— Ледник! Я — База! Слышу вас на пять баллов. Доброе утро, Володя! Что у тебя новенького? Как здоровье, настроение, работа?
— Вчера, наконец, приступили к бурению! Пока прошли 10 метров. Аппаратура работает, как в космосе! Все здоровы, бодры, мечтают о горячей бане и шлют привет…
Радиопереклички с ледником вносили приятное оживление и действовали положительно на всех участников нашей экспедиции.
Частым гостем на баренцбургской базе гляциологов был начальник вертолётной группы Адольф Анатольевич Крайнов, интересный человек, отличный лётчик, незаурядный рассказчик и балагур. Он с большим уважением относился к «бродягам-гляциологам», ценил их труд и всячески старался помочь. Себя любил называть «чиф-извозчик». Задолго до проведения какой-нибудь операции Крайнов приходил к нам вечерком, и мы вместе разрабатывали до тонкостей план очередной заброски или радиолокационный маршрут, спорили, настаивали, соглашались и, конечно, шутили. Однажды лётчик поинтересовался, как наши буровики борются с замерзанием скважин. Надо было видеть удивление на его лице, когда Витя стал объяснять, что метод термобурения требует применения спиртового раствора, который не портит керн и не искажает результатов анализа ледяных проб.
— Ну и гляциологи! Ну и наука! Зря я вас вожу, оказывается. На острове жестокие нормы на спиртное, а они его льют в скважину, да ещё ледяную, как будто больше нечего! Вот дают ребята! — воскликнул негодующий собеседник.
Мы принялись говорить Крайнову, что давно уже опытным путём доказано превосходство спиртового раствора над другими жидкостями при термобурении ледников. На Шпицбергене применяется сильно разбавленный (десятипроцентный) раствор, тем не менее на скважину глубиной 200 метров уходит около 200 литров спирта. Для примера в Антарктиде, где температура льда несравнимо ниже, чем на Шпицбергене, приходится заливать уже почти чистый спирт, чтобы не заморозить буровой снаряд.
— Шутки шутками, ребята, а я гляжу, что в полярных районах нашей Земли даже ледники любят погреться! — уже спокойно заключил разговор Адольф Анатольевич.
На другой день мы с Крайневым слетали на вершину ледника. Хотелось побыстрее взглянуть на ребят, закончивших работу. Буровой снаряд прошёл через всю ледниковую толщу и достиг её каменного ложа на глубине 213 метров. Сходимость с данными радиолокации была удивительной: разница составила всего лишь несколько метров.
В жилой палатке пахло немного подгоревшей гречневой кашей, сваренной в эмалированном ведре, видимо впрок. От печурки приятно исходило тепло, которое особенно ценится людьми, живущими на леднике. Все бодрствовали, кроме одного, спавшего мертвецким сном в пуховом мешке. Даже очертенелый шум нашего вертолёта не смог разбудить уставшего Загороднова, который только теперь получил возможность хорошенько выспаться. Ему досталось труднее всего: по технике безопасности только он имел право работать с буром и лебёдкой.
Я растормошил Виктора. Лицо его осунулось и почернело за 20 дней напряжённой работы на леднике, заметно подросла бородка. Одежда и даже спальный мешок нашего электроника-буровика сильно пропахли бензином и засалились… Несмотря на усталость, молодой человек быстро поднялся и принялся рассказывать.
— Лиха беда начало, — тихо произнёс Загороднов.
Мне удалось поговорить со всеми гляциологами, посмотреть буровую и керны, которые исследовал заведующий лабораторией изотопной геологии Института геологии Академии наук Эстонии кандидат наук Яан-Мати Пуннинг. Он заканчивал отбор последних придонных образцов льда, пилил, стругал и растапливал их, а затем заливал и запаивал воду в стеклянные ампулы. Осенью они будут обрабатываться на анализ в Таллине. Кроме того, Пуннинг отбирал пробы льда и для своего московского коллеги кандидата географических наук Феликса Геннадиевича Гордиенко, недавно возглавившего эти работы по изотопной гляциологии в Институте географии АН СССР.
Известно, что летописи первоначально представляли собой краткие погодные записи древнего времени, которые вели в монастырях летописцы. Сравнительно недавно учёным удалось обнаружить совсем необычных «летописцев»! Они не знали никаких букв, не умели писать, читать, говорить ислышать. Однако они обладали феноменальной памятью и, что удивительно, могли хранить её в надёжных замороженных сейфах на протяжении всей своей очень долгой жизни,длящейся многие десятки, сотни и тысячи лет. Да, это — ледники!
