Юрьева Ирина. Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир

   — Бояться? Кого? — спросил Эрл с чуть заметной насмешкой. — Тебя я не боюсь.
   Неожиданно Эрл замер. Сжав синий камень на темном шнурке, что висел у него на груди, он как будто пытался понять что-то. Сам Орм не слышал ни звука, однако, когда Эрл сказал: “В центре лагеря!”, — тоже пошел за ним следом.
 
   Огромная вспышка, открывшая алый проход, испугала впервые увидевших перт. Человек, что шагнул из него, был совсем не знаком гальдорхеймцам.
   — Мне нужно увидеть Хранителя! — громко сказал он, желая избегнуть опасных догадок. — Надеюсь, что он подойдет.
   Незнакомец был прав. Норт, как и Эрл, сразу почувствовав перт чужака, устремился в центр лагеря, но первым встретил пришельца Горад.
   — Значит, мы были правы, в Гальдоре Наделенных хватает, — с усмешкой заметил прибывший.
   Норт, Эрл, Орм и Горад одновременно пришли к перту, но незнакомец сказал, что ему нужен только Хранитель. Кивнув, Норт его пригласил войти в дом.
   — Ну и гость! — изумился Орм, глядя им вслед. — И откуда он взялся?
   — Из Скерлинга или Лонгрофта, — ответил Эрл. — Мы не раз видели эти алые перты. Не так ли, Горад?
   — Любопытно, зачем он явился?
   — А кто его знает! Похоже, нас всех ожидает не слишком приятный сюрприз, — вздохнул Эрл.
   Пришелец пробыл у Норта достаточно долго. Расставшись с Хранителем, он вновь воссоздал свой перт и ушел.
   — Если это разведчик, то вряд ли он что-то узнал, — бросил Орм.
   — Только то, что в Гальдоре есть Сила, которая так им нужна, — очень тихо заметил Горад.
   Но Эрл с Ормом ему ничего не успели ответить, поскольку из домика вышел Хранитель.
   — Идемте! — сказал он им, не объяснив ничего.
   Орм считал: приглашение Норта к нему не относится, так как речь будет о магах, особенной Силе и прочих вещах, вызывающих если не страх, то не слишком приятное чувство ущербности. Сделав вид, что ему нужно о чем-то спросить проходившего мимо крестьянина, Орм отстал.
   За те три дня, что прошли после Битвы, Орм чувствовал, что он вернул себе прежнюю славу и любовь людей. Эрл, Норт и Горад, наделенные Силой, для них были магами, Орм же — простым человеком, на равных принявшим бой с нежитью и одолевшим ее. Хейд был прав, утверждая: в глазах гальдорхеймцев он вновь стал Героем, спасителем этих земель.
   То, что Норт вдруг замедлил шаг, чтобы его подождать, удивило, заставив пойти с остальными к дереву магов, как мысленно стал называть его Орм.
   — То, что я вам расскажу, очень странно, — сказал Норт. — В Лонгрофте знают, что здесь сумели изгнать Черный Дух без вмешательства “Службы”. Похоже, что в “Службе” столицы раскол! Часть стоит за Совет и за Скерлинг. Однако в столице есть маги, которые очень хотели бы все изменить. Они верят, что только Властитель Лонгрофта достоин решать, как ему править. Зная, что в Агеноре сумели сдержать натиск Жриц, а в Гальдоре изгнали Эногаранэ без поддержки от Истребителей, люди решили, что Лонгрофту тоже неплохо избавиться от власти Скерлинга.
   — И кто за этим стоит? — спросил Эрл.
   — Сам Властитель, вернее, его жена, Вейд.
   — Что им нужно от нас? Неужели Властитель и Вейд вправду верят, что все Наделенные из Агенора придут в Лонгрофт? Это же глупо, — заметил Горад.
