспользоваться…
— Таяна, зачем магу меч?
Она подняла на него удивленные глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Зачем магу меч и доспехи? Тебе не кажется, что опытный волшебник, настолько опытный, что сумел создать сложный артефакт, память о котором пережила века, не нуждается в таких вещах, как грубый клинок или тяжелый панцирь?
— Маги довольно редко носят мечи, — прошептала она, все еще непонимающе глядя на него. — Если тебя именно это интересует. И почти никогда не пользуются панцирями. Доспехи и оружие — удел воинов.
— Да, конечно, — протянул он, кивая. — Ты совершенно права. Тогда скажи мне, Тэй, зачем опытному магу вкладывать заклинание в меч или латы? Может, для того, чтобы ими смог воспользоваться даже обычный рыцарь?
— Я не знаю, Дьен. Я хочу выйти отсюда, но я не знаю, как сделать это, не знаю!
— Стой! — Он схватил девушку за плечо, даже не заметив, как она поморщилась, видимо, хватка оказалась чересчур сильной. — Повтори, что ты сказала.
— Я сказала, что не знаю, как нам выйти отсюда…
— Нет, — мотнул он головой. — Пожалуйста, слово в слово, повтори, что ты сказала.
Она на некоторое время задумалась, затем неуверенно произнесла:
— Я… хочу выйти отсюда, но я не зна…
— Вот оно! — воскликнул Жаров, ткнув пальцем в кольцо. — Как только ты произнесла эти слова, камень немного засветился. Таяна, я не знаю, прав я или нет… просто скажи это еще раз. Но только очень сильно пожелай этого, изо всех сил, как будто бы важнее для тебя нет ничего. Да это и впрямь так.
— Дьен, прости… но заклинания так не работают.
— Таяна, я понятия не имею, как они работают. Не получится — попробуешь что-нибудь еще.
Пожав плечами, с явно написанным на лице выражением «и кто это здесь учит меня колдовать?», Тэй вытянула руку вперед, нацелив кристалл кольца на дверь.
— Я хочу выйти отсюда.
Особой страсти в этих словах не прозвучало. Камень на кольце вспыхнул на мгновение и тут же угас.
— Вот видишь…
— Таяна, ты недостаточно желания вкладываешь в эти слова. — Жаров прекрасно понимал возникшую у девушки проблему. Его бы тоже порядком возмутило, если бы какой-нибудь дилетант попытался давать ему советы… ну, допустим, по тактике проведения десантных операций. — Попробуй еще… я прошу.
— Я хочу выйти отсюда!
В этот раз кольцо даже не засветилось.
— Тэй, девочка… сила желания не в крике. Сосредоточься и…
Кто знает, что послужило причиной — то ли Таяна все-таки сосредоточилась и вложила в свои слова должную меру желания, то ли слова следовало произнести трижды. А может, кольцо просто само решало, когда именно нужно активизировать упрятанное в него заклинание — так или иначе, но факт остается фактом. Когда Тэй в третий раз произнесла свое желание, зал залила ослепительная голубая вспышка. Сияние ударило в стены — и они, устоявшие под чарами Таяны, пошли трещинами. Колонны смело сразу — потолок тут же просел, сверху посыпались обломки. Здоровенный обломок мрамора ударил Дениса в плечо, сбив его с ног. Тэй вскинула руки над головой, что-то крикнула — и ее окутало голубоватое облако, почти невидимое в ярком сиянии бьющегося о стены света. Этот свет жил уже сам по себе, кольцо давно погасло — а он все продолжал крошить камень. Жарова несколько раз перекатило по полу, затем он кое-как сумел встать на ноги — только для того, чтобы тут же быть сбитым вновь. Благодаря броне он не получил особых травм — но устоять на ногах под ударами каменных обломков было невозможно. От купола, защищающего девушку, обломки отлетали, частично превращаясь в пыль… но видно было, что сияние поля слабеет — еще немного, и рушащийся свод накроет девушку. И тогда…
Жаров привстал на одно колено и огляделся. Потолок еще держался, но ему явно осталось недолго. Одна из стен вот-вот была готова рухнуть, ее пересекала стремительно расширяющаяся трещина. А волны голубого света, продолжая свою разрушительную деятельность, в то же время несколько изменили ритм. Теперь они стягивались к центру зала, создав там голубой вихрь, постепенно уплотняющийся, с каждой секундой приобретающий вполне законченную форму. Денис уже не раз видел эту проклятую форму — и каждый раз это зрелище сопровождалось целым ворохом неприятностей — от потери памяти до ошейника раба.
— Тэй! — заорал он и, подозревая, что в этом аду она вряд ли сможет его услышать, ткнул рукой в сторону приобретающего форму портала. — Тэй, туда!
В ее ответном взгляде плескался ужас. И Денис вдруг увидел, как один из булыжников, разлетевшись в труху от удара о магический защитный купол, осыпал девушку каменным крошевом… Защитное поле было пробито. Более не раздумывая, он бросился к девушке, подхватил ее под мышку, как мешок, и одним прыжком, почему-то зажмурившись, влетел в портал.
Боль пронзила все его тело. Рядом раздался вопль Таяны — а вокруг них, сцепившихся в объятии, вертелся водоворот голубого огня. И они не видели, как там, где они были еще несколько мгновений назад, вспух шар ослепительно синего пламени, просевший свод, вместо того чтобы рухнуть вниз, рванулся вверх. Здание в один момент превратилось в разлетающуюся во все стороны груду обломков, сметая соседние дома. В нескольких сотнях шагов от синего вихря, бушующего на месте разрушенной Лавки Снов, тяжело облокотившись о стену, стоял Лавочник. Стоял, уставившись на руины своего детища, и молчал. Не выкрикивал угроз, не обещал обрушить на головы проклятых Стражей невероятные проклятия… его остановившиеся глаза вряд ли даже что-то видели в этот момент. Эти дилетанты, возомнившие себя истинными Стражами, привели в действие Кольцо Разлома… они считают, что перехитрили его, Лавочника. Они думают, что можно безнаказанно использовать самое сильное заклинание, когда-либо созданное разумными существами. Их ждет разочарование — и оно будет горьким, очень горьким. Смогут ли они жить с этим?
