Экономно расходуя веревку, Аркадий Ильич связал щиколотки, опутал запястья пленника и завершил его упаковку, затянув петлю на жилистой шее с острым кадыком. Издавать звуки с кляпом во рту (с как надо вставленным кляпом) совсем не просто, Стрельников увлекся, опрометчиво напряг мускулы, случайно дернулся, и веревочная петля затянулась под кадыком.
– Аркадий Ильич! Он сейчас точно задохнется!
– За милость к падшим агитируешь? Давай проявим. - Кукушкин согнул колено, вытащил финку из-за голенища сапожка. Согнул второе колено, сел, дотянулся до шеи Стрельникова. - Не бойся, Паша. Ты не баран, я не магометанин, горло не трону. - Аркадий Ильич перерезал веревочную петлю, оглянулся на Андрея. - Слышь, Андрюш, а давай сопливому дадим слово? Раз уж проявляем милость, так пусть она будет царской. Пусть и выговорится, и подышит. - Кукушкин зацепил кляп острием ножа, дернул, и обслюнявленный комок полетел в костер.
Пленный алчно заглотал большую порцию согретого костром воздуха, раздул меха легких и на первом же выдохе заговорил. Он говорил очень-очень быстро, однако четко и с нужными ударениями. Он говорил, а глаза его метались, внимательно и тревожно следили за реакцией Кукушкина и Лосева. Аркадий Ильич слушал вступительное слово пленника с едва заметной, чуть ироничной, слегка надменной улыбочкой, а Лосев то и дело подбирал отвисающую челюсть. Ну никак не ожидал Андрей Лосев, что его бывший командир, даже не отдышавшись как следует, в первую очередь заговорит о коммунизме. Меж тем вначале было слово «коммунизм». Оно прозвучало первым, на выдохе.
– Коммунизм - самая чистая и самая светлая мечта человечества! Более прогрессивной идеи, чем всеобщее равенство и братство, просто не существует. От каждого по способностям, каждому по потребностям - рай для сволочей и лентяев? Нет! Ведь вот в чем фокус - райская жизнь наступит тогда, и только тогда, когда и если выродятся сволочи всех рангов и мастей! Поэтому на смену культам добрых богов пришла вера в хорошего человека. Идеи коммунизма похожи на утопию, а путь в светлое завтра лежит через лабиринт с превеликим множеством ловушек и тупиков, но каковы альтернативы?! Сочные сосиски, вкусное пиво, мягкое кресло напротив телевизора для нынешних поколений буржуа и еще больше мягкого, вкусного, развлекательного в капиталистическом будущем? Плюс шипастая плеть законов над жирными загривками вместо диктатуры совести. Или религиозное государство лучше? Тиски догматов, начетничество и застой? Достойной альтернативы коммунистическим идеям не существует! Ваше общество сориентировано на ВЕЛИКИЕ идеалы, и пусть порой…
– Погоди-погоди! - перебил оратора Кукушкин. - Ты чего? За Советскую власть меня и Лосева агитируешь?
– Советская власть падет на излете двадцатого века. Вы победите в сорок пятом. Дальше сорок пятого нам не дотянуться. Исчезнут общий для мира враг, и союзники превратятся в противников. Начнется другая война - холодная. Ее вы проиграете. Представьте себе улицу Горького в Москве, и по обочинам сотни проституток из бывших Советских республик…
– Из бывших? - встрепенулся Лосев, задвигал отвисшей челюстью. - В каком смысле?
– Союз Советских Социалистических Республик распадется на страны и ханства, в большинстве своем зависимые, некоторые от Востока, некоторые от Запада. Ресурсы поделят, и в Российской Федерации, и в других бывших республиках появится горстка богатеев-миллиардеров и миллионы бездомных, беспризорных, наркоманов, преступников. Про нарушителей законов будут писать романы, слагать песни, снимать кинофильмы. Воры в законе будут разъезжать на лимузинах и жертвовать состояния церковным конфессиям. Милиционеры мало чем будут отличаться от бандитов. Расцветет пышным цветом национализм. Половые извращения станут банальной обыденностью, а идеи коммунизма вконец опошлят полоумные маргиналы и средства массовой информации. В мире начнутся религиозные войны и…
Не смейся, Аркадий! Ваши сегодняшние враги - дети по сравнению с религиозными фанатиками из альтернативной истории текущего момента. «Парады» и мелкие теракты горстки сегодняшних фашистов обходятся человечеству в сотню примерно жизней ежегодно. Смешная цифра! Грядет…
– Погоди-погоди, Нострадамус хренов! - улыбка Кукушкина преобразилась в оскал. - Сто человеческих жизней - это совсем не смешно. В восемьдесят пятом во время «парада» шальная фашистская пуля убила мою жену. Одну из среднеарифметической ежегодной сотни жертв.
– На планете может погибнуть все человечество! ВЕСЬ ВИД! Из-за тебя! Из-за мальчишки Лосева! Один только эффект нуль-перехода есть опаснейший инструмент войны в руках алчных политиканов! Вас нельзя допускать к нашим технологиям, ни в коем случае!
– Хе-е, а фашистов, значит, можно?
– Нацисты не пользуются дисками самостоятельно. Они их боятся, как дикари электричества. Среди недобитков нету ученых и вообще образованных людей. Мы вступили в контакт с Гитлером в апреле сорок пятого, когда фашизм был практически побежден. Мы создали пугало фашизма! Говоря грубо, остальному человечеству есть против кого дружить! Исчезнет общий враг, и начнутся распри, и антиподы, шестая раса…
– Аркадий Ильич! - Андрей перебил пленного говоруна, хлопнул себя ладошкой по лбу и поспешил поделиться со старшим товарищем вдруг, буквально полсекунды тому назад снизошедшим на него прозрением. - Стрельников симулирует шизофрению! Работая в угрозыске, я сталкивался с подобными…
– Цыц, Андрэ! - строго цыкнул оскаленным золотым зубом Кукушкин. - Помолчи, пусть задержанный выскажется, раз уж мы дали ему такую возможность.
– Спасибо, Аркадий, - в глазах пленника зажглись слабые огоньки надежды. Или это были всего-навсего отражения сигнальных костров? - Аркадий, тебе известно о феномене хроновихря, а про зеркала времени ты знаешь? Мы будем ВЫНУЖДЕНЫ стереть с зеркал более полувека новейшей истории!
– Слушай, Паша, а не будь я антидотом, что ты сделал бы со мной и с Лосевым в этой, черт ее подери, конкретно нашей реальности? Ась?
– Списал потерю курсанта с писателем на несчастный случай в тайге.
– Благодарю за правдивый ответ, Паша. Не ожидал. Подозревал, что услышу брехню, типа: «Грей умеют стирать текущую память».
– Я говорю правду, и только правду! Память - функция от времени. Стер время - уничтожил память. В каждом из множества измерений возможен только один дубль! В вашем измерении текущий дубль - первый, то есть стартовый дубль Эры Пятых. Дубль второй чреват побочными последствиями, все более и более опасными, вроде изменений климата и возникновения новых болезней. На планете потеплеет, появятся новые вирусы и все остальное будет, как я сказал. Мы превратили футурологию в точную науку!
