Страница:
Последний компромиссный вариант ответа на указанные вопросы является наиболее распространенным. При этом нередко в философии, социологии и психологии пытаются дополнить «субъективную» и «объективную» картину представлений о личности человека, совместить представление о личности как объекте и личности как субъекте социального процесса. Полученная в результате такого сложения двух изолированных реальностей картина остается «двоящимся изображением» (В.Е. Кемеров). «Следствием этого является обособленное рассмотрение личности как психики в психологии, как участника социального взаимодействия (изъятого из объективных отношений) – в социологии, как вещи и силы – в экономической науке и т. д. Происходит не просто выделение различных аспектов изучения личности как специальных объектов конкретных наук, естественное для развития теоретического познания, а обособление и даже фетишизация изолированных друг от друга сторон и свойств конкретного бытия личности. Это оборачивается теоретическим отчуждением ее предметного существования от ее психического мира, ее способностей – от ее потребностей, ее социальных ролей – от ее влечений и устремлений. Отдельные аспекты личностного бытия превращаются в независимые абстракции»[22].
В психологии «двоящееся изображение» человека стало одной из предпосылок распространенного разделения психологии на психологию личности и безличную психологию познавательных процессов. С разделением на естественнонаучное «объектное» описание человека и «субъектное» описание человека как неповторимой индивидуальности в психологии личности связано также восходящее к исследованиям немецкого философа В. Виндельбанда противопоставление номотетических естественных наук о природе и идеографических исторических наук о культуре. Номотетические естественные науки изучают общее повторяемое типичное в различных явлениях, в то время как идеографические исторические науки имеют дело с неповторимыми явлениями, которые из-за своей исключительности в принципе не могут быть описаны с помощью тех или иных общих закономерностей.
Известный психолог Г. Олпорт заимствовал предложенное В. Виндельбандом разделение на идеографические и номотетические законы, предложив разграничивать законы, описывающие уникальные случаи поведения отдельной личности, и законы, позволяющие предсказывать типичное в поведении всех людей. Впоследствии это разграничение номотетического и идеографического подходов при изучении личности оказало серьезное влияние на возникновение пропасти между психологией индивидуальных различий и психологией личности.
С «двоящимся изображением» личности приходится сталкиваться не только методологам науки, но и практикам, имеющим дело с вопросами эффективного управления различного рода фирмами и корпорациями. Так, специалисты в области управления Т. Питерс и Р. Уоттермен замечают, что рационалистический подход к человеку при управлении предприятиями малоэффективен, так как он слабо учитывает противоречия, присущие человеческой природе. Они указывают, что человек, будучи продуктом своей среды, весьма чувствителен к поощрениям и наказаниям; но человеком движут сильные внутренние импульсы. Человек нуждается в учреждениях, которые помогут ему приобрести смысл жизни; вместе с тем он старается прослыть независимым и ему нужно ощущать себя хозяином своей судьбы. Если та или иная компания хочет добиться успехов, то ей придется считаться с этими и многими другими противоречиями человеческой природы, учитывать рациональные типичные и иррациональные непредвиденные поступки личности. Столь пристальное внимание Т. Питерса и Р. Уоттермена[23] к противоречиям в человеческой природе иллюстрирует то, что в выходе за рамки «двоящегося изображения» человека нуждаются не только философы, но и практики, пытающиеся учесть в своей работе межличностные отношения, ординарность и неординарность личности. Они в практике управления ощущают последствия, к которым приводит птолемеевская антропоцентрическая парадигма мышления о человеке, реально изучающая «человека вне мира» и «мир вне человека».
Не мир сам по себе, не человек сам по себе, а «мир человека», бытие человека в мире становятся основой исследования социально-деятельностной природы человеческого существования. Понимание человека как «мира человека» коренным образом меняет лицо психологической науки. Внешне психология оказывается как бы утратившей свои излюбленные проявления внутреннего мира субъективных переживаний. В действительности же она перестает быть той психологией, о которой с пренебрежением отзывался Ф.М. Достоевский, прося не называть его психологом, поскольку он является реалистом.
