Вознесенская Юлия Николаевна. Юлианна, или Опасные игры

   Царившая там тьма вдруг осветилась голубым светом, и в облаках тумана стала проявляться женская фигура с протянутыми руками.
   — Нина? Доченька? — Анастасия Николаевна неуверенно двинулась к ней.
   — Стойте, Анастасия Николаевна, подождите! — Отец Василий схватил ее за руку, но Анастасия Николаевна резко ее вырвала.
   — Там моя дочь единственная, как вы смеете держать меня, вы, священник? — и она решительно шагнула в туманный проход.
   Отец Василий встал перед нею и загородил дорогу.
   — Стойте, ни шагу дальше! Это не ваша дочь, это наваждение бесовское!
   — Пустите меня, пустите! — по лицу Анастасии Николаевны бежали слезы, голос ее срывался. — Нина, Ниночка, я иду к тебе!
   — Хорошо, идите. Только прочтите сначала «Отче наш», прошу вас.
   Анастасия Николаевна нерешительно остановилась.
   — А это зачем?
   — Для уверенности. Если это бесы — они исчезнут, а если это в самом деле ваша дочь, то Господня молитва ее не испугает, а только обрадует. Ведь так? — спросил он, снова беря ее за руку.
   — Обрадует, конечно, обрадует! — встрепенулась Анастасия Николаевна и стала громко читать молитву.
   Призрачная женщина, так похожая на ее покойную дочь, отступила в туман, туман померк, опустился к самому полу, а потом с тихим шипением отполз в конец, коридора и там исчез за поворотом.
   — Ну, вот и все, — сказал отец Василий, отпуская руки Анастасии Николаевны. — Теперь мы знаем примерно, чего нам ожидать в этом лабиринте.
   Ошибся отец Василий: того, что случилось через несколько минут, он никак не ожидал и был к такому испытанию не готов.
   — Папа! Сюда, сюда! Спаси меня! — раздался позади отчаянный и жалобный голос Андрюши.
   Они резко остановились и оглянулись.
   Позади них, в глубине только что пройденного коридора, появился великан, чьи плечи и голова возвышались надстенами лабиринта. Одной рукой великан держал на весу Андрея, а в другой, занесенной над головой, у него был огромный нож из синеватой стали.
   Отец Василий рванулся на помощь сыну, но Анастасия Николаевна ухватила его прямо за цепочку креста.
   — Я не пущу вас, отец Василий!
   — Папа, папочка, спаси меня! — рыдал Андрюша. Великан угрожающе шел навстречу отцу Василию.
   — Перекрестите их, отец Василий! — крикнула Анастасия Николаевна.
   Отец Василий вырвал цепочку креста из рук Анастасии Николаевны и поднял свой наперсный крест над головой.
   — Во имя Отца и сына и Святаго Духа! Остановись! — крикнул он великану.
   Великан зарычал и остановился, потом и он, и тот, кого отец Василий только что принимал за сына, пошли волнами, заколебались и растаяли без следа и звука.
   — Ох! — только и сказал священник, вытирая лоб.
   — Идемте дальше, отец Василий, — сказала Анастасия Николаевна, ласково беря его под руку. — И это наваждение кончилось.
   Дальше они шли без новых искушений.
   Вскоре свет ангельских мечей вывел их из лабиринта.
   Как раз в это самое время Ангелы Иоанн и Юлиус решили, что пора будить девочек и выводить их из Келпи.
   — Аннушка, вставай, — ласково сказал Иоанн и слегка подул девочке в лицо.
   — Юлия, проснись, вставать пора! — строго сказал Юлиус и посветил мечом в закрытые глаза Юльки.
   Но ни одна из сестричек даже не шелохнулась.
   Ангелы сделали свет мечей ослепительным.
   Девочки как по команде отвернулись к стене и натянули одеяло на головы.
   — Да что это с ними такое? — удивился Юлиус.
   — Не знаю. Должно быть, какое-то очередное келпинское коварство. Нас с тобой видели фэйри: может статься, они как-то усыпили девочек? — Иоанн подошел к столу и прикоснулся кончиком меча к остаткам ужина. — Так и есть — снотворное!
