Завацкая Яна. На тверди небесной

   Для меня рассчитали сдвиг метрики. Это значило, что я могу вернуться после обучения в свое прошлое, и прожить те же годы заново на Земле. Не слишком удобно рассчитали, но ведь метрика пространства-времени под меня, к сожалению, подстроиться не может. Получилось, что на Земле я все же должна отсутствовать почти полгода. Пришлось для родителей срочно придумывать "практику за границей", учить английский - все равно для агента необходимо; показывать какие-то фальшивые документы. Мало того, наш агент на Земле вел за меня переписку с родителями все время моего отсутствия…
   Парадокс, как мне объяснили, произойти не мог, так как повторно прожитое мной время на Земле не характеризовалось ничем особенным, я ничего в мире не должна была менять - просто закончила институт и немного пожила с родителями. Впрочем, я ничего в этих парадоксах не понимаю и не пойму никогда, аминь.
   Сильно развитые мышцы я объяснила занятиями, конечно же, атлетической гимнастикой. А что касается оставшихся шрамов, почти неизбежное, к сожалению, следствие нашей работы, я просто избегала раздеваться при родственниках. Тем более, что видеть их теперь приходилось не так уж часто.
 
   Да, десять часов работы в сутки. И какой работы! Мы буквально валились с ног к концу дня. Да, плюс еще постоянное патрулирование нашего участка и время от времени - бои с дарайцами. Время от времени нас бросали, как резерв, в очередную дыру, и воевали мы как в Медиане, так и на Тверди, как с помощью воображения, так и увы, с помощью обычного огнестрельного оружия. Но ведь мы все самостоятельно, уже будучи взрослыми и в здравом уме, решили стать гэйнами…
   В 12 лет дети не выбирают свой путь - их направляют. Мне всегда было интересна психология учителей, которые отбирают среди 12летних мальчиков и девочек самых способных… самых талантливых (а такие дети нередко слабоваты физически и неуклюжи), способных хорошо рисовать, петь, музицировать, сочинять - и определяют их в касту гэйн. Зная, что через пару лет именно этих детей, наименее приспособленных к миру, самых неловких, погруженных в себя, живущих творчеством - бросят в мясорубку нашей вечной войны. И далеко не все доживут хотя бы до конца обучения.
   Ничего. Талантливые дети родятся снова. Их в Дейтросе много.
   Нет, я прекрасно понимала детей - предложи мне кто-нибудь такое в 12 лет, да я бы полетела как на крыльях. Но вот - тех, кто их отбирает?
   А впрочем, многие профессии содержат в себе такой элемент, который довольно трудно понять извне, и который далек от гуманизма. И уж особенно - профессия гэйна.
   Да, мы убивали доршей. В количествах. И рука не дрожала. И жалко не было - нисколько. Ну поначалу-то конечно… А потом все это становится нормой, особенно, когда начнешь терять друзей.
   Да, по меркам земных гуманистов мы были извергами и убийцами.
   И даже по меркам других каст Дейтроса наша жизнь была тяжела невероятно. Хотя в Дейтросе расслабиться не дают никому.
   И наши друзья - а есть ли кто-нибудь ближе и роднее, чем братья по сену - иногда гибли.
   Да, все это так - и все же никогда в жизни я не смеялась так много, и так искренне, никогда в жизни я столько не пела, как это было во время обучения в квенсене. И как ни странно - тогда я рисовала даже больше, пожалуй, чем сейчас.
 
   На уроке Шишинды рисовать не осмелился бы никто. Рима ходит по кабинету, вдоль наших столов, выстроенных буквой П, постукивая по столам указкой, метая подозрительно-нервные взгляды. На ее предмете с некрасивым названием ТБДМ (тактика боевых действий в Медиане) царит полная тишина. Коррада не пишет и не посылает по кругу анекдоты и короткие рассказы, посвященные преподавателям вообще и Риме иль Шеш в частности. Вильде и Рэсс не перекидываются самолетиками. Я не рисую карикатур. Шишинда умеет поддерживать дисциплину. Не то, что, к примеру, отец Алесс (при воспоминании о нем у меня портится настроение - не хочу тащиться к нему на исповедь, но пока я в квенсене, выбора нет, у нас один духовный папаша, назначенный сверху). О Шишинде ходят нехорошие слухи - что сама она, окончив квенсен, ни разу и не принимала участия в тех самых боевых действиях в Медиане, которым обучает нас. Я в эти слухи не верю (хоть и хотелось бы верить), не может такого быть - но в бою она точно не была очень давно.