– Ой ли? Так уж сразу и «точную»? Окстись, Паша. Ты связан, диск захвачен. Вы просчитались.
– В текущих расчетах отсутствовала переменная «антидот».
– А постоянная «ГРУ»?
– Тоже отсутствовала. Вы нас обманули, тем самым обрекли себя и всех, весь мир на катастрофу. Через неделю, когда станет очевидным, что диск украден, отражение мироздания в зеркалах времени вздрогнет. Сейчас СОЗДАНА СИТУАЦИЯ, при которой антиподы ОБРЕЧЕНЫ! Но в новой России аномалы станут так же популярны, как эстрадные артисты. Страну Россию, огрызок великой державы, захлестнет волна мракобесия. Откроются тысячи магических салонов и курсов по экстрасенсорике, воскреснут эзотерические культы, и в открытой продаже появится море сопутствующей литературы. А ведь именно псиспособности и являются той первопричиной, которая провоцирует трансформацию человека в антипода. Мы не исключаем угрозу самой настоящей генетической революции с эпицентром в России. Борьба за спасение расы людей, разумеется, не утихнет, но надежда достучаться до здравомыслия новых русских мала, как и моя надежда образумить вас, бывшие мои товарищи. Попытайтесь понять, что я…
– Аркадий Ильич! Аркадий Ильич, прислушайтесь!… Вертолеты! Вертолеты летят!…
– Вы обязаны понять, что я… мы вовсе не враги, мы…
– Паша, заткнись. Как профи, обученный проводить допросы, должен тебе заметить, что в твоих откровениях концы с концами не очень-то сходятся. Провалы в логике у тебя, друг мой… пардон! Враг мой Паша. Вы, шпионы, вообще горазды врать, однакося не всегда у вас это складно получается.
– Пойми ты, дурень, мы ваши друзья! Мы, я повторяю, придумали пугало фашизма вам же во благо! Диск необходимо уничтожить! Развяжите меня, я успею…
– Паша, заткнись. Пожалуйста.
– Пока не поздно, одумайтесь! Человечество этой планеты на краю пропасти! От вас двоих сейчас зависит слишком многое! Поймите это, пока не поздно! Развяжите ме…
– Поздно! - Лосев встал, запрокинул голову. Рот до ушей, в глазах чертики. - Поздно, вертолеты летят. Наши! А вам, арийцам, конец!
– Мы не арийцы! Арийцы - куклы, мы кукловоды.
– Значит, конец и куклам, и карабасам-барабасам. - Встал и Кукушкин. И тоже, задрав голову, прищурившись, поглядел в небо. - Не верю я в «зеркала времени». Извини, Паша. И наши ученые, очень сомневаюсь, что тебе поверят. Академик Козырев, помнится, у нас работал, занимался физикой времени и… Вон! Вон они! Летят!… Андрэ! Дурачок, куда ж ты побежал, чего руками-то машешь?! Тебя ж сверху не видно, дурак!… Совсем мальчишка от радости взбесился. Слышь, Паша, не погибни моя супруга от шальной фашистской пули, глядишь, и у меня сейчас подрастал бы такой же правильный пацан, как Андрюха Лосев…
Дубль второй
Глава 1 УБОЙНАЯ БРИГАДА
– Аркадий Ильич! Он сейчас точно задохнется!
– За милость к падшим агитируешь? Давай проявим. - Кукушкин согнул колено, вытащил финку из-за голенища сапожка. Согнул второе колено, сел, дотянулся до шеи Стрельникова. - Не бойся, Паша. Ты не баран, я не магометанин, горло не трону. - Аркадий Ильич перерезал веревочную петлю, оглянулся на Андрея. - Слышь, Андрюш, а давай сопливому дадим слово? Раз уж проявляем милость, так пусть она будет царской. Пусть и выговорится, и подышит. - Кукушкин зацепил кляп острием ножа, дернул, и обслюнявленный комок полетел в костер.
Пленный алчно заглотал большую порцию согретого костром воздуха, раздул меха легких и на первом же выдохе заговорил. Он говорил очень-очень быстро, однако четко и с нужными ударениями. Он говорил, а глаза его метались, внимательно и тревожно следили за реакцией Кукушкина и Лосева. Аркадий Ильич слушал вступительное слово пленника с едва заметной, чуть ироничной, слегка надменной улыбочкой, а Лосев то и дело подбирал отвисающую челюсть. Ну никак не ожидал Андрей Лосев, что его бывший командир, даже не отдышавшись как следует, в первую очередь заговорит о коммунизме. Меж тем вначале было слово «коммунизм». Оно прозвучало первым, на выдохе.
– Коммунизм - самая чистая и самая светлая мечта человечества! Более прогрессивной идеи, чем всеобщее равенство и братство, просто не существует. От каждого по способностям, каждому по потребностям - рай для сволочей и лентяев? Нет! Ведь вот в чем фокус - райская жизнь наступит тогда, и только тогда, когда и если выродятся сволочи всех рангов и мастей! Поэтому на смену культам добрых богов пришла вера в хорошего человека. Идеи коммунизма похожи на утопию, а путь в светлое завтра лежит через лабиринт с превеликим множеством ловушек и тупиков, но каковы альтернативы?! Сочные сосиски, вкусное пиво, мягкое кресло напротив телевизора для нынешних поколений буржуа и еще больше мягкого, вкусного, развлекательного в капиталистическом будущем? Плюс шипастая плеть законов над жирными загривками вместо диктатуры совести. Или религиозное государство лучше? Тиски догматов, начетничество и застой? Достойной альтернативы коммунистическим идеям не существует! Ваше общество сориентировано на ВЕЛИКИЕ идеалы, и пусть порой…
– Погоди-погоди! - перебил оратора Кукушкин. - Ты чего? За Советскую власть меня и Лосева агитируешь?
– Советская власть падет на излете двадцатого века. Вы победите в сорок пятом. Дальше сорок пятого нам не дотянуться. Исчезнут общий для мира враг, и союзники превратятся в противников. Начнется другая война - холодная. Ее вы проиграете. Представьте себе улицу Горького в Москве, и по обочинам сотни проституток из бывших Советских республик…
– Из бывших? - встрепенулся Лосев, задвигал отвисшей челюстью. - В каком смысле?
