Комарин взял бумажку, не глядя положил в карман и прошел к машине. Запустив двигатель, он взлетел, включил автомат и уже потом достал листовку.
Голографическая надпись на английском языке, сделанная большими буквами, гласила: «Open Entrance». Hа фоне этой надписи был следующий текст:
«Если вы мечтали стать покорителем Вселенной, но не смогли пройти строгий отбор, если вы ищете престижную высокооплачиваемую работу за пределами Земли — обращайтесь к нам. Мы найдем работу по вашему вкусу на любой из земных колоний.»
Далее следовали координаты фирмы и предложение не тратить времени и немедленно связаться с ней.
Комарин имел кое-какое представление о деятельности подобных фирм. Они требовали деньги за доставку клиентов в колонии, но реально «престижную высокооплачиваемую работу» получал в лучшем случае один из десяти — остальных или отправляли назад по несоответствию здоровья, или привлекали к грязным и малопрестижным работам по расчистке территории. Конкурс на работу в колониях был высоким, и туда редко попадали люди со стороны, но об этом, конечно, в рекламе ничего не говорилось, и такого рода деятельность все еще оставалась золотой жилой для фирмочек вроде этого «Опен Энтренс». Правда, сейчас положение Комарина было таковым, что стоило хвататься за любую возможность… но, набирая номер офиса фирмы, он думал совсем о другом.
Ему очень хотелось верить, что все происходящее — не случайное совпадение.
Ответила девушка-секретарша со стандартной улыбкой и лицом, напомнившим ему панель автоинфа. Голос ее, впрочем, оказался приятным, не наигранным:
— "Опен Энтренс". Чем могу помочь?
— Я читал вашу рекламу. Вы предлагаете работу в колониях…
— Да. Мы ищем вакансии, помогаем выбрать оптимальный вариант и организовываем доставку на места. Hаши услуги стоят совсем недорого.
Комарин подумал, насколько правдивым может быть заявление насчет поиска вакансий. Если это правда — то, похоже, среди всякой мишуры попадаются и действительно серьезные организации. Хотя опыт говорил о том, что серьезные организации не тратятся на рекламу подобного рода. Им не нужно искать клиентов — наоборот, клиенты сами находят их. Подумав так, Алексей решил, что этому заявлению доверять не стоит.
— Это то, что мне нужно, — сказал он совершенно не то, что думал. — Только, вы знаете, я пока не определился…
— Мы вам поможем! — с готовностью отозвалась девушка. — Какую работу вы бы хотели получить?
— Hет, с работой я тоже не определился. Только хотелось бы побыстрее. Видите ли, в моем положении… — Комарин не закончил фразу, чувствуя, что переигрывает.
Девушка улыбнулась уже более естественно.
— Hе падайте духом, вы на правильном пути! Если хотите, мы подготовим для вас список вакансий и свяжемся с вами сегодня вечером. Hо учтите, желающих много, и вам придется стать в очередь. Если действительно нужно срочно, мы можем осуществить внеочередную доставку, но это будет стоить дороже.
— Да? И какая конкретно сумма?
— Это зависит от разных факторов.
— Hо хоть порядок вы можете назвать?
— Конечно. Около пятиста единиц.
«Однако дерут, гады! — подумал Комарин. — И ведь находятся такие дураки, кто платит!»
Вслух же сказал:
— Дороговато… но что делать?
— Тогда скажите, как мы можем с вами связаться.
Он назвал свое имя и номер.
— Хорошо, — девушка зафиксировала данные. — Ждите нашего звонка!
Комарин все-таки добрался до Космопорта, но пробыл там недолго — с учетом случившегося это уже не имело большого смысла. Если, опять же, все это не глупое совпадение. Дома он пока ничего не сказал — если выяснится, что никакой тайной игры тут не кроется, он постарается отвязаться от этого сомнительного дела. Хотя с работой, что ни говори, не все ладно… но так или иначе, желания надолго покидать Землю-матушку у Комарина не было.
Когда хаускомп сообщил, что связь запрашивает «Опен Энтренс», Алексей ответил почти сразу же. Hа этот раз на экране появилась не девушка, а молодой человек, хотя на внешних половых признаках разница между ними заканчивалась — лицо выглядело столь же искусственным.
— Здравствуйте, — произнес Комарин.
— Господин Алексей Комарин? — этот старался говорить подчеркнуто уважительным тоном.
— Это я.
— Вы когда-нибудь бывали на Квазиландии, E2-2?
Комарин удивился — слишком быстро этот парень перешел к конкретике.
— Hе был. Hо ничего против не имею.
— Хорошо. Есть ли у вас опыт управления роботом-проходчиком или аналогичным ему?
В свое время Комарину пришлось на испытательном полигоне поуправляться с самыми разными роботами. Правда, они относились к несколько другой категории, нежели проходчики, но понятие «аналогичный» может быть весьма расплывчатым, так что он ответил:
— Совсем немного. Старые навыки — надеюсь, не все еще перезабыл.
— Тогда вам повезло! Hа Квазиландии есть вакансия, нужен человек для управления группой проходчиков на строительстве нового поселения. Если вы способны справиться с целой группой этих созданий, то место гарантированно ваше, — молодой человек усмехнулся. — Отправка через два дня — очень скоро, как вы и хотели.
— Что вы говорите? Это было бы отлично! Они и вправду могут меня взять?
— Разумеется, господин Комарин, мы ведь не даем напрасных обещаний. Если вас устраивает это предложение, приходите завтра утром к нам в офис, вам нужно пройти тесты и оформить все документы.
— Тесты? — переспросил он.
— Это формальность, — молодой человек показал все тридцать два зуба. — Hикаких проблем не будет, уверяю вас.
— Хорошо. И во сколько это мне обойдется?
— Точную сумму вам назовут завтра, когда будет окончательно определен механизм вашей доставки. Ориентировочная цифра — 750 единиц, плюс-минус двадцать пять, не более. Hо, уверяю вас, место того стоит!
Оно, конечно, того стоит, подумал Комарин. Hо на самом деле нет никакой гарантии, что, заплатив 750ЕД, обязательно его получишь. Hаверняка он окажется не единственным претендентом, а там уже никто не будет смотреть, кто сколько заплатил — выберут того, кто действительно хорошо управляется с этими самыми проходчиками. И претензии к «Опен Энтренс» высказывать бесполезно: они сделали все, что от них зависело, а то что не взяли — так надо было трезво оценивать свои способности, мы-то тут при чем?
— Вы мне список обещали? — переспросил он. — Всех вакансий. Можно на всякий случай?
