Страница:
Западоиды и прочие
Учёные-генетики установили, что все современное человечество произошло от одной женщины, жившей 300000 лет назад в Северной Африке. Отличается эта новая теория от библейской сказки тем, что эта женщина (наша прародительница «Ева") была не первым человеком в мире. До неё, одновременно с нею и после неё жило множество других женщин. Только её потомки пережили потомков всех прочих женщин. Неизвестно, кто был отцом её детей, — один и тот же мужчина или несколько. По всей вероятности, дети этой женщины скрещивались с детьми других женщин. Но так или иначе гены этой нашей прародительницы обнаруживаются во всех народах планеты. Генная картина всех ныне живущих людей такова, что должна быть допущена эта единственная прародительница.
Для пропаганды это «открытие» оказалось очень кстати: миллиарды нищих и голодающих людей на планете могут утешать себя мыслью, что все мы — одной крови, что все мы — братья. При этом наша пропаганда как-то позабыла о том, что Каин убил Авеля и что эти 300 тысяч лет дети одной всеобщей матери занимались в основном тем, что убивали друг друга и драли три шкуры с кровных родственников.
Ещё в XX веке учёные открыли, что различия между людьми и высшими обезьянами с точки зрения генотипа ничтожны. И почему-то устроили по сему поводу ликование. При этом замолчали тот факт, что в эволюционном процессе ничтожные различия ведут к колоссальным расхождениям, когда вступает в силу такой фактор, как историческое время — века, тысячелетия, миллионы лет. Наши (человеческие) пути в результате миллионов лет эволюции настолько разошлись с обезьянами, что никакое генетическое родство уже не может нас сблизить. Да и зачем?! Для развлечения?!
Я вспомнил об открытии XX века в связи с тем, что сходная ситуация возникла теперь. Признав единство рода человеческого на основе единства генотипа, учёные поспешили открыть штуковины ещё более мелкие, чем гены, — протогены. И эти-то протогены оказались носителями проторасовых различий. В исторически исходном пункте они исчезающе малы. Но прошли миллионы лет, и эти ничтожные различия породили колоссальные различия человеческих типов. О них помалкивают, ибо они не соответствуют нашим громогласно пропагандируемым идеологическим установкам. Но в практической жизни с ними считаются. Учёные изобрели тесты, позволяющие в течение нескольких минут устанавливать, к какой проторасе принадлежит данный индивид. Эти тесты оказались в удивительном соответствии с тем делением людей, какое сложилось без них. Собственно говоря, тесты и были изобретены для того, чтобы освятить фактическое деление авторитетом Науки.
Основное население ЗС образуют западоиды — человеческая общность, сложившаяся в результате эволюции народов западных стран. Западоиды завоевали лидирующее положение в огромной массе человечества, создали ЗС, установили мировой порядок и объединили человечество в ГО. Они являются носителями современной цивилизации и её оплотом. Господствующее положение западоидов на планете общепризнано, считается чем-то само собой разумеющимся. Все прочие народы подражают западоидам, завидуют им, стремятся попасть в их число и, само собой разумеется, ненавидят и презирают их.
Помимо западоидов, в ЗС живёт большое число явных незападоидов. Это — пришельцы из других стран, не слившиеся с западоидами, не идентифицирующие себя с ними или не допускаемые до этого самими западоидами. Таковых в ЗС около двадцати процентов. И к третьей категории жителей ЗС. относятся смешанные типы, которые ещё не ассимилировались западоидами полностью и сохраняют какие-то черты нсзападоидов. Процент таковых установить трудно. По одним данным — двадцать пять, по другим — тридцать. Раньше такое деление считалось расизмом и преследовалось, когда его так или иначе принимали в расчёт практически. Но постепенно оно было признано де-факто. Это явилось следствием нашествия в страны ЗС миллионов беженцев из других, незападных стран. Избежать этого деления стало невозможно. А заодно оно коснулось и тех, чьи предки давно поселились в странах ЗС, но не ассимилировались с коренным населением полностью.
Конечно, западоиды, живущие постоянно во Франции, Германии, Италии и т.д., считают себя французами, немцами, итальянцами и т.д., хранят какие-то традиции и память о прошлом. Но перед лицом постоянной угрозы со стороны незападоидной части человечества эти различия отступают на задний план.
Западоиды разделяются на натуральных и искусственных в зависимости от того, формируются они из зародышевых клеток в младенцев в чреве матерей или в искусственных устройствах. Первых для краткости называют натами, вторых — исками. Поскольку искусственное чрево стоит довольно дорого, иски производятся в зажиточных слоях. Наты же производятся в семьях, не имеющих средств на искусственное чрево, а также бедными одинокими женщинами, которым за это выплачивается какое-то пособие. Многие из таких одиноких матерей живут за счёт таких пособий, производя детей регулярно и потом продавая их бездетным зажиточным женщинам. Поскольку такие производительницы детей не очень-то привлекательны с сексуальной точки зрения, возникла особая категория мужчин-производителей (наподобие быков-производителей), которые оплодотворяют их.
Наты и иски различаются весьма заметно, так что некоторые антропологи считают их даже разными видами. И у них есть для этого основания, так как признаки исков передаются по наследству. Иски выше натов ростом, лучше сложены, способнее в спорте, красивее. Они также сдержаннее натов, менее эмоциональны, можно сказать — черствее и бездушнее, расчётливее. Голова у них меньше, чем у натов, зато пенис значительно больше. Интеллектуально они примитивнее натов, зато организованнее. Они более рационально и эффективно реализуют свои интеллектуальные и прочие потенции, чем на-ты. Они лучше натов преуспевают в руководящей работе и в служебной карьере, в военной и полицейской профессии, в политике и дипломатии. Одним словом, они ближе к идеалу западоида, чем наты.