Лавочник отрешенно думал о том, что пройдет Волна… ну, может, две или три Волны, и от следов нынешней катастрофы не останется ничего. К тому времени он возродит Лавку Снов. Он прожил долго, очень долго. Даже старейшие из тех, что называли себя эльфами и по меркам других миров считались чуть ли не бессмертными, были куда моложе его. За прошедшие века он уже видел подобные картины и давно сбился со счета, сколько раз его грабили, сколько раз уничтожали его Лавку, — она все равно возрождалась снова и снова. Потому что этот мир без Лавки Снов будет уже другим… Жаль Кирсу, он был неплохим ассистентом, может быть, немного недальновидным, но все равно неплохим. Что ж, все смертны… придет время, появится другой помощник. Все преходяще… А Лавка Снов вечна.
Они кубарем покатились по камням — Денис, будучи в доспехах, не слишком пострадал, а вот его подруге досталось изрядно — и не только от камней, но и от самого Жарова. В первую секунду Таяна еще успела выкрикнуть что-то донельзя нелицеприятное, но потом пыль забила ей рот, и девушке осталось только сосредоточиться на том, чтобы ничего не повредить.
Наконец падение прекратилось. Жаров, кряхтя, встал — латы там или нет, но падение есть падение. Тело ломило, к тому же он явно растянул связку на неудачно подвернутой кисти. Таяна лежала рядом, не желая приобретать вертикальное положение до того, как убедится в целости своих костей. На матовых доспехах не осталось и царапины, а вот одежда волшебницы теперь годилась разве что на тряпочки. Кое-где в прорехах проглядывали кровавые ссадины, а красное пятно на скуле свидетельствовало, что в обозримом времени это место будет украшено внушительных размеров синяком.
— Ты… сошел… с ума…
В ответ Денис только хмыкнул — там, в Гавани, им грозило нечто похуже, чем заполучить букет синяков и ссадин, скатившись с невысокого холма. Он огляделся — они находились на берегу моря, и погода была не слишком приветлива к людям. Небо, затянутое черными тучами, время от времени освещали вспышки молний. Дождя не было — но он мог начаться в любой момент. Но куда больше перспективы вымокнуть Жарова беспокоило другое — там, в вышине, время от времени мелькали сполохи голубого света… и это не было небом. Это был тот самый свет, от которого они столь эффектно пытались удрать.
— Кажется, нам пора возвращаться, — мрачно заметил он. — Жаль, что все так получилось… все впустую.
— Впустую? — Она удивленно посмотрела на Дениса. Тот, вздохнув, кивнул:
— Именно так… эти подонки забрали наши вещи. Значит, и табличку с заклинанием тоже.
Дотронувшись до груди, Тэй покачала головой.
— Табличка у меня… Я убрала ее в корсаж. — Девушка невесело усмехнулась. — Думала, целее будет.
Снова ударил гром — и Жарову показалось, что даже земля под ногами заходила ходуном. А в следующее мгновение он понял, что это совсем не плод воображения. С каждой секундой земля тряслась все сильнее и сильнее, и ему уже было трудно устоять на ногах.
Скользя, время от времени съезжая вниз, он вскарабкался на холм, с которого они недавно скатились. Они находились не так уж и далеко от Гавани — если подумать, то как раз на таком расстоянии, какое прошли там, в другом мире, в поисках Лавки Снов. Он увидел, как, зашатавшись, рухнул один из шпилей Гавани — купол, что защищал ее от проникновения извне, не мог спасти здания от землетрясения.
Рухнула еще одна башня, обрушился фрагмент стены… За спиной раздался пронзительный, наполненный ужасом визг Таяны. Денис стремительно обернулся, потерял равновесие — камень очень удачно вывернулся из-под ноги — и рухнул на пятую точку, не слишком элегантно съехав вниз — туда, откуда так долго лез на холм.
— Что случилось?
Дрожащей рукой она указала в сторону моря. Жаров повернулся и почувствовал, как холод заползает под броню, заставляя тело покрываться гусиной коже. Там, на самом горизонте, под небом, рвущимся от непрекращающихся ударов молний, поднималась стена… Жаров попытался привычно оценить высоту волны — если он еще не растратил былых навыков… он помотал головой. Видимо, растратил… потому что не бывает волн высотой в полкилометра.
Или бывает?
— Таяна… Тэй, нам надо немедленно уходить отсюда, — пробормотал он. Волна стремительно приближалась, и становилось ясно, что времени у них очень мало. Не хватит даже на то, чтобы добежать до Гавани. Раз она уцелела там, в будущем, — значит уцелеет и сейчас.
Краем уха он слышал, как девушка, заикаясь и дрожа, читает слова заклинания, которое должно было мгновенно вернуть их назад в будущее, если верить Сиятельной Эрнис… или Арианис, что, видимо, одно и то же. Сейчас следовало ожидать чего угодно — портала, сияющего тоннеля, вихря, который подхватит их и понесет куда-то…
Вихрей хватало — небо, казалось, окончательно сошло с ума. И водоворотов в ближайшем будущем тоже будет предостаточно. Но все это ничуть не влияло на две фигуры, по-прежнему одиноко стоящие на берегу… Вода стремительно отступала, обнажая каменистое дно, чтобы скоро, очень скоро вернуться, обрушиться на землю со всей силой, сметая на своем пути все — деревья, камни, здания и, конечно, людей. Жаров вспомнил, что и этот мир пережил Великий Потоп — весьма похожий на тот, что, согласно легендам, когда-то прокатился и по Земле… его Земле.
— Это мы виноваты, — прошептал он, глядя на приближающуюся волну, как на кару небесную, что призвана наказать их за какие-то не слишком ясные грехи. — Это проклятое кольцо вызвало Потоп, я знаю.
Откуда взялась эта уверенность, Денис точно сказать не мог. И все же чувствовал, что прав. Именно кольцо, высвободив спрятанную в нем чудовищную силу, способную прорвать Границу, породило чудовищной силы откат. Ничто не дается даром, за все следует платить.
— Она… обманула нас, — пробился к нему еле слышный сквозь грохот все усиливающейся бури голос Таяны. — Эрнис обманула нас.
— Попробуй еще раз! — крикнул он, стараясь перекричать вой ветра, обнимая девушку, которую могло в любой момент сбить с ног. — Попробуй, у нас мало времени.
Он развернул девушку, почти полностью перекрыв ей обзор, стараясь защитить ее от ветра и одновременно от зрелища все приближающейся, все растущей волны.
