Страница:
Шпицберген представляет собой классическую страну полярных исследований. Именно здесь учёные впервые всесторонне знакомились с природой Арктики.
Одна из существенных особенностей географического положения Шпицбергена заключается в том, что по сравнению с другими арктическими архипелагами он находится ближе к исландскому центру действия атмосферы — области постоянно низкого атмосферного давления — и располагается на стыке тёплых вод Североатлантического течения и холодных вод Северного Ледовитого океана. Поэтому Шпицберген первым принимает обильные осадки, которые несут интенсивные циклоны — основные влагоносные воздушные массы, прорывающиеся из Северной Атлантики в Арктику. Осадки в виде снега («твёрдые») в большом количестве задерживаются на исполинских гривах многочисленных ледников, свисающих огромной белой бахромой по периферии архипелага. По мере движения к востоку интенсивность циклонов ослабевает, в результате чего ухудшается питание ледников других островов.
Согласно районированию современного оледенения планеты, Шпицберген входит в одну обширную гляциологическую область вместе с советскими архипелагами Земля Франца-Иосифа, Новая Земля и Северная Земля. Их объединяет общность внешних условий существования: единый источник влаги и характер циркуляции атмосферы.
Полярная природа создала на Шпицбергене удивительный ледниковый «музей» под открытым небом. Многие учёные стремятся посетить его, чтобы увидеть расположенные рядом самые разнообразные типы и формы ледников, имеющиеся на земном шаре, от небольших каровых и горно-долинных до сравнительно крупных ледниковых покровов. Такое разнообразие обусловлено различиями в рельефе и климате Шпицбергена. Чтобы попасть в этот редкий «музей», не надо забираться в горное поднебесье, как на Памире, его «порог» лежит у самого моря.
Площадь современного оледенения архипелага превышает 35 тысяч квадратных километров, то есть больше территории такого государства, как Нидерланды. 58 процентов поверхности Шпицбергена заковано в многометровую ледяную «броню», представляющую неотъемлемую и характерную черту его природы. Ландшафт архипелага определяется ледниками, которые, в свою очередь, придают ему особую красоту и привлекательность. Пролетая с егодня над ледяными и снежными полями Шпицбергена, трудно себе представить, что здесь в конце прошлого геологического периода (третичного) шелестели зелёными листьями пышные тенистые леса, а ещё раньше грелись под жаркими лучами солнца не усатые симпатичные тюлени, а исполинские страшилы ящеры. Однако было именно так. В четвертичное время архипелаг покрывал мощный ледник. С тех пор его территория испытывала неоднократные оледенения. Их площадь сильно менялась, сокращаясь до современных и ещё меньших размеров.
Основная масса ледников покрывает на Шпицбергене горные долины и плоскогорья, причём высота их поверхности редко превышает 1000 метров. Особый интерес у исследователей вызывает оледенение, получившее официальное название по имени архипелага — Шпицбергенское. С воздуха оно может показаться гигантской абстрактной шахматной доской: белые поля — это ледниковые потоки, заполнившие более чем наполовину системы долин района и соединяющиеся друг с другом в верховьях, а чёрные поля — это торчащие из льда отдельные вершины и гребни гор.
На архипелаге раньше, чем в других районах Арктики, начали вести наблюдения за изменением размеров колебаний ледников. Установлено, что с начала XX века оледенение здесь убывает. За это время его площадь уменьшилась примерно на 500 квадратных километров. Вместе с тем некоторые ледники испытывали и испытывают периоды резкого наступания, не подчиняясь общей закономерности и являя собой характерный пример катастрофических подвижек — пульсаций. Конечно, больше других потрясает Бросвельбреен («быстро двигающийся ледник»), расположенный на самом юге Северо-Восточной Земли. В 1936 году он неожиданно выдвинул в море почти на 30 километров ледниковый язык шириной более 20 километров!
Выяснение условий существования и развития активных ледников Шпицбергена имеет важное научное значение для понимания закономерностей и особенностей эволюции оледенения во всём атлантическом секторе Арктики.
По сравнению с другими высокоширотными районами Шпицберген не обойдён вниманием исследователей, которые посещают его давно. Вот уже сто лет служит он своеобразной международной научной лабораторией учёным многих стран. Правда, почти все они не занимались систематическим изучением ледников. Планомерные исследования гляциологов начались лишь в 1931 году. С тех пор здесь работали экспедиции Швеции и Норвегии, Англии, Польши, Финляндии, ГДР и Франции, учёные США, Канады, ФРГ и других стран. И всё же оледенение Шпицбергена было изучено недостаточно. Так, отсутствовала обобщающая сводка о нём, а мнения видных исследователей расходились в оценке площади оледенения архипелага (до 40 процентов!)…
Что предстояло сделать нашей экспедиции?
Прежде всего попытаться выявить в разных частях Шпицбергена важнейшие закономерности оледенения и климатические условия, в которых оно существует. Кроме того, мы надеялись в конце концов создать первую научную монографию о природных «холодильниках» архипелага.
К числу малоизученных или вовсе не обследованных территорий относились обширные ледниковые покровы, распространённые восточной части крупнейшего и наиболее гористого острова архипелага — Западный Шпицберген. Вот почему ещё в Москве мы выработали план, по которому наметили начать свои исследования как раз в таком районе, где сохранились настоящие «белые пятна».
Как ни торопились мы на Шпицберген, все же начало таяния ледников опередило на два дня прибытие экспедиции на остров. Нам же важно было «поймать» максимум запаса снега, выпавшего минувшей зимой на ледники.
Известно, что, чем ниже расположены ледники, тем быстрее они реагируют на поступление солнечного тепла и, следовательно, быстрее подвергаются таянию. Поэтому на экстренном «учёном совете» экспедиции решили немедленно приступить к изучению концевых участков ледников, расположенных в районе другого советского рудника — Пирамида, где температура воздуха летом несколько выше, чем в Баренцбурге.