Мне повезло: я родился западоидом. Иначе меня на работу в МЦ не взяли бы. Но мне не повезло в том отношении, что я родился как нат, причём ниже среднего роста, с большой сократовской головой и с мизерным (по нынешним понятиям) пенисом Аполлона Бельведерского, но, увы, без его фигуры. Впрочем, сейчас сложение такого типа считается устаревшим. Сейчас хорошо сложенный мужчина имеет мощную нижнюю часть тела и напоминает популярных во второй половине XX века динозавров. В одной медицинской книге я прочёл, что мой случай принадлежал к числу рецидивов прошлого.
Для пропаганды это «открытие» оказалось очень кстати: миллиарды нищих и голодающих людей на планете могут утешать себя мыслью, что все мы — одной крови, что все мы — братья. При этом наша пропаганда как-то позабыла о том, что Каин убил Авеля и что эти 300 тысяч лет дети одной всеобщей матери занимались в основном тем, что убивали друг друга и драли три шкуры с кровных родственников.
Ещё в XX веке учёные открыли, что различия между людьми и высшими обезьянами с точки зрения генотипа ничтожны. И почему-то устроили по сему поводу ликование. При этом замолчали тот факт, что в эволюционном процессе ничтожные различия ведут к колоссальным расхождениям, когда вступает в силу такой фактор, как историческое время — века, тысячелетия, миллионы лет. Наши (человеческие) пути в результате миллионов лет эволюции настолько разошлись с обезьянами, что никакое генетическое родство уже не может нас сблизить. Да и зачем?! Для развлечения?!
Я вспомнил об открытии XX века в связи с тем, что сходная ситуация возникла теперь. Признав единство рода человеческого на основе единства генотипа, учёные поспешили открыть штуковины ещё более мелкие, чем гены, — протогены. И эти-то протогены оказались носителями проторасовых различий. В исторически исходном пункте они исчезающе малы. Но прошли миллионы лет, и эти ничтожные различия породили колоссальные различия человеческих типов. О них помалкивают, ибо они не соответствуют нашим громогласно пропагандируемым идеологическим установкам. Но в практической жизни с ними считаются. Учёные изобрели тесты, позволяющие в течение нескольких минут устанавливать, к какой проторасе принадлежит данный индивид. Эти тесты оказались в удивительном соответствии с тем делением людей, какое сложилось без них. Собственно говоря, тесты и были изобретены для того, чтобы освятить фактическое деление авторитетом Науки.
Основное население ЗС образуют западоиды — человеческая общность, сложившаяся в результате эволюции народов западных стран. Западоиды завоевали лидирующее положение в огромной массе человечества, создали ЗС, установили мировой порядок и объединили человечество в ГО. Они являются носителями современной цивилизации и её оплотом. Господствующее положение западоидов на планете общепризнано, считается чем-то само собой разумеющимся. Все прочие народы подражают западоидам, завидуют им, стремятся попасть в их число и, само собой разумеется, ненавидят и презирают их.
Помимо западоидов, в ЗС живёт большое число явных незападоидов. Это — пришельцы из других стран, не слившиеся с западоидами, не идентифицирующие себя с ними или не допускаемые до этого самими западоидами. Таковых в ЗС около двадцати процентов. И к третьей категории жителей ЗС. относятся смешанные типы, которые ещё не ассимилировались западоидами полностью и сохраняют какие-то черты нсзападоидов. Процент таковых установить трудно. По одним данным — двадцать пять, по другим — тридцать. Раньше такое деление считалось расизмом и преследовалось, когда его так или иначе принимали в расчёт практически. Но постепенно оно было признано де-факто. Это явилось следствием нашествия в страны ЗС миллионов беженцев из других, незападных стран. Избежать этого деления стало невозможно. А заодно оно коснулось и тех, чьи предки давно поселились в странах ЗС, но не ассимилировались с коренным населением полностью.
Конечно, западоиды, живущие постоянно во Франции, Германии, Италии и т.д., считают себя французами, немцами, итальянцами и т.д., хранят какие-то традиции и память о прошлом. Но перед лицом постоянной угрозы со стороны незападоидной части человечества эти различия отступают на задний план.
Западоиды разделяются на натуральных и искусственных в зависимости от того, формируются они из зародышевых клеток в младенцев в чреве матерей или в искусственных устройствах. Первых для краткости называют натами, вторых — исками. Поскольку искусственное чрево стоит довольно дорого, иски производятся в зажиточных слоях. Наты же производятся в семьях, не имеющих средств на искусственное чрево, а также бедными одинокими женщинами, которым за это выплачивается какое-то пособие. Многие из таких одиноких матерей живут за счёт таких пособий, производя детей регулярно и потом продавая их бездетным зажиточным женщинам. Поскольку такие производительницы детей не очень-то привлекательны с сексуальной точки зрения, возникла особая категория мужчин-производителей (наподобие быков-производителей), которые оплодотворяют их.