   Ангелы не разбудили сестер, но зато разбудили Дару, Она села в постели, громко зевнула, протерла глаза и сурово сказала самой себе:
   — Пора, Дара О'Тара! Если ты решила уходить из Келпи, уходи сразу! — и она спрыгнула с высоты своей постели прямо на пол.
   Ангелы переглянулись.
   — Вот те раз! — сказал Ангел Иоанн. — Наши спят как сурки, а этот рыжий хоббит уже готов к побегу!
   Дара раскрыла свою школьную сумку, вырвала листок из какой-то тетради, села к столу и начала писать.
   Ангелы встали у нее за спиной и стали читать.
   «Дорогая Юлианна, прощай! Спасибо тебе за Бильбо и за все-все-все. Ты классная девчонка и была мне как сестра. Жаль, что мы с тобой больше никогда не увидимся, потому что нет моих сил терпеть всю эту колдовскую пакость, и я твердо решила ведьмой не становиться. Не забывай меня! Твоя Дара О'Тара».
   — А вот те два, — сказал Ангел Юлиус.
   Дара сложила записку и сунула ее в мохнатый Аннушкин сапог. Потом она взяла пластиковый пакет, сняла крышки с обоих подносов с ужином и сгребла с них в пакет всю оставшуюся колбасу и сосиски.
   — Там же снотворное! — ужаснулся Юлиус. — Надо девочку предупредить.
   — Прежде надо помочь ей выбраться из Келпи. Тем более что мы пока поневоле свободны от охраны сестер. Хоть это и не наше дело, но это дело доброе.
   — Ты прав, брат.
   Дара вытряхнула из своего рюкзака все учебники, разумеется, расшвыряв их по всей комнате, открыла круглое окно и вылезла из него наружу.
   И Ангелы отправились сопровождать Дару, оставив сестер спать до тех пор, пока не прекратится действие снотворного.
   По лозе дикого винограда Дара спустилась в сад и побежала к озеру.
   Ангелы полетели за ней.
   Добежав до берега, Дара не остановилась, а с разбега вбежала в воду и поплыла в сторону труб, впадавших в озеро-бассейн.
   Русалки и феечки моментально насторожились и поплыли-полетели за нею. Но Ангелы несколькими взмахами мечей разогнали обе стайки. Струсив, русалки попрятались в гуще лотосов у дальнего края озера, а феечки нырнули в заросли папируса и там повисли на гибких стеблях, качаясь, дрожа и повизгивая.
   Подплыв к тому месту, где из медной пасти дракона вытекал поток холодной воды, Дара встала на ноги. Вода доходила ей до подбородка. Не оглянувшись ни разу на покидаемый сид, Дара решительно вошла в темное жерло.
   — Идем за ней? — спросил Юлиус.
   — Конечно! Мы услышим, когда наши сестрички проснутся, и тогда уж нам придется оставить эту храбрую девочку.
   — Как жаль, что у нее нет своего Ангела!
   — Да, брат, жаль.
   И Ангелы один за другим нырнули в сырую темноту.
   Анастасия Николаевна и отец Василий подошли к следующей железной двери. Здесь повторилось то же самое, что было у входа в лабиринт: отец Василий помолился и плеснул в замок святой воды. Но вода испарилась в горячем воздухе, даже не коснувшись металла. Отец Василий дотронулся до него и тут же отдернул руку: дверь была раскаленная, будто дверца топящейся печки. Тогда отец Василий набрал в рот воды из бутылки, приблизил лицо к большой замочной скважине и струей пустил в нее святую воду. Ему слегка опалило волосы на лбу, но дверь тут же отворилась.
   За дверью все пылало огненными сполохами, а прямо перед ними висел железный мост, по которому бежали радужные волны, как это бывает с раскаленным железом. Под мостом был ров, заваленный кучами гари и золы. Они не стали дожидаться обитателя рва, а ступили на мост. И тотчас сквозь подошвы почувствовали его жар. Но раздумывать было некогда, и они быстро этот мост перебежали.