Ледяные керны, извлечённые из глубоких скважин, словно древние летописи, правдиво рассказывают нам сегодня о климате далёкого прошлого. Столь ценную научную информацию гляциологи стали получать в последнее время благодаря исследованиям изотопного состава льда в ледниках. Так, например, анализируя вариации соотношения изотопов кислорода в ледяном керне, можно восстановить температурные изменения на протяжении многих столетий, а на основе сезонных различий в содержании изотопов — и возраст льда. Наличие же в верхней ледникозой толще некоторых радиоактивных изотопов позволяет определить скорость накопления в ней фирна ильда за последние десятилетия…
Изотопно-кислородные измерения керна, полученного нашей экспедицией из 200-метровой скважины на ледниковом плато Ломоносова в 1976 году, помогли гляциологам предпринять попытку воссоздать изменения климата на Шпицбергене за последние 900 лет. Оказалось, что в XIIвеке он был сравнительно тёплым, а в XIII— XVвеках-холодным. Материалы скважины свидетельствуют, что XVI — XIX столетия отличало чередование непродолжительных потеплений и значительных похолоданий, причём наиболее длительный холодный период пришёлся на вторую половину XVIII века и весь XIXвек. По сравнению с предыдущими столетиями климатические условия на архипелаге в XXвеке выдались относительно более тёплыми, особенно в 50-х годах…
Наряду с новыми направлениями экспедиция продолжила исследования по изучению режима ледников, их колебаний и истории оледенения Шпицбергена в четвертичное время.
Ежегодно проводятся наблюдения за балансом льда на репрезентативных ледниках, расположенных в западной, центральной и восточной частях острова Западный Шпицберген, существенно отличающихся друг от друга в климатическом отношении. Этими работами занимается опытный гляциолог старший инженер Алексей Сергеевич Гуськов, многие годы отдавший изучению ледников Полярного Урала. Среди участников экспедиции он самый старший. Его исследования, проведённые в последние годы, показали, что баланс наблюдаемых ледников отрицательный, то есть они убывают, уменьшаясь в размерах и становясь тоньше. Удалось подметить, что в отдельные годы на многих каровых и долинных ледниках сезонный снег стаивает полностью.
Помимо других работ В. С. Корякин занимался несколько лет выявлением пульсирующих ледников. Во время многочисленных пеших маршрутов и аэровизуальных наблюдений с вертолёта он смог обнаружить в различных районах архипелага несколько десятков таких ледников. В частности, на основе изучения периодичности быстрых подвижек ледников им было правильно предсказано катастрофическое наступание ледника Фон-Поста, спускающегося в вершину залива Темпель-фьорд — северо-восточного колена Сассен-фьорда.
Много внимания уделил Л. С. Троицкий изучению рельефообразующей деятельности ледников и истории оледенения Шпицбергена в четвертичный период. В разных районах архипелага исследовал учёный морские террасы, древние морены и морские осадки, из которых отобрал органические остатки — раковины морских моллюсков, древесину плавника, торф… По ним в лаборатории изотопной геологии Яана-Мати Пуннинга был определён абсолютный возраст этих отложений радиоуглеродным и термолюминесцентным методами. Это позволило существенно уточнить временные интервалы оледенений и морских трансгрессий на Шпицбергене за последние 100 000 лет, а также установить, что они происходили одновременно с аналогичными событиями в Европе и Северной Америке.
В связи с тем что проблема водоснабжения рудников на Шпицбергене представляет определённые трудности, руководство треста «Арктикуголь» обратилось с просьбой в Академию наук СССР, чтобы наша экспедиция провела дополнительные детальные исследования ледников, питающих Баренцбург и Пирамиду питьевой и технической водой. Этими работами руководит видный советский гляциолог доктор географических наук Владимир Георгиевич Ходаков. Мы рассматриваем изучение ледников Вёринг и Бертиль как очень важную задачу экспедиции и надеемся на основе наших исследований решить, в частности, вопросы, связанные с режимом внутриледниковой воды зимой, чтобы дать практические рекомендации по её использованию рудником Пирамида.
