Страница:
Не обошел вниманием Тарквиний и Капитолийский холм. Здесь он заложил фундамент будущего грандиозного храма, посвященного Юпитеру Наилучшему Величайшему – главному богу римлян. Достроить этот храм довелось уже сыну (по другим источникам – внуку) Приска – Луцию Тарквинию Гордому.
В это время у одной знатной латинской пленницы, жившей при дворе Тарквиния, родился сын. Однажды, как сообщает Ливий, во время сна у мальчика, которого звали Сервий Туллий, загорелась голова. Это вызвало большой переполох во дворце, но когда кто-то принес воды, чтобы залить огонь, жена Тарквиния Танаквиль запретила это делать. Вскоре мальчик проснулся, и пламя вокруг головы исчезло, не причинив ему никакого вреда. Царица объяснила Тарквинию, что это был знак свыше и что в скором будущем Сервий станет величайшим из римлян. После этого Сервий Туллий стал пользоваться величайшей любовью и почетом не только при дворе, но у сенаторов и у народа. Со временем царь выдал за него замуж свою дочь и поручил самостоятельно вести многие дела в государстве.
Как уже говорилось, Тарквиний скорее всего пришел к власти мирным путем, склонив на свою сторону сенат и народ Рима, но не все считали его царствование законным. Сыновья прежнего царя Анка Марция, естественно, остались недовольны тем, что трон перешел не к ним, а к какому-то этрусскому выскочке. Подкупив двух пастухов, они поручили им убить Тарквиния, надеясь в образовавшейся суматохе захватить власть. Но не все пошло гладко. Убить царя пастухам удалось, но благодаря мудрой царице Танаквиль, которая скрыла смерть мужа, к власти пришел всеми любимый Сервий Туллий. Сыновья Анка Марция были вынуждены бежать. Это самая распространенная версия воцарения Сервия, однако существует и еще одна, менее красивая, зато более реалистичная. Ее сообщил в 48 году император Клавдий в речи, обращенной к сенату по поводу разрешения жителям Галлии (область, занимавшая в древности территорию современной Франции) занимать высокие посты в Риме. Желая предупредить возможные возрожения сенаторов, император доказывал, что и в прошлом многие выдающиеся римские деятели были чужестранцами. Среди них он упомянул Тарквиния Приска, сына грека Демарата, и затем перешел к его преемникам. По словам Клавдия, этрусские писатели (их труды, к сожалению, до наших дней не сохранились) рассказывали, что Сервий Туллий не кто иной, как Мастарна, этрусский разбойник и авантюрист, изгнанный из Этрурии и поселившийся в Риме. Он сменил там свое имя и каким-то образом умудрился достигнуть царской власти:
«После Тарквиния Приска… был Сервий Туллий, сын рабыни Окрессии, по крайней мере, с нашей точки зрения. С точки же зрения этрусков, он был самым верным другом Гая Вибенны, всегда находился рядом с ним при всех его неудачах, а когда он был по прихоти судьбы изгнан и отступил с остатками воинов Гая из Этрурии, он захватил холм (один из римских холмов), назвав его в честь своего военачальника холмом Гая. Сам же он изменил имя – по-этрусски он звался Мастарна – и, приняв имя, которое я уже приводил (Сервий Туллий), стал в качестве царя править на благо всем».
Интересно, что фрески из этрусской «могилы Франсуа» в Вульчи, датируемые учеными приблизительно II веком до н. э., как раз воспроизводят эпизод захвата Мастарной власти в Риме – битву его сторонников с Тарквинием. Еще одним аргументом в пользу реальности Мастарны – Сервия Туллия стала находка итальянским ученым Паллотино святилища в Вейях. Он нашел обломок вазы, на котором сохранилось написанное на этрусском языке имя Авл Вибенна. А если верить легендам, то когда Тарквиний Древний начал войну с этрусским городом Вульчи, сопротивление ему оказали два брата Авл и Гай Вибенны. Причем попавшего в плен к римлянам Гая освободил именно Мастарна, который свергнул Тарквиния и сам стал царем. Ваза, датируемая серединой VI века до н. э., скорее всего, была предметом ритуального жертвоприношения, а имя на вазе означало жертвователя. Так что реальность Мастарны – Сервия Туллия, хотя и косвенно, можно считать доказанной, чего с определенностью нельзя сказать о его происхождении. Кроме того, древнеримские историки приписывают ему такие конкретные и важные преобразования, которые едва ли могли быть выдуманы.
Предание, в изложении нашего основного историографа Тита Ливия, рассказывает, что Сервий Туллий провел важнейшую реформу политического и военного устройства Рима, которая определила жизнь Города на многие столетия. Именно эта реформа, которую, как не старайся, нельзя было провести без целеустремления какой-то неординарной личности, заложила основу его великого будущего.