   — Снимайте ботинки! — крикнула Анастасия Николаевна, как только они сошли с железа на камень, и первая сбросила с ног туфли с прогоревшими насквозь подметками. Отец Василий тоже скинул обуглившиеся ботинки и кинулся к следующей двери, видневшейся в красных сполохах света. Ноги, конечно, жгло на каменных плитах, но все-таки не так, как на железном мосту. Да и некогда им сейчас было заниматься своими ногами — они уже стояли перед новой дверью. От этой двери тоже веяло жаром. Отец Василий опять набрал в рот воды и выпустил струю в замочную скважину. На этот раз ему опалило бороду и даже ресницы и брови, но дверь отворилась, а потом с лязгом захлопнулась за ними. Они еще успели услышать за дверью яростный рык дракона, а затем удар, от которого дверь затряслась. «Все, — подумал отец Василий, — назад нам теперь ходу нет». И они пошли вперед.
   В лицо им пахнуло сыростью, запахом тины и гнилой рыбы. Они осторожно шагнули в темноту. И хорошо, что осторожно!
   Ангелы подняли мечи, стало чуть светлее.
   Отец Василий и бабушка увидели перед собой узкий железный мост без перил, а под ним широкий ров, полный протухшей воды.
   А из воды перископами поднимались шеи чудовищно крупных белых змей. Шипя и свистя, они поднимали свои почти человечьи головы — круглые, безволосые и безглазые.
   — Мерзость какая, Господи Боже мой… — прошептала Анастасия Николаевна. Отец Василий сделал шаг назад и остановился. «Нет, — подумал он, — отступать нельзя: девочки там одни и ждут помощи. Вперед, иерей Божий, только вперед!».
   — Ничего не вижу! — сказала бабушка.
   — Держитесь прямо за мной, — сказал отец Василий и ступил на мост; конец моста скрывался во тьме. Он обрызгал мост святой водой и плеснул ею по обе стороны моста.
   Ламии задергались, зашипели и засвистели еще громче и бросились зарываться в зловонную тину.
   Ангелы подняли мечи, и мечи вспыхнули яркими лучами, освещая дорогу.
   Бабушка с отцом Василием быстро перебежали мост и остановились перед следующей дверью, тоже железной. «Хватило бы до самого конца святой воды», — подумал отец Василий, крестообразно кропя дверь и вливая воду в замочную скважину. Дверь отворилась, и они вошли в прохладу келпинского сада.
   Они шли по дорожкам предрассветного сада, их босые ноги приятно холодили известковые плиты, опаленные легкие с наслаждением вдыхали прохладный утренний воздух. Оба невольно любовались садом и удивлялись его кажущейся обширности: сад внутри холма, окруженный лабиринтом, двумя рвами и круглым школьным зданием, никак не мог быть особенно большим. Но казался он огромным и был полон таинственных уголков, поворотов, беседок и каких-то странных статуй — то ли звероподобных людей, то ли человекообразных животных. Противоположной стены еще не было видно в утреннем тумане, но ее уже можно было угадать, потому что в окнах начал вспыхивать свет: это поднялись и принялись за уборку боуги. Увидев, сколько окон в здании школы, отец Василий от удивления даже присвистнул.
   — И где же мы станем искать моих девочек? — спросила Анастасия Николаевна.
   — Прежде всего разыщем хозяев, а уж от них потребуем ответа.
   Их заметил павлин, сидевший на суку большого дерева. Трижды по-собачьи пролаяв, он слетел на траву и веером развернул свой роскошный хвост. Потом с другого дерева спустилась пара белых синеглазых мартышек, но, не дождавшись подачки, они сердито зацокали и скрылись в кустах.
   Заметил их и попугай. Он подлетел и начал выкрикивать разные нехорошие слова. Отец Василий покосился на Анастасию Николаевну, потом поглядел на бутылку в своих руках, вздохнул и все-таки брызнул в попугая святой водой, хотя ее оставалось в бутылке совсем на донышке. Попугай смутился, закашлялся, начал мямлить, заикаться, а потом и вовсе замолчал и убрался в густую розовую крону цветущего миндального деревца.
