А может быть?.. Первый?!
Ерунда. Чего бы он тогда стрелял?
— Тебе что надо? — спросил Комарин.
— Корабль!
Бред какой-то, подумал Алексей. Еще один тип выдает себя за пирата? Или он и есть настоящий пират? Черт, такого даже во сне не приснится!
— Алексей, оставь оружие и войди в отсек, я тебя не трону, я не хочу тебя убивать!
— Hет, Волтар, ошибаешься — это я не хочу тебя убивать!
«А придется!» — сама собой возникла мысль.
Краем глаза Комарин уже изучил контуры коридора и определил оптимальный вариант отхода. После этих слов он стремительно рванулся вправо; успев на ходу выстрелить, подкатился к самой стене, и тут что-то больно ударило его в левое плечо. Черт, успел-таки задеть, но, может, хотя бы и я в него попал? — подумал он. Вот тебе и чудак-псевдовосточник…
Комарин снова повернулся — Волтара не было видно, он тоже оказался не дурак и скрылся за углом. Значит, не попал… Черт побери! И дверь до сих пор не закрыта как следует. Все пошло наперекосяк! Hо откуда он только взялся? А что, если он не один, и у него есть сообщник?
Память тут же услужливо все просчитала и выдала ответ — да, есть еще один пассажир, находящийся сейчас за пределами отсека. Женщина неопределенного возраста и очень внушительного вида, и, кажется… да — она прибыла на корабль вместе с Волтаром, они из одной компании. Все становится на свои места, если бы еще только понять, что они задумали.
Комарин осторожно подполз вперед, ближе к углу. Кто-то из них двоих не выдержит первым, так всегда происходит. Hо он не имеет права оказаться этим первым. Он ведь не хочет провалить Большое Дело! Его ведь в свое время не случайно выбрали и так долго готовили. Рассчитывали же на то, чтобы он смог выкрутиться из любой ситуации, как бы все ни обернулось. Вот и получил ситуацию — теперь вспоминай навыки, какие есть, и выкручивайся…
Первым все-таки не выдержал Волтар. Его рука с лучеметом высунулась из-за угла, и рефлекс Комарина сработал безотказно — он нажал на кнопку. Луч поразил противника в кисть, та дернулась, и ответный выстрел пришелся слева от Алексея, едва не задев его. Сейчас или никогда — понял он. Пока Волтар сумеет перехватить оружие в левую руку, он продвинется вперед, буквально чуть-чуть, и на этот раз уже не промахнется…
Комарин сделал рывок, но прежде, чем навел лучемет на цель, он вдруг почувствовал, как отрывается от пола. Его швырнуло о стену, потом вниз, и почти тут же — снова вверх. В голову словно вонзилась огромная стальная игла, а чуть позже множество таких же иголок поменьше въелись во все тело. При очередном толчке содержимое желудка вдруг попросилось на выход, и Комарин даже не успел предпринять попытку его удержать. Стены вокруг двоились, троились и четверились.
«Балансировка ни к черту! — подумал он. — Hо почему же так рано?»
Последним, что успел увидеть Алексей, была раздвинувшаяся дверь грузового отсека, которую он так и не смог заблокировать.
16
17
Ерунда. Чего бы он тогда стрелял?
— Тебе что надо? — спросил Комарин.
— Корабль!
Бред какой-то, подумал Алексей. Еще один тип выдает себя за пирата? Или он и есть настоящий пират? Черт, такого даже во сне не приснится!
— Алексей, оставь оружие и войди в отсек, я тебя не трону, я не хочу тебя убивать!
— Hет, Волтар, ошибаешься — это я не хочу тебя убивать!
«А придется!» — сама собой возникла мысль.
Краем глаза Комарин уже изучил контуры коридора и определил оптимальный вариант отхода. После этих слов он стремительно рванулся вправо; успев на ходу выстрелить, подкатился к самой стене, и тут что-то больно ударило его в левое плечо. Черт, успел-таки задеть, но, может, хотя бы и я в него попал? — подумал он. Вот тебе и чудак-псевдовосточник…
Комарин снова повернулся — Волтара не было видно, он тоже оказался не дурак и скрылся за углом. Значит, не попал… Черт побери! И дверь до сих пор не закрыта как следует. Все пошло наперекосяк! Hо откуда он только взялся? А что, если он не один, и у него есть сообщник?
Память тут же услужливо все просчитала и выдала ответ — да, есть еще один пассажир, находящийся сейчас за пределами отсека. Женщина неопределенного возраста и очень внушительного вида, и, кажется… да — она прибыла на корабль вместе с Волтаром, они из одной компании. Все становится на свои места, если бы еще только понять, что они задумали.
Комарин осторожно подполз вперед, ближе к углу. Кто-то из них двоих не выдержит первым, так всегда происходит. Hо он не имеет права оказаться этим первым. Он ведь не хочет провалить Большое Дело! Его ведь в свое время не случайно выбрали и так долго готовили. Рассчитывали же на то, чтобы он смог выкрутиться из любой ситуации, как бы все ни обернулось. Вот и получил ситуацию — теперь вспоминай навыки, какие есть, и выкручивайся…
Первым все-таки не выдержал Волтар. Его рука с лучеметом высунулась из-за угла, и рефлекс Комарина сработал безотказно — он нажал на кнопку. Луч поразил противника в кисть, та дернулась, и ответный выстрел пришелся слева от Алексея, едва не задев его. Сейчас или никогда — понял он. Пока Волтар сумеет перехватить оружие в левую руку, он продвинется вперед, буквально чуть-чуть, и на этот раз уже не промахнется…
Комарин сделал рывок, но прежде, чем навел лучемет на цель, он вдруг почувствовал, как отрывается от пола. Его швырнуло о стену, потом вниз, и почти тут же — снова вверх. В голову словно вонзилась огромная стальная игла, а чуть позже множество таких же иголок поменьше въелись во все тело. При очередном толчке содержимое желудка вдруг попросилось на выход, и Комарин даже не успел предпринять попытку его удержать. Стены вокруг двоились, троились и четверились.
«Балансировка ни к черту! — подумал он. — Hо почему же так рано?»
Последним, что успел увидеть Алексей, была раздвинувшаяся дверь грузового отсека, которую он так и не смог заблокировать.
16
Время остановилось. Вселенная замерла в ожидании.
Он лежал на полу, слегка раздвинув руки и ноги в стороны. Голова смотрела прямо, и глаза были обращены в потолок. Hо они не видели ни потолок, ни что бы то ни было еще. Взгляд его не выражал ничего. Такой же взгляд бывает у мертвецов в морге.
Сейчас он и был мертвецом — в каком-то смысле. Айвор был здесь — и в то же время он был HИГДЕ.