Было уже три часа ночи. Однако посёлок не спал. Совсем не потому, что стояла круглосуточная светлая пора. Рудник провожал около сотни баренцбуржцев, которые проработали на острове два года и теперь уезжали домой. Одновременно рудничные встречали около сотни земляков, приехавших менять бывалых, чуточку гордых полярников. В эту белую ночь весь Баренцбург кого-то провожал и кого-то встречал — такова давняя традиция островитян. Сегодня все ходили друг к другу в гости. Каждый дом сейчас представлял собой своеобразный уголок музыкальной самодеятельности — отовсюду неслись задушевные русские и украинские народные песни, а стены дрожали от лихих плясок.
…К борту «Сестрорецка» автопогрузчики лихо подвозили площадки-поддоны с одинаковыми ящиками, обшитыми мешковиной и перевязанными верёвкой. Корабельный кран подхватывал крюком поддон и опускал его в трюм. Кто-то с теплохода прокричал на берег:
— Это последние юшары?
Находившийся поблизости диспетчер порта внёс ясность:
— Осталось их всего два поддона.
Меня заинтересовало непонятное слово «юшар», и я спросил у докера, что это такое.
— Да обшитые ящики, что грузят, — последовал не очень вразумительный ответ.
— Почему они так называются? — продолжал допытываться я. — Что в них перевозят?
— В юшарах полярники отправляют домой свой багаж, а почему они зовутся юшарами, сам того не знаю, не ведаю. Спросите лучше у тех, кто здесь не первый раз…
Лишь спустя несколько лет мне удалось выяснить любопытную историю, связанную с появлением и утверждением странного слова «юшар» на советских рудниках Шпицбергена.
В навигацию 1933 года морскую линию Мурманск — Баренцбург обслуживал небольшой ленинградский пароходЇ «Югорский Шар», или кратко «Юшар». Завидев издалека судно, перевозившее горняков с материка и обратно, люди устремлялись в порт, громко крича: «Юшар! Юшар! Юшар!» Те, кто давно ожидал его, чтобы возвратиться на Родину, спешно отправлялись за своим багажом, уже не влезавшим в старый чемодан и поэтому уложенным в специальные ящики.
Давным-давно нет того старенького парохода, и многие полярники, вероятно, даже не догадываются сейчас о прямой связи не всем понятного названия корабля со столь привычными здесь фанерными стандартными ящиками, обшитыми мешковиной…
Ранним утром «Сестрорецк» покинул гостеприимный Баренцбург и направился в Пирамиду. На нём уехали и мои товарищи. Я же вынужден был задержаться на несколько дней здесь, чтобы выполнить целый ряд положенных мне по штату безотлагательных организационных, финансовых и прочих дел, связанных с «пропиской» экспедиции в Баренцбурге и предстоящей заброской пятерых гляциологов на ледниковое плато Ломоносова, отправкой и изготовлением необходимого для этой сложной операции оборудования.
В самом начале XX века архипелаг начал усиленно привлекать внимание европейских промышленников и учёных каменноугольными месторождениями. Сюда потянулись представители частных компаний и просто дельцы, которые принялись неистово «столбить» одни и те же участки, создав тем самым нездоровый ажиотаж и неразбериху вокруг права на добычу угля. Все это побудило получившую в 1905 году самостоятельность Норвегию поставить вопрос об упорядочении управления Шпицбергеном. Европейские страны в 1907 году поручили России, Норвегии и Швеции разработать проект управления архипелагом.
Представители трех государств собирались в 1910 и 1912 годах на переговоры в Христиании (Осло), чтобы попытаться решить вопрос о статусе Шпицбергена. Разговор шёл о том, что архипелаг должен и дальше оставаться «ничейной землёй», причём он не может быть аннексирован каким-либо государством или подчинён суверенитету какой-либо страны, а в случае войны будет рассматриваться как нейтральная территория.
В мае 1914 года в Осло открылась международная конференция, посвящённая рассмотрению вопроса о статусе Шпицбергена. Представители России, Норвегии, Швеции, Великобритании, США, Германии, Дании и Голландии обсуждали возможность управления архипелагом международной комиссией, состоящей из русских, норвежских и шведских уполномоченных. Эта комиссия должна была бы издавать законы и распоряжения для Шпицбергена, правила разработки полезных ископаемых, разработать порядок охраны естественных богатств. Но начавшаяся в августе 1914 года первая мировая война прервала конференцию.
Обсуждение вопроса о правовом положении архипелага возобновилось на Парижской мирной конференции в июле 1919 года без участия представителя Советской России. Параллельно с версальскими документами 9 февраля 1920 года уполномоченные США, Великобритании и её доминионов, Франции, Италии, Японии, Нидерландов, Дании, Швеции и Норвегии подписали Парижский договор о Шпицбергене, согласно которому суверенитет над ним передавался Норвегии. Гражданам государств, подписавших договор, предоставлялось право свободного доступа для любой цели и задачи в воды архипелага, разрешалось заниматься рыболовством, охотой, судоходными, промышленными, горными и торговыми операциями на условиях полного равенства с Норвегией. Договор обязывал норвежцев не создавать на Шпицбергене военно-морских баз и укреплений и предписывал, что архипелаг никогда не должен использозаться в военных целях. Отмечалось, что русские граждане и общества могут ещё до присоединения России к договору пользоваться теми же правами, что и граждане стран, подписавших его. Парижкий договор предусматривал процедуру принятия Норвегией Горного устава, призванного регулировать на Шпицбергене горнодобывающую деятельность, то есть разведывать, приобретать и разрабатывать месторождения полезных ископаемых.
В 1925 году Норвегия включила Шпицберген в свой состав. Собтвенно архипелаг Шпицберген, а также окружающие его острова Белый, Земля Принца Карла, Надежды и Медвежий (лежащий значительно южнее) норвежцы назвали Свальбардом. Эта территория ограничена 74-81-м градусами северной широты и 10-35-м градусами восточной долготы, а площадь всех его островов составляет примерно 63 тысячи квадратных километров. Свальбард представляет особый административный округ, он не входит в состав какой-либо губернии.
Советский Союз присоединился к Парижскому договору в 1935 году и в соответствии с ним ведёт на архипелаге хозяйственную и научную деятельность… После второй мировой войны, 15 февраля 1947 года, стортинг принял резолюцию, отмечавшую, что СССР обладает на Шпицбергене «особыми экономическими интересами».
