Страница:
Наделены мы временами:
Пока живой — то Бог с тобой,
А вот умрешь — то вечно с нами!
В "ТРЕТЬЯКОВКЕ"
У Репина картина "Бурлаки"…
Россия, ты такая же и нонеча:
Всё тянут, тянут лямку мужики,
А за плечами — яхта Абрамовича!
Олег ЗАХАРОВ
Кстово
НАРКОМАН
Находят кто в литературе
Себя, кто в секции какой.
А он мятежный, ищет дури,
Как будто в дури есть покой.
ОНИ И МЫ
Мартышки в клетке так чудно
Кричат и прыгают, досужи.
А отличает нас одно —
Они внутри, а мы — снаружи.
ПРЕНИЯ О ПРЕМИИ
Мы все талантливы отчасти,
Да вот от премий далеки.
Они — тому, кто хвалит власти,
Да тем, кто кушает с руки.
Коль не охрип от восхвалений
Чинов, что кормят и поят,
На их, чинов, высокий взгляд,
Фуфло ты, парень, а не гений.
И будешь признанным едва ли,
Когда не служишь для дворца.
…А как же Пушкина признали,
Родной словесности творца?
Признали Пушкина, вы правы.
Увы, другой была страна,
Иные были времена,
А у властей — иные нравы.
Пускай и с музою ты дружишь,
И всякий там лауреат -
Когда хозяину не служишь,
Так и не лезь в калашный ряд…
Николай ЗИНОВЬЕВ
Краснодарский край
***
На рыбалку собрался пойти —
Чужаки взяли речку в аренду.
Так и рвётся из русской груди
Благодарность моя Президенту.
***
Бережёных и Бог бережёт,
И поэтому здесь я, на воле,
Где рубцовская лошадь заржёт,
И наполнится эхом всё поле.
Меня в город не тянет ничуть.
Мне милей мой заброшенный хутор.
Ну а в городе сумрак и муть,
И стенания: "Бес нас попутал!"
СВОБОДА
Пишу это снова и снова:
"Пойми, наконец-то, народ, —
Свобода последнего слова,
Других не бывает свобод".
Николай КАРПОВ
Москва
СКРОМНОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ
Как жалко мне с Вами расстаться,
Красивой душой и на вид.
Поедемте вместе кататься
В том лифте, где свет не горит…
ДОЛГОЖДАННАЯ МИЛОСТЬ
Вы ко мне относились сурово:
На интимные просьбы в ответ
Говорили жестокое слово,
Надоевшее до смерти "нет!"
Но однажды и мне обломилось
То, чего ожидал я всегда:
Оказав мне желанную милость,
Вместо "нет" Вы ответили "да".
Дело было в цветущем июле, —
Я читал Вам стихи, как всегда,
И спросил: "Вы, наверно, уснули?.."
Вы спросонья ответили: "Да…"
Владимир КОСТРОВ
Москва
***
По смеху все от нас отстали на века,
Мы думаем и впредь на юмор полагаться
И будем дальше жить, валяя дурака,
Хотя, смеясь до слёз, опасно напрягаться.
Однажды юморист такое завернул,
Что развернуть нельзя при всех, "при том, при этом".
"С утра попьёшь кефир — В обед получишь стул".
Он нам послал привет. А мы и так с приветом.
Сегодня быть смешно и бедным, и больным.
Не будет никому в России не до шуток.
И наконец-то меж великим и смешным
Исчезнет навсегда противный промежуток.
Вчера смеялись мы, теперь смешней вдвойне.
Кладу… земной поклон на электронной прессе.
Куда скакал поэт на розовом коне,
Жванецкий прикатил на новом "мерседесе".
Владимир МИТРОФАНОВ
Балахна
***
Построить виллу на Рублёвке,
Жить в однокомнатной хрущевке —
Какая разница?
Носить костюмы от Версаче
Иль джинсы старые на даче —
Какая разница?
В постели только топ-модели
Или ходить к соседке Нелли —
Какая разница?
На "проходной" апостол Пётр
Всем объяснит, кто не допёр,
Какая — разница!
Николай ПЕРЕЯСЛОВ
Москва
"КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА"
Годы жизни свирепы, как волки,
век идёт, словно смерч, всё круша.
Но возьмёшь экземпляр "Комсомолки" -
и забудет о страхах душа.
Взгляд впивается в материалы,
окунаясь в них, будто в мечту.
Как дела у Максима и Аллы?
Не распалась ли группа "Тату"?
Тяжело ль олигархам в России?
Ход реформ ли в стране не зачах?
И по-прежнему так ли красива,
как умна, наша Ксюша Собчак?..
Волки воют вокруг без умолку,
но без толку роняют слюну.
Я в киоске куплю "Комсомолку"
и — от жизни себя заслоню.
Евгений СЕМИЧЕВ
Новокуйбышевск
СКАЗ
Вот и ковёр-самолёт,
И сапоги-скороходы.
Только душа не поёт.
Видно, ей мало свободы.
Пенная брага рекой,
Мёда хмельного колода.
А на душе — непокой…
А на хрена ей свобода?
Вот тебе меч-кладенец,
Вот тебе небо в алмазах…
Экий ты ухарь-купец!
Вот навязался, зараза!
Вот тебе лыко в строку
И самобранка-скатёрка,
А сверх того, дураку,
На опохмелку пятёрка.
Что же ты мух ловишь ртом?
Что же ты медлишь с ответом?
Али во сне золотом
Слёзно не грезил об этом?
Глянул дурак в пустоту
И рубанул средь пирушки:
— За вековую мечту
Ты мне суёшь побрякушки!
Экий ты ухарь-купец!
Не продаётся такое…
…Вроде и сказу конец,
А на душе нет покоя!
Андрей ХИТЁВ
Самара
НЕТЛЕНКА
Не стирайте надписи в подъездах.
В нашей жизни так заведено —
Этих чувств вы не найдёте в пьесах,
Этих слов не встретите в кино.
Надпись понимают все и — сразу.
То не просто — след карандаша.
Часто под одной корявой фразой
Чья-то зашифрована душа.
Не стирайте надписи в подъезде,
Чтобы через жизни интервал
Мне найти, в каком укромном месте
В первый раз её поцеловал.
Чтоб потом в нахлынувшем бессилье,
В отрешеньи от мирских обид
Вспомнить вдруг, с каким же счётом "Крылья"
Обыграли питерский "Зенит".
Может быть, потом, при новой власти
Издадут закон, сменяя старь,
Чтоб во всех подъездах был фломастер
И орфографический словарь.
И проблемой меньше станет в ЖЭКе,
Если будет всё разрешено.