Психология, строящаяся на философском фундаменте, быть может, действительно утратит «лабораторные миры», населенные ощущениями, реакциями, блоками переработки информации. Взамен она приобретает нечто гораздо большее – «мир человека», станет той психологией, о которой К. Маркс писал: «…история промышленности и сложившееся предметное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией, которую до сих пор рассматривали не в ее связи с сущностью человека, а всегда лишь под углом зрения какого-нибудь внешнего отношения полезности, потому что, двигаясь в рамках отчуждения, люди усматривают действительность человеческих сущностных сил и человеческую родовую деятельность только во всеобщем бытии человека, в религии, или же в истории в ее абстрактно-всеобщих формах политики, искусства, литературы и т. д…В обыкновенной, материальной промышленности (…вся человеческая деятельность была до сих пор трудом, то есть промышленностью, отчужденной от самой себя деятельностью) мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов, под видом отчуждения, опредмеченные-сущностные силы человека. Такая психология, для которой эта книга, то есть как раз чувственно наиболее осязательная, наиболее доступная часть истории, закрыта, не может стать действительно содержательной и реальной наукой. Что вообще думать о такой науке, которая высокомерно абстрагируется от этой огромной части человеческого труда и не чувствует своей собственной неполноты, когда все богатство человеческой деятельности ей не говорит ничего другого, кроме того, что можно выразить одним термином “потребность”, “обыденная потребность”?»[24]
Идея Маркса о психологии как непрочитанной книге произведенного человеком мира предвосхитила оценку психологии рядом известных ученых XX в. В.И. Вернадский непосредственно говорил о том, что в своем развитии человечество уже вступило и переживает психозойскую эру. В современной семиотике ведутся исследования мира человека как смыслового пространства личности. Историки, археологи и этнографы пытаются проникнуть в «мыслительные структуры» личности, строят картины мира человека других культур и эпох[25]. Представители всех этих наук так или иначе начинают обращаться к психологии, но именно к психологии «мира человека». Открытую книгу такой психологии могут прочесть историки, этнографы, социологи, археологи, антропологи, педагоги, сделавшие вместе с психологами бытие человека в мире точкой отсчета при изучении развития человека в природе и обществе.
Идеи о мире человека как о потоке совокупных деятельностей имеют ряд следствий для построения современной психологии личности.
Первое из этих следствий заключается в том, что разгадка проблемы развития личности ищется в анализе самого богатства целенаправленных человеческих деятельностей в истории развития этих деятельностей в антропосоциогенезе, а не только в субъективных проявлениях сознания человека, его потребностях или же воздействиях на человека внешней среды. Мир человека как целое «соединил в себе субъективные и объективные моменты деятельности, так что историческое обогащение его специфической, самобытной природы получает выражение в том, насколько он способен посредством деятельности очеловечить всю прочную природу. Человек тем более специфичен как человек, чем более универсальна его деятельность»[26].
Второе следствие изучения бытия, системы деятельностей человека в мире как опорного пункта понимания личности связано с такой характеристикой деятельности человека, как ее творческий целеполагающий характер. Через целеполагание, постановку различных задач и целей человек получает возможность не только творить мир, но и отыскивать смысл своего существования, воплощать смысл жизни в процессе реализации сущностных сил посредством предметной деятельности.
Тем самым через изучение составляющих специфику человеческой деятельности процессов целеполагания психология личности сумеет получить доступ к пониманию того, ради чего живет и действует человек[27]. Важно при этом избежать нередко встречающегося в философии и психологии растворения целеполагания с актами удовлетворения различных нужд и потребностей.
Третье следствие для понимания психологии личности – это недвусмысленное критическое отношение к той психологии, которая видит мир человека под углом внешней полезности и довольствуется указаниями на необходимость удовлетворения потребностей при объяснении всего богатства человеческой деятельности.
Впоследствии в XX в. к сходным мыслям пришел основатель экзистенциальной психологии В. Франкл, развивая представления о недопустимости вырывания человека из мира, превращения человека в изолированный духовный атом, «монаду», а действительности – в скопище полезных вещей и нужных людей, средств удовлетворения потребностей. Выступая с критикой психоанализа, В. Франкл доказывал, что в действительности, являющейся только средством удовлетворения, разрядки потребностей, не остается места для преданности делу ради дела или же соучастия в делах другого ради другого. Вещи и люди в таком мире не имеют ценности, а обладают только полезностью для человека. Другой исследователь, родоначальник гуманистического психоанализа Э. Фромм, проводя различение между бытием и обладанием, замечает: цель человека быть многим, а не обладать многим[28].
При анализе представлений о развитии бытия человека в мире следует иметь в виду особый смысл категории «быть». Гегель отмечал, что категория «быть» означает «быть в системе», «быть в другом» и указывает на сущность определяемого явления или предмета, помогает раскрыть его содержание.
Благодаря философской методологии удается сделать первый шаг на пути решения вопроса о методе, о том, как изучать личность в психологии. Вместе с тем надо отчетливо осознавать, что прямое наложение универсальных принципов на конкретную область изучения личности столь же недопустимо, как и стремление на уровне философской методологии найти готовые ответы, касающиеся психологии личности. Нельзя, как отмечал Л.C. Выготский, в конкретной науке ограничиваться мировыми закономерностями, равно описывающими и космос, и землю, и психологические различия между людьми; нельзя смешивать масштабы, меры, которыми описывается человек в философии и психологии.