— Закрой глаза! — приказал он, и Таяна послушно зажмурилась. — Прекрасно. А теперь, девочка, пару раз вздохни поглубже и успокойся. У нас еще навалом времени, пять попыток, десять — не важно. Будем считать, что Эрнис сказала нам правду, что все у нас получится…
Он говорил и говорил, зная, что там, за спиной, стена воды с каждым мгновением становится все ближе и ближе. Знал, что в запасе у них скорее всего только одна попытка… максимум две. А потом все будет кончено. Признаться, Денис не слишком верил в собственные слова. Эрнис использовала их, использовала, как говорится, втемную, ничего толком не объяснив, — просто бросила, как котят, в омут и принялась наблюдать, выплывут они или нет. А надо ли ей было, чтобы котята выплыли? Зачем вообще она решила им помочь? Испугалась разрушения магических сил мира? А может, ей просто необходимо было избавиться от Стражей? Может, заслав их в прошлое, Эрнис приговорила их к смерти? И слова, что произносит сейчас Таяна, ничего не значат?
Вихрь золотых искр закружился вокруг двух обнявшихся фигур, он вертелся все быстрее и быстрее и вдруг сжался в ослепительно сияющую точку, ярко сверкнувшую — и тут же погасшую. А спустя несколько секунд на опустевший берег с чудовищной силой обрушилась вода, сметая все, что можно было смести.
Двое, мужчина и женщина, стояли на скале, глядя вниз. Позади них виднелись дома, маленькая деревенька, приютившая их в этот тяжелый час. Горцы — простые люди, они не стали интересоваться, откуда пришла эта пара, что оставила она за плечами и куда намерена двинуться дальше. Они просто предоставили двум путникам кров, разделили с ними пищу.
Странники задержались в деревушке. Они жили здесь уже несколько недель, и за это время немало нашлось людей в селении, что стали смотреть на пришельцев с уважением, симпатией и даже некоторым благоговением. Женщина, довольно искусная в магии, практически в этих местах неведомой, старалась помочь всем, кто нуждался в помощи, — лечила, старалась в меру своих сил подправлять погоду, а долгими вечерами, при свете пляшущего под потолком голубого шарика-светлячка, рассказывала детям странные, но потрясающе интересные истории.
Мужчина не владел магическим искусством и, хотя носил оружие, не мог считаться очень уж хорошим воином. Неплохим — не более того. Горцы — народ в общем-то мирный — умели постоять за себя и оружием владеть учились с детства. Зато у мужчины оказались другие таланты — он много знал о камне, умел приготовить странную смесь, что, высыхая, становилась твердой — с ее помощью можно было построить каменные стены домов, куда более прочные и надежные, чем обычные мазанки. Он научил людей, как можно с помощью обожженных на огне глиняных трубок доставить воду от источника, бьющего из скалы неподалеку, прямо в дома. Он часто был мрачен, разговаривал нехотя — но никогда не отказывался от работы, напротив, хватался за любое, даже трудное и грязное дело с какой-то яростью, словно стремясь болью, усталостью и потом наказать себя за что-то… или что-то себе доказать.
Но у них обоих была одна странность — время от времени они приходили вдвоем на эту скалу и долго стояли здесь, лишь изредка обмениваясь короткими, ничего не значащими фразами. Они смотрели вниз, на долину, что уже освободилась от воды, обрушившейся неизвестно откуда. Горцы считали, что вода — это кара для жителей низин, погрязших в жадности, праздности и кровавых междоусобицах. Может, они и были правы, во всяком случае, их гости не спорили с этим мнением.
— У Бруна, кузнеца, дочка наделена Даром, — тихо сказала женщина. — И Эя, дочка Шамсуры-травницы, тоже.
Мужчина не ответил, напряженно всматриваясь вниз, в долину. Он надеялся увидеть там хоть что-то живое — хотя бы зайца. Но там не было ничего… и никого.
— Их способности пропадут. Их некому учить…
— А ты?
— Я не умею… воспитать волшебницу очень сложно. Я ведь и сама не слишком большой мастер, ты же знаешь.
Он помолчал — ему почудилось движение внизу. Затем вздохнул…
— Пойми, все, что мы знали, умерло. Я благодарю Арианис за то, что мы пришли сюда прежде, чем там, — он кивнул в сторону долины, сплошь покрытой небольшими озерами, перемежающимися с участками жидкой грязи и грудами спутанных кронами, вырванных с корнем деревьев, — случился этот ужас. Знаешь, мне иногда кажется, что эти горцы правы. Это кара. И все, что мы можем сделать, это искупить свои грехи.
— Грехи? — мягко спросила она.
— Да, именно грехи. — Он был совершенно серьезен. — Знаешь, когда я увидел, как волны сметают нашу страну, я понял, что жизнь — это не просто теплое место, сундучок с золотыми монетами и любовь женщины. Да, я струсил. Я бежал… но теперь я думаю, что это просто шанс. Шанс начать все сначала.
— Я буду учить детей, — вдруг коротко, с какой-то жесткостью, бросила волшебница. Она подошла к мужчине и положила руку ему на плечо. Он чуть заметно вздрогнул. — Я буду учить детей. Но не только магии — я буду учить их всему, что знаю. И расскажу о Бореалисе… и об Арианис. О ней — в первую очередь… Знаешь, они ведь что-то знают, слухи докатились и сюда. Только вот произносят ее имя немного странно — Арнис… или Эрнис, иногда их бормотание сложно разобрать. Но ведь не важно, как зовут ту, которая достойна поклонения, верно? Важно лишь то, что ты чувствуешь, произнося ее имя.
Он повернулся и внимательно посмотрел на нее, медленно пробегая глазами по каждой черточке ее не очень молодого, но такого дорогого ему лица. Отправляясь в бега, он знал, что за допущенную им ошибку скорее всего его ждет смерть — его могущество не имел привычки прощать оплошности своим слугам. Он надеялся скрыться в горах, пожить там несколько лет — а тогда, возможно, удастся снова вернуться к нормальной жизни. Кто знает, его могущество ведь тоже не вечен.