Более чем полувековой опыт отношений между Норвегией и СCCP показывает, что народы наших стран стремятся развивать деловое сотрудничество в различных областях советско-норвежских соглашений, жить в мире и дружбе, как подобает добрым соседям. Нерушимое соблюдение условий Парижского договора о Шпицбергене отвечает в равной степени интересам Норвегии и Советского Союза.
ОСВОЕНИЕ АРХИПЕЛАГА
Прежде чем приступить к изучению малознакомой территории исследователи всегда стремятся знать как можно больше о её прошлом и настоящем. Что же касается Шпицбергена, то история его освоения насыщена бесчисленным количеством волнующих событий и фактов. Она продолжает интересовать не только исследователей но и всех любознательных людей, увлечённых романтическими путешествиями в полярные страны…
Необычайно богатой и интересной историей Шпицберген прежде всего обязан попыткам заселения и освоения его земель, китобойному и зверобойному промыслам, добыче каменного угля и, наконец, многим знаменитым полярным экспедициям. Архипелаг, словно гигантский природный магнит, несколько столетий притягивал к себе тысячи храбрых людей, которые, несмотря на грозившую им смертельную опасность, устремлялись в неведанный холодный край, чтобы узнать и увидеть загадочные земли, расположенные недалеко oт вершины мира.
В разное время на Шпицбергене побывали многие десятки выдающихся мореплавателей, исследователей, путешественников, промышленников, авиаторов, чьи имена могли бы украсить историю освоения любой полярной страны. Среди них было немало и наших соотечественников. Словно бесценные автографы, оставили они свой след на этой оледенелой земле.
Хорошо известно, что в истории освоения Шпицбергена (как и вообще в истории Арктики) русские люди сыграли многогранную роль. Вовсе не случайно поэтому видим мы на географической карте архипелага имена многих замечательных представителей России — поморов, промышленников, мореходов, исследователей, выдающихся людей, а также названия русских кораблей. Так, например, вершину оледенелой Земли Улава V (ранее известную под названием Русская ледяная область) на восточном выступе острова Западный Шпицберген, занимает обширное ледниковое плато Ломоносова. Его, в свою очередь, окаймляют с разных сторон горы Баркова, Баклунда, Голицына, Минкина, Немтинова, Смыслова и Чернышёва, ледники Груздева и Русский… Кстати, это слово очень популярно в названиях различных географических объектов: Руссебукта (Русская бухта), Руссехамна (русская бухточка), Руссеэльва (Русская река), Русседален (Русская долина), Руссейяне (Русские острова)…
Так как южный морской путь на восток находился в то время в руках испанцев и португальцев, английские и голландские мореплаватели и купцы решили обратить свой взор на Крайний Север, чтобы попытаться найти счастье в таинственном «Застывшем море».
О возможности существования северо-восточного морского пути в Китай Европа уже слышала в начале XV века, ибо эту мысль первым высказал русский посол в Риме Дмитрий Герасимов — человек очень образованный, знавший условия плавания в полярных водах и осведомлённый о Крайнем Севере. В беседе с итальянским историком Паоло Джиовио он рассказал о русских, давно посещающих этот край, и о море, по которому «можно добраться на кораблях до стран Китая, если в промежутке не встретится какой-нибудь земли». Посол показал итальянскому учёному карту полярных стран убедительно подтвердив ею свои выводы о наличии Северо-Восточного прохода. После этого Паоло Джиовио написал в 1525 году книгу о посольстве великого князя Московского Василия III к римскому папе Клименту VII. В ней учёный изложил все сведения, полученные от Дмитрия Герасимова. Именно они-то и послужили первопричиной снаряжения западноевропейских экспедиций для отыскания нового пути через неведомые северные моря.
Сначала предприняли попытку идти на восток с целью достичь «стран и владений могущественного принца китайского» экспедиции англичан, снаряжённые «Московской компанией». Однако сплошные льды не позволили им выполнить поставленную задачу. Зато мореплаватель Ричард Ченслер сумел благодаря этому проникнуть в Северную Двину и завязать между Англией и Московским государством торговые и дипломатические отношения. Открытие морского пути в Московию усилило попытки отыскать водную северную дорогу в Китай.
В 80-х годах XVI века инициатива в этом деле переходит к Голландии, ставшей сильной морской державой после освобождения от испанского владычества. Нидерландские купцы, желавшие во что бы то ни стало установить выгодную торговлю с Китаем и Индией, снаряжают в конце века несколько крупных экспедиций «для открытия удобного морского пути в царства Китайское и Синское, проходящего к северу от Норвегии, Московии и Татарии» (под этим названием европейцы подразумевали северную часть Сибири). В 1594 и 1595 годах голландские купцы совершили далёкие плавания к Новой Земле и в Карское море. Одним из кораблей командовал видный мореплаватель Биллем Баренц. Однако обе экспедиции не смогли открыть желанный путь. Тогда голландское правительство назначило премию в 25 тысяч гульденов тому, кто откроет Северо-Восточный проход, и амстердамские купцы решают после этого организовать третью экспедицию.
10 мая 1596 года два парусных судна покинули Амстердам. В отличие от первых походов голландцы направились от берегов Скандинавии не к Новой Земле, а прямо на север. На сей раз обладавший смелым и решительным характером Баренц не был назначен командиром корабля. Желая участвовать в экспедиции, он принял должность старшего штурмана судна, которым командовал Яков ван Гемскерк. Впоследствии очевидцы отмечали, что Баренц был душой экспедиции и фактически руководил ею.
Первый лёд моряки встретили 5 июня. Через четыре дня голландцы обратили внимание на небольшой гористый остров, лежащий на широте 74 градуса 30 минут. Так на карте Арктики появился новый остров, названный Медвежьим.
Отсюда корабли продолжали следовать ещё дальше на север. Моряки полагали, что они находятся где-то в районе Гренландии. 19 июня 1596 года неожиданно на горизонте открылась ещё одна незнакомая суша. По мере приближения к ней становилось видно, что это горная страна с многочисленными пиками. Участник экспедиции Геррит Де-Фер отметил в своём дневнике: «Эта земля оказалась очень большой, и мы следовали вдоль её западных берегов до северной широты 79,5°». Здесь суда были остановлены тяжёлыми льдами.
