Страница:
Таниэль сразу его узнал. Реджиллен Майкрафт, старший инспектор чипсайдских пилеров. Это был высокий, плотный мужчина средних лет с военной выправкой, с поредевшими на висках седеющими волосами, лысиной во всю макушку и жесткой щеточкой усов, тоже густо пересыпанных сединой. Одет он был в изрядно потрепанную светло-бежевую шинель из плотного сукна.
Женщину также обескуражил резкий тон Кэтлин.
— Позвольте, ведь это мой муж! — произнесла она тоном оскорбленного достоинства и кивком указала на мужчину, распростертого на полу.
— Пока еще да, мадам, — согласилась Кэтлин, решительно оттолкнув их обоих в стороны и опускаясь на корточки возле хозяина дома. — Но скоро он перестанет им быть. А если вы паче чаяния зазеваетесь и ему удастся вас поцарапать или укусить, то и вы в скором времени разделите его участь.
Таниэль опустился на колени рядом с Кэтлин. Женщина с младенцем и Майкрафт покорно отступили на несколько шагов в глубь комнаты. У камина, все еще всхлипывая, застыла горничная. Мужчина, лежавший на полу, был молод и отличался крепким сложением. У него были красивые светлые волосы, твердый подбородок свидетельствовал о решительном и сильном характере. Он лежал на боку, пальцы его рук сами собой скрючились, как лапы хищной птицы, ногти превратились в длинные когти, лицо и одежда взмокли от пота, источавшего удушливый, кислый запах. Бледное лицо пострадавшего на глазах приобретало землисто-серый оттенок, артерии на шее все отчетливее прорисовывались под тонкой кожей, дыхание делалось все более коротким, поверхностным и шумным, как у загнанного зайца или у мыши, попавшей в лапы кошки.
— Глаза меняются, — бесстрастно произнес Таниэль.
Кэтлин кивнула. Глаза несчастного стали тускло-желтыми, как мед темных сортов, зрачки вытянулись и узкими горизонтальными полосками прорезали радужные оболочки. Кэтлин резким движением приподняла его верхнюю губу, обнажив мелкие острые зубы и сереющие десны. Мужчина следил за ее движениями свирепым взглядом, но, судя по всему, был еще слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Кэтлин оглянулась через плечо и обратилась к леди:
— Это вы нас вызвали?
— Нет, Хэтти, — ответила та и погладила визжащего младенца по головке, кивком указав на горничную. — Но Джонатана в таком состоянии обнаружила я… Он сказал, что услыхал в детской шум и пошел выяснить, в чем дело. Там находился кто-то… или что-то. Мой муж бросился на это существо и успел ранить его ножом, прежде чем оно сбежало через окно. Но Джонатан тоже пострадал, это создание его укусило, рана на руке сильно кровоточила. Я вызвала полицию, но когда пришел инспектор Майкрафт, муж выглядел уже почти так же, как теперь.
Таниэль бросил на леди внимательный, изучающий взгляд. По всей видимости, это была миссис Тернер — когда горничная Хэтти продиктовала по телефону адрес, она прибавила, что несчастье произошло в особняке Тернеров и что пострадавший — сам хозяин. Несмотря на то что жизнь ее мужа была в опасности, а ребенка едва не похитили, леди держалась на удивление спокойно. Всего случившегося оказалось недостаточно, чтобы вывести ее из равновесия. Аристократическое воспитание не дозволяло ей даже в этих драматических обстоятельствах выказать нечто большее, чем легкое беспокойство.
— Ваш супруг подвергся нападению колыбельщика, — сказал ей Таниэль. — Позапрошлой ночью я выслеживал эту тварь. Уверен, это тот же самый. Устройте ребенка в какой-нибудь свободной комнате и пусть с него до самого утра глаз не спускают. И припомните точно, как давно это случилось.
— Час тому назад или немногим более, — ответила дама, передавая младенца горничной. — Делай, что он сказал, Хэтти.
Брови горничной поползли вверх. Это было единственное, в чем выразилось ее изумление при виде того, с какой покорностью его госпожа повиновалась этому странному юнцу. Она молча выскользнула из кабинета, унося ребенка. Младенческий плач вскоре стих где-то в глубине дома.
Кэтлин негромко выругалась и открыла сумку, которую принесла с собой.
— Беннет, может, вы мне наконец объясните, что здесь происходит? — брюзгливо потребовал Майкрафт, чье самолюбие было явно задето полным невниманием всех присутствующих к его персоне.
Кэтлин нетерпеливо отмахнулась от инспектора, точно он был назойливой мухой. Таниэль поднялся с колен и встретился с ним взглядом.
— Мистера Тернера больше часа назад укусил колыбельщик. А это значит, что если мы немедленно не совершим необходимый обряд, этот человек сам сделается колыбельщиком. И даже сейчас не исключено, что помощь наша окажется запоздалой.
Миссис Тернер в ужасе прижала ладони ко рту.
— И что тогда? — с оттенком недоверия спросил Майкрафт. — Что, если вы не сумеете ему помочь?
Таниэль не ответил. Взгляд его был красноречивее любых слов.
У миссис Тернер вырвалось сдавленное «О-о!»
— Таниэль! — нетерпеливо воскликнула Кэтлин, извлекая из своей рабочей сумки какой-то металлический инструмент наподобие щипцов. — Раздвинь ему челюсти. Быстрее.
Таниэль незамедлительно повиновался. Когда дело касалось нечисти, он становился совсем другим человеком: не знающим сомнений, непоколебимо уверенным в своих силах, не ведающим сострадания. Люди с почтением относились к охотникам за нечистью, в том числе и к Таниэлю, который, несмотря на молодость, был сильным, великолепно обученным и уверенным в себе профессионалом. А кроме того, он был сыном человека-легенды. Одно это стоило многого.
Прежде чем жалкое существо, еще недавно бывшее Джонатаном Тернером, успело сообразить, что происходит, Таниэль просунул концы металлического инструмента ему в рот и с силой развел в стороны деревянные рукоятки, раздвигая плотно сжатые челюсти. Он обращался с пострадавшим так, словно это и в самом деле был не человек, а опасный зверь. Джонатан — вернее, то, что от него осталось, — попытался откинуть голову назад, но Таниэль так крепко держал рукоятки щипцов, что движение это не помогло несчастному освободиться, а лишь причинило боль. Кэтлин молниеносным движением вытащила пробку из небольшого пузырька и выплеснула его содержимое — прозрачную жидкость — в рот пациента. Джонатан автоматически сделал глотательное движение.