Проведя в начале своего славного правления несколько победоносных войн с вейянами и другими этрусками, Сервий возвратился в Рим бесспорным победителем, и теперь уже никто не смог бы усомниться в его царском предназначении. Теперь он приступил к «величайшему из мирных дел, чтобы подобно тому, как Нума явился творцом божественного права, Сервий слыл у потомков творцом всех гражданских различий, всех сословий, четко делящих граждан по степеням их достоинства и состоятельности». Для начала царь учредил ценз – тот уровень достатка римского гражданина (выражавшийся в земле или деньгах), посредством которого военные и мирные повинности распределялись не равномерно на всех, а соответственно имущественному положению каждого. Тогда же были учреждены Сервием разряды, центурии и весь основанный на цензе порядок, который долгое время определял жизнь римского общества. В чем же заключался цензовый порядок, введенный Сервием Туллием? Упрощенно его можно описать так. Из тех жителей Рима (естественно мужчин, так как женщины в Древнем Риме прав практически не имели), кто имел достаток, превышающий сто тысяч ассов (древнеримская медная монета) или больше, Сервий составил восемьдесят центурий (сотен): по сорок из людей старших и младших возрастов. Все они получили название «первый разряд», то есть стояли как бы в первых рядах по высоте своего положения. Это высокое положение предполагало и высокую ответственность: первые ряды в строю им приходилось занимать и во время битвы. Воины из старших центурий должны были быть готовы защищать город, а младшие – вести войны за пределами Рима. Вооружение, которое эти граждане должны были приобретать за свой счет, состояло из бронзового шлема, большого круглого щита, поножей (бронзовые пластины для защиты ног), бронзового панциря, копья и меча. Снаряженные и вооруженные подобным образом воины, вероятно, очень походили на древнегреческих тяжеловооруженных пехотинцевгоплитов. Археологические данные подтверждают, что свое вооружение древние римляне заимствовали у греков. Этому «элитному» разряду царь назначил в помощь еще две центурии мастеров, которые несли воинскую службу без оружия: им было поручено доставлять для нужд войны осадные сооружения. Второй разряд составили граждане, имевшие ценз от семидесяти пяти до ста тысяч ассов. Из них было составлено еще двадцать центурий. Эти граждане также должны были участвовать в военных кампаниях. Учитывая, что средств на приобретение вооружений у них было уже меньше, им предписывалось иметь шлем, поножи, более дешевый овальный щит, меч и копье. Панцирь, как самая дорогая часть доспеха, отсутствовал. Для третьего разряда Сервий определил ценз в пятьдесят тысяч. Из них также были образованы двадцать центурий. Набор необходимого вооружения и снаряжения тот же, что и у второго разряда, за исключением поножей. В четвертом разряде ценз составил двадцать пять тысяч ассов. Были образованы опять-таки двадцать центурий, но вооружение изменено – только копье и дротик (легкое метательное копье). Пятый разряд был больше – тридцать центурий. Граждане, составлявшие его, участвовали в сражениях в качестве самой легкой пехоты и вооружались только пращами и камнями. В этот разряд входили также горнисты и трубачи. Их ценз составлял одиннадцать тысяч. Те, кто не имел и таких денег, составляли самый низкий шестой разряд – пролетариев (proletarii – те, кто имеет только потомство – proles), или, как их еще называли, «инфра классем» (Infra classem – те, кто ниже всех классов).
Самые же богатые и видные люди государства составляли конницу – эквитов (equites – «всадники»). Для покупки коней всадникам было дано из казны по десять тысяч ассов, а содержание этих коней было возложено на незамужних женщин, которым надлежало вносить по две тысячи ассов ежегодно. Так цари Древнего Рима одновременно решали демографическую проблему: не хочешь выходить замуж и рожать Родине новых воинов – плати! Кстати, нужно сказать, что неженатые мужчины в Древнем Риме тоже не поощрялись.
Согласно с распределением граждан по разрядам и центуриям, проводился и процесс голосований по различным вопросам государственной жизни. Вот что говорят об этом сами древние: «… не поголовно, не всем без разбора (как то повелось от Ромула и сохранилось при прочих царях) было дано равное право голоса и не все голоса имели равную силу, но были установлены степени, чтобы и никто не оказался исключенным из голосования, и вся сила находилась бы у виднейших людей государства». А именно: первыми приглашали к голосованию всадников, затем – восемьдесят пехотных центурий первого разряда. Если мнения расходились, что случалось редко, то приглашали граждан из второго разряда и так далее. До последних разрядов, как правило, дело не доходило. То есть получалась «до боли» знакомая нам всем картина: вроде бы голосовать имеют право все, но на самом деле решение принимают исключительно богатые. Причем сами римляне считали такой порядок вещей верхом демократии. Полной «демократической идиллии» мешал царь, но от него со временем избавились.
Еще одним важным событием времен правления Сервия Туллия было значительное расширение Рима и постройка новых крепостных стен. Сервий присоединил к Городу холмы Квиринал и Виминал и расширил Эсквилинский округ. «Сервиева стена», так принято называть построенные этим царем городские укрепления, местами сохранилась в Риме и до наших дней. Сложена она была из грубых, толстых четырехгранных туфовых глыб. Как известно, стена прослужила Риму достаточно долго и несколько раз восстанавливалась. Первоначально она достигала длины 11 км, в некоторых местах ее толщина (вместе с земляной насыпью внутри стены) достигала 21,3 м, а высота – 15 м. В стене имелось 16 ворот, названия некоторых известны: Капенские ворота, выходившие на знаменитую Аппиеву дорогу, ворота Квиринал, Виминал, Эсквилин и др. С расширением Рима эта стена была почти полностью разобрана.
Укрепив Рим своими военными, экономическими и политическими реформами, построив новые мощные стены, Сервий задумался над тем, как, не прибегая к силе оружия, можно было бы подчинить другие народы Италии. Естественно, самым действенным способом было бы сделать Рим религиозной столицей всего полуострова. Но для этого нужен был культ такого божества, которому поклонялось бы большинство племен, населявших Италию. И вот какие-то путешественники донесли царю, что в Малой Азии, в городе Эфесе был построен огромный храм богини Артемиды, который служил общим святилищем для 12 союзных греческих малоазийских городов. По их примеру Сервий задумал возвести на Авентине большой храм Диане (именно с этой богиней римляне отождествляли Артемиду) – древнеиталийской богине света и жизни, богине луны, покровительнице женщин, а также рабов и плебеев. Имея такой общеиталийский храм, естественно можно было претендовать на главенство в Италии.