Для того чтобы приблизится к видению человека в различных науках, необходимо перейти на воображаемой шкале философской оптики к иному масштабу и взглянуть на человека сквозь особую линзу, задаваемую системным историко-эволюционным подходом в человекознании.
Глава 3
Общая характеристика уровня системной методологии науки
Человек и его место в различных системах
В психологии «двоящееся изображение» человека стало одной из предпосылок распространенного разделения психологии на психологию личности и безличную психологию познавательных процессов. С разделением на естественнонаучное «объектное» описание человека и «субъектное» описание человека как неповторимой индивидуальности в психологии личности связано также восходящее к исследованиям немецкого философа В. Виндельбанда противопоставление номотетических естественных наук о природе и идеографических исторических наук о культуре. Номотетические естественные науки изучают общее повторяемое типичное в различных явлениях, в то время как идеографические исторические науки имеют дело с неповторимыми явлениями, которые из-за своей исключительности в принципе не могут быть описаны с помощью тех или иных общих закономерностей.
Известный психолог Г. Олпорт заимствовал предложенное В. Виндельбандом разделение на идеографические и номотетические законы, предложив разграничивать законы, описывающие уникальные случаи поведения отдельной личности, и законы, позволяющие предсказывать типичное в поведении всех людей. Впоследствии это разграничение номотетического и идеографического подходов при изучении личности оказало серьезное влияние на возникновение пропасти между психологией индивидуальных различий и психологией личности.
С «двоящимся изображением» личности приходится сталкиваться не только методологам науки, но и практикам, имеющим дело с вопросами эффективного управления различного рода фирмами и корпорациями. Так, специалисты в области управления Т. Питерс и Р. Уоттермен замечают, что рационалистический подход к человеку при управлении предприятиями малоэффективен, так как он слабо учитывает противоречия, присущие человеческой природе. Они указывают, что человек, будучи продуктом своей среды, весьма чувствителен к поощрениям и наказаниям; но человеком движут сильные внутренние импульсы. Человек нуждается в учреждениях, которые помогут ему приобрести смысл жизни; вместе с тем он старается прослыть независимым и ему нужно ощущать себя хозяином своей судьбы. Если та или иная компания хочет добиться успехов, то ей придется считаться с этими и многими другими противоречиями человеческой природы, учитывать рациональные типичные и иррациональные непредвиденные поступки личности. Столь пристальное внимание Т. Питерса и Р. Уоттермена[23] к противоречиям в человеческой природе иллюстрирует то, что в выходе за рамки «двоящегося изображения» человека нуждаются не только философы, но и практики, пытающиеся учесть в своей работе межличностные отношения, ординарность и неординарность личности. Они в практике управления ощущают последствия, к которым приводит птолемеевская антропоцентрическая парадигма мышления о человеке, реально изучающая «человека вне мира» и «мир вне человека».
Не мир сам по себе, не человек сам по себе, а «мир человека», бытие человека в мире становятся основой исследования социально-деятельностной природы человеческого существования. Понимание человека как «мира человека» коренным образом меняет лицо психологической науки. Внешне психология оказывается как бы утратившей свои излюбленные проявления внутреннего мира субъективных переживаний. В действительности же она перестает быть той психологией, о которой с пренебрежением отзывался Ф.М. Достоевский, прося не называть его психологом, поскольку он является реалистом.
Психология, строящаяся на философском фундаменте, быть может, действительно утратит «лабораторные миры», населенные ощущениями, реакциями, блоками переработки информации. Взамен она приобретает нечто гораздо большее – «мир человека», станет той психологией, о которой К. Маркс писал: «…история промышленности и сложившееся предметное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией, которую до сих пор рассматривали не в ее связи с сущностью человека, а всегда лишь под углом зрения какого-нибудь внешнего отношения полезности, потому что, двигаясь в рамках отчуждения, люди усматривают действительность человеческих сущностных сил и человеческую родовую деятельность только во всеобщем бытии человека, в религии, или же в истории в ее абстрактно-всеобщих формах политики, искусства, литературы и т. д…В обыкновенной, материальной промышленности (…вся человеческая деятельность была до сих пор трудом, то есть промышленностью, отчужденной от самой себя деятельностью) мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов, под видом отчуждения, опредмеченные-сущностные силы человека. Такая психология, для которой эта книга, то есть как раз чувственно наиболее осязательная, наиболее доступная часть истории, закрыта, не может стать действительно содержательной и реальной наукой. Что вообще думать о такой науке, которая высокомерно абстрагируется от этой огромной части человеческого труда и не чувствует своей собственной неполноты, когда все богатство человеческой деятельности ей не говорит ничего другого, кроме того, что можно выразить одним термином “потребность”, “обыденная потребность”?»[24]
Идея Маркса о психологии как непрочитанной книге произведенного человеком мира предвосхитила оценку психологии рядом известных ученых XX в. В.И. Вернадский непосредственно говорил о том, что в своем развитии человечество уже вступило и переживает психозойскую эру. В современной семиотике ведутся исследования мира человека как смыслового пространства личности. Историки, археологи и этнографы пытаются проникнуть в «мыслительные структуры» личности, строят картины мира человека других культур и эпох[25]. Представители всех этих наук так или иначе начинают обращаться к психологии, но именно к психологии «мира человека». Открытую книгу такой психологии могут прочесть историки, этнографы, социологи, археологи, антропологи, педагоги, сделавшие вместе с психологами бытие человека в мире точкой отсчета при изучении развития человека в природе и обществе.