   — Нет, намного умнее того, что мне было предложено! — тихо сказал Норт. — Приехавший мне посоветовал, чтобы в Лонгрофт мы прислали кого-то из наших людей. Как посланца Гальдора, который заявит об отделении этих земель!
   — Да, действительно, бред! — хмыкнул Орм. — Хоть в Гальдорхейме не слишком боятся Властителя, но дань-то шлют! Или им не нужны меха?
   — А столь желанный посол — Наделенный? Тот самый, который изгнал Черный Дух? — с неприкрытым сарказмом спросил Эрл.
   — Да в том-то и дело, что нет! Они просят прислать человека, который знает и любит Гальдор, кому верят здесь, кто будет честно защищать интересы Гальдора в столице, но маг им не нужен! Посланец мне несколько раз повторил: «В Лонгрофт должен приехать простой человек!»
   — Очень странно, — заметил Горад.
   — Мне не нравится их предложение, — тихо сказал Эрл. — Не вижу в нем здравого смысла.
   — Я тоже, — вздохнул Норт.
   — А может, Властитель решил предложить отделиться Гальдору в обмен на разгром Истребителей “Службы”? — спросил Горад. — И ваш посол должен с ним обсудить все условия?
   — На поиск нужных союзников против известной нам “Службы” им проще бы было направить посла в Агенор, — вставил Эрл.
   — Если в Лонгрофте верят, что люди Гальдора изгнали Черного Духа без нашей помощи, то их поступок вполне объясним, — улыбнулся Горад. — В Агеноре мятеж, Гальдорхейм же нейтрален.
   — Жаль, что сейчас с нами нет Хейда, — сказал Норт. — Он лучше всех знает Лонгрофт, и он быстро бы понял, что нужно Властителю и этой, как ее, Вейд…
   Норт не знал, почему он запнулся на имени Вейд. Он впервые услышал о ней, и в груди что-то дрогнуло. Но чувство было таким мимолетным, что Норт отмахнулся. Ведь он и так знал, что во всем этом есть что-то странное. Если именно Вейд во главе непонятной интриги, то выяснить это нельзя до поездки в Лонгрофт.
   — Если в Лонгрофте что-то задумали, то они либо хотят превратить посла в зомби, который, вернувшись, начнет выполнять их приказы, не ведая, что он творит, либо верят, что вирда, который не знает их жизни, легко провести и использовать, — сказал Эрл, когда Норт умолк.
   — Или им нужна поддержка Гальдора, — добавил Горад с чуть заметной насмешкой.
   Орм понял намек, обращенный к его брату. «Перед приездом “посла Ливтрасира” они сомневались, поверю ли я ему… А договор оказался действительно важным для всех!» — пронеслось в голове.
   — Я не маг, и не знаю тех игр, что ведутся у вас, — сказал Орм. — Но я очень хотел бы узнать, что предложит Лонгрофт Гальдору.
   — И ты бы поехал туда? — удивленно спросил Эрл, как будто не веря тому, что услышал.
   — Я?
   После того, что ему довелось пережить, Орм и вправду считал, что разумнее знать, что творится вокруг. Но оставить Гальдор, не узнав, где его Бьерн и Свельд было выше сил Орма.
   — Не бойся, в столице тебе делать нечего, — тихо сказал Норт. — Если мы все же решимся ответить, то в Лонгрофт отправится Хейд. Его будет провести потруднее, чем вирдов.
   — А если Властитель его арестует? Ведь Хейд — Человек Двора, и он должен быть верен Лонгрофту, — тут же вмешался Эрл.
   — Вот он и будет! — с сарказмом сказал Орм. — А мы пожалеем, что глупо попались!
   Однако Хранитель не принял всерьез слова Орма.
   — Попробуй собрать вирдов и обсудить, что нам нужно от Властителя Лонгрофта, а потом можешь идти в лес, искать Свельд и Бьерн, — посоветовал Норт Орму, и тот не стал спорить с ним.