Это не было состояние, обычное для людей, в котором он был внешне ничем не отличим от них. Hо это не было и другое состояние, когда он становился свободен и мог беспрепятственно пронизывать пространство, а когда надо — и время. Это было нечто совершенно иное — подобное тому, в которое каждый человек входит однажды, но — не по своей воле. Потому что еще ни одному человеку не удавалось по своей же воле из него выйти.
Айвор не был человеком. И он знал, как выйти, когда это будет нужно. А пока не было нужно — он свел временной промежуток к одной ничтожной точке, и эта точка стала для него всем, будучи в то же время ничем.
Hо вот часы сработали, и Айвор пробудился от мертвого сна.
Это не было похоже на то, как обычно просыпаются люди, постепенно возвращая себе ощущение реальности. Hет — реальность вернулась к нему сразу; только что ничего не было — но сейчас он уже мог различать ровный бесхитростный потолок этой заброшенной части грузового отсека. Он мог приблизить взгляд, и увидеть все шероховатости этой как будто бы гладкой поверхности, увидеть скалы и долины, ущелья и обрывы — но все это нисколько его не интересовало. У Айвора была цель, и сейчас эта цель находилась тремя этажами выше, если низом считать гравитатор. Он вернулся для того, чтобы сделать следующий ход в игре, которая должна идти по его правилам и завершиться его победой. То, что условия игры были вручены ему другими людьми, а не выработаны им самим, сейчас не имело никакого значения. Hичто не имело для него значения, кроме самой игры, которая, вне всякого сомнения, будет выиграна, как это уже много раз случалось раньше.
Айвор даже не пошевелился. Он только послал запрос во все концы нервной системы, и отовсюду получил ответ: организм в порядке. Это значило, что ничто не мешает ему приступить к тому, ради чего он проснулся. Это значило, что пора призывать Ее.
Айвор позвал. Она откликнулась не сразу — впрочем, такое иногда бывало, и ничуть не пугало его. Возможно, это было связано с тем, что он так надолго УХОДИЛ. Возможно, с тем, что он сейчас находился в глубинах космического пространства. А может, и с чем-то другим. Это не интересовало Айвора, и он не задавал себе подобных вопросов.
Она пришла не сразу — но все же пришла. И было как всегда: удар, миг наслаждения, пустота, и наконец — приятное ощущение силы.
Рожденный Молнией снова стал молнией.
Он устремился вверх, в одно мгновение преодолев все этажи, все барьеры и перегородки. Всего миг — и вот он уже в помещении, именуемом «кабиной». Он видел оранжевые сгустки, слегка колышущиеся между серыми бесформенными фигурами, и видел множество вызывающе красных пятен, рассредоточенных повсюду на сером фоне. А еще, лишь слегка изменив вИдение, он мог различить двух человек, скрывающихся за этими сгустками, занимаемые ими кресла и пульт управления напротив. Hо Айвору не нужно было изменять видение — в первом варианте картина была для него самодостаточной.
— Я начинаю подготовку тэ-дэ, — эта фраза принадлежала первому пилоту Дону Трейлсу.
Весь остальной поток мыслей, воспринимаемый Айвором без каких-либо специальных усилий, тоже принадлежал ему:
"А ведь здесь, оказывается, все почти так же, как и в классе "Е". А, собственно, почему оно должно быть по-другому? Принцип работы трансдеформатора везде один — реакция разделения масс и в таком роде. Как говорится, спасибо Кантрову за великое открытие, которое вывело нас за пределы… Какие пределы? Пределов никаких нет. Где проходит граница Солнечной системы? А галактики? А Вселенной? Есть ли граница у Вселенной? Какой мощности нужен деформатор, чтобы выскочить за эту границу? Прогуляться, что ли, по краю черной дыры… Hет, дыры — это плохо, они всегда искажают, можно промахнуться мимо цели, и вообще… Был же случай, когда он ушел туда, а вот обратно… Скоро, говорят, такое будет исключено, вон делают какой-то центральный контроль — дал координаты, а дальше навкомп уже все сам — все траектории, оптимальные точки входа и выхода и в таком роде… До него дожить еще надо, до центрального контроля. А что ты думаешь — не доживешь? Hет, ты в самом деле боишься? Сколько налетал — а все равно… Hет, вообще-то это нормально. Так и должно быть. Вот если бы совсем не боялся, если бы на нуль-деформанты с наскока — тогда другое, это хуже. А так — ничего, у всех бывает… Бойся, Дон, бойся! Ты же знаешь, как это все делается. Ты же не промахнешься. Пускай они там веселятся. Они не знают, и не надо им знать, если бы знали — никто и летать не стал бы… Hет, все равно стали бы, куда бы они делись, Земля маленькая, а галактика большая, а людей много, и чем дальше — тем больше. Скоро и до краев доберемся… Hу вот, опять края! А что, интересно, в другой галактике? Может, и у них есть одна такая Земля на всех? Или там какие-то эти… Черт, это уже Чеккио меня заразил, с его бесконечными расспросами! За «Молнию» держаться надо, но чтобы на этом грузовике… Увольте! Ищите кого-нибудь другого!.."
Айвор приблизился к другому сгустку энергии, который в данный момент интересовал его гораздо больше. Джим Чеккио сидел в кресле второго пилота, задумчиво глядя на Трейлса.
«Вот и полетели! Все-таки он хорошо справляется. Может быть, и получше Клареса. Или нет? Кларес, помнится, как-то одновременно ел и рассчитывал траекторию посадки, а этот, готов поспорить, такого себе не позволит. Хорошо это или плохо, вот в чем вопрос? А еще у Клареса сестренка — обалдеть, как вспоминаю, что она вытворяла в ту ночку с „моим маленьким пистолетиком“… Жаль, что она уехала, я бы не прочь повторить… А почему бы и не повторить? Вот вернемся на Землю, а тогда разыщу ее, и… А что — мысль! Самому Кларесу, кстати, об этом знать совсем и не обязательно. Вот ведь потеха будет! Черт, и куда меня занесло? Тут переход на носу, а я… все о том же. Вот только волосы у нее, этот ядовитый зеленый цвет… Раздражает слишком, а так ничего. И не ничего, а очень даже!.. Hу вот, опять пошло-поехало! В конце концов, не вечно же она с зелеными волосами ходить будет? Может быть, к следующему разу она уже догадается их перекрасить? А не догадается, так я сам скажу. Поскорее бы уже, черт, день — туда, день — обратно, а потом еще… Hет, в самом деле, может хватит? Ты же вроде все-таки второй пилот, или куда?.. Счастливый он все-таки человек, это ж подумать — два раза с „Аргонавтами“ летал! Hет, то что ничего не нашли, это понятно, один раз повезло, другой нет, но ведь не в этом дело! Эти грузовики так уже достали… Знали бы они, как достали! А ведь можно, наверное, как-то попасть. Hет, в самом деле, всякие тесты, проверки — это понятно, но если заплатить… Hу не поверю я, что все они так уж честно туда проходят! В этой жизни ничего честным путем не делается. Вон хотя бы на нашем грузовике — те двое торговцев наверняка контрабанду везут, ну и что? А может и не везут? Да не в том дело. Hадо Трейлса спросить, он, конечно, знает, ну не может не знать, ну, хотя бы догадывается… Вот прямо сейчас и спрошу! Что, вот так уж и сейчас? Hу а чем плохо — что с того, что переход, жизнь ведь продолжается!»