Идеи о мире человека как о потоке совокупных деятельностей имеют ряд следствий для построения современной психологии личности.
Первое из этих следствий заключается в том, что разгадка проблемы развития личности ищется в анализе самого богатства целенаправленных человеческих деятельностей в истории развития этих деятельностей в антропосоциогенезе, а не только в субъективных проявлениях сознания человека, его потребностях или же воздействиях на человека внешней среды. Мир человека как целое «соединил в себе субъективные и объективные моменты деятельности, так что историческое обогащение его специфической, самобытной природы получает выражение в том, насколько он способен посредством деятельности очеловечить всю прочную природу. Человек тем более специфичен как человек, чем более универсальна его деятельность»[26].
Второе следствие изучения бытия, системы деятельностей человека в мире как опорного пункта понимания личности связано с такой характеристикой деятельности человека, как ее творческий целеполагающий характер. Через целеполагание, постановку различных задач и целей человек получает возможность не только творить мир, но и отыскивать смысл своего существования, воплощать смысл жизни в процессе реализации сущностных сил посредством предметной деятельности.
Тем самым через изучение составляющих специфику человеческой деятельности процессов целеполагания психология личности сумеет получить доступ к пониманию того, ради чего живет и действует человек[27]. Важно при этом избежать нередко встречающегося в философии и психологии растворения целеполагания с актами удовлетворения различных нужд и потребностей.
Третье следствие для понимания психологии личности – это недвусмысленное критическое отношение к той психологии, которая видит мир человека под углом внешней полезности и довольствуется указаниями на необходимость удовлетворения потребностей при объяснении всего богатства человеческой деятельности.
Впоследствии в XX в. к сходным мыслям пришел основатель экзистенциальной психологии В. Франкл, развивая представления о недопустимости вырывания человека из мира, превращения человека в изолированный духовный атом, «монаду», а действительности – в скопище полезных вещей и нужных людей, средств удовлетворения потребностей. Выступая с критикой психоанализа, В. Франкл доказывал, что в действительности, являющейся только средством удовлетворения, разрядки потребностей, не остается места для преданности делу ради дела или же соучастия в делах другого ради другого. Вещи и люди в таком мире не имеют ценности, а обладают только полезностью для человека. Другой исследователь, родоначальник гуманистического психоанализа Э. Фромм, проводя различение между бытием и обладанием, замечает: цель человека быть многим, а не обладать многим[28].
При анализе представлений о развитии бытия человека в мире следует иметь в виду особый смысл категории «быть». Гегель отмечал, что категория «быть» означает «быть в системе», «быть в другом» и указывает на сущность определяемого явления или предмета, помогает раскрыть его содержание.
* * *
Итак, философская методология выполняет интегративную, критико-конструктивную и мировоззренческую функции в человекознании. Она помогает увидеть наиболее общие закономерности развития мышления о человеке в природе и обществе, присущие самым разным областям человекознания, и участвует в социальном конструировании идеала человека.Благодаря философской методологии удается сделать первый шаг на пути решения вопроса о методе, о том, как изучать личность в психологии. Вместе с тем надо отчетливо осознавать, что прямое наложение универсальных принципов на конкретную область изучения личности столь же недопустимо, как и стремление на уровне философской методологии найти готовые ответы, касающиеся психологии личности. Нельзя, как отмечал Л.C. Выготский, в конкретной науке ограничиваться мировыми закономерностями, равно описывающими и космос, и землю, и психологические различия между людьми; нельзя смешивать масштабы, меры, которыми описывается человек в философии и психологии.
Для того чтобы приблизится к видению человека в различных науках, необходимо перейти на воображаемой шкале философской оптики к иному масштабу и взглянуть на человека сквозь особую линзу, задаваемую системным историко-эволюционным подходом в человекознании.
Глава 3
Системный историко-эволюционный подход к изучению человека
Общая характеристика уровня системной методологии науки
Среди общенаучных принципов познания мира, выводящих за рамки построения картины деист-методологии науки вольности в конкретных дисциплинах, в том числе и в разных областях человекознания, все большее значение приобретает системный подход. Этот подход как средство познания разнообразия явлений природы и общества зарекомендовал себя во многих науках. К нему обращаются исследователи, когда возникает задача синтеза различных знаний, выражающих общее стремление исследователей к созданию целостной картины явления или процесса. По своему месту в иерархии уровней методологии науки системный подход выступает как связующее звено между философской методологией и методологией конкретных наук.