Наты и иски различаются весьма заметно, так что некоторые антропологи считают их даже разными видами. И у них есть для этого основания, так как признаки исков передаются по наследству. Иски выше натов ростом, лучше сложены, способнее в спорте, красивее. Они также сдержаннее натов, менее эмоциональны, можно сказать — черствее и бездушнее, расчётливее. Голова у них меньше, чем у натов, зато пенис значительно больше. Интеллектуально они примитивнее натов, зато организованнее. Они более рационально и эффективно реализуют свои интеллектуальные и прочие потенции, чем на-ты. Они лучше натов преуспевают в руководящей работе и в служебной карьере, в военной и полицейской профессии, в политике и дипломатии. Одним словом, они ближе к идеалу западоида, чем наты.
Мне повезло: я родился западоидом. Иначе меня на работу в МЦ не взяли бы. Но мне не повезло в том отношении, что я родился как нат, причём ниже среднего роста, с большой сократовской головой и с мизерным (по нынешним понятиям) пенисом Аполлона Бельведерского, но, увы, без его фигуры. Впрочем, сейчас сложение такого типа считается устаревшим. Сейчас хорошо сложенный мужчина имеет мощную нижнюю часть тела и напоминает популярных во второй половине XX века динозавров. В одной медицинской книге я прочёл, что мой случай принадлежал к числу рецидивов прошлого.
Раса господ
В XX веке, когда задавались вопросом, кто фактически правит человечеством, обычно называли какое-то сравнительно небольшое число богатейших семейств или какую-то тайную организацию. Немецкие национал-социалисты выдвинули идею высшей расы в качестве господ человечества. Германия была разгромлена во Второй мировой войне, расизм запрещён. Но опыт истории показал, что нацисты были правы в одном: править человечеством может лишь достаточно большая человеческая общность, возвысившаяся над прочими, а не какое-то число мультимиллиардеров или тайная организация. Такой общностью волею истории стали мы, западоиды, объединившиеся в Западный Союз и создавшие под своим руководством Глобальное Общество.
Это не означает, что все западоиды стали господами над прочими и живут лучше их. Многие из пас живут плохо, на уровне нищеты. Большинство вообще ничем и никем не распоряжается. В высших слоях много незападоидов. Вне Западного Союза имеется огромное число богатых незападоидов. Это означает лишь то, что организация западоидов в единое целое стала основой и высшей силой, управляющей всем десятимиллиардным человечеством.
Хотя у нас официально отвергается и даже осуждается расизм, фактически признание превосходства западоидов над прочими является одной из неоспоримых догм пашей идеологии. Под неё подведена и «научная» база, о которой я уже упоминал. Причём в мире уже никто не оспаривает нашу гегемонию. Более того, все убеждены в том, что именно наша роль в мировом обществе является гарантией его устойчивости, что, если мы эту роль утратим, произойдёт мировая катастрофа, которая кончится гибелью всего рода человеческого.
Сейчас тревогу в мире вызывает не усиление нашей роли господ и правителей человечества, а сокращение числа западоидов, причём как относительное, так и абсолютное. В конце XX века число западоидов превышало 600 миллионов при общей численности человечества около 6 миллиардов. А теперь число «чистых» западоидов сократилось до 500 миллионов, а численность населения планеты выросла до 10 миллиардов. Правда, оптимисты утверждают, что в XX веке не было точных тестов на западоидность, так что в число западоидов попадали и частичные запало иды, которых теперь насчитывается более 300 миллионов, так что в абсолютном исчислении сокращение числа западоидов не произошло.
Вспомнили открытый в XX веке метод производства однояйцевых близнецов путём искусственного деления зародышевой клетки. Этим методом можно было производить любое число самых первоклассных западоидов, причём совершенно одинаковых по всем показателям. Различать их можно было бы только номерами. Многие считали, что это чрезвычайно удобно для армии и для административного аппарата. Но в XXI веке началась против этого ожесточённая борьба, и всякие эксперименты в этом духе запретили. Тайно они, надо думать, продолжались, так как отмечались многочисленные случаи, когда в каких-то операциях принимало участие по нескольку двойников. Были зафиксированы также случаи двойников в преступном бизнесе. Но запретили вовсе не из моральных соображений и не из страха перед преступностью, а по очень прозаическим причинам: слишком мало оказалось желающих адаптировать таких детей в обычных семьях, такие двойники оказались по интеллектуальным данным ниже минимального уровня, они производили деградирующее потомство или не производили совсем.
Теперь специалисты заявили, что все дефекты такого рода размножения западоидов можно устранить, — значит, тайные эксперименты все-таки велись и ведутся! Никто почему-то не вспомнил о том, что десятки миллионов обычных западоидов не имеют работы, живут на уровне нищеты, живут в трущобах или совсем не имеют жилья. Мне этот феномен раньше казался иррациональным. В самом деле, число работающих в ЗС незападоидов из других стран превышает число безработных западоидов — граждан ЗС. Почему бы не выслать первых из ЗС и дать работу вторым?! Во время учёбы в университете и в годы моей безработицы я понял, что это сделать невозможно. Тут переплетается множество уже неустранимых препятствий: выгодность иностранных рабочих для ЗС, нежелание и неспособность массы западоидов заниматься тем, чем занимаются незападоиды, организации незападоидов, отношения ЗС с другими регионами, борьба политических и экономических сил. Далеко не все подвластно силе разума и воле людей.
Это не означает, что все западоиды стали господами над прочими и живут лучше их. Многие из пас живут плохо, на уровне нищеты. Большинство вообще ничем и никем не распоряжается. В высших слоях много незападоидов. Вне Западного Союза имеется огромное число богатых незападоидов. Это означает лишь то, что организация западоидов в единое целое стала основой и высшей силой, управляющей всем десятимиллиардным человечеством.