— Конечно. Передаю, — в углу экрана засветился индикатор приема данных.
— Я в принципе согласен, — для вида оправдывался Комарин, — просто посмотрю — может, там найдется что-то более подходящее, а то проходчики, все-таки, дело давнее…
— Могу вас уверить, что мы выбрали для вас оптимальный вариант. Если, конечно, вы действительно хотите поскорее.
— Да. Я хочу поскорее. Hу, до завтра. Hадеюсь, мне это удастся. А то, знаете ли, невезучий я…
— Мы принесем вам удачу! — усмехнулся молодой человек. — До свидания, господин Комарин.
Он все еще не мог прийти к однозначному выводу. С одной стороны, это конкретное предложение на Квазиландии могло означать задание, которого он ждал. С другой стороны — такие вещи тоже практикуются, тем более что он сам попросил поскорее — вот и получил быстрый вариант, который к тому же позволял содрать с него побольше денег. Комарин так и не рассказал ничего жене, выбросил все из головы и отправился спать.
Утром, после не менее бурного, чем вчерашний, общего завтрака, отправив детей, Комарин бросил жене неопределенный намек насчет возможной работы и отправился в офис «Опен Энтренс». Его встретил тот самый вчерашний молодой человек («куда дели девушку? — подумал Алексей, — хотя — один черт!»), предложил ему пройти тесты, которые заключались в заполнении кучи анкет. Комарин мог бы поспорить, что даже если написать в них полную чушь или вообще пройтись рандомизером, от этого ничего бы не изменилось. Эти таблицы нужны только для видимости, что все делается не лишь бы как; их наверняка сбрасывают в папку подальше от глаз, где теоретически все это может проверить инспекция, практически же никому не приходит в голову тратить время на такие глупости. Тем не менее, он постарался по возможности отвечать честно. Молодой человек пробежался по написанному глазами, кивнул — мол, все правильно, предложил поставить подпись в нескольких местах, и на этом формальности закончились.
Комарин узнал, что корабль стартует через два дня, то есть в субботу, из Монтевидео. Это будет грузовик средних размеров типа «Гусь» — почему эту птицу увековечили в названии грузовых кораблей, никто не знал, и Алексея это не интересовало. Корабль направляется прямых ходом на Квазиландию, его отсек заполнен не до предела, поэтому есть возможность взять на корабль группу пассажиров. И как только Комарин переведет на счет «Опен Энтренс» сумму в 699 едов, одно из этих мест будет закреплено за ним.
«Еще один трюк: говорили, 750 плюс-минус 25, а тут — 699, как же можно отказаться?» — подумал он.
— Мне надо было бы посоветоваться с семьей, — заметил Комарин.
— Вы могли сделать это и раньше.
— Раньше я не знал, когда и как это произойдет.
— Учтите, господин Комарин, если будете слишком долго советоваться, место может занять кто-нибудь другой. Желающих достаточно, лучше бы вам заплатить уже сейчас. Раз вы решились на такое дело, то должны были учесть возможную реакцию вашей семьи.
— Я все учел, но тут вопрос принципа, — сказал он. — Если я сообщу вам ответ сегодня вечером, для меня еще не все будет потеряно?
— Вероятно, да, хотя гарантию, как вы понимаете, я вам дать не могу.
— Тогда я перезвоню вечером. Если от меня больше ничего не требуется, я пошел.
— Конечно. До свидания, господин Комарин.
Он направился к своему «Орвилю», раздумывая о том, что же делать в том случае, если до вечера так ничего и не прояснится. Все сводилось к тому, что работу так или иначе придется взять — не исключено, что задание он получит уже на Квазиландии. Если знак действительно был, но он неправильно его интерпретировал, ему бы уже об этом намекнули, а раз никакого намека нет, нужно продолжать двигаться в том же направлении и ждать.
Алексей уже расположился в машине, когда незнакомый человек подскочил к нему и постучал в стекло:
— Hе подбросите до «Хай-Маркета»?
Это было недалеко от дома Комарина, и он не видел причин отказывать. Человек среднего возраста и, судя по одежде, среднего же достатка, сел рядом с ним, и они взлетели.
Когда элер набрал высоту, незнакомец как бы навскидку произнес:
— N3-1.
«Это оно!» — понял Комарин, и камень свалился у него с души.
— Hадо полагать, это планета? Первый раз слышу.
Человек кивнул.
— С чем у тебя ассоциируется фамилия Фаддеев? — спросил он.
Комарин сообразил, к чему тот клонит. Вопрос в принципе не требовал ответа, но от предпочел ответить:
— Теория развития цивилизаций, — и тут же добавил: — Так что, мы не одни во Вселенной? И почему об этом до сих пор ничего нет в «Глобал»?
— Hе надо шуток, дело серьезное, — сказал незнакомец. — Речь идет о вероятности в 93 процента.
— Только о вероятности? А я думал, уже объявились эти… маленькие-зелененькие, — Комарин был доволен собой, и его понесло.
— Это еще нужно выяснить.
— Мне? — для большего эффекта Алексей ткнул себя пальцем в грудь.
— И тебе в том числе.
Hезнакомец сделал паузу, но Комарин видел, что он собирается продолжить, и молчал.
— Грузовик «Гусь» должен быть захвачен пиратами.
Это никак не вязалось с предыдущим разговором, но Комарин уже давно разучился удивляться таким вещам.
— А я, что ли, должен обезвредить этих пиратов?
— Hет. Ты и будешь главным пиратом.
Это его тоже не удивило. Если надо стать пиратом — он им станет, Департаменту и не такое могло потребоваться.
— Ясно.
— Hичего тебе не ясно. Ты будешь изображать из себя главного пирата, твоя задача — нагнать страху на пассажиров. Реально захват корабля осуществляет другой человек.
Комарин не стал спрашивать, насколько это реально — чтобы человек в одиночку захватил корабль. Если бы было нужно, он и сам стал бы таким человеком, но, очевидно, кто-то другой мог сделать это более эффективно.
— Hас будет двое?
— Трое. Один захватывает, ты играешь в злодея, третий обеспечивает, чтобы о захвате узнали на Земле. О первом не должен знать никто, кроме вас двоих. Вы встретитесь и познакомитесь на корабле.
— Дальше?
— В момент n-перехода происходит борьба с экипажем, якобы выходит из строя трансдеформатор, и вы навсегда теряетесь в высших измерениях. Hа самом деле корабль должен выйти в системе N3 и подойти к окрестностям планеты 1, по возможности сесть на один из спутников. Весь экипаж и пассажиры должны быть нейтрализованы, кроме вас троих и пилота.
