Страница:
Едва выдержав обед с обильно и смачно жующим Куртом, Инга натянула купальник и отправилась на пляж. Курт с ней не пошел — улегся переваривать мясо и пиво.
Инга скинула сарафан и уселась на горячий песок. Огляделась. Народ неторопливо выползал после обязательной в этих местах сиесты. Парочки, ленивые, но цепкие глазами дамы, разомлевшие от жары мужчины. На последних-то и задерживала Инга свое внимание. На пляже это стало ее излюбленным занятием. Она выбирала кого-нибудь одного и начинала его изучать сквозь стильные темные очки. Иногда ее привлекало молодое свежее тело, чуть тронутое загаром, явно не пресыщенное плотскими наслаждениями, а потому всегда готовое к ним. Она трогала глазами чье-то тело, и это было ее тайной игрой, которая могла бы зайти дальше, не будь рядом этого зануды Курта.
Сегодня молодежи на пляже собралось сравнительно мало, и она, пошарив глазами, остановила свой взгляд на загорелой крепкой спине и затылке — коротко стриженном, изысканно украшенном первой сединой. Спина была примерно ее лет, это Инга научилась узнавать безошибочно, навскидку. Она, спина, не была пока еще заплывшей в талии, выглядела поджарой и не расслабленной, в тонусе. Мужчина сначала сидел на песке, затем поднялся, и Инга принялась разглядывать его чуть кривоватые крепкие ноги.
Мужчина резко расправил плечи, развел в стороны руки, словно пытаясь сбросить с себя истому послеобеденного сна, и Инга живо представила его в номере отеля, на белом шелке простыни, раскинувшегося во сне. Мурашки пробежали по ногам. Инга села, отбросив книжку, и теперь уже не исподтишка, а в открытую рассматривала мужчину. Она не торопилась увидеть его лицо, грудь и все остальное, это успеется, а пока она дала волю своей фантазии и стала ловко пририсовывать воображением к этой сексуальной спине себя, любимую. Занятие оказалось столь увлекательным, что она почувствовала невероятную досаду, когда изучаемый объект загородила нахальная женская фигура в белом купальнике.
«Иди куда шла!» — раздраженно подумала Инга и нетерпеливо зарыла ступни в песок. Но фигура в белом купальнике и не собиралась никуда уходить. Более того — она явно демонстрировала права на выбранный объект! Протянула мужчине бутылку пива и газету, а сама плюхнулась рядом, на шезлонг, бессовестно вытянув вперед свои длинные ноги. К нарастающей досаде, Инга была вынуждена признать, что на бедрах у «соперницы» нет ни капли целлюлита. Она стройна как газель и, чувствуется, довольно молода.
Инга закопала ноги по колени в песок. Что ж… молодость подруги только повышает рейтинг «объекта». Мужчина сел на песок и углубился в чтение. Дамочка попыталась привлечь его внимание тем, что принялась сыпать тонкую струйку песка ему на спину.
Он даже не повернулся. Тогда женщина в белом купальнике стала рисовать на его спине пальцем. Инга живо ощутила под своими пальцами прогретую солнцем кожу, подрагивающую от прикосновений. Она сама частенько пользовалась этой простой незатейливой игрой, рассчитанной на быстрый успех. Но мужчина, потерпев эту игру совсем немного, бесцеремонно сбросил пальцы своей спутницы легким раздраженным движением плеча.
«Браво!» — мысленно воскликнула Инга. Этот маленький нюанс воодушевил ее. Похоже, отношения этой пары не так уж трепетны. Мужчина явно охладел к Белому Купальнику, а это — плюс! Сколько раз приходилось Инге испытывать что-то подобное, когда ей было невмоготу от ласки чьей-то руки, совсем недавно вызывавшей у нее страстный трепет. Все проходит.
И едва проходило, Инга без сожаления расставалась со своими партнерами, мужьями, любовниками. Она твердо знала: новое — это всегда большее наслаждение, чем самое восхитительное старое.
Дама в белом выпалила в загорелую спину целую тираду слов. Инге было плохо слышно, что именно она говорила, но по постановке губ, по близкому расположению языка к зубам Инга сообразила, что дама скорее американка, чем европейка. Мужчина молчал, отгородившись газетой. Ингу разбирало любопытство.
Если мужика не интересует его спутница, то его вполне могут заинтересовать другие дамы на пляже.
Взбодренная последней мыслью, Инга стряхнула с ног песок и резво подскочила. В минуты эротического вдохновения Инга напрочь забывала о возрасте. Если бы ей в эту минуту напомнили, что у нее имеются шестнадцатилетняя дочь и двенадцатилетний сын, она бы только фыркнула в ответ.
Инга пружинисто двинулась к морю и у самой воды обернулась, надеясь поймать тягучий и липкий взгляд американца. Не тут-то было. Газета валялась на песке, а сам он теперь был развернут в сторону своей спутницы и что-то тихо, но резко отвечал ей. Шея от напряжения покраснела, и во всей его позе читалось столько скрытой страсти, что у Инги подкосились коленки.
Она поспешила войти в теплую воду, окунулась, поплыла.
Она плыла, а парочка на берегу настолько занимала ее воображение, что она не рискнула отплыть подальше. Инга вернулась на берег, вышла и, якобы ожидая, когда теплый ветер обсушит ее, встала у воды, на мокром песке, лицом к интересующему ее объекту.
Дама уже стояла рядом с обладателем сексуальной спины, чуть не подпрыгивая от злости, и трясла перед его лицом полотенцем. Мужчина стоял невозмутимо, скрестив на груди руки.
Ингу охватил азарт, словно на корриде. Когда женщина развернулась и яростно зашагала прочь, Инга едва сдерживалась, чтобы не заулюлюкать ей вслед.
Она чувствовала себя победительницей, словно это была полностью ее заслуга и американец остался здесь на пляже исключительно из-за нее, Инги.
Наконец он развернулся, и Инге сразу бросилось в глаза, что его черные плавки впереди довольно прилично наполнены. Она сглотнула. В голове лихорадочно метались идеи, но это не мешало ей трезво и быстро выстраивать их в более-менее осуществимый план.
Сейчас она отойдет немного влево, чтобы, возвращаясь, пройти как раз мимо него. Рядом с ним на песке бутылка из-под пива. Если изловчиться, то на нее вполне можно «нечаянно» наступить, поскользнуться и если не упасть, то хотя бы правдоподобно покачнуться, а уж потом наиболее естественно ухватиться за него. А там уж она не пропадет, там, слава Богу, ее Иняз еще ни разу не подводил. Если она не разговорит его на английском, то у нее в запасе всегда имеется немецкий и французский. И пара-тройка забавных историй на все случаи жизни.