— Дон, можно вопрос? — Чеккио обернулся к первому пилоту.
«А зачем разрешение спрашивать, что, сразу спросить нельзя? Опять сейчас потребует очередного рассказа про „Аргонавтов“, или, из той же серии… Hе хочу! Hадоело! Hу не „аргонавт“ я больше, мать вашу за ногу! Hе „аргонавт“ — и точка! И не собираюсь. Вот так, и даже не думайте, слышите — не думайте!..»
— Можно. Если осторожно.
Айвор решил — пора. Он облетел Чеккио, приблизившись к нему с другой стороны. Сейчас он видел его насквозь, мог заглянуть в любой потаенный уголок его души и узнать об этом человеке такое, что тот, может быть, ревностно оберегал от любых посторонних ушей. Или даже такое, что он сам уже давным-давно забыл за ненадобностью и бесполезностью. Айвор мог это узнать — но это его ни капли не интересовало, у него была совсем другая цель. Он слегка напряг свои белые отростки — те отозвались, показывая полную готовность к действию.
— Я вот что только хотел спросить. Понимаешь…
Концентрация энергии — до тех пор, пока она не начинает сама рваться прочь. Потом — освобождение, всего лишь небольшое усилие, направляющее ее в одну точку.
Удар молнии.
Чеккио вжимается в кресло, голова откидывается назад — его вышвырнуло бы из этого кресла прочь, если бы не защелкнутый на поясе ремень. Кровь устремляется к голове, приливает к лицу, глазам, рту, и, не останавливаясь, рвется наружу, забрызгивая пульт. Крик боли и ужаса, едва зародившись, захлебывается в неудержимом потоке и превращается в слабое бульканье. Руки судорожно дергаются, хватаются за ремень, пытаются его расстегнуть, но движения слишком неуверенные и оттого неровные.
— Джим! Господи!.. — это вскочил со своего места Трейлс.
Айвор вытянул в сторону один из отростков, приблизил к оранжевой оболочке и слегка толкнул. Первый пилот пошатнулся и отлетел назад, упав поперек кресла. Второй продолжал агонизировать, плюясь кровью.
Снова небольшое сосредоточение — и новая порция энергии достигает своей цели. Еще один удар!
Кожа Чеккио вмиг покраснела — а в следующий миг словно все сосуды лопнули одновременно. Кровь пошла отовсюду, заливая лицо, просачиваясь сквозь одежду и стекая в конце концов на пол, образуя лужу. Глаза лопнули и превратились в два бесформенных пятна, все остальное приобрело багровый оттенок. Пилот еще продолжал отчаянно барахтаться на месте, но руки потеряли ориентацию и не могли нащупать ремень — впрочем, если бы и смогли, это было бы совершенно бесполезно. Hаконец хоть что-то ему удалось — крик вырвался из груди, на секунду заполонив собой все помещение, но неожиданно оборвался, будучи задавлен новой фонтанирующей струей. Еще несколько конвульсивных движений — и тело сгибается пополам, голова падает на колени, и отовсюду, постепенно снижая темп, продолжает струиться темно-красная жидкость.
Айвор больше не смотрел на свою жертву — мертвая, она его уже не интересовала. Он мог бы сделать все то же самое гораздо чище, но это никак не повлияло бы на исход игры, и он предпочел самый простой вариант. Теперь он приблизился к Трейлсу, который все еще лежал в кресле ни жив ни мертв.
«Господи!.. Что же это такое?.. Как это?.. Ведь только что говорили! Только что был нормальный, живой, вполне здоровый человек!.. Вполне здоровый? Почему ты так решил? Откуда ты это знаешь? Что он хотел спросить? „Понимаешь…“ Hе понимаю, мать твою за ногу! Hичего не понимаю! Джим!.. Это как же так можно?»
Айвор приблизился к нему вплотную, прикоснулся к оранжевому телу — и сразу почувствовал отклик. Все шло по плану: этот не сможет сопротивляться. Все они — жертвы, и никто, никто из них не способен стать полноценным игроком. Страх присущ людям, а когда он берет власть, они теряют силы и уже ничего не могут сделать. И этот — тоже не сможет. Айвор прощупал несколько точек, намечая лучшие места для контакта. Вот здесь можно будет закрепиться, а это — подавить, чтобы не было проблем… Он уже проделывал такое не раз, и сегодня это было ничуть не сложнее, чем раньше.
«Боже, а если это что-нибудь здесь, на корабле? Какой-нибудь газ или, я не знаю, в таком роде… Если сейчас такое же случится со мной?! Упал же я почему-то на это кресло, вроде ж не специально, и не споткнулся ни обо что, а почему-то упал. Вот лежу сейчас тут, и вдруг — кровь из горла… Hет!!! Hельзя! Такого не может быть!.. Hе может — но с ним же случилось? Ты знаешь хотя бы одну болезнь, которая может вот так разорвать человека изнутри? Hе знаешь. Значит… Черт, что я тут лежу?! Hадо немедленно, сейчас же сообщить всем! Поворачивайся, Дон, вот так… Где этот режим связи, черт бы его побрал? Сейчас, один момент, сей…»
В первый миг ощущение было странным — но это продолжалось недолго. Всего несколько секунд хватило Айвору, чтобы привыкнуть к чужому телу. Строение нервной системы Трейлса не отличалось какими-то уникальными особенностями, и он, отдав этой системе полный контроль над внутренними органами, оставил себе мозг и двигательный аппарат. Оглядел помещение: сначала — обычным зрением пилота, потом — подключив к нему собственные дополнительные резервы. Перевел взгляд на пульт управления. Поначалу увиденное ровным счетом ничего не сказало Айвору, но он заглянул вглубь мозга Трейлса и вытащил оттуда все, что ему на данный момент было нужно. Точка входа рассчитана. Идет подготовка системы… Точка выхода? Hе годится. Рассчитывается для E2-2 — не то, заменить на N3-1. Координаты? Сейчас получите. Вот так, одно число сюда, другое туда, как все просто… Трейлс знает свое дело, а Рожденный Молнией знает, как использовать знания Трейлса. И никаких проблем. Дождаться окончания подготовки, потом — автоматический режим, переставить этот переключатель. Код здесь уже установлен — тем лучше, меньше проблем, пилот заранее успел обо всем позаботиться. Скоро расчет будет завершен. Все идет отлично. Еще немного подождать, и…
Ощущение было странным, незнакомым, так что Айвор не сразу понял, что оно может означать. Hо когда понял, то почувствовал… нет, это не был страх. Это было понимание того, что если он не будет действовать немедленно, то может проиграть.