…В 1980 году наша экспедиция отправилась на Шпицберген в десятый раз. Во всех них довелось работать только двум участникам первой гляциологической экспедиции — Леониду Сергеевичу Троицкому и мне. На этот раз важнейшей задачей сезона было проведение работ на плато Амундсена — центре крупного узла сетчатого оледенения на юге архипелага. Так как попытки определить здесь толщину льда с помощью радиолокации не давали результатов, мы решили применить термическое бурение.
16 мая начальник вертолётной группы Геннадий Александрович Романов возглавил операцию по заброске теплофизического отряда на ледораздел плато. Вместе с нами летел во флагманской машине и опытный польский полярник. По прежним экспедициям на Шпицберген варшавский геофизик хорошо знал ледник Амундсена. Теперь же ему предстояло вести экспериментальные радиолокационные исследования в районе нашей скважины. Помощь польского учёного в выборе с воздуха места советско-польской научной станции оказалась решающей. Вскоре первые тонны оборудования и снаряжения уже лежали на снегу, а вертолёты ушли в Баренцбург за остальным грузом…
Безжизненное белое плато преобразилось. На его вершине возник небольшой интернациональный научный городок, состоявший из временных домиков, буровой, палаток, холодной лаборатории, склада с горючим… Начальник отряда Виктор Загороднов быстро смонтировал аппаратуру, наладил бензоэлектрические двигатели, подготовил буровой раствор, лоток для кернов… Наконец наступил торжественный момент начала проходки скважины. Вот уже первая полутораметровая колонка керна извлечена на поверхность. Сколько будет впереди таких подъёмов бурового снаряда? Это зависит от толщины ледника. Предположительно её оценивали в 300 метров, не более.
В тяжёлой, напряжённой работе время шло быстро. Под мерное стрекотание электростанции крутился барабан лебёдки, с которой медленно сползал кабель-трос. Висевший на нём термобур уходил все глубже. Поднятый керн тут же становился «добычей» гляциологов: изучалось его строение, фотографировались шлифы в поляризованном свете, отбирались сотни проб льда на анализы… Давно миновали «проектные» 300 метров, а дна, однако, не было. Назревала сенсация — уже пройдено полкилометра. Подлёдное ложе удалось достичь лишь на глубине 586 метров! Так бурение принесло нам ряд открытий. Ледник Амундсена неожиданно оказался самым мощным на Шпицбергене, причём там, где этого никто не ожидал. Температурные и структурные исследования позволили определить, что он «тёплый» ледник и, что особенно важно, содержащаяся в нём вода просачивается сквозь отдельные слои льда благодаря тонким каналам. Через некоторое время лабораторный анализ проб керна даст возможность восстановить изменение климатических условий на архипелаге за последние 1500-2000 лет.
С начала 70-х годов на Шпицбергене возобновили разносторонние работы польские научные и спортивные экспедиции. Приятно, что дружеские научные контакты, установившиеся у нас со многими полярными исследователями, переросли в плодотворное сотрудничество на плато Амундсена.
Почти ежегодно доводится нам встречаться здесь и с норвежскими исследователями архипелага. Такие встречи обычно проходят в атмосфере творческой дружбы, а порой принимают форму совместных гляциологических работ, способствующих познанию природы оледенения Шпицбергена. То же самое можно сказать и о контактах с французскими учёными…
В процессе исследований и бесед с иностранными учёными, читая их статьи и слушая их доклады, мы не раз убеждались, что работы советской гляциологической экспедиции значительно расширяют общий фронт изучения ледников Шпицбергена и имеют ряд новых направлений, которые позволяют более полно и глубоко осветить важнейшие закономерности современного и древнего оледенения этого интереснейшего района Арктики.
Летом 1974 года в бухту Колс пришёл «Красин». Да-да, тот самый легендарный «Красин», который 46 лет назад спас близ берегов Шпицбергена оставшихся на льдине участников трагической экспедиции Нобиле на дирижабле «Италия». Ветеран советского ледокольного флота уже был не в состоянии соперничать в Арктике со своими куда более могучими «внуками» — атомными и дизель-электрическими ледоколами. Однако он ещё мог хорошо послужить нашим полярным исследователям, превратившись во вспомогательное судно геологоразведочной экспедиции. Полтора года переоборудованный «Красин» нёс свою вахту, стоя у пирса в Колсбее. Он обеспечивал буровиков электроэнергией, жильём, питанием, банями, кают-компанией, кинозалом, прачечной, библиотекой…
Второго сентября 1975 года был официально открыт аэропорт Лонгйир, расположенный на северной окраине Лонгйира. Вместе со скандинавской авиакомпанией САС здесь разместилось самое северное представительство Аэрофлота. С тех пор открылось регулярное воздушное сообщение с материком. Один — три раза в месяц комфортабельные самолёты Ту-154 доставляют из Москвы на Шпицберген советских горняков. Весь их путь теперь занимает лишь пять часов! Перед «прыжком» через Баренцево море воздушный лайнер делает часовую остановку в Мурманске. В считанные минуты вертолёты Ми-8, принадлежащие геологоразведочной экспедиции треста «Арктикуголь», перебрасывают прибывших пассажиров из аэропорта Лонгйир на рудники Баренцбург и Пирамида.