Воодушевленная придуманным, Инга неторопливо двинулась намеченным маршрутом. Она уже выруливала на вожделенную тропу, когда американец вдруг обернулся и посмотрел в ее сторону. Инга замерла, как цапля, на одной ноге. Теперь черта с два удастся наступить на бутылку! Словно читая ее мысли, мужчина потянулся к бутылке и, сбросив пробку, не спеша приложился к ней. Поглощая теплую пенистую жидкость, он продолжал смотреть в сторону Инги. Это ее несколько приободрило. Она опустила ногу и осторожно двинулась в его сторону. То, что он ее заметил, в корне меняло дело. Вариант со случайным падением отпадает. Теперь более подходит что-то типа «Извините, это не вы вчера так пристально смотрели на меня в баре?».
Но Инга и рта не успела открыть, как он поставил бутылку на песок и снял темные очки.
— Игорь?! — воскликнула она, едва не наступив на кого-то из отдыхающих.
Мужчина встрепенулся, ища глазами, кто же мог окликнуть его по имени — здесь. Никакого сомнения.
Инга была в шоке. Если бы не такие знакомые московские глаза, она ни за что не узнала бы его, столь потрясающими оказались перемены. Из полусогнутого худого инфантильного юноши Игорь умудрился превратиться в этакого киношного загорелого бойфренда! Годы только придали ему импозантности.
— Игорь! Миронов! — не скрывая изумления, воскликнула Инга и устремилась к давнему знакомому.
Он уже увидел ее и узнал, но в настороженных глазах не мелькнуло даже намека на радость.
— Привет. — Он поднимался, отряхивая с ног песок.
Впрочем, его серьезность ее не смутила. Она ведь тоже не ожидала встретить здесь знакомых, И уж никак не думала, что единственная особь мужского пола, избранная сегодня для изучения, окажется бывшим мужем сестры Ники! Поистине пути Господни неисповедимы.
— Какими судьбами? — поинтересовался Игорь, пока она приходила в себя, усиленно сопоставляя Игоря прежнего с Игорем настоящим. Наконец Инге удалось стряхнуть с себя оцепенение, и она уже ловко выстроила новый план, не оставив камня на камне от старого.
— Слушай, Игорь, я так рада! Здесь такая скукотища! Как прелестно, что появилась возможность поболтать на русском! Я совсем увяла среди этих немцев, турок и испанцев…
Инга была довольна собой. Она удачно ввернула слово «увяла», открывающее путь к флирту. Теперь ему ничего не оставалось, как засмеяться шутке и возразить: «Что-то не заметно следов увядания!» Ну или что-то в этом духе. И завяжется легкая непринужденная беседа.
Но Игорь не разделял ее энтузиазма. Он резво подхватил полотенце, газету и теперь озирался, явно намереваясь ускользнуть от нее. Ну уж нет! Инга уцепила его за руку и потащила за собой.
— Вон там есть небольшое кафе под навесом. Возьмем коктейль и поболтаем. Ты так классно выглядишь, Игорь! Если бы не твои брови, они у тебя такие специфические… Если бы не брови, то я бы ни за что тебя не узнала! Ты стал таким… Очень даже ничего!
Инга игриво засмеялась, ожидая ответного комплимента, но его не последовало. Интересно, в чем же причина его угрюмости? Может, виной всему ссора с Белым Купальником? Конечно! Эта идиотка испортила ему настроение. Ну ничего — дело поправимое.
Наконец она притащила его под навес, где они взяли по апельсиновому соку, и Инга прочно завладела вниманием Игоря.
— Давно из России? — спросил Игорь, нарочно не глядя на нее, пытаясь подчеркнуть этим обыденность вопроса. Но Инга безошибочно прочла за этим интерес. Она махнула рукой:
— Что ты! Я уже три года живу в Германии! Сто лет не видела никого из наших. А ты? По-прежнему в Канаде?
— Почти сразу перебрался в Штаты.
Игорь приложился к соку, и Инга поняла, что из собеседника придется клещами вытягивать информацию.
— Ну и как тебе Штаты? Оправдали ожидания?
Игорь пожал плечами:
— Штаты как Штаты. В Москве, наверное, тоже все изменилось, так что сравнивать не могу. Вначале было трудно, теперь уже привык.
— Да, я вижу… Неплохо «привык»… — усмехнулась Инга. — В Европах отдыхаешь. Надолго в Испанию?
— Нет, подожду дочь — она сдает экзамены в колледже — и назад.
Игорь говорил нехотя, словно досадуя, что вынужден делиться личным.
— Уже в колледже! — воскликнула Инга, словно ее дочь была совсем другого возраста. — Вот время-то летит! А разве она не в Америке учится?
— Нет, в Париже, — сухо обмолвился он, и Инга сразу поняла, что эту тему Игорь развивать не собирается.
— Ну, значит, ты неплохо устроился, Игорь, раз дочь в Парижах учишь.
— Не жалуюсь.
— А что же ты обо мне не спросишь?
— Как ты? — вяло отозвался Игорь, закуривая.
Но Инга уже знала, что за кажущейся вялостью скрывается взрывной темперамент. У нее перед глазами все еще стояла сцена разборок с Белым Купальником.
— У меня все о'кей. Живу в Германии, муж неплохо зарабатывает, у нас свой домик. Знаешь, такие беленькие немецкие домики с лужайкой…
— Весь в цветочных горшках, — закончил да нее Игорь.
Инга неловко хихикнула. Она никак не могла склеить разговор. Игорь не был расположен к ностальгическим воспоминаниям или же ему что-то мешало.
Инга загорелась. Ей во что бы то ни стало захотелось устранить эту помеху. Интересно только, в чем же она заключается? Либо он хочет, но не смеет спросить ее о Нике, либо он вообще не желает о ней слышать и боится, что Инга заговорит на эту тему. И злится, что встреча с Ингой напомнила ему прошлое. И в том и в другом случае она готова подыграть, ей бы только разгадать этот ребус. Инга вдруг отчетливо поняла, чего ей не хватало три ее немецких года: близкой души рядом! Зеркало, в которое можно заглянуть и полюбоваться. Человека, с которым можно потрепаться о пустяках, похохмить и посплетничать! Этой простой вещи она себя лишила, уехав из Москвы.
Что ее дернуло собраться и рвануть с Куртом, к которому она вопреки обыкновению и страсти-то не испытывала?
Уехала назло. Сбежала. В тот период у нее было столько проблем! Особенно с дочерью…
— Кстати, я все хотела спросить, как Юля?
— В каком смысле? — насторожился Игорь, Инга закурила, откинулась в кресле. Закинула ногу на ногу. В конце концов — все при ней. Она и выглядит молодо, стройна, красива. Не может быть, чтобы он не захотел ее.
— Не знаю, как у тебя, но лично у меня полно проблем с детьми, — призналась она.
— И с дочерью?
— С дочерью в первую очередь!
Инга обрадовалась, заметив в его глазах проблеск интереса.
Курила она красиво, по-женски, и этим пользовалась, когда нужно было достичь доверительности в отношениях. Совместно выкуренная сигарета вроде рюмки, выпитой на брудершафт.
— Значит, у матери тоже могут быть проблемы с дочерью… — задумчиво проговорил Игорь и провел пятерней по коротко стриженной голове. Инга поймала это «тоже», но развивать не стала. Просто приняла к сведению. Значит, у Игорька с его украденной дочкой не все тип-топ. О'кей.