Закрывают же библиотеки
Или отдают под казино!
А в подъездах надписи нетленны,
Хочется задумавшись, присесть…
Про мечты о самом сокровенном
Где, скажите, нам ещё прочесть?
Евгений ЧЕПУРНЫХ
Самара
***
Емеля с полатей свисает,
Босою ногой шевеля.
Емеля с печи не слезает,
Поскольку — чего это для?
Дадут ему каши с селедкой,
Дадут похлебать киселя.
А в праздник побалуют водкой.
И правда — чего это для?
Когда вдруг с полатей свисает
Лениво здоровый амбал,
Свисает, но все ж не слезает,
Не хочет никто, чтоб слезал?
И дрогнули дряблые веки,
В глазах прояснился туман:
— Слезал… В восемнадцатом веке…
Разок… Погулял… Емельян…
Валерий ШАМШУРИН
Нижний Новгород
САТИРА И ЮМОР
Смех, безусловно, заражает.
При этом всякий разумеет:
Когда сатира дорожает,
Мельчая, юмор дешевеет.
Но, понеся урон немалый,
Докажем бубенцом и лирой,
Что не пронять народ бывалый
Одной лишь пламенной сатирой.
А юмор смехом валит стены,
И с ним меняется погода.
Так пусть не сходит он со сцены,
Когда выходит из народа.
ПРИВЕТ ОТ КЛАССИКА
Скажу не тратя лишних слов,
Всех прозорливей был Крылов.
Не сбыться розовым мечтам,
Покуда "воз и ныне там".
Владимир ЛЕБЕДЕВ
Нижний Новгород
НЕ ДУМАЙ
Не каждому из нас быть лидером досталось,
Ведомым в жизни может быть любой.
Но если ты, наш гид, лишь водишь за нос,
То завтра не пойдем мы за тобой.
ХВАТКА
Коль хочешь в жизни хоть чего добиться,
Так докажи, что ты не лыком шит.
И вот ловкач за хвост схватил жар-птицу,
А прохиндей ее уж потрошит.
ЛЕКАРСТВО
Говорю тебе, как другу:
Смех — лекарство от недугов.
Лишь в аптеке цены глянешь -
Хохотать не перестанешь.
Николай СИМОНОВ
Нижний Новгород
ЧАРЫ ЧАЯ
А чай тот был с травой-Бедун -
Пахучей, терпкой, горьковатой.
Заколдовал меня колдун…
А я ни в чем не виновата…
Людмила СОЛНЦЕВА
Я лесом шла на звуки струн
Твоей задумчивой гитары…
Как повстречал меня колдун,
И накатились злые чары.
Зачаровал меня колдун…
А я ни в чем не виновата…
Дал мне настой травы-Бедун
И стали ноги, как из ваты.
Сморилась я — его вина.
И вот уснула среди леса.
Потом проснулась с Бедуна -
И сразу стала поэтесса.
Александр КОВАЛЁВ
Санкт-Петербург
НА КРЫЛЬЦЕ
"Я ночью вышел на крыльцо
и к небу обратил лицо…
Пред мирозданьем нищ и наг,
шепчу я: — Вызвездило как!.."
Вадим ХОЛУПОВИЧ
Нагим я вышел на крыльцо
и почесать хотел лицо,
(лицо зудело малость).
Взглянул спросонья небо на
и мне открылася без дна
такая бездна, звезд полна! -
все тело зачесалось.
И я подумал: — Боже мой,
а ведь могло и не со мной
случиться счастье это.
Не зачесалось бы лицо,
и я б не вышел на крыльцо,
и никогда б при этом
не сделался поэтом.
Так я глядел на звездный рой
и думал в тишине ночной
с туманными очами:
какая, право, благодать,
что есть еще чего чесать,
коль вызвездит ночами…
Владимир Бондаренко ВПЕРЁДСМОТРЯЩИЙ
Андрей Смирнов РУСЬ АНДЕГРАУНДНАЯ
Василина Орлова АПОСТРОФ
Пока живой — то Бог с тобой,
А вот умрешь — то вечно с нами!
В "ТРЕТЬЯКОВКЕ"
У Репина картина "Бурлаки"…
Россия, ты такая же и нонеча:
Всё тянут, тянут лямку мужики,
А за плечами — яхта Абрамовича!
Олег ЗАХАРОВ
Кстово
НАРКОМАН
Находят кто в литературе
Себя, кто в секции какой.
А он мятежный, ищет дури,
Как будто в дури есть покой.
ОНИ И МЫ
Мартышки в клетке так чудно
Кричат и прыгают, досужи.
А отличает нас одно —
Они внутри, а мы — снаружи.
ПРЕНИЯ О ПРЕМИИ
Мы все талантливы отчасти,
Да вот от премий далеки.
Они — тому, кто хвалит власти,
Да тем, кто кушает с руки.
Коль не охрип от восхвалений
Чинов, что кормят и поят,
На их, чинов, высокий взгляд,
Фуфло ты, парень, а не гений.
И будешь признанным едва ли,
Когда не служишь для дворца.
…А как же Пушкина признали,
Родной словесности творца?
Признали Пушкина, вы правы.
Увы, другой была страна,
Иные были времена,
А у властей — иные нравы.
Пускай и с музою ты дружишь,
И всякий там лауреат -
Когда хозяину не служишь,
Так и не лезь в калашный ряд…
Николай ЗИНОВЬЕВ
Краснодарский край
***
На рыбалку собрался пойти —
Чужаки взяли речку в аренду.
Так и рвётся из русской груди
Благодарность моя Президенту.
***
Бережёных и Бог бережёт,
И поэтому здесь я, на воле,
Где рубцовская лошадь заржёт,
И наполнится эхом всё поле.
Меня в город не тянет ничуть.
Мне милей мой заброшенный хутор.
Ну а в городе сумрак и муть,
И стенания: "Бес нас попутал!"
СВОБОДА
Пишу это снова и снова:
"Пойми, наконец-то, народ, —
Свобода последнего слова,
Других не бывает свобод".
Николай КАРПОВ
Москва
СКРОМНОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ
Как жалко мне с Вами расстаться,
Красивой душой и на вид.
Поедемте вместе кататься
В том лифте, где свет не горит…
ДОЛГОЖДАННАЯ МИЛОСТЬ
Вы ко мне относились сурово:
На интимные просьбы в ответ
Говорили жестокое слово,
Надоевшее до смерти "нет!"
Но однажды и мне обломилось
То, чего ожидал я всегда:
Оказав мне желанную милость,
Вместо "нет" Вы ответили "да".
