Высоцкий Михаил Владимирович. Башня Драконьей Кости

   Внезапно Авьен стала очень серьезной. Она тяжело вздохнула, и сказала:
   - Это знак судьбы. Тебе было предначертано оказаться под покровом Ахтарила.
   По ее словам выходило, что просто так ничего в мире не бывает. И если мне в ширай эрэц выпало стать грозным путником, то теперь я просто обязан отправиться в путь вместе с торговцами, и она, моя даву, пойдет со мной. Я пробовал возражать. Я говорил, что я торговцам не нужен, что они нас не возьмут просто так. Я объяснял, что она дала слово шираю Хомарпу, что дождется его возвращения, и если он действительно такая важная шишка, то лучше слово не нарушать. Бесполезно. Казалось, Авьен просто не слышала - она ухватила меня за руку, и потащила к хозяину торгового каравана.
   Так я познакомился с Норром".
 
   - Что тебе надо, дитя? Ты хочешь новое платье? Но это не ко мне, дитя - мы привезли много красивых платьев, они украсят твою божественную фигуру, но торгует ими мой сын. Ты хочешь, чтоб я попросил его тебе уступить? Дитя, я вижу - у тебя мало денег, хорошо, позови моего сына, я поговорю с ним, он уступит.
   Норр, хозяин каравана, удивился, когда в его крытую повозку зашли двое, красивая молодая девушка и худой парень с длинным носом и курчавыми волосами. Обычно местные жители его никогда не беспокоили, разве что староста заходил обсудить общие вопросы, решить, что нужно Фиелю, и что этот город ремесленников может предложить. Все переговоры проходили на торжище, там всем заведовали сыновья Норра, но эти двое пришли именно к нему. За почти пять с половиной десятилетий торговли Норр хорошо научился разбираться в людях. Он, еще босоногим мальчишкой, помогал своему деду, потом был компаньоном отца, теперь уже три десятилетия сам заведовал фамильным делом, собираясь с года на год передать на Алеша, старшего сына. Норр видел - девушка пришла именно к нему, она из бедной семьи, возможно сирота, но одета хорошо - значит, следит за собой, а не опускается, как многие другие смазливые сироты. Гости заинтересовали Норр. Он отложил в сторону свои торговые книги, где велся весь учет закупленных и проданных товаров, и повернулся к своим гостям.
   - Я пришла сюда не покупать, отец, - отрицательно покачала головой девушка.
   - Что же ты хочешь от меня, дитя? Чем я могу тебе помочь? - Норру понравилось, что к нему обратились "отец" - немногие теперь знали, что среди истинно верующих в 36 богов "отец" был не только главой семейства, а и любым старшим человеком.
   - Отец, мы хотим, чтоб вы нас взяли с собой. Туда, куда вы направляетесь.
   - Дитя…
   Норр задумался. Такая просьба не была для него чем-то новым. Он был торговцем, караванщиком - ему довелось побывать в разных землях, обращались к нему и с просьбой укрыть. Много могло быть причин такой просьбы. Жестокое обращение родни, или презрение окружающих. А может, несчастливая любовь - очень похоже. Красивая девушка, но из бедной семьи, или сирота - она не могла рассчитывать на свадьбу с любимым человеком, таких выдавали замуж по договору. А парень, который с ней - он явно испытывает теплые чувства, но, наверно, не может по какой-то причине быть с ней вместе. Вот они и решили бежать, надеясь, что в других краях найдут свою судьбу. Норр мог много рассказать таким парам. Он видел, что лишь немногие находят себя на чужбине. Беды, невзгоды, тяготы и лишения - и уходит любовь, мужчины попадают на самые тяжелые работы, женщины идут в дома терпимости. Норр был не из тех, кто не умеет сказать "нет" - но этой паре он отказать не мог. Он решил, что поможет им, вывезет тайком из этого города, отвезет в большой мир, и даже поможет им найти себе достойное занятие. Девушка была похожа на первую любовь самого Норра, у нее были такие же иссиня-черные волосы, такой же глубокий и пронзительный взгляд. Норр захотел сделать этим любящим людям что-то хорошее, но согласиться сразу не мог. Он должен был, хотя бы для виду, немного поторговаться. Потому что никто бы не поверил, если бы успешный купец так просто взял и согласился безвозмездно помогать совершенно незнакомым людям.
   - Дитя, ты, наверно, плохо представляешь, что такое кочевая торговая жизнь. Я вижу - ты со своим парнем очень хочешь уйти отсюда, но мы торговцы. Будет ли у вас чем оплатить проезд?