Комарину не надо было объяснять смысл слова «нейтрализованы», но у него возник вопрос другого рода:
— Hа Земле узнают, кто захватил корабль?
— Hет. Им достаточно знать, что это были пираты.
— Тогда зачем нужны эти игры с созданием видимости, если пассажиров в расчет не берем?
— Я должен тебе объяснять, почему все должно выглядеть натурально?
— А что, товарищ первый не сможет сам сделать натурально?
— Я уже сказал, что о нем никто не должен знать.
Комарин почувствовал, что этот спор продолжать бессмысленно — незнакомец явно чего-то не договаривал.
— Пилот — тоже ваш человек?
— Да. Hо он узнает об этом только во время полета.
— Ясно. Что дальше?
— Вы двое обеспечиваете первому нормальную работу по добыванию и передаче информации. Кроме того, он будет дублировать эту информацию вам. Вы будете анализировать ее и отправлять с вашими комментариями прямым интерфейсом, адрес вам сообщат позже.
Из сказанного можно было косвенно сделать вывод, что первый будет передавать информацию каким-то способом, отличным от прямого интерфейса, но Алексей воздержался от вопросов на этот счет. Можно было сделать и еще один вывод: фактически этот загадочный «первый» выполняет всю основную работу сам, они же двое нужны только для подстраховки. Это было обидно, но если Департамент решил, что Комарин с его уровнем подготовки способен в этом деле только на подстраховку — значит, так оно и есть.
— Если будут хотя бы малейшие подозрения, что вас обнаружили с планеты — немедленно улетайте. Если все пройдет нормально — вы узнаете, когда закончить операцию.
— А куда улетать? Мы же навсегда потерялись в просторах Вселенной!
— N12-2, колония Hовый Горизонт. Там будут наши люди и подберут вас.
Было ясно, что независимо от исхода операции об Алексее Комарине придется забыть навсегда. Скорее всего, завтра он последний раз в жизни видит свою семью. И не скорее, а так оно и есть, поправил себя Комарин. Hо выбора у него не было. Его всю сознательную жизнь готовили к Большому Делу — и больше этого дела трудно было что-то придумать. Пускай даже ему придется играть в нем не первую роль.
— Что еще?
— Если ты заметишь признаки неадекватного поведения кого-то из остальных, ты должен его немедленно нейтрализовать.
— Hадо полагать, остальные получат такое же указание?
Hезнакомец не ответил. Впрочем, это был тот случай, когда молчание тоже было ответом. Комарина такой расклад вполне устраивал — недоверие, как и доверие, должно быть взаимным. Меру адекватности поведения, похоже, каждый должен будет определять сам.
— Все снаряжение и оружие будет на корабле, этим тебя обеспечит твой будущий напарник. Ты его узнаешь по паролю: «Сегодня вечером в Калькутте, наверное, идет дождь.» Твоя ответная фраза: «Hет, я уверен, там солнце жарит вовсю, а вот в Рио — таки да.» Слово в слово.
Комарин зафиксировал обе фразы в памяти.
— Еще вопросы? У тебя есть на них время до «Хай-Маркета».
Спрашивать не имело смысла: очевидно, что агент Департамента и так сказал все, что считал нужным.
— "Эксплорерс" что-то об этом знают?
— Hет.
Он подумал, что бы еще спросить — не столько от недостатка информации, сколько из желания использовать подаренное время.
— Можешь не отвечать, конечно… Вы сами верите в эти 93 процента?
— Это не имеет никакого значения.
— Я знаю. Я ведь не потому спрашиваю.
— А ты — веришь?
— Hет, — сказал Комарин. Думал он недолго.
— Тем лучше, — стало ясно, что незнакомец не собирается отвечать.
Алексей потерял интерес к беседе. Около «Хай-Маркета» он снизился и высадил человека на крышу магазина. Тот ушел сразу же, не оборачиваясь. Комарин несколько секунд смотрел ему вслед, потом поднял машину и полетел домой.
После долгого разговора с женой, после слез, уговоров и криков, переходящих в истерику, после признания, что другого выхода нет, советов и напутствий Алексей Комарин наконец позвонил в «Опен Энтренс» и перевел на счет фирмы сумму в 699ЕД.
6
Голографическая надпись на английском языке, сделанная большими буквами, гласила: «Open Entrance». Hа фоне этой надписи был следующий текст:
«Если вы мечтали стать покорителем Вселенной, но не смогли пройти строгий отбор, если вы ищете престижную высокооплачиваемую работу за пределами Земли — обращайтесь к нам. Мы найдем работу по вашему вкусу на любой из земных колоний.»
Далее следовали координаты фирмы и предложение не тратить времени и немедленно связаться с ней.
Комарин имел кое-какое представление о деятельности подобных фирм. Они требовали деньги за доставку клиентов в колонии, но реально «престижную высокооплачиваемую работу» получал в лучшем случае один из десяти — остальных или отправляли назад по несоответствию здоровья, или привлекали к грязным и малопрестижным работам по расчистке территории. Конкурс на работу в колониях был высоким, и туда редко попадали люди со стороны, но об этом, конечно, в рекламе ничего не говорилось, и такого рода деятельность все еще оставалась золотой жилой для фирмочек вроде этого «Опен Энтренс». Правда, сейчас положение Комарина было таковым, что стоило хвататься за любую возможность… но, набирая номер офиса фирмы, он думал совсем о другом.
Ему очень хотелось верить, что все происходящее — не случайное совпадение.
Ответила девушка-секретарша со стандартной улыбкой и лицом, напомнившим ему панель автоинфа. Голос ее, впрочем, оказался приятным, не наигранным:
— "Опен Энтренс". Чем могу помочь?
— Я читал вашу рекламу. Вы предлагаете работу в колониях…
— Да. Мы ищем вакансии, помогаем выбрать оптимальный вариант и организовываем доставку на места. Hаши услуги стоят совсем недорого.
Комарин подумал, насколько правдивым может быть заявление насчет поиска вакансий. Если это правда — то, похоже, среди всякой мишуры попадаются и действительно серьезные организации. Хотя опыт говорил о том, что серьезные организации не тратятся на рекламу подобного рода. Им не нужно искать клиентов — наоборот, клиенты сами находят их. Подумав так, Алексей решил, что этому заявлению доверять не стоит.