Подобное положение в иерархии уровней методологии науки в значительной степени определяет характер системного подхода, представления об истории его становления и те задачи, которые выдвигаются при разработке системного подхода к изучению природы и общества. Важным этапом в развитии системного подхода стали общая теория систем известного австрийского биолога Людвига фон Берталанфи, а также различные системные исследования в контексте кибернетики и теории информации (P.Л. Акофф, М.К. Мессарович, А. Раппопорт, У.Р. Эшби и др.). Отличительная черта системного подхода в отечественной науке состоит в том, что объектом системного анализа прежде всего являются развивающиеся системы (И.В. Блауберг, В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин).
В 40-х гг. XX в. системный подход, прежде всего под влиянием общей теории систем Л. фон Берталанфи, выделился как особого рода метатеория, стал общенаучной методологией познания конкретных дисциплин.
Понятие «система» определяется как совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которые образуют определенную целостность, единство (В.Н. Садовский).
В качестве общих характеристик «системы» в самых различных системных исследованиях фигурируют следующие:
1. Целостность — несводимость любой системы к сумме образующих ее частей и невыводимость из какой-либо части системы ее свойств как целого.
2. Структурность — связи и отношения элементов системы упорядочиваются в некоторую структуру, которая и определяет поведение системы в целом.
3. Взаимосвязь системы со средой, которая может иметь «закрытый» (не изменяющий среду и систему) или «открытый» (преобразующий среду и систему) характер.
4. Иерархичность — каждый компонент системы может рассматриваться как система, в которую входит другая система, то есть каждый компонент системы может быть одновременно и элементом (подсистемой) данной системы, и сам включать в себя другую систему.
5. Множественность описания – каждая система, являясь сложным объектом, в принципе не может быть сведена только к какой-то одной картине, одному отображению, что предполагает для полного описания системы сосуществования множества ее отображений.
Наряду с этими общими характеристиками любой системы выделяется и ряд более специфичных характеристик, например: целеустремленность сложных технических, живых и социальных систем, их самоорганизация, то есть способность менять свою собственную структуру, и т. п.
В своем развитии системный подход не только изменяет стратегию исследований в конкретных науках, но и сам развивается с опорой на те или иные фундаментальные исследования в биологии, экономике, социологии, этнологии, культурологии, психологии и т. д. Для иллюстрации этого положения достаточно упомянуть, что общая теория систем первоначально вычленилась из биологии.
Для психологии многие общие положения системного подхода вовсе не являются откровением. Они уже давно найдены и органично вписались в различные психологические концепции. Например, в борьбе гештальтпсихологов с представителями ассоциативной атомарной психологии и бихевиоризма выкристаллизовалась идея о психических явлениях как целостностях, в контексте которых части неразрывно связываются друг с другом и приобретают новые, ранее им не присущие свойства (М. Вертхаймер). Для «молярных» целостных концепций поведения в необихевиоризме характерна идея о конечном результате, объективной цели поведения человека и животных, превращающей поведение в целенаправленный целостный процесс (Э. Толмен). Непосредственно выражает в психологических исследованиях ориентацию системного подхода принцип анализа психики «по единицам», то есть анализ, сохраняющий свойства явлений как целого (Д. С. Выготский), положение об установке как целостной модификации личности (Ц.Н. Узнадзе), единицах анализа целенаправленной деятельности как своего рода подсистем (С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев) и т. п.
Системный подход и концепции личности в психологии. С особой отчетливостью системные идеи выступили в различных концепциях личности. Начиная с 1920-х гг. термин «система» прочно обосновался в психологии личности и с тех пор не покидал ее никогда. Большинство исследователей личности солидаризировались в том, что адекватное понимание личности может быть достигнуто только при изучении человека как целостности. Трудно также отыскать таких представителей психологии личности, которые были бы полностью равнодушны к изучению вопроса о взаимодействии индивида с внешней средой. В целом ряде подходов к исследованию личности, прежде всего в психоанализе З. Фрейда, было выдвинуто положение об иерархической уровневой структуре личности. Организмические концепции личности (например, концепция известного невролога и психолога К. Гольдштейна) пытались обосновать тезис о саморазвитии личности, целостного организма как системы еще в начале 30-х гг. XX в. В известном смысле разработка проблемы личности в психологии всегда имела позитивную направленность, выступая как антитеза «атомизма», раздробленности человека на отдельные кирпичики, «элементы» в традиционной психологии.
