Житинский Александр. Хеопс и Нефертити

   Карл подошел к слонихе, остановился и что-то сказал ей. Затем он начал медленный обход слонихи, чтобы приблизиться к выключателю. Нефертити взмахнула хоботом, элегантно перехватила Карла поперек живота и одним махом водрузила себе на спину. С Карла слетела шляпа. Слониха подобрала шляпу и рысцой побежала по лужайке. Карл сидел на спине, ближе к голове и держался за уши Нефертити. Лицо его было сосредоточенным.
   Нефертити скакала по лужайке, ликуя и трубя. Время от времени из хобота вырывалось в виде боевого клича:
   - На дворе трава, на траве дрова!
   Мы окаменели. Ну не стрелять же в нее, в самом деле! Тем более что стрелять было нечем.
   Слониха подбежала к воротам, бережно сняла Карла, поставила на ноги и надела на него шляпу. Затем она сделала то, чего уж никто не ожидал. Она изогнулась, насколько позволяла механика, протянула хобот к хвосту и с возгласом "Оп-ля!" сама себя выключила. Она дернула себя за хвост, прекратив тем самым сознательное существование.
   Это напоминало крошечное самоубийство.
   Карл был чуть бледнее обычного. Ни слова не говоря, он сел в черную "Волгу" и уехал. А мы принялись грузить Нефертити на платформу. Всякие "майна" и "вира" применительно к слонихе звучали немного сюрреалистически.
   Процесс обучения
   Результаты испытаний Нефертити вкратце можно было сформулировать следующим образом:
   1. Кое-что не работает.
   2. Кое-что работает не так, как нам бы хотелось.
   3. У Нефертити отсутствуют агрессивные замыслы.
   В последнем нас убедила ее проделка с Карлом и последующее самовыключение. А первые два пункта не удивляли, поскольку при работе с самообучающимися системами удивляться не приходится.
   Следующим этапом рабочей программы стало обучение Нефертити. Я собственноручно промыл ей мозги, стерев в памяти все скороговорки и стишки, после чего в голове Нефертити стало пусто, как у первокурсника перед экзаменом.
   Предстояло заполнить голову полезной информацией.
   Словарь и набор правил грамматики мы переписали с магнитной ленты нашего вычислительного центра. Оттуда же мы взяли набор магнитных дисков, на которых была записана информация по важнейшим отраслям знаний. Все это мы ввели в память слонихи. За неделю Нефертити прошла путь познания от грудного младенца до выпускника вуза.
   Дальше мы стали учить ее человеческому общению. Эту стадию уже нельзя было формализовать, поэтому со слонихой занимались индивидуально. Были организованы три курса общения, которые шли параллельно.
   Карл общался со слонихой два часа в день по общим вопросам. Непредсказуемый, как всегда, максимально засекретил свою деятельность. Он спускался на первый этаж, выгонял всех и начинал урок. Через два часа, обычно в приподнятом настроении, он возвращал Нефертити нам и удалялся в свой кабинет.
   Наша троица - Мыльников, Андрюша и я - общалась с Нефертити по специальным вопросам и проблемам литературы и искусства. Женская часть моего отдела вступала вслед за нами и болтала на бытовые темы: семья, дети, прачечная, химчистка, магазин.
   Обычно первым нашим вопросом к Нефертити было:
   - О чем вы сегодня разговаривали с шефом?
   Слониха признавала только термин "шеф" или по имени-отчеству. Карл сумел внушить ей безграничное уважение.
   - Мы говорили... Мы говорили об эволюции, - томно сообщала нам Нефертити. Она произносила это с такой интонацией: "Вам все равно не понять".
   Или она говорила:
   - Мы с шефом обсуждали планы проникновения.
   - Куда? - спрашивал я.
   - В область подсознательного! - торжествующим голосом говорила слониха.
   Мы с Андрюшей беззвучно ругались и начинали свой симпозиум. Особенно меня бесило то, что Нефертити разговаривала голосом Людмилы.