Участники нашей экспедиции были первыми пассажирами первого технического рейса Ту-154 осенью 1975 года. И все последующее время гляциологи не упускают благоприятной возможности пользоваться самым быстрым и самым удобным видом транспорта в наше время. Несомненно, введение в строй постоянного аэродрома на Шпицбергене сделало его более доступным районом высокоширотной Арктики для исследователей и туристов и значительно облегчило проблему срочной замены людей в случае болезни или другой причины, а также доставки грузов первой необходимости в любое время года…
Не раз становился я свидетелем того, как приехавшие на Шпицберген ветераны и новички были приятно удивлены, увидев наши высокоширотные рудники. Действительно, Баренцбург и Пирамида в последние годы преобразились — обновились, сделались краше и чище. Заметно изменился их внешний вид, намного улучшились культурно-бытовые условия островитян. Сразу видно, что трест «Арктикуголь» проявляет настоящую заботу о своих тружениках. За прошедшее время Арктика не стала добрее, не стали короче её длинные тёмные ночи, не уменьшилась сила её холодных ветров, не растаяли её безжизненные ледники… Однако наши люди сделали очень многое, чтобы условия их жизни здесь мало отличались от условий жизни на материке.
Советские строители, невзирая на климатические особенности архипелага, продолжали возводить и реконструировать многие крупные объекты на рудниках. Появились новые чудесные Дворцы культуры, больницы, четырехэтажные жилые дома со всеми удобствами, детские сады, гостиницы, теплостанции, склады, овощехранилища, бойлерные…
Автодорога, поднявшаяся из Баренцбургского порта в посёлок, заменила устаревший бремсберг, а асфальтированная трасса удобно соединила рудник со стоянкой вертолётов на мысе Хеэр. Немногочисленные нагорные улицы получили не только свои названия, но и надёжное бетонное покрытие. Дощатая галерея, портившая вид в самом центре, разобрана. На северной окраине возник новый животноводческий комплекс, а на южной — возводятся здания научного городка. Рядом со вторым четырехэтажным домом на самом верху посёлка выросло новое оригинальное здание консульства СССР, которое сразу же украсило Баренцбург. В 1980 году вступил в строй новый угольный причал с углепогрузочной машиной. Это заметно ускорило обработку морских судов. Почти не видно старых терриконов. Постепенно их «развезли» мощные самосвалы на отсыпку дорог. Есть и другие приятные преобразования. И не только в Баренцбурге, но и в «провинциальной» Пирамиде…
Конечно, есть на Земле места, значительно лучше приспособленные для жизни и работы, чем Шпицберген. Однако тот, кто однажды побывал здесь, не сможет забыть его голубые фьорды среди остроконечных гор и серебристых языков ледников, оазисы угольных рудников, приход первого корабля и появление первых лучей солнца после долгой полярной ночи!
Архипелаг Шпицберген — Москва
1965-1980 годы
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Гора Пирамида
Баренцбург. Июнь 1980 года
Вид с Грен-фьорда
Участники экспедиции 1974 года: В. С. Корякин, Л. С. Троицкий, Е. М. Зингер, Ю. Я. Мичерст и А. В. Гордейчик (слева направо)
Первый большой жилой дом на руднике Пирамида
Самая северная шахта в мире (Пирамида)
Остроконечный нунатак. Фронт ледника Норденшельда
Здесь начинается Ис-фьорд
Ледник Богер
Ледниковый язык
Конгс-фьорд — один из красивейших уголков архипилага
Норвежская хижина Уруа в ущелье Эндален
Ню-Олесунн. Справо — причальная мачта дирижаюлей Амундсена и Нобиле
Домик, построенный на месте, где жил помор Иван Старостин
Аэропорт Лонгйир. Из Москвы прибыл рейсовый самолет
Овцебыки Мишка и Машка близ Груманта
Геологи «Севморгео» заканчивают полевые работы
Рейндален — одна из крупных долин Шпицбергена
Причудливы откосные берега заливов
Причудливы откосные берега заливов
Острые горы и зажатые между ними ледники
Один из многих горных ледников, спускающихся в долину
«Огород» на 78 градусе северной широты
— Вчера, наконец, приступили к бурению! Пока прошли 10 метров. Аппаратура работает, как в космосе! Все здоровы, бодры, мечтают о горячей бане и шлют привет…
Радиопереклички с ледником вносили приятное оживление и действовали положительно на всех участников нашей экспедиции.