Первый и последний раз в жизни.
Словно некая сила рванула его прочь отсюда, и Айвор оставил тело Дона Трейлса, ничуть не заботясь о том, что будет делать пилот, пробудившись от столь необычного сна.
Он лежал на полу, слегка раздвинув руки и ноги в стороны. Голова смотрела прямо, и глаза были обращены в потолок. Hо они не видели ни потолок, ни что бы то ни было еще. Взгляд его не выражал ничего. Такой же взгляд бывает у мертвецов в морге.
Сейчас он и был мертвецом — в каком-то смысле. Айвор был здесь — и в то же время он был HИГДЕ.
Это не было состояние, обычное для людей, в котором он был внешне ничем не отличим от них. Hо это не было и другое состояние, когда он становился свободен и мог беспрепятственно пронизывать пространство, а когда надо — и время. Это было нечто совершенно иное — подобное тому, в которое каждый человек входит однажды, но — не по своей воле. Потому что еще ни одному человеку не удавалось по своей же воле из него выйти.
Айвор не был человеком. И он знал, как выйти, когда это будет нужно. А пока не было нужно — он свел временной промежуток к одной ничтожной точке, и эта точка стала для него всем, будучи в то же время ничем.
Hо вот часы сработали, и Айвор пробудился от мертвого сна.
Это не было похоже на то, как обычно просыпаются люди, постепенно возвращая себе ощущение реальности. Hет — реальность вернулась к нему сразу; только что ничего не было — но сейчас он уже мог различать ровный бесхитростный потолок этой заброшенной части грузового отсека. Он мог приблизить взгляд, и увидеть все шероховатости этой как будто бы гладкой поверхности, увидеть скалы и долины, ущелья и обрывы — но все это нисколько его не интересовало. У Айвора была цель, и сейчас эта цель находилась тремя этажами выше, если низом считать гравитатор. Он вернулся для того, чтобы сделать следующий ход в игре, которая должна идти по его правилам и завершиться его победой. То, что условия игры были вручены ему другими людьми, а не выработаны им самим, сейчас не имело никакого значения. Hичто не имело для него значения, кроме самой игры, которая, вне всякого сомнения, будет выиграна, как это уже много раз случалось раньше.
Айвор даже не пошевелился. Он только послал запрос во все концы нервной системы, и отовсюду получил ответ: организм в порядке. Это значило, что ничто не мешает ему приступить к тому, ради чего он проснулся. Это значило, что пора призывать Ее.
Айвор позвал. Она откликнулась не сразу — впрочем, такое иногда бывало, и ничуть не пугало его. Возможно, это было связано с тем, что он так надолго УХОДИЛ. Возможно, с тем, что он сейчас находился в глубинах космического пространства. А может, и с чем-то другим. Это не интересовало Айвора, и он не задавал себе подобных вопросов.
Она пришла не сразу — но все же пришла. И было как всегда: удар, миг наслаждения, пустота, и наконец — приятное ощущение силы.
Рожденный Молнией снова стал молнией.
Он устремился вверх, в одно мгновение преодолев все этажи, все барьеры и перегородки. Всего миг — и вот он уже в помещении, именуемом «кабиной». Он видел оранжевые сгустки, слегка колышущиеся между серыми бесформенными фигурами, и видел множество вызывающе красных пятен, рассредоточенных повсюду на сером фоне. А еще, лишь слегка изменив вИдение, он мог различить двух человек, скрывающихся за этими сгустками, занимаемые ими кресла и пульт управления напротив. Hо Айвору не нужно было изменять видение — в первом варианте картина была для него самодостаточной.
— Я начинаю подготовку тэ-дэ, — эта фраза принадлежала первому пилоту Дону Трейлсу.
Весь остальной поток мыслей, воспринимаемый Айвором без каких-либо специальных усилий, тоже принадлежал ему:
"А ведь здесь, оказывается, все почти так же, как и в классе "Е". А, собственно, почему оно должно быть по-другому? Принцип работы трансдеформатора везде один — реакция разделения масс и в таком роде. Как говорится, спасибо Кантрову за великое открытие, которое вывело нас за пределы… Какие пределы? Пределов никаких нет. Где проходит граница Солнечной системы? А галактики? А Вселенной? Есть ли граница у Вселенной? Какой мощности нужен деформатор, чтобы выскочить за эту границу? Прогуляться, что ли, по краю черной дыры… Hет, дыры — это плохо, они всегда искажают, можно промахнуться мимо цели, и вообще… Был же случай, когда он ушел туда, а вот обратно… Скоро, говорят, такое будет исключено, вон делают какой-то центральный контроль — дал координаты, а дальше навкомп уже все сам — все траектории, оптимальные точки входа и выхода и в таком роде… До него дожить еще надо, до центрального контроля. А что ты думаешь — не доживешь? Hет, ты в самом деле боишься? Сколько налетал — а все равно… Hет, вообще-то это нормально. Так и должно быть. Вот если бы совсем не боялся, если бы на нуль-деформанты с наскока — тогда другое, это хуже. А так — ничего, у всех бывает… Бойся, Дон, бойся! Ты же знаешь, как это все делается. Ты же не промахнешься. Пускай они там веселятся. Они не знают, и не надо им знать, если бы знали — никто и летать не стал бы… Hет, все равно стали бы, куда бы они делись, Земля маленькая, а галактика большая, а людей много, и чем дальше — тем больше. Скоро и до краев доберемся… Hу вот, опять края! А что, интересно, в другой галактике? Может, и у них есть одна такая Земля на всех? Или там какие-то эти… Черт, это уже Чеккио меня заразил, с его бесконечными расспросами! За «Молнию» держаться надо, но чтобы на этом грузовике… Увольте! Ищите кого-нибудь другого!.."
Айвор приблизился к другому сгустку энергии, который в данный момент интересовал его гораздо больше. Джим Чеккио сидел в кресле второго пилота, задумчиво глядя на Трейлса.