Дело было в цветущем июле, —
Я читал Вам стихи, как всегда,
И спросил: "Вы, наверно, уснули?.."
Вы спросонья ответили: "Да…"
Владимир КОСТРОВ
Москва
***
По смеху все от нас отстали на века,
Мы думаем и впредь на юмор полагаться
И будем дальше жить, валяя дурака,
Хотя, смеясь до слёз, опасно напрягаться.
Однажды юморист такое завернул,
Что развернуть нельзя при всех, "при том, при этом".
"С утра попьёшь кефир — В обед получишь стул".
Он нам послал привет. А мы и так с приветом.
Сегодня быть смешно и бедным, и больным.
Не будет никому в России не до шуток.
И наконец-то меж великим и смешным
Исчезнет навсегда противный промежуток.
Вчера смеялись мы, теперь смешней вдвойне.
Кладу… земной поклон на электронной прессе.
Куда скакал поэт на розовом коне,
Жванецкий прикатил на новом "мерседесе".
Владимир МИТРОФАНОВ
Балахна
***
Построить виллу на Рублёвке,
Жить в однокомнатной хрущевке —
Какая разница?
Носить костюмы от Версаче
Иль джинсы старые на даче —
Какая разница?
В постели только топ-модели
Или ходить к соседке Нелли —
Какая разница?
На "проходной" апостол Пётр
Всем объяснит, кто не допёр,
Какая — разница!
Николай ПЕРЕЯСЛОВ
Москва
"КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА"
Годы жизни свирепы, как волки,
век идёт, словно смерч, всё круша.
Но возьмёшь экземпляр "Комсомолки" -
и забудет о страхах душа.
Взгляд впивается в материалы,
окунаясь в них, будто в мечту.
Как дела у Максима и Аллы?
Не распалась ли группа "Тату"?
Тяжело ль олигархам в России?
Ход реформ ли в стране не зачах?
И по-прежнему так ли красива,
как умна, наша Ксюша Собчак?..
Волки воют вокруг без умолку,
но без толку роняют слюну.
Я в киоске куплю "Комсомолку"
и — от жизни себя заслоню.
Евгений СЕМИЧЕВ
Новокуйбышевск
СКАЗ
Вот и ковёр-самолёт,
И сапоги-скороходы.
Только душа не поёт.
Видно, ей мало свободы.
Пенная брага рекой,
Мёда хмельного колода.
А на душе — непокой…
А на хрена ей свобода?
Вот тебе меч-кладенец,
Вот тебе небо в алмазах…
Экий ты ухарь-купец!
Вот навязался, зараза!
Вот тебе лыко в строку
И самобранка-скатёрка,
А сверх того, дураку,
На опохмелку пятёрка.
Что же ты мух ловишь ртом?
Что же ты медлишь с ответом?
Али во сне золотом
Слёзно не грезил об этом?
Глянул дурак в пустоту
И рубанул средь пирушки:
— За вековую мечту
Ты мне суёшь побрякушки!
Экий ты ухарь-купец!
Не продаётся такое…
…Вроде и сказу конец,
А на душе нет покоя!
Андрей ХИТЁВ
Самара
НЕТЛЕНКА
Не стирайте надписи в подъездах.
В нашей жизни так заведено —
Этих чувств вы не найдёте в пьесах,
Этих слов не встретите в кино.
Надпись понимают все и — сразу.
То не просто — след карандаша.
Часто под одной корявой фразой
Чья-то зашифрована душа.
Не стирайте надписи в подъезде,
Чтобы через жизни интервал
Мне найти, в каком укромном месте
В первый раз её поцеловал.
Чтоб потом в нахлынувшем бессилье,
В отрешеньи от мирских обид
Вспомнить вдруг, с каким же счётом "Крылья"
Обыграли питерский "Зенит".
Может быть, потом, при новой власти
Издадут закон, сменяя старь,
Чтоб во всех подъездах был фломастер
И орфографический словарь.
И проблемой меньше станет в ЖЭКе,
Если будет всё разрешено.
Закрывают же библиотеки
Или отдают под казино!
А в подъездах надписи нетленны,
Хочется задумавшись, присесть…
Про мечты о самом сокровенном
Где, скажите, нам ещё прочесть?
Евгений ЧЕПУРНЫХ
Самара
***
Емеля с полатей свисает,
Босою ногой шевеля.
Емеля с печи не слезает,
Поскольку — чего это для?
Дадут ему каши с селедкой,
Дадут похлебать киселя.
А в праздник побалуют водкой.
И правда — чего это для?
Когда вдруг с полатей свисает
Лениво здоровый амбал,
Свисает, но все ж не слезает,
Не хочет никто, чтоб слезал?
И дрогнули дряблые веки,
В глазах прояснился туман:
— Слезал… В восемнадцатом веке…
Разок… Погулял… Емельян…
Валерий ШАМШУРИН
Нижний Новгород
САТИРА И ЮМОР
Смех, безусловно, заражает.
При этом всякий разумеет:
Когда сатира дорожает,
Мельчая, юмор дешевеет.
Но, понеся урон немалый,
Докажем бубенцом и лирой,
Что не пронять народ бывалый
Одной лишь пламенной сатирой.
А юмор смехом валит стены,
И с ним меняется погода.
Так пусть не сходит он со сцены,
Когда выходит из народа.
ПРИВЕТ ОТ КЛАССИКА
Скажу не тратя лишних слов,
Всех прозорливей был Крылов.
Не сбыться розовым мечтам,
Покуда "воз и ныне там".
Владимир ЛЕБЕДЕВ
Нижний Новгород
НЕ ДУМАЙ
Не каждому из нас быть лидером досталось,
Ведомым в жизни может быть любой.
Но если ты, наш гид, лишь водишь за нос,
То завтра не пойдем мы за тобой.
ХВАТКА
Коль хочешь в жизни хоть чего добиться,
Так докажи, что ты не лыком шит.
И вот ловкач за хвост схватил жар-птицу,
А прохиндей ее уж потрошит.
ЛЕКАРСТВО
Говорю тебе, как другу:
Смех — лекарство от недугов.
Лишь в аптеке цены глянешь -
Хохотать не перестанешь.
Николай СИМОНОВ
Нижний Новгород
ЧАРЫ ЧАЯ
А чай тот был с травой-Бедун -
Пахучей, терпкой, горьковатой.
Заколдовал меня колдун…
А я ни в чем не виновата…
Людмила СОЛНЦЕВА
Я лесом шла на звуки струн
Твоей задумчивой гитары…
Как повстречал меня колдун,
И накатились злые чары.
Зачаровал меня колдун…
А я ни в чем не виновата…
Дал мне настой травы-Бедун
И стали ноги, как из ваты.