Глава 15.

   Хейд к Норту пришел сам. Хранителю было не нужно расспрашивать, чтобы понять: за то время, которое Хейд не был в лагере, что-то случилось с ним.
   — Бронвис с тобой? — спросил Норт, не желая насильно вторгаться в чужой разум.
   — Да, она здесь, — сказал Хейд.
   — С нею что-то случилось?
   — Не знаю. Они повстречались, когда меня не было, и я не видел, как все получилось… Теперь ее брат уже мертв, а она… Бронвис, кажется, лучше.
   — А ты? Что с тобой, Хейд?
   — Со мной? Ничего…
   Норт почувствовал, что Хейд колеблется. Он шел к Хранителю, чтобы о чем-то узнать, но не мог сам начать разговор.
   — Бронвис вспомнила, что было с ней в Гальдорхейме? — спросил Норт, считая, что прав, — И не может смириться с обманом?
   — Не думаю.
   Хейд замолчал, но Хранитель не слишком спешил сменить тему, сказав Человеку Двора о негаданном перте.
   — Лонгрофт… — вдруг сказал Хейд, хотя он не мог знать, что думает Норт. — Я считал, что я видел достаточно, чтобы никого не пытаться судить! Верил, что я могу понять многое и не терзаться от разных догадок. Я знал, что ее жизнь в столице совсем не была безупречной, но чтобы ее брат… Скажи, Норт, ты можешь поверить, что Вальгерд был любовником Бронвис?
   Хейд ждал, что Норт лишь посмеется над глупой догадкой, однако Хранитель молчал.
   — Ты боишься сказать, что призвавший сюда Черный Дух был способен на все? — спросил Хейд.
   — Я не знаю, — ответил Норт. — Но, чтобы вызвать Эногаранэ из ядра Магмы, нужно сделать что-то особое. Думаю, именно Бронвис стала орудием Вальгерда.
   — Так…
   — И еще мне придется сказать тебе, Хейд: если эта догадка верна, то у Бронвис не будет детей. Никогда. Та, что пусть и помимо желания, принадлежала Эногаранэ, не родит. Ни одна человечья душа не позволит себе войти в мир через тело, однажды познавшее Черный Дух.
   — Так… — повторил Хейд.
   — Ты должен решить, как жить дальше. Когда ты солгал ей, сказав, что вы с Бронвис женаты, ты не знал ничего. И она тоже. После гибели Вальгерда Бронвис должна вспомнить, что с ней случилось в Гальдоре, и это твой шанс, Хейд. Ты вовсе не должен мириться со всем, что узнал, — продолжал Норт. — И ты не обязан по-прежнему быть с ней. Ты можешь помочь Бронвис снова устроиться в жизни, а сам идти дальше. Бронвис нравится Лонгрофт, а жизнь Гальдорхейма совсем не подходит ей. Если Властитель вернет ее снова в столицу, она будет счастлива. Думаю, там есть немало мужчин, что охотно возьмут ее в жены, хотя она и не родит им наследника.
   — Норт, ты серьезно? — спросил Хейд.
   — Вполне. Здесь недавно был гость из Лонгрофта…
 
   Разговор с Нортом потряс. Хейд с трудом мог поверить тому, что услышал, но знал, что Норт прав. В Гальдорхейме они с Бронвис, двое людей из столицы, легко понимали друг друга, в Лонгрофте их пути расходились.
   — Наверное, так будет лучше для всех, — думал Хейд, возвращаясь в домик-землянку, где им приходилось жить в лагере. — Бронвис знает, что с ней случилось в Гальдоре, а мне будет трудно смириться с тем, что я услышал от Норта… Отъезд — это выход!
   Когда Хейд вошел, Бронвис не шелохнулась. Ее сон на миг испугал. Хейду вдруг показалось, что Бронвис мертва. Лишь склонившись к ней, он ощутил, что она тихо дышит. При свете лучины он явственно видел тень длинных, чуть влажных ресниц на слегка побледневшей щеке, поток черных блестящих волос, приоткрытые алые губы… И, глядя на Бронвис, Хейд вновь ощутил восхищение.
   — Бронвис прекрасна! — пронеслось в голове. — Кто из женщин Гальдора сравнится с ней? Кто сможет так, как она, привлекать к себе? Так безоглядно смеяться, капризничать и веселиться, боясь упустить даже миг неожиданной радости? Даже ревнуя, сердясь, негодуя, заставить восхищаться собой? Быть такой беззащитной, надменной, загадочной?
   Бронвис чуть вздрогнула, но не проснулась. На нежной щеке вдруг блеснула слеза. Скользнув светлой росинкой, скатилась, оставив почти незаметный след.
   — Но почему? Почему Судьба так обошлась с Бронвис? Что же она совершила такого, за что теперь будет платить до конца своей жизни? — невольно спросил себя Хейд. — Что ее погубило? Ее красота? Обаяние? Страстность? Разве за это карают?
   Минуту назад Хейд поверил, что сможет расстаться с ней, но все советы Хранителя просто померкли, когда он увидел ее.
 