От берегов северо-западного Шпицбергена голландские корабли повернули на юг и вернулись к острову Медвежьему. Отсюда их пути разошлись. Одно из судов отправилось снова на север, чтобы продолжить там поиски морского прохода в Китай. Другое же, с Баренцем на борту, ушло к Новой Земле, надеясь следовать дальше на восток.
В августе Баренц достиг северо-восточного побережья Новой Земли, где его корабль оказался в ледовом плену и вскоре был раздавлен льдами. Людям пришлось срочно перебраться на берег, построить из плавника дом и остаться в нём зимовать. Следующей полярной весной, 14 июня 1597 года, голландцы отправились на шлюпках на материк. Баренцу не суждено было вернуться домой, он вскоре скончался. Лишь через месяц шлюпки встретили у острова Междушарского две русские ладьи. Так пришло спасение.
Все мы с чувством большого уважения отдаём должное замечательному полярному мореплавателю Виллему Баренцу, который первым нанёс на карту Арктики очертания западной береговой полосы Шпицбергена и сообщил европейцам об этой вновь открытой земле. Вместе с тем у историков и географов нет единого мнения относительно того, кто и когда впервые увидел Страну острых гор.
Давайте попытаемся разобраться в различных точках зрения, существующих по этому вопросу.
Норвежский геолог XIX века профессор университета в Христиании Бальтазар Кейлхау во время экспедиции на Шпицберген в 1827 году провёл большую работу по его изучению. Исследователь собрал ценные геологические и ботанические коллекции и получил чрезвычайно интересную информацию о нахождении становищ поморов. Кейлхау полагал, что русские мореходы появились здесь в XIII веке. Французский учёный из Парижского центра океанографических исследований В. Романовский в своей монографии о Шпицбергене, изданной в 1943 году, высказал мнение, что поморы открыли архипелаг ещё раньше — в X столетии. Известный полярный историк профессор Михаил Иванович Белов не раз утверждал, что русские первыми пришли к берегам Шпицбергена и первыми же приступили к его промысловому освоению. Свои утверждения учёные обосновывали, исходя из общего анализа истории плаваний на Крайнем Севере.
Это мнение пытаются оспаривать некоторые западные, главным образом норвежские, исследователи.
Современные норвежские источники и справочники о Шпицбергене приводят сведения об открытии архипелага в конце XII века викингами — скандинавскими моряками-витязями, ходившими по открытому океану на поиски «добычи и славы». Обычно ссылаются на летописи (саги) — «Исландские ежегодники» (в которых каждый год отмечались разные происшедшие события), где среди всяких сообщений, касающихся 1194 года, есть два слова: «Свальбард найден» (можно перевести несколько иначе: «Находка Свальбарда»). В древненорвежском языке слово «сваль» означало «прохладный», а слово «бард» — «край». Но где же расположен найденный викингами «Прохладный край»? Это остаётся загадкой. Да и вообще предельно лаконичное упоминание в той саге о географическом открытии, имевшем место в 1194 году, вряд ли может внести какую-то ясность.
В литературном произведении «Ландномабук» («Заимки земел"), созданном в XIII веке на древнеисландском языке, мы находим: «Так говорят мудрые люди, что… от Ланганеса (Длинного мыса. Е. 3.) в Северной Исландии есть четверо суток моря на север до Свальбарда в вершине моря».
В «Саге о Самсоне Прекрасном», написанной около 1350 года, рассказывается, что по направлению от Йотунхейма (воображаемой скандинавами страны, будто бы расположенной северо-восточнее России и населённой сверхъестественными существами — троллями: великанами, карликами, волшебниками и ведьмами) к Гренландии простирается страна Свальбард, в которой живут различные племена.
По прошествии многих веков различные европейские исследователи пытались отгадать и выяснить, что понимали средневековые норманнские летописцы под названием «Свальбард» в действительности. Высказывались различные предположения. Называлось северо-восточное побережье Гренландии, остров Ян-Майен, Шпицберген, Земля Франца-Иосифа и даже север Сибири…
Итак, можно ли всё-таки утверждать, что викинги открыли именно Шпицберген в то далёкое время? Думается, что делать этого нельзя, так как нет никаких неопровержимых и достоверных сведений на этот счёт. Больше того, такие видные западные исследователи, как канадец Вильялмур Стефанссон, датчане Карл Кристиан Рафн и Кай Биркет Смит, швед Густав Хольм, немец Александр Гумбольдт, и другие учёные склонны считать, что названный в сагах Свальбард не Шпицберген, а восточный берег Гренландии, который действительно посещали норманны. Противоположную гипотезу, утверждающую, что территория средневекового Свальбарда тождественна Шпицбергену, поддерживают главным образом норвежцы. Несомненно, не последнюю роль играют здесь не только национальные, но и политические интересы Норвегии.
Мы придерживаемся того мнения, что первыми на Шпицбергене побывали поморы. Однако вопрос о том, когда они там появились впервые, может быть решён лишь в результате тщательных археологических исследований.
Кто же такие поморы и где они жили?
Первыми русскими поселенцами на берегах Белого моря были смелые новгородцы, которые в поисках новых товаров для рынков Великого Новгорода шли на далёкий и суровый Север, к берегам «Студёного моря», а также на восток — за Печору и Урал. Тянулись в эти же края и «обычные люди», а также беглые, стремившиеся уйти от притеснения бояр и купцов. Новгородские люди до моря добирались по рекам и волокам, а по морю плавали на лодках, называемых ушкуями. На побережье Ледовитого океана стали возникать первые русские промысловые посёлки. Так почти тысячу лет назад дружины новгородской вольницы проникли на Беломорье, а затем и на побережье Кольского полуострова. Знаменитый полярный исследователь Адольф Эрик Норденшельд писал, что русские пришли на Крайний Север Европы в X-XI веках, опередив появившихся в Финмарке норвежцев на два-три столетия. Со временем переселенцев стали называть поморами — от слова «поморье», означающего приморье, приморскую сторону…
Одна из существенных особенностей географического положения Шпицбергена заключается в том, что по сравнению с другими арктическими архипелагами он находится ближе к исландскому центру действия атмосферы — области постоянно низкого атмосферного давления — и располагается на стыке тёплых вод Североатлантического течения и холодных вод Северного Ледовитого океана. Поэтому Шпицберген первым принимает обильные осадки, которые несут интенсивные циклоны — основные влагоносные воздушные массы, прорывающиеся из Северной Атлантики в Арктику. Осадки в виде снега («твёрдые») в большом количестве задерживаются на исполинских гривах многочисленных ледников, свисающих огромной белой бахромой по периферии архипелага. По мере движения к востоку интенсивность циклонов ослабевает, в результате чего ухудшается питание ледников других островов.