Казалось бы, что после всех трудов царь мог бы в старости наслаждаться свершенными делами и любовью сограждан. Но к этому времени, говоря словами Тита Ливия: «все сильнее становилась опасность, нависшая над старостью Сервия, над его царской властью…» А причиной этой опасности являлся молодой сын (другие древние авторы говорят, что внук) Тарквиния Ириска Луций Тарквиний, человек жестокий и властный. Он считал, что Сервий незаконно захватил власть в Городе, который должен был принадлежать ему. Кроме того, на свержение царя его подталкивала не кто иная, как дочь самого Сервия, умная и хитрая Туллия, получившая у древних прозвище Свирепая. Подстрекаемый неистовой женщиной, Тарквиний обошел всех сенаторов, напоминая им об отцовских благодеяниях и требуя воздаяния. Самых молодых он приманивал дорогими подарками и обещаниями. Постепенно он усилил свои позиции как среди «отцов»-сенаторов, так и среди простых граждан. Убедившись наконец, что пора действовать, он с отрядом вооруженных приверженцев ворвался на Форум. Усевшись в царское кресло, он разослал глашатаев созвать всех сенаторов к новому царю Тарквинию. И все тотчас собрались, одни – заранее подготовленные к такому повороту событий, другие – не смея ослушаться, так как посчитали, что с Сервием уже покончено. Собрав всех, Тарквиний начал прилюдно обвинять Туллия во всех мыслимых и немыслимых злодеяниях. Тут появился и сам царь, который, естественно, возмутился наглостью Луция: «Что это значит, Тарквиний? Ты до того обнаглел, что смеешь при моей жизни созывать отцов и сидеть в моем кресле?» Тарквиний грубо ответил, что занял кресло своего отца, что он царский сын, а не раб, что раб и так уже достаточно долго глумился над собственными господами. Между приверженцами одного и другого вспыхнула драка. Понимая, что править будет тот, кто победит, Тарквиний, будучи моложе и сильнее, скинул Сервия с лестницы. Раненый и обессиленный Туллий попытался спастись бегством, но был настигнут на улице и забит до смерти сторонниками Тарквиния. Некоторые полагают, что это было сделано по наущению Туллии Свирепой. Сама же главная подстрекательница переворота въехала на колеснице на Форум и прилюдно назвала Тарквиния мужем и царем. Древние авторы также единодушно указывают на ее кощунственное обращение с телом погибшего отца. После событий на Форуме Тарквиний отослал жену прочь из беспокойного сборища. «Добираясь домой, она достигла самого верха Киприйской улицы, где еще недавно стоял храм Дианы, и колесница уже поворачивала вправо к Урбиеву спуску, чтобы подняться на Эсквилинский холм, как возница в ужасе осадил, натянув поводья, и указал госпоже на лежащее тело зарезанного Сервия. Тут, по преданию, и совершилось гнусное и бесчеловечное преступление, памятником которого остается то место: его называют «Проклятой улицей». Туллия, обезумевшая, гонимая фуриями-отмстительницами (римские фурии отождествляются с греческими Эриниями – богинями-мстительницами за убийство родственников), как рассказывают, погнала колесницу прямо по отцовскому телу и на окровавленной повозке, сама запятнанная и обрызганная, привезла пролитую отцовскую кровь к пенатам (духам предков и домашнего очага) своим и мужниным. Разгневались домашние боги, и дурное начало царствования привело за собою в недалеком будущем дурной конец».
Сервий Туллий царствовал сорок четыре года и, как говорит летописец: «… так, что даже доброму и умеренному преемнику нелегко было бы с ним тягаться».
Фигура последнего римского царя Тарквиния Гордого (именно такое прозвище получил новый царь за свою непомерную гордыню) наиболее таинственна из всех семи царей.
В первую очередь возникает вопрос: как такой отрицательный персонаж смог усидеть на троне целых двадцать пять лет? И это при всеобщей ненависти как простого народа, так и римской знати – сенаторов и всадников. Судя по сведениям о правлении последнего царя, оставленным древними авторами, – за двадцать пять лет Тарквиний умудрился насолить всем не только в Риме, но и во всем Лации[3], беспочвенно осуждая на смерть невиновных или обманом забирая земли. Современные ученые выдвигают различные теории в отношении столь странного правления. Одни считают, что на самом деле Тарквиний был не хуже остальных римских царей, а истории о его жестокости, чванливости и жадности – плод фантазии его врагов, революционеров вроде Юния Брута, которым попросту было необходимо оправдаться перед народом Рима за свержение устоявшегося государственного строя. Другие исследователи полагают, что столь долгое и жестокое правление, приписываемое традицией Тарквинию, вполне можно объяснить, но с той точки зрения, что он пришел к власти не как законно избранный царь, а как завоеватель. Вероятность такого поворота событий довольно легко объяснить. Тарквиний Гордый был сыном пятого римского царя Тарквиния Приска, по своему происхождению этруска. Этруски всегда выступали как непримиримые враги римлян. Во время правления Сервия Туллия, которого он считал узурпатором отцовского трона, Тарквиний мог оказаться в одном из этрусских городов (например, в Тарквиниях), где сумел заручиться поддержкой местной знати. С помощью этрусских войск, пользуясь неразберихой после смерти Сервия, он, возможно, захватил власть в городе и с помощью тех же этрусков удерживал ее в течение двадцати пяти лет. Учитывая, что многое из языка этрусков, их религии, одежды, утвари было перенято римлянами, нельзя отрицать факт достаточно долгого пребывания их в Риме. Такое, по мнению историков, могло случиться только, если в городе находился этрусский оккупационный гарнизон. Отсюда понятным становится и более позднее отвращение римлян к царской власти, ненавистной настолько, что человек, только обвиненный в намерении стать царем Рима, немедленно подвергался смертной казни. И это неприятие царской власти, как и всего, что связано с ней, сохранялась в Риме очень долго. Знаменитый Гай Юлий Цезарь пал в 44 году до н. э. от рук убийц как раз за попытку стать единоличным правителем. А в более поздние времена императоры, которые фактически являлись единоличными правителями Римской империи, именовали себя не иначе, как «первый среди равных», подчеркивая таким образом свою приверженность республиканским традициям. Согласитесь, что столь строгие законы в отношении царей и царской власти не могли возникнуть только из-за ненависти римлян к отдельно взятому Луцию Тарквинию Гордому.
Но вернемся к Тарквинию Гордому. Насколько несправедлив был он как царь в мирное время, настолько хорош во время войны. Как заметил Ливий: «… искусством вести войну он даже сравнялся бы с предшествующими царями, если бы и здесь его славе не повредила испорченность во всем прочем». Он начал войну с вольсками (одним из многочисленных народов древней Италии) и захватил у них Свессу Помецию. На деньги, полученные из разграбленного города, Тарквиний соорудил храм Юпитеру. Затем он приступил к войне с близлежащим городом Габии, который захватил с помощью хитрости – отправил туда под видом перебежчика своего сына Секста Тарквиния. Нужно сказать, что город Габии действительно был обнаружен археологами в 18 км от Рима, и вполне вероятно, что он был оставлен жителями и разрушен как раз в конце VI века до н. э., во время царствования Тарквиния Гордого.