   Поговорив два часа о творчестве Достоевского или о функциях Бесселя, мы несколько прибирали ее к рукам и добивались должного внимания и уважения. Но первые полчаса после Карла были невыносимы.
   Однажды Нефертити сообщила:
   - Карл Карлович сетовал на интеллектуальный вакуум.
   Она так и сказала: "сетовал". Я скрипнул зубами от злости.
   - Где? - спросил я.
   - Что - где? - высокомерно спросила слониха.
   - Где находится этот вакуум, на который он сетовал? - ядовито перевел Андрюша.
   - В окружающей нас действительности
   - Дура! - выкрикнул Мыльников и выбежал из помещения.
   - Что значит "дура"? - поинтересовалась она.
   - Дура - это значит неумная женщина, - произнес Андрюша.
   - Да, женщины, как правило, чрезвычайно неумны, - вздохнула Нефертити.
   Андрюша выбежал за дверь без слов. Я представил, как они с Мыльниковым курят сейчас на лестничной площадке и кроют Нефертити в хвост и в гриву. Им хорошо!..
   - Ну и что же вы с Карлом решили насчет вакуума? - спросил я, стараясь сохранять спокойствие.
   - С Карлом Карловичем, - поправила слониха. - Увы, это безнаддежно! Таков удел всех гениальных умов - находиться в атмосфере интеллектуального вакуума.
   - В атмосфере вакуума! - передразнил я ее. - Ты хоть выражайся по-русски!
   - Я вижу, что тебе трудно понять, - сказала она.
   Вот такое было у нас общение. У женщин дело шло как по маслу. Нефертити не была с ними высокомерна. Она быстро научилась надевать маску "души общества", и они втроем (без Варвары) неутомимо чесали языки. Как-то раз я застал следующую картину.
   Людмила и Галочка развалившись в креслах, пили чай, а Нефертити стучала отростком хобота по клавишам Галочкиной машинки. Машинка стояла на столе, придвинутом к морде Нефертити.
   Я подошел и заглянул в листок. Там были стихи:
   Зачем любовь незримо правит миром?
   Я говорю, лобзая и стыдясь:
   - О да! Ты был, ты был моим кумиром,
   Но порвалась пленительная связь!
   Я подождал, пока она допечатает "пленительную связь", и вытащил листок из машинки.
   - Что это? - спросил я, помахивая листком.
   Нефертити выхватила листок у меня из рук и положила себе на спину так, чтобы я не мог до него дотянуться.
   - Тиша, не мешай нам, - сказала она игриво.
   - Это стихи, Тихон Леонидович, - невинно произнесла Галочка. - Нам с Тити нравится.
   Она сказала "Тити" на французский манер с ударением на последнем слоге.
   В это время зазвонил телефон. Нефертити подняла трубку хоботом и поднесла ее к уху.
   - Я слушаю, - сказала она.
   Я не сразу сообразил, что слониха работает в автономном режиме. На наших уроках она тоже работала автономно, но двигательные органы мы отключали.
   - Здравствуй, Софочка! - воскликнула Нефертити. - Нет, сейчас выйти не могу. У нас урок с Нефертити. Она передает тебе привет... Спасибо... Да, бери сорок шестой, если финские, а если итальянские, то сорок восьмой... И колготки тоже. Я потом отдам с получки... Ну, целую!
   Нефертити повесила трубку: Галочка и Людмила смотрели на меня, ожидая реакции.
   - Это кто? - спросил я, кивнув на телефон.
   - Софочка, моя школьная подруга, - сказала Людмила: - Тити разговаривала за меня.
   - Видишь ли, Тиша, мы нашли общий язык. Правда, девочки? - сказала Нефертити. - Тебе что-нибудь не нравится?
   - Я в восторге, - сказал я и дернул ее за хвост.
   Нефертити вырубилась.
   - Как вы можете, Тихон Леонидович! - со слезами на глазах закричала Галочка. - Она ведь живая! Это произвол над личностью!