Согласно районированию современного оледенения планеты, Шпицберген входит в одну обширную гляциологическую область вместе с советскими архипелагами Земля Франца-Иосифа, Новая Земля и Северная Земля. Их объединяет общность внешних условий существования: единый источник влаги и характер циркуляции атмосферы.
Полярная природа создала на Шпицбергене удивительный ледниковый «музей» под открытым небом. Многие учёные стремятся посетить его, чтобы увидеть расположенные рядом самые разнообразные типы и формы ледников, имеющиеся на земном шаре, от небольших каровых и горно-долинных до сравнительно крупных ледниковых покровов. Такое разнообразие обусловлено различиями в рельефе и климате Шпицбергена. Чтобы попасть в этот редкий «музей», не надо забираться в горное поднебесье, как на Памире, его «порог» лежит у самого моря.
Площадь современного оледенения архипелага превышает 35 тысяч квадратных километров, то есть больше территории такого государства, как Нидерланды. 58 процентов поверхности Шпицбергена заковано в многометровую ледяную «броню», представляющую неотъемлемую и характерную черту его природы. Ландшафт архипелага определяется ледниками, которые, в свою очередь, придают ему особую красоту и привлекательность. Пролетая с егодня над ледяными и снежными полями Шпицбергена, трудно себе представить, что здесь в конце прошлого геологического периода (третичного) шелестели зелёными листьями пышные тенистые леса, а ещё раньше грелись под жаркими лучами солнца не усатые симпатичные тюлени, а исполинские страшилы ящеры. Однако было именно так. В четвертичное время архипелаг покрывал мощный ледник. С тех пор его территория испытывала неоднократные оледенения. Их площадь сильно менялась, сокращаясь до современных и ещё меньших размеров.
Основная масса ледников покрывает на Шпицбергене горные долины и плоскогорья, причём высота их поверхности редко превышает 1000 метров. Особый интерес у исследователей вызывает оледенение, получившее официальное название по имени архипелага — Шпицбергенское. С воздуха оно может показаться гигантской абстрактной шахматной доской: белые поля — это ледниковые потоки, заполнившие более чем наполовину системы долин района и соединяющиеся друг с другом в верховьях, а чёрные поля — это торчащие из льда отдельные вершины и гребни гор.
На архипелаге раньше, чем в других районах Арктики, начали вести наблюдения за изменением размеров колебаний ледников. Установлено, что с начала XX века оледенение здесь убывает. За это время его площадь уменьшилась примерно на 500 квадратных километров. Вместе с тем некоторые ледники испытывали и испытывают периоды резкого наступания, не подчиняясь общей закономерности и являя собой характерный пример катастрофических подвижек — пульсаций. Конечно, больше других потрясает Бросвельбреен («быстро двигающийся ледник»), расположенный на самом юге Северо-Восточной Земли. В 1936 году он неожиданно выдвинул в море почти на 30 километров ледниковый язык шириной более 20 километров!
Выяснение условий существования и развития активных ледников Шпицбергена имеет важное научное значение для понимания закономерностей и особенностей эволюции оледенения во всём атлантическом секторе Арктики.
По сравнению с другими высокоширотными районами Шпицберген не обойдён вниманием исследователей, которые посещают его давно. Вот уже сто лет служит он своеобразной международной научной лабораторией учёным многих стран. Правда, почти все они не занимались систематическим изучением ледников. Планомерные исследования гляциологов начались лишь в 1931 году. С тех пор здесь работали экспедиции Швеции и Норвегии, Англии, Польши, Финляндии, ГДР и Франции, учёные США, Канады, ФРГ и других стран. И всё же оледенение Шпицбергена было изучено недостаточно. Так, отсутствовала обобщающая сводка о нём, а мнения видных исследователей расходились в оценке площади оледенения архипелага (до 40 процентов!)…
Что предстояло сделать нашей экспедиции?
Прежде всего попытаться выявить в разных частях Шпицбергена важнейшие закономерности оледенения и климатические условия, в которых оно существует. Кроме того, мы надеялись в конце концов создать первую научную монографию о природных «холодильниках» архипелага.
К числу малоизученных или вовсе не обследованных территорий относились обширные ледниковые покровы, распространённые восточной части крупнейшего и наиболее гористого острова архипелага — Западный Шпицберген. Вот почему ещё в Москве мы выработали план, по которому наметили начать свои исследования как раз в таком районе, где сохранились настоящие «белые пятна».
Как ни торопились мы на Шпицберген, все же начало таяния ледников опередило на два дня прибытие экспедиции на остров. Нам же важно было «поймать» максимум запаса снега, выпавшего минувшей зимой на ледники.
Известно, что, чем ниже расположены ледники, тем быстрее они реагируют на поступление солнечного тепла и, следовательно, быстрее подвергаются таянию. Поэтому на экстренном «учёном совете» экспедиции решили немедленно приступить к изучению концевых участков ледников, расположенных в районе другого советского рудника — Пирамида, где температура воздуха летом несколько выше, чем в Баренцбурге.
Было уже три часа ночи. Однако посёлок не спал. Совсем не потому, что стояла круглосуточная светлая пора. Рудник провожал около сотни баренцбуржцев, которые проработали на острове два года и теперь уезжали домой. Одновременно рудничные встречали около сотни земляков, приехавших менять бывалых, чуточку гордых полярников. В эту белую ночь весь Баренцбург кого-то провожал и кого-то встречал — такова давняя традиция островитян. Сегодня все ходили друг к другу в гости. Каждый дом сейчас представлял собой своеобразный уголок музыкальной самодеятельности — отовсюду неслись задушевные русские и украинские народные песни, а стены дрожали от лихих плясок.