После появления в 1940-х гг. общей теории систем Л. фон Берталанфи тенденция к системному рассмотрению человека в психологии личности стала более выраженной. Один из ведущих исследователей в психологии личности – Гордон Олпорт озаглавливает свою статью «Открытая система в теории личности» (1960). В этой статье Г. Олпорт рассматривает личность как открытую, взаимодействующую с действительностью систему, тем самым подчеркивая коренное отличие своего понимания системы от концепции К. Гольдштейна, который исходил из идеи относительно автономного развития организма, его «закрытости» в контактах с внешней средой. Акцент, который ставит Г. Олпорт в названии своей статьи на открытом характере личности как системы, символичен, так как иллюстрирует тот факт, что за самим термином «система» в психологии личности часто стоят радикально отличающиеся по содержанию, методам и философской методологии построения.
Если пропустить через воображаемый фильтр, настроенный на термин «система» и его формальные параметры («целостность», «структурность», «взаимодействие со средой», «иерархичность», «саморазвитие»), тексты различных известных исследователей по психологии личности, то в одном ряду оказались бы такие непохожие друг на друга концепции, как психоанализ, организмические теории, динамическая концепция личности Курта Левина, персонология Генри Мюррея, теория самоактуализирующейся личности Абрахама Маслоу, персоналистская концепция личности Гордона Олпорта и т. п. Общей чертой этих концепций является стремление представить личность как целостный объект, рассмотрение личности как системы. На признании этого положения сходство большинства психологических концепций личности завершается, и начинаются их многочисленные различия.
Из приведенного примера с использованием общих системных идей в психологии вытекает, что представления общей теории систем, хотя и дают возможность более явно выделить характеристики исследуемых ими объектов (целостность, организация связей внутри системы, иерархии уровней управления системой и т. п.), недостаточно эффективно выполняют собственно методологическую функцию системного подхода – функцию поиска новых путей познания сложных целостных объектов и постановки новых проблем исследования.
В связи с этим некоторые представители конкретных наук о природе, обществе и человеке, в том числе и психологии, не видят особой необходимости в обращении к методологии системного подхода. Причина этого порой заключается в том, что системный подход подменяется общей теорией систем, которая, как правило, оставляет за занавесью своих разработок принципы развития и историзма и ограничивается уже достигнутым в конкретных науках «моносистемным» видением действительности.
Биологи знают, что человек – целостный организм; психологи знают, что личность – целостная система; социологи знают, что общество – это система. Иными словами, представители каждой из конкретных наук являются обладателями «моносистемного» видения своих объектов, то есть видения их как целостных систем. Иной пласт видения человека открывается при использовании полисистемного знания (В.П. Кузьмин), рассматривающего человека как «элемент», который живет одновременно многими мирами – миром семьи, миром этноса, миром класса, миром природы и общества. Такого рода системный подход прорывает границы специальных дисциплин и открывает новые возможности для развития современного человекознания, разработки представлений о закономерностях исторической эволюции человека в природе и обществе.
Подобное положение в иерархии уровней методологии науки в значительной степени определяет характер системного подхода, представления об истории его становления и те задачи, которые выдвигаются при разработке системного подхода к изучению природы и общества. Важным этапом в развитии системного подхода стали общая теория систем известного австрийского биолога Людвига фон Берталанфи, а также различные системные исследования в контексте кибернетики и теории информации (P.Л. Акофф, М.К. Мессарович, А. Раппопорт, У.Р. Эшби и др.). Отличительная черта системного подхода в отечественной науке состоит в том, что объектом системного анализа прежде всего являются развивающиеся системы (И.В. Блауберг, В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин).
В 40-х гг. XX в. системный подход, прежде всего под влиянием общей теории систем Л. фон Берталанфи, выделился как особого рода метатеория, стал общенаучной методологией познания конкретных дисциплин.
Понятие «система» определяется как совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которые образуют определенную целостность, единство (В.Н. Садовский).
В качестве общих характеристик «системы» в самых различных системных исследованиях фигурируют следующие:
1. Целостность — несводимость любой системы к сумме образующих ее частей и невыводимость из какой-либо части системы ее свойств как целого.
2. Структурность — связи и отношения элементов системы упорядочиваются в некоторую структуру, которая и определяет поведение системы в целом.
3. Взаимосвязь системы со средой, которая может иметь «закрытый» (не изменяющий среду и систему) или «открытый» (преобразующий среду и систему) характер.
4. Иерархичность — каждый компонент системы может рассматриваться как система, в которую входит другая система, то есть каждый компонент системы может быть одновременно и элементом (подсистемой) данной системы, и сам включать в себя другую систему.
5. Множественность описания – каждая система, являясь сложным объектом, в принципе не может быть сведена только к какой-то одной картине, одному отображению, что предполагает для полного описания системы сосуществования множества ее отображений.