И настоящим шоком стало для него то, что эта женщина пошла с ним. О, он и в самом деле любил ее, но думал, что ее ответные чувства продиктованы лишь стремлением волшебницы средней руки упрочить свое положение. И вот теперь, отбрасывая все, что достигла за прошедшие годы, она добровольно хотела отправиться с ним в изгнание. Он пытался заставить ее отказаться от принятого решения — тщетно. Волшебница сделала свой выбор — и не намерена была отступать.
— Да, Сикста. — Галантор положил свою ладонь поверх ее тонкой руки. — Да, любовь моя, ты будешь учить их. И мы будем искать других выживших, они обязательно найдутся, Сикста. А я всегда… ты слышишь, всегда буду рядом. Всегда, любовь моя…
Глава 12
— Я не знаю… я не знаю, как им воспользоваться…
— Таяна, зачем магу меч?
Она подняла на него удивленные глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Зачем магу меч и доспехи? Тебе не кажется, что опытный волшебник, настолько опытный, что сумел создать сложный артефакт, память о котором пережила века, не нуждается в таких вещах, как грубый клинок или тяжелый панцирь?
— Маги довольно редко носят мечи, — прошептала она, все еще непонимающе глядя на него. — Если тебя именно это интересует. И почти никогда не пользуются панцирями. Доспехи и оружие — удел воинов.
— Да, конечно, — протянул он, кивая. — Ты совершенно права. Тогда скажи мне, Тэй, зачем опытному магу вкладывать заклинание в меч или латы? Может, для того, чтобы ими смог воспользоваться даже обычный рыцарь?
— Я не знаю, Дьен. Я хочу выйти отсюда, но я не знаю, как сделать это, не знаю!
— Стой! — Он схватил девушку за плечо, даже не заметив, как она поморщилась, видимо, хватка оказалась чересчур сильной. — Повтори, что ты сказала.
— Я сказала, что не знаю, как нам выйти отсюда…
— Нет, — мотнул он головой. — Пожалуйста, слово в слово, повтори, что ты сказала.
Она на некоторое время задумалась, затем неуверенно произнесла:
— Я… хочу выйти отсюда, но я не зна…
— Вот оно! — воскликнул Жаров, ткнув пальцем в кольцо. — Как только ты произнесла эти слова, камень немного засветился. Таяна, я не знаю, прав я или нет… просто скажи это еще раз. Но только очень сильно пожелай этого, изо всех сил, как будто бы важнее для тебя нет ничего. Да это и впрямь так.
— Дьен, прости… но заклинания так не работают.
— Таяна, я понятия не имею, как они работают. Не получится — попробуешь что-нибудь еще.
Пожав плечами, с явно написанным на лице выражением «и кто это здесь учит меня колдовать?», Тэй вытянула руку вперед, нацелив кристалл кольца на дверь.
— Я хочу выйти отсюда.
Особой страсти в этих словах не прозвучало. Камень на кольце вспыхнул на мгновение и тут же угас.
— Вот видишь…
— Таяна, ты недостаточно желания вкладываешь в эти слова. — Жаров прекрасно понимал возникшую у девушки проблему. Его бы тоже порядком возмутило, если бы какой-нибудь дилетант попытался давать ему советы… ну, допустим, по тактике проведения десантных операций. — Попробуй еще… я прошу.
— Я хочу выйти отсюда!
В этот раз кольцо даже не засветилось.
— Тэй, девочка… сила желания не в крике. Сосредоточься и…
Кто знает, что послужило причиной — то ли Таяна все-таки сосредоточилась и вложила в свои слова должную меру желания, то ли слова следовало произнести трижды. А может, кольцо просто само решало, когда именно нужно активизировать упрятанное в него заклинание — так или иначе, но факт остается фактом. Когда Тэй в третий раз произнесла свое желание, зал залила ослепительная голубая вспышка. Сияние ударило в стены — и они, устоявшие под чарами Таяны, пошли трещинами. Колонны смело сразу — потолок тут же просел, сверху посыпались обломки. Здоровенный обломок мрамора ударил Дениса в плечо, сбив его с ног. Тэй вскинула руки над головой, что-то крикнула — и ее окутало голубоватое облако, почти невидимое в ярком сиянии бьющегося о стены света. Этот свет жил уже сам по себе, кольцо давно погасло — а он все продолжал крошить камень. Жарова несколько раз перекатило по полу, затем он кое-как сумел встать на ноги — только для того, чтобы тут же быть сбитым вновь. Благодаря броне он не получил особых травм — но устоять на ногах под ударами каменных обломков было невозможно. От купола, защищающего девушку, обломки отлетали, частично превращаясь в пыль… но видно было, что сияние поля слабеет — еще немного, и рушащийся свод накроет девушку. И тогда…
Жаров привстал на одно колено и огляделся. Потолок еще держался, но ему явно осталось недолго. Одна из стен вот-вот была готова рухнуть, ее пересекала стремительно расширяющаяся трещина. А волны голубого света, продолжая свою разрушительную деятельность, в то же время несколько изменили ритм. Теперь они стягивались к центру зала, создав там голубой вихрь, постепенно уплотняющийся, с каждой секундой приобретающий вполне законченную форму. Денис уже не раз видел эту проклятую форму — и каждый раз это зрелище сопровождалось целым ворохом неприятностей — от потери памяти до ошейника раба.
— Тэй! — заорал он и, подозревая, что в этом аду она вряд ли сможет его услышать, ткнул рукой в сторону приобретающего форму портала. — Тэй, туда!
В ее ответном взгляде плескался ужас. И Денис вдруг увидел, как один из булыжников, разлетевшись в труху от удара о магический защитный купол, осыпал девушку каменным крошевом… Защитное поле было пробито. Более не раздумывая, он бросился к девушке, подхватил ее под мышку, как мешок, и одним прыжком, почему-то зажмурившись, влетел в портал.
Боль пронзила все его тело. Рядом раздался вопль Таяны — а вокруг них, сцепившихся в объятии, вертелся водоворот голубого огня. И они не видели, как там, где они были еще несколько мгновений назад, вспух шар ослепительно синего пламени, просевший свод, вместо того чтобы рухнуть вниз, рванулся вверх. Здание в один момент превратилось в разлетающуюся во все стороны груду обломков, сметая соседние дома. В нескольких сотнях шагов от синего вихря, бушующего на месте разрушенной Лавки Снов, тяжело облокотившись о стену, стоял Лавочник. Стоял, уставившись на руины своего детища, и молчал. Не выкрикивал угроз, не обещал обрушить на головы проклятых Стражей невероятные проклятия… его остановившиеся глаза вряд ли даже что-то видели в этот момент. Эти дилетанты, возомнившие себя истинными Стражами, привели в действие Кольцо Разлома… они считают, что перехитрили его, Лавочника. Они думают, что можно безнаказанно использовать самое сильное заклинание, когда-либо созданное разумными существами. Их ждет разочарование — и оно будет горьким, очень горьким. Смогут ли они жить с этим?