…К борту «Сестрорецка» автопогрузчики лихо подвозили площадки-поддоны с одинаковыми ящиками, обшитыми мешковиной и перевязанными верёвкой. Корабельный кран подхватывал крюком поддон и опускал его в трюм. Кто-то с теплохода прокричал на берег:
— Это последние юшары?
Находившийся поблизости диспетчер порта внёс ясность:
— Осталось их всего два поддона.
Меня заинтересовало непонятное слово «юшар», и я спросил у докера, что это такое.
— Да обшитые ящики, что грузят, — последовал не очень вразумительный ответ.
— Почему они так называются? — продолжал допытываться я. — Что в них перевозят?
— В юшарах полярники отправляют домой свой багаж, а почему они зовутся юшарами, сам того не знаю, не ведаю. Спросите лучше у тех, кто здесь не первый раз…
Лишь спустя несколько лет мне удалось выяснить любопытную историю, связанную с появлением и утверждением странного слова «юшар» на советских рудниках Шпицбергена.
В навигацию 1933 года морскую линию Мурманск — Баренцбург обслуживал небольшой ленинградский пароходЇ «Югорский Шар», или кратко «Юшар». Завидев издалека судно, перевозившее горняков с материка и обратно, люди устремлялись в порт, громко крича: «Юшар! Юшар! Юшар!» Те, кто давно ожидал его, чтобы возвратиться на Родину, спешно отправлялись за своим багажом, уже не влезавшим в старый чемодан и поэтому уложенным в специальные ящики.
Давным-давно нет того старенького парохода, и многие полярники, вероятно, даже не догадываются сейчас о прямой связи не всем понятного названия корабля со столь привычными здесь фанерными стандартными ящиками, обшитыми мешковиной…
Ранним утром «Сестрорецк» покинул гостеприимный Баренцбург и направился в Пирамиду. На нём уехали и мои товарищи. Я же вынужден был задержаться на несколько дней здесь, чтобы выполнить целый ряд положенных мне по штату безотлагательных организационных, финансовых и прочих дел, связанных с «пропиской» экспедиции в Баренцбурге и предстоящей заброской пятерых гляциологов на ледниковое плато Ломоносова, отправкой и изготовлением необходимого для этой сложной операции оборудования.
* * *
На протяжении многих столетий Шпицберген представлял собой «ничейную» территорию.В самом начале XX века архипелаг начал усиленно привлекать внимание европейских промышленников и учёных каменноугольными месторождениями. Сюда потянулись представители частных компаний и просто дельцы, которые принялись неистово «столбить» одни и те же участки, создав тем самым нездоровый ажиотаж и неразбериху вокруг права на добычу угля. Все это побудило получившую в 1905 году самостоятельность Норвегию поставить вопрос об упорядочении управления Шпицбергеном. Европейские страны в 1907 году поручили России, Норвегии и Швеции разработать проект управления архипелагом.
Представители трех государств собирались в 1910 и 1912 годах на переговоры в Христиании (Осло), чтобы попытаться решить вопрос о статусе Шпицбергена. Разговор шёл о том, что архипелаг должен и дальше оставаться «ничейной землёй», причём он не может быть аннексирован каким-либо государством или подчинён суверенитету какой-либо страны, а в случае войны будет рассматриваться как нейтральная территория.
В мае 1914 года в Осло открылась международная конференция, посвящённая рассмотрению вопроса о статусе Шпицбергена. Представители России, Норвегии, Швеции, Великобритании, США, Германии, Дании и Голландии обсуждали возможность управления архипелагом международной комиссией, состоящей из русских, норвежских и шведских уполномоченных. Эта комиссия должна была бы издавать законы и распоряжения для Шпицбергена, правила разработки полезных ископаемых, разработать порядок охраны естественных богатств. Но начавшаяся в августе 1914 года первая мировая война прервала конференцию.
Обсуждение вопроса о правовом положении архипелага возобновилось на Парижской мирной конференции в июле 1919 года без участия представителя Советской России. Параллельно с версальскими документами 9 февраля 1920 года уполномоченные США, Великобритании и её доминионов, Франции, Италии, Японии, Нидерландов, Дании, Швеции и Норвегии подписали Парижский договор о Шпицбергене, согласно которому суверенитет над ним передавался Норвегии. Гражданам государств, подписавших договор, предоставлялось право свободного доступа для любой цели и задачи в воды архипелага, разрешалось заниматься рыболовством, охотой, судоходными, промышленными, горными и торговыми операциями на условиях полного равенства с Норвегией. Договор обязывал норвежцев не создавать на Шпицбергене военно-морских баз и укреплений и предписывал, что архипелаг никогда не должен использозаться в военных целях. Отмечалось, что русские граждане и общества могут ещё до присоединения России к договору пользоваться теми же правами, что и граждане стран, подписавших его. Парижкий договор предусматривал процедуру принятия Норвегией Горного устава, призванного регулировать на Шпицбергене горнодобывающую деятельность, то есть разведывать, приобретать и разрабатывать месторождения полезных ископаемых.
В 1925 году Норвегия включила Шпицберген в свой состав. Собтвенно архипелаг Шпицберген, а также окружающие его острова Белый, Земля Принца Карла, Надежды и Медвежий (лежащий значительно южнее) норвежцы назвали Свальбардом. Эта территория ограничена 74-81-м градусами северной широты и 10-35-м градусами восточной долготы, а площадь всех его островов составляет примерно 63 тысячи квадратных километров. Свальбард представляет особый административный округ, он не входит в состав какой-либо губернии.
Советский Союз присоединился к Парижскому договору в 1935 году и в соответствии с ним ведёт на архипелаге хозяйственную и научную деятельность… После второй мировой войны, 15 февраля 1947 года, стортинг принял резолюцию, отмечавшую, что СССР обладает на Шпицбергене «особыми экономическими интересами».
Более чем полувековой опыт отношений между Норвегией и СCCP показывает, что народы наших стран стремятся развивать деловое сотрудничество в различных областях советско-норвежских соглашений, жить в мире и дружбе, как подобает добрым соседям. Нерушимое соблюдение условий Парижского договора о Шпицбергене отвечает в равной степени интересам Норвегии и Советского Союза.