   — Ту, которая, пусть и невольно, коснулась энергии Черного Духа, легко подчинить чужой магии. Бронвис открыта воздействию “Службы”, открыта для опытных магов… В Лонгрофте, найдя себе мужа, который далек от всего, что волнует Истребителей Скерлинга, Бронвис будет им не нужна и сумеет прожить свою жизнь так, как хочет. Оставшись с тобой, она станет игрушкой в руках Мастеров, что хотят подобраться к негаданной тайне Гальдора, изгнавшего Дух без их помощи!
 
   — Что она сможет рассказать Истребителям и Мастерам? Ничего! — пронеслось в голове Хейда. — Бронвис совсем не волнуют дела Гальдорхейма и Агенора.
 
   — Теперь ты узнал о ней больше, чем нужно. Никто не решится тебя осудить, если ты пожелаешь расстаться с ней. Мало кто сможет жить с женщиной, в прошлом которой такая страница. Мучительно трудно смириться с подобным открытием, это не просто измена или случайная связь… То, что она сестра Вальгерда, многих уже оттолкнуло от Бронвис, а ведь в Гальдорхейме не знали о том, как он вызвал к себе Черный Дух…
 
   На поляне Хейд, слушая Норта, считал, что Хранитель, наверное, прав, но сейчас он почувствовал гнев. Он отчетливо помнил, как ровно и холодно Норт говорил ему это. Обычно Хранитель был мягок и искренен, но в этот миг он напомнил молодого десятника лучников, что был в военном походе под началом у Хейда. Во время сражений о нормах морали не думают, женщины — просто добыча для воинов. Это — закон войны, и попытаться его изменить безнадежно.
   — Не хочешь — не лезь, а другим не мешай!
   Но намного страшнее, чем этот звериный оскал, лицемерное ханжество. Юный десятник, впервые попавший в поход, никогда не участвовал в массовых оргиях. Но как-то раз, натолкнувшись на жертву разгула, брезгливо извлек самострел и спокойно, без тени сомнений, спустил тетиву.
   — А зачем ей жить? Чтобы потом кто-нибудь, кто не знает о ней ничего, опоганился? Разве возможно быть рядом с такой? — удивленно спросил он, не в силах понять, почему так взбесился начальник.
   Десятник искренне верил, что прав. Совет Норта, который Хранитель дал Хейду, вдруг чем-то напомнил поступок десятника. В нем была та же надменность, та же уверенность, что пострадавшая в чем-то ущербна и не достойна любви.
   — Норт не может так думать! Хранитель всегда знал, что Бронвис была только жертвой Вальгерда, а не сообщницей. Знал с того дня, когда Свен принес Бронвис из леса! И он не пытался меня оттолкнуть от нее, — пронеслось в голове. — А потом, когда люди хотели изгнать Бронвис, чтобы она не смогла притянуть Черный Дух в лагерь? Разве Хранитель за нее не вступился? Тогда почему же сейчас Норт вдруг так изменился? Ужели посольство в Лонгрофт так важно для него?
 
   — Изменился не Норт, а ты сам! Норт не учит, как жить и что делать, он лишь помогает понять, что творится в твоем сердце. Раньше ты знал, чего хочешь. Ты просто любил Бронвис, так любил, что тебе было без разницы, что в ее прошлом. Ты был готов сделать все, чтобы Бронвис смогла быть счастливой. Услышав о Вальгерде, ты в первый раз усомнился в разумности этого чувства. Хранитель лишь высказал вслух твои тайные мысли, в которых бы ты не решился признаться себе…
 
   Вздрогнув, Хейд обернулся, как будто желая увидеть того, кто ответил ему, хотя знал, что в землянке лишь Бронвис.
   — Есть два пути: или, забыв обо всем, жить, как мы жили до этого, или принять совет Норта, — подумал Хейд. — И сомневаться нельзя! Выбрав раз, а потом передумав, я сделаю хуже, чем было.
 
   — У Бронвис не будет детей. Никогда! И она не смирится с наложницей. Значит, оставшись с ней, ты не получишь наследника. Думай о будущем, Хейд!
 