Лавочник отрешенно думал о том, что пройдет Волна… ну, может, две или три Волны, и от следов нынешней катастрофы не останется ничего. К тому времени он возродит Лавку Снов. Он прожил долго, очень долго. Даже старейшие из тех, что называли себя эльфами и по меркам других миров считались чуть ли не бессмертными, были куда моложе его. За прошедшие века он уже видел подобные картины и давно сбился со счета, сколько раз его грабили, сколько раз уничтожали его Лавку, — она все равно возрождалась снова и снова. Потому что этот мир без Лавки Снов будет уже другим… Жаль Кирсу, он был неплохим ассистентом, может быть, немного недальновидным, но все равно неплохим. Что ж, все смертны… придет время, появится другой помощник. Все преходяще… А Лавка Снов вечна.
Они кубарем покатились по камням — Денис, будучи в доспехах, не слишком пострадал, а вот его подруге досталось изрядно — и не только от камней, но и от самого Жарова. В первую секунду Таяна еще успела выкрикнуть что-то донельзя нелицеприятное, но потом пыль забила ей рот, и девушке осталось только сосредоточиться на том, чтобы ничего не повредить.
Наконец падение прекратилось. Жаров, кряхтя, встал — латы там или нет, но падение есть падение. Тело ломило, к тому же он явно растянул связку на неудачно подвернутой кисти. Таяна лежала рядом, не желая приобретать вертикальное положение до того, как убедится в целости своих костей. На матовых доспехах не осталось и царапины, а вот одежда волшебницы теперь годилась разве что на тряпочки. Кое-где в прорехах проглядывали кровавые ссадины, а красное пятно на скуле свидетельствовало, что в обозримом времени это место будет украшено внушительных размеров синяком.
— Ты… сошел… с ума…
В ответ Денис только хмыкнул — там, в Гавани, им грозило нечто похуже, чем заполучить букет синяков и ссадин, скатившись с невысокого холма. Он огляделся — они находились на берегу моря, и погода была не слишком приветлива к людям. Небо, затянутое черными тучами, время от времени освещали вспышки молний. Дождя не было — но он мог начаться в любой момент. Но куда больше перспективы вымокнуть Жарова беспокоило другое — там, в вышине, время от времени мелькали сполохи голубого света… и это не было небом. Это был тот самый свет, от которого они столь эффектно пытались удрать.
— Кажется, нам пора возвращаться, — мрачно заметил он. — Жаль, что все так получилось… все впустую.
— Впустую? — Она удивленно посмотрела на Дениса. Тот, вздохнув, кивнул:
— Именно так… эти подонки забрали наши вещи. Значит, и табличку с заклинанием тоже.
Дотронувшись до груди, Тэй покачала головой.
— Табличка у меня… Я убрала ее в корсаж. — Девушка невесело усмехнулась. — Думала, целее будет.
Снова ударил гром — и Жарову показалось, что даже земля под ногами заходила ходуном. А в следующее мгновение он понял, что это совсем не плод воображения. С каждой секундой земля тряслась все сильнее и сильнее, и ему уже было трудно устоять на ногах.
Скользя, время от времени съезжая вниз, он вскарабкался на холм, с которого они недавно скатились. Они находились не так уж и далеко от Гавани — если подумать, то как раз на таком расстоянии, какое прошли там, в другом мире, в поисках Лавки Снов. Он увидел, как, зашатавшись, рухнул один из шпилей Гавани — купол, что защищал ее от проникновения извне, не мог спасти здания от землетрясения.
Рухнула еще одна башня, обрушился фрагмент стены… За спиной раздался пронзительный, наполненный ужасом визг Таяны. Денис стремительно обернулся, потерял равновесие — камень очень удачно вывернулся из-под ноги — и рухнул на пятую точку, не слишком элегантно съехав вниз — туда, откуда так долго лез на холм.
— Что случилось?
Дрожащей рукой она указала в сторону моря. Жаров повернулся и почувствовал, как холод заползает под броню, заставляя тело покрываться гусиной коже. Там, на самом горизонте, под небом, рвущимся от непрекращающихся ударов молний, поднималась стена… Жаров попытался привычно оценить высоту волны — если он еще не растратил былых навыков… он помотал головой. Видимо, растратил… потому что не бывает волн высотой в полкилометра.
Или бывает?
— Таяна… Тэй, нам надо немедленно уходить отсюда, — пробормотал он. Волна стремительно приближалась, и становилось ясно, что времени у них очень мало. Не хватит даже на то, чтобы добежать до Гавани. Раз она уцелела там, в будущем, — значит уцелеет и сейчас.
Краем уха он слышал, как девушка, заикаясь и дрожа, читает слова заклинания, которое должно было мгновенно вернуть их назад в будущее, если верить Сиятельной Эрнис… или Арианис, что, видимо, одно и то же. Сейчас следовало ожидать чего угодно — портала, сияющего тоннеля, вихря, который подхватит их и понесет куда-то…
Вихрей хватало — небо, казалось, окончательно сошло с ума. И водоворотов в ближайшем будущем тоже будет предостаточно. Но все это ничуть не влияло на две фигуры, по-прежнему одиноко стоящие на берегу… Вода стремительно отступала, обнажая каменистое дно, чтобы скоро, очень скоро вернуться, обрушиться на землю со всей силой, сметая на своем пути все — деревья, камни, здания и, конечно, людей. Жаров вспомнил, что и этот мир пережил Великий Потоп — весьма похожий на тот, что, согласно легендам, когда-то прокатился и по Земле… его Земле.
— Это мы виноваты, — прошептал он, глядя на приближающуюся волну, как на кару небесную, что призвана наказать их за какие-то не слишком ясные грехи. — Это проклятое кольцо вызвало Потоп, я знаю.