Сморилась я — его вина.
И вот уснула среди леса.
Потом проснулась с Бедуна -
И сразу стала поэтесса.
Александр КОВАЛЁВ
Санкт-Петербург
НА КРЫЛЬЦЕ
"Я ночью вышел на крыльцо
и к небу обратил лицо…
Пред мирозданьем нищ и наг,
шепчу я: — Вызвездило как!.."
Вадим ХОЛУПОВИЧ
Нагим я вышел на крыльцо
и почесать хотел лицо,
(лицо зудело малость).
Взглянул спросонья небо на
и мне открылася без дна
такая бездна, звезд полна! -
все тело зачесалось.
И я подумал: — Боже мой,
а ведь могло и не со мной
случиться счастье это.
Не зачесалось бы лицо,
и я б не вышел на крыльцо,
и никогда б при этом
не сделался поэтом.
Так я глядел на звездный рой
и думал в тишине ночной
с туманными очами:
какая, право, благодать,
что есть еще чего чесать,
коль вызвездит ночами…
Владимир Бондаренко ВПЕРЁДСМОТРЯЩИЙ
Владимир Личутин получил в Вологде первую всероссийскую литературную премию имени Василия Белова. Можно сказать, из рук Белова, под его недремлющим оком и с его одобрения.
Скажу откровенно (хотя знаю, что спор вокруг Личутина шёл жесткий): для первого года новой литературной премии и на самом деле нужен был весомый литературный лауреат. Первый лауреат всегда становится неким символом, ориентиром для премии на долгие годы. Личутинская планка высоты не должна снижаться и в будущем. Но и самому лауреату премия имени Василия Белова более чем необходима. Как бы из рук в руки Василий Иванович Белов передал свой посох для дальнейшего пути своему меньшому брату.
Премия застала Владимира Личутина в начале нового отрезка пути. Кончилась (на время или навсегда) пора больших романов, наступила пора размышлений, притч, житийной литературы. "Душа неизъяснимая", "Сны бессловесных", "Книга переживаний" — это уже обретение мудрости, запечатленная в слове живая жизнь народа, уловленное народное слово. И очень важно, что новый творческий период в жизни Владимира Личутина проходит под беловским знаком.
Присутствие на конкурсе Василия Ивановича Белова, его хоть и короткие, но емкие слова дали заряд всем присутствующим в светлом гаврилинском зале вологодской филармонии, где происходило вручение премий. Что скрывать, ослабел наш великий писатель, не осталось былых физических сил, былого беловского задора. Но даже само его присутствие на вручении премии его имени, благословение лауреатов, уже запомнится на годы. Никогда же не забудется открытие литературной премии "Хрустальная роза" имени Виктора Розова нашим славным классиком драматургии Виктором Сергеевичем Розовым, не забудутся первые вручения солженицынских премий самим Александром Исаевичем. Вот и новая всероссийская беловская премия первый раз вручалась в присутствии и с благословения Василия Ивановича Белова.
Надо отдать должное партии "Справедливая Россия" и её председателю Сергею Михайловичу Миронову, который и юбилей Василия Белова в прошлом году организовал на самом достойном уровне, и премию Белова, организацию всероссийского литературного конкурса, на который пришло более трехсот рукописей, взял на себя, и помог писателю подготовить к изданию его первое собрание сочинений к семидесятилетию. Если бы все российские политики вновь, как в былые времена, почувствовали свою ответственность перед русской литературой, сумели бы поднять её на достойный государственный и общественный уровень, цены бы им не было. Писатели сегодня на Руси есть первоклассные, на самом достойном уровне, дайте им трибуну на телевидении, в прессе, пусть зазвучат цитаты из литературы в выступлениях наших президентов и премьер-министров, повернется и общество к современной литературе.
Миронов говорил о современной литературе как знаток её проблем , а выступавший вслед за ним Владимир Личутин говорил, скорее, как политик: о жизни страны, о гибели русской деревни, о тяжелейшем положении русского народа. Его речь могла бы кому-то из чиновников показаться чересчур жесткой, но , увы, жизнь в русской глубинке всё равно еще жестче.
После писательского праздника на другой день мы поехали в Тимониху, родное село Василия Ивановича Белова. С нами отправился и Василий Иванович, поправить здоровье в своей знаменитой бане, воспетой многими русскими поэтами. Баня и на самом деле была превосходной, попарились мы на славу, и в родном доме Василия Ивановича на дружеском застолье продолжили свои нескончаемые разговоры о судьбах России. Но о величии её, о державной мощи как-то не говорилось посреди, что скрывать, мертвой России, посреди тотальной гибели всего живого.
Когда мы выехали из Вологды в Тимониху, впереди на многие километры тянулась разоренная страна. Ехать надо было три часа, и почти всё время нас окружали руины деревень, рухнувшие дома, выбитые окна и двери. Десятки мертвых деревень. Колхозные поля давно заросли сорняком, а то и молодым леском. В самой Тимонихе — когда-то, еще в советские времена большой деревне — ни одного живого дома, ни одной живой души. Дом Василия Ивановича уже смотрится как музей, но и сюда иногда забираются непрошеные гости, как рассказала его родная сестра Александра Ивановна. Исчезли и ценные книги, и иконы. У бродяг нет ни уважения к имени писателя, ни страха перед законом. Природа кругом — необыкновенная, урожай ягод, как рассказывала Александра Ивановна, был отменный, но никто не собирал, своих жителей в Тимонихе давно нет, а добираться в такую даль никому неохота.
Оживет ли русская деревня, или уйдет навсегда? А без крестьянина никогда не будет и души народной, распадется и сам народ, лишенный почвы.
Вот такие грустные мысли приходили в голову в беловской Тимонихе. И банька хороша, и угощение на славу, и в Тимонихе давно уже я мечтал побывать, да и многим ли дано попариться вместе с Василием Беловым в его родной бане? Но как закрыть глаза на раскинувшуюся вокруг опустошённую, обезлюдевшую Русь?
И в самых пышных кремлевских палатах , и в московском сытом покое, думаю, многим уже никогда не забудется та заветная, но омертвевшая родная земля. Придут ли когда-нибудь сюда новые жители, освоят ли , вернут к жизни поля и луга? Или надо ждать лишь новых варваров?
Не хочется так думать. Земля ждет своего хозяина. Для неё и на самом деле — всё впереди.