— Вы двое! Держите ему руки! — бросила она Майкрафту и миссис Тернер, не сводя глаз с бедняги Джонатана, который принялся теперь с рычанием извиваться и корчиться на полу и мотать головой, чтобы вытолкнуть изо рта ненавистные щипцы. Он походил на рыбу, пытающуюся сорваться с крючка.
Майкрафт в мгновение ока опустился на корточки рядом с бесновавшимся Джонатаном и намертво прижал одну из его рук к полу. Затем, видя, что леди не собирается повиноваться приказу Кэтлин, он кряхтя дотянулся до другой руки несчастного и стиснул запястье своей могучей пятерней.
Кэтлин перегнулась через Майкрафта, который оказался у нее на дороге, дотянулась до своей сумки и вытащила оттуда тонкий золотой ошейник с небольшой вмятиной посередине. Таниэль прижал голову Джонатана к полу, Кэтлин ловко надела обруч на шею пострадавшему и со щелчком застегнула.
— Слишком туго, — заметил Таниэль, увидев, как глубоко ошейник врезался в кожу мощной шеи Джонатана Тернера.
— Ничего страшного, — сказала Кэтлин. — Главное, дышать не мешает. Сейчас не до нежностей. Время дорого. Майкрафт, пусть теперь Таниэль фиксирует одну его руку, а вы держите другую. Держите изо всех сил, он будет вырываться.
Таниэль сдвинул рукоятки щипцов и вытащил их изо рта у Джонатана, который тут же этим воспользовался, попытавшись цапнуть его зубами за пальцы, как бешеный пес. Таниэль был к этому готов и успел отдернуть руку. Майкрафт же от неожиданности едва не ослабил хватку, но быстро спохватился и намертво придавил запястье пострадавшего к полу. Таниэль завладел другой рукой Тернера, Кэтлин уселась пациенту на ноги у самых ступней. Джонатан пытался вывернуться, сбросить с себя своих мучителей, но они держали его крепко, понимая, какую опасность он собой представляет. Миссис Тернер наблюдала за этой сценой из дальнего угла кабинета, изредка негромко вскрикивая и охая.
— Если не хотите разделить его участь, Майкрафт, — предупредила Кэтлин, — не ослабляйте хватку ни на секунду.
Старшему инспектору ее тон наверняка пришелся не по душе, но он благоразумно промолчал.
Свободной рукой Таниэль вынул из своего саквояжа флакон с темно-красной кабаньей кровью и маленькую кисточку с жесткой щетиной. Кэтлин разорвала рубаху на груди пациента обнажив грудь, прежде бывшую мощной и крепкой, а теперь плоскую, словно доска, и почти лишенную мускулов. Кожа Джонатана стала сморщенной и дряблой, цвета старого пергамента.
Таниэль уныло покачал головой. Вероятность того, что для бедняги все кончено, была очень велика. Он стал следить за движениями Кэтлин, которая рисовала магический знак на груди своего пациента. Полоски крови стали образовывать странную фигуру, составленную из закругленных линий, которые в нескольких местах пересекали короткие, тонкие штрихи. Как и большинство магических знаков, рисунок этот поражал глаз какой-то нарочитой неправильностью своих форм, он словно бросал вызов всем законам тригонометрии. Человеку непосвященному, не привыкшему к подобным зрелищам, тяжело было бы долго его разглядывать, это могло закончиться для него головной болью и даже обмороком. Когда труд Кэтлин уже близился к завершению, все, кто находился в этот момент в кабинете Тернера, испытали странное чувство: им казалось, что почва уходит у них из-под ног, что они теряют равновесие, что магический знак притягивает их к себе. Но вот кисть скользнула по груди Джонатана в последний раз, рисунок был закончен, и наваждение в тот же миг развеялось. Все вновь почувствовали себя как прежде, странного ощущения как не бывало.
Джонатан оказался теперь полностью обездвижен, только его желтые глаза с горизонтальными щелями зрачков бешено вращались в орбитах.
— Все, теперь можете его отпустить, — сказал Таниэль, и старший инспектор разжал ладонь, выпустив тощее запястье несчастного, поднялся на ноги и шумно вздохнул.
Следом за ним и Таниэль встал с пола. Кэтлин убирала инструменты и склянки в свою сумку.
— Что вы с ним сделали? — тихо спросила миссис Тернер.
— Он находится под действием магического знака, — объяснил Таниэль. — Действие это парализующее, ваш муж не в состоянии пошевелиться. Благодаря этому мы сможем провести над ним обряд изгнания колыбельщика.
— Я теперь одна справлюсь, Таниэль, — сказала Кэтлин, выуживая из сумки комок красного воска и рисуя восьмиугольник на полу вокруг неподвижной фигуры. Леди упомянула, что мистер Тернер поранил эту мразь, а значит, в детской могла остаться кровь. Это поможет вам с Майкрафтом выследить колыбельщика. Не мешкайте, а не то в ближайшие дни он утащит и сожрет очередного малютку.
Таниэль достал из кобуры пистолет, проверил, покрутив барабан, полностью ли он заряжен, и с недоброй усмешкой сказал:
— Рад стараться.
Майкрафт не мог не признать в душе, что все случившееся в особняке Тернеров произвело на него сильное впечатление. Мальчишка и впрямь знал свое дело. Хотя гонора в нем могло бы быть и поменьше. Майкрафту частенько становилось не по себе в присутствии охотников за нечистью, но он скорее дал бы себя поджарить на медленном огне, чем признался бы в этом вслух.
Таниэлю потребовалось несколько секунд, чтобы обнаружить пятно крови колыбельщика на полу детской. Кроватка Тернера-младшего была опрокинута, створка распахнутого настежь окна медленно раскачивалась под порывами ветра. В комнату с улицы проникали холодный воздух и клочья тумана. На полу было несколько лужиц крови, которая постепенно впитывалась в деревянные половицы. Таниэль обмакнул палец в одну из них, лизнул, сплюнул и исследовал подобным же образом другую. Кровь из второй лужицы, которую он тоже не преминул выплюнуть, оказалась именно той, какая ему была нужна.
— Кровь нечисти отличается по вкусу от человеческой. Более водянистая, что ли. В общем, распознать ее легко, — непринужденно ответил он на невысказанный вопрос Майкрафта.
Охотник торопливо собрал немного этой крови в небольшую емкость, которую достал из кармана плаща. К ней-то и было приковано его внимание, пока они ехали в экипаже Майкрафта, держа путь на юг, к Темзе. Майкрафт краешком глаза наблюдал, как он осторожно отвинчивал верхнюю часть контейнера, стараясь не пролить его содержимое в тряской карете. Это был полый стеклянный шар размером с мускатный орех с впаянной в стенки тонкой сеткой из золотых нитей, сквозь которую без труда можно было увидеть содержимое. Верхняя и нижняя половины шара скреплялись между собой витыми золотыми шнурами, продетыми сквозь колечки, укрепленные у обеих кромок, как раз над резьбой. Нижнюю половину этого шара Таниэль как раз и держал в руке, когда Майкрафт обратился к нему с вопросом:
— Так что же это вы проделали с беднягой Тернером? Можете объяснить толком?