Откуда взялась эта уверенность, Денис точно сказать не мог. И все же чувствовал, что прав. Именно кольцо, высвободив спрятанную в нем чудовищную силу, способную прорвать Границу, породило чудовищной силы откат. Ничто не дается даром, за все следует платить.
— Она… обманула нас, — пробился к нему еле слышный сквозь грохот все усиливающейся бури голос Таяны. — Эрнис обманула нас.
— Попробуй еще раз! — крикнул он, стараясь перекричать вой ветра, обнимая девушку, которую могло в любой момент сбить с ног. — Попробуй, у нас мало времени.
Он развернул девушку, почти полностью перекрыв ей обзор, стараясь защитить ее от ветра и одновременно от зрелища все приближающейся, все растущей волны.
— Закрой глаза! — приказал он, и Таяна послушно зажмурилась. — Прекрасно. А теперь, девочка, пару раз вздохни поглубже и успокойся. У нас еще навалом времени, пять попыток, десять — не важно. Будем считать, что Эрнис сказала нам правду, что все у нас получится…
Он говорил и говорил, зная, что там, за спиной, стена воды с каждым мгновением становится все ближе и ближе. Знал, что в запасе у них скорее всего только одна попытка… максимум две. А потом все будет кончено. Признаться, Денис не слишком верил в собственные слова. Эрнис использовала их, использовала, как говорится, втемную, ничего толком не объяснив, — просто бросила, как котят, в омут и принялась наблюдать, выплывут они или нет. А надо ли ей было, чтобы котята выплыли? Зачем вообще она решила им помочь? Испугалась разрушения магических сил мира? А может, ей просто необходимо было избавиться от Стражей? Может, заслав их в прошлое, Эрнис приговорила их к смерти? И слова, что произносит сейчас Таяна, ничего не значат?
Вихрь золотых искр закружился вокруг двух обнявшихся фигур, он вертелся все быстрее и быстрее и вдруг сжался в ослепительно сияющую точку, ярко сверкнувшую — и тут же погасшую. А спустя несколько секунд на опустевший берег с чудовищной силой обрушилась вода, сметая все, что можно было смести.
Двое, мужчина и женщина, стояли на скале, глядя вниз. Позади них виднелись дома, маленькая деревенька, приютившая их в этот тяжелый час. Горцы — простые люди, они не стали интересоваться, откуда пришла эта пара, что оставила она за плечами и куда намерена двинуться дальше. Они просто предоставили двум путникам кров, разделили с ними пищу.
Странники задержались в деревушке. Они жили здесь уже несколько недель, и за это время немало нашлось людей в селении, что стали смотреть на пришельцев с уважением, симпатией и даже некоторым благоговением. Женщина, довольно искусная в магии, практически в этих местах неведомой, старалась помочь всем, кто нуждался в помощи, — лечила, старалась в меру своих сил подправлять погоду, а долгими вечерами, при свете пляшущего под потолком голубого шарика-светлячка, рассказывала детям странные, но потрясающе интересные истории.
Мужчина не владел магическим искусством и, хотя носил оружие, не мог считаться очень уж хорошим воином. Неплохим — не более того. Горцы — народ в общем-то мирный — умели постоять за себя и оружием владеть учились с детства. Зато у мужчины оказались другие таланты — он много знал о камне, умел приготовить странную смесь, что, высыхая, становилась твердой — с ее помощью можно было построить каменные стены домов, куда более прочные и надежные, чем обычные мазанки. Он научил людей, как можно с помощью обожженных на огне глиняных трубок доставить воду от источника, бьющего из скалы неподалеку, прямо в дома. Он часто был мрачен, разговаривал нехотя — но никогда не отказывался от работы, напротив, хватался за любое, даже трудное и грязное дело с какой-то яростью, словно стремясь болью, усталостью и потом наказать себя за что-то… или что-то себе доказать.
Но у них обоих была одна странность — время от времени они приходили вдвоем на эту скалу и долго стояли здесь, лишь изредка обмениваясь короткими, ничего не значащими фразами. Они смотрели вниз, на долину, что уже освободилась от воды, обрушившейся неизвестно откуда. Горцы считали, что вода — это кара для жителей низин, погрязших в жадности, праздности и кровавых междоусобицах. Может, они и были правы, во всяком случае, их гости не спорили с этим мнением.
— У Бруна, кузнеца, дочка наделена Даром, — тихо сказала женщина. — И Эя, дочка Шамсуры-травницы, тоже.
Мужчина не ответил, напряженно всматриваясь вниз, в долину. Он надеялся увидеть там хоть что-то живое — хотя бы зайца. Но там не было ничего… и никого.
— Их способности пропадут. Их некому учить…
— А ты?
— Я не умею… воспитать волшебницу очень сложно. Я ведь и сама не слишком большой мастер, ты же знаешь.
Он помолчал — ему почудилось движение внизу. Затем вздохнул…
— Пойми, все, что мы знали, умерло. Я благодарю Арианис за то, что мы пришли сюда прежде, чем там, — он кивнул в сторону долины, сплошь покрытой небольшими озерами, перемежающимися с участками жидкой грязи и грудами спутанных кронами, вырванных с корнем деревьев, — случился этот ужас. Знаешь, мне иногда кажется, что эти горцы правы. Это кара. И все, что мы можем сделать, это искупить свои грехи.
— Грехи? — мягко спросила она.
— Да, именно грехи. — Он был совершенно серьезен. — Знаешь, когда я увидел, как волны сметают нашу страну, я понял, что жизнь — это не просто теплое место, сундучок с золотыми монетами и любовь женщины. Да, я струсил. Я бежал… но теперь я думаю, что это просто шанс. Шанс начать все сначала.
— Я буду учить детей, — вдруг коротко, с какой-то жесткостью, бросила волшебница. Она подошла к мужчине и положила руку ему на плечо. Он чуть заметно вздрогнул. — Я буду учить детей. Но не только магии — я буду учить их всему, что знаю. И расскажу о Бореалисе… и об Арианис. О ней — в первую очередь… Знаешь, они ведь что-то знают, слухи докатились и сюда. Только вот произносят ее имя немного странно — Арнис… или Эрнис, иногда их бормотание сложно разобрать. Но ведь не важно, как зовут ту, которая достойна поклонения, верно? Важно лишь то, что ты чувствуешь, произнося ее имя.