   - Произвол над личностью - это воспитание интеллекта в мещанском духе, - сказал я. - Неужели мы старались для того, чтобы совершеннейший мозг был забит колготками, пошлыми стишками и прочей ерундой?
   - Она сама уже может выбирать, что ей нужно, - сказала Людмила. - А вы, Тиша, ведете себя как деспот. Тити не принадлежит вам. Это не ваш семейный буфет, извините.
   Я снова включил Нефертити.
   - Ладно, Тихон, - сказала она. - Я это тебе припомню.
   Мне показалось, что цели, которые мы ставили перед курсом обучения, уже достигнуты. Может быть, они даже превышены. Я пошел к Карлу и изложил ему свое мнение. Пора кончать общение с Нефертити и запускать ее к настоящему слону. Иначе в скором времени она пошлет нас подальше. Образование вредно сказывалось на ее характере.
   - Да-да, - сказал Карл. - Она стала заноситься. Вчера она сделала мне замечание. Она сказала, что такие галстуки, как у меня, уже не носят.
   Решено было через два дня начать контакт с Хеопсом. Я успел показать Нефертити кинофильм о жизни слонов в Африке. Кинофильм тронул меня до слез. Там показывали старую слониху с детенышем. Слониха умирала, и слоненок оставался один. Он беспомощно тыкался в лежавшую на земле умирающую слониху.
   Нефертити осталась равнодушной.
   - Не переживай за слоненка, - сказала она. - Его спасет съемочная группа, которая снимала фильм.
   - Но ты-то хоть ощущаешь себя слонихой?! - воскликнул я.
   - Не более, чем ты, - ответила она. - Интересное дело! Упрятали меня в шкуру слона... По-твоему, форма определяет содержание?
   - Нет. Но они едины.
   - Интересно, что бы ты сказал, если бы имел форму воробья, а соображал бы на том же уровне, что сейчас?.. А?
   - Сейчас вырублю! - предупредил я.
   - Конечно, чего от тебя можно ожидать! Но это не аргумент в споре, учти.
   Признаться, она мне здорово надоела. Я уже мечтал поскорее запустить ее к Хеопсу, пускай он с нею разбирается. Хотя ждал от этого эксперимента самого худшего. Мне было стыдно подкладывать Хеопсу такую свинью.
   Накануне контакта я пригласил в КБ Папазяна. Он пришел с мешочком, в котором была крупная очищенная морковь. Я познакомил их.
   - Папазян, - сказал Аветик Вартанович.
   - Нефертити, - представилась слониха, подавая Папазяну хобот, точно для поцелуя.
   Папазян протянул ей морковку. Нефертити посмотрела на него иронически, но морковку взяла.
   - Я хотел бы рассказать вам о Хеопсе... - начал Папазян.
   И он изложил ей биографию Хеопса, его вкусы и привычки. Аветик рассказывал тихо, с доброй, доверительной интонацией, будто говорил о любимом брате. Трудная и одинокая жизнь Хеопса раскрылась передо мною с такой неожиданной пронзительностью, что я тут же хотел бежать к Карлу и умолять его отказаться от нашей затеи. Мне было жалко Хеопса.
   - Напрасно вы так одушевляете слона, - заметила Нефертити. - Это пахнет антропоморфизмом. Уверяю вас, ничего подобного он не чувствует.
   - Увидите. Все увидите, - сказал Папазян. - Вы уж с ним поласковей...
   - Я постараюсь, - сухо сказала Нефертити.
   Папазян оставил ей мешочек с морковкой, и мы вышли на улицу.
   - Ну как? - спросил я.
   - Умна, - сказал Папазян.
   - Слишком умна! Не понимает только ни черта! - выругался я. - Боюсь, что мы нанесем Хеопсу психическую травму.
   - Не бойся, Тиша, - сказал Папазян. - Хеопс тоже не дурак. И потом он - личность, - тихо добавил Папазян. - Посмотрим.
   Я вернулся в цех. Нефертити отдыхала в выключенном состоянии. Рядом с ней лежал пустой мешочек Папазяна. Вокруг суетились монтажники и операторы, готовя слониху к завтрашнему эксперименту.