   Бронвис вдруг, повернувшись, открыла глаза.
   — Я не думала, что ты здесь, Хейд, — равнодушно сказала она, словно он был чужим человеком, случайно зашедшим в землянку.
   “Она никогда не любила меня! Наша жизнь была сном! Сном забавным и даже приятным для Бронвис… Но этот мираж растворился, осталась реальность, в которой нет места для снов,” — пронеслось в голове Хейда.
   — Что тебе нужно? — спросила она, поднимаясь с подушки.
   — Я совсем не хотел разбудить тебя. Просто зашел сообщить: Норт считает, что духа Эногаранэ больше нет, и мы можем вернуться домой, — сказал Хейд, как будто бы шел сюда только за этим.
   — Домой? Где мой дом? — вдруг спросила она. — В этих гадких развалинах? Там, где живут мыши?
   Хейд видел, что Бронвис хотела казаться язвительной, даже надменной, однако она не могла. За насмешкой скрывалось отчаянье. Все, пережитое Бронвис за несколько суток, разрушило прежний мирок, где она была все-таки счастлива.
   — Что ты молчишь? — голос Бронвис звенел, как струна. — Где мой дом? В твоем замке, где я жила, веря, что мы женаты?
   — Наверно, — ответил Хейд, чувствуя, что говорит не о том.
   Он не знал, почему она вдруг замолчала.
   — Никто не решится тебя упрекнуть в том, что делал Вальгерд, — сказал Хейд.
   — Может быть. Как мы будем жить дальше? Как прежде? — спросила его Бронвис.
   Хейд понимал, что сейчас должен или сказать ей, что он ее любит и хочет жениться на Бронвис по закону Гальдора еще до того, как поедет в Лонгрофт, или честно признать, что пути их расходятся.
   — Мы поедем в Лонгрофт, — начал Хейд, — потому что в Гальдор…
   Говоря о посланце из перта, о воле Властителя и о решении вирдов, Хейд знал, что он лишь отдаляет момент объяснения. Он хотел видеть, как Бронвис воспримет нежданную новость. Хейд ждал, что она будет рада, но Бронвис лишь усмехнулась:
   — Раньше я все отдала бы за эту поездку, теперь же не знаю, хочу ли в Лонгрофт или нет… У меня сейчас странное чувство: как будто, лишившись всего, я должна начать жить снова. Я не жалею о прежних потерях. И я ничего не хочу… А чего хочешь ты?
   “Быть с тобой!” — должен был сказать Хейд, потому что при мысли, что он потеряет ее, он почувствовал холод.
 
   — У Бронвис не будет детей! И она никогда не полюбит тебя! Если после того, что вы с ней пережили, сердце Бронвис молчит, значит, это конец! — прозвучал опять внутренний голос. — Решай!
 
   — Я не знаю, — ответил ей Хейд. — Я хочу, чтобы мы с тобой вместе поехали в Лонгрофт. Хочу, чтобы ты помогла мне добиться намеченной цели. Хочу, чтобы мы были вместе, пока можно… Но если ты пожелаешь остаться в Лонгрофте, я не стану мешать тебе.
   — Да, ты всегда говорил, что наш брак — это сделка, попытка устроиться в жизни, — опять усмехнулась она.
   — Может быть, — точно так же ответил ей Хейд, хотя сердце мучительно сжалось.
   Почувствуй он в Бронвис хоть искру тепла, сожаления о том, что было, пойми, что он нужен ей, Хейд позабыл бы про все. Он хотел вновь обнять ее, снова прижать к себе это прекрасное тело, почувствовать страстную дрожь, жар ее поцелуев, вкус слез, что еще не просохли на нежных щеках… И опять, и опять повторять, что он любит ее, что ему безразлично все, что было раньше и что еще будет… Ему безразличен Властитель, ему безразличны дела вирдов…
   Но холод Бронвис, ее равнодушие не позволяли предаться бесплодным мечтам.
   — Я поеду в Лонгрофт. Я тебе помогу заключить договор. Я сыграю роль верной жены, — очень тихо сказала ему Бронвис, но ее мягкость не обманула.
   Хейд явственно видел, как вдруг потемнел золотой взгляд. Глаза Бронвис стали как темный янтарь, редкий камень, который считали магическим.
 