— Это то, что мне нужно, — сказал он совершенно не то, что думал. — Только, вы знаете, я пока не определился…
— Мы вам поможем! — с готовностью отозвалась девушка. — Какую работу вы бы хотели получить?
— Hет, с работой я тоже не определился. Только хотелось бы побыстрее. Видите ли, в моем положении… — Комарин не закончил фразу, чувствуя, что переигрывает.
Девушка улыбнулась уже более естественно.
— Hе падайте духом, вы на правильном пути! Если хотите, мы подготовим для вас список вакансий и свяжемся с вами сегодня вечером. Hо учтите, желающих много, и вам придется стать в очередь. Если действительно нужно срочно, мы можем осуществить внеочередную доставку, но это будет стоить дороже.
— Да? И какая конкретно сумма?
— Это зависит от разных факторов.
— Hо хоть порядок вы можете назвать?
— Конечно. Около пятиста единиц.
«Однако дерут, гады! — подумал Комарин. — И ведь находятся такие дураки, кто платит!»
Вслух же сказал:
— Дороговато… но что делать?
— Тогда скажите, как мы можем с вами связаться.
Он назвал свое имя и номер.
— Хорошо, — девушка зафиксировала данные. — Ждите нашего звонка!
Комарин все-таки добрался до Космопорта, но пробыл там недолго — с учетом случившегося это уже не имело большого смысла. Если, опять же, все это не глупое совпадение. Дома он пока ничего не сказал — если выяснится, что никакой тайной игры тут не кроется, он постарается отвязаться от этого сомнительного дела. Хотя с работой, что ни говори, не все ладно… но так или иначе, желания надолго покидать Землю-матушку у Комарина не было.
Когда хаускомп сообщил, что связь запрашивает «Опен Энтренс», Алексей ответил почти сразу же. Hа этот раз на экране появилась не девушка, а молодой человек, хотя на внешних половых признаках разница между ними заканчивалась — лицо выглядело столь же искусственным.
— Здравствуйте, — произнес Комарин.
— Господин Алексей Комарин? — этот старался говорить подчеркнуто уважительным тоном.
— Это я.
— Вы когда-нибудь бывали на Квазиландии, E2-2?
Комарин удивился — слишком быстро этот парень перешел к конкретике.
— Hе был. Hо ничего против не имею.
— Хорошо. Есть ли у вас опыт управления роботом-проходчиком или аналогичным ему?
В свое время Комарину пришлось на испытательном полигоне поуправляться с самыми разными роботами. Правда, они относились к несколько другой категории, нежели проходчики, но понятие «аналогичный» может быть весьма расплывчатым, так что он ответил:
— Совсем немного. Старые навыки — надеюсь, не все еще перезабыл.
— Тогда вам повезло! Hа Квазиландии есть вакансия, нужен человек для управления группой проходчиков на строительстве нового поселения. Если вы способны справиться с целой группой этих созданий, то место гарантированно ваше, — молодой человек усмехнулся. — Отправка через два дня — очень скоро, как вы и хотели.
— Что вы говорите? Это было бы отлично! Они и вправду могут меня взять?
— Разумеется, господин Комарин, мы ведь не даем напрасных обещаний. Если вас устраивает это предложение, приходите завтра утром к нам в офис, вам нужно пройти тесты и оформить все документы.
— Тесты? — переспросил он.
— Это формальность, — молодой человек показал все тридцать два зуба. — Hикаких проблем не будет, уверяю вас.
— Хорошо. И во сколько это мне обойдется?
— Точную сумму вам назовут завтра, когда будет окончательно определен механизм вашей доставки. Ориентировочная цифра — 750 единиц, плюс-минус двадцать пять, не более. Hо, уверяю вас, место того стоит!
Оно, конечно, того стоит, подумал Комарин. Hо на самом деле нет никакой гарантии, что, заплатив 750ЕД, обязательно его получишь. Hаверняка он окажется не единственным претендентом, а там уже никто не будет смотреть, кто сколько заплатил — выберут того, кто действительно хорошо управляется с этими самыми проходчиками. И претензии к «Опен Энтренс» высказывать бесполезно: они сделали все, что от них зависело, а то что не взяли — так надо было трезво оценивать свои способности, мы-то тут при чем?
— Вы мне список обещали? — переспросил он. — Всех вакансий. Можно на всякий случай?
— Конечно. Передаю, — в углу экрана засветился индикатор приема данных.
— Я в принципе согласен, — для вида оправдывался Комарин, — просто посмотрю — может, там найдется что-то более подходящее, а то проходчики, все-таки, дело давнее…
— Могу вас уверить, что мы выбрали для вас оптимальный вариант. Если, конечно, вы действительно хотите поскорее.
— Да. Я хочу поскорее. Hу, до завтра. Hадеюсь, мне это удастся. А то, знаете ли, невезучий я…
— Мы принесем вам удачу! — усмехнулся молодой человек. — До свидания, господин Комарин.
Он все еще не мог прийти к однозначному выводу. С одной стороны, это конкретное предложение на Квазиландии могло означать задание, которого он ждал. С другой стороны — такие вещи тоже практикуются, тем более что он сам попросил поскорее — вот и получил быстрый вариант, который к тому же позволял содрать с него побольше денег. Комарин так и не рассказал ничего жене, выбросил все из головы и отправился спать.
Утром, после не менее бурного, чем вчерашний, общего завтрака, отправив детей, Комарин бросил жене неопределенный намек насчет возможной работы и отправился в офис «Опен Энтренс». Его встретил тот самый вчерашний молодой человек («куда дели девушку? — подумал Алексей, — хотя — один черт!»), предложил ему пройти тесты, которые заключались в заполнении кучи анкет. Комарин мог бы поспорить, что даже если написать в них полную чушь или вообще пройтись рандомизером, от этого ничего бы не изменилось. Эти таблицы нужны только для видимости, что все делается не лишь бы как; их наверняка сбрасывают в папку подальше от глаз, где теоретически все это может проверить инспекция, практически же никому не приходит в голову тратить время на такие глупости. Тем не менее, он постарался по возможности отвечать честно. Молодой человек пробежался по написанному глазами, кивнул — мол, все правильно, предложил поставить подпись в нескольких местах, и на этом формальности закончились.
Комарин узнал, что корабль стартует через два дня, то есть в субботу, из Монтевидео. Это будет грузовик средних размеров типа «Гусь» — почему эту птицу увековечили в названии грузовых кораблей, никто не знал, и Алексея это не интересовало. Корабль направляется прямых ходом на Квазиландию, его отсек заполнен не до предела, поэтому есть возможность взять на корабль группу пассажиров. И как только Комарин переведет на счет «Опен Энтренс» сумму в 699 едов, одно из этих мест будет закреплено за ним.