   Контакт
   До ворот зоопарка Нефертити довезли под брезентом. Там брезент сняли, включили слониху за хвост и приказали - в программном режиме - идти в слоновник, следя за Папазяном.
   Вокруг стала собираться толпа. Нефертити сошла с платформы и двинулась за Аветиком Вартановичем. Сзади тащили хвост любопытствующих и участников эксперимента. Две операторские группы фиксировали происходящее телекамерами. Одна была с телевидения, а вторая - научная, из нашего КБ. Все стадии эксперимента записывались на видеомагнитофон.
   День был хмурый и ветренный. Температура плюс семь. Звери жались по углам клеток и провожали слониху взглядами.
   Открыли железную калитку слоновника, сваренную из двутавровых балок6 и Нефертити вошла в вольер. Она остановилась посреди площадки, ожидая дальнейших указаний.
   - Перевести в автономный! - скомандовал Карл.
   Андрюша нажал кнопку на портативном пульте управления и перевел Нефертити в автономный режим. Она оглянулась на толпу, махнула хвостом и двинулась к дому, где укрывался Хеопс. Не успела она сделать двух шагов, как из дома вышел Хеопс. Он неспеша подошел к слонихе и остановился. Операторы приникли к камерам. Я видел, как волнуется Карл. У него задергалась щека. Папазян стоял, как всегда, печальный.
   - Сейчас он ее расколошматит! - восторженно заметилто мальчик из зрителей.
   Но слон, постояв несколько секунд, дотронулся хоботом до уха Нефертити, медленно повернулся и зашагал обратно к дому. У входа он обернулся, как бы приглашая слониху следовать за ним. Нефертити повиновалась. Они вошли в дом.
   - Запрос! Передавай запрос! - подскочил Карл к Андрюше.
   "Что делаете?" - передал Андрюша по радио.
   "Едим отруби", - ответила Нефертити.
   "Он ничего не подозревает?"
   "Кто его знает?" - философски ответила слониха.
   Научная съемочная группа кинулась на крышу слоновника, где было оборудовано специальное окно для наблюдений. Они всунули в окно телекамеру и принялись снимать.
   Мы пошли в вагончик, где стоял монитор. На экране можно было видеть в полумраке спины слонов. Они стояли рядышком и заправлялись отрубями. Сверху невозможно было различить, кто из них живой, а кто искусственный. Затем один из слонов отправился в угол, где в огромном баке лежала свекла. Он взял хоботом одну свеклу и пошел обратно. Тут мы увидели, что это Хеопс. Он протянул свеклу Нефертити. Та взяла и съела.
   "Ответь любезностью на любезность", - передал нетерпеливый Карл.
   "Не учите меня жить", - ответила Нефертити.
   - Выключай передатчик, - скомандовал Карл Андрюше. - Пускай работает самостоятельно.
   Хеопс подтащил весь бак со свеклой к ногам Нефертити. Слониха стала благосклонно есть свеклу.
   "Следующий сеанс связи завтра утром, в десять ноль-ноль, - передал Андрюша. - Всего хорошего!"
   "Пока!" - ответила слониха.
   "Андрюша выключил приемопередатчик. Теперь следовало ждать. Мы здорово замерзли, и Папазян предложил пойти к нему домой погреться. Остались только операторы на крыше, которые подогревали себя жидкостью из термоса. Что в нем было - неизвестно. Толпа расползлась. Мы вчетвером пошли к Папазяну.
   - Скажи, Карлуша, что ты ожидаешь от опыта? - спросил Папазян, наливая нам кофе.
   - Она должна овладеть его языком, - сказал Карл. - Так же, как нашим. И научиться переводить... Неизвестно, правда, сколько времени ей понадобится.
   - А дальше?
   - Дальше мы начнем с ним разговаривать через нее. Проверим его умственные способности.
   - Будь спокоен, - сказал Папазян. - Их хватит на нас обоих.
   Карла переддернуло.
   - Ну, знаешь! Может быть, твой Хеопс возглавит КБ или зоопарк?