– Союз Советских Социалистических Республик распадется на страны и ханства, в большинстве своем зависимые, некоторые от Востока, некоторые от Запада. Ресурсы поделят, и в Российской Федерации, и в других бывших республиках появится горстка богатеев-миллиардеров и миллионы бездомных, беспризорных, наркоманов, преступников. Про нарушителей законов будут писать романы, слагать песни, снимать кинофильмы. Воры в законе будут разъезжать на лимузинах и жертвовать состояния церковным конфессиям. Милиционеры мало чем будут отличаться от бандитов. Расцветет пышным цветом национализм. Половые извращения станут банальной обыденностью, а идеи коммунизма вконец опошлят полоумные маргиналы и средства массовой информации. В мире начнутся религиозные войны и…
Не смейся, Аркадий! Ваши сегодняшние враги - дети по сравнению с религиозными фанатиками из альтернативной истории текущего момента. «Парады» и мелкие теракты горстки сегодняшних фашистов обходятся человечеству в сотню примерно жизней ежегодно. Смешная цифра! Грядет…
– Погоди-погоди, Нострадамус хренов! - улыбка Кукушкина преобразилась в оскал. - Сто человеческих жизней - это совсем не смешно. В восемьдесят пятом во время «парада» шальная фашистская пуля убила мою жену. Одну из среднеарифметической ежегодной сотни жертв.
– На планете может погибнуть все человечество! ВЕСЬ ВИД! Из-за тебя! Из-за мальчишки Лосева! Один только эффект нуль-перехода есть опаснейший инструмент войны в руках алчных политиканов! Вас нельзя допускать к нашим технологиям, ни в коем случае!
– Хе-е, а фашистов, значит, можно?
– Нацисты не пользуются дисками самостоятельно. Они их боятся, как дикари электричества. Среди недобитков нету ученых и вообще образованных людей. Мы вступили в контакт с Гитлером в апреле сорок пятого, когда фашизм был практически побежден. Мы создали пугало фашизма! Говоря грубо, остальному человечеству есть против кого дружить! Исчезнет общий враг, и начнутся распри, и антиподы, шестая раса…
– Аркадий Ильич! - Андрей перебил пленного говоруна, хлопнул себя ладошкой по лбу и поспешил поделиться со старшим товарищем вдруг, буквально полсекунды тому назад снизошедшим на него прозрением. - Стрельников симулирует шизофрению! Работая в угрозыске, я сталкивался с подобными…
– Цыц, Андрэ! - строго цыкнул оскаленным золотым зубом Кукушкин. - Помолчи, пусть задержанный выскажется, раз уж мы дали ему такую возможность.
– Спасибо, Аркадий, - в глазах пленника зажглись слабые огоньки надежды. Или это были всего-навсего отражения сигнальных костров? - Аркадий, тебе известно о феномене хроновихря, а про зеркала времени ты знаешь? Мы будем ВЫНУЖДЕНЫ стереть с зеркал более полувека новейшей истории!
– Слушай, Паша, а не будь я антидотом, что ты сделал бы со мной и с Лосевым в этой, черт ее подери, конкретно нашей реальности? Ась?
– Списал потерю курсанта с писателем на несчастный случай в тайге.
– Благодарю за правдивый ответ, Паша. Не ожидал. Подозревал, что услышу брехню, типа: «Грей умеют стирать текущую память».
– Я говорю правду, и только правду! Память - функция от времени. Стер время - уничтожил память. В каждом из множества измерений возможен только один дубль! В вашем измерении текущий дубль - первый, то есть стартовый дубль Эры Пятых. Дубль второй чреват побочными последствиями, все более и более опасными, вроде изменений климата и возникновения новых болезней. На планете потеплеет, появятся новые вирусы и все остальное будет, как я сказал. Мы превратили футурологию в точную науку!
– Ой ли? Так уж сразу и «точную»? Окстись, Паша. Ты связан, диск захвачен. Вы просчитались.
– В текущих расчетах отсутствовала переменная «антидот».
– А постоянная «ГРУ»?
– Тоже отсутствовала. Вы нас обманули, тем самым обрекли себя и всех, весь мир на катастрофу. Через неделю, когда станет очевидным, что диск украден, отражение мироздания в зеркалах времени вздрогнет. Сейчас СОЗДАНА СИТУАЦИЯ, при которой антиподы ОБРЕЧЕНЫ! Но в новой России аномалы станут так же популярны, как эстрадные артисты. Страну Россию, огрызок великой державы, захлестнет волна мракобесия. Откроются тысячи магических салонов и курсов по экстрасенсорике, воскреснут эзотерические культы, и в открытой продаже появится море сопутствующей литературы. А ведь именно псиспособности и являются той первопричиной, которая провоцирует трансформацию человека в антипода. Мы не исключаем угрозу самой настоящей генетической революции с эпицентром в России. Борьба за спасение расы людей, разумеется, не утихнет, но надежда достучаться до здравомыслия новых русских мала, как и моя надежда образумить вас, бывшие мои товарищи. Попытайтесь понять, что я…
– Аркадий Ильич! Аркадий Ильич, прислушайтесь!… Вертолеты! Вертолеты летят!…
– Вы обязаны понять, что я… мы вовсе не враги, мы…
– Паша, заткнись. Как профи, обученный проводить допросы, должен тебе заметить, что в твоих откровениях концы с концами не очень-то сходятся. Провалы в логике у тебя, друг мой… пардон! Враг мой Паша. Вы, шпионы, вообще горазды врать, однакося не всегда у вас это складно получается.
– Пойми ты, дурень, мы ваши друзья! Мы, я повторяю, придумали пугало фашизма вам же во благо! Диск необходимо уничтожить! Развяжите меня, я успею…
– Паша, заткнись. Пожалуйста.
– Пока не поздно, одумайтесь! Человечество этой планеты на краю пропасти! От вас двоих сейчас зависит слишком многое! Поймите это, пока не поздно! Развяжите ме…
– Поздно! - Лосев встал, запрокинул голову. Рот до ушей, в глазах чертики. - Поздно, вертолеты летят. Наши! А вам, арийцам, конец!
– Мы не арийцы! Арийцы - куклы, мы кукловоды.
– Значит, конец и куклам, и карабасам-барабасам. - Встал и Кукушкин. И тоже, задрав голову, прищурившись, поглядел в небо. - Не верю я в «зеркала времени». Извини, Паша. И наши ученые, очень сомневаюсь, что тебе поверят. Академик Козырев, помнится, у нас работал, занимался физикой времени и… Вон! Вон они! Летят!… Андрэ! Дурачок, куда ж ты побежал, чего руками-то машешь?! Тебя ж сверху не видно, дурак!… Совсем мальчишка от радости взбесился. Слышь, Паша, не погибни моя супруга от шальной фашистской пули, глядишь, и у меня сейчас подрастал бы такой же правильный пацан, как Андрюха Лосев…
Дубль второй
Я введу вас в мрачный мир, где живая действительность превосходит всякий вымысел.
Жорж Бержье
Глава 1 УБОЙНАЯ БРИГАДА
– Лось!… Лось!!! В рот тебе кило печенья! Просыпайся, харэ мучиться!
– Дум, закрой едало. Че ты Лося напрягаешь? Спит пацан, отдыхает, а ты его напрягаешь… Еще карточку… Еще одну… Себе.
– Я напрягаю?… Блин косой! Перебор!… Я Лося не напрягаю, я чисто по-человечески хочу братишке помочь. Ты послушай, как его колбасит. Стонет во сне, чисто больной. Ты ухи-то разинь, разява. Лось, подъем!