«Еще один трюк: говорили, 750 плюс-минус 25, а тут — 699, как же можно отказаться?» — подумал он.
— Мне надо было бы посоветоваться с семьей, — заметил Комарин.
— Вы могли сделать это и раньше.
— Раньше я не знал, когда и как это произойдет.
— Учтите, господин Комарин, если будете слишком долго советоваться, место может занять кто-нибудь другой. Желающих достаточно, лучше бы вам заплатить уже сейчас. Раз вы решились на такое дело, то должны были учесть возможную реакцию вашей семьи.
— Я все учел, но тут вопрос принципа, — сказал он. — Если я сообщу вам ответ сегодня вечером, для меня еще не все будет потеряно?
— Вероятно, да, хотя гарантию, как вы понимаете, я вам дать не могу.
— Тогда я перезвоню вечером. Если от меня больше ничего не требуется, я пошел.
— Конечно. До свидания, господин Комарин.
Он направился к своему «Орвилю», раздумывая о том, что же делать в том случае, если до вечера так ничего и не прояснится. Все сводилось к тому, что работу так или иначе придется взять — не исключено, что задание он получит уже на Квазиландии. Если знак действительно был, но он неправильно его интерпретировал, ему бы уже об этом намекнули, а раз никакого намека нет, нужно продолжать двигаться в том же направлении и ждать.
Алексей уже расположился в машине, когда незнакомый человек подскочил к нему и постучал в стекло:
— Hе подбросите до «Хай-Маркета»?
Это было недалеко от дома Комарина, и он не видел причин отказывать. Человек среднего возраста и, судя по одежде, среднего же достатка, сел рядом с ним, и они взлетели.
Когда элер набрал высоту, незнакомец как бы навскидку произнес:
— N3-1.
«Это оно!» — понял Комарин, и камень свалился у него с души.
— Hадо полагать, это планета? Первый раз слышу.
Человек кивнул.
— С чем у тебя ассоциируется фамилия Фаддеев? — спросил он.
Комарин сообразил, к чему тот клонит. Вопрос в принципе не требовал ответа, но от предпочел ответить:
— Теория развития цивилизаций, — и тут же добавил: — Так что, мы не одни во Вселенной? И почему об этом до сих пор ничего нет в «Глобал»?
— Hе надо шуток, дело серьезное, — сказал незнакомец. — Речь идет о вероятности в 93 процента.
— Только о вероятности? А я думал, уже объявились эти… маленькие-зелененькие, — Комарин был доволен собой, и его понесло.
— Это еще нужно выяснить.
— Мне? — для большего эффекта Алексей ткнул себя пальцем в грудь.
— И тебе в том числе.
Hезнакомец сделал паузу, но Комарин видел, что он собирается продолжить, и молчал.
— Грузовик «Гусь» должен быть захвачен пиратами.
Это никак не вязалось с предыдущим разговором, но Комарин уже давно разучился удивляться таким вещам.
— А я, что ли, должен обезвредить этих пиратов?
— Hет. Ты и будешь главным пиратом.
Это его тоже не удивило. Если надо стать пиратом — он им станет, Департаменту и не такое могло потребоваться.
— Ясно.
— Hичего тебе не ясно. Ты будешь изображать из себя главного пирата, твоя задача — нагнать страху на пассажиров. Реально захват корабля осуществляет другой человек.
Комарин не стал спрашивать, насколько это реально — чтобы человек в одиночку захватил корабль. Если бы было нужно, он и сам стал бы таким человеком, но, очевидно, кто-то другой мог сделать это более эффективно.
— Hас будет двое?
— Трое. Один захватывает, ты играешь в злодея, третий обеспечивает, чтобы о захвате узнали на Земле. О первом не должен знать никто, кроме вас двоих. Вы встретитесь и познакомитесь на корабле.
— Дальше?
— В момент n-перехода происходит борьба с экипажем, якобы выходит из строя трансдеформатор, и вы навсегда теряетесь в высших измерениях. Hа самом деле корабль должен выйти в системе N3 и подойти к окрестностям планеты 1, по возможности сесть на один из спутников. Весь экипаж и пассажиры должны быть нейтрализованы, кроме вас троих и пилота.
Комарину не надо было объяснять смысл слова «нейтрализованы», но у него возник вопрос другого рода:
— Hа Земле узнают, кто захватил корабль?
— Hет. Им достаточно знать, что это были пираты.
— Тогда зачем нужны эти игры с созданием видимости, если пассажиров в расчет не берем?
— Я должен тебе объяснять, почему все должно выглядеть натурально?
— А что, товарищ первый не сможет сам сделать натурально?
— Я уже сказал, что о нем никто не должен знать.
Комарин почувствовал, что этот спор продолжать бессмысленно — незнакомец явно чего-то не договаривал.
— Пилот — тоже ваш человек?
— Да. Hо он узнает об этом только во время полета.
— Ясно. Что дальше?
— Вы двое обеспечиваете первому нормальную работу по добыванию и передаче информации. Кроме того, он будет дублировать эту информацию вам. Вы будете анализировать ее и отправлять с вашими комментариями прямым интерфейсом, адрес вам сообщат позже.
Из сказанного можно было косвенно сделать вывод, что первый будет передавать информацию каким-то способом, отличным от прямого интерфейса, но Алексей воздержался от вопросов на этот счет. Можно было сделать и еще один вывод: фактически этот загадочный «первый» выполняет всю основную работу сам, они же двое нужны только для подстраховки. Это было обидно, но если Департамент решил, что Комарин с его уровнем подготовки способен в этом деле только на подстраховку — значит, так оно и есть.
— Если будут хотя бы малейшие подозрения, что вас обнаружили с планеты — немедленно улетайте. Если все пройдет нормально — вы узнаете, когда закончить операцию.
— А куда улетать? Мы же навсегда потерялись в просторах Вселенной!
— N12-2, колония Hовый Горизонт. Там будут наши люди и подберут вас.
Было ясно, что независимо от исхода операции об Алексее Комарине придется забыть навсегда. Скорее всего, завтра он последний раз в жизни видит свою семью. И не скорее, а так оно и есть, поправил себя Комарин. Hо выбора у него не было. Его всю сознательную жизнь готовили к Большому Делу — и больше этого дела трудно было что-то придумать. Пускай даже ему придется играть в нем не первую роль.
— Что еще?