   - Ему не нужно, - сказал Папазян. - Он выше этого.
   Карл принужденно рассмеялся, сводя слова Папазяна к шутке. Но Папазян не шутил.
   Начались однообразные рабочие будни. Наша группа следила за контактом, регулярно выходя на связь с Нефертити, а КБ во главе с Карлом уже занималось другой темой. Собственно, тема была в принципе та же, но изменился объект. Карл начал проектировать искусственную кошечку. Это был шаг вперед в смысле миниатюризации. Кроме того, имелись широкие возможности контакта со всеми котами города.
   Узнав об этом, моя мама заочно влюбилась в Карла и стала готовить Пуританина к контакту.
   Нефертити же работала, на мой взгляд, без должного увлечения. Ежедневно она передавала короткую сводку: "День прошел без происшествий. Овладела сигналами тревоги, голода и отбоя ко сну. Много ели. Купались в бассейне. Как там девочки поживают?"
   Или что-нибудь в этом роде.
   Короче говоря, она не спешила становиться слонихой.
   Наступила зима. Операторы, одетые как полярники, сменяли друг друга на заснеженной крыше слоновника. У нас накопилось несколько километров видеоленты. Временами мы просматривали фрагменты в кабинете у Карла.
   Еддят, пьют, спят стоя, купаются, обливают друг друга водой из бассейна. Хеопс гладит Нефертити хоботом...
   "Я узнала, что он родился в Африке и очень хорошо представляет эту местность", - однажды передала Нефертити.
   "Как ты узнала?" - тут же передали мы.
   "Не знаю. Вы думаете, он мне рассказал по-человечески? Ошибаетесь. Я не знаю. Не могу объяснить".
   "Какие были сигналы? Звуковые, осязательные?"
   "Вкусовые", - передала она.
   Мы рассказали о разговоре Карлу. Он возбудился, стал генерировать какой-то вздор насчет информационного поля, потом устал. А Нефертити продолжала выдавать загадки.
   "Мораль у слонов значительно отличается от нашей", - докладывала она.
   От чьей - нашей? Мы только плечами пожимали. Неужели она считала себя человеком? На каком основании?
   "А что такое любовь? - как-то спросила она.
   Вот тебе и раз! Вроде бы мы это проходили. Что тут отвечать? Андрюша как-то неубедительно выкрутился.
   Эксперимент затягивался, обрастал слухами. Прошла волна возбуждения, слонов несколько раз показывали по местному телевидению, успокаивая население уверенными фразами: "Самочувствие слонов хорошее. Программа контакта успешно продолжается".
   Куда она продолжается - никто не знал.
   "К весне у нас была куча материалов - пленки и стенограммы разговоров со слонихой, обрывки сведений о слонах, об Африке... Описание какого-то товарного вагона, на котором тридцать лет назад привезли Хеопса в наш город... Запись беседы Нефертити с Людмилой и Галочкой. Они вволю потрепались полтора часа, причем Нефертити после этого заметно оживилась. Но полезной систематической информации не было. Нефертити никак не могла овладеть искусством передачи сообщений от себя Хеопсу. Его она с грехом пополам понимала, ему же сказать ничего не могла.
   Контакт был односторонним.
   Папазян заходил в слоновник довольно часто. Мы наблюдали за его действиями на экране видеомагнитофона. Аветик Вартанович отодвигал железную дверь и входил внутрь. Он улыбался, что-то говорил (звука на пленке не было), похлопывал слонов по бокам, угощщщал яблоками. Присев на перевернутый бак, он доставал газету, водружал на нос очки и читал вслух, посмеиваясь. Слоны слушали. Нефертити несколько раздражали эти визиты.
   "Папазян читал статью о международном положении. Комментировал довольно поверхностно и не совсем политически грамотно, - передавала она. - Может быть, он забыл, что имеет дело с мыслящим существом?" - обижалась слониха.