   Обнаружили пришельцев и феи. Стрекоча и повизгивая, они налетели на отца Василия и бабушку, как стая летучих мышей, и начали виться вокруг, норовя вцепиться в волосы, а свяшеннику еще и в бороду.
   — Кыш, кыш, проклятые! — крикнул отец Василий и брызнул в стаю феечек святой водой.
   Стая рванулась прочь и с негодующим визгом скрылась в кустах.
   Они пошли дальше по дорожке.
   Андрюша сидел на дереве и от нечего делать жевал сочные и горьковатые ягоды рябины. Вокруг было тихо, солнце уже взошло, но еще пряталось за холмом, от озера поднимался и расползался по берегу молочно-голубой туман.
   Вдруг Андрюша услышал в тумане плеск воды, а затем осторожные шаги и хруст прибрежной гальки. Он слегка раздвинул рябиновые ветки и выглянул в ту сторону. По берегу прямо к его рябине шла мокрая с головы до ног девчонка с невероятным количеством тонких рыжих косиц на голове. «Ведьма! — в испуге подумал Андрей. — Или русалка? Хоть бы она мимо прошла!». На всякий случай он перебрался повыше, в самую гущу ветвей, и затаился.
   Но Дара не могла пройти мимо Андрюши по той простой причине, что Ангелы Иоанн и Юлиус шли у нее по сторонам и осторожно, но упорно направляли прямо к рябине.
   Ангел Андреус, стоя на самой вершине рябины, с любопытством глядел на них, не понимая: почему это они охраняют какую-то чужую отроковицу?
   Мокрая девочка уже подходила к рябине, как вдруг в тумане послышался конский топот. «Келпи! — ужаснулся Андрей. — А вдруг эта девочка вовсе не ведьма и не русалка, а просто шла мимо и упала в воду? Келпи может на нее напасть!».
   Пришлось Андрюше снова спуститься на нижние ветви и позвать девочку:
   — Эй ты! Беги сюда и лезь на дерево! Скорей, ну скорей же! Давай руку!
   Девочка добежала до ствола, подпрыгнула и схватилась за Андрюшину руку. С его помощью она подтянулась и оседлала нижнюю ветку, а потом Андрюша помог ей забраться повыше.
   — Ну вот, порядок, — сказал Иоанн. — Андреус, это Дара, соседка нашей Аннушки по комнате. Она сбежала из Келпи.
   — Одна? — удивился Андреус.
   — Почему одна? Мы ее прикрывали, — сказал Иоанн. — Хорошо, что твой Андрей помог ей влезть на рябину: Келпи сюда скачет.
   — Он у меня рыцарь, — ласково сказал Андреус,
   — Приглядишь за обоими? — попросил Юлиус. — А то нам с Иоанном пора возвращаться в сид.
   — Конечно, пригляжу! Ступайте спокойно, братья.
   И Ангелы тем же путем, через трубу бассейна, вернулись в сид Келпи.
   — Ты чего это вздумала тут гулять? — спросил Андрюша девочку. — Разве ты не знаешь местных преданий?
   — Да знаю, знаю я все! Отвяжись, дай отдышаться!
   — Ну, отдышись и полезем выше.
   Совсем недалеко от рябины с холма спустилась Келпи, остановилась на берегу, огляделась и нежно, приглашающе заржала.
   «Интересно, а эта Келпи случайно не умеет по деревьям лазать?» — подумал Андрюша. Но вслух ничего не сказал. — Помоги мне развязать рюкзак, — попросила девчонка, — у меня руки от холодной воды окоченели.
   — Давай.
   Андрюша развязал мокрый узел и протянул рюкзак девочке. К его удивлению, она достала из него большой пакет, набитый колбасой и сосисками и громко позвала:
   — Келпи, Келпи! Иди сюда! Я принесла тебе угощение!
   — Ты с ума сошла? — заволновался Андрюша. — Зачем ты ее зовешь? Это страшная лошадь, она людей жрет!
   — Да знаю я все, — опять отмахнулась странная девочка. — Пожалуйста, не мешай мне!
   Келпи подбежала и остановилась под рябиной.
   — Келпи, лошадка, вот тебе твои любимые сосиски! Ты поешь, а за это пропусти меня на дорогу к людям! — и девочка стала бросать сосиски одну за другой.