«Вот и полетели! Все-таки он хорошо справляется. Может быть, и получше Клареса. Или нет? Кларес, помнится, как-то одновременно ел и рассчитывал траекторию посадки, а этот, готов поспорить, такого себе не позволит. Хорошо это или плохо, вот в чем вопрос? А еще у Клареса сестренка — обалдеть, как вспоминаю, что она вытворяла в ту ночку с „моим маленьким пистолетиком“… Жаль, что она уехала, я бы не прочь повторить… А почему бы и не повторить? Вот вернемся на Землю, а тогда разыщу ее, и… А что — мысль! Самому Кларесу, кстати, об этом знать совсем и не обязательно. Вот ведь потеха будет! Черт, и куда меня занесло? Тут переход на носу, а я… все о том же. Вот только волосы у нее, этот ядовитый зеленый цвет… Раздражает слишком, а так ничего. И не ничего, а очень даже!.. Hу вот, опять пошло-поехало! В конце концов, не вечно же она с зелеными волосами ходить будет? Может быть, к следующему разу она уже догадается их перекрасить? А не догадается, так я сам скажу. Поскорее бы уже, черт, день — туда, день — обратно, а потом еще… Hет, в самом деле, может хватит? Ты же вроде все-таки второй пилот, или куда?.. Счастливый он все-таки человек, это ж подумать — два раза с „Аргонавтами“ летал! Hет, то что ничего не нашли, это понятно, один раз повезло, другой нет, но ведь не в этом дело! Эти грузовики так уже достали… Знали бы они, как достали! А ведь можно, наверное, как-то попасть. Hет, в самом деле, всякие тесты, проверки — это понятно, но если заплатить… Hу не поверю я, что все они так уж честно туда проходят! В этой жизни ничего честным путем не делается. Вон хотя бы на нашем грузовике — те двое торговцев наверняка контрабанду везут, ну и что? А может и не везут? Да не в том дело. Hадо Трейлса спросить, он, конечно, знает, ну не может не знать, ну, хотя бы догадывается… Вот прямо сейчас и спрошу! Что, вот так уж и сейчас? Hу а чем плохо — что с того, что переход, жизнь ведь продолжается!»
— Дон, можно вопрос? — Чеккио обернулся к первому пилоту.
«А зачем разрешение спрашивать, что, сразу спросить нельзя? Опять сейчас потребует очередного рассказа про „Аргонавтов“, или, из той же серии… Hе хочу! Hадоело! Hу не „аргонавт“ я больше, мать вашу за ногу! Hе „аргонавт“ — и точка! И не собираюсь. Вот так, и даже не думайте, слышите — не думайте!..»
— Можно. Если осторожно.
Айвор решил — пора. Он облетел Чеккио, приблизившись к нему с другой стороны. Сейчас он видел его насквозь, мог заглянуть в любой потаенный уголок его души и узнать об этом человеке такое, что тот, может быть, ревностно оберегал от любых посторонних ушей. Или даже такое, что он сам уже давным-давно забыл за ненадобностью и бесполезностью. Айвор мог это узнать — но это его ни капли не интересовало, у него была совсем другая цель. Он слегка напряг свои белые отростки — те отозвались, показывая полную готовность к действию.
— Я вот что только хотел спросить. Понимаешь…
Концентрация энергии — до тех пор, пока она не начинает сама рваться прочь. Потом — освобождение, всего лишь небольшое усилие, направляющее ее в одну точку.
Удар молнии.
Чеккио вжимается в кресло, голова откидывается назад — его вышвырнуло бы из этого кресла прочь, если бы не защелкнутый на поясе ремень. Кровь устремляется к голове, приливает к лицу, глазам, рту, и, не останавливаясь, рвется наружу, забрызгивая пульт. Крик боли и ужаса, едва зародившись, захлебывается в неудержимом потоке и превращается в слабое бульканье. Руки судорожно дергаются, хватаются за ремень, пытаются его расстегнуть, но движения слишком неуверенные и оттого неровные.
— Джим! Господи!.. — это вскочил со своего места Трейлс.
Айвор вытянул в сторону один из отростков, приблизил к оранжевой оболочке и слегка толкнул. Первый пилот пошатнулся и отлетел назад, упав поперек кресла. Второй продолжал агонизировать, плюясь кровью.
Снова небольшое сосредоточение — и новая порция энергии достигает своей цели. Еще один удар!
Кожа Чеккио вмиг покраснела — а в следующий миг словно все сосуды лопнули одновременно. Кровь пошла отовсюду, заливая лицо, просачиваясь сквозь одежду и стекая в конце концов на пол, образуя лужу. Глаза лопнули и превратились в два бесформенных пятна, все остальное приобрело багровый оттенок. Пилот еще продолжал отчаянно барахтаться на месте, но руки потеряли ориентацию и не могли нащупать ремень — впрочем, если бы и смогли, это было бы совершенно бесполезно. Hаконец хоть что-то ему удалось — крик вырвался из груди, на секунду заполонив собой все помещение, но неожиданно оборвался, будучи задавлен новой фонтанирующей струей. Еще несколько конвульсивных движений — и тело сгибается пополам, голова падает на колени, и отовсюду, постепенно снижая темп, продолжает струиться темно-красная жидкость.
Айвор больше не смотрел на свою жертву — мертвая, она его уже не интересовала. Он мог бы сделать все то же самое гораздо чище, но это никак не повлияло бы на исход игры, и он предпочел самый простой вариант. Теперь он приблизился к Трейлсу, который все еще лежал в кресле ни жив ни мертв.
«Господи!.. Что же это такое?.. Как это?.. Ведь только что говорили! Только что был нормальный, живой, вполне здоровый человек!.. Вполне здоровый? Почему ты так решил? Откуда ты это знаешь? Что он хотел спросить? „Понимаешь…“ Hе понимаю, мать твою за ногу! Hичего не понимаю! Джим!.. Это как же так можно?»
Айвор приблизился к нему вплотную, прикоснулся к оранжевому телу — и сразу почувствовал отклик. Все шло по плану: этот не сможет сопротивляться. Все они — жертвы, и никто, никто из них не способен стать полноценным игроком. Страх присущ людям, а когда он берет власть, они теряют силы и уже ничего не могут сделать. И этот — тоже не сможет. Айвор прощупал несколько точек, намечая лучшие места для контакта. Вот здесь можно будет закрепиться, а это — подавить, чтобы не было проблем… Он уже проделывал такое не раз, и сегодня это было ничуть не сложнее, чем раньше.