После этих удачных завоеваний Луций приступил к дальнейшему облагораживанию Рима. Заботясь о гигиене в Городе, царь предпринял важный шаг: организовал первую, и самую известную, в Риме канализацию – Клоаку Максимум. Первоначально это была обычная канава, по которой все производимые Римом нечистоты отводились в Тибр. Но со временем ее покрыли прочным арочным сводом, а из многих жилищ подвели сливные трубы. В реставрированном виде часть Клоаки сохранилась до наших дней и по ее остаткам можно судить о грандиозных масштабах постройки: длина – около 1 км, ширина – около 3,5 м, высота до каменного свода – 4,5 м, ширина при впадении в Тибр – 6,5 м. Так по инициативе Тарквиния Гордого Рим обзавелся очень полезным и нужным сооружением, просуществовавшим вплоть до самого падения Вечного города.
Но, несмотря на все воинские успехи и грандиозные строительные планы, над домом Тарквиния нависла опасность, виновником которой стали его сыновья. Однажды, во время осады римлянами города рутулов Ардеи, царские сыновья пировали вместе с Луцием Тарквинием Коллатином – своим дальним родственником. Зашел разговор о женах и каждый стал расхваливать свою. Тогда Коллатин предложил провести эксперимент: всем неожиданно поехать по домам и посмотреть, чем занимаются их жены в отсутствие мужей. Прибыв ночью в Рим, сыновья Тарквиния застали жен пирующими со своими подругами, да к тому же в обществе мужчин. Тогда друзья поехали в Коллацию, сабинский городок, где был дом Коллатина. Его супруга Лукреция, как и подобает почтенной римской матроне, пряла шерсть в окружении служанок. Понятно, что победителем в споре оказался Коллатин, но эта победа, в конечном счете, не принесла ему радости. Красота и целомудрие Лукреции зажгли преступную страсть в сердце Секста Тарквиния. Через несколько дней, он, без ведома Коллатина, отправился к Лукреции. Она радушно приняла его, и после обеда гостя отвели в приготовленное для него помещение. Ночью Секст, вооруженный мечом, ворвался в спальню к Лукреции и насильно овладел ею. Утром он уехал, а Лукреция рассказала обо всем мужу и отцу и, достав из складок одежды нож, вонзила его себе в сердце. Это событие послужило толчком к всеобщему восстанию. Родственники и друзья погибшей, которых возглавил некий Юний Брут (сын сестры Тарквиния и близкий друг Коллатина), вынесли окровавленное тело Лукреции на площадь, где Брут произнес следующую клятву: «Этою чистейшею прежде, до царского преступления, кровью клянусь – и вас, боги, беру в свидетели, – что отныне огнем, мечом, чем только сумею, буду преследовать Луция Тарквиния с его преступной супругой и всем потомством, что не потерплю ни их, ни кого другого на царстве в Риме». Толпы возмущенного народа двинулись на Рим. Римляне собрались на Форуме и постановили лишить царя власти и изгнать его вместе с женой и детьми. Тарквиний, пребывавшей в это время в лагере вместе с армией, пытался вернуться в Город, но ему не открыли ворота, а армия приняла сторону восставших. Свергнутому царю не осталось ничего другого, как отправиться в изгнание. Естественно, что единственным местом, где бывший правитель Рима мог найти прибежище и поддержку, была Этрурия – извечный враг Рима. Тарквиний осел в этрусском городе Цере, где в XIX веке был обнаружен могильный склеп рода Тарквиниев. Злополучный Секст Тарквиний – главный виновник всех этих событий, бежал в город Габии, где вскоре был убит из мести старыми недругами. А народ в собрании по центуриям выбрал двух консулов – Брута и Коллатина, учредив таким образом Римскую республику. Произошло это в 510 году до н. э. (если верить Ливию) или в 509 году до н. э. (по Катону и Полибию).
Казалось бы, что на этом можно было бы закончить рассказ о первых веках существования Города, но с уничтожением царской власти в Риме оказалось не все так просто. Первая возникшая перед римлянами проблема – изгнанный царь. Предание рассказывает о первой попытке Тарквиния вернуться в Рим с помощью заговора знатной молодежи, близкой к царскому дому. Вероятно, в Городе осталось достаточно сторонников бывшего царя, особенно из числа молодых людей, входивших в его свиту. Это покажется тем более вероятным, если допустить, что все эти знатные юнцы могли происходить из этрусских семей, переселившихся в Рим в период правления этрусской династии. С другой стороны, и знатных отпрысков коренных римских семейств, естественно, больше привлекало служить под началом одного царя, перед которым можно было выслужиться, чем «метать бисер» перед всем римским народом. Но попытка переворота не удалась, так как заговор был раскрыт. Тогда Тарквиний, вернувшись к своим соплеменникам этрускам, всеми правдами и неправдами стал добиваться у них помощи в возвращении его на трон Рима. Этрусские правители решили поддержать изгнанного царя, ведь с изгнанием Тарквиния из Рима они фактически потеряли город, который считали своим. Объединенное войско двух этрусских городов Тарквиниев и Вей двинулось на Рим. В легендарной битве у Арсийского леса ни одна сторона не имела значительного преимущества, но в сражении римляне потеряли Брута – старшего консула, главного их вдохновителя и вождя. Казалось, что победа достанется этрускам, но, как всегда, вмешались боги. Из чащи леса донесся громовой голос неведомого существа, которое суеверные римляне и их враги определили как Сильвана – бога лесов и полей. Голос произнес: «У этрусков одним павшим больше: победа у римлян!» Так это было или нет, затрудняются сказать даже древние авторы, но на утро римляне не увидели противника и с торжеством отправились домой. Возглавивший победителей младший консул Публий Валерий недолго купался в лучах славы. Кто-то пустил слух, что Публий специально не выбирает себе коллегу, желая занять место изгнанного Тарквиния. Кроме того, он начал постройку дома на Веллийском холме, который мог стать прекрасной крепостью. Публий, прослышав про это, явился в народное собрание и приказал своим телохранителям-ликторам опустить перед толпой сограждан фасции, в знак уважения. Это очень понравилось впечатлительным квиритам – так любили себя называть простые римляне (кстати, обращение «Квириты!» использовали все римские политики многие века, подчеркивая этим свое уважение к простому народу), что они тут же забыли все подозрения и стали восхвалять консула. Но разгневанный Публий Валерий сурово отчитал их, а в доказательство своей лояльности к народу приказал разрушить свой дом на Велийском холме. Кроме того, именно он предложил законы, которые так пришлись по сердцу римлянам: разрешение жаловаться на высших должностных лиц и, самое главное, смертную казнь и проклятие на весь род и имущество того, кто захочет стать царем. С принятием этих законов Республика окончательно утвердилась в Риме на долгие пятьсот лет. А Публий Валерий за заботу о народе получил от квиритов почетное прозвище Публикола – Народолюб.