   - Отец, он не мой парень, - улыбнулась девушка.
   - Не твой? - Норр удивился, вся его стройная теория сразу лопнула, и он начал подумывать, а не отказать ли этим непонятным людям.
   - Нет, отец. Он шмон, а я его даву.
   Шмон… Даву… Торговец многое повидал в своей жизни, но такого… Чтоб даву, та, которая имела право ему приказывать, обратилась с просьбой… Шмон, тут, в глубинке, где кроме этого поселения на дни вокруг нет ни одного человека… Это было невероятно. Такого просто не могло быть - если это действительно шмон и его даву, то они должны были иметь все, что местные люди только могут предложить. Никто не имел права приказывать даву, пока она исполняет свои обязанности. А девушка не могла соврать - такими вещами никто и никогда не шутит, если она сказала, то так оно и есть. Норр задумался, но он не видел ни одной причины, по которой шмон и даву должны были куда-то бежать. Им просто не от чего было уходить.
   - Почтенная…
   - Авьен, отец. Пусть этот титул будет для тех, кто не знает истинной веры.
   Норр еще сильнее удивился - Авьен знала о вере в 36 богов больше, чем можно было ожидать от провинциальной девушки. Даже если какой-то ширай сделал ее даву, она не могла знать такие подробности. Перед торговцем оказалась настоящая загадка, и он был этому рад.
   - Авьен, дитя, но если ты даву, а он - шмон, от чего вы бежите? Что вам тут угрожает? Прости мое любопытство…
   - Отец, ты не должен извиняться передо мной. Мы с Моше никуда не бежим - мы просто должны уехать. Так правильно.
   - Но почему, дитя мое?
   - Потому что я использовал ширай эрэц, и первым, кто мне выпал, был Ахтарил. Авьен сказала, это судьба, мы должны отправиться с вами, - впервые вступил в беседу шмон.
   "Так он все же знает язык, а я думал, что этот шмон еще не успел освоить…" - мысленно подумал Норр, и тут, наконец, до него дошел смысл сказанного. Ширай эрэц, древний ритуал, пройти который отваживались лишь единицы. Ритуал, простой, и в то же время запредельно опасный - он дает человеку знание его судьбы, и тех из богов, кому суждено чести человека по жизни. Обычные люди избирают своими покровителями богов. Он, Норр, в свое время избрал Ахтарила, грозного бога путей, дорог и странствий. Тех же, кто прошел ширай эрэц, избирают сами боги. Это великая честь, но и великая обязанность. Такой человек имеет право потребовать своих покровителей прийти на помощь, но и те имеют право потребовать от человека подчинения. Теперь же…
   Если Моше был избран Ахтарилом, то он, Норр, верный слуга своего бога, был обязан подчиниться воле избранного. И Авьен была совершенно права - это судьба свела вместе служителя веры 36 богов, и шмона, прошедшего ширай эрэц.
   - Отныне ваша воля - моя воля, - произнес ритуальную фразу подчинения Норр, по очереди поклонившись Моше и Авьен.
 
   "Авьен оказалась, как обычно, права. Действительно, стоило хозяину каравана заслышать о том, что мне гадали, и первым выпал "Грозный Путник" Ахтарил, как мы сразу же стали почетными уважаемыми гостями. Он так и стелился перед нами, так и пытался услужить. Мне это было не очень приятно. Пожилой седой человек, он не должен прислуживать молодым. Авьен полностью разделяла мою точку зрения, и вдвоем нам, хоть и с трудом, удалось уговорить Норра относиться к нам не как в "шмону, прошедшему ширай эрэц, и его даву", а как просто к парню и девушке, которых он согласился взять с собой.
   Торговля шла довольно бойко, мешки с зерном распродали за несколько часов, другие товары чуть дольше, но уже буквально на следующий день все было закончено. И торговцы, исповедующие принцип "время - деньги", тут же сложились, и поехали прочь.
   Мы с Авьен ни с кем не прощали, да и не говорили никому, что куда-то едем. Вели себя как обычно, ходили, говорили. А потом, когда караван уже уехал, пошли в лес, где нас, по уговору, ждал старший сын Норра, приведший на поводу трех коней. Так мы нагнали торговцев, и дальше уже поехали вместе.
   Я при этом никаких особых чувств не испытывал. Единственным близким мне человеком в Фиеле была Авьен, я не успел привязаться и начать испытывать какие-то теплые чувства к этому месту. Моя даву, учительница, наставница и просто красивая девушка Авьен, тоже не испытывала ностальгии, потому и решение уехать нам просто далось.