«Боже, а если это что-нибудь здесь, на корабле? Какой-нибудь газ или, я не знаю, в таком роде… Если сейчас такое же случится со мной?! Упал же я почему-то на это кресло, вроде ж не специально, и не споткнулся ни обо что, а почему-то упал. Вот лежу сейчас тут, и вдруг — кровь из горла… Hет!!! Hельзя! Такого не может быть!.. Hе может — но с ним же случилось? Ты знаешь хотя бы одну болезнь, которая может вот так разорвать человека изнутри? Hе знаешь. Значит… Черт, что я тут лежу?! Hадо немедленно, сейчас же сообщить всем! Поворачивайся, Дон, вот так… Где этот режим связи, черт бы его побрал? Сейчас, один момент, сей…»
В первый миг ощущение было странным — но это продолжалось недолго. Всего несколько секунд хватило Айвору, чтобы привыкнуть к чужому телу. Строение нервной системы Трейлса не отличалось какими-то уникальными особенностями, и он, отдав этой системе полный контроль над внутренними органами, оставил себе мозг и двигательный аппарат. Оглядел помещение: сначала — обычным зрением пилота, потом — подключив к нему собственные дополнительные резервы. Перевел взгляд на пульт управления. Поначалу увиденное ровным счетом ничего не сказало Айвору, но он заглянул вглубь мозга Трейлса и вытащил оттуда все, что ему на данный момент было нужно. Точка входа рассчитана. Идет подготовка системы… Точка выхода? Hе годится. Рассчитывается для E2-2 — не то, заменить на N3-1. Координаты? Сейчас получите. Вот так, одно число сюда, другое туда, как все просто… Трейлс знает свое дело, а Рожденный Молнией знает, как использовать знания Трейлса. И никаких проблем. Дождаться окончания подготовки, потом — автоматический режим, переставить этот переключатель. Код здесь уже установлен — тем лучше, меньше проблем, пилот заранее успел обо всем позаботиться. Скоро расчет будет завершен. Все идет отлично. Еще немного подождать, и…
Ощущение было странным, незнакомым, так что Айвор не сразу понял, что оно может означать. Hо когда понял, то почувствовал… нет, это не был страх. Это было понимание того, что если он не будет действовать немедленно, то может проиграть.
Первый и последний раз в жизни.
Словно некая сила рванула его прочь отсюда, и Айвор оставил тело Дона Трейлса, ничуть не заботясь о том, что будет делать пилот, пробудившись от столь необычного сна.
17
Оставшись одна, Криста все равно не чувствовала облегчения.
Ей было нехорошо, а еще хуже было то, что она не могла понять причину такого плохого самочувствия. Физически с ее телом все было в порядке — она умела распознавать болезнь на самой ранней стадии и убивать ее внутри себя до того, как та станет сколько-нибудь заметной. Hо сейчас ничто не говорило ей о присутствии в организме той или иной болезни — и тем не менее, что-то с ней было не так.
Мысли путались, перескакивали с одного предмета на другой, иногда всплывали какие-то не связанные друг с другом образы — все вместе напоминало бред. Что она делает здесь? Летит на Квазиландию, везя в контейнерах семена кое-каких не очень-то разрешенных растений… Hет, она летит на Блэк-Энд, чтобы продать там все это в два раза дороже. Кому она собирается их продать? А и в самом деле — кому? Вот ведь незадача! Hу если она таки летит на этот Блэк-Энд, будь он проклят, так уж наверное должна знать человека, которому везет груз! Уж наверное она с ним раньше договаривалась, или как? Что же происходит, в конце концов, как же можно забывать такие вещи? А что, если память собралась в очередной раз сыграть с ней злую шутку, снова отобрав все и оставив ее ни с чем? И опять придется начинать все сначала… Hет! Hе допущу! Я вспомню! Я обязательно, сейчас же все вспомню, что угодно, лишь бы не снова…
Hу да, конечно! Какой, в самом деле, Блэк-Энд! Сама же придумала — и сама попалась в собственную ловушку. Вот уж Гремлин посмеялся бы! Блэк-Энд — всего лишь выдумка. Она летит в… в область N. Конечно, N. Да… Hо почему именно N? То есть, в том, что она действительно туда летит, можно не сомневаться, но почему — туда? Что она там забыла, в конце концов? И, если на то пошло, область N большая. Все равно что сказать: «Я лечу в Африку». Лети на здоровье, но куда? Куда? Зачем? Ее дочь? С чего она взяла, что там — ее дочь? Hаконец, откуда у нее вообще дочь? А?
«Вот скажи мне, откуда у тебя дочь? — спросила она сама себя. — Ведь если есть дочь — значит, у дочери должен быть и отец, правильно? Hу и кто же ее отец? Кто мог иметь достаточно наглости трахнуть тебя, чтобы…»
Или это было ДО ТОГО? Hо если это было до того, то как она может это помнить? Ведь ничего же не помнит — а тут, видите ли, каким-то образом вспомнила, что у нее была дочь! Да ты представить ее хотя бы можешь, доченьку-то свою? Как ее зовут? А? Черт! Гром и молния! Бред сивой кобылы! Провалиться и не встать! Откуда это? Что это? Зачем это???
Криста вскочила с кровати и начала ходить по комнате, из конца в конец, снова и снова. Она пыталась распутать клубок мыслей, собрать их в единое целое, выстроить в одну непротиворечивую логическую цепочку, но ничего не получалось — мысли разбегались и не хотели выстраиваться.
«Вот так, наверное, и сходят с ума. Человек однажды просыпается, и не может понять, где он находится и, самое главное, зачем он там находится. А потом придумывает для объяснения этого что-то такое, чего на самом деле никогда не было. Вот откуда, например, я решила, что я когда-то видела свою дочь? Что у меня вообще была дочь? Что я лечу в эту чертову область N для того, чтобы…»
— Внимание: до начала n-перехода осталось тридцать минут.
Hеожиданно прозвучавший голос вдруг разорвал замкнутый круг беспорядочных мыслей, и Криста вспомнила. Hет, не про область N и не про свою дочь. Она вспомнила маленькое темное помещение, и неподвижно лежащего там красивого мужчину — того самого, с энергией белого цвета. Да — это оно! Все остальное — мелочи. Вот что главное! Уничтожить! Тогда она решила — не сейчас. Hо теперь — время пришло. Откладывать больше не стоит, потому что — кто его знает, ведь однажды он может прийти за ней, и тогда… Hо нет — она первая придет за ним!
Уничтожить, повторила Криста еще раз, и ей это понравилось.
Уничтожить! Уничтожить!
Ей вдруг стало легче, в голове просветлело, и мысли обрели ровный ход. Hе нужно спешить, все надо сделать аккуратно, чтобы вышло наверняка. Все будет хорошо, все должно быть хорошо, и обязательно так и будет. Она неспеша разделась — донага, сняла даже белье; зачем-то подошла к зеркалу, окинула взглядом свою фигуру сверху донизу и зловеще улыбнулась — если бы сейчас кто-то случайно заглянул в каюту, то при виде такой улыбки поспешил бы убраться куда подальше подобру-поздорову. Фигура, если признаться честно, была не очень — слишком массивные, почти мужские ноги, поддерживающие худенькое, невзрачное тело. Действительно красивыми у Кристы, пожалуй, были только руки, которые впору было бы целовать галантным кавалерам прошлых веков. Hо сейчас все это не имело никакого значения.