Вологда-Тимониха-Москва
Скажу откровенно (хотя знаю, что спор вокруг Личутина шёл жесткий): для первого года новой литературной премии и на самом деле нужен был весомый литературный лауреат. Первый лауреат всегда становится неким символом, ориентиром для премии на долгие годы. Личутинская планка высоты не должна снижаться и в будущем. Но и самому лауреату премия имени Василия Белова более чем необходима. Как бы из рук в руки Василий Иванович Белов передал свой посох для дальнейшего пути своему меньшому брату.
Премия застала Владимира Личутина в начале нового отрезка пути. Кончилась (на время или навсегда) пора больших романов, наступила пора размышлений, притч, житийной литературы. "Душа неизъяснимая", "Сны бессловесных", "Книга переживаний" — это уже обретение мудрости, запечатленная в слове живая жизнь народа, уловленное народное слово. И очень важно, что новый творческий период в жизни Владимира Личутина проходит под беловским знаком.
Присутствие на конкурсе Василия Ивановича Белова, его хоть и короткие, но емкие слова дали заряд всем присутствующим в светлом гаврилинском зале вологодской филармонии, где происходило вручение премий. Что скрывать, ослабел наш великий писатель, не осталось былых физических сил, былого беловского задора. Но даже само его присутствие на вручении премии его имени, благословение лауреатов, уже запомнится на годы. Никогда же не забудется открытие литературной премии "Хрустальная роза" имени Виктора Розова нашим славным классиком драматургии Виктором Сергеевичем Розовым, не забудутся первые вручения солженицынских премий самим Александром Исаевичем. Вот и новая всероссийская беловская премия первый раз вручалась в присутствии и с благословения Василия Ивановича Белова.
Надо отдать должное партии "Справедливая Россия" и её председателю Сергею Михайловичу Миронову, который и юбилей Василия Белова в прошлом году организовал на самом достойном уровне, и премию Белова, организацию всероссийского литературного конкурса, на который пришло более трехсот рукописей, взял на себя, и помог писателю подготовить к изданию его первое собрание сочинений к семидесятилетию. Если бы все российские политики вновь, как в былые времена, почувствовали свою ответственность перед русской литературой, сумели бы поднять её на достойный государственный и общественный уровень, цены бы им не было. Писатели сегодня на Руси есть первоклассные, на самом достойном уровне, дайте им трибуну на телевидении, в прессе, пусть зазвучат цитаты из литературы в выступлениях наших президентов и премьер-министров, повернется и общество к современной литературе.
Миронов говорил о современной литературе как знаток её проблем , а выступавший вслед за ним Владимир Личутин говорил, скорее, как политик: о жизни страны, о гибели русской деревни, о тяжелейшем положении русского народа. Его речь могла бы кому-то из чиновников показаться чересчур жесткой, но , увы, жизнь в русской глубинке всё равно еще жестче.
После писательского праздника на другой день мы поехали в Тимониху, родное село Василия Ивановича Белова. С нами отправился и Василий Иванович, поправить здоровье в своей знаменитой бане, воспетой многими русскими поэтами. Баня и на самом деле была превосходной, попарились мы на славу, и в родном доме Василия Ивановича на дружеском застолье продолжили свои нескончаемые разговоры о судьбах России. Но о величии её, о державной мощи как-то не говорилось посреди, что скрывать, мертвой России, посреди тотальной гибели всего живого.
Когда мы выехали из Вологды в Тимониху, впереди на многие километры тянулась разоренная страна. Ехать надо было три часа, и почти всё время нас окружали руины деревень, рухнувшие дома, выбитые окна и двери. Десятки мертвых деревень. Колхозные поля давно заросли сорняком, а то и молодым леском. В самой Тимонихе — когда-то, еще в советские времена большой деревне — ни одного живого дома, ни одной живой души. Дом Василия Ивановича уже смотрится как музей, но и сюда иногда забираются непрошеные гости, как рассказала его родная сестра Александра Ивановна. Исчезли и ценные книги, и иконы. У бродяг нет ни уважения к имени писателя, ни страха перед законом. Природа кругом — необыкновенная, урожай ягод, как рассказывала Александра Ивановна, был отменный, но никто не собирал, своих жителей в Тимонихе давно нет, а добираться в такую даль никому неохота.
Оживет ли русская деревня, или уйдет навсегда? А без крестьянина никогда не будет и души народной, распадется и сам народ, лишенный почвы.
Вот такие грустные мысли приходили в голову в беловской Тимонихе. И банька хороша, и угощение на славу, и в Тимонихе давно уже я мечтал побывать, да и многим ли дано попариться вместе с Василием Беловым в его родной бане? Но как закрыть глаза на раскинувшуюся вокруг опустошённую, обезлюдевшую Русь?
И в самых пышных кремлевских палатах , и в московском сытом покое, думаю, многим уже никогда не забудется та заветная, но омертвевшая родная земля. Придут ли когда-нибудь сюда новые жители, освоят ли , вернут к жизни поля и луга? Или надо ждать лишь новых варваров?
Не хочется так думать. Земля ждет своего хозяина. Для неё и на самом деле — всё впереди.
Вологда-Тимониха-Москва
Андрей Смирнов РУСЬ АНДЕГРАУНДНАЯ
ГАММАДИОН. "Сакральные просторы Руси" ("ОБ-рокъ") 2008
И в полночном небе догорает Голгофа —
По-весеннему длинный закат.
В апреле приходит ветер нового
Лицом повернись к нему, брат.
Альбом "Сакральные просторы Руси" был записан ещё пять лет назад и разошёлся, в основном среди друзей музыкантов. Собиратели всего нестандартного и радикального из Опричного братства св.преп.Иосифа Волоцкого не прошли мимо этой записи и выпустили её недавно, в очередной раз освоив тезис, что в андеграунде время течёт по-своему.
При прослушивании пластинки чувствуешь: музыканты понимают, зачем и почему это делают. Как ни странно, довольно редкая по сегодняшним временам уверенность.
Музыкальная ткань альбома свидетельствует о разносторонних интересах его создателей. В пластинку выплеснулись сибирский панк и гаражный рок, почвеннический фолк и индастриал, гранж и готик-рок. Вокал несколько завален, что досадно — поэтические интуиции Омельченко достойны внимательного прочтения.
Проекты предводителя "Гаммадиона" Омельченко всегда отстаивали ценности православия, самодержавия и народности. Сам Николай — участник национально-патриотического движения со стажем. Но несмотря на "железобетонность" идейной ориентации "Гаммадиона", Омельченко — довольно вольнолюбивый персонаж, с собственными внятными представлениями об искусстве, политике. Неслучайно, что в интеллектуальных авторитетах группы широкий спектр русской мысли в диапазоне от Александра Зиновьева до Владимира Карпеца.