   — А ведь Хранитель был прав, полагая, что Бронвис не сможет простить мне обман! — вдруг подумал Хейд. — Но почему? Ведь иначе ей было бы просто не выжить, она не смогла бы одна, без поддержки войти в новый мир!
 
   — Знаешь, Бронвис, я лгал, утверждая, что я не люблю тебя. С первой встречи, когда я увидел тебя в Гальдорхейме, я знал, что ты станешь единственной женщиной, ради которой я буду готов на любое безумство. Но ты не любила меня, мое чувство тебя раздражало. Когда ты лишилась всего, даже памяти, я думал, что ты сумеешь ко мне привязаться, однако ошибся. Прости и будь счастлива!
   Хейд сам не думал, что скажет ей это, однако не смог промолчать.
   — Все, конец! — повторил он себе, выходя из землянки. — А жаль!
   Хейд не видел, как Бронвис смотрела ему вслед, не знал, что они еще только в начале того непростого пути, по которому им нужно будет пройти.
   Если Хейд бы на миг смог представить, что ждет их в Лонгрофте, он вряд ли решился бы ехать туда вместе с Бронвис. Однако разумные Боги скрывают завесой от глаз человека Дальнейшее, чтобы не пробудить малодушия. Только столкнувшись с реальностью, он совершает тот выбор, который решает, что ждет его дальше: распад, возрождение, жизнь или смерть…
 
   Мистический бой с Черным Духом, как видно, разрушил привычную замкнутость вирдов, заставив поверить: на свете есть не только Гальдор. Объяснить по-другому согласие части из них ехать с Хейдом в Лонгрофт Орм не мог, как и то, что они очень быстро составили тот договор, о котором сказал им посланец.
   “Не думал, что вирды на это пойдут,” — думал Орм, отдавая Хранителю свиток, составленный ими.
   — Скажи, где я должен искать свою дочь? — спросил он, полагая, что Норт ему может помочь.
   — Я не знаю, — ответил Хранитель. — Подумай сам.
   Орм понимал: кроме домика, Свельд идти некуда, но он не верил, что Бьерн там. Дом бы не помог против Верных, искавших свои жертвы.
   — Может, Горад сможет что-нибудь выяснить? — сразу подумал Орм, вспомнив, как Руни “искала” Хранителя странным лучом. — В нем ведь тоже есть Сила!
   Идти к Эрлу Орм не хотел.
   Горад не отказал. Он долго пытался найти след исчезнувших, но не сумел.
   — Лес хранит свою тайну, — сказал Горад к вечеру. — Или он просто не хочет открыть мне, где девочка, или Бьерн в лесу нет.
   И он тоже, как Норт, посоветовал Орму подумать над тем, где искать их. Спросив у охотников, знающих лес, о далеких лесных деревеньках, Орм все же отправился в чащу. Однако они мало чем отличались от тех, что стояли неподалеку от замков. Все люди в них или погибли, или куда-то ушли.
 