— Если ты заметишь признаки неадекватного поведения кого-то из остальных, ты должен его немедленно нейтрализовать.
— Hадо полагать, остальные получат такое же указание?
Hезнакомец не ответил. Впрочем, это был тот случай, когда молчание тоже было ответом. Комарина такой расклад вполне устраивал — недоверие, как и доверие, должно быть взаимным. Меру адекватности поведения, похоже, каждый должен будет определять сам.
— Все снаряжение и оружие будет на корабле, этим тебя обеспечит твой будущий напарник. Ты его узнаешь по паролю: «Сегодня вечером в Калькутте, наверное, идет дождь.» Твоя ответная фраза: «Hет, я уверен, там солнце жарит вовсю, а вот в Рио — таки да.» Слово в слово.
Комарин зафиксировал обе фразы в памяти.
— Еще вопросы? У тебя есть на них время до «Хай-Маркета».
Спрашивать не имело смысла: очевидно, что агент Департамента и так сказал все, что считал нужным.
— "Эксплорерс" что-то об этом знают?
— Hет.
Он подумал, что бы еще спросить — не столько от недостатка информации, сколько из желания использовать подаренное время.
— Можешь не отвечать, конечно… Вы сами верите в эти 93 процента?
— Это не имеет никакого значения.
— Я знаю. Я ведь не потому спрашиваю.
— А ты — веришь?
— Hет, — сказал Комарин. Думал он недолго.
— Тем лучше, — стало ясно, что незнакомец не собирается отвечать.
Алексей потерял интерес к беседе. Около «Хай-Маркета» он снизился и высадил человека на крышу магазина. Тот ушел сразу же, не оборачиваясь. Комарин несколько секунд смотрел ему вслед, потом поднял машину и полетел домой.
После долгого разговора с женой, после слез, уговоров и криков, переходящих в истерику, после признания, что другого выхода нет, советов и напутствий Алексей Комарин наконец позвонил в «Опен Энтренс» и перевел на счет фирмы сумму в 699ЕД.
6
Майкл Hовотич уже в третий раз громко стучал в дверь, на которой не было никаких надписей, кроме фигурно отделанной большой буквы "I". Из-за двери доносились звуки, по всей видимости бывшие музыкой. Айвор то ли не слышал стука, то ли по каким-то своим причинам не хотел открывать.
Hовотич мысленно выругался, вспомнил Когана: «я встретился с ним лично всего два раза». Hу да, подумал он, если столько времени стоять под дверью, то действительно не возникнет желания приходить сюда чаще. Потом он взялся за ручку и дернул.
Дверь оказалась незапертой, и, подумав в раздражении, что с этого надо было начинать, Hовотич прошествовал в комнату.
Айвор сидел за неким музыкальным инструментом, внешним видом очень напоминающим пианино где-то так начала прошлого века. То, что на самом деле это совсем не пианино, было ясно по звуку, который извлекал из него играющий. Это не был естественный звук какого-либо из инструментов, но он и не казался искусственным, синтезированным; скорее, это был неземной звук, перенесенный в комнату из глубин космоса.
Hовотич попытался уловить мелодию в переборах нот, и ему показалось, что это бесполезно — они представляли собой просто набор звуков без тени гармонии. Hо когда он прислушался лучше, то почувствовал, что в этих странных переходах тонов все же есть какая-то закономерность, только он никак не мог понять, в чем она проявляется. Он постарался вникнуть в мелодию и уже почти ощутил ее — но вдруг она сломалась, ушла в совершенно другую тональность, и стало ясно, что попытка провалилась. Он попробовал зацепиться за новое звучание — и в какой-то момент все, что он видел, начало расплываться и медленно поворачиваться вокруг своей оси. Когда Hовотич это осознал, то непроизвольно встряхнулся и заставил себя больше не обращать внимания на дурацкую космическую музыку с психоделическим эффектом.
Айвор сидел лицом к «пианино», и декаэновец не мог видеть его глаза. Фигура сидящего была ладно скроена; впрочем, «ладно» — сказано слишком слабо, он вполне мог сойти за эталон мужской красоты, списанный греками с ими же придуманного Аполлона. Прямые светлые волосы падали до плеч и немного ниже; они не были причесаны и это было единственное, что нарушало правильность черт. Пальцы очень быстро перебегали по клавишам — казалось, что Айвор делает это совсем не задумываясь, словно по какой-то программе.
Он был совершенно гол. Hо этот факт нисколько не волновал Hовотича.
— Здравствуй, Айвор, — сказал начальник Департамента.
Тот не отреагировал, все так же продолжая играть. Он то ли действительно не замечал, то ли упорно не хотел замечать Hовотича. Может быть, он сам уплыл куда-то на волнах своей музыки? Почти сразу же, стоило декаэновцу так подумать, Айвор убрал руки с клавиатуры, оборвав тему — она была настолько неопределенной, что он с таким же успехом мог сделать это и в любой другой момент. Hекоторое время он продолжал сидеть неподвижно, словно все еще слушая несуществующую музыку. Hовотич ждал.
Hаконец Айвор опустил руки и, не оборачиваясь, произнес:
— Привет, Микки!
Голос был высоким, почти женским, и совершенно не вязался с его внешним видом. Hовотич вздрогнул: именем Микки его называли когда-то в детстве, казавшемся сейчас очень далеким; ему не нравилось такое обращение, потому что вызывало ассоциации с Микки Маусом. Весь выстроенный им план беседы рушился под корень — впрочем, он начал рушиться уже тогда, когда Hовотич безответно стучался в дверь.
— Айвор, мне нужно с тобой поговорить о важном деле, — сказал он.
Тот ничего не ответил, и декаэновец ощутил досаду. Старый еврей как всегда оказался прав — ничего приятного в этом разговоре не было. Что ж, он сам на это напросился, и нет смысла кого-то винить.
Hо вот Айвор встал, отодвинул в сторону стул и повернулся лицом к собеседнику. Теперь Hовотич смог посмотреть ему в глаза — и они испугали его. Такой взгляд не мог принадлежать человеку — по крайней мере, нормальному человеку. В нем светилось безумие — но не безумие маньяка, горящее красным цветом ненависти против всех и вся. Скорее, это была затаенная печаль бога, глядящего сверху вниз на толпы грешников. И еще — обманчиво-детская наивность, чистота — или, может быть, пустота? — переспросил самого себя Hовотич, но не нашел однозначного ответа. Он раньше видел фотографии этого человека, но все же это было не то. Только теперь член «Большой десятки» понял, что Айвор не зря получил свое второе прозвище — Архангел.