Эстетика проектов Омельченко — "эстетика имперская, эстетика мрачных индустриальных пейзажей, городских окраин, заводов и железных дорог — и простирающегося над всем этим Небесного фронта. Но это и эстетика чисто народная, фольклорная, древнерусская. Концепция такова: что бы нами ни делалось — это есть часть Русской народной культуры, потому, как и мы — часть народа".
Творческая биография Омельченко началась где-то в 1997 году, когда были написаны первые тексты "Спи, Мой Город", "Кончается Власть" и "Революция". Вскоре возник проект "Руководство к действию", самим названием отсылающий к знаменитой акции конца 93-го года, когда произошёл альянс эстетических и политических радикалов, и музыкально ориентированный на сибирский панк и пост-панк.
Затем появились название "Гаммадион" и уникальный в своем роде альбом "Застывшее время", где православное мировоззрение, христианская поэтика были положены на блэк-металл.
Снова возврат к корням, уже на новом уровне. Несколько лет назад музыканты, влившись в легендарную "Инструкцию по выживанию", активно поучаствовали в записи альбома "REX"
Уже в самом названии группы звучит христианская тема. Как сообщает источник: буква "гамма" в греческом языке имеет числовое значение три, поэтому она выражает идею Св. Троицы. "Гаммадион" состоит из четырёх "гамм". Общая числовая сумма гаммадия равняется двенадцати, что является числом Нового Иерусалима как небесного архетипа Церкви.
"В Капотне становится понятным, каким будет наш Третий Рим. Твердыня Капотненского нефтеперерабатывающего завода с Николо-Угрешским монастырем в центре. Под доносящиеся из-за стен рев механизмов, стук отбойных молотков и прочей машинерии мерно бьет благовест и грозно поет братский хор".
Когда "музыка уже не лечит душу, а только усыпляет пассажиров общественного транспорта" "Гаммадион" демонстрирует категоричность высказывания, устраивает на слушателя настоящую ментальную атаку. "Гаммадион" — борьба с тем явлением, о котором западные философы начала ХХ века писали "смерть Духа". Да, на своём локальном андеграундном участке, но так, чтобы можно было смело смотреть в глаза Вечности.
Для восприятия тем "Гаммадиона" требуется особая оптика. Не все могут в обглоданном остове исторической России узреть "сакральные просторы Руси". "Я просто обращаю внимание на тот тонкий момент, что следует искать Истины Божьей в невидимых знаках, которые встречаются вокруг, увы, человек их или не всегда замечает, или просто не хочет замечать", — поясняет Омельченко.
Как-то Николая привели на прослушивание к ныне покойному Алексею Дидурову, некогда видному держателю андеграундных широт. Дидуров, всегда откровенный на оценки творчества, хвалебные или уничижительные, но независимо от выражаемой позиции, внезапно "наехал" на Омельченко мировоззренчески — мол, не было никакой Святой Руси, выдумки это всё, не о том поёте. Подозреваю, что от расправы поэта и культуртрегера тогда спасло лишь уважение к годам и хозяйскому статусу.
Действительно, Святую Русь "предъявить" сложно. Мистический патриотизм равно непонятен бытоулучшателям и прогрессистам. Омельченко — не из тех монархистов, кто, поясняя величие монархической идеи, басят что-то про высокий процент вывозимого хлеба при царе-батюшке. Хотя как профессиональный историк фактурой он владеет хорошо.
Но объёмное зрение важно для человека, который размышляет о русском мире, его истории и географии. Это и отличает художников от грамотных ремесленников. Тут не обойтись без экзальтации, перехлёста, рьяных выводов.
Забавный штрих: даже имя-фамилия лидера "Гаммадиона" мистически нагружены. Имя в честь одного из самых почитаемых на Руси святых, Божьего угодника. Фамилия от омелы; редко какое растение обладает столь выдающимся мифологическим фоном. У кельтов омела олицетворяла знак исцеления и развития духа. По некоторым преданиям, именно из омелы был изготовлен Крест Страстей Христовых.
Внешняя неуступчивость, даже упрямство Омельченко оборотной стороной имеет как раз способность всё воспринимать по совести. Наблюдая Николая больше десяти лет, могу с уверенностью сказать, что у него крайне развита саморефлексия, ему совершенно чужд сытый внутренний покой.
В консервативно-патриотическом пуле, традиционно апеллируя к вечным категориям, порой забывают, что это не удобные и красивые ярлыки, их необходимо по-настоящему пережить. И если уж заявил о своей присяге, то держаться до последнего. Ибо честь — это верность.
Посему когда мобильность современного мира проявляется совсем уж беспардонно, таких, как Омельченко, неизбежно влечёт в круги фундаменталистов, вплоть до катакомбников, тех, кто знают, что в пластмассовом мире порой необходимо, как писал поэт, "быть деревянным".
"Сакральные просторы Руси" — по ту сторону компромиссов, политики, системы. В выкликании эона Большой политики. В ожидании эры России.
Ветер с востока континентальный
Звездная вьюга, синий покой.
На кресте колокольном ворон печальный,
Остальные двое в земле сырой.
И тонкий глас пространство наполнит,
Странная власть исчезнет с земли,
Поздно будет бежать или плакать —
Это — сакральные просторы Руси!!!
И в полночном небе догорает Голгофа —
По-весеннему длинный закат.
В апреле приходит ветер нового
Лицом повернись к нему, брат.
Альбом "Сакральные просторы Руси" был записан ещё пять лет назад и разошёлся, в основном среди друзей музыкантов. Собиратели всего нестандартного и радикального из Опричного братства св.преп.Иосифа Волоцкого не прошли мимо этой записи и выпустили её недавно, в очередной раз освоив тезис, что в андеграунде время течёт по-своему.
При прослушивании пластинки чувствуешь: музыканты понимают, зачем и почему это делают. Как ни странно, довольно редкая по сегодняшним временам уверенность.
Музыкальная ткань альбома свидетельствует о разносторонних интересах его создателей. В пластинку выплеснулись сибирский панк и гаражный рок, почвеннический фолк и индастриал, гранж и готик-рок. Вокал несколько завален, что досадно — поэтические интуиции Омельченко достойны внимательного прочтения.
Проекты предводителя "Гаммадиона" Омельченко всегда отстаивали ценности православия, самодержавия и народности. Сам Николай — участник национально-патриотического движения со стажем. Но несмотря на "железобетонность" идейной ориентации "Гаммадиона", Омельченко — довольно вольнолюбивый персонаж, с собственными внятными представлениями об искусстве, политике. Неслучайно, что в интеллектуальных авторитетах группы широкий спектр русской мысли в диапазоне от Александра Зиновьева до Владимира Карпеца.