Таниэль кивнул, выуживая из кармана пузырек с серной смесью, при помощи которой он уже прежде не раз выслеживал свои жертвы, и охотно пояснил:
— Внешность колыбельщика обманчива. То, как он выглядит, — это лишь искаженный облик бедняги, телом которого он завладел. Я не имею не малейшего представления о том, на что похож колыбельщик вне тела своей жертвы. По-моему, этого вообще никто не знает. — Он поднял глаза на Майкрафта, чтобы удостовериться, что тот следит за ходом его мысли. — У этих тварей очень своеобразные, если можно так выразиться, отношения с серой. Ее к ним притягивает, точно магнитом, сами же они ее терпеть не могут. То, что Кэтлин на ваших глазах влила в глотку мистеру Тернеру, как раз и было серным раствором.
Глаза Майкрафта округлились от изумления. Он недоверчиво покачал головой.
— Сера? Так ведь это…
— Яд, — невозмутимо кивнул Таниэль, выдавив каплю раствора из пипетки в полукруглую емкость и спрятав тщательно закупоренный флакон с пробкой-пипеткой в карман. — Но тут все дело в количестве. Существуют ведь серные порошки, и люди их принимают как лекарство от множества болезней, верно?
— Допустим. А каково предназначение золотого ошейника?
— Колыбельщики не выносят золота. Соприкосновение с ним для них мучительно. Ошейник был нужен, чтобы приостановить процесс перевоплощения.
— Но почему оно так на них действует? — раздраженно допытывался Майкрафт. Несмотря на одолевавшее его любопытство, сознаться в полной своей неосведомленности о повадках нечисти ему было нелегко.
Таниэль соединил обе половинки маленького стеклянного шара и подцепил петлю из золотых шнуров кончиком мизинца. Шарик стал покачиваться в такт тряске кареты.
— Можно только гадать…
— Так вы не знаете? — торжествующим тоном переспросил старший инспектор.
Таниэль отвел со лба прядь волос и пожал плечами.
— Нечисть не поддается изучению с традиционных научных позиций, сэр. Она не подвластна законам, которым подчинено все живое на земле.
— Но это невозможно! — с апломбом заявил Майкрафт.
— Согласен. И все же это невозможное существует, как вы уже изволили убедиться. — Таниэль слегка шевелил мизинцем, и маленький шарик раскачивался на шнурке, описывая в воздухе круги. — Изучение нечисти возможно не с научных позиций, а только посредством интуиции — процентов на девяносто, и на десять процентов путем обращения ко всяким суевериям: сказкам, легендам и поверьям. Вас наверняка удивляет, почему этим тварям удается отвоевывать у нас дом за домом, улицу за улицей. А происходит это только потому, что мы слишком поздно спохватились. Мы принялись учиться истреблять их, когда битва уже началась. Путем проб и ошибок, сэр. А любая ошибка в нашем деле означает, что еще один истребитель нечисти отправился на свидание с Костлявой. Ага! — В голосе его внезапно зазвучали нетерпеливые нотки. — Вот наконец наш с вами клиент, инспектор Майкрафт, и дал о себе знать.
Шарик величиной с мускатный орех вдруг засветился изнутри призрачным желтовато-белым светом, по золотой сеточке пробежали искры.
— Это ведь обычная химическая реакция, — возразил Майкрафт. — Многие вещества, если их соединить, начинают шипеть, светиться, превращаются в пар и тому подобное.
— Все правильно, — подтвердил Таниэль. — Но только в данном случае необходимым для подобной реакции элементом является наш приятель колыбельщик. Чем ближе мы к нему подберемся, тем ярче будет гореть свет в этом шаре.
Карета остановилась в Челси, к северу от реки. Майкрафт и Таниэль вышли и огляделись. Оба они редко бывали в этой части города и знали ее плохо, к тому же из-за сгустившегося тумана им было трудно сориентироваться, оба ничего не могли разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки.
— Я останусь тут и буду вас ждать, инспектор, — сказал кучер, прижимая к груди заряженное длинноствольное ружье и опасливо поглядывая на своих сытых, откормленных лошадей. До Старого Города отсюда было рукой подать, а волки — большие любители свежей конины.
Таниэль поднял стеклянный шар, покачивавшийся на шнурке, на уровень своих глаз. Чем дальше к югу продвигались они с инспектором, тем ярче горел огонек в обрамлении светящихся золотых нитей.
— Почему вы отправились искать его именно в Челси? — допытывался Майкрафт. — Лондон — большой город. Мало ли где еще он мог укрыться.
Инспектором двигало не одно только любопытство. Ему хотелось озадачить этого зазнавшегося мальчишку, поставить его в тупик и тем хоть немного сбить с него спесь. Но и на сей раз он не добился желаемого. Таниэль ответил ему не задумываясь, своим обычным невозмутимым тоном:
— Колыбельщики привыкают к определенной территории. В этом они весьма консервативны. Логово данного конкретного колыбельщика я отыскал неподалеку от Ламбета. Он оттуда наверняка убрался, но держится где-то поблизости.
Самый короткий путь в Ламбет из Кенсингтона лежит через Челси. Как ни быстро он передвигается, ему приходится красться тайком, чтоб не попадаться на глаза прохожим. Полагаю, мы его несколько опередили. Скоро он должен появиться. А наша задача — перехватить его.
— Вы уверены, что это тот самый, кого вы тогда спугнули?
— Колыбельщики, к счастью, немногочисленны. Это он. Уверен.
Майкрафт вытащил из кобуры свой пистолет, Таниэль не сводил глаз с шарика, который точно магнитом тянуло к западу.
— Ну, если выстрел в сердце способен будет его остановить, я в деле, — сказал Майкрафт.
— Эта мера окажется весьма и весьма действенной, сэр, — усмехнулся Таниэль. — Сюда.
Они быстрым шагом углубились в переулки Челси. Публичные дома и трактиры были уже закрыты, но пьяницы и бродяги все еще передвигались нетвердыми шагами по тротуарам и булыжным мостовым. В руках у некоторых были бутылки с недопитым виски или дешевым портером. Их раскрасневшиеся физиономии на миг выныривали из тумана у самого лица Таниэля. Казалось, выпивох привлекал яркий свет стеклянного шара, который охотник нес, нанизав петлю шнурка на вытянутый указательный палец. Но исчезали эти лица с еще большей стремительностью, чем появлялись: вид пистолета в руке инспектора производил на них сильное впечатление. Вдоль тротуаров прохаживались несколько ночных бабочек, которые, как всегда, высматривали клиентов. Майкрафта они тотчас же узнали и потому не пытались заигрывать ни с ним, ни с Таниэлем.