   Существом... Это было нечто новое. Как-то быстро и неожиданно наступила весна. Потеплело в воздухе, просохла земля, из веток полезли листочки. Слоны стали выходить на открытую площадку и общаться с посетителями зоопарка. Хеопс, спокойный и величавый как всегда, подходил к полосе железных шипов, поднимал хобот, трубил, принимал булки и сладости. Нефертити заметно нервничала. Было видно, что общение с посетителями угнетает ее.
   "Не понимаю, - раздраженно сигнализировала она, - почему я должна корчить рожи и унижаться, как в цирке, перед людьми, стоящими ниже меня по интеллекту? Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не наговорить им всего, что я о них думаю. Только чистота эксперимента заставляет меня молчать. Хеопс странный! Взрослый слон - и никакого достоинства. Неужели ему не противно это фиглярство?"
   При встрече я рассказал Папазяну о возмущении слонихи.
   - Не понимает, ай-ай! - сокрушенно воскликнул Папазян. - Он от доброты и мудрости так себя ведет. Чтобы детям было приятно. А вашей Нефертити этого-то и не хватает. Правда, за зиму она стала лучше, - заметил Аветик Вартанович.
   Но Нефертити, словно желая опровергнуть это мнение, вдруг резко стала сдавать. В сообщениях все чаще проскальзывали истерические нотки. Ее раздражало все: Хеопс, посетители, служители, наши запросы, пища. Ей хотелось читать литературные журналы и смотреть кино.
   Вдобавок Хеопс тоже стал меняться. Может быть, весна подействовала на старого слона, но в Хеопсе зазвучали дремавшие ллирические струны. Стоило посмотреть, как он, выбрав из подарков зрителей лучшую булку, подносил ее Нефертити. Толпа была в восторге. Однажды Хеопсу кинули букет цветов, и слон галантно протянул его слонихе. Мне показалось, что он расшаркивался при этом задней ногой. Слава Богу, у Нефертити не хватило ума проглотить этот букет, а нанизать его себе на бивень.
   "Он говорит о слонятах, буквально бредит слонятами... - стала все чаще докладывать Нефертити. - Я не понимаю - зачем? И все время гладит меня хоботом. Спасу нет!"
   Хеопс не только гладил Нефертити, но и сплетал хоботы вместе в тугой узел и долго стоял так, будто окаменев. Терпение слонихи истощалось.
   Развязка наступила внезапно.
   Однажды утром на очередном сеансе связи Нефертити передала следующий текст: "Требую немедленного освобождения из зоопарка. На размышление даю полчаса. В случае отказа самовыключаюсь".
   "Что стряслось?" - передали мы.
   Она повторила то же самое, слово в слово.
   Мы помчались к Карлу. Он тут же вызвал операторов видеозаписи. Как назло, в эту ночь съемки не велись - телекамера была на профилактике. Что там у них произошло с Хеопсом поди - догадайся!
   - Надо вести ее в КБ, - сказал Карл. - Если она дернет себя за хвост, контакт будет сорван.
   Мы сообщили слонихе, что принимаем ее условия Через два часа она снова была в КБ на первом этаже - там, где ее собирали.
   Попытка поговорить с нею по душам никакого успеха не имела. Нефертити мрачно сказала: "Оставьте меня в покое", - и выключила себя.
   - Пускай отдохнет. Нагрузка на ее психику была слишком велика, - сказал Карл.
   Мы закрыли помещение на ключ и удалились, чтобы обсудить положение. Обсуждение было долгим и бесплодным. В конце концов ограничились выводом: "Поживем - увидим".
   Папазян тоже был на совещании. На наши вопросы - как это все можно объяснить биологически? - он лишь загадочно ухмылялся.
   Побег
   В тот день я пришел домой раньше обычного. Покормил Пуританина и маму, принял ванну и неожиданно для себя оказался втянутым в диспут о поступке Нефертити. Диспут проходил на нашей коммунальной кухне. Иван Петрович варил кофе, Лидия в халатике что-то жжарила на сковородке, а я давал показания им и маме.