   Келпи ловила их на лету и заглатывала.
   — Сейчас мы ее задобрим, и она разрешит нам спуститься с дерева и уйти, — сказала она.
   — Хорошо, если это у тебя получится. Но я спуститься не могу до двенадцати часов.
   — На тебе какое-нибудь заклятье? Гейс у тебя — до полудня на деревьях сидеть?
   Андрюша читал древние ирландские сказания и знал, что такое гейс. Поэтому он ответил:
   — Нет у меня никакого гейса. У меня уговор с моим папой.
   — Ну и оставайся тут по уговору. А мне надо торопиться.
   — Куда?
   — В город.
   — А ты откуда?
   — Не твое дело! Келпи, вот тебе еще колбаска! А вот ветчинка — свеженькая, жирненькая!
   Скоро Дара покидала Келпи все свои запасы и попыталась спуститься с дерева.
   Но только одна ее нога свесилась с нижней ветки, как неблагодарная Келпи встала на дыбы и попыталась ухватить Дару за ногу оскаленными зубами!
   Дара вмиг оказалась чуть не на верхушке рябины.
   — Не сработало! — в отчаянии проговорила она.
   — Что не сработало? — спросил Андрюша.
   — Хитрость моя не сработала! Я год прикармливала Келпи, чтобы она на меня не напала в случае побега, а она сосиски сожрала и все равно хочет меня загрызть!
   — Так ты бежишь из школы Келпи! — догадался Андрюша.
   — Ну да! Я уж давно об этом подумывала, хотя бежать мне совершенно некуда: и тут кругом ведьмы, и дома одни ведьмы… Но вчера терпение мое лопнуло! А ты-то чего тут делаешь? Давай выкладывай! Нам, похоже, все равно надо держаться вместе.
   — Да мы уж и так сидим на одной ветке. На вот, возьми мою куртку — тебе теплее станет, а то ты вся мокрая и зубами стучишь. — Неужели так слышно? Это плохо — тут не одна Келпи ошивается. Давай сюда твою куртку!
   Девочка натянула Андрюшину куртку и вместо благодарности снова подозрительно уставилась на него.
   — Так чего ты тут делаешь?
   — Сижу на рябине.
   — Это я вижу. А на рябину зачем влез?
   — Я тут, понимаешь, одну девочку из Келпи спасаю.
   — Да ну? И кого же это? Я в Келпи всех знаю.
   — Юлианну Мишину.
   — Не может быть!
   И, конечно, они тут же познакомились и все друг другу о себе рассказали, а потом принялись вместе жевать рябину и ждать.
   А Келпи бродила под рябиной, плотоядно поглядывая на них и скаля острые, совсем не лошадиные зубы.
   Отец Василий и бабушка подошли к озерку и остановились. Теперь они находились в самой середине круглого сада, и нужно было решить, идти ли им дальше или оставаться здесь, ожидая, пока их заметят хозяева. Решили ждать и присели на скамейку.
   В озере плавали и плескались вновь осмелевшие русалки. Они подплывали к берегу и с любопытством поглядывали на людей.
   Фонтанный кит уже был включен и выбрасывал вверх мощную струю воды.
   Отец Василий поглядел на пустую бутылку из-под святой воды, подумал и поставил ее под скамейку.
   — О! У нас гости? — раздался вдруг певучий женский голос, и на дорожку вышла высокая блондинка. — Каким образом вы здесь оказались, господа, и кто вы такие?
   — Это вот бабушка вашей бывшей ученицы Юлианны Мишиной. Она прилетела из России за своей внучкой, а я ее сопровождаю.
   — Очень странное сопровождение, — произнесла блондинка, покосившись на крест священника. — Между прочим, вы нарушили границы частного владения и подлежите за это юридической ответственности. Но как это вам удалось пройти через тройную ограду сида? Вам кто-нибудь помог?
   — Да.
   — Кто же?
   — Господь Бог и Его Ангелы.
   — Ах, так? Любопытно. Впрочем, это вопрос скорей философский, чем юридический… Меня зовут мисс Морген. Ну что ж, раз уж вы все равно здесь, я отведу вас к леди Бадб, директору школы Келпи. Она увидела вас из окна своего кабинета и послала меня за вами.