Через каждые несколько шагов Таниэль останавливался, чтобы сверить направление при помощи своего стеклянного шара, убеждался, что не сбился с пути, и догонял инспектора. Но в поисках верной дороги им руководил не столько шар с кровью монстра, сколько безошибочный инстинкт, присущий ему одному. Этот хрупкий с виду паренек с тонкими чертами лица, копной светлых вьющихся волос и бледно-голубыми глазами был опытнейшим специалистом в своем ремесле. Не признать это было невозможно. Майкрафт по долгу службы частенько сталкивался с нечистью, а также с профессиональными охотниками за ней. Последние все как один были со странностями. Если не сказать больше. Так, во всяком случае, ему казалось. Но по правде говоря, разве нормальный, здравомыслящий человек может избрать себе такое ремесло, даже с учетом всех выгод, которые оно сулит? Разумеется, нет. И хотя парламент назначил охотникам за нечистью астрономическое жалованье, профессиональный риск, какому они подвергались, был слишком уж велик. Но этот мальчишка держался куда спокойнее и сдержаннее, чем большинство его собратьев по ремеслу, с которыми судьба сводила Майкрафта. Пожалуй, на одну доску с Таниэлем можно было бы поставить только самого Джедрайю Фокса, человека-легенду. Что и говорить, сын уродился в отца. Могучий корень дал достойный побег.
Они приближались к набережной Темзы, путь их лежал теперь вдоль аллеи, на которой Лоскутник позапрошлой ночью расправился с несчастной Мэрей Вулбери. Откуда-то издалека послышался гул мотора цеппелина, неутомимого городского стража, увидеть которого было невозможно из-за густого тумана.
И тут, заглушая этот мерный рокот, раздался дикий, визгливый хохот колыбельщика. Таниэль и Майкрафт замерли от неожиданности. Жуткий хохот доносился, казалось, со всех сторон.
— Он, оказывается, гораздо ближе, чем я предполагал, — пробормотал Таниэль, глядя на шарик. — Я добавил сюда слишком мало реагента. Иначе свет был бы ярче, чем теперь.
«Ага, значит, и ты все ж не застрахован от ошибок», — с торжеством подумал Майкрафт.
Шарик качнулся влево, в сторону Темзы.
— Он что же, в воде? — спросил Майкрафт.
— Не исключено, — кивнул Таниэль. — Возможно, именно так он пробирается сюда из Старого Города. Если поторопимся, может, мы успеем настичь его у берега.
Они бросились бежать вдоль набережной, мимо чугунной ограды, к каменным ступеням, спускавшимся к воде, к илистому берегу. Был час отлива, в густой пелене тумана темнели неподвижные силуэты кораблей, стоявших на якоре в ожидании прилива. Майкрафт и Таниэль ссыпались вниз по ступеням. Туман приглушал звук их шагов. У обоих вспотели ладони, сжимавшие рукоятки пистолетов, оба шумно дышали, изо ртов у них вырывались клубы пара.
У подножия каменной лестницы Майкрафт брезгливо ойкнул: слой жидкой подмерзающей грязи там, где кончались ступени, оказался глубже, чем он думал, его ботинки сразу же почти утонули в ней, сквозь отверстия для шнурков внутрь залилась зловонная жижа. Эта же самая неприятность случилась и с Таниэлем, но в отличие от инспектора он был к ней внутренне готов и воспринял происшедшее со своей обычной невозмутимостью.
— Я что-то не слышу плеска, — тихо проговорил Майкрафт. — Может, эта тварь уже переплыла на другой берег?
Они сделали еще несколько шагов по грязи, спотыкаясь в тумане о кучи мусора.
— Вероятнее всего, — предположил Таниэль, — колыбельщик нас услышал и затаился где-то рядом.
Теперь корабли возвышались над ними подобно мрачным левиафанам. Вблизи все эти рыбачьи баркасы и траулеры выглядели неправдоподобно огромными. А наверху, там, откуда Таниэль и инспектор только что спустились, у кромки тротуара над ограждением горела цепочка фонарей. Отсюда, снизу, они казались призрачными огнями потустороннего мира. Майкрафт огляделся по сторонам. Вокруг было темно и мрачно, как в преисподней. Он было пожалел, что не прихватил с собой фонарь, но тотчас же решил, что это, пожалуй, было бы лишним, свет спугнул бы их осторожного противника. Словно в ответ на его мысли, сквозь клочья тумана пробился неяркий свет полной луны. «Вот так-то лучше», — удовлетворенно подумал он.
Над берегом царила тишина, звук чавкающей под ногами охотников грязи казался оглушительным и выдавал их присутствие. Таниэль снова взглянул на свой стеклянный шарик и с уверенностью сказал:
— Он тут. Совсем близко. Я так и знал, что переплыть на другой берег ему было не успеть.
Майкрафт шагнул вперед, и его плотную фигуру скрыла густая тень глубоководного траулера.
— Так вы говорите, он может оказаться… — Майкрафт не успел окончить фразу, его прервал на полуслове истошный крик, донесшийся сверху, и тотчас же монстр бросился на Таниэля с нижней палубы траулера.
От неожиданности юноша нажал на курок, пистолет в его руке выстрелил, но пуля не попала в цель, хрупкий стеклянный шар упал и разбился, сам же Таниэль, увлекаемый колыбельщиком, свалился в подмерзающую грязь. Нападение было слишком внезапным, чтобы он смог сразу его отразить, и единственное, что он успел, — это резко отклонить голову в сторону. Когти монстра, которые почти уже вонзились в его щеку, блеснули в нескольких сантиметрах от его лица. Майкрафт громко ойкнул, и это отвлекло внимание колыбельщика. Вскинув голову, монстр не мигая уставился на инспектора.
Майкрафт прицелился в него из пистолета, но отчего-то промедлил с выстрелом. Возможно, то, что рассказал ему Таниэль о природе этих существ, слишком уж глубоко запало в душу инспектора. Ведь, выходит, эта тварь когда-то была человеком Пусть теперь это всего лишь безобразное существо с морщинистой кожей цвета пергамента, с непропорционально вытянутым, тощим как жердь телом, укутанное в омерзительные лохмотья, с длинными, хищно изогнутыми когтями на тонких как спицы пальцах рук и босых ног. Глаза колыбельщика, которые не мигая смотрели на Майкрафта, были в точности такими же, как у Джонатана Тернера, — коричневато-желтыми, с узкими горизонтальными полосками зрачков, в оскаленной пасти виднелись сероватые десны и мелкие острые зубы.