Частым гостем на баренцбургской базе гляциологов был начальник вертолётной группы Адольф Анатольевич Крайнов, интересный человек, отличный лётчик, незаурядный рассказчик и балагур. Он с большим уважением относился к «бродягам-гляциологам», ценил их труд и всячески старался помочь. Себя любил называть «чиф-извозчик». Задолго до проведения какой-нибудь операции Крайнов приходил к нам вечерком, и мы вместе разрабатывали до тонкостей план очередной заброски или радиолокационный маршрут, спорили, настаивали, соглашались и, конечно, шутили. Однажды лётчик поинтересовался, как наши буровики борются с замерзанием скважин. Надо было видеть удивление на его лице, когда Витя стал объяснять, что метод термобурения требует применения спиртового раствора, который не портит керн и не искажает результатов анализа ледяных проб.
— Ну и гляциологи! Ну и наука! Зря я вас вожу, оказывается. На острове жестокие нормы на спиртное, а они его льют в скважину, да ещё ледяную, как будто больше нечего! Вот дают ребята! — воскликнул негодующий собеседник.
Мы принялись говорить Крайнову, что давно уже опытным путём доказано превосходство спиртового раствора над другими жидкостями при термобурении ледников. На Шпицбергене применяется сильно разбавленный (десятипроцентный) раствор, тем не менее на скважину глубиной 200 метров уходит около 200 литров спирта. Для примера в Антарктиде, где температура льда несравнимо ниже, чем на Шпицбергене, приходится заливать уже почти чистый спирт, чтобы не заморозить буровой снаряд.
— Шутки шутками, ребята, а я гляжу, что в полярных районах нашей Земли даже ледники любят погреться! — уже спокойно заключил разговор Адольф Анатольевич.
На другой день мы с Крайневым слетали на вершину ледника. Хотелось побыстрее взглянуть на ребят, закончивших работу. Буровой снаряд прошёл через всю ледниковую толщу и достиг её каменного ложа на глубине 213 метров. Сходимость с данными радиолокации была удивительной: разница составила всего лишь несколько метров.
В жилой палатке пахло немного подгоревшей гречневой кашей, сваренной в эмалированном ведре, видимо впрок. От печурки приятно исходило тепло, которое особенно ценится людьми, живущими на леднике. Все бодрствовали, кроме одного, спавшего мертвецким сном в пуховом мешке. Даже очертенелый шум нашего вертолёта не смог разбудить уставшего Загороднова, который только теперь получил возможность хорошенько выспаться. Ему досталось труднее всего: по технике безопасности только он имел право работать с буром и лебёдкой.
Я растормошил Виктора. Лицо его осунулось и почернело за 20 дней напряжённой работы на леднике, заметно подросла бородка. Одежда и даже спальный мешок нашего электроника-буровика сильно пропахли бензином и засалились… Несмотря на усталость, молодой человек быстро поднялся и принялся рассказывать.
— Лиха беда начало, — тихо произнёс Загороднов.
Мне удалось поговорить со всеми гляциологами, посмотреть буровую и керны, которые исследовал заведующий лабораторией изотопной геологии Института геологии Академии наук Эстонии кандидат наук Яан-Мати Пуннинг. Он заканчивал отбор последних придонных образцов льда, пилил, стругал и растапливал их, а затем заливал и запаивал воду в стеклянные ампулы. Осенью они будут обрабатываться на анализ в Таллине. Кроме того, Пуннинг отбирал пробы льда и для своего московского коллеги кандидата географических наук Феликса Геннадиевича Гордиенко, недавно возглавившего эти работы по изотопной гляциологии в Институте географии АН СССР.