Хотя у нас официально отвергается и даже осуждается расизм, фактически признание превосходства западоидов над прочими является одной из неоспоримых догм пашей идеологии. Под неё подведена и «научная» база, о которой я уже упоминал. Причём в мире уже никто не оспаривает нашу гегемонию. Более того, все убеждены в том, что именно наша роль в мировом обществе является гарантией его устойчивости, что, если мы эту роль утратим, произойдёт мировая катастрофа, которая кончится гибелью всего рода человеческого.
Сейчас тревогу в мире вызывает не усиление нашей роли господ и правителей человечества, а сокращение числа западоидов, причём как относительное, так и абсолютное. В конце XX века число западоидов превышало 600 миллионов при общей численности человечества около 6 миллиардов. А теперь число «чистых» западоидов сократилось до 500 миллионов, а численность населения планеты выросла до 10 миллиардов. Правда, оптимисты утверждают, что в XX веке не было точных тестов на западоидность, так что в число западоидов попадали и частичные запало иды, которых теперь насчитывается более 300 миллионов, так что в абсолютном исчислении сокращение числа западоидов не произошло.
Вспомнили открытый в XX веке метод производства однояйцевых близнецов путём искусственного деления зародышевой клетки. Этим методом можно было производить любое число самых первоклассных западоидов, причём совершенно одинаковых по всем показателям. Различать их можно было бы только номерами. Многие считали, что это чрезвычайно удобно для армии и для административного аппарата. Но в XXI веке началась против этого ожесточённая борьба, и всякие эксперименты в этом духе запретили. Тайно они, надо думать, продолжались, так как отмечались многочисленные случаи, когда в каких-то операциях принимало участие по нескольку двойников. Были зафиксированы также случаи двойников в преступном бизнесе. Но запретили вовсе не из моральных соображений и не из страха перед преступностью, а по очень прозаическим причинам: слишком мало оказалось желающих адаптировать таких детей в обычных семьях, такие двойники оказались по интеллектуальным данным ниже минимального уровня, они производили деградирующее потомство или не производили совсем.
Теперь специалисты заявили, что все дефекты такого рода размножения западоидов можно устранить, — значит, тайные эксперименты все-таки велись и ведутся! Никто почему-то не вспомнил о том, что десятки миллионов обычных западоидов не имеют работы, живут на уровне нищеты, живут в трущобах или совсем не имеют жилья. Мне этот феномен раньше казался иррациональным. В самом деле, число работающих в ЗС незападоидов из других стран превышает число безработных западоидов — граждан ЗС. Почему бы не выслать первых из ЗС и дать работу вторым?! Во время учёбы в университете и в годы моей безработицы я понял, что это сделать невозможно. Тут переплетается множество уже неустранимых препятствий: выгодность иностранных рабочих для ЗС, нежелание и неспособность массы западоидов заниматься тем, чем занимаются незападоиды, организации незападоидов, отношения ЗС с другими регионами, борьба политических и экономических сил. Далеко не все подвластно силе разума и воле людей.
Социальные различия западоидов
Западоиды неоднородны. Они разделяются на различные социальные категории по многим линиям (во многих измерениях). Суммарный результат этих линий — иерархия социальных слоёв, которую заметили социологи и писатели уже в XX веке. Сейчас у нас принято различать три слоя (или уровня) — высший, средний и низший. Каждый из них разделяется на три подслоя. Кроме того, выделяют суперуровень и уровень «отбросов». В первый из них включают один процент сверхбогатой элиты, во второй — нищих, бездомных, выпавших из нормальной жизни и опустившихся людей. Число выпадающих в отбросы колеблется между пятью и десятью процентами. Время от времени оно переваливает за десять процентов. И тогда проводятся «очистительные» кампании: от «отбросов» очищают общественные места. Что с ними делают — неизвестно. И никто этим не интересуется. Пропорции «нормальных» слоёв тоже колеблются, главным образом — в зависимости от общего жизненного стандарта в данное время и от критериев классификаторов. Но более или менее устойчивые величины — десять процентов высший слой, сорок — средний, сорок — низший.
Мои родители принадлежали к низшему подслою среднего слоя, пока содержали мелкое частное предприятие. К этой категории сейчас принадлежу и я, поскольку имею работу. После банкротства отец оказался в низшем слое, где-то в самом низу среднего подслоя. Когда я был без работы, я относился к низшему подслою низшего слоя, близко к уровню «отбросов».
Мои родители принадлежали к низшему подслою среднего слоя, пока содержали мелкое частное предприятие. К этой категории сейчас принадлежу и я, поскольку имею работу. После банкротства отец оказался в низшем слое, где-то в самом низу среднего подслоя. Когда я был без работы, я относился к низшему подслою низшего слоя, близко к уровню «отбросов».
Семья
Наша семья может служить классическим примером для социологических теорий, причём — для любых, как критических, так и апологетических в зависимости от интерпретации одних и тех же фактов. Мой отец был мелким предпринимателем, но не из жажды наживы, не из любви к частной собственности и частному бизнесу, а просто в силу необходимости как-то заработать на жизнь.