Женщину также обескуражил резкий тон Кэтлин.
— Позвольте, ведь это мой муж! — произнесла она тоном оскорбленного достоинства и кивком указала на мужчину, распростертого на полу.
— Пока еще да, мадам, — согласилась Кэтлин, решительно оттолкнув их обоих в стороны и опускаясь на корточки возле хозяина дома. — Но скоро он перестанет им быть. А если вы паче чаяния зазеваетесь и ему удастся вас поцарапать или укусить, то и вы в скором времени разделите его участь.
Таниэль опустился на колени рядом с Кэтлин. Женщина с младенцем и Майкрафт покорно отступили на несколько шагов в глубь комнаты. У камина, все еще всхлипывая, застыла горничная. Мужчина, лежавший на полу, был молод и отличался крепким сложением. У него были красивые светлые волосы, твердый подбородок свидетельствовал о решительном и сильном характере. Он лежал на боку, пальцы его рук сами собой скрючились, как лапы хищной птицы, ногти превратились в длинные когти, лицо и одежда взмокли от пота, источавшего удушливый, кислый запах. Бледное лицо пострадавшего на глазах приобретало землисто-серый оттенок, артерии на шее все отчетливее прорисовывались под тонкой кожей, дыхание делалось все более коротким, поверхностным и шумным, как у загнанного зайца или у мыши, попавшей в лапы кошки.
— Глаза меняются, — бесстрастно произнес Таниэль.
Кэтлин кивнула. Глаза несчастного стали тускло-желтыми, как мед темных сортов, зрачки вытянулись и узкими горизонтальными полосками прорезали радужные оболочки. Кэтлин резким движением приподняла его верхнюю губу, обнажив мелкие острые зубы и сереющие десны. Мужчина следил за ее движениями свирепым взглядом, но, судя по всему, был еще слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Кэтлин оглянулась через плечо и обратилась к леди:
— Это вы нас вызвали?
— Нет, Хэтти, — ответила та и погладила визжащего младенца по головке, кивком указав на горничную. — Но Джонатана в таком состоянии обнаружила я… Он сказал, что услыхал в детской шум и пошел выяснить, в чем дело. Там находился кто-то… или что-то. Мой муж бросился на это существо и успел ранить его ножом, прежде чем оно сбежало через окно. Но Джонатан тоже пострадал, это создание его укусило, рана на руке сильно кровоточила. Я вызвала полицию, но когда пришел инспектор Майкрафт, муж выглядел уже почти так же, как теперь.
Таниэль бросил на леди внимательный, изучающий взгляд. По всей видимости, это была миссис Тернер — когда горничная Хэтти продиктовала по телефону адрес, она прибавила, что несчастье произошло в особняке Тернеров и что пострадавший — сам хозяин. Несмотря на то что жизнь ее мужа была в опасности, а ребенка едва не похитили, леди держалась на удивление спокойно. Всего случившегося оказалось недостаточно, чтобы вывести ее из равновесия. Аристократическое воспитание не дозволяло ей даже в этих драматических обстоятельствах выказать нечто большее, чем легкое беспокойство.
— Ваш супруг подвергся нападению колыбельщика, — сказал ей Таниэль. — Позапрошлой ночью я выслеживал эту тварь. Уверен, это тот же самый. Устройте ребенка в какой-нибудь свободной комнате и пусть с него до самого утра глаз не спускают. И припомните точно, как давно это случилось.
— Час тому назад или немногим более, — ответила дама, передавая младенца горничной. — Делай, что он сказал, Хэтти.
Брови горничной поползли вверх. Это было единственное, в чем выразилось ее изумление при виде того, с какой покорностью его госпожа повиновалась этому странному юнцу. Она молча выскользнула из кабинета, унося ребенка. Младенческий плач вскоре стих где-то в глубине дома.
Кэтлин негромко выругалась и открыла сумку, которую принесла с собой.
— Беннет, может, вы мне наконец объясните, что здесь происходит? — брюзгливо потребовал Майкрафт, чье самолюбие было явно задето полным невниманием всех присутствующих к его персоне.
Кэтлин нетерпеливо отмахнулась от инспектора, точно он был назойливой мухой. Таниэль поднялся с колен и встретился с ним взглядом.
— Мистера Тернера больше часа назад укусил колыбельщик. А это значит, что если мы немедленно не совершим необходимый обряд, этот человек сам сделается колыбельщиком. И даже сейчас не исключено, что помощь наша окажется запоздалой.
Миссис Тернер в ужасе прижала ладони ко рту.
— И что тогда? — с оттенком недоверия спросил Майкрафт. — Что, если вы не сумеете ему помочь?
Таниэль не ответил. Взгляд его был красноречивее любых слов.
У миссис Тернер вырвалось сдавленное «О-о!»
— Таниэль! — нетерпеливо воскликнула Кэтлин, извлекая из своей рабочей сумки какой-то металлический инструмент наподобие щипцов. — Раздвинь ему челюсти. Быстрее.
Таниэль незамедлительно повиновался. Когда дело касалось нечисти, он становился совсем другим человеком: не знающим сомнений, непоколебимо уверенным в своих силах, не ведающим сострадания. Люди с почтением относились к охотникам за нечистью, в том числе и к Таниэлю, который, несмотря на молодость, был сильным, великолепно обученным и уверенным в себе профессионалом. А кроме того, он был сыном человека-легенды. Одно это стоило многого.
Прежде чем жалкое существо, еще недавно бывшее Джонатаном Тернером, успело сообразить, что происходит, Таниэль просунул концы металлического инструмента ему в рот и с силой развел в стороны деревянные рукоятки, раздвигая плотно сжатые челюсти. Он обращался с пострадавшим так, словно это и в самом деле был не человек, а опасный зверь. Джонатан — вернее, то, что от него осталось, — попытался откинуть голову назад, но Таниэль так крепко держал рукоятки щипцов, что движение это не помогло несчастному освободиться, а лишь причинило боль. Кэтлин молниеносным движением вытащила пробку из небольшого пузырька и выплеснула его содержимое — прозрачную жидкость — в рот пациента. Джонатан автоматически сделал глотательное движение.
— Вы двое! Держите ему руки! — бросила она Майкрафту и миссис Тернер, не сводя глаз с бедняги Джонатана, который принялся теперь с рычанием извиваться и корчиться на полу и мотать головой, чтобы вытолкнуть изо рта ненавистные щипцы. Он походил на рыбу, пытающуюся сорваться с крючка.