В это время у одной знатной латинской пленницы, жившей при дворе Тарквиния, родился сын. Однажды, как сообщает Ливий, во время сна у мальчика, которого звали Сервий Туллий, загорелась голова. Это вызвало большой переполох во дворце, но когда кто-то принес воды, чтобы залить огонь, жена Тарквиния Танаквиль запретила это делать. Вскоре мальчик проснулся, и пламя вокруг головы исчезло, не причинив ему никакого вреда. Царица объяснила Тарквинию, что это был знак свыше и что в скором будущем Сервий станет величайшим из римлян. После этого Сервий Туллий стал пользоваться величайшей любовью и почетом не только при дворе, но у сенаторов и у народа. Со временем царь выдал за него замуж свою дочь и поручил самостоятельно вести многие дела в государстве.
Как уже говорилось, Тарквиний скорее всего пришел к власти мирным путем, склонив на свою сторону сенат и народ Рима, но не все считали его царствование законным. Сыновья прежнего царя Анка Марция, естественно, остались недовольны тем, что трон перешел не к ним, а к какому-то этрусскому выскочке. Подкупив двух пастухов, они поручили им убить Тарквиния, надеясь в образовавшейся суматохе захватить власть. Но не все пошло гладко. Убить царя пастухам удалось, но благодаря мудрой царице Танаквиль, которая скрыла смерть мужа, к власти пришел всеми любимый Сервий Туллий. Сыновья Анка Марция были вынуждены бежать. Это самая распространенная версия воцарения Сервия, однако существует и еще одна, менее красивая, зато более реалистичная. Ее сообщил в 48 году император Клавдий в речи, обращенной к сенату по поводу разрешения жителям Галлии (область, занимавшая в древности территорию современной Франции) занимать высокие посты в Риме. Желая предупредить возможные возрожения сенаторов, император доказывал, что и в прошлом многие выдающиеся римские деятели были чужестранцами. Среди них он упомянул Тарквиния Приска, сына грека Демарата, и затем перешел к его преемникам. По словам Клавдия, этрусские писатели (их труды, к сожалению, до наших дней не сохранились) рассказывали, что Сервий Туллий не кто иной, как Мастарна, этрусский разбойник и авантюрист, изгнанный из Этрурии и поселившийся в Риме. Он сменил там свое имя и каким-то образом умудрился достигнуть царской власти:
«После Тарквиния Приска… был Сервий Туллий, сын рабыни Окрессии, по крайней мере, с нашей точки зрения. С точки же зрения этрусков, он был самым верным другом Гая Вибенны, всегда находился рядом с ним при всех его неудачах, а когда он был по прихоти судьбы изгнан и отступил с остатками воинов Гая из Этрурии, он захватил холм (один из римских холмов), назвав его в честь своего военачальника холмом Гая. Сам же он изменил имя – по-этрусски он звался Мастарна – и, приняв имя, которое я уже приводил (Сервий Туллий), стал в качестве царя править на благо всем».
Интересно, что фрески из этрусской «могилы Франсуа» в Вульчи, датируемые учеными приблизительно II веком до н. э., как раз воспроизводят эпизод захвата Мастарной власти в Риме – битву его сторонников с Тарквинием. Еще одним аргументом в пользу реальности Мастарны – Сервия Туллия стала находка итальянским ученым Паллотино святилища в Вейях. Он нашел обломок вазы, на котором сохранилось написанное на этрусском языке имя Авл Вибенна. А если верить легендам, то когда Тарквиний Древний начал войну с этрусским городом Вульчи, сопротивление ему оказали два брата Авл и Гай Вибенны. Причем попавшего в плен к римлянам Гая освободил именно Мастарна, который свергнул Тарквиния и сам стал царем. Ваза, датируемая серединой VI века до н. э., скорее всего, была предметом ритуального жертвоприношения, а имя на вазе означало жертвователя. Так что реальность Мастарны – Сервия Туллия, хотя и косвенно, можно считать доказанной, чего с определенностью нельзя сказать о его происхождении. Кроме того, древнеримские историки приписывают ему такие конкретные и важные преобразования, которые едва ли могли быть выдуманы.
Предание, в изложении нашего основного историографа Тита Ливия, рассказывает, что Сервий Туллий провел важнейшую реформу политического и военного устройства Рима, которая определила жизнь Города на многие столетия. Именно эта реформа, которую, как не старайся, нельзя было провести без целеустремления какой-то неординарной личности, заложила основу его великого будущего.
Проведя в начале своего славного правления несколько победоносных войн с вейянами и другими этрусками, Сервий возвратился в Рим бесспорным победителем, и теперь уже никто не смог бы усомниться в его царском предназначении. Теперь он приступил к «величайшему из мирных дел, чтобы подобно тому, как Нума явился творцом божественного права, Сервий слыл у потомков творцом всех гражданских различий, всех сословий, четко делящих граждан по степеням их достоинства и состоятельности». Для начала царь учредил ценз – тот уровень достатка римского гражданина (выражавшийся в земле или деньгах), посредством которого военные и мирные повинности распределялись не равномерно на всех, а соответственно имущественному положению каждого. Тогда же были учреждены Сервием разряды, центурии и весь основанный на цензе порядок, который долгое время определял жизнь римского общества. В чем же заключался цензовый порядок, введенный Сервием Туллием? Упрощенно его можно описать так. Из тех жителей Рима (естественно мужчин, так как женщины в Древнем Риме прав практически не имели), кто имел достаток, превышающий сто тысяч ассов (древнеримская медная монета) или больше, Сервий составил восемьдесят центурий (сотен): по сорок из людей старших и младших возрастов. Все они получили название «первый разряд», то есть стояли как бы в первых рядах по высоте своего положения. Это высокое положение предполагало и высокую ответственность: первые ряды в строю им приходилось занимать и во время битвы. Воины из старших центурий должны были быть готовы защищать город, а младшие – вести войны за пределами Рима. Вооружение, которое эти граждане должны были приобретать за свой счет, состояло из бронзового шлема, большого круглого щита, поножей (бронзовые пластины для защиты ног), бронзового панциря, копья и меча. Снаряженные и вооруженные подобным образом воины, вероятно, очень походили на древнегреческих тяжеловооруженных пехотинцевгоплитов. Археологические данные подтверждают, что свое вооружение древние римляне заимствовали у греков. Этому «элитному» разряду царь назначил в помощь еще две центурии мастеров, которые несли воинскую службу без оружия: им было поручено доставлять для нужд войны осадные сооружения. Второй разряд составили граждане, имевшие ценз от семидесяти пяти до ста тысяч ассов. Из них было составлено еще двадцать центурий. Эти граждане также должны были участвовать в военных кампаниях. Учитывая, что средств на приобретение вооружений у них было уже меньше, им предписывалось иметь шлем, поножи, более дешевый овальный щит, меч и копье. Панцирь, как самая дорогая часть доспеха, отсутствовал. Для третьего разряда Сервий определил ценз в пятьдесят тысяч. Из них также были образованы двадцать центурий. Набор необходимого вооружения и снаряжения тот же, что и у второго разряда, за исключением поножей. В четвертом разряде ценз составил двадцать пять тысяч ассов. Были образованы опять-таки двадцать центурий, но вооружение изменено – только копье и дротик (легкое метательное копье). Пятый разряд был больше – тридцать центурий. Граждане, составлявшие его, участвовали в сражениях в качестве самой легкой пехоты и вооружались только пращами и камнями. В этот разряд входили также горнисты и трубачи. Их ценз составлял одиннадцать тысяч. Те, кто не имел и таких денег, составляли самый низкий шестой разряд – пролетариев (proletarii – те, кто имеет только потомство – proles), или, как их еще называли, «инфра классем» (Infra classem – те, кто ниже всех классов).