— Сегодняшние дети — это что-то! — вдохновенно проговорила она, стряхивая пепел. Ее пальцы весьма кстати дрогнули, как в признании о наболевшем.
Пепел просыпался на стол. — Если бы ты видел, что моя дочь творила!
— Что же? — Игорь впервые заинтересованно взглянул на собеседницу.
— Ее папаша загремел в тюрьму, и она обвинила во всем меня! Господи, попробуй докажи подростку, что ты не осел! Это был настоящий ад!
Она портила мои платья! Делала гадости моему мужу.
Мы, собственно, разошлись тогда из-за этого…
В лице Игоря что-то дрогнуло. Что-то вроде усмешки недоверия.
— Ты что, не веришь, что из-за ребенка можно разойтись?
Игорь пожал плечами:
— Все бывает… А что, Николай действительно попал на зону?
— Конечно! Ты же помнишь его! Он вечно искал приключений на свою задницу. Я ему дала отставку, так он еще несколько лет таскался за мной! Только в Германии и удалось скрыться.
— Так он же… Они с Никой разве.., расстались? — наконец, сделав усилие над собой, спросил Игорь.
— О! Что они там прожили-то? Всего ничего. Моя доченька и ей нервы потрепала.
— А сын? У тебя ведь еще есть сын?
— Сын остался со своим отцом. Они сейчас в Москве.
Инга курила и наблюдала за Игорем из-под полуприкрытых ресниц. На его лице бродили эмоции. Это ей нравилось. Она таки заставила его волноваться. Тото же, мистер Холодная Голова! Теперь нужно вызвать его на откровенность, заставить захотеть говорить с ней. Пока это желание оставалось односторонним.
— Знаешь, честно говоря, я иногда безумно скучаю по своей сестре.
— Инга произнесла эту фразу чуть тише, чем остальные, нагнув голову. А потом посмотрела на собеседника снизу вверх. — Я очень любила ее. Как глупо все получилось… Из-за увлечения.
Даже не любви, а короткого увлечения… Потерять такую дружбу… Я очень жалею.
Игорь молчал. Если бы он согласился выпить хотя бы коктейль! Нет, он тянул свой сок и держал язык за зубами. Инга вдруг поняла, что только что сказала правду. Любовь к мужчинам довольно быстро проходит, становится пресной. Стоило ли из-за этого ломать дружбу? Что она приобрела и что потеряла? Чего она хочет? Что ищет, гоняясь по свету?
Невидимку по имени Любовь? А есть ли она, любовь?
— А ты… Ты не жалеешь, что уехал? — спросила она, уже разомлевшая. Уже не прочь всплакнуть и, если понадобится, подставить и свое плечо для слез, — Нет, — резко ответил Игорь и посмотрел на часы. — Пожалуй, я засиделся.
— Ты живешь в этом отеле? — спросила Инга, еле удерживаясь от соблазна схватить его за руку.
— Нет, я снимаю бунгало, — ответил он, отсчитывая мелочь. И прежде чем Инга успела остановить его вопросом, распрощался и быстро двинулся прочь.
Инга заскрежетала зубами. Она толкнула стакан с соком, и тот отъехал на край стола. Ее нервное напряжение дошло до предела. Внутри все выло, и то, что творилось в ее душе, уже не вмещалось в понятие «плохое настроение». Она оглянулась. Лица, полуобнаженные Тела, чужая речь — все закружилось вокруг нее цветным хороводом.
— Виски, — попросила она подошедшего официанта.
Залпом опустошив стакан, Инга пошла в сторону отеля. Вернувшись в номер и застав там мирно храпящего Курта, Инга закрылась в ванной и включила душ.
Там, попав под теплые струи воды, она разрыдалась, давясь необъяснимой беспричинной тоской, навалившейся на нее внезапно. И самым обидным было сознание того, что эти тоску и тяжесть она сама вырастила, много лет таскала их за собой, не замечая, и эти тяжесть и тоска навалились на нее только потому, что Игорь походя, нечаянно задел эту тяжесть. Той только этого и не хватало — она свалилась немедля. Инга рыдала до стука в зубах. Она вспомнила свою комнату в московской квартире, мать с крошечной Зойкой на руках. Все эти годы она звонила матери и обещала забрать их в Германию. Она говорила, что хлопочет о разрешении и оформляет документы.
Это была ложь.
Оформить документы на опекунство над больной матерью было несложно. Все крылось в другом. Забрав родителей в Германию, она навсегда отрезала бы себе возможность вернуться. И, не признаваясь себе в этой банальной причине, Инга отделывалась звонками и материальной помощью. Она искала наслаждений, убеждая себя, что живет в раю и все московские знакомые должны с ума сходить от зависти. Инга завалила их фотографиями. Она снималась кругом: в магазине, у китайского ресторанчика, в парке, полном цветов, в небоскребе и в порту, на скалах острова Хельголланд и дома, в своих изысканных интерьерах. Фотографии пачками отсылала матери и всем знакомым, словно намеревалась вколотить им в мозги уверенность: она нашла что искала, жизнь того стоила. Первое время она и сама была почти убеждена в этом. Освоив чистейшие, вероятно, с мочалкой вымытые улочки Бремена, изучив каталоги и исколесив вдоль и поперек этот кукольный город, она ощутила легкое беспокойство. Приняла его как позыв к действию.
У Курта оказался довольно широкий круг знакомых. Инга принялась организовывать всевозможные вечеринки, коктейли и барбекю. Впрочем, вскоре ей это наскучило. Немецкие мужчины оказались до жути добропорядочными семьянинами, а среди их жен она так и не сумела обрести не то что подруг, а хотя бы приятельниц. Они сторонились ее. Одно время Инга повадилась посещать стриптиз-бар. Впрочем, и это вскоре наскучило.
Инга оказалась в вакууме. Ей необходим был глоток свежего воздуха.
…Вечером Курт потащил ее в казино, и она пошла, надеясь увидеть там Игоря. Но Игорь в казино так и не появился, напрасно она сидела у барной стойки, карауля входную дверь и потягивая мартини. К ней подсел смуглый молодой испанец и стал довольно откровенно клеиться. «Он хочет меня, — удовлетворенно подумала Инга. — Молодой, такой черноглазенький, симпатичный. Но он ни черта не понимает по-русски».
— Ты ни черта не понимаешь по-русски, — сказала она испанцу, и тот вытаращился на нее. — А я хочу говорить. Я пойду к нему. Раз ты меня хочешь, то почему он не может захотеть?
Испанец заинтересованно всматривался в ее лицо, пытаясь вставить слово.
— Нет, ты не перебивай, сопляк! Я пойду к нему.
Он живет в бунгало. Я знаю, где это…
Она поднялась и нетвердой походкой направилась к выходу. Услышав что-то про бунгало, испанец двинулся следом. Инга увидела его в зеркале витрины.