ОСВОЕНИЕ АРХИПЕЛАГА
Прежде чем приступить к изучению малознакомой территории исследователи всегда стремятся знать как можно больше о её прошлом и настоящем. Что же касается Шпицбергена, то история его освоения насыщена бесчисленным количеством волнующих событий и фактов. Она продолжает интересовать не только исследователей но и всех любознательных людей, увлечённых романтическими путешествиями в полярные страны…
Необычайно богатой и интересной историей Шпицберген прежде всего обязан попыткам заселения и освоения его земель, китобойному и зверобойному промыслам, добыче каменного угля и, наконец, многим знаменитым полярным экспедициям. Архипелаг, словно гигантский природный магнит, несколько столетий притягивал к себе тысячи храбрых людей, которые, несмотря на грозившую им смертельную опасность, устремлялись в неведанный холодный край, чтобы узнать и увидеть загадочные земли, расположенные недалеко oт вершины мира.
В разное время на Шпицбергене побывали многие десятки выдающихся мореплавателей, исследователей, путешественников, промышленников, авиаторов, чьи имена могли бы украсить историю освоения любой полярной страны. Среди них было немало и наших соотечественников. Словно бесценные автографы, оставили они свой след на этой оледенелой земле.
Хорошо известно, что в истории освоения Шпицбергена (как и вообще в истории Арктики) русские люди сыграли многогранную роль. Вовсе не случайно поэтому видим мы на географической карте архипелага имена многих замечательных представителей России — поморов, промышленников, мореходов, исследователей, выдающихся людей, а также названия русских кораблей. Так, например, вершину оледенелой Земли Улава V (ранее известную под названием Русская ледяная область) на восточном выступе острова Западный Шпицберген, занимает обширное ледниковое плато Ломоносова. Его, в свою очередь, окаймляют с разных сторон горы Баркова, Баклунда, Голицына, Минкина, Немтинова, Смыслова и Чернышёва, ледники Груздева и Русский… Кстати, это слово очень популярно в названиях различных географических объектов: Руссебукта (Русская бухта), Руссехамна (русская бухточка), Руссеэльва (Русская река), Русседален (Русская долина), Руссейяне (Русские острова)…
* * *
В конце XV века Христофор Колумб открыл Америку, а Васко да Гама проложил путь из Европы в Индию вокруг Африки. В первой половине XVI столетия Магеллан сумел обогнуть южную оконечность Америки. Таким образом это историческое время сделалось эпохой Великих географических открытий, которые способствовали возвышению Испании и Португалии, в ту пору бывших крупнейшими морскими державами мира. Обе страны пытались распространить сферу своего влияния едва ли не на весь мировой океан и океанские пути сообщения, в том числе в Индию и Китай. Торговля с этими странами тогда получила особое развитие.Так как южный морской путь на восток находился в то время в руках испанцев и португальцев, английские и голландские мореплаватели и купцы решили обратить свой взор на Крайний Север, чтобы попытаться найти счастье в таинственном «Застывшем море».
О возможности существования северо-восточного морского пути в Китай Европа уже слышала в начале XV века, ибо эту мысль первым высказал русский посол в Риме Дмитрий Герасимов — человек очень образованный, знавший условия плавания в полярных водах и осведомлённый о Крайнем Севере. В беседе с итальянским историком Паоло Джиовио он рассказал о русских, давно посещающих этот край, и о море, по которому «можно добраться на кораблях до стран Китая, если в промежутке не встретится какой-нибудь земли». Посол показал итальянскому учёному карту полярных стран убедительно подтвердив ею свои выводы о наличии Северо-Восточного прохода. После этого Паоло Джиовио написал в 1525 году книгу о посольстве великого князя Московского Василия III к римскому папе Клименту VII. В ней учёный изложил все сведения, полученные от Дмитрия Герасимова. Именно они-то и послужили первопричиной снаряжения западноевропейских экспедиций для отыскания нового пути через неведомые северные моря.
Сначала предприняли попытку идти на восток с целью достичь «стран и владений могущественного принца китайского» экспедиции англичан, снаряжённые «Московской компанией». Однако сплошные льды не позволили им выполнить поставленную задачу. Зато мореплаватель Ричард Ченслер сумел благодаря этому проникнуть в Северную Двину и завязать между Англией и Московским государством торговые и дипломатические отношения. Открытие морского пути в Московию усилило попытки отыскать водную северную дорогу в Китай.
В 80-х годах XVI века инициатива в этом деле переходит к Голландии, ставшей сильной морской державой после освобождения от испанского владычества. Нидерландские купцы, желавшие во что бы то ни стало установить выгодную торговлю с Китаем и Индией, снаряжают в конце века несколько крупных экспедиций «для открытия удобного морского пути в царства Китайское и Синское, проходящего к северу от Норвегии, Московии и Татарии» (под этим названием европейцы подразумевали северную часть Сибири). В 1594 и 1595 годах голландские купцы совершили далёкие плавания к Новой Земле и в Карское море. Одним из кораблей командовал видный мореплаватель Биллем Баренц. Однако обе экспедиции не смогли открыть желанный путь. Тогда голландское правительство назначило премию в 25 тысяч гульденов тому, кто откроет Северо-Восточный проход, и амстердамские купцы решают после этого организовать третью экспедицию.
10 мая 1596 года два парусных судна покинули Амстердам. В отличие от первых походов голландцы направились от берегов Скандинавии не к Новой Земле, а прямо на север. На сей раз обладавший смелым и решительным характером Баренц не был назначен командиром корабля. Желая участвовать в экспедиции, он принял должность старшего штурмана судна, которым командовал Яков ван Гемскерк. Впоследствии очевидцы отмечали, что Баренц был душой экспедиции и фактически руководил ею.
Первый лёд моряки встретили 5 июня. Через четыре дня голландцы обратили внимание на небольшой гористый остров, лежащий на широте 74 градуса 30 минут. Так на карте Арктики появился новый остров, названный Медвежьим.
Отсюда корабли продолжали следовать ещё дальше на север. Моряки полагали, что они находятся где-то в районе Гренландии. 19 июня 1596 года неожиданно на горизонте открылась ещё одна незнакомая суша. По мере приближения к ней становилось видно, что это горная страна с многочисленными пиками. Участник экспедиции Геррит Де-Фер отметил в своём дневнике: «Эта земля оказалась очень большой, и мы следовали вдоль её западных берегов до северной широты 79,5°». Здесь суда были остановлены тяжёлыми льдами.