   Вся жизнь каравана была строго регламентирована. Тут каждый знал свое место, повозки шли одна за другой в определенном порядке. Сыновья Норра, их было пятеро, составляли основную часть караванщиков, еще четверо было наемными работниками. Всего телег было шесть, не считая телеги самого Норра - она никогда не использовалась для перевозки груза, но зато в ней жил старый торговец, хранилось оружие и деньги. Тянули все это лошади - по одной на телегу, плюс две запасные - они как правило использовали для разведки. Хоть дороги в этом мире были спокойные, но лихой лесной люд всегда может найтись. Потому у всех караванщиков были мечи и луки. Нам тоже предлагали, но ни я, ни Авьен стрелять пользоваться ими не умели, потому мы отказались.
   Я все пытался найти то место, где я впервые оказался в этом мире, и таки нашел! Это было примерно в шести-семи километрах от поселка, вроде бы такой же лес - но я его сразу узнал! Даже слез с телеги, подошел к тому дереву, которое меня "по голове ударило". Не знаю, что меня вынудило так сделать - но я не пожалел. Потому что в траве у дерева я заметил что-то белое, достал - а это оказалась та самая карта, пятая, из разложенного мне гадалкой пасьянса. Которая без рисунка. Я ее тогда в последний момент ухватил, а здесь, когда потерял сознание, она у меня из руки, наверно, выпала. Я тогда не думал, какая роль этой карты во всем произошедшем - я вообще старался не думать о доме.
   Я просто поднял ее, и положил во внутренний карман. Даже Авьен и Норру ничего не сказал. Не потому, что испугался, или почувствовал неладное. Просто мне не хотелось опять поднимать разговоры о ритуале ширай эрэц, а стоило мне показать карту - так они наверняка бы опять взялись за свое.
   Но зато я вспомнил, что уже давно хотел у Авьен спросить, но все как-то не получалось.
   - Авьен, - обратился я к девушке, вернувшись на телегу, - А ты не знаешь такого места - большой город, много замков, а в центре - очень высокая белоснежная башня? Ее, наверно, из любой точки города видно.
   - Ты говоришь про Хонери, город Башни Драконьей Кости, - вместо удивленной девушки ответил сидящий рядом Норр, - Это великий город. Ты, наверно, много слышал о нем?
   - Моше, я тебе ничего не говорила про этот город! Откуда ты про него знаешь? - взволновано спросила девушка.
   - Я не знаю про него, и ничего не слышал. Просто на тех картах, которыми мне делали ширай эрэц, на другой стороне он был нарисован. Потому я и спросил.
   Авьен и Норр переглянулись между собой, но ничего больше не сказали. А я не спрашивал.
   Ехали мы долго. Лес вокруг казался бесконечным, дорога тянулась бесконечной лентой под зелеными сводами. Если в городе дорожное покрытие состояло из обоженной глины, то в лесу была обычная, знакомая мне грунтовка, протоптанная большей частью такими же, как этот, торговыми караванами. За те пять дней пути, что мы пробирались по лесу, нам не встретилось ни одного человека, этот край действительно был пустынным и безлюдным.
   А потом мы выехали из леса на равнину, и я увидел первый из той Тысячи Замков, которыми так гордилась Латакия.
   Впрочем, я, наверно, подобрал немного неудачный термин - на самом деле "замки" были не совсем тем, что традиционно понимают под этим словом. Тут "замки" были скорее даже политическим, чем фортификационным понятием. То есть традиционный замок тоже присутствовал, но помимо его под тот же термин попадали и все окружающие замок деревни, все земли, леса, дороги, реки и переправы. Но это не традиционный средневековый европейский феод. Все крестьяне были свободными, земля принадлежала тому, кто на ней работал, а замок просто отвечал за ту или иную территорию. Этакая районная администрация, суд, МВД и МЧС в одном лице. Даже подати с крестьян не владельцы замков собирали, а центральная власть, лишь потом перераспределяя полученный доход по замкам, оплачивая их работу.
   Но это сейчас я так уверенно об этом говорю. Тогда я еще почти ничего этого не знал. Я думал, что замок - это большое каменное или кирпичное здание, с высокими стенами, башнями, расположенное на доминирующей высоте. И именно такой замок мне и попался. Высокий, выстроенный на века, он лежал прямо рядом с дорогой, по которой мы ехали, и я имел прекрасную возможность вдосталь на него насмотреться. А Авьен - научить меня новой лексике. Так я узнал, на как местном диалекте будет "крепостная стена", "ворота", "башня", как называется высокий позолоченный шпиль, который и тут венчал все сооружения, я знал и раньше.