Красивый сексуальный мальчик. Жаль. Ей понадобилось нечто большее, чем секс. Ей необходимо, чтобы ее выслушали, поняли и простили. Чтобы убедили, что она всего лишь слабая женщина. И все это она хотела услышать на русском языке.
— Уйди! — замахала она руками на испанца. — Брысь! Я пойду к Миронову, я хочу его! А тебя не хочу! Кыш!
Кое-как отделавшись от назойливого ухажера, Инга разыскала россыпь экзотических хижин у самого пляжа, расцвеченных огнями.
Унылый упитанный полицейский помог ей сориентироваться и найти бунгало, снятое американцем по фамилии Миронофф.
Игорь лежал перед телевизором. Увидев Ингу в ее длинном блестящем платье с одной бретелькой, он просто посерел лицом. Впрочем, она была столь занята собственными переживаниями, что такую деталь проигнорировала.
— Как у тебя уютно! — воскликнула она и плюхнулась в соломенное кресло.
— — Зачем ты пришла? — сухо спросил Игорь, поднимаясь с кровати. — Мы, кажется, распрощались, все обсудили. Я, Инга, не испытываю ностальгии по прежним временам.
— Бог с ней, с ностальгией, — попыталась улыбнуться Инга. — Мы с тобой — два одиноких существа.
Почему бы нам не обогреть друг друга?
Игорь уставился на нее, открыв рот, как обычно делают американские актеры в сериалах, оценивая реплику партнера. Потом он совершенно идиотски расхохотался.
— Как это на тебя похоже! Я должен был это предвидеть! Нет, тебя годы не изменили! Интересно, сколько мужиков прошло через твою постель?
— Игорь! Судьба свела нас за тридевять земель от России. Неужели ты и теперь не можешь оставить свои амбиции, обиды? — недоумевала Инга, выбираясь из кресла. Единственная бретелька сползла с ее плеча, и теперь весь верх у платья был открыт, что ей очень шло. Но Игорь вел себя неподобающе.
«Может, он робеет?» — предположила Инга и от этой мысли буквально загорелась. Лично она обожала робких мужчин.
Она двинулась к нему и обхватила его руками за шею.
— Я хочу тебя! — прошептала ему в самые губы.
— Да ты перебрала, подруга! — Он расцепил ее руки и легко толкнул назад, в кресло. Она шмякнулась туда как кукла.
— Игорь! Я не понимаю тебя! — вскричала она, цепляясь за подлокотники. — Неужели я тебя не привлекаю? Никогда не поверю! Я только что отшила молоденького аппетитного испанчика и пришла к тебе!
Неужели ты прогонишь меня только потому, что я напомнила тебе о бывшей жене?
— Ничего ты мне не напомнила! Жена тебя и знать-то не хотела! С какого боку ты мне ее могла напомнить?
— Ой ли? А то я не вижу, как ты весь ощетинился, едва мы заговорили о России!
— Слушай, Инга. Я не расположен говорить о России. Я вообще не расположен разговаривать.
— Ну… — Инга поняла последнюю фразу по-своему. — Давай займемся чем-нибудь более интересным.
Она скользнула из кресла на пол и вмиг оказалась у его ног.
Прежде чем он успел оценить ситуацию, Инга обеими руками ухватилась за его шорты.
— Ты не пожалеешь, что встретил меня на пляже в Испании… — торопливо бормотала она. — Ника была дурой, она не знала, что теряет.
Но Игорь не дал ей договорить. Приподняв над полом, он оттащил ее к выходу.
— Да ты просто импотент! — взвизгнула она. — Поэтому Ника облизывалась, глядя на моего мужа!
Он усмехнулся, смерив ее презрительным взглядом. Инга поежилась, холодея от его глаз.
— Ты так же несчастен и одинок, как и я! — заверещала она. — Я видела, как ты ругался с той женщиной на пляже. Я не боюсь признаться: у меня в кишках сидит мой Курт и его зализанная Германия!
— Сочувствую, — откликнулся Игорь, — чего не могу сказать о себе. Штаты меня вполне устраивают.
— Да врешь ты все, — устало возразила Инга и уселась на пол. — Ты мстишь моей сестре.
Думаешь, ей есть дело до тебя? До того, Что ТЫ уехал?
Она тебя и не вспоминает!
Она не могла не заметить, как при этих словах глаза Игоря сузились, лицо как-то передернулось. Он медленно повернулся к ней.
— Ты уверена? — с недоброй ухмылкой уточнил он. — Да она ищет меня по всему свету, если хочешь знать, — медленно и с нажимом произнес он. — Твоя сестрица забомбила Интернет слезными обращениями ко мне!
Инга с интересом наблюдала за преображением собеседника. На его лице не осталось и следа былого равнодушия. Она задела его! Нашла уязвимое место!
— Если кого она и ищет, так можешь быть уверен: не тебя. Вот дочь.., — возразила она негромко.
— Так вот, заруби себе на носу — она ее не найдет!
И передай своей дражайшей сестрице — пусть бегает за своим Колей. За мной — не надо! Бесполезно! Нам и без нее хорошо!
Он резко поднялся, толкнул ногой кресло: и пошел к столу за сигаретами.
— Так ты увез дочь с единственной целью — Нике насолить? — Инга захлопала глазами. — И до сих пор злишься на нее? Ты что же, все еще любишь ее?
— Ненавижу! — вскричал Игорь, щелкая зажигалкой. — Всех вас баб ненавижу! Поняла? Вы все одним миром мазаны, у вас одно на уме! Для вас нет ничего святого, вы все…
— Игорь, ты, может, стал голубым? — некстати ляпнула Инга то, что вдруг пришло ей в голову.
Игорь отбросил зажигалку и смял сигарету в пальцах. Инге стало страшно. Он двинулся на нее. Она сидела в углу и смотрела на него, как кролик на удава.
Игорь молча протянул руку и дернул на себя ее платье. Материя затрещала, бретелька оборвалась.
— Совсем ошизел, что ли? — закричала Инга и вскочила. — Платье четыреста долларов стоит!
На лице Игоря появилась нехорошая ухмылка. Он дернул ее за руку, и она стукнулась о его грудь.
— Пусти меня, ты, ненормальный! Я пошутила! — взвизгнула Инга. — Меня муж ждет!
— Подождет.
Игорь рванул платье еще раз, и оно упало на пол.
Инга осталась в одних прозрачных трусиках, состоящих из двух тонких полос. Она завизжала, но в следующее мгновение уже оказалась на кровати, лицом вниз, изо всех сил барахтаясь, как утопающий в волнах. Игорь прижал ей чем-то голову, навалился на нее всем телом, больно впиваясь коленями, локтями. Инга рьяно пыталась вырваться, пробовала кричать, но чувствовала себя абсолютно беспомощной во власти этого разъяренного тела. Боль пронзала ее. То, что творил с ней сейчас Игорь, было больно, унизительно, отвратительно. В какую-то минуту ей показалось, что она не выдержит и умрет прямо здесь, под ним, в этой дурацкой Испании, в этом бунгало, куда притащилась сама по доброй воле, в поисках приключений. Левую ногу сводило судорогой. Инга чувствовала себя половиком, о который вытирают ноги.