От берегов северо-западного Шпицбергена голландские корабли повернули на юг и вернулись к острову Медвежьему. Отсюда их пути разошлись. Одно из судов отправилось снова на север, чтобы продолжить там поиски морского прохода в Китай. Другое же, с Баренцем на борту, ушло к Новой Земле, надеясь следовать дальше на восток.
В августе Баренц достиг северо-восточного побережья Новой Земли, где его корабль оказался в ледовом плену и вскоре был раздавлен льдами. Людям пришлось срочно перебраться на берег, построить из плавника дом и остаться в нём зимовать. Следующей полярной весной, 14 июня 1597 года, голландцы отправились на шлюпках на материк. Баренцу не суждено было вернуться домой, он вскоре скончался. Лишь через месяц шлюпки встретили у острова Междушарского две русские ладьи. Так пришло спасение.
Все мы с чувством большого уважения отдаём должное замечательному полярному мореплавателю Виллему Баренцу, который первым нанёс на карту Арктики очертания западной береговой полосы Шпицбергена и сообщил европейцам об этой вновь открытой земле. Вместе с тем у историков и географов нет единого мнения относительно того, кто и когда впервые увидел Страну острых гор.
Давайте попытаемся разобраться в различных точках зрения, существующих по этому вопросу.
Норвежский геолог XIX века профессор университета в Христиании Бальтазар Кейлхау во время экспедиции на Шпицберген в 1827 году провёл большую работу по его изучению. Исследователь собрал ценные геологические и ботанические коллекции и получил чрезвычайно интересную информацию о нахождении становищ поморов. Кейлхау полагал, что русские мореходы появились здесь в XIII веке. Французский учёный из Парижского центра океанографических исследований В. Романовский в своей монографии о Шпицбергене, изданной в 1943 году, высказал мнение, что поморы открыли архипелаг ещё раньше — в X столетии. Известный полярный историк профессор Михаил Иванович Белов не раз утверждал, что русские первыми пришли к берегам Шпицбергена и первыми же приступили к его промысловому освоению. Свои утверждения учёные обосновывали, исходя из общего анализа истории плаваний на Крайнем Севере.
Это мнение пытаются оспаривать некоторые западные, главным образом норвежские, исследователи.
Современные норвежские источники и справочники о Шпицбергене приводят сведения об открытии архипелага в конце XII века викингами — скандинавскими моряками-витязями, ходившими по открытому океану на поиски «добычи и славы». Обычно ссылаются на летописи (саги) — «Исландские ежегодники» (в которых каждый год отмечались разные происшедшие события), где среди всяких сообщений, касающихся 1194 года, есть два слова: «Свальбард найден» (можно перевести несколько иначе: «Находка Свальбарда»). В древненорвежском языке слово «сваль» означало «прохладный», а слово «бард» — «край». Но где же расположен найденный викингами «Прохладный край»? Это остаётся загадкой. Да и вообще предельно лаконичное упоминание в той саге о географическом открытии, имевшем место в 1194 году, вряд ли может внести какую-то ясность.
В литературном произведении «Ландномабук» («Заимки земел"), созданном в XIII веке на древнеисландском языке, мы находим: «Так говорят мудрые люди, что… от Ланганеса (Длинного мыса. Е. 3.) в Северной Исландии есть четверо суток моря на север до Свальбарда в вершине моря».
В «Саге о Самсоне Прекрасном», написанной около 1350 года, рассказывается, что по направлению от Йотунхейма (воображаемой скандинавами страны, будто бы расположенной северо-восточнее России и населённой сверхъестественными существами — троллями: великанами, карликами, волшебниками и ведьмами) к Гренландии простирается страна Свальбард, в которой живут различные племена.
По прошествии многих веков различные европейские исследователи пытались отгадать и выяснить, что понимали средневековые норманнские летописцы под названием «Свальбард» в действительности. Высказывались различные предположения. Называлось северо-восточное побережье Гренландии, остров Ян-Майен, Шпицберген, Земля Франца-Иосифа и даже север Сибири…
Итак, можно ли всё-таки утверждать, что викинги открыли именно Шпицберген в то далёкое время? Думается, что делать этого нельзя, так как нет никаких неопровержимых и достоверных сведений на этот счёт. Больше того, такие видные западные исследователи, как канадец Вильялмур Стефанссон, датчане Карл Кристиан Рафн и Кай Биркет Смит, швед Густав Хольм, немец Александр Гумбольдт, и другие учёные склонны считать, что названный в сагах Свальбард не Шпицберген, а восточный берег Гренландии, который действительно посещали норманны. Противоположную гипотезу, утверждающую, что территория средневекового Свальбарда тождественна Шпицбергену, поддерживают главным образом норвежцы. Несомненно, не последнюю роль играют здесь не только национальные, но и политические интересы Норвегии.
Мы придерживаемся того мнения, что первыми на Шпицбергене побывали поморы. Однако вопрос о том, когда они там появились впервые, может быть решён лишь в результате тщательных археологических исследований.
Кто же такие поморы и где они жили?
Первыми русскими поселенцами на берегах Белого моря были смелые новгородцы, которые в поисках новых товаров для рынков Великого Новгорода шли на далёкий и суровый Север, к берегам «Студёного моря», а также на восток — за Печору и Урал. Тянулись в эти же края и «обычные люди», а также беглые, стремившиеся уйти от притеснения бояр и купцов. Новгородские люди до моря добирались по рекам и волокам, а по морю плавали на лодках, называемых ушкуями. На побережье Ледовитого океана стали возникать первые русские промысловые посёлки. Так почти тысячу лет назад дружины новгородской вольницы проникли на Беломорье, а затем и на побережье Кольского полуострова. Знаменитый полярный исследователь Адольф Эрик Норденшельд писал, что русские пришли на Крайний Север Европы в X-XI веках, опередив появившихся в Финмарке норвежцев на два-три столетия. Со временем переселенцев стали называть поморами — от слова «поморье», означающего приморье, приморскую сторону…