   Возле замка раскинулось несколько поселений. Но они меня уже ничем не удивляли. Я постепенно привыкал к этому миру. И разнообразие разных рас меня не удивляло. В конце концов, они все люди. И Авьен со своими кошачьими глазами, и Норр, у которого были острые уши, но на каждой руке только по три пальца. А один из наемных рабочих в нашем караване был зеленокожим.
   Хотя иногда все же попадались особи, которые невольно привлекали мое внимание. Так в третьей из деревень, через которые мы проезжали, на поле работали самые настоящие фавны! Целая семья фавнов, отец, мать, пятеро ребятишек. А когда мы стояли в очереди на паром, рядом с нами остановилась толпа веселых хоббитов. То есть они, конечно, не настоящие хоббиты, но я просто не мог другого более подходящего слова подобрать. А Авьен говорила, что они все - просто ашба. Она никакой разницы не замечала, ну да, этот ашба с двумя ногами и руками, этот с четырьмя, этот с рогами, а у этого хвост. Так ведь люди тоже разными бывают. У кого растет борода, у кого нет. Кто лысый, кто с волосами. Даже цвет кожи разный бывает. Они же от этого людьми не перестают быть. Так и тут, все живые разумные - ашба, только я, почему-то, шмон.
   Норр готов был отвезти нас хоть на край света, но мы отказались. Сказали, чтоб ехал туда, куда собирался - нам будет по пути. То есть это Авьен сказала. Я промолчал. Мне это действительно было все равно, мир этот я не знал, что делать - тоже. Так мы и оказались на ярмарке.
   Опять же, как замок - не совсем замок, так ярмарка - не совсем ярмарка. Когда я увидел, куда мы приехали, мне вспомнилось другое, немного устаревшее слово - торжище. Это не рынок, не базар - это целый огромный город, один из многих, куда прибывают караванщики чтоб оптом оперативно продать весь свой товар, и купить новый. Простым людям тут делать было нечего. Тут никто не мерил товар килограммами, а сразу телегами. Пять телег зерна купить, две телеги досок продать. Здесь Норр собирался сбыть закупленные в Фиеле изделия кузнецов, и купить несколько телег шерсти. По его подсчетам выходило, что эта зима будет снежной, и если сейчас, летом, когда шерсть дешевая, ее купить, то зимой можно будет очень выгодно продать. Сама ярмарка эта начиналась весной, проходила все лето и только поздней осенью закрывалась.
   А пока Норр с сыновьями занимались делами, мы отправились погулять. Они нам даже денег дали, чтоб мы себе ни в чем не отказывали. Хоть Авьен и говорила, что она - даву, ей не посмеют отказать, но Норр заверил, что с деньгами всегда спокойнее.
   Деньги местные меня не впечатлили. Я надеялся увидеть настоящие золотые, а вместо этого - какие-то грязные монетки из непонятного метала, даже не рассмотреть, что на них нарисовано. Но Авьен сказала, что это большая сумма, и за нее можно хорошего боевого коня купить. А когда я спросил, "такого же, как у ширая Хомарпа?", рассмеялась - "такого коня ни за какие деньги не купишь!"
   А потом мы встретили настоящего мага.
   Я даже сначала не понял, что это маг. Подумал, что фокусник, работает на потеху публике. Но слово "фокус" я уже знал, и на этот раз его Авьен назвала по другому - "шаин". Только это не совсем маг. Скорее подмастерье, так тут называли неопытных магов, которые только-только закончили ту или иную школу. И он не фокусы показывал, а рекламировал свои услуги. Этот шаин был погодником - он вызывал ветер, дождь, а потом развеивал тучи. Как мне объяснила девушка, таким образом он давал знать всем пришедшим на ярмарку торговцам, что готов за определенную плату отправиться с ними, если где-то нужны его услуги. Торговцы тут не только товарами обменивались. Они еще и все новости перевозили - в таком-то замке нужен маг огня, там-то единственный на всю округу кузнец погиб, ученика не оставив, а где-то коновала не хватает. Вот и приходили на ярмарку люди в поисках работы. В основном шаины или подмастерья, которые не хотели больше с мастером своим работать, а свое дело открыть мечтали.