Инга скинула сарафан и уселась на горячий песок. Огляделась. Народ неторопливо выползал после обязательной в этих местах сиесты. Парочки, ленивые, но цепкие глазами дамы, разомлевшие от жары мужчины. На последних-то и задерживала Инга свое внимание. На пляже это стало ее излюбленным занятием. Она выбирала кого-нибудь одного и начинала его изучать сквозь стильные темные очки. Иногда ее привлекало молодое свежее тело, чуть тронутое загаром, явно не пресыщенное плотскими наслаждениями, а потому всегда готовое к ним. Она трогала глазами чье-то тело, и это было ее тайной игрой, которая могла бы зайти дальше, не будь рядом этого зануды Курта.
Сегодня молодежи на пляже собралось сравнительно мало, и она, пошарив глазами, остановила свой взгляд на загорелой крепкой спине и затылке — коротко стриженном, изысканно украшенном первой сединой. Спина была примерно ее лет, это Инга научилась узнавать безошибочно, навскидку. Она, спина, не была пока еще заплывшей в талии, выглядела поджарой и не расслабленной, в тонусе. Мужчина сначала сидел на песке, затем поднялся, и Инга принялась разглядывать его чуть кривоватые крепкие ноги.
Мужчина резко расправил плечи, развел в стороны руки, словно пытаясь сбросить с себя истому послеобеденного сна, и Инга живо представила его в номере отеля, на белом шелке простыни, раскинувшегося во сне. Мурашки пробежали по ногам. Инга села, отбросив книжку, и теперь уже не исподтишка, а в открытую рассматривала мужчину. Она не торопилась увидеть его лицо, грудь и все остальное, это успеется, а пока она дала волю своей фантазии и стала ловко пририсовывать воображением к этой сексуальной спине себя, любимую. Занятие оказалось столь увлекательным, что она почувствовала невероятную досаду, когда изучаемый объект загородила нахальная женская фигура в белом купальнике.
«Иди куда шла!» — раздраженно подумала Инга и нетерпеливо зарыла ступни в песок. Но фигура в белом купальнике и не собиралась никуда уходить. Более того — она явно демонстрировала права на выбранный объект! Протянула мужчине бутылку пива и газету, а сама плюхнулась рядом, на шезлонг, бессовестно вытянув вперед свои длинные ноги. К нарастающей досаде, Инга была вынуждена признать, что на бедрах у «соперницы» нет ни капли целлюлита. Она стройна как газель и, чувствуется, довольно молода.
Инга закопала ноги по колени в песок. Что ж… молодость подруги только повышает рейтинг «объекта». Мужчина сел на песок и углубился в чтение. Дамочка попыталась привлечь его внимание тем, что принялась сыпать тонкую струйку песка ему на спину.
Он даже не повернулся. Тогда женщина в белом купальнике стала рисовать на его спине пальцем. Инга живо ощутила под своими пальцами прогретую солнцем кожу, подрагивающую от прикосновений. Она сама частенько пользовалась этой простой незатейливой игрой, рассчитанной на быстрый успех. Но мужчина, потерпев эту игру совсем немного, бесцеремонно сбросил пальцы своей спутницы легким раздраженным движением плеча.
«Браво!» — мысленно воскликнула Инга. Этот маленький нюанс воодушевил ее. Похоже, отношения этой пары не так уж трепетны. Мужчина явно охладел к Белому Купальнику, а это — плюс! Сколько раз приходилось Инге испытывать что-то подобное, когда ей было невмоготу от ласки чьей-то руки, совсем недавно вызывавшей у нее страстный трепет. Все проходит.
И едва проходило, Инга без сожаления расставалась со своими партнерами, мужьями, любовниками. Она твердо знала: новое — это всегда большее наслаждение, чем самое восхитительное старое.
Дама в белом выпалила в загорелую спину целую тираду слов. Инге было плохо слышно, что именно она говорила, но по постановке губ, по близкому расположению языка к зубам Инга сообразила, что дама скорее американка, чем европейка. Мужчина молчал, отгородившись газетой. Ингу разбирало любопытство.
Если мужика не интересует его спутница, то его вполне могут заинтересовать другие дамы на пляже.
Взбодренная последней мыслью, Инга стряхнула с ног песок и резво подскочила. В минуты эротического вдохновения Инга напрочь забывала о возрасте. Если бы ей в эту минуту напомнили, что у нее имеются шестнадцатилетняя дочь и двенадцатилетний сын, она бы только фыркнула в ответ.
Инга пружинисто двинулась к морю и у самой воды обернулась, надеясь поймать тягучий и липкий взгляд американца. Не тут-то было. Газета валялась на песке, а сам он теперь был развернут в сторону своей спутницы и что-то тихо, но резко отвечал ей. Шея от напряжения покраснела, и во всей его позе читалось столько скрытой страсти, что у Инги подкосились коленки.
Она поспешила войти в теплую воду, окунулась, поплыла.
Она плыла, а парочка на берегу настолько занимала ее воображение, что она не рискнула отплыть подальше. Инга вернулась на берег, вышла и, якобы ожидая, когда теплый ветер обсушит ее, встала у воды, на мокром песке, лицом к интересующему ее объекту.
Дама уже стояла рядом с обладателем сексуальной спины, чуть не подпрыгивая от злости, и трясла перед его лицом полотенцем. Мужчина стоял невозмутимо, скрестив на груди руки.
Ингу охватил азарт, словно на корриде. Когда женщина развернулась и яростно зашагала прочь, Инга едва сдерживалась, чтобы не заулюлюкать ей вслед.
Она чувствовала себя победительницей, словно это была полностью ее заслуга и американец остался здесь на пляже исключительно из-за нее, Инги.
Наконец он развернулся, и Инге сразу бросилось в глаза, что его черные плавки впереди довольно прилично наполнены. Она сглотнула. В голове лихорадочно метались идеи, но это не мешало ей трезво и быстро выстраивать их в более-менее осуществимый план.
Сейчас она отойдет немного влево, чтобы, возвращаясь, пройти как раз мимо него. Рядом с ним на песке бутылка из-под пива. Если изловчиться, то на нее вполне можно «нечаянно» наступить, поскользнуться и если не упасть, то хотя бы правдоподобно покачнуться, а уж потом наиболее естественно ухватиться за него. А там уж она не пропадет, там, слава Богу, ее Иняз еще ни разу не подводил. Если она не разговорит его на английском, то у нее в запасе всегда имеется немецкий и французский. И пара-тройка забавных историй на все случаи жизни.
Воодушевленная придуманным, Инга неторопливо двинулась намеченным маршрутом. Она уже выруливала на вожделенную тропу, когда американец вдруг обернулся и посмотрел в ее сторону. Инга замерла, как цапля, на одной ноге. Теперь черта с два удастся наступить на бутылку! Словно читая ее мысли, мужчина потянулся к бутылке и, сбросив пробку, не спеша приложился к ней. Поглощая теплую пенистую жидкость, он продолжал смотреть в сторону Инги. Это ее несколько приободрило. Она опустила ногу и осторожно двинулась в его сторону. То, что он ее заметил, в корне меняло дело. Вариант со случайным падением отпадает. Теперь более подходит что-то типа «Извините, это не вы вчера так пристально смотрели на меня в баре?».