   — А теперь приготовьте четвертные листки бумаги, о которых я говорила на прошлом занятии…
   Шишинда - современный замечательный преподаватель-методист. Она постоянно изучает педагогическую литературу, как дейтрийскую, так и на других языках, и применяет разные новаторские методы для обучения нас… Это, правда, не очень удобно, потому что все время приходится приносить какие-нибудь специальные карандаши, блокноты, перепрограммировать эйтроны или келлоги. А если забудешь, что неудивительно - ничего хорошего тебя не ждет. Лоренс, сидящий справа от меня, конечно же, забыл… К счастью, у меня два листочка. Я быстро подсунула один из них Лоренсу, взглянувшему на меня с признательностью. И тут же поймала неприязненный взгляд Шишинды.
   — Лоренс, я должна это понимать так, что вы забыли подготовиться? - спросила она. Бывший археолог смущенно опустил глаза. Оправдываться бесполезно и даже это будет себе во вред. Шишинда проплыла мимо. Это, конечно, мелочь, просто недочет Лоренса будет взят на заметку. Где-то там, под копной рыжеватых кудряшек, в мощном, как гиперэйт, мозгу Шишинды на всех нас заведены личные дела, в коих копятся и записываются мельчайшие наши ошибки и промахи. Когда мера их перейдет некую известную одной Шишинде границу - а ты об этом еще и не подозреваешь - грянет нечто весьма неприятное для тебя.
   Между прочим, меня она сейчас тоже - однозначно! - взяла на заметку.
   — Два вопроса по теме сегодняшнего занятия! - объявила Шишинда, - пишите, кто сколько успеет до сигнала. Итак, вопрос первый! Назовите шесть разновидностей типичного светового оружия. Вопрос второй - порядок применения светового оружия при работе в группе.
   Написав первый вопрос, я не могу не оторваться и не взглянуть на класс. Так интересно наблюдать за народом. Аллин - он сидит прямо против меня - строчит азартно, прикусив кончик языка. Он совсем маленький, Аллин, похож на мальчишку-подростка. Маленькая собачка - до старости щенок. Но на самом деле - очень сильный, не слабее того же здоровяка Эсвина. Раньше они с Эсвином дружили, а сейчас что-то… Лекки, как всегда, сидящая рядом с Аллином, пишет быстро и уверенно, на лице ее своеобычное чуть скептическое выражение, носик наморщен. Мне вдруг приходит в голову картинка… Нет, некогда! Дописывать надо… Интересно, кому и зачем все это нужно? Ну может быть, конечно, систематические знания о том, какое существует виртуальное - то есть выдуманное оружие, и как его в Медиане применять, как-то и влияет на нашу боеспособность… Не знаю. Не верится. Какой там "порядок применения"? В бою всегда такой бардак бывает, что…
   Сигнал бьет по нервам. Голос Шишинды перекрывает оглушительный писк.
   — Сдавайте работы! Сдавайте! - она приближается ко мне, - Да, Кейта! Я прошу вас во время этой паузы зайти ко мне в преподавательскую.
   И чего это Шишинде снова от меня понадобилось?
 
   Во дворе гоняют мяч юные квиссаны. Пацаны и девочки 13-14 лет. Красиво - засмотришься. Они тут все двигаются красиво. Я так не умею, я не выросла в Дейтросе, меня не дрессировали в здешней школьной системе с годовалого возраста. И разделения никакого нет, мальчишки и девочки играют вместе. У них по-другому устроены головы, чем у нас, их воспитывают иначе. Ну еще бы, попробуй внушить будущей гэйне, что она в чем-то "от природы" уступает мужчинам, долго такая девочка не проживет. Не знаю, как я-то умудрилась выжить до сих пор.
   — Кейта!