Известно, что летописи первоначально представляли собой краткие погодные записи древнего времени, которые вели в монастырях летописцы. Сравнительно недавно учёным удалось обнаружить совсем необычных «летописцев»! Они не знали никаких букв, не умели писать, читать, говорить ислышать. Однако они обладали феноменальной памятью и, что удивительно, могли хранить её в надёжных замороженных сейфах на протяжении всей своей очень долгой жизни,длящейся многие десятки, сотни и тысячи лет. Да, это — ледники!
Ледяные керны, извлечённые из глубоких скважин, словно древние летописи, правдиво рассказывают нам сегодня о климате далёкого прошлого. Столь ценную научную информацию гляциологи стали получать в последнее время благодаря исследованиям изотопного состава льда в ледниках. Так, например, анализируя вариации соотношения изотопов кислорода в ледяном керне, можно восстановить температурные изменения на протяжении многих столетий, а на основе сезонных различий в содержании изотопов — и возраст льда. Наличие же в верхней ледникозой толще некоторых радиоактивных изотопов позволяет определить скорость накопления в ней фирна ильда за последние десятилетия…
Изотопно-кислородные измерения керна, полученного нашей экспедицией из 200-метровой скважины на ледниковом плато Ломоносова в 1976 году, помогли гляциологам предпринять попытку воссоздать изменения климата на Шпицбергене за последние 900 лет. Оказалось, что в XIIвеке он был сравнительно тёплым, а в XIII— XVвеках-холодным. Материалы скважины свидетельствуют, что XVI — XIX столетия отличало чередование непродолжительных потеплений и значительных похолоданий, причём наиболее длительный холодный период пришёлся на вторую половину XVIII века и весь XIXвек. По сравнению с предыдущими столетиями климатические условия на архипелаге в XXвеке выдались относительно более тёплыми, особенно в 50-х годах…
Наряду с новыми направлениями экспедиция продолжила исследования по изучению режима ледников, их колебаний и истории оледенения Шпицбергена в четвертичное время.
Ежегодно проводятся наблюдения за балансом льда на репрезентативных ледниках, расположенных в западной, центральной и восточной частях острова Западный Шпицберген, существенно отличающихся друг от друга в климатическом отношении. Этими работами занимается опытный гляциолог старший инженер Алексей Сергеевич Гуськов, многие годы отдавший изучению ледников Полярного Урала. Среди участников экспедиции он самый старший. Его исследования, проведённые в последние годы, показали, что баланс наблюдаемых ледников отрицательный, то есть они убывают, уменьшаясь в размерах и становясь тоньше. Удалось подметить, что в отдельные годы на многих каровых и долинных ледниках сезонный снег стаивает полностью.
Помимо других работ В. С. Корякин занимался несколько лет выявлением пульсирующих ледников. Во время многочисленных пеших маршрутов и аэровизуальных наблюдений с вертолёта он смог обнаружить в различных районах архипелага несколько десятков таких ледников. В частности, на основе изучения периодичности быстрых подвижек ледников им было правильно предсказано катастрофическое наступание ледника Фон-Поста, спускающегося в вершину залива Темпель-фьорд — северо-восточного колена Сассен-фьорда.
Много внимания уделил Л. С. Троицкий изучению рельефообразующей деятельности ледников и истории оледенения Шпицбергена в четвертичный период. В разных районах архипелага исследовал учёный морские террасы, древние морены и морские осадки, из которых отобрал органические остатки — раковины морских моллюсков, древесину плавника, торф… По ним в лаборатории изотопной геологии Яана-Мати Пуннинга был определён абсолютный возраст этих отложений радиоуглеродным и термолюминесцентным методами. Это позволило существенно уточнить временные интервалы оледенений и морских трансгрессий на Шпицбергене за последние 100 000 лет, а также установить, что они происходили одновременно с аналогичными событиями в Европе и Северной Америке.
В связи с тем что проблема водоснабжения рудников на Шпицбергене представляет определённые трудности, руководство треста «Арктикуголь» обратилось с просьбой в Академию наук СССР, чтобы наша экспедиция провела дополнительные детальные исследования ледников, питающих Баренцбург и Пирамиду питьевой и технической водой. Этими работами руководит видный советский гляциолог доктор географических наук Владимир Георгиевич Ходаков. Мы рассматриваем изучение ледников Вёринг и Бертиль как очень важную задачу экспедиции и надеемся на основе наших исследований решить, в частности, вопросы, связанные с режимом внутриледниковой воды зимой, чтобы дать практические рекомендации по её использованию рудником Пирамида.