Самые же богатые и видные люди государства составляли конницу – эквитов (equites – «всадники»). Для покупки коней всадникам было дано из казны по десять тысяч ассов, а содержание этих коней было возложено на незамужних женщин, которым надлежало вносить по две тысячи ассов ежегодно. Так цари Древнего Рима одновременно решали демографическую проблему: не хочешь выходить замуж и рожать Родине новых воинов – плати! Кстати, нужно сказать, что неженатые мужчины в Древнем Риме тоже не поощрялись.
Согласно с распределением граждан по разрядам и центуриям, проводился и процесс голосований по различным вопросам государственной жизни. Вот что говорят об этом сами древние: «… не поголовно, не всем без разбора (как то повелось от Ромула и сохранилось при прочих царях) было дано равное право голоса и не все голоса имели равную силу, но были установлены степени, чтобы и никто не оказался исключенным из голосования, и вся сила находилась бы у виднейших людей государства». А именно: первыми приглашали к голосованию всадников, затем – восемьдесят пехотных центурий первого разряда. Если мнения расходились, что случалось редко, то приглашали граждан из второго разряда и так далее. До последних разрядов, как правило, дело не доходило. То есть получалась «до боли» знакомая нам всем картина: вроде бы голосовать имеют право все, но на самом деле решение принимают исключительно богатые. Причем сами римляне считали такой порядок вещей верхом демократии. Полной «демократической идиллии» мешал царь, но от него со временем избавились.
Еще одним важным событием времен правления Сервия Туллия было значительное расширение Рима и постройка новых крепостных стен. Сервий присоединил к Городу холмы Квиринал и Виминал и расширил Эсквилинский округ. «Сервиева стена», так принято называть построенные этим царем городские укрепления, местами сохранилась в Риме и до наших дней. Сложена она была из грубых, толстых четырехгранных туфовых глыб. Как известно, стена прослужила Риму достаточно долго и несколько раз восстанавливалась. Первоначально она достигала длины 11 км, в некоторых местах ее толщина (вместе с земляной насыпью внутри стены) достигала 21,3 м, а высота – 15 м. В стене имелось 16 ворот, названия некоторых известны: Капенские ворота, выходившие на знаменитую Аппиеву дорогу, ворота Квиринал, Виминал, Эсквилин и др. С расширением Рима эта стена была почти полностью разобрана.
Укрепив Рим своими военными, экономическими и политическими реформами, построив новые мощные стены, Сервий задумался над тем, как, не прибегая к силе оружия, можно было бы подчинить другие народы Италии. Естественно, самым действенным способом было бы сделать Рим религиозной столицей всего полуострова. Но для этого нужен был культ такого божества, которому поклонялось бы большинство племен, населявших Италию. И вот какие-то путешественники донесли царю, что в Малой Азии, в городе Эфесе был построен огромный храм богини Артемиды, который служил общим святилищем для 12 союзных греческих малоазийских городов. По их примеру Сервий задумал возвести на Авентине большой храм Диане (именно с этой богиней римляне отождествляли Артемиду) – древнеиталийской богине света и жизни, богине луны, покровительнице женщин, а также рабов и плебеев. Имея такой общеиталийский храм, естественно можно было претендовать на главенство в Италии.