   Орм не думал, что хижина, где жили сестры, так близко. Он был здесь только однажды, однако узнал домик. Глядя на кучу сухого хвороста, на бельевые веревки с пеленками, на дымок старой трубы, Орм не верил глазам.
   — Слишком трудно представить, что Дух не добрался сюда! — пронеслось в голове. — Неужели чудовища, что проходили сквозь стены и распыляли людей, не смогли разыскать домик?! Как и Горад… Как и Норт! Что за Сила хранит эту старую хижину?
   Белый зверек со свалявшейся шерстью, усевшись на пень, с аппетитом грыз хвост от большой рыбы. Орм поначалу его не признал. От изнеженной кошечки, жившей недавно в его замке, в этой дикарке осталась только строптивость, ее нежелание знаться с бывшим хозяином. То, как она зашипела, когда Орм приблизился к ней, неожиданно вызвало в сердце прилив позабытой им радости. С ней, с этой кошечкой, вновь возвращалась привычная жизнь.
   — Да, шипи, дикий зверь! — рассмеялся Орм.
   Он не смеялся давно, с того дня, как велел убить Эрла и надругался над Руни. Потом Орм не раз впадал в гнев, ненавидел, жалел себя и проклинал, неся груз совершенного. Были минуты, когда он был горд, рад и даже по-своему счастлив, однако смеяться, как прежде, не мог. А теперь смех вернулся.
   То, что этот белый звереныш все время был рядом с его Бьерн, наполнило сердце теплом. Орм впервые почувствовал, что не жалеет о появлении кошечки, долгое время казавшейся Орму уж если не духом зла, то гадкой дрянью, мешающей жить.
   Бросив рыбий хвост, белая кошка ринулась за угол хижины, Орм пошел следом. У задней стены, под навесом из ткани, стоял небольшой ящик. Он был совсем не похож на привычную всем колыбель, но малышка спокойно спала в нем. Зверек, прыгнув к Бьерн, вздыбил шерсть. Было видно, что он никому не позволит коснуться младенца.
   — Она моя дочь, — сказал Орм, будто эти слова что-то значили для белой кошки.
   — Ну да, размечтался! — казалось, ответил ее наглый взгляд, и Орм вновь рассмеялся.
   Громкий стук ведра, резко упавшего наземь, сказал Орму, что подошла Свельд, и он обернулся к ней. Орм ждал, что Свельд вскрикнет, всхлипнет, уткнется к нему в грудь и громко заплачет, не в силах поверить, что Орм их нашел. А он просто погладит ее, а потом скажет: “Ладно, идем ко мне в замок, у нас ведь есть дочь!”
   Но она не зарыдала, не бросилась к Орму в объятия. “Я знала, что ты придешь, — улыбнувшись, сказала ему Свельд. — Мы с дочерью рады тебе.” Орм был должен ответить, однако не мог открыть рот.
   — Руни! — чуть не слетело с его языка.
   Почему это имя возникло сейчас? Орм не знал. Он отчетливо видел, что внешнее сходство сестер-близнецов стало меньше, чем раньше. Роскошные волосы Свельд опять были как золото спелой пшеницы. В прямых прядях, стянутых в узел, уже не осталось следа ни от блеска сияющей снежной лавины, ни от своенравных волн-локонов. Взгляд карих глаз был спокоен и строг. Орму вдруг показалось, что Свельд стала выше, чем раньше.
   — А ты изменилась, — сказал он, как будто бы это сейчас было главным.
   — Пожалуй, — ответила Свельд.
   — Почему ты ушла? — спросил Орм.
   — Ради Бьерн. Нам нельзя было там оставаться. Сначала я очень боялась, не зная, сумею ли жить здесь, потом поняла, что смогу.
   — Я боялся за вас! — начал Орм.
   — Почему? Я, конечно, отвыкла от леса, но в домике есть все, что нужно для жизни. К тому же со мной был прекрасный охотник, — сказала она, кивнув в сторону кошечки. — Эта зверушка готова на все ради Бьерн! Я не думала, что она сможет прижиться в лесу, но ей в домике лучше, чем в замке.
   — Но ведь Черный Дух и его свита Верных…
   — Какой Черный Дух? — перебила его Свельд. — Здесь нет никаких Духов Чащи, да нам они и не страшны. Духи Чащи не могут войти в дом, где есть синеглазый Рысенок!
   Орм понял, что Свельд ничего не слыхала об Эногаранэ. Ей и в голову не приходило, какая опасность грозила им всем. Рассказав, что случилось в последние месяцы, Орм ждал, что она испугается, но Свельд осталась спокойна.
   — Все к лучшему, — тихо сказала она, когда Орм замолчал. — Эрл нашел Руни, а ты вернул себе то, что утратил. И мы с Бьерн смогли пережить этот ужас, не зная о нем ничего. Значит, Боги нас любят, мы все им зачем-то нужны.
   Эта речь в устах Свельд была странной, совсем непривычной для Орма. Она не пыталась себя оправдать за побег, не просила прощения, не трепетала и не искала его одобрения. Свельд говорила так, как ей велело ее сердце. “Свельд может жить без меня!” — пронеслось в мозгу Орма. Это открытие так поразило его, что он даже не знал, что сказать.
   — Вы вернетесь в мой замок? — спросил он, надеясь, что Свельд согласится, и дальше все будет по-прежнему.