Но Инга и рта не успела открыть, как он поставил бутылку на песок и снял темные очки.
— Игорь?! — воскликнула она, едва не наступив на кого-то из отдыхающих.
Мужчина встрепенулся, ища глазами, кто же мог окликнуть его по имени — здесь. Никакого сомнения.
Инга была в шоке. Если бы не такие знакомые московские глаза, она ни за что не узнала бы его, столь потрясающими оказались перемены. Из полусогнутого худого инфантильного юноши Игорь умудрился превратиться в этакого киношного загорелого бойфренда! Годы только придали ему импозантности.
— Игорь! Миронов! — не скрывая изумления, воскликнула Инга и устремилась к давнему знакомому.
Он уже увидел ее и узнал, но в настороженных глазах не мелькнуло даже намека на радость.
— Привет. — Он поднимался, отряхивая с ног песок.
Впрочем, его серьезность ее не смутила. Она ведь тоже не ожидала встретить здесь знакомых, И уж никак не думала, что единственная особь мужского пола, избранная сегодня для изучения, окажется бывшим мужем сестры Ники! Поистине пути Господни неисповедимы.
— Какими судьбами? — поинтересовался Игорь, пока она приходила в себя, усиленно сопоставляя Игоря прежнего с Игорем настоящим. Наконец Инге удалось стряхнуть с себя оцепенение, и она уже ловко выстроила новый план, не оставив камня на камне от старого.
— Слушай, Игорь, я так рада! Здесь такая скукотища! Как прелестно, что появилась возможность поболтать на русском! Я совсем увяла среди этих немцев, турок и испанцев…
Инга была довольна собой. Она удачно ввернула слово «увяла», открывающее путь к флирту. Теперь ему ничего не оставалось, как засмеяться шутке и возразить: «Что-то не заметно следов увядания!» Ну или что-то в этом духе. И завяжется легкая непринужденная беседа.
Но Игорь не разделял ее энтузиазма. Он резво подхватил полотенце, газету и теперь озирался, явно намереваясь ускользнуть от нее. Ну уж нет! Инга уцепила его за руку и потащила за собой.
— Вон там есть небольшое кафе под навесом. Возьмем коктейль и поболтаем. Ты так классно выглядишь, Игорь! Если бы не твои брови, они у тебя такие специфические… Если бы не брови, то я бы ни за что тебя не узнала! Ты стал таким… Очень даже ничего!
Инга игриво засмеялась, ожидая ответного комплимента, но его не последовало. Интересно, в чем же причина его угрюмости? Может, виной всему ссора с Белым Купальником? Конечно! Эта идиотка испортила ему настроение. Ну ничего — дело поправимое.
Наконец она притащила его под навес, где они взяли по апельсиновому соку, и Инга прочно завладела вниманием Игоря.
— Давно из России? — спросил Игорь, нарочно не глядя на нее, пытаясь подчеркнуть этим обыденность вопроса. Но Инга безошибочно прочла за этим интерес. Она махнула рукой:
— Что ты! Я уже три года живу в Германии! Сто лет не видела никого из наших. А ты? По-прежнему в Канаде?
— Почти сразу перебрался в Штаты.
Игорь приложился к соку, и Инга поняла, что из собеседника придется клещами вытягивать информацию.
— Ну и как тебе Штаты? Оправдали ожидания?
Игорь пожал плечами:
— Штаты как Штаты. В Москве, наверное, тоже все изменилось, так что сравнивать не могу. Вначале было трудно, теперь уже привык.
— Да, я вижу… Неплохо «привык»… — усмехнулась Инга. — В Европах отдыхаешь. Надолго в Испанию?
— Нет, подожду дочь — она сдает экзамены в колледже — и назад.
Игорь говорил нехотя, словно досадуя, что вынужден делиться личным.
— Уже в колледже! — воскликнула Инга, словно ее дочь была совсем другого возраста. — Вот время-то летит! А разве она не в Америке учится?
— Нет, в Париже, — сухо обмолвился он, и Инга сразу поняла, что эту тему Игорь развивать не собирается.
— Ну, значит, ты неплохо устроился, Игорь, раз дочь в Парижах учишь.
— Не жалуюсь.
— А что же ты обо мне не спросишь?
— Как ты? — вяло отозвался Игорь, закуривая.
Но Инга уже знала, что за кажущейся вялостью скрывается взрывной темперамент. У нее перед глазами все еще стояла сцена разборок с Белым Купальником.
— У меня все о'кей. Живу в Германии, муж неплохо зарабатывает, у нас свой домик. Знаешь, такие беленькие немецкие домики с лужайкой…
— Весь в цветочных горшках, — закончил да нее Игорь.
Инга неловко хихикнула. Она никак не могла склеить разговор. Игорь не был расположен к ностальгическим воспоминаниям или же ему что-то мешало.
Инга загорелась. Ей во что бы то ни стало захотелось устранить эту помеху. Интересно только, в чем же она заключается? Либо он хочет, но не смеет спросить ее о Нике, либо он вообще не желает о ней слышать и боится, что Инга заговорит на эту тему. И злится, что встреча с Ингой напомнила ему прошлое. И в том и в другом случае она готова подыграть, ей бы только разгадать этот ребус. Инга вдруг отчетливо поняла, чего ей не хватало три ее немецких года: близкой души рядом! Зеркало, в которое можно заглянуть и полюбоваться. Человека, с которым можно потрепаться о пустяках, похохмить и посплетничать! Этой простой вещи она себя лишила, уехав из Москвы.
Что ее дернуло собраться и рвануть с Куртом, к которому она вопреки обыкновению и страсти-то не испытывала?
Уехала назло. Сбежала. В тот период у нее было столько проблем! Особенно с дочерью…
— Кстати, я все хотела спросить, как Юля?
— В каком смысле? — насторожился Игорь, Инга закурила, откинулась в кресле. Закинула ногу на ногу. В конце концов — все при ней. Она и выглядит молодо, стройна, красива. Не может быть, чтобы он не захотел ее.
— Не знаю, как у тебя, но лично у меня полно проблем с детьми, — призналась она.
— И с дочерью?
— С дочерью в первую очередь!
Инга обрадовалась, заметив в его глазах проблеск интереса.
Курила она красиво, по-женски, и этим пользовалась, когда нужно было достичь доверительности в отношениях. Совместно выкуренная сигарета вроде рюмки, выпитой на брудершафт.
— Значит, у матери тоже могут быть проблемы с дочерью… — задумчиво проговорил Игорь и провел пятерней по коротко стриженной голове. Инга поймала это «тоже», но развивать не стала. Просто приняла к сведению. Значит, у Игорька с его украденной дочкой не все тип-топ. О'кей.