Когда я появился на свет, произошёл очередной крах теории и практики регулирующей роли государства в экономике и начался очередной подъем теории и практики свободного предпринимательства, свободного рынка, свободной конкуренции. В очередной раз в средствах массовой информации стали поругивать и затем совсем опускать имена Кейнса и кейнсианцев и превозносить и упоминать к месту и не к месту имена Хайека и хайекианцев. Все заговорили о Невидимой Руке, якобы управляющей свободным рынком. Потом я узнал, что её выдумал Адам Смит ещё в XVIII веке. Я узнал об этом именно потом, когда наступил очередной крах теории и практики свободной экономики и начался очередной расцвет теории и практики регулируемой экономики. Но это — потом. А когда начало пробуждаться моё сознание, эта Невидимая Рука владела моим воображением. Я её видел в кошмарных снах. Она гонялась за мной, хватала за горло и душила. Это хватание за горло, как я узнал опять-таки потом, я выдумал не сам, а услышал от взрослых, которые постоянно говорили об этом. Меня удивляло, почему эта рука называлась невидимой, так как я её видел очень отчётливо. Я постоянно рисовал её. Я показывал мои рисунки. Невидимой Руки взрослым. Они переглядывались, качали головами, называли меня новым Пикассо и сулили будущее великого художника. Но я ничего, кроме этой Невидимой Руки, рисовать не умел. И как только о ней перестали говорить взрослые, я бросил рисовать и её. Но её власть над собою ощущал потом всю жизнь и ощущаю до сих пор. Я живу с таким ощущением, как будто Невидимая Рука управляет не только свободной экономикой, но и всеми прочими явлениями на свете. И моей жизнью тоже.
В деле отца было занято два наёмных работника. Но родители сами работали вдвое больше, чем любой из них. Всю жизнь родителей можно описать словами «деньги», «кредиты», «проценты», «налоги», «долги». Раз в год две недели на курорте ниже среднего сорта. Раз в месяц посещение родственников, друзей, партнёров, зрелищных предприятий, врачей, одним словом — «выход в свет». Разумеется, не все перечисленные мероприятия каждый месяц, а лишь какое-то одно или от силы два из них. Ничего из ряда вон выходящего. Никаких светлых надежд впереди. Лишь бы удержаться на этом уровне, скопить что-то на старость и «зажить в своё удовольствие».
Вся жизненная философия отца сводилась к тому, что на планете шесть миллиардов человек живут ещё хуже, чем мы, и потому мы должны быть счастливы. Жизненная философия матери была ещё проще: экономить на всем и копить на старость. Я не усвоил ни ту, ни другую, так как с голодающими шестью миллиардами никаких контактов не имел, а экономить и копить мне было просто нечего.
Я остался единственным ребёнком в семье — явление тоже характерное. Уже в конце XX века коренное население Запада достигло численного предела, и прирост стал происходить за счёт притока иммигрантов из окружающего мира и незападных людей, уже прочно поселившихся на территории западных стран. Дети для коренного населения стали слишком дорогим и хлопотным удовольствием. Кошки, собаки, птицы и даже рыбы стали предпочтительнее для удовлетворения прирождённой людям любви к детям и заботы о них. Не помогали никакие меры, поощряющие рождаемость и препятствующие избавлению от неё. Проблема запрещения или разрешения абортов, породившая грандиозные баталии в парламентах, шумиху в средствах массовой информации, бесчисленные судебные процессы и уличные демонстрации, отпала сама собой вследствие прогресса медицины (противозачаточные средства), а также вследствие распространения СПИДа и других массовых болезней, предохранение от которых означало и предохранение от беременности. Большинство коренного западного населения стало заводить детей уже в довольно зрелом возрасте, когда появлялась какая-то уверенность в будущем. Так и я появился на свет, когда моему отцу было уже за сорок, а матери — за тридцать.
Родителей отца я не видел совсем. Родители матери ещё были живы, но я видел их редко. Я не испытывал по отношению к ним никакой привязанности, так же как и они ко мне. Они изредка появлялись у нас, делали грошовые подарки, пили кофе, ели какую-то ерунду, которую ни в коем случае не стали бы есть дома, и говорили о деньгах, налогах, кредитах, процентах, долгах. Мы изредка навещали их, делали грошовые подарки, пили кофе, ели такую же ерунду и говорили о деньгах, налогах, кредитах, процентах, долгах. У матери был брат. Иногда он с женой и двумя детьми навещал нас. Было очень скучно. Говорили о деньгах, налогах, кредитах, процентах, долгах. Мы вздыхали с облегчением, когда они наконец-то убирались восвояси, сожрав все съедобное, что было в доме. Изредка мы тоже навещали их. И все было точно так же, как было, когда они навещали нас. Критики нашего общества усматривают в таких отношениях признак крушения семьи, апологеты же — признак подлинной свободы личности. Я воспринимал это как объективную реальность и относился к ней без всяких эмоций. К тому же родственные отношения тут ни при чем, так как все точно повторялось, когда нас навещали просто знакомые родителей и когда мы навещали знакомых родителей.