…В 1980 году наша экспедиция отправилась на Шпицберген в десятый раз. Во всех них довелось работать только двум участникам первой гляциологической экспедиции — Леониду Сергеевичу Троицкому и мне. На этот раз важнейшей задачей сезона было проведение работ на плато Амундсена — центре крупного узла сетчатого оледенения на юге архипелага. Так как попытки определить здесь толщину льда с помощью радиолокации не давали результатов, мы решили применить термическое бурение.
16 мая начальник вертолётной группы Геннадий Александрович Романов возглавил операцию по заброске теплофизического отряда на ледораздел плато. Вместе с нами летел во флагманской машине и опытный польский полярник. По прежним экспедициям на Шпицберген варшавский геофизик хорошо знал ледник Амундсена. Теперь же ему предстояло вести экспериментальные радиолокационные исследования в районе нашей скважины. Помощь польского учёного в выборе с воздуха места советско-польской научной станции оказалась решающей. Вскоре первые тонны оборудования и снаряжения уже лежали на снегу, а вертолёты ушли в Баренцбург за остальным грузом…
Безжизненное белое плато преобразилось. На его вершине возник небольшой интернациональный научный городок, состоявший из временных домиков, буровой, палаток, холодной лаборатории, склада с горючим… Начальник отряда Виктор Загороднов быстро смонтировал аппаратуру, наладил бензоэлектрические двигатели, подготовил буровой раствор, лоток для кернов… Наконец наступил торжественный момент начала проходки скважины. Вот уже первая полутораметровая колонка керна извлечена на поверхность. Сколько будет впереди таких подъёмов бурового снаряда? Это зависит от толщины ледника. Предположительно её оценивали в 300 метров, не более.
В тяжёлой, напряжённой работе время шло быстро. Под мерное стрекотание электростанции крутился барабан лебёдки, с которой медленно сползал кабель-трос. Висевший на нём термобур уходил все глубже. Поднятый керн тут же становился «добычей» гляциологов: изучалось его строение, фотографировались шлифы в поляризованном свете, отбирались сотни проб льда на анализы… Давно миновали «проектные» 300 метров, а дна, однако, не было. Назревала сенсация — уже пройдено полкилометра. Подлёдное ложе удалось достичь лишь на глубине 586 метров! Так бурение принесло нам ряд открытий. Ледник Амундсена неожиданно оказался самым мощным на Шпицбергене, причём там, где этого никто не ожидал. Температурные и структурные исследования позволили определить, что он «тёплый» ледник и, что особенно важно, содержащаяся в нём вода просачивается сквозь отдельные слои льда благодаря тонким каналам. Через некоторое время лабораторный анализ проб керна даст возможность восстановить изменение климатических условий на архипелаге за последние 1500-2000 лет.
С начала 70-х годов на Шпицбергене возобновили разносторонние работы польские научные и спортивные экспедиции. Приятно, что дружеские научные контакты, установившиеся у нас со многими полярными исследователями, переросли в плодотворное сотрудничество на плато Амундсена.
Почти ежегодно доводится нам встречаться здесь и с норвежскими исследователями архипелага. Такие встречи обычно проходят в атмосфере творческой дружбы, а порой принимают форму совместных гляциологических работ, способствующих познанию природы оледенения Шпицбергена. То же самое можно сказать и о контактах с французскими учёными…
В процессе исследований и бесед с иностранными учёными, читая их статьи и слушая их доклады, мы не раз убеждались, что работы советской гляциологической экспедиции значительно расширяют общий фронт изучения ледников Шпицбергена и имеют ряд новых направлений, которые позволяют более полно и глубоко осветить важнейшие закономерности современного и древнего оледенения этого интереснейшего района Арктики.
