Эпизод 84.
Дорога. Утро.
Машина с трудом пробиралается через горы снега. В машине Соболев и шофер.
Соболев.
Возьми вправо. Там дорога лучше. И не суетись. Догоним!
Машина с трудом пробиралается через горы снега. В машине Соболев и шофер.
Соболев.
Возьми вправо. Там дорога лучше. И не суетись. Догоним!
Эпизод 85.
Аэродром.
«Эмка» выскочила на стоянку, но самолет уже выруливал на взлетную полосу.
Летчик включил огни и начал разбег.
«Эмка» выскочила на стоянку, но самолет уже выруливал на взлетную полосу.
Летчик включил огни и начал разбег.
Эпизод 86.
Салон машины. Утро.
Соболев.
На полосу, за ним!
Соболев.
На полосу, за ним!
Эпизод 87.
Аэродром. Утро.
Машина погналась за разбегающимся самолетом и даже догнала его.
Машина погналась за разбегающимся самолетом и даже догнала его.
Эпизод 88.
Салон машины. Утро.
Соболев приник к стеклу.
Соболев приник к стеклу.
Эпизод 89.
Аэродром. Утро.
Самолет набирал скорость.
Через замерзшее стекло иллюминатора было видно лицо Ники, стянутое туго платком. Оно было бледным и жестким.
Удалялся самолет, отставала машина. Еще немного, и она превратилась в черную точку. Самолет набирает высоту и скрывается в темнеющем небе.
Самолет набирал скорость.
Через замерзшее стекло иллюминатора было видно лицо Ники, стянутое туго платком. Оно было бледным и жестким.
Удалялся самолет, отставала машина. Еще немного, и она превратилась в черную точку. Самолет набирает высоту и скрывается в темнеющем небе.
Эпизод 90.
Аэродром. Утро.
И в это время на взлетную полосу в свете освещающего ее прожектора медленно въезжают два легковых автомобиля. Из первого выходят Лежава и Иваницкий. Из второго – три автоматчика.
Они делают несколько шагов по направлению к машине Соболева и останавливаются.
И в это время на взлетную полосу в свете освещающего ее прожектора медленно въезжают два легковых автомобиля. Из первого выходят Лежава и Иваницкий. Из второго – три автоматчика.
Они делают несколько шагов по направлению к машине Соболева и останавливаются.
Эпизод 91.
Салон машины Соболева. Утро.
Соболев оборачивается. Видит в заднем окне мащины темные фигуры, оконтуренные светом прожектора.
Вытаскивает пистолет, смотрит на него, как бы раздумывая.
Соболев оборачивается. Видит в заднем окне мащины темные фигуры, оконтуренные светом прожектора.
Вытаскивает пистолет, смотрит на него, как бы раздумывая.
Эпизод 92.
Аэродром. Утро.
Соболев выходит из машины и шагает к фигурам с пистолетом в руке.
Шинель расстегнута, он без шапки.
Шагает навстречу Лежаве и Иваницкому.
Рука Лежавы тянется к пистолету.
Иваницкий.
(тихо).
Тсс, Вахтанг... Не надо.
Соболев проходит мимо них, не глядя, как бы сквозь них.
Лежава прячет пистолет.
Иваницкий с Лежавой идут за Соболевым. За ними тянется конвой.
Соболев входит в здание штаба авиаполка.
Соболев выходит из машины и шагает к фигурам с пистолетом в руке.
Шинель расстегнута, он без шапки.
Шагает навстречу Лежаве и Иваницкому.
Рука Лежавы тянется к пистолету.
Иваницкий.
(тихо).
Тсс, Вахтанг... Не надо.
Соболев проходит мимо них, не глядя, как бы сквозь них.
Лежава прячет пистолет.
Иваницкий с Лежавой идут за Соболевым. За ними тянется конвой.
Соболев входит в здание штаба авиаполка.
Эпизод 93.
Здание штаба авиаполка. Утро.
Соболев стоит посреди комнаты. Он все еще в прострации.
Лежава подходит сзади.
Лежава.
Дорогой, ты в штаб фронта будешь звонить, нет? Забыл? Запыхался?
Соболев.
А?..
(Он медлит несколько секунд, потом подходит к телефону, снимает трубку).
Барышня, мне штаб фронта... Товарищ генерал... Все идет по плану.
Докладывает полковник Соболев.
Лежава отходит к командиру полка.
Лежава.
Водки полковнику.
Полковнику подносят флягу с водкой, стакан, горбушку хлеба. Наливают.
Соболев опускается на стул, обводит всех еще непонимающим взглядом.
Лежаве и Иваницкому наливают тоже.
Лежава.
(поднимает стакан).
За нашу победу!