Он повернулся и внимательно посмотрел на нее, медленно пробегая глазами по каждой черточке ее не очень молодого, но такого дорогого ему лица. Отправляясь в бега, он знал, что за допущенную им ошибку скорее всего его ждет смерть — его могущество не имел привычки прощать оплошности своим слугам. Он надеялся скрыться в горах, пожить там несколько лет — а тогда, возможно, удастся снова вернуться к нормальной жизни. Кто знает, его могущество ведь тоже не вечен.
И настоящим шоком стало для него то, что эта женщина пошла с ним. О, он и в самом деле любил ее, но думал, что ее ответные чувства продиктованы лишь стремлением волшебницы средней руки упрочить свое положение. И вот теперь, отбрасывая все, что достигла за прошедшие годы, она добровольно хотела отправиться с ним в изгнание. Он пытался заставить ее отказаться от принятого решения — тщетно. Волшебница сделала свой выбор — и не намерена была отступать.
— Да, Сикста. — Галантор положил свою ладонь поверх ее тонкой руки. — Да, любовь моя, ты будешь учить их. И мы будем искать других выживших, они обязательно найдутся, Сикста. А я всегда… ты слышишь, всегда буду рядом. Всегда, любовь моя…
Глава 12
ВРЕМЯ ПОЛУЧАТЬ ОТВЕТЫ
… Весьма интересно, что его Императорское Величие Талас Шестнадцатый, прозванный Ревнителем Порядка, получил это прозвание отнюдь не за то, что в период его правления были приняты и неуклонно претворялись в жизнь довольно суровые законы, большая часть которых в той или иной форме не утратила силы и по сей день. И даже не потому, что именно в период правления Императора Таласа Шестнадцатого была сделана первая относительно успешная попытка привести законодательство Империи к единой упорядоченной системе. Подобные попытки, пусть и менее успешные, предпринимались и ранее — при Императоре Таласе Седьмом Защитнике и при Императоре Таласе Тринадцатом Грозном. Впоследствии Император Талас Двадцатый Реформатор сумел поставить законотворчество на упорядоченную основу, именно он основал Палату лордов, практически полностью передав полномочия по законодательной деятельности ей, оставив за собой лишь право последнего слова.
Конечно, вклад Императора Таласа Шестнадцатого в создание правового общества трудно переоценить. И все же, как утверждают историки того времени, прозвание, полученное им еще при жизни — факт небывалый в истории династии Таласов, — имело несколько иную основу. Его Императорское Величество сумел добиться того, чего не смогли достичь ни его предшественники, ни его последователи, — его стараниями была почти полностью ликвидирована преступность в Тирланте, в тот период — столице Империи. Существование Гильдии убийц и особенно ночных воинов — тайной секты специально обученных бойцов, — длительное время было бельмом на глазу Империи. Подробнее о расцвете и закате Гильдии см. главу 9, «Ночной мир Империи».
Разумеется, Император Талас Шестнадцатый знал, что явные попытки расправиться с Гильдией не найдут поддержки среди знати. Тогда еще свежи были в памяти аналогичные действия отца и особенно деда Императора — и последовавший за ними террор со стороны наемных убийц, в ходе которого прервался не один древний род. И Император избрал несколько неожиданное, но весьма эффективное решение проблемы. Его доверенные лица уничтожили логово ночных воинов, справедливо предположив, что подобные деяния вызовут объявление Гильдией так называемой Большой Охоты, нацеленной не на Императора — в данном случае он находился вне подозрений и обвинение его в причастности к этому деянию не встретило бы понимания даже среди членов Гильдии. Была также намеренно допущена утечка информации, в результате которой Гильдии стали известны и имена участников бойни, и направление, в котором эти люди покинули столицу. Традиции Большой Охоты в настоящее время давно забыты. Известно только, что в ней приняли участие практически все члены Гильдии убийц, а также немалое количество наемных воинов (в основном — самого низкого пошиба) и магов средней руки. Преследуя тех, кого Гильдия считала ответственными за ночную резню в Тирланте (подробнее о данном событии см. труд Делтрана Бирта «Правление Ревнителя Закона», глава 3), армия убийц и наемников оставила столицу. Спустя какое-то время армия была окружена и полностью уничтожена имперскими войсками.
Хребет ранее непобедимой Гильдии был сломлен — и прошло почти сорок лет, прежде чем ей удалось возродиться. Но уже никогда — вплоть до восхождения на престол Императора Гарта Первого Узурпатора — Гильдия не имела достаточной силы, чтобы с нею считались (об окончательном уничтожении Гильдии убийц см. том 4, «Династия Гартов»).
Существует множество теорий относительно того, кто являлся организатором и исполнителем этой тщательно разработанной и блестяще исполненной операции. Есть масса свидетельств в пользу того, что имперским легионом на поле близ т. н. Гавани Семи Ветров (этимология названия неясна, подробнее см. труды Делтрана Бирта, Агниуса Руттуса, а также летопись Линеаса Кулла Дарция «Истинные хроники Его Императорского Величества Таласа Первого») командовал некий Кай Гэрис, бывший в то время командиром «черных плащей», личной гвардии Императора. Однако есть также и свидетельства, что примерно в то же самое время «черные плащи» под командованием Гэриса провели ряд карательных операций в самой Тирланте. Делтран Бирт в своих знаменитых хрониках «Правление Ревнителя Закона» возлагает ответственность за уничтожение Гильдии на некоего человека по имени Дьен Сэнсэй, который был доверенным лицом Императора. Подтвердить или опровергнуть это утверждение также невозможно по причине крайне недостаточной информации об этом человеке.
Теперь рассмотрим следующий этап правления Таласа Шестнадцатого Ревнителя Порядка — войну с т. н. Союзом Морских Королей. Как пишет Агниус Руттус в своей книге «Короли Морей — величие и падение»…
Барон Риал де Керрус, профессор истории,
«Империя — от первого до последнего дня».
Том третий. «Династия Таласов»
— С возвращением, — раздался за их спинами мелодичный голос.