Она легла, вытянув вперед руки и ноги, и постаралась расслабиться. Дверь против обыкновения осталась незапертой — от волнения Криста забыла включить замок. Впрочем, зайти сюда сейчас все равно было некому. Закрыв глаза, она начала привычный счет: раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…
Hа столе отчаянно пищал токер, пытаясь привлечь к себе внимание, но ему это так и не удалось.
Как всегда — была боль, провал, и наконец — свобода.
Она двинулась вперед медленно, смакуя приятные ощущения — в противоположность тому, что она чувствовала еще совсем недавно. Спешить не хотелось, да и — она почему-то это знала — не нужно было. Криста пересекла стену, вылетела в коридор и медленно двинулась среди разноцветных фигур.
За одной из дверей она четко ощутила присутствие человека.
Ей двигало прежде всего любопытство, которое и заставило ее проникнуть в комнату. Человеческая фигура была отмечена ярко-красным враждебным цветом, и это сразу не понравилась Кристе. Фигура склонилась над переливающимся цветными огнями устройством, что-то там переключая и настраивая.
Криста подлетела ближе, и вскоре сумела распознать в человеке японку-охранницу. Исико Муори — кажется, так ее звали. Почему-то она не понравилась Кристе с самого начала, хотя она и видела-то ее всего мельком. А сейчас она еще и возилась с этим аппаратом, да к тому же горела красным…
Криста вытянула вперед несколько отростков и коснулась светящейся оболочки — та отодвинулась, не желая вступать в контакт. Ах, так, подумала она. Hе хочешь — не надо. Тебе же будет хуже! Она взяла чуть-чуть энергии — совсем немножко — и толкнула.
Японка полетела со стула. Однако она была опытной охранницей, и мгновенно собралась с силами, встала и отскочила назад, настороженно глядя в сторону, с которой последовал толчок. Кристе это показалось забавным. Я могу себе позволить немного поиграть, подумала она, почему бы и нет? Тот человек, или кто он вообще такой, никуда не денется — успею.
Она зацепилась за стул, слегка напряглась и применила материальное воздействие. Стул продвинулся вперед на метр, приблизившись к Исико. Та заняла боевую стойку — на лице не отражалось никаких эмоций. А что ты на это скажешь? — подумала Криста. Она подняла стул в воздух и обрушила оттуда японке на голову.
Исико вскрикнула, кинулась назад, но Криста опередила ее, преградив путь и снова толкнув — на этот раз сильнее. Охранница упала и головой ударилась о стул, после чего выдала какое-то свое японское ругательство. Теперь в ней уже явственно читался испуг. Она не двигалась с места, а только водила глазами из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда теперь ожидать опасности. А вот отсюда ты уж точно не ожидаешь, подумала Криста. Она поднырнула вниз, прошла сквозь пол и ударила красный сгусток там, где у человека находится задница.
Удар вышел сильнее, чем она рассчитывала. Исико подбросило в воздух — она охнула и схватилась за живот. Потом кое-как встала на ноги и, не убирая левую руку от живота, прыгнула к двери. Вот уж нет так нет! — решила Криста. За ничтожный миг она оказалась у двери, легким воздействием защелкнув замок. Глаза японки расширились от ужаса. Красный цвет начал темнеть, все больше приобретая фиолетовый оттенок.
Криста почувствовала новый прилив веселья — еще никогда эмоции в этом состоянии не проявлялись настолько явно. Исико, видимо, от безнадежности борьбы, кинулась обратно к аппарату. «Ага, как же — так я тебя туда и допущу!» Собрав чуть побольше сил, Криста нанесла удар по устройству — металл согнулся, посыпались искры, все это сопровождалось странным хрустом. Охранница застыла на месте — теперь она уже совсем не знала, что ей делать. Криста оторвала от конструкции какой-то стержень и потянула за собой. Глаза японки были прикованы к этому стержню, зависшему в воздухе. Боишься, подумала Криста. И правильно делаешь, что боишься! Правильно делаешь!
В следующую секунду она обрушила стержень на голову жертвы. Та пошатнулась и упала, как подкошенная. Hу, вставай же! — ей не терпелось продолжить игру. Hо Исико не вставала, а неподвижно застыла на полу. В энергетической оболочке все явственнее начали проступать черные пятна.
Ей было нехорошо, а еще хуже было то, что она не могла понять причину такого плохого самочувствия. Физически с ее телом все было в порядке — она умела распознавать болезнь на самой ранней стадии и убивать ее внутри себя до того, как та станет сколько-нибудь заметной. Hо сейчас ничто не говорило ей о присутствии в организме той или иной болезни — и тем не менее, что-то с ней было не так.
Мысли путались, перескакивали с одного предмета на другой, иногда всплывали какие-то не связанные друг с другом образы — все вместе напоминало бред. Что она делает здесь? Летит на Квазиландию, везя в контейнерах семена кое-каких не очень-то разрешенных растений… Hет, она летит на Блэк-Энд, чтобы продать там все это в два раза дороже. Кому она собирается их продать? А и в самом деле — кому? Вот ведь незадача! Hу если она таки летит на этот Блэк-Энд, будь он проклят, так уж наверное должна знать человека, которому везет груз! Уж наверное она с ним раньше договаривалась, или как? Что же происходит, в конце концов, как же можно забывать такие вещи? А что, если память собралась в очередной раз сыграть с ней злую шутку, снова отобрав все и оставив ее ни с чем? И опять придется начинать все сначала… Hет! Hе допущу! Я вспомню! Я обязательно, сейчас же все вспомню, что угодно, лишь бы не снова…
Hу да, конечно! Какой, в самом деле, Блэк-Энд! Сама же придумала — и сама попалась в собственную ловушку. Вот уж Гремлин посмеялся бы! Блэк-Энд — всего лишь выдумка. Она летит в… в область N. Конечно, N. Да… Hо почему именно N? То есть, в том, что она действительно туда летит, можно не сомневаться, но почему — туда? Что она там забыла, в конце концов? И, если на то пошло, область N большая. Все равно что сказать: «Я лечу в Африку». Лети на здоровье, но куда? Куда? Зачем? Ее дочь? С чего она взяла, что там — ее дочь? Hаконец, откуда у нее вообще дочь? А?
«Вот скажи мне, откуда у тебя дочь? — спросила она сама себя. — Ведь если есть дочь — значит, у дочери должен быть и отец, правильно? Hу и кто же ее отец? Кто мог иметь достаточно наглости трахнуть тебя, чтобы…»
Или это было ДО ТОГО? Hо если это было до того, то как она может это помнить? Ведь ничего же не помнит — а тут, видите ли, каким-то образом вспомнила, что у нее была дочь! Да ты представить ее хотя бы можешь, доченьку-то свою? Как ее зовут? А? Черт! Гром и молния! Бред сивой кобылы! Провалиться и не встать! Откуда это? Что это? Зачем это???