Никакой особой привязанности к родителям у меня не было, как и у них ко мне. Думаю, что это общее явление в нашей среде. Во всяком случае, я не встречал ни разу за всю мою жизнь людей моего возраста, которые любили бы свою семью и держались бы за неё. Всем нам прививали с рождения мысль, что мы должны научиться сами за себя постоять и сами о себе заботиться. Конечно, родители оплачивали образование и обучение, если имели на то средства. Но это делалось не из какой-то отвлечённой любви к детям, а в качестве вполне практичной инвестиции средств. Вообще деловые, практичные, расчётливые отношения преобладали и в семьях. В фильмах и в романах изображали счастливые семьи. Но они выглядели таковыми, поскольку брались вне делового аспекта жизни. Глядя со стороны, и наши реальные семьи могли выглядеть такими. Но это — лишь внешне. Впрочем, этого и было достаточно. К чему ещё какие-то скрытые и глубинные интимные отношения, если того, что мы имели, было достаточно. С какой-то точки зрения, так было предпочтительнее. Что лучше — с интимностями, глубокими привязанностями, взаимным проникновением и души друг друга, но со злобой, ненавистью, завистью и прочими негативными страстями, которые являются неизбежными спутниками хороших «душевных» отношений, или без всего этого, но с вежливостью, сдержанностью, улыбками, формальным этикетом?
Впрочем, особой сдержанности, вежливости и улыбчивости в отношениях между родителями я не замечал, зато ненависти и злобы было более чем достаточно. Они не разводились только потому, что развод разорил бы их. К тому же они не могли договориться насчёт меня, что тоже было связано не с чувствами, а с какими-то материальными расчётами. Так что они дотянули семейную жизнь до моего окончания школы и совершеннолетия и развелись. В результате развода отец потерял все: женщины в нашем обществе имеют во многих жизненно важных отношениях преимущества. Мать я после этого ни разу не видал. Отец с трудом нашёл самую низкооплачиваемую работу на местном Кладбище Душ.
Когда я появился на свет, произошёл очередной крах теории и практики регулирующей роли государства в экономике и начался очередной подъем теории и практики свободного предпринимательства, свободного рынка, свободной конкуренции. В очередной раз в средствах массовой информации стали поругивать и затем совсем опускать имена Кейнса и кейнсианцев и превозносить и упоминать к месту и не к месту имена Хайека и хайекианцев. Все заговорили о Невидимой Руке, якобы управляющей свободным рынком. Потом я узнал, что её выдумал Адам Смит ещё в XVIII веке. Я узнал об этом именно потом, когда наступил очередной крах теории и практики свободной экономики и начался очередной расцвет теории и практики регулируемой экономики. Но это — потом. А когда начало пробуждаться моё сознание, эта Невидимая Рука владела моим воображением. Я её видел в кошмарных снах. Она гонялась за мной, хватала за горло и душила. Это хватание за горло, как я узнал опять-таки потом, я выдумал не сам, а услышал от взрослых, которые постоянно говорили об этом. Меня удивляло, почему эта рука называлась невидимой, так как я её видел очень отчётливо. Я постоянно рисовал её. Я показывал мои рисунки. Невидимой Руки взрослым. Они переглядывались, качали головами, называли меня новым Пикассо и сулили будущее великого художника. Но я ничего, кроме этой Невидимой Руки, рисовать не умел. И как только о ней перестали говорить взрослые, я бросил рисовать и её. Но её власть над собою ощущал потом всю жизнь и ощущаю до сих пор. Я живу с таким ощущением, как будто Невидимая Рука управляет не только свободной экономикой, но и всеми прочими явлениями на свете. И моей жизнью тоже.
В деле отца было занято два наёмных работника. Но родители сами работали вдвое больше, чем любой из них. Всю жизнь родителей можно описать словами «деньги», «кредиты», «проценты», «налоги», «долги». Раз в год две недели на курорте ниже среднего сорта. Раз в месяц посещение родственников, друзей, партнёров, зрелищных предприятий, врачей, одним словом — «выход в свет». Разумеется, не все перечисленные мероприятия каждый месяц, а лишь какое-то одно или от силы два из них. Ничего из ряда вон выходящего. Никаких светлых надежд впереди. Лишь бы удержаться на этом уровне, скопить что-то на старость и «зажить в своё удовольствие».
Вся жизненная философия отца сводилась к тому, что на планете шесть миллиардов человек живут ещё хуже, чем мы, и потому мы должны быть счастливы. Жизненная философия матери была ещё проще: экономить на всем и копить на старость. Я не усвоил ни ту, ни другую, так как с голодающими шестью миллиардами никаких контактов не имел, а экономить и копить мне было просто нечего.
Я остался единственным ребёнком в семье — явление тоже характерное. Уже в конце XX века коренное население Запада достигло численного предела, и прирост стал происходить за счёт притока иммигрантов из окружающего мира и незападных людей, уже прочно поселившихся на территории западных стран. Дети для коренного населения стали слишком дорогим и хлопотным удовольствием. Кошки, собаки, птицы и даже рыбы стали предпочтительнее для удовлетворения прирождённой людям любви к детям и заботы о них. Не помогали никакие меры, поощряющие рождаемость и препятствующие избавлению от неё. Проблема запрещения или разрешения абортов, породившая грандиозные баталии в парламентах, шумиху в средствах массовой информации, бесчисленные судебные процессы и уличные демонстрации, отпала сама собой вследствие прогресса медицины (противозачаточные средства), а также вследствие распространения СПИДа и других массовых болезней, предохранение от которых означало и предохранение от беременности. Большинство коренного западного населения стало заводить детей уже в довольно зрелом возрасте, когда появлялась какая-то уверенность в будущем. Так и я появился на свет, когда моему отцу было уже за сорок, а матери — за тридцать.