— Сегодняшние дети — это что-то! — вдохновенно проговорила она, стряхивая пепел. Ее пальцы весьма кстати дрогнули, как в признании о наболевшем.
Пепел просыпался на стол. — Если бы ты видел, что моя дочь творила!
— Что же? — Игорь впервые заинтересованно взглянул на собеседницу.
— Ее папаша загремел в тюрьму, и она обвинила во всем меня! Господи, попробуй докажи подростку, что ты не осел! Это был настоящий ад!
Она портила мои платья! Делала гадости моему мужу.
Мы, собственно, разошлись тогда из-за этого…
В лице Игоря что-то дрогнуло. Что-то вроде усмешки недоверия.
— Ты что, не веришь, что из-за ребенка можно разойтись?
Игорь пожал плечами:
— Все бывает… А что, Николай действительно попал на зону?
— Конечно! Ты же помнишь его! Он вечно искал приключений на свою задницу. Я ему дала отставку, так он еще несколько лет таскался за мной! Только в Германии и удалось скрыться.
— Так он же… Они с Никой разве.., расстались? — наконец, сделав усилие над собой, спросил Игорь.
— О! Что они там прожили-то? Всего ничего. Моя доченька и ей нервы потрепала.
— А сын? У тебя ведь еще есть сын?
— Сын остался со своим отцом. Они сейчас в Москве.
Инга курила и наблюдала за Игорем из-под полуприкрытых ресниц. На его лице бродили эмоции. Это ей нравилось. Она таки заставила его волноваться. Тото же, мистер Холодная Голова! Теперь нужно вызвать его на откровенность, заставить захотеть говорить с ней. Пока это желание оставалось односторонним.
— Знаешь, честно говоря, я иногда безумно скучаю по своей сестре.
— Инга произнесла эту фразу чуть тише, чем остальные, нагнув голову. А потом посмотрела на собеседника снизу вверх. — Я очень любила ее. Как глупо все получилось… Из-за увлечения.
Даже не любви, а короткого увлечения… Потерять такую дружбу… Я очень жалею.
Игорь молчал. Если бы он согласился выпить хотя бы коктейль! Нет, он тянул свой сок и держал язык за зубами. Инга вдруг поняла, что только что сказала правду. Любовь к мужчинам довольно быстро проходит, становится пресной. Стоило ли из-за этого ломать дружбу? Что она приобрела и что потеряла? Чего она хочет? Что ищет, гоняясь по свету?
Невидимку по имени Любовь? А есть ли она, любовь?
— А ты… Ты не жалеешь, что уехал? — спросила она, уже разомлевшая. Уже не прочь всплакнуть и, если понадобится, подставить и свое плечо для слез, — Нет, — резко ответил Игорь и посмотрел на часы. — Пожалуй, я засиделся.
— Ты живешь в этом отеле? — спросила Инга, еле удерживаясь от соблазна схватить его за руку.
— Нет, я снимаю бунгало, — ответил он, отсчитывая мелочь. И прежде чем Инга успела остановить его вопросом, распрощался и быстро двинулся прочь.
Инга заскрежетала зубами. Она толкнула стакан с соком, и тот отъехал на край стола. Ее нервное напряжение дошло до предела. Внутри все выло, и то, что творилось в ее душе, уже не вмещалось в понятие «плохое настроение». Она оглянулась. Лица, полуобнаженные Тела, чужая речь — все закружилось вокруг нее цветным хороводом.
— Виски, — попросила она подошедшего официанта.
Залпом опустошив стакан, Инга пошла в сторону отеля. Вернувшись в номер и застав там мирно храпящего Курта, Инга закрылась в ванной и включила душ.
Там, попав под теплые струи воды, она разрыдалась, давясь необъяснимой беспричинной тоской, навалившейся на нее внезапно. И самым обидным было сознание того, что эти тоску и тяжесть она сама вырастила, много лет таскала их за собой, не замечая, и эти тяжесть и тоска навалились на нее только потому, что Игорь походя, нечаянно задел эту тяжесть. Той только этого и не хватало — она свалилась немедля. Инга рыдала до стука в зубах. Она вспомнила свою комнату в московской квартире, мать с крошечной Зойкой на руках. Все эти годы она звонила матери и обещала забрать их в Германию. Она говорила, что хлопочет о разрешении и оформляет документы.
Это была ложь.
Оформить документы на опекунство над больной матерью было несложно. Все крылось в другом. Забрав родителей в Германию, она навсегда отрезала бы себе возможность вернуться. И, не признаваясь себе в этой банальной причине, Инга отделывалась звонками и материальной помощью. Она искала наслаждений, убеждая себя, что живет в раю и все московские знакомые должны с ума сходить от зависти. Инга завалила их фотографиями. Она снималась кругом: в магазине, у китайского ресторанчика, в парке, полном цветов, в небоскребе и в порту, на скалах острова Хельголланд и дома, в своих изысканных интерьерах. Фотографии пачками отсылала матери и всем знакомым, словно намеревалась вколотить им в мозги уверенность: она нашла что искала, жизнь того стоила. Первое время она и сама была почти убеждена в этом. Освоив чистейшие, вероятно, с мочалкой вымытые улочки Бремена, изучив каталоги и исколесив вдоль и поперек этот кукольный город, она ощутила легкое беспокойство. Приняла его как позыв к действию.
У Курта оказался довольно широкий круг знакомых. Инга принялась организовывать всевозможные вечеринки, коктейли и барбекю. Впрочем, вскоре ей это наскучило. Немецкие мужчины оказались до жути добропорядочными семьянинами, а среди их жен она так и не сумела обрести не то что подруг, а хотя бы приятельниц. Они сторонились ее. Одно время Инга повадилась посещать стриптиз-бар. Впрочем, и это вскоре наскучило.
Инга оказалась в вакууме. Ей необходим был глоток свежего воздуха.
…Вечером Курт потащил ее в казино, и она пошла, надеясь увидеть там Игоря. Но Игорь в казино так и не появился, напрасно она сидела у барной стойки, карауля входную дверь и потягивая мартини. К ней подсел смуглый молодой испанец и стал довольно откровенно клеиться. «Он хочет меня, — удовлетворенно подумала Инга. — Молодой, такой черноглазенький, симпатичный. Но он ни черта не понимает по-русски».
— Ты ни черта не понимаешь по-русски, — сказала она испанцу, и тот вытаращился на нее. — А я хочу говорить. Я пойду к нему. Раз ты меня хочешь, то почему он не может захотеть?
Испанец заинтересованно всматривался в ее лицо, пытаясь вставить слово.
— Нет, ты не перебивай, сопляк! Я пойду к нему.
Он живет в бунгало. Я знаю, где это…
Она поднялась и нетвердой походкой направилась к выходу. Услышав что-то про бунгало, испанец двинулся следом. Инга увидела его в зеркале витрины.
Красивый сексуальный мальчик. Жаль. Ей понадобилось нечто большее, чем секс. Ей необходимо, чтобы ее выслушали, поняли и простили. Чтобы убедили, что она всего лишь слабая женщина. И все это она хотела услышать на русском языке.