Иваницкий с Лежавой отходят в сторону, о чем-то беседуют, словно травят анекдоты. Смеются. К полковнику подсаживается командир полка, они чокаются, выпивают снова.
Полковник закуривает, оттаивает.
Шум разговоров, папиросный дым.
Полковник уже смеется...
Соболев стоит посреди комнаты. Он все еще в прострации.
Лежава подходит сзади.
Лежава.
Дорогой, ты в штаб фронта будешь звонить, нет? Забыл? Запыхался?
Соболев.
А?..
(Он медлит несколько секунд, потом подходит к телефону, снимает трубку).
Барышня, мне штаб фронта... Товарищ генерал... Все идет по плану.
Докладывает полковник Соболев.
Лежава отходит к командиру полка.
Лежава.
Водки полковнику.
Полковнику подносят флягу с водкой, стакан, горбушку хлеба. Наливают.
Соболев опускается на стул, обводит всех еще непонимающим взглядом.
Лежаве и Иваницкому наливают тоже.
Лежава.
(поднимает стакан).
За нашу победу!
Иваницкий с Лежавой отходят в сторону, о чем-то беседуют, словно травят анекдоты. Смеются. К полковнику подсаживается командир полка, они чокаются, выпивают снова.
Полковник закуривает, оттаивает.
Шум разговоров, папиросный дым.
Полковник уже смеется...
Эпизод 94.
Деревня Синево. День.
В только что отбитой у врага деревне Синево догорает здание клуба. Из дверей боязливо выглядывают жители. Посреди площади, утоптанной ногами, стоит перекладина, на которой болтается оборваннная веревка. Рядом на снегу лежит мертвая Ника в платье и в лапотках на ногах. Лицо ее прикрыто холстиной.
Где-то неподалеку уже дымитполевая кухня, солдаты получают в котелки порцию каши.
Оператор со своею камерой снимает натуру.
По главной улице деревни быстро шагают Иваницкий, начальник штаба и комбат Воскобойников. Увидели Нику, остановились.
Воскобойников.
Вот, товарищ писатель.
Иваницкий подходит к девушке, опускается на колени, поднимет холстину, смотрит в лицо.
Иваницкий.
(шепотом).
И лапотки на месте...
Начальник штаба.
Героиню успели снять в петле?
Оператор.
Я был здесь первым. Все уже на пленке.
Начальник штаба.
Унесите.
Два солдата подошли к мертвой Нике, потащили волоком по снегу.
Иваницкий.
(кричит фальцетом).
Нести героиню на руках!
Солдаты подняли Нику на руки.
К Иваницкому подходит пожилая женщина.
Женщина.
Я видела... Я свидетель... Товарищ корреспондент, запишите ее последние слова.
Это очень важно... Последние слова были...
Иваницкий.
Я их знаю.
Начальник штаба.
Вы кто такая?
Женщина.
Учительницей здесь была... Как она держалась, как стояла... Это не передать...
По улице солдаты волокут к начальству упирающегося старосту.
Старшина.
Товарищ командир! Старосту поймали... Полицая уже шлепнули.
Воскобойников.
Расстрелять предателя!
Чалый.
Гражданин начальник! Обещано... Выполнил задание, все как есть, как приказано...
Воскобойников.
Что ты мелешь, сволочь!
Чалый.
Честное партийное!
Воскобойников.
(стреляет в Чалого)..
Честное партийное?! Негодяй!
(Старшине). Какие потери?
Старшина.
Один убитый, пять раненых...
Воскобойников.
Кто убит?
Старшина.
Рядовой Губин.
Воскобойников.
А у немцев?
Старшина.
Потерь не обнаружено.
Воскобойников.
Как же так? А вон там кто? Разве не немец?
Старшина.
Немец... Но не наш...
Воскобойников.
А чей?
Старшина.
Это кинооператора, реквизит. Он его с осени возит.
В только что отбитой у врага деревне Синево догорает здание клуба. Из дверей боязливо выглядывают жители. Посреди площади, утоптанной ногами, стоит перекладина, на которой болтается оборваннная веревка. Рядом на снегу лежит мертвая Ника в платье и в лапотках на ногах. Лицо ее прикрыто холстиной.
Где-то неподалеку уже дымитполевая кухня, солдаты получают в котелки порцию каши.
Оператор со своею камерой снимает натуру.
По главной улице деревни быстро шагают Иваницкий, начальник штаба и комбат Воскобойников. Увидели Нику, остановились.
Воскобойников.
Вот, товарищ писатель.
Иваницкий подходит к девушке, опускается на колени, поднимет холстину, смотрит в лицо.
Иваницкий.
(шепотом).
И лапотки на месте...
Начальник штаба.
Героиню успели снять в петле?
Оператор.