Казалось бы, что после всех трудов царь мог бы в старости наслаждаться свершенными делами и любовью сограждан. Но к этому времени, говоря словами Тита Ливия: «все сильнее становилась опасность, нависшая над старостью Сервия, над его царской властью…» А причиной этой опасности являлся молодой сын (другие древние авторы говорят, что внук) Тарквиния Ириска Луций Тарквиний, человек жестокий и властный. Он считал, что Сервий незаконно захватил власть в Городе, который должен был принадлежать ему. Кроме того, на свержение царя его подталкивала не кто иная, как дочь самого Сервия, умная и хитрая Туллия, получившая у древних прозвище Свирепая. Подстрекаемый неистовой женщиной, Тарквиний обошел всех сенаторов, напоминая им об отцовских благодеяниях и требуя воздаяния. Самых молодых он приманивал дорогими подарками и обещаниями. Постепенно он усилил свои позиции как среди «отцов»-сенаторов, так и среди простых граждан. Убедившись наконец, что пора действовать, он с отрядом вооруженных приверженцев ворвался на Форум. Усевшись в царское кресло, он разослал глашатаев созвать всех сенаторов к новому царю Тарквинию. И все тотчас собрались, одни – заранее подготовленные к такому повороту событий, другие – не смея ослушаться, так как посчитали, что с Сервием уже покончено. Собрав всех, Тарквиний начал прилюдно обвинять Туллия во всех мыслимых и немыслимых злодеяниях. Тут появился и сам царь, который, естественно, возмутился наглостью Луция: «Что это значит, Тарквиний? Ты до того обнаглел, что смеешь при моей жизни созывать отцов и сидеть в моем кресле?» Тарквиний грубо ответил, что занял кресло своего отца, что он царский сын, а не раб, что раб и так уже достаточно долго глумился над собственными господами. Между приверженцами одного и другого вспыхнула драка. Понимая, что править будет тот, кто победит, Тарквиний, будучи моложе и сильнее, скинул Сервия с лестницы. Раненый и обессиленный Туллий попытался спастись бегством, но был настигнут на улице и забит до смерти сторонниками Тарквиния. Некоторые полагают, что это было сделано по наущению Туллии Свирепой. Сама же главная подстрекательница переворота въехала на колеснице на Форум и прилюдно назвала Тарквиния мужем и царем. Древние авторы также единодушно указывают на ее кощунственное обращение с телом погибшего отца. После событий на Форуме Тарквиний отослал жену прочь из беспокойного сборища. «Добираясь домой, она достигла самого верха Киприйской улицы, где еще недавно стоял храм Дианы, и колесница уже поворачивала вправо к Урбиеву спуску, чтобы подняться на Эсквилинский холм, как возница в ужасе осадил, натянув поводья, и указал госпоже на лежащее тело зарезанного Сервия. Тут, по преданию, и совершилось гнусное и бесчеловечное преступление, памятником которого остается то место: его называют «Проклятой улицей». Туллия, обезумевшая, гонимая фуриями-отмстительницами (римские фурии отождествляются с греческими Эриниями – богинями-мстительницами за убийство родственников), как рассказывают, погнала колесницу прямо по отцовскому телу и на окровавленной повозке, сама запятнанная и обрызганная, привезла пролитую отцовскую кровь к пенатам (духам предков и домашнего очага) своим и мужниным. Разгневались домашние боги, и дурное начало царствования привело за собою в недалеком будущем дурной конец».
Сервий Туллий царствовал сорок четыре года и, как говорит летописец: «… так, что даже доброму и умеренному преемнику нелегко было бы с ним тягаться».
Фигура последнего римского царя Тарквиния Гордого (именно такое прозвище получил новый царь за свою непомерную гордыню) наиболее таинственна из всех семи царей.
В первую очередь возникает вопрос: как такой отрицательный персонаж смог усидеть на троне целых двадцать пять лет? И это при всеобщей ненависти как простого народа, так и римской знати – сенаторов и всадников. Судя по сведениям о правлении последнего царя, оставленным древними авторами, – за двадцать пять лет Тарквиний умудрился насолить всем не только в Риме, но и во всем Лации[3], беспочвенно осуждая на смерть невиновных или обманом забирая земли. Современные ученые выдвигают различные теории в отношении столь странного правления. Одни считают, что на самом деле Тарквиний был не хуже остальных римских царей, а истории о его жестокости, чванливости и жадности – плод фантазии его врагов, революционеров вроде Юния Брута, которым попросту было необходимо оправдаться перед народом Рима за свержение устоявшегося государственного строя. Другие исследователи полагают, что столь долгое и жестокое правление, приписываемое традицией Тарквинию, вполне можно объяснить, но с той точки зрения, что он пришел к власти не как законно избранный царь, а как завоеватель. Вероятность такого поворота событий довольно легко объяснить. Тарквиний Гордый был сыном пятого римского царя Тарквиния Приска, по своему происхождению этруска. Этруски всегда выступали как непримиримые враги римлян. Во время правления Сервия Туллия, которого он считал узурпатором отцовского трона, Тарквиний мог оказаться в одном из этрусских городов (например, в Тарквиниях), где сумел заручиться поддержкой местной знати. С помощью этрусских войск, пользуясь неразберихой после смерти Сервия, он, возможно, захватил власть в городе и с помощью тех же этрусков удерживал ее в течение двадцати пяти лет. Учитывая, что многое из языка этрусков, их религии, одежды, утвари было перенято римлянами, нельзя отрицать факт достаточно долгого пребывания их в Риме. Такое, по мнению историков, могло случиться только, если в городе находился этрусский оккупационный гарнизон. Отсюда понятным становится и более позднее отвращение римлян к царской власти, ненавистной настолько, что человек, только обвиненный в намерении стать царем Рима, немедленно подвергался смертной казни. И это неприятие царской власти, как и всего, что связано с ней, сохранялась в Риме очень долго. Знаменитый Гай Юлий Цезарь пал в 44 году до н. э. от рук убийц как раз за попытку стать единоличным правителем. А в более поздние времена императоры, которые фактически являлись единоличными правителями Римской империи, именовали себя не иначе, как «первый среди равных», подчеркивая таким образом свою приверженность республиканским традициям. Согласитесь, что столь строгие законы в отношении царей и царской власти не могли возникнуть только из-за ненависти римлян к отдельно взятому Луцию Тарквинию Гордому.
Но вернемся к Тарквинию Гордому. Насколько несправедлив был он как царь в мирное время, настолько хорош во время войны. Как заметил Ливий: «… искусством вести войну он даже сравнялся бы с предшествующими царями, если бы и здесь его славе не повредила испорченность во всем прочем». Он начал войну с вольсками (одним из многочисленных народов древней Италии) и захватил у них Свессу Помецию. На деньги, полученные из разграбленного города, Тарквиний соорудил храм Юпитеру. Затем он приступил к войне с близлежащим городом Габии, который захватил с помощью хитрости – отправил туда под видом перебежчика своего сына Секста Тарквиния. Нужно сказать, что город Габии действительно был обнаружен археологами в 18 км от Рима, и вполне вероятно, что он был оставлен жителями и разрушен как раз в конце VI века до н. э., во время царствования Тарквиния Гордого.
После этих удачных завоеваний Луций приступил к дальнейшему облагораживанию Рима. Заботясь о гигиене в Городе, царь предпринял важный шаг: организовал первую, и самую известную, в Риме канализацию – Клоаку Максимум. Первоначально это была обычная канава, по которой все производимые Римом нечистоты отводились в Тибр. Но со временем ее покрыли прочным арочным сводом, а из многих жилищ подвели сливные трубы. В реставрированном виде часть Клоаки сохранилась до наших дней и по ее остаткам можно судить о грандиозных масштабах постройки: длина – около 1 км, ширина – около 3,5 м, высота до каменного свода – 4,5 м, ширина при впадении в Тибр – 6,5 м. Так по инициативе Тарквиния Гордого Рим обзавелся очень полезным и нужным сооружением, просуществовавшим вплоть до самого падения Вечного города.