Эстетика проектов Омельченко — "эстетика имперская, эстетика мрачных индустриальных пейзажей, городских окраин, заводов и железных дорог — и простирающегося над всем этим Небесного фронта. Но это и эстетика чисто народная, фольклорная, древнерусская. Концепция такова: что бы нами ни делалось — это есть часть Русской народной культуры, потому, как и мы — часть народа".
Творческая биография Омельченко началась где-то в 1997 году, когда были написаны первые тексты "Спи, Мой Город", "Кончается Власть" и "Революция". Вскоре возник проект "Руководство к действию", самим названием отсылающий к знаменитой акции конца 93-го года, когда произошёл альянс эстетических и политических радикалов, и музыкально ориентированный на сибирский панк и пост-панк.
Затем появились название "Гаммадион" и уникальный в своем роде альбом "Застывшее время", где православное мировоззрение, христианская поэтика были положены на блэк-металл.
Снова возврат к корням, уже на новом уровне. Несколько лет назад музыканты, влившись в легендарную "Инструкцию по выживанию", активно поучаствовали в записи альбома "REX"
Уже в самом названии группы звучит христианская тема. Как сообщает источник: буква "гамма" в греческом языке имеет числовое значение три, поэтому она выражает идею Св. Троицы. "Гаммадион" состоит из четырёх "гамм". Общая числовая сумма гаммадия равняется двенадцати, что является числом Нового Иерусалима как небесного архетипа Церкви.
"В Капотне становится понятным, каким будет наш Третий Рим. Твердыня Капотненского нефтеперерабатывающего завода с Николо-Угрешским монастырем в центре. Под доносящиеся из-за стен рев механизмов, стук отбойных молотков и прочей машинерии мерно бьет благовест и грозно поет братский хор".
Когда "музыка уже не лечит душу, а только усыпляет пассажиров общественного транспорта" "Гаммадион" демонстрирует категоричность высказывания, устраивает на слушателя настоящую ментальную атаку. "Гаммадион" — борьба с тем явлением, о котором западные философы начала ХХ века писали "смерть Духа". Да, на своём локальном андеграундном участке, но так, чтобы можно было смело смотреть в глаза Вечности.
Для восприятия тем "Гаммадиона" требуется особая оптика. Не все могут в обглоданном остове исторической России узреть "сакральные просторы Руси". "Я просто обращаю внимание на тот тонкий момент, что следует искать Истины Божьей в невидимых знаках, которые встречаются вокруг, увы, человек их или не всегда замечает, или просто не хочет замечать", — поясняет Омельченко.
Как-то Николая привели на прослушивание к ныне покойному Алексею Дидурову, некогда видному держателю андеграундных широт. Дидуров, всегда откровенный на оценки творчества, хвалебные или уничижительные, но независимо от выражаемой позиции, внезапно "наехал" на Омельченко мировоззренчески — мол, не было никакой Святой Руси, выдумки это всё, не о том поёте. Подозреваю, что от расправы поэта и культуртрегера тогда спасло лишь уважение к годам и хозяйскому статусу.
Действительно, Святую Русь "предъявить" сложно. Мистический патриотизм равно непонятен бытоулучшателям и прогрессистам. Омельченко — не из тех монархистов, кто, поясняя величие монархической идеи, басят что-то про высокий процент вывозимого хлеба при царе-батюшке. Хотя как профессиональный историк фактурой он владеет хорошо.
Но объёмное зрение важно для человека, который размышляет о русском мире, его истории и географии. Это и отличает художников от грамотных ремесленников. Тут не обойтись без экзальтации, перехлёста, рьяных выводов.
Забавный штрих: даже имя-фамилия лидера "Гаммадиона" мистически нагружены. Имя в честь одного из самых почитаемых на Руси святых, Божьего угодника. Фамилия от омелы; редко какое растение обладает столь выдающимся мифологическим фоном. У кельтов омела олицетворяла знак исцеления и развития духа. По некоторым преданиям, именно из омелы был изготовлен Крест Страстей Христовых.
Внешняя неуступчивость, даже упрямство Омельченко оборотной стороной имеет как раз способность всё воспринимать по совести. Наблюдая Николая больше десяти лет, могу с уверенностью сказать, что у него крайне развита саморефлексия, ему совершенно чужд сытый внутренний покой.
В консервативно-патриотическом пуле, традиционно апеллируя к вечным категориям, порой забывают, что это не удобные и красивые ярлыки, их необходимо по-настоящему пережить. И если уж заявил о своей присяге, то держаться до последнего. Ибо честь — это верность.
Посему когда мобильность современного мира проявляется совсем уж беспардонно, таких, как Омельченко, неизбежно влечёт в круги фундаменталистов, вплоть до катакомбников, тех, кто знают, что в пластмассовом мире порой необходимо, как писал поэт, "быть деревянным".
"Сакральные просторы Руси" — по ту сторону компромиссов, политики, системы. В выкликании эона Большой политики. В ожидании эры России.
Ветер с востока континентальный
Звездная вьюга, синий покой.
На кресте колокольном ворон печальный,
Остальные двое в земле сырой.
И тонкий глас пространство наполнит,
Странная власть исчезнет с земли,
Поздно будет бежать или плакать —
Это — сакральные просторы Руси!!!
Василина Орлова АПОСТРОФ
Наталья РОСТОВА. Человек обратной перспективы (Опыт философского осмысления феномена юродства Христа ради) / Под ред. проф. Ф.И. Гиренка. — М.: МГИУ, 2008. — 140 с. — (Серия "Современная русская философия", N1).
Книга Натальи Ростовой "Человек обратной перспективы" вышла первой, а, следовательно, и камертоном в серии философских книг, задуманной, судя по всему, как отсылающая к юродству не только непосредственно-содержательно, но и по заявляемой задаче: во всяком случае, провозглашается, что философию давно пора лишить ее непрозрачного языка, вернуть ему простоту и ясность. Запутанным языком нынче философия или то, что прикидывается таковым, шифрует свои мнимые достижения, отказываясь говорить о серьезном с теми, кто не овладел необходимым, по мнению буквоедов, тезаурусом. Требовал ли предварительной подготовки Христос от своих учеников, чтобы разъяснить им те простые и до сих пор нами не постигнутые истины, которые доступны младенцам и утаены от мудрых и разумных?