Наряду с этими общими характеристиками любой системы выделяется и ряд более специфичных характеристик, например: целеустремленность сложных технических, живых и социальных систем, их самоорганизация, то есть способность менять свою собственную структуру, и т. п.
В своем развитии системный подход не только изменяет стратегию исследований в конкретных науках, но и сам развивается с опорой на те или иные фундаментальные исследования в биологии, экономике, социологии, этнологии, культурологии, психологии и т. д. Для иллюстрации этого положения достаточно упомянуть, что общая теория систем первоначально вычленилась из биологии.
Для психологии многие общие положения системного подхода вовсе не являются откровением. Они уже давно найдены и органично вписались в различные психологические концепции. Например, в борьбе гештальтпсихологов с представителями ассоциативной атомарной психологии и бихевиоризма выкристаллизовалась идея о психических явлениях как целостностях, в контексте которых части неразрывно связываются друг с другом и приобретают новые, ранее им не присущие свойства (М. Вертхаймер). Для «молярных» целостных концепций поведения в необихевиоризме характерна идея о конечном результате, объективной цели поведения человека и животных, превращающей поведение в целенаправленный целостный процесс (Э. Толмен). Непосредственно выражает в психологических исследованиях ориентацию системного подхода принцип анализа психики «по единицам», то есть анализ, сохраняющий свойства явлений как целого (Д. С. Выготский), положение об установке как целостной модификации личности (Ц.Н. Узнадзе), единицах анализа целенаправленной деятельности как своего рода подсистем (С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев) и т. п.
Системный подход и концепции личности в психологии. С особой отчетливостью системные идеи выступили в различных концепциях личности. Начиная с 1920-х гг. термин «система» прочно обосновался в психологии личности и с тех пор не покидал ее никогда. Большинство исследователей личности солидаризировались в том, что адекватное понимание личности может быть достигнуто только при изучении человека как целостности. Трудно также отыскать таких представителей психологии личности, которые были бы полностью равнодушны к изучению вопроса о взаимодействии индивида с внешней средой. В целом ряде подходов к исследованию личности, прежде всего в психоанализе З. Фрейда, было выдвинуто положение об иерархической уровневой структуре личности. Организмические концепции личности (например, концепция известного невролога и психолога К. Гольдштейна) пытались обосновать тезис о саморазвитии личности, целостного организма как системы еще в начале 30-х гг. XX в. В известном смысле разработка проблемы личности в психологии всегда имела позитивную направленность, выступая как антитеза «атомизма», раздробленности человека на отдельные кирпичики, «элементы» в традиционной психологии.
После появления в 1940-х гг. общей теории систем Л. фон Берталанфи тенденция к системному рассмотрению человека в психологии личности стала более выраженной. Один из ведущих исследователей в психологии личности – Гордон Олпорт озаглавливает свою статью «Открытая система в теории личности» (1960). В этой статье Г. Олпорт рассматривает личность как открытую, взаимодействующую с действительностью систему, тем самым подчеркивая коренное отличие своего понимания системы от концепции К. Гольдштейна, который исходил из идеи относительно автономного развития организма, его «закрытости» в контактах с внешней средой. Акцент, который ставит Г. Олпорт в названии своей статьи на открытом характере личности как системы, символичен, так как иллюстрирует тот факт, что за самим термином «система» в психологии личности часто стоят радикально отличающиеся по содержанию, методам и философской методологии построения.
Если пропустить через воображаемый фильтр, настроенный на термин «система» и его формальные параметры («целостность», «структурность», «взаимодействие со средой», «иерархичность», «саморазвитие»), тексты различных известных исследователей по психологии личности, то в одном ряду оказались бы такие непохожие друг на друга концепции, как психоанализ, организмические теории, динамическая концепция личности Курта Левина, персонология Генри Мюррея, теория самоактуализирующейся личности Абрахама Маслоу, персоналистская концепция личности Гордона Олпорта и т. п. Общей чертой этих концепций является стремление представить личность как целостный объект, рассмотрение личности как системы. На признании этого положения сходство большинства психологических концепций личности завершается, и начинаются их многочисленные различия.
Из приведенного примера с использованием общих системных идей в психологии вытекает, что представления общей теории систем, хотя и дают возможность более явно выделить характеристики исследуемых ими объектов (целостность, организация связей внутри системы, иерархии уровней управления системой и т. п.), недостаточно эффективно выполняют собственно методологическую функцию системного подхода – функцию поиска новых путей познания сложных целостных объектов и постановки новых проблем исследования.
В связи с этим некоторые представители конкретных наук о природе, обществе и человеке, в том числе и психологии, не видят особой необходимости в обращении к методологии системного подхода. Причина этого порой заключается в том, что системный подход подменяется общей теорией систем, которая, как правило, оставляет за занавесью своих разработок принципы развития и историзма и ограничивается уже достигнутым в конкретных науках «моносистемным» видением действительности.