Родителей отца я не видел совсем. Родители матери ещё были живы, но я видел их редко. Я не испытывал по отношению к ним никакой привязанности, так же как и они ко мне. Они изредка появлялись у нас, делали грошовые подарки, пили кофе, ели какую-то ерунду, которую ни в коем случае не стали бы есть дома, и говорили о деньгах, налогах, кредитах, процентах, долгах. Мы изредка навещали их, делали грошовые подарки, пили кофе, ели такую же ерунду и говорили о деньгах, налогах, кредитах, процентах, долгах. У матери был брат. Иногда он с женой и двумя детьми навещал нас. Было очень скучно. Говорили о деньгах, налогах, кредитах, процентах, долгах. Мы вздыхали с облегчением, когда они наконец-то убирались восвояси, сожрав все съедобное, что было в доме. Изредка мы тоже навещали их. И все было точно так же, как было, когда они навещали нас. Критики нашего общества усматривают в таких отношениях признак крушения семьи, апологеты же — признак подлинной свободы личности. Я воспринимал это как объективную реальность и относился к ней без всяких эмоций. К тому же родственные отношения тут ни при чем, так как все точно повторялось, когда нас навещали просто знакомые родителей и когда мы навещали знакомых родителей.
Никакой особой привязанности к родителям у меня не было, как и у них ко мне. Думаю, что это общее явление в нашей среде. Во всяком случае, я не встречал ни разу за всю мою жизнь людей моего возраста, которые любили бы свою семью и держались бы за неё. Всем нам прививали с рождения мысль, что мы должны научиться сами за себя постоять и сами о себе заботиться. Конечно, родители оплачивали образование и обучение, если имели на то средства. Но это делалось не из какой-то отвлечённой любви к детям, а в качестве вполне практичной инвестиции средств. Вообще деловые, практичные, расчётливые отношения преобладали и в семьях. В фильмах и в романах изображали счастливые семьи. Но они выглядели таковыми, поскольку брались вне делового аспекта жизни. Глядя со стороны, и наши реальные семьи могли выглядеть такими. Но это — лишь внешне. Впрочем, этого и было достаточно. К чему ещё какие-то скрытые и глубинные интимные отношения, если того, что мы имели, было достаточно. С какой-то точки зрения, так было предпочтительнее. Что лучше — с интимностями, глубокими привязанностями, взаимным проникновением и души друг друга, но со злобой, ненавистью, завистью и прочими негативными страстями, которые являются неизбежными спутниками хороших «душевных» отношений, или без всего этого, но с вежливостью, сдержанностью, улыбками, формальным этикетом?
Впрочем, особой сдержанности, вежливости и улыбчивости в отношениях между родителями я не замечал, зато ненависти и злобы было более чем достаточно. Они не разводились только потому, что развод разорил бы их. К тому же они не могли договориться насчёт меня, что тоже было связано не с чувствами, а с какими-то материальными расчётами. Так что они дотянули семейную жизнь до моего окончания школы и совершеннолетия и развелись. В результате развода отец потерял все: женщины в нашем обществе имеют во многих жизненно важных отношениях преимущества. Мать я после этого ни разу не видал. Отец с трудом нашёл самую низкооплачиваемую работу на местном Кладбище Душ.
Первая школа западоидности
Иногда в средствах массовой информации появляются материалы об общем состоянии семейных отношений. Согласно этим материалам, две трети семей западоидов распадаются, причём половина — до десяти лет, другая половина — после. Многие семьи распадаются даже после двадцати и тридцати лет совместной жизни. Больше всего разводов падает на период, когда подрастают дети. В большинстве случаев инициатива исходит от женщин. Семейная жизнь уже через несколько лет для большинства превращается в ад. Вся грязь, которая накапливается в душах людей в их общественной жизни, выплёскивается на ближних в интимной жизни.
В отношениях с прочими людьми западоиды должны держаться в рамках социальных норм поведения, а дома эти ограничения ослабевают. Дети в семьях проходят первую жизненную тренировку на качества западоидов — на заглушение человеческих чувств и выработку способности притворства и выдержки.
Дети воспринимают обстановку в семьях как норму, ибо у них нет образцов для сравнения, а привычка к семейному «теплу» не вырабатывается достаточно прочно. Больше половины детей вырастает вообще без нормальной (в старом смысле) семьи. Образцовые семьи, изображаемые в фильмах и книгах, воспринимаются детьми либо как сказки, либо вообще не замечаются, как скучное и лживое зрелище.
Частыми (если только не обычными) являются внутрисемейные преступления, в особенности — избиения родителями детей, сексуальные злоупотребления и даже убийства. Когда я рос, в средствах массовой информации несколько месяцев буквально смаковали случай изнасилования отцом годовалой дочери. Девочка умерла. Отца посадили в сумасшедший дом. Но тысячи специалистов и энтузиастов с серьёзным видом обсуждали всякого рода пустяковые, банальные и нелепые проблемы в связи с этим случаем, зарабатывая деньги и паблисити. А развратным родителям были даны бесплатные уроки изощрённого разврата с гарантией неразоблачаемости и ненаказуемости. Этот случай был, конечно, крайностью. Но характерной. Согласно данным социологов, в тридцати процентах семей родители совершают морально порицаемые и уголовно наказуемые поступки в отношении детей.
В отношениях с прочими людьми западоиды должны держаться в рамках социальных норм поведения, а дома эти ограничения ослабевают. Дети в семьях проходят первую жизненную тренировку на качества западоидов — на заглушение человеческих чувств и выработку способности притворства и выдержки.