   Голос подействовал на меня как звук сирены, я резко повернулась, сдерживая сердцебиение. Спокойно, Кей. Спокойно.
   Эльгеро иль Рой. Никакой он тебе не друг больше, и не друг отца, и даже не тот человек, который три месяца дрессировал тебя персонально в Килне и потом сражался вместе с тобой в Дарайе. Преподаватель. Точнее - один из лучших гэйнов, элита, старший офицер Европейского отделения штаба Тримы. Не тебе чета. Тебе до него, дорогая квисса, как до неба.
   Я, как положено, наклонила голову и сказала.
   — Приветствую, хессин Эльгеро. Вы к нам надолго?
   — Да вот, попросили курс прочитать. Отпуск называется, - улыбнулся Эльгеро, - как у тебя дела-то?
   — Спасибо, хессин, хорошо.
   Я вдруг сообразила, что меня сейчас, скорее всего, будут разносить по кочкам. Позор-то какой… Так-то ладно, ерунда, но - при нем?
   И все-таки здорово, что Эльгеро опять будет читать у нас лекции. Он уже это делал в прошлом году, до сих пор весь сен вспоминает. Помимо прочего, это очень интересно.
   Да, помимо прочего…
   Господи, почему у него такие блестящие и цепкие глаза? Почему, когда он смотрит, кажется - прямо в душу, на донышко сердца заглядывает?
   — Как отец, Кей?
   — Хорошо, - отвечаю я машинально, хотя чего уж хорошего, только из больницы вышел опять. Врачи не обещают, что он протянет еще долго, - болеет только.
   — Эль?
   Женский голос, и он мне сразу не понравился. Просто сразу же! Незнакомка подошла к Эльгеро и властным жестом взяла его под руку.
   — Эль, пойдем, ты же торопился, вроде бы?
   Ненавижу красавиц. Просто не выношу. У нас в сене все девчонки симпатичные. Но у них скорее внутренний свет, это другое совсем. А тут - в Дейтросе нечасто такое увидишь, кукла настоящая. Каштановые волосы уложены волосок к волоску. Уж точно не гэйна, наши никогда не делают причесок - бесполезно. Чувственные красные губы, голубые глазки, кукольное лицо, серьги, тьфу. Еще косметику бы ей - и совсем дарайка. Господи, и чего это я взъелась на бедную женщину?
   — Да-да, - сказал Эльгеро, - сейчас пойдем. Это твоя будущая подопечная, из взрослого сена, зовут ее Кейта.
   Красавица кивнула мне.
   — Я Шилла иль Гарн, ваш новый психолог.
   Ясно, она из медар, значит. Наш психолог, старый Шамор, недавно на покой удалился как раз. Под ручку с Эльгеро красавица исчезла в преподавательской. А через минуту выглянула Шишинда.
   — Кейта? Проходите.
 
   — Смещены все понятия! - разглагольствует Рима иль Шеш, глядя на меня и постукивая карандашиком по столу, - вы совершенно не хотите и не умеете работать, Кейта. Я буду вынуждена поставить вопрос на педсовете. На занятиях вы рисуете карикатуры. Это просто безобразно…
   Я не спорю. Спорить с преподом - себе дороже, заработаешь дисчасы. Отмалчиваюсь.
   Что с нами сделать, с квиссанами? А ничего. В младших ступенях дейтрийской школы наказания довольно впечатляющие, могут и побить, если иначе ученик воспитанию не поддается. Но в квенсене ничего такого нельзя. Нас берегут. У нас инструмент для работы тонкий - душа, а ее розгами не переделаешь, и насилие вызывает одну реакцию - гэйн перестает работать в Медиане. Теряет способность к творчеству и гибнет. Поэтому даже дисчасы, отсиживание ареста в подвальном помещении, нам дают очень осторожно и только при серьезных провинностях.
   Да и если честно - чем можно напугать человека, который не раз побывал под огнем? Чем нас еще-то можно напугать - здесь? Ничем. И Шишинда это понимает. Вот и разоряется для порядка, используя все свои невостребованные творческие способности бывшей гэйны.
   — Вы бездельничаете, пользуясь своей безнаказанностью. Вы считаете возможным издеваться над преподавателями, как вам угодно! Вы думаете, что вам все позволено, а учиться не обязательно? Так вы ошибаетесь! Я вас научу уважению к старшим!