— Уйди! — замахала она руками на испанца. — Брысь! Я пойду к Миронову, я хочу его! А тебя не хочу! Кыш!
Кое-как отделавшись от назойливого ухажера, Инга разыскала россыпь экзотических хижин у самого пляжа, расцвеченных огнями.
Унылый упитанный полицейский помог ей сориентироваться и найти бунгало, снятое американцем по фамилии Миронофф.
Игорь лежал перед телевизором. Увидев Ингу в ее длинном блестящем платье с одной бретелькой, он просто посерел лицом. Впрочем, она была столь занята собственными переживаниями, что такую деталь проигнорировала.
— Как у тебя уютно! — воскликнула она и плюхнулась в соломенное кресло.
— — Зачем ты пришла? — сухо спросил Игорь, поднимаясь с кровати. — Мы, кажется, распрощались, все обсудили. Я, Инга, не испытываю ностальгии по прежним временам.
— Бог с ней, с ностальгией, — попыталась улыбнуться Инга. — Мы с тобой — два одиноких существа.
Почему бы нам не обогреть друг друга?
Игорь уставился на нее, открыв рот, как обычно делают американские актеры в сериалах, оценивая реплику партнера. Потом он совершенно идиотски расхохотался.
— Как это на тебя похоже! Я должен был это предвидеть! Нет, тебя годы не изменили! Интересно, сколько мужиков прошло через твою постель?
— Игорь! Судьба свела нас за тридевять земель от России. Неужели ты и теперь не можешь оставить свои амбиции, обиды? — недоумевала Инга, выбираясь из кресла. Единственная бретелька сползла с ее плеча, и теперь весь верх у платья был открыт, что ей очень шло. Но Игорь вел себя неподобающе.
«Может, он робеет?» — предположила Инга и от этой мысли буквально загорелась. Лично она обожала робких мужчин.
Она двинулась к нему и обхватила его руками за шею.
— Я хочу тебя! — прошептала ему в самые губы.
— Да ты перебрала, подруга! — Он расцепил ее руки и легко толкнул назад, в кресло. Она шмякнулась туда как кукла.
— Игорь! Я не понимаю тебя! — вскричала она, цепляясь за подлокотники. — Неужели я тебя не привлекаю? Никогда не поверю! Я только что отшила молоденького аппетитного испанчика и пришла к тебе!
Неужели ты прогонишь меня только потому, что я напомнила тебе о бывшей жене?
— Ничего ты мне не напомнила! Жена тебя и знать-то не хотела! С какого боку ты мне ее могла напомнить?
— Ой ли? А то я не вижу, как ты весь ощетинился, едва мы заговорили о России!
— Слушай, Инга. Я не расположен говорить о России. Я вообще не расположен разговаривать.
— Ну… — Инга поняла последнюю фразу по-своему. — Давай займемся чем-нибудь более интересным.
Она скользнула из кресла на пол и вмиг оказалась у его ног.
Прежде чем он успел оценить ситуацию, Инга обеими руками ухватилась за его шорты.
— Ты не пожалеешь, что встретил меня на пляже в Испании… — торопливо бормотала она. — Ника была дурой, она не знала, что теряет.
Но Игорь не дал ей договорить. Приподняв над полом, он оттащил ее к выходу.
— Да ты просто импотент! — взвизгнула она. — Поэтому Ника облизывалась, глядя на моего мужа!
Он усмехнулся, смерив ее презрительным взглядом. Инга поежилась, холодея от его глаз.
— Ты так же несчастен и одинок, как и я! — заверещала она. — Я видела, как ты ругался с той женщиной на пляже. Я не боюсь признаться: у меня в кишках сидит мой Курт и его зализанная Германия!
— Сочувствую, — откликнулся Игорь, — чего не могу сказать о себе. Штаты меня вполне устраивают.
— Да врешь ты все, — устало возразила Инга и уселась на пол. — Ты мстишь моей сестре.
Думаешь, ей есть дело до тебя? До того, Что ТЫ уехал?
Она тебя и не вспоминает!
Она не могла не заметить, как при этих словах глаза Игоря сузились, лицо как-то передернулось. Он медленно повернулся к ней.
— Ты уверена? — с недоброй ухмылкой уточнил он. — Да она ищет меня по всему свету, если хочешь знать, — медленно и с нажимом произнес он. — Твоя сестрица забомбила Интернет слезными обращениями ко мне!
Инга с интересом наблюдала за преображением собеседника. На его лице не осталось и следа былого равнодушия. Она задела его! Нашла уязвимое место!
— Если кого она и ищет, так можешь быть уверен: не тебя. Вот дочь.., — возразила она негромко.
— Так вот, заруби себе на носу — она ее не найдет!
И передай своей дражайшей сестрице — пусть бегает за своим Колей. За мной — не надо! Бесполезно! Нам и без нее хорошо!
Он резко поднялся, толкнул ногой кресло: и пошел к столу за сигаретами.
— Так ты увез дочь с единственной целью — Нике насолить? — Инга захлопала глазами. — И до сих пор злишься на нее? Ты что же, все еще любишь ее?
— Ненавижу! — вскричал Игорь, щелкая зажигалкой. — Всех вас баб ненавижу! Поняла? Вы все одним миром мазаны, у вас одно на уме! Для вас нет ничего святого, вы все…
— Игорь, ты, может, стал голубым? — некстати ляпнула Инга то, что вдруг пришло ей в голову.
Игорь отбросил зажигалку и смял сигарету в пальцах. Инге стало страшно. Он двинулся на нее. Она сидела в углу и смотрела на него, как кролик на удава.
Игорь молча протянул руку и дернул на себя ее платье. Материя затрещала, бретелька оборвалась.
— Совсем ошизел, что ли? — закричала Инга и вскочила. — Платье четыреста долларов стоит!
На лице Игоря появилась нехорошая ухмылка. Он дернул ее за руку, и она стукнулась о его грудь.
— Пусти меня, ты, ненормальный! Я пошутила! — взвизгнула Инга. — Меня муж ждет!
— Подождет.
Игорь рванул платье еще раз, и оно упало на пол.
Инга осталась в одних прозрачных трусиках, состоящих из двух тонких полос. Она завизжала, но в следующее мгновение уже оказалась на кровати, лицом вниз, изо всех сил барахтаясь, как утопающий в волнах. Игорь прижал ей чем-то голову, навалился на нее всем телом, больно впиваясь коленями, локтями. Инга рьяно пыталась вырваться, пробовала кричать, но чувствовала себя абсолютно беспомощной во власти этого разъяренного тела. Боль пронзала ее. То, что творил с ней сейчас Игорь, было больно, унизительно, отвратительно. В какую-то минуту ей показалось, что она не выдержит и умрет прямо здесь, под ним, в этой дурацкой Испании, в этом бунгало, куда притащилась сама по доброй воле, в поисках приключений. Левую ногу сводило судорогой. Инга чувствовала себя половиком, о который вытирают ноги.