   Нам маг был не нужен, но я невольно засмотрелся, как он умело ветром пыль в крошечный смерч закручивает, а потом в самый центр молнией бьет. Красиво. Шаин нас тоже заметил, улыбнулся, помахал рукой.
   - Привет, брат! - крикнул мне.
   - Привет, - отозвался я.
   Хотел уже было поговорить, познакомиться, но тут к нему кто-то подошел. Наверно, потенциальный наниматель. Шаин сразу же отвлекся, и мы с Авьен дальше пошли. Она была такая задумчивая, совсем по сторонам не смотрела, хоть вокруг было много всего интересного. Я спросил:
   - В чем дело? О чем ты задумалась?
   - Он тебя назвал братом, Моше.
   - Ну и что? - удивился я, - Ты тоже Норра отцом называешь, а он тебя - дитя.
   - Норр верит в тридцать шесть богов, а у тех, кто верит, так принято. А маги братьями и сестрами только других магов называют.
   - Да? Надо же… Так что, он меня за мага принял? - улыбнулся я.
   - Наверно… - задумчиво ответила Авьен, и замолчала.
   Мы бродили по ярмарке часа два. Ничего толком не купили, просто посмотрели, что да как. А потом вернулись к Норру. И я наконец-то увидел, как тут принято торговые сделки заключать. Честно говоря, моему возмущению не было предела.
   - Норр! - обратился я, когда он освободился, - Кто же так торгуется! Это разве торговля? Ну скажи, зачем ты ему уступил?
   - Но иначе он бы не купил… - возмущенно начал отвечать Норр, задетый, что его, ветерана торгового дела, поучает какой-то мальчишка. Пусть даже шмон, пусть даже под покровительством Ахтарила.
   - Конечно купил! Ты же видишь - товар ему нужен был немедленно, а значит он уже с кем-то договорился его перепродать, и у него просто не было другого выхода. Ты мог запросить в два раза больше, и он бы все равно согласился. И скажи мне пожалуйста, эта шерсть, которую ты купил - ты что, думаешь, что она хорошая? Посмотри внимательно. Никто никогда не будет продавать хороший товар в плохой упаковке, такого просто не может быть. Наоборот - пожалуйста, но если эта шерсть хорошая, то за ней бы был соответствующий уход. Скажи мне пожалуйста, сколько ты за нее заплатил?
   - За все тюки вместе я отдал семьдесят монет, это была оптовая закупка, это был хороший знакомый моего сына, и он уступил дешевле, потому что…
   - Семьдесят монет, это очень много! - уверенно заявил я, потому что, пока бродил по ярмарке, уже успел освоиться с местными ценами. - Оно стоит не больше пятидесяти. Ты должен был начинать торговаться с сорока, тогда бы вы сошлись как раз на этой цене, если правильно торговаться!
   Норр был немного возмущен. Ему не понравилось, что я поучаю человека, который всю жизнь занимался только торговлей. И тогда он предложил:
   - Если хочешь, продавай сам!
   - Хорошо, - тут же согласился я.
   Язык я знал уже в достаточной мере, числа я понимал, потому и согласился попробовать. Дома у меня уже был небольшой опыт. У меня всегда со школы был талант купить подешевле и продать подороже, и хоть потом я занимался другими делами, от научных изысканий в области лингвистики до аутсорсингового ^[3]программирования, торговать по мелочам всегда приходилось. Особенно это умение хорошо оттачивается на юге и востоке - в Испании, Турции, Египте тебя просто не будут уважать, если ты сразу согласишься на предложенную цену и не попытаешься ее сбить хотя бы в два раза.
   Так что я уверенно взялся за дело. Сыновья Норра приводили мне потенциальных клиентов или их представителей, я быстро раскусывал, можно ли этому человеку доверять и насколько он заинтересован в нашем товаре. После чего торговался до победного конца, били по рукам и те, с кем я торговался, облегченно уходили прочь, счастливые, что так легко отделались. Моя манера торговли, видимо, тут действительно была в новизну, местные торговые воротилы просто не имели против нее выработанного иммунитета, потому у меня все прекрасно получалось. Буквально за день торговли я продал все наши товары в два раза дороже, чем планировал Норр, а накупил всего в три раза больше, чем он только мог мечтать.
   Ведь что главное в торговле? Главное не законы спроса и предложения, главное - убедить покупателя, что ему таки нужен этот товар! Тогда тебе даже торговаться с ним не нужно будет, он сам выложит больше, чем собирался. Но местные торговцы этого не понимали. Они четко знали, что хотят продать и что им нужно купить, они хорошо умели считать риски, прогнозировать, на каком рынке может возникнуть необходимость в том или ином товаре. Но они совершенно не умели убеждать. И были такими доверчивыми… Им говоришь "да как я могу купить древесину за двадцать монет повозка, в двух днях пути по той дороге мне за десять предлагали - я отказался, потому больше пятнадцати не просите", и они верят!