Майкрафт в мгновение ока опустился на корточки рядом с бесновавшимся Джонатаном и намертво прижал одну из его рук к полу. Затем, видя, что леди не собирается повиноваться приказу Кэтлин, он кряхтя дотянулся до другой руки несчастного и стиснул запястье своей могучей пятерней.
Кэтлин перегнулась через Майкрафта, который оказался у нее на дороге, дотянулась до своей сумки и вытащила оттуда тонкий золотой ошейник с небольшой вмятиной посередине. Таниэль прижал голову Джонатана к полу, Кэтлин ловко надела обруч на шею пострадавшему и со щелчком застегнула.
— Слишком туго, — заметил Таниэль, увидев, как глубоко ошейник врезался в кожу мощной шеи Джонатана Тернера.
— Ничего страшного, — сказала Кэтлин. — Главное, дышать не мешает. Сейчас не до нежностей. Время дорого. Майкрафт, пусть теперь Таниэль фиксирует одну его руку, а вы держите другую. Держите изо всех сил, он будет вырываться.
Таниэль сдвинул рукоятки щипцов и вытащил их изо рта у Джонатана, который тут же этим воспользовался, попытавшись цапнуть его зубами за пальцы, как бешеный пес. Таниэль был к этому готов и успел отдернуть руку. Майкрафт же от неожиданности едва не ослабил хватку, но быстро спохватился и намертво придавил запястье пострадавшего к полу. Таниэль завладел другой рукой Тернера, Кэтлин уселась пациенту на ноги у самых ступней. Джонатан пытался вывернуться, сбросить с себя своих мучителей, но они держали его крепко, понимая, какую опасность он собой представляет. Миссис Тернер наблюдала за этой сценой из дальнего угла кабинета, изредка негромко вскрикивая и охая.
— Если не хотите разделить его участь, Майкрафт, — предупредила Кэтлин, — не ослабляйте хватку ни на секунду.
Старшему инспектору ее тон наверняка пришелся не по душе, но он благоразумно промолчал.
Свободной рукой Таниэль вынул из своего саквояжа флакон с темно-красной кабаньей кровью и маленькую кисточку с жесткой щетиной. Кэтлин разорвала рубаху на груди пациента обнажив грудь, прежде бывшую мощной и крепкой, а теперь плоскую, словно доска, и почти лишенную мускулов. Кожа Джонатана стала сморщенной и дряблой, цвета старого пергамента.
Таниэль уныло покачал головой. Вероятность того, что для бедняги все кончено, была очень велика. Он стал следить за движениями Кэтлин, которая рисовала магический знак на груди своего пациента. Полоски крови стали образовывать странную фигуру, составленную из закругленных линий, которые в нескольких местах пересекали короткие, тонкие штрихи. Как и большинство магических знаков, рисунок этот поражал глаз какой-то нарочитой неправильностью своих форм, он словно бросал вызов всем законам тригонометрии. Человеку непосвященному, не привыкшему к подобным зрелищам, тяжело было бы долго его разглядывать, это могло закончиться для него головной болью и даже обмороком. Когда труд Кэтлин уже близился к завершению, все, кто находился в этот момент в кабинете Тернера, испытали странное чувство: им казалось, что почва уходит у них из-под ног, что они теряют равновесие, что магический знак притягивает их к себе. Но вот кисть скользнула по груди Джонатана в последний раз, рисунок был закончен, и наваждение в тот же миг развеялось. Все вновь почувствовали себя как прежде, странного ощущения как не бывало.
Джонатан оказался теперь полностью обездвижен, только его желтые глаза с горизонтальными щелями зрачков бешено вращались в орбитах.
— Все, теперь можете его отпустить, — сказал Таниэль, и старший инспектор разжал ладонь, выпустив тощее запястье несчастного, поднялся на ноги и шумно вздохнул.
Следом за ним и Таниэль встал с пола. Кэтлин убирала инструменты и склянки в свою сумку.
— Что вы с ним сделали? — тихо спросила миссис Тернер.
— Он находится под действием магического знака, — объяснил Таниэль. — Действие это парализующее, ваш муж не в состоянии пошевелиться. Благодаря этому мы сможем провести над ним обряд изгнания колыбельщика.
— Я теперь одна справлюсь, Таниэль, — сказала Кэтлин, выуживая из сумки комок красного воска и рисуя восьмиугольник на полу вокруг неподвижной фигуры. Леди упомянула, что мистер Тернер поранил эту мразь, а значит, в детской могла остаться кровь. Это поможет вам с Майкрафтом выследить колыбельщика. Не мешкайте, а не то в ближайшие дни он утащит и сожрет очередного малютку.
Таниэль достал из кобуры пистолет, проверил, покрутив барабан, полностью ли он заряжен, и с недоброй усмешкой сказал:
— Рад стараться.
Майкрафт не мог не признать в душе, что все случившееся в особняке Тернеров произвело на него сильное впечатление. Мальчишка и впрямь знал свое дело. Хотя гонора в нем могло бы быть и поменьше. Майкрафту частенько становилось не по себе в присутствии охотников за нечистью, но он скорее дал бы себя поджарить на медленном огне, чем признался бы в этом вслух.
Таниэлю потребовалось несколько секунд, чтобы обнаружить пятно крови колыбельщика на полу детской. Кроватка Тернера-младшего была опрокинута, створка распахнутого настежь окна медленно раскачивалась под порывами ветра. В комнату с улицы проникали холодный воздух и клочья тумана. На полу было несколько лужиц крови, которая постепенно впитывалась в деревянные половицы. Таниэль обмакнул палец в одну из них, лизнул, сплюнул и исследовал подобным же образом другую. Кровь из второй лужицы, которую он тоже не преминул выплюнуть, оказалась именно той, какая ему была нужна.
— Кровь нечисти отличается по вкусу от человеческой. Более водянистая, что ли. В общем, распознать ее легко, — непринужденно ответил он на невысказанный вопрос Майкрафта.
Охотник торопливо собрал немного этой крови в небольшую емкость, которую достал из кармана плаща. К ней-то и было приковано его внимание, пока они ехали в экипаже Майкрафта, держа путь на юг, к Темзе. Майкрафт краешком глаза наблюдал, как он осторожно отвинчивал верхнюю часть контейнера, стараясь не пролить его содержимое в тряской карете. Это был полый стеклянный шар размером с мускатный орех с впаянной в стенки тонкой сеткой из золотых нитей, сквозь которую без труда можно было увидеть содержимое. Верхняя и нижняя половины шара скреплялись между собой витыми золотыми шнурами, продетыми сквозь колечки, укрепленные у обеих кромок, как раз над резьбой. Нижнюю половину этого шара Таниэль как раз и держал в руке, когда Майкрафт обратился к нему с вопросом:
— Так что же это вы проделали с беднягой Тернером? Можете объяснить толком?