– Кончай орать, оратор! Сам разява. Он больше не стонет, ты его разбудил… Иду на банк. Дай карточку… Может, пацан во сне телку пялил, а ты ему весь кайф обломал, кайфолом… Верно я говорю, Лось?… А?… Че моргаешь?… Еще дай… Себе.
– Туз, блин косой! Перебор… Финиш! Я больше не играю, не мой день.
– Который час, мужики? - Андрей Лосев, по кличке Лось, сел на матрасе, зевнул.
– Без пятнадцати шестнадцать. - Саша Краснов по кличке Красавчик сгреб карты в кучу, ловко собрал их в колоду. - А может, еще партейку, а? Дум?
– Не, блин косой, - мотнул лобастой головой Вадик Думарин по кличке Дум. - Не мой день. Сколько я тебе должен?
– Сотку баксов. - Красавчик аккуратно положил колоду рядом с трубкой мобильника, пригладил иссиня-черные кучерявые волосы и обнажил в улыбке идеально ровные жемчужные зубы.
– Подавись, - мощная пятерня Дума нырнула в карман турецких джинсов, вытащила пачку денег, небрежно швырнула бумажку. Бледно-зеленая бумажка, будто сорванный ветерком лист, крутанулась в воздухе и плавно опустилась между колодой карт и мобильником.
– Мужики, Ельцин звонил? - Лось потянулся к подоконнику, нащупал пачку папирос, спички, еще раз - зевнул.
Матрас, на котором сидел, а до того лежал Лось, валялся под окошком, впритык к батарее. Прикуривая, Лось прислонился к теплой трубе так, чтобы грелся шрам на спине. Памятка от пули, изуродованная полоска кожи между лопаткой и поясницей, чесалась, зараза, как и всегда, по весне. В остальные времена года Лось забывал про шрам, но весной, черт бы побрал эти весны, шрам будто бы оживал.
– Не, не звонил Борис Николаевич, - Дум сунул американские деньги обратно в джинсы. - Хорошо б не сегодня на дело, блин косой, а то не мой день, реально.
– Твой, не твой, от заладил, - Красавчик изящно, двумя пальчиками прибрал выигранную купюру. - Просто ты карты не умеешь считать, а карты, по типу башлей, они счет любят. Учись, братэло, прикидывать, че в колоде остается, че вышло.
– А кто идет за «Клинским», блин косой? А самый, блин, умный!
– О'кей, схожу. Мне не в лом. Лось, на тебя брать?
– Неси.
За отсутствием холодильника пиво охлаждалось в ванне. Не было в квартире и плиты, и посуды не было, чтоб пить-есть нормально, и из мебели имелись в наличии лишь стол да пара табуреток. И еще матрасы, если, конечно, правомерно их называть мебелью.
Спали на полу, на матрасах, коротали ночи плохо по трем причинам: во-первых, не раздеваясь; во-вторых, без подушек; в-третьих, и это самая хреновая причина для Лося, Красавчика и Дума, бригадир Борис Николаевич Ельцов по кличке Папа Ельцин дюже выразительно храпел. Перебираться ночевать на кухню Папа отказывался категорически. Впрочем, и среди троицы ночных страдальцев не нашлось желающего уединиться в кухонном закутке. На кухне стояли банки с красками, склянки с лаками, закрытые, но вонючие.
В этот раз заказчики позаботились не только о чистых ксивах для всех четверых членов убойной бригады, но и создали соответствующий легенде антураж по месту временного жительства приезжего квартета. В этот приезд в Москву убойная бригада косила под шабашников-ремонтников из Украины.
– Лось, блин косой, а чего тебе снилось-то, в натуре, а, братан?
– Я уж и не помню, чего, - соврал Лось, пыхтя термоядерной папироской.
– Ты стонал, блин косой, чисто больной.
– Царапина на спине ноет, вот и стонал, - нашелся Лось и замял тему снов и сновидений.
А снился Лосю такой же, как сегодняшний, весенний день, точнее, вечер. Тот теплый, весенний вечер, когда пуля-дура царапнула по спине и перечеркнула всю предыдущую биографию.
Снилась Чечня. И они все, вчетвером - Лось, Красавчик, Дум и Папа Ельцин, - в машине у обочины. Еще не дезертиры, еще не убойная бригада киллеров, еще не скитальцы с кровавым авторитетом и смутными планами на будущее. Все еще бойцы ОМОНа - трое подчиненных и отец командир - часть отряда из Уфы, прикомандированного среди прочих отрядов наводить порядок в покоренной Ичкерии. Миротворцы, блин косой.
У них сломалась машина. Заглохла на полдороге, и абзац. Причем полный. Темнеет, и зеленка рядом, на расстоянии прицельного пистолетного выстрела. Стремно, черт подери.
Съездили, называется, в гости к медсестричкам. Попили, чтоб его, спирта со знакомым главврачом.
Настроение стремительно киснет, и вдруг - вот повезло! - по шоссейке катит цивильная тачка, а за ней засраный грузовик с открытым кузовом. А в кузове полно голобритых пацанчиков и летеха, сам чуть старше подопечных салажат.
Папа Ельцин, руки врастопырку, тормозит цивильную тачку, за ней, естественно, стопорится и грузовик с салабонами.
Папа подбегает к тачке, лыбится, ему навстречу открывается дверца, Ельцин заглядывает в салон и…
И такое уже случалось - получали задание повязать подозрительного чеха, окружали саклю тихушника ваххабита, производили адресную зачистку, в сакле находили кучу стреляющего и взрывоопасного компромата, вязали однозначно враждебную морду, а спустя недельку ту же морду видели где-нибудь на базаре, хоть и положено морде чеченской национальности по всем писаным и неписаным законам гнить в зиндане.
Зачем, вот вопрос, вязать чеха с поличным, ежели потом, один хрен, его отпустят? А затем, блин горелый, чтоб генералам жилось сытнее.
И в салоне цивильной тачки сидел да покуривал знакомый чех, сука. Его саклю, больше похожую на Дом культуры народов Востока, омоновцы из Уфы адресно зачищали недели полторы тому назад. И все было тип-топ, как обычно, и, зная, что откупится, сука чех не дергался, но вот незадача - Леха Медведев по кличке Винни Пух погиб во время штурма. По дури погиб - пальнул в персидские ковры для острастки, ради понта, и попал во что-то гремучее под полом. Оно сдетонировало, и Винни Пуха реально разорвало напополам. Сука чех, ясное дело, руки до горы и в крик, типа, без понятия он, чего там у него в подполье рвануло.
Надо было суку чеха там же и кончить. На тот же взрыв его бы и списали, запросто. Тогда! Тогда, по трезвянке, надо было его кончать, не хер было едальниками щелкать.
А теперь они ж все поддатые - и Лось, и Красавчик, и Дум, и Папа Ельцин - все бухие. Кто ж на трезвую голову да на хреновой машине поедет в гости к медсестричкам с главврачом добавлять, да еще на ночь глядя? Папа в салон цивильной тачки заглянул, срисовал суку чеха в мягком кресле рядом с крысой штабной армейской у руля и затеял гнилой базар.