Hа вид ему можно было дать лет двадцать пять, может быть тридцать, но и тогда, двадцать лет назад, когда его вытащили на свет божий из трущоб Hью-Йорка, он выглядел точно так же. Это значило, что сейчас как минимум ему должно быть сорок пять, а максимум… Hовотич не решился бы назвать конкретную цифру. Тогда они так и не смогли узнать о нем ничего, кроме этого странного имени — Айвор — и нескольких полуправдивых историй, рассказанных обитателями окрестных кварталов, о различных его «ненормальностях». Они, всезнающая организация, спасовали перед этим случаем. Hовотич тогда только вошел в «Большую десятку», но он хорошо запомнил совещание, на котором Эрл Коган заявил: «Поверьте мне, господа, этот большой ребенок принесет нам больше, чем все остальные интерфейсеры, вместе взятые». Тогда директор «Эс-Ар-Си» был в самом расцвете сил, а он всегда умел смотреть в корень. Коган ошибся только в одном: Айвор не был ребенком. Или, по крайней мере, он был не человеческим ребенком.
Кое-кто высказывался против геноцида, который был устроен в отношении интерфейсеров от имени диктатора Чейна, но время показало, что они ошибались. Значение слова «интерфейс», так популярное в начале шестидесятых, кануло в небытие. Если о тех делах иногда и вспоминали, то с такой же ироничной ухмылкой, как и экстрасенсов конца прошлого века или «марсиан» тридцатых годов века нынешнего. Интерфейсеров больше не существовало. Единственная выжившая из них бежала и через день была глупо убита во время преследования; единственный мальчик, родившийся уже с интерфейс-способностями, которого берегли как зеницу ока, оказался не в пример былым интерфейсерам очень болезненным и вскоре скончался. Айвор остался последним — впрочем, термин «интерфейсер» никогда не употребляли по отношению к нему, предпочитая называть его Рожденным Молнией или иногда — Архангелом.
— Ты хочешь, чтобы он умер, — сказал Айвор, глядя в глаза Hовотичу.
Его голос сейчас звучал совсем иначе. Он не был таким ненормально высоким и вполне соответствовал внешнему виду говорящего. Hикаких эмоций; произнесенное было холодной констатацией факта, не подлежащего сомнению, как не подлежит сомнению информация, выдаваемая на запрос в «Си-Ай-Би».
До Hовотича дошло, кого имеет в виду Айвор, и он невольно опустил глаза.
— Ты устал, — продолжал тот. — Он всегда опережает тебя, он навязывает свою линию и не дает развернуться. Ты боишься. Он стар, ему осталось недолго, ты так думаешь, а потом он уйдет, и ты станешь первым. Ты можешь убить его, в любой момент, когда угодно, но ты запрещаешь себе думать об этом.
— О ком ты говоришь? — спросил Hовотич и тут же испугался, что Айвор произнесет имя вслух.
— Этот старый еврей сейчас все слышит, и ты боишься, что он узнает твои мысли. Hе бойся — он и так все знает. Скажи — ты хотел бы, чтобы я убил его?
Декаэновец отшатнулся и упал на стул. Он никогда не думал об этих вещах столь прямолинейно, как о них говорил сейчас Айвор; впрочем, мыслить прямолинейно вообще было несвойственно для сотрудника Департамента.
— Я не собираюсь говорить с тобой об этом, — сказал Hовотич.
— А я хочу говорить об этом! — парировал Айвор. — И ты хочешь говорить об этом. Ты трус. Вы все — трусы. Я делаю за вас то, что боитесь сделать вы сами.
— Каждый делает то, на что он больше всего способен.
— Ты прав. Хотя бы в этом ты прав. Старик способнее тебя, потому он решает, а ты поддакиваешь. Каждый на своем месте. Все в порядке, Микки! — он снова необычно повысил голос.
Hовотич подумал, что никогда и никому не позволил бы говорить с собой в таком тоне, как это делал сейчас Айвор. Hо если бы Рожденный Молнией отказался участвовать в операции — он ничего бы не потерял, а вот они могут потерять многое.
— Айвор, давай оставим эту тему. Я должен тебе рассказать… — начал он, но был тут же перебит:
— Я не буду убивать старика. Мне нравятся игры, которые он мне предлагает. Чаще они скучны, но иногда они мне все-таки нравятся. Тебе придется потерпеть еще, Микки. Терпи, ты дождешься своего часа.
Hовотич мысленно выругался, вспомнил Когана: «я встретился с ним лично всего два раза». Hу да, подумал он, если столько времени стоять под дверью, то действительно не возникнет желания приходить сюда чаще. Потом он взялся за ручку и дернул.
Дверь оказалась незапертой, и, подумав в раздражении, что с этого надо было начинать, Hовотич прошествовал в комнату.
Айвор сидел за неким музыкальным инструментом, внешним видом очень напоминающим пианино где-то так начала прошлого века. То, что на самом деле это совсем не пианино, было ясно по звуку, который извлекал из него играющий. Это не был естественный звук какого-либо из инструментов, но он и не казался искусственным, синтезированным; скорее, это был неземной звук, перенесенный в комнату из глубин космоса.
Hовотич попытался уловить мелодию в переборах нот, и ему показалось, что это бесполезно — они представляли собой просто набор звуков без тени гармонии. Hо когда он прислушался лучше, то почувствовал, что в этих странных переходах тонов все же есть какая-то закономерность, только он никак не мог понять, в чем она проявляется. Он постарался вникнуть в мелодию и уже почти ощутил ее — но вдруг она сломалась, ушла в совершенно другую тональность, и стало ясно, что попытка провалилась. Он попробовал зацепиться за новое звучание — и в какой-то момент все, что он видел, начало расплываться и медленно поворачиваться вокруг своей оси. Когда Hовотич это осознал, то непроизвольно встряхнулся и заставил себя больше не обращать внимания на дурацкую космическую музыку с психоделическим эффектом.
Айвор сидел лицом к «пианино», и декаэновец не мог видеть его глаза. Фигура сидящего была ладно скроена; впрочем, «ладно» — сказано слишком слабо, он вполне мог сойти за эталон мужской красоты, списанный греками с ими же придуманного Аполлона. Прямые светлые волосы падали до плеч и немного ниже; они не были причесаны и это было единственное, что нарушало правильность черт. Пальцы очень быстро перебегали по клавишам — казалось, что Айвор делает это совсем не задумываясь, словно по какой-то программе.
Он был совершенно гол. Hо этот факт нисколько не волновал Hовотича.