Таниэль кивнул, выуживая из кармана пузырек с серной смесью, при помощи которой он уже прежде не раз выслеживал свои жертвы, и охотно пояснил:
— Внешность колыбельщика обманчива. То, как он выглядит, — это лишь искаженный облик бедняги, телом которого он завладел. Я не имею не малейшего представления о том, на что похож колыбельщик вне тела своей жертвы. По-моему, этого вообще никто не знает. — Он поднял глаза на Майкрафта, чтобы удостовериться, что тот следит за ходом его мысли. — У этих тварей очень своеобразные, если можно так выразиться, отношения с серой. Ее к ним притягивает, точно магнитом, сами же они ее терпеть не могут. То, что Кэтлин на ваших глазах влила в глотку мистеру Тернеру, как раз и было серным раствором.
Глаза Майкрафта округлились от изумления. Он недоверчиво покачал головой.
— Сера? Так ведь это…
— Яд, — невозмутимо кивнул Таниэль, выдавив каплю раствора из пипетки в полукруглую емкость и спрятав тщательно закупоренный флакон с пробкой-пипеткой в карман. — Но тут все дело в количестве. Существуют ведь серные порошки, и люди их принимают как лекарство от множества болезней, верно?
— Допустим. А каково предназначение золотого ошейника?
— Колыбельщики не выносят золота. Соприкосновение с ним для них мучительно. Ошейник был нужен, чтобы приостановить процесс перевоплощения.
— Но почему оно так на них действует? — раздраженно допытывался Майкрафт. Несмотря на одолевавшее его любопытство, сознаться в полной своей неосведомленности о повадках нечисти ему было нелегко.
Таниэль соединил обе половинки маленького стеклянного шара и подцепил петлю из золотых шнуров кончиком мизинца. Шарик стал покачиваться в такт тряске кареты.
— Можно только гадать…
— Так вы не знаете? — торжествующим тоном переспросил старший инспектор.
Таниэль отвел со лба прядь волос и пожал плечами.
— Нечисть не поддается изучению с традиционных научных позиций, сэр. Она не подвластна законам, которым подчинено все живое на земле.
— Но это невозможно! — с апломбом заявил Майкрафт.
— Согласен. И все же это невозможное существует, как вы уже изволили убедиться. — Таниэль слегка шевелил мизинцем, и маленький шарик раскачивался на шнурке, описывая в воздухе круги. — Изучение нечисти возможно не с научных позиций, а только посредством интуиции — процентов на девяносто, и на десять процентов путем обращения ко всяким суевериям: сказкам, легендам и поверьям. Вас наверняка удивляет, почему этим тварям удается отвоевывать у нас дом за домом, улицу за улицей. А происходит это только потому, что мы слишком поздно спохватились. Мы принялись учиться истреблять их, когда битва уже началась. Путем проб и ошибок, сэр. А любая ошибка в нашем деле означает, что еще один истребитель нечисти отправился на свидание с Костлявой. Ага! — В голосе его внезапно зазвучали нетерпеливые нотки. — Вот наконец наш с вами клиент, инспектор Майкрафт, и дал о себе знать.
Шарик величиной с мускатный орех вдруг засветился изнутри призрачным желтовато-белым светом, по золотой сеточке пробежали искры.
— Это ведь обычная химическая реакция, — возразил Майкрафт. — Многие вещества, если их соединить, начинают шипеть, светиться, превращаются в пар и тому подобное.
— Все правильно, — подтвердил Таниэль. — Но только в данном случае необходимым для подобной реакции элементом является наш приятель колыбельщик. Чем ближе мы к нему подберемся, тем ярче будет гореть свет в этом шаре.
Карета остановилась в Челси, к северу от реки. Майкрафт и Таниэль вышли и огляделись. Оба они редко бывали в этой части города и знали ее плохо, к тому же из-за сгустившегося тумана им было трудно сориентироваться, оба ничего не могли разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки.
— Я останусь тут и буду вас ждать, инспектор, — сказал кучер, прижимая к груди заряженное длинноствольное ружье и опасливо поглядывая на своих сытых, откормленных лошадей. До Старого Города отсюда было рукой подать, а волки — большие любители свежей конины.
Таниэль поднял стеклянный шар, покачивавшийся на шнурке, на уровень своих глаз. Чем дальше к югу продвигались они с инспектором, тем ярче горел огонек в обрамлении светящихся золотых нитей.
— Почему вы отправились искать его именно в Челси? — допытывался Майкрафт. — Лондон — большой город. Мало ли где еще он мог укрыться.
Инспектором двигало не одно только любопытство. Ему хотелось озадачить этого зазнавшегося мальчишку, поставить его в тупик и тем хоть немного сбить с него спесь. Но и на сей раз он не добился желаемого. Таниэль ответил ему не задумываясь, своим обычным невозмутимым тоном:
— Колыбельщики привыкают к определенной территории. В этом они весьма консервативны. Логово данного конкретного колыбельщика я отыскал неподалеку от Ламбета. Он оттуда наверняка убрался, но держится где-то поблизости.
Самый короткий путь в Ламбет из Кенсингтона лежит через Челси. Как ни быстро он передвигается, ему приходится красться тайком, чтоб не попадаться на глаза прохожим. Полагаю, мы его несколько опередили. Скоро он должен появиться. А наша задача — перехватить его.
— Вы уверены, что это тот самый, кого вы тогда спугнули?
— Колыбельщики, к счастью, немногочисленны. Это он. Уверен.
Майкрафт вытащил из кобуры свой пистолет, Таниэль не сводил глаз с шарика, который точно магнитом тянуло к западу.
— Ну, если выстрел в сердце способен будет его остановить, я в деле, — сказал Майкрафт.
— Эта мера окажется весьма и весьма действенной, сэр, — усмехнулся Таниэль. — Сюда.
Они быстрым шагом углубились в переулки Челси. Публичные дома и трактиры были уже закрыты, но пьяницы и бродяги все еще передвигались нетвердыми шагами по тротуарам и булыжным мостовым. В руках у некоторых были бутылки с недопитым виски или дешевым портером. Их раскрасневшиеся физиономии на миг выныривали из тумана у самого лица Таниэля. Казалось, выпивох привлекал яркий свет стеклянного шара, который охотник нес, нанизав петлю шнурка на вытянутый указательный палец. Но исчезали эти лица с еще большей стремительностью, чем появлялись: вид пистолета в руке инспектора производил на них сильное впечатление. Вдоль тротуаров прохаживались несколько ночных бабочек, которые, как всегда, высматривали клиентов. Майкрафта они тотчас же узнали и потому не пытались заигрывать ни с ним, ни с Таниэлем.