А штабной Папу на хер послал грубо и громко. И, совсем дурак, дверцу на себя раз, и бамс той дверцей Ельцину по башке пьяной. Ну, Папу и сорвало с резьбы.
Ельцин крысу штабную за грудки и об асфальт, суку чеха за хибот и на воздух из теплого кресла и, пассом, Думу. Красавчик ствол задрал и рычит летехе в кузове, чтоб ни-ни, чтоб и он, и его салабоны сидели по стойке «смирно». Ну а Лось для пущего страха выхватил эфку, кольцо зубами выдрал, сплюнул и горлопанит, в том смысле, дескать, всех, на хер, подорву и себя, на хер, порешу, но суку чеха, за которого Винни Пух богу душу отдал, мы…
И тут летеха в кузове, придурок, хвать за «калаш» и длинной очередью по пьяным омоновцам.
Красавчику - чпок! - пуля в плечо, навылет. Лосю - чирк! - косо по спине, рука сама - ей-богу! - метнула гранату в кузов…
– Во, блин, подляна, - Дум цапнул пачку «Мальборо» со стола, смял ее в комок. - Фарт в картах закончился, и нормальное курево вместе с ним! Я, реально, не врубаюсь, Лось, как ты свою дрянь можешь столько смолить? Твои папиросы, блин косой, они…
Разглагольствования Дума на тему табачных изделий оборвала трель мобильника. Дум схватил трубку, прижал к уху.
– Але… Да, я… Чего?! Прям щас?… - Дум вскочил, уронив табуретку. - Понятно, блин косой! Будь спок, Папа! Пять минут на сборы. - Дум отключил трубку, рявкнул: - Красавчик, отставить пиво! Лось, хорош дымить! У нас пять минут. Папа ждет!
Двух минут хватило, чтоб сковырнуть паркетную доску на дне пустого встроенного шкафа, достать из тайника «цацки» и распределить их.
Дум взял «ТТ» с длиннющим глушителем и безобразно крупнокалиберный обрез.
Красавчик вооружился «стечкиным», прихватил щедрый запас снаряженных обойм.
Лось сунул в брючный карман «эфку», за пояс «ПСС», сиречь «пистолет специальный самозарядный», широко известный в узких кругах под шифром «Вул».
Минуты хватило, чтобы спрятать оружие под верхней одеждой, спустя еще полторы Дум запирал дверь конспиративной квартиры, а Лось вызывал лифт. Итого, уложились в четыре с полтиной, вышли с опережением графика.
В лифте осмотрели друг дружку, благо лифт подтянулся просторный, грузовой.
Дум в плаще свободного кроя, без кушака. Под плащом специальная сбруя, чтоб держались под мышками «пушки». Нигде не морщит, ничего не выпирает, нормально.
На Красавчике кожаная куртка по колено, практически полупальто. Кобура-«босоножка» со «стечкиным» надежно спряталась под грубой свиной кожей.
Лось в кожанке покороче, но «ПСС», прижатый к телу брючным ремнем, незаметен, а вот граната в кармане брюк выпирает, зараза. Пришлось перекладывать «лимонку» во внутренний карман куртки и «молнию» слегка расстегивать, чтоб не в обтяжку куртец сидел, а то торчит «эфка», словно единственная титька мифической амазонки.
– Че, ты всю дорогу «эфки» с собой таскаешь, блин косой?
– Дум, не напрягай пацана. Нравится, и таскает.
Они вышли из подъезда. Трое обычных с виду парней, на самом деле - троица опасных хищников, готовых к любым неожиданностям. Убийцы-профи, одни из лучших, если вообще не самые лучшие в СНГ.
«ТТ» пробивает почти любой бронежилет, а крупнокалиберный обрез с гарантией дырявит вообще любой броник.
«Стечкин», он и в Африке «стечкин», при стрельбе очередью много эффективнее пресловутого «узи».
«ПСС» стреляет бесшумно и без всяких неудобных глушителей. Ну а таскать с собой «лимонку», оно, конечно, геморройно, однако с гранатой в кармане Лосю как-то спокойнее.
На скамеечке возле подъезда млеют в лучах молодого весеннего солнца клюшки-старушки. Продефилировали мимо бабушек, Дум впереди, Красавчик с Лосем за ним, плечом к плечу. Обогнули жилую башню, пересекли дворик с качелями и песочницей, завернули за угол пятиэтажной хрущобы и в заранее условленном месте, рядом с помойкой, срисовали Папу Ельцина за рулем пошарпаного «жигуля».
Дум с Лосем сели на задний диванчик, Красавчик уселся подле рулевого. Поехали.
– Тачка не в кайф, блин косой. Лучше, что ли, колес не нашлось?
– Не бухти, Дум. - Папа Ельцин умело выруливал на узкой полоске асфальта. - Тачка не в угоне, бумажки все в ажуре. - Папа крутанул баранку и грамотно вписался в плотный транспортный поток на оживленной магистрали. - Слушай сюда, пацаны: клиент круче тропинки к счастью. Волк-одиночка, прикормленный конторой. Где контора волчару откопала, заказчик без понятия, но, повторяю, говорят - охерительно крутой кадр. Говорят, умеет отводить глаза.
– Эт как? - смешно оттопырил нижнюю губу Дум. - По типу, как колдун, блин косой?
– Хер его знает. Сказали - караулить его у дома бесполезно. Может и так быть, что насвистели про отвод глаз. Может, и так, что у них фотки евонной нету, и всех делов. Хату его они вычислили, а самого пасти забздели, обычное дело. У нас, пацаны, расклад такой - я и Красавчик следим за секой с колес и обеспечиваем соскок, а ты, Лось, и ты, Дум, садитесь в засаду на хате у клиента. Красавчик, открой бардак, там ключи от хаты, метни их Лосю.
– Он че, клиент, типа, киллер? - Красавчик откинул крышку бардачка. - Типа, наших кровей кадр, ага?
– Ага, типа. - «Жигуль» остановился в хвосте автопробки у перекрестка, Папа смачно обматерил москалей-автолюбителей и продолжил тереть базары по делу. - Хата на втором этаже, дом кооперативный, в парадных дежурят консьержки. Соседи у клиента лохи, он с ними не контачит. В двадцать один тридцать пять клиент прилетит в Шереметьево, в двадцать три без копеек забурится на хату. В засаде вам сидеть до хера времени, но, как говорится: раньше сядешь, легче выйдешь. Мочканете его и по пожарной лестнице тикайте. Мы…
– Папа! Блин косой, реально по пожарной обезьяной сползать?!.
– Дурак ты, Дум, - усмехнулся Красавчик. - Село! В новых домах отдельно лифты, отдельно лестница на случай пожара. «Черная лестница», врубаешься?
– Где ключ-то, э? Я жду, - напомнил Лось, приопустил стеклышко в автомобильной дверце, достал папиросы.
– Нашел, - Красавчик бросил Лосю связку. - Папа Ельцин, а каким макаром заказчики дубликаты ключиков надыбали, тебе рассказали?