Но, несмотря на все воинские успехи и грандиозные строительные планы, над домом Тарквиния нависла опасность, виновником которой стали его сыновья. Однажды, во время осады римлянами города рутулов Ардеи, царские сыновья пировали вместе с Луцием Тарквинием Коллатином – своим дальним родственником. Зашел разговор о женах и каждый стал расхваливать свою. Тогда Коллатин предложил провести эксперимент: всем неожиданно поехать по домам и посмотреть, чем занимаются их жены в отсутствие мужей. Прибыв ночью в Рим, сыновья Тарквиния застали жен пирующими со своими подругами, да к тому же в обществе мужчин. Тогда друзья поехали в Коллацию, сабинский городок, где был дом Коллатина. Его супруга Лукреция, как и подобает почтенной римской матроне, пряла шерсть в окружении служанок. Понятно, что победителем в споре оказался Коллатин, но эта победа, в конечном счете, не принесла ему радости. Красота и целомудрие Лукреции зажгли преступную страсть в сердце Секста Тарквиния. Через несколько дней, он, без ведома Коллатина, отправился к Лукреции. Она радушно приняла его, и после обеда гостя отвели в приготовленное для него помещение. Ночью Секст, вооруженный мечом, ворвался в спальню к Лукреции и насильно овладел ею. Утром он уехал, а Лукреция рассказала обо всем мужу и отцу и, достав из складок одежды нож, вонзила его себе в сердце. Это событие послужило толчком к всеобщему восстанию. Родственники и друзья погибшей, которых возглавил некий Юний Брут (сын сестры Тарквиния и близкий друг Коллатина), вынесли окровавленное тело Лукреции на площадь, где Брут произнес следующую клятву: «Этою чистейшею прежде, до царского преступления, кровью клянусь – и вас, боги, беру в свидетели, – что отныне огнем, мечом, чем только сумею, буду преследовать Луция Тарквиния с его преступной супругой и всем потомством, что не потерплю ни их, ни кого другого на царстве в Риме». Толпы возмущенного народа двинулись на Рим. Римляне собрались на Форуме и постановили лишить царя власти и изгнать его вместе с женой и детьми. Тарквиний, пребывавшей в это время в лагере вместе с армией, пытался вернуться в Город, но ему не открыли ворота, а армия приняла сторону восставших. Свергнутому царю не осталось ничего другого, как отправиться в изгнание. Естественно, что единственным местом, где бывший правитель Рима мог найти прибежище и поддержку, была Этрурия – извечный враг Рима. Тарквиний осел в этрусском городе Цере, где в XIX веке был обнаружен могильный склеп рода Тарквиниев. Злополучный Секст Тарквиний – главный виновник всех этих событий, бежал в город Габии, где вскоре был убит из мести старыми недругами. А народ в собрании по центуриям выбрал двух консулов – Брута и Коллатина, учредив таким образом Римскую республику. Произошло это в 510 году до н. э. (если верить Ливию) или в 509 году до н. э. (по Катону и Полибию).
Казалось бы, что на этом можно было бы закончить рассказ о первых веках существования Города, но с уничтожением царской власти в Риме оказалось не все так просто. Первая возникшая перед римлянами проблема – изгнанный царь. Предание рассказывает о первой попытке Тарквиния вернуться в Рим с помощью заговора знатной молодежи, близкой к царскому дому. Вероятно, в Городе осталось достаточно сторонников бывшего царя, особенно из числа молодых людей, входивших в его свиту. Это покажется тем более вероятным, если допустить, что все эти знатные юнцы могли происходить из этрусских семей, переселившихся в Рим в период правления этрусской династии. С другой стороны, и знатных отпрысков коренных римских семейств, естественно, больше привлекало служить под началом одного царя, перед которым можно было выслужиться, чем «метать бисер» перед всем римским народом. Но попытка переворота не удалась, так как заговор был раскрыт. Тогда Тарквиний, вернувшись к своим соплеменникам этрускам, всеми правдами и неправдами стал добиваться у них помощи в возвращении его на трон Рима. Этрусские правители решили поддержать изгнанного царя, ведь с изгнанием Тарквиния из Рима они фактически потеряли город, который считали своим. Объединенное войско двух этрусских городов Тарквиниев и Вей двинулось на Рим. В легендарной битве у Арсийского леса ни одна сторона не имела значительного преимущества, но в сражении римляне потеряли Брута – старшего консула, главного их вдохновителя и вождя. Казалось, что победа достанется этрускам, но, как всегда, вмешались боги. Из чащи леса донесся громовой голос неведомого существа, которое суеверные римляне и их враги определили как Сильвана – бога лесов и полей. Голос произнес: «У этрусков одним павшим больше: победа у римлян!» Так это было или нет, затрудняются сказать даже древние авторы, но на утро римляне не увидели противника и с торжеством отправились домой. Возглавивший победителей младший консул Публий Валерий недолго купался в лучах славы. Кто-то пустил слух, что Публий специально не выбирает себе коллегу, желая занять место изгнанного Тарквиния. Кроме того, он начал постройку дома на Веллийском холме, который мог стать прекрасной крепостью. Публий, прослышав про это, явился в народное собрание и приказал своим телохранителям-ликторам опустить перед толпой сограждан фасции, в знак уважения. Это очень понравилось впечатлительным квиритам – так любили себя называть простые римляне (кстати, обращение «Квириты!» использовали все римские политики многие века, подчеркивая этим свое уважение к простому народу), что они тут же забыли все подозрения и стали восхвалять консула. Но разгневанный Публий Валерий сурово отчитал их, а в доказательство своей лояльности к народу приказал разрушить свой дом на Велийском холме. Кроме того, именно он предложил законы, которые так пришлись по сердцу римлянам: разрешение жаловаться на высших должностных лиц и, самое главное, смертную казнь и проклятие на весь род и имущество того, кто захочет стать царем. С принятием этих законов Республика окончательно утвердилась в Риме на долгие пятьсот лет. А Публий Валерий за заботу о народе получил от квиритов почетное прозвище Публикола – Народолюб.