   Общественность уже знала о возвращении Нефертити. Слониху провезли по улицам средь бела дня. В спешке даже забыли про брезент. Естественно, что слухи распространились сразу.
   Я коротко изложил факты. Интерпретация соседей была различной.
   - Прекрасно ее понимаю, - сказала Лидия. - Старый слон. Грязный слоновник. Ни поговорить, ни почитать... Я удивляюсь, как она выдержала там целую зиму.
   - А каково ему? - вздохнул Грач.
   - Перетопчется, - заметила Лидия.
   - Да, молодежь теперь ищет, что поинтересней. Чувства их не волнуют, - сказала мама.
   - При чем здесь молодежь? Речь, кажется, идет о слонах, - сказала Лидия и вышла со сковородкой.
   - Значит, она снова поступила к вам на баланс... - задумчиво сказал бухгалтер.
   Я сказал, что плохо понимаю насчет баланса. Разве дело в балансе?
   - Кормить ее надо, ухаживать. Это стоит денег.
   - В общем, сын, ваша затея провалилась, - резюмировала мама. - Смотрите, чтобы так не произошло с кошечкой. Ее надо научить приносить котят.
   - Легко сказать! Это сложнейшая техническая проблема, - сказал я.
   - Ну уж! - засмеялась мама.
   Я заснул поздно. Ночью меня разбудили звонки в дверь. Звонили два раза - значит, к нам Я быстро оделся и вышел в прихожую обеспокоенный. Ночные звонки тревожат.
   Из своей комнаты выглянула испуганная Лидия.
   На всякий случай я посмотерл в дверной глазок. Там была сплошная темень. Я приоткрыл дверь и выглянул. На широкой лестничной площадке возвышалось нечто бесформенное и грандиозное - почти до потолка. Я раскрыл дверь пошире и увидел слона. Это был Хеопс.
   Он угрюмо стоял перед дверью, ожидая, когда я его впущу. Пауза длилась несколько секунд. Я отступил назад и сказал:
   - Прошу...
   Хеопс, осторожно ступая, вдвинулся в прихожую и заполнил ее всю. Лидия, продолжавшая выглядывать из двери, сделала круглые глаза.
   - Ох! Да куда же это... - охнула она.
   Я махнул на нее рукой и открыл дверь своей комнаты. Жестом я пригласил Хеопса туда. Он вошел. Я успел подумать, что это счастье - жить в старом доме с высокими потолками и двустворчатыми дверями. В нынешних квартирах трудно принимать слонов.
   Я тоже вошел в комнату. Хеопс стоял посредине, свесив хобот. Его глаза тревожно смотрели на меня.
   - И что же будем делать? - спросил я.
   Хеопс, естественно, ничего не ответил. Я посмотрел на часы. Была половина четвертого. Внезапно из-под тахты выпрыгнул Пуританин и черной молнией взвился на шкаф. В его глазах сверкали искры ужаса.
   - Ладно, Хеопс, не бери в голову, - сказал я. - Утром разберемся.
   Заснуть, конечно, не удалось. В темной комнате тяжело вздыхало тело Хеопса. Я поворочался на тахте, то закрывал, то открывал глаза. Потом встал и принес Хеопсу яблоко. Моей руки коснулся теплый и мягкий кончик хобота. Яблоко исчезло с ладони.
   Утром я выскочил в коридор и поймал Лидию в тот момент, когда она провожала незнакомого мне молодого человека.
   - Если кто-нибудь узнает о слоне - будет плохо, - грозно сказал я. Я расскажу ему, и он перевернет все верх дном. Понятно?
   - Понятно, понятно... - закивала Лидия.
   Молодой человек тоже кивнул. Он хотел кивнуть небрежно - подумаешь, мол, о чем тут говорить! Слон в квартире! Но согласие вышло принужденным.
   Затем я предупредил маму: Грачу - ни слова. Мама отнеслась к появлению Хеопса спокойно. Все-таки ничего, кроме ковриков, маму по-настоящему не волнует.
   После этого я позвонил Папазяну.
   - Что новенького Аветик Вартанович? - осторожно спросил я.