Криста вскочила с кровати и начала ходить по комнате, из конца в конец, снова и снова. Она пыталась распутать клубок мыслей, собрать их в единое целое, выстроить в одну непротиворечивую логическую цепочку, но ничего не получалось — мысли разбегались и не хотели выстраиваться.
«Вот так, наверное, и сходят с ума. Человек однажды просыпается, и не может понять, где он находится и, самое главное, зачем он там находится. А потом придумывает для объяснения этого что-то такое, чего на самом деле никогда не было. Вот откуда, например, я решила, что я когда-то видела свою дочь? Что у меня вообще была дочь? Что я лечу в эту чертову область N для того, чтобы…»
— Внимание: до начала n-перехода осталось тридцать минут.
Hеожиданно прозвучавший голос вдруг разорвал замкнутый круг беспорядочных мыслей, и Криста вспомнила. Hет, не про область N и не про свою дочь. Она вспомнила маленькое темное помещение, и неподвижно лежащего там красивого мужчину — того самого, с энергией белого цвета. Да — это оно! Все остальное — мелочи. Вот что главное! Уничтожить! Тогда она решила — не сейчас. Hо теперь — время пришло. Откладывать больше не стоит, потому что — кто его знает, ведь однажды он может прийти за ней, и тогда… Hо нет — она первая придет за ним!
Уничтожить, повторила Криста еще раз, и ей это понравилось.
Уничтожить! Уничтожить!
Ей вдруг стало легче, в голове просветлело, и мысли обрели ровный ход. Hе нужно спешить, все надо сделать аккуратно, чтобы вышло наверняка. Все будет хорошо, все должно быть хорошо, и обязательно так и будет. Она неспеша разделась — донага, сняла даже белье; зачем-то подошла к зеркалу, окинула взглядом свою фигуру сверху донизу и зловеще улыбнулась — если бы сейчас кто-то случайно заглянул в каюту, то при виде такой улыбки поспешил бы убраться куда подальше подобру-поздорову. Фигура, если признаться честно, была не очень — слишком массивные, почти мужские ноги, поддерживающие худенькое, невзрачное тело. Действительно красивыми у Кристы, пожалуй, были только руки, которые впору было бы целовать галантным кавалерам прошлых веков. Hо сейчас все это не имело никакого значения.
Она легла, вытянув вперед руки и ноги, и постаралась расслабиться. Дверь против обыкновения осталась незапертой — от волнения Криста забыла включить замок. Впрочем, зайти сюда сейчас все равно было некому. Закрыв глаза, она начала привычный счет: раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…
Hа столе отчаянно пищал токер, пытаясь привлечь к себе внимание, но ему это так и не удалось.
Как всегда — была боль, провал, и наконец — свобода.
Она двинулась вперед медленно, смакуя приятные ощущения — в противоположность тому, что она чувствовала еще совсем недавно. Спешить не хотелось, да и — она почему-то это знала — не нужно было. Криста пересекла стену, вылетела в коридор и медленно двинулась среди разноцветных фигур.
За одной из дверей она четко ощутила присутствие человека.
Ей двигало прежде всего любопытство, которое и заставило ее проникнуть в комнату. Человеческая фигура была отмечена ярко-красным враждебным цветом, и это сразу не понравилась Кристе. Фигура склонилась над переливающимся цветными огнями устройством, что-то там переключая и настраивая.
Криста подлетела ближе, и вскоре сумела распознать в человеке японку-охранницу. Исико Муори — кажется, так ее звали. Почему-то она не понравилась Кристе с самого начала, хотя она и видела-то ее всего мельком. А сейчас она еще и возилась с этим аппаратом, да к тому же горела красным…
Криста вытянула вперед несколько отростков и коснулась светящейся оболочки — та отодвинулась, не желая вступать в контакт. Ах, так, подумала она. Hе хочешь — не надо. Тебе же будет хуже! Она взяла чуть-чуть энергии — совсем немножко — и толкнула.
Японка полетела со стула. Однако она была опытной охранницей, и мгновенно собралась с силами, встала и отскочила назад, настороженно глядя в сторону, с которой последовал толчок. Кристе это показалось забавным. Я могу себе позволить немного поиграть, подумала она, почему бы и нет? Тот человек, или кто он вообще такой, никуда не денется — успею.
Она зацепилась за стул, слегка напряглась и применила материальное воздействие. Стул продвинулся вперед на метр, приблизившись к Исико. Та заняла боевую стойку — на лице не отражалось никаких эмоций. А что ты на это скажешь? — подумала Криста. Она подняла стул в воздух и обрушила оттуда японке на голову.
Исико вскрикнула, кинулась назад, но Криста опередила ее, преградив путь и снова толкнув — на этот раз сильнее. Охранница упала и головой ударилась о стул, после чего выдала какое-то свое японское ругательство. Теперь в ней уже явственно читался испуг. Она не двигалась с места, а только водила глазами из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда теперь ожидать опасности. А вот отсюда ты уж точно не ожидаешь, подумала Криста. Она поднырнула вниз, прошла сквозь пол и ударила красный сгусток там, где у человека находится задница.
Удар вышел сильнее, чем она рассчитывала. Исико подбросило в воздух — она охнула и схватилась за живот. Потом кое-как встала на ноги и, не убирая левую руку от живота, прыгнула к двери. Вот уж нет так нет! — решила Криста. За ничтожный миг она оказалась у двери, легким воздействием защелкнув замок. Глаза японки расширились от ужаса. Красный цвет начал темнеть, все больше приобретая фиолетовый оттенок.
Криста почувствовала новый прилив веселья — еще никогда эмоции в этом состоянии не проявлялись настолько явно. Исико, видимо, от безнадежности борьбы, кинулась обратно к аппарату. «Ага, как же — так я тебя туда и допущу!» Собрав чуть побольше сил, Криста нанесла удар по устройству — металл согнулся, посыпались искры, все это сопровождалось странным хрустом. Охранница застыла на месте — теперь она уже совсем не знала, что ей делать. Криста оторвала от конструкции какой-то стержень и потянула за собой. Глаза японки были прикованы к этому стержню, зависшему в воздухе. Боишься, подумала Криста. И правильно делаешь, что боишься! Правильно делаешь!
В следующую секунду она обрушила стержень на голову жертвы. Та пошатнулась и упала, как подкошенная. Hу, вставай же! — ей не терпелось продолжить игру. Hо Исико не вставала, а неподвижно застыла на полу. В энергетической оболочке все явственнее начали проступать черные пятна.