   Да, напугать и даже произвести впечатление на гэйна, который регулярно сражается в Медиане - нельзя. Мало ли что она там орет - я отлично знаю, что это же самое она говорит всем, и серьезно относиться к ее словам нельзя. Это для порядка. Просто выбрала себе очередную жертву. Только вот сейчас она на меня впечатление все-таки произвела.
   Эльгеро сидит в углу, за столом, по соседству с фарфоровой красавицей. Я почти не вижу его. Во всяком случае, не смотрю. Может быть, и он на меня не смотрит - но ведь он не может этого не слышать!
   Только не реветь, повторяю я себе в тысячный раз. Прикусываю губу до боли. Заставляю себя дышать глубоко и ровно. Не хватало еще тут разреветься, это будет просто конец всему, это будет такой позор, которого я потом не переживу.
   — На вас жалуются все преподаватели! Объясните мне, почему вы позволяете себе рисовать на занятиях? Я слушаю вас, Кейта. Объясните.
   Какое там - объясните! Если я сейчас открою рот, у меня точно начнется истерика. И это будет конец всего.
   Почему, почему он должен все это слышать? И эта красавица? Теперь он будет считать, что я хуже всех… он-то не знает, что Шишинда то же самое говорит любому, кто ей попадется под руку. Это Эльгеро, такой правильный, такой идеальный, он, наверное, в жизни ни одного занятия не пропустил и ни одного взыскания не получил. Что он теперь подумает обо мне? И в глазах этой идиотки я тоже буду худшей в сене, каким-то монстром.
   — Кейта, я вас слушаю!
   Как на допросе. Привязалась. Я почувствовала соленый вкус - все-таки прокусила губу. Открыла рот наконец.
   — Хет Рима, - сказала я жестко и уверенно, голос совершенно не дрожал, - вы не думали о том, чтобы перейти на работу в Верс? Вам там будет проще, чем с нами. Возможностей больше.
   — Вы обнаглели, - выдохнула Шишинда, - пять часов ареста.
   — Есть пять часов ареста, - согласилась я и, получив разрешение, пошла к двери. По дороге взгляд мой упал на красавицу Шиллу, которая с ясным взором и важным видом сидела за столом, заполняя какую-то ведомость. Она даже не подняла на меня глаз, проигнорировала, будто какое-нибудь насекомое. Плевать, подумала я, но настроение снова окончательно испортилось.
 
   Отец Алесс не нравился мне, как исповедник. Да и никому он не нравился. Я предпочитала попасть к отцу Тиму - но это только в отпуске, отец Тим аж в другой зоне. Как преподаватель, отец Алесс тоже ни у кого энтузиазма не вызывал. Но что сделаешь? Именно он был прикреплен к нашему квенсену, именно он обязан быть нашим отцом… отца не выбирают. Хотя в отношении отца духовного это правило мне совершенно не нравится. Но что сделаешь?
   Мерный голос отца Алесса усыплял. Тем более, что полночи сегодня я проторчала в патруле. Так что я не из вредности рисовала на него карикатуры - иначе я бы уснула, и уж тогда мне точно не миновать ареста.
   — Как учил великий триманский святой отец Томас из Аквины…
   Длинная тощая фигура… скелет… я вдруг вспомнила, как в школе еще рисовала серию "Жизнь скелетов". Началось все с антиникотинового плаката для школьной стенгазеты - я там изобразила скелет с сигареткой в зубах. А потом мне понравилась идея, и я изобразила целую серию… альбом дома где-то валяется. Скелеты на прогулке. Комната скелета. Танцплощадка… Я быстро набросала знакомый контур. Скелет с воздетыми руками… и нимбом вокруг черепа. И крылышки. Физиономия удивительно похожа оказалась на отца Алесса - с его-то провалами впавших щек… аскет наш. Говорят, впрочем, что у него хронический панкреатит и язва. Он даже не постится толком, нельзя.
   Ногу скелет поставил на кафедру, и стоял в вещательной позе… прикольно по-моему получилось. Я фыркнула и тут же с опаской посмотрела на Алесса - не заметил ли? Нет, вроде.