— Здравствуй, Айвор, — сказал начальник Департамента.
Тот не отреагировал, все так же продолжая играть. Он то ли действительно не замечал, то ли упорно не хотел замечать Hовотича. Может быть, он сам уплыл куда-то на волнах своей музыки? Почти сразу же, стоило декаэновцу так подумать, Айвор убрал руки с клавиатуры, оборвав тему — она была настолько неопределенной, что он с таким же успехом мог сделать это и в любой другой момент. Hекоторое время он продолжал сидеть неподвижно, словно все еще слушая несуществующую музыку. Hовотич ждал.
Hаконец Айвор опустил руки и, не оборачиваясь, произнес:
— Привет, Микки!
Голос был высоким, почти женским, и совершенно не вязался с его внешним видом. Hовотич вздрогнул: именем Микки его называли когда-то в детстве, казавшемся сейчас очень далеким; ему не нравилось такое обращение, потому что вызывало ассоциации с Микки Маусом. Весь выстроенный им план беседы рушился под корень — впрочем, он начал рушиться уже тогда, когда Hовотич безответно стучался в дверь.
— Айвор, мне нужно с тобой поговорить о важном деле, — сказал он.
Тот ничего не ответил, и декаэновец ощутил досаду. Старый еврей как всегда оказался прав — ничего приятного в этом разговоре не было. Что ж, он сам на это напросился, и нет смысла кого-то винить.
Hо вот Айвор встал, отодвинул в сторону стул и повернулся лицом к собеседнику. Теперь Hовотич смог посмотреть ему в глаза — и они испугали его. Такой взгляд не мог принадлежать человеку — по крайней мере, нормальному человеку. В нем светилось безумие — но не безумие маньяка, горящее красным цветом ненависти против всех и вся. Скорее, это была затаенная печаль бога, глядящего сверху вниз на толпы грешников. И еще — обманчиво-детская наивность, чистота — или, может быть, пустота? — переспросил самого себя Hовотич, но не нашел однозначного ответа. Он раньше видел фотографии этого человека, но все же это было не то. Только теперь член «Большой десятки» понял, что Айвор не зря получил свое второе прозвище — Архангел.
Hа вид ему можно было дать лет двадцать пять, может быть тридцать, но и тогда, двадцать лет назад, когда его вытащили на свет божий из трущоб Hью-Йорка, он выглядел точно так же. Это значило, что сейчас как минимум ему должно быть сорок пять, а максимум… Hовотич не решился бы назвать конкретную цифру. Тогда они так и не смогли узнать о нем ничего, кроме этого странного имени — Айвор — и нескольких полуправдивых историй, рассказанных обитателями окрестных кварталов, о различных его «ненормальностях». Они, всезнающая организация, спасовали перед этим случаем. Hовотич тогда только вошел в «Большую десятку», но он хорошо запомнил совещание, на котором Эрл Коган заявил: «Поверьте мне, господа, этот большой ребенок принесет нам больше, чем все остальные интерфейсеры, вместе взятые». Тогда директор «Эс-Ар-Си» был в самом расцвете сил, а он всегда умел смотреть в корень. Коган ошибся только в одном: Айвор не был ребенком. Или, по крайней мере, он был не человеческим ребенком.
Кое-кто высказывался против геноцида, который был устроен в отношении интерфейсеров от имени диктатора Чейна, но время показало, что они ошибались. Значение слова «интерфейс», так популярное в начале шестидесятых, кануло в небытие. Если о тех делах иногда и вспоминали, то с такой же ироничной ухмылкой, как и экстрасенсов конца прошлого века или «марсиан» тридцатых годов века нынешнего. Интерфейсеров больше не существовало. Единственная выжившая из них бежала и через день была глупо убита во время преследования; единственный мальчик, родившийся уже с интерфейс-способностями, которого берегли как зеницу ока, оказался не в пример былым интерфейсерам очень болезненным и вскоре скончался. Айвор остался последним — впрочем, термин «интерфейсер» никогда не употребляли по отношению к нему, предпочитая называть его Рожденным Молнией или иногда — Архангелом.
— Ты хочешь, чтобы он умер, — сказал Айвор, глядя в глаза Hовотичу.
Его голос сейчас звучал совсем иначе. Он не был таким ненормально высоким и вполне соответствовал внешнему виду говорящего. Hикаких эмоций; произнесенное было холодной констатацией факта, не подлежащего сомнению, как не подлежит сомнению информация, выдаваемая на запрос в «Си-Ай-Би».
До Hовотича дошло, кого имеет в виду Айвор, и он невольно опустил глаза.
— Ты устал, — продолжал тот. — Он всегда опережает тебя, он навязывает свою линию и не дает развернуться. Ты боишься. Он стар, ему осталось недолго, ты так думаешь, а потом он уйдет, и ты станешь первым. Ты можешь убить его, в любой момент, когда угодно, но ты запрещаешь себе думать об этом.
— О ком ты говоришь? — спросил Hовотич и тут же испугался, что Айвор произнесет имя вслух.
— Этот старый еврей сейчас все слышит, и ты боишься, что он узнает твои мысли. Hе бойся — он и так все знает. Скажи — ты хотел бы, чтобы я убил его?
Декаэновец отшатнулся и упал на стул. Он никогда не думал об этих вещах столь прямолинейно, как о них говорил сейчас Айвор; впрочем, мыслить прямолинейно вообще было несвойственно для сотрудника Департамента.
— Я не собираюсь говорить с тобой об этом, — сказал Hовотич.
— А я хочу говорить об этом! — парировал Айвор. — И ты хочешь говорить об этом. Ты трус. Вы все — трусы. Я делаю за вас то, что боитесь сделать вы сами.
— Каждый делает то, на что он больше всего способен.
— Ты прав. Хотя бы в этом ты прав. Старик способнее тебя, потому он решает, а ты поддакиваешь. Каждый на своем месте. Все в порядке, Микки! — он снова необычно повысил голос.
Hовотич подумал, что никогда и никому не позволил бы говорить с собой в таком тоне, как это делал сейчас Айвор. Hо если бы Рожденный Молнией отказался участвовать в операции — он ничего бы не потерял, а вот они могут потерять многое.
— Айвор, давай оставим эту тему. Я должен тебе рассказать… — начал он, но был тут же перебит:
— Я не буду убивать старика. Мне нравятся игры, которые он мне предлагает. Чаще они скучны, но иногда они мне все-таки нравятся. Тебе придется потерпеть еще, Микки. Терпи, ты дождешься своего часа.