Дети воспринимают обстановку в семьях как норму, ибо у них нет образцов для сравнения, а привычка к семейному «теплу» не вырабатывается достаточно прочно. Больше половины детей вырастает вообще без нормальной (в старом смысле) семьи. Образцовые семьи, изображаемые в фильмах и книгах, воспринимаются детьми либо как сказки, либо вообще не замечаются, как скучное и лживое зрелище.
Частыми (если только не обычными) являются внутрисемейные преступления, в особенности — избиения родителями детей, сексуальные злоупотребления и даже убийства. Когда я рос, в средствах массовой информации несколько месяцев буквально смаковали случай изнасилования отцом годовалой дочери. Девочка умерла. Отца посадили в сумасшедший дом. Но тысячи специалистов и энтузиастов с серьёзным видом обсуждали всякого рода пустяковые, банальные и нелепые проблемы в связи с этим случаем, зарабатывая деньги и паблисити. А развратным родителям были даны бесплатные уроки изощрённого разврата с гарантией неразоблачаемости и ненаказуемости. Этот случай был, конечно, крайностью. Но характерной. Согласно данным социологов, в тридцати процентах семей родители совершают морально порицаемые и уголовно наказуемые поступки в отношении детей.
Детство
Насколько я могу судить по другим семьям и по рассказам родителей, моё младенчество было стандартным для большинства представителей среднего слоя. Бабушка и дедушка отказались нянчиться со мной. Они предпочли быть свободными и жить в своё удовольствие, лишив себя радости общения с внуком. Они, как и прочие старики, высчитали, что неприятные хлопоты из-за внука в десять раз превышают радости от него. Хлопоты реальны к тому же, а радости сомнительны. Нянька моим родителям была не по карману. Так что мать должна была одновременно возиться со мной и работать. А я должен был расти так, чтобы давать жить и работать родителям. Это означало, что я рос в основном в помещении. Прогулки были редкими, короткими, торопливыми. Это были полезные для здоровья мероприятия. Вечно плохая погода давала удобное оправдание: в солнечную погоду, что бывало в порядке исключения, было вредно чрезмерное излучение, а в пасмурную — радиоактивные осадки. Питание было готовым или почти готовым. Основным средством воспитания были телевидение и медицинские изобретения, благодаря которым я много спал, никогда не плакал, не требовал общения с другими детьми.
Тем более такие общения были небезопасны с точки зрения инфекций и увечий со стороны более взрослых детей.
В четыре года меня устроили в детский сад. Это было довольно дорого, но по крайней мере тут имелась Какая-то защита от посторонних нападений. Тут с нами обращались в соответствии с господствовавшими в текущий момент новейшими теориями. По одним теориям нас предоставляли самим себе, заботясь только о том, чтобы родители аккуратно платили деньги. По другим теориям нам прививали упорядоченное поведение, которое мало отличалось от беспорядочного, ещё более тщательно заботясь о своевременной плате. При всех вариантах нас обучали операциям с детскими компьютерами и компьютерным развлечениям, которые примитивизировали наше поведение, по сути дела создавая видимость ускоренного интеллектуального развития, якобы превосходившего даже среднее образование прошлых веков. «Если это так, — задавали психологи и социологи, иногда исследовавшие состояние молодёжи, вопрос, — то откуда берётся такой высокий процент идиотов и полуидиотов в нашем лучшем из миров?!"
Тем более такие общения были небезопасны с точки зрения инфекций и увечий со стороны более взрослых детей.
В четыре года меня устроили в детский сад. Это было довольно дорого, но по крайней мере тут имелась Какая-то защита от посторонних нападений. Тут с нами обращались в соответствии с господствовавшими в текущий момент новейшими теориями. По одним теориям нас предоставляли самим себе, заботясь только о том, чтобы родители аккуратно платили деньги. По другим теориям нам прививали упорядоченное поведение, которое мало отличалось от беспорядочного, ещё более тщательно заботясь о своевременной плате. При всех вариантах нас обучали операциям с детскими компьютерами и компьютерным развлечениям, которые примитивизировали наше поведение, по сути дела создавая видимость ускоренного интеллектуального развития, якобы превосходившего даже среднее образование прошлых веков. «Если это так, — задавали психологи и социологи, иногда исследовавшие состояние молодёжи, вопрос, — то откуда берётся такой высокий процент идиотов и полуидиотов в нашем лучшем из миров?!"
Школьные годы
Незадолго до моего зачатия жестокой критике подвергалось частное образование и прославлялось общественное. Считалось, что первое не способно идти в ногу с требованиями времени и что лишь второе может спасти общество от краха. Когда пришло время мне идти в школу, произошли радикальные перемены. Острейшим нападкам стали подвергаться общественные школы как якобы неспособные идти в ногу с требованиями времени и прославляться частные школы как единственная надежда предотвращения краха общества. Началась оргия приватизации во всей системе образования. В чем конкретно она заключалась, никто толком объяснить не мог. Или, вернее, не хотел. Мы ощутили этот перелом очень просто. Общественные («народные») школы оставили в самом примитивном виде для самой неимущей части населения и для низших слоёв среднего класса, то есть для большинства детей. Их наполовину роботизировали и ликвидировали всякую упорядоченность образования, подведя под это новейшие педагогические теории. Частные школы не стали лучше, в них лишь стали брать за обучение вдвое больше денег, чем раньше. Тем не менее они предоставляли лучшие возможности дальнейшего образования, поскольку были свидетельством более высокого социального статуса родителей.