* * *
…Много приятных новшеств появилось на архипелаге с того времени, когда мы завершили здесь первый этап своих работ и приступили ко второму.Летом 1974 года в бухту Колс пришёл «Красин». Да-да, тот самый легендарный «Красин», который 46 лет назад спас близ берегов Шпицбергена оставшихся на льдине участников трагической экспедиции Нобиле на дирижабле «Италия». Ветеран советского ледокольного флота уже был не в состоянии соперничать в Арктике со своими куда более могучими «внуками» — атомными и дизель-электрическими ледоколами. Однако он ещё мог хорошо послужить нашим полярным исследователям, превратившись во вспомогательное судно геологоразведочной экспедиции. Полтора года переоборудованный «Красин» нёс свою вахту, стоя у пирса в Колсбее. Он обеспечивал буровиков электроэнергией, жильём, питанием, банями, кают-компанией, кинозалом, прачечной, библиотекой…
Второго сентября 1975 года был официально открыт аэропорт Лонгйир, расположенный на северной окраине Лонгйира. Вместе со скандинавской авиакомпанией САС здесь разместилось самое северное представительство Аэрофлота. С тех пор открылось регулярное воздушное сообщение с материком. Один — три раза в месяц комфортабельные самолёты Ту-154 доставляют из Москвы на Шпицберген советских горняков. Весь их путь теперь занимает лишь пять часов! Перед «прыжком» через Баренцево море воздушный лайнер делает часовую остановку в Мурманске. В считанные минуты вертолёты Ми-8, принадлежащие геологоразведочной экспедиции треста «Арктикуголь», перебрасывают прибывших пассажиров из аэропорта Лонгйир на рудники Баренцбург и Пирамида.
Участники нашей экспедиции были первыми пассажирами первого технического рейса Ту-154 осенью 1975 года. И все последующее время гляциологи не упускают благоприятной возможности пользоваться самым быстрым и самым удобным видом транспорта в наше время. Несомненно, введение в строй постоянного аэродрома на Шпицбергене сделало его более доступным районом высокоширотной Арктики для исследователей и туристов и значительно облегчило проблему срочной замены людей в случае болезни или другой причины, а также доставки грузов первой необходимости в любое время года…
Не раз становился я свидетелем того, как приехавшие на Шпицберген ветераны и новички были приятно удивлены, увидев наши высокоширотные рудники. Действительно, Баренцбург и Пирамида в последние годы преобразились — обновились, сделались краше и чище. Заметно изменился их внешний вид, намного улучшились культурно-бытовые условия островитян. Сразу видно, что трест «Арктикуголь» проявляет настоящую заботу о своих тружениках. За прошедшее время Арктика не стала добрее, не стали короче её длинные тёмные ночи, не уменьшилась сила её холодных ветров, не растаяли её безжизненные ледники… Однако наши люди сделали очень многое, чтобы условия их жизни здесь мало отличались от условий жизни на материке.
Советские строители, невзирая на климатические особенности архипелага, продолжали возводить и реконструировать многие крупные объекты на рудниках. Появились новые чудесные Дворцы культуры, больницы, четырехэтажные жилые дома со всеми удобствами, детские сады, гостиницы, теплостанции, склады, овощехранилища, бойлерные…
Автодорога, поднявшаяся из Баренцбургского порта в посёлок, заменила устаревший бремсберг, а асфальтированная трасса удобно соединила рудник со стоянкой вертолётов на мысе Хеэр. Немногочисленные нагорные улицы получили не только свои названия, но и надёжное бетонное покрытие. Дощатая галерея, портившая вид в самом центре, разобрана. На северной окраине возник новый животноводческий комплекс, а на южной — возводятся здания научного городка. Рядом со вторым четырехэтажным домом на самом верху посёлка выросло новое оригинальное здание консульства СССР, которое сразу же украсило Баренцбург. В 1980 году вступил в строй новый угольный причал с углепогрузочной машиной. Это заметно ускорило обработку морских судов. Почти не видно старых терриконов. Постепенно их «развезли» мощные самосвалы на отсыпку дорог. Есть и другие приятные преобразования. И не только в Баренцбурге, но и в «провинциальной» Пирамиде…
* * *
За долгие месяцы полевых исследований мы привыкли к архипелагу и полюбили его. Многочисленные маршруты проложили участники нашей экспедиции по ледниковым районам Шпицбергена. В этих нелёгких походах, полётах и плаваниях гляциологи добывали тот необходимый первичный материал, без которого немыслима настоящая природоведческая монография. А она уже начала создаваться! Не за горами новый большой труд о ледниках Арктики.Конечно, есть на Земле места, значительно лучше приспособленные для жизни и работы, чем Шпицберген. Однако тот, кто однажды побывал здесь, не сможет забыть его голубые фьорды среди остроконечных гор и серебристых языков ледников, оазисы угольных рудников, приход первого корабля и появление первых лучей солнца после долгой полярной ночи!
Архипелаг Шпицберген — Москва
1965-1980 годы
ИЛЛЮСТРАЦИИ