Биологи знают, что человек – целостный организм; психологи знают, что личность – целостная система; социологи знают, что общество – это система. Иными словами, представители каждой из конкретных наук являются обладателями «моносистемного» видения своих объектов, то есть видения их как целостных систем. Иной пласт видения человека открывается при использовании полисистемного знания (В.П. Кузьмин), рассматривающего человека как «элемент», который живет одновременно многими мирами – миром семьи, миром этноса, миром класса, миром природы и общества. Такого рода системный подход прорывает границы специальных дисциплин и открывает новые возможности для развития современного человекознания, разработки представлений о закономерностях исторической эволюции человека в природе и обществе.
Человек и его место в различных системах
Облик целого комплекса наук, изучающих разные проявления человеческой жизни, меняется на глазах. «Робинзонада», господствовавшая долгое время в исследованиях человека и приведшая к антропоцентризму в понимании его природы, уступает свое место системной историко-эволюционной методологии человекознания. Исходным положением, на которое опирается эта методология, является идея о том, что ключ к пониманию природы человека лежит не в нем самом как некотором телесном объекте, а в тех различных системах, в которых осуществляется его жизнь.
В естественных науках наиболее концентрированное выражение эта идея нашла в фундаментальных исследованиях В.И. Вернадского, который последовательно отстаивал представления о необходимости перехода от организменного уровня анализа биологических свойств человека к изучению человека в популяционно-видовом, биоценотическом и биосферном типах организации жизни, а социальных качеств человека– в системе ноосферы, то есть созданной деятельностью творческой мысли человечества сфере разума. Положение системного подхода об анализе природы человека в ходе развития различных систем и идеи В.И. Вернадского с трудом прибивают себе дорогу в сознании представителей разных наук, встречая в виде препятствия взгляд на человека как на вполне автономный природный или социальный объект, как на вещь. Если человек рассматривается только через призму «моносистемного» видения действительности, то и в биологии, и в социологии, и в психологии он предстает как замкнутый мир, взаимодействующий с другими столь же независимыми мирами – средой, обществом, Вселенной.
Вследствие антропоцентризма мышление в науках о человеке оказывается заселенным бинарными оппозициями: «организм – среда», «личность – общество», «биологическое – социальное» и т. п. Незамысловатая операция, проделываемая «птолемеевской» логикой с мышлением исследователей, похожа на действие чудака, вырвавшего у себя самого глаз, чтобы разобраться в его устройстве, а затем, так и не узнав, для чего он нужен, пытающегося водворить его на место. Точно так же порой в традиционной психологии индивид изымается из биологического вида «человек», личность – из общества, индивидуальность – из человеческого рода, а затем после досконального перечня индивидуальных различий с точностью до стотысячного знака (и даже без анализа вопроса о происхождении этих различий) индивида пытаются приставить к виду, личность вернуть в общество, через индивидуальность залатать возникший разрыв между биологическим и социальным мирами.
В естественных науках наиболее концентрированное выражение эта идея нашла в фундаментальных исследованиях В.И. Вернадского, который последовательно отстаивал представления о необходимости перехода от организменного уровня анализа биологических свойств человека к изучению человека в популяционно-видовом, биоценотическом и биосферном типах организации жизни, а социальных качеств человека– в системе ноосферы, то есть созданной деятельностью творческой мысли человечества сфере разума. Положение системного подхода об анализе природы человека в ходе развития различных систем и идеи В.И. Вернадского с трудом прибивают себе дорогу в сознании представителей разных наук, встречая в виде препятствия взгляд на человека как на вполне автономный природный или социальный объект, как на вещь. Если человек рассматривается только через призму «моносистемного» видения действительности, то и в биологии, и в социологии, и в психологии он предстает как замкнутый мир, взаимодействующий с другими столь же независимыми мирами – средой, обществом, Вселенной.
Вследствие антропоцентризма мышление в науках о человеке оказывается заселенным бинарными оппозициями: «организм – среда», «личность – общество», «биологическое – социальное» и т. п. Незамысловатая операция, проделываемая «птолемеевской» логикой с мышлением исследователей, похожа на действие чудака, вырвавшего у себя самого глаз, чтобы разобраться в его устройстве, а затем, так и не узнав, для чего он нужен, пытающегося водворить его на место. Точно так же порой в традиционной психологии индивид изымается из биологического вида «человек», личность – из общества, индивидуальность – из человеческого рода, а затем после досконального перечня индивидуальных различий с точностью до стотысячного знака (и даже без анализа вопроса о происхождении этих различий) индивида пытаются приставить к виду, личность вернуть в общество, через индивидуальность залатать возникший разрыв между биологическим и социальным мирами.