Через каждые несколько шагов Таниэль останавливался, чтобы сверить направление при помощи своего стеклянного шара, убеждался, что не сбился с пути, и догонял инспектора. Но в поисках верной дороги им руководил не столько шар с кровью монстра, сколько безошибочный инстинкт, присущий ему одному. Этот хрупкий с виду паренек с тонкими чертами лица, копной светлых вьющихся волос и бледно-голубыми глазами был опытнейшим специалистом в своем ремесле. Не признать это было невозможно. Майкрафт по долгу службы частенько сталкивался с нечистью, а также с профессиональными охотниками за ней. Последние все как один были со странностями. Если не сказать больше. Так, во всяком случае, ему казалось. Но по правде говоря, разве нормальный, здравомыслящий человек может избрать себе такое ремесло, даже с учетом всех выгод, которые оно сулит? Разумеется, нет. И хотя парламент назначил охотникам за нечистью астрономическое жалованье, профессиональный риск, какому они подвергались, был слишком уж велик. Но этот мальчишка держался куда спокойнее и сдержаннее, чем большинство его собратьев по ремеслу, с которыми судьба сводила Майкрафта. Пожалуй, на одну доску с Таниэлем можно было бы поставить только самого Джедрайю Фокса, человека-легенду. Что и говорить, сын уродился в отца. Могучий корень дал достойный побег.
Они приближались к набережной Темзы, путь их лежал теперь вдоль аллеи, на которой Лоскутник позапрошлой ночью расправился с несчастной Мэрей Вулбери. Откуда-то издалека послышался гул мотора цеппелина, неутомимого городского стража, увидеть которого было невозможно из-за густого тумана.
И тут, заглушая этот мерный рокот, раздался дикий, визгливый хохот колыбельщика. Таниэль и Майкрафт замерли от неожиданности. Жуткий хохот доносился, казалось, со всех сторон.
— Он, оказывается, гораздо ближе, чем я предполагал, — пробормотал Таниэль, глядя на шарик. — Я добавил сюда слишком мало реагента. Иначе свет был бы ярче, чем теперь.
«Ага, значит, и ты все ж не застрахован от ошибок», — с торжеством подумал Майкрафт.
Шарик качнулся влево, в сторону Темзы.
— Он что же, в воде? — спросил Майкрафт.
— Не исключено, — кивнул Таниэль. — Возможно, именно так он пробирается сюда из Старого Города. Если поторопимся, может, мы успеем настичь его у берега.
Они бросились бежать вдоль набережной, мимо чугунной ограды, к каменным ступеням, спускавшимся к воде, к илистому берегу. Был час отлива, в густой пелене тумана темнели неподвижные силуэты кораблей, стоявших на якоре в ожидании прилива. Майкрафт и Таниэль ссыпались вниз по ступеням. Туман приглушал звук их шагов. У обоих вспотели ладони, сжимавшие рукоятки пистолетов, оба шумно дышали, изо ртов у них вырывались клубы пара.
У подножия каменной лестницы Майкрафт брезгливо ойкнул: слой жидкой подмерзающей грязи там, где кончались ступени, оказался глубже, чем он думал, его ботинки сразу же почти утонули в ней, сквозь отверстия для шнурков внутрь залилась зловонная жижа. Эта же самая неприятность случилась и с Таниэлем, но в отличие от инспектора он был к ней внутренне готов и воспринял происшедшее со своей обычной невозмутимостью.
— Я что-то не слышу плеска, — тихо проговорил Майкрафт. — Может, эта тварь уже переплыла на другой берег?
Они сделали еще несколько шагов по грязи, спотыкаясь в тумане о кучи мусора.
— Вероятнее всего, — предположил Таниэль, — колыбельщик нас услышал и затаился где-то рядом.
Теперь корабли возвышались над ними подобно мрачным левиафанам. Вблизи все эти рыбачьи баркасы и траулеры выглядели неправдоподобно огромными. А наверху, там, откуда Таниэль и инспектор только что спустились, у кромки тротуара над ограждением горела цепочка фонарей. Отсюда, снизу, они казались призрачными огнями потустороннего мира. Майкрафт огляделся по сторонам. Вокруг было темно и мрачно, как в преисподней. Он было пожалел, что не прихватил с собой фонарь, но тотчас же решил, что это, пожалуй, было бы лишним, свет спугнул бы их осторожного противника. Словно в ответ на его мысли, сквозь клочья тумана пробился неяркий свет полной луны. «Вот так-то лучше», — удовлетворенно подумал он.
Над берегом царила тишина, звук чавкающей под ногами охотников грязи казался оглушительным и выдавал их присутствие. Таниэль снова взглянул на свой стеклянный шарик и с уверенностью сказал:
— Он тут. Совсем близко. Я так и знал, что переплыть на другой берег ему было не успеть.
Майкрафт шагнул вперед, и его плотную фигуру скрыла густая тень глубоководного траулера.
— Так вы говорите, он может оказаться… — Майкрафт не успел окончить фразу, его прервал на полуслове истошный крик, донесшийся сверху, и тотчас же монстр бросился на Таниэля с нижней палубы траулера.
От неожиданности юноша нажал на курок, пистолет в его руке выстрелил, но пуля не попала в цель, хрупкий стеклянный шар упал и разбился, сам же Таниэль, увлекаемый колыбельщиком, свалился в подмерзающую грязь. Нападение было слишком внезапным, чтобы он смог сразу его отразить, и единственное, что он успел, — это резко отклонить голову в сторону. Когти монстра, которые почти уже вонзились в его щеку, блеснули в нескольких сантиметрах от его лица. Майкрафт громко ойкнул, и это отвлекло внимание колыбельщика. Вскинув голову, монстр не мигая уставился на инспектора.
Майкрафт прицелился в него из пистолета, но отчего-то промедлил с выстрелом. Возможно, то, что рассказал ему Таниэль о природе этих существ, слишком уж глубоко запало в душу инспектора. Ведь, выходит, эта тварь когда-то была человеком Пусть теперь это всего лишь безобразное существо с морщинистой кожей цвета пергамента, с непропорционально вытянутым, тощим как жердь телом, укутанное в омерзительные лохмотья, с длинными, хищно изогнутыми когтями на тонких как спицы пальцах рук и босых ног. Глаза колыбельщика, которые не мигая смотрели на Майкрафта, были в точности такими же, как у Джонатана Тернера, — коричневато-желтыми, с узкими горизонтальными полосками зрачков, в оскаленной пасти виднелись сероватые десны и мелкие острые зубы.