   Удивительные люди. Норр и его сыновья смотрели на меня широко открытыми глазами, они не понимали, что и как я делаю - но зато какой результат! За один день я им принес прибыли больше, чем они до этого за год получали, что было приятно. Жаль, что Авьен нигде не было - она куда-то ушла, как только мы вернулись с прогулки, и до вечера не показывалась. А то бы она убедилась - не такой уж я и безрукий, и по крайней мере в сфере торговли свою карьеру хоть сейчас могу начинать.
   Моя даву, уставшая, но чем-то очень довольная, вернулась поздно ночью. Она мне ничего не сказала, только загадочно улыбнулась, пообещав, что "все будет утром".
   Когда наступило утро, Норр сказал, что они уже уезжают. Так как одни товары проданы, а другие куплены, то делать им на ярмарке больше нечего. Я не стал возражать. Хотя на самом деле возразить было что. Тут совершенно отсутствовали люди, которые бы исполняли роль посредников - на ярмарке продавцы и покупатели сами сходились между собой, в основном используя личные знакомства. Но это нововведение было, пожалуй, слишком революционно для этого мира. Потому я не стал его предлагать.
   Норр думал, что мы и дальше поедем с ним, я тоже так думал. Но Авьен сказала, что наши пути расходятся, и никто не рискнул с ней спорить. Нам дали большую сумму денег, дали бы и больше - но мы отказались, и все отправились своими дорогами. Караван Норра уехал куда-то на север, а мы с Авьен пошли пешком к одной из расположенных у самого края ярмарки палаток.
   Там нас уже ждал аршаин Бинор".
 
   - Что значит ушли?
   Ширай Хомарп был в гневе, и староста Фиеля, и без того дрожащий от ужаса, едва не упал на колени.
   - Простите, Ваше Благородие! Но мы ничего не могли поделать! Они все время где-то гуляли вместе, и когда они исчезли - никто даже этого не заметил! Все думали, что они где-то ходят, и только через несколько дней, когда ни даву, ни шмон нигде не показывались, мы заподозрили неладное! Ваше Благородие, простите!
   - Почему они ушли? Что вы им тут устроили!? Почему не догнали и не вернули!?
   - Ваше Благородие… - голос старосты срывался, у него в горле сидел комок, и понимание, что жизнь висит на волоске, не придавало уверенности, - Им были оказаны все почести, на которые только они могли рассчитывать! Мы все делали для даву, они ни разу не высказали свое недовольство! Никто не знает, почему они ушли. Это все проклятые караванщики! Это они их увели! Мы думали их догнать, но караваны быстро ходят, мы бы все равно не успели, Ваше Благородие!
   - Караванщики? Какие еще караванщики? Что это за караванщики такие, что похищают шмонов?
   - Ваше Благородие, пощадите! Это все торговец Норр с сыновьями - он еще когда в первый раз сюда приехал, более десяти лет назад, я заподозрил неладное! Ваше Благородие, он - поклонник тридцати шести! У него на телеге висит картинка, с Ахтарилом, представляете, Ваше Благородие? Это все он - это он похитил шмона и даву, мне всегда казалось, что что-то в нем есть нечистое…
   - Ты начинаешь завираться! Ты же только что говорил, что шмон и даву ушли сами? И уже обвиняешь какого-то Норра? С которым ты торговал, сам признаешь, уже десяток лет!
   - Простите, Ваше Благородие! - чувство меча, который вот-вот может опустится на его шею, сломило старосту - он не выдержал, и упал на колени. - Они сами ушли, сами! Они ушли в лес, но там их уже ждали - мы нашли следы копыт! Они сами уехали с караваном, да и Норр никогда не вызывал никаких подозрений! Он сюда раз в пол года заезжает, мы хорошо его знаем - всегда привозит лучшее зерно из всех торговцев, и цены за наши товары дает приличные! Но, Ваше Благородие, поверьте - даву и шмону никто слова плохого не сказал! Они всем были довольны, но эта ок'Авьен… Она всегда мне казалась подозрительной! Что-то в ней не то, она неправильная - о своем прошлом ничего не говорила. Пришла, мы ее приютили, жилище дали, работой обеспечили, а она, неблагодарная…