   Они пошли за мисс Морген по садовой дорожке.
   Как только они скрылись за поворотом, к скамейке, на которой сидели бабушка и отец Василий, подбежал боуг с пластиковым мешком в руках и заглянул под нее. — Бутылочка! — воскликнул он радостно и на четвереньках полез за бутылкой. Вытащив ее, он внимательно всю ее осмотрел и даже понюхал.
   — Ой, какая противная бутылка! — закричал он. — Пустая, а жжется!
   И боуг не стал прятать бутылку в мешок, а размахнулся и бросил ее в озеро. Но бутылка не затонула, а поплыла по поверхности воды.
   К ней тут же бросились русалки, собираясь с нею поиграть, но, дотронувшись до бутылки, шарахнулись в разные стороны и всей стаей быстро поплыли на другую сторону озера.
   Мисс Морген и бабушка с отцом Василием вошли в парадные двери школьного здания и поднялись по беломраморной лестнице на площадку. Тут им загородили алебардами дорогу две старшекурсницы в рыцарских доспехах и стали спрашивать пароль.
   — Пропустить. Это со мной, — негромко сказала мисс Морген, и рыцарь-девицы от них отстали.
   Она провела гостей в большой зал, где стены, потолок и пол были выложены сверкающими медными плитками, огонь горел в медном камине, отбрасывая на стены огненные блики, а вдоль стен стояли медные стулья с высокими спинками.
   — Вы можете пока присесть. Я доложу о вас леди Бадб, — сказала мисс Морген и скрылась за высокой медной дверью.
   Анастасия Николаевна и отец Василий сели на медные стулья и стали ждать, что будет дальше.
   — Что-то подозрительно сверкают все эти надраенные медяшки, — заметил священник. — Давайте-ка не прекращать мысленную молитву, Анастасия Николаевна!
   Бабушка кивнула и перекрестилась.
   После пятнадцатиминутного ожидания дверь кабинета леди Бадб широко распахнулась, и оттуда вышла сама директриса школы Келпи. Теперь на ней вместо сверкающего наряда королевы фей было длинное платье из струящегося зеленого шелка и зеленый плащ с капюшоном. Справа и слева от леди Бадб, чуть позади нее, шли профессор Морриган и мисс Морген.
   — Дорогие наши гости, — радостно воскликнула леди Бадб, протягивая руки к Анастасии Николаевне, — какая неожиданность! Какой сюрприз! Бабушка Юлианны Мишиной! Любящая и любимая бабушка! Вы мне, конечно же, не поверите, но я вам искренне рада. — По лицу директрисы скользнула коварная улыбочка. — Чаю? А может быть, немного вина? — любезно спросила она.
   — Нет, благодарю вас. Мы очень спешим и хотим поскорее забрать Юлианну, — ответила бабушка, вставая со своего стула, но не подавая руки леди Бадб.
   — Забрать Юлианну? — леди Бадб переглянулась с Морриган и Морген, и все трое заулыбались таинственными улыбками. — Тут,понимаете ли, есть некоторые сложности… Но, я полагаю, вы прежде всего хотите увидеться с Юлианной и убедиться, что девочка жива и здорова, не правда ли?
   — Да, мы хотим ее видеть, — сказал отец Василий, тоже вставая со своего стула.
   — Как там, все готово? — спросила леди Бадб профессора Морриган.
   — Все уже собрались в Башне фоморов, — ответила та.
   — И Финегас готов?
   — Да, леди Бадб.
   — Прекрасно. А Юлианна Мишина?
   — Она еще спит. По вашему распоряжению им с соседкой в ужин подмешали снотворное.
   Бабушка и отец Василий тревожно переглянулись.