Я был здесь первым. Все уже на пленке.
Начальник штаба.
Унесите.
Два солдата подошли к мертвой Нике, потащили волоком по снегу.
Иваницкий.
(кричит фальцетом).
Нести героиню на руках!
Солдаты подняли Нику на руки.
К Иваницкому подходит пожилая женщина.
Женщина.
Я видела... Я свидетель... Товарищ корреспондент, запишите ее последние слова.
Это очень важно... Последние слова были...
Иваницкий.
Я их знаю.
Начальник штаба.
Вы кто такая?
Женщина.
Учительницей здесь была... Как она держалась, как стояла... Это не передать...
По улице солдаты волокут к начальству упирающегося старосту.
Старшина.
Товарищ командир! Старосту поймали... Полицая уже шлепнули.
Воскобойников.
Расстрелять предателя!
Чалый.
Гражданин начальник! Обещано... Выполнил задание, все как есть, как приказано...
Воскобойников.
Что ты мелешь, сволочь!
Чалый.
Честное партийное!
Воскобойников.
(стреляет в Чалого)..
Честное партийное?! Негодяй!
(Старшине). Какие потери?
Старшина.
Один убитый, пять раненых...
Воскобойников.
Кто убит?
Старшина.
Рядовой Губин.
Воскобойников.
А у немцев?
Старшина.
Потерь не обнаружено.
Воскобойников.
Как же так? А вон там кто? Разве не немец?
Старшина.
Немец... Но не наш...
Воскобойников.
А чей?
Старшина.
Это кинооператора, реквизит. Он его с осени возит.
Эпизод 95.
Железнодорожная станция в тылу. День.
Санитарный поезд, пыхтя, останавливается на какой-то станции.
Санитарный поезд, пыхтя, останавливается на какой-то станции.
Эпизод 96.
Санитарный вагон. День.
В вагоне Вера стирает белье. Ее зовут из тамбура.
Голос.
Румянцева! Ника! Иди сюда!
Ника вытирает руки, идет по проходу к тамбуру, на ходу накидывая поверх халата телогрейку.
В вагоне Вера стирает белье. Ее зовут из тамбура.
Голос.
Румянцева! Ника! Иди сюда!
Ника вытирает руки, идет по проходу к тамбуру, на ходу накидывая поверх халата телогрейку.
Эпизод 97.
Железнодорожная станция. День.
Вера высовывается из тамбура.
Внизу, на снегу, стоят двое в штатском.
Вдали, в голове поезда, виден перрон станции. На нем пусто.
Над перроном разносятся из репродуктора позывные Совинформбюро.
Потом голос Левитана начинает: «Говорит Москва. Работают все радиостанции Советского Союза...»
Первый в штатском.
Румянцева? Ника?
Вера.
Да...
Первый.
Выходите.
Вера спрыгивает на землю. Они идут вдоль поезда к перрону.
Санитарка.
(высовывается из тамбура).
Ника! Куда? Сейчас отправляемся!
Но Вера не отвечает. Она уже понимает, куда ее ведут.
Поезд трогается, медленно проезжает мимо идущей Веры и по бокам от нее и чуть сзади двоих в штатском.
Из репродуктора разносится над станцией голос Левитана.
Диктор.
Передаем Указ Президиума Верховного Совета СССР. «За героизм и мужество, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков, присвоить звание Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и медали Золотая Звезда Румянцевой Вере Александровне (посмертно). Председатель Президиума Верховного Совета Союза ССР Калинин. Секретарь Президиума Верховного Совета Союза ССР Шверник...»
Вера высовывается из тамбура.
Внизу, на снегу, стоят двое в штатском.
Вдали, в голове поезда, виден перрон станции. На нем пусто.
Над перроном разносятся из репродуктора позывные Совинформбюро.
Потом голос Левитана начинает: «Говорит Москва. Работают все радиостанции Советского Союза...»
Первый в штатском.
Румянцева? Ника?
Вера.
Да...
Первый.
Выходите.
Вера спрыгивает на землю. Они идут вдоль поезда к перрону.
Санитарка.
(высовывается из тамбура).
Ника! Куда? Сейчас отправляемся!
Но Вера не отвечает. Она уже понимает, куда ее ведут.
Поезд трогается, медленно проезжает мимо идущей Веры и по бокам от нее и чуть сзади двоих в штатском.
Из репродуктора разносится над станцией голос Левитана.
Диктор.
Передаем Указ Президиума Верховного Совета СССР. «За героизм и мужество, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков, присвоить звание Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и медали Золотая Звезда Румянцевой Вере Александровне (посмертно). Председатель Президиума Верховного Совета Союза ССР Калинин. Секретарь Президиума Верховного Совета Союза ССР Шверник...»