   — Различается вечернее и утреннее познание ангелов…
   Шендак, как это скучно. Все написано в книге, открой и прочитай. Лекции Леши - так его прозвали с моей подачи между прочим - ничем от написанного в книге не отличались. Но сидеть надо все равно. И делать вид, что слушаешь.
   Майри коснулась моей руки. Записка. Я, честно глядя на вещающего Лешу, накрыла записку ладонью и ловко двумя пальцами развернула ее. Скосила глаза.
   Очередной анекдот, все ясно. Я окинула взглядом ребят, сидящих полукругом. Те, что уже прочли записку, безмолвно хихикали. Черные глаза Каррады подозрительно блестели. Скорее всего, она и запустила…
   "Умерли Тринн, Мартис и Алесс, приходят к воротам Рая. Апостол Петр говорит Тринну - зайди-ка в кабинет. Через полчаса Тринн выходит пристыженный - да, говорит, с дисчасами я перебрал немного. Заходит Мартис. Вышел через час, растроенный, говорит - пожалуй, насчет техники я зря придирался иногда. Заходит Алесс. Тринн с Мартисом ждут, ждут… проходит три часа, четыре. Наконец решили заглянуть в кабинет. А там апостол Петр уже за голову схватился, тычет в Библию и оправдывается: "Да я же сам это написал! Честное слово, я!".
   Я сжала губы, чтобы не улыбаться откровенно. Ткнула соседа - Рэсса - в локоть, он опустил ладонь под стол. Я осторожно вложила записку в его пальцы. Потом скатала собственную карикатуру и передала Майри - тоже по кругу.
   — Кейта!
   Я вскочила. Прохладные водянистые глаза Алесса смотрели в упор.
   — Назовите доказательства бытия Божия по святому Томасу из Аквины…
   Холодок пополз вдоль позвоночника. Странная это штука - страх. Обычно это просто реакция на неожиданность. Как только начинаешь разговаривать с отцом Алессом, так сразу чувствуешь себя в чем-то виноватой. Ну вообще-то да, я толком его не слушала. Наказание я заработала честно. Но… какие доказательства бытия Божия? Он же что-то про ангелов начинал. Про бытие Божие мы на той неделе проходили!
   — Э… - промямлила я. Ту тему я надеялась подзубрить к экзамену… шендак…
   — Надо полагать, вы не знаете, - начал отец Алесс. Его лоб собрался в знакомые складки. Я стиснула зубы. Сейчас начнется.
   И кончится наверняка арестом - а то как же? Отец Алесс мелочами не ограничивается. Я вдруг поймала взгляд Аллина с первой парты - он всегда сидел впереди почему-то. Сочувствующий взгляд, и сразу внутри будто потеплело. Он такой, Аллин.
   — Ну же, я слушаю, квисса.
   И в этот крайне неприятный для меня миг внезапно резанула по ушам сирена.
   Тревога!
   Через несколько секунд я была уже у окна, накидывая куртку и шлем. Схема выхода давно отработана. Лишь часть квиссанов покидает класс через дверь. Лоренс передо мной рванул оконную раму, вот его ботинки на подоконнике, вот я взлетаю вслед за ним и прыгаю вниз. И бегу, бегу, встраиваясь в ряд квиссанов в рыже-буром камуфляже. На тот случай камуфляж, конечно, если воевать придется прямо на Тверди и в Лайсе.
   Интересно, что там отец Алесс делает. Наверное, махнул рукой и сел за стол, наблюдая, как ученики покидают класс. Ему что, он - хойта, его тревога не касается. Грызет, наверное, локти с досады, что не засадил меня. К следующему уроку придется зверски готовиться. И не только сегодняшнее, но и всего Томаса повторить. Конечно, с отца Алесса станется спросить за весь курс вообще.
   Сирена уже отвыла свое, а на площади перед школой тяжело осели несколько Россов - транспортных вертолетов. Ого, дело серьезно! Вслед за Лоренсом, бегущим впереди, я взлетаю по веревочной лесенке. В утробе вертолета темно и сыровато, как в склепе, как в пузе гигантской рыбы. Аллин оказывается рядом со мной.