– Я не спрашивал. - Светофор подмигнул желтым, и Ельцин взялся за рычаг, переключающий скорости. - Не бздите, пацаны. Подстав нету, я проверял.
– Как? - спросил Лось, прикуривая.
– Мое дело. За базар отвечаю. - Пробка, а вместе с ней и «жигуль» потихонечку двинулись. - Короче, на пожарной лестнице дверь изнутри влегкую открывается. Замок - француз, так мне сказали. Крутанули колесико, выскочили, и шагом-шагом, спокойненько. Мы вас подберем. Связь, само собой, по мобиле. - Ельцин прибавил газу. Проскочили перекресток, поехали с ветерком. - Мы с Красавчиком на колесах доедем, а вас, засадники, я ща у метро выкину. Не хер вам в «Жигулях» зазря светиться в районе акции. Спуститесь в метро, садитесь в последний вагон и езжайте до станции «Ясенево». Вылезете и сразу направо, в горку, по улице Тарусская. Чапать вам минут десять, увидите кинотеатр «Ханой» и слева дом в двадцать два этажа. Вам в шестую парадную, вход со двора. Номер дома… Мать твою в лоб! Едва не позабыл! Дум, Лось, вы не пугайтесь особо, коли в Ясеневе срисуете патрули. Сегодня день рождения Гитлера, а тама, в Ясеневе, сколько-то лет назад скины рыночных азеров отметелили в честь евоного дня рождения. В этот день там всегда теперь патрули.
– Во, блин! Еще, блин, гемор до кучи!
– Не бзди, Дум, - успокоил Папа. - Скажи спасибочки, что чехов с бомбами сегодня не ловят. В этой долбаной Москве каждый день какие-то заморочки. Прорвемся. А ну-кася, напряглись, пацаны! Скоро метро, а нам еще до хера всего треба обкашлять…
Пока доехали до шеста, увенчанного красной буквой «М», дважды понапрасну жгли бензин в пробках, и времени обговорить все детали, обсудить все детальки предстоящей акции хватило с лихвой.
Папа с Красавчиком хором пожелали подельникам «ни в ухо, ни триппера», в ответ услышали стандартное «к черту» и присказку-паразитку про косой блин. «Жигуль» отъехал от шеста с буквой, Дум с Лосем спустились под землю.
В так называемое время пик пересекать столицу на метропоезде, перемещаясь по подземным норам, гораздо быстрее, чем на колесном транспорте по верху. Сорок минут всего лишь, и парочка душегубов вышла из подземки в холмистом районе Ясенево. Дум связался с моторизованными корешами, выяснилось, что «жигуль» застрял в автозаторе где-то на Ленинском проспекте. Пришлось дожидаться группу автостраховки и огневой поддержки, прогуливаясь по ясеневской окраине.
Дум купил сигарет и вместе с Лосем старательно насыщал организм никотином впрок - сидючи в засаде, им придется воздерживаться от курения. Не спеша, глотая табачный дым, прошлись по унылой Тарусской улице. В натуре засекли патруль, но, поскольку оба давно вышли из возраста, характерного для скинхедов, патрульных они не заинтересовали. Поднялись на застроенную типовыми блочными бараками возвышенность, увидели кинотеатр «Ханой» и домину слева в двадцать два этажа. Побродили окрест.
– Дум, закрой едало. Че ты Лося напрягаешь? Спит пацан, отдыхает, а ты его напрягаешь… Еще карточку… Еще одну… Себе.
– Я напрягаю?… Блин косой! Перебор!… Я Лося не напрягаю, я чисто по-человечески хочу братишке помочь. Ты послушай, как его колбасит. Стонет во сне, чисто больной. Ты ухи-то разинь, разява. Лось, подъем!
– Кончай орать, оратор! Сам разява. Он больше не стонет, ты его разбудил… Иду на банк. Дай карточку… Может, пацан во сне телку пялил, а ты ему весь кайф обломал, кайфолом… Верно я говорю, Лось?… А?… Че моргаешь?… Еще дай… Себе.
– Туз, блин косой! Перебор… Финиш! Я больше не играю, не мой день.
– Который час, мужики? - Андрей Лосев, по кличке Лось, сел на матрасе, зевнул.
– Без пятнадцати шестнадцать. - Саша Краснов по кличке Красавчик сгреб карты в кучу, ловко собрал их в колоду. - А может, еще партейку, а? Дум?
– Не, блин косой, - мотнул лобастой головой Вадик Думарин по кличке Дум. - Не мой день. Сколько я тебе должен?
– Сотку баксов. - Красавчик аккуратно положил колоду рядом с трубкой мобильника, пригладил иссиня-черные кучерявые волосы и обнажил в улыбке идеально ровные жемчужные зубы.
– Подавись, - мощная пятерня Дума нырнула в карман турецких джинсов, вытащила пачку денег, небрежно швырнула бумажку. Бледно-зеленая бумажка, будто сорванный ветерком лист, крутанулась в воздухе и плавно опустилась между колодой карт и мобильником.
– Мужики, Ельцин звонил? - Лось потянулся к подоконнику, нащупал пачку папирос, спички, еще раз - зевнул.
Матрас, на котором сидел, а до того лежал Лось, валялся под окошком, впритык к батарее. Прикуривая, Лось прислонился к теплой трубе так, чтобы грелся шрам на спине. Памятка от пули, изуродованная полоска кожи между лопаткой и поясницей, чесалась, зараза, как и всегда, по весне. В остальные времена года Лось забывал про шрам, но весной, черт бы побрал эти весны, шрам будто бы оживал.
– Не, не звонил Борис Николаевич, - Дум сунул американские деньги обратно в джинсы. - Хорошо б не сегодня на дело, блин косой, а то не мой день, реально.
– Твой, не твой, от заладил, - Красавчик изящно, двумя пальчиками прибрал выигранную купюру. - Просто ты карты не умеешь считать, а карты, по типу башлей, они счет любят. Учись, братэло, прикидывать, че в колоде остается, че вышло.
– А кто идет за «Клинским», блин косой? А самый, блин, умный!
– О'кей, схожу. Мне не в лом. Лось, на тебя брать?
– Неси.
За отсутствием холодильника пиво охлаждалось в ванне. Не было в квартире и плиты, и посуды не было, чтоб пить-есть нормально, и из мебели имелись в наличии лишь стол да пара табуреток. И еще матрасы, если, конечно, правомерно их называть мебелью.
Спали на полу, на матрасах, коротали ночи плохо по трем причинам: во-первых, не раздеваясь; во-вторых, без подушек; в-третьих, и это самая хреновая причина для Лося, Красавчика и Дума, бригадир Борис Николаевич Ельцов по кличке Папа Ельцин дюже выразительно храпел. Перебираться ночевать на кухню Папа отказывался категорически. Впрочем, и среди троицы ночных страдальцев не нашлось желающего уединиться в кухонном закутке. На кухне стояли банки с красками, склянки с лаками, закрытые, но вонючие.