— Спасибо, — буркнул он, не оборачиваясь. Медленно разжав объятия, он отпустил свою спутницу. И тут же снова подхватил ее на руки, чтобы не дать ей упасть. Тут же прямо перед ним появилось глубокое мягкое кресло, видимо, Эрнис постаралась, больше некому. Осторожно уложив потерявшую сознание девушку, Жаров обернулся к богине и скрестил руки на груди, давая понять, что не сдвинется с места, пока не получит ответы на все свои вопросы. По отношению к существу, способному в мгновение ока исчезнуть, предоставив Дениса и Таяну их собственной судьбе, жест был донельзя смешной. Но Эрнис из каких-то своих соображений решила принять правила игры. Может, она чувствовала свою вину… а может, просто считала, что эти двое заслужили право на беседу с богиней.
А может, богине просто хотелось поговорить — впервые за многие и многие сотни лет поговорить с теми, кто побывал там, во временах ее молодости, во временах, когда она еще не была богиней.
Ее взгляд уперся в Жарова, и тот вдруг почувствовал непреодолимое желание спрятаться, закрыться чем-нибудь… например, метровым слоем корабельной брони. Кто-то — и он даже знал, кто именно, — копался у него в мозгах, считывая оттуда воспоминания. Затем она отвела глаза в сторону.
Конечно, вклад Императора Таласа Шестнадцатого в создание правового общества трудно переоценить. И все же, как утверждают историки того времени, прозвание, полученное им еще при жизни — факт небывалый в истории династии Таласов, — имело несколько иную основу. Его Императорское Величество сумел добиться того, чего не смогли достичь ни его предшественники, ни его последователи, — его стараниями была почти полностью ликвидирована преступность в Тирланте, в тот период — столице Империи. Существование Гильдии убийц и особенно ночных воинов — тайной секты специально обученных бойцов, — длительное время было бельмом на глазу Империи. Подробнее о расцвете и закате Гильдии см. главу 9, «Ночной мир Империи».
Разумеется, Император Талас Шестнадцатый знал, что явные попытки расправиться с Гильдией не найдут поддержки среди знати. Тогда еще свежи были в памяти аналогичные действия отца и особенно деда Императора — и последовавший за ними террор со стороны наемных убийц, в ходе которого прервался не один древний род. И Император избрал несколько неожиданное, но весьма эффективное решение проблемы. Его доверенные лица уничтожили логово ночных воинов, справедливо предположив, что подобные деяния вызовут объявление Гильдией так называемой Большой Охоты, нацеленной не на Императора — в данном случае он находился вне подозрений и обвинение его в причастности к этому деянию не встретило бы понимания даже среди членов Гильдии. Была также намеренно допущена утечка информации, в результате которой Гильдии стали известны и имена участников бойни, и направление, в котором эти люди покинули столицу. Традиции Большой Охоты в настоящее время давно забыты. Известно только, что в ней приняли участие практически все члены Гильдии убийц, а также немалое количество наемных воинов (в основном — самого низкого пошиба) и магов средней руки. Преследуя тех, кого Гильдия считала ответственными за ночную резню в Тирланте (подробнее о данном событии см. труд Делтрана Бирта «Правление Ревнителя Закона», глава 3), армия убийц и наемников оставила столицу. Спустя какое-то время армия была окружена и полностью уничтожена имперскими войсками.
Хребет ранее непобедимой Гильдии был сломлен — и прошло почти сорок лет, прежде чем ей удалось возродиться. Но уже никогда — вплоть до восхождения на престол Императора Гарта Первого Узурпатора — Гильдия не имела достаточной силы, чтобы с нею считались (об окончательном уничтожении Гильдии убийц см. том 4, «Династия Гартов»).
Существует множество теорий относительно того, кто являлся организатором и исполнителем этой тщательно разработанной и блестяще исполненной операции. Есть масса свидетельств в пользу того, что имперским легионом на поле близ т. н. Гавани Семи Ветров (этимология названия неясна, подробнее см. труды Делтрана Бирта, Агниуса Руттуса, а также летопись Линеаса Кулла Дарция «Истинные хроники Его Императорского Величества Таласа Первого») командовал некий Кай Гэрис, бывший в то время командиром «черных плащей», личной гвардии Императора. Однако есть также и свидетельства, что примерно в то же самое время «черные плащи» под командованием Гэриса провели ряд карательных операций в самой Тирланте. Делтран Бирт в своих знаменитых хрониках «Правление Ревнителя Закона» возлагает ответственность за уничтожение Гильдии на некоего человека по имени Дьен Сэнсэй, который был доверенным лицом Императора. Подтвердить или опровергнуть это утверждение также невозможно по причине крайне недостаточной информации об этом человеке.
Теперь рассмотрим следующий этап правления Таласа Шестнадцатого Ревнителя Порядка — войну с т. н. Союзом Морских Королей. Как пишет Агниус Руттус в своей книге «Короли Морей — величие и падение»…
Барон Риал де Керрус, профессор истории,
«Империя — от первого до последнего дня».
Том третий. «Династия Таласов»
* * *
Золотая завеса спала, и вокруг сразу стало очень темно. И только через несколько секунд Денис понял, что это просто реакция глаз при переходе от ослепительного сияния магического огня к нормальному дневному свету, сочившемуся в храм Ветра через невидимые щели.— С возвращением, — раздался за их спинами мелодичный голос.
— Спасибо, — буркнул он, не оборачиваясь. Медленно разжав объятия, он отпустил свою спутницу. И тут же снова подхватил ее на руки, чтобы не дать ей упасть. Тут же прямо перед ним появилось глубокое мягкое кресло, видимо, Эрнис постаралась, больше некому. Осторожно уложив потерявшую сознание девушку, Жаров обернулся к богине и скрестил руки на груди, давая понять, что не сдвинется с места, пока не получит ответы на все свои вопросы. По отношению к существу, способному в мгновение ока исчезнуть, предоставив Дениса и Таяну их собственной судьбе, жест был донельзя смешной. Но Эрнис из каких-то своих соображений решила принять правила игры. Может, она чувствовала свою вину… а может, просто считала, что эти двое заслужили право на беседу с богиней.
А может, богине просто хотелось поговорить — впервые за многие и многие сотни лет поговорить с теми, кто побывал там, во временах ее молодости, во временах, когда она еще не была богиней.
Ее взгляд уперся в Жарова, и тот вдруг почувствовал непреодолимое желание спрятаться, закрыться чем-нибудь… например, метровым слоем корабельной брони. Кто-то — и он даже знал, кто именно, — копался у него в мозгах, считывая оттуда воспоминания. Затем она отвела глаза в сторону.