   — Я за тебя помолился, - шепчет он обескураженно, - но я же не думал, что Господь именно так сделает!
   Я хмыкнула. Да, молитвы Аллина обычно доходят. Вот только иногда весьма неожиданным образом. Нам уже раздают оружие. Для работы на Тверди, опять же. Привычно ложится в руку приклад Клосса, автомат совсем маленький, короткоствольный, если с земными сравнивать, ближе всего к "Кедру", наверное. Бьет точно метров на 50, магазин на 30 патронов, легкий - меньше двух кило. Ну а шлинг всегда у пояса. Лекки тоже оказалась рядом со мной, точнее, напротив, она деловито, нахмурившись, что-то подкручивает в своем шлинге. Мотор уже грохочет, и говорить почти невозможно. Тринн, наш хессин, выбирается в проход и пытается объяснить задачу. До меня долетают лишь отдельные слова. Проникновение… в районе Викса… сяти человек… вывести в Медиану… Ладно, разберемся на месте, там все будет видно. Я натягиваю лямки парашюта. Еще и десантироваться придется, не просто так. Эсвин, сидящий рядом, говорит мне на ухо своим густым баритоном - достаточно громко, чтобы перекричать грохот.
   — Как-то святой Риши побывал в монастыре дассенов, а если ты помнишь, дассены, как триманские бенедиктинцы, всегда были учеными и временами своей ученостью очень гордились…
   Лекки сосредоточенно крутит рукоятку шлинга, крутит, и Аллин наклоняется к ней и что-то говорит. И я знаю, что - давай, я сделаю. А Лекки, конечно же, отнекивается и отвечает, что она сама прекрасно справится. Хотя учитывая, что Аллин был раньше мастером оружия и творил шлинги, могла бы ему и доверить…
   — И Реймос сказал настоятелю - да, брат мой, конечно, у меня есть для тебя рукопись Смида. Настоятель, конечно, обрадовался, но виду не подал, и сказал Риши: как смеешь ты, необразованный аслен, обращаться ко мне, будто к равному. Риши очень покраснел и потупил взор…
   Шлинг Лекки все-таки перекочевал в руки Аллина, неожиданно большие и крепкие для его хрупкого вообще-то мальчишеского телосложения. И Аллин что-то там очень ловко и быстро подкручивает и так же быстро говорит - его губы шевелятся, и я жалею, что не могу одновременно слышать Эсвина и того, о чем они говорят с другой стороны.
   — И Риши ответил: нет, святой отец, рукописи у меня нет. Тогда настоятель велел ему открыть суму, что Риши тут же исполнил - и никакой рукописи там не оказалось. Тогда настоятель не поверил Риши и приказал обыскать его самого и келью, где он останавливался. Ничего, кроме списка Священного Писания, не нашли.
   До нас доносится взрыв хохота с другого конца скамьи. О чем они там? Я остро жалею, что не могу слышать еще и их, хотя история святого Риши меня уже захватила. Это правда, или Эсвин, как всегда, сочиняет на ходу?
   — В тот же час Риши попрощался с дассенами и отбыл в Кнарр. Доподлинно известно, что рукопись Смида была доставлена им в Кнарр именно в этот день. Эта история долго распространялась последователями Риши как чудесная и считалась одним из чудес, которые Господь совершил по просьбе святого. На самом же деле именно так был изобретен и опробован метод транслокации предметов в Медиану…
   Я улыбаюсь. А вот уже и сигнал. Широкая спина Эсвина заслоняет проход. Ледяной холодный ветер бьет спереди. Вот Эсвин проваливается, и я занимаю его место. Опять страшно - это всегда страшно, но что поделаешь? Я прижимаю руки к груди крест-накрест, и зажмурившись, падаю вниз.
   В небо. Непреодолимая сила разворачивает меня, швыряет и несет куда-то. Наконец удар - парашют. Слава Богу. Теперь только бы не попали с Тверди, если будут стрелять. А стрельба уже слышна, и очень хорошая. Я хватаюсь за стропы, правлю в сторону леска, откуда доносится перестрелка. Наконец земля бьет по ногам. Я выпутываюсь из парашюта, хватаю "Клосс".