В этот раз заказчики позаботились не только о чистых ксивах для всех четверых членов убойной бригады, но и создали соответствующий легенде антураж по месту временного жительства приезжего квартета. В этот приезд в Москву убойная бригада косила под шабашников-ремонтников из Украины.
– Лось, блин косой, а чего тебе снилось-то, в натуре, а, братан?
– Я уж и не помню, чего, - соврал Лось, пыхтя термоядерной папироской.
– Ты стонал, блин косой, чисто больной.
– Царапина на спине ноет, вот и стонал, - нашелся Лось и замял тему снов и сновидений.
А снился Лосю такой же, как сегодняшний, весенний день, точнее, вечер. Тот теплый, весенний вечер, когда пуля-дура царапнула по спине и перечеркнула всю предыдущую биографию.
Снилась Чечня. И они все, вчетвером - Лось, Красавчик, Дум и Папа Ельцин, - в машине у обочины. Еще не дезертиры, еще не убойная бригада киллеров, еще не скитальцы с кровавым авторитетом и смутными планами на будущее. Все еще бойцы ОМОНа - трое подчиненных и отец командир - часть отряда из Уфы, прикомандированного среди прочих отрядов наводить порядок в покоренной Ичкерии. Миротворцы, блин косой.
У них сломалась машина. Заглохла на полдороге, и абзац. Причем полный. Темнеет, и зеленка рядом, на расстоянии прицельного пистолетного выстрела. Стремно, черт подери.
Съездили, называется, в гости к медсестричкам. Попили, чтоб его, спирта со знакомым главврачом.
Настроение стремительно киснет, и вдруг - вот повезло! - по шоссейке катит цивильная тачка, а за ней засраный грузовик с открытым кузовом. А в кузове полно голобритых пацанчиков и летеха, сам чуть старше подопечных салажат.
Папа Ельцин, руки врастопырку, тормозит цивильную тачку, за ней, естественно, стопорится и грузовик с салабонами.
Папа подбегает к тачке, лыбится, ему навстречу открывается дверца, Ельцин заглядывает в салон и…
И такое уже случалось - получали задание повязать подозрительного чеха, окружали саклю тихушника ваххабита, производили адресную зачистку, в сакле находили кучу стреляющего и взрывоопасного компромата, вязали однозначно враждебную морду, а спустя недельку ту же морду видели где-нибудь на базаре, хоть и положено морде чеченской национальности по всем писаным и неписаным законам гнить в зиндане.
Зачем, вот вопрос, вязать чеха с поличным, ежели потом, один хрен, его отпустят? А затем, блин горелый, чтоб генералам жилось сытнее.
И в салоне цивильной тачки сидел да покуривал знакомый чех, сука. Его саклю, больше похожую на Дом культуры народов Востока, омоновцы из Уфы адресно зачищали недели полторы тому назад. И все было тип-топ, как обычно, и, зная, что откупится, сука чех не дергался, но вот незадача - Леха Медведев по кличке Винни Пух погиб во время штурма. По дури погиб - пальнул в персидские ковры для острастки, ради понта, и попал во что-то гремучее под полом. Оно сдетонировало, и Винни Пуха реально разорвало напополам. Сука чех, ясное дело, руки до горы и в крик, типа, без понятия он, чего там у него в подполье рвануло.
Надо было суку чеха там же и кончить. На тот же взрыв его бы и списали, запросто. Тогда! Тогда, по трезвянке, надо было его кончать, не хер было едальниками щелкать.
А теперь они ж все поддатые - и Лось, и Красавчик, и Дум, и Папа Ельцин - все бухие. Кто ж на трезвую голову да на хреновой машине поедет в гости к медсестричкам с главврачом добавлять, да еще на ночь глядя? Папа в салон цивильной тачки заглянул, срисовал суку чеха в мягком кресле рядом с крысой штабной армейской у руля и затеял гнилой базар.
А штабной Папу на хер послал грубо и громко. И, совсем дурак, дверцу на себя раз, и бамс той дверцей Ельцину по башке пьяной. Ну, Папу и сорвало с резьбы.
Ельцин крысу штабную за грудки и об асфальт, суку чеха за хибот и на воздух из теплого кресла и, пассом, Думу. Красавчик ствол задрал и рычит летехе в кузове, чтоб ни-ни, чтоб и он, и его салабоны сидели по стойке «смирно». Ну а Лось для пущего страха выхватил эфку, кольцо зубами выдрал, сплюнул и горлопанит, в том смысле, дескать, всех, на хер, подорву и себя, на хер, порешу, но суку чеха, за которого Винни Пух богу душу отдал, мы…
И тут летеха в кузове, придурок, хвать за «калаш» и длинной очередью по пьяным омоновцам.
Красавчику - чпок! - пуля в плечо, навылет. Лосю - чирк! - косо по спине, рука сама - ей-богу! - метнула гранату в кузов…
– Во, блин, подляна, - Дум цапнул пачку «Мальборо» со стола, смял ее в комок. - Фарт в картах закончился, и нормальное курево вместе с ним! Я, реально, не врубаюсь, Лось, как ты свою дрянь можешь столько смолить? Твои папиросы, блин косой, они…
Разглагольствования Дума на тему табачных изделий оборвала трель мобильника. Дум схватил трубку, прижал к уху.
– Але… Да, я… Чего?! Прям щас?… - Дум вскочил, уронив табуретку. - Понятно, блин косой! Будь спок, Папа! Пять минут на сборы. - Дум отключил трубку, рявкнул: - Красавчик, отставить пиво! Лось, хорош дымить! У нас пять минут. Папа ждет!
Двух минут хватило, чтоб сковырнуть паркетную доску на дне пустого встроенного шкафа, достать из тайника «цацки» и распределить их.
Дум взял «ТТ» с длиннющим глушителем и безобразно крупнокалиберный обрез.
Красавчик вооружился «стечкиным», прихватил щедрый запас снаряженных обойм.
Лось сунул в брючный карман «эфку», за пояс «ПСС», сиречь «пистолет специальный самозарядный», широко известный в узких кругах под шифром «Вул».
Минуты хватило, чтобы спрятать оружие под верхней одеждой, спустя еще полторы Дум запирал дверь конспиративной квартиры, а Лось вызывал лифт. Итого, уложились в четыре с полтиной, вышли с опережением графика.
В лифте осмотрели друг дружку, благо лифт подтянулся просторный, грузовой.
Дум в плаще свободного кроя, без кушака. Под плащом специальная сбруя, чтоб держались под мышками «пушки». Нигде не морщит, ничего не выпирает, нормально.
На Красавчике кожаная куртка по колено, практически полупальто. Кобура-«босоножка» со «стечкиным» надежно спряталась под грубой свиной кожей.
Лось в кожанке покороче, но «ПСС», прижатый к телу брючным ремнем, незаметен, а вот граната в кармане брюк выпирает, зараза. Пришлось перекладывать «лимонку» во внутренний карман куртки и «молнию» слегка расстегивать, чтоб не в обтяжку куртец сидел, а то торчит «эфка», словно единственная титька мифической амазонки.