   — Разбудите ее и Дару О'Тара и подержите их пока в гостиной. Я потом пошлю за ними фоморов. Дорогие гости, сейчас я вас провожу туда, где мы сегодня продолжим вчерашний праздник, и вы оба будете его участниками. — Отец Василий хотел, было что-то возразить, но леди Бадб подняла руку и добавила ледяным тоном: — Невольными участниками, священник. Нам не пришло бы в голову приглашать вас на свое торжество, но вы пришли сюда сами и останетесь нашими непрошеными гостями. Хэллоуин окончен — Самхэйн продолжается! Предлагаю вам добровольно следовать за мной. Если вы, конечно, все еще желаете видеть Юлианну.
   Бабушка и отец Василий переглянулись, кивнули друг другу и пошли за леди Бадб в ее кабинет. Там она пригласила их войти в кабину лифта. Она села на бархатную скамеечку, священник и бабушка остались стоять. Кабина лифта двинулась вверх, поскрипывая и слегка покачиваясь на ходу. Когда лифт остановился и двери его открылись, они оказались внутри большой стеклянной пирамиды.
   — Прошу! Мисс Морген, проводите гостей на отведенные им места.
   Мисс Морген предложила бабушке и отцу Василию следовать за нею.
   Пол в пирамиде был сделан из сплошного толстого стекла, и сквозь прозрачный этот пол внизу был виден келпинский сад с озером посередине и окружавшее сад здание школы: сверху было видно, что здание высечено прямо во внутренней стене холма, и потому-то единственная его стена так заметно наклонялась внутрь . Идти по стеклу было скользко и страшно, и отец Василий бережно поддерживал Анастасию Николаевну под руку.
   Леди Бадб уселась в большое стеклянное кресло, стоявшее у одной из прозрачных стен. Преподаватели и гости сида Келпи расположились справа и слева от нее на стеклянных табуретах, а келпинки стояли вдоль трех других стен пирамиды. Сбоку от похожего на трон кресла леди Бадб стояла простая деревянная скамья с гладкой спинкой — единственный не стеклянный предмет в пирамиде. Отца Василия и бабушку подвели к этой скамье и предложили сесть, что они и сделали.
   Ангелы Анастасии и Василиус встали за их спинами, положив руки на рукояти мечей.
   Не вставая с места, леди Бадб начала говорить.
   — Дорогие келпинки, уважаемые коллеги-учителя и дорогие наши гости! В сиде Келпи сегодня состоится суд над ученицей Юлианной Мишиной, сорвавшей вчера торжественное жертвоприношение в честь Самхаина, Бога Смерти. Вчера мы хотели сжечь на самхэйнском костре ручного кролика. Этого кролика Бильбо когда-то спасла от Келпи ученица Дара О'Тара, она его вырастила, воспитала и привязалась к нему. Мы решили пожертвовать его Божеству Смерти. Вы знаете, что нашим богам угодны именно такие жертвы, они любят, когда в их честь убивают кем-то любимое существо. Кролик Бильбо — ничтожная мелкая зверушка, однако Дара его любила, и потому он идеально подходил для роли жертвы. Но священный обряд был сорван ученицей Юлианной Мишиной. Эта русская дурочка вырвала кролика прямо из рук друида Финегаса и отпустила его на волю.
   Все в зале зашумели, а бабушка громко ахнула.
   — Ну, Юлька! И когда ж это она успела? — шепнула она отцу Василию: это был первый и единственный раз, когда бабушка назвала Юлю Юлькой.
   — Тс-с, давайте слушать дальше, — ответил отец Василий.
   — Однако мы не оставим древних богов обманутыми и поруганными! — возвысила голос леди Бадб. — Вчера мы решили просто наказать Юлианну, отдав ее на съедение нашей любимице Келпи. Но древним богам этого показалось мало, и они привели в наш сид бабушку самой Юлианны. Не надо быть прозорливцем Финегасом, чтобы уже с первых слов этой бабушки понять, как она любит свою непослушную внучку. Таким образом, дорогие мои, Самхаин все-таки получит в жертву кем-то любимое существо, как ему и было обещано, но это будет уже не бессловесный кролик Бильбо, а вполне разумный человеческий детеныш. Мы снова разведем костер в честь бога Самхаина, и взойдет на него ученица Юлианна Мишина! Ну а Келпи получит бабушку Юлианны и сопровождающего ее священника, — как-то подчеркнуто буднично закончила леди Бадб.