Книга Натальи Ростовой в этом смысле — удачный пример совмещения простоты высказывания со сложностью предмета. Оказывается, такое явление русской культуры, как юродство, у нас толком и не изучено. Не введено в поле философского рассмотрения, не осмыслено, не проговорено и остается темным даже то, что вообще можно о нем помыслить. Нет, конечно, исследования производились. Но — в основном, с апологетических позиций (труды священника Иоанна Ковалевского, иеромонаха Алексия (Кузнецова), либо с позиций критических, трактующих юродство как особый социальный инструмент церкви, применяемый для оболванивания народных масс. Кто только не писал о юродстве. А единственный собственно философский трактат — гностическое эссе мыслительницы Серебряного века Евгении Герцык "О путях", и едва ли не единственный научный, историко-культурологический труд — трактующий юродство исходя из заявленных позиций "Смех в древней Руси" Д.С. Лихачева, А.М. Панченко, Н.В. Пронырко, труд в высшей степени достойный, снабженный надлежащим академическим аппаратом и следующий лучшим традициям Бахтина, но обнаруживающий слишком западную парадигму мышления отечественных исследователей, склонных скорее уравнивать юродивого и шута, чем видеть в юродстве тот совершенно отдельный пласт русской культуры, которым он является. Если конкретизировать этот взгляд, окажется, что юродивый, по мнению наших ученых, невозможен без зрителей, юродивый — обличитель пороков общества, он часто — средневековый сатирик, остающийся безнаказанным постольку, поскольку развлекает публику.
Именно критике подобного подхода посвящено во многом исследование Натальи Ростовой. На агиографическом материале автор рассматривает те особые неисследимые тропы, которые приводили юродивых к юродству, и в процессе этого рассмотрения становится понятно: юродство юродивого не перестает, когда он остается без зрителей, так как суть юродства — в смещении центра личности. Бесстыдство юродивого — не атараксия аттического мудреца, но преодоление собственных границ благодаря выходу за пределы собственной самости. Если верить исследованию Ростовой, центр личности юродивого становится внеположен собственно личности: этот центр после некоторых внутренних и внешних событий становится — Бога и у-Бога.
Итак, юродивый — не актер, играющий безумие, поскольку в этом случае подвиг его оборачивался бы ложью, не симулянт и не носит той маски, которую принято на него наклеивать. Он не невротик, шизофреник и меланхолик, портретами которых, при большем или меньшем разнообразии, исчерпывается европейское безумие, в том числе исследуемое Мишелем Фуко. Опыт русского безумия оказывается вышедшим за пределы собственно сумасшествия: калики перехожие, Иванушки-дурачки, блаженненькие и блажные, и божевильные всякого рода, а над всеми ими — непостижимый свет святости юродивых Христа Ради. Как известно, зачастую юродивые принимали на себя свой подвиг по благословению, а в ряде случаев юродство оказывалось чем-то временным на пути служения подвижника. Это выводит его за пределы безумия, здесь и кроется соблазн принять его за что-то сознательное. Ростова и профессор Гиренок настаивают, что юродство — опыт сверхсознательного.
Книга Натальи Ростовой "Человек обратной перспективы" вышла первой, а, следовательно, и камертоном в серии философских книг, задуманной, судя по всему, как отсылающая к юродству не только непосредственно-содержательно, но и по заявляемой задаче: во всяком случае, провозглашается, что философию давно пора лишить ее непрозрачного языка, вернуть ему простоту и ясность. Запутанным языком нынче философия или то, что прикидывается таковым, шифрует свои мнимые достижения, отказываясь говорить о серьезном с теми, кто не овладел необходимым, по мнению буквоедов, тезаурусом. Требовал ли предварительной подготовки Христос от своих учеников, чтобы разъяснить им те простые и до сих пор нами не постигнутые истины, которые доступны младенцам и утаены от мудрых и разумных?
Книга Натальи Ростовой в этом смысле — удачный пример совмещения простоты высказывания со сложностью предмета. Оказывается, такое явление русской культуры, как юродство, у нас толком и не изучено. Не введено в поле философского рассмотрения, не осмыслено, не проговорено и остается темным даже то, что вообще можно о нем помыслить. Нет, конечно, исследования производились. Но — в основном, с апологетических позиций (труды священника Иоанна Ковалевского, иеромонаха Алексия (Кузнецова), либо с позиций критических, трактующих юродство как особый социальный инструмент церкви, применяемый для оболванивания народных масс. Кто только не писал о юродстве. А единственный собственно философский трактат — гностическое эссе мыслительницы Серебряного века Евгении Герцык "О путях", и едва ли не единственный научный, историко-культурологический труд — трактующий юродство исходя из заявленных позиций "Смех в древней Руси" Д.С. Лихачева, А.М. Панченко, Н.В. Пронырко, труд в высшей степени достойный, снабженный надлежащим академическим аппаратом и следующий лучшим традициям Бахтина, но обнаруживающий слишком западную парадигму мышления отечественных исследователей, склонных скорее уравнивать юродивого и шута, чем видеть в юродстве тот совершенно отдельный пласт русской культуры, которым он является. Если конкретизировать этот взгляд, окажется, что юродивый, по мнению наших ученых, невозможен без зрителей, юродивый — обличитель пороков общества, он часто — средневековый сатирик, остающийся безнаказанным постольку, поскольку развлекает публику.
Именно критике подобного подхода посвящено во многом исследование Натальи Ростовой. На агиографическом материале автор рассматривает те особые неисследимые тропы, которые приводили юродивых к юродству, и в процессе этого рассмотрения становится понятно: юродство юродивого не перестает, когда он остается без зрителей, так как суть юродства — в смещении центра личности. Бесстыдство юродивого — не атараксия аттического мудреца, но преодоление собственных границ благодаря выходу за пределы собственной самости. Если верить исследованию Ростовой, центр личности юродивого становится внеположен собственно личности: этот центр после некоторых внутренних и внешних событий становится — Бога и у-Бога.
Итак, юродивый — не актер, играющий безумие, поскольку в этом случае подвиг его оборачивался бы ложью, не симулянт и не носит той маски, которую принято на него наклеивать. Он не невротик, шизофреник и меланхолик, портретами которых, при большем или меньшем разнообразии, исчерпывается европейское безумие, в том числе исследуемое Мишелем Фуко. Опыт русского безумия оказывается вышедшим за пределы собственно сумасшествия: калики перехожие, Иванушки-дурачки, блаженненькие и блажные, и божевильные всякого рода, а над всеми ими — непостижимый свет святости юродивых Христа Ради. Как известно, зачастую юродивые принимали на себя свой подвиг по благословению, а в ряде случаев юродство оказывалось чем-то временным на пути служения подвижника. Это выводит его за пределы безумия, здесь и кроется соблазн принять его за что-то сознательное. Ростова и профессор Гиренок настаивают, что юродство — опыт сверхсознательного.