   Треск и грохот - это из леса. Наша задача - не выбить доршей из рощи, а зажать их там и выдавить в Медиану. Главное - не выпустить их из леса сейчас. Я пробираюсь вдоль кустов, пригнувшись. За мной идет кто-то, оборачиваюсь - это Эйнор. Вот и конец кустарника, а впереди - метров пятьдесят открытой местности. Неутешительно. Единственное укрытие - слева, за небольшим бугорком. "За мной", - говорю я, и мы ныряем за этот холм, прижавшись к земле.
   — Они там, - шепчет Эйнор.
   Его слова тонут в грохоте, одновременно я вжимаюсь в землю изо всех сил, как будто это еще может помочь, пахнет огнем и гарью, пожаром пахнет, и через несколько секунд я понимаю, что нас не задело осколками. Шендак!
   — Огонь! - командую я и, чуть приподняв голову, жалю короткими очередями по ответным вспышкам огня между смутно-желтоватыми стволами деревьев.
   Эйнор тоже стреляет рядом. Так мы несколько минут "переговариваемся" с дарайцами в лесу, а потом падает новая граната, уже совсем близко от нас, и мы снова вжимаемся в землю. Опять пронесло. Нет, так нельзя. Но и отойти сейчас нельзя - прорвутся.
   — Кей!
   Эйнор, вскочив на одно колено, палит куда-то в левую сторону. Батюшки, да ведь это дорши, ползут прямо по открытке, видно их плохо в камуфляже, и они далеко. Я тщательно ловлю движущуюся точку в прицел, стреляю. Есть.
   — Ложись!
   Шендак! Целый ряд взрывов впереди. Господи, пронеси! Пронеси, Господи! Какого черта нас выпустили с этими "клоссами", как бы сейчас пригодился подствольник! Надеялись на то, что сразу выйдем в Медиану? Но надо ждать, пока подтянутся все, пока установят триангуляр. Нас же перебьют здесь, как цыплят!
   Рев, перекрывающий грохот пальбы. Неузнаваемый голос иль Тринна.
   — Эшеро Медиана!
   Предупредительная команда. Я закрываю глаза, сразу успокаиваясь. Дорши же сейчас в панике. Переход в Медиану. Триангель - три прибора по углам рощи - установлен, и сейчас сработает, перенося все живое, бывшее на этом участке Тверди - в Медиану. Эшеро! Перенос. Он бьет по глазам, поэтому мы жмуримся - и наконец открываем глаза, одновременно вскакивая.
   Здесь нет никакого леса, разумеется. Впереди - толпа доршей, на глазок - около сотни. Цепочка моих друзей, я различаю вдали мощную фигуру Эсвина и маленькую - кажется, Лекки. В следующую секунду бой начинается - земля передо мной поднимается вверх и горит, и ничего не видно за этим огнем, дарайцы создали завесу.
   Им сейчас надо прорваться и уйти, в любую сторону, лишь бы покинуть это место. Топография Медианы здесь такова, что выход возможен только в Лайс. Но уже в двухстах метрах отсюда в это время есть открытый выход в Дарайю, и несколько других - в Килн, в Руанар. Я закрепляю автомат на спине, это несколько секунд, одновременно обдумывая следующий ход. Эйнор уже поливает завесу водопадом, но это не приносит эффекта, этот огонь водой не затушить… вакуум, само приходит решение. Не так-то просто. Работа на молекулярном уровне - не для таких ситуаций. Но я знаю, что делать. Поднимаю руки. Прямо надо мной возникает гигантская воронка. Черная дыра, со свистом втягивающая в себя воздух. Вместе с огнем. Завеса дрогнула, покачнулась и потекла вверх, сжимаясь, прямо в воронку. Эйнор, кажется, понял мою идею, и теперь поддерживает ее. Это основа тактики, которой научила нас не Шишинда - поддерживай ту идею, которая эффективнее, неважно, кому она принадлежит. Еще кто-то подключается справа, и слева, и вот уже завеса растаяла впереди, но тем временем дорши, накрытые полупрозрачным щитом, двинулись на прорыв. Завеса уничтожена почти повсюду, и теперь мы начали работать на поражение.