– Че, ты всю дорогу «эфки» с собой таскаешь, блин косой?
– Дум, не напрягай пацана. Нравится, и таскает.
Они вышли из подъезда. Трое обычных с виду парней, на самом деле - троица опасных хищников, готовых к любым неожиданностям. Убийцы-профи, одни из лучших, если вообще не самые лучшие в СНГ.
«ТТ» пробивает почти любой бронежилет, а крупнокалиберный обрез с гарантией дырявит вообще любой броник.
«Стечкин», он и в Африке «стечкин», при стрельбе очередью много эффективнее пресловутого «узи».
«ПСС» стреляет бесшумно и без всяких неудобных глушителей. Ну а таскать с собой «лимонку», оно, конечно, геморройно, однако с гранатой в кармане Лосю как-то спокойнее.
На скамеечке возле подъезда млеют в лучах молодого весеннего солнца клюшки-старушки. Продефилировали мимо бабушек, Дум впереди, Красавчик с Лосем за ним, плечом к плечу. Обогнули жилую башню, пересекли дворик с качелями и песочницей, завернули за угол пятиэтажной хрущобы и в заранее условленном месте, рядом с помойкой, срисовали Папу Ельцина за рулем пошарпаного «жигуля».
Дум с Лосем сели на задний диванчик, Красавчик уселся подле рулевого. Поехали.
– Тачка не в кайф, блин косой. Лучше, что ли, колес не нашлось?
– Не бухти, Дум. - Папа Ельцин умело выруливал на узкой полоске асфальта. - Тачка не в угоне, бумажки все в ажуре. - Папа крутанул баранку и грамотно вписался в плотный транспортный поток на оживленной магистрали. - Слушай сюда, пацаны: клиент круче тропинки к счастью. Волк-одиночка, прикормленный конторой. Где контора волчару откопала, заказчик без понятия, но, повторяю, говорят - охерительно крутой кадр. Говорят, умеет отводить глаза.
– Эт как? - смешно оттопырил нижнюю губу Дум. - По типу, как колдун, блин косой?
– Хер его знает. Сказали - караулить его у дома бесполезно. Может и так быть, что насвистели про отвод глаз. Может, и так, что у них фотки евонной нету, и всех делов. Хату его они вычислили, а самого пасти забздели, обычное дело. У нас, пацаны, расклад такой - я и Красавчик следим за секой с колес и обеспечиваем соскок, а ты, Лось, и ты, Дум, садитесь в засаду на хате у клиента. Красавчик, открой бардак, там ключи от хаты, метни их Лосю.
– Он че, клиент, типа, киллер? - Красавчик откинул крышку бардачка. - Типа, наших кровей кадр, ага?
– Ага, типа. - «Жигуль» остановился в хвосте автопробки у перекрестка, Папа смачно обматерил москалей-автолюбителей и продолжил тереть базары по делу. - Хата на втором этаже, дом кооперативный, в парадных дежурят консьержки. Соседи у клиента лохи, он с ними не контачит. В двадцать один тридцать пять клиент прилетит в Шереметьево, в двадцать три без копеек забурится на хату. В засаде вам сидеть до хера времени, но, как говорится: раньше сядешь, легче выйдешь. Мочканете его и по пожарной лестнице тикайте. Мы…
– Папа! Блин косой, реально по пожарной обезьяной сползать?!.
– Дурак ты, Дум, - усмехнулся Красавчик. - Село! В новых домах отдельно лифты, отдельно лестница на случай пожара. «Черная лестница», врубаешься?
– Где ключ-то, э? Я жду, - напомнил Лось, приопустил стеклышко в автомобильной дверце, достал папиросы.
– Нашел, - Красавчик бросил Лосю связку. - Папа Ельцин, а каким макаром заказчики дубликаты ключиков надыбали, тебе рассказали?
– Я не спрашивал. - Светофор подмигнул желтым, и Ельцин взялся за рычаг, переключающий скорости. - Не бздите, пацаны. Подстав нету, я проверял.
– Как? - спросил Лось, прикуривая.
– Мое дело. За базар отвечаю. - Пробка, а вместе с ней и «жигуль» потихонечку двинулись. - Короче, на пожарной лестнице дверь изнутри влегкую открывается. Замок - француз, так мне сказали. Крутанули колесико, выскочили, и шагом-шагом, спокойненько. Мы вас подберем. Связь, само собой, по мобиле. - Ельцин прибавил газу. Проскочили перекресток, поехали с ветерком. - Мы с Красавчиком на колесах доедем, а вас, засадники, я ща у метро выкину. Не хер вам в «Жигулях» зазря светиться в районе акции. Спуститесь в метро, садитесь в последний вагон и езжайте до станции «Ясенево». Вылезете и сразу направо, в горку, по улице Тарусская. Чапать вам минут десять, увидите кинотеатр «Ханой» и слева дом в двадцать два этажа. Вам в шестую парадную, вход со двора. Номер дома… Мать твою в лоб! Едва не позабыл! Дум, Лось, вы не пугайтесь особо, коли в Ясеневе срисуете патрули. Сегодня день рождения Гитлера, а тама, в Ясеневе, сколько-то лет назад скины рыночных азеров отметелили в честь евоного дня рождения. В этот день там всегда теперь патрули.
– Во, блин! Еще, блин, гемор до кучи!
– Не бзди, Дум, - успокоил Папа. - Скажи спасибочки, что чехов с бомбами сегодня не ловят. В этой долбаной Москве каждый день какие-то заморочки. Прорвемся. А ну-кася, напряглись, пацаны! Скоро метро, а нам еще до хера всего треба обкашлять…
Пока доехали до шеста, увенчанного красной буквой «М», дважды понапрасну жгли бензин в пробках, и времени обговорить все детали, обсудить все детальки предстоящей акции хватило с лихвой.
Папа с Красавчиком хором пожелали подельникам «ни в ухо, ни триппера», в ответ услышали стандартное «к черту» и присказку-паразитку про косой блин. «Жигуль» отъехал от шеста с буквой, Дум с Лосем спустились под землю.
В так называемое время пик пересекать столицу на метропоезде, перемещаясь по подземным норам, гораздо быстрее, чем на колесном транспорте по верху. Сорок минут всего лишь, и парочка душегубов вышла из подземки в холмистом районе Ясенево. Дум связался с моторизованными корешами, выяснилось, что «жигуль» застрял в автозаторе где-то на Ленинском проспекте. Пришлось дожидаться группу автостраховки и огневой поддержки, прогуливаясь по ясеневской окраине.
Дум купил сигарет и вместе с Лосем старательно насыщал организм никотином впрок - сидючи в засаде, им придется воздерживаться от курения. Не спеша, глотая табачный дым, прошлись по унылой Тарусской улице. В натуре засекли патруль, но, поскольку оба давно вышли из возраста, характерного для скинхедов, патрульных они не заинтересовали. Поднялись на застроенную типовыми блочными бараками возвышенность, увидели кинотеатр «Ханой» и домину слева в двадцать два этажа. Побродили окрест.